рочел Бонд, - вызывание злых духов Пантеона Мертвых - Дона Педро, Китта, Мондонги, Бакалу и Зандора с целью колдовства и дурного сглаза, как учат шаманы реки Конго, превращения людей в Зомби, чтобы использовать их как рабов, шаманство и напущение порчи на врагов. Действие колдовства по фотографии предполагаемой жертвы, изображению гроба или какого-нибудь гада может быть усилено с помощью яда. Отец наш Космэ говорил нам о суевериях, и что мы не должны верить в людей, которые превращаются в гадов, в летающих вампиров, сосущих кровь из детей по ночам, в людей, которые могут достичь очень малых размеров и катаются по земле, как плоды дерева калабаш. Еще он говорил о вредных шаманских сектах, которые называют себя "маканды" по имени известного гаитянского шамана-отравителя, "зобопы", убивающие и грабящие людей, "мазанкси", "капорелаты" и "влинбиндинги". Боги этих шаманских сект требуют принесения в жертву не петуха, козла, собаки или свиньи, как того требует обычный колдовской ритуал, а безрогого козла, который, вне всякого сомнения, означает человеческое существо..." Бонд перевернул несколько страниц. В его голове складывалась удивительная картина темной религии и ее мрачных обрядов: "...Медленно из-под завесы дыма и оглушающего грохота тамтамов, которые на несколько мгновений стерли из памяти все остальное, стали выступать очертания предметов... ...Танцоры двигались взад и вперед очень медленно, подпрыгивая на каждом шагу и по-утиному выдвигая вперед подбородки. Плечи их тряслись в такт убыстряющемуся ритму тамтамов. Глаза были полузакрыты... Вновь и вновь с уст срывались обрывки малопонятных молитв и ритуальных песен, повторяемых с каждой итерацией на пол-октавы ниже. Но вот участился ритм тамтамов, тела людей выпрямились, глаза вылезли из орбит и страшно вращались... ...В конце толпы мы увидели маленькую, размером с собачью конуру, хижину. Снаружи было написано: "Хижина Зомби". Свет фонаря обнажил большой черный крест, обрывки ткани, плетки, куски цепей - неизменные принадлежности культа Геды, которую таитянские этнологи связывают с Осирисом, богом мертвых и плодородия. Рядом с хижиной горел костер, из которого торчали две скрещенные сабли и большие, раскаленные докрасна щипцы. Это был Огонь Маринетты - злого воплощения Госпожи Эрзулии Фрэды Дагомин, богини Любви. ...Рядом с костром, укрепленный в груде камней, стоял большой черный крест. На нем, ближе к его основанию, белой краской был нарисован череп, а на обе стороны креста были натянуты рукава старого ветхого халата. Верхушка креста высовывалась из днища старого мужского котелка. Без этого тотема не обходился ни один ритуальный танец, хотя и не был он пародией на центральный эпизод христианского учения, а знаменовал собой приход Короля Мертвых, всемогущего Барона Самэди. Царство Барона начинается там, где кончается Жизнь и начинается Царство Смерти. Он - воплощение Цербера и Харона, Эака и Плутона... ...Бой барабанов замедлился. На середину круга вышел танцующий жрец Хоунгеникон, который держал в руке чашу с горящей жидкостью, выбрасывавшей желтые и голубые языки пламени. Обойдя вокруг колонны и пролив три горящие капли на пол, он стал пошатываться. Почти упав на спину, жрец стал проявлять те же признаки исступления, что и его предшественник, пролив на землю все содержимое чаши. Его подхватили под руки, сняли с него сандалии и засучили штанины наверх. С его головы упала повязка и обнажила череп, покрытый кучерявым пушком. Другие жрецы, опустившись на колени, окунали руки в горящую грязь и стали растирать ее по рукам и лицам. Внезапно раздался гонг Хоунгана, и все разбежались, оставив молодого жреца одного. Попытавшись встать на ноги, он несколько раз пошатнулся, зацепился за колонну и стал беспомощно сползать на землю посреди тамтамов. Глаза его закатились, лицо исказила гримаса, челюсть отвисла. Затем, как от удара невидимой руки, он распластался на земле и запрокинул назад голову, тяжело дыша. Вены на его плечах и шее вздулись и набухли, как корни старого дерева. Заведя одну руку назад, он пытался схватить себя за локоть другой руки, мучительно выгнув спину. Все его тело, с которого ручьями стекал пот, тряслось и делалось, как у спящей собаки. Зрачки его вылезших из орбит глаз глубоко закатились. Виднелись одни белки. На губах собралась пена... ...Теперь Хоунган начал свой медленный танец вокруг священного огня, угрожающе размахивая саблей. Он вновь и вновь подбрасывал ее в воздух и ловил за рукоятку. Через несколько минут он остановился, держа саблю за острие. В медленном танце к нему приблизился Хоунгеникон и перехватил саблю. Старый жрец удалился, а молодой, кружась в танце, двигался взад и вперед по человеческому коридору. Кольцо зрителей откатывалось назад при его приближении. Он размахивал саблей над головой, широко скаля зубы, что придавало его обезьяньему лицу еще более свирепое выражение. Сердца зрителей сжались от ужаса. Пение превратилось во всеобщее завывание, перекрывающее грохот тамтамов, подхлестываемых раскачивающимися музыкантами. Откинув назад голову, новый шаман вонзил острие сабли себе в живот. Колени его подогнулись, голова упала на грудь..." Раздался стук в дверь - это официант принес завтрак. Бонд был рад отложить жуткое чтение в сторону и возвратиться в реальность. Однако ему понадобилось несколько минут, чтобы стряхнуть с себя странное оцепенение. Вместе с завтраком официант принес большой квадратный сверток в дорогой оберточной бумаге и положил его на буфет. "Должно быть, посылка от Лейтера", - решил Бонд. Он с удовольствием жевал, поглядывая в окно и думая о прочитанном. Разделавшись с последним бутербродом и закурив первую за день сигарету после чашечки кофе, он внезапно услышал, что в комнате за его спиной что-то негромко тикает. Тиканье доносилось из свертка, который лежал на буфете. - Тики-так... тики-так... тики-так... Не колеблясь ни минуты и не думая о том, что со стороны он может выглядеть смешно и странно. Бонд бросился на пол и спрятался за креслом, сосредоточив все свои мысли на квадратном свертке. "Только не нервничать! - приказал он себе. - Не будь идиотом!! В свертке, должно быть, часы. Но почему? Кто и зачем мог передать их?" - Тики-так... тики-так... тики-так... В наступившей тишине тиканье казалось оглушающим. Оно совпадало с биением сердца в груди. "Не будь смешным, - уговаривал он себя, - начитался всякой чертовщины у Фермера". - Тики-так... тики-так... тики-так... И тут наконец мелодично и требовательно прозвенел будильник. Бонд расслабился. Упавшая сигарета уже почти прожгла дырку в ковре. Он подобрал ее и вновь закурил. Бомбы с часовым механизмом обычно взрываются сразу, как только срабатывает будильник, играющий роль детонатора, и... ТРАХ-БА-БАХ!!! Он высунул голову из-за спинки кресла и внимательно посмотрел на сверток. - Дзинь-дзинь-дзинь-дзинь-дзинь... Приглушенный бумагой звон продолжался еще с полминуты, затем начал стихать. Еще через несколько секунд раздался взрыв. Грохота было не больше, чем от выстрела 12-калиберной винтовки, но для небольшой комнаты этого было вполне достаточно. Сверток, разорвавшись на мелкие кусочки, грохнулся на пол. Стаканы и бутылки в буфете разбились вдребезги, а на стенке буфета виднелось черное обгорелое пятно. На полу валялись осколки, в комнате воняло пороховым дымом. Бонд медленно поднялся на ноги и открыл окно. Набрав телефон Декстера, он постарался говорить спокойно: - Размером с небольшой ананас... Нет, всего несколько осколков... О'кей. Спасибо... Нет, конечно... Пока. До встречи. Перешагнув через обломки, Бонд прошел в холл, открыл дверь в коридор и повесил снаружи табличку с надписью "Не беспокоить". Затем запер дверь изнутри и отправился в спальню. Он почти успел одеться, когда в дверь постучали. - Кто там? - спросил Бонд. - Откройте, это Декстер! Декстер стремительно влетел в комнату в сопровождении бледного молодого человека с черным саквояжем под мышкой. - Специалист по взрывным устройствам, - объяснил он Бонду. Поздоровавшись за руку, молодой человек немедленно встал на колени и склонился над остатками часового механизма. Затем он достал из черного саквояжа резиновые перчатки и несколько специальных щипцов, которыми обычно пользуются дантисты, и стал осторожно извлекать ими крошечные осколки стекла и металла из обугленного пакета, раскладывая их на широком листе промокашки с письменного стола. Работая, он расспрашивал Бонда о том, что случилось. - С полминуты звенело? Понятно... А это еще что такое? - Он аккуратно извлек алюминиевую капсулу, в каких обычно хранятся проявленные пленки, и отложил ее в сторону. Через несколько минут он сообщил, продолжая сидеть на корточках: - Кислотная капсула, действует тридцать секунд. Действие кислоты начинается с первым ударом молоточка по наковальне. Кислота разъедает медную проволоку, и через тридцать секунд срабатывает пружина вот этого механизма. - Он поднял вверх пустую гильзу, держа ее за основание. - Гильза четвертого калибра, заряженная черным порохом без всяких примесей. И никакого шума. Вам повезло, что не было гранаты. Места бы вполне хватило, а от вас и мокрого места бы не осталось. Теперь посмотрим вот это. - Он поднял вверх алюминиевую капсулу, снял колпачок, достал небольшой, свернутый трубочкой клочок бумаги и развернул его щипцами. Затем он осторожно расправил бумажку на ковре, придерживая концы пинцетом. Текст состоял из трех предложений, отпечатанных на машинке. Бонд и Декстер придвинулись ближе. "Сердце этих часов перестало биться, - прочитали они. - Удары вашего сердца также сочтены. Я начал вести им отсчет". Внизу вместо подписи, были цифры: "1234567...?" - Гм, - произнес Бонд, - чертовщина какая-то. - Как они узнали, что вы здесь? - изумился Декстер. Бонд рассказал ему о черном седане на Пятьдесят пятой-стрит. - А ведь они также знают и почему я здесь. Выходит, у вас неувязочка с Вашингтоном. Утечка информации размером с Гранд-каньон, не меньше. - Почему вы это связываете обязательно с Вашингтоном? - иронично осведомился Декстер. - И все же, - он натянуто улыбнулся, - мне следует доложить обо всем шефу, черт меня побери! Прощайте, мистер Бонд! Рад, что все обошлось. - Благодарю за помощь, - ответил Бонд. - Это пока лишь визитная карточка мистера Бига. А на любезность следует отвечать любезностью! 4. ГЛАВНЫЙ КОММУТАТОР МИСТЕРА БИГА После того как Декстер и его помощник ушли, прихватив с собой остатки бомбы. Бонд взял мокрое полотенце и вытер пороховое пятно со стены. Затем он вызвал официанта и, не вдаваясь в излишние подробности, попросил убрать осколки стекла и остатки завтрака. Прихватив пальто и шляпу, он вышел на улицу. Утро он провел на Бродвее и Пятой-авеню, бесцельно шатаясь по улицам, разглядывая витрины и толпы прохожих. Постепенно он освоил походку и манеры приезжего провинциала и для проверки зашел в несколько магазинов, спрашивая, как пройти, у прохожих. Вскоре он убедился, что не привлекает внимания. Он пообедал в типичной американской забегаловке под вывеской: "Самая лучшая яичница с ветчиной только у нас", что на Лексингтон-авеню, сел в такси и поехал в Главное полицейское управление, где в 14:30 была назначена встреча с Лейтером и Декстером. Лейтенант Бинсуангер, подозрительный и грубоватый офицер криминальной полиции, на вид лет пятидесяти, выполняя распоряжение комиссара Монахэна, гарантировал поддержку и сотрудничество со стороны полиции. Однако в полицейском досье на мистера Бита, к сожалению, не сообщалось ничего нового к тому, что уже сообщил Лейтер. К досье прилагались фотографии и сведения о большинстве главных помощников Бига. Отчеты Службы береговой охраны касались передвижений яхты "Секатур" и содержали отметки таможенников, внимательно осматривавших груз каждый раз по ее прибытии в Сент-Питерсберг. Таможенники утверждали, что за последние полгода яхта швартовалась только в Сент-Питерсберге в разные периоды времени на частной верфи вполне невинного рыбопромышленного концерна "Уробурос", поставлявшего в основном живой корм для различных рыболовных клубов на побережье Флориды и Мексиканского залива. Значительная доля прибыли поступала от продажи морских раковин и кораллов, декоративных тропических рыбок и редких ядовитых образцов для фармафирм. По словам грека - хозяина рыбоконцерна, в прошлом обыкновенного ловца губок из Тарпон-Спрингс, яхта "Секатур" приносила фирме большой доход, доставляя с Ямайки королевские морские раковины и ценные образцы тропических рыбок. Этот товар хранился в трюмах концерна и продавался оптом торговцам на побережье. Хозяина звали Папагос. В полицейских списках фамилия эта не значилась. Подключив морскую разведку, ФБР попыталось прослушивать радиосигналы яхты "Секатур", перехватив лишь короткие сообщения об отбытии с Ямайки или с Кубы. Несколько раз передачи шли открытым текстом на каком-то неведомом языке, который так и не удалось расшифровать. В последней информации о яхте сообщалось, что радист передавал на тайном языке шаманов, известном только посвященным, и что ФБР надеется найти эксперта с Таити до следующего отплытия яхты. - В последнее время монет появилось еще больше, - сообщил Бинсуангер, провожая их обратно в свою контору, которая находилась через улицу от полицейского архива. - Только в Гарлеме за неделю всплывает около сотни монет. Ничего не можем поделать. Если вы правы, утверждая, что это деньги проклятых "комми" [коммунистов], то они неплохо поработали, пока мы просиживали здесь свои задницы. - Шеф советует не суетиться, - возразил ему Декстер. - Надеюсь, скоро и мы начнем действовать. - Дело ваше, - проворчал Бинсуангер. - Но комиссару не нравится, что этот негр писает ему на коврик у двери, а мистер Гувер удобно устроился в Вашингтоне подальше от всей этой вони. Почему бы нам не упрятать этого самого Бига за решетку, скажем, за уклонение от налогов или парковку в неположенном месте? Пускай бы повкалывал там хорошенько! И мы бы с удовольствием это сделали, если у правительства руки коротки. - Вам что, нового восстания рабов захотелось? - мрачно осведомился Декстер. - Против него у нас ничего нет. И все об этом прекрасно знают. И если через полчаса его не выпустят из тюряги усилиями его черномазого адвоката, шаманские барабаны пробьют тревогу по всей территории Штатов. А что случится потом, мы все уже знаем. Вспомните тридцать пятый и сорок третий... Да нам армию на помощь звать придется! Мы ведь не навязывались участвовать в этом деле. Президент приказал, вот и расхлебываем. Они возвратились в грязноватую контору Бинсуангера, чтобы забрать свои пальто и шляпы. - В любом случае, большое вам спасибо, лейтенант! - поблагодарил Декстер натянутым тоном. - Вы нам здорово помогли. - Всегда к вашим услугам, - не менее холодно отвечал Бинсуангер. - К лифту направо. - Он резко захлопнул за ними дверь. Лейтер подмигнул Бонду за спиной Декстера. Они подъехали к полицейскому управлению на Сент-стрит в полном молчании. Выйдя из машины, Декстер провел инструктаж. - Мне позвонили из Вашингтона сегодня утром, - начал он скучным голосом. - Похоже, я отвечаю за Гарлем, а вы вдвоем завтра же отправитесь в Сент-Питерсберг. Разберетесь, что там к чему, а затем отправитесь на Ямайку. Если, конечно, мистер Бонд не возражает. Ведь это его территория. - Напротив, буду очень рад, - ответил Бонд. - Я сам собирался предложить Лейтеру поехать со мной. - Вот и прекрасно! - радостно заключил Декстер. - Тогда я сообщу в Вашингтон, что все улажено. Чем я еще могу вам помочь? Держите связь с ФБР в Вашингтоне. Лейтер знает и наших людей во Флориде, и как выходить на связь. - Если не возражаете, - попросил Бонд, - мне бы очень хотелось сегодня вечером попасть в Гарлем и осмотреться. Неплохо бы иметь хоть какое-то представление о том, что творится на задворках у мистера Бига. Декстер задумался. - О'кей, - наконец сказал он. - Думаю, большой беды не будет. Только не высовывайтесь там уж слишком. Будьте поосторожней. Там вам некому будет помочь. А кроме того, не доставляйте и нам излишних хлопот. Мы еще не созрели для этого дела. Сейчас наша политика с мистером Бигом проходит под девизом "Живи и дай жить другим!". Бонд вопросительно посмотрел на капитана Декстера. - У меня есть другой рабочий девиз, - сказал он. - Когда я встречаю человека, подобного Бигу, я говорю: "Живи и дай умереть!" Декстер пожал плечами. - Может быть, это и так, мистер Бонд, но здесь вы подчиняетесь моим приказам. И я буду рад, если вы примете мои условия. - Ну разумеется, - отвечал Бонд. - Большое спасибо за помощь. Желаю вам удачи в Гарлеме! Декстер остановил такси и они распрощались. - Пока, ребята! - коротко произнес Декстер. - Долгой вам жизни!.. Его такси слилось с транспортным потоком, направлявшимся в верхнюю часть города. Бонд и Лейтер с улыбкой посмотрели друг на друга. - Способный парень, - заметил Бонд. - Они там все ничего, - согласился Лейтер. - Немного зануды и слишком носятся со своими правами. Вечно пререкаются либо с нами, либо с полицией. Мне кажется, у вас в Англии то же самое. - Похоже, что так, - отвечал Бонд. - У нас вечно проблемы с "Эм-Ай-5" [английская служба безопасности], которая опять наступает на пятки Скотленд-Ярду. Ну как, пойдем сегодня вечером в Гарлем? - Не возражаю, - согласился Лейтер. - Я высажу вас у отеля и заеду за вами около половины седьмого. Встретимся на первом этаже в баре "Кинг-Коул". Хотите взглянуть на мистера Бига? - усмехнулся он. - Что ж, я и сам бы не отказался. Только ни за что не признался бы в этом Декстеру. - Он жестом остановил такси. - Отель "Сент-Риджис". Угол Пятой и Пятьдесят пятой-стрит. Они сели в перегретую металлическую коробку, насквозь пропитанную табачным дымом. Лейтер слегка приоткрыл окно. - Вы что, - тут же обернулся через плечо водитель, - хотите, чтобы у меня воспаление легких было? - А вы хотите, чтобы мы задохнулись в этой газовой камере? - сыронизировал Лейтер. - Парень не дурак, а? - восхитился водитель, со скрежетом переключая коробку передач. Вынув из-за уха жеваный окурок сигареты, он поднял его вверх. - Два доллара за три штуки! - торжественно объявил он. - Вас надули на двадцать четыре цента, - пошутил Лейтер, дальше они ехали молча. Бонд поднялся в свой номер в отеле. Было четыре часа, портье обещал разбудить его ровно в шесть. Бонд несколько минут постоял у окна своей спальни. Слева ярко-красный диск солнца висел над крышами небоскребов. В домах зажигались огни, и город становился похож на гигантские соты, залитые медом. Улицы внизу озарились неоновыми огнями, переливаясь красным, зеленым и голубым. В густых сумерках печально вздыхал ветер, а его комната казалась еще теплей и уютней. Бонд опустил занавески и включил лампу, висевшую над кроватью. Раздевшись, он залез под мягкие перкалевые простыни и начал думать о холодных лондонских улицах, пронизываемых ветром, о шипящем газовом камине в своей конторе и о меню, нацарапанном мелом в пивной, которую он посетил перед отъездом из Лондона: "Сосиски, запеченные в тесте, с овощным гарниром". С удовольствием развалившись на широкой кровати, он вскоре уснул крепким сном. А между тем в Гарлеме дежурный оператор главного коммутатора мистера Бига, агент по кличке Шепот, дремал над таблицей тотализатора. Доска приборов молчала. Внезапно загорелся красный свет в правом нижнем углу. Это был очень важный сигнал. - Да, босс, - тихо произнес Шепот в микрофон. При всем желании он не мог говорить громче. Родившись в так называемом "раковом квартале" Нью-Йорка, на пересечении Седьмой-авеню и Сто сорок второй-стрит, где смертность от рака легких была раза в два выше, чем в остальных районах Нью-Йорка, Шепот перенес туберкулез и лишился легкого. - Передай Глазам, чтобы смотрели в оба, - медленно произнес низкий голос. - Объектов должно быть трое. - Дальше следовало подробное описание Бонда, Лейтера и Декстера. - Сегодня вечером или завтра они должны появиться. Следует проявлять особое внимание в районах Первой и Восьмой-авеню, а также в ночных кабаках, если их потеряют из вида. Не стоит висеть у них на хвосте. Сообщите мне, когда все будет готово. Как поняли меня? - Отлично, босс, - хрипло произнес Шепот. Связь прекратилась. Оператор достал связку штекеров, и вскоре панель коммутатора, ожив, засверкала огнями. Слова Бига вышли в ночной эфир. В шесть часов вечера Бонд был разбужен мягким звонком телефона. Он принял холодный душ и тщательно оделся, повязав кричащий галстук в яркую полоску и вытащив из кармана жилета край пестрого носового платка. Замшевая кобура висела на три дюйма ниже левой подмышки. Он выщелкнул все восемь патронов своей "беретты", разложил их поверх покрывала, проверил, затем вновь зарядил пистолет, поставил его на предохранитель и положил в кобуру. Затем он проверил свои мокасины - прощупал носки и взвесил их в руке. Немного поразмыслив, он полез под кровать и достал свои старые туфли, которые ухитрился спрятать от фэбээровцев. Надел их и сразу почувствовал себя поуверенней. Носки его старых туфель были подбиты металлом. В шесть двадцать пять он спустился в бар "Кинг-Коул" и сел за столик у самой стены поближе к выходу. Через несколько минут в бар вошел Феликс Лейтер. Бонд не узнал его! Волосы из соломенно-желтых превратились в иссиня-черные, на нем были ослепительный голубой пиджак, белая рубашка и черный галстук в белый горошек. Лейтер присел за столик и широко улыбнулся. - Внезапно мне пришло в голову, что этих людей следует принимать всерьез, - пояснил он свой вид. - Эта штука, которой я вымазал голову, должна к утру смыться. Он заказал себе полусухое мартини с кусочком лимона, а Бонду - джин "Хаус оф Лордс" и "Мартини Росси". Бонд решил, что американский джин был лучше качеством, чем английский, но крепче, что означало, что с выпивкой надо было быть неосторожней. - Нам следует рассчитывать каждый свой шаг, - заметил Феликс, вторя мыслям Бонда. - Гарлем - настоящие джунгли. Теперь туда не пойдешь просто так, как мы делали раньше. Еще до войны там было так же спокойно, как на Монмартре. За денежки там покупалось все. Можно было зайти в "Савой" и посмотреть, как танцуют. Подцепить девчонку, а от нее еще кое-что... Теперь все не так. Гарлем больше не любит, когда на него глазеют. Многие места, где бывал раньше, позакрывались, приходится искать другие. Вас могут вышибить из кабака только потому, что вы белый. Полиция в таких случаях держится в стороне. Лейтер достал кусочек лимона из своего бокала и задумчиво пожевал его. Бар заполнялся людьми. Было тепло и уютно, совсем не похоже, если верить Лейтеру, на нервную, наэлектризованную обстановку негритянских кабаков, куда им предстояло отправиться. - К счастью, - продолжил Лейтер, - я люблю негров, и они это чувствуют. Одно время меня даже называли защитником Гарлема. Я написал несколько статей о негритянском диксиленде для местной газеты и серию очерков о негритянском театре для северо-американского газетного агентства как раз тогда, когда Орсон Уэллс поставил своего "Макбета" в театре "Лафайетт" с полным негритянским составом. Так что в Гарлеме мы не пропадем! Я восхищаюсь черными и тем, как они ухитряются выжить в этом чертовом мире. Бог знает, когда это кончится! Они допили и попросили счет. - Конечно, попадаются и дрянные негры, - Лейтер возобновил свой рассказ. - Везде есть свои ублюдки. Возьмите полмиллиона людей любой национальности, и вы отыщете среди них кучу мерзавцев. До мистера Бига трудно добраться... Он хорошо владеет своим колдовством и разными московскими штучками. Я думаю, в Гарлеме у него великолепная организация. Лейтер расплатился, недоуменно пожав плечами. - Пошли! - сказал он. - Позволим себе немного развлечься и постараемся вернуться домой невредимыми. В конце концов, нам платят за эту работу. Поехали на автобусе. В такую поздноту в Гарлем не затащишь ни одного таксиста. Они вышли из теплого бара, пройдя несколько шагов до остановки автобуса на Пятой-авеню. Шел дождь. Бонд приподнял воротник и посмотрел в сторону Сентрал-парка, где располагалась мрачная резиденция мистера Бига. Ноздри его слегка трепетали. Ему не терпелось добраться туда. Он чувствовал себя сильным и собранным. Перед ним лежала новая книга, он собирался ее прочесть - страницу за страницей, слово за словом. Дождь лил косыми ручьями, как надпись на черной доске, скрывающей то, что ждало его вечером... 5. "НЕГРИТЯНСКИЙ РАЕК" Рядом с автобусной остановкой на углу Пятой и Кафедральной Парковой, освещенные светом уличного фонаря, стояли трое негров. Они промокли насквозь и устали, внимательно наблюдая за всеми передвижениями в районе Пятой с 16:30, когда был получен приказ от шефа. - Теперь твоя очередь, Фэтсоу, - сказал один из них, завидев очередной автобус, показавшийся из стены дождя и с шумом затормозивший на остановке. - Боже, как я устал! - ответил широкоплечий негр, затянутый в макинтош. Надвинув шляпу на самые глаза, он сел в автобус, опустил монетку в кассу и начал медленно продвигаться вдоль салона, внимательно разглядывая пассажиров. Увидев двух белых, он резко остановился, затем прошел вперед и сел позади них. Он стал внимательно изучать их со спины. Бонд сидел у окна, и негр увидел в темном стекле автобуса отражение его шрама. Фэтсоу быстро встал и прошел вперед, не оглядываясь. На следующей остановке он вышел и заперся в телефонной будке ближайшей аптеки-закусочной. Тщательно допросив его, Шепот немедленно подсоединил штекер к розетке в правом углу. - Слушаю! - ответил ему низкий голос. - Босс, объект только что появился на Пятой. Англичанин со шрамом. С ним был дружок, но выглядел он не так, как нам описали. Оба направляются в северную часть Гарлема. Автобус только что отошел. В трубке наступило молчание. - Очень хорошо, - ответил тот же голос. - Сними все посты на улицах, предупреди людей в кабаках, а также Ти-Хи Джонсона, Мака Тинга, Болтуна Фолли, Сэма Майами и Подлизу, что мы их засекли. Он говорил еще минут пять. - Как понял меня? Повтори! - Слушаюсь, босс, - ответил Шепот. Он развернул бумажку, исчирканную крючками, и начал быстро шептать в телефонную трубку, не прерываясь ни на секунду. - Добро, - ответили в телефонной трубке, и связь прекратилась. Шепот немедленно вытащил целую связку штекеров и начал оживленный разговор с городом. Глаза его сияли от возбуждения. Когда Бонд и Лейтер зашли под навес известного ночного клуба "Шуга Рэй", что на углу Седьмой и Сто двадцать третьей, их уже ожидали агенты, предупрежденные Шепотом. Они не заметили слежки - в Гарлеме они и так были в центре внимания. В баре все места уже были заняты. Заметив свободный столик у самой стены, Бонд и Лейтер поспешили занять его. Они заказали виски с содовой и бутылку шотландского, Бонд оглядел сидящих в зале: женщин там было мало, белых еще меньше - в основном любители бокса или спортивные комментаторы, как определил он их для себя. Здесь было гораздо теплее и оживленнее, чем в нижней части города. Стены увешаны фотографиями известных боксеров и кадрами знаменитых боксерских поединков самого Рэя Робинсона. Местечко было бойкое, дела у хозяев шли хорошо. - Крутой паренек, этот Рэй, - заметил Лейтер. - А главное, он вовремя ушел из бокса. Он ведь неплохо зарабатывал как боксер, да, видно, и сейчас не теряется. Скупил львиную долю акций в клубе и земли вокруг. Работка не сахар, но здесь хоть не вышибут мозги, как на ринге. Он все сделал как надо. - Да, конечно, если ему вдруг не взбредет в голову вложить все денежки в шоу на Бродвее и в один миг лишиться всего, - не согласился Бонд. - Это, как если бы я вдруг бросил свою работу и бросился выращивать фрукты в округе Кент. И процветал бы, вполне возможно, до первых заморозков. Всего не предусмотришь. - Риск - благородное дело, - возразил Лейтер. - Но я понял, что вы имели в виду. Не стоит менять кукушку на ястреба. А лучше всего сидеть, как мы сейчас, в уютном баре и попивать хорошее виски. Как вам нравится парочка, сидящая позади нас? Из их разговора я понял, что они перекочевали сюда прямо из "Негритянского райка". Бонд осторожно взглянул, обернувшись через плечо. В кабинке позади них сидел симпатичный молодой негр в дорогом коричневом костюме с подложенными плечами. Задрав ногу на соседнюю скамью и развалясь на сиденье, он аккуратно подпиливал ногти левой руки маленькой серебряной пилочкой и время от времени лениво оглядывал шумную публику в баре. Головой он упирался в стенку кабинки, разделявшую его с Бондом, распространяя запах дорогого бриллиантина. Бонд обратил внимание на аккуратный, будто прочерченный бритвой пробор, разделявший его почти прямые волосы. Черный шелковый галстук и белая накрахмаленная рубашка свидетельствовали о хорошем вкусе, привитом с раннего детства. Напротив молодого негра, слегка наклонившись к нему с выражением озабоченности на симпатичной мордашке, сидела вполне привлекательная молодая мулатка. Иссиня-черные волосы с глянцевым блеском обрамляли миндалевидное лицо с раскосыми глазами и четко очерченными бровями. Она внимала своему собеседнику, чуть приоткрыв темно-красные губы, ярко выделявшиеся на ее бронзовой коже. Бонд сумел разглядеть только лиф ее платья из черного атласа, обтягивающего маленькие, твердые груди, золотую цепочку на шее и тонкие золотые браслеты. Девушка умоляюще смотрела на своего кавалера и не заметила цепкого взгляда Бонда, рассматривавшего ее. - Послушайте внимательно, о чем они говорят, - сказал Лейтер. - Похоже, они из этой чертовой печки в Гарлеме. Бонд взял в руки меню, облокотился на стенку кабинки и стал прислушиваться, не отрывая глаз от строчки в меню: "Обед из одного цыпленка стоимостью 3 доллара 75 центов". - Послушай, милый, - робко спрашивала девушка, - почему сегодня ты выглядишь таким усталым? - Устал от твоей болтовни, бэби, - лениво ответил парень. - Может, ты немного прикроешь свой милый ротик и дашь посидеть спокойно, послушать музыку? - Ты хочешь, чтобы я ушла, милый? - Да нет, ты мне не мешаешь... - Милый, - продолжала ныть девушка. - Ну не злись на меня, дорогой! Я так хотела развлечь тебя сегодня вечером! Мы пошли бы в "Смоллс Пэрадайс" и посмотрели, как там танцуют. Бэрди Джонсон, хозяин бара, обещал мне, что посадит за самый лучший столик, когда мы придем. Голос парня внезапно стал резким. - Что за дела у тебя с этим Бэрди? Что он имел в виду? - спросил он подозрительно. - Проинхф... - он попытался еще раз выговорить трудное слово, - проинформируй меня, пожал'ста, что у тебя с этим старым козлом, Бэрди Джонсоном? Может, мне найти другую девчонку? Мне не нравятся девочки, которые путаются со всякими безрогими козлами, стоит только отвернуться или заняться делами. Вот так, мэм... Мне следует изучить сложишв... сложившуюся ситуацию. - Он угрожающе засопел. - И я займусь, - добавил он. - Ах, милый! - испуганно возразила девушка. - Не стоит так с ума сходить! Я ничего такого не сделала, чтоб ты так злился... Я просто подумала, может, нам лучше пойти в этот "Пэрадайс" вместо того, чтобы сидеть здесь и говорить о всяких неприятностях. Ты что, милый, правда думаешь, мне нравится этот старый козел? Этот Бэрди? Нет, сэр! Он ничего для меня не значит. Он самый мерзкий козел во всем Гарлеме, черт меня побери! Новее равно, он мне дает самые лучшие места в своем кабаке, и я говорю, может, пойдем, немного развеемся и выпьем пива? Пошли, милый! Мне здесь так надоело... И ты выглядишь таким усталым! Потом, я хочу, чтобы все нас увидели вместе. Ведь ты такой у меня красавец! - Сама ты плохо выглядишь! - огрызнулся молодой негр, смягчившись, однако, от ее комплимента. - Верно тебе говорю! Но должен тебя еще раз предупредить, держись подальше от этого мерзкого вонючего козла в его поганых штанах. И я тебе говорю, - голос его опять стал угрожающим, - что, если я тебя хоть раз застукаю с этим ублюдком, я заголю тебе задницу и хорошенько вздую! - Да, милый, конечно, конечно... - радостно прошептала мулатка. Бонд услыхал, как негр снял ногу со скамейки и шумно встал. - Пошли, бэби... Подожди! Бонд отложил меню. - Кое-что понял из их разговора. Ничего интересного, то же самое, что у всех - секс, развлечения, да как бы не ударить в грязь лицом перед соседями... Но эти хоть не жеманничают. - И среди них полно мещан, завистников и лжецов, - ответил Лейтер. - И почти все они посещают методистскую церковь. Гарлем стоит на контрастах, как всякий большой город, но там еще примешиваются распри между цветными. Пошли отсюда, - предложил он. - Надо бы где-нибудь прилично поужинать. Они прикончили виски, и Бонд попросил счет. - Я плачу, - заявил он. - Надо же мне избавиться от этой чертовой кучи денег. Я прихватил с собой триста долларов. - Вполне устраивает, - ответил Лейтер, вспомнив о тысяче долларов. Разглядывая официанта, прятавшего в карман чаевые, Лейтер неожиданно спросил его: - Случайно не знаете, где находится мистер Биг? Официант испуганно сверкнул белками глаз и стал старательно вытирать столик салфеткой. - У меня семья, босс, - пробормотал он сквозь зубы. Поставив стаканы на поднос, он скрылся за стойкой бара. - Страх - самый лучший защитник, - заметил Лейтер. Они вышли из клуба на Седьмой-авеню. Дождь сменился северным, пронизывающим до костей ветром - "хокинзом", как его почтительно называли негры, и улицы совсем опустели. Лейтер и Бонд, съежившись от холода, едва плелись по тротуару, провожаемые презрительными, а иногда открыто враждебными взглядами случайных парочек. При виде их некоторые отворачивались и сплевывали на мостовую. Бонд внезапно прочувствовал глубину того, что рассказывал Лейтер. Они преступили черту, они были чужаками... Бонд пережил то же чувство, которое посещало его не раз во время войны, когда он работал в тылу врага. Он постарался скорее забыть о нем. - Пошли к "Матушке Фразие", - предложил Лейтер. - Это немного дальше на этой же улице. Самая лучшая кормежка в Гарлеме. Во всяком случае, так было раньше. По дороге Бонд разглядывал витрины. Его поразило в Гарлеме обилие парикмахерских и косметических салонов. Кругом рекламировались различные средства для волос: "Апекс Глоссатина - лучшее средство для горячей завивки", "Силки Стрейт мягко влияет на кожу, не оставляя следов и покраснений". Почти столь же часто попадались галантерейные магазины и магазины мужской одежды, где продавались ботинки из крокодиловой кожи, мешковатые брюки с полосками по бокам, пиджаки до колен и рубашки с изображениями аэропланов. Книжные магазины пестрели разного рода назидательной литературой, которая в форме комиксов доходчиво объясняла, как поступать в различных случаях жизни. Попалось несколько магазинов, торговавших разной оккультной ерундой, магическими принадлежностями и руководствами по колдовству "Семь ключей к власти" - самая необычная книга на свете! - со следующими разделами: "Если вы пострадали от дурного глаза, мы вам расскажем, как отвести его", "Поведай свои мечты дохлой кошке", "Искусство очаровывать людей" или "Как заставить полюбить себя". Здесь же рекламировались различные порошки, мази и настойки, с помощью которых можно было избавиться от недоброжелателей или приворожить объект вожделения. Бонд подумал, что мистер Биг не случайно прибег к колдовству как к самой сильной мере воздействия на души своих подчиненных, до сих пор шарахавшихся в сторону при виде пера белой курицы или двух скрещенных палок, лежащих на дороге, хоть и жили они в самом центре сияющей столицы Запада. - Я рад, что мы попали сюда, - заметил Бонд. - Начинаю постигать загадку мистера Бига. Живя в Англии, трудно представить себе такое. Англичане - суеверный народ, особенно кельты. Но здесь, в Гарлеме, и впрямь начинаешь слышать грохот тамтамов. - А я был бы рад оказаться сейчас в постели, - ворчливо пробормотал Лейтер. - Разобраться бы с этим Бигом побыстрее, а уж потом придумали бы, как его сцапать! Ресторан "У матушки Фразие" был очень славным местечком, особенно после холодных и грязных улиц. Они прекрасно поужинали морскими моллюсками и жареным цыпленком "Мэрилэнд" с беконом и сладкой картошкой. - Стоит заказать, - посоветовал Лейтер, - традиционное блюдо. Это был вполне благопристойный и уютный ресторанчик. Официант приветливо обслужил их и рассказал про знаменитых завсегдатаев. Однако когда Лейтер спросил о мистере Биге, тот отвернулся, сделав вид, что не слышит, и больше не подходил к их столику. Лейтер повторил свой вопрос, когда официант принес счет. - Простите, сэр, - коротко ответил тот, - я никогда не встречал человека с таким именем. Была половина одиннадцатого, и улицы совсем опустели. Доехав на такси до танцзала "Савой", Бонд и Лейтер зашли туда, чтобы пропустить по стаканчику виски и посмотреть на танцующих. - Почти все современные танцы были задуманы здесь, - сообщит Лейтер. - "Линди Хоп Трэкинг", "Сюзи Кью", "Шаг"... Все начиналось на этой площадке. Почти все великие американские музыканты гордятся тем, что когда-то играли в "Савое". Дюк Эллингтон, Луи Армстронг, Кэб Кэллоуэй, Нобл Сиссл, Флэтчер Хендерсон... Это Мекка джазистов. Они сидели у самого барьера, ограждавшего танцплощадку. Бонд поддался очарованию этого места. Он обнаружил вокруг немало хорошеньких девушек, а музыка наполнила ритмом все его тело, сливаясь с биением пульса. Он на минуту забыл о задании. - Как забирает, а?! - воскликнул Лейтер. - Да я бы здесь всю ночь просидел! Однако нам лучше двигаться, а то пропустим "Смоллс Пэрадайс". Немного напоминает "Савой", но несколько в другом стиле. Сначала зайдем в "Йэмэн", что на Седьмой, а уж затем переберемся поближе к логову. Все его кабаки открываются не раньше полуночи. Возьмите счет, а я пока схожу в туалет. Попробую разузнать, где он заляжет к сегодняшней ночи. Бонд заплатил по счету и вышел. Вместе с Лейтером они побрели по улице, пытаясь остановить такси. - Хоть это и обошлось в двадцать долларов, - объявил Лейтер, - зато я узнал, что он окопался в "Бонни-Ярдс" [кладбище (англ.)]. Небольшая забегаловка на Ленокс-авеню. Совсем недалеко от его основного лежбища. Там самый лучший стриптиз в городе. Девчонку зовут Джи-Джи Суматра. Давайте выпьем еще по одной в "Йэмэне" и послушаем игру на фоно. Выйдем оттуда в двенадцать тридцать. Главный коммутатор мистера Бига, который теперь находился всего в нескольких шагах от них, не подавал признаков жизни. Объекты были замечены на выходе из ресторанов "Шуга Рэй", "У матушки Фразие" и танцзала "Савой". В полночь они вошли в "Йэмэн", а в двенадцать тридцать вышли оттуда. Мистер Биг отдавал указания по телефону. Сначала он связался с метрдотелем "Бонни-Ярда". - Через пять минут у вас появятся двое белых. Посадите их за столик "Зет". - Слушаюсь, босс, - ответил метр. Он поспешил через всю танцплощадку к столику в правом конце зала, отгороженному широким балконом. Он находился неподалеку от входа в кухню; отсюда было хорошо видно танцующих и оркестр. Столик был уже занят. За ним сидело двое мужчин и две девушки. - Извините, ребята, - начал метр. - Произошла ошибка. Столик, оказывается, уже занят. Газетчики из города. Один из мужчин начал спорить, отказываясь уйти. - Давай, двигай! - грубо приказал метр. - Лофти, проводи джентльменов к столику "Эф" и принеси им выпить из бара. Сэм! - позвал он второго официанта. - Убери этот столик