елкивая масть и значение карт, отражавшихся в нем, Бонд отринул все сожаления, очистился от стыда за то, что должно было произойти, и настроился на игру. Он сел поудобнее, вынул изо рта тонкую сигару, положил ее на край медной пепельницы и потянулся к кофе, оказавшемся очень крепким. Потом он пригубил бренди, сделал глоток побольше и посмотрел на М. Тот коротко улыбнулся. - Надеюсь, вам понравится, - сказал он. - Это из подвалов Ротшильда в Коньяке. Сто лет назад один из них завещал нам по баррелю в год до скончания века. Даже во время войны они укрывали для нас бочки и в 1945 прислали все скопом. С тех пор мы и пьем двойные порции. А теперь, - он собрал свои карты, - пора заняться игрой. Бонд взял свои. Они были так себе. Чистые две с половиной взятки, масти распределены равномерно. Он потянулся за сигарой, сделал последнюю затяжку и потушил. - Три трефовых, - сказал Дрэкс. Бонд пасовал. Четыре трефы от Мейера. М. пасовал. Хм, подумал Бонд. У него нет карт для игры. Знает, что у партнера чистые взятки. М. мог бы сделать неплохую заявку, например, на черви, но не сделает. Следовательно, они получат свои трефы. И получили, выбив один козырь у Бонда. У М., как оказалось, были не слабые черви, а длинная масть бубен, за исключением короля, который объявился у Мейера и был бы изъят. Того, что было у Дрэкса, едва хватило на три трефы. Мейер взял остальные. Ладно, подумал Бонд, нам повезло, что игры не было. Им и дальше везло. Сделав, в свою очередь, сдачу, Бонд заявил игру без козыря, и с помощью М. они взяли больше, чем объявили. На сдаче Мейера им досталось пять бубен без одной, а в очередь М. тот заявил четыре пики, и с тремя мелкими козырями Бонда и марьяжем другой масти они выполнили контракт. Первый роббер был в их пользу. Дрэкс казался расстроенным. Он потерял 900 фунтов, и карта не шла. - Стоит ли менять места? - спросил он. - Какой смысл начинать все заново? М. улыбнулся Бонду. Им пришла в голову одна мысль. Дрэкс хочет сохранить свою очередь сдавать. Бонд пожал плечами. - Мы не возражаем, - сказал М. - Эти места нас вполне устраивают. - Тогда поехали, - оживился Дрэкс. И не без оснований. В следующей игре они с Мейером сделали малый шлем в пиках, что потребовало двух поразительных "прорезей", гладко проделанных Дрэксом с множеством ужимок и шумных комментариев на тему удачи. - Скрытник, это потрясающе, - искренне удивился Мейер. - Как ты это делаешь? Бонд решил, что пора сделать выпад. - Память, - сказал он. Дрэкс резко повернулся к нему. - Что вы хотите сказать? Какое отношение имеет память к "прорезыванию"? - Я хотел добавить: и чувство карты, - гладко продолжил Бонд. - Это два свойства истинно великих игроков. - А, - медленно отозвался Дрэкс, - понятно. - Он снял карты для Бонда, и, сдавая, тот чувствовал, что за ним наблюдают. Игра шла ровно. М. сделал "контру" против неосторожного объявления Мейера на четыре пики, и тот остался без двух, но в следующую игру Дрэкс успешно осуществил "три без козыря", и вновь выигрыш Бонда испарился. - Кто-нибудь хочет выпить? - спросил М. - Джеймс, шампанского? Вторая бутылка всегда вкуснее. - Охотно. Остальные заказали виски с содовой. Дрэкс повернулся к Бонду. - Надо оживить игру. Давайте пари на сотню, что мы сейчас выиграем. - Он только что сдал, и карты аккуратными кучками лежали на столе. Бонд взглянул на него. Поврежденный глаз горел, здоровый был ледяным. Капли пота выступили на крыльях большого носа. Он подумал, что это проверка, и решил оставить Дрэкса в сомнениях. Пусть этот проигрыш будет поводом для предстоящего повышения ставок. - В вашу сдачу? - спросил он с улыбкой. - Ну, - он будто взвешивал шансы, - давайте. И на следующую игру - тоже. - Пожалуйста, - нетерпеливо сказал Дрэкс, - если вам охота сорить деньгами. - Похоже, что вы очень уверены в исходе этой игры, - небрежно отметил Бонд, беря карты, действительно, неважные, так что ему нечем было ответить, когда Дрэкс заявил "без козыря", кроме как "контра". Но блеф не имел успеха, Мейер заявил "две без козыря", и Бонд почувствовал облегчение, когда М., не имея длинной масти, пасовал. Дрэкс оставил "две без козыря" и выполнил контракт. - Благодарю, - сказал он с явным удовольствием и тщательно записал свой счет. - Теперь посмотрим, вернете ли вы свои деньги. К сожалению Бонда, денег он не вернул. Карты шли противникам, и, объявив "три черви", те выиграли игру. Дрэкс был очень доволен. Глотнув виски с содовой, он вытер лицо своим огромным платком. - Господь на стороне крупных армий, - весело сказал он. - Чтобы играть, нужно иметь карты. Хотите еще или достаточно? Принесли шампанское для Бонда. Выпив бокал, он налил снова. - Хорошо, - голос сел, - сто фунтов на две следующие игры. И благополучно проиграл их обе, и роббер тоже. В минусе у него значились уже полторы тысячи фунтов, но, выпив еще бокал, он заявил: - Чтобы не мелочиться, давайте удвоим ставки на следующий роббер. Согласны? Дрэкс, который только что сдал и уже видел свои карты, облизнул губы и посмотрел на Бонда, плохо справлявшегося с зажигалкой. - Принято, - ответил он быстро. - Сто фунтов за сто очков и тысяча за роббер. - Тут он позволил себе нотку спортивного благородства - Бонд ведь все равно не мог уже аннулировать пари. - Но должен сказать, что у меня тут очень приличные карты. Вы настаиваете? - Настаиваю, - хрипло сказал Бонд, беря свои. - Я ведь предложил пари, не так ли? - Чудесно, - удовлетворенно произнес Дрэкс. - Три без козыря. Он взял четыре. Тут, к облегчению Бонда, карты повернулись к нему лицом. Он объявил и выполнил малый шлем, и на следующей сдаче М. сделал "три без козыря". Бонд ухмыльнулся в потное лицо Дрэкса. Тот сердито грыз ноготь. - Крупные армии! - подбавил Бонд. Дрэкс пробормотал что-то и углубился в подсчеты. Бонд посмотрел на М. Тот подносил спичку к своей второй сигаре за вечер, что было неслыханной вольностью. - Боюсь, это последний мой роббер, - сказал Бонд. - Завтра рано вставать. Надеюсь, вы меня извините. М. взглянул на часы. - Уже за полночь, - сказал он. - Как вы, Мейер? Бедный Мейер, который молчал весь вечер и производил впечатление человека, попавшего в клетку к двум тиграм, обрадовался шансу вернуться в свою спокойную квартирку в Олбэни, к милой сердцу коллекции табакерок. - С меня довольно, адмирал, - быстро ответил он. - А ты, Скрытник? Готов в постельку? Дрэкс не ответил. Подняв глаза от счета, он посмотрел на Бонда, отметив влажный лоб, запятую волос, неряшливо упавшую на правую бровь, алкогольный туман в серо- голубых глазах. - Мне не нравится счет. Он скучный. Я понимаю, вы выиграли сотню или две и хотите выйти из игры. Пожалуйста. Но как насчет прощального фейерверка? Утроим ставки на последний роббер? "Пятнадцать и пятнадцать"? Исторический матч. Играем? Бонд помедлил с ответом. Он хотел, чтобы Дрэксу запомнились все подробности этого роббера, все слова, все жесты. - Ну, - поторопил Дрэкс. - Играем? Бонд посмотрел прямо в холодный левый глаз на горящем лице и отчетливо проговорил: - Сто пятьдесят фунтов за сто очков и тысяча пятьсот за роббер. Играем. ЛОВКОСТЬ РУК VII За столом установилось молчание. Его взволнованно прервал Мейер: - Послушай, Скрытник, я в этом не участвую. - Он видел, что это частное пари с Бондом, но хотел дать понять Дрэксу, что нервничает. Он боялся, что сделает ошибку, которая будет дорого стоить его партнеру. - Не будь смешным, Макс, - хрипло ответил Дрэкс. - Играй себе. Это тебя не касается. Просто мы с нашим отчаянным другом заключили маленькое пари. Успокойся. Мой сдача, адмирал. М. снял карты, и игра началась. Бонд рукой, неожиданно вполне твердой, зажег сигарету. Он был спокоен. Он точно знал, что надо делать, и был рад, что решающий момент наступил. На мгновенье ему показалось, что позади толпятся призраки, заглядывая в карты через плечо. Показалось, что они дружелюбны, что одобряют расправу, которую ему предстояло осуществить. Он улыбнулся, поймав себя на том, что мысленно говорит этой компании ушедших из жизни игроков; все будет, как надо. Шумовой фон знаменитой игровой комнаты ворвался в его мысли. Он огляделся. В середине зала, под центральной люстрой, несколько зрителей наблюдали за игрой в покер. "Ставлю сотню", "И сотню", "И еще сто", "Сейчас посмотрю" - и крик триумфа, сопровождаемый гулом комментариев. Издалека слышался стук лопатки крупье, сгребающей жетоны для игры в железку. Поближе, в этом конце зала, были еще три стола для бриджа, от которых к цилиндрическому своду потолка сочились сигарные и сигаретные дымки. Почти каждую ночь в продолжение уже полутора сотен лет здесь все то же, подумал он. Те же возгласы победы и неудачи, те же азартные лица, тот же запах табака. Для Бонда, который любил игру, это был самый волнующий спектакль в мире. Он еще раз осмотрелся, чтобы все запомнить, и повернулся к столу. Он взял карты, и глаза его сверкнули. Впервые на сдаче Дрэкса он получил по- настоящему сильную карту: семь пик с четырьмя старшими, червонного туза и бубновых туза и короля. Он посмотрел на Дрэкса. Достались ли ему с Мейером трефы? Даже если так, заявка Бонда будет выше. Рискнет ли Дрэкс "контрой"? Бонд ждал. - Пас, - сказал Дрэкс, с трудом скрывая горечь своего знания карт Бонда. - Четыре пики, - заявил Бонд. Три паса, и с помощью М. они взяли пять. Сто пятьдесят очков под чертой, сто - над. - Фу, - вздохнул кто-то за плечом Бонда. Это Бэзилдон, кончив свою игру, пришел поинтересоваться, как дела на чужих полях сражений. Он взял таблицу счета Бонда. - Однако... Похоже, что первенство у вас. Какие ставки? Бонд предоставил отвечать Дрэксу. Он был рад приходу Бэзилдона. Как раз вовремя. Дрэкс снял голубую колоду. Бонд соединил половинки и положил колоду перед собой на край стола. - Пятнадцать и пятнадцать, от меня налево, - сказал Дрэкс. Бэзилдон задержал дыхание. - Парень хотел наиграться, и я пошел ему навстречу, а теперь, пожалуйста, ему идут все карты... Через стол М. заметил белый платок в руках Бонда. Его глаза сузились. Бонд вытер лицо, кинул взгляд в сторону Дрэкса и Мейера, и вот платок уже в его кармане, а в руках - голубая колода. Бонд начал сдавать. - Чертовски высокая ставка, - сказал Бэзилдон. - Однажды у нас уже была ставка в тысячу в бридже, но это было во время игрового бума, перед первой мировой войной. Надеюсь, никто не будет обижен. - Он действительно имел это в виду: слишком высокие ставки в частной игре, как правило, приводили к неприятностям. Он обошел стол и остановился между М. и Дрэксом. Завершив сдачу, Бонд с некоторым беспокойством взял свои карты. У него были всего лишь пять треф, со старшим тузом, дамой и десяткой, и восемь маленьких бубен во главе с дамой. Все верно. Ловушка расставлена. Он почти ощутил, как напрягся Дрэкс, снова и снова просматривая карты. Бонд знал, что на этот раз у того замечательно сильная рука. Верных десять взяток: бубновые туз и король, четыре высших пики, четыре высших черви и трефовые король, валет и девятка. Бонд сам их так разложил - в кабинете секретаря перед обедом. Он ждал реакции Дрэкса. Дрэкс превзошел его ожидания. Он небрежно бросил карты на стол, как ни в чем не бывало, достал из кармана плоскую картонную коробку, выбрал сигарету, зажег ее и даже не посмотрел на Бонда. - Да, - продолжил он разговор с Бэзилдоном о высоких ставках. - Это хорошая игра, но не самая дорогая из тех, какие у меня случались. Однажды в Каире, у Мохаммеда-Али, мы играли по две тысячи роббер. Да, вот где играют со страстью. Часто спорят по отдельности на взятку, на игру, на все, в общем. Итак, - он хитро посмотрел на Бонда, - у меня тут набрались неплохие картишки. Могу признаться в этом. Но ведь и у вас, наверно, тоже кое-что есть? Не хотите ли получить еще что-нибудь с этой игры? Бонд разыграл внимательное, с пьяным усердием, изучение карт. - Пожалуй, - хрипло сказал он, - что-то может получиться. Если партнер не подкачает и карты лягут в масть, я и сам возьму взяток порядком. Что вы предлагаете? - Наверно, мы взяли поровну, - солгал Дрэкс. - Что вы окажете на сотню за взятку? Судя по всему, для вас это не слишком рискованно. Бонд задумался и еще раз перепроверил карты, одну за другой. - Что ж, принято. Честно говоря, вы просто провоцируете меня на спор. Раз у вас такая большая рука, я должен рискнуть и умыть вас. Бонд туманно поглядел туда, где сидел М. - Поправьте свои дела на этом, партнер. Поехали. Так... Семь треф. В последовавшем мертвом молчании Бэзилдон, который видел, какая рука у Дрэкса, уронил свой стакан с виски и завороженно посмотрел на осколки. - Что? - встревожился Дрэкс и еще раз проглядел свои карты. - Вы сказали, большой шлем в трефах? Ну, тем хуже для вас. Что скажешь, Макс? - Я пас, - сказал Мейер, чувствуя в воздухе электрические разряды кризиса, которого так хотел избежать. Какого дьявола он не ушел домой перед этим роббером? Он тяжело вздохнул. - Контра, - сквозь зубы проговорил Дрэкс и с презрением посмотрел на этого пьяного осла, который непостижимым образом сам шел ему в руки. - Значит, вы удваиваете стоимость роббера? - Значит, удваиваю, - жадно сказал Дрэкс. - Хорошо. - Бонд смотрел на Дрэкса, а не в карты. - Реконтра. И контракт, и роббер. 400 фунтов за взятку. В этот момент первая искра страшного сомнения вспыхнула в сознании Дрэкса. Но он снова взглянул в свои карты и снова успокоился. Не может быть, чтобы при самом плохом обороте он не взял хотя бы две взятки. Мейер пробормотал: "Пас", то же как-то сдавленно произнес М. Дрэкс нетерпеливо мотнул головой. Бэзилдон стоял очень бледный, не отрывая взгляда от Бонда. Потом он медленно обошел стол, изучая распределение карт, и вот что увидел: Бонд Бубны Д.8.7.6.5.4.3.2 Трефы А.Д.10.8.4 Дрэкс Пики А.К.Д.В Черви А.К.Д Бубны А.К Трефы К.В.9 Мейер Пики 6.5.4.3.2 Черви 10.9.8.7.2 Бубны В.10.9 М. Пики 10,9,8,7 Черви 6.5.4.3 Трефы 7.6.5.3.2 Внезапно он все понял. Это был беспощадный, чистой воды большой шлем Бонда. Чем бы ни пошел Мейер, Бонд возьмет это из своих козырей или со стола. Затем, очистив Дрэкса от козырей, он сделает два раунда бубнами и возьмет козырями "болвана" короля и туза Дрэкса. После пяти раундов Бонд останется с козырями и шестью берущими бубнами. Тузы и короли Дрэкса будут совершенно бессильны. Засунув вспотевшие руки в карманы, Бэзилдон с окаменевшим лицом встал между М. и Мейером так, чтобы видеть Бонда и Дрэкса. С чувством, близким к ужасу, он ждал наказания, предстоявшего Дрэксу, - тринадцати плетей, шрамы от которых не сможет залечить ни один игрок. - Ну же, - нетерпеливо сказал Дрэкс. - Ходи чем-нибудь, Макс. Мы не можем ждать всю ночь. Бедняга, подумал Бэзилдон. Через десять минут ты пожалеешь, что Мейер не умер в кресле, прежде чем выложить карту. И действительно, Мейер выглядел так, точно его в любой момент может хватить удар. Он был мертвенно бледен, и пот катился по подбородку на крахмальную грудь рубашки. Он словно предчувствовал, что его ход обернется провалом. Наконец рассудив, что Бонду может недоставать тех мастей, которые были у него самого, он пошел валетом бубен. Чем он шел, в общем, не имело значения, но когда М., положив карты на стол, показал, что бубен у него нет, Дрэкс рявкнул: - Больше ничем не мог пойти ты, дурак? Хочешь подать ему игру на тарелочке? Ты на чьей стороне? Мейер сжался. - Делаю, что могу, Скрытник, - сказал он несчастным голосом, вытирая лоб. Но к этому времени у Дрэкса были уже другие заботы. Бонд козырем со стола побил его бубнового короля и быстро пошел с треф. Дрэкс выложил девятку. Бонд взял ее своей десяткой и пошел бубнами, забрав взятку козырем "болвана". Туз Дрэкса пал. Еще одна трефа со стола поймала валет Дрэкса. Затем в бой пошел трефовый туз. Лишь отдавая своего короля, Дрэкс впервые понял, что ему грозит. Он с беспокойством следил за Бондом, ожидая следующего хода. Есть ли у него бубны? Много ли их у Мейера? В конце концов, он же с них начинал. Дрэкс ждал. Его карты мокли от пота. У великого шахматиста Морфи была ужасная привычка. Он не отрывал глаз от доски, пока не убеждался, что победа обеспечена. Тогда он медленно поднимал свою великую голову и с любопытством смотрел на противника. Тот чувствовал взгляд и, робко поднимая глаза навстречу Морфи, понимал, что продолжать бессмысленно, остается лишь сдаться. Сейчас, подобно Морфи, Бонд поднял голову и посмотрел Дрэксу прямо в глаза. Затем медленно выложил бубновую даму, и, не ожидая Мейера, в ряд - восьмерку, семерку, шестерку, пятерку, четверку и две козырные трефы, - Это все, Дрэкс, - сказал он спокойно и откинулся в кресле. Первой реакцией Дрэкса было вырвать карты из рук Мейера. Он лихорадочно осмотрел их в поисках более крупных карт и, не найдя, швырнул через весь стол. Он был смертельно бледен. Глаза метали молнии. Внезапно он поднял кулак и грохнул им о стол по кучке своих бесславных тузов, королей и дам. Очень тихо он зашипел: - Ах ты мошен... - Довольно, Дрэкс! - Голос Бэзилдона прозвучал как удар хлыста. - Не заводите подобных разговоров. Я наблюдал всю игру. Успокойтесь. Если у вас есть жалобы, в письменной форме представьте их на рассмотрение комитета. Дрэкс медленно поднялся на ноги. Сделав шаг от стола, он пятерней провел по мокрым рыжим волосам. Цвет медленно возвращался в его лицо, и вместе с ним - выражение хитрости и коварства. Он сверху вниз посмотрел на противника, и в здоровом глазу отчетливо засветился презрительный триумф, всерьез встревоживший Бонда. Потом он повернулся ко всей компании. - Спокойной ночи, джентльмены, - сказал он, глядя на них с тем же пренебрежительным выражением. - Я должен около пятнадцати тысяч. Я принимаю на себя и долю Мейера. Он наклонился к столу и взял портсигар и зажигалку. Затем снова посмотрел на Бонда и очень спокойно произнес, показав под рыжими усами щелистые зубы: - Вам следует тратить быстро, капитан Бонд. Повернулся и быстро вышел из комнаты. Часть вторая: Вторник и среда КРАСНЫЙ ТЕЛЕФОН VIII Ровно в десять утра Бонд был уже на работе. Чувствовал он себя отвратительно. Помимо изжоги от выпитого шампанского, ощущался и некоторый упадок духа, что было следствием отчасти бензедрина, отчасти - событий вчерашней ночи. Когда Мейер с облегчением покинул поле боя, Бонд вытащил из каждого кармана пиджака по колоде карт и положил их перед М. и Бэзилдоном. Одна их них была та голубая, которую снимал Дрэкс и которую Бонд подменил, прикрыв платком, подтасованной заранее колодой из правого кармана. Красная, лежавшая в левом, не понадобилась. Бонд веером раскинул ее на столе, показав, что и она была подготовлена для того же большого шлема, который поразил Дрэкса. - Это знаменитый расклад Кьюлберстона, - объяснил он, - который придумал его, чтобы мистифицировать публику своей конвенцией блиц-игры. Мне пришлось подготовить колоды обоих цветов, было ведь неизвестно, каким цветом пойдет игра. - Как бы то ни было, все прошло блестяще, - благодарно сказал Бэзилдон. - Я полагаю, он сумеет сопоставить факты и впредь или откажется от игры, или будет играть честно. Этот вечер дорого ему обошелся. И давайте не спорить о вашем выигрыше, - быстро добавил он. - Сегодня вы сослужили всем - и в первую очередь Дрэксу - хорошую службу. Вы рисковали. Все могло пройти совсем не так гладко, и именно на вас легла бы тогда вся ответственность. Вы получите чек в субботу. Они пожелали друг другу спокойной ночи и разъехались по домам. Чтобы расслабиться и выспаться перед рабочим днем. Бонд даже принял легкое снотворное. В полусне он вспомнил, как часто вспоминал в моменты триумфа за карточным столом, что победитель, как ни странно, всегда получает меньше, чем потерял побежденный. Когда он закрыл за собой дверь офиса, Лоэлия Понсонби выразительно посмотрела на темные круги у него под глазами. - Отчасти работа, отчасти игра, - усмехнулся он. - В сугубо мужской компании. И спасибо за беизедрин. Он пришелся кстати. Я не бесповоротно испортил тебе вечер? - Конечно, нет, - она вспомнила про библиотечную книгу, оставленную ради поручения Бонда, и посмотрела в блокнот. - Звонил начальник штаба. Сегодня ты нужен М. Он не сказал, во сколько. Я сказала, что по расписанию у тебя в три тренировка по борьбе, и он велел ее отменить. Это все. За исключением бумаг, оставшихся со вчера. - Слава Богу, - отозвался Бонд. - Сегодня я развалился бы от первого же броска. Есть новости о 008? - Есть, - сказала она. - Все в порядке. Его перевели в госпиталь в Ванерхайде. Очевидно, у него просто шок. Бонд знал, что такое "шок" в его профессии. - Вот и ладно, - произнес он без особой убежденности, улыбнулся ей и ушел к себе. Там он решительно подошел к столу, сел и придвинул к себе поднос со скоросшивателями. Понедельник прошел. Сегодня вторник. Новый день. Заставив себя забыть головную боль и прошедшую ночь, он зажег сигарету и открыл коричневую папку с красной звездой на обложке. В ней лежала памятка Отдела превентивных мер Таможенной службы США, озаглавленная "Инспектоскоп". Он сосредоточился. "Инспектоскоп - это основанный на принципе флюороскопии прибор для выявления контрабанды. Производится "Секьюлар Инспектоскоп компани" в Сан-Франциско и широко применяется в американских тюрьмах для бесконтактного обнаружения металлических предметов, спрятанных в одежде или на теле преступников и посетителей тюрем. Используется также при раскрытии контрабандных поставок алмазов и хищений с алмазных копей Алжира и Бразилии. Стоимость прибора - семь тысяч долларов. Примерные параметры: восемь футов в длину, семь в высоту, вес около трех тонн. Для работы с ним требуются два квалифицированных оператора. В результате испытаний, проведенных в таможне Международного аэропорта в Айдлвилде, выяснилось... " Бонд пропустил две страницы с детальным описанием ряда мелких случаев контрабанды, но внимательно прочитал "Выводы", из которых с раздражением понял, что в следующий раз, вылетая за границу, уже нельзя и думать нести свою "беретту-25" под мышкой и что надо переговорить об этом с Секцией технических устройств. Он поставил галочку в сопроводиловке и автоматически потянулся за следующей папкой. "Филопон: японский наркотик-убийца". "Филопон, - он с трудом заставлял себя вникнуть, - является основным фактором роста преступности в Японии. Согласно данным Министерства соцобеспечения, в настоящее время в стране 1500000 наркоманов, миллион из них еще не достигли двадцатилетнего возраста. 70% преступлений, совершаемых молодежью, полиция Большого Токио объясняет использованием этого наркотика. Привыкание, как и в случае с популярной в США марихуаной, начинается с первого же укола. Эффект стимулирующий. Один укол стоит дешево - около десяти йен (шесть пенсов). Но потребность довести число уколов до ста в день формируется очень быстро. В таких количествах наркотик становится дорогим, и жертва автоматически идет на преступление, чтобы достать денег. Преступление часто состоит в оскорблении действием и убийстве, что является результатом особенностей химического состава наркотика. У наркомана провоцируется острая мания преследования, он с кулаками или холодным оружием набрасывается на прохожих, которые, как ему кажется, пристально или оскорбительно на него посмотрели. Ощущение отверженности усиливается тем, что менее втянутые наркоманы избегают своих друзей, дошедших до последней стадии. В этих условиях убийство становится актом самозащиты, возмездия и справедливости, и легко представить, каким опасным оружием может стать наркотик в руках организаторов преступной деятельности. Как выяснилось, филопон был причиной знаменитого убийства "Бар Мекка", в процессе расследования которого за неделю было задержано около пяти тысяч поставщиков наркотика. Как всегда, обвинения пали на корейских националистов... " Внезапно Бонд взбунтовался. Какого черта? Что за нужда ему знать эти подробности? Он невнимательно просмотрел оставшиеся страницы, отметился в сопроводиловке и бросил папку на поднос "Исходящее". Головная боль сфокусировалась в точке над правым глазом. Он открыл ящик стола и нашел пузырек аспирина. Хотел было попросить у секретарши воды, но решил не показывать своей слабости, с отвращением разгрыз две таблетки и проглотил их всухую. Потом он зажег сигарету, подошел к окну и, глядя на зелень внизу и не видя ее, позволил себе подумать о странных событиях прошедшей ночи. Зачем бы это Дрэксу, миллионеру, герою и замечательной личности, статус которой в стране просто не с кем сравнить, - зачем ему мошенничать в карты? Чего он этим добивается? Что доказывает себе? Не думает ли он, что выше закона, писанного для обычных людей, и правил приличия? Что можно плевать в лицо общественному мнению? Бонд зацепился за слова "плевать в лицо". Именно. Им как раз и соответствовало поведение Дрэкса в "Блэйдзе". Смесь презрения и превосходства. Словно он снисходил к людишкам столь низким, что не было нужды даже в притворной пристойности. Было очевидно, что игрой Дрэкс наслаждался. Возможно, она снимала напряжение, накапливающееся за день, напряжение, выдающее себя грубым голосом, обгрызенными ногтями, потением. Но проигрывать он не должен. Непозволительно проигрывать тем, кого презираешь. Ценой любого риска он должен добиться победы. А если разоблачат... Наверное, он думал, что с присущей ему взрывной мощью сможет выбраться из любой ситуации. Если вообще думал. Фанатики редко думают об опасности. Некоторым образом они даже с ней заигрывают. Клептоманы стремятся украсть все более труднодоступные вещи. Сексуальные маньяки демонстрируют свою докучливость, словно жаждут попасть под арест. Пироманьяки часто не делают никаких попыток скрыть свою причастность к пожару. Но какая мания терзает этого человека? В чем истоки его отвратительного, самоубийственного поведения? Все указывает на паранойю. Мания величия, отягощенная манией преследования. Презрительная мина. Хамские интонации. Тайный триумф, с которым, после короткой растерянности, он встретил свое поражение. Триумф маньяка, который уверен: что бы ни случилось, он прав. Он одолеет всех, кто встретится на пути. Он непобедим, потому что владеет тайной мощью. Он знает, как делать золото. Он может летать, как птица. Он всесилен, человек в палате, обитой войлоком, он - Бог. Да, подумал Бонд, слепо уставясь в небо над Риджент-парком. Вот где решение. Сэр Хьюго Дрэкс - параноик. Вот сила, приведшая его к миллионам. Вот первопричина его дара Англии - ракеты, которая сокрушит наших врагов. Слава всемогущему Дрэксу! Но кто может сказать, как близок этот человек к критической точке? Кто проникнет в его "я", за клоунскую маску с рыжими волосами, кто разберется в том, что за ней происходит, отделив болезнь от комплекса низкого происхождения и сверхчувствительности, вызванной военными ранами? Никто. Тогда прав ли Бонд в своих построениях? На чем они, собственно, основаны? Является ли этот взгляд в душу достаточным доказательством? Возможно, другие тоже что-то заметили. Когда-то в Сингапуре, Гонконге, Нигерии или Танжере могли быть моменты высокого накала, и какой-нибудь торговец, сидевший за столом с Дрэксом, мог так же поразиться его потливости, обгрызанным ногтям и красному огню в глазах - на лице, с которого внезапно будто спала вся кровь. Если б было время, подумал Бонд, этих людей можно было бы найти и узнать что-то, пока не поздно. Пока не поздно? Бонд улыбнулся. Почему он так драматизирует эту историю? Что Дрэкс ему сделал? Подарок в пятнадцать тысяч! Бонд пожал плечами. Нет, это не его заслуга. Но последняя фраза: "Потратьте их быстро, капитан Бонд! " Что она значит? Именно эти слова, понял Бонд, застряли в мозгу и заставили так старательно обдумывать загадку Дрэкса. Бонд отвернулся от окна. К черту, подумал он. Я сам делаюсь маньяком. Так. Пятнадцать тысяч фунтов. Потрясающая удача. Ладно, он истратит их быстро. Он сел за стол и взял карандаш. Подумал и написал на бланке с грифом "Совершенно секретно": 1. "Роллс-Бентли" с откидным верхом, скажем, 5 тысяч. 2. Три бриллиантовых зажима по 250 фунтов каждый, 750. Еще подумал. Остается почти десять тысяч. Одежда, ремонт квартиры, несколько дюжин шампанского "Тэттинже". Нет, это может подождать. Сегодня он зайдет в фирменный салон "Бентли" и купит зажимы. Остальное вложит в ценные бумаги. Разбогатеет. Уйдет в отставку. Протестующе зазвонил красный телефон. - Можешь подняться? М. ждет. - В голосе начальника штаба была срочность. - Иду, - внезапно насторожился Бонд. - Причина? - Понятия не имею, я еще не смотрел его бумаги. Все утро он был в Скотланд-Ярде и Министерстве ресурсов. Он повесил трубку. НАЧНЕМ С НАЧАЛА IX Через несколько минут Бонд вошел в знакомую дверь, и над ней зажегся зеленый свет. М. внимательно на него посмотрел. - Неважно выглядите, 007. - сказал он. - Садитесь. Это по делу, подумал Бонд с забившимся сердцем. Никаких личных имен. Он сел. М. изучал свой блокнот. Потом поднял глаза, в которых не было и следа интереса к Бонду. - На объекте Дрэкса неприятности, - сказал он. - Этой ночью убиты двое. В полиции пытались найти Дрэкса, но о "Блэйдзе" не подумали. Дозвонились к нему в "Ритц" в половине второго. Двое парней, работавших на постройке Ракеты, были застрелены в пивной рядом с объектом. Оба мертвы. Дрэкс заявил, что ему наплевать, и бросил трубку. Что характерно. Но сейчас он все-таки там, разбирается. - Любопытное совпадение, - задумчиво сказал Бонд. - Но мы тут при чем, сэр? Разве это не дело полиции? - В общем, да. Но, видите ли, мы отвечаем за ключевых специалистов объекта. Это немцы, - прибавил он. - Давайте я объясню. - Он заглянул в свой блокнот. - Постройка Ракеты проводится под маркой Королевских воздушных сил, и по легенде это часть большой радарной сети, расположенной вдоль Восточного побережья. Воздушные силы отвечают за внешнюю охрану объекта, а доступ к нему имеют только люди Министерства ресурсов. Монтажная площадка расположена на мысе между Дувром и Дилом. Запретная зона занимает около тысячи акров, а непосредственно объект - лишь двести. Сейчас там пятьдесят два специалиста и Дрэкс. Строители уже уехали. Колода карт с джокером, подумал Бонд. - Пятьдесят из этих оставшихся - немцы, - продолжил М. - В основном, это не доставшиеся русским эксперты по управляемым ракетам. Их нашел Дрэкс. Никто особенно не радовался такому решению проблемы кадров, но Министерство ресурсов своих специалистов, занятых проектом "Бумеранг", откомандировать не смогло, и пришлось пойти на это. Чтобы усилить службу безопасности ВВС, Министерство выделило офицера, который с самого начала неотлучно находился на объекте. Его звали майор Тэллон. М. посмотрел в потолок. - Его и убили вчера ночью. Застрелил один немец, который потом сам застрелился. М. опустил глаза на Бонда. Тот молча ждал продолжения. - Это произошло в пивной. Масса свидетелей. Должны же люди куда-то ходить. - М. помолчал, не сводя глаз с Бонда. - Вы спрашиваете, при чем тут мы. Мы при том, что проверяли этого немца и всех остальных. Перед тем как допустить их к работе. У нас есть досье на каждого из них. Так что, когда это произошло, служба безопасности ВВС и Скотланд-Ярд запросили дело погибшего немца. Они позвонили дежурному офицеру, тот порылся в Архиве и послал им его в Ярд. Как обычно. Что и было отмечено в журнале. Когда я приехал сюда утром, я наткнулся на запись и заинтересовался. - М. говорил очень спокойно. - После вечера с Дрэксом это, как вы справедливо заметили, любопытное совпадение. - Да, сэр, - согласился Бонд, чувствуя, что это не все. - Есть еще одно обстоятельство, - продолжил М. - Собственно, именно из-за него я и впутался в эту историю вместо того, чтобы держаться подальше. Чрезвычайное обстоятельство. - Голос М. стал еще тише. - Меньше чем через четыре дня, в пятницу, планируется пробный запуск. М. замолчал, достал трубку и занялся ею. Бонд молчал тоже. Он все еще не понимал, каким образом происшествие связано с Секретной службой, в чью юрисдикцию входят лишь территории за пределами Соединенного королевства. Это работа для Специального отдела Скотланд-Ярда или, наконец, для Пятого отдела Военной разведки. Он ждал. Посмотрел на часы. Полдень. М. раскурил свою трубку и продолжил. - Но помимо всего этого я заинтересовался и потому, что прошлой ночью меня заинтересовал Дрэкс. - И меня, сэр, - сказал Бонд. - Поэтому, прочитав запись в журнале, я позвонил Вэллэнсу в Ярд и спросил о подробностях. Он попросил меня приехать. Я сказал, что не хочу наступать на мозоли Пятому отделу, но он ответил, что уже говорил с ними и внушил, что это наше с полицией полюбовное дело, поскольку мы проверяли того немца. Так что я поехал. М. посмотрел в свои записи. - Объект находится на побережье в трех милях к северу от Дувра. Недалеко, на главной дороге, расположена гостиница "Мир без забот", и люди с объекта ходили туда по вечерам. Вчера, в семь тридцать, этот офицер отдела безопасности Министерства ресурсов, майор Тэллон, пил там виски с содовой и болтал с немцами, когда убийца, если его можно так назвать, подошел к нему, вытащил "люгер" - между прочим, без номера серии - из-под рубашки и сказал: "Я люблю Галу Брэнд. Твоей она не будет!" Выстрелил Тэллону прямо в сердце, сунул дымящийся ствол себе в рот и нажал на курок. - Жуть какая. - Бонд представил себе эту сцену в декорациях типичной английской пивной. - А кто эта девушка? - Это еще одно осложнение, - сказал М. - Она - агент Специального отдела. Немецким владеет, как родным. Одна из лучших сотрудниц Вэллэнса. Кроме Дрэкса, они с Тэллоном были единственными англичанами на объекте. Вэллэнс - человек осторожный, профессия к тому обязывает. Он решил, что создание Ракеты - самое серьезное из всего, что происходит сейчас в Англии, и, никому не говоря, внедрил Галу Брэнд в окружение Дрэкса и как-то устроил так, что она стала его личной секретаршей. На объекте находится с самого начала. Судя по ее рапортам, ничего подозрительного там не происходило. О Дрэксе говорит, что замечательный шеф, если не обращать внимания на его манеры, и прекрасный организатор. Сначала он пытался за ней ухаживать, несмотря на ее отговорки о наличии жениха, но после того, как она дала понять, что может защитить себя, - а она, конечно же, может, - он сдался, и теперь, по ее словам, у них совершенно дружеские отношения. Естественно, она знала Тэллона, но у того семья и четверо детей, и за восемнадцать месяцев совместной работы он лишь два раза по-отцовски свозил ее в кино. Так она, во всяком случае, говорит. Что касается убийцы, которого звали Эгон Барч, он был специалистом по электронике, и она едва знала его в лицо. - А что говорят его друзья? - Тот, кто жил с ним в одной комнате, подтверждает, что Барч помешался от любви к Брэнд и винил в своем неуспехе "этого англичанина". Говорит, что в последнее время Барч был мрачен, неразговорчив и что его не удивляет то, что случилось. - Звучит убедительно, - сказал Бонд. - Один из этих истериков, которые, чуть что, хватаются за пулемет. Что думает Вэллэнс? - Он пока не уверен, - ответил М. - Его главная забота сейчас - как защитить девицу от газетчиков, чтобы не рухнула легенда. Они, разумеется, тут как тут. Информация пойдет в дневных выпусках. Жаждут заполучить фотографию девушки. Вэллэнс слепил одну, более-менее похожую на всех девушек сразу, и пошлет им ее сегодня вечером. К счастью, репортерам к ней не пробиться. Родственников и друзей попросили не развеивать дымовой завесы. Дознание сегодня, и Вэллэнс надеется, что вечером дело закроют официально, а в газетах оно затухнет из-за недостатка материала. - А что с пробным запуском? - Соответствует расписанию. Назначен на полдень в пятницу. Они поставят учебную боеголовку и выстрелят вертикально, наполнив баки на три четверти. Цель - в Северном море чуть повыше 52 градуса широты, к северу от линии, соединяющей Гаагу и Вашингтон. Подробную информацию вечером в четверг даст премьер-министр. М. замолчал и повернулся к окну. Бонд услышал, как где-то часы бьют четыре четверти. Час дня. Неужели он снова опоздает на ланч? Вот если бы М. перестал совать нос в дела других департаментов, он мог бы быстро перекусить и отправиться покупать "Бентли". Он тихонько пошевелился. М. сделал пол-оборота к столу и посмотрел на Бонда. - Больше всего обеспокоены происшедшим люди из Министерства ресурсов. Тэллон был их лучшим работником. Все это время его отчеты были кристально чисты. И вдруг вчера после полудня он звонит помощнику заместителя министра и говорит, что происходит что-то неладное. Просит на десять утра сегодня аудиенции у самого министра. По телефону сказать больше ничего не может. И через несколько часов, пожалуйста, его убивают. Вот вам еще одно странное совпадение. - Да уж, - согласился Бонд. - Но почему бы им не закрыть объект и не назначить всестороннее разбирательство? В конце концов, эта штука слишком серьезна, чтобы рисковать. - Сегодня утром Кабинет собирался как раз по этому поводу, - сказал М., - и премьер-министр задал самоочевидный вопрос. Какие доказательства могут быть представлены о попытке или даже намерении саботировать строительство Ракеты? Никаких! Есть только неопределенные опасения, лишь в последние двадцать четыре часа вызванные неясным сообщением Тэллона и двойным убийством. Все согласились, что пока нет ни крупицы доказательств, - а их пока нет, - оба инцидента могут быть отнесены на счет чудовищного нервного напряжения, вызванного предстартовой горячкой. Исходя из текущей внешнеполитической ситуации, было решено, что, чем скорее Ракета упрочит нашу роль в мире, тем лучше для нас и, - М. пожал плечами, - и для мира тоже, все согласились также, что аргументы против запуска не могут перевесить тысячу аргументов за него. Министру ресурсов пришлось сдаться, но он не хуже нас с вами знает, какой победой для русских был бы саботаж Ракеты буквально перед запуском. Если они преуспеют в этом, весь проект может лечь на полку. На объекте работают пятьдесят немцев. У любого из них в русском плену могут найтись близкие, жизнь которых можно использовать как залог. - М. помолчал. Посмотрел в потолок. Вернулся взглядом к Бонду. - После заседания Кабинета министр просил меня зайти к нему. Он сказал, что, по меньшей мере, должен немедленно заместить Тэллона. Преемник должен в совершенстве знать немецкий, быть специалистом по саботажу и иметь большой опыт работы с нашими русскими друзьями. Пятый отдел разведки выдвинул три кандидатуры) все они в настоящий момент на задании и - могут быть высвобождены через несколько часов. Тут министр спросил моего мнения. Я его изложил. Он переговорил с премьер-министром, и множество бюрократических препон было преодолено. Бонд резко вскинул голову и возмущенно взглянул в серые безжалостные глаза. - Итак, - ровно сказал М., - сэр Хьюго Дрэкс уже уведомлен о вашем назначении и сегодня вечером ожидает вас к ужину. АГЕНТ СПЕЦИАЛЬНОГО ОТДЕЛА X В ше