- сказала Марго. - Я слышал утром грузовики, - ответил Барни. - С чего это вдруг? - Мэйсоновы дела. Молчание. Им всегда было легко молчать друг с другом. Но не в этот раз. - Ладно, Барни. Бывает, что доходишь до какого-то предела, когда уже нельзя больше говорить, если не можешь сделать что-то определенное. Так с нами и происходит, верно? - Ну да. Когда роман или еще что-то в этом роде. Неловкая аналогия повисла в воздухе. - "Роман!" - сказала Марго. - У меня для тебя в запасе такое, что в тыщу раз лучше всякого романа. Понимаешь, о чем разговор идет? - В основном, - ответил Барни. - Но если бы ты решил, что сам не станешь этого делать, а это все равно бы случилось, ты ведь знаешь, что не сможешь повернуть на сто восемьдесят градусов и устроить мне тут что-нибудь вроде маленького шантажа? - Говоря это, она постукивала молотком по ладони - видимо, в рассеянности - и пристально глядела на Барни синими глазами мясника. Барни за свою жизнь насмотрелся разных физиономий и остался в живых потому, что научился читать выражение, на них написанное. Он понимал - Марго говорит правду. - Знаю. - Все равно как если бы мы сделали все это вместе. Один раз я смогу быть очень щедрой. Но только один раз. Но там будет достаточно. Хочешь знать, сколько? - Марго, ничего не должно случиться в мое дежурство. И до тех пор, пока я беру у него деньги за то, что о нем забочусь. - Почему, Барни? Сидя на тюке сена, он пожал широченными плечами. - Договор есть договор. - И это ты называешь договором? Вот что будет настоящим договором, - произнесла Марго. - Пять миллионов долларов, Барни. Те самые, что должен получить Крендлер за то, что продаст Мэйсону ФБР, если хочешь знать. - Мы ведь говорим о том, чтобы получить от Мэйсона достаточно спермы, чтобы Джуди забеременела. - Мы говорим и еще кое о чем. Ты же знаешь, если возьмешь у Мэйсона малафейку и оставишь его в живых, он до тебя доберется, Барни. Куда бы ты ни убежал. Отправишься к гребаным свиньям. - Отправлюсь куда, ты сказала? - Что такое с тобой, Барни? Semper Fi, как у тебя на плече начертано? - Когда я согласился брать у него деньги, я обязался о нем заботиться. Пока я на него работаю, я не причиню ему никакого вреда. - И не надо... Тебе не придется ничего другого с ним делать, только медицинские дела. Уже когда он будет мертв. Я не могу даже прикоснуться к нему... в этом месте. Ни за что. Никогда больше. Возможно, тебе придется помочь мне с Корделлом. - Если ты убьешь Мэйсона, ты сможешь взять только одну порцию спермы, - сказал Барни. - Мы получим пять кубических сантиметров, даже при нормально низком спермоотделении, введем наполнители и можем сделать пять попыток осеменения... можем попробовать in vitro - семья у Джуди очень плодовитая. - Ты что, собиралась купить Корделла? - Нет. Он не сдержал бы обещания. Его слово - дерьмо. Рано или поздно он явился бы меня шантажировать. Его придется убрать. - Ты долго над этим думала. - Да, Барни. Тебе надо будет взять на себя контроль за медицинскими приборами. Каждый монитор снабжен записывающим устройством, записи дублируются, записывается каждая секунда. Есть ТВ-установка с прямой трансляцией, но нет видеозаписи. Мы... то есть я... просуну руку под прозрачный панцирь респиратора, и грудная клетка Мэйсона будет обез-движена. Монитор покажет, что респиратор работает. Когда в сердцебиении и кровяном давлении наступят изменения, ты поспешишь к нам, он будет без сознания, ты можешь попытаться оживить его - делай все, что угодно, в полное свое удовольствие. Только случится так, что меня ты не заметишь. Делай ему искусственное дыхание, пока он не помрет. Ты же присутствовал на стольких аутопсиях, Барни. Что там ищут, когда хотят обнаружить удушение? - Кровоизлияние под веками. - У Мэйсона вовсе нет век. Марго была весьма начитанна и привыкла покупать все, что хотела, и всех, кого хотела. Барни взглянул ей прямо в глаза, но боковым зрением следил за молотом в ее руке, когда ответил: - Нет, Марго. - А если бы я согласилась, чтоб ты меня трахнул, ты сделал бы это? - Нет. - А если бы я тебя трахнула, сделал бы? - Нет. - А если бы ты здесь не работал и не нес медицинской ответственности за него, сделал бы? - Скорее всего - нет. - Это что - этические соображения или просто в штаны наложил? - Откуда мне знать? - Попробуем выяснить. Ты уволен, Барни. Он кивнул, не очень удивившись. - И вот еще что, Барни. - Она приложила палец к губам. - Ш-ш-ш! Дай мне слово, ладно? Надо ли предупреждать, что я могла бы прикончить тебя вот этим где-нибудь в Калифорнии, раньше, чем все случится? Мне ведь не надо тебя предупреждать, верно? - Тебе незачем беспокоиться, - сказал Барни. - Беспокоиться надо мне. Я ведь не знаю, как Мэйсон расстается со своими людьми. Может, они просто исчезают. - Тебе тоже незачем беспокоиться. Я просто объясню Мэйсону, что у тебя обнаружился гепатит. О его делах тебе не так уж много известно, только, что он пытается помочь правосудию... и он знает, что по договору тебе запрещается распространять о нем какую бы то ни было информацию. Так что он тебя отпустит. А Барни подумал: кто же из них казался доктору Лектеру интереснее с точки зрения психотерапии - Мэйсон Верже или его сестричка? ГЛАВА 66 Ночь уже наступила, когда длинный серебристый трейлер подошел к амбару в поместье Маскрэт-Фарм. Трейлер сильно запаздывал, и терпенье у всех было на пределе. Поначалу все процедуры в Международном аэропорту Балтимор-Вашингтон проходили гладко, инспектор Сельхоздепартамента прямо на борту самолета проштамповал документы о доставке шестнадцати свиней. Инспектор Департамента был весьма опытным экспертом в области свиноводства, но ничего, подобного этим свиньям, он в жизни своей не видел. Потом Карло Деограциас заглянул внутрь грузовика. Это был трейлер для перевозки скота, и запах в нем стоял соответствующий; помимо этого, от множества предыдущих обитателей грузовика во всех щелях и трещинах остались следы их пребывания. Карло ни за что не соглашался разрешить, чтобы его свинок вы-грузили из самолета. Самолет ждал, пока разъяренный водитель, Карло и Пьеро Фальчоне отыщут другой трейлер для перевозки скота, более подходящий для перевозных контейнеров, найдут мойку с паровым шлангом и с помощью влажного пара отмоют грузовик изнутри. И наконец, у самых главных ворот поместья Маскрэт-Фарм - последняя неприятность. Охранник проверил тоннаж машины и запретил въезд, ссылаясь на предел максимальной нагрузки декоративного моста. Он направил их к служебному въезду по дороге, идущей через государственный лесной заповедник. Ветви деревьев скребли по крыше и бокам высоченного трейлера, пока он медленно преодолевал последнюю пару миль. Карло понравился просторный и чистый амбар поместья. Понравился и небольшой автопогрузчик с вильчатым захватом, плавно переносивший контейнеры в стойла, предназначавшиеся для пони. Когда водитель скотоперевозчика принес электрошоковый щуп и предложил оживить одну из свиней, чтобы проверить, глубоко ли они усыплены, Карло с такой яростью вырвал у него щуп и так его напугал, что тот побоялся попросить щуп обратно. Карло хотел дать своим огромным страшным подопечным оправиться от снотворного в полутьме, не выпуская их из клеток до тех пор, пока они окончательно не встанут на ноги, не станут нормально реагировать на то, что их окружает. Он опасался, что те, что проснутся первыми, могут попробовать на вкус своих не вполне пришедших в себя соседей. Любое лежащее на земле тело привлекало свиней, если стадо спало не вместе. Пьеро и Томмазо должны были соблюдать особую осторожность с тех пор, как стадо сожрало киношника Оресте, а потом и его замороженного ассистента. Ни Пьеро, ни Томмазо не могли находиться в загоне или на пастбище, когда там были свиньи. Свиньи никак не угрожали людям, не скрежетали зубами, как это делают дикие кабаны, они просто следили за людьми с ужасающей свиной целеустремленностью и подбирались все ближе и ближе, пока не оказывались достаточно близко, чтобы напасть. Карло, отличавшийся такой же целеустремленностью, не мог успокоиться и дать себе отдых, пока не прошел с фонарем вдоль всего забора, отгородившего мэйсоново лесное пастбище от огромного государственного леса. Карло рыл землю карманным ножом под деревьями на паст-бище, чтобы проверить перегной, и обнаружил желуди. В последнем закатном свете, когда ехали сквозь лес, он слышал соек и решил - похоже, что тут должны быть желуди. И точно, правда, не так уж много. Ему вовсе не надо было, чтобы свиньи находили еду прямо на земле, а в большом лесу это было бы им так легко! В открытом торце амбара Мэйсон построил прочный барьер с голландскими воротами из двух горизонтальных створок, точно такими, какие были у Карло в Сардинии. Защищенный этим барьером, Карло мог без опаски кормить своих питомцев, забрасывая им через барьер человеческую одежду, набитую дохлыми курами, бараньими ножками, овощами. Его свиньи не были по-настоящему одомашнены, но людей не боялись, не боялись они и шума. Даже сам Карло не мог войти к ним в загон. Свиньи ведь не похожи на других животных. В них есть какая-то искра сообразительности и ужасающей практичности. Питомцы Карло вовсе не были настроены враждебно к людям. Просто им нравилось их есть. Они были легконоги, как мьюрский бык, могли резануть клыками, словно овчарка, а их манера двигаться в присутствии своих хранителей носила характер грозной преднамеренности. У Пьеро был опаснейший момент, когда ему едва удалось благополучно отобрать у них рубаху, которую свинари хотели использовать снова. Таких свиней никогда еще не бывало: они были крупнее европейского дикого кабана и почти столь же свирепы. Карло чувствовал себя их создателем. Он знал: то, что им предстояло совершить, освобождение земли от того зла, которое они должны уничтожить, будет такой великой заслугой, что она обеспечит ему вечное блаженство на том свете. К полуночи все они заснули в амбаре; Карло, Пьеро и Томмазо спали без сновидений на чердачном настиле в хранилище конской сбруи, свиньи сопели в своих клетках-контейнерах; их элегантные ножки подергивались - им снились сны; то та, то другая начинали шевелиться на чистых брезентовых подстилках. Череп скаковой лошади - Флит Шэдоу, - тускло освещенный отблесками горящих в кузнечной печи углей, взирал на все это сверху. ГЛАВА 67 Начать кампанию против агента Федерального бюро расследований, используя фальшивую улику Мэйсона Верже, было для Крендлера кульбитом сложным и опасным. У него поначалу даже дыхание перехватило. Если Генеральный прокурор его на этом поймает, его раздавят в один момент, как таракана. Если же не думать о риске, которому подвергался он сам, вопрос о том, чтобы погубить Клэрис Старлинг Крендлера практически не беспокоил. Вот если бы на ее месте был мужчина... Мужчина ведь должен содержать семью - Крендлер же содержит свое семейство, каким бы алчным и неблагодарным оно ни было. А от Старлинг, вне всякого сомнения, необходимо избавиться. Если ее оставить в покое, то, следуя путеводным нитям, обнаруженным благодаря мелкому, придирчивому бабскому копанью, приемам типичной домохозяйки, Клэрис Старлинг обязательно отыщет Ганнибала Лектера. И если такое случится, Мэйсон Верже не даст Крендлеру ни гроша. Чем скорее ее лишат всех и всяческих возможностей, чем скорее она окажется вне ведомственных стен, останется снаружи одна, станет приманкой, тем лучше. Крендлеру и раньше, на пути к собственным вершинам, приходилось губить чужие карьеры: сначала в качестве окружного прокурора, активно занимавшегося политикой, а потом уже и в Депюсте. По опыту он знал, что испортить карьеру женщине гораздо легче, чем навредить в этом плане мужчине. Если женщина получает повышение, какого женщинам получать вообще-то не положено, очень просто сказать, что она заслужила его, лежа на спине. И все же, подумал Крендлер, невозможно будет приклеить этот ярлык Клэрис Старлинг. Фактически ему на ум вообще не приходил никто другой, кто так, как она, нуждался бы в хорошем перетрахе - пусть и против воли, - чтобы хоть немного пройти вверх по грязной карьерной дорожке. Иногда, ковыряя пальцем в носу, он даже представлял себе это ее согласие-несогласие, этот невыносимо чудесный акт. Крендлер ни за что не мог бы объяснить свою враждебность по отношению к Клэрис Старлинг. Это шло из самого нутра, рождалось в таком месте его существа, куда он не мог проникнуть. В этом месте были мягкие кресла в чехлах и элегантные плафоны под потолком, медные дверные ручки и оконные задвижки и была девушка того же окраса, что Старлинг, только без ее убеждений, но зато со штанишками, спущенными на одно колено, и вопрошающая, какого черта, что с ним такое, почему не идет и не делает, что надо, неужели он паршивый извращенец? извращенец? извращенец? Если не знать, какая Старлинг стебаная стерва, размышлял Крендлер, надо было бы признать, что - дураку ясно - ее реальная работа заслуживает гораздо большего, чем те немногие поощрения, которые выпали на ее долю. И наград у нее, к его огромному удовольствию, очень немного. Добавляя по капельке яда то тут, то там, когда дело касалось ее продвижения по службе, за эти годы Крендлеру удавалось влиять на Отдел кадров ФБР так, что Отдел не допускал, чтобы ей поручались выгодные задания или давались хорошие назначения, а ее независимая манера держаться и роток, на который не накинешь платок, только способствовали его усилиям. Мэйсон не станет ждать развертывания дела о бойне на рыбном рынке "Фелисиана". Да и гарантии, что хоть сколько-то дерьма налипнет на Старлинг во время слушаний, тоже нет. То, что Эвельду Драмго и остальных застрелили, было результатом очевидного провала городской службы безопасности. Просто чудо, что Старлинг удалось спасти этого ублюдка-грудничка. Еще один нахлебник на шее налогоплательщиков. Сорвать засохшую корку с этого грязного дела будет нетрудно, только вот удастся ли этим кружным путем подобраться к Старлинг? Лучше пойти дорогой, предложенной Мэйсоном. Так будет быстрее, и ее выпрут отовсюду. Время как раз подходящее. Одна из вашингтонских аксиом, гораздо чаще проверенная на опыте, чем теорема Пифагора, утверждает, что если, при наличии в помещении кислорода, кто-то один громогласно испустит газы, став очевидным виновником дурного запаха, его деяние легко прикроет множество мелких проступков того же рода, при обязательном условии, что они совершаются точно в то же время. Эрго, процесс президентского импичмента отвлечет Департамент юстиции от всех других проблем, что и позволит Крендлеру засудить Старлинг. Мэйсону хочется, чтобы история Старлинг попала в газеты и чтобы это увидел доктор Лектер. Но Крендлер должен сделать так, чтобы сообщения в прессе выглядели как нежелательная утечка информации. К счастью, приближается событие, которое прекрасно послужит его целям, - день рождения ФБР. Крендлеру удалось здорово приручить свою совесть: она помогала ему отпускать грехи самому себе. И теперь эта прирученная совестьего утешала: если Старлинг потеряет работу, то в самом худшем случае их чертов лесбиянский притон, в котором она с кем-то там живет, станет обходиться без большой телевизионной тарелки и они не все спортпрограммы смогут принимать. В самом худшем случае он просто помогает скатить за борт сорвавшееся орудие, чтобы оно больше никому не угрожало. "Сорвавшееся орудие", сброшенное за борт, перестанет "раскачивать судно", подумал он, очень довольный собой и вполне утешившийся двумя флотскими метафорами, будто они логически уравновешивали друг друга. Тот факт, что именно раскачивающееся судно перекатывает сорвавшееся орудие, его вовсе не беспокоил. Сейчас Крендлер переживал такой взлет фантазии, на какой только было способно его воображение. Ради собственного удовольствия он рисовал себе Старлинг старухой, спотыкающейся о собственные отвислые груди, когда-то стройные ноги ее обвивают вздутые синие вены, она с трудом карабкается вверх и вниз по лестницам с охапками грязного белья, отворачивая лицо от испятнанных простыней, отрабатывая таким образом ночлег и завтрак в притоне, которым владеет парочка старых, волосатых ведьм-лесбиянок. Он представлял себе, что еще скажет ей, когда - на вершине собственного триумфа - снова встретится с этой "деревенской кривоссыхой". Вооруженный прозрениями Демлинга, он собирался встать к ней поближе после того, как она вынуждена будет сдать оружие, и сказать, не шевеля губами: "Ты стара даже с собственным отцом трахаться, хоть вы с ним и с Юга, и родом из белого отребья". Он повторил в уме эту фразу и даже подумал, не стоит ли записать ее в свой дневничок. У Крендлера было теперь все необходимое - и средство, и время, и злобность, - чтобы сокрушить карьеру Старлинг, и когда он принялся за дело, ему сильно помог случай и, к тому же, почта из Италии. ГЛАВА 68 Кладбище Бэттл Крик под Хаббардом, в центре штата Техас, - всего лишь крохотный шрам на львиной шкуре голой декабрьской земли. В этот момент над кладбищем свистит ветер; впрочем, он всегда здесь свистит, переждать его невозможно. В новой секции кладбища надгробья плоские, так что траву выкашивать нетрудно. Сегодня над одной из могил здесь танцует по ветру воздушный шарик в форме серебряного сердца - хоронили девочку, умершую в день рождения. В старой части кладбища траву вдоль дорожек приходится подстригать постоянно, а между надгробий проходить газонокосилкой, когда только возможно. Обрывки лент, засохшие цветочные стебли смешаны с землей. В самом конце кладбища - мусорная куча, сюда отправляются увядшие цветы. Между мусорной кучей и танцующим серебряным сердцем застыл небольшой экскаватор с обратной лопатой; молодой негр сидит у рычагов управления, второй - на земле, на корточках, прикрывает ладонями от ветра горящую спичку - закуривает сигарету. - Мистер Клостер, я просил вас присутствовать, когда мы будем заниматься этим, чтобы вы сами могли видеть, с чем мы здесь столкнемся. Уверен, вы сможете уговорить дорогих родственников не открывать крышку, - сказал мистер Гринли, директор хаббардского похоронного бюро. - Этот гроб - и тут я должен еще раз сделать комплимент вашему вкусу - этот гроб будет смотреться великолепно, и этого достаточно, больше им видеть ничего не надо. Я буду счастлив предоставить вам на этот гроб профессиональную скидку. Мой собственный батюшка, в настоящее время уже усопший, покоится именно в таком гробу. Он кивнул водителю экскаватора, и челюсть машины выгрызла кусок земли из заросшей сорняками, просевшей могилы. - Вы приняли твердое решение насчет надгробья, мистер Клостер? - Да, - ответил доктор Лектер. - Дети хотят, чтобы был один камень для обоих, для отца и матери вместе. Теперь они стояли молча, ветер трепал обшлага их штанин; экскаватор прошел примерно два фута в глубину. - Отсюда лучше идти лопатой, - сказал мистер Гринли. Рабочие спрыгнули в яму и принялись выгребать раскисшую землю привычно легкими взмахами лопат. - Поосторожнее, - сказал мистер Гринли. - Гроб-то у него поначалу был не очень... Не то, что он получает теперь. Дешевый гроб из прессованных древесных плит, верх и правда успел провалиться внутрь, на того, кто в нем покоился. Гринли заставил своих рабочих вычистить грязь вокруг гроба и осторожно подвести брезент под его днище, оказавшееся совсем целым. В этом брезентовом гамаке гроб подняли и закинули в кузов грузовика. На козлоногом столе в гараже хаббардского похоронного бюро из гроба извлекли куски провалившейся крышки; открылся скелет крупного мужчины. Доктор Лектер быстро обследовал его. Пуля раздробила короткое ребро над печенью, на черепе имелась вмятина и пулевое отверстие в левой верхней части лба. Череп, замшелый и забитый землей, был оголен лишь отчасти; а эти высокие, прекрасной лепки скулы ему уже приходилось видеть раньше. - Земля не больно-то много нам оставляет, - сказал мистер Гринли. На скелете сохранились остатки сгнивших брюк и ковбойской рубахи. Ее перламутровые застежки провалились сквозь ребра. Ковбойская касторовая шляпа, самого большого размера, с загнутыми в стиле "Форт Уорт" полями, покоилась на груди. В одном месте поля были надорваны, а в тулье виднелось пулевое отверстие. - Вы знали покойного? - спросил доктор Лектер. - Мы купили это бюро как филиал нашей компании и взяли на себя здешнее кладбище недавно, только в восемьдесят девятом, - ответил мистер Гринли. - Я теперь живу здесь, а главная контора нашей фирмы находится в Сент-Луисе. Вы хотите, чтобы мы попробовали сохранить одежду? А то я мог бы договориться, чтобы вам дали костюм... только я не думаю... - Нет, - сказал доктор Лектер. - Почистите кости, одежды никакой не надо - только шляпу оставьте, пряжку и сапоги; мелкие кости рук и ступней поместите в мешок, длинные кости скелета и череп оберните в саван из лучшего вашего шелка, и в него же вложите мешок с мелкими костями. Не нужно их выкладывать в определенном порядке, просто соберите все вместе. Может ли то, что я оставляю вам старое надгробье, служить компенсацией за перезахоронение? - Да, конечно, только подпишите вот здесь, и я отдам вам копии других документов, - сказал мистер Гринли, весьма довольный тем, какой гроб ему удалось продать. Большинство сотрудников похоронных бюро, приезжающих за телами усопших, отправили бы кости в картонной коробке и продали бы родственникам гроб из собственных запасов. Бумаги, разрешавшие доктору Лектеру эксгумацию, полностью соответствовали Уложению о здравоохранении и санитарной безопасности штата Техас, разд.711.004, в чем доктор Лектер и не сомневался, поскольку сделал их сам, загрузив в свой компьютер необходимые требования и факсимильные бланки из Техасской ассоциации окружных библиотек, специализировавшихся на справочных юридических материалах. Двое рабочих, весьма довольные тем, что на арендованном доктором Лектером грузовике задний борт был откидным да еще с механическим подъемником, вкатили новый гроб в кузов и прикрепили его вместе с тележкой на роликах рядом с единственным другим предметом, находившимся там, - стоячим гардеробом из оргалита. - Прекрасная идея - возить с собой собственный шкаф. Костюм для торжественных церемоний не мнется, не то что в чемодане, правда? - заметил мистер Гринли. В Далласе доктор достал из гардероба футляр для альта и поместил в него обернутые в шелк кости; шляпа прекрасно улеглась в нижнем отделе футляра, приняв череп в свои мягкие объятья. Гроб доктор Лектер, опустив задний борт грузовика, сбросил на кладбище Фиш-Трэп и вернул арендованный грузовик в аэропорту Даллас-Форт Уорт. Там же он сдал в багаж свой футляр, отправив его прямым ходом в Филадельфию. Часть IV ЗНАМЕНАТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ В КАЛЕНДАРЕ УЖАСА ГЛАВА 69 В понедельник Старлинг надо было проверить экзотические покупки, сделанные в выходные, но в ее системе обнаружились сбои, и ей пришлось обратиться за помощью к компьютерному технику из Инженерного отдела. Даже после строжайшего просеивания списков покупателей двух-трех самых редких марочных вин у пятерых виноторговцев, даже после сокращения числа американских поставщиков foie gras до двух, а поставщиков деликатесов - до пяти, количество покупок было невообразимо огромным. Звонки от владельцев отдельных винных магазинов, поступавшие по телефону, указанному в спецбюллетене, приходилось вводить в систему вручную. Основываясь на том, что доктор Лектер был идентифицирован как убийца охотника на оленей в штате Вирджиния, Старлинг ограничила список покупок Восточным побережьем США, за исключением фирмы "Сонома", поставляющей foie gras; Фошон в Париже отказался сотрудничать. Старлинг не смогла разобрать, что ей ответили по телефону из флорентий-ской "Вера даль 1926", и послала факс в Квестуру, прося выяснить, не заказывал ли там доктор Лектер белые трюфели. Под конец рабочего дня, в понедельник, 17 декабря, Старлинг отобрала двенадцать возможных вариантов, которые требовали дальнейшего расследования. Они представляли собой комбинации покупок по кредитным карточкам. Один покупатель приобрел ящик "Шато Петрю" и "ягуар" с наддувом на одну и ту же карточку "Америкэн Экспресс". Другой заказал ящик "Батар-Монтраше" и ящик зеленых устриц из Жиронды. Старлинг передала каждый из вариантов для дальнейшего расследования в местные отделения ФБР. Старлинг и Эрик Пикфорд работали в разные смены, лишь частично пересекаясь друг с другом, чтобы в часы работы розничной торговой сети в их офисе обязательно находился сотрудник. В этот понедельник Пикфорд работал здесь уже четвертый день, и часть этого дня он потратил на то, чтобы запрограммировать свой телефонный аппарат с автонабором. Кнопки набора обозначать он не стал. Когда Пикфорд вышел выпить кофе, Старлинг нажала верх-нюю кнопку на его аппарате. Ответил на звонок сам Крендлер. Старлинг повесила трубку и долго сидела в полной тишине. Пора было идти домой. Сидя в своем вращающемся кресле и медленно поворачиваясь вместе с ним, она рассматривала предметы, заполнявшие "Дом Ганнибала". Рентгеновские снимки, книги, стол, накрытый на одну персону. Потом вышла, резко откинув шторы затемнения. Кабинет Крофорда был открыт и пуст. Свитер, связанный Джеку покойной женой, висел на вешалке в углу. Старлинг протянула к свитеру руку, не решаясь его коснуться, бросила собственное пальто через плечо и отправилась в долгий путь, туда, где стоял ее "мустанг". Больше она не увидит Квонтико. Никогда. ГЛАВА 70 Вечером семнадцатого декабря зазвонил звонок входной двери в доме Клэрис Старлинг. На въездной дорожке она разглядела за своим "мустангом" машину федерального маршала. Это был Бобби - тот самый маршал, что вез ее домой из больницы после перестрелки на рыбном рынке "Фелисиана". - Привет, Старлинг. - Привет, Бобби. Входи. - Да я бы с удовольствием, только лучше сначала я тебе скажу. У меня тут повестка, и я должен тебе ее вручить. - Ну, какого черта! Вручишь в доме, там хотя бы тепло, - сказала Старлинг, почувствовав, как все внутри у нее похолодело. Повестка на бланке Генерального инспектора Департамента юстиции требовала, чтобы на следующее утро, в девять ноль ноль восемнадцатого декабря, она явилась на слушание ее дела в здание имени Эдгара Гувера. - Хочешь, я тебя завтра подвезу? - спросил Бобби. Старлинг потрясла головой. - Спасибо, Бобби. Поеду на своей машине. Кофе выпьешь? - Нет, спасибо. Мне очень жаль, Старлинг. Маршалу явно очень хотелось поскорее уйти. Наступило неловкое молчание. - Ухо у тебя вроде совсем зажило, - отважился он наконец произнести. Она помахала ему из дверей, когда его машина задом выезжала с дорожки. В тексте письма было лишь требование явиться. Без объяснения причин. Арделия Мэпп, ветеран внутренних войн ведомства и бельмо на глазу у всех, поддерживающих систему отношений "ты - мне, я - тебе", тотчас же заварила для Клэрис бабушкин лечебный чай, известный способностью стимулировать умственную деятельность. Старлинг всегда опасалась прибегать к этому средству, но на этот раз возможности увильнуть не было. Мэпп постучала пальцем по бланку. - Генеральный инспектор и не должен тебе ничего объяснять. Какого черта? - заявила Мэпп, прихлебывая чай. - Если бы обвинения шли от нашей Инспекции личного состава или даже от ИЛС Депюста, они должны были бы тебе сообщить, в чем тебя обвиняют, представить тебе все документы. Должны были бы прислать повестку по форме 645 или 644, с формулировкой обвинений прямо там же, и если бы на тебя вешали преступление, ты имела бы право на адвоката, на полную открытость материалов следствия, то есть получила бы все те права, которые даже проходимцам предоставляются. Верно или нет? - Чертовски верно. - Ну, а в данном случае ты получаешь дырку от бублика. Генеральный инспектор - должность политическая. Он может взять на себя рассмотрение любого дела. - Вот он и взял. - Ну да. Когда Крендлер вони напустил. Что бы там ни было, если ты решишь опираться на Положение о равных возможностях, у меня есть все ссылки. Теперь слушай меня внимательно, Старлинг, тебе надо обязательно заявить, что ты хочешь записывать все на магнитофон. У Генерального показания не подписываются. Лонни Гейнз попал в переделку именно из-за этого. Протокол они ведут, но то, что ты им говоришь, почему-то порой меняется, - уже после того, как было сказано. Тебе записи никогда не показывают. Когда Старлинг дозвонилась Крофорду, голос у него был такой, будто он еще спал. - Я не знаю, в чем дело, Старлинг, - сказал он. - Сделаю несколько звонков. Но одно я знаю твердо. Завтра утром я там буду сам. ГЛАВА 71 Утро. "Здание Гувера" - огромная клетка из бетона и бронированного стекла, угрюмо нависает над молочным туманом. В нашу эпоху бомб и взрывчатки, заложенных в автомобили, главный вход в здание и его двор чаще всего закрыты, а вокруг всего здания размещены старые автомашины ФБР, как бы создавая импровизированный защитный барьер. Полиция Округа Колумбия придерживается своей дурацкой политики и день за днем помещает штрафные ярлыки на передние стекла некоторых из этих машин; пачки ярлыков растут под щетками стеклоочистителей и сорванные ветром бумажки летают по всей улице. Бомж, гревшийся над тротуарной решеткой, окликнул Старлинг и поднял к ней руку. Одна щека у него была оранжевого цвета - видимо, обработана бетадином в отделении "скорой помощи". В руке он держал пластиковый стаканчик, истертый по краям. Старлинг порылась в кошельке, отыскивая доллар, и дала ему два, наклонившись и попав в струю теплого, затхлого воздуха и пара. - Храни тебя Бог, - сказал он. - Мне это очень нужно, - ответила она. - Тут любая малость может помочь. Старлинг взяла большую кружку кофе в булочной "Au Bon Pain", с той стороны "здания Гувера", что выходит на 10-ую стрит; за годы работы в Бюро она много таких кружек выпила в этой булочной. Ей очень хотелось кофе после тревожно проведенной ночи, однако на этот раз она решила ограничиться половиной кружки - боялась, что может захотеть в туалет во время слушаний. Увидев в окно Крофорда, она выскочила из булочной и, догнав его, предложила: - Хотите, поделюсь с вами кофе? Можно взять там пустую кружку. - А он без кофеина? - Нет. - Тогда не рискну. А то еще из собственной шкуры выскочу. Крофорд выглядел постаревшим и осунувшимся. На кончике носа у него повисла прозрачная капля. Они остановились чуть в стороне от потока пешеходов, направлявшихся в боковой вход штаб-квартиры ФБР. - Не знаю, по какому поводу они собираются сегодня, Старлинг. Больше никого из участников инцидента на рыбном рынке не вызвали - это-то я смог выяснить. Я буду с вами. Старлинг протянула ему бумажный носовой платок, и они влились в непрекращающийся поток служащих дневной смены. Старлинг показалось, что служащие выглядят необычайно нарядными. - Девяностолетие ФБР, - напомнил ей Крофорд. - Буш приедет сегодня, выступит перед сотрудниками. На боковой улочке выстроились четыре ТВ-фургона со спутниковыми антеннами. Бригада операторов из ВФУЛ - вашингтонского местного телевидения - расположилась на тротуаре, снимая молодого человека с подстриженными под машинку волосами, произносившего что-то в ручной микрофон. Ассистент режиссера, занимавший пост на крыше фургона, заметил шагавших в толпе людей Старлинг и Крофорда. - Вон она, вон она, в синем плаще! - крикнул он вниз. - Начинаем! - сказал Стриженый. - Поехали! Телеоператоры подняли волну в потоке служащих, пробиваясь к Старлинг, чтобы придвинуть камеру к самому лицу Клэрис. - Спецагент Старлинг, что вы можете сказать по поводу расследования дела о бойне на рыбном рынке "Фелисиана"? А рапорт вы уже подали? Вам уже предъявили обвинение по делу об убийстве пятерых?.. Крофорд снял шляпу и, притворяясь, что пытается защитить от света глаза, ухитрился на миг закрыть объектив телекамеры. Только охраняемые двери здания смогли остановить телевизионщиков. - Сукины дети! Их предупредили! Оказавшись внутри, под защитой охраны, Старлинг и Крофорд остановились в холле. Туман оставил на их лицах крохотные капельки влаги. Крофорд бросил в рот таблетку китайского гинкго. Запить было нечем, он проглотил ее всухую. - Старлинг, я думаю, они выбрали сегодняшний день из-за импичмента и девяностолетия ФБР. Что бы они ни собирались сделать, в суете это может пройти незамеченным. - Тогда зачем им было предупреждать прессу? - Да потому что не все и каждый в этом деле поют по одним и тем же нотам. У вас есть десять минут. Хотите попудрить носик? ГЛАВА 72 Старлинг редко приходилось бывать на седьмом, административном этаже "Здания Гувера". Вместе с другими выпускниками своего класса, семь лет тому назад, она была приглашена сюда посмотреть, как директор поздравляет Арделию Мэпп, произнесшую от имени всего класса речь по поводу окончания Академии ФБР, а еще - когда помощник директора пригласил Клэрис Старлинг, чтобы вручить ей медаль чемпиона соревнований по стрельбе из боевого пистолета. Ей еще не приходилось ступать по ковру с таким густым и высоким ворсом, как в кабинете Нунана, помощника директора ФБР. Глубокие кожаные кресла, ощутимый аромат дорогих сигарет... атмосфера скорее как в аристократическом клубе, а не в помещении для заседаний. Интересно, они что же, спустили окурки в унитаз и проветрили комнату к ее приходу? Трое мужчин встали, когда Клэрис с Крофордом вошли в комнату. Один - не встал. Встали: Пирселл, прежний начальник Старлинг из Отделения ФБР по Вашингтону и Округу Колумбия в Баззардз-Пойнт, помдир Нунан из ФБР и высокий рыжеволосый человек в костюме из шелка-сырца. Остался сидеть Пол Крендлер из конторы Генерального инспектора. Он лишь повернул к ней голову на длинной шее, будто хотел определить ее местонахождение по запаху. Когда он повернулся к ней лицом, ей стали видны оба его круглых уха сразу. Странно, что в помещении находился и неизвестный ей федеральный маршал: он стоял в дальнем углу. Сотрудники ФБР и Депюста вообще тщательно следят за своей внешностью, но эти люди выглядели особенно вылощенными в ожидании телесъемки. Старлинг догадалась, что чуть позже, днем, они должны будут присутствовать на церемонии встречи с бывшим президентом Бушем внизу, в зале. Не то ее вызвали бы в Департамент юстиции, а не в "здание Гувера". Крендлер нахмурился, увидев Джека Крофорда рядом со Старлинг. - Мистер Крофорд, я не думаю, что ваше присутствие во время этих слушаний обязательно. - Я непосредственный начальник специального агента Старлинг. Мое место - здесь. - Я так не думаю, - сказал Крендлер и повернулся к Нунану. - Официально ее начальник Клинт Пирселл, у Крофорда она вообще никто. Я полагаю, агент Старлинг должна быть допрошена без посторонних, - добавил он. - Мы можем попросить начальника отдела Крофорда находиться где-нибудь поблизости, чтобы мы могли его вызвать, если нам понадобится дополнительная информация. Нунан кивнул: - Мы, вне всякого сомнения, будем вам признательны, Джек, за любое участие, после того как выслушаем независимые показания... гм... специального агента Старлинг. Я хотел бы, чтобы вы побыли здесь, поблизости. Если вас не затруднит, посидите в читальном зале библиотеки, располагайтесь поудобнее, я вас позову. Крофорд поднялся на ноги. - Директор Нунан, могу я сказать?... - Вы можете выйти отсюда, вот что вы можете сделать, - сказал Крендлер. Нунан встал с кресла. - Посдержанней, мистер Крендлер, пока что веду заседание я. Потерпите, пока я передам бразды правления вам. Джек, нас слишком многое связывает, не говоря уже о долгих годах совместной работы. Этот джентльмен - из Депюста, он совсем недавно назначен, ему этого не понять. Ты обязательно скажешь нам то, что хотел. А теперь оставь нас, и пусть Старлинг говорит сама за себя. - Он наклонился к Крендлеру и тихо сказал ему что-то на ухо, отчего тот покраснел. Крофорд взглянул на Старлинг. Все, что он мог теперь сделать, это возмущаться и жаловаться лишь самому себе. - Спасибо, что пришли, сэр, - сказала Старлинг. Маршал проводил Крофорда из кабинета. Услышав, как щелкнула, закрываясь, дверь за ее спиной, Старлинг выпрямилась, расправила плечи и храбро встретила взгляды четверых мужчин. С этого момента расследование шло со скоростью, с какой в восемнадцатом веке совершались ампутации конечностей. Нунан, представляя ФБР, был здесь высшим начальством, однако Генеральный инспектор мог отменить любое его решение, а Крендлер, по всей видимости, был послан сюда в качестве полномочного представителя Генерального. Нунан взял со стола папку с делом: - Будьте любезны, назовите свое имя и должность. Это - для протокола. - Специальный агент Клэрис Старлинг. А что, будет протокол, директор Нунан? Я была бы очень этому рада. Он не ответил; тогда она спросила: - Вы не станете возражать, если я запишу слушания? - и достала из сумочки портативный магнитофон "Награ". Заговорил Крендлер: - Вообще-то такие предварительные заседания проводятся в кабинете Генерального инспектора, в Департаменте юстиции. Мы проводим слушания здесь потому, что это всем удобнее из-за сегодняшней церемонии, но правила Генинспектора действуют и здесь. Это дело касается секретной дипломатической информации. Никаких магнитофонов. - Сообщите ей, в чем она обвиняется, мистер Крендлер, - сказал Нунан. - Агент Старлинг, вы обвиняетесь в противозаконной передаче секретных сведений беглому преступнику, - произнес Крендлер, безупречно владея выражением собственного лица. - В частности, вы обвиняетесь в помещении данного объявления в двух итальянских газетах, с целью предупредить сбежавшего Ганнибала Лектера о том, что ему грозит опасность быть арестованным. Федеральный маршал принес Старлинг страничку смазанной газетной печати из "Ла Национе". Она повернула страничку к окну, чтобы прочесть обведенный чернилами текст: "А.А. Аарону. Сдайтесь властям в ближайшем полицейском участке, враги близко. Ханна". - Что вы ответите? - Это не я. Я впервые это вижу. - Как тогда вы объясните тот факт, что в письме использовано кодовое имя, известное лишь доктору Лектеру и вашему Бюро? Кодовое имя, которое вам посоветовал использовать доктор Лектер? - Я не знаю. А кто это обнаружил? - Служба подбора документальных материалов в Лэнгли случайно заметила это объявление, когда они переводили материалы о докторе Лектере, опубликованные в "Ла Национе". - Если код известен только Федеральному бюро, как же Служба подбора материалов в Лэнгли могла его обнаружить в этой газете? Ведь эта Служба - в подчинении ЦРУ. Давайте выясним у них, кто обратил их внимание на имя "Ханна". - Я уверен, что переводчик был знаком с файлом доктора Лектера. - В таких деталях? Сомневаюсь. Давайте спросим у него, кто ему посоветовал искать это имя. Откуда мне было знать, что доктор Лектер во Флоренции? - Это же вы нашли компьютерный запрос Квестуры о доступе к файлу Лектера на сайте в Информационном центре ФБР в Квонтико, - сказал Крендлер. - Запрос пришел за несколько дней до убийства Пацци. Нам неизвестно, когда вы этот запр