своим дверям. - Уберите руки! - возмутился щеголь. - Уберу - как только об этом попросит Хелден. Пошел! - Ноэль поволок "проклятого" по коридору, добрался до своего номера и постучал в дверь. Дверь распахнулась через несколько секунд. Хелден стояла в прихожей, держа в руке свернутую газету. Она, конечно, не ожидала увидеть их вдвоем, но Холкрофт заметил, что взгляд ее скорее печальный, нежели удивленный. - Что случилось? - спросила она. - Я тоже хотел бы это знать, но он отказывается отвечать. - Ноэль втолкнул щеголя в комнату. - Ноэль, пожалуйста. Ты же знаешь, он - свой. - Я хочу знать, почему он здесь. - Это я ему позвонила. Он всегда должен знать, где я нахожусь. Он сказал, что ему необходимо встретиться со мной. Кажется, он принес нам печальное известие. - Что такое? - А вы прочтите газеты, - сказал щеголь. - Там и английская есть, и французская... Холкрофт взял с кофейного столика "Геральд трибюн". - На второй странице, - подсказал щеголь, - в левом верхнем углу. Ноэль развернул газету, разгладил шуршащую страницу и почувствовал, как в нем закипает гнев. Еще через секунду его окатило ужасом. "МОРСКОЙ ОФИЦЕР И ЕГО СУПРУГА ПРОПАЛИ БЕЗ ВЕСТИ В СРЕДИЗЕМНОМ МОРЕ Сен-Тропе. Энтони Бомонт, высокопоставленный морской офицер британского королевского флота, неоднократно награждавшийся орденами капитан патрульного судна "Арго", и его жена, прибывшая к своему супругу в этот курортный город на выходные дни, по всей вероятности, утонули, после того как их прогулочный катер попал в жестокий шторм в нескольких милях к югу от скалистого побережья Сен-Тропе, Спасателям, облетевшим место предполагаемой катастрофы, удалось разглядеть с самолетов затонувшее судно, по очертаниям напоминающее пропавший катер. Не получив никаких известий от капитана Бомонта и его супруги в течение последних сорока восьми часов, заместитель Бомонта, лейтенант Морган Льюэллен немедленно издал приказ начать поисково-спасательные работы. Адмиралтейство пришло к заключению, что капитан "Арго" и миссис Бомонт погибли в результате трагического инцидента. Детей у погибших не было". - О Господи... - прошептал Холкрофт. - Тебе брат сообщил? - Про Гретхен? - переспросила Хелден. - Да. Она перенесла столько страданий, мучилась всю жизнь... Из-за этого Гретхен и не хотела видеться со мной. Она не хотела, чтобы я знала, почему она пошла на это, почему вышла замуж за Бомонта. Гретхен боялась, что я догадаюсь об истинной подоплеке ее отношений с Бомонтом. - Если то, о чем ты говоришь, - правда, - подал голос щеголь, - и Бомонт был агентом "Одессы", то мы не должны верить этой заметке ни на йоту. - Это он про твоего берлинского друга, - пояснила Хелден. - Я рассказала ему о том, что у тебя в Берлине есть приятель, который обещал довести твои сомнения насчет Бомонта до сведения англичан. Ноэль понял. Хелден намекала, что она ничего не сказала щеголю про Женеву. Он повернулся к "проклятому": - Что же произошло на самом деле, по-твоему? - Если англичане обнаружили, что в высших военно-морских кругах действовал агент "Одессы" - тем более командовавший кораблем береговой охраны, или, попросту говоря, судном-шпионом, - то это означало бы для них в очередной раз оказаться в дураках. Естественно, они постарались избавиться от Бомонта. Быстрая казнь - наилучший из всего арсенала способов этого добиться. Никаких расследований не будет. - Способ, надо признать, весьма жестокий. - Но и ситуация, в которую попали англичане, весьма щекотливая. - И они могли убить невинную женщину? - Даже глазом не моргнув, если у них были хоть малейшие сомнения в ее невиновности. В любом случае намек будет понят. "Одессу" англичане предупредили. Ноэль брезгливо отвернулся и обнял Хелден. - Прости меня, - сказал он. - Представляю, каково тебе сейчас... Я очень хотел бы тебе помочь, но без твоего брата мне вряд ли это удастся. Хелден пытливо взглянула на него: - Вы поверили друг другу? - Да. Мы теперь вместе. - Значит, времени для причитаний нет, не так ли? Я остаюсь сегодня здесь, - обратилась она к щеголю. - Это дозволено? Меня смогут прикрыть? - Конечно, - ответил тот. - Я обо всем распоряжусь. - Спасибо. Ты настоящий друг. ? Щеголь усмехнулся: - Боюсь, что мистер Холкрофт в это не верит. Что ж, значит, ему еще долго учиться разбираться в людях. - Он откланялся и направился к двери. Уже взявшись за дверную ручку, он еще раз повернулся к Холкрофту: - Я заранее извиняюсь, если мои слова покажутся вам странными, мистер Холкрофт, но будьте терпимее. Ваши отношения с Хелден, например, мне кажутся очень подозрительными. Но я не вмешиваюсь. Я вам верю. Но учтите, если вы не оправдаете эту веру, мы вас убьем. Я просто подумал, что вам следует об этом знать. "Проклятый" поспешно ретировался. Ноэль довольно решительно двинулся было за ним, но Хелден придержала его за руку. - Пожалуйста, дорогой. Ему тоже нужно многому научиться. Он действительно друг. - Этот друг - совершенно невыносимый ублюдок. - Холкрофт перевел дыхание. - Прости меня. У тебя и гак полно забот, а тут я со своими глупостями. - Но он грозился тебя убить. - А кто-то уже убил твою сестру. Если принять это во внимание, то я конечно же поступил глупо. - Давай не будем об этом. Нам нельзя терять время. Звонил Буоновентура и оставил телефон, по которому его можно найти. Вон он, записан на листочке рядом с аппаратом. Ноэль подошел к ночному столику и взял листок с номером. - Мы с твоим братом собирались завтра ехать в Сен-Тропе, чтобы выведать у Бомонта все, что ему известно. Так что для Иоганна новость окажется печальной вдвойне. - Я позвоню ему сама. Они были очень близки с Гретхен. А в молодости вообще не разлучались ни на минуту. Где он сейчас? - Честно говоря, не знаю. Он ничего не сказал. Обещал позвонить вечером. - Холкрофт снял телефонную трубку и попросил оператора соединить его с Буоновентурой. - Тогда я сама поговорю с ним, когда он позвонит, - сказала Хелден, отходя к окну. Трансатлантическая линия связи оказалась свободной: с Кюрасао соединили в течение минуты. - Старик, да ты богач, оказывается! - раздался в трубке голос Сэма. - Хорошо, что мне не приходится оплачивать твои счета. Ну что, Ноули, нагляделся на этот чертов мир? - Я много на что нагляделся, Сэм. Моя мать тебе звонила? - Ага. Просила передать, что хочет встретиться с тобой в Женеве примерно через недельку. Ты должен остановиться там в отеле "Д'Аккор", но об этом никому ни слова. - В Женеве? Она едет в Женеву? Какого черта она вообще выехала из дому?! - Она говорит, что дело принимает опасный оборот. Ты должен держать рот на замке и не предпринимать никаких действий, пока не встретишься с ней. Должен тебе сказать, что леди была очень и очень расстроена. - Надо было мне позвонить ей. Телефон или адрес - она ничего не оставляла? - Ничегошеньки, дружок. По-моему, она очень торопилась, да и связь была гнилая. Она звонила аж из Мехико. Послушайте, ребята, может, кто-нибудь расколется: что происходит? Холкрофт отрицательно покачал головой, словно Буоновентура сидел напротив. - Извини, Сэм. Как-нибудь в другой раз. Обещаю. - Ладно. Может, и вправду расскажешь. Я всегда готов. Смотри там - следи за собой. Матушка у тебя - просто прелесть. Так что уж побудь примерным мальчиком. Холкрофт повесил трубку. Приятно иметь такого друга, как Буоновентура. "Наверное, он для меня такой же верный друг, как тот щеголь - для Хелден", - вдруг поймал себя на мысли Ноэль. Интересно, что имела в виду Хелден, когда спрашивала у "проклятого" насчет прикрытия? Для чего ей прикрытие? И кто ее прикрывает? - Мама вылетела в Женеву, - сообщил он Хелден. - Я уже поняла, - ответила она, поворачиваясь от окна. - Ты расстроен? - Да. За ней кто-то следил в Мехико. Майлз схватил шпиона в аэропорту, но тот успел проглотить цианистый калий, прежде чем полиции удалось что-либо выяснить. - "Убей меня - на мое место встанет другой. Убьешь того - его заменит третий". Кажется, так? - Да. Я уже об этом думал. - А Иоганн знает? - Я рассказал ему все. - И что он об этом думает? - Он теряется в догадках. Ключом ко всему был Бомонт. Нам теперь некуда деваться, кроме Женевы. Будем надеяться на то, что нас никто не остановит. Хелден подошла к нему. - Скажи мне, что они - кем бы они ни были - могут с вами сделать? Если вы втроем придете в банк - благоразумные, согласные во всем господа, - то дело будет сделано. Ну что они смогут сделать?! - Ты сама ответила на этот вопрос прошлой ночью. - То есть? - Они могут убить нас. Зазвонил телефон. Холкрофт снял трубку: - Алло? - Это Теннисон. - Голос в трубке прозвучал напряженно. - С вами хотела поговорить сестра, - сказал Холкрофт. - Погодите минутку, - попросил Теннисон. - Мне сперва нужно поговорить с вами. Она уже знает? - Да. Вам, я вижу, тоже все известно. - Мне сообщили из редакции. Выпускающий редактор знал, как мы были близки с Гретхен. Это ужасно. - Если бы я только мог как-то вас утешить... - Я ведь тоже не могу вернуть вам отчима... Увы, с трагедиями нужно справляться самому. Никто не сможет помочь тебе, когда случается такое. Хелден вас поймет. - Скажите, вы не верите версии, опубликованной в газетах? Про катер, попавший в шторм? - В то, что они вышли в море и не вернулись, - верю. В то, что в этом виноват Бомонт, - нет, не верю. Слишком неправдоподобно. Каким бы мерзким типом ни был Бомонт - моряк он отличный. Он чуял шторм за двадцать миль. Если бы он был на катере, то успел бы причалить к берегу задолго до бури. - Кто же виноват в таком случае? - Друг мой, мы с вами прекрасно знаем кто. Тот, на кого он работал. Они направили Бомонта в Рио следить за вами, а вы его раскололи: зачем им такой агент? - Теннисон сделал паузу. - У меня создается впечатление, что они знали о нашем намерении ехать в Сен-Тропе. Но они не смели убивать Гретхен. Этому нет оправдания. Никакого. - Я очень сожалею. Господи, я чувствую себя виноватым. - Вы тут ни при чем. - Может, к этому все же приложили руку англичане? - высказал предположение Холкрофт. - Я рассказал про Бомонта Кесслеру, и он обещал передать информацию о нем в Лондон. По дипломатическим каналам. Быть может, англичане не стали мириться с тем, что капитан разведывательного судна оказался агентом "Одессы"? - Искушение убрать Бомонта могло быть велико, но никто из властей предержащих в Англии не разрешил бы убивать Энтони. Они запрятали бы его в тюрьму и потихоньку выкачивали из Бомонта информацию с помощью пыток, но убивать не стали бы. Он был им нужен. В убийстве замешаны не те, кому оно могло принести пользу, а те, для кого знания Бомонта представляли угрозу. Аргументы Теннисона были весьма убедительны. - Вы правы, - сказал Холкрофт. - У англичан не было никакой корысти убивать Бомонта. Напротив, они должны были беречь его как зеницу ока. - Именно. Кроме того, не следует забывать и о моральном факторе. Возможно, МИ-6 и терпит урон от своекорыстных людей, но до убийств они не опускаются. Это для них - дурной тон. Они всеми силами стараются сохранить свою репутацию и готовы на все, чтобы восстановить ее, если она вдруг пошатнется. И я молю Бога, чтобы мои представления об их щепетильности не оказались ложными. - Что вы имеете в виду? - Я сегодня вылетаю в Лондон. Завтра утром я хочу встретиться с Пэйтон-Джонсом из МИ-5. Намереваюсь предложить ему сделку, перед которой он, по-моему, устоять не сможет. Есть у меня на примете некая птица, которая очень быстро перемещается с места на место, всякий раз так меняя окраску перьев, что становится совершенно незаметной, сливаясь с окружающей средой. Холкрофт был столь же удивлен, сколь сбит с толку. - Мне казалось, что вы не хотите - и не можете - работать с ними. - А я буду работать не с ними, а с ним. Только с Пэйтон-Джонсом, и ни с кем другим. Если он не сможет мне этого гарантировать, то наше сотрудничество закончится, не начавшись. - Вы уверены, что он даст вам эти гарантии? - У него нет выбора. Эта птичка стала навязчивой идеей британской разведки. - Серьезно? А что вы попросите взамен? - Доступ к секретным материалам. У англичан тысячи секретных досье, относящихся к последним годам войны. За эти досье многие бы дорого заплатили. Где-то среди них - и ответ на наш вопрос. Человек ли это, или группа людей, или банда фанатиков - этого я не знаю, но сведения о них наверняка хранятся в архивах британской разведки. Нашим соперником может оказаться кто-нибудь из тогдашнего министерства финансов Германии или кто-то из друзей наших отцов, которому они верили и потому назначили ответственным за что-либо. Может статься, что конкурирует с нами кто-нибудь из участников "Лох Торридон". - Кто-кто?! - "Лох Торридон". Так называлась операция по шпионажу и саботажу, которую британская разведка осуществляла с сорок первого по сорок четвертый год. Суть операции заключалась в том, что Великобритания высылала из страны завербованных подданных Германии и Италии. Те устраивались на родине работать на заводы, железную дорогу, в государственные учреждения и снабжали англичан необходимой информацией, а также саботировали деятельность различных организаций, ведомств и предприятий. Общеизвестно, что англичанам удалось внедрить своих людей и в министерство финансов Германии... Ответ нужно искать в архивах. - И вы собираетесь среди тысяч досье отыскать то единственное? Если даже оно существует, то на его поиски могут уйти месяцы. - Не обязательно. Я знаю, с чего начать: необходимо искать людей, которые каким-либо образом были связаны с нашими отцами. - Теннисон говорил так быстро и так уверенно, что Ноэль не поспевал за ходом его мыслей. - Почему вы так уверены в том, что эта информация есть в английских архивах? - спросил он. - Потому что она должна там быть. Я понял это после сегодняшнего разговора с вами. Тот человек, который звонил вам в Нью-Йорке... его потом убили... - Питер Болдуин? - Да. Агент МИ-6. Он знал о Женеве. Откуда? Из архивов. Значит, будем плясать от Болдуина. - Тогда ищите досье под грифом "Код "Вольфшанце", - сказал Холкрофт. - "Код "Вольфшанце"! Это, должно быть, то, что мы ищем! Теннисон вдруг умолк. Холкрофт мог только догадываться, что происходит на противоположном конце провода: удивлен ли Теннисон или просто обдумывает новые сведения. - Где вы услышали об этом коде? - раздался, наконец, голос в трубке. - Вы ничего не говорили мне об этом. И Хелден ничего не сказала. - Значит, мы просто запамятовали, - простодушно объяснил Холкрофт. - Нам следует действовать очень осторожно, - сказал Теннисон. - Если слово "Вольфшанце" имеет какое-то отношение к Женеве, то нам нужно быть в высшей степени осторожными. Англичане не должны знать о "Вольфшанце". В противном случае последствия будут катастрофическими. - Я тоже так полагаю. Но как вы объясните Пэйтон-Джонсу ваше стремление проникнуть в архивы? - Отчасти я скажу ему правду, - ответил Теннисон. - Я хочу найти убийцу Гретхен. - И ради этого вы готовы отказаться от... птицы, за которой охотились шесть лет? - Ради этого и ради Женевы - да. От всей души! Ноэль был тронут. - Хотите, я сам предварительно переговорю с Пэйтон-Джонсом? - предложил он. - Нет! - вдруг закричал Теннисон, но тут же понизил голос: - Я имею в виду... Вы подвергнетесь слишком большой опасности. Поверьте мне. Делайте то, о чем я вас попрошу, пожалуйста. Вы с Хелден должны находиться вне поля зрения. Вам необходимо полностью самоизолироваться. Хелден нельзя появляться на службе до тех пор, пока я снова не свяжусь с вами. Пусть она будет при вас, и постарайтесь на время стать невидимками. Холкрофт взглянул на Хелден: - Я не знаю, согласится ли она на это. - Я попытаюсь ее убедить. Передайте ей, пожалуйста, трубку. - Вы еще позвоните? - Через несколько дней. Если переедете в другой отель, оставьте информацию, где можно найти мистера Фреска. Хелден знает, кому позвонить. А теперь дайте мне поговорить с сестрой. Несмотря на все наши различия, мы теперь необходимы друг другу, как никогда прежде. И... Ноэль? -Да? - Будьте добры к ней. Любите ее. Вы ей очень нужны. Холкрофт встал с кровати и передал трубку Хелден. - Mein Bruder...28 Глава 31 "Код "Вольфшанце"!" Фон Тибольт-Теннисон, сидевший в своем маленьком офисе на окраине Парижа, яростно грохнул кулаком по столу. "Код "Вольфшанце". Эту магическую формулу выдал Питеру Болдуину Эрнст Манфреди! Банкир играл в опасную, но искусную игру. Манфреди знал, что стоит только Болдуину произнести священную фразу - и он, Болдуин, становится трупом. Банкир, однако, вряд ли стал бы раскрывать Болдуину, что стоит за этой магической формулой, - это было не в его интересах. Но Болдуин обладал одним из самых могучих интеллектов в Европе. Удалось ли ему сложить в целое больше фактов, чем предполагал Манфреди? Сколько он успел узнать? Что находится в досье Болдуина, хранящемся в архивах МИ-5? Обратили ли в английской разведке внимание на донесения Болдуина? Обычно МИ-5 отвергала все его проекты и отчеты. И теперь папка с материалами, собранными Болдуином, наверняка пылится среди тысяч и тысяч себе подобных. Все они погребены в архивах, ибо информация, содержащаяся в тех папках, осталась невостребованной. "Код "Вольфшанце". Эта фраза почти никому ни о чем не говорила, и даже те несколько сот региональных лидеров, которые о ней знали, считали ее простым кодовым сигналом: скоро нам будут перечислены громадные суммы, которые следует употребить на какое-то дело. "Дети Солнца". Для них, рассеянных по всей земле, "Вольфшанце" означала восстановление прав на первородство. Папки Болдуина не могут содержать этой информации, потому что это просто невозможно. Но те, в чьих руках материалы Болдуина, могут воспользоваться всей остальной информацией. У Теннисона единственный шанс добраться до папок Болдуина. Англичанам нужен Тинаму. Если МИ-5 сумеет схватить его, то английская разведка сможет вернуть себе первенство среди секретных служб - первенство, которое было утеряно после многолетних провалов и дезертирства. МИ-5 получит Тинаму, а взамен поделится со своим благодетелем секретными материалами. Блестящая выйдет ирония: проклятая британская разведка - этот тихий спрутообразный монстр, разгромивший Третий рейх, - поможет становлению четвертого. Ибо МИ-5 получит сведения о том, что "Нахрихтендинст" разворачивает конспиративную деятельность невиданных масштабов. Англичане поверят человеку, который предоставит эти сведения, - они не смогут не поверить тому, кто преподнес им в подарок Тинаму. Теннисон шел по редакционным коридорам, сдержанно принимая поздравления коллег по "Гардиан". Мимоходом он оценивающе разглядывал женщин. Каждая из секретарей и машинисток бросала на этого умопомрачительного мужчину призывные взгляды, давая понять, что готова на все, чего тот ни пожелает. Теннисону вдруг пришло в голову, что ему, возможно, придется выбрать себе в любовницы одну из этих женщин. Его возлюбленная Гретхен ушла в небытие, но аппетиты-то остались. "Да, - думал Теннисон, подходя к кабинету старшего редактора, - я непременно выберу себе женщину". Возбуждение нарастает, интенсивность операции "Вольфшанце" повышается с каждым часом... Ему потребуется сексуальная разрядка. Она всегда ему требовалась, и Гретхен это очень хорошо понимала. - Рад видеть тебя, Джон, - встал навстречу из-за стола старший редактор, протягивая Теннисону руку. - Боннский репортаж пойдет в завтрашнем номере. Прекрасная работа. Теннисон сел в кресло напротив. - Есть новости, - сказал он. - Если доверять моим источникам информации - а я им доверяю, - то скоро будет предпринято покушение на жизни нескольких человек, которое может повлечь за собой кризис во всем мире. - О Господи... Собираешься написать об этом? - Нет. Писать об этом нельзя. Я не думаю, что мало-мальски солидная газета может об этом написать. Старший редактор подался вперед: - В чем дело, Джон? - В следующий вторник состоится экономическое совещание на высшем уровне... - Ну да. Как раз здесь, в Лондоне. Все восточные и западные лидеры... - В том-то все и дело. Восток и Запад. Они съедутся из Москвы и Вашингтона, Пекина и Парижа. Самые влиятельные люди на земле... - Теннисон выдержал паузу. - И что? - И двое из них будут убиты. - Что?! - Двоих собираются убить. Кого именно убивать - для киллеров значения не имеет. Главное, убьют лидеров из противоположных политических лагерей: скажем, президента Соединенных Штатов и председателя Китайской Народной Республики. Или премьер-министра Великобритании и главу Советского Союза. - Но это невозможно! Принимаются беспрецедентные меры безопасности! - Вовсе они не беспрецедентны. Непременно будет следование кортежа по городу, толпы людей на улицах, разные церемонии и банкеты... Где тут гарантия абсолютной безопасности? - Ее должны обеспечить! - Против Тинаму нет защиты. - Тинаму?! - Ему обещан самый большой гонорар за всю историю. - Святый Боже... - Организацией, которая называется "Нахрихтендинст". Явочная квартира МИ-5 представляла собой тускло освещенную комнату, лишенную какой бы то ни было обстановки, кроме стола и двух стульев, в доме на восточной окраине Лондона. Агент МИ-5 Пэйтон-Джонс пристально разглядывал сидящего через стол Теннисона. - Итак, - начал седовласый господин, - вы хотите сказать, что я должен верить вашим россказням главным образом потому, что вы желаете получить доступ к архивным материалам? Но это абсурд! - Другими доказательствами я не располагаю, - ответил Теннисон. - Все, что я рассказал вам, - правда. У нас нет времени на выяснение отношений. Дорог каждый час. - Но я не склонен к тому, чтобы меня обвел вокруг пальца журналист, который на самом деле может оказаться не совсем простым корреспондентом. Вы очень умный человек. И скорее всего, беспардонный лжец. - Святый Боже, если это действительно так, то с какой стати я здесь? Послушайте, я в последний раз повторяю: Тинаму был обучен "Одессой" в горах на юге Бразилии! Я боролся с "Одессой" всю жизнь; об этом может узнать каждый, кто удосужится заглянуть в мое досье. "Одесса" выжила нас из Бразилии, отрезав от всего, что мы создали там. Мне нужен Тинаму! Пэйтон-Джонс внимательно изучал своего собеседника. Злой спор длился уже примерно полчаса. Разведчик безжалостно обрушивал на Теннисона шквал вопросов и хлестких оскорблений. Это был испытанный метод ведения допроса, позволявший отделить правду от фальши. Было очевидно, что англичанин, наконец, был удовлетворен. Голос его стал мягче. - Хорошо, мистер Теннисон. Давайте прекратим выяснение отношений. Насколько я понял, мы должны принести вам свои извинения? - Извинения будут не односторонними. Просто я знал, что мне лучше работать в одиночку. Господи, кем мне только не приходилось прикидываться... Если бы кто-нибудь засек меня в обществе человека из вашей конторы, то вся моя работа пошла бы насмарку. - Тогда я прошу прощения за то, что мы вызывали вас к себе. - Эти моменты были крайне опасны для меня. Я начинал чувствовать, что Тинаму ускользает. - Но мы его пока так и не поймали. - Но близки к этому. Теперь это - дело нескольких дней. Удача будет на нашей стороне, если мы будем предельно пунктуальны во время принятия решений, если мы тщательнейшим образом проверим улицы, по которым будут следовать делегации, залы заседаний, места предстоящих церемоний и банкетов. Такой возможности может больше не быть. Как не было прежде и такого громадного преимущества на нашей стороне: мы знаем, что он уже здесь. - Вы абсолютно уверены в своих информаторах? - Никогда прежде не был в них так уверен. Тот человек в берлинской пивной был курьером. Тинаму убивал всех присланных к нему курьеров. Последними словами несчастного были: "Лондон... на следующей неделе... встреча в верхах... по одному с каждой стороны... человек с татуированной розой на правой руке... "Нахрихтендинст"... Пэйтон-Джонс кивнул: - Мы запросим Берлин. Пусть установят личность погибшего. - Вряд ли вам что-либо удастся узнать. Насколько я знаю, "Нахрихтендинст" тщательно блюдет конспирацию. - Но они всегда хранили нейтралитет, - возразил Пэйтон-Джонс. - И их информация всегда была очень точной. Обвинители на Нюрнбергском процессе постоянно пользовались информацией "Нахрихтендинст". - Я полагаю, что "Нахрихтендинст" поставляла информацию в Нюрнберг избирательно. Мы не можем знать, что они утаивали. Англичанин снова кивнул: - Вполне возможно. Узнать, что именно они скрывали, мы не сможем никогда. Вопрос в другом: почему они это скрывали? - Если позволите... - сказал Теннисон. - Несколько стариков хотят перед смертью отомстить всему миру. У Третьего рейха было два идеологических противника: коммунисты и западные демократы. Во время войны они стали союзниками, невзирая на антагонизм. Теперь каждый из бывших союзников жаждет превосходства. По-моему, это идеальная месть: заставить коммунистов и Запад обвинять друг друга в политических убийствах, натравить монстров друг на друга, чтобы те погибли в страшной схватке. - Ну, если исходить из этого, - перебил Пэйтон-Джонс, - то под эти мотивы можно подвести сотни убийств, совершенных в последние годы. - Но отбрасывать эту гипотезу у вас тоже нет оснований, - сказал Теннисон. - Или есть? Что, британская разведка имеет прямые связи с "Нахрихтендинст"? - Мы непременно проверим досье "Нахрихтендинст". Действовать вслепую на основании вашей информации мы не намерены. - И что, кто-то из "Нахрихтендинст" по-прежнему жив? - Вполне возможно. Честно говоря, про "Нахрихтендинст" давно уже никто не вспоминал. Но я могу проверить. - Вы дадите мне имена членов "Нахрихтендинст"? ? Пэйтон-Джонс откинулся на спинку кресла: - Является ли это одним из тех условий, про которые вы говорили, мистер Теннисон? - Скажем так - да, но я буду настаивать на этом лишь при определенных обстоятельствах. - Я думаю, так поступил бы любой цивилизованный человек. Если мы поймаем Тинаму, то вас будет чествовать чуть ли не вся планета. Имена членов "Нахрихтендинст" в этом случае - сущая мелочь. Если у нас в архивах есть сведения о "Нахрихтендинст" - вы их получите. Какие у вас еще просьбы? Доставать мне блокнот? - Их не много, - обиженно произнес Теннисон. - И возможно, некоторые из них покажутся вам странными. Во-первых, из чувства уважения к своим хозяевам я просил бы у вас пятичасовую фору для "Гардиан" в освещении предстоящего события. - Она у вас в кармане, - ответил Пэйтон-Джонс. - Во-вторых, я хотел бы получить от британской разведки официальное свидетельство о том, что мое досье безупречно и что я оказал вам активное содействие в деле сохранения... скажем так... "международной стабильности". - Думаю, что такое свидетельство будет вам ни к чему. Если благодаря вашей информации мы сможем схватить Тинаму, то главы многих государств почтут за честь наградить вас высшими знаками отличия. В этом случае наше официальное письмо будет излишним. Оно вам ни к чему. - Нет, оно мне понадобится непременно, - сказал Теннисон, - ибо моя предпоследняя просьба такова: я не хочу, чтобы мое имя было где-либо упомянуто. - Не было... - Пэйтон-Джонс был ошеломлен. - Это что-то странное, не так ли? - Я бы попросил вас не смешивать мои профессиональные амбиции с моей частной жизнью. Мне не нужны награды. Фон Тибольты в большом долгу перед Великобританией. Пусть это будет частичным возмещением долга. Пэйтон-Джонс помолчал с минуту. - Прошу простить меня, - сказал он после паузы. - Я неверно судил о вас. Конечно же, вы получите официальное письмо. - Говоря по правде, есть еще одна причина, из-за которой я хотел бы сохранить анонимность. Конечно, королевский флот и власти Франции вполне могут довольствоваться версией, согласно которой моя сестра и ее супруг утонули в результате несчастного случая. Может быть, они и правы. Но думаю, вы согласитесь, что выглядит этот инцидент довольно подозрительно. А у меня есть еще одна сестра. Мы с ней - последние фон Тибольты. И я не смогу себе простить, если с сестрой что-нибудь случится. - Понимаю, - кивнул Пэйтон-Джонс. - Я хотел бы помочь вам всем, чем могу. Мне кажется, что никто не знает Тинаму лучше меня. Я изучаю его повадки много лет. Каждое убийство, каждое его движение до и после совершения злодеяния. Думаю, что смогу вам помочь. Я хотел бы работать с вами в одной команде. - Я был бы последним дураком, если бы отверг ваше предложение. - Я знаю тактику Тинаму. Он всегда заранее устанавливает несколько винтовок в различных местах. Подготовка к убийству начинается иногда за несколько недель до покушения. Думаю, что и в Лондоне он поступит так же. Я полагаю, что нам следует начать осторожные поиски оружия, сосредоточив их в тех местах, где во время совещания будут большие скопления народа. - Начнем поиски прямо сейчас? - Мы должны дать ему еще один день. Пусть установит все винтовки. А потом, когда мы начнем поиски, мне было бы желательно получить униформу какого-нибудь строительного инспектора, чтобы мои визиты в различные здания не вызывали подозрений. - Это мы устроим. - Пэйтон-Джонс встал. - Вы говорили, что у вас еще какая-то просьба? - Да. С тех пор как я покинул Бразилию, у меня нет личного оружия. У меня даже разрешения на его ношение нет. Я хотел бы получить на время операции пистолет. - Я выделю вам табельное оружие, - кивнул Пэйтон-Джонс. - Мне нужно будет за него расписываться? -Да. - Извините, но я бы настоял на своей анонимности. Я не хочу, чтобы мое имя фигурировало в документах МИ-5. Мой автограф вполне может вывести какую-нибудь любопытную бестию на верный след. А эта бестия может оказаться агентом "Нахрихтендинст". - Понятно. - Англичанин расстегнул пиджак и полез за пазуху. - Это, конечно, противоречит уставу, но уж таковы обстоятельства. - Он достал небольшой револьвер и передал его Теннисону. - Берите мой. Зарегистрирую его как отданный в ремонт, а потом заменю. - Спасибо, - сказал Теннисон, неуклюже принимая револьвер, - так, словно это была диковинная игрушка. Теннисон вошел в переполненный бар на Сохо-сквер. Внимательно оглядев помещение сквозь густую завесу табачного дыма, он увидел того, кого искал: в дальнем углу некий мужчина приветственно поднял руку. Одет мужчина был, как водится, в коричневый плащ, сшитый по специальному заказу. Внешне плащ ничем не отличался от фабричного, но на самом деле в нем была масса потайных карманов и ремней, предназначенных для единственной цели - прятать в себе ружья, пистолеты, глушители и взрывчатку. Человек в плаще был учеником Тинаму - причем настолько талантливым, что частенько заменял своего учителя, когда тот бывал недосягаем. Последнее задание он выполнил в аэропорту Кеннеди - ночью, под проливным дождем. "Боинг-747" компании "Бритиш эруэйз" был окружен кордоном полицейских, но он сумел пробраться в салон во время заправки, предварительно спрятавшись в цистерне бензовоза. И сделал свое дело. Джон Теннисон прихватил с собой кружку пива и направился к столику, за которым сидел человек в коричневом плаще. Круглый столик был чрезвычайно мал, а стулья стояли так тесно друг к другу, что собеседники едва не соприкасались лбами. Зато можно было говорить почти шепотом. - Винтовки на местах? - спросил Теннисон. - Да, - ответил его напарник. - Кортеж проследует по Стрэнду, выедет на Трафальгарскую площадь, минует арку Адмиралтейства, свернет на Мэлл и - прямиком к дворцу. Я оборудовал семь засад. - Где именно? - С востока на запад, по ходу движения колонны: первая в отеле "Стрэнд Пэлис". Комната 306, на третьем этаже; автоматическая винтовка и оптический прицел спрятаны в матрасе той кровати, что поближе к окну. В квартале от гостиницы, на четвертом этаже административного здания, в мужском туалете - вторая винтовка. Спрятана в потолке, прямо над флуоресцентной лампой. В здании напротив, также на четвертом этаже, в машинописном бюро - третье ружье. Оно вместе с оптическим прицелом привязано к ходовой части фотокопировального аппарата. Ближе к Трафальгарской площади... Мужчина в коричневом плаще рассказал об остальных тайниках с оружием. Они были оборудованы на пространстве примерно в полмили - от "Савоя" до арки Адмиралтейства. - Точки выбраны прекрасно, - одобрил Теннисон, отодвигая от себя кружку, из которой так и не пригубил ни глотка. - Ты понял,' как должен действовать? - Я знаю, что именно должен делать. Но сказать, что мне понятны мои действия, не могу. - Да это и не обязательно, не правда ли? - спросил Теннисон. - Конечно нет. Но я подумал о вас. А вдруг вас блокируют или вы не сможете пробиться через кордон? Я мог бы сделать это вместо вас. С любой из точек. Почему вы не доверите мне один из постов? - Даже твоя квалификация недостаточна для такой операции. Нам нельзя допустить ни малейшей ошибки. Одна неверно пущенная пуля - и последствия будут катастрофическими. - Смею вам напомнить, что меня тренировал лучший в мире стрелок. Теннисон улыбнулся: - Пожалуй, ты прав. Ну что ж. Как только справишься со всеми заданиями, можешь занять восьмую позицию. Выберешь комнату в правительственном здании позади арки Адмиралтейства и сразу доложишь мне. Справишься? - В два счета! - ответил мужчина в коричневом плаще, поднося кружку к губам. Теннисон заметил татуировку на запястье его правой руки - там была выколота красная роза. - Могу я дать тебе один совет? - спросил Джон Теннисон. - Конечно. Какой именно? - Носи перчатки, - сказал Тинаму. Глава 32 Теннисон открыл дверь и щелкнул настенным выключателем. В комнате 306 вспыхнули ярким светом две настольные лампы. Иоганн жестом пригласил войти следом мужчину средних лет. - Место подходящее, - сказал Теннисон. - Даже если за номером ведется наблюдение, человека в этом помещении никто не увидит из-за опущенных штор. Занавешенные окна тоже не вызывают подозрений - как раз в это время прислуга ложится спать... Это здесь. - Теннисон вынул из кармана пальто миниатюрный детектор, нажал на кнопку и провел им над кроватью. Тоненький писк стал громче. Металлодетектор зашкалило. Пэйтон-Джонс подошел поближе. Теннисон осторожно отвернул одеяло и снял с постели простыни. - Вот оно. Прощупывается, - сказал он, продавливая матрас руками. - Прекрасная работа, - ответил Пэйтон-Джонс. - Вы говорите, комнату сняли на десять дней? - Да. Заказ поступил из Парижа по телеграфу. К депеше приложен чек, оплаченный неким Лефевром. Скорее всего, ничего не значащий псевдоним. В комнате пока никто не появлялся. - Действительно, все в матрасе, - подтвердил Пэйтон-Джонс, ощупав постель. - Один из предметов, безусловно, ружье, - сказал Теннисон, - но второй я никак не определю. - Оптический прицел, - сказал англичанин. - Здесь ничего трогать не будем, а в коридоре выставим пост. - Еще одну засаду он оборудовал себе ниже по улице, в туалете, расположенном на четвертом этаже административного здания. Его занимает какая-то статистическая фирма. Ружье спрятано в потолке: привязано к стержню, на котором висит флуоресцентная лампа. - Поехали, - приказал Пэйтон-Джонс. Примерно через два часа они были уже на крыше одного из домов, выходящих на Трафальгарскую площадь. Став на четвереньки у невысокого бордюра, шедшего вдоль края крыши, они внимательно изучали площадь. Именно здесь проляжет маршрут кавалькады автомобилей и моторизованного эскорта. Участники совещания проследуют через Трафальгарскую площадь по направлению к арке Адмиралтейства и, миновав ее, выедут на Пэлл-Мэлл. - Если Тинаму собирается установить ружье здесь, - Теннисон показал на промасленный бумажный сверток рядом с бордюром, - то я думаю, что на нем будет полицейская униформа. - Я понял, к чему вы клоните, - кивнул Пэйтон-Джонс. - Полицейский, забравшийся на крышу в момент проезда правительственных делегаций, не вызовет подозрений у агента, который будет здесь дежурить. - Именно. Тинаму может убить вашего человека и занять его позицию. . - Но тогда он отрежет себе дорогу назад. - Не думаю, что ему потребуются привычные пути к отступлению. Лестничные площадки будут запружены народом, внизу толпы возбужденных зрителей, всеобщее столпотворение... Он вполне может обойтись крепким канатом: спустится во двор и растворится в толпе. Ему удавалось заметать следы и при гораздо менее драматичных обстоятельствах. И потом, не забывайте, что личин у Тинаму больше, чем имен в телефонном справочнике. Я, например, уверен, что в Мадриде он был в числе следователей, производивших допрос. - Мы поставим здесь двух человек, причем один из них будет находиться в засаде. А на соседних крышах разместим четверых снайперов. - Пэйтон-Джонс отполз от бордюра. Теннисон последовал за ним. - Вы проделали исключительную работу, Теннисон, - сказал разведчик. - Вам удалось обнаружить пять засад за какие-то тридцать шесть часов. Как вы полагаете, это все? - Думаю, нет. Тем не менее я рад, что нам удалось установить зону предполагаемых действий. События развернутся в одном из шести кварталов - от "Савоя" до Трафальгарской площади. Как только эскорт минует арку и свернет на Мэлл, мы сможем вздохнуть спокойно. А до тех пор я не могу быть уверен полностью в безопасности официальных лиц. Вы предупредили делегации? - Да. Все главы государств будут одеты в пуленепробиваемые жилеты, такие же пластины будут прикрывать ноги и низ живота. В шляпы также будет вшит пуленепробиваемый пластик. Президент Соединенных Штатов, конечно, вообще отказался надевать шляпу, а русские хотят, чтобы пластины вшили прямо в меха, - но в остальном все в порядке. Риск минимальный. Теннисон взглянул на Пэйтон-Джонса: - Вы в самом деле так думаете? - Да. А в чем дело? - Думаю, что вы ошибаетесь. Тинаму не просто меткий стрелок. Даже ведя беглый огонь, он может изрешетить шиллинговую монету с расстояния пятисот ярдов. Так что если из-под полей шляпы на секунду мелькнет лицо, ему будет достаточно. Он выстрелит в глаз - и не промахнется. Англичанин сердито глянул на Теннисона: - Я сказал, что риск минимальный, но он конечно же есть. При первых же признаках тревоги все главы правительств будут окружены живой стеной из телохранителей. Вы нашли пять засад; допустим, их еще пять. Даже если мы их не обнаружим - все равно эффективность действий Тинаму уже снижена на пятьдесят процентов, и шансы на то, что он окажется в одной из нераскрытых засад, - пятьдесят на пятьдесят, что совсем неплохо. Пока все складывается не в пользу Тинаму. Мы поймаем его. Мы должны это сделать. - Поимка Тинаму много значит для вас, не так ли? - Ровно столько, сколько она значит для вас, мистер Теннисон. Но гораздо больше, чем любое из дел, которое мне приходилось вести за тридцать с лишним лет службы... Теннисон кивнул: - Понятно. Я многим обязан Англии и сдел