Лейкрафту. Помните, что была только одна путаница, начатая Пегги, когда она увидела, что Пайл уже обслужен, и отдала свою тарелку Ниро Вулфу. Попытайтесь взять какую-нибудь девушку и предположить, что она принесла вторую тарелку или принесла две сразу, если вы еще думаете, что это могло случиться и что она обслужила Пайла или начала вторую путаницу. Моя память имела длительную тренировку, связанную с характером и давлением Ниро Вулфа, но я бы никогда не предпринял, чтобы отчитаться, столько комбинаций, сколько попытались сделать они, ползая вокруг меня по полу, даже если быть очень заинтересованным в этом. Они убили на это полчаса или больше. Наиболее настойчивой была Пегги Чоут, рыжеволосая. После того, как все остальные отказались, она еще осталась, хмурясь и кусая губы, опираясь то на одну руку, то на другую. Наконец она сказала "ерунда", протянула руку и смешала кусочки бумаги гостей и девушек, поднялась и вернулась на стул. Я оставался таким же. - Это просто трюк, - сказала Кэрол Эннис, снова возвратившись на кушетку. - Я все еще не верю в это, - объявила Нора Ярет. - Я не верю, что одна из нас умышленно отравила человека, одна из нас, сидящих здесь. - Ее большие карие глаза остановились на мне. - Боже мой, посмотрите на нас! Укажите ее! Укажите на нее. Ну, укажите! Это, конечно, и было тем, из-за чего я здесь находился - не указать ее точно, а, по крайней мере, получить намек. У меня была неопределенная надежда, что это может получиться, если понаблюдать, как они манипулируют кусочками бумаги, но это не произошло. Я ожидал, что Эллен Джаконо начнет с девушками болтовню на тему образа жизни Винсента Пайла, но она, по-видимому, это решила оставить на меня. С тех пор, как мы приехали, она не сказала больше двадцати слов. - Если бы я мог указать ее, - сказал я, - и я бы не беспокоился об остальных. Также и фараоны, если бы они могли указать ее. Раньше или позже они, конечно, найдут ее, но начнет казаться, что им придется получить это с другого конца. Мотив. Им придется выяснить, у кого из вас был мотив, и они это рано или поздно выяснят. И в этом, может быть, я могу помочь. Я могу сказать, помочь не им, а помочь вам. Не той, которая его убила, а остальным. Эта мысль пришла мне, когда я узнал, что Эллен Джаконо призналась, что она несколько раз выезжала с Пайлом прошлой зимой. Что, если бы она сказала, что этого не было? Когда полиция выяснила бы, что она солгала, а они это выяснили бы, она уже была бы в какой-то мере соучастницей. Это не доказало бы, что она его убила, но могло бы быть неприятным. Я понимаю так, что все остальные из вас отрицали, что они когда-либо имели дело с Пайлом. Правильно, мисс Эллен? - Конечно. - Она вздернула подбородок. - Конечно, я встретилась с ним. Однажды, когда он пришел за кулисы в "Короне" и однажды где-то на вечере, и еще раз, я не помню где. - Мисс Морган? Она улыбнулась кривой улыбкой. - Это вы называете помочь нам? - потребовала она. - Это может привести к тому, что я буду знать, в каком вы положении. Кроме того, у фараонов есть ваше заявление. Она передернула плечами. - Я работаю дольше, чем Кэрол, поэтому мне пришлось разговаривать с ним больше, чем ей. Однажды я танцевала в "Фламинго", два года назад. Это было самое близкое, что у меня с ним было. - Мисс Чоут? - Я была лишена этой чести. Я приехала в Нью-Йорк только прошлой осенью. Из Монтары. Мне как-то на расстоянии показали его, но он не отпечатался у меня в памяти. - Мисс Ярет? - Он был на Бродвее, - сказала она. - Я на ТВ. - Эти двое даже не встречаются? - О, конечно, единственное место, где я как-то видела великого Пайла, - это у Сорди, но я не была с ним знакома. Я хотел скрестить ноги, но среагировала шаткая ножка стула, и я подумал, что лучше не надо. - Так вот, вы все, - сказал я, - скомпрометированы. Если одна из вас отравила его, и хотя мне просто ужасно говорить об этом, но я не вижу другого пути, то одна из вас лжет, если вы виделись с ним больше, чем предполагаете, вам лучше побыстрее это вспомнить. Если вы не хотите говорить фараонам, расскажите мне, расскажите мне сейчас, я передам это дальше и скажу, что я выпытал это из вас. Поверьте мне, что вы будете сожалеть, если не сделаете это. - Арчи Гудвин, - сказала Люси, - лучший друг девушек. Мой закадычный друг. Больше никто ничего не сказал. - На самом деле, - подтвердил я, - я ваш друг, всех вас, кроме одной. Я испытываю дружеские чувства ко всем хорошеньким девушкам, особенно к тем, кто работает, и я восхищаюсь и уважаю вас за то, что вы хотели заработать честные пятьдесят долларов за то, чтобы принести тарелки с едой куче мелочно требовательных людей. - Я ваш друг, Люси, если вы не убийца. Я откинулся назад, позабыв про шаткую ножку стула, но он не возражал. Настало время помешать личному плану Эллен. - Еще одна вещь. Вполне возможно, что кто-нибудь из вас видел, как она возвращалась на кухню за другой тарелкой, но вы не сказали о том, потому что не хотели выдавать ее. Если это так, то скиньте этот груз сейчас. Чем дольше он висит, тем горячее становится. Когда он станет слишком давить на вас, и вы решите, что вы должны рассказать об этом, будет, может быть, слишком поздно. Если вы завтра пойдете с этим к фараонам, то, возможно, они не поверят вам. Они уже решат для себя, что это сделали вы и пытаетесь спасти себя. Если вы не хотите рассказать мне здесь, и сейчас перед ней, пойдемте со мной в кабинет Ниро Вулфа, и мы поговорим там. Они обменялись взглядами, и это не были дружеские взгляды. Когда я приехал, ни одна из них, наверное, исключая убийцу, не верила, что среди них присутствует отравительница, но сейчас они все верили, или, по крайней мере, они думали, что "она может быть", и когда пришло это чувство - прощай, дружба. Было бы полезно, если бы я смог уловить страх в одном из взглядов, но страх, подозрение и неловкость часто так похожи, что их не отличить по отдельности. - Вы помогли, - едко сказала Кэрол Эннис. - Теперь вы заставили нас ненавидеть друг друга. Теперь каждая из нас подозревает каждую. Я отбросил милое симпатичное лицо. - Это только временно, - сказал я ей. Я взглянул на мои часы. - Еще нет полуночи. Если я заставил вас осознать, что это не продукция Бродвея, а также и не ТВ, и что чем дольше откладывается расплата, тем хуже будет для каждой из вас, то тогда я вам помог. - Я встал. - Пойдемте. Я не скажу, что мистер Вулф сможет сделать это одним щелчком пальцев, но он может удивить нас. Он много раз удивлял меня. - Хорошо, - сказала Нора. Она поднялась. - Пойдемте. Это становится слишком мучительно. Пойдемте. Я не собираюсь сказать, что это было то, за чем я пришел. Я полагаю, что это было сделано моим языком. Если я приеду с этой бригадой, и Вулф уже пошел спать, то он, почти наверняка, откажется играть. Если даже он еще не лег, то мог отказаться работать просто, чтобы дать мне урок, так как я не следовал его инструкциям. Эти мысли пронеслись в моей голове, когда вскочила Пегги Чоут, и Кэрол Эннис начала вставать с кушетки. Но мои страхи были напрасны. Борьба с Вулфом всегда безуспешна. Дверь в другом конце комнаты, которая была приоткрыта, неожиданно распахнулась, и там стояла двуногая фигура с плечами, они почти равнялись дверному проему. Я узнал сержанта Перли Стеббинса из Манхэттенского бюро по расследованию убийств. Он двинулся вперед, гаркнув: - Я удивляюсь на вас, Гудвин. Эти леди должны немного поспать. Глава 6 Конечно, я был обезьяной. Если бы тем, кто подшутил надо мной, был Стеббинс, я полагаю, я бы подскочил к окну и выпрыгнул из него. Упасть на тротуар с высоты четвертого этажа было бы достойным концом для обезьяны, и это было бы даже не хуже, чем жить, будучи обманутым Перли Стеббинсом. Но ясно, что это было сделано не им. Это была Пегги Чоут, или Нора Ярет, или же обе. Перли просто принял приглашение прийти и послушать. Поэтому я сохранил спокойствие. Сказать, что я был весел, было бы преувеличением, но я не завизжал и не стал рвать на себе волосы. - Приветствую, - сказал я сердечно. - И милости прошу. Я удивлялся, почему вы не присоединились к нам, вместо того чтобы стоять там в темноте. - Еще бы! - Он подошел ко мне на расстояние вытянутой руки и остановился. Затем повернулся. - Вы можете успокоиться, леди. - И повернулся снова ко мне. - Вы находитесь под арестом за препятствование ведению следствия. Пойдемте. - Минуточку. У вас впереди целая ночь. - Я повернул голову. - Конечно, Пегги и Нора знали, что этот герой находится там, но я... - Я сказал пойдемте, - гаркнул он. - А я сказал минуточку. Я собираюсь задать пару вопросов. Я не думаю сопротивляться аресту, но из-за долгого пребывания на коленях у меня в ногах судорога, а если вы торопитесь, вам придется меня нести. Я огляделся. - Я хотел бы знать, все ли знали. Вы, мисс Джаконо? - Конечно, нет. - Мисс Морган? - Нет. - Мисс Эннис? - Нет, я не знала, но я думаю, что вы знали. - Она вскинула голову, и блеснул пшеничный шелк. - Это было унизительно. Сказать, что вы хотите помочь нам, чтобы мы заговорили при подслушивании полисмена. - И после этого он меня арестовывает. - Просто сцена. - Я бы хотел, чтобы это было так. Спросите ваших приятельниц Пегги и Нору, знал ли я, только я полагаю, вы не поверили бы им. Они знали и не сказали вам. Вы бы лучше подумали все обо всем, что вы сказали. О'кей, сержант, судорога прошла. Он на самом деле хотел взять меня под руку, но я пошел, и он этого не сделал. Я открыл дверь в холл. Конечно, он пропустил меня вперед, чтобы спуститься вниз на три этажа. Ни один фараон с его умом не стал бы спускаться с лестницы впереди опасного преступника. Когда мы спустились на тротуар, и он велел мне повернуть влево, я спросил: - Почему не наручники? - Кривляйтесь, если вам хочется, - проворчал он. Он взял такси на Амстердам-авеню и, когда мы были уже внутри и ехали, я заговорил: - Я думал о законах, о свободных и тому подобном. Возьмем, например, незаконный арест. И возьмем препятствование проведению следствия. Если человек арестован за препятствование проведения следствия и выясняется, что он этого не делал, делает ли это арест незаконным? Я хотел бы знать больше об этом законе. Я полагаю, мне придется спросить адвоката, Натаниэль Паркер должен знать. Напоминание о Паркере, адвокате, которого в случае надобности использует Вулф, дошло до него. Ему приходилось видеть Паркера в действии. - Они вас слышали, - сказал он, - и слышал я, и я сделал несколько заметок. Вы вмешались в расследование убийства. Вы им цитировали полицию, вы так сказали. Вы рассказали им, что думает полиция и что она делает, а также, что собирается делать. Вы играли с ними в игру с этими кусочками бумаги, чтобы показать им точно, как это представляется. Вы пытались вынудить их рассказывать вам вместо полиции, и вы собирались взять их к Ниро Вулфу, чтобы он мог вытянуть из них все, и у вас даже не было оправдания, что Вулф представляет клиента. У него нет клиента. - Неверно. Есть. - Какого черта у него есть. Назовите ее. - Не ее, его, Фриц Бренер. Он в ярости, потому что приготовленная им еда была отравлена и убила человека. - Очень удобно иметь клиента, живущего прямо в доме. - Вы должны признать, что детектив с лицензиями имеет право вести расследование от имени клиента. - Я ничего не признаю. - Это разумно, - сказал я утвердительно. - Вам не следует ничего признавать. Когда против вас будет возбуждено дело о незаконном аресте, два к одному, что шоферы такси могут давать свидетельские показания. Шофер, вы нас слышите? - Конечно, я вас слышу, - прокричал он. - Это очень интересно. - Тогда следите за вашим языком, - сказал я Перли. - Вы можете поплатиться годовым жалованьем. Что касается цитирования полиции, я просто сказал, что они считают, что это была одна из этих пяти, и когда Кремер говорил об этом Вулфу, он не сказал, что это конфиденциально. Что касается того, что думает полиция, те же комментарии. Что касается этой игры с ними, почему нет? А что касается попытки вынудить их рассказать мне, я даже совсем не собираюсь это комментировать, я не хочу быть грубым. Это, должно быть, просто оговорка. Если вы спросите меня, почему я не заартачился там, в квартире, и не высказал эти соображения тогда и там, какая в этом польза? Вы испортили вечер. Они бы не пошли вниз со мной. К тому же я сэкономил деньги Вулфа, потому что вы меня арестовали, и поэтому плата за такси приходится на счет города Нью-Йорка. Я еще под арестом? - Чертовски правильно. Вы под арестом. - Это может оказаться неблагоразумием. Вы его слышали, шофер? - Конечно, я его слышал. - Прекрасно. Попытайтесь это запомнить. Мы ехали по Девятой авеню и по световому сигналу остановились у Сорок второй улицы. Когда свет сменился, Перли велел шоферу перебраться к обочине, тот стал возражать. В это время ночи и так большие интервалы. Перли что-то вытащил из кармана, показал шоферу и сказал: - Отправляйся к Куку и возвращайся через десять минут, - и тот вылез и пошел. Перли повернул голову взглянуть на меня. - Я заплачу за Кука, - сказал я. Он это проигнорировал. - Лейтенант Роуклифф ждет нас на Двадцатой улице. - Прекрасно. Можно дать вам пять, что даже под арестом через десять минут я смогу заставить его заикаться. - Вы не под арестом. Я наклонился вперед, чтобы взглянуть на счетчик. - Девяносто центов. Отсюда мы поделим пополам. - Черт побери, бросьте кривляться, если вы думаете, что я струсил, то вы ошибаетесь. Я просто не вижу в этом никакой пользы. Если я доставлю вас под арестом, я чертовски хорошо знаю, что вы сделаете. Вы замолчите. Мы не сможем вытянуть из вас ни звука, а утром вы позвоните по телефону, и придет Паркер. Что это нам даст? Я мог бы сказать: "судебный иск за незаконный арест", но это было бы недипломатично, поэтому я сделаю так: - Только удовольствие от моей компании. У Перли и Кэрол была только одна сходная черта, только одна: отсутствие чувства юмора. - Но, - сказал он, - лейтенант Роуклифф ждет вас, и вы - важный свидетель по делу об убийстве. - Вы могли бы арестовать меня, как важного свидетеля, - предложил я. Он произнес слово, которое порадовало меня тем, что его не слышал шофер, и затем добавил: - Вы бы заткнулись, и утром вас бы не выпустили под залог. Сейчас больше полуночи, но лейтенант ждет вас. - Он гордый человек, Перли, - и я был не так далек от того, чтобы сказать ему, что ему нечем гордиться. Он неплохой фараон - как все фараоны. У меня было искушение подразнить его еще, чтобы посмотреть, сколько времени потребуется, чтобы он дошел до того, чтобы попросить меня выйти из машины, но было поздно, и мне было нужно поспать. - Вы понимаете, - сказал я, - что это напрасная трата времени и энергии. Вы можете рассказать ему все, о чем мы говорили, и если он попытается прийти к другим взглядам относительно меня, я просто начну шутить, а он начнет заикаться. Это совершенно бесполезно. - Да, я знаю, но... - Но лейтенант ждет меня. Он кивнул. - Это ему Нора Ярет рассказала об этом, и он послал меня. Инспектора не было рядом. - О'кей. В интересах правосудия я дам ему час. Понятно? Точно один час. - Понятно должно быть и мне. - Он был настойчив. - Когда мы приедем туда, вы в его распоряжении, а он к вашим услугам. Я не знаю, сможет ли он устоять против вас целый час. Глава 7 На следующий день в полдень в четверг Фриц стоял у конца письменного стола Вулфа, консультируясь с ним по важному вопросу политики: переключиться ли к другому источнику поставки. Я сидел, зевая, за моим столом. Было уже больше двух часов, когда я вернулся домой, поболтав с лейтенантом Роуклиффом, и с девятью часами сна за две ночи я очень отстал от нормы. Прошел уже час после того, как Вулф в одиннадцать часов утра спустился вниз после своего свидания с орхидеями. И большую часть этого часа я докладывал, а Вулф слушал. Описание моего визита к Роуклиффу заняло только пару фраз, поскольку единственной деталью, представляющей какой-то интерес, было то, что мне понадобилось восемь минут на то, чтобы он начал заикаться, но Вулф хотел знать подробно мою беседу с девушками, а также мои впечатления и заключения. Я сказал ему, что моим основным заключением является то, что единственным путем, которым она может быть поймана, исключая удачу, может быть следующий: взять несколько дюжин человек и, действуя обычными методами, узнавать, как она достала яд после ее связи с Пайлом. - И, - добавил я, - ее связь с Пайлом может быть безнадежной. Фактически это так и есть. Если это Эллен Джаконо, то все, что она нам сказала, помочь не может. Если то, что она нам сказала, правда, то у нее не было причин убивать его, а если это неправда, как вы собираетесь доказать это? Если же это одна из других, она, конечно, не дура, и может не быть абсолютно ничего, что могло бы связать ее. Быть очень осторожным с посетительницами в своей квартире - прекрасно, пока ты жив, но это имеет свою отрицательную сторону, если одна из них накормит тебя мышьяком. Это может спасти ее шею. Он поблагодарил меня без всякого энтузиазма. - В сущности, ты считаешь, что это должно быть оставлено для полиции. У меня нет нескольких дюжин людей. Я могу разоблачить ее только благодаря везению. - Правильно. Или благодаря гениальности. Это ваша сфера. Мои заключения - не для гениев. - Тогда какого дьявола ты собирался привести их ко мне в полночь? Не отвечай. Я знаю. Чтобы подразнить меня. - Нет, сэр. Я рассказывал вам. Я потерпел с ними поражение, чего я добился - это то, что они искоса поглядывали друг на друга. И это все. Я продолжал болтать и неожиданно услышал, как приглашаю их пойти со мной домой под предлогом того, что я хочу, чтобы они обсудили это с вами, но что наверное, было просто прикрытием определенных инстинктов, на которые каждый мужчина имеет право. Они - очень привлекательные девушки, все, кроме одной. - Которой? - Я не знаю. Это то, над чем мы работаем. Он наверняка завел бы с этим волынку, если бы не вошел Фриц, чтобы представить проблему водяного пресса. Пока они боролись с этим, обсуждая проблему со всех сторон, я повернулся к ним спиной так, чтобы я мог позевать наедине. Наконец они кончили с этим, решив что-то, а потом я услышал, что Фриц говорит: - Есть еще одно дело, сэр. Сегодня утром мне звонил Феликс. Он и Золтан хотели бы встретиться с вами после ленча, и я бы хотел присутствовать. Они предложили половину третьего, если это будет удобно для разговора. - В чем дело? - потребовал Вулф. - Что-нибудь не в порядке в ресторане? - Нет, это касается несчастья во вторник вечером. - Что об этом? - Для них будет лучше рассказать вам самим. Это касается их. Я повернулся, чтобы взглянуть на лицо Фрица. Утаили ли от нас что-нибудь Феликс и Золтан? Выражение в лице Фрица ничего мне не рассказало, но оно кое-что рассказало Вулфу: то было неразумно настаивать на том, чтобы узнать о деле Феликса и Золтана, так как Фриц сказал все, что собирался сказать. Нет человека более услужливого, чем Фриц. Но также нет человека более непоколебимого, если он занял какую-то позицию. Поэтому Вулф просто сказал, что в половине третьего будет вполне удобно. Когда Фриц вышел, я предложил пойти на кухню и посмотреть, смогу ли я из него что-нибудь вытянуть, но Вулф сказал "нет", по-видимому, это не срочно. Как оказалось, было совсем не так. Вулф и я были еще в столовой, когда в 2 часа 22 минуты зазвонил дверной звонок, и Фриц открыл дверь. Когда мы прошли через холл в кабинет, Феликс уже сидел в красном кожаном кресле. Золтан был в одном из желтых, а Фриц стоял. Фриц снял передник и надел куртку, что было вполне правильно. Люди не посещают деловые встречи в передниках. Когда мы обменялись приветствиями, а Фрицу было сказано сесть, что он и сделал, мы с Вулфом сели за наши письменные столы. Заговорил Феликс: - Вы не возражаете, мистер Вулф, если я задам вопрос? Прежде, чем я скажу, почему мы пришли на эту встречу? Вулф сказал: - Нет, продолжай. - Потому что мы хотели бы знать это прежде всего. У нас создалось впечатление, что полиция не делает никаких успехов. Они этого не сказали, они ничего нам не говорят, но у нас такое впечатление, - это правда? - Это было правдой в два часа утра, то есть двенадцать часов назад. Может быть, сейчас они что-то узнали, но я сомневаюсь в этом. - Вы считаете, что они скоро сделают успехи? - Я не знаю, я могу только предполагать. Арчи считает, что если им нечаянно не повезет, то они будут расследовать еще долго, а может, и вообще это закончится провалом. Я склонен согласиться с ним. Феликс кивнул. - Это то, чего мы боялись - Золтан, и я, и остальные в ресторане. Это приводит к печальным последствиям. Некоторые из наших наиболее хороших постоянных посетителей еще отпускают шутки, но большая часть уже не шутит, а некоторые совсем не приходят. Мы их понимаем. Если метрдотель и один из наших шеф-поваров ассистируют на обеде, где гостю было подано отравленное блюдо - это неприятно. Если... - К черту это, Феликс! Я признал свою ответственность и извинился. Вы пришли сюда, чтобы получить мрачное удовлетворение, упрекая меня? - Нет, сэр, - он был шокирован, - конечно, нет! Мы пришли сказать, что если отравитель не будет быстро раскрыт, то для ресторана это будет весьма плохо. Поэтому, не надеясь на полицию, мы обращаемся к вам. Мы знаем, что только вы можете решить этот вопрос быстро и окончательно. Мы знаем, что неприлично платить вам из фондов ресторана, так как вы его попечитель. Поэтому мы заплатим собственными деньгами. Этой ночью было собрание персонала, и все будут участвовать, в нужных пропорциях. Мы обращаемся к вам. Золтан протянул руку. - Тьфу! - хмыкнул Вулф. Я ему сочувствовал. Не только сам факт их безграничного доверия был лестным, но также их просьба, вместо требования, хотя он сам втянул их в это, были очень трогательными. Но человек с длительной репутацией грубого и тяжелого характера не может позволить себе нежные чувства, независимо от побуждений. Это требовало большого самоконтроля! Феликс и Золтан обменялись взглядами. - Он сказал "тьфу", - сообщил Золтан Феликсу. - Я слышал, - огрызнулся Феликс. - У меня есть уши. Заговорил Фриц: - Я хотел присутствовать, чтобы добавить мою просьбу к их. Я предложил внести свою долю, но они сказали "нет". Вулф оглядел их справа налево. - Это нелепо, - заявил он. - Я сказал "тьфу" не с возмущением, а с удивлением. Я могу винить себя за путаницу, но вы предложили заплатить мне, чтобы я сорвал большой куш. Нелепо! Вам следовало бы знать, что я уже зашевелился. Арчи! - Да, сэр. По крайней мере, вы пошевелили меня. Он пропустил это. - И, - сказал он им, - ваш приход очень своевременен. Перед ленчем я сидел и обдумывал ситуацию и пришел к выводу, что единственный путь, которым мы можем справиться с этим делом быстро - это заставить ее выдать саму себя. Я придумал план. Для него я нуждаюсь в помощи. В твоей, Золтан. В твоей помощи особенно. Ты мне ее окажешь? Я обращаюсь к тебе. Золтан развел руками и поднял плечи: - Ну, да! Но как? - Это сложно. К тому же, это потребует большой сноровки и апломба. Как ты говоришь по телефону? Некоторые люди чувствуют себя непринужденно, а другие, при разговоре по телефону, приходят в замешательство. Ну, а ты как? - Нет, я так не думаю. - Если же это так, то тогда наш план не сработает. Он требует, чтобы ты позвонил пяти из тех женщин, сегодня днем. Сначала позвонишь мисс Джаконо, скажешь ей, кто ты, и попросишь ее где-нибудь с тобой встретиться, в каком-нибудь уединенном ресторане. Скажешь, что во вторник вечером ты сказал, что не видел, кто из них вернулся за второй тарелкой, так как ты был взволнован и расстроен случившимся, но позднее, когда полиция тебя спрашивала, ты вспомнил, но побоялся сказать правду, чтобы не противоречить самому себе. Однако сейчас, когда на ресторан упала дурная тень, ты теперь почувствовал, что ты должен раскрыть тот факт, что видел ее возвращение за второй тарелкой, но что перед... - Но я ее не видел! - закричал Золтан. - Я сказал... - Постой, - огрызнулся на него Феликс. Вулф продолжил: - Но перед тем, как это сделать, ты решил обсудить это с ней. Ты скажешь, что одной из причин, почему ты молчал, было то, что ты был не в состоянии поверить в то, что такая привлекательная и очаровательная девушка, как она, могла бы быть виновна в таком преступлении. Вводное предложение. Я должен сказать с самого начала, что ты не должен пытаться повторять, как попугай, мои слова. Я даю тебе только суть, слова должны быть твоими собственными, теми, которыми ты обычно пользуешься. Ты это понимаешь? - Да, сэр. - Руки Золтана были тесно стиснуты. - Поэтому не пытайся запомнить мои слова. Твоя цель - заставить ее согласиться с тобой встретиться. Она, конечно, решит, что ты собираешься вымогать у нее деньги, но ты скажешь "нет". Ты попытаешься создать у нее впечатление, что ты не потребуешь денег, а будешь ожидать от нее благодарности в другой форме. Короче говоря, что ты ее желаешь! Я не могу рассказать тебе, как создать это впечатление влюбленности, я оставлю это на тебя. Единственное условие - это то, что она должна быть убеждена, что если откажется с тобой встретиться, то ты сразу же пойдешь в полицию и расскажешь правду. - Тогда вы знаете, - сказал Золтан. - Значит, она виновна. - Совсем нет. У меня нет ни малейшего понятия, кто виновен. Когда с ней закончишь, ты позвонишь остальным четырем и повторишь то же представление - мисс Чоут, мисс Эннис, мисс... - О, Боже, мистер Вулф, это невозможно. - Не невозможно, просто трудно. Ты один можешь сделать это, так как они знают твой голос. Я подумал о том, что это мог бы сделать Арчи, имитируя твой голос, но такое было бы слишком рискованным. Ты сказал, что поможешь, но в этом нет пользы, если простейшая мысль тебя пугает. Ты возьмешь это на себя? - Я не... я бы... - Он возьмется, - сказал Феликс. - Ему это нравится. Ему только нужно переварить. Он все сделает хорошо. Но я должен спросить, может ли он ожидать, что они все согласятся с ним встретиться? Одна виноватая - да, но все остальные? - Конечно, нет. Надо много обсудить и устроить. Невиновные будут реагировать по-разному, согласно их характеру. Одна или больше, возможно, проинформирует полицию, и я должен на всякий случай принять меры с Кремером. Так как, возможно, что одна из невиновных согласится с тобой встретиться, Золтан, по какой-то невероятной причине, тебе придется назначить им разные часы для свиданий. Нужно решить много деталей, но это обычно. Ключ - это ты. Ты должен, конечно, корректировать. У нас дома есть несколько телефонов. Ты пойдешь в комнату Арчи и будешь говорить оттуда. Мы будем слушать тебя по другим телефонам. Арчи - в оранжерее, и я в своей комнате, Фриц в кухне, а Феликс - здесь. Арчи будет изображать другую сторону в разговоре, он более квалифицирован, чем я, чтобы имитировать ответы молодых женщин. Ты хочешь, чтобы я повторил перед репетицией суть того, что ты должен говорить? Золтан открыл рот и закрыл: - Да, - сказал он. Глава 8 Сержант Перли Стеббинс в который раз за два часа передвинул свою задницу. - Она не идет, - проворчал он. Стул вмещал только половина его габаритов. Мы были втиснуты в угол кухни маленького ресторанчика Джона Пиотти на Четырнадцатой улице между Второй и Третьей авеню. На крохотном столике лежали его и моя записные книжки и маленький ящик, из которого выходили три шнура: два из них шли к наушникам, надетым на нас, а третий шнур шел через пол, по подвальному этажу и потом выходил в зал ресторана, где он незаметно был связан с микрофоном, спрятанным в вазе с искусственными цветами. - Нам придется держаться, - сказал я. - С рыжими никогда не знаешь заранее. Раскрытая страница моей записной книжки была пуста, а Перли написал в своей следующее: Эллен Джаконо Пегги Чоут Кэрол Эннис Люси Морган Нора Ярет 18.00 19.30 21.00 22.30 24.00 Это было у меня в голове. Если бы я записал это, от этого ничего бы не изменилось. - Во всяком случае, - сказал Перли, - мы чертовски хорошо знаем, кто это. - Не считайте ваших отравителей, - сказал я, - прежде чем они не вылупились. Это было очень слабо, но я устал и все еще не выспался. Я надеялся на небеса, что он прав, так как в противном случае операция была бы провалом. До сих пор все шло прекрасно. После получасовой репетиции Золтан был чудесен. Он сделал из моей комнаты пять телефонных звонков, и, когда он кончил, я сказал ему, что его имя должно сиять в рекламе на Бродвее. Труднейшей работой было уговорить инспектора Кремера согласиться со сроками Вулфа, но он не дал ответа на заявление Вулфа о том, что, если он настаивает на изменении правил, Золтан играть не будет. Поэтому Перли был со мной в кухне. Кремер с Вулфом - в конторе, собираясь остаться пообедать. Золтан сидел за столиком со спрятанным микрофоном, а два сыщика из бюро по расследованиям убийств, мужчина и женщина, сидели за другим столиком в двадцати футах. Одна из наиболее сложных шарад, когда-либо поставленных Вулфом. Перли был прав, когда сказал, что мы знаем, кто она, но я был прав тоже - она еще не вылупилась. Реакции на звонки все решили. Эллен Джаконо была возмущена, Пегги Чоут дала закончить свою речь и затем обозвала его лжецом, но она определенно не сказала, что с ним не встретится, и окружной прокурор или полиция не услышали ее звонка. Кэрол Эннис после того, как он рассказал свою установку, сказала только одиннадцать слов: "Где я могу с вами встретиться?" - и после того, как он сказал, где и когда, "Очень хорошо, я там буду". Люси Морган задабривала его, пытаясь выведать все по телефону. Наконец она сказала, что придет к нему на свидание, а затем бросилась в город и позвонила в наш звонок. Рассказала мне историю, потребовала, чтобы я сопровождал ее на свидание и настояла на встрече с Вулфом. Мне пришлось пообещать пойти, чтобы от нее избавиться. Нора Ярет назвала его различными именами, начиная с лжеца и так далее, и сказала ему, что ее друг слушает это по спаренному телефону, что почти наверняка было ложью. Ни мы, ни служители закона не услышали от нее ни звука. Итак, это была Кэрол Эннис с волосами цвета пшеницы, что было достаточно просто, но мы не могли насыпать ей соли на хвост. Если она была действительно сообразительной и действительно сильной, она могла твердо сидеть дома и не приходить, сообразив, что когда они за ней придут с историей Золтана, она сможет сказать, что они или ошибаются, или он лжет, и мы бы оказались в безвыходном положении. Если бы она не сказала ни слова, а только бы беспристрастно держалась, она могла бы и уйти. Конечно, они бы нашли ее и вернули обратно, но если бы она сказала, что Золтан лжет и что она пришла потому, что она подумала, что ей подстроят ложное обвинение, мы бы снова оказались в безвыходном положении. Но если она была сообразительной и сильной, но том и другом не вполне достаточно, то она бы появилась в девять часов и присоединилась к Золтану. С этого момента все опять было на нем, но это было также прорепетировано, и после представления с телефонными звонками я считал, что он выдержит. В половине девятого Перли сказал: - Она не идет, - и снял наушники. - Я никогда и не думал, что она придет, - сказал я. - Она - это была, конечно, Пегги Чоут, чьим часом было 7.30. - Я говорил, что с рыжими нельзя встретиться, чтобы поговорить. Перли сделал знак Пиотти, который большую часть времени вертелся около, и тот принес кофейник с кофе и две чистые чашки. Минуты тянулись, еле двигаясь. Когда мы опустошили чашки, я налил еще. В 20.56 я спросил: - Я посчитаю? - Вы будете кривляться и в аду, - тихо сказал он, так тихо, что это было едва слышно. Он всегда хрипит, когда растет напряжение, это верный сигнал. Было четыре минуты десятого, когда микрофон донес до меня шум отодвигаемого стула, затем тихо голос Золтана, говорящий "добрый вечер", и затем женский голос, но я не смог разобрать слова. - Недостаточно громко, - хрипло сказал Перли. - Заткнитесь, - сказал я и вытащил ручку. - Они стоят. Раздался шум двигаемых стульев, другие слабые звуки и затем: Золтан: "Вы будете пить?" Кэрол: "Нет. Я ничего не хочу". Золтан: "Вы не съедите чего-нибудь?" Кэрол: "Я не чувствую... может быть, да". Перли и я обменялись взглядами. Это звучало так, как будто мы можем получить больше, чем разговор. Другой женский голос, принадлежащий миссис Пиотти: - У нас есть хороший Оссо Буко, мадам. Очень хороший. Особенный! Кэрол: "Нет, не мясо". Золтан: "Может быть, сладкое?" Кэрол: "Нет". Золтан: "Мы будем чувствовать себя дружнее, если поедим. Спагетти с анчоусным соусом - это отлично. Я ел". Кэрол: "Вы ели?" Я закусил губу, но он справился с этим отлично. 3олтан: "Я здесь уже полчаса, я так хотел вас видеть. Я подумал, что мне следует что-нибудь заказать, и попробовал это. Я могу съесть даже еще одну порцию". Кэрол: "Вы должны знать толк в хорошей еде. Пусть так". Миссис Пиотти: "Два спагетти с анчоусами. Вино. Очень хороший Чианти". Кэрол: "Нет, кофе". Пауза. 3олтан: "Вы более очаровательны без вуали, но вуаль - это тоже хорошо. Это заставляет меня хотеть видеть дальше. Конечно, я..." Кэрол: "Вы видели дальше, мистер Махэни". 3олтан: "Ах! Вы знаете мое имя?" Кэрол: "Оно было в газете". 3олтан: "Я не жалею, что вы его знаете. Я хочу, чтобы вы знали мое имя, но было бы приятнее, если бы вы знали меня как Золтана". Кэрол: "Может быть, когда-нибудь. Это будет зависеть... Я, конечно, не буду вас звать Золтан, если вы продолжаете думать то, что вы сказали по телефону. Вы ошибаетесь, мистер Махэни. Вы не видели, как я возвращалась за другой тарелкой, потому что я не возвращалась. Я не могу поверить, чтобы вы рассказывали обо мне такую ужасную ложь, поэтому я считаю, что вы просто ошибаетесь". Миссис Пиотти подошла к нашему углу в кухне и прошептала мне на ухо: - На ней вуаль. 3олтан: "Я не ошибаюсь, моя дорогая. Это бесполезно. Я знаю. Как я мог ошибиться, когда с первого момента, как я вас увидел, я почувствовал... но я не буду пытаться рассказывать вам то, что я почувствовал. Если бы кто-нибудь другой пришел и взял другую тарелку, я бы ее остановил, но не вас. Перед вами я нем. Поэтому это бесполезно". Нуждаясь только в одной руке, чтобы писать, я использовал свободную, чтобы послать Перли поцелуй. Кэрол: "Я вижу. Значит, вы уверены". Золтан: "Да, дорогая. Совершенно уверен". Кэрол: "Но вы не рассказали полиции?" Золтан: "Конечно, нет. Как и я говорил вам". Кэрол: "Вы рассказали Ниро Вулфу или Арчи Гудвину?" 3олтан: "Я не сказал никому. Как я мог кому-нибудь рассказать? Мистер Вулф уверен, что та, что вернулась за второй тарелкой, это та, что убила человека, дала ему яд, а мистер Вулф всегда прав. Поэтому это для меня ужасно. Мог ли я кому-нибудь рассказать, что я знаю о том, что вы убили человека? Вы! Как я мог?! Вот почему мне пришлось с вами встретиться, чтобы поговорить с вами. Если бы вы не надели вуаль, я мог бы смотреть в ваше прекрасное лицо. Я думаю, что я знаю, что мог бы там увидеть. Я увидел это в ваших глазах во вторник вечером. Я знаю, он заставил вас страдать. Я знаю, вы бы не убили человека, если бы вы не были должны. Вот почему..." Голос замер. Это было понятно, так как миссис Пиотти прошла через дверь со спагетти и кофе, и в это время она должна была подходить к их столику. Послышались разные звуки - она их обслуживала. Перли прошептал: - Он заходит слишком далеко. И я прошептал в ответ: - Нет, он превосходен. Подошел Пиотти и остановился, глядя в мою записную книжку. Ничего не было, пока миссис Пиотти не вернулась в кухню и не раздался голос Кэрол. Кэрол: "Вот почему я надела вуаль, Золтан, потому что я знаю, что это у меня в глазах. Вы правы. Я это сделала. Он заставил меня страдать. Он разрушил мою жизнь". Золтан: "Нет, моя дорогая! Ваша жизнь не разрушена. Нет! Не имеет значения, что он сделал. Он был... он..." Я снова прикусил губу. Почему он не дал им сигнал? Ему было сказано, что нет смысла вытягивать ничего об ее отношениях с Пайлом, так как она наверняка будет лгать. Почему он не дал сигнал? Ее голос продолжал: "Он обещал на мне жениться. Мне только двадцать два года, Золтан. Я не думала, что когда-нибудь позволю мужчине снова до меня дотронуться, но так как вы... я не знаю. Я рада, что вы знаете, что я убила его. Да, мне легче, что вы знаете. О, мне пришлось убить его, пришлось, потому что, если бы я этого не сделала, я бы убила себя. Когда-нибудь я расскажу вам, какой дурой я была, какая я... О!" Золтан; "Что? Что случилось?" Кэрол: "Моя сумка! Я оставила ее в моей машине. На улице. И я не заперла дверь в машине. Голубая... Вы... Я пойду..." 3олтан: "Я возьму ее". Послышались шум отодвигаемого стула, затем тихо его шаги и затем молчание. Но молчание было нарушено через десять секунд, тогда как у него должно было занять, по крайней мере, минуту, чтобы взять сумку и вернуться. Оно было нарушено мужским голосом, сказавшим: "Я - полицейский, мисс Эннис", и шумом, производимым Кэрол. Перли сорвал наушник, вскочил и побежал. Я последовал за ним, держа в руке записную книжку. Это была живописная картина. Мужчина-полицейский стоял, держа руку на плече Кэрол. Кэрол сидела неподвижно со вздернутым подбородком, глядя прямо перед собой. Женщина-полицейский, ненамного старше Кэрол, стояла с другой стороны стола лицом к Кэрол, держа обеими руками на уровне груди тарелку спагетти. Она говорила Перли: - Она что-то положила в нее и затем спрятала что-то в платье. Я видела ее в моем зеркальце. Я подошел. Несмотря на то что я был под присмотром, я все же сказал: - Благодарю вас, мисс Эннис. Вы помогли. По сигналу Золтана они собирались поднять суматоху, чтобы дать ему предлог покинуть вас, но вы избавили их от хлопот. Я полагаю, вам лучше знать. Пойдем, Золтан, все кончено. Согласно плану. Он вошел и остановился в трех шагах с голубой сумкой в руках. Когда он двинулся по направлению к нам, Перли протянул руку. - Я возьму это. Глава 9 Кремер сидел в красном кожаном кресле, Кэрол Эннис была в желтом кресле лицом к столу Вулфа, с Перли с одной стороны и его женской коллегой с другой. Мужской коллега был послан в лабораторию с тарелкой спагетти и шариком бумаги, вытащенным из платья Кэрол. Фриц, Феликс и Золтан сидели на кушетке около моего стула. - Я не собираюсь разыгрывать вас, мисс Эннис, - говорил Вулф. - Причина, по которой я убедил мистера Кремера завести вас сюда по пути в тюрьму, та, что я нуждаюсь в утолении моей злобы. Вы оскорбили и унизили не только меня, но и одного из самых моих ценных друзей, Фрица Бренера, и двух других людей, которых я уважаю. Я создал ситуацию, которая дает вам возможность, и я хочу, чтобы они стали свидетелями вашего собственного унижения, придуманного мной, в моем присутствии. - Хватит с этим, - проворчал Кремер. Вулф его проигнорировал. - Я понимаю ребячество этой