pany), постоянно модернизирующейся на основе непрерывного повышения квалификационного уровня всех ее членов См.: Pedler M.. Burgoyne J., Boydell Т. The Learning Company. Maidenhead, 1991.; оно получило широкое распространение и применяется сегодня наряду с понятиями виртуальной См.: Hale R.. Whitlam P. Towards the Virtual Organisation. L.-N.Y., 1997. P. 83.214. и креативной См.: Robinson A.G.. Stern S. Corporate Creativity. How Innovation and Improvement Actually Happen. San Francisco, 1997. P. 11. корпорации. Именно последнее определение представляется нам адекватно отражающим суть формирующихся сегодня производственных структур. Проследив путь развития корпорации на протяжении последнего столетия, следует сделать вывод, что как форма организации общественного производства она достигла состояния, которое может рассматриваться в качестве последней ступени, предшествующей переходу к производственным общностям, не являющимся корпорациями в собственном смысле этого слова. Рождение креативной корпорацииХотя хозяйственная реальность 90-х годов свидетельствует о наличии в развитых странах различных типов корпоративных структур - как традиционно индустриальных, так и принципиально новых - можно уверенно утверждать, что лучшие времена компаний индустриального типа остались в прошлом. Во-первых, они уже не контролируют общественное производство в прежней мере. В начале 60-х годов в США 500 крупнейших компаний обеспечивали 17 процентов валового национального продукта; к середине 70-х этот показатель достиг своего максимума на уровне 20 процентов, а в 1999 году снизился до 10 процентов. В 1996 году половина американского экспорта обеспечивалась компаниями с численностью персонала, не превышающей 19 работников, и только 7 процентов его приходилось на предприятия, применявшие труд более 500 человек; от 80 до 90 процентов прироста объема американских экспортных поставок в 90-е годы также приходится на мелкие фирмы. Аналогичный перелом произошел и в сфере занятости. Если до 70-х годов крупные корпорации последовательно расширяли свое присутствие на рынке труда, то в 1992-1996 годах компании с персоналом, не превышающим 500 работников, обеспечили американской экономике нетто-прирост более чем 11,8 млн. рабочих мест, в то время как более крупные корпорации в совокупности сократили их численность на 645 тыс. Во-вторых, резко изменилась отраслевая специализация крупных компаний. Из числа крупнейших выпали более 40 процентов корпораций, составлявших в начале 80-х годов элиту мирового бизнеса. Основной причиной этого явления стал беспрецедентный успех новых фирм, вытесняющих прежние из лидирующей группы. Сегодня хозяйственный рост сосредоточен в высокотехнологичных отраслях - производстве компьютерных программ и баз данных, компьютеров и электроники, в сфере телекоммуникаций, в здравоохранении, а также в издательской деятельности, рекламном бизнесе, "индустрии развлечений". Новые процветающие компании действуют главным образом в весьма узких секторах рынка и не только максимально отвечают нуждам клиентов, но и формируют у них качественно новые потребности, серьезно отличаясь в этом аспекте от промышленных гигантов, ориентированных на массовое производство. Успехи высокотехнологичных фирм стали наиболее отчетливо проявляться в США в последнее десятилетие. Уже к середине 90-х годов 15 из 20 самых богатых людей Соединенных Штатов представляли компании, возникшие в течение предшествующих двадцати лет - "Майкрософт", "Интел", "Делл", "Оракл", "Виаком", "Метромедиа", "Нью Уорлд Коммюникейшнз" и т. п. Как следствие, заметно изменилась структура фондового рынка, что свидетельствует о глобальных сдвигах в американской экономике. Среди 11 укрупненных отраслей хозяйства, представленных компаниями, которые входят в индекс S&P 500, в 1960 году тремя основными были энергетика, сырьевая промышленность и производство потребительских товаров длительного пользования. Относящиеся к ним фирмы обеспечивали 17,8; 16,5 и 10,8 процента суммарной стоимости индекса; последние два места занимали финансовые компании (2,0 процента) и фирмы, действующие в области медицины и фармацевтики (2,6 процента). В 1996 году их позиции в этом списке поменялись: финансовые услуги и медицина заняли первое и четвертое места (14,6 и 10,7 процента), тогда как энергетический комплекс спустился на 8-ю строчку (8,9 процента), сырьевые отрасли - на 9-ю (6,9 процента), а компании, представляющие массовое производство товаров народного потребления, заняли предпоследнюю позицию (2,7 процента). В европейских странах бум постиндустриальных компаний начался в середине 90-х годов. В 1996 году был учрежден европейский индекс для высокотехнологичных корпораций EASDAQ, в листинге которого находились 26 компаний общей стоимостью 12 млрд. долл. (для сравнения отметим, что в США в середине 1998 года в его американский аналог - NASDAQ - входили 5412 компаний с суммарной капитализацией в 2,1 трлн. долл.). Рост котировок индекса EASDAQ составил примерно по 100 процентов в 1997 и 1998 годах; германский и французский высокотехнологичные индексы, Neuer Markt и Nouveau Marche, на протяжении 1999 года выросли на 66,2 и 135,3 процента, соответственно. Содержательными, с точки зрения нашего анализа, представляются не только общие характеристики высокотехнологичных компаний, но и сравнение их отдельных производственных показателей с показателями корпораций, оперирующих в традиционных отраслях. Возьмем в качестве примера компании, действующие в компьютерной индустрии и в автомобилестроении. В 1996 году три крупнейшие американские автомобильные корпорации - "Дженерал моторc", "Форд" и "Крайслер" - применяли в совокупности труд 1,1 млн. работников и продавали продукции на 372,5 млрд. долл. В это же время три лидера компьютерной индустрии - "Интел", "Майкрософт" и "Сиско Системе" - имели персонал в 80 тыс. человек и обеспечивали объем продаж в 33,6 млрд. долл. При этом суммарная капитализация упомянутых автомобильных компаний составляла 103 млрд. долл., а компьютерных - 270 млрд. долл. По итогам 1996 года "Интел" и "Майкрософт" впервые вошли в десятку крупнейших корпораций мира, заняв седьмое и восьмое места с рыночной капитализацией в 107,5 и 98,8 млрд. долл., соответственно; в конце 1997 года "Майкрософт" была уже третьей - с капитализацией более 140 млрд. долл., а в январе 1999-го она вышла на первое место в мире с рыночной стоимостью, превышающей 400 млрд. долл. Вместе с тем как по размерам основных производственных фондов, так и по объемам продаж "Майкрософт" остается лишь во второй сотне крупнейших американских фирм. Наиболее успешные высокотехнологичные компании обязаны своим феноменальным взлетом одному или нескольким людям - их основателям и владельцам, не утрачивающим контроль над своим детищем. Так, Б.Гейтс владеет сегодня 21 процентом акций "Майкрософт", оцениваемых более чем в 82 млрд. долл.; М.Делл контролирует около трети акций компании "Делл" стоимостью около 11 млрд. долл.; Дж.Безос заработал 2 млрд. долл. в качестве основателя "Amazon.com", интернетовской компании по продаже книг, капитализация которой составляет 6,3 млрд. долл., что превышает суммарную стоимость двух ведущих книготорговых фирм США - "Бордерc Груп" и "Бэрнс энд Ноубл"; Д.Фило и Дж.Янг стали миллиардерами, будучи совладельцами не менее знаменитой "Yahoo!", а С.Кейз владеет значительным пакетом акций созданной им "Америка-он-лайн", рыночная стоимость которой оценивалась летом 1998 года в 27 млрд. долл. Одним из наиболее показательных примеров может считаться успех компании "Комдирект", созданной с целью обслуживания вкладчиков и инвесторов в германском "Коммерцбанке"; фактически не обладая никакими материальными активами, данная компания, как ожидается, получит в ходе первичного размещения своих акций в июне 2000 года рыночную оценку на уровне 100 млрд. долл., что существенно превышает капитализацию самого "Коммерцбанка". Экспансия информационной экономики нарушает традиционную корпоративную логику, меняет ориентиры, которыми компания руководствуется в своей деятельности. Способность использовать информационные потоки, производить новую информацию и обеспечивать ее коммерческое распространение становятся главными факторами успеха в мире современного бизнеса. Косвенные свидетельства тому - беспрецедентные успехи корпораций, специализирующихся в сфере производства и обработки данных. Так, одно только объявление о выходе на рынок программы Windows95 обеспечило такой рост акций "Майкрософт", что за несколько дней по рыночной стоимости она обогнала "Боинг" - крупнейшего американского экспортера. Компании, производственная стратегия которых не исходит из максимального использования интеллектуального потенциала своих работников, оказываются в современных условиях неконкурентоспособными. Однако ценой достижения высокотехнологичными фирмами невиданных успехов на фондовом рынке становится формирование качественно новых отношений между работниками компании и ее руководством. Если в условиях индустриального строя инвесторы вкладывали свои средства, наблюдая постоянный рост собственных активов той или иной компании, то сегодня рыночная стоимость креативных корпораций обусловлена в первую очередь высокой оценкой интеллектуального капитала ее работников, являющегося условием ее дальнейшего развития. Между тем высококвалифицированный современный специалист, предпочитающий экономическим стимулам возможность повышать свой интеллектуальный и культурный уровень, уже не имеет жесткой зависимости от компании, так как может производить свой информационный продукт и вне ее структур, имея необходимые средства производства в личной собственности. Он продает владельцам компании уже не свою способность к труду, а конкретные результаты интеллектуальной деятельности; в результате возникает ситуация, когда все большая часть персонала стремится, как отмечает П.Дракер, "работать вместе с компанией, например, обрабатывая ее информационные потоки, а не на компанию (курсив мой. - В.И.)" Drucker on Asia. A Dialogue Between Peter Drucker and Isao Nakauchi. Oxford, 1997. P. X.. Таким образом складывается ситуация, когда компания больше нуждается в подобных сотрудниках, чем они в ней. Все более частыми становятся случаи, когда внешне процветающие корпорации резко снижали свои производственные показатели и даже поглощались конкурентами в связи с тем, что не могли обеспечить своим сотрудникам желанные условия деятельности, и с их уходом теряли тот интеллектуальный капитал, который прежде выступал основой их инвестиционной привлекательности. Одновременно оказывается, что мотивация работников во все меньшей мере подчиняется экономическим стимулам. Как отмечает Ю.Хабермас, сегодня "деньги и власть уже не могут ни купить, ни заменить солидарность и смысл" Hahermas J. The Philosophical Discourse of Modernity. Cambridge, 1995. P. 363.. Персонал современной корпорации не только является более индивидуалистичным и автономным - подобные характеристики еще могли быть признаны адекватными в 80-е годы - он уже не воспринимает материальные факторы и стимулы в качестве доминирующих над своей деятельностью. Новая система мотивации, которая вначале получила название "постматериалистической" См.: Inglehart R. The Silent Revolution: Changing Values and Political Styles Among Western Publics. Princeton. 1977. P. 54-55; Inglehart R. Culture Shift in Advanced Industrial Society. Princeton, 1990. P. 253., сегодня чаще обозначается уже как "постэкономическая" (post-economic) См.: Toffler A. The Adaptive Corporation. P. 100., и это отражает углубляющееся понимание того, насколько серьезно современная система мотивов и стимулов отличается от той, что еще недавно казалась незыблемой. В результате принципы управления современной корпорации перестают основываться на законах функционирования иерархических структур. Предпочитающими традиционным экономическим стимулам возможность повышать свой интеллектуальный и культурный уровень, стремящимися воплотить в ходе производственного процесса свою индивидуальность, обогатить свои способности и качества работниками "следует управлять таким образом, как если бы они были членами добровольных организаций" Drucker on Asia. P. 148., и это меняет систему корпоративного управления самым радикальным образом. Работники и руководители современных компаний оказываются уже не востребованными на определенное время механическими автоматами и владельцами бизнеса, а коллегами, будущее которых зависит от того, насколько оптимальным образом они выстроят взаимодействие между собой. В результате сегодня "корпорация представляет собой нечто большее, нежели совокупность процессов, большее, чем набор продуктов и услуг, и даже нечто большее, нежели ассоциация трудящихся людей; она является также человеческим обществом (курсив мой. - В. И.), взращивающим, как и все сообщества, специфическую форму культуры" Kelly К. New Rules for the New Economy. N.Y., 1998. P. 137.. Конечно, современная хозяйственная система "базируется на технологии, но в основе ее могут лежать только человеческие взаимоотношения; она начинается с микропроцессоров и заканчивается доверием" Hammer М. Beyond Reengineering. P. 153. . Все это свидетельствует о том, что экспансия производственных структур, которые, на наш взгляд, наиболее правильно было бы называть креативными корпорациями, стала приметой последнего десятилетия и в перспективе будет только нарастать. Каковы же основные черты креативной корпорации? Во-первых, она прежде всего отвечает постматериалистическим устремлениям ее создателей; одной из главных ее задач выступает преодоление внешних черт экономической целесообразности. Креативная корпорация возникает, как правило, из недр прежних организационных структур, которые сами по себе характеризуются сравнительно высокой эффективностью, и формируется прежде всего в соответствии с представлениями ее создателей об оптимальных способах реализации своего творческого потенциала. Если возникшая таким образом компания начинает успешно функционировать, на определенном этапе развития мотив самореализации ее организатора в качестве разработчика, создателя и производителя принципиально новой услуги или продукции, информации или знания дополняется, или даже замещается, мотивом его самореализации в качестве создателя компании как социальной структуры. Поэтому, как правило, креативная корпорация проходит в своем развитии два этапа. На первом ее основателями движет стремление к самореализации себя как создателей принципиально нового продукта, и на этом этапе компания конкурирует преимущественно с предприятиями, производящими аналогичные или близкие по своим характеристикам товары или услуги. В этих условиях полностью раскрывается творческий потенциал основателей компании, накопленный ими еще в прежней организации. На втором основатели креативной корпорации социализируются в новом качестве владельцев компании, которая сама оказывается главным результатом и продуктом их деятельности; здесь они вступают в конкуренцию с другими креативными корпорациями, безотносительно к тому, в какой сфере хозяйства они действуют, так как доказательство своего превосходства и своей уникальности может быть получено только от всеобъемлющего, а не узкоотраслевого успеха. Этот второй этап представляется нам основным в эволюции креативной корпорации. Во-вторых, креативные корпорации строятся вокруг творческой личности, именно в этом своем качестве гарантирующей их устойчивость и процветание. Характерно, что успех владельцев креативной корпорации обусловлен отнюдь не тем, что они контролируют основную часть капитала своих компаний, а тем, что они, как основатели бизнеса, ставшего главным проявлением их творческих возможностей, олицетворяют в глазах общества в первую очередь созданный ими социально-производственный организм. Эти люди представляют собой живую историю компании, имеют непререкаемый авторитет в глазах ее работников и партнеров. Примечательно, что несметные богатства новых предпринимателей, ставших легендами современного бизнеса, сосредоточены не на банковских счетах в оффшорных зонах, как у большинства российских "олигархов", а представлены акциями их собственных компаний и de facto не существуют вне связи с их достижениями. Более того, реализовать принадлежащие им пакеты акций в современных условиях практически невозможно, так как это неизбежно и незамедлительно отразится на деятельности компании. Поэтому можно утверждать, что именно отношение таких предпринимателей к бизнесу как в своему творению, вызывающее большую приверженность целям данной организации, нежели отношение к ней как к своей собственности, является важнейшей отличительной чертой креативной корпорации. В-третьих, креативная корпорация, как правило, не следует текущей хозяйственной конъюнктуре, а формирует ее, предлагая клиентам качественно новые продукты или услуги; при этом креативные корпорации не принимают форму диверсифицированных структур и конгломератов, а сохраняют ту узкую специализацию, которая была предусмотрена при их создании. В значительной мере именно под воздействием небывалого коммерческого успеха новых компаний черты их внутренней организации начали перениматься и традиционными промышленными монстрами. В последние годы даже в условиях гигантской волны слияний и поглощений стал заметен массовый отказ от создания крупных конгломератов; при этом такие корпорации, как "Кока-Кола", IBM, "Дюпон", "Дженерал Электрик", "Истмэн Кодак", "Метрополитэн Лайф" и многие другие в середине 90-х годов продали большинство непрофильных фирм, приобретенных ими в 80-е годы, и сосредоточили усилия на основных направлениях своей деятельности. Таким образом, креативные корпорации играют в развитии современного хозяйства гораздо более важную роль, чем это принято признавать, так как они формируют не только новые потребности и определяют новые цели общественного производства, но и ускоряют смену привычных форм хозяйственной оганизации. В-четвертых, креативные корпорации не только способны развиваться, используя внутренние источники, но и демонстрируют тягу к постоянным преобразованиям, давая жизнь все новым и новым компаниям. Ядром персонала креативной корпорации являются работники, которые, как и ее основатели, движимы в первую очередь стремлением к собственной самореализации и зачастую рассматривают деятельность в рамках компании как один из шагов к началу собственного бизнеса. В условиях, когда деятельность становится ориентированной на процесс, а отдельные работники в некотором смысле персонифицируют определенные его элементы, для выделения из компании самостоятельных структур уже не существует серьезных препятствий. В результате креативные корпорации постоянно воспроизводят сами себя, их количество стремительно растет, а возникающие в результате подобного "отпочковывания" новые фирмы руководствуются в своей последующей деятельности теми же принципами, что и предшествующие. При этом яркая индивидуальность основателей и владельцев этих компаний не является проявлением их индивидуализма, так как условием взаимодействия между творческими личностями становится максимальная лояльность друг к другу и высокая степень солидарности, воспроизводящиеся в каждой новой производственной структуре. Безусловно, даже в условиях современного технологического прогресса новые креативные корпорации не могут полностью вытеснить адаптивные и даже традиционные, так как для развития социальных структур характерна высокая степень преемственности. Кроме этого, значительная часть компаний, производящих массовые материальные блага, не говоря уже о небольших фирмах, действующих на уровне относительно замкнутых локальных сообществ, не имеют внутренней потребности, вынуждающей их трансформироваться в креативные корпорации. В этой связи можно вспомнить слова Д.Белла о соотношении постиндустриальной, индустриальной и доиндустриальной организаций. Креативные корпорации не устраняют ни адаптивные, ни даже традиционные компании в той же мере, в какой постиндустриальное общество не может заместить индустриальное и даже аграрное; они лишь определяют тенденции, углубляющие комплексность общества и развивающие саму природу социальной структуры. Корпорация, как мы показали выше, выступала основной структурной единицей индустриального общества, воплощая существовавшие в нем отношения господства и подчинения. В современных условиях характер общественных связей изменяется настолько радикально, что все более широкий, круг исследователей начинает называть формирующееся общество некапиталистическим по своему характеру. В дальнейшем мы попытаемся дополнительно обосновать эту, вполне справедливую на наш взгляд, точку зрения. Наибольшую динамику подобной трансформации придает именно изменение корпоративных структур, переход от традиционных и адаптивных корпораций к креативным компаниям - адекватному воплощению принципов постиндустриального общества. Их развитие порождает гигантский спрос на новые технологии, знания и информацию и, что еще важнее, - на работников, обладающих способностями к более разнообразной деятельности, чем этого требовали прежние индустриальные порядки. Современные корпорации, становясь уже не столько экономическими, сколько социальными структурами, обеспечивают все более совершенное взаимодействие целей личности, общества и производственной организации. КОНТРОЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ 1. Каковы основные принципы организации традиционной капиталистической корпорации? 2. Возможно ли изменение форм корпоративной структуры вне зависимости от современных достижений научно-технического прогресса? 3. В чем заключаются принципиальные отличия адаптивной корпорации от традиционной? 4. Чем обусловлена возрастающая степень независимости интеллектуального работника от корпоративной структуры? 5. Какова роль интеллектуального капитала в обеспечении инвестиционной привлекательности креативной корпорации? 6. В чем заключаются принципиальные отличия креативной корпорации от адаптивной? 7. Каковы основные принципы взаимодействия креативной корпорации с иными формами корпоративных структур? 8. Возможно ли становление и развитие креативных корпораций в России и других странах, идущих по пути "догоняющего развития"? РЕКОМЕНДУЕМАЯ ЛИТЕРАТУРА Обязательные источники Белл Д. Грядущее постиндустриальное общество. М., 1999. С. 363-404; Иноземцев В.Л. За пределами экономического общества. М., 1998. С. 259-275; Иноземцев В.Л. Расколотая цивилизация. Наличествующие предпосылки и возможные последствия постэкономической революции. М., 1999. С. 251-261; Новая постиндустриальная волна на Западе. Антология. Пер. с англ. под ред. В.Л. Иноземцева. М., 1999. С. 337-462; Иноземцев В.Л. Творческие начала современной корпорации // Мировая экономика и международные отношения. 1997. No 11. С. 18-30; Иноземцев В.Л. Рецензия на книгу: Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996 //Свободная мысль. 1998. No 1. С. 125-126. Дополнительная литература Туроу Л. Будущее капитализма. Новосибирск, 1999; Crook S. et al. Postmodernisation: Change in Advanced Society. L.-Newbury Park, 1993; Drucker on Asia. A Dialogue Between Peter Drucker and Isao Nakauchi. Oxford, 1997; Fukuyama F. Trust. The Social Virtues and the Creation of Prosperity. N.Y., 1996; Hammer M. Beyond Reengineering. How the Process-Centered Organization Is Changing Our Work and Our Lives. N.Y., 1996; Kelly K. New Rules for the New Economy. N.Y, 1998; Pinchot G., Pinchot E. The Intelligent Organisation. Engaging the Talent and Initiative of Everyone in the Workplace. San Francisco, 1996; Toffler A. The Adaptive Corporation. Aldershot, 1985. Лекция пятая Человек в постиндустриальной действительностиПо мере развертывания важнейших хозяйственных изменений, о которых говорилось в предыдущих лекциях, - увеличения доли услуг в экономике, опережающего развития производства уникальных и невоспроизводимых благ, формирования адекватных новым условиям производственных структур - создаются объективные предпосылки для трансформации системы общественных ценностей, расширения хозяйственной и личной свободы. Вместе с тем современное производство обнаруживает все большую зависимость от творческого потенциала человека. Таким образом, впервые в истории хозяйственный и технологический прогресс воплощается уже не столько в наращивании объемов производства или совершенствовании выпускаемой продукции, сколько в изменяющемся отношении человека к самому себе и окружающему миру. Становление новых мотивов деятельностиВ экономическом обществе абсолютное большинство людей руководствуется утилитарными стимулами, порожденными необходимостью удовлетворения материальных потребностей. Такой характер мотивации вполне адекватен функционированию индустриальных производственных систем. Он обеспечивает как определенное равновесие между интересами классов и социальных групп, так и поступательный прогресс материального производства. Между тем к середине XX века, когда в развитых странах Запада были обеспечены высокие стандарты потребления, развитие технологий потребовало от людей, вовлеченных в хозяйственные процессы, не только первоклассного образования, но и творческих способностей. С этого момента стимулы и мотивы начали неизбежно модифицироваться. Совокупность факторов, определивших направление и интенсивность этой модификации, следует рассмотреть более подробно. Как уже отмечалось, на основе технологического прогресса для значительной части населения постиндустриальных стран достижение материального благосостояния становится все более легким. Однако, как отмечал еще Дж.Хикс, "по мере повышения материального благосостояния оно утрачивает (или должно утрачивать) свою значимость. При низких уровнях дохода правильно будет сосредоточиться на экономике; но с увеличением богатства появляются иные критерии;.. потребность в получении все больших материальных благ утрачивает свою остроту. Таким образом, на первый план все чаще выходят такие проблемы, как необходимость сочетать безопасность и свободу, справедливость и ответственность" Hicks J. Wealth and Welfare. Oxford, 1981. P. 138-139.. Действительно, сегодня, с одной стороны, человек предпочитает трудиться за меньшую заработную плату, если его деятельность на рабочем месте позволяет ему максимальным образом реализовать свои способности, не выполнять рутинных операций, самостоятельно принимать решения и в конечном счете рассчитывать в будущем на культурный и профессиональный рост. С другой стороны, стремление людей посвящать как можно больше времени семье, участию в разного рода общественных организациях, самообразованию, занятиям спортом и так далее принимает массовый характер и не может более не учитываться. Необходимо, однако, подчеркнуть, что между благосостоянием и восприимчивостью человека к новым мотивам деятельности не существует прямой зависимости. Многочисленные социологические исследования вполне ясно подтверждают это обстоятельство; в лучшем случае можно говорить о наличии слабой корреляции между экономическими успехами нации и относительно абстрактным понятием "удовлетворенность жизнью". Ориентация же на новые ценностные установки является функцией множества "переменных", и с достаточной степенью определенности можно говорить о ней лишь в пределах конкретной страны или экономической системы. Повышение материального уровня жизни создает потенциальные предпосылки для становления новой мотивационной системы. Освободившийся от необходимости постоянного поиска средств для удовлетворения насущных потребностей, человек получает возможность приобщения ко всему многообразию ценностей, накопленных цивилизацией. Но это не означает немедленного и автоматического использования им открывающихся возможностей, и уж тем более - быстрого становления новой иерархии ценностных ориентиров в масштабах общественного целого. Иной стороной формирования новой мотивационной системы и в определенной степени ее основой становится возрастающий уровень образованности современного человека. Стремление к образованию и знаниям впервые проявилось как один из важнейших социальных приоритетов непосредственно после Второй мировой войны. Ее окончание принесло понимание новой роли науки - как позитивной, так и разрушительной - и открыло период ренессанса научных исследований и популярного увлечения как естественнонаучными, так и социальными проблемами. Именно это время ознаменовалось наивысшими количественными показателями, характеризующими прогресс образования и научных исследований. Если в весьма благополучные времена, предшествовавшие Великой депрессии, в США на сто работников приходилось только три выпускника колледжа, то к середине 50-х годов этот показатель увеличился в шесть раз, численность ученых и персонала научно-исследовательских учреждений выросла более чем в десять раз только с начала 30-х по середину 60-х годов, а затраты на образование в период с 1958 по 1972 год поднялись с 11,8 до 14,8 процента валового национального продукта. Необычайно выросла и популярность среднего и высшего образования. Если в 1890 году лишь 7 процентов американской молодежи в возрасте от 14 до 17 лет учились в средней школе, то ныне их число превосходит 90 процентов См.: Mandel M.J. The High-Risk Society. Peril and Promise in the New Economy. N.Y., 1996. P. 43.; если в 1940 году в колледжи поступало менее 15 процентов выпускников школ в возрасте от 18 до 21 года, то к середине 70-х годов этот показатель вырос почти до 50, а к 1993 году - до 62 процентов См.: Bellah R.N.. Madsen R.. Sullivan W.M.. Swidler A., Tipton S.M. The Good Society. N.Y., 1992. P. 146.. В этот же период впервые вполне отчетливо проявилась связь между высоким уровнем образования и материальным достатком человека, прежде остававшаяся весьма условной. Начиная с 70-х годов, качество полученной профессиональной подготовки и способности человека стали не только залогом его высокого социального статуса, но и условием благополучия в новой хозяйственной среде. В течение последующего десятилетия, на протяжении которого индустриальные тенденции оставались доминирующими, - с 1968 по 1977 год - реальный доход среднего американца с учетом инфляции вырос на 20 процентов, и это увеличение фактически не зависело от образовательного уровня (люди с незаконченным высшим образованием повысили свой доход на 20 процентов, а выпускники колледжей - на 21 процент). Однако с середины 70-х годов образование стало фактором, определяющим различия в уровне заработной платы. С 1978 по 1987 год оплата труда в США в среднем выросла на 17 процентов; при этом работники с незаконченным средним образованием фактически потеряли 4 процента своих доходов, тогда как выпускники колледжей увеличили их на 48 процентов. В 80-е годы эта тенденция стала еще более явной: с 1984 года только одна категория работников - выпускники колледжей - имела рост реальных доходов. В 90-е годы наметилось углубление диффференциации по уровню благосостояния лиц с дипломами колледжей и тех, кто имел лишь среднее образование или не закончил школу; в 1993 году их заработки различались в среднем на 89 процентов, хотя еще в 1979 году этот разрыв не превышал 49 процентов. Уже в этот период вполне уверенно можно было говорить о наличии "существенного имущественного расслоения по признаку образования" См.: Herrnstein R.J., Murray Ch. The Bell Curve. Intelligence and Class Structure in American Life. N.Y., 1996. P. 58., однако процесс только начинался. С конца 80-х годов доходы выпускников колледжей также начали падать. С 1987 по 1993 год средняя почасовая зарплата обладателя диплома четырехгодичного вуза снизилась в США почти на 2 процента, в то же время обладатели степени бакалавра увеличили свои доходы в среднем на 30 процентов, а докторской степени - почти вдвое. Это показывает, что в зрелом постиндустриальном обществе залогом получения высоких доходов является не просто качество профессиональной подготовки, а такой уровень образования, который значительно выше характерного на тот или иной момент для большинства граждан, составляющих совокупную рабочую силу. Именно интеллектуальные способности человека и его образованность в значительной степени определяют в постиндустриальном обществе как уровень его доходов, так и социальный статус. Если в 1900 году более половины высших должностных лиц крупных компаний были выходцами из весьма состоятельных семей, то к 1950 году их число сократилось до трети, а в 1976 году составляло всего 5,5 процента Winslow Ch.D., Bramcr W.L. Future Work. Putting Knowledge to Work in the Knowledge Economy. N.Y., 1994. P. 230.; в то же время, если в начале века около 70 процентов владельцев компаний ограничивали свое образование пределами средней школы, то сегодня более 95 процентов менеджеров имеют высшее образование, а около двух третей - ученые степени. По мере того как распространение информационных технологий открывает все более широкие возможности создания собственного бизнеса без значительных начальных капиталовложений, перераспределение национального богатства в сторону интеллектуального класса активизируется. Около 80 процентов современных американских миллионеров не приумножили доставшиеся им по наследству активы, а сами заработали свое состояние. В нынешних условиях слой высокообразованных людей составляет наиболее состоятельную страту постиндустриального общества и способен к устойчивому воспроизводству. Лишь менее одной пятнадцатой доли лиц, составляющих сегодня 1 процент наиболее богатых американцев, получают свои доходы в качестве прибыли на вложенный капитал. Среди этой категории граждан более половины работают на административных постах в крупных компаниях или являются их консультантами, в то время как почти треть представляют практикующих юристов и врачей, а остальные 10 процентов - людей творческих профессий, включая профессоров и преподавателей. Эти люди создают реальные ценности для своей страны, и рост доли данной категории граждан в ее национальном богатстве (с 19 до 39 процентов между 1977 и 1995 годами См.: Nelson J.I. Post-Industrial Capitalism. Exploring Economic Inequality in America. Thousand Oaks-L., 1995. P. 8-9.), хотя и отражает нарастающее имущественное неравенство, представляется оправданным и непреодолимым. Достигнув богатства с помощью собственных способностей, представители нового высшего класса воспитывают верность подобным же принципам и в своих детях. Если, согласно подсчетам американских экономистов, в 1980 году только 30 процентов выходцев из семей, чей доход превышал 67 тыс. долл., заканчивали четырехлетний колледж, то сегодня их число достигает уже почти 80 процентов См.: The Economist. 1997. February 8. P. 57.. Рассматривая революцию в образовании с точки зрения мотивации деятельности человека, следует отметить, что на начальных этапах образовательного бума, как мы только что показали, превалировали чисто экономические мотивы: диплом колледжа рассматривался как средство, позволяющее добиться получения высоких доходов и достойного социального статуса. Люди готовы были отказаться на время от непосредственного улучшения своего благосостояния и вкладывать значительные средства в обучение, полагая, что полученное в колледже образование, затраты на которое в тот период редко превышали в США 20 тыс. долл., "дает возможность дополнительно заработать в среднем 200 тыс. долл. в течение тридцати лет после окончания учебного заведения" и что "не существует другой формы вложения капитала, способной окупить себя в десятикратном размере, принося в среднем 30 процентов годового дохода в течение тридцати лет" Drucker P.F. Landmarks of Tomorrow. New Brunswick (US)-L. (UK-), 1996. P. 127-128.. В 70-е и в начале 80-х годов ситуация изменилась: плата за получение образования, необходимого для работы в высокотехнологичном производстве, сегодня в пять раз превосходит все прочие затраты - на питание, жилье, одежду и так далее, - осуществляемые до достижения будущим работником совершеннолетия. Расходы на учебу, составляющие не менее 100 тыс. долл., даже превосходят среднюю стоимость производственных мощностей, на которых работнику предстоит трудиться (около 80 тыс. долл.). Статистические данные свидетельствуют, что стоимость обучения в колледжах, окончание которых обеспечивает близкую к стопроцентной гарантию трудоустройства по полученной специальности, растет в зависимости от той или иной страны в несколько раз быстрее среднего показателя инфляции. В США, например, с 1970 по 1990 год средняя стоимость обучения в частных университетах возросла на 474 процента при том, что средний рост потребительских цен не превысил 248 процентов. Таким образом, инвестиции в человека выходят сегодня на первый план в структуре капиталовложений, а качество образования становится наиболее принципиальным фактором, определяющим как эффективность работника, так и уровень оплаты его труда. В то же самое время в силу причин, которые будут рассмотрены нами позднее, возникает все большая конкуренция на рынке труда в сфере массового индустриального производства и примитивных услуг, и поэтому рабочие места для малоквалифицированной рабочей силы в промышленности сокращаются или оплачиваются по очень низкой ставке. Таким образом, степень подготовленности работника, широта его кругозора, наличие у него специальных навыков и способностей - все это фактически однозначно определяет его будущее социальное положение. В этих условиях лишь немногие из социологов могут позволить себе не согласиться с предельно категоричным заявлением Ф.Фукуямы, считающим, что "существующие в наше время в Соединенных Штатах классовые различия объясняются главным образом разницей в полученном образовании" Fukuyama F. The End of History and the Last Man. L.-N.Y., 1992. P. 116. . Умение работать с базами данных, объем и качество освоенной информации, способность генерировать новое знание становятся сегодня столь же важным источником социального признания и столь же необходимым условием включенности человека в состав доминирующих социальных групп, каким была в условиях индустриального общества собственность на средства производства и другие материальные блага. При этом, в свою очередь, современный образованный человек стремится войти в новый господствующий класс не столько ради повышения благосостояния, сколько с целью приобщения к более интересной и насыщенной жизни. Как справедливо отмечает П.Дракер, "все большее число люде