Оцените этот текст:


 From: Товий Баевский (tovy@iname.com)
 Origin: http://letters.synnegoria.com/
 Записки нового репатрианта
 Date: 16 Mar 1998



    "Злоключения бывшего советского врача в Израиле"

       Итак, после экзамена на получение медицинской лицензии я
начал работать на бензозаправке. Заправка была разделена на две
части - для армейских машин - которые заправлялись подкрашенным
бензином по специальным талонам -  и  для  всех  прочих.  После
нескольких заправок таким бензином краска оседает на внутренних
частях  мотора,  и  тогда  можно  определить,  кто  заправлялся
краденным  топливом,  и  привлечь  за  воровство. Поэтому такой
бензин обычно и не воруют.
       Все  прочие  водители  расплачивались или наличными, или
чаще  всего,  кредитными  карточками.  Ребята,  работавшие   на
коммерческой  заправке,  иногда  просчитывались,  и  восполнять
недостачу им приходилось из своего кармана.  Впрочем, чаще  они
бывали  в прибыли. Фокусы использовались самые разные, наиболее
простой -  с  топливными  добавками.  Многие  водители  просили
залить в бак кроме бензина еще и бутылку добавки, которая, судя
по рекламе, удлиняет срок жизни  двигателя,  уменьшает  вредные
выхлопы  и  пр.  и  пр.  Серьезных  доказательств этому нет, но
многие  заливают.  Так  вот,  использованная   чистая   бутылка
подбирается, заливается обычным бензином, и ставится в витрину.
Очередному простаку - водителю содержимое бутылки заливается  в
бак под видом добавки. Стоимость одной настоящей бутылки - 15 -
20 шекелей, в день обычно уходит их около 20 - и,  половина  из
них - фальшивые. Прибыль заправщика можете посчитать сами. Или,
например, клиент просит добавить масла  в  двигатель,  покупает
банку,  а  нужно добавить всего половину.  Остаток никто обычно
не забирает, он достается заправщику. Кроме  того,  применяется
банальный  недолив  бензина и обсчет при оплате, но это гораздо
легче разоблачить, поэтому  они  используются  редко.  Наконец,
иногда  дают  чаевые  -  все  это  позволяет заправщикам сносно
зарабатывать. Работа у них конечно тяжелая,  летом  на  солнце,
зимой  под  дождем,  они постоянно дышат бензиновыми парами, но
многие работают там  по  много  лет,  и  не  собираются  никуда
уходить.
      Я, как неквалифицированный работник, был допущен только к
заправке военных машин. Там нет товарно - денежных отношений, а
только  товарно  -  талонные.  Хотя мои доходы были значительно
ниже, чем у соседей  из  коммерческой  части,  я  был  доволен,
поскольку не люблю материальной ответственности и не очень умею
"крутиться". Единственным моим "наваром"  на  военной  заправке
было  моторное  масло, остатки которого водители отдавали мне в
качестве  чаевых   по   доброте   душевной.   Оно   мне   очень
пригождалось,  так  как  мотор  моей личной машины протекал как
старый   дуршлаг,   и   масло   приходилось   подливать   почти
еженедельно.
       Работа меня не очень то вдохновляла, часто болела голова
от запаха бензина, шума моторов и выхлопных газов.  К  тому  же
эта монотонная деятельность была просто скучной.
       Иногда  ко  мне приезжали заправляться офицеры в форме с
эмблемами мед службы. Я смотрел на них с завистью, ощущая  себя
рядом  с  ними  ничтожным  существом без профессии и с неясными
перспективами. То, что раньше я тоже был  врачом,  вызывало  не
гордость,  а скорее стыд за мое нынешнее убогое положение. Хотя
я себя утешал тем, что все это временно, что может еще  я  буду
когда  ни будь работать по специальности - утешения действовали
слабо.  Время шло,  а  результатов  экзамена  все  не  было,  я
продолжал  работать  там  же на заправке и начал опасаться, что
это надолго.
       Наконец  с  очередной  почтой  пришел длинный конверт со
штампом Израильской медицинской ассоциации. Я вышел на улицу  и
открыл   его,  боясь  заглянуть  в  текст.  Наконец  набравшись
решимости, прочел первую строчку: "Уважаемый  доктор.  Мы  рады
сообщить  Вам...".  После  такого  начала  понятно,  что ничего
плохого, скорее всего, не написано, но какой то почти суеверный
страх  не давал мне читать дальше. Наконец я собрался с духом и
прочитал письмо полностью.
      Медицинская ассоциация сообщала о том, что я успешно сдал
экзамен и получаю временную лицензию на право работы  врачом  в
Израиле.  Я  побежал  домой,  и  размахивая  конвертом, скромно
сообщил всем домашним об этом известии. Меня  охватили  сложные
чувства.  Радости  и  гордости  сопутствовали  мысли - "Ну вот,
теперь начинается  самое  сложное  -  нужно  искать  работу  по
специальности".
       Надо  признаться,  что  я  совершенно не чувствовал себя
готовым работать врачом. Ведь  уже  полтора  года  я  занимался
самыми  разными работами, весьма далекими от медицины. Конечно,
теоретические знания плюс знания с курса переподготовки у  меня
были,  но  израильская  медицина  казалась мне столь сверкающей
вершиной, столь подавляла своими достижениями  -  подлинными  и
мнимыми  -  что  мне  после куртки заправщика очень трудно было
себя представить в белом халате в больнице. Да и уровень иврита
не позволял чувствовать себя спокойно.
       Это  снижение  самооценки вгоняло в депрессию, подрывало
веру в возможность когда ни будь  все  же  начать  работать  по
своей  специальности.  Если  я  сам  не верю, что могу работать
врачом - кто же поверит и возьмет  меня  на  работу?  В  общем,
после получения лицензии мое настроение не улучшилось.
        Следует  заметить,  что  из  нашей  маленькой  группки,
состоявшей из 5 человек, экзамен сдало четыре.  Все  испытывали
подобные  эмоции,  кроме  одной  девочки,  которая  сдавала так
называемый  "стажерский  экзамен"   -   несколько   усложненный
относительно нашего, предназначенный для только что закончивших
учебу врачей. Хотя сдавать его  несколько  труднее,  но  статус
врача  - стажера обеспечивает человека местом в больнице на год
для прохождения интерна туры.  К счастью,  за  год  до  меня  в
Израиль   репатриировался   мой   приятель   -  однокурсник  из
Свердловска.  К  этому времени он уже давно сдал все экзамены и
проходил специализацию по терапии в больнице Асаф Ха - рофе.
       Его  зав.  отделением  хорошо  к нему относился, и когда
приятель попросил за меня, тот сказал что готов принять меня на
интервью.   Взявши  на  заправке  день  отпуска,  я  приехал  в
медицинский центр Асаф  Ха  -  Рофе  с  самого  утра.  Больница
состояла   из   нескольких  корпусов,  раскиданных  на  большой
территории. Главный корпус, в  котором  находилось  большинство
отделений, возвышался над остальными зданиями мед. центра. В то
время в больнице было 4 - е терапевтических  отделения,  каждое
на  35  коек.  В  одном  из них - отделении "D" - и работал мой
приятель.
       После  бензозаправки  больница произвела на меня сильное
впечатление.   Все   сделано   в   современном   стиле.   Везде
автоматические  двери,  полированные мраморные полы, Стеклянные
стены  вестибюля,  несколько  лифтов.   Педиатрический   корпус
снаружи весь раскрашен веселенькими яркими красками, с детскими
аттракционами на первом  этаже.  Санитары  провозят  каталки  с
больными,    увешанными   датчиками,   мониторами,   аппаратами
искусственного дыхания. Повсюду деловито снуют врачи в коротких
белых  куртках,  со стетоскопами на шее, пробегают медсестры. У
всех  на  нагрудном  кармане  болтаются  бирки  с  фотографией,
фамилией и должностью.
       Короче, я чувствовал себя чужим на этом празднике жизни,
и только в глубине души копошилась мыслишка - может быть и  мне
когда - ни будь посчастливится поработать в такой больнице.
       Заведующего  терапевтическим отделением "D" звали доктор
Пик. Это был невысокого роста худощавый седой человек лет 60  -
и.  Как  я  позже  узнал, он родился в Польше, учил медицину во
Франции, стажировался в США.  Свободно  говорит  на  6  языках,
хороший   добрый   человек   и  прекрасный  терапевт.   Вообще,
заведующие отделениями в больницах могут быть самыми различными
людьми, но плохих профессионалов я среди них не встречал.
       Я  заходил  в  его  кабинет  не без трепета. Он попросил
рассказать, чем я занимался в России, спросил, насколько хорошо
я  понимаю иврит, и затем перешел к делу. В деликатной форме он
объяснил мне, что хотя ему врачей - олим очень  жалко,  но  нас
много, а ставок мало, и конечно, ставки для меня у него нет. Но
министерство здравоохранения организовало специальный фонд  для
оплаты  стипендии врачам - олимам на 6 месяцев, если они найдут
отделение, готовое принять их на работу. Сумма правда мизерная,
но  просуществовать  как-нибудь  можно.  После  первых пол-года
стипендия или оканчивается, или продлевается еще на  6  месяцев
по  ходатайству  больницы,  а  что потом - вопрос открытый. Пик
сказал, что если я хочу, он готов меня взять на  6  месяцев  на
эту  стипендию, но что новых ставок в отделении не ожидается, и
продление для меня стипендии на второе  полугодие  он  тоже  не
может  гарантировать.  Он  вообще не понимает, как можно решить
проблему  такого  количества  врачей  -   олимов,   свалившихся
внезапно на голову израильского здравоохранения. По его мнению,
мои  шансы  найти  работу  после  полугодичной   стипендии   не
увеличатся,  а  деньги  будут  мной  уже использованы - поэтому
нужно хорошо подумать, стоит ли мне на  это  идти.  Может  быть
лучше поискать другое отделение, где смогут предложить какую ни
будь реальную ставку в будущем после истечения  6  -  месячного
периода стипендии.
      Учитывая, что толпы врачей - олимов бродят по больницам и
осаждают заведующих просьбами  принять  их  хотя  бы  на  таких
условиях  -  я  долго  не  раздумывал.  Нужно  с чего - ни будь
начать, а там видно будет.
       Пик обещал направить в Минздрав письмо для оформления на
меня документов, что может занять  несколько  месяцев,  записал
мой телефон и пожелав мне успеха, посоветовал все же продолжать
поиски более реального места работы.
       Выходя из его кабинета, я так и не понял, радоваться мне
или огорчаться, будет для меня работа или нет.
      Время шло, моя работа на заправке продолжалась, а Пик все
не звонил.  Я еще  немного  походил  по  отделениям,  не  везде
заведующие  были  готовы вообще разговаривать на тему работы, а
где готовы -  там  сочувствовали,  желали  успеха,  но  даже  и
стипендии не предлагали.
       Хождение  толп безработных врачей - олимов по заведующим
отделениями приняло угрожающий размах. Несчастные заведующие, в
большинстве своем неплохие люди, начинали попросту прятаться от
соискателей, отказывались принимать их  даже  на  интервью.  Их
вполне  можно  понять  - очень тяжело из дня в день смотреть на
несчастных, заикающихся на иврите безработных врачей -  олимов,
зная,  что принимать их все равно не будешь. Кстати, отсутствие
мест - не единственная причина отказов. Врач - уроженец  страны
в то же самое время получал место без проблем. Была и другая. В
израильском обществе бытовало,  да  и  сейчас  еще  сохраняется
мнение, что советская медицина отсталая, примитивная, на уровне
60 - х годов. Этому способствовало несколько обстоятельств.  Во
первых,  в  Израиле  работали,  да и сейчас кое - где работают,
врачи, приехавшие из России в 70 - е годы. Они тогда не сдавали
никаких  экзаменов,  а сразу получали место, иногда еще учась в
ульпане.  Те,   кто   попадали   в   больницы,   как   правило,
профессионально развивались, становились специалистами высокого
уровня. Те же, кто попадал в поликлиники,  продолжали  работать
как  умели,  а  их исходный врачебный уровень был очень и очень
различен.  Некоторые  из   них   продолжали   учиться,   читали
литературу, но многие профессионально деградировали, и по таким
людям израильтяне судили о русских врачах вообще.
       Кроме  того,  в  последней  волне репатриантов в Израиль
приехала масса больных, многие из которых были крайне запущены,
неправильно  лечены,  с  неверными  диагнозами. По ним медики -
профессионалы судили о состоянии советского здравоохранения.  И
невозможно  объяснить  врачу  -  израильтянину,  что  СССР  был
огромной страной, с различным уровнем медицины в Москве или где
-  ни  будь  в  Таджикистане. Израиль - маленькая страна, и все
больницы,  даже  на  периферии,  находятся  примерно  на  одном
уровне.  Практически  нет  мелких больничек, все больницы - это
крупные многофункциональные лечебно - диагностические центры, и
почти  повсюду  уровень  оказания мед. помощи стандартно высок.
Поэтому, получив запущенного больного с  выпиской  какой  -  ни
будь  районной  больнички  в глубинке, израильтяне судят по ней
обо всех советских  больницах  вообще  и  об  уровне  советских
врачей в частности.
       Кроме  того,  следует  признать  объективное  отставание
советской медицины по  оснащенности  инструментами,  приборами,
лекарствами  -  по  крайней мере, так было, когда я уезжал (что
сейчас там творится - не знаю). В израильских больницах уже лет
20  не  видели многоразовых шприцев или катетеров - тогда как в
России  до  сих  пор  во  многих  местах  они,как   я   слышал,
применяются.
      Все это приводило к тому, что тогда - в 1992 - заведующие
отделениями с недоверием  относились  к  советским  дипломам  и
попросту опасались брать на работу врачей - олим: иврита они не
знают, уровень их медицинских знаний не  ясен,  и  не  понятно,
можно ли им вообще доверять лечение больных. Да и сами больные,
мягко  говоря,  без  восторга  относились  к  идее  лечиться  у
"русского" врача, некоторые впрямую отказывались, другие, более
деликатные, просили заведующих отделением перевести их к  врачу
- израильтянину.
       Сейчас  ситуация  существенно изменилась, о чем я напишу
позже, а тогда все было достаточно печально.
      Я продолжал работать на прежнем месте, постепенно начиная
отчаиваться.
      Однажды я разговорился со своим соседом по кибуцу, Шломо.
Он  работал  на  стройке  чем  -  то  вроде  прораба.  Когда  я
пожаловался  ему,  что  не  могу  найти работу в больнице, он с
состраданием посмотрел на меня, и сказал: " Ты хороший  парень,
ты  знаешь,  как я к тебе отношусь, но сам посуди - кто же тебя
возьмет на работу с таким ивритом? Да и какая уж там, у  вас  в
России   была   медицина  -  каменный  век.  Ты  же  не  можешь
конкурировать со здешними выпускниками. Послушай доброго совета
-  оставь  эти  бредни.  У нас на стройке сейчас открывают курс
плиточников - это надежный кусок хлеба, и работа не  тяжелая  -
вот этим тебе и стоит заняться"
       В  общем,  я  перестал  ходить  по  отделениям, про Пика
особенно не вспоминал - прошло уже около 3 месяцев -  и  думал,
что  он  просто  забыл  отправить  письмо в Минздрав. Как вдруг
звонит мой приятель и говорит: - "Куда ты  пропал?  Доктор  Пик
тебя  разыскивает,  из министерства пришел положительный ответ,
завтра выходи на работу ".
      Я ринулся к хозяину заправки, сообщил что ухожу от него в
больницу.  Правда, моя зарплата там будет раза в полтора меньше
чем  здесь,  но  зато  есть  какой  то  шанс  на  будущее. Он с
сомнением покачал головой, сказал:  "Ну что же,  успехов  тебе.
Но  если  там у тебя дело не пойдет, я не гарантирую, что смогу
тебя принять обратно - место будет занято, желающих много".   С
этим  напутствием  я  оформил увольнение, получил расчет и стал
готовиться вступить в  новый  этап  своей  жизни.
---------------------------------------------------------------
      Продолжение - в следующем номере

Last-modified: Fri, 01 Sep 2000 20:14:53 GMT
Оцените этот текст: