угодно. Наверняка, уже половина миров Галактики в курсе и ждет наш корабль. Я предпочел бы на время держаться от них в стороне. - Думаю, это так. Бандер, похоже, вовсе не заинтересовался кораблем. - Наверное он даже не понял, что он собой представляет. Я полагаю, что соляриане давным-давно забросили космические полеты. Их главное желание - быть предоставленными самим себе и они вряд ли достигли бы своей изоляции, если бы постоянно выходили в космос и демонстрировали свое присутствие. - Что же мы будем делать дальше, Голан? - Мы должны навестить третий мир. Пелорат покачал головой. - Судя по первым двум, я не ожидаю многого от э_т_о_г_о. - Я тоже, на данный момент, но как только я немного посплю, я должен буду заняться компьютером, чтобы проложить наш курс к третьей планете. 57. Тревайз спал значительно дольше, чем собирался, но это не имело особого значения. Здесь не было ни дня, ни ночи, в природном смысле этого слова, и биоритмы никогда не отличались особо хорошей работой. Часы устанавливались произвольно, и для Тревайза и Пелората (а особенно для Блисс) вовсе не было необычным несколько выпадать из синхронизации друг с другом в том, что касалось естественных ритмов еды и сна. Тревайз даже подумывал о том, не поспать ли ему еще час-другой, вытираясь полотенцем (важность сохранения воды диктовала необходимость не столько смывать остатки мыла с себя, сколько стирать их), когда обернувшись, обнаружил, что смотрит на Фаллома, такого же голого, как и сам Тревайз. Он не мог отшатнуться назад, поскольку в ограниченном пространстве санузла это было связано с ударом всем телом обо что-нибудь твердое. Все, что он мог сделать, это издать какой-то фыркающий звук. Фаллом с любопытством посмотрел на него и показал на пенис Тревайза. Что он сказал, было неясно, но всем своим поведением ребенок, казалось, выражал недоверие. Со своей стороны, Тревайз не нашел ничего лучшего, чем прикрыть свой пенис руками. Затем Фаллом произнес своим высоким голосом: - Приветствую. Тревайз на некоторое время просто уставился на него, поскольку не ожидал от Фаллома использования Галактического, но по-видимому, тот просто запомнил звучание слова. - Блисс - сказала - ты - мыть - меня, - продолжил Фаллом, с трудом и поочередно выговаривая слова. - Да? - Тревайз положил руки на плечи Фаллома. - Ты - стой - здесь. Он ткнул пальцем вниз, в пол, и Фаллом, конечно, тут же уставился на то место, куда он показывал. Это доказывало, что он совершенно не понимал смысла всех этих фраз. - Не двигайся, - сказал Тревайз, держа ребенка за руки и прижимая их к телу, словно пытаясь выразить состояние неподвижности. Он поспешно вытерся и натянул шорты, а сверху - штаны. После этого Тревайз выглянул наружу и крикнул: - Блисс! Поскольку на "Far Star" трудно было отдалиться от кого-либо больше, чем на четыре метра, Блисс тотчас же вышла из двери своей каюты. - Ты звал меня, Тревайз, - улыбаясь, спросила она, - или это был нежный бриз, волнующий траву? - Не шути сейчас, Блисс. Что это такое? - Он ткнул пальцем за плечо. Блисс взглянула за него и сказала: - Ну, это выглядит словно юный солярианин, которого мы вчера взяли на борт. - Т_ы взяла на борт. Почему это ты хочешь, чтобы я мыл его? - Я должна была подумать, что ты не захочешь. Это очень милое существо. Оно быстро схватывает Галактический, никогда не забывает то, что я хоть однажды объясняю ему. Конечно, я помогаю ему. - Естественно. - Да. Я воспринимаю это спокойно. Я держала его в трансе большую часть времени на протяжении этих беспокойных событий на планете. Я растолковала ему, что он спит на борту корабля и пытаюсь понемногу отодвинуть его мысли от утраченного робота, Джемби, которого он, похоже, очень сильно любил. - Так что в конце концов ему здесь нравится, я полагаю. - Я надеюсь. Он очень адаптивен, потому что молод, и я поощряю это, насколько могу осмелиться, влияя на его мозг. Я собираюсь научить его говорить на Галактическом. - Тогда т_ы и мой его. Поняла? - Я могу, если ты настаиваешь, - пожала плечами Блисс, - но я хотела бы, чтобы он чувствовал себя по-дружески с каждым из нас. Было бы полезно, чтобы мы все исполняли родительские функции. Наверняка и ты можешь включиться в это. - Но не в такой степени. И когда ты кончишь его мыть, избавься от него. Я хочу с тобой поговорить. - Что ты имеешь в виду под "избавься от него"? - Спросила Блисс с внезапной враждебностью. - Я не имел в виду "выкинь его через шлюз". Я хотел сказать - отведи его в твою каюту. Усади его в уголок. Я хочу поговорить с тобой. - Всегда к вашим услугам, - холодно произнесла она. Некоторое время он смотрел ей вслед, усмиряя свой гнев, а затем прошел в рубку и включил обзорный экран. С левой стороны как темный кружок с отблеском солнца виднелась Солярия. Тревайз положил руки на пульт, входя в контакт с компьютером и обнаружил, что его ярость мгновенно исчезла. Для эффективной связи мозга и компьютера необходимо быть спокойным, и, в конце концов, условный рефлекс связал между собой подобное рукопожатие и успокоение. В любом направлении вокруг корабля не было никаких исскуственных объектов вплоть до самой планеты. Соляриане (или, скорее, роботы) не желали или не могли преследовать их. Ну и прекрасно. Теперь он мог выйти из тени Солярии. В любом случае, если продолжать удаляться от планеты, тень исчезнет, поскольку видимый размер Солярии с расстоянием уменьшится. Он приказал компьютеру вывести корабль из плоскости эклиптики, так как это давало возможность ускоряться с большей безопасностью. Так они быстрее достигнут области, где кривизна пространства будет достаточно малой для проведения Прыжка. И, как часто бывало в таком случае, он принялся наблюдать звезды. Они словно гипнотизировали его своей спокойной неизменностью. Все их смещения и неустойчивости исчезали благодаря огромному расстоянию, превращавшему их в простые пятнышки света. Одно из этих пятнышек могло быть солнцем, вокруг которого вращается Земля - тем солнцем, под лучами которого зародилась жизнь, и по чьей милости развилось человечество. Наверняка, если Спейсерские миры вращались вокруг звезд, бывших яркими и видными представителями звездных скоплений, и тем не менее не включеных в компьютерную карту Галактики, то же самое могло быть сделано и с С_о_л_н_ц_е_м. Или это только солнца Спейсерских миров были обойдены из-за каких-то древних соглашений предоставить их самим себе? Не включено ли солнце Земли в карту Галактики без особого отличия от мириадов звезд, подобных солнцу, но не имеющих на орбитах вокруг себя пригодных для обитания планет. В конце концов, в Галактике насчитывалось около 30 миллиардов солнцеподобных звезд, но только у одной из тысячи имелись подходящие для обитания планеты. В радиусе нескольких сот парсеков вокруг них могли быть тысячи таких обитаемых планет. Неужели он должен просеивать по одной эти солнцеподобные звезды в поисках таких планет? А может, то, первое солнце находится даже не в этом районе Галактики? Сколько других областей уверено, что Солнце - одна из и_х ближайших звезд? Что о_н_и были первопоселенцами? Он нуждался в информации, но до сих пор ее не имел. Он весьма сомневался, дало ли бы даже тщательное исследование тысячелетних руин на Авроре какую-нибудь информацию, говорящую о местоположении Земли. Он еще больше сомневался, что можно было заставить соляриан поделиться своей информацией. Впрочем, если вся информация о Земле исчезла из огромной Библиотеки Трантора; если никакой информации о Земле не осталось в коллективной Памяти Геи; то похоже имеется мало шансов, что пропущена информация, которая могла существовать на затерянных мирах Спейсеров. А если он найдет Земное Солнце и, следовательно, Землю, - на что необходимо большое везение - сможет ли что-нибудь заставить его забыть это? Абсолютна ли самооборона Земли? Было ли намерение оставаться скрытой таким нерушимым? Что он искал? Землю? Или изъян в Плане Сэлдона, который, как он думал (без особых на то причин) ему удастся обнаружить на Земле? План Сэлдона работал уже пять столетий и мог привести человеческий род в спокойную гавань (так это было сказано) наконец, в лоне Второй Галактической Империи, более великой, чем Первая, более достойной и свободной - хотя он, Тревайз, голосовал против этого, за Галаксию. Галаксия должна была быть одним огромным организмом, в то время, как Вторая Галактическая Империя, как бы велика по размерам и разнообразию она не была, не более, чем союз индивидуумов микроскопического размера по сравнению со всей Империей. Она могла бы стать еще одним примером такого типа союзов индивидуальностей, какие человечество основывало с тех пор, как стало таковым. Вторая Галактическая Империя могла бы стать величайшим и лучшим из таких союзов, но все равно оставалась бы не более чем еще одним примером в их ряду. Галаксия, являясь чем-то лучшим, чем Империя, представляя собой пример совершенно другого типа организации, должна была быть нарушением Плана, чем-то, что просмотрел сам великий Хари Сэлдон. Но если это было то, что упустил Сэлдон, как мог Тревайз исправить дело? Он не был математиком; не знал ничего, абсолютно ничего о деталях Плана; более того, не смог бы понять ничего, даже если бы это ему объяснили. Все, что он знал, было допущение - что нужно огромное количество людей, и что они не должны были делать самостоятельные выводы. Первое - самоочевидный трюизм, принимая во внимание огромное население Галактики, а второе являлось истиной, поскольку только адепты Второго Основания знали детали Плана, а они достаточно строго держали их при себе. Тогда оставалось дополнительное неподтвержденное допущение, принятое для страховки, и как таковое никогда не упоминавшееся и не осмыслявшееся - хотя могло оказаться фальшивым. Это допущение - если оно б_ы_л_о ложным, могло бы изменить основной вывод Плана и привести к тому, что Галаксия - более предпочтительный вариант, чем Империя. Но если это допущение было таким очевидным и таким перестраховочным, что никогда не выражалось, как оно могло быть ложным? И если никто даже не упоминал его или не думал об этом, откуда Тревайз мог знать, что оно существовало? Или иметь хоть какое-то понятие о его природе, раз уж он предположил его существование? Был ли он действительно Тревайзом, человеком безошибочной интуиции - как утверждала Гея? Действительно ли он знал, как правильно поступать, даже не зная, почему он делает это? Теперь он посещал каждый Спейсерский мир, о котором знал. Было ли это правильным? Содержат ли они ответ? Или, по крайней мере, хотя бы начало ответа? Что было там, на Авроре, кроме руин и диких собак? (А может и других смертельно опасных существ? Бешеных быков? Крыс-переростков? Крадущихся зеленоглазых кошек?) Солярия оказалась живой, но что было там, кроме роботов и энергопреобразующих людей? Какое отношение имел любой из этих миров к Плану Сэлдона, если они не содержали секрет местонахождения Земли? А если содержали, какое З_е_м_л_я имела отношение к Плану? Было ли все это безумем? Может он слишком долго и слишком серьезно прислушивался к фантазиям о своей собственной непогрешимости? Подавляющая все чувства волна стыда затопила его и, казалось, зажала настолько, что Тревайз едва смог вздохнуть. Он взглянул на звезды - далекие, безмятежные - и подумал: "Я, должно быть, величайший глупец во вселенной." 58. В его размышления вторгся голос Блисс. - Ну, Тревайз, зачем ты хотел меня видеть... Что-нибудь не так? - Ее голос звучал неожиданно заботливо. Тревайз поднял глаза и на мгновение почувствовал, как трудно моментально скрыть свое настроение. Он взглянул на Блисс и ответил: - Нет, нет. Ничего плохого. Я - я просто погрузился в размышления. Впервые за все это время я смог спокойно подумать. Он чувствовал неловкость, опасаясь, что Блисс может прочесть его эмоции. У него было только ее слово, что она добровольно отказалась от любого контроля его мозга. Однако, казалось что она приняла его объяснения. - Пелорат с Фалломом, - сказала она, - учит его Галактическому. Кажется, ребенок ест то же, что и мы, безо всяких последствий. Но из-за чего ты хотел меня видеть? - Ну, не здесь. В настоящий момент компьютер во мне не нуждается. Если мы пройдем в мою каюту, то можно будет раскинуть кровать и ты устроишься на ней, а я сяду на стул. Или наоборот, если хочешь. - Не имеет значения. - Они прошли в каюту. Блисс пристально его разглядывала. - Ты больше не кажешся взбешенным. - Ты проверяешь мои мысли? - Вовсе нет, я читаю это по твоему лицу. - Я не взбешен. Я мог на мгновение потерять выдержку, но это не то же самое, что взбеситься. Впрочем, если ты не возражаешь, я должен тебя кое о чем спросить. Блисс присела на кровать Тревайза, держась прямо, с серьезным выражением на своем широкоскулом лице и в темно-карих глазах. Ее волосы, доходящие до плеч, были аккуратно уложены, а тонкие руки свободно лежали между колен. От нее веяло тонким ароматом духов. - Ты сделала из себя просто куколку, - улыбнулся Тревайз. -Полагаю, ты подумала, что я не буду слишком строго кричать на юную и прелестную девушку. - Ты можешь кричать и вопить все, что пожелаешь, если после этого почувствуешь себя лучше. Я только не хочу, чтобы ты орал на Фаллома. - Я и не собираюсь. В самом деле, я не собирался кричать и на тебя. Разве не решили мы стать друзьями? - Гея никогда не испытывала к тебе, Тревайз, никаких иных чувств, кроме дружеских. - Я не говорю о Гее. Я знаю, что ты - часть Геи и что ты - Гея. Но все-же существует такая часть тебя, которая является индивидуальной, по крайней мере, отчасти. Я говорю этой части. Я говорю с кем-то по имени Блисс без оглядки - или с наименее возможной оглядкой - на Гею. Разве мы не решили быть друзьями, Блисс? - Да, Тревайз. - Тогда как случилось, что ты замешкалась с роботами на Солярии после того, как мы покинули усадьбу и добрались до корабля? Я был унижен и повержен на колени, но ты не сделала ничего. Хотя в любой момент на сцене могли появиться еще роботы и своим количеством раздавить нас, ты не сделала ничего. Блисс серьезно поглядела на него и произнесла, словно она стремилась скорее объяснить свои действия, чем оправдать их: - Я делала, Тревайз. Я изучала умы роботов Охраны и хотела научиться управлять ими. - Я знаю, что ты это делала. По крайней мере, тогда ты сказала об этом. Я только не вижу в этом смысла. Зачем тебе управлять их мозгом, когда ты была вполне способна разрушить их - что ты в конце концов и сделала. - Ты думаешь, это так просто - уничтожить разумное существо? Губы Тревайза скривились в отвращении. - Подожди, Блисс. Разумное с_у_щ_е_с_т_в_о? Это же всего лишь робот. - Всего лишь робот? - В ее голосе послышались гневные нотки. - Это обычный аргумент - всего лишь. Всего лишь! Почему должен был солярианин Бандер медлить с нашим убийством? Мы ведь были всего лишь людьми без преобразователей. Почему должны были быть хоть какие-то колебания в том, чтобы предоставить Фаллома его судьбе? Он ведь всего лишь солярианин, причем даже еще не взрослый. Если ты начнешь рассматривать кого-нибудь или что-нибудь только как "всего лишь" то или это, ты можешь уничтожить все, что пожелаешь. Для этого всегда найдутся подходящие определения. - Не стоит доводить до абсурда первоначально правильные замечания для того, чтобы заставить их казаться разумными. Робот всего лишь робот. Ты не можешь отрицать этого. Это не человек. Это не разумное существо в нашем понимании. Это машина, имитирующая проявления разумности. - Как легко ты говоришь, не зная об этом ничего. Я - Гея. Да, я также и Блисс, но я - Гея. Я - мир, который считает каждый свой атом значимым и необходимым, как и каждую совокупность атомов - даже более необходимым и значимым. Я/мы/Гея не можем с легкостью уничтожить организованную совокупность атомов, хотя мы были бы рады встроить ее во что-нибудь более сложное, обеспечивая конечно отсутствие всякого вреда целому. Наивысшая из известных нам форм организации - разумные существа; только в черезвычайных обстоятельствах позволительно уничтожить разумное существо. Механическое ли оно или биологическое - не имеет значения. Робот Охраны представлял собой такой вид разумности, какого я/мы/Гея никогда не встречали. Изучать его было восхитительно. Уничтожить его - немыслимо, за исключением момента прямой угрозы нашей жизни. - Ты рисковала тремя более разумными существами, - сухо заметил Тревайз, - собой, Пелоратом - человеком, которого ты любишь - и, если ты не возражаешь против этого - мной. - Четырмя! Ты как всегда забываешь включить сюда Фаллома. И риска практически не было, насколько я могла судить. Пойми - предположим ты столкнулся с картиной, великим шедевром искусства, существование которой означает смерть для тебя. Все, что ты должен сделать, это провести широкой кистью с краской, совершенно произвольно, по этой картине и она будет уничтожена навеки, а ты - спасен. Но предположим, ты вместо этого тщательно изучаешь картину и добавляешь краску лишь касаясь то здесь, то там, соскребая незначительный слой старой краски в другом месте и так далее, ты можешь достаточно сильно изменить ее, чтобы избежать смерти и все-же сохранить ее как шедевр. Естественно, все это не может быть проделано ни с чем иным, кроме наиболее выдающихся шедевров. Это может потребовать времени, но наверняка, если бы оно было, ты попытался бы спасти картину так же, как и свою жизнь. - Возможно, но в конце концов ты уничтожила этот шедевр, уже после того, как спасла его. Широкая кисть опустилась и поглотила все чудесные, мелчайшие штрихи и нежные сочетания форм и образов. И ты сделала это мгновенно, когда под угрозой оказался маленький гермафродит, в то время, как опасность для нас и тебя самой не подвигла тебя на это. - Мы, Инопланетники, все еще не подвергались н_е_м_е_д_л_е_н_н_о_й опасности, в то время, как Фаллом, как мне показалось, оказался внезапно под угрозой гибели. Я была вынуждена выбирать между роботами Охраны и Фалломом. И, не теряя времени зря, я выбрала Фаллома. - Неужели это так и было, Блисс? Быстрое вычисление и взвешивание одного и другого разума, быстрое вынесение приговора по делу величайшей сложности и значимости? - Да. - Положим, я скажу тебе, что это был всего лишь ребенок, стоящий перед тобой, ребенок, обреченный на смерть. Тебя захватило инстинктивное чувство материнства и ты спасла его, хотя раньше ты лишь просчитывала степень риска, когда ему подвергались только три взрослых существа. Блисс слегка покраснела. - Возможно, нечто подобное и было, но не в таком виде, как ты хочешь представить, чтобы поддразнить меня. За этим стояли вполне рациональные причины. - Я поражен. Если за этим стояли вполне рациональные размышления, ты могла прийти к выводу, что ребенок неизбежно должен встретить свою судьбу в своем собственном обществе. Кто знает, сколько тысяч детей было отсеяно, чтобы поддерживать постоянным число жителей, которое соляриане считают оптимальным для своего мира. - Это нечто большее, Тревайз. Ребенок был бы убит из-за того, что оказался слишком молод для наследования. Это потому, что его родитель умер преждевременно, из-за того, что я его убила. - В тот момент, когда мы стояли перед выбором - убить или погибнуть. - Неважно. Я убила его родителя. Я не могла стоять рядом и смотреть, как по моей вине убивают ребенка. С другой стороны, это позволит изучить мозг такого вида, какой никогда прежде не изучался Геей. - Мозг ребенка. - Он не долго останется таким. Он разовьет мозговые преобразователи. Они дают солярианам такие способности, каких Гея достичь не может. Простое поддержание слабого свечения и включение механизма открывания двери полностью меня истощили. Бандер же мог снабжать энергией все свое поместье, настолько же большое и сложное, как и город, который мы видели на кампореллоне - и делал это даже во сне. - Следовательно, ты рассматриваешь ребенка как важный вклад в фундаментальные исследования мозга. - В каком-то смысле это так. - Я так не думаю. Мне сдается, на борту у нас появилась опасность. Большая опасность. - Опасность чего? Он может отлично приспособиться - с моей помощью. Он разумен и уже демонстрирует признаки привязанности к нам. Он ест, когда мы едим, идет туда, куда и мы, и я/мы/Гея можем получить знания неоценимой важности, исследуя его мозг. - А что, если он родит? Ему не нужен муж - он сам себе и муж и жена. - Он еще много лет не выйдет из детского возраста. Спейсеры живут столетиями, а соляриане не горели желанием увеличивать свою численность. Задержка воспроизводства, вероятно, генетически заложена во всем населении. У Фаллома еще долго не будет детей. - Откуда ты знаешь? - Я вовсе не з_н_а_ю это. Я просто стараюсь рассуждать логично. - А я говорю тебе, что Фаллом может оказаться опасным. - Ты не знаешь этого наверняка. И ты как раз рассуждаешь нелогично. - Я чувствую это, Блисс, безо всяких на то причин. Кроме того, это ты, не я, настаиваешь, что моя интуиция непогрешима. И Блисс уже не выглядела так уверенно. 59. Пелорат задержался в дверях рубки и заглянул внутрь, словно ему было не по себе. Казалось, он пытается понять, занят Тревайз работой или нет. Руки Тревайза лежали на пульте, как всегда, когда он входил в контакт с компьютером. Смотрел он на обзорный экран. Пелорат понял, что Тревайз работает и стал терпеливо ждать, стараясь не двигаться или не помешать ему каким-либо иным способом. Наконец, Тревайз взглянул на Пелората. Он, впрочем, еще не вполне отключился от своего предыдущего занятия. Глаза его все еще казались слегка остекленелыми, а взгляд - несфокусированным, словно он оставался связанным с компьютером, видя, думая, живя несколько иначе, чем обычные люди. Но он медленно кивнул Пелорату, будто вид того, с трудом проникая в сознание, призвел, наконец, какое-то воздействие на те доли мозга, что отвечают за дешифровку зрительных образов. Затем, спустя мгновение, он поднял руки, улыбнулся и вновь стал самим собой. - Я боюсь, что оторвал тебя от дела, Голан, - извиняющимся тоном сказал Пелорат. - Не важно, Джейнав. Я просто производил проверку готовности к Прыжку. Теперь мы готовы, но я думаю, что подожду еще некоторое время, просто для лучшей гарантии, на счастье. - Разве счастье - или случайные факторы - имеют к этому какое-то отношение? - Это только такое выражение, - улыбаясь, ответил Тревайз, - хотя случайные факторы действительно могут сказываться, по крайней мере, теоретически. Зачем ты пришел? - Могу я сесть? - Конечно, но давай лучше пройдем в мою каюту. Как там Блисс? - Прекрасно. - Он откашлялся. - Она снова отсыпается. Она должна выспаться, ты же понимаешь. - Естественно. Все тот же гиперпространственный разрыв. - Точно, старина. - А Фаллом? - Тревайз устроился на кровати, оставив стул Пелорату. - Помнишь те книги из моей библиотеки, которые ты распечатал через компьютер для меня? Сказки и предания? Он прочитал их. Конечно, он слабо понимает Галактический, но, кажется, ему доставляет удовольствие произносить вслух слова. Он - я предпочел бы использовать мужской род для него. Почему бы это, как ты думаешь? - Возможно, потому что ты сам мужского рода, - пожал плечами Тревайз - Может быть. Он страшно умный, знаешь ли. - Я думаю. Пелорат замялся. - Я вижу, ты не особенно нежен к Фаллому. - Ничего против него лично, Джейнав. У меня никогда не было детей и я, вобщем, никогда не был особенно нежен с ними. А ты, кажется, имел детей, насколько я знаю? - Одного сына. Я помню, это было такое удовольствие - иметь сына, когда он был еще маленьким. Может быть именно п_о-э_т_о_м_у я хотел бы использовать мужской род для Фаллома. Это возвращает меня на четверть века назад. - У меня нет никаких возражений из-за того, что он тебе нравится, Джейнав. - Ты тоже полюбишь его, если только попробуешь отнестись к нему непредвзято. - Думаю, что да, Джейнав, и может быть, в один прекрасный день, я попробую. Пелорат вновь замолчал. Затем сказал: - Я знаю, что ты должно быть уже устал спорить с Блисс. - На самом деле я не думаю, что мы так уж много спорим, Джейнав. Она и я в действительности вполне нормально сотрудничаем. Мы даже устроили очень полезную дискуссию вчера - без криков, без взаимных упреков - относительно ее промедления в выводе из строя роботов Охраны. В конце концов, она продолжает спасать наши жизни, так что я не могу предложить ей что-либо, кроме дружбы, не правда ли? - Да, я понимаю, но я не имел в виду "споры" в смысле "ссоры". Я подразумевал это постоянное расхождение во взгляде на Галаксию как противоположность индивидуальности. - Ах, это! Я полагаю, это продолжится - но вежливо. - Что ты скажешь, Голан, если я приведу аргумент в ее пользу? - Все совершенно нормально. Но ты сам принял идею Галаксии или ты просто чувствуешь себя счастливее, когда соглашаешься с Блисс? - Честно, я сам пришел к этому. Я думаю, Галаксия - это именно то, что должно будет возникнуть. Ты сам выбрал это направление развития, и я все больше убеждаюсь, что оно правильно. - Потому что я выбрал его? Это не аргумент. Что бы Гея ни говорила, я могу ошибаться, как ты знаешь. Так что не позволяй Блисс убеждать себя в пользе Галаксии используя подобные приемы. - Я не думаю, что ты не прав. Это мне показала Солярия, а не Блисс. - Каким образом? - Ну, если начать с начала, мы - Изоляты, ты и я. - Это е_е термин, Джейнав. Я предпочитаю думать, что мы - личности. - Это просто вопрос семантики, старина. Называй, как хочешь, но мы заключены в наши собственные шкуры, окружающие наши собственные мысли, а думаем мы сперва и прежде всего о самих себе. Самооборона - наш первый закон природы, даже если это означает, что всем остальным на свете будет нанесен ущерб. - Известны люди, отдавшие свои жизни за других. - Это редкое явление. Гораздо больше известно людей, жертвующих насущнейшими нуждами иных ради какой-нибудь глупейшей своей прихоти. - И какое отношение это имеет к Солярии? - Ну, на Солярии мы могли видеть, кем Изоляты - или отдельные, независимые личности, если ты предпочитаешь - могут стать. Соляриане с трудом смогли разделить между собой целый мир. Они решили прожить свою жизнь в полнейшей изоляции, чтобы быть совершенно свободными. Они не привязаны даже к своим собственным отпрыскам, но убивают их, если население грозит чересчур вырасти. Они окружили себя роботами-рабами, которых обеспечивают энергией, так что когда солярианин умирает, все поместье переживает символическую смерть. Разве это достойно восхищения, Голан? Можешь ли ты сравнить с этим в благопристойности, доброте и взаимной заботе Гею? Блисс вовсе не обсуждала это со мной. Это мои собственные мысли и чувства. - И это похоже на тебя, Джейнав. Я разделяю эти чувства. Я тоже думаю, что Солярианское общество - ужасно, но так было не везде. Они произошли от Землян, и, более непосредственно, от Спейсеров, которые жили гораздо дольше, чем обычные люди. Соляриане выбрали путь, по той или иной причине, который ведет к крайностям, но нельзя судить по крайностям. Во всей Галактике с ее миллионами обитаемых миров, известна ли тебе хоть одна планета, сейчас или в прошлом, имеющая общество, подобное Солярианскому? Или даже о_т_д_а_л_е_н_н_о напоминающая его? И смогла бы Солярия создать его, если бы от всех забот ее не избавили роботы? Сомнительно, чтобы общество, состоящее из личностей, могло превратиться в такое солярианское скопище ужаса без роботов. - Ты разбиваешь вдребезги все, Голан, - скривился Пелорат, - или по крайней мере, я имел в виду, ты никогда не оказываешься в затруднении, защищая тот тип Галактики, против которого ты проголосовал. - Я вовсе не хочу все рушить. Е_с_т_ь какой-то разумный довод в пользу Галаксии и когда я найду его, я узнаю, что это и уступлю. Или, возможно, выражаясь более точно, е_с_л_и я найду это. - Ты думаешь, что тебе это может и не удасться? - Как я могу сказать? - Пожал плечами Тревайз. - Ты знаешь, почему я жду несколько часов, прежде чем совершить Прыжок и почему меня подмывает подождать несколько дней? - Ты сказал, что подождать - это безопаснее. - Да, я так сказал, но мы в достаточной безопасности и теперь. Чего я действительно боюсь, так это того, что эти Спейсерские миры, чьи координаты у нас есть, полностью обманут наши ожидания. У нас координаты только трех и мы воспользовались уже двумя, каждый раз едва избегая смерти. При этом мы все еще не получили никакого намека на расположение Земли или даже на то, существует ли она вообще. Сейчас я исползую третий и последний шанс, и что, если и он тоже обманет нас? - Ты знаешь, - вздохнул Пелорат, - есть старая легенда, - она, вобщем, есть среди тех, что я дал Фаллому, чтобы он попрактиковался в языке; в ней кому-то дали возможность загадать три желания, но только три. Три кажется каким-то многозначительным числом во всех подобных вещах, возможно потому, что это - первое простое число, наименьшее простое число. Ты знаешь, два из трех сбываются. Дело в этих историях, видимо, в том, что желания не приносят никакой пользы. Никто их не загадывает правильно, что, как я обычно предполагаю, является отражением древней мудрости - удовольствие, которого вы желаете, должно быть заработано, а не... Он внезапно замолчал и смешался. - Извини, старик, но я занимаю твое время. Я становлюсь болтливым, когда речь заходит о моем хобби. - Я всегда нахожу это интересным, Джейнав. Я рад увидеть аналогию. Нам дано было три желания, и мы использовали два, но это не принесло нам ничего хорошего. Теперь осталось только одно. Отчего-то я уверен, что нам вновь не повезет и потому хотел бы оттянуть насколько возможно Прыжок. - Что же ты будешь делать, если ожидания будут вновь обмануты? Вернешься на Гею? На Терминус? - О, нет, - прошептал Тревайз, качая головой. - Поиск должен продолжиться - но если б я только знал, как. 14. МЕРТВАЯ ПЛАНЕТА. 60. Тревайз чувствовал себя подавленным. Те несколько побед, которые он одержал с начала поиска, никогда не были окончательными; скорее они просто отодвигали поражение. Сейчас он откладывал Прыжок к третьей спейсерской планете, пока его тревога не передалась другим. Когда он наконец решил, что просто должен приказать компьютеру перебросить корабль через гиперпространство, Пелорат с серьезным видом стоял в проходе в рубку, а Блисс - позади и несколько сбоку от него. Даже Фаллом стоял здесь, по-совиному глядя на Тревайза и одной рукой крепко сжимая ладонь Блисс. Тревайз оторвался от компьютера и довольно грубо бросил: - Настоящее семейное собрание! - Но неудобство от сказанного испытал только он сам. Он задал компьютеру параметры Прыжка таким образом, чтобы выйти в обычное пространство на большем расстоянии от звезды, чем обычно было необходимым. Он убеждал себя - это потому, что он научился осторожности в результате событий на первых двух Спейсерских мирах, но и сам не верил в это. В глубине души он знал, что надеется появиться в пространстве на достаточно большом расстоянии от звезды, чтобы остаться неуверенным, есть ли (или нет) вокруг нее пригодные для жизни планеты. Это могло дать ему еще несколько дней космического путешествия прежде, чем он сможет обнаружить их и (возможно) сможет лучше справиться с расстроенным выражением на своем лице. Так что сейчас, с наблюдающей за ним "семейкой", он поглубже вздохнул, задержал дыхание, а затем со свистом выдохнул после того, как дал компьютеру финальные инструкции. Звездный узор заскользил в беззвучном мерцании и обзорный экран стал пустее, показывая область пространства с гораздо реже расположенными светилами. Но здесь, вблизи центра, ярко сияла звезда. Тревайз широко ухмыльнулся, радуясь определенной победе. В конце концов, третий набор координат мог оказаться ошибочным и здесь могло и не быть подходящей звезды класса G. Он посмотрел на своих спутников и сказал: - Вот она. Звезда номер три. - Ты уверен? - Мягко спросила Блисс. - Подождите! Я переключу экран компьютера на соответствующий участок карты Галактики и если эта яркая звезда исчезнет, то значит она не нанесена на карту, и это именно та звезда, которая нам нужна. Компьютер выполнил его команду и звезда потухла без какого-либо постепенного угасания. Казалось, ее словно бы никогда и не было, но остальные звезды светились там же, где и раньше, в величественном равнодушии. - Мы добрались до нее, - сказал Тревайз. Теперь он послал "Far Star" со скоростью чуть больше половины той, которую мог легко поддерживать. Все еще под вопросом оставалось присутствие или отсутствие обитаемых планет и он не горел желанием их обнаружить. Даже после трехдневного приближения нечего еще было сказать о их возможном наличии. Или, возможно, кое-что уже было. Звезду сопровождал большой газовый гигант. Он кружил очень далеко от своего солнца и светился очень бледным желтым светом, отражавшимся от его дневной стороны, которую, из своего положения, они могли видеть как тонкий полумесяц. Тревайзу не понравился его вид, но он пытался не показать этого и объяснял, словно по путеводителю: - Это газовый гигант. Довольно эффектный. У него пара тонких колец и два приличных спутника, которые со временем можно будет различить. - Большинство систем включают газовые гиганты, не правда ли? - Да, но этот - один из самых больших. Судя по расстоянию от него до спутников и по периоду их обращения, этот гигант должно быть почти в две тысячи раз массивней, чем обычный пригодный для жизни мир. - Какая разница? Газовый гигант - это газовый гигант, и не имеет значения, какого он размера, верно? Обычно они находятся на больших расстояниях от звезды, вокруг которой обращаются и ни один из них не годится для жизни на нем, благодаря своим размерам и отдаленности. Лучше бы мы поискали вблизи звезды подходящие человеку планеты. Тревайз задумался, а затем решил все выложить в открытую. - Дело в том, - сказал он, - что газовые гиганты стремятся чисто подмести всю область близлежащего пространства. Тот материал, что они не смогли вобрать в свою собственную структуру, может срастись в довольно большие тела, которые вынуждены будут составлять систему его спутников. Это предотвращает образование других тел даже на значительных расстояниях от гигантов, так что чем он больше, тем более вероятно, что вокруг данной звезды вращается только одна крупная планет. Здесь же вполне может оказаться лишь этот газовый гигант и астероиды. - Ты имеешь в виду, что здесь нет подходящих для жизни планет? - Чем больше газовый гигант, тем меньше вероятность встретить такие планеты, а этот - так массивен, что кажется почти карликовой звездой. - А можем мы посмотреть? - Спросил Пелорат. Сейчас они все трое смотрели на экран (Фаллом остался в каюте со своими книгами). Увеличение планеты продолжалось до тех пор, пока светящийся серп не заполнил весь экран. На некотором расстоянии от центра его пересекала тонкая темная линия, тень системы колец, которые можно было видеть несколько поодаль за поверхностью планеты как сверкающую дугу, протянувшуюся на темную сторону. Прежде чем она сама входила в тень, ее участок над ночной планетой еще отражал солнечный свет. - Ось вращения планеты наклонена примерно на 35 градусов к плоскости эклиптики, - сказал Тревайз, - и ее кольца расположены в экваториальной плоскости. Так что звездный свет при данном положении планеты отбрасывает тень колец практически на экватор. - Эти кольца довольно тонкие, - поглощенный своими мыслями, заметил Пелорат. - Слегка побольше средних размеров, - отозвался Тревайз. - Согласно легенде, кольца вокруг газового гиганта в планетарной системе Земли гораздо шире, ярче и более отчетливы, чем эти. Такие кольца, что в сравнении с ними газовый гигант кажется карликом. - Я не удивлен, - сказал Тревайз. - Когда история передается от человека к человеку тысячи лет, такие вещи вряд ли уменьшаются при пересказе. - Это прекрасно, - произнесла Блисс. - Когдам смотришь на серп, кажется, что он переливается и изгибается прямо на глазах. - Атмосферные бури, - пояснил Тревайз. - В общем-то вы можете более четко рассмотреть его, если выберете подходящую длину волны. Позвольте, я попытаюсь. - Он положил руки на пульт и приказал компьютеру пройтись по спектру и остановиться на оптимальной частоте. Нежно-светящийся серп планеты стал менять свою окраску, причем так быстро, что эти переливы почти затуманили взгляд, поскольку глаза устали за ними следить. Наконец, он стал красно-оранжевым, и по нему заплавали отчетливые спирали, закручиваясь и раскручиваясь по мере движения. - Непредставимо, - пробормотал Пелорат. - Восхитительно, - прошептала Блисс. Вполне представимо, горько думал Тревайз, и вовсе не восхитительно. Ни Пелорат, ни Блисс, погруженные в созерцание этого великолепия, не подумали о том, что планета, которой они восторгаются, уменьшает шансы разгадать ту тайну, что мучала Тревайза. Но впрочем, почему они должны думать об этом? Обоих вполне удовлетворяет то, что решение Тревайза правильно и они сопровождают его в его поисках для уверенности, без эмоциональных переживаний. Бессмысленно обижаться на них за это. - Ночная сторона кажется темной, - сказал он, - но если бы наши глаза могли воспринимать инфракрасное излучение, мы бы увидели ее тускло-красной, глубокого и гневного оттенка. Планета очень сильно излучает в инфракрасном диапазоне, поскольку она достаточно велика, чтобы быть нагретой почти докрасна. Это больше, чем газовый гигант - это суб-звезда. Он подождал немного и продолжил: - А теперь выкинем этот объект из наших мыслей и посмотрим, есть ли здесь подходящие для жизни планеты, которые м_о_г_у_т существовать. - Может быть, они есть, - улыбнулся Пелорат. - Не отбрасывай этой возожности, старина. - Я не отбрасываю, - без особого убеждения откликнулся Тревайз. - Образование планет слишком сложное дело, чтобы для этого существовали твердые и жесткие правила. Мы говорим только о вероятностях. С этим монстром в пространстве вероятность уменьшается, но не до нуля. - Почему бы тебе не подумать об этом таким образом? - Вмешалась Блисс. - Поскольку первые два набора координат дали тебе две обитаемые планеты Спейсеров, то третий, который уже дал тебе подходящую звезду, тоже приведет к обитаемой планете. Зачем рассуждать о вероятностях? - Я хотел бы надеяться, что ты права, - ответил Тревайз, вовсе не чувствуя себя утешенным. - Сейчас мы выпрыгнем из плоскости эклиптики