х есть оружие, которое может вызвать массовую смерть и разрушение. - Потому что мы воевали на заре нашей истории, когда наследство Земли было еще сильно в нас, но потом мы научились лучшему. - Вы пользовались этим оружием на Земле и после. - Это... - начала она, но закрыла рот. Диджи кивнул. - Я знаю. Вы собирались сказать: "Это другое дело". Подумайте об этом, миледи, и не удивляйтесь, что моя команда не любит космонитов. И я н е люблю. Но вы нужны мне, миледи, поэтому я отгоняю свои эмоции. - Как я могу быть полезной вам? - Вы солярианка. - Вы упорно твердите это. Прошло больше двух столетий. Я не знаю, какова теперь Солярия. И ничего не знаю о ней. Каков был Бейли-мир два столетия назад? - Он не существовал тогда, но Солярия существовала, и я надеюсь, что вы вспомните что-нибудь полезное. Он встал, поклонился с насмешливой вежливостью, и вышел. 20 Некоторое время Глэдис молчала, потом сказала: - А он не слишком вежлив, верно? - Мадам Глэдис, - сказал Дэниел. - Поселенец явно в напряжении. Он идет к планете, где погибли два корабля и убиты их экипажи. Он и его экипаж идут к большой опасности. - Ты всегда защищаешь любое человеческое существо, Дэниел, - запальчиво сказала Глэдис. - Опасность и для меня тоже, и я не хотела бы с ней встречаться, но это не заставляет меня грубить. Дэниел не ответил. - Ну, может и заставляет. Я была чуточку груба? - Я думаю, поселенец не обиделся. Могу я посоветовать вам, мадам, приготовиться ко сну? Уже поздно. - Ладно, я лягу, но вряд ли усну. - Друг Жискар уверяет меня, что вы уснете, мадам, а он обычно бывает прав в таких вещах. И она в самом деле уснула. 21 Дэниел и Жискар стояли в темноте в каюте Глэдис. - Она крепко спит, друг Дэниел, и ей нужен отдых. Впереди опасное путешествие. - Мне кажется, друг Жискар, что она согласилась ехать под твоим влиянием. У тебя, видимо, были причины. - Друг Дэниел, мы так мало знаем о природе кризиса, стоящего теперь перед Галактикой, что мы просто не можем отказаться от действий, которые могут расширить наши знания. Мы должны узнать, что происходит на Солярии, и единственный способ - устроить так, чтобы мадам Глэдис поехала туда. Что касается влияния, то это почти не требовало усилий. Несмотря на ее заявление, она жаждала поехать. Ее переполняло желание увидеть Солярию. Это была внутренняя боль, которая не прекратится, пока мадам не побывает там. - Если ты говоришь, то так оно и есть, но меня это удивляет. Она часто давала понять, что была несчастной на Солярии, что она полностью адаптировалась на Авроре и никогда не желала вернуться. - Да, и это тоже. В ее мозгу совершенно ясно существовали оба чувства. Я не раз наблюдал в человеческих мозгах одновременное существование двух противоположных эмоций. - Вроде бы нелогично. - Согласен, и могу только заключить, что люди не всегда и не во всех отношениях логичны. Вероятно, это одна из причин, по которой так трудно разработать Законы поведения человека. В случае мадам Глэдис я время от времени замечал ее желание увидеть Солярию. Обычно оно было хорошо скрыто, затемнено куда более интенсивной антипатией, которую она тоже чувствует к этой планете. Когда стало известно, что Солярия покинута своим народом, чувства мадам Глэдис изменились. - Почему? Какое отношение имеет это событие к юношеским переживаниям мадам Глэдис, породившей эту антипатию? Если ее желание увидеть этот мир сдерживалось в течение двух столетий, когда там было развитое общество, почему же это сдерживающее начало ушло, как только планета стала покинутой, и ей вдруг захотелось увидеть ее? Мир, ставший для нее совсем чужим? - Не могу объяснить, друг Дэниел. Чем больше я собираю знаний о человеческом мозге, тем в большее отчаяние прихожу, что не способен понять его. Не такое уж это счастье - заглядывать в мозг, и я часто завидую твоей простоте контролируемого поведения, исходящей из твоей неспособности видеть под поверхностью. - Но у тебя есть предположительное объяснение? - настаивал Дэниел. - Полагаю, она огорчена опустошением планеты. Она дезертировала оттуда два столетия назад... - Она была вынуждена уехать. - Теперь ей кажется, что она дезертировала, и я думаю, она считает, что подала дурной пример: если бы она там осталась, то и другие не уехали бы и планета была бы теперь населена и счастлива. Поскольку я не могу читать ее мысли, я отталкиваюсь, может и неправильно, только от ее эмоций. - Но она же не могла подать дурной пример, друг Жискар. Прошло два столетия с тех пор, как она уехала и, значит, не может быть никакой связи между столь разными по времени событиями. - Согласен, но люди иногда находят удовольствие в том, чтобы питать болезненные эмоции, порицать себя без оснований и даже вопреки им. Во всяком случае, мадам Глэдис чувствовала такое острое желание вернуться, что было необходимо лишь ослабить сдерживающий эффект, под действием которого она могла бы отказаться ехать. Это потребовало простейшего прикосновения. Я чувствовал, что ей необходимо приехать, потому что это означало, что поедем и мы, но у меня неприятное ощущение, что невыгодных сторон, возможно, будет больше, чем пользы. - В каком смысле, друг Жискар? - Совет был рад отправить мадам с поселенцами. Не означает ли это, что ее желательно было удалить с Авроры на критический период, пока подготавливается падение Земли и Поселенческих Миров? Дэниел, видимо, обдумывал это положение, потому что сделал длительную паузу, а затем сказал: - А зачем, по-твоему, нужно отсутствовать мадам Глэдис? - Не могу решить, друг Дэниел. Хотел бы услышать твое мнение. - Я не думал об этом. - Ну, так подумай сейчас. Будь Жискар человеком, эта просьба прозвучала бы приказом. Последовала еще более долгая пауза. - Друг Жискар, до появления доктора Мандамуса в доме мадам Глэдис, она никогда не выказывала интереса к международным делам. Она была другом доктора Фастальфа и Илии Бейли, но эта дружба была личным чувством и не имела идеологической основы. И оба они ушли от нас. Она терпеть не могла - и взаимно - доктора Амадейро, но это тоже личное дело. Эта антипатия существует два столетия, но в ней нет ничего материального: просто оба ненавидят друг друга. У доктора Амадейро, имеющего теперь доминирующее влияние в Совете, нет оснований бояться мадам Глэдис или беспокоиться о том, чтобы удалить ее. - Ты забыл, что удаляя мадам Глэдис, он удаляет и нас. Он уверен, что мадам Глэдис не уедет без нас, так что, может, он НАС считает опасными? - В течение нашего существования, друг Жискар, мы никогда не давали доктору Амадейро повода опасаться нас. Чего ради он будет бояться нас? Он не знает о твоих способностях и о том, как ты пользуешься ими. Зачем ему удалять нас на время с Авроры? - На время? Почему ты думаешь, что он планирует временное удаление? Вполне может быть, что он знает больше поселенца о беде на Солярии и знает также, что поселенец и его экипаж будут уничтожены, а с ними мадам Глэдис и мы с тобой. Может, главная его цель - уничтожение поселенческого корабля, а конец друга доктора Фастальфа и роботов доктора Фастальфа - дополнительная премия. - Но он не пошел бы на риск войны с Поселенческими Мирами, а такое может произойти, если корабль поселенца будет уничтожен. Минутное удовольствие от нашей гибели не стоит риска. - А не может так быть, друг Дэниел, что доктор Амадейро как раз и имеет в виду войну и считает, что никакого риска нет? - Нет, друг Жискар, это неразумно. В войне, развязанной при существующих условиях, поселенцы могут победить. Они более рассеяны по Галактике и поэтому могут успешно применять тактику молниеносного удара. Им почти нечего терять в их примитивных мирах, в то время как космониты теряют многое в своих уютных, высокоорганизованных планетах. Если поселенцы предложат уничтожить один из своих миров в обмен на уничтожение одного космонитского, космониты сразу же сдадутся. - Но будет ли такая война происходить при существующих условиях? Что, если у космонитов есть новое оружие, которое быстро уничтожит Поселенческие Миры? Может, это и есть кризис, перед которым мы сейчас стоим? - В этом случае, друг Жискар, победу легче и эффективнее завоевать во внезапной атаке. Зачем идти на подстрекательство к войне, чтобы поселенцы начали ее неожиданным рейдом на Внешние Миры, несущим большие убытки? - Может, космонитам нужно испытать оружие, и уничтожение ряда кораблей на Солярии является проверкой. - Космониты должны быть более изобретательными и найти другой метод, который НЕ выдаст тайны существования нового оружия. Настала очередь Жискара задуматься. - Ну, ладно, друг Дэниел, как ты объяснишь это наше путешествие? Как ты объяснишь желание - и очень горячее - чтобы мы сопровождали поселенца? Поселенец сказал, что Совет ПРИКАЖЕТ мадам Глэдис ехать, и так оно и вышло. - Я не думал над этим. - Ну, так подумай сейчас. - Подумаю. Молчание затянулось, но Жискар терпеливо ждал. Наконец Дэниел медленно заговорил, словно прокладывая путь по незнакомым улицам мысли: - Я не думаю, что Бейли-мир или любой другой Поселенческий Мир имеет право захватить роботов, принадлежащих Солярии. Пусть сами соляриане ушли или, быть может, вымерли, все равно Солярия остается Внешним Миром, даже если она и не заселена. Остальные сорок девять Внешних Миров наверняка рассуждают так. И прежде всего так должна рассуждать Аврора, если она хочет управлять ситуацией. - Значит, ты считаешь, что уничтожение двух поселенческих кораблей было способом космонитов утвердить свою собственность на Солярии? - Нет. Аврора, если она хочет управлять ситуацией, не пошла бы по этому пути. Аврора, главная сила космонитов, просто объявила бы, что Солярия, пустая она или нет, недоступна для поселенческих кораблей, и угрожала бы репрессиями любому поселенческому кораблю, вошедшему в планетарную систему Солярии. И поставила бы заслон из кораблей и наблюдательных станций вокруг этой планетной системы. Но не было ни такого предупреждения, ни таких действий. Зачем уничтожать корабли, которые было так легко сразу же отогнать? - Но корабли БЫЛИ уничтожены, друг Дэниел. Не хочешь ли ты пользоваться нелогичностью человеческого мозга для объяснения? - Пока нет. Давай примем это уничтожение, как факт. Посмотрим на последствия. Капитан поселенческого корабля, приближающегося к Авроре, просит разрешения приблизиться и обсудить с Советом ситуацию, настаивает, чтобы гражданка Авроры ехала с ним расследовать события на Солярии, и Совет на все соглашается. Если уничтожение кораблей без предупреждения - слишком сильное действие для Авроры, то трусливое соглашение с поселенческим капитаном - слишком слабое действие. Аврора как бы готова сделать все, что угодно, лишь бы предупредить возможность войны. - Да, - сказал Жискар, - я думаю, это возможный путь интерпретации события. Но что дальше? - По-моему, Внешние Миры еще не так слабы, чтобы вести себя с такой угодливостью. Даже будь они слабы, гордость многих столетий главенства удержала бы их от таких действий. Тут не слабость, а что-то другое. Я уже говорил, что они не могут намеренно провоцировать войну. Больше похоже на то, что они тянут время. - До чего, друг Дэниел? - Они хотят уничтожить поселенцев, но еще не готовы к этому. Они дали этому поселенцу, что он просил, чтобы избежать войны до тех пор, пока они будут готовы сражаться на своих условиях. Я только удивляюсь, что с нами не послали аврорский военный корабль. Если мой анализ правилен, а я думаю, что это так, то Аврора ни при чем к событиям на Солярии. Она не пошла бы на этот булавочный укол, который только насторожил поселенцев, пока не готова на нечто опустошительное. - Как же расценивать этот "булавочный укол"? - Мы, наверное, узнаем это, когда высадимся на Солярии. Вероятно, это интересует также и Аврору, и поселенцев, и это вторая причина, почему они так охотно сотрудничают с капитаном и даже позволили мадам Глэдис сопровождать его. Жискар долго молчал. - А что за таинственное опустошение они планировали? - спросил он наконец. - Раньше мы говорили о кризисе, исходящем из плана космонитов уничтожить Землю, но теперь мы говорим "Земля" в общем смысле, включая всех землян и их потомков на Поселенческих Мирах. Однако, если мы всерьез подозреваем подготовку к разрушительному удару, который позволит космонитам разом избавиться от врагов, мы, вероятно, можем улучшить нашу точку зрения. Следовательно, они не планируют ударить по одному Поселенческому Миру: эти миры разбросаны, и оставшиеся быстро нанесут ответный удар. Не могут они также ударить по нескольким или по всем Поселенческим Мирам: их слишком много, и они раскиданы. Все удары вряд ли могут быть удачными, и уцелевшие миры яростно бросятся уничтожать Внешние Миры. - Значит, ты предполагаешь, друг Дэниел, что удар будет нанесен самой Земле? - Да. На Земле живет основная масса короткоживущих существ. Она - постоянный источник эмигрантов на Поселенческие Миры и для основания новых миров и почитаемая родина для всех поселенцев. Если Земля будет уничтожена, поселенческое движение более не возобновится. - Но не станут ли Поселенческие Миры мстить так же сильно и жестоко, как и за уничтожение одного из своих миров? По-моему, это неизбежно. - По-моему, тоже. И мне кажется, если Внешние Миры еще не сошли с ума, удар должен быть очень хитрым, таким, за который Внешние Миры вроде бы не ответственны. - Почему бы не нанести такой хитрый удар по Поселенческим Мирам, которые содержат большую часть активного военного потенциала землян? - Космониты понимают, что удар по Земле более разрушителен психологически. А может быть, природа удара такова, что он может сработать только против Земли, но не против Поселенческих Миров. И подозреваю последнее, поскольку Земля - уникальный мир, и ее общество не похоже на любое другое, поселенческое или космонитское. - Итак, суммируя все, ты приходишь к заключению, что космониты планируют искусный удар по Земле, который разрушит ее, оставив космонитов якобы в стороне от этого дела, но который не сработает против любого другого мира, но пока еще не готовы нанести удар. - Да, друг Жискар, но они, возможно, скоро будут готовы и тогда ударят немедленно. Любое промедление увеличит шанс на утечку информации, которая выдаст их. - Твой вывод из мелких указаний достоин всяческой хвалы. А теперь расскажи о природе удара. Что именно задумали космониты? - Я шел по шаткому грунту и не уверен, что мои рассуждения целиком правильны. Но даже предполагая, что я прав, я не могу идти дальше. Боюсь, что не знаю и не могу себе представить природу удара. - Но если мы этого не знаем, мы не можем принять мер противодействия и разрешить кризис. Если же мы будем ждать результатов удара, уже поздно будет что-либо предпринимать. - Если кто-то из космонитов знает природу подготовленного удара, то только Амадейро. Не можешь ли ты заставить его обнародовать свой план и тем насторожить поселенцев, после чего планы окажутся бесполезными? - Не могу, друг Дэниел, практически не разрушив целостности его мозга до тех пор, пока он не сделает объявления. Такие вещи я делать не могу. - Возможно, тебя утешит мысль, что мои рассуждения ошибочны и никакого зла против Земли не замышляется. - Нет, - сказал Жискар, - я чувствую, что ты прав и что остается только ждать... беспомощно. 22 Глэдис почти болезненно ожидала последнего прыжка. Они были уже достаточно близко от Солярии, чтобы видеть ее солнце. Всего лишь диск, кружок света, но глаза Глэдис вдруг наполнились слезами. Живя на Солярии, она никогда не думала о солнце, просто это был А сейчас она молча плакала. Ей было стыдно перед собой за такую беспричинную чувствительность, но она не могла удержать слез. Она сделала усилие над собой, когда вспыхнул световой сигнал, означавший, что идет Диджи Никто другой не подходил к ее каюте. - Можно ему войти, мадам? - спросил Дэниел. - Вы, кажется, взволнованы. - Да, я взволнована, Дэниел, но впустите его. Я думаю, он не удивится. Диджи удивился. Во всяком случае, он вошел с улыбкой, но сразу же погасил ее, шагнул назад и тихо сказал: - Я приду попозже. - Оставайтесь! - резко сказала Глэдис. - Это ничего не значит. Глупая минутная реакция, - она шмыгнула носом и сердито вытерла глаза. - Зачем вы пришли? - Я хотел поговорить с вами о Солярии. Если нам повезет, мы завтра приземлимся. Но если вы не в настроении разговаривать... - Вполне готова. У меня есть вопрос к вам. Почему мы сделали три Прыжка. Когда я ехала с Солярии на Аврору два столетия назад, был один. А вряд ли с тех пор техника регрессировала. Улыбка Диджи вернулась. - Обходной маневр. Если за нами шел аврорский корабль, я хотел сбить его с толку. - А зачем ему следовать за нами? - Просто подумалось, миледи. Совет уж очень жаждал помочь. Намекнул, что аврорский корабль пойдет со мной в экспедицию на Солярию. - Ну, что ж, это могло бы помочь. - Возможно... если бы я был уверен, что Аврора не стоит за всем этим делом. Я прямо сказал Совету, что обойдусь и без них - только с вами, - он указал пальцем на Глэдис. - Но ведь Совет мог послать корабль и против моего желания... просто из чистой доброты, верно? Ну, вот, а я не хотел этого. Мне и так достаточно хлопот, а тут еще каждую минуту нервно оглядываться. Вот я и затруднил преследование. Итак, что вы знаете о Солярии? - Я уже столько раз вам говорила: ничего! Прошло два столетия. - Поговорим насчет психологии соляриан. За два столетия она не могла сильно измениться. Скажите, почему они бросили свою планету? - Как я слышала, - спокойно ответила Глэдис, - численность населения постоянно снижалась. Видимо, играли роль малая рождаемость и преждевременная смерть. - Для вас это звучит разумно? - Конечно. Рождаемость там всегда была низкой. По солярианским обычаям оплодотворение происходит нелегко, будь оно естественное, искусственное или экзогенетическое. - У вас не было детей, мадам? - На Солярии - нет. - А что насчет преждевременной смерти? - Могу только догадываться. Полагаю, она возрастала из ощущения провала. Солярия явно не состоялась, хотя соляриане вкладывали много эмоционального пыла в устройство идеального общества. Не только лучшего, чем когда-либо было на Земле, но даже более близкого к идеалу, чем в любом Внешнем Мире. - Вы хотите сказать, что Солярия умирала от коллективного разрыва сердца ее народа? - Да, если вы хотите выразить это в насмешливой форме, - недовольно сказала Глэдис. Диджи пожал плечами. - Похоже, что вы сказали именно это. Но они в самом деле ушли. Куда? Как они будут жить? - Не знаю. - Но, мадам Глэдис, нам известно, что соляриане привыкли к огромным поместьям, к обслуживанию многими тысячами роботов, так что каждый солярианин был почти полностью изолирован. Если они покинули Солярию, где они найдут такое общество, которое одобрит их образ жизни? Может, они ушли на другой Внешний Мир? - Нет, насколько мне известно. Но они со мной не советовались. - Могли они сами найти новую планету? Если так, ее пришлось бы благоустраивать. Могли они быть готовы к этому? - Не знаю. - Может, на самом деле они не уходили? - Как я понимаю, Солярия по всем признакам пуста. - Какие это признаки? - Прерваны межпланетные коммуникации, прекращены все радиопередачи с планеты. - Откуда вы это знаете? - Сообщалось по аврорским новостям. - А! Сообщалось! А не мог кто-то соврать? - А зачем? - Чтобы наши корабли попали в засаду и были уничтожены. - Это смешно, Диджи, - ее голос стал еще более резким. - Что выигрывают космониты, разрушив с такими увертками два торговых корабля? - Но что-то уничтожило два поселенческих корабля на пустой планете. На якобы пустой. Как вы это объясните? - Я не могу. Предполагаю, что мы идем на Солярию как раз для того, чтобы найти объяснение. Диджи серьезно взглянул на нее. - Сможете ли вы проводить меня в тот район планеты, где вы жили? - В мое поместье? - она была ошеломлена - Разве вам не хотелось бы снова увидеть его? Сердце Глэдис забилось сильнее. - Да, хотелось бы. Почему вы хотите именно туда? - Два корабля высадились в разных местах планеты, но оба были уничтожены чертовски быстро. Конечно, всякое место может быть опасным, но мне кажется, что ваше менее опасно, чем другие. - Почему? - Потому что нам могут помочь роботы. Вы же их знаете? Надеюсь, они могут существовать более двух столетий. Взять хотя бы Дэниела и Жискара. А те, что были в вашем поместье, наверное, помнят вас. Они отнесутся к вам как к своей хозяйке и будут служить вам куда лучше, чем любому другому человеку. - В моем имении было десять тысяч роботов. Я знала по виду не более трех десятков, а остальных никогда не видела, и они меня тоже. Сельскохозяйственные, лесные и рудничные роботы более примитивны. Домашние роботы должны бы помнить меня, если их не продали другим людям после моего отъезда. Могли быть и несчастные случаи, так что не все просуществовали два столетия. К тому же, чтобы вы не думали о памяти роботов, человеческая память слаба, и я могу не вспомнить их. - Пусть так, но вы можете отвести меня в ваше поместье? У меня есть карта Солярии. Это поможет? - Приблизительно. Оно в южно-центральной части северного континента Гелионы. - А когда мы окажемся примерно там, вы сможете воспользоваться ориентирами для большой точности, если мы сфотографируем поверхность Солярии? - Морские берега, реки? - Да. - Думаю, что смогу. - Прекрасно. Но все-таки постарайтесь вспомнить имена и внешность ваших роботов. 23 В кругу своих офицеров Д.Ж. Бейли выглядел совсем иначе. Не было широкой улыбки, не было легкомысленного равнодушия к опасности. Он внимательно и сосредоточенно разглядывал карты. - Если женщина точна, мы подлетим достаточно точно к поместью, и это займет не так много времени. - Пустая трата энергии, капитан, - пробормотал Джемни Озер, второй помощник. Он был высок и бородат. Борода была темная, рыжеватая, такого же цвета брови выгибались над светло-голубыми глазами. Он выглядел немолодым, но это впечатление создавалось больше от опытности, чем от возраста. - Ничего не поделаешь, - сказал Диджи - Будь у нас антигравитация, которую техники обещают нам целую вечность - другое дело, - он снова посмотрел на карту. - Она сказала, что у реки, примерно в шестидесяти километрах вверх по течению от места впадения в большую реку. _Е_с_л_и_ женщина точна. - Вы в этом сомневаетесь? - спросил Чандрус Надираба, штурман. Темная кожа и аккуратные усы подчеркивали красоту его лица. - Она вспоминает, как это было двести лет тому назад, - заметил Диджи - Какие детали участка вы можете вспомнить, если видели его хотя бы тридцать лет назад? Она же не робот. Могла и забыть. - Тогда какой толк брать ее с собой? - проворчал Озер. - Ее, и другого робота? Команда недовольна, и мне они тоже не по душе. Диджи свел брови и поднял глаза на помощника. - На этом корабле не имеет значения, что нравится или не нравится вам, мистер, и команде. Мы все можем погибнуть через шесть часов после высадки, если эта женщина не сумеет спасти нас. - Умрем, так умрем, - холодно сказал Надираба. - Мы не были бы торговцами, если бы не знали, что рядом с большими прибылями ходит внезапная смерть. А что касается этой миссии, тут мы все добровольцы. Кстати, не вредно бы знать, откуда идет смерть, капитан. Если вы представляете себе это, почему держите в секрете? - Не представляю. Считается, что соляриане ушли, но, может, пара сотен осталась следить, так сказать, за имуществом. - А что они могут сделать с вооруженным кораблем, капитан? Или у них есть секретное оружие? - Не столько секретное, - ответил Диджи - Солярия усыпана роботами. Именно по этой причине поселенческие корабли и высадились в первый раз на планете. Каждый оставшийся солярианин мог иметь в своем распоряжении миллион роботов. Огромная армия... Ибен Калайя, связист, до сих пор молчал, зная, что он младший по чину, и это, казалось, подчеркивалось тем обстоятельством, что из четырех присутствующих офицеров у него одного не было никаких лицевых волос. Но сейчас он тоже рискнул сказать: - Роботы не могут повредить человеку. - Так говорят, - сухо сказал Диджи, - но что мы знаем о роботах? Мы знаем только, что два корабля были уничтожены, а все поселенцы убиты в разных частях планеты, набитой роботами. Кто это мог сделать, кроме роботов? Мы не знаем, какие приказы соляриане дали роботам или какой хитростью обошли так называемый Первый Закон Роботехники. Так что мы тоже должны иметь свои маленькие хитрости. Из дошедших до нас рапортов с этих кораблей, мы знаем, что после посадки все люди вышли. Пустая планета, вот они и решили поразмять ноги, подышать свежим воздухом и поглядеть на роботов, за которыми приехали. Их корабли не имели защиты, да и сами люди не ожидали нападения. На этот раз такого не случится. Я выйду, но вы все останетесь на борту или поблизости от корабля. Темные глаза Надирабы вспыхнули неодобрением. - Почему вы, капитан? Если нужен кто-то для приманки, можно выделить любого. - Ценю, штурман, - сказал Диджи, - но я выйду не один, а с космонитской женщиной, и с ее спутниками. Она тут самая главная. Она может узнать нескольких роботов, а кто-то из них может узнать ее. Надеюсь, что если роботам и приказано напасть на нас, то на нее они не нападут. - Вы хотите сказать, что они вспомнят свою бывшую хозяйку и упадут к ее ногам? - сухо сказал Надираба. - Да, если хочешь. Поэтому я ее и взял, и поэтому мы высадимся в ее поместье. И пойду с ней - потому что я в какой-то мере знаю ее и посмотрю, как она поведет себя. Если мы уцелеем, пользуясь ею как щитом, и узнаем точно, _ч_т_о_ перед нами, мы сможем действовать по-своему. В ней уже не будет нужды. - И что мы тогда с ней сделаем? - спросил Озер. - Выкинем в космос? - Отвезем обратно на Аврору! - рявкнул Диджи. - Хочу сказать вам, капитан, - проговорил Озер, - что команда расценит это как ненужное путешествие. Они скажут, что ее можно просто оставить на этой проклятой планете - она же все равно отсюда. - Да, - сказал Диджи, - так и будет в тот день, когда я стану получать приказы от команды. - Уверен, что такой день не наступит, но у команды есть свое мнение, а с недовольной командой путешествие опасно. VI. КОМАНДА 24 Глэдис стояла на земле Солярии. Она чувствовала запах растительности - не совсем тот, что на Авроре - и двух столетий как не бывало. Ничто иное не могло так вернуть воспоминания, как запах. Ни вид, ни звук. Этот слабый уникальный запах вернул ее в детство... свобода бегать везде под тщательным наблюдением роботов... возбуждение при виде других детей, остановка, пугливый взгляд, приближение к другому ребенку полушажком, вот-вот коснешься... и тут робот скажет: "Хватит, мисс Глэдис", и отведет назад... и оглядываешься на другого ребенка, которого тоже отводит робот. Она вспомнила день, когда ей сказали, что отныне она будет видеть других людей только в голографическом изображении. Смотреть передачу, но не видеть натуру. Роботы говорили "видеть" шепотом, словно само слово было запретным. Их она могла видеть воочию, но они не люди. Сначала все было не так плохо. Образы, с которыми она разговаривала, были трехмерными, свободно двигающимися. Они говорили, бегали, делали, что хотели, но их нельзя было почувствовать. А затем ей сказали, что она может реально увидеть человека, с которым она часто виделась по трехмерке и который ей нравился. Он был взрослым мужчиной, чуть старше ее, но выглядел юношей. Она получила разрешение видеться с ним, когда нужно и если она пожелает. Она желала. Она отчетливо вспомнила, как это было в первый раз. Она онемела, и он тоже. Они кружили друг возле друга, боясь прикоснуться. Но это и был брак. Да, конечно, брак. И потом они снова виделись лично, потому что это был брак. Наконец они должны были коснуться друг друга, им было предложено сделать это. Это был самый возбуждающий день в ее жизни... до тех пор, пока он не наступил. Глэдис со злобой отогнала эти мысли. Что толку вспоминать? Она была так сердечна и нетерпелива, а он так холоден и отстранен. Когда он приходил к ней через точные промежутки времени для ритуала, который мог (или не мог) оплодотворить ее, он делал это с таким явным отвращением, что она скоро стала желать, чтобы он забыл прийти. Но он был человеком долга и никогда не забывал. Затем потянулись несчастные годы, потом она обнаружила его мертвым, с разбитым черепом, а себя - под подозрением. Илия Бейли спас ее тогда, и она уехала с Солярии на Аврору. А теперь она вернулась и чувствует запах Солярии. Все остальное было незнакомым. Дом вдалеке нисколько не походил на тот, что она хоть и слабо, но помнила. За два столетия он был модифицирован, разрушен и вновь отстроен. Даже в самом грунте она не чувствовала ничего знакомого. Она отступила назад, как бы желая коснуться поселенческого корабля, привезшего ее сюда, в этот мир, который пахнул домом, но не был им в других отношениях, коснуться чего-то, что было сравнительно знакомым. Дэниел, стоявший поблизости в тени корабля, спросил: - Вы видите роботов, мадам Глэдис? Они стояли группой среди деревьев сада, в сотне ярдов, стояли торжественно, неподвижно, сияя на солнце сероватым, прекрасно отполированным металлом. Глэдис узнала солярианское производство. - Да, вижу, Дэниел. - В них есть что-нибудь знакомое? - Абсолютно ничего. Похоже, они новой модели. Я не помню их, и уверена, что они не помнят меня. Бейли будет разочарован в своих надеждах. - Они, кажется, не собираются ничего делать, мадам, - сказал Жискар. - Это понятно. Мы чужие, и они пришли наблюдать за нами и сообщить о нас согласно приказу. Сейчас им некому сообщать, так что они просто наблюдают. Без дальнейших приказов они ничего не сделают, но и следить не перестанут. - Не лучше ли, мадам Глэдис, вернуться на корабль? - сказал Дэниел. - Я уверен, что капитан наблюдает за созданием защиты и еще не готов выйти. Я думаю, он не одобрит ваш выход без его разрешения. Глэдис ответила высокомерно: - Я не намерена по его прихоти откладывать свой выход на поверхность собственного мира. - Я понимаю, но члены команды поблизости и, я думаю, кое-кто заметил ваше присутствие здесь. - И приближаются, - сказал Жискар. - Если вы хотите избежать инфекции... - Я приготовилась. Носовые фильтры и перчатки. Глэдис не понимала природы структур, возводимых на плоском грунте вокруг корабля. Большая часть команды, занятая конструкцией, не видела Глэдис и ее двух спутников, стоявших в тени - в этой части Солярии в летний сезон было жарче, чем на Авроре. Но пять человек из команды приближались, и один, самый высокий и крепкий указал на Глэдис. Четверо остановились, но по знаку первого снова двинулись вперед и встали прямо перед аврорской тройкой. Глэдис молча смотрела на них, презрительно подняв брови. Жискар тихо сказал Дэниелу: - Я не знаю, где капитан. Он где-то среди членов экипажа, но я не могу различить его. - Мы уходим? - громко спросил Дэниел. - Это будет недостойно, - сказала Глэдис. - Это МОЯ планета. Она осталась на месте, а пятеро членов команды подошли ближе. Они работали на тяжелой работе (как роботы, с презрением подумала Глэдис) и вспотели. Глэдис чувствовала запах пота, это должно было заставить ее уйти, но она все-таки осталась. Носовые фильтры, наверное уменьшают этот запах, решила она. Высокий член экипажа подошел еще ближе. У него была бронзовая кожа и крепкие мускулистые руки, блестевшие от пота. Ему было, наверное, лет тридцать, насколько Глэдис могла судить о возрасте этих короткоживущих, и если бы его вымыть и прилично одеть, он, вероятно, выглядел бы вполне презентабельно. - Вы и есть та космонитская леди, которую мы привезли на своем корабле? - спросил он. Он говорил медленно, явно стараясь придать своему галактическому аристократический оттенок. Это ему, конечно, не удалось, он говорил как поселенец, даже грубее, чем Диджи. Глэдис сказала, устанавливая свои территориальные права: - Я с Солярии, поселенец, - и замолчала, растерянная. Она только что так много думала о Солярии, что два столетия как бы пропали, и она вдруг заговорила с резким солярианским акцентом - с грубым раскатистым "р" и с "и", более похожим на "ои". Она повторила тише, менее надменным тоном и с акцентом аврорского университета - стандарт для галактического, которого придерживались все Внешние Миры. - Я с Солярии, поселенец. Поселенец засмеялся и повернулся к товарищам: - Говорит она "тара-бара", но старается. Все правильно, парни. Парни тоже засмеялись. Один крикнул: - Поговори с ней еще, Нисс. Может и мы научимся чирикать по-космонитски. Нисс, все еще улыбаясь, сказал им: - Ладно, заткнитесь все. Наступило молчание. Он снова повернулся к Глэдис: - Я Верго Нисс, шкипер первого класса. А как вас зовут, дамочка? Глэдис не рискнула заговорить снова. - Я парень вежливый, дамочка. Я говорю по-джентльменски, вроде космонита. Я знаю, вы достаточно старая, чтобы быть моей пра-пра-прабабкой. Сколько вам лет, дамочка? - Четыреста! - крикнул один из них за спиной Нисса, - но она не выглядит на них. - Она не выглядит и на сто, - сказал другой. - Она вполне подходит для забавы, - сказал третий, - и я думаю, она давно не развлекалась. Спроси ее, Нисс, может, она не против. Спроси вежливо, не можем ли мы сделать оборот. Глэдис вспыхнула от гнева. Дэниел сказал: - Шкипер первого класса Нисс, ваши товарищи оскорбляют мадам Глэдис. Не уйти ли вам? Нисс оглядел Дэниела, которого до сих пор полностью игнорировал. Улыбка исчезла с его лица. - Послушай, ты! К этой маленькой леди вход запрещен. Так сказал капитан. Мы не будем беспокоить ее. Это просто безвредный треп. Эта штука с вами - робот. Мы с ним не связываемся и он не может повредить нам. Мы знаем Законы Роботехники. Мы прикажем ему отойти от нас, вот и все. А ты - космонит, и капитан ничего не приказывал насчет тебя. Так что ты стой, где стоишь, и не ввязывайся, иначе мы наставим синяков на твою красивую шкуру и иди потом жалуйся. Дэниел не ответил. Нисс кивнул. - Вот и хорошо. Люблю, когда у типа хватает ума не начинать того, чего он не может кончить, - он повернулся к Глэдис: - Ну, космонитская дамочка, мы оставим вас одну, потому что капитан не велел надоедать вам. А если кто-то сделал грубое замечание, это вполне естественно. Потрясем друг другу руки и расстанемся друзьями. Космонит, поселенец - какая разница? Он протянул руку и Глэдис сжалась от ужаса. Рука Дэниела мгновенно протянулась и схватила Нисса за запястье. - Шкипер первого класса Нисс, - спокойно сказал он, - не пытайтесь коснуться леди. Нисс посмотрел на свою руку, на пальцы, крепко сжавшие ее, и сказал тихо и угрожающе: - Считаю до трех - отойди! Дэниел выпустил его руку и сказал: - Должен сказать вам, что я не хотел бы повредить вам, но я должен защищать леди, и если она не хочет, чтобы к ней прикасались, мне придется причинить вам боль. Будьте уверены, я постараюсь свести ее к минимуму. Один из членов экипажа команды радостно закричал: - Всыпь ему, Нисс! Дай этому болтуну! - Послушай, космонит, - сказал Нисс, - я уже два раза говорил, чтобы ты держался подальше, а ты еще хватаешь меня. В третий раз говорю: шевельнись, скажи слово, и я тебя разделаю. Дамочка пожмет нам руки, только и всего. По-дружески. А потом мы уйдем. Ясно? Глэдис сказала дрожащим голосом: - Я не хочу, чтобы он меня касался. Сделай, что надо. - Сэр, - сказал Дэниел, - извините, но леди не хочет, чтобы ее трогали. Я прошу вас всех уйти. Нисс улыбнулся. Его длинная рука размахнулась, чтобы оттолкнуть Дэниела. Но левая рука Дэниела мелькнула в воздухе и снова схватила запястье Нисса. - Пожалуйста, уходите, сэр. Зубы Нисса оскалились, но это уже не было улыбкой. Он яростно дернул руку вверх. Рука Дэниела чуть поднялась и остановилась. Лицо его не показывало никакого напряжения. Затем его рука опустилась, увлекая за собой руку Нисса. Быстрым поворотом Дэниел завел руку поселенца за его широкую спину и держал там. Нисс, неожиданно оказавшийся спиной к Дэниелу, занес вторую руку над головой, нащупывая шею Дэниела, но и второе запястье было схвачено и оттянуто вниз, и Нисс хрюкнул от явного унижения. Четверо его товарищей, жадно следивших, стояли теперь неподвижно, разинув рты. Нисс, глядя на них, проворчал: - Помогите мне! - Они не помогут вам, сэр, - сказал Дэниел, - потому что в этом случае капитан накажет их сильнее. Теперь я прошу вас обещать мне, что вы больше не будете беспокоить мадам Глэдис и все спокойно уйдете. Иначе, шкипер первого класса, я к своему крайнему сожалению, вынужден буду выдернуть ваши руки из сочленений. Сказав это, он крепче сжал оба запястья, и Нисс издал приглушенный стон. - Простите меня, сэр, - сказал Дэниел, - но у меня строгий приказ. Нисс с неожиданной яростью лягнулся, но прежде чем его тяжелый сапог мог ударить, Дэниел отклонился, и нарушил равновесие Нисса. Нисс тяжело упал лицом вниз. - Вы обещаете, сэр? - снова спросил Дэниел, слегка потянув оба запястья Нисса, так что руки последнего слегка поднялись над спиной. Нисс взвыл и почти неразборчиво сказал: - Обещаю. Отпусти меня. Дэниел тут же отпустил его и отошел назад. Нисс медленно и болезненно перекатился на спину, осторожно поднял руки и с гримасой повертел кистями. Затем его правая рука повернулась, потянулась к кобуре и неуклюже ухватилась за оружие. Нога Дэниела наступила на руку Нисса и пригвоздила ее к земле. - Не делайте этого, сэр, иначе я вынужден буду сломать вам одну или несколько мелких костей в вашей руке, - он наклонился и извлек бластер Нисса из кобуры. - А теперь вставайте. - Ну, мистер Нисс, - прозвучал голос, - делайте, что вам говорят, и поживее. Рядом с ним стоял Д.Ж. Бейли. Борода его щетинилась, лицо слегка покраснело, но голос был слишком спокоен. - Вы четверо, - сказал он, - отдайте мне свое оружие, один за другим. Давайте пошевеливайтесь. Раз... два... три... четыре... Теперь встаньте здесь по стойке смирно. Сэр, - обратился он к Дэниелу, - отдайте мне оружие, которое вы держите. Так. Пять. Мистер Нисс, смирно. Он сложил оружие рядом с собой. Нисс вытянулся. Глаза его налились кровью, лицо исказилось от боли. - Не скажет ли кто-нибудь, - спросил Диджи, - что здесь произошло? - Капитан, - быстро сказал Дэниел, - у меня с мистером Ниссом произошла шуточная ссора. Вреда не нанесено. - Однако мистер Нисс выглядит несколько поврежденным, - возразил Диджи. - Это временно, капитан, - ответил Дэниел. - Понятно. Ну, мы вернемся к этому позже. Мадам, - он повернулся к Глэдис, - я не помню, чтобы давал вам разрешение на выход из корабля. Вы немедленно вернетесь со своими компаньонами в каюту. Здесь не Аврора, и я здесь капитан. Ясно? Дэни