Сталина приходится четыре портрета самого Жданова. Вор. Еще в годы присоединения Прибалтики он присвоил и переправил в западные (скандинавские) банки около 400 тысяч фунтов стерлингов. В годы блокады Ленинграда специально созданная им команда обшаривала пустые дома, собирая в подвалах Смольного все представляющее хоть какую-то ценность, не брезгуя даже обручальными кольцами, сдернутыми с пальцев умерших от голода старух. В настоящее время указанные ценности примерно на 7 миллионов рублей хранятся в тайниках на трех дачах и у ряда доверенных лиц. Вождь молчал, не принимая никаких мер. Правда, после неожиданной смерти Жданова, обросшей легендами именно из-за того, что многим была известна эта информация, на дачах и в охотничьих домиках покойного копошились какие-то комиссии, что-то вывозилось на крытых армейских грузовиках, а во время знаменитого "Ленинградского дела", в ходе которого была расстреляна вся бывшая ждановская команда, помимо прочих обвинений, всем было предъявлено обвинение "в моральном падении в виде стремления к личному обогащению". На суде демонстрировались пригоршни золотых монет, бриллиантов, ювелирных изделий и старинных орденов. Таким образом, ответственность была также тщательно иерархирована, как и вся жизнь в стране. То, что могло быть прощено Жданову, не прощалось номенклатуре более низкого уровня. А именно это ее не устраивало. Сталину было совершенно ясно, что номенклатура, подобно подпольному миллионеру Корейко, с упоением ждет лучших времен, заранее, вместе с консолидацией собственной власти, накапливая материальные богатства, чтобы окунуться в роскошь настоящей вельможной жизни правящего класса, имеющего неограниченные возможности и безграничные претензии. И, уж конечно, было понятно, что все с надеждой ждут того момента, когда тигриные глаза вождя всех народов закроются навсегда. Понимая, что его могут убить в любой момент, Сталин порой впадал в нерешительность, которая сменялась приступами безумия, не давая возможности разработать четкую и эффективную стратегию контрборьбы. Сталинская номенклатура, уже задыхающаяся и изнывающая в тех рамках, в которые ее загнал свирепый и кровожадный вождь, была, тем не менее, чисто сталинской. Раздираемая вечными интригами и взаимными доносами, она сама предоставляла Сталину великолепные возможности для победы на этом новом витке борьбы. И может быть, будь вождь помоложе, он бы снова, если и не победил, то и не проиграл бы, как это произошло в 1937 году. Но Сталин был уже слишком стар и утратил свой былой блеск непревзойденного мастера партийной интриги. А доносы продолжали поступать. Молотов. Еще будучи в 1939 году в Германии, получил крупную взятку от гитлеровского правительства, которую положил на секретный счет в Швейцарском банке. В годы войны неоднократно получал крупные взятки от союзников, которые разместил в ряде банков США и Англии. Через свою жену был связан со всесильными еврейскими финансовыми кругами, каковыми и был завербован во время поездки на поезде из Нью-Йорка в Вашингтон, дав обязательство "изменить" существующий строй в СССР в Пользу мирового капитала. Берия. Еще в молодости, в эпоху диких конфискаций и красного террора, награбил несметные богатства, которые тогда же переправил за границу. Его тяга к роскоши и драгоценностям не только не угасла со временем, но стала еще более острой. Во времена террора, став после устранения Ежова во главе НКВД, бесконтрольно присваивал себе конфискованное у миллионов жертв имущество, не брезгуя получать за него деньги через сеть комиссионных магазинов. Постоянно имея выходы за рубеж, поддерживая в течение войны постоянную связь с противником, сумел перевести крупные ценности в западную валюту на секретные счета в Швейцарском банке и в королевском банке Швеции. В 1951 году имел секретную встречу в Сухуми с резидентом английской разведки, в которой прозрачно намекал на скорые изменения в Советском Союзе и полную смену руководства. И далее потоком подобные доносы: Булганин, Маленков, Микоян, Хрущев, Ворошилов, Вышинский... Это высший эшелон. А чуть ниже уже творится нечто совершенно невообразимое. "Совершенно секретно. Комиссия партконтроля при ЦК ВКП(б). Государственной важности. Особая папка... 26 июня 1948 года в 01;30 на железнодорожную станцию Виттенберг (в советской зоне оккупации Германии) был подан советский воинский эшелон No В-640-07 с заданием погрузки и вывоза на территорию СССР технического оборудования в рамках соглашения по послевоенным репарациям. К эшелону был прицеплен спецвагон, охраняемый офицерами "Смерш", которыми командовал подполковник Степанов Иван Герасимович, командированный из Москвы. Согласно секретной накладной, находящейся у подполковника Степанова, в спецвагон были погружены трофейные дела из местного архива нацистской партии и гестапо. Однако нам удалось получить неопровержимые доказательства того, что в вагон были погружены 45 (сорок пять) оцинкованных ящиков с изделиями из драгметаллов, золотого лома, монет, золота и платины в слитках без указания адреса получателя в СССР... Эшелон должен был следовать по обычному маршруту через Варшаву и Брест, далее, на Москву. 29 июля в 2 часа ночи эшелон прибыл на пограничную станцию Брест, где при проверке эшелона военным комендантом станции майором погранвойск Сухоруковым выяснилось исчезновение спецвагона вместе с охраной. Проверка, проведенная по линии следования эшелона, показала, что указанного вагона не было уже на пограничной с Польшей станции Франкфурт-на-Одере. Все попытки выяснить подробности исчезновения спецвагона пока не дали результатов, т. к. органы не содействуют в проведении расследования..." Внизу корявая подпись Шкирятова, а еще ниже резолюция Сталина: "Что значит - не содействуют?!! т. Абакумов! Арестовать пп. Степанова и доложить!" "На ваш исх. No 1884-48Б от 14 сентября 1948 г. Секретно. В ЦКК при ЦК ВКП (б) т. Шкирятову М. Ф. Подполковник Степанов Иван Герасимович в кадрах Министерства не числится..." "Сов. Секретно. Министерство Государственной Безопасности. Государственной Важности. Члену Политбюро ЦК ВКП(б), маршалу СССР (так в тексте - И. Б.) 15 мая 1949 года т. Л. П. Берия Международный отдел ЦК ВКП(б) через Управление Делами ЦК в феврале текущего года, используя нелегальную агентуру, открыл ряд крупных счетов в Швейцарских банках на вымышленные фамилии-псевдонимы. Для открытия депозитов использованы золото, драгоценные камни и платина, вывезенные из СССР, Германии и Чехословакии с грузами, спецназначенными в качестве безвозмездной помощи коммунистическим партиям стран Восточной Европы... Установлены фамилии-псевдонимы владельцев счетов. Климов Владлен Николаевич - 800 тысяч швейцарских франков. Николаев Иван Федорович - 500 тысяч швейцарских франков. (И далее еще семь фальшивых фамилий)... Как показала проверка, все перечисленные лица являются работниками ЦКК при ЦК ВКП(б)... Климов Владлен Николаевич является псевдонимом тов. Шкирятова Матвея Федоровича..." Подпись: В. Деканозов. Пометка Берии: "Доложить на политбюро". Что было дальше - неизвестно, но совершенно очевидно, что партия и госбезопасность не раз и не два обменивались богатырскими ударами, с одинаковым упоением воруя все, что плохо лежит. И при этом "закладывали" друг друга без всяких угрызений совести, апеллируя к Сталину с чувством самого искреннего возмущения, как бы подчеркивающего собственную безукоризненную честность. Но дело было даже не в этом. Органы безопасности забыв о том, что они являются всего-навсего боевым отрядом ВКП(б), неожиданно встали в прямую оппозицию к родной партии, нагло демонстрируя полную независимость и желание действовать полностью самостоятельно. Создавалось впечатление, что в СССР, где вся политическая система основывалась на однопартийности, неожиданно образовались две политические партии, обе крайне левого толка и демонстративно враждебные друг другу. У более динамичных и лучше организованных органов безопасности, казалось, были хорошие шансы подмять под себя партию, а затем или полностью ее уничтожить, или растворить в себе. Чекистам уже ничего не стоило схватить какого-нибудь секретаря райкома, вытрясти у него из сейфа иностранную валюту, а то и что-нибудь более интересное, увезти к себе, выбить любые показания, и, положив эти показания на стол Сталину, нанести конкурентам новый сокрушительный удар. Два мощных клана, - партийная и чекистская номенклатуры - открыто боролись за неограниченную власть в стране, лихорадочно переправляя на запад и превращая в валюту все, что только можно - на случай своего поражения. Говорят, что Сталин в годы войны совершил всего две ошибки: показал своей номенклатуре Европу и показал Европе свою номенклатуру. Европа в ужасе шарахнулась, но номенклатура, напротив, быстро почуя выгоду и, осознав, в каком черном теле ее держал все эти годы любимый вождь, стала стремиться на запад, самостоятельно пробивая первые дырки в Железном занавесе, который уже шатался и вибрировал под натиском доллара с другой стороны. Алчная и продажная партократия, уже разграбившая богатейшую страну и присвоившая себе плоды каторжного труда истребляемого ею народа, рвалась к более высокому уровню роскоши. Ей уже было тесно на одной шестой части суши. Она хотела проводить время на Лазурном берегу Франции, на пляжах Италии, на курортах Майами, в шикарных виллах и отелях под разноцветный блеск реклам и мягкий шум средиземноморского прибоя. Она хотела западного обслуживания и западного комфорта, который и на западе доступен далеко не всем, отчего делался еще более желанным и притягательным. А потому партократия с алчностью глядела на 12 тысяч тонн золота, составляющие государственный золотой запас СССР [В тот период золотой запас США составлял 14 тысяч тонн. Немногим больше, чем в СССР, чего нельзя сказать об уровне жизни. Расходами золотого запаса гласно и открыто распоряжался народ, держа под контролем правительственные траты до последнего цента. Именно в этом контроле заключается основа мощи США.], накопленный Сталиным ценою жизней миллионов заключенных и предназначенный для осуществления своих глобальных планов. Да, это золото принадлежит государству. Но разве партия и государство - это не одно и то же? Значит, это золото партии, и только партия может им распоряжаться. Она с вожделением глядела на богатейшие недра страны, переполненные столь ценимой на западе нефтью и другим драгоценным сырьем, мысленно пересчитывая его на доллары и фунты стерлингов. В уже оформившемся "Зазеркалье" - страны, где весь СССР считался не более, чем источником самой дешевой в мире рабочей силы и дарового пушечного мяса, - номенклатура искренне начала считать все национальное богатство, включая население, своей частной собственностью. За это и шла борьба. Можно без преувеличения сказать, что как только номенклатура оформилась в государство, в нем, как и во всяком молодом государстве, вспыхнула гражданская война за власть и право распоряжаться богатством. Многие считают, что Сталин сам разжег гражданскую войну в номенклатуре, готовя ее очередной показательный погром. Скорее всего, это так и есть, но вождь на этот раз явно переоценил свои силы, готовя очередную резню по старой схеме 1937 года. В делах подобного рода повторяться смертельно опасно. Номенклатура внесла в план вождя оригинальное новшество, которое ранее не использовалось. Над страной повисла черная дымовая завеса антисемитизма, закрыв на какое-то время поле битвы. А когда завеса рассеялась, Сталин был уже мертв, госбезопасность разгромлена, ее руководство во главе с Берией безжалостно расстреляно, а партия, подобно сказочному герою, выскочила из кипящего котла еще более сильной и помолодевшей, демонстративно отбросив старое свое название ВКП(б) и придумав себе новое - КПСС. [Этот интереснейший период советской истории, с 1949 по 1953, год достоин многотомного исследования, которое под хорошим пером может превратиться в небывало захватывающее повествование. Задуманная в недрах ЦК ВКП(б) кампания по борьбе с космополитизмом была, в сущности, ничем иным, как звонкой пощечиной госбезопасности. Пока на Лубянке приходили в себя, им было подброшено знаменитое "Дело врачей", в которое чекисты вцепились, как голодный пес в кость, увидев в этом деле великолепную возможность пустить под нож полным составом все Политбюро и Центральный Комитет партии. Пока чекисты в азарте от открывшихся возможностей выбивали из несчастных медиков показания об их преступных связях с правительственной и партийной верхушкой, в самый разгар их работы по приказу Сталина был неожиданно снят с должности и немедленно арестован всемогущий министр госбезопасности Виктор Абакумов, а на его пост назначен профессиональный партаппаратчик Игнатьев. Первое, что выяснил новый министр, была связь с международный сионизмом многолетнего личного секретаря Сталина - Поскребышева, которого уволокли прямо из приемной вождя в наручниках, но повезли не на Лубянку, а в специальную тюрьму в здании ЦК ВКП(б). На допросе Поскребышев рассказал, что Сталин принял решение уничтожить весь старый состав Политбюро и руководство МГБ, заменив его новыми людьми, лично составил новый список так называемого расширенного Политбюро из 25 человек (куда, кстати говоря, был включен Брежнев, произведший на вождя впечатление своим молодцеватым внешним видом). Через несколько дней, 28 февраля 1953 года (а не 5 марта, как было объявлено) Сталина нашли мертвым на его даче в Кунцево. Затем армия раздавила танками госбезопасность, которая в пылу борьбы забыла об этой третьей реальной силе "социалистическое общества". А мудрая партия вспомнила...] Переведя дух после столь тяжелой победы в ходе почти двадцатилетней войны, партноменклатура стала готовиться к новой жизни, о которой мечтала все последние годы. На роль нового руководителя партии и государства был выдвинут наиболее ничтожный, трусливый и покладистый из всех членов бывшего сталинского политбюро - Никита Хрущев, которого номенклатура видела простой марионеткой, полностью послушной ее воле. Это был тот самый Хрущев, который по приказу Сталина, обливаясь потом и тяжело дыша, плясал гопака прямо на совещаниях Политбюро, а все хохотали и хлопали ладошками в такт. Сам Сталин смеялся до слез. Однако, надежда на то, что Хрущев так же послушно будет плясать под дудку номенклатуры, не оправдалась. Войдя во вкус неограниченной власти, опираясь на армию, Хрущев не только не осуществил розовых грез номенклатуры, но даже сделал попытку еще более ущемить ее права. Однако он сделал главное, что он него хотела номенклатура. Отныне был заключен "священный" договор, гарантировавший личную безопасность и свободу граждан "Зазеркалья", их фактическую неподсудность перед лицом закона, открывая дорогу именно к тому беспределу, к которому номенклатура и стремилась. И надо заметить, что этот договор никогда и ни при каких обстоятельствах не нарушался вплоть до августа 1991 года, когда несколько высших номенклатурщиков угодили в тюрьму, дав возможность раствориться остальным. Даже наиболее одиозные фигуры сталинского времени были без лишнего шума (или с небольшим шумом, как Молотов, Маленков и Каганович) выдворены на пенсию, продолжая пользоваться всеми благами и привилегиями своего былого положения. Даже предание гласности кошмарных сталинских преступлений нисколько не отразилось на статусе семьи покойного диктатора, продолжающей числиться в номенклатуре ЦК и пользоваться всеми вытекающими отсюда благами. Исключение составлял разве что сын Сталина - Василий. Став в 25 лет генерал-лейтенантом, с детства окруженный подхалимами и лакеями, он действительно возомнил себя наследным принцем и вел себя как таковой. Попав в горнило государственного переворота, он открыто говорил об убийстве своего отца, называя новых вождей узурпаторами власти, которая, по его мнению, после смерти отца должна была достаться ему в силу старых династических традиций. Он так надоел всем своими криками, что его пришлось арестовать и дать 8 лет, обвинив в ложном доносе на маршала авиации Новикова. Вскоре его, однако, выпустили, оформили генеральскую пенсию и поселили в Казани, где через полгода его обнаружили мертвым в собственной постели. Видимо, он продолжал говорить много лишнего. Дочь же Сталина - Светлана, памятуя о судьбе брата, предпочла сбежать за границу, где в окружении телекамер публично сожгла советский паспорт, и поселилась в Соединенных Штатах. Она разыскала и отсудила счет Сталина в Швейцарском банке, написала несколько книг, ярко показав звериную сущность своего папаши и всей коммунистической системы, прогорела в биржевой игре и неожиданно снова вернулась в СССР. Хотя к этому моменту в лагерях сидело немало людей за чтение и распространение ее книг, сама Светлана была принята как принцесса крови: немедленно получила персональную пенсию, квартиру, машину с шофером и прочее. Гражданин "Зазеркалья" получает все свои права пожизненно и никогда не лишается гражданства. Однако даже привилегированная жизнь в СССР не могла идти ни в какое сравнение со скромной жизнью в США, к которой Светлана уже привыкла. Так же неожиданно она уехала обратно. Никто не препятствовал. Принцесса крови может делать что угодно. Именно об этом и мечтала номенклатура, ликвидируя ее отца... Но и Хрущев явно не оправдал возложенных на него надежд. Вернув домой и частично реабилитировав миллионы заключенных из сталинских лагерей, публично на весь свет заявив о сталинских преступлениях против номенклатуры и о возвращении, наконец, к старым, добрым ленинским нормам партийной жизни, Хрущев, со своей стороны, пытался набросить на номенклатуру собственную узду, нещадно смещая, перемещая, отстраняя и приближая руководителей всех уровней, и снова создавая в "Зазеркалье" нервозную обстановку. Не имея опыта ни во внешней, ни во внутренней политике, он чуть не развязал третью мировую войну, спровоцировав Карибский кризис, расколол всемирную коммунистическую империю, вдрызг переругавшись с Мао-Цзе-дуном, выкинул Сталина из мавзолея и, в довершение всего, пригрозил номенклатуре, что закроет все спецраспределители и переведет все "Зазеркалье" на общее обслуживание через обычную торговую сеть. Разъяренная номенклатура сделала попытку сбросить такого лихого руководителя еще в 1958 году, когда Хрущева спасла только преданность маршала Жукова, чей авторитет при еще не оправившейся от разгрома 1954 года госбезопасности был непререкаемым. Попутно выяснилось, что государственный корабль, чьи топки перестали получать в виде топлива новые миллионы жертв, еще идет по инерции, грозя вот-вот остановиться. Лишенные даровой рабочей силы, грозили остановиться шахты и рудники. Получив, наконец, паспорта, разбегались из деревень колхозники, переполняя города и ставя сельское хозяйство страны на грань катастрофы. Все ждали каких-то решительных действии, но получили незабываемую по своему цинизму знаменитую хрущевскую программу партии, которая открывалась словами: "Нынешнее поколение советских людей будет жить при коммунизме!", который, обещали полностью построить к 1980 году. Последовавшие затем катастрофические неурожаи вынудили Хрущева начать тратить накопленное Сталиным золото, то самое золото, к которому тянула свои жадные лапы номенклатура, на американское зерно. Хрущев сам съездил в Америку, откуда вернулся потрясенным, сказав Микояну: "Они уже построили коммунизм". Микоян, который считал, что давно построил коммунизм в своем огромном поместье, не очень был удивлен, и только лично съездив в США, убедился, что живет на уровне среднего американского фермера. Это удручало, заставляя лихорадочно думать о валютном заработке, поскольку им-потентность обрезанного хрущевского рубля была налицо даже на столь высоком уровне послесталинской номенклатуры. Настроение номенклатуры было нисколько не лучше. Годами обманывая народ, она впервые почувствовала, что была обманута тоже. Получив возможность беспрепятственного выезда за границу, номенклатура мгновенно растеряла последние фиговые листочки марксизма-ленинизма, которые еще прикрывали ее алчную сущность и стала откровенно обклеиваться долларами. К великому удивлению жителей крупных городов, в начале 60-х годов появилась сеть магазинов "Березка", торгующих дефицитными и иностранными товарами за твердую западную валюту. Это было тем более удивительно, что при совершенно четком идеологическом определении Соединенных Штатов и их союзников в качестве основного потенциального противника в грядущей войне и вполне реального противника в войне холодной, магазины "Березка" открыто торговали именно на деньги потенциального противника. Для тех, кто умел видеть, это означало начало оккупации. Крупные долларовые отряды уже прорвались через "Железный занавес" и рассыпались по стране, подрывая и без того хилую экономику, и что самое главное, разрушая труп уже фактически мертвой идеологии. "Секретно. Управление Делами ЦК КПСС 27. 01. 1963 г. В ЦК Республиканских компартий, 27. 01. 1963 г. В ЦК Республиканских компартий, в крайкомы и обкомы КПСС. О расходовании валютных средств, полученных от реализации товаров через сеть магазинов "Березка". Согласно постановлению ЦК КПСС от 10.11.1962 года, средства в инвалюте, полученные в результате реализации товаров повышенного спроса через торговую сеть "Березка", распределяются следующим образом: 1. 50% полученных сумм перечисляются в распоряжение УД ЦК КПСС после обязательной ежемесячной проверки поступления специальной финансовой комиссией при ЦК КПСС. 2. Оставшиеся 50% поступают в распоряжение крайкомов и обкомов КПСС, где расходуются с обязательным ежемесячным отчетом по установленной форме. Примечание: ЦК КПСС рекомендует использовать инвалютные средства, полученные через торговую сеть "Березка" следующим образом: 1. 30% - на развитие приоритетных отраслей промышленности области (края). 2. 40% - на создание валютного фонда области (края) в общем фонде резерва. 3. 30% - на создание поощрительного фонда, предусматривающего частичную выплату заработной платы (см. Приложение 1) руководящему составу партийных комитетов (до секретарей райкомов включительно) с дифференциацией по должностному положению; единоразовые премии для поездки за рубеж; и по усмотрению первого секретаря обкома (крайкома) с обязательной ежемесячной отчетностью". Пометка Хрущева: "А не много ли 30% на поощрение?" Цифра зачеркнута и переправлена на 10, а потом на 15%. Видимо, имел место "острый" обмен мнениями, по-партийному принципиальный. Доллары взбудоражили страну. Резкое возрастание количества иностранных туристов потребовало столь же резкого увеличения численности работников КГБ и смежных организаций, ибо ни одного иностранца не положено было оставлять на территории СССР без присмотра. Однако еще не набравший былой силы КГБ был не в состоянии контролировать даже крупные города, не говоря уже о всей стране. В результате, в приобретение валюты включился главный враг существующего в стране режима - его собственный народ, возомнивший на волне некоторой внутриполитической оттепели себя полностью свободным. Это была опасная иллюзия, от которой население необходимо было быстро и решительно отучить. Действительно, это была иллюзия. Народ по-прежнему не имел никаких прав и жил в полной власти партийно-полицейского произвола. Колючие проволоки границ надежно отгораживали его от внешнего мира, паспортная система прикрепляла к месту жительства, реальный жизненный уровень, хотя и несколько повысился со сталинских времен, был еще ужасающе низким, а тог что номенклатура стала постоянно кататься на запад, еще усугубило положение простых людей. Увидев реальную жизнь западных стран, номенклатура, прежде всего, пришла в ужас, что об этом станет известно населению страны и прилагала огромные усилия и немалые средства, чтобы информация о жизни за рубежом никоим образом не стала достоянием широких масс ограбленного народа. Великая информационная война, начатая еще при Сталине, когда за слушание передач западных радиостанций давали 10 лет лагерей, продолжалась, принимая новые, порой весьма причудливые формы. Любые проявления народного протеста подавлялись самым беспощадным образом. Безжалостно были расстреляны рабочие демонстрации в Новочеркасске, Воркуте, Тбилиси и во многих других городах страны, с неимоверной легкостью выносить смертные приговоры за любые проступки, где хотя бы отдаленно просматривалось желание насильственного свержения существующего режима. Танковыми гусеницами были раздавлены народные восстания в Венгрии, Германии и Польше... И вдруг выясняется, что этот самый народ, с которым большевики мучились с 1917 года, отучая от человеческой жизни, оболванивая его, истребляя миллионами, все-таки вкуса к человеческой жизни не потерял и постоянно к ней тянется. В том числе и к долларам. Во множестве стали появляться люди, главным образом - молодежь, которых пресса немедленно окрестила "фарцовщиками" и "валютчиками". Бесстрашно идя на несанкционированные контакты с западными туристами, пренебрегая риском возможного обвинения в шпионаже, что было проще простого, эти безвестные флибустьеры непрекращающейся войны коммунистов с собственным народом первыми начали разносить по стране западную идеологию в виде валюты и предметов иностранного ширпотреба. Им была объявлена беспощадная война. Гиды Интуриста, давно уже превращенного в филиал службы безопасности, на глазах у изумленных западных туристов бесстрашно бросались врукопашную на фарцовщиков, пытаясь их скрутить и отправить в милицию. Завязывались безобразные драки, иногда с трагическим исходом. После одного из подобных инцидентов был арестован, протащен через показательный процесс и расстрелян двадцатилетний Игорь Кузьмин. Но еще больший общественный резонанс имел первый "валютный" процесс, вошедший в историю как процесс "Рокотова и Файбищенко". Эти двое молодых людей (первому было около сорока, второму - двадцать пять лет) были арестованы за скупку долларов у туристов. Будучи весьма незаурядными в своем деле людьми, Рокотов и Файбищенко всего года за два заработали около 300 тысяч долларов и полтора миллиона советских рублей, постоянно увеличивая свое состояние продуманным оборотом. В тот момент, когда оба были арестованы, соответствующая статья УК РСФСР предусматривала за незаконные валютные операции всего 5 лет тюрьмы. Эта статья пришла из сталинских времен, когда никто, кроме высших представителей номенклатуры, и помыслить не мог заняться подобным промыслом, а номенклатура решила на всякий случай обезопасить себя. Однако сейчас возмущению номенклатуры не было предела. Совершенно простая методика, с помощью которой арестованные парни зарабатывали свои доллары, их потрясла, заставив с ужасом думать, что вот так, запросто, весь советский народ бросит работать на родную партию и станет работать на себя с немыслимой эффективностью. А материальная независимость - это всегда и политическая независимость, о чем предупреждал еще Ильич в своих гениальных статьях о хлебной монополии. Народ должен получать свою пайку хлеба только из рук партии и целовать эту руку за то, что та не дает ему умереть с голоду. Хотя даже советская юстиция признавала, что "закон не имеет обратной силы", и арестованным в качестве обвинения была уже представлена статья, предусматривавшая пять лет лишения свободы, прямо в разгар следствия статья была изменена сначала на 8, а потом на 15 лет лишения свободы и дважды снова предъявлена арестованным. Но и это сочли недостаточным. Когда следствие уже подходило к концу, статью снова переделали, сделав ее подрасстрельной. И обоих несчастных парней расстреляли. Подобный произвол, с какой точки зрения на него ни смотри, произошел в разгар хрущевской оттепели, великолепно демонстрируя проходящие в Кремле процессы. Один за другим посыпались проштампованные Верховным Советом новые законы "Об уголовной ответственности за незаконные валютные операции", "Об ответственности за мелкие валютные операции", "О повышении ответственности за незаконное хранение валюты". Таким образом, законным хранение валюты становилось только в руках номенклатуры. Хотя все эти новые законы что-то говорили о "незаконных операциях", но сводились они к простому запрещению просто иметь на руках иностранную валюту. При любых обысках обнаруженная валюта котировалась куда выше, чем разные шпионские атрибуты вроде шифров и радиостанций, подчеркивая махровость преступника, и немедленно подлежала конфискации, как правило, вкупе со всем прочим имуществом. Простой обыватель, получивший, скажем, от какого-нибудь родственника 10 долларов в письме, и рискнувший сунуться с этими деньгами в "Березку", немедленно там задерживался, поскольку отличить советского подданного от иностранца было до смешного легко, деньги отнимались, составлялся протокол, о криминальном факте сообщалось на работу бедолаги, а сам он, если его в итоге отпускали домой, искренне радовался, что дешево отделался. И чтобы окончательно все поставить на свои места, в эти же годы был принят знаменитый закон "О борьбе с тунеядцами", каковыми объявлялись все граждане страны, не желающие работать на государство и подлежащие за это уголовной ответственности. Этот закон можно считать жемчужиной советской юриспруденции, дававший в руки номенклатуры исключительные легальные возможности расправы со всеми неугодными. Достаточно вспомнить, что одним из первых под этот закон попал поэт Иосиф Бродский, будущий лауреат Нобелевской премии по литературе, чьи стихи не понравились инструктору райкома партии. В дальнейшем неугодного выгоняли с работы, никуда не брали, а затем объявляли тунеядцем и на "законном" основании отправляли либо в тюрьму, либо в ссылку. В это же время в деревнях крушили частные теплицы крестьян, снова отбирали скот и даже разрешенные Сталиным приусадебные участки, засеивая все пространство страны кукурузой, поскольку именно в этой культуре Хрущев увидел основу мощи Соединенных Штатов. Никита Хрущев, который никогда не стыдился, а, напротив, всячески подчеркивал с гордостью свое пятиклассное образование, выброшенный наверх номенклатурной фрондой, оказался человеком совершенно неприспособленным к руководящей государственной деятельности. Сталин держал его на второстепенных ролях, и близко не подпуская к большой политике, как внешней, так и внутренней. Поэтому, оказавшись на самом верху партийно-государственной пирамиды, Хрущев повел себя, как Алиса в стране чудес: постоянно удивляясь и разочаровываясь. Его попытки что-то изменить или сломать в сталинской империи приводили к хаосу, неразберихе, к финансовой чехарде, а в итоге - к полной невозможности разобраться, что же происходит в стране, и каково ее место в современном мире. Номенклатура, опомнившись от инфекции страха первых послесталинских лет, продолжая одной рукой держать народ за горло, другой стала лихорадочно разворовывать страну, забыв в азарте всякое приличие и даже осторожность. Никита Хрущев громко ругался матом у себя в кабинете, читая совершенно секретные сводки о делах своих приближенных. Валютная выручка от нефтяного экспорта за два года пропала бесследно. Выяснилось, деньги положены на текущие счета через подставных лиц в западные банки. Все следы ведут в Кремль к ближайшим сотрудникам генсека. Однако договор, скрепленный на могиле Сталина и Берии, делает этих людей неподсудными. Но нефть - это капля в море. Эти люди уже рассматривают всю государственную собственность как свою частную и переубедить их словами уже не представляется возможным. "Переубедим делами!" - рычит в бешенстве Хрущев. Начинается волна арестов, но сразу же выясняется, что жертвами стали "стрелочники" - заместители начальников главков, трестов, министерств. Умелые дирижеры ловко направляют показания арестованных в нужное русло, но закусивший удила Хрущев, быстро развязывает им языки, проведя новый закон о смертной казни за хищения и получение взяток в особо крупных размерах. Новые показания арестованных привели к самоубийству первых секретарей Рязанского, Кемеровского и Ростовского обкомов партии. Работники прокуратуры вытряхивают из личных сейфов, замурованных в стены особняков, пачки долларов, золотые слитки, россыпи алмазов, чековые книжки крупнейших банков мира, иностранные паспорта. Хрущев готовится сделать следующий шаг. В проскрипционном списке - фамилии его ближайших коллег: Брежнева, Подгорного, Шелеста, Кириенко и многих других. Фактически он задумывает то же, что и Сталин в последние месяцы своей жизни - уничтожить собственное Политбюро. А как же быть со священным договором? Но Хрущев уже нарушил его, развязав эту гнусную кампанию, вызвав самоубийство столь высоких деятелей партии и приведя в предынфарктное состояние многих других... 14 октября 1964 года в результате тихого "дворцового" переворота Хрущев отстраняется от власти. Заговорщики верны договору: Хрущеву сохраняется жизнь, назначается пенсия и оставляется дача, но его имя на долгие годы вычеркивается из истории. "Все же я немножко переделал эту страну, - не без гордости вспоминал Хрущев, копаясь в огороде на своем участке. - Меня и не расстреляли, и не посадили, а просто выпихнули на пенсию. Это уже очень много". Начиналась восемнадцатилетняя эпоха Леонида Ильича Брежнева, эпоха, о которой все эти годы страстно мечтала номенклатура. Эпоха полного беспредела и безнаказанности. Возвращение к ленинским нормам партийной жизни совершилось... Между тем, запад во главе с США, с интересом наблюдая за событиями в СССР, видя производственный хаос и неутолимую тягу партийно-государственной элиты к воровству национального достояния страны, уже к 1970 году готовился сокрушить Советский Союз лавиной долларового наступления. Доклады ЦРУ не оставляли сомнения в успехе задуманного плана. Созданная Сталиным советская промышленность работает фактически только на военные нужды, пожирая государственный бюджет и оставляя с каждым годом все меньше и меньше средств на другие отрасли государственного хозяйства, включая и аграрный сектор. Элита почти полностью перешла на западное обслуживание товарами ширпотреба, остальное население страны не стремится бороться с элитой, а подражает ей. Существует реальная возможность окончательно погубить все невоенные отрасли советской промышленности путем втягивания СССР во все новые витки гонки дорогостоящих вооружений, связанных с новейшими высокими технологиями. Еще два-три витка, и с коммунистической империей будет покопчено. Она сама рухнет под непосильным гнетом собственного вооружения и мировых амбиций. Это тем более вероятно, что в своем стремлении к коммунизму СССР фактически проспал две революции: научно-техническую и электронную. Этому в немалой степени способствовал еще Сталин, изначально объявивший кибернетику "чуждой марксизму жидовской лженаукой", обеспечив тем самым советской армии вечное отставание от" мировых стандартов. Карибский кризис выявил, что системы связи, контроля и управления советской армии находятся на столь элементарном уровне, что в условиях реальной электронной войны с применением неядерных видов оружия советскую армий легко превратить в огромную, неуправляемую, а следовательно, небоеспособную толпу. В Москве это отлично видели, и в поисках спасения от неминуемой гибели нашли способ, который поначалу многим показался совершенно негодным. Речь шла о вовлечении Соединенных Штатов в войну где-нибудь на периферии, чтобы те миллиарды долларов, которые предназначены для сокрушения СССР, были выброшены на ветер. Споры, однако, быстро смолкли, так как все понимали, что другого выхода нет. В Москву был срочно вызван Хо-Ши-Мин, президент Северного Вьетнама, герой бесконечной партизанской войны, в результате которой из Индокитая были изгнаны французы, а Вьетнам, как и Корея, разделен на два государства: коммунистическое на севере и якобы демократическое, на юге. Южный Вьетнам, фактически не имеющий армии, как ее не имела когда-то и Южная Корея, был связан с США договором безопасности. Хо-Ши-Мину предлагалось быстро разжечь войну за воссоединение родины. В сущности, это было повторение старого сталинского плана, осуществленного в Корее, с той же идеей перенацеливания мощи США с Советского Союза в пустоту. Хо-Ши-Мин согласился за два миллиарда долларов в год и по миллиарду премиальных за каждый последующий год эскалации войны. Причем не скрывал, что четверть этой суммы намерен положить в собственный карман. Это было его личное дело. Беспокоило другое. Клюнут ли на это американцы? Ведь их план был основан на принципе "вместо пуль врага разят доллары". Может быть, плюнут на Южный Вьетнам? Куда они все денутся, когда рухнет Советский Союз? Но американцы клюнули. В азарте ожидаемой глобальной победы они решили мимоходом прихлопнуть Северный Вьетнам, как назойливую муху, мешающую заниматься важными делами. И втянулись в десятилетнюю кровопролитную, дорогостоящую войну. Имея полное господство в воздухе, на море и на суше, превратив Северный Вьетнам в груду развалин, американцы так и не сумели эту войну выиграть, эвакуировав в итоге свои войска и позорно оставив Южный Вьетнам на милость победителей с севера. План полностью удался. Вьетнамская подножка дорого обошлась американцам. Не говоря уже о 40 тысячах убитых и пропавших без вести, она свела почти на нет престиж Соединенных Штатов, подорвала доллар и расколола американское общество. Можно с уверенностью заявить, что Хо-Ши-Мин, угробив 2 миллиона своих подданных, продлил на добрые 20 лет существование Советского Союза, а потому с полным основанием увековечен памятником в центре Москвы на площади своего имени. Политическая инициатива на короткое время перешла к Советскому Союзу и могла бы, при других обстоятельствах, использована очень оптимально. Увы, у СССР за душой никогда не было ничего, кроме оружия, нефти, газа, железной руды, леса, пушнины, а также черной и красной икры. Все перечисленное шло на экспорт, принося, если не считать оружия, твердую валюту в государственную казну, где она разворовывалась с ужасающей быстротой. Поэтому для эффективных действий на международной арене оставалось только оружие, которое Советский Союз поставлял своим странам-клиентам либо совсем бесплатно, либо в долг, даже и не надеясь этот долг когда-нибудь получить. После того, как американцев удалось втянуть во Вьетнамскую авантюру, в Москве решили послать соперника еще в нокдаун, нанеся удар по союзнику США на ближнем Востоке - Израилю, делая, опять же, ставку на то, что Соединенные Штаты не оставят своего союзника в беде и погрязнут в тугой удавке перманентных локальных войн. Вызванный в Москву президент Египта Насер, награжденный Золотой Звездой Героя Советского Союза еще Никитой Хрущевым, высоко оценил план Москвы, тем более, что этот план соответствовал и замыслам самого Насера и решению секретного совещания лидеров арабских стран в Хартуме, предусматривавшем уничтожение Израиля как государства. Со стороны Москвы это была крупная стратегическая ошибка, практически сведшая на нет почти половину тех преимуществ, которые удалось приобрести благодаря вьетнамской войне. Не говоря уже о том, что второй раз за короткий период