ссказывала частенько, как в старину в деревнях хорошо жили. Заслушаешься. .Меня давно тянет из города уехать, когда диплом получу, и податься куда-нибудь в деревню ребят учить. На земле оно всегда приятней жить. Коня бы завел... М а ш а. Ага, коровку как кот Матроскин, почтальон Печкин к тебе бы в гости ходил Ну, и мечтатель ты, Павлик. Романтик и только. Д е д. Конь это хорошо. Только с кормами нынче плохо, а так бы я тоже держал лошаденку какую. П а ш а. Человек ведь как устроен? Ему кроме еды и шмуток разных и для души тепло требуется. Радостно жить хочется, чтоб оставить что-то после себя. М а ш а. Ну, ты, Павлик, даешь! Вам бы с дедом в батюшки записаться. Д е д. Что там батюшки, они своим делом заняты, а у меня тут свой приход. Вот вам скажу: когда коммунисты Бога отменили, в церквы ходить народу запретили, то знаете, чего тут началось?! Нечистая сила тогда многих разных делов понатворила. А кто-то с ней и совладать должен, чтоб до всего народа, до детей малых не допустить, в узде держать. Тут-то я и надобен. М а ш а. Как же вы с ней управляетесь? Заговорами что ли? Д е д. Не спеши, увидишь. Счас самого главного и ждите. По второй наливаем /Быстро разливает самогон в стаканы, не смотря на протестующие жесты ребят/. Ого! Начинается! М а ш а. Гроза опять возвращается. Небо начинает постепенно чернеть, набегают тучи, погромыхивает, видны отсветы далеких молний/. Д е д. Да она никуда и не уходила. Ильюха со своей колесницы за нами следит, точно говорю. Ладно, помоги, Господи./ Подносит стакан ко рту, зажмуривается, пробует выпить, но стакан переворачивается. При этом раздается жуткий раскат грома/. Видели? Не дает мне Ильюха водку пить! П а ш а. /Улыбается/. Правда что ли? Д е д. А ты попробуй сам за мой стакан подержаться. На, пробуй. /Паша держится за стакан, в который Башкур снова налил самогонки и подносит его ко рту/. М а ш а. И я хочу попробовать. /Кладет свою руку на Пашину/. Ой, током бьет! Д е д. Ага, Фомы неверующие, поняли? Поверили теперича? Я поначалу и сам не поверил, думал, спьяну мне померещилось, когда первый раз на кладбище он меня шандарахнул за вторую стопку. Пришлось початую бутылку обратно нести. Вот так и живем. П а ш а. /С улыбкой/. Прямо как на фронте - огонь на себя вызываете. Д е д. Да почти что и так. По моему дому самая передовая и проходит. /Гроза все усиливается, почти непрерывно гремит гром, сверкает молния/. М а ш а. Ну, и грозища! И не припомню такую. П а ш а. А вы, дед Миша, хлеб, зачем в шапке носите? Д е д. То мой секрет особый, вам ни за что не догадаться. М а ш а. Расскажите, пожалуйста. Д е д. А секрета, в общем-то, и нет, просто все. Хлебушек людскими руками посеян, выращен, в него он сроду свою стрелу не швырнет. Когда я энто дело распознал, то и сообразил, как Ильюху-то провести. Глядите..../Снимает шапку, достает из нее каравай и отламывает кусочки хлеба, опускает в стакан и наливает затем в него самогонку/. Во, а теперича он мне уже не помеха... /Кладет кусочки в рот, блаженно улыбается/. Как я его? У него ум небесный, а у меня земной. Так-то. П а ш а. Да, впечатляет. /Подносит руку к стакану, но тут же отдергивает/. Ой, здорово шибануло! Вам бы, дед Миша, громоотвод завести, заземлиться. Д е д. И так на земле живем. Куда еще заземляться-то? Как помрем, то всех нас и заземлят, навсегда. /Неожиданно прямо в стакане вспыхивает самогонка/. Ого!/Ставит стакан на землю/. Ущучил таки меня Ильюха, чтоб не бахвалился зазря. Принеси-ка, дочка, из баньки ковш воды, а то, как бы пожар в собственном дворе не запалить. /Маша идет к низенькому строению во дворе, заходит внутрь и выносит ковш с водой, передает деду, который выливает в ковш содержимое стакана/. М а ш а. Вам бы, дед Миша, в цирке выступать, деньги зарабатывать можно. Д е д. Ты, девка, говорить говори, да не заговаривайся. Я те не шут, какой гороховый - представления давать. Да и потом в городе Ильюха меня уже и не трогает. Бывалочи, приеду к Федьке своему, выпьем с ним сколь хотим, а за окном ни грозы, ни грома. А как сюда вернусь... начинается. Гвоздит как кузнец по наковальне. М а ш а. Я подобное на Памире наблюдала, когда мы там, в походе были. Какие только чудеса там не творились! Их аномальными явлениями называют. Но там Памир, а здесь? Д е д. Кто у вас там помер? М а ш а. /Снисходительно/. Не помер, а Памир. Горы такие. Д е д. Вот сигареты, припомню, были такие, точно.... Так и назывались "Помер". Крепкие, зараза, были. Ажно до самой задницы пробирало. /Постепенно гроза стихает, небо светлеет/. Д е д. Вы дале куда пойдете? В город возвернетесь? П а ш а. Поздно уже в город возвращаться, а после вашей деревни других на карте и не обозначено, лес да болота. Д е д. Так оно, так. Урман дале. М а ш а. А у вас нельзя остановиться переночевать, а завтра бы и в город пошли. Д е д. /Неохотно/. У меня никак нельзя, положить вас негде, да и привык я уже один. Дарья меня все к себе сманивает, а я не хочу. Мало ли что человек делать пожелает, а когда кто рядом, простору для мыслей нет. Вот, робяты, может Дарья пустит, потолкуйте с ней. М а ш а. /Навязчиво/. Я могу и в бане вашей заночевать, а Павлик на сеновале. Д е д. В баньку как раз никак нельзя, а сеновал у меня разным хламом завален. М а ш а. А почему в баню вдруг нельзя? Я смотрела, там ничего, нормально, спать можно, оба там поместимся. Ты как, Паш., не испугаешься ночью со мной вместе остаться? П а ш а. /Смущенно/. Как скажешь. Д е д./Сердито/. По-русски, что ль не понимаешь? Нельзя вам в баньку и весь сказ. М а ш а. /Упрямо/. А почему?! Д е д. По кочану да по кочерыжке. Нечисто у меня там. М а ш а. Если надо, то я приберу. Д е д. Как бы тебя самою после того прибирать не пришлось. М а ш а. Да вы, дедушка, не темните, говорите все как есть, а то я не люблю все эти недомолвки. Д е д. /Передразнивает/. Молвки-недомолвки! С банницей тебе дело иметь ни разу не приходилось? То-то оно и видно. Не глупи, девка, а то худо кончишь. М а ш а. Что за банница? П а ш а. Давай я тебе объясню: это мифологический образ типа лешего или Р у с а л к и. Читал я об этом. Д е д. Что, уже и об этом в книгах пишут? М а ш а. Да мало ли чего там понаписано. Не верю я во все эти байки. Д е д. Ах, не веришь?! Ну, тогда ступай, поглядим, что с тебя станется. Была у нас на деревне одна такая расхрабрячка, Нюркой ее звали, поспорила с подружками, мол на Светлое Христово воскресение в баньке блинов испечет, на каменке. А в награду за тот спор выберет себе парня в женихи, который ей по нраву. М а ш а. И что? Выспорила? Д е д. Выспорить-то выспорила, да жизнь у нее с тем парнем не вышло, наперекосяк все пошло, поехало. М а ш а. /Небрежно/. Тогда у всех жизнь наперекосяк шла. И что с того? Д е д. Не скажи, девка, не скажи. То, что банница с Нюркой той сотворила и врагу не пожелаешь, - детки у нее все уродами рождались. Вот. М а ш а. Вас, дед Миша, послушать, то без нечистой силы и шагу не ступишь. Д е д. А то как? Она тут, рядом живет. Только зазеваешься, отпору ей не дашь, то так шею понамылит, что век страдать будешь. М а ш а. Ой, слыхали мы и такое. Только и я могу на спор хоть сейчас блинов в вашей бане напечь и никаких чертей не побоюсь. Д е д. Ой, девка, не шуткуй! Как бы худа не было. П а ш а. Чего-то ты, Маша, расхрабрилась, остынь. М а ш а. Да я и раньше не очень пугливая была, а раз такое дело, то запросто поспорить могу. П а ш а. Ну, хорошо, будь, по-твоему. На что спорим? М а ш а. На "американку". Знаешь как? Если я выиграю, то исполняешь любое мое желание. Пойдет? П а ш а. Ага, а ты заставишь меня на крышу залезть или лягушкой на болоте квакать. М а ш а. Могу, но мое желание другое будет. П а ш а. А ты скажи. М а ш а. Потом и узнаешь. Я ведь тебя не спрашиваю, чего ты потребуешь, если я проиграю. Д е д. Не по нраву мне эта ваша затея... М а ш а. Все ништяк, дедуль. Короче, Павлик, по рукам? П а ш а. Хорошо, по рукам. /Протягивает ей руку/. М а ш а. /Пожимает его руку/. Разбивайте, Д е д М и ш а. Д е д. /Разбивает неохотно/. Я тебя предупредил, а там дале сама гляди. Я уж понял, чего ты загадать решила. /Выразительно смотрит на Пашу, тот смущается, краснеет, отводит глаза/. Только добра от своей затеи не жди. Точно говорю. М а ш а. /Решительно/.Ха, напугали пьяного ежика. За меня не переживайте, ничего не случится. Мука, молоко есть? Масла немного, сковородка. Д е д. Как скажешь. Счас принесу. /Уходит в дом/. П а ш а. Может, передумаешь? М а ш а. Плохо ты меня, Павлик, знаешь. Я от своего никогда не отступлюсь. Да и не верю я во всех этих банниц, домовых и прочую нечистую силу. /Со стороны бани доносится шум, завывание, побрякивание тазов/. П а ш а. Слышишь? М а ш а. То дед специально пугает. Тоже мне, шутник. Сказки все это. П а ш а. Нет, М а ш а. Сказки просто так из ничего не берутся. В них запрет есть, чего можно делать, а чего нельзя. Понимаешь, нельзя переступать черту... М а ш а. Это какую черту. /Оглядывается, разводит руками/. Не вижу. П а ш а. У каждого народа есть свои запреты: нельзя в огонь плевать, человека вперед ногами выносить, зеркала занавешивают, когда покойник в доме... М а ш а. Ага, ты еще про черную кошку вспомни, про пустые ведра. П а ш а. Не надо суеверия с обрядами путать. То разные вещи... М а ш а. /Насмешливо/. Философ ты наш! А знаешь, таким рассудительным ты мне даже больше нравишься. Есть в тебе что-то..../ Не находит нужного слова/. Д е д. /Появляется во дворе с большой сковородой, баночкой с маслом, миской, подает Маше/. Вот, дочка, все что просила. Может, отложишь затею свою? М а ш а. /Принимает от него все принесенное/. А вот и нет. Чай ставьте, скоро блины будут как раз и поужинаем. /Скрывается в бане/. П а ш а. Я тут побуду, а вдруг чего... Д е д. Нет, милок, айда в дом. Ты ей теперича ничем не поможешь. / Уходят в дом. Слышен тяжелый раскат грома и по небу скользит черная тень, из бани доносится негромкое завывание, как свистит ветер в печной трубе/. Картина 5. Небольшая плохо освещенная деревенская банька с закопченными стенами. Под самым потолком полок, на нем несколько тазов, мочалки, старые веники. У самого входа печка-каменка, у стены лавка, бак с водой Маша возится у растопленной печки, калит сковородку, размешивает муку. Вдруг что-то брякнуло и засопело, заворочалось в дальнем углу. М а ш а. /Вздрогнув/. Ой! Кто это? /Чуть подождав/. Есть тут кто? Эй, Пашка, хватит шутить, выходи./Молчание/. Показалось? Ладно, поглядим, что дальше будет. /Наливает на сковородку приготовленный раствор, слышно шипение поджаривающегося блина и тут же чей-то голос, невидимый для зрителя громко шамкая, произносит/. Б а н н и ц а. Вкушно-то как! Ням-ням, тям-ням. Жрать хочу. М а ш а. Павлик, ты? Хватит дурить, выходи. /Идет к двери, но чья-то большая тень преграждает ей дорогу/. Кто это?! Б а н н и ц а. Я-а-а... Шопрела вся как жрать хотца. М а ш а. /Хватает в руку кочергу/. Чего надо? Б а н н и ц а. Кусать, кусать хотца. Сто лет и крошки во рту не было. Одну воду пью, парком закусываю. Дай покусать, дай, а то худо будет. М а ш а. Где ты есть, покажись. Б а н н и ц а. /Показывается огромная голова с выпученными глазами, огромным ртом, из которого свешивается язык/. Вот она я.... А ты кто будешь? М а ш а. Кто я? Кто я? /Хочет назвать свое имя, но останавливается на полуслове/. Прохожая я. Замерзла и зашла в баньку погреться. Помешала? Сейчас уйду, мешать не стану. /Направляется к двери, но ее останавливает лохматая большущая лапа, не пускает/. Б а н н и ц а. Постой. А кто мне жрать даст? Голодная я. М а ш а. /Пытается ударить кочергой по лапе, но кочерга вылетает из ее руки/. Вот навязалась на мою голову. Чего же хозяин столько лет тебя не кормил? Б а н н и ц а. Извести меня хочет, голодом морит. Вредный он. М а ш а. Верно, не вредней тебя. А если накормлю, то отпустишь? Б а н н и ц а. Вот ежели наемся, то может и отпущу. Но коль мало будет, то пеняй на себя - придушу. М а ш а. Вот тебе, бабушка, и Юрьев день, приплыли, называется. Чего же мне с тобой делать? Так и быть, держи блин. /Кидает в рот баннице/. Б а н н и ц а. Ешо! Ешо давай. Жрать хочу. М а ш а. Да ты так все мои блины слопаешь и точно, за меня примешься. Ну-ка, на, спробуй. /Кидает ей в пасть веник/. Б а н н и ц а. Тьфу, не вкусно. /Выплевывает/. Блин хочу. М а ш а. Что же мне с тобой сделать? А все одно обдурю./Продолжает печь блины и складывать на тарелку, которую спрятала под лавку/. Б а н н и ц а. Ой, хорошая девка. Как тебя зовут? М а ш а. Да забыла. Б а н н и ц а. Хорошее имя. А меня все матушкой Ротозеихой кличут. Тебе нравится? М а ш а. Да ничего, тебе, мать, подходит. Б а н н и ц а. Скоро поспеет? Совсем ждать не могу. М а ш а. Потерпи немного, сейчас, сейчас. /Выливает остатки раствора на сковородку, прячет блин и продолжает калить сковороду дальше, пока та не раскаляется до красна/. Открой, матушка Ротозеиха, ротик пошире. Б а н н и ц а. Ага.... /Открывает рот чуть не до ушей/. Давай... М а ш а. /Сует ей в рот сковородку/. Получай! /Хватает тарелку с блинами и выскакивает через дверь во двор/. Адью, вам от нас с кисточкой. Б а н н и ц а. /Громко орет от боли/. А-а-а!!! Об-ма-ну-ла!!! Найду!!! Накажу!!! Поймаю!!! /В бане темнеет, по стенам мелькают тени, хлопают крылья, то слетаются соседние банницы, слышны голоса: "Кто обидел?""Кто посмел?" "Имя, имя как?" "Забыла, забыла, забыла..." Картина 6. Дом деда Башкура. За столом дед и Паша пьют чай. Паша время от времени поглядывает на дверь, несколько раз встает, но дед останавливает его. Д е д. Куды намылился? Сиди. Последнее дело парню за девкой бегать. Сама напросилась, вот сама пущай и расхлебывает. П а ш а. Да я только гляну как она там: вдруг угорела или еще чего... Д е д. А ты не "чавокай". Вывернется, знаю я ихнею породу. Шустрая девка. П а ш а. Да я только спрошу через дверь и обратно. Д е д. Послушай меня старого. Нравится тебе девка? Вижу, нравится. Никогда перед ними вида не показывай, что по нраву. Сами пригребут на твою сторону. Дай только срок. П а ш а. Прямо по Пушкину: "Чем меньше женщину мы любим, тем больше нравимся мы ей..." Д е д. Видать, твой Пушкин не дурак был, понимал в бабах толк. Как и я. П а ш а. Только до вас, дед Миша, ему далеко. Д е д. Это почему? П а ш а. Ему вашу самогонку не осилить бы во век. Д е д. А, это. Ничего, пожил бы тут, на комарах, на мошке, в поле наломался бы с утра до вечера и ему бы самогонка слаще меда показалась. Слушай, парень, а ты точно студент? П а ш а. Конечно, на четвертый курс уже перешел. Д е д. На фига тебе эта учеба? Акромя головной боли ни фига не заработаешь. Это я тебе говорю, дед Б а ш к у р. А у меня башка знаешь какая? П а ш а. /Улыбается/. Знаю, знаю - крепкая башка. Д е д. Что крепкая, то само собой, но ране в ней какой ни какой умишко водился. И вот чего я тебе присоветую: оставайся при мне в деревне. Нужен ты мне, по важному делу нужен. П а ш а. Да как я институт брошу? Совсем чуть осталось. Разве потом, когда закончу... Д е д. /Вздыхает/. Потом поздно может статься, не доживу я до того времени. Жаль, а то бы мы с тобой знаешь как зажили? По-царски! То, чего я тебе предложить хочу, ни один человек на всем белом свете не предложит. Гляди. П а ш а. Странный вы какой-то, Д е д М и ш а. /Решительно встает, направляется к двери/. Нет, я все же пойду посмотрю как там М а ш а... М а ш а. /Распахивается дверь и вбегает Маша вся растрепанная, раскрасневшаяся с тарелкой блинов в руках, которые ставит на стол перед дедом/. Вот вам ваши блинчики, получите и распишитесь в доставке. /Чуть заикается от волнения/. Д е д. /За окном чего-то завывает, грохочет, он косится на дверь и с удивлением рассматривает девушку/. Ты смотри! Спекла! И сама целехонька?! Ой, глазам своим не верю. Как же ты с банницей-то совладала? Может ты и сама той же породы? М а ш а. Ну и шутник вы, дедушка. Попугать вздумали? Думали убегу?! А вот фигушки вам, не дождетесь. Д е д. Да... тебя на испуг не возьмешь. П а ш а. /Подходит к девушке, берет за руку, притягивает к себе/. На, попей..../Подает стакан с чаем/. А то дрожишь вся. Страшно было? Испугалась? Бедненькая моя! М а ш а. /Кладет ему голову на плечо/. Конечно, испугалась. А ты как думал?! /Неожиданно горько плачет, все крепче прижимаясь к Павлику/. Там знаешь как страшно? Все гремит, стучит, чудится всякое разное, а я как дура эти блины пеку. На фига они мне сдались?! А меня... меня там кто-то лапищей мохнатой как хватит! Ой, жуть! Д е д. А я тебе говорил... М а ш а. Вас бы туда, поглядела, бы как вы там себя повели. Д е д. Как же ты выкрутилась? М а ш а. /Передразнивает/. Как-как.... А так! Накалила сковородку до красна и в пасть той чудище и сунула. Д е д. Да ты что? М а ш а. А то! Целоваться мне что ли с ней? А вдруг бы и правда не выпустила? Д е д. Зря ты так, ой, девка, зря. Добром с ней надо было. Она там может ни одну сотню лет живет, а ты.... Страх он сегодня есть, а завтра и кончится. А коль ты силой, то и они против тебя пойдут силой. Ты хитростью, и оне хитростью. Добром, говорю, надо. М а ш а. /Успокоившись/. Добренький вы оказывается. Да. А меня учили, что добро должно быть с кулаками. Так, Павлик? П а ш а. Да и не знаю.... Д е д. Кто только такую чушь выдумал? Тьфу! Ему бы самому кулаком, да под ложечку. У нас в деревне ране иначе думали, вот хоть Дарью, соседку мою спроси.... Открывается входная дверь и, тяжело ступая, никого перед собой не видя, входит Д а р ь я. На вытянутых руках она несет перед собой большое гусиное яйцо. Кладет его на стол перед дедом, крестится, отходит в сторону. Д а р ь я. Спаси мя, Господи, от греха и искушения. Д е д. Кто ж тебя, Дарьюшка, искушает-то, бедную? Поди, ни одного мужика в деревне акромя меня нет, да и я уже не в счет. Д а р ь я. Как кто? Он, нечистый. Глянь, погляди чего моя Шурка учудила, после того как ты ее обработал. Д е д. Ой, соседушка, тихая беседушка, беда мне с тобой, да и только. Чего там такого необыкновенного? /Берет в руки яйцо, снимает скорлупу и в руках у него оказывается блестящий камень желтого цвета/. Камень.... Д а р ь я. Не простой камень, а самородок золотой. Как есть, самородок! М а ш а. /Выхватывает у деда камень/. Неужто и взаправду золото?! Вот это да! Настоящее? Да откуда ему здесь взяться? П а ш а. Может колчедан или иной минерал? А ты сразу "золото, золото". Прямо россыпи царя Соломона! Д е д. Правильно говоришь, сынок, откуда здесь проклятущему золоту взяться? То сызнова нечистый с нами шуткует, а вы и варежки пораззявили. М а ш а. Почему вдруг "проклятущему"? На золоте, да будет вам известно, вся мировая экономика держится. Зря что ли люди его кругом ищут? Д е д. Знаем мы про то как ищут и чего с ними бывает, когда находят. Отец мой еще до войны на прииски старателем нанимался, а потом едва живой домой вернулся, порассказывал чего там творится. За такой самородок человека запросто и убить могут. Так что ты, дочка, держалась бы от него подале. Бед от него столько, что не приведи Господи. М а ш а. Так самородок это или как? П а ш а. /Недружелюбно/. Маша, тебе-то что до чужого? М а ш а. Почему чужого? Мы тут все вместе сидим, под одной крышей, а потому и делить надо поровну. П а ш а. /Вспыхивает/. И не стыдно тебе? М а ш а. Эх, ты! Недотепа! Счастье само в руки идет, а ты.... А знаете ли вы, что по закону каждый из присутствующих имеет право на равную часть от находки? Правда большая часть достается государству, но и это можно решить, если мы сумеем договориться меж собой. П а ш а. Прекрати! Д е д. Нет, сынок, пущай говорит. Интересно послушать на какую стежку-дорожку выведет. Д а р ь я. Чего-то я в толк не возьму куда девка гнет? О чем она? Д е д. А ты слухай, слухай, интересно гуторит. М а ш а. А чего тут интересного? Поделить мы должны все поровну меж собой на четыре равные части. Д а р ь я. А-а-а... Вот ты о чем. Значица моя Шурка яйцо снесла, а я с кем-то его еще и делить должна? Хитро придумано. Д е д. Я так от своей доли сразу отказываюсь и тебе, Дарья, советую не связываться с золотом энтим. Д а р ь я. Это почему вдруг? Мне бы денежки очень пригодились. Коровку бы завела, дом поправила. Я эту девку первый раз в жизни вижу! Кто она мне? И задаром ей самородок отдать?! Ни в жизнь! Д е д. Ох, Дарьюшка, Дарьюшка. В первый раз что ли свое терять? Или не было такого с нами и ране? Откажись, тебе же и воздастся. Д а р ь я. Да с чего вдруг?! Д е д. А с того! У них свадьба через неделю, сделай подарок молодым. Д а р ь я. /Растеряно/.Вон оно чего.... Тогда оно конечно можно подумать. М а ш а. /Паше/. О, молодцы! Уже и поженили нас! Быстро это у них. П а ш а. /Смущенно/. Мало ли чего они тут наговорят. М а ш а. А ты еще про наш спор не забыл? Вот сиди и помалкивай. Я тебе о своем желании пока ничего не говорила. П а ш а. Ты серьезно что ли? М а ш а. Вполне. Д е д. Чего шепчетесь? Так среди добрых людей не положено. Двигайтесь-ка ближе к столу, да и обмоем находку. А камешек пущай полежит пока. Вечером про деньги грешно говорить, до утра и оставим. /Кладет камень на край стола/. М а ш а. Да мы погуляем лучше. /Встает и незаметно забирает самородок/. Пошли, Павлик, на улицу, воздухом подышим. П а ш а. /Покорно/. Пойдем. Д е д. /Заметил как Маша взяла самородок/. Погуляйте, погуляйте. Дело ваше молодое, отчего не погулять-то. /Паша и Маша уходят/. Д а р ь я. Откуда они взялись, такие прыткие? Д е д. Откуда ж еще, с городу. Там нонче все такие. Ты, Дарья, того... про камушек тот не жалей, а лучше совсем позабудь. Д а р ь я. Как это? Д е д. А вот так! Забудь и узелок завяжи. Не было его, приснилось тебе это все. Д а р ь я. Не сплю ведь поди? Д е д. А откуда тебе известно спишь ты или иным чем занята? Д а р ь я. Уж знаю. Д е д. Вот и знай себе и молчи в тряпочку. Тебе налить али как? /Достает из-под стола бутыль с самогоном/. Д а р ь я. Да пропади он пропадом камень этот! Может и впрямь приснился? Д е д. Само собой, приснился. /Наливает себе и Дарье/. Картина 7. Двор деда Башкура. Поздний вечер. Виден краешек всходящей луны. Паша и Маша стоят возле калитки. М а ш а. Ну, Павлик, удивляешь ты меня. П а ш а. Это чем же? М а ш а. Про таких как ты знаешь чего говорят? Не украсть ни покараулить. П а ш а. А я и не собираюсь ни красть, ни караулить ворованное. М а ш а. Не заводись. Никто тебя на преступление и не толкает, но и от своего отказываться не собираюсь. П а ш а. Значит, ты самородок у стариков забрать хочешь? М а ш а. А зачем он им нужен? Они свое отжили, отлюбили, а у нас с тобой жизнь только начинается. П а ш а. И что с того? По-твоему надо ее с обмана начинать, да? Готова и деда и бабку, несчастных этих людей до последнего обобрать? М а ш а. Да зачем им золото? Зачем, скажи ты мне, правдоискатель несчастный?! Всю жизнь в этой дыре просидели и ничегошеньки им больше не нужно. Разве не так? П а ш а. Еще не известно что с тобой на старости лет будет и где ты окажешься. М а ш а. Уж только не в этой... как ее... Почекунихе, не чокнутая вроде бы. П а ш а. Значит, они по-твоему чокнутые, коль тут живут? М а ш а. Нет, ты только послушай! Я тебе можно сказать счастье предлагаю, нормальную безбедную жизнь хотя бы на первое время, а ты ерепенишься, будто бы тебя заставляю голым по городу ходить. П а ш а. Уж лучше голым жить, чем вот так... М а ш а. Как?! Как?! В этой жизни сильный выигрывает. И смелый. А ты... ты... мазурик, тихушник, вот ты кто есть. Всю жизнь готов так же как они сидеть в задрипанной деревне сельским учителем. Разве не так? П а ш а. А хотя бы и так. Люди везде живут и не важно в Москве или Париже ты квартиру имеешь. М а ш а. Ага, вспомни еще, что не место красит человека, а человек место. Да? П а ш а. Все правильно. Отец у меня всю жизнь на стройке мастером проработал и только уважение заслужил. К нему все знаешь как относятся? М а ш а. Да уж представляю! Сыну штанов приличных купить не может, не говоря о машине там или квартире. Ты, наверное, в него такой умный? П а ш а. А что? Не дурак по крайней мере. М а ш а. Коль мы такие умные, то почему такие бедные? Не слышал? И вся страна у нас такая - чокнутая слегка. Все за правду, за честность, а у самих зад голый, прикрыть нечем. Нет, ты как хочешь, а я от своего счастья отказываться не намерена. /Раскрывает руку и на ней светится поблескивая самородок/. П а ш а. Взяла? Без спроса? Украла? Да как ты могла?! /Бросается к ней, пробует отобрать самородок, но девушка уворачивается, отскакивает в сторону/. М а ш а. А вот так и смогла, не то что некоторые. Паша Унеси обратно, верни хозяевам. М а ш а. А кто хозяин? Кто смел, тот и съел. Ой, ой, ой! Какие мы правильные, да на тебе прямо лица нет. Пойду-ка я, спрячу самородок подальше, а то ты и правда старикам этим его обратно отдашь. /Решительно направляется со двора/. П а ш а. Маша, не делай этого! М а ш а. А почему? Боишься, что не поделюсь? Пошли вместе. П а ш а. Маша! Не знаю почему, но чувствую - что-то плохое с тобой случится, не ходи, прошу тебя. М а ш а. Ничего со мной не случится, не маленькая девочка. Прогуляюсь, и обратно вернусь. Жди. /Уходит/. П а ш а. М а ш а... не надо... Ой... /Со стороны бани слышен шум, бряканье, на небе сполохи грозы/. Картина 8. Берег небольшой речки, вдали темнеет лес, в небе висит полная луна. На самой кромке берега сидят две русалки и расчесывают длинные волосы большими гребнями, время от времени поглядывая в сторону леса, поджидая кого-то. Со стороны леса слышен треск сучьев, уханье ночной птицы. 1-я русалка. Скоро придет. 2-я русалка. А вот и не придет. 1-я русалка. Он обещал. 2-я русалка. Все они обещают, а толку что? Леших что ли не знаешь? 1-я русалка. Мой Кузя не такой как все. Он ласковый, красивенький. 2-я русалка. Нашла кому верить! Кузя! Кузенька! /Передразнивает/. Я бы на твоем месте давно послала его к кузькиной мамочке. Блохастый он у тебя. 1-я русалка. Ну и что? Блохи любви не помеха. Леших без блох не сыщешь. Да скажи, что просто завидуешь мне и все тут. 2-я русалка. Это я то завидую?! Да я тебе добра желаю. Все одно он тебя бросит. 1-я русалка. А вот и не бросит! Я его так защекочу, что не отстанет. 2-я русалка. Чего ему от твоей щекотки? Ему девку или бабу надо с энтим самым делом, чтоб была. 1-я русалка. С чем, энтим? 2-я русалка. Эх ты, дура молодая еще. Не знаешь чего всем мужикам надобно? 1-я русалка. /Растерянно/. Как чего? Любви, ласки... 2-я русалка. Ага, любви! Кунка им бабья нужна. А у нас, русалок, отродясь ее не было, потому для любви ихней неспособные мы. 1-я русалка. /Плачет/. А я и не знала-а-а-а... Чего же мне делать теперь? Хочу, чтоб Кузенька меня любил по правде. А-а-а!!! Жизни себя лишу, утоплюсь! 2-я русалка. Не реви, дура. Слезы красоту портят. Так и быть, скажу по дружбе, есть способ один, мне о нем еще бабка моя сказывала. 1-я русалка. Скажи, подружка! Скажи! Ничего для тебя не пожалею. 2-я русалка. Слушай, украсть можно кунку у девки, что в воду не перекрестясь взойдет и себе приладить. 1-я русалка. /Всхлипывая/. А где ее взять в нашей глуши, девку-то? 2-я русалка. Да подвезло тебе, подружка. Появилась в наших краях одна смелая. Бабушку банницу уже обидеть успела, да и других грехов много за ней. Она сегодня в избу к деду Башкуру заявилась и непременно должна на наш бережок выйти. А когда она в воду полезет, то тут уж, подружка-зеленушка, не зевай. Хватай что тебе надобно и жди-поджидай своего Кузю. 1-я русалка. Точно?! Ой, спасибочки тебе, век не забуду. А придет девка-то? 2-я русалка. Придет. Все так складывается, что объявится скоро. /На фоне леса показывается идущая медленно Маша/. Она! Прячемся! /Ныряют в воду и выглядывают из-за кочек/. М а ш а. Ой, кто здесь? /Слышен плеск воды/. Показалось? Где бы спрятать самородок? /Оглядывается, видит растущее у самого края воды дерево с дуплом/. О, лучше не придумать. /Лезет на дерево, но роняет в воду/.Тьфу ты, черт Как он у меня из рук выскочил? Ничего, найду. /Шарит рукой по дну/. Глубоко... Надо в воду лезть. /Некоторое время колеблется, оглядывается по сторонам, а затем решительно снимает одежду и спускается в воду по пояс, ищет самородок на дне/. Ага, вот он, нашла. /Выбирается на берег, начинает одеваться/. 2-я русалка. Ну, успела? 1-я русалка. Успела. 2-я русалка. Подходит? 1-я русалка. В самый раз! 2-я русалка. Дашь на ночку? 1-я русалка. Поглядим. /Уплывают/. М а ш а. /Одевается и вдруг замечает в себе что-то необыкновенное, начинает щупать живот, ноги, ойкает, смотрит с ужасом на низ живота/. Мамочка!!! Родная!!! Да что за напасть?! Где она?! Куда делась? Ровное место осталось. Как я жить теперь буду? Как?! За что мне это?! За что?! /Ей отвечает гулкое эхо/. Конец 1-го действия. Д Е Й С Т В И Е В Т О Р О Е . Картина 1. Деревенская улица. День. Вдали виден дом деда Башкура и чуть дальше Дарьи. По улице идут Саша Сапожков и И в а н С т е л ь к и н. Они довольно странно экипированы: у одного на голове стальной обруч с усиками антенны, в руках проволочная крутящаяся рамка; у второго на голове металлическая сфера полостью наружу, а в руках счетчик Гейгера, который время от времени сухо щелкает. Иван. Что-то счетчик чаще пощелкивать начал... Саша. И у меня рамка реагирует на что-то, вращается. Иван. Не иначе как есть что-то в этом холме, не зря мы с тобой, Саша, выходит перлись сюда. Я тебе и раньше говорил, что под холмами в нашей местности много чего интересного скрывается. Саша. Думаешь аномалия? Иван. А почему бы и нет? Саша. /Смотрит на часы, которых у него двое, надетые на каждую руку/. Слушай, а часы разное время показывают. Интересно, интересно! Иван. /Кидается к нему, смотрит/. Точно! Не может быть?! /Хлопает в ладоши/. Прямо как в Бермудском треугольнике! Нашли! Не зря пять лет по разным медвежьим углам шарились! Саша. Подожди, Иван, радоваться. Факты нужны, факты. Иван. А это разве не факт? Время замедляется! Это не факт?! Саша. /Осторожно/. Всякое может быть. Может у них где-нибудь трактор или комбайн со времен первых пятилеток закопан? Иван. Тогда комбайнов еще не было. Нет, на мой взгляд под холмом какая-то руда, а то и радиоактивные элементы. Саша. Помнишь в прошлом году сколько земли перелопатили на таком же вот холме? А что оказалось? Иван. Как не помнить... Кто же знал, что раньше там зона была и зеки колючую проволоку зарыли в котловане. Саша. Вот, вот. Не кричи гоп пока не перепрыгнул. Иван. Ну, а вдруг найдем что-то такое... ценное? Тогда мы с тобой богачи! Бросаю свою долбанную службу и строю коттедж на три этажа. Саша. Подожди фантазировать. Я вот чего вспомнил. /Опускает на землю прибор и достает из планшетки карту, рассматривает ее/. Помнишь я тебе говорил, что как-то познакомился с другом Ивана Ефремова? Фантаст такой был. Он мне дал карту срисовать, которую тот всю жизнь составлял. Иван. Это который "Туманность Андромеды" написал? И что за карта? Саша. Цены ей нет. Он указывал места предположительных контактов с инопланетянами. Иван. И что? Саша. А то, что прямо на этой деревне крестик стоит. Иван. Фантастика! Думаешь, нас сейчас марсиане или таукитяне встретят? Брось, Шура. Саша. Знаешь из чего он исходил? Что у нас, на Земле, есть залежи таких элементов, которые пока человечеству не особо нужны. А вот инопланетянам, которые в своем развитии ушли на много веков вперед, они могут быть крайне необходимы. Иван. Понял. И они втихушку их тут разрабатывают и вывозят. Да? Саша. Примерно так. Иван. Кошмарики! И верю и не верю. А мы как проверим что там внутри есть? Опять как каторжные шурфы рыть? Не-е-е... у меня с того раза ладони почти месяц болели. Саша. А это видел? /Достает из рюкзака толовую шашку/. Рванем где-нибудь на склоне и все ясно станет. Иван. Да ты с ума сошел! Посадят годиков на пять-восемь. Саша. Да кто узнает? Деревня заброшена, людей никого. Иван. А вон два дома стоят, видать живет кто-то. Саша. Старики наверняка, молодежи давно в деревнях никого не осталось Навешаем им лапши на уши и все. Назовемся геологами или еще кем. Иван. Аномальщиками! Все одно не допрут. Саша. Что-то в этом роде. Но надо зайти, проверить что за народ. А то на такого нарваться можно, что сам рад не будешь. Иван. А вот у калитки стоит тетка какая-то. Пошли, побазарим. Саша. Пошли, может чайком угостит. / Подходят к Дарье, которая стоит возле своей калитки и держит в руках ухват/. Иван. Здравствуйте, бабушка. Д а р ь я. Здорово, коль не шутишь, внучок. Какая я тебе бабушка? Дарьей меня зовут. Саша. Очень приятно. А мы вот из города прибыли к вам, так сказать для изучения разных особенностей вашей природы. Д а р ь я. Вижу, что ни с неба свалились. Чего-то много вас тут шастать стало нынче. Ищите что ли кого али так ноги бьете? Иван. /Влазит вперед Саши/. Давайте познакомимся, меня вот Иван Стелькин зовут, а его Саша Сапожков, можно просто Шура. Д а р ь я. Прямо как мою гусыню кличут. Шурка. А ведь похож, ой, похож Иван. /Переглядывается с Саше/. Что за дичь? Какая гусыня? Исследователи мы.. Д а р ь я. /Насторожившись/. Следователи? Ой, чуяло мое сердце. Вы случаем не Ахмеда-участкового ищите? Так его у нас почитай месяц как не было. Саша. Не нужен нам ваш А х м е д. Мы по другому вопросу. Исследуем разные аномальные явления, необычное что-нибудь, интересное с точки зрения науки. Д а р ь я. Иконы что ли опять спрашивать станете? Так уж который год отдала каким-то вроде вас в таких же костюмчиках. Сказывали, будто для науки им они нужны, заплатить обещались, до сих пор ихних жданников дожидаюсь, потерялись, видать, по дороге. Саша. /Терпеливо/. Нет, бабушка, иконы нам не нужны. Мы исследуем что-нибудь не совсем обычное, ну, как вам пояснить... Вдруг часы неправильно идут, предметы или люди исчезают. Д а р ь я. Так вы девку что ли ту городскую ищите? Так бы и сказали сразу. Сама уж беспокоиться начала. как вчерась вечером пошла куда-то и парню своему ничегошеньки не сказала. Мол, жди, приду. И пропала. Не иначе как в лесу заплутала, там и ищите ее. Иван. Нужна нам ваша девка. Больше нам делать нечего. Саша. А в котором часу это было? Д а р ь я. Да мне откуль знать-то. Петух еще не пел. Саша. А времени сколько было? Не заметили? Д а р ь я. Мне зачем время замечать? Не на свиданье идтить. В вечеру дело было. Иван. Ясно. Часов что ли нет? Д а р ь я. Отчего нет, висят ходики. Только не ходят, ремонтировать некому. А вы что и ходики поглядеть можете? Пусть бы тикали себе. Иван. Нет. И часов не чиним и утюги не ремонтируем и запчастей к холодильникам у нас нет. Ясно, бабушка? Д а р ь я. Ясно, внучек. Раньше хоть по делу люди к нам на деревню ездили, а теперь... брындыхлысты одни все наведываются. Саша. Значит, ничего такого не замечали? Вдруг предмет какой исчезнет или что-то непонятное появится? Д а р ь я. Это бывает. Или дрова прямо с деляны сопрут такие как вы, городские, а то с пьяну тракторист какой зарулит, да обязательно с мостков и свалится в воду. Иван. Пошли, Александр. От нее как от красной партизанки ничего не добьешься. Саша. А кто еще в деревне живет? Д а р ь я. Дед Башкур да я. Парень городской у него счас сидит, кралю свою дожидается. А она мой самородок сперла и теперь ни ее ни самородка. Иван. Какой самородок? Д а р ь я. какой-какой.... Обыкновенный. Саша. Иван, пошли к деду. Может с ним проще объясняться будет. Покедова, бабушка. /Уходят/. Д а р ь я. Шагайте, шагайте, брындыхлысты непутевые. Совсем народ разбаловался и про всякую работу забыл. Помогли бы лучше девку искать, а то сгинет где-нибудь, а грех на мою душу ляжет. Маша!!! Марья!!! Картина 2. Комната в избе деда Башкура. Дед ковыряется возле самогонного аппарата при этом жует куски черного ржаного хлеба и замазывает мякишем стыки труб. Входит П а ш а. Д е д. Ну как? Не нашел девку? П а ш а. Нет. Кричал, в лес ходил, на речку, а ее нигде нет. Неужто заблудилась? Не могла же она ночью одна в город отправиться? Д е д. Такая как она все могла: и в лес пойти, и в город, а могла и утопиться с дуру. П а ш а. Вы уж тоже скажете... Д е д. Сказал, не завязал, вот оно и вылетело. Уж больно длинехонек нос у девки твоей. А коль нос длинен, то и все шишки на нем. П а ш а. Так что же мне делать? В милицию может заявить? Поисковую группу пришлют. Д е д. Ну чего тебя так на милицию тянет? Она для острастки, а не для помощи придумана. Где ты видывал такое, чтоб простому человеку кто-то из них помог запросто так? Размечтался, пришлют и девку твою вмиг найдут. Жди. У нас тут в войну по лесам много разного люду пряталось, искали их, а потом тех сыщиков вызволяли. Нет, по нашенским местам без провожатого и шагу не сделаешь, заплутаешь. П а ш а. Так может вы поищите? Д е д. Вот пристал как банный лист. Чему сразу не научат, то всю жизнь и башку пучит. Делать мне что ли боле нечего как твою девку по лесу аукать? У меня вон агрегат прохудился, капает со всех дыр, ремонту требует. Счас налажу его, первачку выгоним, посидим, покумекаем как дале жить станем, к чьей стороне пристанем. П а ш а. Не могу я так сидеть и ждать у моря погоды. /Бесцельно бродит по комнате, видит висящий на стене старенький портативный приемник, берет его, включает. Слышен шум, треск, помехи/. Чего это у вас приемник не работает? Д е д. А хрен его мать приемникову знает. Не желает мне новостей сообщать, хоть тресни. Может без них и лучше? Жить спокойней. П а ш а. /Выключает приемник, вешает на место/. Правда загадочное у вас тут местечко: приемник не работает, люди теряются, гусь самородок снес. Д е д. Гусь ничего снести не может. Выкакать могет, а на яйца слаб. То гусыня снеслась Дарьина. П а ш а. А Дарья давно тут живет? Д е д. Как давно? Как родили все тут. Сызмальства-то мы с ней дружбу водили, хороводились, едва не поженились. Может и поженились бы, да случай помешал. П а ш а. А что за случай? Расскажите. Д е д. /Продолжает замазывать хлебом щели/. Не, паря, то не твоего ума дело. Одно скажу: история интересная с русалкою вышла. Парни нашенские ее споймали, да в бочку посадили. П а ш а. Дарью что ли? Д е д. Да зачем Дарью? Русалку споймали. А Дарья пожалела ее и в речку снесла потихоньку от всех. Одно слово, хвороба с ней приключилась и почитай до тридцати годков в девках сидела, носа из дома не казала. П а ш а. /Вздыхает/. Час от часу не легче. Будто на другую планету попал. Может вам помочь, дед Миша? Д е д. Чем ты мне помочь собрался? Мякиш жевать? Так тут слюна особая нужна, как у меня. Ежели кто другой возьмется, то агрегат мой и дня не протерпит, развалится. П а ш а. А у вас она, отчего такая? Особая? Д е д. Кто его знает, на роду так написано, видать. Меня и комар сроду не кусает, а с пчелами совсем история особая. Стоит мне к улью или пасеке подойти как они, пчелки-то, всю сво