Джон Буньян. Духовная Война победа царя Шаддая над диаволосом --------------------------------------------------------------- OCR: Деменко А. В. --------------------------------------------------------------- ВСТУПЛЕНИЕ "Духовная Война" -- одна из лучших аллегорий Джона Буньяна. Это произведение бессмертного автора совершенно отлично от двух предыдущих: "Путешествие Пилигрима и Христианы с детьми", которые разбирают все внешние случаи земной жизни как способы или препятствия для духовного развития души, и потому они плоды личной опытности знаменитого Сновидца. Напротив того, "Духовная Война" разбирает внутреннюю борьбу духа с плотью и действия, проистекающие из этой борьбы, насколько она может влиять на душевный мир и счастье человека в его жизни. Этот поучительный рассказ -- прожектор человеческого сердца в духовной анатомии души. Он вместе с тем и духовное зеркало, верно представляющее первое состояние человека, чьим рабом он стал впоследствии, какие войны и борьбу, оборону и нападение следует вести и довести до конца, прежде чем Христос снова может воцариться в душе человека и "Погибший человек" мог бы воспеть новую песнь хваления, достойную "Возрожденного человека". Первая часть описания "города" намекает на "человека" в абстрактном его смысле, а именно на ту эссенцию, называемую "душой", на которой запечатлел Сам Бог Свой образ и подобие: то было дело десницы Божией, обсужденное и объявленное им "весьма хорошим". Из всех Его творений "человек" был ближайшим по сходству с Ним и наиболее дорогим Ему. "Душа человека" была предназначена для обители Бога. "Крепостью" или "цитаделью" города служит сердце человека, а "ворота" города -- пять чувств человека, почему и даны им соответствующие имена. "Жителей города" символически представляют разум, воля, совесть; надежда, радость и та масса мыслей, которые наполняют душу человека. Они и мужского, и женского пола; есть между ними и дети, т. е. незрелые мысли и чувства, которые в городе зачаты, рождены и воспитаны на добро или на зло. "Чертог Царя" впал в злоумышленную власть Сатаны и его сподвижников, и автор наглядно представляет слова мудреца Соломона, печальную историю человечества в сокращенном виде: "Вот я постиг одно, что Бог сотворил человека благочестивым; но они выдумали много ложного". (Эккл. 7,29). Прискорбное состояние "падшего города" (т. е. души) обращено в средство к большему прославлению Бога. Расторжение святого союза между Богом и человеком тотчас внушает Сыну Божию участие в погибшей душе. Эммануил совершает завет с Отцом: Сам Он желает возвратить душу человека под владычество Божие, Он исполняет это дело, приняв на Себя плоть падшего творения и принося Себя в жертву за него, научая человека познать и оценить Его чрез последовательное действие на него Духа Святого. Между тем, однако, Сатана царствует полновластно в Божием создании -- городе "Душа", где он устроил своего рода правление. Похититель престола должен быть изгнан. Эти видоизменения великой борьбы добра со злом суть фазисы нашей духовной жизни, в которых мы то ближе ко Христу, то все более от Него отдаляемся. Считаем долгом предложить это вниманию и верующего, и неверующего, духовно возрожденного и маловерного, сомневающегося, нерешительного христианина, -- всем предлагаем здесь чудное описание "борьбы воинства Христова". ДУХОВНАЯ ВОЙНА ГЛАВА I Душа, ее начало и падение Описание ее первобытного состояния. -- Шаддай, ее Царь. -- Крепость и стены. -- Пять ворот города. -- Продовольствие и средства обороны. -- Характер жителей и тайна его безопасности. -- Диаволос, его начало. -- Его честолюбие и гордость. -- Падение его. -- Чувство мщения. Его виды на овладение городом. -- Военный Совет. -- Осада. -- Смерть вождей Сопротивление и Непорочность. -- Разумение и Совесть отставлены от службы. -- Князь Свободная Воля берет верх. -- Шаддай оскорблен. -- Назначение другого градоначальника, городского судьи и старшин в городе. -- Сатанинские крепости. В моих странствованиях по различным областям случилось мне посетить знаменитый материк "Вселенная". Эта страна весьма обширна; она лежит между двумя полюсами и в самом среднем пункте между четырьмя странами света. В ней обильное орошение, бесчисленное количество гор и долин, славное местоположение и, насколько мог заметить, почва плодородная и воздух приятный. Жители в ней не все одинакового цвета, языка, образа жизни и религии; они так же различны между собою, как разнообразны на небе планеты. Как я уже сказал, мне суждено было странствовать по этой стране. Я и отправился и оставался там так долго, что наконец выучился тамошнему языку и принял обычаи и образ жизни жителей. И, правду сказать, я с наслаждением смотрел и внимал многому, пожалуй, согласился бы и записаться в число жителей и оставаться с ними до самой смерти, если бы мой Начальник не прислал за мной, приказав мне вернуться домой для другого дела. Итак, в этой приятной стране "Вселенная" есть город красивого, но нежного устройства и в нем община жителей, которые совокупно с самим городом называются "Душа" ("Город Душа". -- "Душа" -- единственный предмет созерцания аллегориста. Конечно, душа есть первый и главный вопрос жизни. Никакая потеря для человека так не важна, как потеря души. Никакая выгода так неоценима, как спасение души. Ничто так не обширно, не безгранично (в отношении к вечности), как душа. Ничто не стоит такого полного внимания, как душа человека. Автор рассматривает ее колебания: сперва торжествует Сатана, потом Эммануил. Сновидец взирает на эту длинную томительную борьбу и пишет "Историю духовной войны"). По своей архитектуре город замечателен, по положению своему -- удобен; привилегии его блестящи и соответственны его происхождению, так что смело могу сказать, как это уже, впрочем, было сказано о материке, на котором он построен: "нет равного ему под небесами". Город этот стоит между двумя мирами (Положение человека между двумя мирами: земным и небесным. Архитектор и Строитель города -- Шаддай (по-еврейски имя Всемогущего Бога), что значит "Производитель"), а первый его Архитектор и Основатель, как я это узнал по самым достоверным летописям, был Царь Шаддай, который построил его для собственного наслаждения. Он его сделал отблеском всего лучшего и славой всех своих творений, даже главой всего, что было в стране. В самом деле, город был вначале так прекрасен, что все небесное взглянуло на него с одобрением и воспело песнь радости и хвалы. Всему, что жило в стране, приказано было повиноваться и бить челом изящному творению, а ему Царь Шаддай вручил силу побеждать все, что окажется непокорным. Среди города воздвигнут был замечательный и пышный чертог; в отношении твердости постройки можно было назвать его замком, цитаделью или крепостью, по красоте -- раем; по обширности своей это здание могло вместить в себе весь мир. Это обиталище Царь Шаддай избрал лично для себя, не желая видеть в нем никого другого, отчасти потому, что это было его любимым местопребыванием, отчасти и потому, чтоб внешние враги не могли никогда смущать жителей. Шаддай окружил здание гарнизоном и поручил защиту его самим жителям города. Стены города были так тверды и плотны, что без разрешения жителей никто не мог ни перелезть через них, ни разрушить их. Таково было определение мудрого Строителя, что "никакая враждебная сила не в состоянии вредить стенам без свободного согласия жителей". В этом замечательном городе было пять ворот ("Стены" и "Ворота" были неприступны. Безопасность города была в руках самих жителей. Город был принадлежностью Царя Шаддая, и никто не мог исторгнуть его из рук Его без согласия жителей) для входа и выхода. Они соответствовали стенам, и никто чужой не мог войти без разрешения обывателей города. Вот их названия: ворота "Слуха", ворота "Зрения", ворота "Уст", ворота "Обоняния" и ворота "Чувства". Еще одна особенность, не менее замечательная, отличала город: в нем постоянно было достаточное количество провианта. Управляем он был самыми мудрыми, заботливыми законами. Между обывателями не было ни единого злодея, ни изменника; все были верны, с сильной привязанностью один к другому, а это условие -- важное для славы и безопасности места. При всем этом город мог наслаждаться присутствием своего Царя, его покровительством, а сам Царь считал за великую радость взирать на полное счастье своего творения. Вот однажды некий Диаволос (Диаволос -- греческое название, соответствует еврейскому "Сатана", что значит "убийца", "клеветник", "искуситель". Как вошел грех и как могла мысль зла проникнуть в небо -- мы понять не можем: эту тайну не угодно Господу нам открыть вполне. Многие пытались решить этот вопрос, но верить мы можем одной Библии. Вероятно, что сперва Сатана был начальником легиона ангелов, и когда возмутился, то увлек своих подчиненных на восстание против Бога, за что и был с ними изгнан с неба (2-е Петра 2, 4; поел. Иуды 1, 6)), мощный великан, вздумал совершить нападение на Душу, занять город и утвердить в нем свое пребывание. Этот великан был королем черных и самого бесовского характера. Но сперва рассмотрим происхождение Диаволоса, а потом узнаем, каким образом он овладел любимым творением Царя Шаддая. Диаволос, в самом деле великая сила, а вместе с тем он беден и нищ. Вначале он был одним из слуг Царя Шаддая, который назначил его на высокую и почетную должность, а именно сделал его начальником одного из лучших своих владений. Но занимаемый им высокий пост внушил ему лишь непреодолимое желание возвыситься еще более и начальствовать над всем, что подвластно Царю Шаддаю, а такое достоинство Царь назначал и уже вручил своему единственному Сыну. Вот и стал Диаволос обдумывать, как привести в исполнение свою думу, и созвал некоторых из своих подданных на обсуждение дела; они изъявили готовность помочь ему. Наконец, они пришли к заключению, что следует уничтожить Царского Сына, дабы наследство досталось им. Заговор был устроен, время назначено, возмутители собрались, и атака началась. Между тем сам Царь и Сын его, имея всевидящее и вездесущее око (Всевидящее и вездесущее Око. -- Так изображает автор всеведение и вездесущность Бога, прибавляя к этим двум свойствам Божества третье -- всемогущество. Господь немедленно остановил замыслы возмутителей и наказал их. Честолюбие вкралось в душу бесплотных слуг его -- и возмущение было его следствием. Сатана был изгнан из места благословения и ввергнут в место тьмы и проклятия. Но он остался бессмертным. И точно так же бессмертными остались его злобные чувства к Великому Создателю и ко всему, что Он создал. И вот, пользуясь свободой движений, он, как рыкающий лев, ходит повсюду, ища, кого бы поглотить, в кого бы вдохнуть то же чувство возмущения и гордости, погубившее его и его последователей), не могли не знать всего, что происходило в их владениях, и Шаддай, любивший Сына своего, как самого себя, вознегодовал и опечалился этим происшествием. Поэтому Он остановил всех возмутителей на первом их движении ко вреду Сына своего, уличил их в предательстве, возмущении и заговоре и ввергнул всех в место, где они были лишены всякого доверия от него, чести, выгод и будущего производства в какую-либо должность. Таким образом, они были изгнаны из Царского присутствия, окованы в цепи и брошены в ужасный темный ров без всякой надежды на какую-либо от Царя милость и там осуждены на вечное ожидание суда, предназначенного им в неизвестную для них эпоху. После этого царского определения возмутители возымели кроме чувства гордости и честолюбия хитрую затаенную злобу против Шаддая и его Сына. Они с яростью двигались с места на место, ища способа испортить и осквернить то, что было принадлежностью и созданием Шаддая, и тем отмстить за полученное от него достойное наказание. Таким образом, спустились они в область, называемую Вселенной, и направили путь свой к городу Душа. Убедившись еще раз, что этот город -- лучшее творение Царя и самое дорогое его сердцу, они, после некоторого обсуждения между собой, решились атаковать его и завладеть им. Я потому это говорю, что все они были свидетелями постройки и украшения города и знали, что Царь назначил его для своей личной радости. Когда они отыскали Душу, они огласили воздух криком торжества, и крик этот был ужасен, как дикий рев льва, нашедшего добычу. Вот они собрались и составили военный совет, обсуждая подробно средства к завладению городом, и наконец избрали для особого обсуждения четыре вопроса: 1-е. Явиться ли им всем вместе в город? 2-е. Не собраться ли им и стать перед Душой в тех самых рубищах, в которые они ныне облечены? 3-е. Открыть ли Душе разом намерения свои, или же атаковать ее словами лжи и хитрости? 4-е. Не поручить ли некоторым из своих воспользоваться появлением одного из жителей, чтобы застрелить его и таким образом успешнее достигнуть цели -- завладения городом? На первое предложение последовал ответ отрицательный, а именно: если они все разом покажутся городу, то это, несомненно, только напугает жителей и они будут настороже, тогда как появление одного из них такого действия произвести не может. При этом Диаволос еще заметил, что если Душа придет в ужас, тогда невозможно будет завладеть ею, ибо никто в нее без ее согласия войти не может. И потому пусть немногие или даже один осаждает Душу, "и по-моему, -- прибавил Диаволос, -- пусть это буду я сам". Все согласились на это предложение. Далее стали они обсуждать второй пункт, который также был отвергнут, а именно: так как до этого времени Душа имела дело только с невидимыми существами, то она еще не видала никого в таком жалком и гнусном виде. Это было мнение ярого Алекто. Тут добавил Апполион: "Совершенно верно; достаточно одному из нас показаться в своем настоящем образе, чтобы внушить Душе массу такого рода мыслей, от которых она смутится духом, и это заставит ее только быть осторожной, и, как выразился уважаемый Диаволос, тогда нам надо будет отказаться от взятия города". Тут перебил его мощный великан Луцифер: "Я точно того же мнения, ибо жители города видали не раз существ, какими и мы были прежде, но еще никогда не встречали таких, какие мы теперь, и, по-моему, нам следует показаться в таком образе, к которому они более привычны". Все с этим согласились и стали еще обсуждать, в каком же образе должен Диаволос явиться. Один предлагал то, другой -- другое. Наконец Луцифер предложил, чтобы начальник их преобразился в такого рода создание, которое Душе подчинено, "ибо, -- прибавил он, -- такие создания не только ей знакомы, но и подвластны: от них она зла ожидать не будет. Итак, пусть наш начальник примет образ того животного, которое считается там умнейшим". Громкое одобрение раздалось на это предложение, и было решено, что Диаволос преобразится в змея, который в то время был им так же привычен, как ныне птичка знакома ребенку. После того они перешли к третьему пункту. Третье предложение также не было принято по причине того, что община Души -- народ сильный и в сильном городе, коего стены и ворота непреодолимы, и никак нельзя войти в город без ее на то согласия, "Притом, -- прибавил Легион, который первый выразил здесь свое мнение, -- как только они узнали бы о нашем намерении, то, без сомнения, тотчас обратились бы к Царю за помощью, и тогда всем нам известно, что нас ожидает. Поэтому мы должны атаковать их осторожно, скрывая наши замыслы ложью, лестью и приятными речами, уверяя их в том, чего не будет никогда, и обещая им то, чего они никогда не получат. Вот каким образом мы только можем овладеть городом и жителями и заставить их отворить нам свои ворота; мало того, мы еще внушим им чрез это желание видеть нас у себя. А я потому так думаю, что жители Души -- "Народ простой и невинный, честный и правдивый. Они еще и не знают, что такое осада с обманом, злоба и лицемерие. О лжи не имеют они и понятия, и под этой личиной мы можем быть уверены, что нас там не узнают, и все, что мы ни скажем, будет принято за истину, особенно, если к нашим обманчивым речам мы еще представим им безмерную любовь, которая будто побуждает нас действовать для их же пользы и выгоды". На это не нашлось возражения. Это было так же легко принято, как легко стекает ручей с крутой горы. Тогда они стали обсуждать четвертый пункт. Этот последний пункт был принят единодушно, и все решили, что прежде всего надо стараться убить наповал одного из главнейших жителей города по имени вождь Сопротивление. Его боялся великан Диаволос со всей своей компанией более всех других в городе. Но кто же возьмется совершить это важное дело? Избран был Тисифон, фурия озера. По окончании совета все поднялись со своих мест и решились действовать, как было условлено. Они направились к Душе, но все были невидимы, кроме одного, и тот не в своем виде, а в образе змея. Вот наконец подошли они к городу и опустились у ворот Слуха (Ворота слуха. -- Через слух доходят до сердца слова искусителя. Внимать ему -- первый шаг, и тотчас потом следует повиновение его наставлениям. Главные жители города внимают речам сатаны, т. е. путеводительные силы души нисходят на совещание с врагами Бога -- грехом. Диавол льстит им, обещая им многое и представляя Создателя в ложном виде, и искушает тем единственным предметом, на котором положен запрет. Человеку по душе льстивые речи... он внимает: первый шаг... и пока искуситель растягивает свои сети, стрела пущена ярой фурией и Сопротивление убито. "Противостаньте диаволу. и он убежит от вас". -- Но раз сатана убил в человеке сопротивление, он входит в него без боязни и царствует в его душе) так как через это место все доходило до слуха жителей города, как чрез ворота Зрения они все могли видеть. Все злые духи расположились у ворот и приготовили засаду вождю Сопротивление насколько возможно ближе к стенам. Тогда они подали голос, прося несколько минут аудиенции у глав города. По обычаю тех времен, это было исполнено так: Зловещий -- вития Диаволоса -- затрубил в трубу, и вот подошли к стенам самые важные сановники города: князь Непорочность, князь Свободная Воля, Разумение -- городской глава, Совесть -- летописец и вождь Сопротивление, которые стали рассматривать, кто там и почему такой необыкновенный шум у ворот. Когда князь Свободная Воля увидал трубившего, то обратился к нему с вопросом: кто он таков, зачем сюда пришел и почему беспокоит город подобным шумом? Диаволос кротким голосом начал свою речь так: "Господа знаменитого города Душа! Смею вас уверить, что я из ближайших ваших соседей и один из тех, которому приказано Царем подчиняться и служить вам, и для того, чтобы исполнить свою должность как следует, я предстал пред вами, чтобы передать вам кое-что очень для вас важное. Поэтому прошу покорно, не откажите мне в аудиенции и выслушайте меня с терпением. Прежде всего должен вам сказать, что я не о моих выгодах хлопочу, а о ваших, в чем вы вскоре и убедитесь. Итак, господа, я пришел указать вам на средство избавления от рабства, в котором вы, сами того не ведая, сколько времени страдаете". При этих словах община стала вслушиваться внимательнее. И мигом вылетели умственные вопросы жителей: "Что такое? Как это? Объясните значение". Диаволос продолжал: "Я должен открыть вам нечто насчет вашего Царя, ваших законов и вас самих. Царь ваш, конечно, велик и мощен, но все, что он сказал вам, неверно и не к вашей пользе: 1) Неверно потому, что угроза, с которой он запретил вам нечто, не может осуществиться, хотя бы вы и исполнили запрещенное. И если бы даже и предстояла какая-либо опасность, что же это за рабство такое -- всегда жить в страхе ужасного наказания за такое глупое дело, как вкушение маленького плода? 2) Касательно данных вам законов скажу по правде, они и безрассудны, и запутанны, и невыносимы. Потому безрассудны, что наказание, угрожающее вам, несоразмерно с преступлением: какое же может быть отношение между жизнью и яблоком? А между тем первое должно быть отнято из-за второго по закону вашего Шаддая. Запутанны они тем, что сперва он вам сказал, что вы можете вкушать от всего, а потом запретил почему-то одно. Кроме того, законы его потому невыносимы, что дано вам запрещение вкусить от такого плода, который единственно может вам открыть неведомое для вас блаженство. Это ясно доказано самым названием дерева: древо познания добра и зла, а вы до сих пор еще этого познания не имеете. Увы, вы и постичь не можете, как хорошо, приятно и достойно желание такого познания, и пока вы под управлением вашего Царя, вы никогда его не получите. Почему же вам вечно жить в ослеплении и неведении? Почему вам не расширить свои мысли и рассуждения? Итак, жители знаменитого города, признайтесь, вы не можете считать себя свободным народом. Вы связаны, вы в рабстве. Из-за чего? Из-за ужасной угрозы, которая висит над вами без всякой разумной причины, лишь только потому, что Царь ваш сказал: "Да будет так! Я так этого желаю". Не оскорбительно ли вам думать, что вам запрещено именно то, что может единственно доставить мудрость и славу, ибо тогда только откроются ваши очи и вы будете как боги. Теперь, когда я вам все это открыл, -- продолжал Диаволос, -- обсудите сами, можете ли вы быть в большем рабстве, как то, в котором находитесь? Вы сами убеждаетесь ныне, что вы лишь бедные подчиненные, обреченные на всякие лишения! Какие оковы могут быть ужаснее духовной слепоты? Ужели рассудок не говорит вам, что лучше смотреть глазами, чем быть в постоянном ослеплении, и приятнее самим улучшить быт свой, чем всегда жить в темном, удушливом подвале?" Когда Диаволос досказал речь, Тисифон, не медля, пустил стрелу в вождя Сопротивление и смертельно ранил его в голову, так что он, к изумлению граждан и к торжеству Диаволоса, свалился с ног и мертвым упал за стены города. По смерти храброго Сопротивления весь город растерялся и остался беспомощным и без всякого стремления к защите. Этого-то и добивался сатана. Тогда предстал Зловещее Колебание (Вития зловещее колебание. -- Дух зла имеет при себе много тайных орудий для достижения своих целей. Как только человек начинает внимать льстивым наущениям греха и потом рассуждать, то он теряет всякую силу к сопротивлению, и его духовная чистота оскверняется одним слушанием злых умыслов, и вскоре он гибнет от ядовитых стрел греха. Вития Диаволоса олицетворяет зловещее колебание души при искушении, и он есть верный знак падения в грех), которого Диаволос взял с собою в качестве витии, и обратился к общине с своей речью: "Господа, -- начал он, -- мой начальник ныне счастлив, что имеет перед собой таких тихих и покорных слушателей, и мы надеемся, что нам удастся убедить вас не отвергать доброго совета. Мой начальник питает к вам искреннюю любовь и хотя вперед уверен, что рискует навлечь на себя гнев Царя Шаддая, он ради вас готов еще на большие пожертвования. Бесполезно что-либо еще прибавлять к вышесказанному, достаточно доказательств истины наших слов: самое название дерева вам на нее указывает. Поэтому еще позволю себе дать вам один совет, с разрешения моего начальника: обсудите его слова, взгляните на дерево и на его плод. Помните, что вы еще не знаете ничего и что вот средство к великому познанию. И если ваш рассудок не может понять, как хороши наши советы, я скажу только, что сильно в вас ошибся". Граждане взглянули на дерево и нашли, что плод его, вероятно, так же приятен на вкус, как приятен для глаз, и притом вдобавок еще должен дать им мудрость. Они стали в него всматриваться и поступили по совету Зловещего Колебания -- сорвали от плода и вкусили запрещенное им Царем Шаддаем. Но следовало бы сперва передать то обстоятельство, что другой хороший и знатный гражданин, князь Непорочность, перед самым этим действием своих сограждан упал мертвый на их глазах; был ли он убит невидимо пущенной в него стрелой, или приключилась с ним дурнота от изнеможения, а может быть, он задохся от смрадного дыхания лукавого Зловещего, наверно решить не могу; словом, он кончил внезапной смертью. Не стало двух отличных мужей, красы и славы города. После них не оставалось ни одного жителя с бодрым духом. Все единодушно покорились и били челом Диаволосу, который взял их в рабство и вскоре стал обращаться с ними как со своими подвластными слугами. Лишь только граждане вкусили от запрещенного плода, как они опьянели, растворили ворота (Они растворили ворота. -- Красота и сила души -- сопротивление и непорочность -- столбы города рушились! На месте Сопротивления мы видим Слабость, а на месте Непорочности -- Грех! Они внимают речам искусителя -- ворота слуха растворены. Запрещенный плод приятен для зрения -- ворота зрения растворяются. Плод показался вкусным. Ворота осязания и устные отворены -- явилось желание быть мудрым чрез непослушание; сердце стремится к плоду, и наконец человек вкушает плод, не зная того, что в нем смерть)слуха и зрения и впустили к себе Диаволоса со всей его свитой, забыв совершенно доброго Царя Шаддая, его закон и произнесенное им осуждение в случае непокорности его воле. Чрез растворенные ворота вступил Диаволос со своей шайкой и направился к самому центру (Диаволос направляется к центру. -- Дух зла не может быть уверенным в своей добыче, пока не вошел в сердце человека, где он намерен царствовать и изменить все по-своему, давая свои наставления) города, чтобы вполне овладеть местом. Видя, что жители в эту минуту сильно к нему льнут, он понял, что следует ковать железо, пока горячо, и потому обратил к ним следующее воззвание: "Увы, бедная Душа! В самом деле я оказал тебе великую услугу, возведя тебя на такую степень почести и даруя тебе большую долю свободы. Но увы! (Увы, бедная Душа! -- Большая разница в наущениях сатаны извне и внутри человека. Извне он льстит человеку и чернит Создателя; внутри он верно описывает гнев и огорчение Бога, но убеждает человека не подчиняться неминуемому наказанию, обещая свою помощь и советы, чтобы укрыться от гнева Вездесущего. Грех отуманивает душу: она не способна явно понимать речей искусителя, она борется с Всемогущей силой и все более опутывает себя в сетях духа зла, не чувствуя до времени тяжести его оков) Бедное создание, теперь ты еще более нуждаешься в защитнике, ибо будь уверена, что придет Шаддай, как только узнает о случившемся. Он станет сожалеть, что ты расторгла союз с ним и сбросила с себя узы. Что станешь тогда делать? Ужели ты после освобождения своего согласишься вновь отказаться от своей свободы? Какое ты произнесешь решение?" На эти слова все жители единодушно воскликнули: "Царствуй ты над нами!" Он принял предложение и провозгласил себя царем Души. После того первым его делом было завладеть крепостью и чрез это взять в руки всю силу города. Вот вступил он в крепость, в то самое место, коего назначение было служить обителью и радостью Царя Шаддая. Там поселился великан Диаволос. Поселившись в замке, он тотчас укрепил его гарнизоном, снабдил провиантом и употребил все средства, чтобы сделать невозможным Царю Шаддаю или слугам его отнять у него такую славную победу. Наконец, Диаволос вздумал изменить постройку города (Перестройка города. -- Когда душа отвергает помощь и владычество Господа, то немедленно впадает во власть сатаны. Ничего не остается в ней от прежней силы и святости, все изменено, все принимает отпечаток избранного ею властелина -- тирана. Разумение и совесть осуждены на страдание и оковы, лучшие чувства убиты, и обещанная мудрость -- лишь понимание утраченного блаженства), где уничтожал здания и воздвигал новые. При этом он счел нужным отставить от должности городского главу Разумение и летописца по имени Совесть. Хотя городской глава (Городской глава Разумение. -- Разумение -- путеводитель души. Грех ослабляет и отуманивает его отнятием от него всякой власти и наконец запирает в мраке, где он окончательно без всякой пользы для человека, который "помрачен разумом") вместе с другими гражданами покорился воле нового царя, однако последний не считал его надежным, зная, что он способен видеть многое, что для других недоступно. Вот он и решил очернить его и омрачить его зрение, а именно: не только отнял у него почетное звание и власть, но и выстроил высокую башню, где лучи солнца не входили в окна, так что весь дом был во мраке, без всякого солнечного света. Туда приказано было его отвести, запереть, как в острог, и не выпускать. Чрез это он был лишен всякой возможности быть полезным своим согражданам, если бы и возымел на то желание. И так во все время, что община оставалась подвластной Диаволосу, городской глава служил скорей помехой, чем пользой для города. Что же касается летописца (Летописец Совесть, -- память сердца, духовная память человека, летопись души. Падение Души удвоило труд Совести; она не только записывает воспоминание минувшей славы, но пишет и летопись настоящего унижения. Совесть -- анатомический нож сердца -- книга готовых счислений души. Совесть нельзя ни отогнать, ни умолить, ни заставить говорить ложь. Можно на время не внимать ее голосу или заглушать его грехом, но рано или поздно она заговорит оглушительно громко. Совесть ничего не забывает давно прошедшее все так же для нее живо, как и настоящее, она -- неутомимое упражнение памяти на земле и будет бессмертным воспоминанием в загробной жизни), почтенного г-на Совесть, он был начитанный человек, отлично изучил законы Шаддая и смело, искренно высказывал истину во всех случаях; уста его были так же правдивы, как голова его была рассудительна. Не по сердцу пришелся летописец Диаволосу. Хотя не было с его стороны особого препятствия к воцарению сатаны, все же ни лесть, ни ласки, ни обещания не могли из него сделать преданного ему слугу. Конечно, он много изменился к худшему с тех пор и одобрял некоторые нововведения Диаволоса; но ясно было, что он не по искреннему убеждению на его службе. Он не переставал вспоминать о Шаддае, ужасался осуществления наказания за преступление закона, и в эти минуты он решался говорить против нового царя таким сильным голосом, как будто бы это был рев разъяренного льва. Иногда, когда приключались с ним припадки, то голос его, как треск грома, приводил в дрожь весь город. И вот почему новый царь не мог выносить его. Диаволос побаивался летописца более чем кого-либо в городе именно оттого, что его речи приводили в ужас весь город: они гремели, как грохот грома, и действовали, как громовые удары. Вот и решился царь во что бы то ни стало развратить старого летописца, отуманить его пьянством и ожесточить тщеславием. И в самом деле ему удалось почти совершенно развратить старика; по крайней мере он вскоре стал таким пачканым и сидел постоянно в такой грязи, что едва ли мог еще различать доброе от дурного. Более не мог ничего с ним сделать новый царь. Между тем он еще придумал уверить жителей, что летописец сошел с ума, а потому не следует-де обращать внимания на его слова, и в доказательство этого указывал на его припадки, прибавляя: "Если бы он был в здравом уме, он бы всегда так говорил, но, как все умалишенные, он во время припадков несет такую чепуху, что нечего вам и слушать выжившего из ума старика". Подобными действиями он вскоре убедил Душу насмехаться и презирать увещевания старика, тем более что каждый раз, как летописец был навеселе, он его заставлял публично отрекаться от всех недавно выраженных им увещеваний и угроз. Поэтому он стал реже говорить о Шаддае, и то как будто по насилию. Притом иной раз он горячился против того, что в другой раз совсем не замечал; все его действия, суждения и весь его характер стали неровны и непонятны. Иногда он бывал в глубоком и долгом усыплении и даже подчас как будто мертвым, в то самое время, когда община шла быстро по пути тщеславия или плясала под дудку великана Диаволоса. Всякий раз, когда смущенная Душа обращалась к Диаволосу, передавая ему страшные слова старого летописца, новый царь немедленно успокаивал ее уверениями, что все это одни бредни сумасшедшего, который болтает из одной только любви к болтовне, а не из сочувствия к ним. И все утихали, и спокойствие водворялось в городе. Часто он обращался к своим подданным со следующими рассуждениями: "Заметь, дорогая Душа, что, кроме личной ярости старика и его безумных грозных речей, мы, однако, ничего не слышим от самого Шаддая". А между тем и в этом случае он был лжецом, как и всегда, ибо всякое воззвание летописца Совесть было не что другое, как голос Царский, коего он был проводником. Но Диаволос хитро обманывал, прибавляя: "Вы сами можете убедиться, что ваш Шаддай не ценит вас и ваша непокорность нимало его не оскорбляет. Он ни разу не приходил осведомиться о вас и не старается вернуть вас в свое подданство. Он знает, что хотя вы были его, теперь вы законно стали моими, и потому оставил нас в покое и махнул на нас рукой. И потому, о Душа, чувствуешь ли, какую неоценимую услугу я тебе оказал? Я добыл для тебя что ни есть лучшего в мире и уверен, что законы, под которыми ты теперь живешь, приятнее для тебя, чем самый рай, которым ты обладала сперва. Свобода ваша теперь неограниченна, а я вас застал в унизительном рабстве. Ни воля моя, ни единый закон мой не страшат вас. Ни от кого из вас я не требую отчета в действиях, как только от безумного старика. Вы знаете его. Я даровал каждому право жить по-царски, и вы от меня зависите так же мало, как я от вас". Таким образом Диаволос успокаивал город, когда летописец начинал свои грозные увещевания, и хитрыми речами восстанавливал жителей против старика Совесть. Сам же он всячески старался совершенно погубить его. Наконец жители сами пожелали удалить докучливого летописца, они с трудом выносили его общество и даже вид его, вспоминая, как он, бывало, несмотря на свою собственную развратность, страшно пугал их громовой речью и угрозами. Но все это было напрасно! По могуществу ли Шаддая, или по другой какой причине летописец оставался жив и невредим среди них. Притом обитель его была сильна, как крепость, и стояла на самом твердом месте города, и ежели чернь вздумала бы накинуться на него, то стоило бы ему только приподнять шлюзы, и все бы утонули в глубоких водах. В городе был другой влиятельный вельможа, князь Свободная Воля (Князь Свободная Воля. -- Собственная воля человека всегда была и будет путеводительной силой души. Сначала она подчинялась Богу (Шаддаю), теперь она правая рука сатаны. Воля человека решает все его действия; это упрямая, гордая, своевольная сила первая покорилась искусителю. И так как воля подчинилась диаволу, то диавол, владычествуя над ней, дал ей власть троекратную: начальника замка -- сердца, главы стен -- плоти и сторожа ворот -- пяти чувств. Свободная Воля ныне управляет и сердцем, и плотью, и чувствами нашими). Он был знаменитого рода, чуть ли не выше всех по своему началу, притом с большими привилегиями, чем все прочие, и, насколько помню, получил даже какие-то особые права от Царя Шаддая. Характера он был твердого, своевольного и бесстрашного, и не легко было сопротивляться ему. Когда он в числе других граждан услышал воззвание Диаволоса к городу, то по врожденной гордости почувствовал стыд своего постоянного рабства воле Шаддая и один из первых принял совет хитрого льстеца в надежде стать во главе всего города. За эту готовность открыть вход Диаволосу он получил особое ласковое приветствие от нового царя, который, заметив его твердую и непреклонную волю, решился возвысить его на высшую ступень могущества после себя и назначил его главным комендантом замка, начальником стен и сторожем городских ворот. Притом издан был указ, что ничто не должно быть исполнено в городе без его разрешения. Итак, князь Свободная Воля стал первым после царя Диаволоса. При нем был его секретарь, некто г-н Мнение (Г-н Мнение подчинено также воле. Воля приказывает, Мнение обдумывает и развивает исполнение. Превратная воля непременно развращает мнение. Соединение воли и мнения в подданстве сатаны есть достижение цели последнего: искоренение святых обязанностей, отвержение того малого остатка Божия слова, которое еще сохранилось в сердце, и ярое сопротивление увещеваниям, упрекам и угрозам совести, данной всякому человеку в путеводители), который иначе не говорил и не действовал, как по его личному приказанию. Таким образом, Душа стала под обязательным подчинением собственной воли и мнения. Не могу вспомнить без ужаса, каким отчаянным сделался князь Свободная Воля, когда взял в руки власть над городом. Во-первых, он публично отрекся, что когда-либо клялся в верности и покорности законному своему Царю Шаддаю, и тут же стал присягать в повиновении новому своему начальнику Диаволосу и, получив от него все назначения и почести, принялся все переделывать на свой лад. Он стал обдумывать, как бы умертвить летописца Совесть, чувствуя, что он не в силах ни видеться с ним, ни слушать его, он зажмуривал глаза и затыкал свои уши, когда, бывало, его встретит. Потом приказал, чтобы не оставалось ни лоскутка из законов Шаддая во всем городе. Напр., у его секретаря г-на Мнение были еще рваные, пачканые клочки бумаги, на которых были написаны прежние законы, но лишь только Свободная Воля их заметил, то бросил их за спину. Правда, Летописец хранил в своем чулане книгу законов, но князь Свободная Воля никак туда войти не мог. Еще придумал он, что окна дома городского головы Разумение впускают все еще слишком много света, а сам он не мог даже выносить света простой свечи. Везде желал он ввести мрак, и в этом он сочувствовал Диаволосу. Никто с большим рвением не провозглашал по городу достоинства и силу нового царя. Он постоянно был на улицах, громко прославляя великие дела князя мрака, искал общества черни и вместе с нею кричал, что он первый подданный Диаволоса. Во всех запуганных обстоятельствах он решал самовольно и творил зло, не ожидая приказаний. Князь Свободная Воля имел также под командой в звании депутата некоего г-на Страсть, чрезвычайно распутной жизни, жившего только в угождении своему телу, и потому его прозвали Постыдная Страсть (Г-н Страсть. -- Когда страсти служат воле человека, то они делаются постыдными страстями. Под таким управлением душевные чувства лишь орудия ко злу и производят от сочетания между собою много новых зол. Грех порождает грех: грехи собираются целыми группами и размножаются неимоверно быстро. Похоть же, зачавши, рождает грех, а совершенный грех рождает смерть). Он женат был на дочери Мнения по имени Материальность, и у них было три сына черного цвета: Бесстыдство, Сквернословие и Хуление и три дочери: Лжелюбие, Святотатство и младшая -- Месть. Все они были женаты и замужем в городе и в свою очередь имели немало плохих ребят, которых не стоит и называть по имени. Когда великан Диаволос укрепился в городе, сместил и возвысил кого хотел, то принялся за искажение города (Искажение города. -- Чтоб сатана мог свободно царствовать в душе человека, ему надо сперва уничтожить в ней все, что напоминает о Боге. "Чье здесь изображение и надпись?" И вот это изображение и писаный закон затерты, а на их месте является образ и надпись искусителя. Свободная воля только тогда действует правильно, когда обращена лицом к Солнцу Правды и признает его законы, но лишь только наша воля не обуздана волей премудрой, она направляет свои действия ко греху и ищет мрака. Совесть -- этот летописец добра и законов Божиих, развращена до того, что только изредка подает голос, который тревожит на время, но