тайной ход. Проникнув незаметно в город, Тарзан с людьми устремился к началу хода. Человек-обезьяна был уверен в успехе предстоящей операции, несмотря на малочисленность своего отряда. Я-дон в это время находился у ворот, чтобы вовремя обеспечить подкрепление, а Та-ден со своими воинами наступал с севера. По замыслу Я-дона, участие Дор-ул-ото в военных действиях имело важное значение с точки зрения морального фактора, ибо многие воины Лу-дона пребывали в нерешительности. Среди жителей Пал-ул-дона бытовала пословица, гласившая примерно следующее: "Идя по правильному пути, можно и заблудиться". Она оказалась вполне применимой к Я-дону и его божественному соратнику. Тарзан, лучше всех знавший расположение коридоров и имевший при себе фонарь, ушел далеко вперед, оторвавшись от отряда. В этом не было ничего странного, поскольку он привык сражаться в одиночку, надеясь лишь на собственную хитрость и силу. Очутившись в верхнем коридоре, где находились комнаты Лу-дона и жрецов, он увидел двух воинов, тащивших сопротивлявшуюся женщину с кляпом во рту. Тарзан мгновенно узнал свою жену. Из груди Тарзана вырвалось грозное рычание, и он бросился на обидчиков. Державший женщину воин обернулся, узнал Тарзана и в испуге прокричал что-то в маленькую комнату, перед которой стоял. Горевший жаждой мести Тарзан настиг его в два прыжка, отшвырнул в сторону фонарь и выхватил нож. С яростью разъяренного быка налетел он на Пал-сата. Тот резко шагнул назад, вжимаясь в стену, и в тот же миг Тарзан почувствовал, как из-под ног уходит опора и он летит вниз, в кромешный мрак. Над головой раздался звук задвигаемой плиты. Итак, Тарзан снова оказался пленником храма Лу-дона. Попав в темницу, Тарзан застыл в неподвижности, остерегаясь невидимых ловушек. Вскоре глаза его привыкли к темноте, и он увидел слабый луч света, проникавший откуда-то сверху. Тарзан напряг слух, пытаясь установить, в каком направлении унесли Джейн, но не услышал ни звука. Через какое-то время, освоившись в темноте, Тарзан определил, что находится в маленькой клетушке, футов пятнадцать в длину. В центре пола камеры была установлена ловушка, так что он мог передвигаться только вдоль стен. В темнице имелось два выхода, закрытых наглухо. Пал-сат доставил Джейн к Лу-дону. От удовольствия верховный жрец облизал свои тонкие губы и потер руки. -- Молодец, Пал-сат! -- похвалил он. -- Тебя ждет награда. Если бы еще поймать самозванного Дор-ул-ото, то весь Пал-ул-дон был бы у наших ног! -- Повелитель, он пойман! -- воскликнул Пал-сат. -- Что?! -- опешил Лу-дон. -- Тарзан Яд-гуру здесь? Ты его убил? Говори скорей, Пал-сат! -- Я взял его живым, Лу-дон, мой повелитель. Он в ловушке. -- Умница, Пал-сат... В этот момент в комнату вбежал перепуганный жрец. -- В коридорах полно воинов Я-дона! -- закричал он. -- Ты с ума сошел! -- возмутился Лу-дон. -- Храм и дворец заняты моими людьми. -- Я говорю правду, повелитель, -- ответил жрец. -- Они идут сюда. Пришли потайным ходом. -- Похоже, он не лжет, -- произнес Пал-сат. -- Тарзан явился тем же путем. Наверное, он и привел воинов в храм. Лу-дон подбежал к двери и выглянул наружу. Убедившись в том, что жрец сказал правду, он отступил назад, схватился за кожаный шнур и с силой дернул. Раздался звук металлического гонга. Тотчас же появились два жреца. -- Возьмите женщину и идите за мной, -- приказал Лу-дон. Пройдя через комнату, он вошел в узкий проход. Жрецы подняли Джейн и последовали за верховным жрецом. Коридор привел их в комнату рядом с западным алтарем. Отовсюду слышался топот ног. Пять ударов в гигантский гонг призвали жрецов собраться в личных покоях Лу-дона, куда они и поспешили, предварительно заведя воинов Тарзана в лабиринт храма. Делу Я-дона, казалось, грозил провал, ибо многое зависело от битвы за храм. Я-дон же не знал о злоключениях Тарзана и его отряда. Решив, что Лу-дон разгромлен, он начал штурм дворца. Лу-дон услышал крики, донесшиеся со стороны дворца, и понял, что там разыгрывается сражение. Оставив Пал-сата караулить женщину, он кинулся ко дворцу, чтобы лично руководить своими войсками. Для него было также важно, чтобы все узнали, что Дор-ул-ото сидит в темнице. Заслышав шум битвы, лейтенант Обергатц поднялся со своего ложа, протер глаза и непонимающе огляделся по сторонам. Было еще темно. -- Я -- Яд-бен-ото! -- закричал он. -- Кто посмел тревожить меня? Сидевшая на корточках у его ног служанка вздрогнула и коснулась лбом пола. -- Должно быть, пришли враги, о, Яд-бен-ото! -- проговорила она тихим успокаивающим голосом, зная, какие приступы гнева бывают у Великого Бога, если он чем-то недоволен. В комнату ворвался жрец. -- О, Яд-бен-ото! -- закричал он. -- Воины Я-дона напали на дворец и храм, сейчас они дерутся в коридорах возле комнаты Лу-дона. Верховный жрец просит тебя прийти во дворец и вдохновить воинов на победу. Обергатц нахмурился. -- Я -- Яд-бен-ото! -- выкрикнул он визгливым голосом. -- Я поражу молнией богохульников, посмевших напасть на А-лур! Минуту он бесцельно метался по комнате в дикой ярости, затем остановился перед рабыней. -- Пошли! -- коротко скомандовал ей Обергатц. Она встала с пола, едва не обезумев от ужаса, что являлось привычным состоянием для тех, кто прислуживал немцу. Вдалеке раздавались выкрики: -- Яд-бен-ото здесь, с нами! Самозванец Дор-ул-ото в тюрьме! ГЛАВА XXIV Встало солнце, осветив лучами А-лур, а Я-дон все еще находился у ворот дворца. Старый вождь ждал прибытия Та-дена, но проходил час за часом, а тот все не появлялся. Вдруг на стене дворца возник Лу-дон, следом за ним показался Мо-зар и еще какой-то человек с длинными волосами, с перьями и цветами на голове. За его спиной выстроились младшие жрецы, принявшиеся громко кричать: -- Бросайте оружие! Сдавайтесь! Это Яд-бен-ото! Дор-ул-ото самозванец! Он брошен в темницу! Из рядов Я-дона послышался голос: -- Мы вам не верим! Покажите нам Дор-ул-ото! -- Хорошо! -- отозвался Лу-дон. -- Если я не покажу его вам до заката солнца, ворота будут открыты, и вы сможете беспрепятственно войти во дворец. Он повернулся к одному из жрецов и отдал краткое распоряжение. Тарзан обошел свою камеру. Он упрекал себя за горячность, которая привела его в ловушку. Но мог ли он поступить иначе? Он недоумевал, каким образом им удалось выкрасть Джейн из Я-лура. И тут вспомнил того воина, который нес ее в коридоре. Лицо обидчика показалось ему до странности знакомым. Тарзан стал припоминать, где мог с ним встретиться, и наконец сообразил. Человек этот присоединился к отряду Я-дона около А-лура. Но кто он такой? Тарзан чувствовал, что видел этого человека некогда раньше. Вдруг послышались удары гонга, топот ног, крики. Тарзан понял, что его отряд обнаружен и что началось сражение. Досадуя на то, что не может принять участия в битве, он принялся выламывать дверь, но та не поддавалась. Тогда он стал ходить взад-вперед, словно зверь, посаженный в клетку. Проходили минуты, минуты слагались в часы. Издалека доносились отголоски битвы. Тарзан невольно засомневался в успехе Я-дона. Глядя на потолок, Тарзан напряг зрение. Кроме отверстия, сквозь которое проникал тусклый свет, там было что-то еще. Он подошел поближе и обнаружил веревку, свисавшую с потолка. Ему показалось, что ее там раньше не было, хотя, с другой стороны, из-за темноты он вполне мог ее не заметить. Веревка висела на уровне поднятой руки; Тарзан потянул ее, проверяя на прочность, затем отпустил, опасаясь подвоха. Так он проделал несколько раз, напоминая своими действиями поведение дикого животного в подобной ситуации. Всякий раз он прислушивался, не раздастся ли наверху какой-нибудь звук. Наконец он решил рискнуть и повис на веревке, пошире расставив ноги, чтобы в случае падения не угодить в ловушку в центре помещения. Затем медленно, осторожно стал подтягиваться на руках. Все ближе и ближе становился потолок. Через минуту он сможет выглянуть из отверстия. Тарзан уже приготовился ухватиться за край отверстия, как вдруг что-то захлестнулось вокруг его рук, и он повис в воздухе. Через секунду Тарзан почувствовал, что его тянут вверх. Оказавшись на свету, Тарзан увидел, что находится в комнате, но не один, а в обществе жреца со страшной маской на лице, который держал в руках кожаные ремешки. Откуда ни возьмись на Тарзана накинулось несколько человек, связавших его по рукам и ногам. Он не мог оказать сопротивления, ибо руки его сковывала кожаная петля. Битва продолжалась, а Та-ден все не шел. Силы Я-дона убывали. В это время доставили связанного Тарзана. -- Вот он, самозванец! -- завизжал, брызгая слюной, Лу-дон. Обергатц, рассудок которого окончательно так и не прояснился, посинел от страха и неожиданности при виде величественной фигуры Тарзана. Теперь он снова увидел его, но не во сне, что часто бывало, а наяву. В сновидениях же Тарзан постоянно являлся ему как мститель, расправляющийся с капитаном Шнайдером, старшим лейтенантом фон Госсом и многими другими. Обергатц словно не видел, что Тарзан связан, а значит, не представляет опасности. Он залопотал какую-то несуразицу, и Лу-дон понял, что в таком состоянии его вряд ли кто воспримет как бога. Из этих двух лишь Тарзан годился для роли всевышнего, но этого нельзя было допустить. И тогда Лу-дон приблизился к Обергатцу и прошептал: -- Ты -- Яд-бен-ото. Заяви во всеуслышанье, что он не сын тебе. Немец очнулся. -- Я -- Яд-бен-ото! -- закричал он пронзительным от страха голосом. Тарзан посмотрел ему прямо в глаза. -- Вы немец. Лейтенант Обергатц, -- сказал он на чистейшем немецком. -- Последний из тех троих, кого я так долго искал. Наконец-то бог свел нас вместе. Обергатц увидел обращенные к нему вопросительные взгляды, воинов, стоявших лицом к лицу с противником, и разум его прояснился. Он понял, что промедление для него смерти подобно. Громким, грозным голосом, каким он привык отдавать команды, Обергатц возвестил: -- Я -- Яд-бен-ото! Это существо не мой сын! Он умрет на алтаре от руки бога, которого оскорбил. Пусть это послужит уроком для всех богохульников. Уберите его с моих глаз. А как только солнце будет в зените, благоверные соберутся перед алтарем и смогут лицезреть кару божественной десницы. Обергатц воздел руки к небесам. Тарзана увели прочь, а Обергатц обратился к воинам, стоявшим у ворот: -- Бросайте оружие, воины Я-дона! -- возопил он. -- Иначе я поражу вас молнией! Тот, кто послушается меня, будет прощен. Бросайте оружие! Воины Я-дона заколебались, нерешительно поглядывая на своего вождя. Тот бросился вперед с криком: -- Только трусы и предатели способны на подобную измену. А те, кто предан Я-дону, не склонятся перед Лу-доном и лже-богом. Принимайте решение! Кое-кто побросал оружие и нетвердой походкой вошел во дворец. Верные воины остались с Я-доном. Битва возобновилась, протекая с переменным успехом. Близился полдень, а Та-ден все не шел. Битва стихла. Я-дон был вынужден сдаться в плен. -- Отведите его в храм! -- приказал верховный жрец. -- Пусть полюбуется на казнь своего сообщника, а там, глядишь, Яд-бен-ото велит и его самого прикончить. В храме толпился народ. В центре стоял Тарзан, связанный по рукам и ногам, рядом -- его жена. Повернувшись к Джейн, Тарзан кивнул на Я-дона. -- Это конец, -- произнес он. -- Я-дон был моей последней надеждой. -- По крайней мере, мы нашли друг друга, Джон, -- отозвалась она, -- и последние дни жизни провели вместе. Я молю лишь о том, чтобы меня не оставили в живых после твоей смерти. Тарзан не ответил, ибо в глубине души опасался того же, чего и Джейн. Он напряг бицепсы, стараясь ослабить путы, но стоявший рядом жрец заметил это и ударил Тарзана по лицу. -- Скотина! -- вырвалось у Джейн. Тарзан улыбнулся. -- Меня и раньше били, -- сказал он, -- и обидчикам ни разу не удавалось остаться в живых. -- Ты все еще не теряешь надежды? -- удивилась Джейн. -- Я ведь пока не умер, -- ответил он немногословно. Будучи женщиной, Джейн уступала этому человеку в отваге. В сердце своем она знала, что им придется умереть на алтаре. Тарзан также не видел иного исхода, однако его разум отказывался в это поверить. В толпе показались Лу-дон и обнаженный Обергатц. Верховный жрец повел немца к алтарю. Встав по левую сторону от алтаря, Лу-дон шепнул что-то Обергатцу, кивком показывая на Я-дона. -- После лже-бога, -- объявил Обергатц, -- умрет и лже-король. Он указал пальцем на Я-дона, после чего взгляд его обратился к Джейн. -- А женщина? -- спросил Лу-дон. -- Участь женщины я решу позже, -- ответил Обергатц. -- Сначала поговорю с ней наедине, но сперва пусть увидит, что значит вызвать гнев Яд-бен-ото. -- Пора, -- произнес Лу-дон, глядя на солнце. -- Приготовьте жертву. Лу-дон кивнул жрецам, окружавшим Тарзана. Те поволокли его к алтарю, подняли в воздух и положили на алтарь лицом кверху. Но прежде чем это произошло, Джейн, оказавшись в двух шагах от мужа, рванулась вперед и быстро поцеловала Тарзана в лоб. -- Прощай, Джон! -- прошептала она. Жрецы схватили ее и оттащили назад. Лу-дон вручил Обергатцу жертвенный нож. -- Я -- великий бог! -- прокричал немец. -- Сейчас вы увидите, как я караю своих врагов! Он воздел лицо к солнцу и занес в воздухе нож. -- Так умирают богохульники! -- завизжал он. В тот же миг поверх людских голов раздался резкий звук выстрела, в воздухе просвистела пуля, и Яд-бен-ото рухнул на тело живого Тарзана. Тут один за другим прогремели еще два выстрела, поразившие Лу-дона и Мо-зара. Присутствующие, словно по команде, обернулись на выстрелы и увидели на окружавшей храм стене две фигуры -- воина хо-дона и рядом с ним полуголого человека из расы Тарзана. Через плечо у него были перекинуты странные ремни с блестящими на солнце цилиндрами, в руках он держал диковинный предмет из дерева и металла, из конца которого шла струйка дыма. Хо-дон зычным голосом возвестил: -- Рядом со мной посланец смерти, прибывший передать волю истинного Яд-бен-ото. Развяжите Дор-ул-ото и Я-дона, короля Пал-ул-дона, а также женщину, подругу сына бога. Будучи фанатиком, Пал-сат не мог спокойно глядеть на то, как рушится власть человека, кому он служил и кому верил, и его охватила жажда мести. Во всем был виноват один-единственный человек, лежавший в данный момент на алтаре. Пал-сат подкрался к ножу, выпавшему из руки Обергатца, и прыгнул вперед, норовя подобрать его. Но не успели его пальцы сомкнуться на рукоятке ножа, как странный предмет в руках незнакомца пролаял снова, и Пал-сат рухнул замертво. -- Хватайте жрецов! -- скомандовал воинам Та-ден. -- А того, кто забоится, Яд-бен-ото поразит молнией. Оказавшись свидетелями проявления божественной силы, люди, в том числе и воины, не стали мешкать, вдохновленные необычным предметом в руках того, кого Та-ден назвал посланцем смерти. Жрецы были окружены, и в ту же минуту хлынули воины с запада. Особенно удивило всех то, что среди прибывших воинов оказалось много черных волосатых ваз-донов. Во главе войска встал незнакомец со сверкающим оружием, справа от него находился Та-ден, а слева Ом-ат, черный вождь. Воин, стоявший рядом с алтарем, схватил жертвенный нож и разрезал путы, связывавшие Тарзана. Затем освободили Я-дона и Джейн. Недавние пленники остались стоять возле алтаря, а пришелец со сверкающим оружием бросился к ним и схватил Джейн в свои объятия. -- Джек! -- разрыдалась на его плече Джейн. -- Джек, сын мой! Тарзан из племени обезьян обнял жену и сына. Король Пал-ул-дона и его воины склонились перед троицей в знак немого почитания. ГЛАВА XXV Через час все собрались в тронном зале дворца Пал-ул-дона. Я-дон восседал на вершине пирамиды. Рядом с ним по обе стороны стояли Тарзан и Корак, посланец смерти, достойный сын своего отца. После короткой церемонии коронования Я-дон послал за О-ло-а и Пан-ат-лин. Затем возник вопрос об управлении храмом и о судьбе жрецов, оказавшихся почти поголовно ярыми сторонниками Лу-дона. Я-дон обратился к Тарзану: -- Пусть Дор-ул-ото передаст этим людям волю своего отца. -- Вы легко сможете угодить своему богу. До сих пор жрецы внушали, что бог жесток, что ему нравятся кровь и страдания. Тем самым они стремились упрочить собственную власть. Но они обманывали вас. Их лживость доказана поражением жрецов. Заберите храм у мужчин и передайте женщинам, чтобы они правили в нем добром и любовью. Смойте кровь с западных алтарей и восточных. Однажды я дал Лу-дону возможность сделать это, но он не послушался моего мнения. Освободите всех, кто намечен в жертвы. Приносите в храм лишь то, что дорого вам самим, и оставляйте на алтаре. Бог благословит приношения, а женщины из храмов Яд-бен-ото раздадут их тем, кто в них больше всего нуждается. Тарзан умолк под шепот всеобщего одобрения. Людям опостылело засилье жестоких жрецов, и вот явился авторитетный человек с дельным предложением. Оказывается, от старого религиозного порядка можно избавиться, не меняя при этом верования людей. -- Ас жрецами как? -- раздался чей-то голос. -- Давайте прикончим их на алтаре, если это угодно богу. -- Нет! -- воспротивился Тарзан. -- Не проливайте больше крови. Дайте им свободу, и пусть они занимаются тем, чем хотят. Вечером во дворце состоялся пир, на котором впервые белые воины сидели бок о бок с черными. Между Я-доном и Ом-атом был заключен договор, согласно которому хо-доны и ваз-доны отныне становились союзниками и друзьями. Здесь же за столом Тарзан узнал о причине, по которой Та-ден прибыл с опозданием. Прибывший от Я-дона гонец сообщил, что наступление переносится на день. И лишь позже обнаружилось, что гонец -- переодетый жрец, засланный Лу-доном. Его тут же казнили, после чего поспешили во дворец. На следующий день О-ло-а, Пан-ат-лин и другие женщины дворца Я-дона прибыли в А-лур, и в тронном зале состоялись церемонии бракосочетания Та-дена с О-ло-а и Ом-ата с Пан-ат-лин. Тарзан, Джейн и Корак прогостили у Я-дона неделю. Затем Тарзан объявил о том, что покидает Пал-ул-дон. Его просили побыть еще, но Тарзан отказался. Хозяева, полагавшие, что он обитает где-то на небесах, побоялись настаивать. Тарзан с женой и сыном отправились на север, в Кор-ул-я, в сопровождении черных воинов и хо-донов. Расставаясь с Я-доном и его воинами, Тарзан, как и подобает богу, благословил своих бесхитростных верных друзей, преклонивших колени на пыльной земле среди деревьев. В Кор-ул-я они провели один день, в течение которого Джейн осматривала диковинные пещеры, а затем двинулись дальше к огромному болоту. Шли они спокойным, тихим шагом, сопровождаемые все теми же хо-донами и ваз-донами. Всех троих волновал один и тот же вопрос: как перейти болото. Но меньше всех по этому поводу беспокоился Тарзан, жизнь которого состояла из сплошного преодоления препятствий. По личному опыту он знал, что тот, кто захочет, всегда добьется своего. В его голове созрел очень простой план. Теперь все зависело от воли случая. Наутро следующего дня люди приготовились выступить в дорогу, как вдруг, словно гром среди ясного неба, раздался жуткий рык грифа. Тарзан улыбнулся. Вот он, их шанс. Вполне достойный бога способ покинуть Пал-ул-дон. Тарзан покрепче сжал копье, сделанное руками Джейн, а потому ценимое им очень высоко. Он даже сказал ей, что копье должно занять видное место в коллекции древностей ее отца, профессора Портера. Заслышав рев грифа, сопровождавшие Тарзана хо-доны вопрошающе уставились на человека-обезьяну, а ваз-доны Ом-ата стали искать глазами деревья повыше, ибо даже отряд воинов бессилен против этого зверя, шкура которого была неуязвима для ножей и копий. -- Погодите, я сейчас, -- произнес Тарзан и с копьем в руках пошел навстречу грифу, выкрикивая ни на что не похожий клич Тор-о-донов. Рев прекратился, и вскоре из-за деревьев появился огромный зверь, после чего Тарзан последовательно повторил все предыдущие действия. В результате Джейн, Корак и Тарзан, оседлав грифа, двинулись через болото, распугивая всех пресмыкающихся. На другой стороне болота они обернулись и прокричали прощальное приветствие Та-дену и Ом-ату, а также их отважным воинам, к которым испытывали уважение и восхищение. Затем Тарзан погнал своего гигантского коня на север и остановил лишь на относительно безопасной территории. Они проводили взглядами удалявшегося грифа и замерли, обозревая напоследок эту землю -- землю грифов и Тор-о-донов, землю львов, ваз-донов и хо-донов: первобытную, дикую и суровую землю, которую они успели полюбить, а потому милую и родную. И, повернувшись снова к северу, они с легким сердцем отправились в страну, с которой не может сравниться ничто, -- домой.