и были приговорены. Около нее были и другие: некоторые лежали спокойно, другие корчились. В направлении деревни она увидела несколько человек, которым удалось преодолеть значительную часть пути. Лежа очень тихо, леди Барбара понаблюдала и подождала, когда последний из несчастных пришел в себя и мог контролировать свое продвижение в деревню к его жалким жителям. Одежда все еще была сырой и неудобной и она быстро сняла ее и разложила на горячем солнце сушиться, а сама наслаждалась солнечными лучами. Когда солнце опустилось за западную кромку кратера, ее одежда уже высохла, и сейчас, уже одетая, она сидела, ожидая, когда наступит ночь. Внизу у ее ног лежали воды озера, вверху она могла видеть очертания деревни северных мидиан, где жили "прекрасные люди", о которых мечтала Иезабель. "Без сомнения, - думала леди Барбара, - принц, являвшийся в мечтах Иезабель, был похож на бородатого Адониса с сучковатой дубинкой в руке, но даже его нельзя сравнивать с теми омерзительными мужчинами из ее деревни. Даже горилла кажется предпочтительнее в сравнении с ними". Когда наступила ночь, девушка увидела, как слабые огоньки начали мерцать в северной деревне. Несомненно, это были костры для приготовления пищи. Она встала и посмотрела уже в другую сторону, в направлении деревни Абрахама, сына Абрахама, Дзобаба, Тимоти и Иезабель, места опасностей и возможной смерти. Когда она шла по знакомой дороге в деревню, мысли леди Барбары были заняты казавшейся безнадежной, невыполнимой задачей, стоявшей перед ней, а в душе поселился страх одиночества и темноты. Иезабель говорила, что у них почти не встречаются опасные животные, но ей все время чудились страшные очертания, а в темноте слышались шаги и прерывистое дыхание. Но настоящая опасность, более ужасная, была впереди, более страшная, чем когти животного. Она вспомнила, что люди, побывавшие в когтях у льва, говорили, что не чувствовали боли и почти не испытывали страха в те мгновения. Она знала о существовании теории, что все плотоядные животные убивают быстро, безболезненно. Интересно, почему же только человек из всех живых существ стал жесток? Она уже приближалась к деревушке, мысленно переходя от возможности нападения милостивых животных к уверенности нападения на нее безжалостных людей, если она попадет к ним в руки. Чтобы избежать этого, она пошла по окраине деревни и пришла к подножию скалы, где были расположены пещеры, и где она надеялась найти Иезабель и, возможно, отыскать способ освободить ее. Она взглянула на скалу, которая казалась совершенно пустынной, так как большинство жителей собралось группами у костров, приготовляя пищу. Они часто готовили еду таким способом, сплетничая, молясь, рассказывая случаи, происходившие с ними, и откровенничая. Они все получали наставления от Йеговы, когда беседовали с ним - так они объясняли свои приступы эпилепсии. Люди с большим воображением могли бы поведать удивительные истории. Но так как все они были глупы, то их сплетни, так же, как и их истории, были посредственны, неинтересны и убоги. Увидев жителей деревни, сидевших вокруг костров, леди Барбара начала подниматься по крутой тропе, которая зигзагообразно шла по скале. Она двигалась медленно и осторожно, останавливаясь, чтобы оглядеться. Но тем не менее, несмотря на все страхи и сомнения, она, наконец, пришла к пещере, где они жили с Иезабель. Если она надеялась найти здесь Иезабель, то ее ждало разочарование. Иезабель не было тут, но, к счастью, не было и никого другого. Чувствуя себя в большей безопасности, чем на рассвете этого дня, она пробралась вовнутрь и бросилась на соломенную постель, которую делила вместе с Иезабель. Пещера, это дикое логовище, подходившее более для диких зверей, была сейчас домом для леди Барбары Коллис, чья жизнь проходила в каменных и мраморных залах графа Уимси. Этот дом был странным местом дружбы и привязанности, которые постепенно связывали двух девушек, прошлое и происхождение которых было так непохоже. А как они изучали язык друг друга, смеялись и пели вместе, поверяли самое сокровенное и мечтали о будущем, где они будут вместе. Холодные стены, казалось, становились теплее от любви и верности подруг. Но сейчас леди Барбара была одинока. Где Иезабель? Ответ на этот вопрос должна была дать англичанка. Она вспомнила угрозу пророка: "Этой ночью ты пройдешь испытание огнем". Она должна была торопиться, если хотела спасти Иезабель. Но как она сможет осуществить это перед столь непреодолимыми преградами, стоявшими перед ней? Она не знала, где Иезабель, у нее было много врагов, она не знала местности и дороги, по которой могла бы убежать, если бы ей удалось спасти девушку. Она встала, - нет времени спать - выглянула из пещеры. И тут она инстинктивно вздрогнула, так как увидела Иезабель, которая стояла между двумя стражниками, окруженная жителями деревни. Вокруг нее образовалась открытое пространство. Неожиданно толпа расступилась, и появились мужчины, несшие ношу. Что это? Они положили ношу в центр открытого пространства перед Иезабель, и тогда леди Барбара увидела, что это было: это был деревянный крест. Человек вырыл яму в центре полукруга вокруг пленницы, несколько человек принесли кустарник. Потом мужчины, охранявшие Иезабель, схватили ее и бросили на землю. Они положили ее на крест. Леди Барбара оцепенела от ужаса. Неужели они собирались распять ее на кресте? Абрахам, сын Абрахама, стоял в изголовье креста, руки его были сложены в молитве - олицетворение лицемерия. Девушка знала, что он способен на любую ужасную жестокость. Она знала также, что бессильна помешать осуществлению бесчеловечного деяния. Тогда она отбросила всякую осторожность и со страшным криком который нарушил безмолвие ночи, побежала вниз по крутой тропе, ведущей в деревню: самопожертвование ради дружбы. Остановленные ее криком, все устремили глаза на нее. В темноте они не узнали ее, но их слабый ум недоумевал и был наполнен ужасом, так как они увидели что-то спускающееся к ним быстро вниз по скале. Еще до того, как она достигла центра огня, многие из них уже лежали в приступе эпилепсии в результате нервного потрясения, вызванного появлением неожиданного пришельца. Когда она приблизилась, ее узнали. Остальные тоже не выдержали и упали, ибо перед ними свершилось чудо: мертвая ожила! Отталкивая в сторону тех, кто не слишком быстро уступал ей дорогу, леди Барбара вбежала в центр круга. Увидев ее, Абрахам, сын Абрахама, побледнел и отступил назад. Какое-то мгновение он, казалось, находился на грани удара. - Кто ты? - закричал он. - Что ты делаешь здесь? - Ты знаешь, кто я! - ответила леди Барбара. - Почему же тебе страшно? Ведь ты знаешь, что я посланница Йеговы, которую ты оскорбил и думал убить? Я здесь для того, чтобы спасти Иезабель. Скоро Йегова пошлет свое проклятие Абрахаму, сыну Абрахама, и людям Мидиан за их жестокость и грехи! - Я не знал этого! - вскричал пророк. - Скажи Йегове, что я не знал. Заступись за меня, и я сделаю для тебя все, что в моих силах. Удивление леди Барбары, ожидавшей только нападения и сопротивления, было столь велико, что она на мгновение была ошеломлена. Исход дела был столь необычен для всех, что она не нашлась, что сказать. Она чуть не рассмеялась вслух, когда вспомнила свои страхи, которые преследовали ее постоянно с тех пор, как она решилась освободить Иезабель. А все оказалось так просто. - Освободи Иезабель! - скомандовала она. - Приготовь пищу для нее и для меня. - Быстро! - закричал пророк своим. - Поднимите девушку и освободите ее. - Подождите! - воскликнул тонкий толос сзади. - Я разговаривал с Йеговой. Все повернулись в направлении говорившего. Это был Дзобаб-апостол. - Быстрее освободите ее! - потребовала леди Барбара. Она увидела в том, что ее прервали, и по манере и голосу говорившего, которого она знала как самого фанатически нетерпимого религиозного изувера, увидела первую искру, которая могла перерасти в пламя сопротивления воле пророка и ее. Она хорошо знала этих людей, чтобы быть уверенной в том, что они ухватятся за любую возможность убрать препятствие, мешающее им насладиться жестоким зрелищем. - Подожди! - резко прокричал Дзобаб. - Я разговаривал с Йеговой, и он мне сказал, что на озере Чиннерет произойдет чудо, но не верьте этому, это дело рук Сатаны, а те, кто поверили в него, погибнут. - Аллилуйя! - воскликнула женщина, и ее крик был подхвачен другими. Справа и слева возмущенные жители были охвачены гневом Немезиды. Несколько корчившихся тел дергались на земле в конвульсиях. Ужасное хрипение и пена у рта делали эту сцену еще ужасней. Какое-то время Абрахам, сын Абрахама, стоял, задумавшись. Но вот хитрый огонек мелькнул в его глазах, и он сказал: - Аминь! Пусть будет исполнена воля Йеговы, как сказал Дзобаб. - Принесите другой крест! - скомандовал Дзобаб. - Пусть два костра освещают тропу Йеговы на небесах, и если одна из вас его дитя, то вы не умрете в огне! Угрозы и доводы леди Барбары были бесполезны против кровавой страсти мидиан. Был принесен второй крест и выкопана вторая яма. Потом она и Иезабель были привязаны и подняты в вертикальное положение. Концы крестов закопали в ямы, а землю вокруг них утрамбовали, чтобы они стояли прямо. Потом принесли хворост и сложили два погребальных костра. Леди Барбара в молчании наблюдала на эти страшные приготовления. Она вглядывалась в слабые дегенеративные лица этих людей и не могла даже в момент смертельной опасности найти в сердце проклятие в их адрес, ведь еще более отвратительные дела во имя религии делали самые просвещенные люди. Она взглянула на Иезабель и поймала ее взгляд. - Тебе не следовало возвращаться, - сказала девушка. - Ты могла бы скрыться. Леди Барбара покачала головой. - Ты сделала это из-за меня, - продолжала Иезабель. - Пусть Йегова наградит тебя, я же могу только поблагодарить. - Ты сделала то же самое, - ответила леди Барбара. - Я слышала как ты высказала неповиновение Йегове и пророку. Иезабель улыбнулась. - Ты единственное создание, которое я когда-либо любила, - сказала она. - Ты единственная, которая любила меня. Конечно, я умру за тебя. Абрахам, сын Абрахама, молился. Молодые люди стояли наготове с горящими факелами, мерцающий огонь которых плясал по отвратительным чертам присутствующих, по двум огромным крестам и по прекрасным лицам жертв. - Прощай, Иезабель, - прошептала леди Барбара. - Прощай! - ответила девушка. ГЛАВА 12. ИЗ МОГИЛЫ Несмотря на то, что Лафайэт Смит совсем недавно так ясно представлял себе эту сцену и прорепетировал свою роль, сейчас, стоя лицом к лицу со львом, он не делал ничего из того, что воображал. Он совсем не был спокоен, когда увидел зверя, появившегося на повороте. Он не смотрел в его глаза хладнокровно, а помолился и выстрелил. Воображение опять подвело его. Прежде всего, расстояние было недостаточным, а лев был гораздо больше, чем он предполагал, а его револьвер уменьшился до размеров совершенно невероятных. Потом он бросился бежать. Мчась вдоль скал, Лафайэт Смит свернул вглубь расщелины. Двигаясь по ней, он дрожал от ужасной мысли, что следующий поворот закончится глухой стеной, а позади него бежит ужасный зверь, жаждавший его крови. Шум близкой погони заставил его бежать быстрее. Жаркое дыхание льва, исходившее из его жестких легких, действовало на его слух, как звук прибоя на океанское побережье. Такова сила воображения. Правда, Нума бежал по дну расщелины, но в совершенно другом направлении. К счастью для Лафайэта, ни один из его беспорядочных выстрелов в узкой расщелине не задел льва. Но раскат выстрелов так удивил льва и лишил его присутствия духа, что он побежал так же, как и человек. Лафайэт бежал бы еще долго, но физические силы ограничены, а кроме того, действительное положение вещей дошло до его сознания, а с ним и бесполезность бегства. Тогда он остановился. Он еще дрожал, но больше от усталости, чем от страха. Внутренне он был спокоен и перезарядил пистолет. Обнаружив, что лев не гонится, он удивился, но ожидал его появления каждую минуту. Усевшись на плоский обломок скалы, он отдыхал, ожидая зверя, но проходили минуты, а зверь, к его величайшему удивлению, не приходил. Постепенно глаз ученого начал замечать структуру стен расщелины, и по мере того, как его интерес к геологическим фактам возрастал, интерес ко льву постепенно исчезал, но потом снова эта мысль вернулась к нему и снова моментально уступила место забытому плану исследования расщелины. Отдохнув от напряжения, он вновь приступил к исследованию, так грубо прерванному. Придя в себя, он получил огромное удовольствие, делая все новые открытия, забыв о голоде, напряжении, погоне и о своей безопасности, и все дальше двигался по загадочной тропе приключений. Вскоре дно ущелья отклонилось вниз под углом, что делало продвижение затруднительным, и в то же время оно сужалось, подтверждая мысль о том, что здесь расщелина оканчивалась. Ему с трудом удалось протиснуться между двумя стенами, когда неожиданно расщелина над его головой погрузилась во тьму. Взглянув наверх, чтобы найти объяснение явлению, Лафайэт обнаружил, что стены расщелины, почти соединялись вверху, оставляя только небольшую видимую полоску, а дальше не было и ее. Продвижение затруднялось еще из-за крутизны дна, но вот идти стало немного легче, так как он уже не чувствовал под ногами разбросанных камней. Наступила почти полная темнота, и он шел вслепую в неизвестное. Он совершенно забыл о своей безопасности, не думая о том, что каждую минуту может упасть в пропасть. К счастью, этого не случилось, а за поворотом показался свет, небольшое пятно дневного света. Когда он подошел к тому месту, откуда шел свет, то понял, что это конец его поисков - идти дальше было некуда. Встав на четвереньки, он попытался протиснуться через отверстие, которое потом оказалось достаточно широким для него. Минутой позже он стоял изумленный открывшимся перед ним пейзажем. Глядя на долину, его наметанный глаз сразу признал кратер давно потухшего вулкана. Внизу раскинулась местность, покрытая деревьями, где время от времени встречались осколки скал, а в центре лежало, сверкая под солнечными лучами, озеро. Лафайэт Смит пришел к выводу, что духовный подъем есть лучшая награда исследователю. Он размышлял об истории этой затерянной долины, которую возможно не видел ни один белый человек. К несчастью, ход его мыслей был грубо прерван двумя другими мыслями: одна о лагере, в котором его уже наверняка искали, а другая о льве, который может высматривает его. Последнее напомнило ему, что он стоит прямо у входа в расщелину, и подсказала мысль о том, что он смог бы отсюда перейти на противоположную сторону кратера. За сотню ярдов впереди Смит увидел дерево и пошел к нему, надеясь найти на нем убежище в случае появления льва. Здесь он также сможет отдохнуть, обдумывая планы на будущее, а мозг отдохнет от всего пережитого. Он залез на дерево, сел на ветвь и прислонился к стволу. Дерево давало ему возможность осмотреть все вокруг, и когда его глаза блуждали по ландшафту, их внимание привлекло что-то у подножия южной стены кратера. Это что-то совершенно не гармонировало с окружающей природой. Тут взгляд задержался надолго, чтобы определить предмет, приковавший его внимание. Тот выглядел совершенно невероятным, настолько мысль о безлюдности этой долины засела в его голове. Но чем дольше он смотрел, тем все более убеждался, что это была маленькая деревушка. Какие мысли навеяла она? Какие благородные и эстетические эмоции поднялись в его душе при виде одинокой деревушки, затерявшейся в глубинах огромного кратера, которая была недоступна человеку? Он дойдет до нее. Эта мысль была подсказана голодом. Первый раз с тех пор, как он потерял дорогу, Лафайэт действительно почувствовал голод, и тогда он вспомнил, что прошло уже двадцать четыре часа с тех пор, когда он последний раз ел шоколад, и его аппетит разыгрался. Кроме того, он неожиданно понял, что его мучит жажда. Неподалеку лежало озеро. Оглянувшись назад на вход в пещеру, он не обнаружил льва. Тогда он спрыгнул на землю и отправился в направлении воды, выбрав самый короткий путь. Вода была прохладной и освежающей, и когда он напился, то наконец осознал, как он устал и ослаб. Вода временно приглушила чувство голода, и он решил отдохнуть несколько минут перед тем, как продолжить путь в далекую деревню. Снова он уверил себя, что лев не преследует его. Он растянулся на траве, которая росла по краю озера, над ним находилось небольшое дерево, защищавшее его от яркого солнца, и он расслабил уставшие мускулы. Он не намерен был спать, но усталость была сильнее, чем он предполагал, и он уснул. Насекомые лениво гудели вокруг него, на дерево села птица и критически оглядывала его, солнце опустилось ниже за западный край кратера, а Лафайэт Смит спал. Ему снилось, что лев крадется за ним по высокой траве. Он пытается встать, но не может. Страх невыносим. Он пытается кричать, чтобы напугать льва, но его горло не может издать ни звука. Тогда он делает последнее усилие и... толчок разбудил его. Он сел, обливаясь потом, и быстро с опаской посмотрел вокруг: льва не было. - Ух! - воскликнул он. - Какое облегчение! Затем он взглянул на солнце и понял, что проспал большую часть дня. Голод возвратился, и он снова вспомнил о деревне. Поднявшись, он снова попил воды и отправился в путь к южной кромке кратера, где надеялся найти дружелюбных туземцев и пищу. Дорога шла большей частью вдоль края озера, а так как наступали сумерки, а потом темнота, то стало все труднее двигаться, и он шел медленным и осторожным шагом, так как земля была усеяна остатками лавы, невидимой в темноте. Стали видны огни в деревне, кажущиеся близкими. Они вселяли в него веру, что его путешествие подходит к концу. Но когда он споткнулся, ему показалось, что он преследует нечто обманчивое, потому что огни, казалось, убегали от него. Наконец, однако, очертания хижин, освещенных кострами, стали видны, а затем и фигуры людей, собравшихся около них. Еще до того, как он вошел в деревню, он с удивлением увидел, что люди были белые, и еще он увидел что-то такое, что заставило его остановиться: на крестах над головами жителей висели две девушки, свет играл на их лицах. Он даже заметил, что они были красивые. Что за мистический жуткий ритуал? Что за странная раса населяла эту долину? Кто эти девушки? То, что они не принадлежали к той же расе, что и жители деревни, было очевидно с первого взгляда. Лафайэт Смит колебался. Было ясно, что он является свидетелем какого-то религиозного обряда, и он пришел к заключению, что прерывать их не следует, ибо это может не понравиться жителям, чьи лица произвели на него неблагоприятное впечатление и даже вызвали у него отвращение. Он стал сомневаться в их дружелюбном приеме. Движение в толпе дало ему возможность на мгновение узреть центр круга, где стояли кресты. То, что открылось перед его изумленным взором, привело его в ужас, так как он увидел сухие ветки и кустарник, сложенный вокруг основания крестов, а так же молодых мужчин с зажженными факелами, готовых поджечь костры. Старик читал молитву. Тут и там жители деревни падали на землю. Смит принял это за проявление религиозного экстаза. Потом старик подал сигнал, и факельщики подожгли сухие ветки. Лафайэт Смит не выдержал этого. Выскочив вперед, он оттолкнул удивленных жителей и вбежал в центр круга. Ботинком он отбросил уже горевшие ветки в сторону, а затем повернулся со своим блестящим револьвером к удивленной и разъяренной толпе. На какое-то мгновение Абрахам, сын Абрахама, стоял парализованный от удивления. Перед ним стояло создание, которого он никогда не видел. Он мог быть небесным посланником, но сумасшедший старик зашел так далеко, что его ум, был пропитан лишь страстью к пытке, и он мог оказать неповиновение самому Йегове, только бы не лишать себя удовольствия видеть спектакль, который он организовал. Наконец, он обрел голос. - Что это за богохульство? - закричал он. - Схватите этого неверного и разорвите на части! - Вам надо стрелять, - сказал голос по-английски, - так как, если не вы, то они убьют вас. Он понял, что это была одна из девушек на кресте: другая тайна в этой деревне тайн. Один из факельщиков с пронзительным криком маньяка бросился вперед, и Смит выстрелил. Мужчина схватился за грудь и упал к ногам американца. От звука выстрела и неожиданного падения их собрата остальные, которые двигались на своего врага, отступили. По обеим сторонам перевозбудившиеся создания падали в эпилептических припадках. Вскоре вся земля была покрыта корчившимися телами. Поняв, что люди на какое-то время по крайней мере приведены в замешательство, напуганы смертью их соплеменника и приостановили нападение, Смит тот час же обратил внимание на девушек. Положив револьвер в кобуру, он разрезал веревки до того, как Абрахам, сын Абрахама, смог взять себя в руки и заставить своих людей предпринять новое нападение. Освободить пленниц было минутным делом. После того, как он разрезал веревки, которыми были связаны их ноги, Смит должен был частично поддержать девушек одной рукой, пока он разрезал веревки, которыми они были привязаны к кресту за запястья, чтобы не сломать им руки или не повредить мускулов, так как вес жертвы резко перемещался на одно запястье. Сначала он освободил леди Барбару. Она помогла ему разрезать веревки Иезабель, которая провисела на кресте дольше и не могла стоять. Абрахам, сын Абрахама, снова начал действовать. Леди Барбара и Смит вдвоем поддерживали Иезабель, в чьих онемевших ногах снова начала циркулировать кровь. Они стояли спиной к пророку. Увидев, что они заняты, старик подкрался к ним с тыла. В руке у него был грубый нож, который был страшен не своими размерами, это был жертвенный нож, покрытый кровью, нож ужасного старого священника, более ужасного сейчас в ярости и ненависти, охвативших его жестокий дефективный ум. Всю свою ярость и ненависть он направил против леди Барбары, в которой он видел причину своего унижения и неосуществленных желаний. Тихо, украдкой он подобрался к ней сзади, в то время как его соплеменники, завороженные его страшным взглядом, наблюдали за происходившим. Занятые Иезабель, находившейся в полуобморочном бессознательном состоянии, леди Барбара и Смит не заметили омерзительную фигуру мстителя, когда он неожиданно наклонился над англичанкой, а его правая рука поднялась, чтобы вонзить острие в спину. Но они услышали его неожиданный удушающий выкрик и вовремя обернулись, чтобы увидеть, как нож выпал из его нервных пальцев, и он упал на землю в припадке. Так Ангустус Эфесианец вышел из могилы, выкопанной две тысячи лет назад, чтобы спасти жизнь леди Барбары Коллис. ГЛАВА 13. СТРЕЛОК ПРОГУЛИВАЕТСЯ Подобно огромной кошке, Тарзан вскарабкался на палисад деревни бандитов, легко спрыгнул на землю с обратной стороны, поднялся по скалам, немного южнее деревни, где они были не так круты. Он мог бы воспользоваться открытыми воротами, но предпочел кратчайший путь, а забор не представлял собой препятствия для приемного сына Калы-обезьяны. Стрелок ждал его на вершине скалы прямо за деревней, и второй раз эти непохожие люди встретились; непохожие, но в то же время, в каких-то отношениях, схожие. Оба были неразговорчивы, самоуверенны, для обоих не существовало никаких законов в том обществе, где они жили. Но на этом сходство заканчивалось, так как разное окружение воспитало разную психологию, различную, как два полюса. Человек-обезьяна воспитывался среди вечной красоты и величия природы, его окружали звери, джунгли, возможно, жестокие, но не жадные и не завистливые, не подлые и низкие, и не жестокие преднамеренно. А Стрелок знал жалкую природу, загрязненную человеком, знал горизонты, обезображенные кричащей архитектурой, и землю, покрытую асфальтом и бетоном, освещенную оловянными плошками, полную отбросов, а его товарищи - любого общественного положения - были готовы совершить всякую подлость, которая известна только человеку. - Автомат имеет свои преимущества, - сказал Тарзан. Он улыбнулся. - Ты занимал не совсем удачную позицию, - заметил Стрелок. - Я думаю, что удачно выбрался из переделки. Спасибо тебе! А как ты оказался здесь? - Я искал своего товарища, и случайно увидел тебя за изгородью. Обамби подсказал мне, что ты тот самый парень, который спас меня от льва, и я был рад помочь тебе. - Кого ты ищешь? - Своего товарища Смита. - Где он? - Если бы я знал, то не стал бы искать. Он ушел и заблудился. Его нет уже со вчерашнего полудня. - Расскажи мне, как все произошло, - попросил Тарзан. - Возможно, я смогу помочь тебе. - Это как раз то, о чем я намереваюсь тебя попросить, - сказал Стрелок. - Я знаю дорогу к югу от Мэдисон-стрит, а здесь я просто болван. Я не представляю себе, где его искать. Взгляните-ка на эти горы. Если ты охотишься за парнем, ты можешь повстречать его на углу Оук и Полк-стрит, а здесь... Сейчас я расскажу, как все произошло. Он кратко рассказал все, что ему было известно об исчезновении Лафайэта Смита. - Он вооружен? - спросил Тарзан. - Я думаю, что да. - Что ты имеешь в виду? - Он взял с собой блестящий, похожий на игрушку пистолет. Если бы кто-нибудь выстрелил в меня из него, и я бы узнал об этом, я бы положил его на колено и отшлепал. - Он может помочь ему добыть пищу, - сказал Тарзан. - А это, я думаю, для него наиболее важно. Ему нужно опасаться людей и голода больше всего, а остальное не так страшно. Где ваш лагерь? Денни кивнул на юг. - Там, - сказал он. - Тебе лучше идти туда и ждать, чтобы Смит мог обнаружить тебя, если он отыщет дорогу, и где я смогу найти тебя, если я его обнаружу. - Я хочу помочь тебе в поисках. Он - хороший парень, хотя и слишком правильный человек. - В одиночку я смогу передвигаться быстрее, - сказал человек-обезьяна, - а кроме того, если ты отправишься искать его, то скорее всего мне и тебя придется отыскивать. Стрелок усмехнулся. - Да, ты недалек от истины, - ответил он. - Хорошо, я иду в лагерь и жду тебя там. А ты знаешь, где лагерь? - Я отыщу его! - ответил Тарзан. Он повернулся к Обамби, которому задал несколько вопросов на диалекте языка банту. Затем он снова повернулся к Денни. - Сейчас я знаю расположение вашего лагеря. А ты понаблюдай за парнями из той деревни и не разрешай своим людям уходить далеко из-под защиты твоего автомата. - Зачем? - потребовал ответа Денни. - Ты знаешь, что это за люди? Наверно, нет. Они грабители, убийцы и работорговцы, - ответил Тарзан. - Черт побери! - воскликнул Стрелок. - Оказывается в Африке тоже есть гангстеры, не так ли? - Я не знаю, что такое гангстер, - ответил Тарзан, - но там, где эти люди, там всегда совершается преступление. Он повернулся и, не прощаясь, отправился вверх в направлении гор. - Черт побери, - пробормотал Стрелок. - Этот парень разбирается в людях. - Что, господин? - спросил Обамби. - Заткнись! - предостерег его Денни. Стрелок и Обамби добрались до лагеря во второй половине дня. Уставший, со стертыми ногами, белый, однако, быстро шел вперед, опасаясь, чтобы ночь не застала их до того, как они дойдут до места, ибо Денни, как и все горожане, находил что-то особенно гнетущее и наводящее страх в мистических звуках и тишине ночной природы. Ему хотелось попасть к огню и людям до захода солнца, и поэтому двое людей прошли расстояние за гораздо меньший промежуток времени, чем обычно. Когда они подошли к лагерю, сумерки тропиков уже наступили, горели костры, и тренированному глазу легко было заметить перемену с тех пор, как они ушли из лагеря. Но Денни интересовали только боеприпасы и оружие. Ему не было дела до лагеря и отряда. В сумерках он и не заметил, что в лагере стало больше людей, и что в глубине его стояли лошади, которых прежде не было. Первым увидел что-то необычное Обамби. - Господин, в лагере белые люди, - сказал черный, - и много лошадей. Возможно, они нашли хозяина и привезли его обратно? - Где ты видишь белых? - спросил Стрелок. - У большого костра, в центре лагеря, господин, - ответил Обамби. - Черт возьми, - теперь я их вижу, - позволил себе согласиться с ним Денни, - Они, должно быть, отыскали старика Смита, но его что-то не видно. - Да, господин, его нет. Может быть, он в палатке? Появление Патрика и Обамби вызвало суматоху, которая была необычна для такого мирного лагеря. Белые люди вскочили на ноги и вытащили револьверы, в то время как черные по команде одного из них, схватили ружья и встали наготове. - Уберите оружие, - сказал Денни. - Это я и Обамби. Белые люди шли навстречу, и две стороны столкнулись лицом к лицу около одного из костров. В это время глаза одного из двух странных белых остановились на автомате Денни. Подняв револьвер, он прицелился в Денни. - Подними руки, - резко скомандовал белый. - Что? - переспросил Стрелок. Но как всякий благоразумный человек под дулом оружия он поднял руки. - Где человек-обезьяна? - спросил незнакомец. - Где кто? О чем вы говорите? Кого вы имеете в виду? - Ты знаешь, что я говорю о Тарзане, - прошипел другой белый. Стрелок быстро осмотрел лагерь и увидел своих людей, которых согнали в кучу под охраной негодяев. Еще он заметил привязанных к деревьям лошадей, но не увидел Смита. Воспитание и этика гангстера заставили его сказать: - Я не знаю его. - Ты был с ним сегодня, - прорычал бородатый белый. - Ты стрелял по моей деревне. - Кто? Я? - спросил Стрелок невинным голосом. - Ты спутал меня с кем-то. Я весь день охотился и никого не видел. Я даже не стрелял сегодня. Ну, а сейчас моя очередь спрашивать. Что вы тут делаете с этой группой ку-клукс-клановцев? Если вы пришли грабить, так забирайте, что вам надо и убирайтесь. Раз вам удалось захватить нас, вам никто не будет мешать. Действуйте! Я голоден и хочу спать. - Отберите у него автомат, - приказал Капиетро одному из своих людей. - А также пистолет. Денни Стрелку ничего не оставалось делать, как подчиниться. Они отослали Обамби к другим черным пленникам и приказали Стрелку следовать за ними к большому костру, который горел перед палаткой Смита и его собственной. - Где твой компаньон? - потребовал Капиетро. - Какой компаньон? - спросил Денни. - Человек, с которым ты путешествуешь, - прошипел итальянец. - Кого бы еще я имел в виду? - Обыщите меня, - ответил Стрелок. - Что ты хочешь этим сказать? Ты что-то спрятал? - Если вам нужны деньги, то у меня их нету. - Ты не ответил на мой вопрос, - продолжал Капиетро. - Какой вопрос? - Где твой компаньон? Твой вождь сказал, что вас было двое. Как твое имя? - Блум, - ответил Денни. Капиетро выглядел озадаченным. - Черный вождь сказал, что одного зовут Смит, а другого - Патрик. - Никогда не слышал о таких, - настаивал Денни. - Парень, должно быть, водит вас за нос. Я здесь один и мое имя Блум. - И ты сегодня не видел Тарзана? - Я никогда не слышал о таком парне. - Или он обманывает нас, или кто-то другой стрелял, в деревне. - Уверяю вас, что это кто-то другой, - заверил их Денни. - Послушайте, когда же я буду есть? - Когда скажешь нам, где Тарзан, - повторил Стабух. - Тогда я наверняка никогда не поем, - заметил Денни. - Черт побери, я же сказал, что никогда не видел такого. Неужели вы думаете, что я знаю каждую обезьяну в Африке по имени? Если вы уже взяли все, что хотели, то сматывайтесь. Меня уже тошнит от ваших физиономий. - Я не совсем хорошо понимаю по-английски, - прошипел Капиетро Стабуху. - Я не всегда понимаю, что он говорит. - Я тоже, - ответил русский. - Но я думаю, что он говорит неправду. Возможно, он старается выиграть время, пока не придут его компаньон и Тарзан. - Возможно, - ответил Капиетро спокойным голосом. - Давай прикончим его и уедем отсюда, - предложил Стабух. - Мы можем взять пленников и снаряжение, если хочешь, а утром будем уже далеко отсюда. - Черт возьми! - воскликнул Денни. - Это напоминает мне Чикаго. Я сразу затосковал по дому. - Сколько ты заплатишь, если мы не убьем тебя? - спросил Капиетро. Сколько отвалят твои друзья? Стрелок рассмеялся. Он подумал о том, сколько сведений о нем можно было бы собрать для его убийства, если связаться с определенными группами в Чикаго, но только не для спасения его жизни. Но все же это была возможность выиграть время. Стрелок не хотел быть убитым и поэтому изменил тактику. - Мои друзья богаты, - заметил он, - но они могут воспротивиться очень большой сумме выкупа. Сколько вы хотите? Капиетро задумался: "Он должно быть богатый человек, так как только богатый мог позволить себе такую экспедицию в Африку". - Сто тысяч не будет уж очень большой суммой для такого человека, как вы? - произнес он. - Бросьте шутить! - сказал Стрелок. - Я не настолько богат. - А сколько вы можете дать? - спросил Капиетро. Он видел по удивленному выражению лица пленника, что настоящая цена, очевидно, уже обдумана. - Я могу наскрести только тысяч двадцать, - предложил Денни. - Но это же гроши! - закричал Капиетро. - Этого даже не хватит, чтобы заплатить за вашу безопасность до прибытия выкупа из Америки. Пятьдесят тысяч лир и мы пришли к заключению? - Пятьдесят тысяч лир? Что это такое? - Лира - это итальянская монета, примерно двадцать центов на американские деньги, - объяснил Стабух. Денни произвел вычисления, прежде чем ответить, а когда получил результат, то ему с трудом удалось выдавить улыбку, так как он понял, что предложенная сумма в два раза больше, чем итальянец требовал до этого. Он долго колебался, прежде чем ему пришлось согласиться. - Это десять тысяч железных людей, - сказал он. - Весьма большая сумма! - Железные люди? Я не понимаю, - сказал русский. - Смэкэз, - объяснил Денни. - Смэкэз? Что это, американская монета? - спросил Капиетро, поворачиваясь к Стабуху. - Черт побери! Да твой парень, кажется, глухой! - прорычал Стрелок. - Смэкэз - это доллар. Каждый это знает. - Хорошо, тогда скажи сумму в долларах. Это будет проще, - предложил Стабух. - Мы все понимаем цену американского доллара. - Он значит гораздо больше, чем сами американцы представляют это, - заверил их Денни. - Но я повторяю, что сто тысяч долларов - слишком большая сумма, черт побери! - Ну, тогда решайте сами, - сказал Капиетро. - Я устал торговаться. По-моему, никто, кроме американцев, не стал бы торговаться за человеческую жизнь. - Но ведь вы первый начали рядиться, - сказал Денни. Капиетро пожал плечами. - Это не моя жизнь, - проговорил он. - Или вы платите сто тысяч долларов, или вы умрете? Выбирайте! - Хорошо, - сказал Денни. - Я заплачу. А сейчас я могу поесть? Если вы не накормите меня, я ничего не буду стоить. - Свяжите ему руки, - приказал Капиетро одному из грабителей. Потом он начал обсуждать планы со Стабухом. Русский наконец согласился с Капиетро, что огражденная деревня будет самым лучшим местом, чтобы защититься в случае, если Тарзан приведет подмогу и атакует их. Один из его людей видел отряд лорда Пасмора. Если Тарзан соберет людей, то Капиетро знал, что тогда нужно ждать нападения на деревню. При свете нескольких костров черные из захваченной экспедиции были вынуждены свернуть лагерь, а когда грузы были упакованы, несли их в трудном ночном переходе к деревне Капиетро. Бандиты ехали на лошадях спереди, по обеим сторонам и замыкали шествие. Возможности убежать не было. Стрелок брел во главе своих носильщиков. Мысль о ночном переходе вызывала у него законное отвращение. Он уже дважды шел этой дорогой, и при мысли, что снова должен идти по ней в темноте со связанными руками, ему было не слишком весело. Ко всему прочему он ослаб от голода и усталости и его мучила жажда. "Черт побери, - подумал он, - так нельзя обращаться с порядочным человеком. Если бы я захватил их, я бы никогда не заставил ни одного парня идти пешком. Я еще покажу этим ленивым свиньям, пусть они не радуются, что поставили Патрика в тяжелое положение и заставили идти пешком". ГЛАВА 14. ПОБЕГ Когда прерывистый крик сорвался с губ Абрахама, сына Абрахама, леди Барбара и Смит обернулись и увидели, как он падает. Нож со стуком выпал на землю из его дрожащих пальцев. Смит замер от ужаса, а девушки побледнели, поняв, как близко была смерть. Леди Барбара увидела Дзобаба и других, стоявших неподалеку с перекошенными от ярости лицами. - Мы должны уйти отсюда, - сказала она. - Через минуту они нападут на нас. - Я боюсь, что вам придется помогать мне поддерживать вашу подругу, - сказал Смит. - Она не может идти без помощи. - Обнимите ее левой рукой! - приказала леди Барбара. - Этим вы освободите свою правую руку с пистолетом. Я буду ее поддерживать с другой стороны. - Оставьте меня, - молила Иезабель, - я только буду мешать вам бежать. - Ерунда, - сказал Смит. - Положите-ка руку мне на плечо. - Ты скоро сможешь ходить, - успокоила ее леди Барбара, - когда кровь возвратится к ногам. Пошли. Давайте поспешим отсюда. Поддерживая Иезабель, они двинулись по направлению к кругу угрожающих фигур. Дзобаб опомнился первым после того, как пророк упал в конвульсиях в самый критический момент. - Остановите их! - закричал он. Он приготовился преградить им путь, вытащив нож из складок одежды. - В сторону! - скомандовал Смит, угрожая Дзобабу пистолетом. - Проклятие Йеговы падет на вас, - закричала леди Барбара на языке мидиан, - так же, как оно пало на других, кто хотел повредить нам, если вы не дадите нам пройти! - Это дело рук Сатаны! - взвизгнул Тимоти. - Дзобаб, не бойся, это ложь. Не дай им уйти. Старейший, очевидно, был в состоянии нервного напряжения. Голос его дрожал, мускулы тряслись. Внезапно он, так же как Абрахам, упал в приступе. Но Дзобаб все еще твердо стоял на земле, с занесенным для удара ножом. Круг вокруг них сужался. - Я ненавижу делать это, - прошептал Смит. Он поднял пистолет и прицелился в Дзобаба. Апостол уже находился прямо перед ним. Между ними было чуть более ярда, когда американец, целясь ему прямо в грудь, нажал на курок и выстрелил. Выражение удивления и ярости пробежало по отвратительному лицу Дзобаба, апостола. Лафайэт Смит тоже удивился и по той же причине: он промахнулся! Это было невероятно, что-то случилось с его пистолетом. Удивление Дзобаба было более возвышенного свойства. Оно заключалось в святости божественных отношений и привело его к выводу, что он не подвластен огню и грому этого странного оружия, которое, как он видел, уложило Лашека наповал несколько минут назад. Поистине, Йегова был его щитом и защитой. Какое-то время после выстрела Дзобаб медлил, а затем уверенный в своей недоступности, набросился на Лафайэта Смита, и одновременно все жители деревни бросились на него. Они увидели, что реальной опасности уже нет. Лафайэт Смит не был слабым человеком, и хотя его враг был полон маниакальной ярости и религиозного фанатизма, исход борьбы был бы предрешен заранее, если бы не вмешательство со стороны. А оно было. Кроме жителей деревни была еще леди Барбара Коллис. Она с ужасом увидела бесполезность стрельбы Смита. Когда она увидела его безоружным в мертвых тисках Дзо