риты, чтобы поразвлечься... Разве в твоей стране не устраивают таких представлений? Гладиаторы! Блейд кивнул головой. - Да, теперь я понимаю, о ком ты говоришь. Задумчиво потирая висок, он взвешивал возможности, которые открывались перед ним на боевой арене. Пожалуй, в этом было некое рациональное зерно, людей, умевших выпускать кишки своим ближним на радость публике, всегда ценили высоко. Стон Пелопса прервал его размышления, маленький сармиец указывал на отмель, тянувшуюся вдоль остроконечного мыса. - Гляди, мой господин! Фадриты! Охотники на беглых рабов! Надо бежать! Они всегда обыскивают эти заросли. О Бек, милостивый, милосердный, помоги нам! Его напряженный взгляд метался как у затравленного зверька, скрюченные пальцы шарили по земле. - Что ты ищешь? - спросил Блейд. - Камень, поострее. Когда солдаты схватят меня, я перережу жилы... Я боюсь огня... Блейд посмотрел на море. Никаких следов промелькнувшего на горизонте судна, только белесый туман да небо, низко нависшее над красноватыми водами. Он отвернулся и стал разглядывать группу вооруженных людей, неторопливо спускавшихся со скалистого мыса на галечный пляж. Фадра. Воинский отряд! Одни - на конях, другие - пешие. Через полчаса они будут здесь. Выдернув стебель тростника, Блейд переломил его и дунул внутрь. Отлично! Стебелек оказался полым. Чтобы окончательно убедиться в этом, разведчик дунул посильнее; раздался слабый свист. Пелопс с удивлением наблюдал за ним. Блейд кивнул на мелкие волны, лизавшие берег. - Мы спрячемся в море, под водой, и будем дышать через тростинки. Выбери-ка себе стебель потолще, малыш. Пелопс послушно выполнил приказ, но плечи его все еще оставались поникшими. - Я понимаю, - согласился он, - это может сработать. Однако боюсь, что мы получим только отсрочку, сьон. Экебус - упрямый человек; если он не найдет меня здесь, то примется искать по всей Сарме. Знаешь, охота на беглых рабов - любимое развлечение солдат. Никакого риска и масса удовольствия... Они будут выслеживать меня и... и тебя тоже, сьон... Он со вздохом замолчал, стараясь не смотреть Блейду в глаза. Разведчик мрачно улыбнулся. - Ты хочешь сказать, что я слишком большой и заметный, так? Значит, меня быстро поймают - и тебя тоже. Ты об этом подумал сейчас, Пелопс? Маленький человек только вздохнул. Блейд продолжал: - Тогда сам решай, останешься ли ты со мной или будешь испытывать судьбу в одиночку. Ну, а я иду в воду. И он пополз по грубой гальке навстречу набегавшим волнам. У кромки прибоя разведчик оглянулся и удовлетворенно хмыкнул; Пелопс полз следом за ним. Вода оказалась довольно теплой, но перенасыщенной солью, и оба беглеца с трудом опустились на дно. Более легкого Пелопса, словно пробку, постоянно выталкивало наверх. Кроме того, стебель, выбранный им, треснул, и сармиец наглотался соленой воды. Чертыхаясь про себя, Блейд нашел на дне тяжелый камень и показал на него Пелопсу, тот понял и обхватил скользкий обломок ступнями. Сделав ему знак не высовываться без разрешения, разведчик приподнял голову над водой, проверяя надежность маскировки. Над волнами виднелся лишь трехдюймовый конец тростинки, и Блейд довольно кивнул. Если удача не отвернется от них, эта уловка сработает; заметить стебельки с берега было практически невозможно. Он чуть присел, цепляясь ногами за камни и разглядывая приближавшийся отряд, Пешие воины шли колонной по двое. Их боевое облачение составляли юбки из полосатой ткани, нагрудные кожаные панцири, сандалии с ремнями, обвивавшими ноги почти до колен, да плоские шлемы, на которых поблескивали металлические значки. Половина была вооружена длинными пиками, остальные несли арбалеты; у всех имелись обитые бронзой щиты. Блейд заметил, что сармийские солдаты тоже оказались довольно низкорослыми; но плечи у них были широки, и с оружием они, видимо, обращаться умели. Впереди отряда восседало в высоких седлах с полдюжины всадников - так, во всяком случае, ему почудилось вначале. Приглядевшись, разведчик сообразил, что ошибся, - пять всадников и одна юная всадница. Девушка отлично держалась на коне; ее светлые, отливающие золотом волосы чуть трепетали под дуновением морского бриза, стройные длинные ноги уверенно сжимали бока лошади, короткая кожаная юбка обтягивала бедра, металлический нагрудник блестел на солнце, как зеркало. Оружия у нее не было. И пешие солдаты, и всадники время от времени покидали строй и углублялись в заросли тростника, тыкая перед собой копьями. Делали они это довольно лениво, словно занимаясь нудной бессмысленной работой; лица их хранили скучающее выражение. Блейд заключил, что побеги рабов в Сарме случались редко. Разведчик уже собирался нырнуть под воду, когда маленькое происшествие привлекло его внимание. Он следил за девушкой с золотыми волосами и крепким коренастым мужчиной, который, видимо, командовал отрядом; этот всадник выделялся властными жестами, богатой одеждой и ехал во главе фадры. Несмотря на расстояние в сотню ярдов, Блейд различал блеск белых зубов под крупным крючковатым носом, заросшее темной бородой лицо, игру самоцветных камней на остроконечном шлеме и рукояти меча. Взгляд черных глаз командира фадры был холоден и жесток; его белый статный жеребец шел рядом с вороной лошадью девушки. Вот он наклонился к ней и что-то произнес с веселой ухмылкой; рука его тянулась к обнаженному колену спутницы. Та гневно вскрикнула - Блейд заметил, как исказилось ее лицо, - и ударила мужчину плетью по запястью. В следующий миг девушка пришпорила кобылу, и вороная рванулась вперед. Экебус - разведчик полагал, что видит именно его, - глядел ей вслед с каменным спокойствием. Только пальцы его стиснули рукоять меча; на миг сверкнуло лезвие, потом он с силой послал клинок обратно в ножны. Бородач пожал плечами, сплюнул на песок и, привстав в седле, что-то крикнул солдатам, показывая на заросли. До фадры оставалось ярдов пятьдесят, и Блейд счел благоразумным скрыться под водой. Просидев там с полчаса, он снова вынырнул на поверхность. Сармийское воинство уже превратилось в тонкую черточку, едва заметную на фоне бурого пляжа, и Блейд пихнул ногой Пелопса, продолжая следить за удалявшимся отрядом. Маленький человечек, тяжело отдуваясь, возник над водой. Теперь лицо его было относительно чистым, и разведчик решил, что ему лет тридцать пять. Возможно, и больше; отсутствие бороды делало Пелопса моложе. Когда они выбрались на берег, Блейд махнул рукой в сторону зарослей. - Мы спрячемся там. Не думаю, что солдаты снова полезут в грязь. Затем он рассказал сармийцу о стычке между предводителем отряда и золотоволосой девушкой. Пелопс лукаво улыбнулся и кивнул. - Говоришь, нос крючком? Смуглый, с черной бородой? Да, это Экебус. Главный фадрант, большой военачальник, но любит самолично охотиться на беглых. И девушка ударила его? - Пелопс захихикал. - Хотел бы я на это поглядеть! Блейд сидел в грязной луже, отмахиваясь от атак болотного гнуса. Он сильно проголодался и с каждой минутой все больше жаждал обзавестись одеждой и оружием. В желудке у него тоскливо урчало, ссадины на спине - напоминание о старой конюшне, взлетевшей на воздух, - жгло от соленой морской воды. Он нахмурился, прихлопнул широкой ладонью батальон особо надоедливых кровососов и спросил: - Кто эта золотоволосая красотка? Похоже, она не из простых, если может отхлестать фадранта? Пелопс, прищурившись, взглянул на милостивого сьона. Почему-то голод совсем не беспокоил его, и даже гнус, смерчем завивавшийся над Блейдом, особенно не докучал сармийцу. Он казался полностью довольным жизнью и, возможно, был прав: избежавшему челюстей капидов не стоило жаловаться на комариные укусы. Снисходительно улыбнувшись, он ответил: - Да, мой господин, эта девушка не из простых. Ее зовут Зена, и она дочь тайрины Пфиры, властительницы, которая сейчас правит Сармой по воле Бека, могущественного и справедливого. Экебус слишком зарвался, осмелившись протянуть к ней руки. Зря он поглядывает на Зену... Да и тебе, сьон, не стоит этого делать. Кто же думает о женщинах, сидя в грязном болоте? У нас нет ни одежды, ни еды, а ты пялишь глаза на тайриоту, одну из наследниц великой Пфиры... Блейд стиснул кулак, собираясь ответить поучением на поучение, но надоедливая мошкара и пустой желудок умерили его пыл. Потеребив жесткую щетину на подбородке, он внимательно посмотрел на Пелопса. Пожалуй, все было сказано искренне, без насмешки... Забавный же у него спутник! Философ, не иначе! Гнев прошел, и он рассмеялся. - Ты не прав, малыш! Сейчас я думаю не о девушках, а о еде. И еще - об оружии и одежде. Именно в таком порядке, - разведчик хлопнул себя по впалому животу. - Но с женщинами тоже полезно разобраться, и потому оставь советы при себе и отвечай, когда я спрашиваю. Эта Зена - дочь правительницы, говоришь? Выходит, она - принцесса, так? Зачем же ей скакать с пограничной стражей и наглым фадрантом по дикому берегу, вместо того, чтобы нежиться во дворце? Ну, отвечай! Маленький сармиец испуганно съежился, прижав руки к груди. - Не сердись, милостивый сьон, я расскажу все, что знаю. Я был учителем - в столице, в Сармакиде - и кое-что слышал... О, я был прекрасным учителем, может быть, лучшим во всей Сарме! Блейд глубоко вздохнул и мрачно уставился на сармийца. Судьба и в самом деле послала ему в спутники философа, наставника молодежи и, видимо, большого любителя читать мораль. Для моралиста это могло плохо кончиться, ибо Блейд нуждался не в поучениях, а в информации. - Что же ты делаешь здесь, коротышка, столичный учитель? - рявкнул он. - Почему сидишь голый в вонючем болоте? Поведай-ка об этом, если тебе так не нравится болтать о женщинах! Пелопс горестно поник головой. - Женщина предала меня, сьон! Моя собственная жена! Меня, Пелопса, мудрейшего и любимейшего из ее шести мужей - во всяком случае, так она говорила! А потом... потом выдала меня Экебусу, обвинив в богохульстве... Может, я и сболтнул лишнего, сьон, но ведь не со зла... Я думаю, ей просто хотелось заполучить в постель кого-нибудь помоложе... Вот так, сьон! И если я останусь жив, то буду теперь остерегаться женщин, как огненной пасти Тора! Они - ловушка, западня, а их любовь... - Иллюзия и обман, - закончил Блейд, памятуя о печальном опыте с Зоэ. - Я понял, что ты имеешь в виду, Пелопс. Он усмехнулся, подумав, что женщины одинаковы во всех измерениях. Гнев его угас. Что там говорил Пелопс о своей благоверной? Насчет шести мужей? Вот это интересно! Надо бы разузнать побольше о таких вещах. Разведчик ободряюще похлопал Пелопса по плечу. - Расскажи-ка мне о Сарме, - велел он, - и подробней. Забавная у вас страна, если женщина, спровадив на завтрак крабам шестерых мужей, может заполучить седьмого. Давай, Пелопс, рассказывай! Сармиец нерешительно взглянул на Блейда, и тот уверился, что малыш не врет - сейчас он действительно походил на школьного учителя из какого-нибудь ирландского захолустья. Пелопс откашлялся, - О чем рассказывать, великодушный сьон? - он выглядел так, словно собирался читать лекцию в колледже - О чем угодно, приятель. Обо всем, что придет в голову - о богах и людях, о мужьях и женах, о королях и капусте - обо всем понемногу. Начинай, не стесняйся. И Пелопс начал. Он явно был в своей стихии - и, похоже, никогда ему не попадался такой благодарный слушатель, не знавший абсолютно ничего ни о Сарме, ни о Тиранне, ни о прочих странах и городах окружающего мира, об их обычаях, законах, повелителях и божествах. Итак, Блейд, время от времени прерывавший поучительную лекцию вопросами, в течение следующего часа получил некое представление об истории и географии той реальности, в которой ему предстояло выследить и прикончить своего двойника. Внезапно Пелопс оборвал свои речи. Вдали по пляжу катилось бурое облачко песка; потом из него возник всадник, мчавшийся с той стороны, куда ушел отряд Экебуса. Он явно торопился обратно в цитадель на мысу. - Гонец! - с ужасом прошептал Пелопс. - Они уже знают, что я не достался капидам! Великий Век! Теперь об этом сообщат в Сармакид, и через несколько часов меня начнут разыскивать по всей стране! Мы оба погибли, сьон! Привстав, Блейд глядел на приближавшегося всадника. К его изумлению, это была девушка - тайриота Зена. Не спуская с нее глаз, разведчик спросил: - Как они передадут сообщение? Сармиец выбрался из грязи и теперь стоял на коленях рядом с Блейдом; его лицо посерело от страха. - Как обычно, - дрожащим голосом ответил он, - флагами на шестах. - Пелопс вытянул руку к бурым холмам, маячившим на горизонте. - По дороге в Сармакид вкопаны высокие мачты. Сигналы передаются от одной к другой, так что о моем побеге в столице узнают еще до захода солнца. А потом... - он обреченно махнул рукой. Блейд кивнул. Мысли его блуждали далеко; он смотрел на всадницу, неторопливо пробиравшуюся вдоль пляжа, и прикидывал ценность этой заложницы. Наследная принцесса, хм-м... неплохая добыча! Лошадь Зены явно устала, и девушка не пыталась подгонять ее. Если воспользоваться ситуацией с умом... Он схватил Пелопса за плечо, притянул к себе и быстро зашептал в ухо сармийца. - Я... я боюсь, сьон... - Пелопса буквально трясло от страха. - Смогу ли я это сделать? Знаешь, мне всегда не хватало храбрости... К тому же поднять руку на тайриоту - великий грех в глазах Бека... - Как всякий интеллигент, он явно предпочитал рассуждения действию, и теперь Блейда удивляло, что этот робкий человечек рискнул сбежать. Возможно, то был самый решительный поступок в его жизни. Нахмурив брови, разведчик яростно прошипел: - Чего ты боишься, приятель? Тебе надо сделать лишь одно - брякнуться на песок и изобразить покойника! Все остальное я беру на себя, включая немилость Бека. - Он как следует встряхнул Пелопса. - Слушай внимательно, малыш! Ты пойдешь к воде, шатаясь от слабости. Упадешь. Поднимешься. Снова упадешь. Все! Только не уходи далеко от болота - я не собираюсь гоняться за этой красоткой по всему пляжу. - Он вспомнил, какими длинными и стройными были ноги девушки; скорее всего она бегала, как газель. Внезапно до Пелопса дошло, что задумал его спутник. Он перестал дрожать и, широко раскрыв глаза, воскликнул: - Ты хочешь схватить ее? Зену, дочь великой тайрины? - Абсолютно верно, - с мрачным спокойствием подтвердил Блейд. - И ты, Пелопс, мне поможешь. Лучшего заложника нам не найти. Пелопс опять задрожал и схватился за голову, поминая милосердного Бека, грозного Тора и еще десяток богов. - Это святотатство, мой господин! Тор сожрет нас живьем! Мы сгорим в его огненной утробе! Священная плоть тайриоты... я не могу... я... Он что-то забормотал, и Блейд в ярости сжал кулак, но вовремя одумался. Один удар, и Пелопс уже ничем не сможет ему помочь; другой же приманки под руками не было. Он бросил взгляд на одинокую всадницу - до нее оставалось не больше четверти мили - и опять повернулся к своему спутнику. Губы у маленького сармийца тряслись, лицо побледнело; но разведчик не испытывал к нему жалости. - Теперь я понимаю, - презрительно произнес он, - почему тебя сделали рабом. Ты родился, чтобы стать рабом! И снова будешь рабом! Ты - трус, который не может защитить свою свободу, - разведчик поднялся, с усмешкой глядя на Пелопса. - Ладно, черт с тобой, я все сделаю сам. Но учти: если девчонка удерет, наши дела плохи. Точнее, твои дела, потому что я живым не дамся. Расчет оказался верен - слезы в глазах Пелопса сразу высохли. - Прости, сьон! - сармиец тоже вскочил на ноги. - Я сделаю все, как ты велишь! Я не буду рабом! Блейд подтолкнул его вперед, к воде. - Тогда иди, парень! И помни: ты должен умереть красиво, убедительно и не очень далеко от болота. Об остальном я позабочусь. Странный маленький человечек, подумал он, уставившись в спину Пелопса, когда тот, пошатываясь, вышел из зарослей. В душе его смесь трусости и отваги... Блейд покачал головой, припомнив своего альбийского слугу. Как его звали? Сильбо?.. Сильво?.. Тот был совсем другим. Плут и веселый наглец, готовый украсть исподнее у самого Творца... Что ж, в этом мире его спутником будет не вор и мошенник, а школьный учитель со склонностью к философствованию... Он повернулся к девушке; ее лошадь была покрыта пеной, песок вялыми фонтанчиками летел из-под копыт. Затем он бросил взгляд на мыс, надеясь, что эта полоска пляжа не просматривается из крепости. Пожалуй, все должно получиться... Зена повела себя именно так, как он и предполагал. При виде Пелопса, весьма натурально рухнувшего на каменистый пляж, она натянула поводья и/ приставив ладошку ко лбу, с полминуты разглядывала его. Убедившись, что перед ней беглый раб, необъяснимым образом выбравшийся из ямы, девушка пришпорила лошадь, погнав ее к скорчившемуся на камнях телу. Блейд мрачно улыбался и ждал. ГЛАВА 5  Пелопс неподражаемо играл покойника. Он валялся на камнях без всяких признаков жизни, и Блейд даже забеспокоился - уж не выбрал ли маленький сармиец этот момент, чтобы на самом деле переселиться в мир иной? Девушка, не оборачиваясь в сторону болота, подъехала к нагому неподвижному телу. Остановив лошадь, она внимательно разглядывала труп раба, затем подняла тонкую изящную руку, чтобы отбросить золотистый локон, упавший на лоб; ее полные груди под кожаной с бронзовыми накладками туникой всколыхнулись. Зена снова пристально посмотрела вниз. Она явно не собиралась покидать седло, как рассчитывал Блейд. Он чертыхнулся про себя Ну, детка, слезай! Приманка так соблазнительна! Совсем свежий труп! Разведчик стиснул кулаки; его план мог рухнуть. Девушка свесилась набок, вытянула длинную загорелую ногу и кончиками пальцев слегка подтолкнула Пелопса. Мышка обнюхала приманку, но не спешила ее отведать. Блейд напряг мышцы. Зена была осторожней, чем он полагал. Она не собиралась заниматься трупом беглого раба и, убедившись, что он мертв, выпрямилась в седле. Заметив, что девушка готова отпустить поводья и пришпорить вороную, Блейд понял, что в его распоряжении остаются секунды. Больше ждать было нельзя, и, выскочив из зарослей, он бросился к всаднице, стараясь не производить лишнего шума. Внезапность атаки позволила ему выиграть несколько драгоценных мгновений, пока девушка, замерев от ужаса, глядела на мускулистого нагого великана, возникшего перед ней. Глаза ее округлились, алые губы дрогнули; она испуганно вскрикнула и, опомнившись, ударила пятками в бока своей кобылки. Вороная сорвалась с места. Но Блейд мчался еще быстрей; галька скрипела и шуршала под его ногами, разлетаясь в стороны. Он протянул руку, и пальцы сомкнулись на тонкой щиколотке В ответ Зена, закричав от страха, хлестнула разведчика плетью по лицу. Ладонь Блейда скользнула по гладкой коже; девушка опять занесла плеть - на этот раз удар пришелся по спине. Лошадь уже шла галопом, и он понимал, что добыча почти выскользнула из его рук. Сделав мощный рывок, Блейд поймал поводья и дернул. Лошадь мотнула головой, кожаный ремень не выдержал и лопнул; теперь он цеплялся за гриву. Девушка пришла в себя и с гневными воплями осыпала Блейда ударами. Теперь он мчался рядом с лошадью, стараясь удержаться на ногах. Сколько удастся выдержать такой темп? Испуганная вороная все увеличивала скорость. На миг прикрыв глаза, разведчик увидел песчаную арену, огромных рогатых животных, людей в ярких костюмах с клинками в руках... Тореадоры? Нет, не то! У него не было шпаги! Разноцветные фигурки послушно исчезли, теперь их сменили всадники в широкополых шляпах... Родео! Блейду никогда не приходилось участвовать в таких развлечениях, но он знал, что ковбои валили быков на землю, скручивая им шеи. Но раз человек может свалить быка, почему бы не попробовать этот фокус с лошадью? Он подпрыгнул и обхватил руками гибкую шею скакуна. Затем переплел пальцы в замок и начал давить изо всех сил, поджав ноги и прижимаясь к лошадиному боку; он чувствовал грудью и животом, как ходят сильные мышцы под гладкой холеной шкурой вороной. Она захрипела и споткнулась. Стиснув челюсти, Блейд не ослаблял захвата; его мускулы вздулись, перекатываясь словно змеи, из прикушенной губы потекла кровь. С пронзительным визгом лошадь упала на колени, затем с шумом рухнула на бок, Блейд отскочил, спасаясь от ударов копыт. Девушка, перелетев через голову вороной, лежала, оглушенная падением. Она распростерлась на спине: глаза закрыты, руки разбросаны в стороны, дыхание частое, тяжелое. Шнуровка ее кожаного доспеха лопнула, наполовину обнажив плечи и белую грудь. Блейд опустился рядом на колени, приложил ухо к шелковистой коже, чувствуя, как в ответ напрягся сосок. Сердце Зены билось ровно и сильно. Разведчик прикоснулся к тонкому запястью, и сильное биение пульса совсем успокоило его. Девушка была жива. За спиной у него послышался шорох. Блейд оглянулся - Пелопс, раскрыв рот, переводил лихорадочно блестевшие глаза со своего спутника на бесчувственную тайриоту и обратно. На его физиономии смешались восторг, панический страх, надежда и робкое обожание; он дрожал и, казалось, был готов разрыдаться. Блейд поднялся. - С ней все в порядке, малыш. Полежит немного и встанет. Давай-ка лучше займись лошадью. Задерживаться тут нельзя. Вороная все еще лежала на гальке, пытаясь поднять голову и судорожно подергивая ногами. Пелопс, посмотрев на нее, сказал: - Лошадь умирает, сьон. Похоже, ты сломал ей шею. Блейд выругался, затем пожал плечами. - Значит, придется обойтись без нее. Плохо, но ничего не поделаешь. - Он кивнул на лежавшую без сознания девушку. - Не спускай с нее глаз, Пелопс. Я добью лошадь. Не могу смотреть, как она мучается. Маленький сармиец отступил на шаг, приседая от ужаса. - Во имя Бека, милостивый сьон! Не требуй невозможного! Ведь это Зена, тайриота! Было время, когда меня призвали в сармакидский дворец, и я учил ее... и других дочерей великой Пфиры! Я не смогу противиться ее приказам! Будь великодушен, сьон, не поручай мне такое дело! Блейд гневно уставился на философа. Первым его желанием было переломать Пелопсу кости, вторым - выпороть плетью. Наконец он сплюнул и пожал плечами. - Значит, вы старые знакомые? И ты боишься принцессы? Больше, чем смерти на сковородке? Ладно, черт с тобой. Я все сделаю сам. Он поднял хлыст Зены, сплетенный из тонких ремешков, и быстро распустил его, затем связал запястья и лодыжки девушки. Пелопс с ужасом поглядывал на него, что-то шепча; руки его безостановочно чертили в воздухе священные знаки. Разведчик торопился. Пляж по-прежнему был пустынным, но кто знает - возможно, Экебус решит отправить еще одного гонца. Задерживаться здесь не стоило, и Блейд, прихватив булыжник солидных размеров, направился к лошади. С первого взгляда ему стало ясно, что Пелопс прав - шея вороной была изогнута под неестественным углом, ноги скребли по земле, взрывая гальку. Он тяжело вздохнул, поднял камень и с размаху опустил его на череп животного. Лошадь последний раз дернулась и затихла. Когда он вернулся к девушке, та уже пришла в себя. Пленница не пыталась разорвать ремни и взирала на дерзкого захватчика со смесью холодного презрения и любопытства. Пелопс молча стоял рядом, не переставая шептать молитвы. Тайриота не глядела на него. Блейд уставился на свою добычу; девушка ответила ему бесстрашным взглядом. Ее широко раскрытые глаза, мерцавшие странным холодноватым фиалковым цветом, внимательно изучали нагого гиганта, так не похожего на низкорослых жителей Сармы. Эти глаза не пропустили ничего, ввергнув Блейда в замешательство - он вдруг с пронзительной ясностью осознал, что совершенно обнажен. Смущение заставило его первым нарушить тишину. Он улыбнулся, стараясь пустить в ход свое обаяние и понимая, что не стоит слишком рассчитывать на него. Слишком ужасно он выглядел - огромный, голый, покрытый грязью бродяга, напоминающий злобного демона болот. - Не бойся, тайриота, - он попробовал умерить мощь своего голоса, - никто не покушается на твою жизнь. Мне была нужна лошадь, но, к несчастью, она погибла... - Блейд пожал плечами и многозначительно поглядел на пленницу. - Зато ты невредима, и я сильно рассчитываю на твою помощь. Фиалковые глаза продолжали изучать его. - Кто ты такой? Как твое имя? И как ты осмелился прикоснуться к тайриоте Сармы? Разведчик учтиво склонил голову, стараясь держаться к девушке боком. - Меня зовут Блейд, Ричард Блейд. Я очутился в вашей стране не по своей воле, но об этом, полагаю, мы побеседуем позже. А сейчас нам надо поскорее покинуть берег. Ты пойдешь с нами, Зена. Девушка посмотрела ему в глаза. - Откуда тебе известно мое имя? Блейд кивнул на маленького сармийца. - От этого человека, принцесса. Он утверждает, что когда-то учил тебя. Это верно? Тайриота бросила на Пелопса неласковый взгляд. Губы ее скривились в усмешке, затем она сказала: - Да, так. Я вспоминаю его. Самый болтливый из всех моих наставников! - Девушка прищурила глаза. - Когда я освобожусь, он замолчит навсегда. И ты вместе с ним. Пелопс низко склонил голову, шепча молитву всемогущему Беку. Разведчик рассмеялся. - Там будет видно, тайриота! А пока - ты у нас в гостях. Он нагнулся к девушке; ее грудь и плечи все еще оставались полуобнаженными. Осторожно, чтобы не причинить пленнице боли, Блейд стянул края нагрудника и завязал порванный ремешок. Тайриота плюнула ему в лицо. В ответ Блейд легонько шлепнул ее пониже спины и ухмыльнулся, услышав громкий стон Пелопса. Пораженная девушка уставилась на Блейда; видно, рука смертного впервые нанесла удар по царственной плоти. Взгляд ее вспыхнул яростью, затем, посмотрев на свои связанные руки, она сурово поджала губы. Вспыльчивая девчонка, решил Блейд. Впрочем, все юные принцессы таковы, подумал он, припомнив Талин из реальности Альбы. Не говоря ни слова, разведчик поднял девушку и перекинул через плечо, словно мешок с зерном. Она молчала, лишь в глазах сверкнул гневный огонек. Блейд кивнул Пелопсу, застывшему от страха при виде подобного святотатства. - Вперед, малыш, в болото! Ты будешь нашим проводником. Держи курс на те холмы, - придерживая Зену за талию, разведчик показал свободной рукой и сторону бурой скалистой гряды на горизонте. - И придумай, как нам раздобыть одежду, пищу и оружие. Считай это школьной задачкой; когда справишься с ней, дашь мне знать. Пелопс очнулся, перестал трястись и показал на мертвую лошадь. - Солдаты найдут ее. Увидят следы и направятся за нами в болото. Поудобнее пристроив на плече девушку, Блейд потер колючий подбородок. - Да, верно. Но ты говорил, что отряд пройдет здесь только завтра? - Завтра, сьон. Если... если исчезновение тайриоты не обнаружится раньше. Блейд кивнул. - Полагаю, у нас неплохие шансы скрыться. Давай-ка прекратим болтовню и поработаем ногами. Вперед! На протяжении следующих часов они с великим трудом преодолевали трясину. Им докучала мошкара, какие-то грызуны, похожие на крыс, с писком бросались врассыпную из-под ног, несколько раз путники видели змей. Бурые склоны и пологие вершины холмов на востоке казались такими же далекими, свежий запах моря исчез, сменившись вонью застоявшейся воды. Начало смеркаться. Когда дневной свет почти угас, они подошли к небольшому круглому озерцу с темной водой; его берег зарос кустарником и кривыми деревьями, похожими на земные ели. В этом мрачном месте Блейд решил остановиться. Тут попадались сухие участки земли, и еловый лапник позволял соорудить постель; максимум удобств, которые могло предоставить болото. У пары больших валунов, соприкасавшихся вершинами, разведчик остановился и опустил тайриоту на землю. Кажется, долгий путь на плече похитителя пробудил у нее интерес к странному чужаку; Блейд чувствовал это обостренным инстинктом привыкшего к успеху мужчины. Пока что девушка не слишком благоволила ему; но, памятуя опыт с Талин, он не терял надежды заслужить более теплое отношение. Зена, молчавшая всю дорогу, вдруг заявила: - Ты связал меня слишком крепко, Блейд. Ноги затекли, и руками я тоже не могу пошевелить. Сними ремни! Опустившись рядом с ней на колени, разведчик улыбнулся. - Но можно ли тебе доверять, принцесса? Ты не убежишь? Лицо ее стало серьезным: - Куда? Мы ушли так далеко, что я не найду обратной дороги к побережью. Я проиграла, Блейд. Вздохнув, она протянула ему руки. Блейд и так собирался освободить ее и внимательно понаблюдать, что она предпримет. Да, он видел искорки интереса в ее глазах, но ведь он мог и ошибаться! Он прекрасно знал, как часто лгут женские глаза... Правда, уйти ей и в самом деле некуда; они прошли миль двадцать по болоту, забравшись в такие дебри, где беглецов не сыщет и целый полк солдат. Не колеблясь, он освободил руки девушки, потом нагнулся и начал распутывать ремни, которые стягивали ее лодыжки. Пока он трудился над тугим узлом, тайриота шепнула - тихо, так, чтобы не услышал Пелопс: - Я уже не стремлюсь убежать, Блейд... Я вижу, что ты не обидишь меня... и мне хочется узнать тебя получше. Разведчик улыбнулся, прислушиваясь к ее тихому голоску. Девушка продолжала шептать: - Я никогда не видела таких мужчин... я даже не знала о вашем народе великанов. Наверно, вы живете в далеких краях за Алым морем, за империей Черного Оттоса... Ну, и еще одно... - она посмотрела на мрачную зловонную трясину. - Я не рискнула бы остаться здесь в одиночестве. Нет, Блейд, я не убегу. Сейчас, во всяком случае, Зена и не могла убежать. Разведчик посоветовал ей растереть затекшие руки и ноги и отошел в сторону. Что ж, события разворачивались не так уж плохо. Сарма не являлась райским уголком вроде островка Коривалл, но, с другой стороны, ночлег в болоте все же имел некоторые преимущества перед скитаниями в снегах Берглиона. По крайней мере, здесь было тепло! И пока никто не травил странника собаками, как в Альбе. К его немалому удивлению, Пелопс быстро освоился с ролью проводника. Он разыскал на берегу озера несколько острых кремневых пластин, соскреб кору с засохшего ствола, а потом ухитрился высечь огонь. Вскоре у валунов, шипя и постреливая искрами, пылал небольшой костерок. Маленький сармиец срезал дюжину гибких молодых деревьев и переплел их длинными стеблями травы, устроив навес над щелью, что зияла между валунами, и превратив ее в пещерку. Зена, сидя в сторонке, молча наблюдала за его стараниями Блейд одобрительно потрепал маленького человечка по плечу. - Отлично, Пелопс, ты просто молодец! Похоже, ты опытный путешественник, как и полагается беглому рабу! Однако бьюсь об заклад, что даже тебе не удастся найти в этой луже чего-нибудь съестного. Я просто умираю с голода, да и наша принцесса, думаю, тоже не прочь подкрепиться. Пелопс улыбнулся в ответ. Кажется, он избавился от своих страхов и уже не так благоговел перед тайриотой, наблюдая, как Блейд тащит ее на плече, словно куль с мукой. Теперь он видел, что дочери великой Пфиры ничего не грозит, кроме маленьких неудобств, с которыми она, похоже, готова смириться. Обрадованный похвалой, маленький сармиец преисполнился уверенности и гордо заявил: - Попробую-ка я найти еду, сьон. Говорят, в болотных озерах водятся странные твари с костяными панцирями, которые по ночам выползают на берег. Может быть, удастся поймать одну-другую. - Он бросил взгляд в сторону навеса, под которым, отмахиваясь от мошкары, сидела Зена. - Ты веришь, что она не убежит? Блейд развел руками. - Это не вопрос доверия. Здесь мы нужны ей не меньше, чем она нам. Так что не беспокойся о принцессе, малыш, а лучше раздобудь нам чего-нибудь съестного. Он о многом успел передумать, пока шел к навесу. Итак, первая стадия операции завершена: он нашел информатора и проводника, что значительно повышало шансы на выживание. И у него в руках была женщина, знатная женщина! Возможно, она станет еще одним союзником - вернее, союзницей, помогающей проложить дорогу к вершинам власти. Он довольно усмехнулся, нет, черт возьми, все идет не так уж плохо! Вернувшись к пещерке, он подбросил в затухающий костер несколько сухих веток; затрещав, они быстро вспыхнули. Зена настороженными глазами следила за ним. Блейд сел и молча устремил взгляд на огонь. В рыжих языках пламени он словно видел собственное лицо - такое же заросшее щетиной, исцарапанное и утомленное. Но то был не он... Двойник, псевдо-Блейд, проклятый дубль! Где он сейчас? В этом ли мире или в иной реальности, надежно скрытой от чужого вмешательства? Нежная ладонь коснулась его плеча. Девушка молча присела рядом у костра, продолжая поглаживать его руку. Затем повернулась к Блейду, задержав на его лице долгий внимательный взгляд. - Кто ты, сьон Блейд? Где твоя родина? Почему меня так тянет к тебе? Осторожно обняв девушку, Блейд накрыл ладонью ее тонкие пальцы. Теперь собственная нагота уже не тяготила его; он знал, что следующей целью в этом мире будет завоевание сердца юной тайриоты, а для такой задачи его костюм вполне подходил. Неважно, желал он подобного развития событий или нет; оно было неизбежным. И он собирался исполнить свою роль с обычным усердием - так же, как на Земле, в Альбе, Кате, Меотиде и прочих местах, где женские руки доверчиво протягивались ему навстречу. Он погладил длинные золотистые локоны Зены и легонько провел кончиками пальцев по спине. Она затрепетала в его объятиях. - На моей родине, - сказал Блейд, - в той далекой стране, что лежит за Алым морем и империей Оттоса, есть знак, которым обмениваются мужчина и женщина. Символ верности и любви, обещание грядущих ласк... - голос его стал хриплым. - Иди ко мне, Зена... иди же... - пробормотал он и прижался к губам девушки. Она вздрогнула и попыталась освободиться, но он не выпускал ее из объятий, пока не почувствовал, как раскрываются мягкие теплые губы. Наконец кончик языка Зены скользнул в его рот, а холодные бронзовые пластинки нагрудника уперлись в ключицы Блейда. Тогда он отпустил ее, чувствуя, как неохотно девушка прервала поцелуй. На лице юной тайриоты застыло изумленное выражение, фиалковые глаза потемнели. Вскоре она опять прижалась к нему, руки девушки обвились вокруг шеи разведчика и она потянулась к нему губами. Блейд долго и нежно целовал ее, затем опустил руки. - Это называется поцелуй, - он произнес последнее слово на английском, ибо в местном языке такого понятия не существовало. - Тебе понравилось, малышка? Она кивнула и протяжно повторила: - Пье-це-луй... Да, мне понравилось, - ее алые губы сложились в лукавую улыбку. - Но у нас тоже есть знак... знак любви и обещания... - ее ладонь скользнула к чреслам Блейда. - И он мне тоже нравится. Разве нельзя сочетать и то, и другое? Разведчик улыбнулся в ответ; бесспорно, юная тайриота мыслила весьма здраво. Тут они услышали шаги возвращавшегося Пелопса, и девушка резко отодвинулась от Блейда, приложив палец к губам. - Подождем, пока он заснет, - шепнула она, и Блейд облегченно вздохнул, догадавшись, что в Сарме, как и на Земле, влюбленные предпочитали уединение. Пелопс с гордым видом швырнул рядом с костром трех больших черепах. Эго и оказались те самые твари с костяными панцирями, о которых ему доводилось слышать. Блейд пустил в ход острый камень и свою силу, и вскоре путники уже лакомились поджаренным на прутьях черепашьим мясом. После ужина Зена отправилась к озеру. Блейд не возражал; теперь он был уверен, что путы, привязывающие девушку к нему, крепче кожаных ремней. Пелопс тревожно поглядывал на него. Он явно горел желанием что-то сказать, но не мог набраться храбрости. Блейд терпеливо ждал. - Тайриота Зена... - наконец пробормотал сармиец. Блейд кивнул. - Да, Пелопс, я знаю, как ее зовут. Что же дальше? Пелопс судорожно сглотнул. - Видишь ли, милостивый сьон, она - дочь Пфиры, ее возможная наследница... да, возможная, ибо у тайрины есть и другие дочери... Знаешь, почему ее послали с фадритами береговой стражи, в сопровождении самого Экебуса? Чтобы она училась командовать воинами... как и другие ее сестры... Им надо многое знать. Я, к примеру, обучал их произносить речи... Блейд зевнул. - Ты неплохо справился со своей задачей, Пелопс. Я выяснил, что Зена - воспитанная девушка и знает, когда говорить, а когда - молчать. - Не в том дело, - упрямо замотал головой Пелопс. - В Сарме, милостивый сьон, простолюдинам запрещено касаться особ благородной крови. Наказание за это просто ужасно - человека живьем бросают в огненную пасть Бек-Тора! Он торопливо пробормотал молитву, затем нерешительно продолжил: - Не гневайся, сьон, я видел вас... Я шел от озера... шел очень тихо. И начал ломиться сквозь кусты, только когда увидел твои руки на плечах тайриоты. Ты коснулся ее, значит, должен стать ее мужем... Но закон это запрещает! Блейд вздохнул. Теперь он понял, о чем хотел предупредить Пелопс; в глазах жителей Сармы секс и брак были синонимами, а интимные ласки означали заключение супружеского союза. Встав, он потянулся и снисходительно похлопал Пелопса по плечу. - Не беспокойся, друг мой, всякий закон допускает исключение. А сейчас иди поспи и постарайся не замечать ничего лишнего. Кто не видел, тот не сможет быть свидетелем, понял? Пелопс поскреб в затылке. - Понял, милостивый сьон. Ты - приказываешь, я - подчиняюсь... все, как договорились. Но все же не забывай того, что я тебе рассказал. - Спокойной ночи, Пелопс, - кротко произнес Блейд. Достойный наставник юношества уже посапывал под навесом, забившись в самый дальний утолок пещерки, когда Зена наконец вернулась. Кожа ее влажно поблескивала, и Блейд понял, что девушка искупалась. Теперь, отыскав гибкую веточку, девушка начала сооружать пышную прическу. Впрочем, и с распущенными локонами выглядела тайриота превосходно. Блейд подбросил в костер хвороста и с вожделением уставился на нее. Он не хотел предпринимать первым решительных шагов; кто знает, холодная вода могла охладить страсти. Покончив с волосами, девушка шагнула ближе. Блейд ощутил мускусный аромат ее тела и вздрогнул. Нет, воды озера не погасили костер ее желаний! - О, Блейд, - шепнула тайриота, - Блейд, супруг мой! Она рванула шнуровку панциря, миг - и он полетел в сторону, сверкая золотистыми отблесками. Полные белые груди с голубоватыми жилками и розовыми сосками затрепетали, словно оживший мрамор, когда девушка сделала второй шаг. Блейд поднялся, протягивая к ней руки; кровь молотом стучала у него в висках. Алые губы раскрылись, как лепестки цветка. - Поцелуй меня, Блейд! Он впился в них, потом начал целовать ее шею, плечи, грудь, жадно лаская стройные упругие бедра. Но когда он потянул девушку вниз, на землю, она с неожиданной силой вывернулась, опрокинув его на спину. - Не так, - прошептала она. - Здесь, в Сарме, это делается по-другому. Я - женщина, а ты всего лишь мужчина, и должен сейчас подчиняться мне. Блейд ничего не имел против. Глубоко дыша, он лежал на спине, устремив взгляд к ночным небесам, и ждал продолжения. Но Зена не торопилась. Повернувшись к костру, она начертала в воздухе священный знак, потом начала шептать молитву. Блейд не мог разобрать слов; в затылке стучали медные колокола, заглушая тихое бормотание девушки. Но вот голос ее стал громче, отчетливей: - Я отдаю свое тело, великий Бек-Тор, двуединый бог, владыка земли и небес, источник добра и зла. Я приношу его в жертву избранному мной мужчине. Я проливаю свою девственную кровь, и пусть он никогда не сможет смыть знак нашего союза! З