Блейд закинул руки за голову, потянулся и ответил: - Не хочу я от тебя ничего, Оома. Мы с тобой больше не друзья, так что поступай как знаешь, спокойной тебе ночи. Минут на пять беглянка замолкла, но разведчик слышал, как она шуршит и возится где-то в кустах неподалеку. - Я умоляю тебя, хозяин Блейд! Пожалуйста! Мне холодно и страшно. Пусти меня к огню. Я... - Ладно, иди, - отрубил он, - но не приставай ко мне. Я устал и хочу спать. Сквозь полуприкрытые веки он наблюдал, как девушка скользнула к костру и устроилась рядом, время от времени искоса бросая на него испуганные взгляды. Блейд затаил дыхание и не шевелился. Успокоившись, она принялась счищать с груди и плеч грязь, прилипшие листья и хвою. Разведчик тут же почувствовал некое напряжение под набедренной повязкой. Оома повернулась к куче веток и долго и придирчиво что-то там выбирала. Блейд собрался было проснуться и предупредить ее, чтобы не разжигала слишком большой огонь, но передумал: костер ее явно не интересовал. С нарастающим интересом он следил за тем, как девушка выбрала подходящую веточку, обломила сучки и начала расчесывать свою спутанную гриву. Присев на корточки и изредка поглядывая в его сторону, Оома водила своим неуклюжим гребнем по великолепным черным волосам, Каждый раз, когда ветка застревала в непокорных прядях, девушка корчила недовольную гримаску. "Прихорашивается", - понял Блейд и усмехнулся про себя, имитируя глубокий сон так искусно, что ему позавидовал бы профессиональный актер. Оома справилась с волосами, бросила гребень и начала ласкать и поглаживать свои небольшие упругие грудки, пока не набухли соски. Затем она лизнула палец, провела по соскам, и они замерцали в неярком свете костра как нежно-розовые жемчужины. Этого, вероятно, ей показалось мало; руки ее скользнули ниже, и, вдоволь наигравшись, она робко придвинулась к Блейду, шепнув: - Хозяин Блейд, ты спишь? Блейд хмыкнул: - А как ты думаешь? Конечно, не сплю. Да и кто сможет уснуть, наблюдая за твоими упражнениями? По-моему, малышка, ты слишком разошлась. С чего бы это? Вспомни, что ты говорила совсем недавно. Она тихо засмеялась у него за плечом и легонько куснула за ухо. - Я передумала, - с легким вздохом призналась она. - Пока я тряслась от страха в лесу, то успела поразмышлять над твоим предложением. Ты прав, лучше нам быть друзьями. - И еще, - злорадно напомнил Блейд, - тебя слегка взбодрил тот звук. Вой из глубины леса. Или он мне приснился? Девушка в страхе прижалась к нему. - Нет, не приснился, хозяин Блейд. Так кричат апи. Они охотятся по ночам, но редко забредают в эти места... Разве что, когда совсем нечего есть. Но давай не будем о них говорить. Апи пока далеко, и нам ничего не грозит. Может, лучше займемся кое-чем другим? Ее рука ловко скользнула к пояснице Блейда, и через мгновение он услышал ее удивленный вздох: - Хозяин Блейд, ты такой огромный... Ни один мужчина Джедда не сравнится с тобой! Это... Это... Оома принялась умело массировать это. Блейд завертелся на месте. Он еле сдерживал желание немедленно опрокинуть нахальную девчонку на спину и доказать свою мужскую доблесть. Темная животная страсть поглотила его, яростный спазм, после которого остается лишь пустота в душе, как зола и холодные угли от умершего пламени. Он колебался. Овладев ее телом, он может потерять ее доверие, в котором нуждался сейчас больше всего. Но Оома, судя по всему, ни в чем не сомневалась и знала, что делает. Лаская его, она возбуждалась все больше и больше. Дыхание девушки стало прерывистым и жарким, она шептала какие-то непонятные слова и вдруг, задрожав, откинулась на спину и позволила ему войти. Ритмично раскачиваясь над ней, Блейд с удивлением понял, что его партнерша уже давно испытывает оргазм. Впрочем, это не мешало ей трудиться с прежним пылом, крепко сжимая ногами его бедра. Поразительно! Эта девчонка неистощима! Он приподнялся, выгнув дугой спину... Оома пронзительно вскрикнула и приняла его семя. Ветер унес крик в лесную чащу. ГЛАВА 7  Оома могла говорить сутки напролет. Все время, когда ей не приходилось использовать язык для сексуальных забав, которые, как правило, затевались дважды в день, утром и вечером, она непрерывно болтала. Блейд слушал ее молча и лишь изредка возмущенно фыркал. Иногда после этого девушка замолкала, но ненадолго. За четыре дня их совместных странствий разведчик узнал на удивление много об окружающем мире и его обитателях, хотя порой впадал в отчаяние от нескончаемой трескотни Оомы и начинал сожалеть, что питекантропы-надсмотрщики в тот роковой день оказались столь нерасторопными. В последнее время он все чаще и чаще погружался в раздумья, пытаясь понять, как же развивается жизнь в этом странном измерении. Это было непросто, ибо его образование в области антропологии и древнейшей истории оставляло желать лучшего. В Оксфорде он изучал труды Ламарка и Дарвина - не слишком подробно, ибо специализировался в области металлургии; однако даже этих остатков студенческих познаний хватило, чтобы заметить резкое отличие этого измерения от всех прочих. Казалось, эволюция в Джедде шла не во времени, а в пространстве, и все стадии эволюции "гомо сапиенс", вместо того, чтобы постепенно сменять друг друга, оказались распределенными по лику этой странной планеты. Тот или иной общественный строй развивался, конкурируя как со своими далекими предками, так и со столь же отдаленными потомками. Блейд не мог отвлечься от своих навязчивых мыслей даже тогда, когда Оома затащила его в импровизированную ванну: тихую ложбинку, по склону которой сбегал холодный ручеек, а из каменистого дна бил горячий ключ. Они плюхнулись в воду и принялись с наслаждением плескаться, оттирая друг друга от грязи древесной корой и мелким белым песком. Блейд восхищенно наблюдал, как его спутница, смывая толстую корку пыли, грязи и пота, постепенно превращается в совершенно иную девушку. Конечно, он и раньше замечал, что она хороша собой, но даже не мог себе представить, насколько. Эта внезапно открывшаяся красота вызвала в разведчике не только восхищение. Он вдруг ощутил тяжесть в чреслах, неистовое желание охватило его, нарастая с каждой минутой. Он всегда считал, что его нелегко смутить, но сейчас, с восторгом глядя на обнаженную прелестницу, деловито наводившую красоту, он вновь почувствовал себя неопытным школьником. Оома уже заметила, как восстает его плоть; глаза девушки расширились от удивления, затем она, явно польщенная, расхохоталась. Блейд с большим трудом выдавил кривоватую ухмылку. - Сейчас не время для любви, хозяин Блейд, - игриво покачала очаровательной головкой Оома. - Вечером, после ужина... Или ты не в силах утихомирить свое чудовище? Блейд, тяжело вздохнув, признался, что сейчас чудовище совершенно непобедимо. - Может, я попробую усмирить его? - девушка захихикала. - А то оно начинает меня пугать! Она плеснула на Блейда холодной водой. Ничего не изменилось. Затем нашла гибкую ветку и со всей силы огрела его по спине, но и это не привело к желаемым результатам. Пустив ветку плыть по течению, Оома сунула палец в рот и задумчиво нахмурилась. - Не помогает. Я не знаю, что еще можно сделать, хозяин Блейд. - Зато я знаю, - многозначительно хмыкнув, ответил разведчик. - Нет, - девушка сильно замотала головой. - Сейчас нельзя. Священные Книги Биркбегна разрешают заниматься любовью только после захода солнца, а до вечера еще далеко. Священные Книги Биркбегна! Блейд сразу же вспомнил старые выцветшие фолианты, лежавшие на алтарях в черепе каменного идола. Но сейчас Биркбегн из Джедда интересовал его не больше сармийского Бек-Тора или альбийского Тунора. Медленно, с неожиданной нежностью он притянул Оому к себе и ласково погладил влажные шелковистые волосы. - Я не приказываю, Оома... я прошу... - шепнул он в розовое ушко, и голос его дрогнул. Она чуть-чуть отстранилась, но лишь затем, чтобы, внимательно посмотреть ему в лицо, и в озорных изумрудных глазах Блейд вдруг разглядел какое-то новое выражение. Новое для нее. В глазах других женщин и в его собственном измерении, и в других, он уже не раз видел нечто подобное. Любовь? Нежность? Сострадание? Да, Оома изменилась. И секс для нее стал чем-то иным, приобрел совсем повое значение. Неужели... Неужели девушка влюблена в него? Эта ошеломительная догадка, едва мелькнув, тут же отошла на второй план. Какая разница - любит, не любит? Сейчас он просто сгорал от нетерпения, и ему вовсе не хотелось разбираться в своих или чужих чувствах. - Но я ведь только что выкупалась, хозяин Блейд, - все еще колебалась Оома. - На земле так грязно... Я опять перемажусь... Кроме того, в Книгах Биркбегна... Блейд больше не мог ждать. Он крепко обнял ее и зашептал: - А мы займемся этим прямо здесь. Вода смоет и унесет наш грех, и святой Биркбегн обязательно простит нас. Ну же, малышка, не серди меня... Оома обхватила разведчика за шею и, повиснув на руках, скрестила ножки у него за спиной. Блейд осторожно коснулся ее влажного, покрытого пушком лобка. Чудовище требовало незамедлительной жертвы. Он вошел, и девушка закричала от боли, восторга и наслаждения. После короткой и бурной атаки, в миг наивысшего экстаза, он утянул ее за собой под воду, и бивший со дна ложбинки ключ обдал их тела живительным теплом. Весело смеясь, они вынырнули на поверхность и вдруг оба одновременно замолчали, внезапно почувствовав, что в их отношениях что-то изменилось. Поздно вечером они устроили привал у самой границы территории апи. Оома уже давно поведала Блейду о том, кто такие апи и какими опасностями грозит их соседство, поэтому сейчас он попросил ее рассказать о священных Книгах Биркбегна и огромном каменном истукане. - Мне говорил об этом отец, - начала она, - ему - дед, деду - прадед, и так - до самых первых людей, вышедших из Великого Яйца. - Какого яйца? Они лежали в темноте, так как костер решили не разжигать, жевали холодное мясо и переговаривались только шепотом. Где-то совсем близко были апи, и стоило вести себя поосторожней. Оома легонько хлестнула его веточкой и раздраженно зашептала: - Не перебивай меня, хозяин Блейд, иначе я так и не успею ничего рассказать. Блейд подумал, что если они стали такими хорошими друзьями, то Ооме не следует называть его хозяином. Впрочем, они ведь еще не были равными партнерами. - Я передам тебе слова моего отца, - продолжала девушка, - потому что никто другой не говорил со мной об этом. Постараюсь ничего не пропустить... - Тут она хитро улыбнулась Блейду. - Правда, если я и забуду что-нибудь, ты ведь все равно не заметишь. Блейд усмехнулся и, обняв Оому, положил ее головку на свое плечо. - Конечно. Я не только ничего не замечу, но и вряд ли что-нибудь услышу, потому что засну, пока ты ходишь вокруг да около. Как ты похожа на женщин моего мира! Они тоже умеют не сказать ничего, проговорив сутки напролет. Или это просто свойство всех женщин? Оома потерлась щекой о его плечо и капризно заявила: - Я не желаю слышать о женщинах твоего мира! Лучше я действительно начну рассказывать. Слушай. В начале всего был Окк - великая птица Вселенной. Окк парил в пустоте в полном одиночестве, не зная, что скрывается за гранью бесконечного пространства. И вот однажды из-за этой грани прилетела еще одна птица. Она оказалась очень маленькой и не имела имени. Маленькая птичка свила на могучей спине Окка небольшое гнездышко. Окк не возражал, потому что раньше он был так чудовищно одинок, а теперь обзавелся другом. Но настал черный день, когда маленькая птичка сообщила Окку печальную весть: оказывается, вскоре она должна была умереть. Окк горько заплакал, и так возникла вода. А птичка радостно рассмеялась и объяснила удивленному Окку, что теперь их задача стала проще. Бедный Окк ничего не понял и зарыдал еще горше, отчего воды образовалось слишком много. Маленькая птичка сжалилась над Окком и, чтобы утешить друга, рассказала, что ему предстоит делать после ее смерти. "Примитивная космогония", - лениво думал Блейд, погружаясь в дрему. Он отчаянно боролся со сном и с колоссальным усилием все-таки сумел открыть слипавшиеся глаза. Надо внимательно слушать! Когда он попадет в страну джеддов, эта сказка может пригодиться. - Итак, - журчал голос Оомы, убаюкивая его, - маленькая птичка объяснила Окку, что он должен разорвать ее тело на три части и проглотить их. Вообще-то сначала требовались четыре части, но так как Окк уже создал воду, то теперь хватало трех. Услышав ее слова, Окк снова зарыдал. Птичка испугалась, что он затопит даже ту пустоту, что лежит за гранью мира, и мгновенно умерла. Тело ее тут же распалось на три части, и каждая заговорила своим собственным голосом. "Я огонь, - сказала Окку первая часть. - Проглоти меня!" И Окк подчинился. "Я земля! - воскликнула вторая часть. - Проглоти меня!" И он снова подчинился. "Я воздух, - сказала Окку третья часть. - Проглоти меня!" И он опять подчинился и проглотил ее тоже. И вдруг Окк почувствовал, что ему очень плохо. Он кричал и метался в пустоте, изнывая от грызущей его жгучей боли. Боль все нарастала и нарастала, и Окк решил, что он, наверно, тоже умирает, потому что не мог больше терпеть эти невыносимые страдания, но и избавиться от них тоже не мог. Но вот, когда смерть уже заглянула ему в глаза, Окк содрогнулся и породил яйцо, в котором был спрятан весь наш мир. Только выглядело оно сначала очень уж непривлекательно. Сверху донизу его покрывали кровь и нечистоты. Тогда Окк заплакал еще раз и своими слезами омыл яйцо, хранящее в себе наш мир, и очистил его от скверны. Затем Окк уселся на него и долго-долго высиживал, пока голос из-за грани пространства не велел ему лететь далеко-далеко, до огромного огненного моря. После долгого и изнурительного путешествия Окк увидел висящий в пустоте океан пламени. Тогда голос приказал ему погрузиться в океан, и Окк сделал это. Он сгорел дотла, оставив после себя Великое Яйцо. - Ты что, заснул? - Оома начала тормошить Блейда. - Нет. Я все прекрасно слышал. - Он нежно погладил ее пушистую головку. - Так что же насчет Книг Биркбегна? Помолчав, Оома тихо произнесла: - Все, о чем я рассказывала тебе, записано в Книгах Биркбегна. Биркбегн - первый человек, вылупившийся из Великого Яйца, праотец племени джеддов. Вместе с сыновьями Биркбегн написал Священные Книги и, собрав остальных людей, прочитал им эту историю. Но уже давным-давно ее приходится передавать из уст в уста, потому что чернила в Книгах выцвели и джедды разучились читать древние письмена. Поэтому часто, когда наступает вечер, люди рассаживаются у очагов, а старики рассказывают им легенды о тех временах, когда джедды были великим народом и управляли миром. - Ну, и что произошло дальше? - зевнул Блейд. Оома немного повозилась, устраиваясь поудобнее в его объятиях, погладила разведчика по щеке. - Кто знает? Джедды почему-то не захотели жить по законам священных Книг, и теперь, в наказание за грехи, наша страна пришла в упадок, народ вырождается. А больше я ничего не могу сказать, потому что была плохой ученицей и не слишком внимательно слушала наших старейшин. Мне больше нравилось уйти подальше от костров и там, в темноте... Словом, у меня были занятия поинтересней. - Немудрено, - пробормотал разведчик. Похоже, в этом мире юные девушки рано расставались с невинностью и ничуть не жалели об этом. - Мне кажется, ты еще не хочешь спать, - Оома запустила теплый язычок Блейду в ухо. - Сначала мы... - Ты ненасытная малышка! Он попытался прикрыть ладонью лицо, но она все-таки успела прижаться губами к его губам. Такой поцелуй пробудил бы мертвого, и Блейд обнял девушку, страстно отвечая на ее ласки. Оома была неисправима и, даже занимаясь столь увлекательным делом, не переставала болтать. - Сейчас, - тараторила она, - самое подходящее время и место, чтобы... Ну, ты понимаешь... Мы поели, скоро ляжем спать, а пока... - Умоляю тебя, - слабо отбрыкивался Блейд, - оставь мне хоть немного сил... Я ведь не смогу справиться с апи. - Что говорить об апи? До утра они все равно нас не побеспокоят, - заключила практичная Оома. - Если ты устал, лежи спокойно. Это не грех. Просто я все сделаю сама. Расслабься. И она действительно все сделала сама. Да еще как! На рассвете, слегка подкрепившись и выкупавшись в ручье, они тронулись в путь. Блейд, прислушиваясь к болтовне Оомы, расписывавшей зверства апи, становился все мрачнее и мрачнее и бросал угрюмые взгляды на свое жалкое оружие. Если все рассказанное правда, ему придется туго. Правда, разведчик питал слабую надежду, что Оома, панически боявшаяся апи, несколько сгущает краски. Она нравилась Блейду все больше и больше, однако это не мешало ему считать свою прелестную спутницу неисправимой болтушкой. О, эти женщины! В любом измерении они похожи, как родные сестры. Лес неожиданно кончился, и перед путниками открылось тесное, полого спускавшееся вниз ущелье. Блейд внимательно поглядывал по сторонам, стараясь не пропустить ни одной мелочи. Даже если сделать скидку на буйную фантазию Оомы, от ее историй насчет апи бросало в дрожь. Вполне вероятно, что их путешествие закончится именно здесь, и ему никогда не увидеть высоких гор страны джеддов. - Если апи прикончат тебя, - спокойно, словно была к этому готова, вещала Оома, - мне придется несладко. Знаешь, лучше убей меня, когда поймешь, что наши дела плохи. Я не хочу становиться их игрушкой. Блейд удивленно уставился на нее: - Неужели лучше умереть? Что такого сделают с тобой апи? Если они и убьют тебя, то не все ли равно, кто это сделает? Минуту она раздумывала, усердно хмуря брови. - Я не знаю... Не хочется расставаться с жизнью... Я так еще молода... И мне страшно потерять тебя! Но достаться апи... Нет! - Дрожь пробежала по ее телу. - Они мерзкие волосатые чудовища, и очень хитрые! Их пути не пересекаются с путями джеддов. Поэтому я думаю, что мне все же лучше умереть. Странная девушка. Блейд снова внимательно посмотрел ей в глаза: - Ты уверена? Оома равнодушно пожала плечами: - Понимаешь, Блейд, если тебя убьют, а меня захватят живой, то я все равно долго не протяну. Эти гнусные твари слишком огромны для любой женщины, и меня просто разорвут на куски. А это ужасная смерть! Я предпочитаю другую. Так что если тебя прикончат, мне тоже лучше отправиться в Великую Пустоту. Дай мне свой каменный нож, и когда придет время, я все сделаю сама. Блейд без колебаний протянул ей нож - в схватке с апи короткий клинок ему вряд ли пригодится. Оома тут же соорудила ножны из коры и поясок из лиан и закрепила нож на талии - так, чтобы он был под рукой, когда понадобится. Блейд, подумав, посоветовал ей сплести из травы и лиан что-нибудь вроде накидки, надеясь, что в этом случае апи обратят на девушку меньше внимания, но Оома лишь покачала головой. - Носить одежду принято среди людей, - сказала она. - Для обезьян-апи нагота не имеет значения. Разведчик не стал настаивать. Ущелье кончилось. Перед ними легла широкая равнина, за которой, далеко на юге, поднимались сверкающие под солнцем покрытые снегом вершины. Порыв ветра долетел с предгорий, обдав путников холодом. Оома, к удивлению Блейда, окинув взглядом этот безрадостный пейзаж, восторженно взвизгнула. - Вон там живет мой народ! - Она указала рукой в сторону сиявших на горизонте горных пиков. - О, Блейд, Блейд! Обмани этих апи! Убей их! Сделай что-нибудь! Как я хочу домой! Но разведчик уже не слушал ее. Вытянув шею, он пристально изучал приземистое каменное строение, стоявшее на невысоком холме примерно в трех сотнях ярдов от выхода из ущелья. Со всех сторон здание окружала невысокая стена из скрепленных известью булыжников; по всей вероятности, она служила не столько для защиты, сколько для улавливания влаги, которую нес ветер с гор. В этой пустыне вода была настоящим сокровищем. Досконально изучив стену, Блейд переключил внимание на странное существо, показавшееся на плоской каменной крыше. Апи! Первый апи, которого ему довелось увидеть живьем! Он тихонько присвистнул и почесал затылок. Тварь, стоявшая на крыше, была не меньше семи футов ростом и походила на немыслимую помесь гориллы с бабуином. Огромная, покрытая жесткой шерстью голова, крепкие собачьи челюсти, могучий торс, на котором бугрились внушительные мышцы. Блейд, тут же мысленно окрестивший эту зверюгу гобуином, изумленно моргнул и протер глаза. На гобуине-дозорном - а эта обезьяна на крыше, несомненно, была дозорным - даже было кое-что надето: рогатый шлем и перевязь для меча. Зоркий страж, приложив козырьком ладонь колбу, наблюдал за ними, причем не менее внимательно, чем Блейд разглядывал его. Существо постояло еще немного на крыше, затем резко повернулось и исчезло в открытом люке. - Это и есть апи? Блейд старался говорить как можно спокойнее, чтобы случайная дрожь в голосе не выдала его неуверенности. Ну и тварь! А он вооружен дурацким деревянным копьем да луком с десятком стрел, который бьет на двадцать ярдов... Детские игрушки! Через пару минут после того, как дозорный ушел с крыши, над постройкой, прилепившейся к вершине холма, взвились клубы черного густого дыма. - Сигналят своим, - пояснила Оома. - Здесь только первый пост, охраняющий проходы к горам Вот тут-то и решится наша судьба. Блейд следил за дверью каменного здания и, когда его обитатели вышли наружу один за другим и выстроились в шеренгу, быстро пересчитал их. Десять. Причем один явно руководил остальными. На всех - рогатые шлемы и кожаные перевязи с петлями для мечей. Брови разведчика удивленно поползли вверх, когда он понял, что вождь апи командует своими подчиненными точно так же, как любой сержант в его родном мире. Предводитель отдал отрывистый приказ, и Блейд изумился еще больше: у гиганта оказался почти женский голос, высокий и пронзительный фальцет. - Послушай, - разведчик повернулся к девушке, - я ведь так и не спросил тебя, какого они пола? - У них нет женщин, - быстро ответила слегка побледневшая от страха Оома. - Все апи - самцы, поэтому их так мало. У женщин джеддов, попавших к ним и плен, иногда рождаются дети, но всегда апи, и только мальчики. Блейд, - она прижалась к его широкой спине, словно хотела спрятаться за ней, - я боюсь! Они убьют тебя, а меня оставят для развлечений... Вдруг я не успею покончить с собой? - Девушка ледяными пальцами вцепилась в руку спутника, - Пойдем отсюда! Я уже не хочу домой. Мы укроемся в лесу, и они не станут нас преследовать! Они охраняют только равнину. - Поздно, - Блейд легонько подтолкнул ее вперед. - Доверься мне, малышка, и делай все, что я скажу. Понятно? - Да, Блейд, - голос Оомы слегка дрожал. - Тогда - вперед! Сейчас мы разгоним этих уродов. Пронзительным звенящим голосом вожак выкрикнул новую команду, и цепочка покрытых шерстью монстров, выстроившись полукругом, двинулась в сторону путников. По тому, как легко они выполнили этот маневр, Блейд понял, что ему предстоит драться с профессионалами. Предводитель, поправив перевязь, направился к разведчику, на несколько шагов опережая шеренгу своих бойцов. Блейд оперся на копье и хладнокровно наблюдал за их приближением. На его лице была написана теперь гримаса отвращения, словно десять мохнатых чудовищ волновали его не больше, чем проползающая мимо вереница муравьев. Что он мог еще сделать? Приходилось блефовать, прикидываться спокойным, уверенным и собственной непобедимости и молить богов этого мира о ниспослании удачи. ГЛАВА 8  Предводитель апи остановил свой отряд в десяти шагах от Блейда. Не обращая внимания на человека, гобуин снова что-то прокричал визгливым голосом; его воины обнажили мечи и взмахнули ими, словно отдавая салют. В душе Блейда затеплилась слабая надежда, что после такого приветствия дело обойдется без драки. Однако размечтался он совершенно напрасно: апи вовсе не собирались вести с ним переговоры. - Отдыхать, - пролаял их старший. - Ждать моих приказов. Я быстро все улажу. Но запомните, - налитые кровью глазки обежали строй мохнатых фигур, - я, вождь, возьму девку первым. Блейд, успевший многое повидать и пережить за последние четыре года, был потрясен: эти монстры, по виду не то гориллы, не то огромные бабуины, умели разговаривать и даже выполняли весьма сложные маневры. Насколько они разумны? Если с ними нельзя договориться, то, может, их удастся запугать? Или обмануть? Вождь остановился перед ними, вытащил из петли на перевязи внушительный меч, расслабил руку и опустил клинок к земле. Бросив небрежный взгляд на разведчика, он тут же начал жадно, похотливо рассматривать Оому. Девушка отступила к скале и попыталась спрятаться за большим валуном; видимо, она уже жалела, что не послушалась Блейда и не прикрыла свою ослепительную наготу какой-нибудь накидкой. - Тебе придется иметь дело со мной, приятель, - ледяным гоном произнес Блейд, - Это моя женщина. И если тепе еще что-то неясно, я готов объяснить иначе. В крохотных обезьяньих глазках мелькнуло удивление; теперь они вновь уставились на разведчика. Неприятный взгляд, решил Блейд. Хитрый, холодный, как смерть, и абсолютно лишенный каких-либо эмоций, кроме брезгливого удивления. Наверно, так человек смотрел бы на мышь, осмелившуюся с ним спорить. Прошло минуты три, гобуин все так же молча разглядывал его. Наконец тонкие губы дрогнули и раздвинулись, обнажая огромные белые клыки, и он заговорил. Теперь этот высокий, на грани визга, голос больше не казался Блейду женским; в нем явственно звучала угроза. - Кто ты? Откуда взялся? Чего хочешь и в какую сторону направляешься? Разведчик провел рукой по древку копья и смерил застывшего перед ним апи презрительным взглядом. - Мое имя Блейд. Я - человек! Мне нужно попасть к горам, и я хочу пройти с миром. Эта женщина моя, и она идет со мной. Ты все понял? Ты пропустишь нас, и мы спокойно уйдем. Думаю, ты напрасно выстроил этот почетный караул! - И Ричард Блейд, сунув копье под мышку, окинул насмешливым взглядом застывших перед ним мохнатых бойцов и громко расхохотался. На долю секунды в бесцветных глазах предводителя апи мелькнуло сомнение. Он поскреб острыми когтями свою волосатую челюсть и поднял меч. Его конец теперь был направлен точно в грудь разведчика, и тот смог рассмотреть длинный клинок, сделанный из прочного дерева и заостренных кремневых пластин. Страшная штука, особенно если учесть, что находится она в лапах огромной гориллы! Блейд взглянул на свое жалкое копье и понял, что надежда на победу близка к нулю. Может, все-таки попробовать договориться? Вождь апи как будто не спешил ввязываться в драку. Склонив к плечу огромную голову в рогатом шлеме, он произнес: - Блейд, говоришь? Ну и что с того? Меня, к примеру, зовут Поррекс. Ты направляешься к горцам, но я не слышал, чтобы там кто-то ждал Блейда. А? Что ты теперь скажешь? Разведчик недовольно нахмурился: - Ерунда! Кто может там ждать, если они ничего про меня не знают? Я проделал долгий путь, чтобы добраться до Джедда, и я попаду туда, даже если мне придется перебить всю твою банду. Снова в маленьких глазках мелькнуло сомнение, и снова гобуин заколебался, прежде чем ответить. Блейд припомнил все, о чем ему рассказывала Оома. Апи - всего лишь наемники, хотя и весьма норовистые; им платят за то, что они защищают границы Джедда от набегов северных дикарей. Однако мохнатые стражи не всегда добросовестно выполняли условия договора. С гораздо большим рвением они воровали неосторожных женщин, чтобы поразвлечься с ними, и время от времени напивались до одури. Оому захватили как раз тогда, когда апи после очередной оргии настолько потеряли бдительность, что озерные дикари, прорвав заслоны, совершили опустошительный набег на земли горцев и угнали многих из них в рабство. Несколько минут Поррекс молчал, глубоко задумавшись, потом его бесцветные глаза вновь уставились на Блейда, и он заговорил: - Пожалуй, ты прав. Я, Поррекс, согласен не препятствовать тебе. Не знаю, пропустит ли тебя старший на следующей заставе, однако это не мое дело, разбирайся с ним сам. Так что ты можешь идти, но девка останется у нас. Джедды давно не присылали нам женщин, а сюда, на первую из застав, они вообще не попадают. Судя по рассказам Оомы, джедды иногда отдавали апи своих женщин - или полоумных немощных старух, или осужденных на смертную казнь преступниц. Довольно часто жертвы предпочитали кончить жизнь самоубийством, только бы не попасть в лапы гобуинов. Блейд холодно посмотрел на нетерпеливо переступавшего с ноги на ногу Поррекса и покачал головой. - Я уже сказал тебе, что это моя женщина, и она пойдет со мной. С чего ты решил, что она достанется вам? Безобразную обезьянью морду вождя исказила злобная гримаса, и острие кремневого меча мгновенно уперлось в грудь Блейда. - Ну, пеняй на себя, чужеземец! Я предложил тебе жизнь, но ты отказался. Твое дело. Женщина все равно достанется мне, потому что я сейчас проломлю твою башку. Не знаю, откуда ты пришел, чужак, но в том месте полно дураков. Разведчик отступил, взяв копье наизготовку. Было ясно, что против здоровенной обезьяны с крепким мечом его деревянная жердь с обожженным острием да самодельный лук с кривыми стрелами все равно что водяной пистолет против медведя. Копье, если не сломается сразу, лишь поцарапает толстую шкуру апи, а стрел он вообще не заметит. В такой ситуации Блейд больше полагался на свои кулаки. Что-то кольнуло спину, и, оглянувшись, он увидел, что остальные девять гобуинов, обнажив мечи, тесным полукольцом встали сзади, отрезав путь к отступлению. Жизнь на таких далеких постах наверняка не отличалась разнообразием, и эти волосатые парни, предвкушая зрелище, явно стремились поучаствовать в небольшом кровавом спектакле. Сначала они насладятся тем, как чужаку выпускают кишки, а потом займутся девушкой. - В следующий раз я проткну тебя насквозь! - рявкнул кольнувший разведчика апи. - Бейся с Поррексом и прими смерть достойно! Только не тяни, у нас уже много месяцев не было женщины! Его слова были встречены дружным гоготом. - Начинай, старший, - поддержал своего приятеля один из вояк. - Разделай этого мозгляка поскорей, нас ждет более приятное занятие. - Да, - заверещал другой, - только пусть Поррекс побыстрее разберется с этой девкой! В прошлый раз он целых два дня держал девку у себя, а нам отдал уже полутруп! - Болван! - оскалился его сосед. - Она была совсем дохлой! Только ты этого не заметил! - Заткнитесь, дурачье! - разъярился Поррекс. - Встаньте тесней и закройте пасти! Тот, кто вякнет без разрешения, не получит девку вообще, ясно? Этот парень выглядит очень прытким, а я вовсе не собираюсь гоняться за ним по всему Джедду! Крут сузился. Поррекс, лениво поигрывая мечом, держался на расстоянии от Блейда и, казалось, едва замечал противника; у вожака апи был такой вид, словно он собирался слегка поразвлечься и хотел растянуть удовольствие. Блейд прикидывал, не атаковать ли мохнатого гиганта прямо сейчас, когда тот не ждет выпада, однако быстро отказался от этой идеи. Нет, пусть Поррекс нападает первым, а он будет уворачиваться и тянуть время, заставляя эту обезьяну нервничать и ошибаться. Он сумел бы голыми руками справиться с любым мужчиной своего роста и веса, но гобуин тянул фунтов на четыреста, и этим не стоило пренебрегать. Внезапно Поррекс прыгнул вперед и, замахнувшись, направил кремневое острие в голову Блейда. Для своих внушительных габаритов он был весьма проворен, и разведчик едва успел увернуться. Апи поглядел на свое оружие и, не увидев на нем следов крови, разочарованно взвизгнул. Воспользовавшись тем, что на мгновение его противник отвлекся, Блейд вонзил копье ему в грудь, вложив в удар всю силу. Поррекс изумленно уставился на деревяшку, продырявившую его шкуру, и, оглушительно зарычав, дернул копье на себя. Древко сломалось; конец, расщепившись, застрял в ране, из которой выплеснулся тоненький фонтанчик крови. Гобуин вытащил окровавленный обломок и с гневным ревом швырнул в Блейда. Поглядев на бесполезный обломок палки, оставшийся в его руке, странник покачал головой. На миг перед ним промелькнуло видение арены в Териуте, огромный воин с широким сверкающим клинком... Пожалуй, нуры Катраза не уступили бы телесной мощью этим волосатым гигантам, хранителям джеддских границ... А ведь он сражался с ними и побеждал! Правда, не голыми руками... Теперь разведчик старательно уворачивался от выпадов Поррекса. Когда вожак апи прижимал его слишком близко к строю мохнатых воинов, те несильно покалывали Блейда мечами, и скоро его спина и ноги покрылись кровоточащими царапинами. Пространство, в котором он мог передвигаться, было не больше обычного боксерского ринга, и ему приходилось постоянно приседать, подпрыгивать и метаться из стороны в сторону, избегая смертоносного клинка. Он все кружил и кружил по этому маленькому пятачку земли, чувствуя, как пот обжигает израненную спину. А Поррекс, как ни старался, не мог нанести решающий удар; его страшный меч свистел, рассекая воздух и обрушиваясь в пустоту, но ни разу не коснулся плоти человека. Из оскаленной пасти апи текла слюна, маленькие глазки налились кровью, и Блейд понял, что его противником овладело исступление берсерка. Это было неплохо, совсем неплохо, но все же время работало на Поррекса. Казалось, он ничуть не устал и мог, видимо, размахивать своим тяжеленным мечом целый день. У Блейда же иногда сбивалось дыхание и ноги постепенно наливались свинцовой тяжестью. Он понимал, что надо принимать решительные меры; было ясно, что соревнование на выносливость ему не выиграть. Подпустив апи поближе и увернувшись от очередного удара, он натянул лук - так, что оперение стрелы коснулось уха. Гобуины позади разразились гомерическим хохотом. Поррекс остановился, наклонил набок голову и, опустив меч, тоже загоготал: - Это что за игрушка? Ты собираешься драться со мной с помощью прутика и хворостины с веревкой? Блейд не проронил ни звука и, резко выдохнув, спустил тетиву. Он целил в мохнатую физиономию, прямо в глаз, и знал, что если сейчас промажет, то может считать себя покойником. Стрела вонзилась в огромную ладонь апи, которой тот инстинктивно прикрыл лицо. Пронзительно заверещав, Поррекс бросил меч и начал, взревывая, вытаскивать из своей лапы эту большую занозу. Но бдительности он не потерял и, занявшись стрелой, не забыл наступить на меч. Теперь или никогда! Блейд стремительно рванулся к врагу. Он знал, что ни одним из смертоносных ударов карате не сможет пробить панцирь чудовищных мускулов, но существовало множество грязных приемов, недостойных упоминания в приличном обществе. Но, в конце концов, он дрался не с человеком! Мгновение - и разведчик попал в кольцо огромных мохнатых лап. Застигнутый врасплох гобуин удивленно сморщился, но тут же, торжествующе взвизгнув, обхватил Блейда за пояс; его сверкающие клыки потянулись к горлу противника. Блейду нужны были именно эти три секунды, краткий миг, пока апи не раздавил его в лепешку. Уперевшись в локти Поррекса, он ловко выскользнул из захвата; затем, выставив большие пальцы с длинными и крепкими, как сталь, ногтями, одним ударом вонзил их в глазницы Поррекса, повернул и выдернул обратно. Мгновенно забыв про врага, визжа от боли и ярости, гобуин схватился за окровавленное лицо. Блейд отступил назад, обернулся и показал замершим в изумлении апи раскрытые ладони: с пальцев его медленно стекала густая багровая слизь, которая секунду назад была глазами их вождя. Мохнатые стражи оцепенели, ошеломленные этой жуткой картиной. Но медлить не стоило. Пока Поррекс ревел, зажимая кровоточащие пустые глазницы, разведчик выхватил у него меч. Укол, еще укол... С диким воплем апи бросился к неуловимому противнику, хватая лапами пустоту. Отступив на шаг, Блейд покосился на остальных апи; те по-прежнему не шевелились, и он решил, что минута-другая у него есть. - Сюда, сюда, Поррекс... - в его голосе звучала издевка. - Ну, кто же из нас больше похож на дурака? Попытай счастья - убей меня, если поймаешь. В ответ раздался пронзительный вопль боли и гнева. Вожак апи вознес окровавленные лапы к небу, и массивное тело ринулось туда, откуда долетел голос разведчика. Блейд стоял, будто скала: ноги широко расставлены, меч вытянут вперед, прямо к мохнатой груди гобуина. Кремневое острие вошло слева, меж пятым и шестым ребром, и Поррекс захлебнулся криком. Через секунду все было кончено. Апи инстинктивно дернулся назад, поток крови из горла оборвал последний вопль, и Блейд, сделав еще один выпад, пронзил мохнатого великана насквозь. Кольцо гобуинов дрогнуло, оцепенение прошло, они зашевелились, зашептались. Победитель, однако, не собирался терять времени. Поставив ногу на труп вожака, он поднял окровавленный меч; его голос зазвучал властно, подобно львиному рыку - Всем стоять! Ваш вождь сдох, и теперь я тут главный! И я не хочу новой драки! Но если кто не согласен, пусть попробует свои силы, как Поррекс, - он презрительно плюнул на труп и сменил кнут на пряник: - Если я доберусь до Джедда, каждый из вас получит по девке... Обещаю! Толстую гладкую девку каждому! И никакой тяжелой службы! Если б он мог, то прислал бы этим тварям с Земли стадо горилл или йоркширских свиней; те вполне могли заменить толстых и гладких девок. Положив меч на плечо, Блейд прислушивался к бормотанию апи: - Хватай его! Бей! Смерть за смерть! - Не-ет, погоди. Чего раскомандовался? Ты, что ли, вожак? У каждого будет по девке! Он обещал... Слышал? - А ты и поверил. Откуда он их возьмет? Здесь только одна. Ее-то он не отдаст! Не остаться бы в дураках, а? - А тебе одной мало? Прибьем этого поскорей... - Ха, здорово он нам помог... Выпустил кишки Поррексу... Тот всех девок забирал себе. И эту бы тоже забрал... - Нет, подожди-ка... Пусть сначала скажет, откуда возьмет девок. Не будем дураками, выслушаем. Пришибить-то мы его всегда успеем. - Вот ты и есть дурак. Не видел, как он расправился с Поррексом? Кто-то наверняка подохнет... Он прыткий! А коли у всех будут девки, чего умирать-то? Я не хочу. Потолкуем, поглядим... Блейд перевел дух; пока все шло нормально. Он мог побиться об заклад, что покойный не терпел соперников и не пользовался симпатией у своей команды. Значит, эти волосатые парни остались без лидера. Полезное наблюдение! - Что ж, вы рассуждаете правильно, - обратился он к мохнатой своре, - свою девку я заберу с собой. Она проводит меня в страну джеддов. А вы пошлете гонца на другую заставу, чтобы там не вздумали со мной драться. Передайте мое обещание, что девки будут у всех, когда я стану вождем джеддов. Но для этого мне нужно попасть к ним, верно? Ну, по рукам? Он знал, что лгать надо по-крупному; чем нахальнее ложь, тем вероятней успех. Апи продолжали колебаться, повизгивая и что-то бормоча; казалось, они никак не могли договориться. Блейд с демонстративным спокойствием принялся чистить каменный клинок, втыкая его в землю. С каждым его движением трава все больше покрывалась пятнами крови, и эти багровые сгустки словно притягивали взгляды волосатых стражей. - Пораскиньте-ка мозгами, - он постучал согнутым пальцем по лбу. - Что вам даст моя смерть? Ничего! К тому же я буду защищаться и заберу с собой в могилу всех, до кого дотянусь мечом. Так что