а выглядела взрослой, и решат, что правда на стороне Скатфеллов. Теперь Маргали тоже забеспокоилась, но попыталась уйти от неприятного разговора. - Думаю, ты зря воображаешь всякие ужасы, Донел, - сказала она. - Нет причин полагать, что лорд Алдаран не проживет еще десяток лет; во всяком случае, проживет достаточно, чтобы защитить дочь от слишком раннего брака. И потом, ты знаешь Дорилис. Она капризная девочка. Сегодня вечером ей нравится играть роль знатной леди, одетой в материнское платье и увешанной драгоценностями, а завтра все будет забыто, и она как ни в чем не бывало начнет играть с другими детьми. Тогда все смогут убедиться, кем она является на самом деле: маленькой девочкой, которой вздумалось поиграть во взрослую даму. - Да будет так, во имя милосердной Аварры, - мрачно бросил юноша. - Не вижу причин сомневаться в этом, Донел... А теперь ты должен исполнить свой долг перед гостями лорда. Многие женщины хотят потанцевать с тобой. Дорилис тоже будет удивляться, почему ты не приглашаешь ее на танец. Горький смех зазвучал в душе Донела, когда он увидел, как Дорилис, шедшая рука об руку с Дарреном, оказалась в центре внимания группы юношей из мелких дворянских родов, именовавшихся Стражей Алдарана. Возможно, Дорилис и забавлялась, изображая знатную леди, но притворство оказалось неожиданно удачным. Она смеялась и флиртовала, открыто наслаждаясь лестью и восхищением окружающих. "Отец не станет увещевать ее. Сестра слишком похожа на мать, и он гордится ею. Почему я должен беспокоиться или винить Дорилис? Здесь, на балу, среди друзей и родственников, ей ничто не угрожает. А завтра, несомненно, все будет так, как говорила Маргали: девочка наденет короткое платье, заплетет волосы в косичку и начнет носиться по замку как маленький демон. Тогда Даррен увидит настоящую Дорилис - девочку, которая уже может получить удовольствие от легкого флирта и танцев, но еще слишком далека от того, чтобы стать женщиной". Стараясь отделаться от гнетущих подозрений, Донел всецело посвятил себя гостям. Обменивался вежливыми фразами с пожилыми вдовами, танцевал с молодыми женщинами, по тем или иным причинам оставленными без внимания, незаметно встревал между лордом Алдараном и назойливыми прихлебателями, которые могли взбесить старика неуместными просьбами. Но каждый раз, когда он смотрел на Дорилис, юноша замечал, что ее окружает толпа молодых мужчин. Было уже за полночь, когда Донел наконец получил возможность потанцевать с сестрой. Она дулась на него в притворном негодовании, разрумянившаяся и прекрасная. - Я думала, братик, что ты уже вообще не захочешь танцевать со мной. Ее дыхание было свежим, но он ощутил слабый запах вина и нахмурился: - Дорилис! Сколько ты выпила сегодня вечером? Она виновато опустила глаза: - Маргали сказала, что я могу выпить не больше одного бокала, но разве это справедливо, когда на твоей помолвке с тобой обращаются как с маленькой девочкой, которую укладывают спать с заходом солнца? - Но ведь ты и есть маленькая девочка, - возразил Донел, едва сдерживая улыбку. - Я скажу Маргали, чтобы она отвела тебя наверх, к няне. Ты можешь опьянеть, Дорилис, и тогда никто не будет считать тебя настоящей леди. - Но сейчас я вовсе не пьяна. Мне просто очень весело и хорошо. - Она вскинула голову и улыбнулась: - Полно, Донел, не брани меня. Весь вечер я ждала случая потанцевать с моим дорогим братом. Разве ты не пригласишь меня на танец? - Как ты захочешь, чиа. Он провел сестру в бальный зал. Дорилис отлично танцевала, но сейчас, выполняя пируэт, зацепилась за непривычно длинный подол платья и тяжело рухнула на Допела. Он удержал ее; девочка со смехом обвила его шею руками и положила голову ему на плечо. - О-о-о, может быть, я в самом деле слишком много выпила! Каждый из моих партнеров после танца предлагал мне бокал вина, а я не знала, как отказаться, чтобы при этом не выглядеть невежливой. Надо будет спросить Маргали, как вести себя в таких обет... обстоятельствах. - На последнем слове Дорилис запнулась и хихикнула. - Если это и значит быть пьяной, Донел, - чувствовать себя веселой и воздушной, похожей на куколку из бусин на нитке, какие продают старухи на рынке в Каэр-Донне, - то мне это нравится! - Где Маргали? - спросил Донел, озираясь по сторонам в поисках пожилой _лерони_; про себя он решил, что сегодня ему придется серьезно поговорить с ней. - Я немедленно отведу тебя к ней. - О бедная Маргали! - Дорилис с невинным видом взглянула на него. - Ей нездоровится. У нее сильно разболелась голова, и я уговорила ее лечь отдохнуть. - Девочка агрессивно добавила: - Мне надоело, что она стоит надо мной с укоризненной миной, словно это она - леди Алдаран, а я - простая служанка. Слуги не имеют права приказывать мне... - Дорилис! - сердито перебил Донел. - Ты не должна так говорить! Маргали - наша _лерони_. Она благородного происхождения. И если _дом_ Микел препоручил тебя ее заботам, твой долг - слушаться ее, пока ты не вырастешь и не сможешь сама отвечать за свои поступки. Сейчас ты ведешь себя как скверная маленькая девчонка. Как ты можешь насылать головную боль на свою приемную мать? Смотри, как ты уронила свое достоинство: напилась, словно последняя девка из конюшен! А Маргали даже не может поставить тебя на место! Донел не на шутку рассердился и встревожился. Он сам, _дом_ Микел и Маргали были единственными людьми, против которых Дорилис раньше никогда не применяла свой _ларан_. "Если она больше не хочет слушаться Маргали, то как ее образумить? Она испорчена и неуправляема. Я надеялся, что Маргали сможет держать ее в узде, пока она не подрастет, но теперь..." - Мне очень стыдно за тебя, Дорилис, и отец будет недоволен, когда узнает о том, что ты сделала с Маргали, которая всегда была так добра к тебе, - сурово сказал юноша. - Я леди Алдаран и делаю только то, что захочу! - ответила девочка, упрямо выставив маленький подбородок. Донел обескураженно покачал головой. Этот контраст поражал его. Дорилис выглядела как взрослая женщина, и притом очень хорошенькая, но разговаривала и вела себя как испорченный ребенок, которым, в сущности, и была. "Хорошо бы ее сейчас увидел Даррен. Тогда бы он разглядел в ней капризную девочку". Однако, поправил себя Деллерей, она уже не совсем ребенок. Ее _ларан_ позволил ей поразить Маргали жестокой головной болью. "Может быть, нам стоит считать себя счастливчиками, пока сестра не обрушивает на нас громы и молнии? А ведь, уверен, она смогла бы это сделать, если бы рассердилась по-настоящему!" Донел возблагодарил богов за то, что Дорилис не обладала телепатическими способностями и не могла прочесть его мысли. - Ты не должна оставаться в мужской компании, если ты пьяна, чиа, - умиротворяющим тоном произнес юноша. - Позволь мне отвести тебя наверх, к няне. Уже поздно, и гости скоро разойдутся по своим комнатам. Разреши мне проводить тебя, Дорилис. - Я не хочу спать, - капризно ответила сестра - Мы с тобой потанцевали только раз, а с отцом я вообще не танцевала. И потом, я обещала Даррену еще один танец. Смотри, вот он идет сюда! - Но ты не в состоянии танцевать, Дорилис, - настаивал Донел. - Ты же едва держишься на ногах. - Нет, я в самом деле... Даррен! - воскликнула она, подойдя к своему жениху и умело состроив ему глазки. - Потанцуй со мной. Донел выбранил меня; он считает, что как старший брат имеет на это право. Но мне надоело его слушать. - Я пытался убедить сестру, что вечеринка продолжается уже достаточно долго для столь юной девушки, - сказал Донел - Возможно, она лучше прислушается к твоим словам, Даррен, ведь ты ее будущий муж. "Если он пьян, то я не разрешу ей уйти с ним, - сердито подумал Деллерей. - Даже если мне придется поссориться с ним прямо здесь". Но Даррен, казалось, прекрасно владел собой. - В самом деле, Дорилис, уже поздно, - заметил он. - Как ты думаешь... Внезапно в дальнем конце зала послышались крики. - Боже милосердный! - воскликнул Даррен, повернувшись на шум. - Это младший сын лорда Сторна и тот молодой хлыщ из Дерриел-Форст. Они сцепились. Как бы дело не дошло до драки! - Мне нужно идти туда, - торопливо сказал Донел, вспомнив об обязанностях распорядителя церемонии и официального хозяина празднества. Но, уходя, он встревоженно взглянул на Дорилис. - Я присмотрю за ней, Донел, - пообещал Даррен с обычной невозмутимостью. - Иди и разберись с ними. - Благодарю тебя, - ответил Донел. Даррен был трезв; кроме того, в его же интересах удержать невесту от скандального поведения в обществе. Он поспешил на звук сердитых голосов - туда, где два молодых парня из враждующих семей ожесточенно спорили друг с другом. Донел был искушен в тактике разрешения подобных споров. Подошел к молодым людям и, присоединившись к дискуссии, убедил каждого из них в том, что правда на его стороне, а затем тактично развел их в стороны. Старый лорд Сторн взял под опеку своего вспыльчивого сына, а Донел отвел молодого Патрика Дерриела в другой конец зала. Через некоторое время юноша протрезвел, извинился и присоединился к своим родственникам, собиравшимся уходить. Донел обвел взглядом бальный зал, надеясь увидеть свою сестру и Даррена. Но их не было, и он подумал, что Даррен все же убедил Дорилис отказаться от танцев и идти спать. "Если он имеет влияние на Дорилис, то, может быть, нам стоит даже поблагодарить его. Некоторые Алдараны владеют командным тоном; например, отец, когда он был моложе. Может быть, Даррен таким образом повлиял на Дорилис?" Он безуспешно искал взглядом Даррена. Им начало овладевать смутное предчувствие беды. Словно подтверждая его страхи, вдалеке послышался слабый рокот грома. Когда Донел слышал гром, он всегда думал о Дорилис. Усилием воли юноша приказал себе выбросить из головы глупые мысли: в горах уже наступил сезон гроз, и гром был естественным явлением. Тем не менее он был испуган. Неужели что-то случилось с Дорилис? Как только Донел направился к ссорящимся гостям, Даррен положил руку на плечо Дорилис: - Твои щечки порозовели, _дамисела_. Это от жары в бальном зале, или ты натанцевалась до изнеможения? - Нет, - ответила она, подняв руку к лицу. - Но Донел считает, что я выпила слишком много вина, и постоянно бранит меня. Он хочет, чтобы меня отправили в постель, словно маленькую девочку. - Мне ты вовсе не кажешься девочкой, - заметил Даррен. Она придвинулась ближе. - Я знала, что ты согласишься со мной! "Почему они так упорно пытались убедить меня, что она не созрела для брака? - подумал Даррен. Его взгляд скользил по ее стройной фигуре. - Она вовсе не ребенок. Кого они хотели обмануть? Или этот старый козел, мой дядюшка, тянет время в надежде на более выгодную партию? А может, он собирается объявить наследником бастарда из Рокравена?" - Здесь в самом деле очень жарко, - сказала Дорилис, придвинувшись к Даррену. Ее горячие, потные пальцы легли на его руку. Он улыбнулся невесте. - Тогда выйдем на балкон, там прохладнее. Он повел ее на балкон, Дорилис замешкалась, зная, что молодой девушке не подобает покидать бальный зал без сопровождения родственников. "Но Даррен мой кузен! - возмущенно подумала она. - И к тому же мой будущий муж". Холодный горный воздух освежил Дорилис. Она глубоко вздохнула и оперлась на перила балкона. - Спасибо, Даррен, - сказала леди Алдаран. - Я так рада уйти из этого людного места! Ты очень добр ко мне. Ее тон был таким бесхитростным, что Даррен нахмурился и удивленно посмотрел на девушку. Как же она ребячлива для своих лет! А может быть, она идиотка или слабоумная? Впрочем, какая разница? Дорилис была наследницей Домена Алдаранов, и Даррену оставалось лишь развить свой успех - так, чтобы она стала протестовать, если ее родственники найдут повод для расторжения брачного контракта. Чем раньше это случится, тем лучше; просто позор, что старый лорд хотел заставить его ждать целых четыре года! Девушка явно созрела, и отсрочка казалась Даррену совершенно неразумной. А если невеста ведет себя по-детски, то его задача упрощается. Даррен сжал ладонь, доверчиво вложенную в его руку, и ласково сказал: - Любой мужчина не раздумывая оказал бы тебе _такую_ услугу, Дорилис. Кому не захочется побыть наедине со своей невестой? А если она к тому же так прекрасна, как ты, то услуга становится не обязанностью, а удовольствием. Дорилис покраснела: - Я в самом деле красива? Маргали говорила мне об этом, но она всего лишь пожилая женщина и едва ли может судить о красоте. - Ты прекрасна, Дорилис, ты очаровательна, - ответил Даррен, и она увидела его белозубую улыбку. "Он говорит правду, - подумала девочка. - А не просто хочет казаться вежливым!" И ощутила первый, еще полудетский толчок осознания собственной силы - власти женской красоты над мужским естеством. - Мне говорили, что моя мать была очень красивой, но она умерла, когда я родилась на свет. Отец говорит, что я похожа на нее. Ты когда-нибудь видел ее, Даррен? - Лишь в детстве, - ответил тот. - Но это правда: Алисиана из Рокравена считалась одной из прекраснейших женщин от Кадарина до Стены Мира. Некоторые говорили, что она околдовала твоего отца, но ей не требовалось ничего, кроме красоты. Ты в самом деле очень похожа на нее. Может быть, ты так же хорошо умеешь петь? - Не знаю, - задумчиво сказала Дорилис. - Я могу "держать мелодию", как говорит учительница музыки, но, по ее мнению, я еще слишком мала и неизвестно, будет ли у меня настоящий голос. А ты любишь музыку, Даррен? - Я плохо разбираюсь в этих материях, - с улыбкой отозвался он, придвинувшись к девочке. - Но для того, чтобы женщина была привлекательной в моих глазах, ей не нужен хороший голос. Ну же - я твой кузен, родственник и жених... ты поцелуешь меня, Дорилис? - Если хочешь, - наивно ответила она и подставила щеку для поцелуя. Даррен снова задался вопросом: дразнит ли она его или же у нее не все в порядке с головой? Он взял ее лицо в ладони, повернул к себе и поцеловал в губы. Дорилис подчинилась поцелую, но в полупьяном вихре ощущений, закружившем ее, послышался слабый сигнал тревоги. Маргали предупреждала ее... "А, эта Маргали всегда старается испортить веселье!" Она прижалась к Даррену, позволяя ему крепко обнять себя, наслаждаясь его прикосновениями, раскрыв губы для жадных поцелуев. Дорилис не была телепаткой, но обладала сильным _лараном_. Среди неясных и расплывчатых эмоций уловила его желание и смутную мысль: "В конце концов, это может оказаться не так плохо, как я полагал!" Ей было интересно, чему он радуется, но потом поняла - вернее, подумала, что поняла. Конечно же, молодой человек был недоволен тем, что ему предстоит обручиться с незнакомой родственницей, которую он считал маленькой девочкой. Но теперь он увидел, что она вовсе не маленькая, назвал ее прекрасной! Дорилис была на седьмом небе от счастья. Даррен продолжал целовать ее - медленно, настойчиво, не отрываясь от ее губ. Дорилис была слишком пьяна и слишком неопытна, чтобы понять, что с ней происходит. Но когда он расшнуровал ей лиф и его пальцы заползли внутрь, подбираясь к груди, она внезапно вспыхнула и оттолкнула его. - Нет, Даррен, это неприлично! Ты не должен... - запротестовала девочка, еле ворочая языком. Впервые подумала, что Донел, наверное, был прав: не следовало так много пить. Лицо Даррена раскраснелось. Он не собирался отпускать Дорилис. Она крепко вцепилась в его руки своими маленькими пальчиками и оттолкнула их. - Нет, Даррен, нет! - И принялась лихорадочно зашнуровывать лиф. - Все в порядке, Дорилис, - произнес он таким хриплым голосом, что ее бросило в дрожь. - Все нормально. Мы поженимся, когда ты пожелаешь. Ты же хочешь выйти за меня замуж, правда? Он снова привлек ее к себе и поцеловал, грубо и настойчиво. - Дорилис, послушай меня. Если ты позволишь овладеть тобой сейчас же, то твой отец будет вынужден согласиться на бракосочетание. Теперь Дорилис встревожилась. Отодвинулась от жениха, начиная понимать, что ей следует как можно скорее уйти с балкона. В своей невинности она еще не могла понять, чего от нее хотят, но знала, что это неправильно. Ее пальцы, зашнуровывавшие лиф, нервно дрожали. - Мой отец... Маргали говорит, что я еще недостаточно взрослая для настоящего брака. - А, эта _лерони_! Что может знать о любви и браке какая-то старая дева? - Даррен рассмеялся. - Иди сюда и поцелуй меня еще раз, моя крошка. Ну, ну, не дергайся. Вот так, теперь так... Она чувствовала грубую, пугающую силу его поцелуев. Его руки больше не ласкали, но грубо лапали ее. - Даррен, отпусти меня, - умоляла девочка. - Пожалуйста, пожалуйста, ты не должен! - Ее голос звенел от испуга. - Отцу это не понравится. Убери руки! Умоляю тебя, кузен, родич! Дорилис оттолкнула его, но она была лишь опьяневшей одиннадцатилетней девочкой, а Даррен - взрослым мужчиной, к тому же абсолютно трезвым. Ее затуманенный _ларан_ выхватывал из мешанины образов его желание, решимость с оттенком жестокости. - Нет, не сопротивляйся, - бормотал жених. - Когда все закончится, твой отец с радостью отдаст тебя в жены, и ты будешь довольна - не так ли, моя маленькая, моя красавица? Ну, иди же ко мне! Охваченная ужасом, Дорилис слабо отбивалась: - Отпусти меня, Даррен! Отпусти меня! Папа очень рассердится, и Донел тоже рассердится. Отпусти меня, Даррен, иначе я позову на помощь! Она заметила, что в его глазах мелькнула тревога, и открыла рот, собираясь закричать. Но Даррен опередил ее. Жесткая ладонь зажала ей рот, заглушив крик. Ужас Дорилис неожиданно сменился бешенством. Как он посмел? Не сдерживая ярости, она _потянулась_, как делала это с младенчества, когда кто-то прикасался к ней против ее воли, и _ударила_... Даррен отпрянул с приглушенным криком и зашипел от боли: - Ах ты маленькая ведьма! Как ты осмелилась? Размахнувшись, ударил ее по щеке с такой силой, что Дорилис чуть не потеряла сознание. - Ни одна женщина не смеет так поступать со мной! Ты же хочешь, чтобы тебя целовали и обнимали! Ну нет, теперь уже слишком поздно! Когда она упала на пол, Даррен опустился на колени рядом с ней, срывая с себя одежду. Дорилис, ослепленная гневом и ужасом, снова _ударила_. Раскат грома заглушил ее крик, и она увидела сверкающую белую вспышку, ударившую в грудь жениха. Он откинулся назад с искаженным лицом, потом покачнулся и тяжело упал на нее. Девочка оттолкнула его в сторону и поднялась на ноги, хватая ртом воздух и борясь с подступившей тошнотой. Даррен лежал без чувств, не двигаясь. Никогда, никогда еще она не наносила удар с такой силой... "О, что я наделала!" - Даррен, - умоляла она, склонившись над неподвижным телом. - Даррен, вставай! Я не хотела сделать тебе больно, но ты не должен был так грубо приставать ко мне. Мне это не нравится. Даррен! Даррен! Тебе в самом деле так плохо? Кузен, ты слышишь меня? Но он молчал. Ужас снова пронзил Дорилис, она побежала к двери бального зала, забыв о своей растрепавшейся прическе и расстегнутом платье. "Донел! - Сейчас она могла думать только о нем. - Донел знает, что делать! Я должна найти Довела!" Панический крик сестры эхом отозвался в сознании Довела, хотя его и не услышали в бальном зале. Деллерей торопливо извинился перед пожилым другом своего деда, остановившимся поговорить с ним, и устремился на поиски, направляемый беззвучным зовом о помощи. "Этот ублюдок Даррен!" - Он открыл дверь балкона, и Дорилис почти сразу же упала в его объятия. Прическа в беспорядке, платье на груди порвано. - Дорилис! Чиа, что случилось? - спросил брат, чувствуя, как гулко забилось его сердце. Боги милосердные, неужели Даррен осмелился приставать к одиннадцатилетней девочке? - Успокойся, бредилла. Никто не должен увидеть тебя в таком виде. Зашнуруй лиф, быстренько! Он мрачно размышлял о том, как скрыть этот инцидент от лорда Алдарана. В противном случае вспыхнет ссора с родственниками из Скатфелла. Донелу даже не приходило в голову, что это может принести ему выгоду. - Не плачь, сестренка. Твой кузен, несомненно, был пьян и не знал, что делает. Теперь понимаешь, почему молодая девушка не должна много пить. Пошли, Дорилис, не плачь. - Даррен... - дрожащим шепотом произнесла она. - Я ударила его. Я не знаю, что с ним случилось. Он лежит там и не отвечает. Он очень грубо целовал меня. Сначала я хотела целоваться с ним, но потом он стал домогаться меня. Я остановила его, он ударил меня. Потом я рассердилась и... и вызвала молнию. Но я не хотела сделать ему больно, честное слово, не хотела! Пожалуйста, Донел, пойди и посмотри, что с ним случилось. "О, милосердная Аварра!" - Учащенно дыша, Донел вышел с сестрой на балкон и склонился над Дарреном, уже зная, что предстоит увидеть. Лицо Даррена смотрело в ночное небо невидящими глазами. Тело уже начинало остывать. - Он мертв, Дорилис. Ты убила его. Донел обнял сестру, словно пытаясь защитить ее от огромного и жестокого мира. Она дрожала всем телом, как молодое деревце на ветру. Над башнями замка Алдаран прокатывались сердитые раскаты грома, постепенно затихая вдали. 10 - А теперь, с дозволения богов, мы узнаем правду об этом чудовищном злодеянии, - мрачно произнес лорд Скатфелл. Гости разъехались по домам. Огромное красное солнце начало проглядывать над бастионами замка Алдаран через тяжелую пелену облаков. Тело Даррена перенесли в часовню, расположенную в самом сердце замка. Донел никогда не любил Даррена, но не мог удержаться от жалости, увидев молодого человека окоченевшим и бездыханным, в наполовину расстегнутой одежде, с искаженным от муки и ужаса лицом. "Он умер жалкой смертью", - подумал Деллерей. Он собрался было поправить одежду мертвеца, чтобы придать ему более приличный вид, но вовремя сообразил, что таким образом уничтожит единственные улики, на основании которых будет строиться защита Дорилис. "Кровь на таком маленьком ребенке!" - с содроганием подумал Донел. Отступив от трупа, он направился в приемный зал замка Алдаран. Маргали пробудилась от тяжелого сна, одолевшего ее, когда головная боль понемногу начала стихать. Она стояла в ночной рубашке, с наброшенной на плечи теплой шалью, а Дорилис рыдала в ее объятиях. Лицо девочки распухло от слез, волосы слиплись, заплывшие веки сонно опускались на глаза. Она почти перестала плакать, но время от времени ее худые плечи начинали сотрясаться от рыданий. Красивое платье измялось и испачкалось. - Вы хотите сотворить заклятье правды, мой лорд? - спросила Маргали, взглянув на лорда Микела. - Хорошо, но позвольте мне хотя бы послать за ее няней и уложить ребенка в постель. Она не спала всю ночь, и сами видите... - _Лерони_ кивнула, указывая на всхлипывающую, взъерошенную Дорилис, прижимавшуюся к ней. - Мне очень жаль, местра [уважительное обращение к женщине], но Дорилис должна остаться, - ответил Алдаран. - Нам нужно выслушать ее показания... Дорилис, - его голос звучал очень мягко, - отпусти приемную мать, дитя мое, и сядь рядом с Донелом. Никто не причинит тебе вреда; мы хотим лишь узнать, что произошло на самом деле. Дорилис неохотно убрала руки с шеи Маргали. Ее движения были механическими, словно у заводной куклы. Донелу поневоле подумалось о кролике, загипнотизированном змеей. Она подошла и села на низкую скамью рядом с ним. Донел протянул ей руку, и детские пальчики с неожиданной силой уцепились за его палец. Подняв другую руку, Дорилис утерла заплаканное лицо рукавом платья. Маргали вынула матрикс из шелкового мешочка, висевшего у нее на шее, и всмотрелась в глубины самоцвета. Низкий, ясный голос отчетливо звучал в тишине приемного чертога, хотя _лерони_ почти шептала. - Пусть правда озарит эту комнату, - произнесла она. - Во имя огня истинного и нерукотворного... Донел много раз наблюдал за созданием заклятья правды, и все же каждый раз это зрелище не переставало изумлять его. В маленьком голубом самоцвете разгоралось сияние, медленно озарившее лицо _лерони_. Потом сияние начало распространяться по комнате. Донел ощутил отблеск холодного света на собственном лице, увидел сияние на заплаканном лице Дорилис, на лицах Ракхела из Скатфелла и телохранителя, неподвижно застывшего за его спиной. В голубых бликах Микел из Алдарана казался еще больше похожим на старого, угрюмого ястреба. Когда он поднял голову, от него волнами распространилось ощущение угрожающей силы - дремлющей, но готовой проснуться. - Все сделано, мой лорд, - сказала Маргали. - Пока горит этот свет, здесь возможно говорить только правду, и ничего кроме правды. Донел знал, что если под заклятием правды произносится умышленная ложь, свет исчезает с лица говорившего, немедленно указывая на его вину. - А теперь ты должна рассказать нам все, что тебе известно, Дорилис, - произнес лорд Алдаран. - Как умер Даррен? Дорилис подняла голову, заморгала припухшими от слез глазами и снова вытерла нос вышитым рукавом своего платья. Она крепко держалась за руку Донела, и он чувствовал, как дрожит сестра. Раньше Алдаран никогда не обращался к дочери командным тоном. - Я... я не знала, что он умер, - пробормотала девочка и быстро заморгала, словно собираясь расплакаться. - Он мертв! - воскликнул Ракхел из Скатфелла. - Мой старший сын убит! Можешь не сомневаться в этом, ты... - _Молчать!_ Командный тон заставил умолкнуть даже лорда Скатфелла. - А теперь, Дорилис, расскажи нам о том, что произошло между тобою и Дарреном. Как получилось, что его ударило молнией? Дорилис мало-помалу справилась с волнением. - Нам стало жарко от танцев, и он предложил выйти на балкон. Он начал целовать меня, а потом... - ее голос снова задрожал, - а потом он расшнуровал мой лиф и стал трогать меня. Он не останавливался, хотя я очень просила его. - Дорилис учащенно моргала, но свет правды на ее лице оставался неизменным. - Он сказал, что я должна отдаться ему, чтобы отец не откладывал нашу свадьбу. Он грубо целовал меня; он сделал мне больно! Девочка закрыла лицо руками и содрогнулась в новом приступе беззвучных рыданий. Лицо Алдарана окаменело. - Не бойся, дочь моя, - сказал лорд. - Пусть наши родственники видят твое лицо. Донел мягко отвел руки Дорилис от лица, взяв их в свои. Он ощущал мучительный страх и стыд, как будто толчками вливавшийся в него с биением ее пульса. - Он... когда я оттолкнула его, он сильно ударил меня и повалил на пол. Потом он опустился на пол рядом со мной, и я... я испугалась и ударила его молнией. Я не хотела убивать его, я только хотела, чтобы он убрал от меня свои руки! - Ты! Значит, это ты убила его? Ты ударила его своей колдовской молнией, исчадие ада! Скатфелл поднялся со своего места, угрожающе протянув руку. - Отец! - пронзительно выкрикнула Дорилис. - Не позволяй ему трогать меня! В воздухе сверкнула фиолетовая вспышка, что-то зашипело. Ракхел из Скатфелла пошатнулся и застыл как вкопанный, хватаясь за сердце. Телохранитель подошел и помог ему вернуться на место. - Мои лорды, если бы она не сразила его, то я бы сам вызвал его на поединок! - заявил Донел. - Совершить насилие над одиннадцатилетней девочкой!.. - Рука стиснула эфес меча, словно мертвец стоял перед ним во плоти. Когда лорд Алдаран повернулся к лорду Скатфеллу, его голос был проникнут печалью и сожалением: - Ну что же, брат мой, ты все слышал. Я сожалею об этом сильнее, чем могу выразить словами, но ты видел свет правды на лице ребенка. Мне кажется, что ее вина в этом деле невелика. Как мог твой сын решиться на столь позорный поступок - изнасиловать свою невесту! - Мне и в голову не могло прийти, что ему придется прибегнуть к насилию. - В словах Скатфелла пульсировал едва сдерживаемый гнев. - Короче говоря, это я посоветовал ему получше познакомиться с ней. Неужели ты действительно думаешь, что мы согласились бы ждать долгие годы, пока ты будешь подыскивать для нее более выгодную партию? И слепой может увидеть, что твоя дочь созрела для брака, а в законе ясно сказано: если нареченные супруги возлягут вместе, их брак считается законным начиная с этого момента. Да, это я посоветовал Даррену... присмотреть за ней. - Мне следовало бы догадаться, - с горечью произнес лорд Алдаран. - Так ты не поверил мне, брат? Но сейчас здесь стоит _лерони_, помогавшая моей дочери появиться на свет. Под заклятием правды, Маргали, скажи, сколько лет исполнилось Дорилис? - Свидетельствую, что я отняла ребенка от тела Алисианы одиннадцать лет назад, - ответила _лерони_, окруженная голубым сиянием. - Но если бы даже она была совершеннолетней, лорд Скатфелл, почему ты потворствовал совращению собственной невестки? - Да, мы должны услышать и об этом, - сказал Микел, лорд Алдаран. - Почему, брат мой? Разве ты не доверял родственным узам? - Это вы забыли о родственных узах! - взъярился Скатфелл. - Стоит ли тебе спрашивать, брат? Ты собирался заставить Даррена ждать многие годы, а тем временем рассчитывал изыскать какой-нибудь способ сделать наследником этого бастарда, которого ты называешь приемным сыном. Этого ублюдка, который даже не приходится тебе родственником! Донел, не раздумывая, поднялся со скамьи и встал на место телохранителя, в трех шагах за спиной лорда Алдарана. Его рука застыла над эфесом меча. _Дом_ Микел не оглянулся на Донела, но слова сорвались с его губ так, словно их жгло каленым железом: - Благодари богов за то, что ты сказал правду! Если бы Донел только был моим кровным сыном, законнорожденным или недестро! Ни один отец не может желать лучшего родича или сына. Но увы - и я говорю это с болью в сердце и под заклятьем правды - Донел не мой сын. - Не твой сын? В самом деле? - Голос Скатфелла дрожал от ярости. - Тогда почему, скажи, старый человек питает позорное пристрастие к чужому мальчишке? Если он не твой сын, то, должно быть, он твой любовник! Рука Донела метнулась к эфесу меча. Алдаран почувствовал его намерение и сжал запястье Донела стальными пальцами. Он продолжал удерживать руку юноши до тех пор, пока тот не подчинился, вложив меч обратно в ножны. - Только не под моей крышей, приемный сын; он все еще остается нашим гостем. Отпустив запястье Донела, Микел повернулся к лорду Скатфеллу, точно огромный ястреб, нацелившийся на жертву. - Если бы кто-то, кроме моего брата, завел подобные речи в моем присутствии, то я бы клещами вырвал ложь из его глотки! Убирайся! Забирай с собой труп грязного подонка, которого ты называл сыном, и всех своих лакеев и убирайся вон из моего замка, прежде чем я в самом деле не забыл о родственных узах! - Твой замок недолго останется при тебе, брат, - сквозь зубы прошипел Скатфелл. - Я обрушу его тебе на голову, камень за камнем, если он достанется бастарду из Рокравена! - А я сожгу крышу над своей головой, прежде чем она перейдет к любому из сыновей Скатфелла! - отрезал лорд Алдаран. - Выметайся из моего дома до полудня, иначе мои слуги выгонят тебя кнутами! Возвращайся в Скатфелл и почитай за счастье, что я не выдворяю тебя из замка, которым ты владеешь лишь с моего соизволения. Я делаю поблажку твоему горю, иначе ты заплатил бы кровью своего сердца за все, сказанное тобою в этой комнате. Убирайся в Скатфелл или куда захочешь, но больше не попадайся мне на глаза и не называй меня братом! - Ни братом, ни верховным лордом, - в бешенстве отозвался Ракхел. - Благодарение богам, у меня есть другие сыновья, и придет день, когда они будут владеть Скатфеллом по праву, а не по твоей поганой милости. Придет день, когда мы завладеем и Алдараном и колдунья-убийца, что прячется сейчас под личиной хнычущей девчонки, ответит за все! С этих пор, Микел, дрожи за себя, за свою дочь-колдунью и за ублюдка из Рокравена, которого ты называешь сыном! Одни боги знают, как ему удалось влезть тебе в душу! Какая-то гнусная ворожба! Я более не собираюсь дышать воздухом, отравленным злыми чарами! Лорд Скатфелл горделивой походкой удалился из приемного чертога. Его взгляд, брошенный на Дорилис, был исполнен такой ненависти, что у Донела кровь застыла в жилах. "Когда братья враждуют друг с другом, в брешь между ними входят враги, - подумал Донел. - Теперь приемный отец рассорился со всей своей родней. И я, единственный, кто остался с ним, - я даже не могу назвать его родным отцом!" - А теперь, мой лорд, с вашего позволения я уложу Дорилис в постель, - твердо сказала Маргали после отъезда гостей из Скатфелла. - Да, да, - с какой-то мрачной апатией пробормотал лорд Алдаран. - Забери девочку и возвращайся, когда она уснет. Маргали увела плачущую Дорилис. _Дом_ Микел сидел неподвижно, склонив голову и углубившись в раздумья. Донел опасался беспокоить его, но когда вернулась Маргали, он тихо спросил: - Может быть, мне уйти? - Нет, мой мальчик, это касается и тебя. - Вздохнув, Алдаран поднял голову и посмотрел на пожилую _лерони_. - На тебе нет вины, Маргали, но что нам теперь делать? - Я больше не могу контролировать ее, мой лорд, - печально ответила _лерони_. - Она сильна и своевольна, а вскоре на нее обрушатся все тяготы переходного возраста. Прошу вас, _дом_ Микел, отдать ее под опеку кого-то более сильного, чем я, и лучше подготовленного. Дорилис должна научиться обуздывать свой _ларан_, иначе могут случиться еще худшие беды. "Что может быть хуже, чем это?" - удивленно подумал Донел. - Все остальные мои дети умерли либо в утробе матери, либо в подростковом возрасте. - Алдаран словно отвечал на невысказанный вопрос. - Их убило проклятье нашего рода - пороговая болезнь. Должен ли я бояться и за нее? - Мой лорд, а вы не хотите послать ее к _ваи лерони_ из Башни Трамонтана? - спросила Маргали. - Они позаботятся о ней и научат пользоваться _лараном_. Если кто-нибудь из ныне живущих может провести ее через тяготы созревания без рокового ущерба для нее, то это они. "В самом деле, правильное решение", - решил Донел. - Да, отец, - с энтузиазмом поддержал он. - Ты помнишь, как они были добры ко мне каждый раз, когда я ездил туда? Они были рады моему обществу; они рассказали мне о _ларане_ и с радостью научили бы большему, если бы я остался у них. Пусть Дорилис отправится к ним, отец! Лицо Алдарана едва заметно просветлело, но затем он снова нахмурился. - В Трамонтану? Ты хочешь опозорить меня перед соседями, Донел? Должен ли я показать свою слабость, чтобы они распространили слухи о ней по всем Хеллерам? Должен ли я сделаться объектом сплетен и всеобщего презрения? - Отец, я думаю, ты неверно судишь о людях из Трамонтаны, - ответил юноша, уже зная, что уговоры не помогут. Он не принял в расчет фамильную гордость дома Микела. - Если вы не хотите отпустить ее на попечение наших соседей в Трамонтане, то умоляю вас отослать ее в Хали, или в Нескью, или в одну из Башен на равнине, - попросила Маргали. - Я недостаточно сильна, чтобы справляться с нею. Боги знают, как мне не хочется расставаться с моей маленькой девочкой. Я люблю ее как собственное дитя, но больше не могу обуздывать ее _ларан_. В Башнях же специально учатся этому искусству. Алдаран надолго задумался. - По-моему, она еще слишком мала для обучения в Башне, - наконец сказал он. - Но между Алдараном и Элхалином существует старая дружба. Может быть, ради этой дружбы лорд Элхалин согласится послать сюда _лерони_ из Башни Хали, которая позаботится о моей дочери. Это не возбудит сплетен. Готов ли ты, Донел, отправиться на поиски того, кто согласится приехать в Алдаран, жить в нашей семье и учить Дорилис пользоваться _лараном_? Донел встал и поклонился. Мысль о Дорилис, живущей в неприступной Башне Трамонтана среди надежных друзей, привлекала его, но, может быть, такой поступок действительно означал слишком большое унижение для приемного отца. - Если хочешь, мой лорд, я поеду сегодня, как только соберу эскорт, подобающий твоему званию и достоинству. - Нет, - сурово возразил Алдаран. - Ты поедешь один, Донел, как подобает просителю. Я слышал, что между Элхалином и Риденоу заключено перемирие, поэтому ты будешь в относительной безопасности. Но если ты отправишься в одиночку, им будет ясно, что я действительно нуждаюсь в помощи. - Как вам будет угодно, - согласился Донел. - Значит, я поеду завтра или даже сегодня вечером. - Ты поедешь завтра, - произнес Алдаран. - Пусть крысы из Скатфелла уберутся в свои норы. Я хочу, чтобы ни слова о случившемся не стало известно в наших горах. 11 У дальнего берега озера Хали высилась Башня - величественное сооружение, сложенное из матового полупрозрачного камня. Наиболее ответственная работа в матриксном круге совершалась по ночам. Сначала Эллерт не понимал, почему так заведено, считая это предрассудком или бессмысленным обычаем, однако со временем начал осознавать, что ночные часы, когда большинство людей спит, свободны от беспорядочных мыслей и случайного вмешательства чужих разумов. В глухие ночные часы работники матриксного круга могли посылать свое объединенное сознание в кристаллы матрикса, многократно усиливающие пси-излучение человеческого мозга и превращающие силу воли в чистую энергию. С помощью невероятной силы соединенных разумов и гигантских искусственных кристаллических решеток матрикса, построенных специалистами-техниками, эта мысленная энергия могла находить и добывать глубоко погребенные под землей металлы, поднимая их на поверхность в виде очищенного расплава; заряжать батареи для аэрокаров или мощные генераторы, дававшие свет в замках Элхалина и Тендары. Когда-то работники матриксного круга воздвигли сверкающие белые башни замка Тендары прямо из монолитной скальной породы. Башни служили источником всей энергии и технологии Дарковера, но создавали эту энергию женщины и мужчины, работавшие в матриксных кругах. В защищенном матриксном зале - защищенном не только табу, традициями и уединенностью самой Башни, но и силовыми полями, способными поразить незваного пришельца смертью или безумием, - Эллерт Хастур сидел перед низким круглым столом, соединившись руками и разумом с шестью другими работниками его круга. Вся энергия тела и разума сосредоточилась в едином потоке, текущем к Хранителю круга. Хранитель был гибким и крепким как сталь молодым человеком. Его звали Корином, он приходился Эллерту кузеном и был примерно его ровесником. Сидя перед гигантским искусственным кристаллом, он принимал концентрированный энергетический поток от шестерых людей, сидевших вокруг стола, и направлял его через кристаллические решетки в ряды батарей, выстроившиеся на низком столе. Корин не говорил и не двигался, но когда он властным жестом указывал то на одну, то на другую батарею, работники круга вливали всю силу в матрикс через тело Хранителя, посылая огромные заряды энергии в следующий по счету аккумулятор. Тело Эллерта было холодным как лед, но он не чувствовал этого, не чувствовал ничего, кроме протекавшего через него мощного потока энергии. Это чем-то напоминало ему экстатическое слияние голосов и разумов при исполнении утренних гимнов в Неварсине, уникальное единение и вместе с ним осознание собственного места в музыке вселенной... Вне круга соединенных рук и разумов сидела женщина в свободном белом одеянии, закрывшая лицо ладонями, так что были видны лишь локоны ее длинных, пышных волос медного цвета. Ее разум без устали перемещался по кругу, по очереди наблюдая за неподвижными фигурами. Она снимала мышечное напряжение, прежде чем судорога могла нарушить концентрацию внимания, следила за функционированием жизненно важных органов. Ритмическое помаргивание и легкие перемены позы помогали избежать перенапряжения. Если у кого-то сбивалось дыхание, женщина вступала в энергетический контакт и восстанавливала прежний ритм, возвращала к нормальной работе случайно зачастившее сердце. Работники круга в течение долгих