нной бородкой, который встал из-за рабочего стола, чтобы поприветствовать их. В мочке одного уха у него красовались три серьги, а в другой - целых четыре, что свидетельствовало о высоком чине. Он подошел к гостям, протягивая руку. - Полковник Чарлз Уэстин Безоар к вашим услугам. В былые времена я состоял членом коллегии адвокатов штата Орегон и уполномоченным от республиканской партии в округе Джексон. Теперь имею честь служить главным судьей в Американской освободительной армии. Гордон приподнял бровь, не обращая внимания на протянутую руку. - После Краха армий здесь расплодилось без числа. В которой из них вы служите? Безоар с улыбочкой опустил руку. - Понимаю, некоторые награждают нас другими именами. Оставим это на время и ограничимся тем, что я являюсь адъютантом генерала Волши Маклина, любезно пригласившего вас к себе. Генерал скоро к нам присоединится. Пока же позвольте мне угостить вас местным напитком горцев. - Он снял с резной полки изящный графин. - Что бы ни рассказывали о нашей суровой жизни, вы увидите, что мы сохранили кое-что из былых пристрастий. Гордон покачал головой. Джонни вообще смотрел поверх лысой полковничьей макушки. Безоар пожал плечами. - Не желаете? Жаль. Что ж, в другой раз. Надеюсь, вы не будете возражать, если я отхлебну немного... - Он налил себе в рюмку коричневой жижи и указал на два стула у камина. - Прошу вас, джентльмены! Вы, вероятно, еще не до конца оправились после путешествия. Устраивайтесь поудобнее. Мне так много хочется от вас узнать! К примеру, господин инспектор, как обстоят дела там, в восточных штатах, за пустыней и горами? Гордон опустился на стул, не моргнув глазом. Итак, у "освободительной армии" имеется разведка. Неудивительно, что Безоар знает, кто они такие, или, по крайней мере, за кого принимают его, Гордона, в северном Орегоне. - Во многом так же, как и на западе, мистер Безоар. Люди стараются выжить и отстроить то, что возможно. Гордон попытался снова представить себе страну мечты: Сент-Пол, Одессу, Грин-Бэй, живые города, возглавившие дерзкую нацию, претендующую на возрождение, а не города-призраки, продуваемые ветрами, разоренные одичавшими ордами. Нет, он говорит о городах, увиденных в грезах. Голос его был суров: - Кое-где людям повезло больше, кое-где - меньше. Везучие многого добились и надеются на лучшую участь для своих детей. В других местах возрождение... идет медленнее. Некоторые из тех, кто в прошлом поколении почти уничтожил нашу страну, по-прежнему сеют хаос, перехватывают наших курьеров, препятствуют сообщениям. Говоря сейчас об этом, - холодно продолжал Гордон, - я не могу не спросить вас, как вы поступили с почтой, которую ваши люди похитили у Соединенных Штатов? Безоар надел очки в тонкой оправе и взял со стола пухлую папку. - Полагаю, речь идет вот об этих письмах? - Он открыл пакет, в котором зашелестели десятки посеревших и пожелтевших листочков. - Видите? К чему отрицать очевидное? Считаю, что нам надо быть друг с другом откровенными, тогда из встречи выйдет толк. Да, наш передовой разведывательный отряд действительно нашел среди руин Юджина вьючную лошадь - вашу, насколько я понимаю, - с этим весьма странным грузом. По иронии судьбы, в тот самый момент, когда наши разведчики завладели сумкой, вы расправлялись в другой части города с двумя их товарищами. - Безоар поднял руку, не давая Гордону ответить. - Не бойтесь возмездия. Наша холнистская философия его не признает. Вы победили двух "мастеров выживания" в честном бою, и это возвышает вас до нашего уровня. Иначе отчего, захватив вас в плен, мы обращались с вами как с людьми, а не как с рабами или скотом? Безоар любезно улыбался, но Гордон окаменел. Прошлой весной в Юджине он видел, как надругались холнисты над телами безобидных сборщиков электронного хлама. Помнил он и героический поступок матери юного Марка Эйга, спасшей жизнь ему и своему сыну. Безоар говорил сейчас чистосердечно, однако Гордон находил его логику ущербной и отвратительной. Лысый холнист развел руками. - Мы признаем, что забрали вашу почту, господин инспектор. Но не смягчает ли нашу вину неведение? Ведь до тех пор, пока я не взял в руки эти письма, никто из нас и слыхом не слыхивал о Возрожденных Соединенных Штатах! Теперь представьте наше изумление, когда мы столкнулись с тем, что письма преодолевают расстояния во много миль, перепархивая из города в город, что выписываются мандаты новым почтмейстерам... - Он приподнял пачку официальных бланков. - А тут еще эти декларации временной администрации в Сент-Поле... Сами по себе его слова не несли агрессии и казались искренними. Однако в тоне слышалось нечто иное... Гордон пока не понимал, что именно назревает, но ему все больше становилось не по себе. - Теперь вы все знаете, однако не унимаетесь, - ответил он. - После вашего вторжения на северную территорию исчезли бесследно два наших курьера. Ваша "американская освободительная армия" уже много месяцев ведет войну против Соединенных Штатов, полковник Безоар. И этого уж на неведение не спишешь! Ложь получалась у него с необыкновенной легкостью. Ведь сами слова были правдивы... В те недолгие недели сразу после "победы" в большой войне, когда у Соединенных Штатов еще оставалось правительство, а продовольствие и материалы, перевозимые по дорогам, еще охранялись, истинной проблемой стал не поверженный враг, а нарастающий внутренний хаос. В переполненных элеваторах гнило зерно, а фермеров косили пустяковые, казалось бы, болезни. При этом в городах имелось достаточно вакцины, но население там пухло от голода. Люди гибли скорее от развала экономики и беззакония, воцарившихся с распадом сети снабжения и взаимопомощи, нежели от бомб, микробов и даже трехлетней ядерной зимы. Именно такие люди, как этот лысый трепач, нанесли нации сокрушительный удар и лишили миллионы несчастных последнего шанса. - Возможно, возможно... - Безоар опрокинул рюмочку и улыбнулся. - Но сейчас слишком многие объявляют себя подлинными наследниками американской государственности. Что с того, что ваши Возрожденные Соединенные Штаты контролируют обширные пространства с большим населением, что с того, что среди ваших лидеров есть старые болваны, которые некогда победили на выборах, не поскупившись на наличность и на улыбки с телеэкрана? Разве из этого следует, что они и есть подлинная Америка? На какое-то мгновение спокойствие и благоразумие покинули лицо "полковника", и на Гордона глянул фанатик, ничуть не изменившийся за все эти годы. Гордон уже слышал похожий голос: давным-давно точно так же вещал по радио сам Натан Холн - еще до того, как этот "святой" мастеров выживания кончил жизнь на виселице; потом у него появились последователи и подражатели. Это была все та же философия доведенного до крайности эгоизма, которая породила неистовства нацизма и сталинизма. Гегель, Хорбигер, Холн - все они имели одинаковые корни. Высосанная из пальца истина, проповедуемая тоном самодовольства и непогрешимости и не подлежащая проверке реальностью. В Северной Америке холнизм исповедовали во времена беспримерного предвоенного расцвета лишь немногие свихнувшиеся личности, оставшиеся верными эгоизму восьмидесятых годов. Зато в другом полушарии фанатикам иной версии того же зла - "Славянскому Мистицизму" - удалось захватить власть. Это безумие в конечном счете и ввергло мир в пучину Светопреставления. Улыбка Гордона была мрачна и сурова. - Кто теперь, после стольких лет, сумеет разобраться, что законно, а что нет? Одно бесспорно, Безоар: "подлинный дух Америки" - сегодня это истребление холнистов. Ваш культ силы всем ненавистен, и не только в Возрожденных Соединенных Штатах, но практически всюду, где я побывал. Враждующие деревни забывают о распрях, стоит появиться слуху о приближении вашей банды. Любой человек в камуфляже подлежит казни через повешение. Он попал в цель. Ноздри человека с серьгами задергались. - Полковник Безоар, с вашего позволения. Полагаю, что кое-где дела обстоят по-другому, господин инспектор. Скажем, во Флориде или на Аляске. Гордон пожал плечами. Об этих штатах никто ничего не слышал с тех пор, как упали первые бомбы. Однако имелись и другие места, хотя бы тот же южный Орегон, куда холнисты не осмеливались сунуться. Безоар встал и подошел к книжной полке. - Вы когда-нибудь читали Натана Холна? - спросил он прежним любезным голосом, вооружившись увесистым томом. Гордон отрицательно помотал головой. - Но, сэр, как же вы можете узнать врага, не познакомившись с его образом мыслей? Прошу вас, загляните в "Утраченную Империю". Это биография другого великого человека, вице-президента Аарона Бэрра [вице-президент США, был арестован по приказу президента Джефферсона и обвинен в измене], написанная самим Холном. Возможно, это заставит вас передумать. Если хотите знать, мистер Кранц, вы, по-моему, вполне могли бы стать холнистом. Зачастую сильные нуждаются лишь в том, чтобы раскрылись их глаза, прежде ослепленные пропагандой слабых, чтобы понять: они способны завладеть миром - стоит только протянуть руку. Гордон подавил первый гневный импульс и взял книгу. Вряд ли стоило и дальше дразнить собеседника. Достаточно одного его слова, чтобы обоих северян прикончили без лишних разговоров. - Идет. По крайней мере, это поможет мне скоротать время, пока вы не организуете нашу переправку обратно на Уилламетт, - примирительно молвил он. - Ага, - проронил Джонни, впервые раскрыв рот. - Кстати, как насчет уплаты дополнительного почтового сбора за доставку украденной вами почты? Письма мы прихватим с собой. Безоар холодно улыбнулся Джонни, но ответить не успел: раздались грузные шаги по дощатому полу. В распахнувшейся двери появились трое бородачей в неизменном черно-зеленом камуфляже. Самый низкорослый из них имел наиболее начальственный пил. В его ухе болталась всего одна серьга, зато с драгоценными камнями. - Джентльмены, - провозгласил Безоар, снова вставая, - позвольте представить вам бригадного генерала запаса армии США Маклина, объединившего орегонские кланы холнистов и принявшего командование силами освобождения Америки. Гордон неуклюже встал. Он не верил собственным глазам: более странных личностей, чем генерал и двое его подручных, ему прежде не доводилось видеть. Бороды и серьги, а также веревочки с "трофеями", служившими церемониальными украшениями, ему уже встречались. Но шрамы... Они густо покрывали не только лица вошедших, но и каждый участок кожи на руках и на шее - все, что не скрывала одежда. Над шрамами когда-то потрудились хирурги, о чем говорили сохранившиеся следы швов; при этом бугрящиеся мышцы и одновременно выпирающие сухожилия производили странное впечатление. Гордону пришло на ум, что он когда-то уже наблюдал нечто похожее. Правда, он не мог сразу вспомнить, где и когда именно. Уж не стали ли бедолаги жертвами послевоенной эпидемии - свинки или тироидной гипертрофии? В следующее мгновение Гордон узнал гориллоподобного адъютанта Маклина: именно этот урод набросился на него на берегу Кокилла и уложил наземь, прежде чем он успел пошевелить пальцем. Ни один из троих не принадлежал к новому поколению доморощенных феодалов - молодых силачей, навербованных по всему южному Орегону. Нет, эти успели возмужать еще до Светопреставления, однако время нисколько их не состарило. Генерала Маклина, к примеру, отличали настолько мягкие, кошачьи движения, что наблюдая их невольно брала оторопь. Он не терял времени на любезности: кивнув головой в сторону Джонни, генерал дал понять Безоару, каковы его намерения. - Ах да, - протянул Безоар, изящно поводя рукой, - мистер Стивенс, будьте так добры, перейдите в сопровождении этих джентльменов в ваш... номер. Генерал желает переговорить с вашим начальником с глазу на глаз. Джонни взглянул на Гордона. Кивни тот сейчас, Джонни устроил бы свалку. Гордон даже поежился, видя столь беззаветную преданность. Он никогда не стремился к тому, чтобы его боготворили. - Возвращайся, Джонни, - молвил он. - Я присоединюсь к тебе позднее. Двое гигантов вывели Джонни вон. Дождавшись, когда стихнут шаги за дверью, Гордон обернулся к предводителю холнистов. Он был полон самых решительных намерений. Здесь, в стане врага, он не сожалел о необходимости лицемерить. Если для того, чтобы одурачить этих выродков, ему придется лгать напропалую, он с радостью это сделает. Он гордо расправил на себе форму, готовясь к своему самому величественному представлению. - Брось! - пролаял Маклин, вытянув вперед свою длинную мускулистую руку. - Одно слово о Возрожденных Соединенных Штатах - и я запихну тебе в глотку твою паршивую форму. Гордон остолбенел. Безоар ухмылялся. - Боюсь, я сказал вам далеко не все, господин инспектор. - Теперь в голосе Безоара звучал неприкрытый сарказм. Нагнувшись, он выдвинул один из ящиков стола. - Едва услыхав о вас, я немедленно направил людей по вашим следам. Кстати, вы правы, говоря, что холнизм кое-где не слишком популярен. Пока. Две наши группы так и не вернулись. Генерал Маклин щелкнул пальцами. - Не тяните резину, Безоар! Я занят. Пусть введут того кретина. Безоар послушно кивнул и дернул веревку на стене. Гордону оставалось только догадываться, что он хотел найти в своем столе. - Но одна из групп столкнулась в Каскадных горах, в ущелье к северу от Крейтер-Лейк, с кучкой отчаянных субъектов. Возникли разногласия, большая часть субъектов полегла, однако нам удалось уговорить одного из тех, кто выжил... Послышались шаги, занавес с бахромой раздвинулся. Смазливая блондинка пропустила в комнату побитого человека с перевязанной головой. Его комбинезон все той же защитной расцветки был залатанным и выцветшим, на поясе болтался нож, а из уха свисала маленькая сережка. Он не поднимал глаз от пола. Этот "мастер выживания" определенно не слишком обрадовался, что оказался в таком обществе. - Я бы представил вас этому новобранцу, господин инспектор, - продолжал Безоар, - но вы, кажется, и так знакомы. Гордон растерянно покрутил головой. Что здесь происходит? Он никогда в жизни не встречался с этим человеком! Безоар легонько хлопнул понурого незнакомца по спине, заставляя его поднять глаза. - Утверждать не могу... - сказал новоявленный последователь Холна, рассматривая Гордона. - Возможно, это и он. Незначащая встреча, малозначительное происшествие... Гордон непроизвольно стиснул кулаки. Знакомый голос! - Это ты, мерзавец! Несмотря на отсутствие горской шляпы, Гордон вспомнил эти припорошенные сединой бакенбарды и болезненную худобу. Роджер Септен был сейчас куда менее безмятежен, чем в их предыдущую встречу на иссушенном горном склоне, когда он участвовал в нападении на Гордона и еще издевался над ограбленным, обреченным на неминуемую смерть. Безоар удовлетворенно кивнул. - Можешь идти, рядовой Септен. Полагаю, твой офицер найдет для тебя подобающее поручение. Бывший грабитель, а до того - биржевой маклер обреченно кивнул и вышел, больше ни разу не взглянув на Гордона и не произнеся ни слова. Только сейчас до Гордона дошло, как он сглупил. Ему следовало притвориться, что он не узнает этого доходягу. Впрочем, вряд ли бы это что-либо изменило: Маклин казался убежденным в своей правоте. - Продолжайте! - приказал генерал адъютанту. Безоар снова полез в ящик стола. На свет появилась маленькая потрепанная тетрадка в черной обложке, которую Безоар протянул Гордону. - Узнаете? Здесь стоит ваше имя. Гордон прикрыл глаза. Да, это его дневник... тот, что украли вместе с остальным его добром Септен с дружками за несколько часов до того, как он набрел на разбитый почтовый джип и начал свою новую карьеру - карьеру почтальона. Как он тогда оплакивал утрату! Ведь в дневнике содержалось описание всего его маршрута с тех пор, как он покинул Миннесоту семнадцать лет тому назад, и его впечатления о жизни в Америке, потерпевшей полный крах... Однако теперь появление этой тетрадки означало для него полный провал. Он тяжело опустился на стул, мгновенно лишившись сил. О, как зло подшутили над ним силы преисподней! В конце концов он пал-таки жертвой собственной лжи. На страницах дневника не было ни единого упоминания о почтальонах, "возрождении", Соединенных Штатах, а только правда, голая правда. 13 НАТАН ХОЛН УТРАЧЕННАЯ ИМПЕРИЯ "Сегодня, когда близится к концу двадцатый век, считается, что величайшее противостояние нашего времени - это борьба так называемых "левых" с так называемыми "правыми"; но и те, и другие - всего лишь чудища, орудующие в сфере вымышленной политической жизни. Мало кто осознает, что эти так называемые оппоненты - на самом деле два лика одного и того же смертельно больного зверя. Большинство поражено слепотой, препятствующей миллионам разглядеть, как их обводят вокруг пальца с помощью этой фикции. Однако так было не всегда. И так не пребудет вовеки. В других работах я говорил об иных системах: о чести, возведенной в абсолют в средневековой Японии, о славных дикарях - американских индейцах, о блистательной Европе того периода, который именуется неженками-историками "эпохой средневековой тьмы". История снова и снова преподносит нам один и тот же урок: во все эпохи кто-то командовал, кто-то повиновался. Вот взаимоотношения подчиненности и силы, отличающиеся достоинством и естественностью! Мы как вид всегда жили при феодализме, с тех самых пор, как, сбившись в дикие стаи, устрашали друг друга криками с вершин холмов. Таким оставался наш образ жизни, пока люди не были совращены, пока сильные не стали внимать жалкому лепету - пропаганде слабых. Вспомните, как обстояло дело в Америке на заре девятнадцатого века. Тогда неограниченные возможности развития подавили болезненные ростки так называемого "Просвещения". Победоносные солдаты революции смели английское разложение с территории континента. Граница была открыта, и крепкий дух индивидуализма гордым стягом реял над новорожденной нацией. Именно дух индивидуализма вдохновлял Аарона Бэрра, когда он двинулся на завоевание новых территорий за пределами первых тринадцати колоний. Он мечтал о том, о чем мечтается всякому мужчине - о могуществе, завоеваниях, империи! Каким бы стал мир, если бы он одержал победу? Смог бы он помешать появлению этих недоносков, этих уродливых близнецов - капитализма и социализма? Кто знает! Я буду говорить о том, во что я верю. Вера моя - в том, что до Эры Величия было тогда рукой подать, она должна была вот-вот родиться! Однако Бэрр оказался повержен прежде, так и не сумев свершить больше, нежели просто покарать Александра Гамильтона, служившего игрушкой в руках предателей. Может показаться, что главным его противником выступал президент Джефферсон - двурушник, лишивший Бэрра президентства. Однако на самом деле заговор проник гораздо глубже. Приводные ремни находились в руках злого гения - Бенджамина Франклина [Бенджамин Франклин (1706-1790) - один из основателей Соединенных Штатов, входил в число авторов Декларации независимости США. Кроме того, Франклин был Почтмейстером сначала Филадельфии, а затем и всех 13 североамериканских колоний]. Это он верховодил интригой, поставившей целью удушить империю еще в зародыше. У него было слишком много подручных, которых не сумел одолеть даже такой могучий боец, как Бэрр. Главным же его инструментом служил Орден Цинцинната..." Гордон захлопнул книгу и бросил ее рядом с соломенным тюфяком заглавием вниз. Как могли найтись у подобного бреда читатели, не говоря уж об издателях? Ужин остался позади, но в сарае было еще достаточно светло, чтобы читать, ибо солнце впервые за несколько дней выглянуло из-за облаков. Однако по спине Гордона ползали холодные мурашки, а в голове звучали заклинания сумасшедшего. "Злой гений Бенджамин Франклин..." Натан Холн нащупал верную струну, утверждая, что "Бедный Ричард" был далеко не простым издателем и философом, совмещавшим к тому же страсть к научному экспериментаторству с вульгарным распутством. Если бы Холн не передергивал в цитировании, то можно было бы согласиться, что Франклин стоял в центре необычных событий. После Войны за независимость и впрямь случилось нечто странное, что заставило отступить людей, подобных Аарону Бэрру, и привело к созданию государства, знакомого Гордону. Однако помимо этого Гордона поразил размах безумия Холка. Безоар с Маклином, должно быть, тоже совершенно выжили из ума, если воображают, что такие бредни сделают из него их единомышленника! На самом деле книга произвела на него совершенно противоположное впечатление. Он был готов погибнуть при извержении вулкана, лишь бы таковой пробудился прямо здесь, в Агнесс, и погубил все это змеиное гнездо. Где-то неподалеку плакал младенец. Сколько Гордон ни всматривался, ему удалось разглядеть в сумерках только неясные фигуры, снующие в ближней роще. Прошлым вечером в Агнесс пригнали новых пленных. Они со стонами ползали теперь вокруг костра, который им позволили развести, не рискуя сунуться под какую-нибудь крышу. Гордона и Джонни ожидала перспектива оказаться среди этих несчастных, если Маклин не получит от них желанного ответа. "Генерал" все больше терял терпение. Ведь, с его точки зрения, Гордон отвечал отказом на вполне разумное предложение. Оставалось совсем немного времени, чтобы принять окончательное решение. В ближайшую же оттепель холнисты возобновят наступление, независимо от того, согласится он на сотрудничество с ними или нет. Ему практически не оставили выбора. Непрошенные воспоминания о Дэне все время теснились у него в голове. Он скучал по ней, гадал, жива ли она; ему очень не хватало ее прикосновений, и он уже готов был смиренно выслушивать ее бесконечные вопросы. Теперь, конечно, поздно помешать ей и ее последовательницам, сколь ни безумны их замыслы. Гордон недоумевал, почему Маклин не торопится порадовать его вестью о новом несчастье, постигшем самодеятельную Армию долины Уилламетт. "Всему свое время", - мрачно думал он. Джонни закончил промывать донельзя истертую зубную щетку - единственную вещь, которой они с Гордоном владели на пару. Усевшись рядом с ним, юноша поднял с соломы биографию Бэрра. Осилив несколько страниц, он недоуменно вскинул брови. - Конечно, наша школа в Коттедж-Гроув не больно хороша по довоенным стандартам, зато дедушка только и делал, что подсовывал мне книжки, и много рассказывал об истории и тому подобном. Даже я понимаю, что этот самый Холн добрую половину своей писанины высосал из пальца. Непонятно, как ему удалось тиснуть подобную книжицу? Неужели ему хоть кто-то поверил? - Это называется "большая ложь", Джонни, - отозвался Гордон. - Главное - делать вид, будто ты разбираешься в том, о чем толкуешь, и приводишь подлинные факты. Болтай без умолку, сплетай клубок лжи, разоблачай мнимые заговоры и повторяй свои домыслы снова и снова. Те, которые ждут оправдания собственной ненависти и клевете, - возомнившие о себе невесть что слабаки - ухватятся за любое самое примитивное объяснение вселенского устройства. Такие никогда не упрекнут тебя в передергивании фактов. Это великолепно получалось у Гитлера, потом у Мистиков с востока. Холн - всего лишь новый мастер Большой Лжи. "А ты сам?" - упрекнул себя Гордон. Разве он, изобретатель басни о Возрожденных Соединенных Штатах и пособник лгунов из окружения Циклопа, имеет право бросать в других камни? Джонни почитал еще несколько минут и снова отвлекся. - А что это за Цинциннат? Его тоже выдумал Холя? Гордон откинулся на солому и ответил, не открывая глаз: - Нет. Если я правильно помню, так звали великого древнеримского полководца времен Республики. Легенда гласит, что, устав от битв, он оставил армию и принялся мирно обрабатывать землю. Но как-то раз к нему явились посланцы города: римские армии оказались разгромлены из-за бездарности их военачальников. Катастрофа неминуема. Гонцы нашли Цинцинната за плугом и стали умолять его, чтобы он возглавил последний оборонительный бой... - Что же ответил Цинциннат посланникам Рима? - А он, - Гордон зевнул, - и не подумал отказываться. Хотя ему не больно хотелось возвращаться к ратным трудам. Он возглавил римлян, отбросил захватчиков, а потом гнал их до того города, откуда они выступили. В общем, одержал громкую победу. - Держу пари, римляне провозгласили его царем, - сказал Джонни. - Армия именно этого и хотела. Народ - тоже... Но Цинциннат послал их всех куда подальше, возвратился к себе на ферму и больше не казал оттуда носа. - Непонятно... - Джонни почесал в затылке. - Почему он так поступил? Гордон, напротив, отлично понимал легендарного героя, тем более сейчас, наученный горьким опытом. Не так давно он получил разъяснение истинных причин людских поступков и никогда его не забудет. - Гордон? Он ничего не ответил. Его внимание привлек неясный шум снаружи. Сквозь щель в досках сарая он увидел кучку людей, поднявшихся на холм со стороны реки. Там только что пристала к берегу лодка. Джонни пока ничего не замечал. Он задавал вопрос за вопросом - и так продолжалось с тех пор, как они пришли в себя после мучительного пути. Этот юнец, подобно Дэне, не упускал любой возможности пополнить свои познания. - Рим - это задолго до американской революции, правда, Гордон? Тогда что это за... - он заглянул в книгу, - Орден Цинцинната, о котором говорит Холн? Гордон наблюдал за тем, как процессия приближается к их сараю. Двое невольников несли на носилках раненого, их сопровождали солдаты-холнисты в хаки. - Орден Цинцинната основал после Войны за независимость Джордж Вашингтон, - рассеянно отозвался он. - Основными членами Ордена стали его офицеры... Он запнулся, видя, как открывается дверь. Оба узника уставились на невольников, опустивших на солому носилки. Потом они вместе с охранниками исчезли, не проронив ни слова. - Он тяжело ранен, - сказал Джонни, осмотрев распростертое на соломе тело. - Повязку не меняли уже несколько дней. Гордон вдоволь нагляделся на раненых за годы? минувшие с того дня, как весь его второй курс колледжа забрали в ополчение; и еще он вдоволь наслушался кустарных диагнозов, пока служил во взводе у лейтенанта Вана. Ему хватило одного взгляда, чтобы понять: пулевые ранения можно было бы вылечить, если бы за дело взялись вовремя и всерьез. Сейчас же от неподвижной фигуры на соломе пахло надвигающейся смертью. На руках и ногах несчастного виднелись следы пыток. - Надеюсь, он не открыл им правды, - пробормотал Джонни, стараясь уложить умирающего поудобнее. Гордон помог ему подоткнуть одеяло. Он никак не мог сообразить, откуда взялся этот несчастный. На бойца с реки Уилламетт он не был похож. В отличие от большинства мужчин из долины Камас и Розберга, он до недавних пор регулярно пользовался бритвой. Несмотря на явно жестокое обращение в последние дни, когда его захватили в плен, у него еще оставалась довольно мощная мускулатура: это означало, что его миновала невольничья доля. Внезапно Гордон отпрянул от умирающего и удивленно заморгал глазами. - Джонни, гляди! Ты видишь то же, что и я? Джонни проследил за его жестом и откинул одеяло. - Будь я неладен... Гордон, это похоже на форму! Гордон кивнул. Да, это была форма, к тому же определенно довоенного пошива. Она абсолютно не походила ни на комбинезоны холнистов, ни на любую другую одежду, которую им приходилось видеть в Орегоне. На плече умирающего была нашивка с эмблемой, которую Гордон разглядывал, не веря собственным глазам: золотой фон и бурый медведь, стоящий на задних лапах на красной ленте... [изображение на флаге штата Калифорния] Через некоторое время за Гордоном снова пришли - уже знакомый эскорт плюс невольник с фонарем. - Этот человек умирает, - сказал Гордон старшему в карауле. Молчаливый холнист с тремя серьгами буркнул: - Ну и что? Сейчас к нему пришлют женщину. Пошевеливайся! Генерал ждет. По пути им встретилась на освещенной луной тропе фигура, бредущая в противоположном направлении: обвисшие плечи, глаза, прикованные к тазику с бинтами и мазями; женщина посторонилась, хотя охранники ее вообще не заметили. В последний момент она все-таки подняла глаза, и Гордон узнал ту самую маленькую седеющую брюнетку, которая несколько дней назад забирала в починку его форму. Он попытался ободряюще улыбнуться ей, однако это лишь повергло ее в панику. Она втянула голову в плечи и скрылась в темноте. Гордон понуро ковылял за стражниками. Женщина чем-то напомнила ему Эбби. Его ни на минуту не оставляла тревога за друзей в Пайн-Вью: ведь холнистская разведка, наткнувшаяся на банду мародеров с его дневником, побывала в опасной близости от деревни. Выходит, угроза нависла не только над островком цивилизации в долине Уилламетт. Он понимал, что никто не может теперь считать себя в безопасности - кроме разве что Джорджа Паухатана, которому ничто не угрожает на его Сахарной Голове, где он ухаживает за пчелами да знай себе варит пиво, пока остальной мир сгорает в огне. - Мне начинают надоедать ваши увертки, Кранц, - сообщил генерал Маклин, когда охранники оставили его наедине с пленником в заставленной книгами комнате в избушке лесника. - Вы ставите меня в трудное положение, генерал. Я все еще изучаю книгу, полученную от полковника Безоара, стараясь понять... - Хватит болтать? - Маклин подошел к Гордону почти вплотную. Даже при взгляде сверху обезображенное лицо низкорослого холниста выглядело устрашающе. - Я знаю людей, Кранц. Вы достаточно сильны, из вас выйдет славный вассал. Но вас разъедает чувство вины и прочие яды "цивилизации". Вы настолько пропитаны ими, что я начинаю склоняться к мнению: пожалуй, вы - бесполезный шлак. Смысл этих слов был совершенно ясен. Гордон сделал над собой усилие, чтобы унять дрожь в коленях. - Вы могли бы стать бароном Корваллиса, Кранц. Это высокий титул в нашей нарождающейся империи. Можете даже предаваться своим старомодным пристрастиям, если вам так хочется и если вы достаточно сильны, чтобы это выдержать. Вам хочется быть хорошим со своими вассалами? Хочется плодить почтовые отделения? Что ж, мы могли бы даже не лишать вас ваших Возрожденных Соединенных Штатов. - Маклин ухмыльнулся, обдав Гордона тяжелым запахом изо рта. - Об этом вашем черненьком дневничке известно только Чарли и мне, и мы до поры до времени о нем не распространяемся. Поймите, дело не в том, что вы мне нравитесь. Просто сотрудничество с вами было бы для нас полезно. Вы могли бы управляться с этими умниками в Корваллисе лучше, чем кто-либо из моих ребят. Мы даже согласились бы не выключать тамошнего Циклопа, если от него есть прок. Значит, холнисты еще не пронюхали, что реально стоит за легендой о суперкомпьютере... Конечно, это не имело для них особого значения: им всегда было наплевать на технику, которая не помогает воевать. Пользу из науки извлекали преимущественно слабые. Маклин вытащил из камина кочергу и похлопал ею по ладони. - В противном случае мы захватим Корваллис уже этой весной. Если только вы не пойдете на попятный, он полыхнет, уж будьте уверены! Тогда никаких почтовых отделений, сынок! И всяких там умных машин! Маклин указал кочергой на лист бумаги на столе. Рядом стояла чернильница с ручкой. Гордон хорошо понимал, что от него требуется. Если бы от него не домогались ничего другого, кроме согласия сотрудничать с будущей империей холнистов, он бы давно уступил, притворился бы, что играет в их игры, пока не появится возможность бежать. Однако Маклин был осмотрителен. Он требовал от Гордона, чтобы тот написал в Совет Корваллиса письмо и убедил своих друзей в необходимости сдать несколько ключевых опорных пунктов. Это послужило бы доказательством доброй воли, предшествующим его освобождению. Естественно, при этом ему оставалось лишь верить генералу на слово, ожидая, что его произведут в "бароны Корваллиса". Однако Гордон сомневался, что генерал будет придерживаться данного слова, так как не собирался держать своего. - Может быть, вы питаете иллюзию, будто мы недостаточно сильны, чтобы покончить с вашей жалкой "армией долины Уилламетт" без вашего содействия? - Маклин рассмеялся и повернулся к двери. - Шон! - позвал он. Гориллоподобный телохранитель Маклина явился на зов бесшумно, как привидение. Он закрыл за собой дверь и, подойдя к генералу строевым шагом, замер по стойке смирно в ожидании приказаний. - Должен вас кое во что посвятить, Кранц. Шон, я и тот проворный кот, который взял вас в плен, - последние из людей особого сорта. - Голос Маклина звучал теперь доверительно. - Дело это было сверхсекретное, но до вас могли дойти кое-какие слухи. Речь об экспериментах, целью которых являлось создание особых, прежде невиданных боевых подразделений. Наконец-то все стало на свои места, получило объяснение: неправдоподобная прыть генерала, шрамы, избороздившие его самого и его двоих подручных... - "Приращенные"! Маклин кивнул. - Молодец! Вы были достаточно наблюдательны для зубрилы из колледжа, расслабленного долбежкой психологии и этики. - Но мы-то считали, что за слухами ничего не стоит! Вы хотите сказать, что они действительно поработали с солдатами так, что те... Он запнулся, глядя на выступающие бугры мускулов на голых руках Шона. Значит, правда - как ни трудно с этим смириться. Иного рационального объяснения не существовало. - Нас впервые опробовали в Кении. Результаты боя пришлись правительству по вкусу. Только, боюсь, они схватились за головы, когда после примирения мы вернулись домой. Гордон смотрел, как Маклин протянул кочергу телохранителю. Тот взялся за конец, но не всей рукой, а лишь пальцами, сложив их щепотью. Маклин таким же образом сжал свой конец кочерги. Каждый стал с силой тянуть в свою сторону. При этом Маклин продолжал разглагольствовать, ничем не выказывая напряжения - у него даже дыхание не сбилось. - Эксперимент продолжался в конце восьмидесятых - начале девяностых годов. Из нас создали специальные подразделения. Предпочтение отдавалось таким, как мы. Чугунная кочерга не шевелилась. Оставаясь совершенно прямой, она вдруг стала растягиваться. - С кубинцами мы расправились образцово. - Маклин не сводил взгляда с Гордона. - Но армейским не понравилось, как стали вести себя ветераны после возвращения домой. Они уже тогда опасались Натана Холна: его учение находило отклик в сердцах сильных. Программа "приращения" была свернута. Кочерга покраснела посередине. Вытянувшись раза в полтора, она вдруг стала крошиться, как разгрызенная карамель. Гордон бросил взгляд на полковника Безоара, появившегося в комнате: тот нервно облизывал губы и вообще имел несчастный вид. Гордон догадывался, что за мысли его преследуют. Подобная мощь была недостижима для полковника. Ученые и больницы, где творились подобные чудеса, давно отошли в прошлое. Религия холнизма, исповедуемая Безоаром, требовала от него повиновения этим людям. Кочерга разорвалась на две части с оглушительным звоном. Гордона обдало горячей волной. "Приращенные" воины остались стоять в прежних позах. - Довольно, Шон. - Маклин бросил свой обломок в камин. Адъютант сделал то же, развернулся как на плацу и вышел вон. Маклин лукаво посмотрел на Гордона. - Ну что, теперь вы не сомневаетесь, что к маю мы войдем в Корваллис? Неважно, с вами или без вас. Кстати, любой "неприращенный" солдат в моей армии стоит двадцати неповоротливых фермеров, не говоря уже о ваших потешных вояках в юбках. Гордон насторожился, но Маклин еще не закончил свою речь. - Будь вас там хоть в десять раз больше - ваше дело безнадежно! Неужто вы думаете, что мы, "приращенные", не могли бы просочиться на ваши укрепленные позиции и поднять там все в воздух? Да мы могли бы разнести всю вашу оборону голыми руками! Можете не сомневаться. Он пододвинул ближе к Гордону бумагу и ручку. Гордон уставился на желтый лист. Откровения генерала только укрепили его уверенность. Он смело встретил взгляд Маклина. - Демонстрация силы произвела на меня должное впечатление. Но тогда будьте добры, ответьте, генерал, почему вы так и не взяли Розберг? Лицо Маклина налилось кровью. Гордон чуть улыбнулся, глядя на предводителя холнистов. - И уж если зашла об этом речь, поясните, генерал, кто вытесняет вас из ваших собственных владений? Мне следовало догадаться раньше - есть причины, заставляющие вас торопиться. Ведь вы определенно движетесь с невольниками и всем имуществом на север. Между прочим, прежние варварские нашествия, известные в истории человечества, начинались так же, по принципу падающих одна на другую костяшек домино. Вот и скажите, генерал, кто так мощно пинает вас под зад, что вы покидаете Рог-Ривер? Теряя над собой контроль, Маклин все же старался не отводить от Гордона взгляд. - Уберите его отсюда! - гаркнул он, обращаясь к Безоару. Гордон пожал плечами и отвернулся, не желая становиться свидетелем спора. - А когда вернетесь, мы еще разберемся с вами, Безоар... разберемся, кто нарушил конспирацию! Гнев командира заставил шефа холнистской разведки выскочить из комнаты и поманить стражников. Безоар лично сопровождал Гордона до места заточения, уцепившись за локоть пленника дрожащей рукой. - Кто велел поместить здесь этого типа? - завопил полковник, обнаружив на сырой соломе умирающего, над которым хлопотали Джонни и насмерть перепуганная женщина. - Кажется, Истермен, - пробормотал кто-то из стражи. - Он только что вернулся с фронта на Салмон-Ривер... Салмон-Ривер! Так называется река в Северной Калифорнии... - Заткнись! - оборвал стражника Безоар. Однако Гордон успел понять, что догадка его верна. Война велась с куда большим размахом, чем он полагал прежде. - Уберите его отсюда. А Истермену немедленно явиться в штаб! Охрана засуетилась. - Эй, полегче с ним! - взвился Джонни, увидев, что раненого подхватили, как мешок с картошкой. Бросив на пленного яростный взгляд, холнистский полковник хотел выместить злобу на несчастной женщине и занес ногу для пинка, но та, наученная горьким опытом, уже успела выскользнуть за дверь. - Увидимся завтра, - бросил Безоар Гордону. - Полагаю, вам лучше одуматься и написать в Корваллис. Ваше сегодняшнее поведение было опрометчивым. Гордон смотрел сквозь него, как бы не замечая. - Отношения между генералом и мной вас не касаются, полковник, - бросил он. - Обмениваться угрозами и вызовами могут только равные друг другу. Цитата из Натана Холна отшвырнула Безоара к стене, как зуботычина. Гордон тем временем уселся на солому и заложил руки за голову, не желая более обращать внимание на бывшего юриста. Только после ухода полковника в мрачном сарае воцарился покой, и Гордон спросил Джонни: - Солдат с медведем на эмблеме так и не заговорил? - Так и не пришел в сознание, - ответил Джонни, грустно покачав головой. - А женщина? Она хоть что-нибудь сказала? Джонни осторожно оглянулся. Остальные узники по-прежнему валялись в своих углах, уставившись на стену. - Ни единого словечка. Зато она сунула мне вот это. Гордон взял в руки изорванный конверт. Он мгновенно узнал его: это было письмо Дэны - то самое, которое ему вручил Джордж Паухатан на горе Сахарная Голова. Должно быть, оно затерялось в кармане его брюк и попало в руки женщине, забравшей одежду в стирку. Неудивительно, что ни Маклин, ни Безоар ни словом не обмолвились о письме. Гордон решил, что к генералу оно попасть не должно. Как ни безумна Дэна и ее подруги, они заслуживают шанса испытать свои силы. Он принялся было рвать письмо на клочки, намереваясь после съесть, но Джонни схватил его за руку. - Не