устив хвост, что на лошадином языке означало: "Не поймаешь, не поймаешь!" Разозлившийся и покрасневший доктор Ди с проклятьями кинулся за ней. Соловая тут же пустилась рысью. - Нет-нет, не бегите! - крикнул Майлз. - Как же, к дьяволу, я ее поймаю, если не побегу за ней? - огрызнулся Ди. - На этом чертовом животном осталась моя аптечка! - А как, по-вашему, вы ее поймаете, если будете за ней гоняться? - спросил Майлз. - Она гораздо быстрее вас. Тем временем Пим, замыкавший их маленький отряд, развернул свою лошадь поперек тропы и загородил путь беглянке. Но та разгадала его маневр и свернула в сторону. - Не суетись, Харра, - посоветовал Майлз, заметив беспокойство своей спутницы, и Харра Журик покорно ссутулилась на лошади, не мешая той идти, как хочет. Она полагалась на равновесие и не пыталась пользоваться поводьями, в отличие от невезучего Ди. Замыкавший цепочку Пим держался в седле вполне уверенно, хотя и без удовольствия. Майлз пустил Толстого Дурачка шагом вслед за сбежавшей кобылкой. "Я совсем не собираюсь тебя ловить. Мы просто наслаждаемся пейзажем. Вот так, а теперь остановимся перекусить". Соловая, отбежав, принялась пощипывать травку, но продолжала косить глазом на приближающегося Майлза. Остановившись достаточно далеко, чтобы не возбудить ее опасений, Майлз спешился и, не обращая внимания на беглянку, начал демонстративно шарить по карманам. Толстый Дурачок нетерпеливо подтолкнул хозяина мордой, и тот, ласково приговаривая, дал ему кусок сахара. Кобылка заинтересованно подняла уши. Толстый Дурачок причмокнул и снова подтолкнул Майлза, прося добавки. Кобылка подошла и зафыркала, требуя своей доли. Она сняла губами кусок сахара с ладони Майлза, а молодой человек тем временем тихо взял поводья. - Ну вот, доктор Ди, получайте вашу лошадь. И никакой беготни. - Нечестно, - пропыхтел Ди, рысцой подбегая к Майлзу. - У вас в кармане был сахар. - Конечно, у меня в кармане был сахар. Это называется предусмотрительностью и планированием. Секрет обращения с лошадьми: не пытайтесь быть быстрее лошади или сильнее ее. Этим вы противопоставляете свои слабости ее сильным сторонам. Весь фокус в том, чтобы быть умнее лошади. Тогда мы противопоставляем ее слабости нашу сильную сторону. Не так ли? Ди принял поводья и подозрительно оглядел свою животину. - Она надо мной смеется. - Это называется ржать, а не смеяться, - ухмыльнулся Майлз. Он похлопал Толстого Дурачка по крупу, и тот послушно опустился на одно колено. Майлз легко вдел ногу в стремя. - А моя это делает? - спросил доктор Ди, зачарованно наблюдая за ним. - К сожалению, нет. Ди сердито нахмурился. - Это животное - настоящий дебил. Уж лучше я его поведу. Толстый Дурачок встал, а Майлз с трудом удержался от едкого замечания в духе деда: "Будьте умнее лошади, Ди". Хотя доктор на время расследования был официально подчинен Майлзу, космоврач лейтенант Ди был чином выше младшего лейтенанта Форкосигана. Чтобы командовать тем, кто старше тебя и по возрасту, и по воинскому званию, требуется определенный такт. Дорога стала чуть шире - здесь по ней вывозили лес, - и Майлз поехал рядом с Харрой Журик. Ее вчерашняя решимость, казалось, по мере приближения к дому, убывала. Или, может быть, бедняжка просто вымоталась: утром она почти все время молчала, а после полудня вообще, как язык проглотила. Если эта женщина утянет его за тридевять земель, а потом скиснет... - Где именно служил твой отец, Харра? - попытался разговорить горянку Майлз. Женщина принялась расчесывать пальцами волосы, но ее жест свидетельствовал, скорее, о волнении, чем о желании покрасоваться. Сквозь эти спутанные пряди соломенного цвета Харра смотрела на него, как пугливый зверек из-за живой изгороди. - В ополчении, милорд. Я его совсем не помню, он погиб, когда я была еще маленькая. - В бою? Харра кивнула: - В столице, в беспорядках во время восстания самозванца Фордариана. Майлз не стал спрашивать, на чьей стороне воевал ее отец: у большинства рядовых выбора не было, а императорская амнистия касалась не только тех, кто уцелел, но и погибших. - А у тебя есть братья или сестры? - Нет, милорд. Остались только мы с матерью. Напряжение чуть отпустило Майлза. Если его приговор действительно приведет к казни, то один неверный шаг может вызвать кровную вражду между семьями. Отец наверняка не хотел бы, чтобы правосудие привело к такому результату. Значит, чем меньше заинтересованных лиц, тем лучше. - А в семье твоего мужа? - У него семеро - четыре брата и три сестры. - Гм. Майлз на мгновение представил целую ораву огромных разгневанных горцев. Он невольно оглянулся на Пима: для выполнения задания явно не хватает сил. Майлз уже говорил об этом отцу, когда они вчера вечером планировали экспедицию. - Тебя поддержит деревенский староста и его помощники, - сказал граф. - Так же, как они помогают судье, когда тот приезжает на выездное заседание. - А если они не захотят мне помогать? - тревожно спросил Майлз. - Офицер, собирающийся командовать войсками императора, - сверкнул глазами граф Форкосиган, - должен сообразить, как добиться поддержки от сельского старосты. Иначе говоря, премьер-министр решил, что это предприятие будет хорошим испытанием для сына, и отказывался подсказывать ему возможные варианты выхода из идиотского положения. "Спасибо, папочка". - А у вас нет братьев и сестер, милорд? - спросила Харра, и Майлз сразу же вернулся в настоящее. - Нет. Но ведь это наверняка известно всем даже в вашем захолустье. - О вас много чего говорят, - пожала плечами Харра. Майлз закусил вопрос зубами, как ломтик лимона. Он не спросит, не спросит... Нет, ничего не поделаешь. - А что, например? - процедил он. - Все знают, что сын графа - мутант. - Во взгляде женщины мелькнул вызов. - Некоторые говорят, что это из-за инопланетянки, на которой граф женился, а еще, мол, - от радиации во время боев, или из-за... того, что в юности он развратничал с другими офицерами... Последняя версия была для Майлза полной неожиданностью. - ...но большинство думает, что его отравили враги. - Я рад, что большинство не ошибается. На отца устроили покушение с помощью газообразного солтоксина, как раз, когда мать была мною беременна. Но это не... "Не мутация, - пошла по знакомой дорожке его мысль. - Сколько раз я уже это объяснял? Это дефект развития, а не генетическое уродство, я не мутант, не..." Но какое значение имеет эта биохимическая тонкость для невежественной женщины, только что потерявшей ребенка? Для нее он все равно мутант. - Это не важно, - закончил Майлз. Харра искоса посмотрела на него. - А еще люди говорят, что вы родились без ног и живете в особняке Форкосиганов в летающем кресле. А некоторые даже утверждают, что вы родились без костей... - И, надо полагать, меня держат в стеклянной банке в подвале, - пробормотал юноша. - Но Кейрел рассказывал, как видел вас с дедом на Хассадарской ярмарке, и что вы просто больной и недоросток. И еще говорили, будто отец устроил вас на Службу, а другие спорили, что вы улетели на планету матери и там ваш мозг превратили в компьютер, а тело кормят через трубочки, погрузив в жидкость. - Я так и знал, что где-нибудь да появится банка с жидкостью, - поморщился Майлз. "А еще ты знал, что пожалеешь о своем вопросе - и все-таки его задал". Ему вдруг показалось, что Харра намеренно дразнит его. Да как она посмела!.. Но веселья на лице женщины было не заметно, только напряженное снимание. Она рискнула очень, очень многим, придя к своему сюзерену с известием об убийстве - вопреки воле семьи и местных властей, вопреки обычаям. И кого же граф дал ей в качестве защиты и поддержки против гнева всех ее близких? Калеку, выродка! Справится ли он? Конечно, Харра сомневается и тревожится. Вдруг он все испортит, сдастся и убежит, оставив ее одну расхлебывать бурю ярости и мщения? Майлз уже жалел, что не оставил ее плакать у ворот. Лес - плод многолетних усилий терраформистов - вдруг кончился, уступив место заросшей бурым кустарником долине - исконно барраярскому пейзажу. Посреди долины вилась какая-то непонятная зелено-розовая лента; когда они подъехали ближе, Майлз с изумлением понял, что это - дикие розы. Настоящие земные розы. Тропа нырнула в их благоуханные заросли и исчезла. Теперь Майлз и Пим по очереди прорубали дорогу своими армейскими ножами. Ветви у роз были мощными, утыканными толстыми шипами; они с успехом наносили людям упругие ответные удары. Толстый Дурачок помогал, как мог, срывая зубами цветы и радостно их жуя. Майлз не знал, опасно ли это: то, что растение не барраярское, еще не значит, что лошадь им не отравится. Отсасывая кровь из уколотого пальца, он размышлял о трудной экологической истории Барраяра. Пятьдесят тысяч первопроходцев должны были стать только передовым отрядом колонизации планеты. Но внезапная гравитационная аномалия перекрыла пространственно-временной туннель, связь с Землей прервалась, а вместе с ней пошла прахом и тщательно спланированная программа освоения новой планеты. Привезенные с Земли растения и животные вышли из-под контроля и одичали; люди тоже сосредоточились на проблемах выживания. Биологи до сих пор горюют из-за массового исчезновения местных видов, эрозий, засух и наводнений, но на самом деле, решил Майлз, в течение многовекового Периода Изоляции виды обоих миров достигли равновесия. Если живая тварь плодится и покрывает землю, то какая разница, откуда она взялась? "Мы все появились здесь случайно. Как розы." Этой ночью путники разбили лагерь на вершине холма. Наутро они добрались до подножия настоящих гор и вышли за пределы тех мест, которые Майлз знал с детства. Теперь он часто сверял указания Харры со своей картой, сделанной по орбитальным съемкам. На закате второго дня они были уже всего в нескольких часах пути от цели. Харра уверяла, что сможет привесит их туда до наступления темноты, но Майлзу не хотелось приезжать ночью в незнакомую деревню, где их встретят без всякой радости. На рассвете он искупался в ручье и оделся в только что распакованную форму офицера императорской армии. На Пиме была коричневая с серебром ливрея Форкосиганов; на раскладном алюминиевом древке, упертом в стремя, он держал графский штандарт. Ди остался в своем черном полевом комбинезоне, но вид при этом у доктора все равно был смущенный. "Разряжены мы убийственно", - невесело подумал Майлз. Если во всем этом маскараде и был какой-то глубинный смысл, то Майлз его не улавливал. Утро еще не кончилось, когда отряд остановил лошадей перед маленьким домиком на краю рощи сахарных кленов. Деревья, посаженные неизвестно когда, с годами взбирались все выше по склону, забрасывая вперед свои легкие семена. Горный воздух был прохладен и свеж. В зарослях сорняков копались куры; забитая тиной деревянная труба роняла капли воды в корыто. Харра соскользнула с лошади, разгладила юбку и поднялась на крыльцо. - Кейрел? - позвала она. Застыв в седле, Майлз с непреклонно-решительным видом дожидался первой встречи. Никогда не следует терять психологическое преимущество. - Харра? Это ты? - откликнулся мужской голос. Распахнув дверь, староста выбежал из дома. - Где ты была, девочка? Мы тебя искали, думали, ты сломала себе шею где-нибудь в зарослях!.. - Тут он умолк, заметив трех неизвестных всадников. - Ты отказался признать мое обвинение, Кейрел, - поспешно проговорила Харра. Она нервно теребила свою юбку. - И я пошла к судье в Форкосиган-Сюрло, чтобы пожаловаться ему. - Ах, девочка, - горестно вздохнул Кейрел, - как это глупо, как глупо... Он покачал головой и тревожно посмотрел на приезжих. Это был лысеющий человек лет шестидесяти, загорелый, обветренный и грузный. Левая рука его заканчивалась культей - еще один ветеран. - Староста Зерг Кейрел? - сурово заговорил Майлз. - Я - Голос графа Форкосигана. Мне поручено расследовать преступление, о котором заявила Харра Журик перед графским судом: убийство ее дочери, младенца Райны. Как староста Лесной Долины, вы должны мне содействовать и помогать вершить графское правосудие. Произнеся эту сакраментальную формулу, Майлз умолк, ожидая ответа. Толстый Дурачок фыркнул. Шитый серебром по коричневому фону штандарт негромко хлопал на ветру. - Окружного судьи на месте не было, - вставила Харра, - но граф был. Побледневший Кейрел пристально смотрел на Майлза. Наконец взяв себя в руки, он постарался встать навытяжку и отвесил неловкий поклон. - Кто... кто вы, сэр? - Лорд Майлз Форкосиган. Кейрел зашевелил губами. Майлз не умел читать по губам, но был совершенно уверен, что староста в отчаянии беззвучно выругался. - А это мой слуга сержант Пим и медицинский эксперт, лейтенант Имперской Службы Ди. - Вы сын милорда графа? - Тот самый, единственный. Майлзу уже надоела эта игра. Наверное, для первого впечатления достаточно. Он соскользнул с Дурачка и легко приземлился на носки. Кейрел изумленно смотрел на него сверху вниз. "Да, вот такой я низенький. Но подожди, милашка, увидишь, как я танцую!" Перекинув поводья через руку, Майлз шагнул прямо к корыту. - Нам можно напоить здесь лошадей? - Э-э... это для людей, милорд, - спохватился Кейрел. - Подождите, я принесу ведро. Подтянув обвисшие брюки, он поспешно потрусил задом. Наступила минута тишины, потом донесся голос старосты: - Где у вас козье ведро, Зед? Ему ответил другой голос, высокий и молодой: - За поленницей, па. Послышалось невнятное бормотание, и Кейрел притрусил обратно с помятым алюминиевым ведром, которое поставил у корыта. Он выбил затычку, и искристая струя чистой воды зазвенела о ведро. Толстый Дурачок шевельнул ушами и потерся тяжелой головой о Майлза, оставив на мундире рыжие с белым шерстинки и чуть не сбив хозяина с ног. Кейрел поднял глаза и улыбнулся лошади, но улыбка пропала, едва он перевел взгляд на ее хозяина. Пока Толстый Дурачок шумно пил, Майлз успел мельком заметить обладателя второго голоса - мальчишку лет двенадцати, улепетывавшего в кленовую рощу. Майлз оставил Пима расседлывать и кормить животных, а сам прошел за Кейрелом в дом. Харра ни на шаг не отходила от Майлза, и доктор Ди со своим врачебным чемоданчиком тоже потащился за ним. Сапоги Майлза угрожающе протопали по дощатому полу. - Жена вернется к вечеру, - сообщил староста, бесцельно бродя по комнате. Майлз и Ди устроились на скамье, а Харра села на пол у выложенного булыжниками очага и обхватила руками колени. - Я... я заварю чай, милорд. И Кейрел бросился из дома наполнить чайник прежде, чем Майлз успел произнести: "Нет, спасибо!". Ладно, пусть успокоит нервы повседневными делами. Может, тогда удастся определить, насколько его смущение связано с присутствием высокопоставленных незнакомцев, а насколько - с чувством вины. К тому времени, когда староста поставил полный чайник на уголья, он уже заметно лучше владел собой, поэтому Майлз решил приступить к делу. - Я бы предпочел начать расследование немедленно. Полагаю, оно займет немного времени. - Оно могло бы и вообще не начинаться, милорд. Младенец умер естественной смертью. На девочке не было никаких отметин. Она была слабенькая, у нее был кошачий рот и Бог весть какие еще хвори. Она умерла во сне, по какой-нибудь случайности. - Просто удивительно, - сухо заметил Майлз, - как часто подобные случайности происходят в этих краях. Мой отец, граф, тоже это отметил. - Да-да, очень часто. И не стоило утруждать вас из-за такой безделицы. - Кейрел с досадой посмотрел на Харру, но женщина сидела молча и никак не реагировала на происходящее. - Для меня это не составило труда, - невозмутимо ответил Майлз. - Право, милорд, - понизил голос Кейрел, - по-моему, ребенка могли заспать. Неудивительно, если в своем горе Харра не хочет в этом признаться. Лэм Журик - хороший парень, хороший работник. На самом деле Харра никого не винит, просто ее рассудок на время помутился из-за несчастья. Глаза Харры, поблескивавшие из-под копны светлых волос, стали ядовито-холодными. - Да-да, я понимаю, - сочувственно произнес Майлз, и староста немного приободрился. - Все еще будет в порядке, пускай только она потерпит, переживет свое горе. Пусть поговорит с беднягой Лэмом. Я уверен, что он не убивал младенца. Не надо ей сгоряча делать то, о чем потом пожалеешь. - Понимаю, - Майлз позволил своему голосу стать ледяным, - почему Харра Журик сочла необходимым идти четыре дня, чтобы ее выслушали. Вы, похоже, удовлетворяетесь домыслами, староста Кейрел. А я приехал за фактами. Графское правосудие зиждется не на догадках, и у нас нынче не Период Изоляции. Даже в этом захолустье. Расследование начнется сейчас же. Мы не будем делать поспешных выводов, пока не собраны улики. Подтверждение вины или невиновности Лэма Журика прозвучит из его собственных уст под действием суперпентотала, который введет ему доктор Ди в присутствии двух свидетелей - я имею в виду вас и одного из жителей деревни по вашему выбору. Просто, быстро и чисто. "И, может быть, тогда я еще до заката смогу уехать из этой забытой Богом дыры". - Я требую, чтобы вы, староста, сейчас же отправились и привели Лэма Журика для допроса. Сержант Пим вам поможет. Кейрел помедлил, наливая кипяток в большой коричневый заварочный чайник, и только после этого заговорил: - Я-то повидал мир, милорд. Как-никак, двадцать лет был на Службе. Но большинство здешнего люда никогда не уезжали из Лесной Долины. Сыворотка истины для них все равно, что колдовство. Они могут решить, что полученное таким путем признание - неправда. - Тогда вы с вашим помощником скажете им, что они ошибаются. У нас сейчас не старое доброе время, когда признаний добивались пытками. Кроме того, если Лэм Журик невиновен, он оправдается, не так ли? Кейрел неохотно отправился в соседнюю комнату и вышел оттуда, натягивая на себя выцветший мундир с капральскими нашивками. Пуговицы на животе у него уже не застегивались. Видимо, Кейрел хранил его для таких вот официальных случаев. На Барраяре люди отдают честь мундиру, а не тому, кто в нем - следовательно, и возможное недовольство тоже падет на должность, а не на человека, волею судьбы занимающего ее. Майлз оценил этот нюанс. Кейрел приостановился у двери и оглянулся на Харру, которая сидела у очага, погрузившись в молчание и чуть покачиваясь. - Милорд, я уже шестнадцать лет староста в Лесной Долине. За все это время никому не пришлось обращаться в суд - ни при споре о правах на воду, ни из-за краж скота, ни даже тогда, когда Нева обвинил Ворса в древесном пиратстве, то есть, я хочу сказать, в сборе кленового сока с чужого участка. За все это время у нас ни разу не было кровной вражды. - Я не собираюсь провоцировать кровную вражду, Кейрел. Я только хочу знать факты. - В том-то и дело, милорд. Я теперь уже не так верю фактам, как прежде. Иногда от них больше вреда, чем пользы. Похоже, староста готов был встать на голову, жонглируя кошками, лишь бы вынудить Майлза отступить. Интересно, насколько далеко может зайти его противодействие? - Вашей деревне не будет дано ее собственного Периода Изоляции, - предостерегающим тоном произнес Майлз. - Сейчас правосудие распространяется на всех. Даже если они - маленькие и слабые. И даже если имеют какой-то дефект. И даже если не могут сами за себя постоять... Ступайте, староста! Побледневший Кейрел все понял. Не пытаясь больше спорить, он рысцой припустил по тропинке, а за ним настороженно зашагал Пим, расстегивая на ходу кобуру парализатора. Напившись чаю, Майлз походил по дому и все осмотрел, хотя ни к чему не прикасался. Очаг был единственным источником тепла, на нем готовили и подогревали воду для купания. Рядом стояла кованая раковина для мытья посуды: ее надо было наполнять вручную из стоявшего возле нее ведра с крышкой. Вода уходила через сливную трубу, присоединяясь к вытекавшему из корыта ручейку. Во второй комнате была спальня - тут стояли широкая кровать и сундуки с домашним скарбом. На чердаке лежало еще три матраса: должно быть, замеченный Майлзом мальчишка был не единственным ребенком в семье. В жилище старосты было тесно, но чисто, все вещи убраны по местам. На боковом столике громоздились два радиоприемника: один - совсем древний, другой поновее, армейского образца. Старый был вскрыт - видимо, для починки или замены батарей. Еще Майлз обнаружил ящичек, полный всякого радиохлама. Похоже, староста Кейрел по совместительству исполнял обязанности деревенского радиста. Все совпадает. Наверное, они принимают передачи из Хассадара, может, даже мощные правительственные станции из столицы. Конечно, электричества здесь нет, ведь энергоприемники спутниковой сети очень дороги. Со временем они, надо полагать, придут и сюда - некоторые столь же малочисленные, но экономически более развитые поселения уже ими обзавелись. А вот Лесная Долина застряла на уровне полуживотного существования и вынуждена дожидаться, когда спутников станет так много, что их начнут дарить. Ядерная бомба цетагандийцев, уничтожившая город Форкосиган-Вашнуй, отбросила весь этот край назад на многие годы... Майлз вышел на крыльцо и облокотился на перила. Вернулся сын Кейрела. В дальнем конце двора стоял Толстый Дурачок; он развесил уши и похрюкивал от удовольствия, а ухмыляющийся мальчишка почесывал ему морду под уздечкой. Но вот младший Кейрел поднял глаза, увидел, что за ним наблюдает графский посланец, и кинулся наутек. К Майлзу подошел доктор Ди. - Их уже давно нет. Пора, наверное, доставать суперпентотал? - Нет, лучше готовьте скальпели для вскрытия. По-моему, именно этим нам придется заниматься. Ди пристально посмотрел на него: - Я думал, вы отправили с ним Пима, чтобы произвести арест. - Нельзя арестовать человека, которого нет на месте. Вы любите спорить, доктор? Хотите пари на марку, что они не приведут Журика? Нет, постойте... Возможно, я ошибся. Вон возвращаются трое... По тропе шагали Кейрел, Пим и еще один мужчина: огромный, густобровый, угрюмый, с могучими руками и бычьей шеей. - Харра, - окликнул Майлз, - это твой муж? Выглядел он соответствующе, именно таким Майлз его себе и представлял. И еще четверо точно таких же братьев, только, наверное, еще здоровее... Появившаяся рядом с ним Харра шумно вздохнула: - Нет, милорд. Это Алекс, помощник старосты. Кейрел остановился у крыльца и начал путано объяснять, почему он пришел без арестанта. Майлз оборвал его, подняв брови: - Пим? - Сбежал, милорд, - лаконично сказал тот. - Почти наверняка был предупрежден. - Согласен. Майлз хмуро глянул вниз, на Кейрела, который осмотрительно промолчал. - Харра, где ваше кладбище? - Вниз по ручью, милорд, в конце лощины. Примерно в двух километрах. - Берите ваши вещи, доктор, мы пойдем прогуляться. Кейрел, несите лопату. - Милорд, стоит ли нарушать покой мертвых... - начал было Кейрел. - Стоит, стоит. В бланке следственного дела, который у меня с собой, есть графа для отчета о вскрытии. А я должен сдать это дело в суд, когда мы вернемся в Форкосиган-Сюрло. Кроме того, у меня есть разрешение ближайшего родственника - так, Харра?.. Та отупело кивнула. - ...и есть два необходимых свидетеля: вы и ваш... (орангутанг!)... помощник. К нашим услугам врач и дневное освещение - если вы не собираетесь спорить до захода солнца. Единственное, чего нам не хватает, это лопаты. Или вы готовы копать руками, Кейрел? Голос Майлза звучал ровно и угрожающе. Лысеющая голова старосты дернулась: - По закону ближайшим родственником является отец, если он жив, а его... согласия... у вас нет. - Кейрел, - оборвал его Майлз. - Милорд? - Могила, которую вы будете копать, может оказаться вашей собственной. Вы уже одной ногой в ней стоите. - Я... принесу лопату, милорд. День был теплый, золотистый и по-летнему спокойный. Лопата в руках дюжего помощника ритмично врезалась в землю. Внизу, под склоном, меж чистых обкатанных камней журчал ручей. Съежившись в стороне, Харра наблюдала за ними, молчаливая и угрюмая. Когда могучий Алекс достал из ямы маленький ящичек - такой невообразимо маленький! - сержант Пим отправился патрулировать заросший деревьями край кладбища. Майлз его ничуть не осуждал. Он надеялся только, что в земле на этой глубине достаточно холодно. Алекс открыл ящичек, после чего доктор Ди сделал ему знак отойти и принялся за дело. Помощник старосты тоже предпочел поискать какой-нибудь объект для наблюдения в дальнем конце кладбища. Ди внимательно осмотрел лежавший в гробике матерчатый сверток, потом вынул его и положил на брезент. Инструменты для вскрытия уже были аккуратно разложены на пластиковом лотке. Он развернул по-особому завязанные яркие тряпицы. Неслышно подкравшаяся Харра взяла их, разгладила и сложила, чтобы потом ими снова можно было воспользоваться, и так же неслышно отошла. Майлз нащупал в кармане носовой платок, чтобы в случае нужды прикрыть нос и рот, и, подойдя, начал смотреть через плечо доктора. Неприятно, но вытерпеть можно: ему уже доводилось видеть и обонять вещи похуже. Ди через респиратор наговаривал текст отчета в диктофон, висевший на его плече. Сначала он провел визуальный осмотр, пальпируя подозрительные участки рукой в перчатке, потом включил сканер и медленно повел им вдоль тельца. - Вот, милорд, - сказал Ди, жестом подзывая Майлза поближе. - Почти наверняка это причина смерти, хотя я еще сделаю проверку на токсины. У нее сломана шея. На сканере видно, где был порван спинной мозг, а затем голову младенца вернули в прежнее положение. - Кейрел, Алекс, - Майлз помахал рукой обоим свидетелям, и они неохотно приблизились к врачу. - Скажите, доктор, это могло произойти случайно? - официальным тоном спросил Майлз. - Вероятность весьма невелика. Но на место кости возвратили намеренно. - На это требуется много времени? - Пара секунд. Смерть наступила мгновенно. - Для этого нужна большая физическая сила? Крупного мужчины, или... - О, нет, совсем не обязательно. Это легко мог сделать любой взрослый человек. - Любой, решившийся убить... Майлза затошнило, когда он представил себе то, что сказал Ди. Маленькая пушистая головка легко уместится под ладонью мужчины. Поворот, чуть слышный хруст... Уж кто-кто, а Майлз прекрасно знал, как ломаются кости. - Воля к убийству, - отозвался Ди, - это уже не по моей части. - Он помолчал. - Но могу отметить, что внимательного осмотра было бы достаточно для установления причины смерти. Опытный работник системы правопорядка, - он холодно взглянул на Кейрела, - ответственно относящийся к своим обязанностям, не пропустил бы сломанной шеи. Майлз тоже смотрел на старосту и ждал. - Заспала! - прошипела Харра. Голос ее так и сочился презрением. - Милорд, - осторожно начал Кейрел, - я действительно подозревал... "Какое к черту подозрение! Ты знал". - Но я считал - и сейчас считаю, - в глазах Кейрела сверкнула решимость отчаяния, - что шум вызовет еще больше горя. Я уже ничем не мог помочь младенцу. Мы в долгу перед живыми... - И я тоже, староста Кейрел. Например, перед следующим крошечным подданным империи, которому будет грозить опасность со стороны тех, кому положено его защищать. А он, как назло, виноват всего лишь в том, что физически, - тут Майлз резко улыбнулся, - не похож на них. Граф Форкосиган решил, что это не просто уголовное дело. Будет показательный процесс и он прогремит по всей планете. Шум!.. Вы не представляете, какую кашу заварили... Кейрел сник, словно уменьшившись ростом. Затем последовал еще час дополнительных исследований, давших только отрицательные результаты: других переломов нет, легкие младенца чистые, в кишечнике и крови нет токсинов, кроме тех, что появились в результате разложения. Опухолей в мозгу не обнаружено. Дефект, из-за которого погибла девочка, был легко устраним простой косметической операцией, если бы она могла ее получить. Ди собрал инструменты, и Харра, завернув крошечное тельце в тряпки, снова завязала их сложным, полным особого смысла узлом. Вычистив скальпели, Ди уложил их в чехлы и тщательно вымыл руки и лицо в ручье. Майлзу показалось, что доктор отмывался гораздо дольше, чем требовали соображения гигиены. Помощник старосты снова зарыл ящичек. Харра сделала на могиле небольшое углубление и сложила в него несколько веточек и обломков коры, прибавив отрезанную ножом прядь своих волос. Застигнутый врасплох Майлз порылся в карманах. - При мне нет никакого приношения, которое могло бы гореть, - виновато сказал он. Женщина широко раскрыла глаза. Ее изумило даже само желание графского сына присоединиться к возжиганию в память покойной. - Это неважно, милорд. Маленький огонек вспыхнул на мгновение и погас, как жизнь крошечной Райны. "Нет, это важно, - думал Майлз. - Мир тебе, маленькая леди. Прости, что мы так грубо потревожили тебя. Я устрою тебе приношение получше, даю слово Форкосигана. И дым от возжигания поднимется так высоко, что его увидят все жители этих гор". Поручив Кейрелу и Алексу доставить ему Лэма Журика, Майлз повез Харру до ее дома на Толстом Дурачке. Их сопровождал Пим. Двое чумазых ребятишек, игравших в одном из дворов, побежали за лошадьми, хихикая и делая в сторону Майлза знаки от сглаза. Малыши подзадоривали друг дружку на все более отчаянные шалости, пока мать не заметила их и, выбежав на улицу, не заставила вернуться в дом, бросив через плечо испуганный взгляд. Майлзу это почему-то показалось странно успокаивающим - вот такой встречи он и ожидал. Это лучше, чем напряженно-неестественное спокойствие Кейрела и Алекса. Да, Райне жилось бы здесь нелегко. Дом Харры располагался у длинного оврага, который, постепенно расширяясь, переходил в лощину. В пестрой тени деревьев жилище казалось удивительно тихим и одиноким. - Ты уверена, что тебе не стоит пока пожить у матери? - с сомнением спросил Майлз. Харра покачала головой и соскользнула с коня. Спешившись, Майлз и Пим вошли следом за ней. Дом был самый обычный: большое крытое крыльцо и одна комната с каменным очагом. Воду, видимо, брали из ручья в овраге. На пороге Пим задержал Майлза и вошел следом за Харрой, держа руку на парализаторе. Если Лэм Журик сбежал, то не прячется ли он где-нибудь здесь? Пим всю дорогу проверял сканером совершенно безобидные заросли кустов. Дом был пуст. Впрочем, опустел он недавно: в нем не чувствовалось пыльного застоявшегося молчания восьмидневной заброшенности. У мойки - грязная посуда, кровать раскрыта и смята. Кругом валялась мужская одежда. Харра принялась машинально наводить порядок, заявляя дому о своем возвращении, своем существовании, своей важности. Если она и не властна над событиями своей жизни, по крайней мере она остается хозяйкой этой небольшой комнатки. Единственным, к чему она не прикасалась, была стоявшая рядом с кроватью колыбелька с крошечными одеяльцами. Харра убежала в Форкосиган-Сюрло через несколько часов после похорон. Майлз прошелся по комнате, посмотрел в окно. - Ты покажешь мне, где собирала блестянику? Женщина повела их по оврагу. Майлз засек время. Пим разрывался между необходимостью озираться и одновременно следить за своим подопечным, чтобы тот не упал и не заработал новые переломы. Раза три увернувшись от попыток Пима подхватить его, Майлз обозлился и с трудом сдерживал желание послать сержанта ко всем чертям. Хотя, конечно, его можно считать лицом заинтересованным: если Майлз сломает себе ногу, то Пиму придется вытаскивать его отсюда на себе. Заросли блестяники начинались примерно в километре от дома. Майлз сорвал несколько красных ягод и рассеянно их съел; Харра с Пимом почтительно ждали. Вечернее солнце пробивалось сквозь листву, но на дне лощины уже царили серые прохладные сумерки. Побеги блестяники цеплялись за камни и маняще свисали с уступов, словно приглашая рискнуть и вскарабкаться за ними. Майлз устоял перед соблазном: он не слишком любил блестянику. - Если бы тебя позвали из дома, ты бы отсюда услышала? - спросил Майлз. - Нет, милорд. - И как долго ты собирала здесь ягоды? Харра пожала плечами: - Пока не набрала корзинку. - Скажем, час. И сорок минут на дорогу в оба конца. Примерно двухчасовое отсутствие. Твой дом не был заперт? - Только на засов, милорд. - Гмм. Научная схема расследования убийства рекомендовала выяснить способ, мотив и возможности. Дьявольщина. Способ установлен - свернуть шею младенцу мог кто угодно. Похоже, что с возможностями дело обстоит не лучше: кто угодно мог подойти к домику, совершить убийство и уйти незамеченным. Прошло слишком много времени, чтобы воспользоваться биополевым детектором, который позволял восстановить картину передвижений в комнате... И наконец мотив - мутная пена предрассудков. То есть, все, что угодно. Майлз старался относиться к обвиняемому непредубежденно, но противиться словам Харры становилось все труднее. Пока она еще ни в чем не ошиблась. Вернувшись в дом, Харра снова принялась за уборку. - Ты уверена, что все будет в порядке? - спросил Майлз, подбирая поводья Толстого Дурачка и устраиваясь в седле. - Я все же думаю, что, если твой муж поблизости, он может заявиться сюда. Ты говоришь, что ничего не исчезло, значит, он вряд ли успел побывать здесь до нашего приезда. Может, Пиму стоит остаться с тобой? - Нет, милорд. - Харра стояла на крыльце, обеими руками обнимая метлу. - Я... мне бы хотелось немного побыть одной... - Ну ладно. Я дам тебе знать, если произойдет что-нибудь важное. - Спасибо, милорд, - вяло отозвалась Харра. Видимо, ей действительно хотелось остаться одной, и Майлз решил не упорствовать. Там, где тропа стала шире, слуга и господин поехали рядом. Пим по-прежнему бдительно озирался. - Милорд, могу ли я подсказать вам, что теперь разумным шагом было бы послать всех здоровых мужчин деревни искать Журика? Вы ведь точно установили факт намеренного детоубийства. "Интересная фраза, - подумал Майлз. - Даже Пиму она не кажется дикой. Ах, мой бедный Барраяр!" - На первый взгляд это кажется разумным, сержант Пим, но не пришло ли вам в голову, что половина всех здоровых мужчин деревни скорее всего в родстве с Журиком? - Предлагаю психологический трюк. Если мы погоняем их как следует, то, может быть, кто-нибудь выдаст парня просто для того, чтобы прекратить все это. - Гм, не исключено. При условии, что Журик не сбежал отсюда. Может, он уже на полдороге к океану. - Только если у него есть транспорт. И Пим глянул в пустое небо. - Откуда нам знать, может, в сарае у каких-нибудь его приятелей стоял старенький флайер. Но это маловероятно. Я не уверен, что он вообще знает, как убегать, куда податься. Конечно, если он все-таки удрал, то проблема перейдет к Имперской гражданской безопасности, и я свободен. ("Приятная мысль!") Плохо то, что я до сих пор не получил четкого представления о нашем подозреваемом. Ты заметил противоречия? - Не могу сказать, чтобы заметил, милорд. - Гм. Кстати, куда Кейрел таскал тебя арестовывать этого типа? - За деревню, в кустарники и ущелья. Там человек шесть все еще разыскивали Харру. Они как раз закончили поиски и возвращались нам навстречу. Похоже, что наше появление не было для них неожиданностью. - Журик действительно был там и сбежал, или Кейрел просто водил тебя за нос? - По-моему, он действительно там был, милорд. Те люди клялись, что не видели его, но, как вы и сказали, они с ним в родстве, и потом, они... э-э... лгали неумело. Они были напряжены. Что до Кейрела, то он, может, и не рвется нам помогать, но я не думаю, чтобы он посмел нарушить ваш прямой приказ. В конце концов, он ведь отслужил двадцать лет. "Как и ты, Пим", - подумал Майлз. Личная охрана графа Форкосигана ограничивалась штатным числом в двадцать человек, и Пим был типичным представителем этого элитного взвода: награжденный орденами ветеран имперской Службы, заменивший покойного сержанта Ботари. Кому еще, кроме Майлза, не хватает в этом мире смертельно опасного и непростого Ботари? - Хотелось бы мне допросить с суперпентоталом самого Кейрела, - мрачно заметил Майлз. - Судя по всему, он знает, где собака зарыта. - Так почему бы вам его не допросить? - логично осведомился Пим. - Возможно, этим и кончится. Однако допрос с суперпентоталом, как ни крути, всегда унизителен. Если человек нам предан, то не в наших интересах публично его оскорблять. - Это будет не публично. - Да, но он не забудет, что его превратили в слюнявого идиота. Мне нужна правдивая информация. - Я думал, у вас уже есть информация, милорд. - У меня есть факты. Огромная куча бессмысленных, бесполезных фактов, - Майлз угрюмо замолчал. - Я доберусь до правды, даже если мне придется накачать суперпентоталом всех этих деревенщин. Но это скверное решение. - Задачка тоже скверная, милорд, - сухо отозвался Пим. Когда они вернулись, жена старосты уже взяла бразды правления в свои руки. Женщина носилась по всему дому, отчаянно что-то нарезая, взбивая, перемешивая и растапливая. Она взлетала на чердак переменить белье на матрасах, гоняла троих сыновей с поручениями сбегать, принести, попросить... Ошеломленный Ди бродил за ней по пятам, пытаясь угомонить хозяйку и повторяя, что они привезли с собой палатку и еду, что от нее ничего не требуется. Но все уговоры были бесполезны. - Единственный сын моего милорда графа приехал ко мне в дом, а я выставлю его в поле, словно скотину?! Да я умру от стыда! И она снова принялась за работу. - Матушка Кейрел приняла наш визит слишком близко к сердцу, - объяснил доктор Ди. Майлз взял его за локоть и чуть ли не насильно вывел на крыльцо. - Лучше не крутитесь у нее под ногами, доктор. Мы обречены на прием. С обеих сторон это диктуется долгом. Вежливость требует, чтобы мы делали вид, будто нас здесь вроде бы как нет, пока она не подготовится. Ди понизил голос: - В данных обстоятельствах нам было бы разумнее есть только ту пищу, которую мы привезли с собой. Из окна несся манящий стук шинковального ножа и аромат трав и лука. - Ну, по-моему, еда из общего котла будет в порядке, - сказал Майлз. - Если вас что-то встревожит, вы можете взять образцы и проверить, только не афишируя это, ладно? Незачем обижать людей. Они уселись на самодельных стульях, и им тут же был снова подан чай. Принес его мальчуган лет десяти, младший сын Кейрела. Видимо, ему уже было сделано внушение относительно того, как надо себя вести, потому что он так же старательно не замечал физических недостатков Майлза, как и взрослые. Хотя получалось у него это немного хуже. - Вы будете спать на моей постели, милорд? - спросил мальчик. - Ма говорит, мы будем спать на крыльце. - Ну, ма надо слушаться, - дипломатично ответил Майлз. - Э-э... и тебе нравится спать на крыльце? - Не-а. Прошлый раз Зед меня лягнул, и я скатился в темноту. - О! Ну, раз уж мы вас выселяем, может, вы согласитесь в обмен спать в нашей палатке? Мальчишка широко раскрыл глаза: - Правда? - Конечно. Почему же нет? - Вы только подождите, я скажу Зеду! - Он запрыгал вниз по ступенькам, потом стремглав кинулся за дом. - Зед, эй, Зед? - Что ж, - с сомнением сказал Ди, - мы ее потом можем как следует продезинфицировать... У Майлза чуть изогнулись губы. - Они не грязнее, чем вы были в их возрасте. Или я. Когда мне позволяли. Незаметно наступил вечер. Майлз снял свой зеленый мундир и повесил на спинку стула, потом расстегнул воротник рубашки. Ди удивленно поднял брови: - Так у нас рабочий день, как в магазине? Мы уже закрылись на сегодня? - Не совсем. Он задумчиво прихлебывал чай и рассеянно