Замок и из комнаты нельзя было открыть без ключа. Сколько прошло времени? Стражники наверху, конечно, уже хватились его, искали... Хотя только не тут. Тейр не сомневался, что сюда никто не входит по доброй воле, кроме Ферранте и Вителли. - Мастер Бенефорте? - прошептал Тейр - Ури? Мастер Бенефорте, вы не можете опять открыть дверь? И на этот раз духи не откликнулись. Но ведь он же раньше своими глазами видел здесь Бенефорте. И пригнало его сюда необоримое ощущение, что Ури находится здесь. Он поглядел на рассыпанные по столу бумаги. Духа можно вызвать так, что он явится и против воли, но вряд ли ему настолько повезет, что он сразу же найдет тут запись формулы. Он перевернул листы. Снова латынь - кое-какие слова он узнал. - Мастер Бенефорте, прошу вас. - Что-что? - Раздраженный голос был дрожащим, удрученным, и все же более твердым, чем раньше. Не таким вымученным, как во время первых отчаянных попыток Бенефорте сообщить им что-то. Тейр повернулся, вглядываясь во все углы. Но нигде призрачная фигура не поколебалась в сквозняке, который пригибал огоньки свечей. Только голос. - Где... где мой брат? Вы его видите там, где вы теперь? Почему он не говорит? - вопросил Тейр в пустоту. Долгая тишина. Тейр уже решил, что дух Бенефорте покинул комнату и бросил его на произвол судьбы, когда прозвучал тихий неохотный ответ: - Он более слабая тень. Он же не провел жизнь в подчинении материального мира силам духа, какого от меня требовали мое ремесло, мое искусство. Теперь, когда моя плоть стала прахом, моим слепым глазам открылись такие видения... Не думал я, что мне будет так не хватать ощущения моей грубой плоти... - Медлительный голос замер в тоске. Казалось, он сосредоточивался в центре геометрической фигуры. - Как я могу спасти вас? Что мне делать? Вителли сказал, что поработит завтра ночью моего брата. - Ферранте, - задумчиво пробормотал голос Бенефорте, - возможно, окажется не таким уж плохим господином. Ферранте, Сандрино, Лоренцо... князь - это князь. А служба - служба. Ферранте поговаривает о том, чтобы отлить моего Персея. - По-моему, он скорее растопил бы его на пушку! - заметил Тейр. - Да, правда, он больше покровитель искусства войны, чем искусства скульптуры. Но он не бесчувственен и к такой славе. Прославив себя моим Персеем, он сделает меня бессмертным. - Но вы же мертвы, - растерянно напомнил Тейр. - Три ночи назад вы взывали о помощи, словно для того, чтобы спасти свою душу. Да-да! - Ну-у... душу... - призрачный голос замер. - К чему торопиться на тот свет, в конце-то концов? - А... а вы видите тот свет? - спросил Тейр с благоговейным ужасом. - Видел проблеск сияния. Оно почти причиняло боль... Нет, не почти, а причиняло! "Но тебе же вроде положено отправляться туда, а не торчать тут!" Говорил теперь совсем не тот отчаявшийся дух, которого он видел три ночи назад. Тейр похолодел. Насколько черные обряды чернокнижника уже подточили волю Бенефорте? - Вителли не князь. Вам очень хочется служить ему? - Миланский неумеха! Посредственная дрянь! Да я бы мог загнать его... - По комнате зигзагом метнулось сияние, словно запечатлевшаяся в глазу яркая вспышка. Вспышка... гнева? Чистой воли? "Твоему отцу, возможно, угрожает опасность стать демоном"... В нутро Тейра словно засунули кусок льда. Если дух Бенефорте уже совращен, как долго ему еще можно доверять? Он уже, кажется, почти не сопротивляется Ферранте. "Неужели уже поздно? Нет!!!" Но что можно сделать? Трупы... Вителли и Ферранте словно бы нуждаются в них для завершения своих гнусных ритуалов. Нельзя ли их как-нибудь похитить? Нет, ему не поднять и одного набитого солью ящика, так о двух и думать нечего. И лестницы, по которым надо взбираться, и стражи, мимо которых надо проскользнуть. Сумасшедшая мысль о том, чтобы поджечь комнату, превратить трупы в пепел наткнулась на неодолимое препятствие - отсутствие необходимого топлива. А если трупы будут уничтожены лишь частично, Вителли они ведь все равно могут пригодиться... Тейр присел на корточки перед замком, улыбаясь от отчаяния, как вдруг странно знакомая искра защекотала уголок его глаза. Он наклонил голову, всматриваясь в дрожащие тени, отбрасываемые сваями. Может, Бенефорте... или Ури?.. пытается принять материальную форму? Эта плавно скользящая тень у стены не крыса и не - пугающая мысль! - не еще одна змея. Тень отделилась от стены, обретая объемность, пробежала и робко укрылась за ножками козел. Человечек... ростом ниже двух футов... - Господи Боже! - сказал Тейр изумленно. - Вот уж не знал, что у вас тут водятся кобольды. - В холмах к западу от города их порядочно, - сообщил призрачный голос Бенефорте, словно поддерживая беседу, что совсем уж наводило жуть. - А я думал, они обитают в пустынных горах, а к человеческим городам и близко не подходят. - Вообще-то это так. Но их притягивает магия. Одно время у меня в доме их было целое нашествие. Вылезли из недр у меня под домом, чтобы подглядывать, чем я занимаюсь в мастерской. Назойливы, вечно что-то перетаскивают с места на место, но пакостей не строят, если на них не нападают. - Наши в Бруинвальде такие же, - согласился Тейр. Смутная фигурка мелькнула и укрылась за ножкой поближе к Тейру. Блеснули глаза-бусины. - Я как-то изловил одного, - припомнил Бенефорте. - Заставил принести мне самородного серебра и бериллов. Он утверждал, что золота в здешней земле нет ни крупицы. В конце концов я его отпустил, а его родичи стали опасливее и держались от моей мастерской подальше. Больше они мне не досаждали. - По-моему, их приманивает молоко. Ведь его у них под землей нет. То есть в наших горах. Иногда они крадут его из ведер, оставленных без присмотра, после того как коров или коз подоят. Ну, и кормилица в деревне - ей плохо пришлось, когда у нее нашли серебряные самородки. Обвиняли ее, что она их украла или спала с рудокопами, которые украли их из рудника. А она отвечала, что получала их от кобольдов за свое молоко. - Молочко! - Донесся из-под ножки тонкий голосок, полный надежды. - Мы любим молочко! - Я поставил молоко приманкой в мою ловушку для кобольдов, - согласился Бенефорте. - Дома у тебя они едят почти только хлеб из поганок, которые выращивают под землей возле своих селений. Молоко для них лучше вина. Мне не приходилось слышать, чтобы они крали вино. - Моя матушка тайно ставит для них молоко в канун Дня Всех Святых, - признался Тейр. - С молитвой об избавлении от бед в руднике. Брат Гларус не одобрил бы. На следующий день плошка всегда сухая. - Они плавают в каменной толще, точно человек в реке. Странно. - В голосе Бенефорте появилась и решительность. - Теперь я могу их видеть. Хотя мои глаза... Вижу все вокруг, вижу сквозь камень. С тех пор как сюда приехал Вителли, под замком все время болтается полдесятка обитателей каменных недр. Приехал и начал... свою деятельность. По-моему, он их тревожит. "Вителли нас всех тревожит". Из-за ножки высунулся палец-прутик, указывая на блюдце с молоком. - Это не ловушка, господа хорошие? - раздался голосок. - Оно ведь вам не нужно, а? - Молоко не мое, - ответил Тейр. - Так что пей, если хочешь. Вителли поставил его тут для змеи. Но не пеняй на меня, если оно отравлено. - Вам требуется моя солонка, - самодовольно заметил Бенефорте. Тейр взглянул на стол: - Они забрали ее с собой. Литое золото! Уж конечно, Ферранте поберег бы ее и без магических свойств. - А нужна ли мне теперь соль, чтобы распознать... - задумчиво продолжал голос Бенефорте. - Глаза у меня широко открыты, и если я осмелюсь взглянуть... Тейр ничего не увидел, но волоски у него на руках встали дыбом. Он ощутил чье-то присутствие возле блюдечка. Белая матовая поверхность пошла рябью. - Вителли подмешал туда опиума, чтобы усыпить змею, - сообщил голос Бенефорте. - Смогу ли я... Посмею ли я... Над поверхностью молока взметнулось синеватое пламя, втянулось колышущейся лентой и погасло. - Теперь оно очищено, - сказал Бенефорте. В голосе у него звучало торжество. - Я бы не сумел сделать этого, пока был задавлен своей плотью. Тейр тревожно покосился на чертеж и нечистые остатки черного жертвоприношения в его центре. "Ты вчера бы не сумел, бьюсь об заклад!" Кобольд настороженно подкрался к блюдечку. - Благодарю тебя, господин хороший, - сказал он Бенефорте. Где бы тот ни находился. Второй кобольд, а затем и третий просочились сквозь камень рядом с первым. Все они встали на четвереньки, опираясь на корявые лапки, и принялись лакать молоко точь-в-точь три тощие амбарные кошки. Эти кобольды с холмов были более светлыми, чем гранитно-серые человечки Бруинвальда, и отливали желтизной монтефольских песчаников. Оба новопришедших были совсем голыми, но их вожак носил фартук, почти такой же, как его горные родичи. Молоко в блюдечке быстро убывало, затем вожак поднял блюдечко (величиной с его голову) и вылизал дочиста. Черные глаза над краем пристально посмотрели на Тейра, и почти сразу же все трое исчезли в камне, даже "спасибо" не сказав. Тейр замигал и снова подергал дверь. Она осталась запертой. - Мастер Бенефорте? Как мне спасти вас? И моего брата? "И себя". - Я слабею, - еле слышно произнес призрачный голос. - И не могу больше говорить. Тейр грустно решил, что тень мастера Бенефорте уклоняется от ответа. Плохо! Он старался думать, преодолевая усталость, от которой его лицо окостеневало, а в голове будто клубился туман. Ноги его еле держали. Ощупал тунику. У него еще оставалось два маленьких уха... Даже три, если он отыщет место получше для того, которое оставил на чердаке конюхов Аббат Монреале особенно настаивал, чтобы он попробовал каким-то образом передать одно герцогине, заключенной в башне Что же, вниз он добраться сумел. Монреале надлежало бороться с черной магией. Тейру надлежало выполнять приказания Монреале. Если сумеет. Он стиснул зубы. Прежде чем думать, как проскользнуть мимо стражи, ему необходимо было найти способ выбраться из этой комнаты. На столе и полках лежало много странных инструментов На крайний случай можно просто взломать проклятый замок. Но когда Тейр подошел к двери с первым попавшимся шилом в руке, оказалось, что ему никак не удается вставить острие в скважину или подцепить им шляпку гвоздя. Замок был заклят, защищен так, словно его накрыли невидимым небьющимся стеклом Призраку Бенефорте, естественно, это помехой не было Призрак Бенефорте мог проходить сквозь стены, когда ему заблагорассудится. Тейр скрипнул зубами. - Мастер Бенефорте! - Тейр постарался придать своему голосу смирение и жалобность. - Прошу вас, выпустите меня отсюда. Никакого отклика. - Ради Фьяметты? Слышал он только стук собственной крови в собственных ушах. - Ури, если ты меня любишь! - Он сглотнул подступавшую к горлу панику, глухо отдавшуюся в его голосе. В равнодушной тишине его все больше охватывал ужас. Быть запертым в этом каменном мешке с мертвецами и дурманящими отголосками черного волхвования. - Помоги мне! На этот раз он ощутил присутствие не спокойной собранной силы Бенефорте, а чего-то смятенного, необузданного. Странное синеватое пламя зигзагом соскользнуло по железному замку, точно молния. Когда замок щелкнул, открываясь, оно отпрянуло, точно раненое. Боль. Цена была заплачена страданием и волей. Да, Ури правда здесь. Немой, но вовсе не обессиленный. И не прислужник Вителли. Пока еще нет. Тейр наклонил голову. - Спасибо, брат! - прошептал он и, слегка пошатываясь, зажег сальный огарок в фонаре стражника, который так и простоял все это время у стола, никем не замеченный. С какой стати Ферранте обратил бы внимание на столь привычный и незатейливый предмет, один их тех, какие выдавались всем его солдатам? Тейр задул остатки восковых свечей и выскользнул из комнаты, как мог бесшумнее, и запер за собой дверь. "Как-нибудь я сумею вернуться, Ури. С планом действия. С аббатом. С войском". Тейр не сразу сообразил, куда ему повернуть в коридоре. Он осторожно прокрался вверх по узкой лестнице, напрягая слух, чтобы уловить подавленный вздох или шорох движения поджидающего в засаде стража. В коридоре, ведущем к темницам, не оказалось ни одного. Лестница вилась вверх, в замок, как змея Вителли. В глубоком мраке наверху Тейр наткнулся на крепкую дубовую дверь. Она, конечно, была заперта. Он спустился назад в коридор с темницами. Тут раздувшийся мочевой пузырь подсказал ему, что делать. Судя по едкой вопи, темное местечко в конце этого коридора и до него использовалось как отхожее место. Там Тейр и облегчился, стараясь, чтобы струя поменьше журчала. Потом задул фонарь, прошел на цыпочках дальше по коридору, растянулся на каменном полу, подсунул руку под голову, закрыл глаза и притворился спящим. И пока он ждал, чтобы его нашли солдаты, в его воображении кружился причудливый хоровод событий этой ночи. Он начал повторять про себя свой рассказ, но его мысли канули во тьму. Бешеное ругательство разбудило Тейра. Он заморгал. Тело ныло от холода и жесткости камня, он попытался встать, и его свела судорога. Нога в сапоге пнула его, хотя и не очень сильно. - Что? Кто? - сипло повторял Тейр в растерянности, которая была притворной лишь наполовину. Он и вправду заснул. Над ним с фонарем, свирепо хмурясь, стоял сержант. На его голос прибежал солдат, размахивая обнаженным кинжалом. Тейр чихнул. - Откуда ты взялся? - сурово спросил сержант. - Где ты был? Тейр так расчихался, что у него достало времени привести мысли в порядок. - Матерь Божия! - просипел он с чувством. - Мне такой жуткий сон приснился! - Он сел, протирая глаза. - Я... я заснул? Виноват, я же обещал посторожить... Помешанный, он же не выбрался опять? Тейр вцепился в сапог сержанта. - Нет. - А-а! Чудесно. Слава тебе. Господи. А то я уже... - Что ты уже? - Я уже подумал, что все было на самом деле. Что мне не снилось. А какой час? - Скоро рассветет. - Да не может быть! Я только что сходил поссать в конец коридора. - Ты исчез. Тебя всю ночь нигде не было. - Да нет же! Вы раздавали ужин узникам. Я сбегал в конец коридора и шел обратно. Слышал, как звякали ведра. А потом... потом... - Что потом? - Меня вдруг сморила страшная усталость. Будто на меня что-то нашло, ну я и прилег здесь на минутку. И мне приснился этот чудной сон, и тут вы меня разбудили. Стражи тревожно переглянулись. - А чего тебе приснилось, литейщик? - спросил солдат. - Помешанный кастелян скинулся нетопырем прямо у меня на глазах. А потом и меня превратил в нетопыря. Мы полетели на юг. В Рим. Глупость какая! Я же никогда в Риме не бывал. - Тейр ошеломленно провел рукой по волосам. - С воздуха нам было видно все. Факелы, отражающиеся в Тибре... Папа в белоснежном одеянии стоял на балконе огромного дворца. Кастелян все еще в облике нетопыря, с нетопырьими ушами... только лицо у неге было человечье... опустился на плечо его святейшества и зашептал ему на ухо. А папа зашептал ему и коснулся его своим кольцом. А потом мы полетели обратно, - безыскусно закончил Тейр, вовремя прикусив язык, чтобы не добавить: "До чего же у меня руки устали!" Солдаты Ферранте имели веские причины верить в сверхъестественные силы, но и у их доверчивости был предел - Но мы же десять раз проходили здесь! - сказал солдат - Тебя тут не было - Заткнись, Джованни, - перебил сержант Он грубо поставил Тейра на ноги. Хотя сержант был ниже его ростом, но очень силен. Он уставился на Тейра сердитыми встревоженными глазами - По-твоему, тебя могли заколдовать, литейщик? - Я... я... не знаю. Меня еще никогда не заколдовывали. Я думал, это был сон. - Надо, чтоб тебя проверил знающий человек. Вот это в план Тейра не входило. - Скоро рассветет? Господи! Мне надо работать. Сеньору Ферранте пушка нужна без промедлений. - А где ты будешь работать? - спросил сержант, прищурившись. - В саду, то есть на заднем дворе, не знаю, как вы его называете. Завтра я должен построить горн... то есть сегодня. - Ладно. Только чтоб я знал, где тебя найти Джованни, проводи литейщика его милости во двор, понял? И никому ни гугу. Я сам доложу. Тейр чувствовал, что времени у него остается немного. Рабочие как раз отправились на кухню завтракать - по куску горячей баранины между двумя ломтями хлеба Каковы бы ни были другие грехи Ферранте, своих людей он кормил хорошо. Тейр ловко избежал вопросов о том, где он провел ночь. Вместе с рабочими Тейр вышел в промозглый утренний туман и побрел в конец обнесенного стеной сада к будущей литейне. Ноги скользили по примятой траве. Но туман рассеивался: взглянув прямо вверх, Тейр сквозь его дымку увидел голубой купол безоблачных небес, уже озаренный солнцем, еще не выплывшим из-за восточных холмов Как ни рад был Тейр свету после ночных черных дел, он предпочел бы, чтобы время замедлилось, Слишком быстро розовые лучи коснулись башен замка - следующей цели Тейра. Он привычно отдавал распоряжения рабочим, а сам обдумывал, как ускользнуть от них и пробраться в башню. Он расположил кирпичи по надлежащему изгибу будущего горна, принуждая свою раскалывающуюся от боли голову придумывать, придумывать... Он должен доставить ухо герцогине - ко всем чертям остальные два! - и убраться из проклятого замка еще до полудня. А тогда так или иначе пробраться в монастырь и потребовать магической помощи для Ури. Нельзя ли в темноте подплыть к обрыву на веслах, обмотанных тряпкой? Влезть или воспарить к окну каменного мешка? А тогда... что? Или не попробовать ли убить Вителли сегодня днем, прежде чем он успеет совершить следующие мерзкие ритуалы? Хотя Ферранте и принимал в них деятельное участие, все же он не стоял за этой вакханалией черной магии. Тейр вздрогнул, вообразив, как нож в его руке погружается в тугую человеческую плоть. Да и возможно ли убить мага? Глупый вопрос! Вспомни мастера Бенефорте. Смерть приходит к магам, как ко всем людям. Или... пожалуй, не как ко всем людям. Не сотворит ли новое убийство нового злобного духа, а то и похуже? Может, Монреале сумеет отчитать его и отправить в загробный мир. Отчитать их всех. Тейр выкладывал кирпичами дно горна, решив сбежать, когда дойдет до конца ряда. Скажет, что идет по нужде. От тяжелых бревенчатых ворот конюшни в копне сада донесся громкий стук - кто-то выбивал засов кувалдой. Тейр обернулся. Пара шумных лозимонских солдат в стальных и кожаных доспехах, пятясь, тянули толстую веревку. Крики их звучали слишком благодушно, чтобы иметь какое-то отношение к битвам, и товарищи Тейра, было замершие, расслабились и оперлись на лопаты, чтобы наблюдать с удобствами. Вслед за лозимонцами из ворот показалась вереница мулов, привязанных один к другому. Первый - внушительно серый, за ним медово-коричневый с кремовой мордой... Тейру были хорошо знакомы эти яркие полосатые попоны. Господи, да это же мулы Пико! Что, если их хозяин выдаст, кто такой Тейр, и полчаса спустя Тейр уже будет висеть на вбитом в стену крюке - пойманный вражеский лазутчик? Тейр пригнулся в полувозведенном горне, испуганно озираясь. Черт побери, Пико же сказал, что отправится в Милан прямо через холмы. Какой ангел надоумил его вместо этого отправиться продавать свою медь в Монтефолью? И именно теперь? Но когда все восемь мулов, поупиравшись, вошли, он не увидел ни Пико, ни его сыновей. Лишь четверо спешившихся лозимонских кавалериста подгоняли животных. Тейр выпрямился, сбитый с толку, настороженный. - Эй, литейщик! - крикнул первый солдат. - Где нам их сгружать? Тейр чуть было не ответил: "Кладите чушки попарно вон там!" - но вовремя понял свою ошибку и сказал: - Что сгружать-то? - и направился к мулам, Они были грязными и в мыле под сбруей. Зеленые мухи с радужными крылышками уже кружили над розовыми свежими ссадинами по краям ремней. Один мул хромал и, остановившись, поджал правую ногу. Все нагнули морды к траве и бурьяну, чавкая пересохшими от жажды губами. - Новую медь его милости! - Солдат откинул холст, накрывавший вьюк, и с гордостью указал на толстый слиток. Тейр уставился на взмыленных, измученных мулов. Пико никогда бы не позволил... - А где П... где их хозяин? - спросил Тейр. Дурное предчувствие придало непривычную требовательность его голосу. - Вознесся к Богу, - ухмыльнулся солдат. - Их завещал нам. Тейр сглотнул: - А где вы их нашли? - Вчера несли дозор к северу от озера. Чертовски далеко от дома, и уже решили возвращаться, как наткнулись на стоянку этого олуха в холмах. Лейтенант решил, что этот подарочек придется по вкусу его милости, ну мы их и забрали. Всю ночь их гнали, чтобы поскорее сюда добраться. Упрямые скоты. Под конец пришлось лупить их мечами плашмя, так они упирались. Да, крупы почти всех мулов покрывали кровавые рубцы. Но ведь кавалеристы Ферранте были столь же жестоки и с собственными лошадями и друг с другом. Потное грязное лицо солдата выглядело почти столь же измученным, как морды мулов. Но мулов не поддерживало хищное ликование. - А П... разве хозяин мулов... Думается, он возражал? - Тейр с трудом придавал своему голосу холодное безразличие. - Ну, испанский клинок лейтенанта скоро покончил с его возражениями. - Солдат помолчал. - Вот мальчишку он, может, и зря. Парень все кидался на нас, когда все уже было кончено. Свихнулся, надо быть, хотя его старший брат головы не потерял и старался его, удерживать. Ну да после последней осады Пизы случались вещи и похуже. - А он... что он сделал с мальчишкой? - Да почти снес ему голову. Ну, хоть сразу визжать перестал. - Убил его? - еле выговорил Тейр. - Сразу же. - Солдат задумчиво сплюнул. - Могло бы и хуже быть. Тейр заложил руки за спину и переплел пальцы, чтобы унять дрожь. - Он... он обоих мальчишек убил? - Не-а. Тот, что посмышленей, удрал. - Солдат обернулся. - Ага. Тейр следом за ним посмотрел на двери замка. В сад спускался сеньор Ферранте в той же кольчуге и кожаных сапогах, что и накануне утром. Белый воротник чистой полотняной рубашки обрамлял его шею, золотая кокарда на шляпе сверкала алмазами Сбоку от него шел еще один грязный и усталый кавалерист. Пропыленная черная борода обрамляла темный провал рта, в котором не хватало нескольких передних зубов. Тейр похолодел, но не было причин опасаться, что тот запомнил его на постоялом дворе Катти. Уже смерклось, а Тейр держался в стороне почти до самого ужасного конца. "Но мне следовало бы сразу догадаться, что это он, по его манере забирать все, чем можно поживиться", - тоскливо подумал Тейр. - Ну так, - весело сказал Ферранте, подходя к Тейру, - что хорошенького есть у нас тут, немец? Тейр подошел к вьюку и сделал вид, будто внимательно рассматривает его содержимое. - Лучшая швейцарская медь, ваша милость. - Она нам годится? И ее хватит? - Да, и ее даже больше, чем нужно. - Тейр провел пальцами по метке мастера Кунца, выдавленной в мягком красном слитке. - Я... слышал про эту плавильню. Очень чистый металл. - Вот и хорошо. - Сеньор Ферранте повернулся к своим солдатам и снял с пояса кошелек. Высыпал на ладонь горсть золотых монет, поднял ладонь так, чтобы все их увидели, ссыпал назад в кошелек, который отдал их щербатому начальнику для дележа. Солдаты разразились радостными криками. - Разгрузи мулов, а потом отправь своих людей поесть, - приказал Ферранте лейтенанту. - Мулов отведете за стены к моему конюшему. - Ферранте прошелся вдоль мулов и нахмурился. - Прежде чем пойдете есть, приглядите, чтобы с них сняли сбрую, напоили их и задали им корм. Пусть старший конюх посмотрит, что с задней ногой у бурого. Я хочу, чтобы мои мулы служили подольше. Ферранте повернулся на каблуках и направился к лестнице в замок. Под надзором удрученного Тейра голодные солдаты быстро разгрузили мулов и сложили медные чушки на земле возле горна. Рабочие вновь принялись копать. Лопаты с хрустом вонзались в твердую землю. Полоса света все расширялась по мере того, как солнце поднималось выше, добралась до штабеля медных слитков, и его края запылали алым ослепительным огнем. Тейр сглотнул тошноту. - Я... схожу в нужник, - сказал он, повернулся и, шатаясь, побрел из сада. 13 Тейр действительно отправился в нужник - к стоку в стене замка за углом конюшни, которым пользовались конюхи и рабочие... Он вышел оттуда, избежав припадка рвоты, которого опасался, прислонился к стенке стойла и слушал, как лошадь неторопливо жует сено. Это соседство немного его успокоило. Животные немы и безгрешны. Однако Бог отверз уста Валаамовой ослицы, дабы она могла свидетельствовать против несправедливости, если верить рассказу брата Гларуса. Но тогда почему же мулы Пико остались немы? Тейра охватила непонятная дрожь, ему стало трудно дышать. Ненависть. Гнев, как она обозначена в списке семи смертных грехов. Убийство Зильо, младшего сына Пико, описанное с таким равнодушием, язвило его воображение, вызывало чуть ли не больше ярости, чем смерть Ури. Ведь Ури был мужчиной и сам выбрал свою дорогу. Но у лозимонцев не было причин убивать мальчика. Могли бы отшвырнуть его в сторону, связать или еще как-то с ним сладить... Но праведное негодование вдруг угасло - он вспомнил землистое лицо маленького конюха, положенного поперек седла Ферранте. В смятении мыслей он потряс раскалывающейся от боли головой. Через конюшню он вышел в главный двор. Двое конюхов вывели туда мулов Пико и привязала к кольцам на стене во все суживающейся полосе тени. Они их напоили, сняли сбрую, а теперь чистили и втирали гусиный жир в болячки. Мулы выхватывали клочья сена из положенных перед ним кучек, сердито прижимали длинные уши, покусывали друг друга. Тейр прищурился, оглядывая залитый солнцем двор, ослепительно сверкающую мраморную лестницу. Солнце поднялось совсем высоко. Оно всегда поднимается так быстро по утрам! Напротив у основания северной башни по сторонам маленькой арки стояли двое стражей. Тейр нащупал за пазухой оставшиеся уши, и поглядел на стражников. На вид они казались бдительнее, чем солдат, который устало дремал перед темницей накануне вечером. Можно ли второй раз воспользоваться сказочкой о проверке решеток и запоров? Пока Тейр собирался с духом, низенькая дверь под аркой распахнулась, и стражи взяли на караул. Оттуда вышел лозимонский офицер, и за ним три женщины, которые остановились, жмурясь от солнца. Две женщины и девочка, поправил себя Тейр. Первой вышла темноволосая пухленькая матрона лет двадцати пяти в светло-желтом полотняном платье. Вторая, средних лет, была в черно-белом шелковом платье - миниатюрная поблекшая блондинка, рыжеватые волосы, веснушки; лицо, затененное широкополой шляпой, выглядело измученным и осунувшимся. Девочка, почти одного с ней роста, была в светло-зеленом полотняном платье и тугой шапочке, из-под которой на спину падала длинная золотая коса. Она крепко держалась за локоть увядшей дамы. Офицер сделал им знак идти дальше, растопырив ладони, словно подгонял овец. Нахмурясь, они медленно прошли через двор и по мраморной лестнице вошли в замок. Тейр закусил губу, быстро прошел назад через конюшни и перелез через калитку в сад. Его товарищи отпустили несколько колких замечаний о любителях отлынивать от работы, когда он пробежал мимо кучи кирпича. Но он не успел пересечь и половины сада, когда увидел, что в ворота входят те же женщины по-прежнему в сопровождении офицера. Тейр заколебался, сделал вид, будто выковыривает камушек из башмака. Дама в шелковом платье опустилась на мраморную скамью в увитой виноградом нише - молодая листва уже давала достаточно кружевной тени. Девочка и брюнетка в светло-желтом под руку, точно оберегая друг друга, пошли по усыпанной песком дорожке. Видимо, благородных узниц вывели подышать воздухом. Надолго ли? Что, если просто подойти к ним? Офицер прохаживался поблизости и, конечно бы, услышал. Смущенный таким улыбнувшимся ему сомнительным случаем, Тейр отступил к кирпичам и начал укладывать новый ряд, внимательно следя за происходящим в саду. Один раз шляпа герцогини обернулась в его сторону, но тут же снова отвернулась. Прогуливающаяся пара остановилась возле ее скамьи. А потом направилась в его сторону. Тейр затаил дыхание. Офицер шагнул было за ними, но передумал и остался ждать возле герцогини, прислонившись к столбику ниши и скрестив руки на груди. А молодые женщины подходили все ближе. Девочка, наверное, мадонна Джулия, матрона - что-то вроде фрейлины. Кто-то из рабочих вполголоса отпустил сальную шуточку. - Барашек ли, баранинка, все одно они для стола его милости, - пробормотал его товарищ, кисло улыбаясь. - А нам и объедков не достанется, можешь мне поверить. - Придержите языки, - проворчал Тейр. Землекоп нахмурился, но - возможно устрашившись роста Тейра - проглотил уже готовый непочтительный ответ, и опять взялся за лопату. Тейр обошел основание горна, прикидывая его размеры с видом начальника. Видимо, в этом он преуспел, так как, подойдя, брюнетка спросила у него: - Что это вы тут затеяли, милейший? Почему уродуете наш бедный сад? Тейр наклонил голову в неуклюжем полупоклоне и тут же подошел к ней почти вплотную. - Строим горн, мадонна, чтобы починить вон ту бомбарду! - Тейр указал на позеленелый горшок. - По чьему приказу? - спросила она, попятившись. - Сеньора Ферранте, а то чьего же? - Тейр убедительно взмахнул руками и встал настолько близко, что уже мог понизить голос. Он выпалил: - Я Тейр Окс. Брат вашего капитана Ури Окса. Меня послал аббат Монреале. Я только притворяюсь литейщиком. Брюнетка крепче сжала локоть девочки. - Сходи за своей матушкой, Джулия. - Нет! - запротестовал было Тейр, но Джулия уже убежала. - Нас не должны заподозрить, что мы разговариваем о чем-то секретном. - Он повернулся и начал указывать то на то, то на другое, будто объясняя, как устроен горн. Рабочие, которые не могли их слышать, смотрели, куда он указывает, и больше не следили за ними любопытными глазами. Тейр вытащил из-под туники маленькое ухо и прошептал в ладонь заклинание, а потом небрежно опустил руку, на мгновение повернув тамбуринчик к своей собеседнице. - Это магическое ухо. Если бы будете говорить в него, аббат Монреале и его монахи в Святом Иерониме услышат вас. Спрячьте побыстрее! Глядя на бомбарду, она вытащила из рукава носовой платок и обмахнулась, словно для прохлады. Платок выпал у нее из руки. Тейр нагнулся поднять его, и платок с ухом исчезли у нее в рукаве. Она кивнула ему в знак благодарности, но отступила, словно ей был неприятен его плебейский запах. А может, ей и вправду был неприятен его плебейский запах. Пот утренних трудов под горячими солнечными лучами насквозь пропитал серую тунику. Тут мадонна Джулия подвела к ним герцогиню Летицию, у которой, во всяком случае, хватило сообразительности сначала оглядеть строящийся горн, а уж потом посмотреть на Тейра. - Этот литейщик говорит, что его послал епископ Монреале, - шепнула брюнетка. Тейр сглотнул и поклонился с непритворной неуклюжестью. Деревенского Олуха Представляют Герцогине - на расстоянии эта сцена выглядела убедительно. Выцветшие голубые глаза Летиции, опухшие и покрасневшие, обрели холодность стали. Она шагнула к Тейру и посмотрела ему в лицо снизу вверх. Ее пальцы судорожно вцепились в его рукав. - Монреале? - еле слышно сказала она. - Асканио у него? - Да, мадонна. В монастыре. В полной безопасности. Опухшие веки закрылись. - Благодарение Богу! Благодарю тебя, Матерь Божья! - Но... но монастырь осаждают лозимонцы. Мне надо вернуться туда за помощью. Мой брат убит, и Ферранте и Вителли хотят заключить его дух в магическое кольцо. Я должен помешать им, но я не знаю как. Глаза герцогини открылись. - Просто убить их, - сказала она бесстрастно. - Я... мне не выпало удобного случая, - пробормотал Тейр, несколько отклонившись от истины. Случаи ему выпадали, но все недостаточно удобные. "Бьюсь об заклад, для Ури они были бы удобными!" - Будь у меня мои четки черного дерева, клянусь, я сама создала бы удобный случай, - заявила Летиция и отвела глаза, вновь маскируя важность этого разговора. Женщина в желтом скрестила руки на груди. - Прошу прощения? - сказал Тейр. - Послушай, любезный, ты не смог бы пробраться в мои покои? В шкатулке там лежат четки из черного дерева. То есть лежат, если их не украли. Их легко узнать по застежкам из золотой проволоки. К ним подвешен шарик из слоновой кости, покрытый тонкой резьбой. Если бы ты сумел найти их и принести мне... - Треснувшая бомбарда будет потом расплавлена, чтобы хватило металла, - перебил ее Тейр громким голосом. Он широко раскрыл глаза, делая ей знак. Из замка вышел сеньор Ферранте. Он огляделся, увидел женщин, отмахнулся от отдающего честь офицера и начал спускаться в сад. Офицер последовал за ним и остановился на почтительном расстоянии, прислонившись к стене, выходившей на обрыв. Под мышкой Ферранте держал маленькую лохматую собачонку с выпуклыми карими глазами. Тейр продолжал: - Остальное мы восполним, расплавив новые чушки. Сеньор Ферранте дает нам для нашей работы рее, что требуется. Джулия было отпрянула от матери, но тут же увидела собачку. - Пиппин! - закричала она. Собачка начала отчаянно вырываться. Ферранте почесал ее за ушами, чтобы успокоить, потом нагнулся и отпустил ее. Она кинулась к своей хозяйке, вспрыгнула с тявканьем на ее юбки, после чего начала бегать кругами по саду, но в конце концов вернулась на зов Джулии, которая подхватила своего любимца на руки и принялась осыпать поцелуями лохматую голову. Брюнетка сказала негодующе: - Как можно, Джулия! Перестань целовать собаку. - Я думала, он убьет бедненького Пиппина! - Яростный взгляд в сторону Ферранте не оставил сомнений в том, кто был этот "он". В ее глазах заблестели слезы. - Я ведь сказал, что хочу взять его на несколько минут, - заметил Ферранте спокойным, даже ласковым тоном. - Вот он - целый и невредимый. Вы должны научиться доверять моему слову, мадонна Джулия, если мы хотим поладить. Все три женщины взглянули на него с одинаковым отвращением, словно на сколопендру или скорпиона. Ферранте поморщился и переступил с ноги на ногу. - Поладить? - холодно осведомилась герцогиня. - Взвесьте выгоды! - Ферранте пожал плечами и добавил не менее холодно: - Взвесьте невыгоды, если вы не пожелаете. - Заключить сатанинскую сделку с убийцей моего мужа и господина? Никогда! - Никогда - долгий срок. Жизнь продолжается. Вам надо позаботиться о ваших детях. Бесспорно, злополучная случайность нас всех удручила. Я никак ее не ожидал и сожалею, что вышел из себя, но меня нестерпимо оскорбили Гнев - это грех мужчин! - И вы все еще смеете предлагать, чтобы я обрекла Джулию на жизнь под подобной угрозой? - вспылила Летиция. - Чтобы она стала второй в моей семье жертвой вашего гнева? А как умерла ваша первая жена? Поистине вы безумны, сеньор. Ферранте щелкнул зубами. Он изобразил улыбку и вынул кожаный мячик из узорчатой сумки на поясе. - Вот, Джулия. - Он повернулся к девушке подчеркнуто смягчив голос. - Я принес вам мячик для... э... Пиппина. Почему бы вам не пройти с ним в другой конец сада и не проверить, будет ли он вам его приносить? Бьюсь об заклад, что будет. Джулия неуверенно посмотрела на мать, которая скрестила взгляд с Ферранте. - Да, любовь моя, - сухо согласилась Летиция. - Пойди поиграй. Девочка неохотно опустила собачку на землю и пошла, раза два оглянувшись через плечо. Пиппин побежал за ней, радостно подпрыгивая. - Ваша светлость? - Женщина в желтом подняла брови, кивнув в сторону Джулии. - Останьтесь со мной, дама Пия, - сказала герцогиня. - Я хочу, чтобы следующее преступление этого человека было бы совершено при свидетеле, каким бы оно ни оказалось. Ферранте досадливо возвел глаза к небу: - Подумайте, Летиция! Что сделано, то сделано, и никто не может изменить прошлое. Вы должны думать не о прошлом, а о будущем. - Его рука сжалась в кулак, затем разжалась, и он опустил ладонь на кожаный верх сапога рядом с мечом. Тут его взгляд упал на Тейра, который стоял там, стараясь обрести невидимость. - Иди работай, немец! - Ферранте резко махнул рукой, Тейр поклонился и отошел на наиболее близкое к ним место - к куче разбитых кирпичей. Присел перед ней на корточки и притворился, будто раскладывает их по величине. Ферранте хмуро обозрел рабочих, яму, незавершенный горн, затем подошел к Тейру и понизил голос. - Что же, литейщик, когда будет готова моя пушка? "Никогда, сукин ты сын!" - Если я проработаю весь день, ваша милость, то к закату горн должен быть готов. Тогда его нужно будет обмазать глиной изнутри и дать время глине высохнуть, а потом ее обжечь. - А сегодня же вечером это сделать можно? - Можно-то можно, но обжигать ее еще сырой опасно, как бы не появились трещины. - Хм! Все равно попробуй! - Ферранте быстро взглянул на солнце. Время, видимо и его припекало. - Надо будет еще сделать форму бомбарды, ваша милость. Пусть горн потихоньку сохнет, пока мы будем ее делать. - Ладно, - Ферранте рассеянно смотрел на горн. Видел ли он мысленным взором, как его бомбарда сокрушает стены Святого Иеронима. А дальше что? Бой в проломе, монахи и солдаты Сандрино убиты. Женщины - Фьяметта, Боже Великий! - замучены, укрывшиеся монтефольцы разыскиваются, предаются мечи, тщетно ища спасения в часовне. Будет ли среди них Фьяметта? Уж конечно, она будет драться, как кошка, и ее убьют за это, грязно убьют. Тейр не верил, что Фьяметта способна сдаться, смириться. Перепуганного Асканио вытаскивают из-под кровати приора и перерезают ему горло... как сыну Пико. Хотя Зильо не защищали ни солдаты, ни каменные с гены. Да только конец все равно один. "Просто убить их". Тейр был один рядом с Ферранте Нож в ножнах на поясе нажимал на его бок, как властная рука. Какого еще случая ему ждать? Правда, на Ферранте кольчуга, но шея у него обнажена, как... как у мальчика. Но сможет ли он потом спастись? Перемахнуть через ворота конюшни, пробежать через передний двор, прежде чем поднимется тревога? Тейр окаменел, почувствовав, как пика кавалериста на вороном коне впивается ему между лопаток, пока он бежит по дороге. Нет, в это солнечное утро он не хотел умирать. Может, и Ферранте не хочет. "Не мое это призвание. Я пришел в Монтефолью создавать прекрасные вещи из металла, а не трупы из людей. О Господи!" Тейр выпрямился. Но Ферранте уже повернулся и быстро шел назад к герцогине. Еще один упущенный случай. Хорошо это или плохо? Плачут ли ангелы, или дьяволы скрежещут зубами? Тейр вновь присел перед грудой кирпичей, не спуская глаз с Ферранте и отчаянно напрягая слух, чтобы уловить его слова. - Мы еще можем все уладить, ваша светлость, самым благопристойным образом, - вновь обратился Ферранте к герцогине, опять владея своим голосом и держа себя в руках. - Смерть Сандрино была несчастной случайностью. Он упал, споткнувшись, и напоролся на кинжал. Мы оба выпили на пиру слишком много неразведенного вина. Мой лейтенант не понял, что происходит. - Мы все знаем, что это ложь, ложь и ложь, - отрезала Летиция. - Но знаем это только мы, - вкрадчиво сказал Ферранте после того, как быстрый взгляд на каменное лицо дамы Пии убедил его, что отрицать бесполезно. Если мы все будем говорить так, то остальные ничего другого знать не будут. Вы спасете честь и высокое положение своей семьи в этом неприятном стечении обстоятельств. Если я женюсь на Джулии и сделаюсь опекуном Асканио, всем станет ясно, что злополучная кончина Сандрино была случайной. Вы ничего не потеряете, даже своего дома, и обретете защитника в моем лице. - Чтобы ты мог отнять у моего сына его наследство