цей. И только когда я побеждаю его и заковываю их обоих в кандалы, при этом, вероятно, переломав каждому из них пару-тройку конечностей, только _т_о_г_д_а_ я спрашиваю своего защитника, по каким причинам он поступил именно так. - Мастер Гилбур, - магистр вскинул массивную голову, чтобы прямо взглянуть на Гилбура. Сочетание страха и гнева появилось на его лице. - Как можете вы кипеть такой яростью? Я принимаю ваши доводы, но никак не ту ненависть, которая звучит в ваших словах. Неважно, что еще можно сказать на эту тему, но король Джойс создал нашу Гильдию. Он сделал нас такими, какие мы есть. - Такими, какими мы стали, - поправил его Гилбур, - слабыми и беспомощными. Нахмурившись, Мастер Барсонаж продолжал: - Не следует принимать серьезных решений руководствуясь слепыми страстями. Что заставляет вас так ненавидеть его, Мастер Гилбур? Мастер Гилбур стиснул руки, так, что косточки пальцев побелели. - Лично я, - вмешался Мастер Эремис, - предполагаю, что наш добрый Мастер Гилбур когда-то имел несчастье просить руки одной из королевских дочерей. Вполне понятно, что король Джойс поднял его на смех. Некоторые из воплотителей рассмеялись, но Мастер Гилбур заставил их замолчать, топнув ногой. - Я в ярости, Мастер Барсонаж? Вы слышали ненависть в моем голосе? Я ненавижу его? У меня есть на то причины. Как вам известно, я был одним из последних воплотителей, присоединившихся к Гильдии перед победой над Архивоплотителем Вагелем. Но как я попал в Гильдию - никто из вас не знает. Я посвятил всю свою жизнь исследованиям, и в те дни никакие другие вопросы меня не интересовали, хотя, конечно, я слышал, что король предложил всем воплотителям покинуть свои лаборатории и перебраться к нему в Орисон. Я не знал, правда, что некий воплотитель тайно отирается возле места моего уединения, пещеры в холмах Армигита. Этот негодяй хотел воспользоваться моими знаниями - и внезапно напал на меня, пытаясь пытками вынудить рассказать ему все, что я знал. Я защищался, но он застиг меня врасплох, и я не мог победить. Во время борьбы часть свода моей пещеры рухнула, придавив меня каменной глыбой, которую я был не в силах сдвинуть. Нападавший прихватил с собой самое ценное из моего имущества и сбежал. Но так получилось, что при бегстве он наткнулся на отряд короля Джойса, поскольку король узнал о моем противнике раньше меня и был уже близ моей пещеры, чтобы расправиться с этим человеком. И тогда этот воплотитель обратил свои силы против короля. Однако он не мог сравниться с тогдашним Знатоком Хэвелоком и поплатился за это жизнью. Поврежденный потолок продолжал обваливаться. Но король рискнул жизнью, чтобы войти внутрь, поднять камень и освободить меня. Он не мог исправить зло, причиненное моей спине, - это зло я до сих пор ношу на себе. Но он поправил мое здоровье, позволил мне продолжать исследования и дал мне цель жизни - Гильдию. - И за это вы его ненавидите? - изумленно спросил Мастер Барсонаж. Мастер Гилбур потряс в воздухе сжатыми кулаками. - Да! О, он был великомудр, создавая Гильдию. Он был силен и хитер, создавая Мордант. И он был добр ко мне. Но он не приучил меня спокойно относиться к его все растущему безволию, к трусости, к отказу от действий, поскольку все это есть не что иное как _п_р_е_д_а_т_е_л_ь_с_т_в_о_. Я ненавижу того, кем он _с_т_а_л_, Мастер Барсонаж. Если вы или я впадем в безумие, нас привяжут к кроватям, а обязанности наши будут возложены на других. Наша бездеятельность или душевная болезнь никому не принесет вреда. Но _о_н_ остается королем. И не предпринимает никаких действий - только создает помехи любому действию, которое может дать нам надежду. Вы должны испытывать такую же ярость, как и я. Человек, самый почитаемый во всем Морданте, _п_р_е_д_а_л _н_а_с_! Его выкрик эхом прокатился по залу. И в то же мгновение он сел. Затем в тишине тихо пробурчал: - Однажды на меня напали и сломали мне спину. Мы должны обладать силой, чтобы быть в состоянии защититься. Он склонил голову на руки и замер. Все молчали. Мастер Эремис поднялся со своего места, словно хотел что-то сказать, но затем раздумал. Мастер Квилон все сильнее вжимался в скамью - казалось, он старался исчезнуть. Магистр стиснул руками могучую грудь, словно человек, который испытывает страстное желание сбежать, но не находит в себе сил. Некоторые из воплотителей смотрели на остальных, словно ища поддержки, другие старательно избегали смотреть на кого-либо. Териза вслушивалась в напряженную тишину и изумлялась: неужели у реальных существ все это вызывает такие сложности? Что при этом требуется от нее? Что должна делать она? Внезапно Мастер Гилбур схватился за поручень так, что ей показалось, будто дерево захрустело. - Собачьи яйца! - проревел он. - Вы собираетесь сидеть здесь вечно? Если вы считаете, что я не прав, скажите об этом. Неужели ни у кого из вас не хватает смелости сказать мне, что я неправ? И тут же молодой воплотитель, который спорил с Мастером Эремисом, воскликнул: - Я поддерживаю предложение Мастера Гилбура. Мы должны вызвать Воина. Его слова словно бы прорвали плотину. В мгновение ока воздух наполнился голосами, требующими поставить вопрос на голосование. Продолжая сжимать руками грудь, Мастер Барсонаж ждал, пока восстановится тишина. Затем, вздохнув, подвел черту: - Хорошо. Это - безумие, но на него следует отреагировать. Я знаю свои обязанности. Вы все слышали предложение. Должно ли оно быть принято? Какова воля Гильдии? Териза считала руки так быстро, как только могла. Мастер Барсонаж, Мастер Эремис, Мастер Квилон и несколько других проголосовали против. Но они оказались в меньшинстве. Мастер Гилбур победил. Магистр шумно выразил свое недовольство. Словно потрясенная тем, что только что совершила, Гильдия погрузилась в молчание. Воплотители неуверенно поглядывали друг на друга. Довольный Мастер Гилбур осклабился. Однако он наслаждался победой молча. Казалось, никто не знал, что же делать дальше. И тогда на ноги снова поднялся Мастер Эремис. Несмотря ни на что, манеры его оставались такими же небрежными, как всегда, но Териза видела в его лице, особенно в глазах, восторг - вкус к той игре, в которую он играет. - Я удивлен, - начал он. - _Э_т_о_ - безумие, как сказал Мастер Барсонаж. Но я не собираюсь оспаривать голосования. Я допускаю, что мое суждение может быть ошибочным. - Он сверкнул улыбкой, на которую никто не отозвался. - Но следующим шагом, - продолжил он, - вам предстоит решить, к_о_г_д_а_ следует предпринять попытку воплощения. Разрешите мне просить вас об отсрочке. Шести дней, полагаю, будет вполне достаточно. Мастер Гилбур вскинул голову, словно его пнули в ребра. Мастер Квилон смотрел на Эремиса так, как маленький зверек смотрит на змею. - Отсрочка, Мастер Эремис? - спросил Барсонаж. - На шесть дней? - Его внимание снова оказалось целиком обращено на происходящее; он был заинтересован. - Если Мастер Гилбур продолжит в том же духе, то он начнет воплощение прямо сейчас. Так к чему отсрочка? - Нет, почему же, давайте подождем, - насмешливо сказал Гилбур. - Катастрофа засасывает нас, подобно зыбучему песку. Тридцать тысяч кадуольцев стоят возле Пердона. И только алендскому монарху ведомо, какое предательство он затевает. Нас атакуют различные твари из воплотимого - повсюду, словно время и расстояние нашему врагу не помеха. Через шесть дней все мы будем мертвы! Но, несомненно, все мы склонимся перед великой мудростью нашего уважаемого Эремиса. - Мастер Гилбур... - и снова воплотитель выглядел так, словно втайне был очень доволен происходящим. - Предупреждаю вас, попридержите язык. Не то мне придется самому за ним проследить. А чтобы мне легче было за ним следить, я просто вырву его у вас изо рта. Гилбур ответил взрывом смеха. - Мастер Барсонаж, - плавно продолжал Эремис, - я не собираюсь позволить так легко отмести свою просьбу. Причина же ее вот в чем. Вчера мне довелось побеседовать с Пердоном, после его аудиенции у короля Джойса. Разговор наш был откровенным, и мы сошлись на том, что положение Морданта угрожающее, что пассивность короля непростительна и что должны быть предприняты какие-то действия, невзирая ни на что. - Мастера, не мы одни оказались перед подобной проблемой, - обратился он к присутствующим. - Давайте сравним ее с ситуацией в провинциях. Ведь, когда Кадуол начнет войну, именно Пердон падет в первую очередь. Армигит всегда становился первой жертвой хищнических планов Аленда, а вслед за ним - Термиган, Файль и Тор, где погибнет каждый десятый. И потому Пердон обещал, что соберет в Орисон всех лордов провинций - за исключением, конечно же, Домне, который слишком предан королю, - чтобы они вместе могли решить их насущные проблемы. А также они попытаются заключить союз с нами. Териза увидела в глазах Квилона растерянность. Магистр же, напротив, слушал эту речь со все возрастающим воодушевлением. - Их встреча состоится ночью шестого дня, - продолжал Мастер Эремис. - Я был приглашен участвовать в их беседе и говорить от имени Гильдии. - Что? Через _ш_е_с_т_ь _д_н_е_й_? Разослать посланников и ждать прибытия лордов? - недоверчиво спросил магистр. - В такое время года? - Все дружно поддержали его. - Если Армигит выедет прямо сейчас, то он, скорее всего, доедет вовремя. Баттен находится чуть дальше чем в сорока милях отсюда. Но Файль? Тор? Это - безумие. Даже при наилучших условиях Термиган проделает путь до Орисона за _д_е_с_я_т_ь_ дней. - И тем не менее, - ответил Мастер Эремис ядовито, - Пердон обещал это мне. Вы хотите назвать его лжецом? - Он улыбнулся. - Правда, я полагаю, что он уже давно решил устроить подобный совет и заранее разослал своих гонцов - до того, как побеседовать со мной. И тут же продолжил говорить по существу: - Мастера, мне кажется, нам не следует упускать такую возможность, ибо мы можем найти поддержку и будем знать, что следует делать. Если у нас есть шанс достигнуть договоренности с лордами провинций, объяснив им, что мы можем предложить Морданту, не следует рисковать, вызывая у них отрицательные эмоции своим Воином. Если мы ценой задержки скрепим дружбу по всему Морданту, это принесет куда больше пользы перед лицом надвигающейся катастрофы. Териза обнаружила, что смотрит на него с восторгом, не отрываясь. Логичность и допустимость того, что он предлагал, удивили ее. Он пытался отстаивать Мордант таким путем, который был ей понятен. - Кроме того, - быстро добавил Мастер Барсонаж, - быть может, лорды предложат такой вариант защиты, при котором наш Воин не понадобится. И еще: у нас будет шесть дней, чтобы еще раз подумать, правильно ли мы поступаем. Мастер Эремис, я восхищаюсь вашей предусмотрительностью и инициативой. Прекрасно сработано. - В самом деле? - воскликнул один из молодых воплотителей. - Но по какому праву Мастер Эремис будет говорить от нашего имени перед лордами провинций? - Как только что упомянул Мастер Барсонаж, - сказал Эремис с блеском в глазах, - по праву предусмотрительности и инициативы. - Но ведь вы голосовали против воплощения Воина, - запротестовал другой Мастер. - Как мы можем быть уверены, что это не какой-то заговор, который повредит нашим планам? Как мы можем быть уверены, что вы будете защищать наши решения и позицию перед лордами честно? - Мастера, - ответил Эремис с добродушным сарказмом. - Лорды не согласятся открыть свои сердца перед всей Гильдией. Ведь по сути мы - создания короля Джойса, и все, кто боятся его нынешней _п_о_л_и_т_и_к_и_, боятся и нас. - Мой вопрос остается открытым, - вмешался человек, говоривший ранее. - Как мы можем доверить вам скрепить за нас союз, когда вы выступаете против того, что мы собираемся сделать? Мастер Эремис быстро посмотрел по сторонам - на Мастера Барсонажа, Мастера Квилона, глаза которого, казалось, вылезали из орбит от растущего беспокойства, на воплотителей, которые спорили с ним. Затем пожал плечами: - Ну, хорошо. Я могу взять с собой одного из вас, чтобы вы могли быть уверены, что я не обманываю ваше доверие - рискуя при этом навлечь на себя недовольство лордов. Мастер Гилбур, согласны ли вы сопровождать меня на встречу? Шепот удивления прокатился по рядам. Гилбур какое-то время просто тупо смотрел на него, но быстро опомнился и кивнул, пробормотав: - Я согласен. Мастер Барсонаж позволил себе вздохнуть с облегчением: - Мастер Гилбур, я поддерживаю это предложение. Итак: Мастера, было предложено на шесть дней отложить воплощение нашего Воина, пока Мастер Эремис и Мастер Гилбур не побеседуют с правителями провинций. Вы с этим согласны? Какова ваша воля? Решение было принято почти единогласно. Териза стала дышать ровнее, словно опасность уже миновала. Шесть дней... За шесть дней может случиться всякое. Но Мастер Эремис на этом не успокоился. Все еще продолжая стоять, он сказал: - Еще одно. Лорды провинций прибудут в Орисон открыто, как надлежит при их ранге. Но встречаться они будут тайно. Магистр кивнул: - Я понимаю вас. - Все происшедшее, казалось, восстановило его уверенность в себе. - Мастера, - сказал он резким голосом, - миледи Териза де Морган, никто не должен говорить о том, что мы сейчас здесь обсуждали. Никто. Каково бы ни было ваше личное мнение о присутствующих здесь, вы не должны говорить ничего. - Он обращался ко всем сразу, но взгляд его остановился на Теризе. - Лорды не будут относиться к нам с доверием, если хоть одно слово о предстоящей встрече проникнет наружу. Если король Джойс вмешается, все наши надежды на союз окажутся напрасными. То, что мы делаем, мы делаем не для того, чтобы спасти свои шкуры, а чтобы сохранить Мордант. Мы не должны стать жертвой предательства. - Он медленно двинулся вперед, пока не остановился перед скамьей, на которой она сидела, и уставился ей в лицо. - Миледи, - сказал он тихо. - Вы _н_и_к_о_м_у_ не должны говорить о том, что услышали сегодня. Он криво улыбнулся. - Джерадин начнет расспрашивать вас, не сомневаюсь. Леди Элега - если вы уже успели познакомиться с ней, то вы наверняка знаете, что она невероятно любопытна. Смотритель Леббик желает знать обо всем, что происходит в Орисоне. Даже король Джойс может вопреки самому себе проявить любопытство. Миледи, вы не должны говорить _н_и_ч_е_г_о_. Она попыталась глянуть ему в глаза, но те казались слишком испуганными, избегающими ее взгляда. Он просил ее сделать выбор и придерживаться его до конца - просил взять на себя хоть маленькую толику ответственности за успех предприятия Мастера Эремиса. Быть может, пассивно, но тем не менее предстояло сделать выбор. Разве не так поступают люди, которые уверены в себе, - делают выбор и остаются верны ему до конца? Она заколебалась, потому что не готова была обещать, что не скажет ничего Джерадину. К счастью, Мастер Эремис пришел ей на помощь: - Мастер Барсонаж, - сказал он твердо, - я уверен, что ей можно верить. Магистр посмотрел на Эремиса нахмурившись, словно ему не нравились его мысли, словно что-то в словах или тоне Мастера вызвало у него некоторое недоверие. Но через мгновение он покачал головой и повернулся. - Мастера, - сказал он задумчиво, - есть ли другие вопросы, которые нам следует сейчас обсудить? Никто ничего не ответил. - Тогда разрешите на этом закончить. Я думаю, что на сегодня мы наговорились уже достаточно, чтобы остальные проблемы Морданта могли подождать еще день. Териза огляделась, разыскивая Мастера Квилона. Его не было видно. Похоже, он уже поспешил уйти. Мастер Эремис взял ее за руку, заставляя встать. - Пойдемте, миледи, - сказал он тихо. - Вы среди нас лишь третий день, но, тем не менее, я чувствую, что уже заждался, когда же смогу предложить вам свое гостеприимство. Она не могла не обратить внимания на то, каким образом он взял ее руку и прижал к своему боку. Она чувствовала в нем торжество и неприязнь - и в то же время таинственность и возбуждающий энтузиазм. Он действовал слишком быстро. Уверенность и решимость, с какой он вывел ее из палаты впереди большей части Мастеров, вскружили ей голову. Когда она была так близко к нему, его физическое влияние заглушало в ней все остальное. От него исходил легкий запах пота и пряностей, и она чувствовала, как напрягались и расслаблялись мускулы под его плащом. На чем основывалась его уверенность, его власть? И что он видит в ней? Почему зашел настолько далеко, что требует от нее чего-то? Она вообще не понимала его. Но именно это заставляло ее держаться за него еще крепче. Его уверенность была словно магическое заклятие, очаровывающее потому, что было невероятно привлекательно и в то же время совершенно незнакомо ей. И потому она шла рядом с ним, словно его сила и ее неуверенность были следствием каких-то чар, опутывающих ее так, что она не могла проявить непослушание. Он заставил ее желать чего-то, названия чему она не знала. Формально как бы сопровождая ее, он увел ее из рабочих помещений Гильдии по знакомым уже общественным коридорам Орисона, но в бальном зале свернул не в том направлении, к которому она привыкла, - не на путь, ведущий в ее комнаты. По дороге он объяснил, что они направляются в ту часть замка, которая отведена под частные покои Мастеров - ту часть замка, которую король Джойс перестроил, когда начал создавать Гильдию, так, чтобы у воплотителей были удобные, даже роскошные апартаменты, которые будут подчеркивать уважение, с которым относятся к их обитателям. Но Териза обращала внимание лишь на звук его голоса, а не на смысл слов. Словно завороженная, она сосредоточилась на его физической осязаемости; его запах, голос и твердая рука были словно бы заклинанием, раз и навсегда решающим проблему реальности ее существования. Когда они миновали бальный зал, им стало попадаться все больше и больше людей. Она замечала понимающие ухмылки в ответ на приветствия, которыми Мастер Эремис обменивался со своими знакомыми, улыбки поздравления или зависти прочих встречных. Стражники закатывали глаза к потолку, кое-кто даже осмелился подмигнуть. Леди и служанки изучали ее, словно старались понять, в чем секрет ее привлекательности. Ощущение, что она заколдована и реальна, заставило Теризу почувствовать себя неожиданно смелой. Не обращая внимания на то, какие взгляды бросали на нее люди, она сказала: - Это было прекрасно - то, что вы собирались сделать для Джерадина. - Вы так считаете, миледи? - Она уловила в тоне Мастера иронию. - Ваша наивность очаровывает. У вас детская душа в теле женщины. - Свободной рукой он потрепал ее по предплечью, и прикосновения его, казалось, оставляли на ее коже невидимые следы. - Квилон, например, наверняка не согласился бы с вашей точкой зрения. Он бы сказал, что я поступил жестоко. Упоминание о Квилоне вызвало у Теризы защитную реакцию. Было очень мало такого, в чем она действительно могла быть уверена; но она была уверена, что не хотела бы предавать ни Мастера Квилона, ни Знатока Хэвелока. Она решила, что Эремис бросает пробный шар, и ответила почти мгновенно - быть может, даже слишком поспешно: - Квилон? А кто он такой? Меня не представили большей части Мастеров. Он ответил легкой улыбкой: - Это неважно, миледи. Уверяю вас, это не имеет никакого значения. И взмахом руки дал понять, что они уже прибыли к его жилищу. Они вошли в короткий коридор, упиравшийся в дверь. Камень стен был все тем же гладким серым гранитом, как и везде в Орисоне, но дверь не имела ничего общего с дверями в рабочих помещениях Гильдии. Она была из палисандрового дерева, отполированного до блеска так, что инкрустация, выполненная на нем, распознавалась безошибочно. Изображение в полный рост самого Мастера Эремиса с его насмешливой улыбкой и удивительно проницательным взглядом - эффект, который, как через мгновение поняла Териза, достигался путем вкрапления небольших кусочков слоновой кости. - Надеюсь, вы всегда сможете найти меня, миледи, - заметил он. - Двери Мастеров отмечены их особыми знаками и печатями. Но Орисон велик, и знаки можно спутать. Всякий, кто знает меня, всегда сможет подсказать вам, где находится моя дверь. Он быстро открыл дверь и ввел ее в свои палаты. Его упоминание о _р_о_с_к_о_ш_и_ не подготовило Теризу к тому, что она увидела. После невзрачности каменных стен коридоров обилие мебели казалось экзотичным и изысканным. Свет и тепло исходили от ароматических свечей, хитро упрятанных в огромных раковинах, больших, как вазы, с тонкой резьбой на боках. Основным предметом мебели был гигантский диван, обшитый шелком и покрытый множеством подушек; перед ним располагался длинный низкий стол, с его резной столешницы свисало множество медных цепей, идущих к ножкам. Стояли здесь также два или три кресла, каждое - в чехле из шелка такой же фактуры, что и обивка дивана. Изысканный умывальник и ванна, оба из меди, скрывались в одной из ниш. Неподалеку стоял деревянный шкаф, заполненный тем, что походило на графины с вином. Пол был покрыт множеством разноцветных ковриков, в которых преобладал кроваво-красный цвет, резко контрастировавший с голубой мебелью и канареечно-желтыми портьерами. Материал, закрывающий потолок, тоже был канареечно-желтым. В росписи на стенах присутствовали все три цвета, но основным был кроваво-красный - чтобы сосредоточить внимание на том, что изображала эта роспись: различные стадии обольщения женщин. Улыбаясь, Мастер Эремис отпустил руку Теризы и закрыл дверь на засов. - Как видите, Джойс хорошо заботится о своих воплотителях, миледи, - прокомментировал он. - Несмотря на то, что Мордант не может похвастаться богатством. Много веков провинции не производили ничего, кроме зерна, винограда и скота - и фермеров, чтобы выращивать их. Но богатство нашего короля - как и его сила - это результат войн. - Он осмотрелся вокруг. - Без сомнения, всей этой роскошью раньше пользовался кто-то из дворян Кадуола. Но меня это вполне устраивает. Он подошел к умывальнику, сполоснул руки и побрызгал себе на лицо. Когда Мастер Эремис вернулся к ней, Териза ощутила, что запах пряностей усилился. - Устраивайтесь поудобнее, - сказал он, указывая на диван. - Не хотите ли вина? - Улыбка его потускнела, а глаза засверкали ярче. Запах курящихся ароматических трав, пряностей, выражение его лица нарушили душевное равновесие Теризы, и она ощутила нечто похожее на панику. Чтобы потянуть время, пытаясь успокоиться, она выдавила из себя: - Я кое-чего не поняла в зеркалах. Когда Джерадин показывал их мне. Мастер нахмурился, может, из-за упоминания о Джерадине, а может, из-за ее неуверенности. Чтобы скрыть свои чувства, он прошел к шкафу, достал из него два бокала и наполнил их вином, таким же кроваво-красным, как ковер. Затем вернулся к ней, протянул ей один из бокалов и отпил из своего. Он снова улыбался, и требовательность в его глазах стала несколько сильнее, более воинственной. - Честно говоря, миледи, - сказал он, - никто не в состоянии объяснить то, что вы видели. Никакое зеркало, плоское или нет, не может изменять своего воплотимого. И поскольку это совершенно невозможно, то я и сам не поверил бы, если бы не видел собственными глазами. Вы, конечно же, заметили, что мы не обсуждали эти изменения на нашем сегодняшнем собрании. Ибо что может быть сказано о невозможном после того, как оно исчезло? Большинство Мастеров не поверило бы мне, если бы я описал, что произошло. Тем более, - добавил он задумчиво, - что я не распознал новое воплотимое, не смог идентифицировать его. - О, Джерадин узнал его. Это место называется "Сжатый Кулак". Он сказал, что это где-то в провинции Домне. - Произнеся эти слова, она почувствовала, что говорить этого не следовало. Однако поведение Мастера Эремиса вынуждало ее быть разговорчивой. Он склонился над ней, словно ожидая, когда она закончит, чтобы можно было вплотную заняться ею. Но ей нужно было время. И потому она тут же добавила: - Но я имела в виду вовсе не это. И словно против собственной воли рассказала Мастеру Эремису о том, о чем не говорила Джерадину. Она рассказала ему, что увидела в зеркале, которое показывало Воина: не сцену насилия и не свою квартиру, а Сжатый Кулак весной. Ее сбивчивые объяснения заинтересовали его, хотя он не выказал того интереса, на который она рассчитывала. От задумчивости лицо его стало хмурым. - Э_т_о_ странно, - признал он. Затем медленно увлек ее на диван и посадил так, что ее бок прижимался к его боку, а одна из его рук обхватила ее спину. - А что, Джерадин тоже попал туда? Она покачала головой: - Он пытался. - Ее чувства были в смятении от благовоний, запахов пряностей и сбивающих с толку желаний. - Он хотел проверить, может ли он отправить меня обратно туда, откуда забрал. Чтобы у меня хотя бы был выбор и возможность вернуться. Но когда он вошел в зеркало, то оказался в мире вашего Воина. - В самом деле? - он вопросительно изогнул бровь. - Так значит, именно ваша воля изменила воплощение? Ей не хотелось бы так думать. - Или же Джерадин сделал это за меня. Он, вероятно, даже не подозревал, что делает это. Похоже, он сам не знает, какой обладает силой. - Она вспомнила, как Джерадин покидал зал заседаний, как вступался за нее, и впервые почувствовала к нему уважение. И пробормотала себе под нос: - Им следовало все же признать его Мастером. - Тогда, - сказал Мастер Эремис твердо, - хорошо, что изменение воплотимого не стало предметом публичного обсуждения. Многие из Мастеров не смогли бы поверить в такие способности Джерадина и решили бы, что вы и есть тот самый могущественный воплотитель, которого все так ждут и боятся. Но вы не воплотитель, как нам обоим хорошо известно. Я тихо шепну Мастерам, которым можно доверять, о происшедшем, и мы попытаемся найти объяснение тем вещам, которых вы не понимаете. Пока он говорил, его рука обхватила ее талию. Дыхание Мастера обжигало ей волосы. - Вы удовлетворены? Я жажду начать, наконец, исследование вашего женского естества. Она почувствовала, что выбора у нее нет, что всякая возможность выбора осталась позади. Ее тело томилось в одеждах. Она вдохнула его дыхание, когда его губы оказались прижатыми к ее губам. Но тут кто-то постучался в дверь. Сначала стук был тихим: несколько деликатных ударов. Мастер Эремис оставил их без внимания. Его язык касался губ Теризы, придавая поцелуям вкус, какого она раньше никогда не знала. Но затем стук стал более настойчивым. Вскоре тот, кто стоял в коридоре, принялся колотить в дверь. - Сучье отродье! - Эремис соскочил с дивана. Бормоча под нос проклятия, он подошел к двери, открыл засов и широко распахнул ее. Териза увидела стоявшего в дверном проеме Джерадина. Ей вдруг стало трудно дышать; она почувствовала, что лицо ее горит. Он не смотрел на нее или на Эремиса, а словно бы внимательно изучал пространство точно между ними. - Мастер Эремис, - сказал он спокойным, тщательно контролируемым голосом, - могу ли я чем-нибудь услужить вам? - У_с_л_у_ж_и_т_ь_ мне? - прорычал Мастер. - Почему вы решили, что я вообще нуждаюсь в ваших услугах? Убирайтесь отсюда. - Я ваш должник. По непонятной причине вы предложили мне мантию Мастера. Я выполнил на сегодня все свои обязанности и пришел каким-то образом отплатить вам за ваше великодушие. - Очень хорошо. Я весьма ценю ваш порыв. Но отплатите мне, пожалуйста, тем, - Мастер Эремис с видимым усилием удерживался от крика, - что оставите меня в покое. После этих слов Джерадин поднял глаза и решительно сказал: - Леди Териза достойна лучшего. Затем повернулся и вышел. Мастер Эремис снова выругался и рывком закрыл дверь, но поймал ее прежде, чем она хлопнула, мягко довел до конца и запер на засов. Затем повернулся к Теризе, и на его лице появилась отстраненная, особенная улыбка - улыбка, которая могла быть признаком уважения. - Этот мальчишка бросает мне вызов, - пробормотал он. Голос мастера звучал так, словно он разговаривал сам с собой; но взгляд, который он бросил на Теризу, свидетельствовал, что он помнит о ее присутствии. - Придется мне о нем позаботиться. Но через мгновение он уже позабыл про эти мысли и посмотрел на нее более настойчиво. Блеск в его глазах стал заметнее. Он вернулся к дивану, осушил свой бокал и снова сел рядом с ней. Неумышленно, она все же чуть отодвинулась в сторону и теперь могла отгородиться от него поднятым бокалом. Ее щеки продолжали гореть: непонятно каким образом, но Джерадин заставил ее почувствовать, что потом она будет стыдиться того, что делает сейчас. "Леди Териза достойна лучшего". Что это могло бы означать? Он слишком мало знал ее, чтобы говорить такое. Но то, как он произнес это - "Леди Териза достойна лучшего", - тронуло ее. И заставило отодвинуться от нависшего над ней Мастера Эремиса. - Это мне напомнило кое-что, - голос Теризы был робким, даже просительным, но при этом она ощутила растущую отвагу - такую, что с трудом узнавала себя. Заканчивая эту фразу, она посмела встретиться с ним взглядом: - Он сказал, что вы не верите в мое существование. Помните? И вы подтвердили, что не верите, будто я существовала до тех пор, пока не появилась из зеркала? Это мне тоже непонятно. - И в чем же? - Эремис был исполнен терпения. Она попыталась объяснить: - Я ничего не знаю о воплотимом. Я совершенно ничего не понимаю в этом. Но я пытаюсь. Мне легче поверить, что зеркало - нечто вроде окна. Оно позволяет смотреть из одного места на другое. Или из одного мира на другой. - Она надеялась, что он не заметит как сильно бьется ее сердце, как стесненно выходит из ее груди дыхание. Она не хотела, чтобы он понял, насколько важен для нее этот вопрос. - Гораздо труднее поверить, будто кусок стекла _с_о_з_д_а_е_т_ то, что вы видите в нем. Пожалуйста, неужели вы _д_е_й_с_т_в_и_т_е_л_ь_н_о_ думаете, что я не существовала до тех пор, как вы впервые меня увидели? - Ага, - он понимающе кивнул. - Как вы, наверное, уже знаете, миледи, это фундаментальный вопрос, который мучает и терзает Гильдию. Кроме того, Джойс еще более все запутал, настаивая на этической стороне всего этого дела - например, по какому праву мы воплощаем сюда воплотимое из его естественного окружения? Но я отвлекся, такой вопрос не может быть решен до тех пор, пока нет определенности в самом главном. Является ли зеркало о_к_н_о_м_, как вы выразились, или то воплотимое, что мы в нем видим, появилось только благодаря самому процессу создания зеркала и придания ему формы? Говоря это, он придвинулся к Теризе плотнее, навис над ней. Его рука снова обхватила ее талию так, что ей некуда было деваться, и чары его снова начали брать верх. Она никогда не подозревала, что нежный запах пряностей может быть столь чувственным. Не в силах выдержать его взгляд, она смотрела на его губы словно бы наперекор своей неуверенности - не говоря уже о растущем смятении - и хотела, чтобы он целовал ее вновь. - Основная проблема заключается в недостатке не понимания, а воображения. - Мастер забрал у нее из рук бокал и отставил его в сторону. Голос его стал ниже, охрип. - Причем свидетельство этого - явное, но мы не принимаем его потому, что, как вы заметили, в это труднее поверить. Его губы зависли над ней, мягко целуя; раз, затем снова. На второй раз она ответила ему, словно знала, что делает. - Миледи, - выдохнул он, - совершенно очевидно, что вы не существовали до того момента, как появились при воплощении. Зеркало глупо. Зеркала показывают воплотимое, но мы не можем воспринимать через стекло звуки. А если вы пришли к нам из другого мира, - он снова поцеловал ее, - уже существовавшего до этого, - с каждым новым поцелуем ее ответ был все жарче, - то как же получилось, что вы разговариваете на том же самом языке, что и мы? Но поскольку Джерадину удалось сделать зеркало, которое воплотило такую женщину, мне следует восхититься его вкусом. На это раз его рот завладел ее губами и не отпустил. Его язык разжал ее губы. Она откинулась назад на подушки - его рука вынудила ее упасть туда, опрокидывая. На мгновение все ее чувства сосредоточились на поцелуе - и на том, как правильно целовать самой. Все было действительно так, как говорил Мастер: ее создало зеркало. И потому она свободна в своих поступках. То, что она делает, не имеет ни малейшего значения. Сначала она не сознавала, что мастер расстегивает ее рубашку. Но его поцелуй был таким крепким, а рука такой опытной, что она не испытывала ни малейшего желания останавливать его. - Мастер Эремис, - раздался голос, - миледи Териза, не хотели бы вы перекусить? Эремис вскочил на ноги, в глазах его пылала ярость. Териза приподнялась на подушках и посмотрела на Джерадина. На этот раз он появился из дверного проема, ведущего во внутренние покои; видимо, он воспользовался ходом для прислуги. И снова, как и раньше, его взгляд был уставлен куда-то между Теризой и Мастером. В руках у него был огромный поднос, на котором громоздились куски сыра, хлеб и несколько кистей винограда. - Я подумал, что, обсуждая будущее Морданта, - сказал он тоном столь небрежным, что это прозвучало вдвойне оскорбительно, - вы вполне могли проголодаться. - С этими словами он прошел дальше в комнату. - Поскольку время завтрака давно уже миновало. - Свиное дерьмо! - тихо выдохнул Мастер. Пальцы его согнулись когтями. - Это невыносимо! Неужели я должен закрывать даже двери, предназначенные для прислуги, чтобы держать вас подальше отсюда? - Я ведь уже сказал вам, - уважительный тон Джерадина был почти неотличим от небрежного. - Я ваш должник. Я должен хоть как-то отблагодарить вас. Териза с огромным трудом удержалась от смеха. Второе вторжение пригодника не вызвало замешательства; оно походило скорее на абсурд. И так же абсурдно вел себя Мастер Эремис, который казался достаточно разъяренным, чтобы по столь ничтожному поводу вырвать у Джерадина из груди сердце. Оказавшийся в явно неподобающем ему месте, посреди комнаты для совращения Мастера Эремиса, подчеркнуто вежливый Джерадин напомнил Теризе, почему он ей так нравится. Ей с трудом удалось сохранить серьезное выражение лица. Словно чувствуя, что он выглядит по-дурацки, Мастер Эремис выпрямился. - Пригодник, я верю вам, - прошипел он, направляя указательный палец, словно острие копья, ему в лицо. - Вы хотите расплатиться со мной. Но р_а_с_к_в_и_т_а_т_ь_с_я_ было бы более верным словом, не так ли? Вы мстите мне, потому что Гильдия смеялась, когда я предложил одарить вас мантией, и сейчас вы хотите _р_а_с_к_в_и_т_а_т_ь_с_я_ со мной, сводя меня с ума... Послушай же меня, малыш. Он старался выглядеть все спокойнее и спокойнее, несмотря на внутреннюю борьбу между волей и яростью, которая ощущалась в его голосе. - Я хочу, пригодник, чтобы вы немедленно ушли и оставили меня в покое. Я всегда был вашим другом, что бы вы обо мне ни думали. Но вы разрушите остатки дружелюбного отношения к вам, если это издевательство надо мной будет продолжаться. И гнев мой вам весьма не понравится. Если Джерадин и проникся этой угрозой, то виду он не подал. Не глядя в сторону Теризы, он спросил - безразлично, небрежно: - Миледи, хотите ли вы, чтобы я оставил вас здесь? И лишь задумавшись над этим вопросом, она обнаружила, что не может дать на него ответ. Он ей нравился. Она хотела бы дать ему ответ, который бы понравился ему; она бы почувствовала себя лучше, если бы себя лучше почувствовал он. Но ее тело оказалось слишком близко к тому, чтобы узнать, что же такое ее женское естество - или, хотя бы, что под этим подразумевает Мастер Эремис. Териза внутренне дрожала, ноги не держали ее, она была не в силах подняться с дивана. Смятение ее стало еще сильнее. - Вы что, слепы, пригодник? - Мастер почти шептал. - Единственное, чего она хочет, - это чтобы вы оставили ее в покое. - Тогда... - на мгновение самоконтроль Джерадина ослаб, и боль проступила на его лице. - Мне следует уйти. - Его голос снова зазвучал ровно. - Пожалуйста, простите мне это безумное вторжение. Я был не прав. Мастер Эремис гневным жестом указал на дверь. Джерадин развернулся и вышел тем же путем, каким и вошел. - Глупец, - Эремис глядел вслед уходящему пригоднику. - Он считает, что можно играть со мной в игры. Но я в игры не играю. - Внезапно он сел рядом с Теризой. - Миледи, помните, в игры я не играю. Она встретилась с ним взглядом и смотрела не отрываясь, пока не почувствовала, что трепещет. Если то, что она делает, не имеет никакого значения, то почему ее душа полна такой боли? Может быть, ее смятение было сильнее, чем ей казалось, и это изменило ее. Или, быть может, она испытывала непреодолимое желание защитить Джерадина. Но, какова бы ни была причина, Териза изумила саму себя, сказав так, словно привыкла комментировать поведение других людей: - Я могу понять, почему он считает, что вы играете. К ее удивлению, эта реплика вызвала у мастера интерес. Гнев его немного утих, испытующий взгляд остановился на Теризе. От этого его лицо стало казаться более привлекательным, чем в минуты неприкрытой страсти. - Правда? Я удивлен. - Тон его был насмешливым, но вполне учтивым. - Что же такого я сделал, что произвел на вас подобное впечатление? Она сделала попытку ответить ему откровенно, отчасти потому, что ей в радость было свободно говорить все, что она думает, а отчасти потому, что этот его вопрос вызвал у нее легкое замешательство, отняв у ее мысли рациональное зерно. - Вы не проявляете уважения к людям, когда говорите о них в частной беседе, и потому, когда на публике вы ведете себя уважительно, то не выглядите убедительным. И вы непоследовательны. Похоже, вы совершаете иногда неожиданные поступки, - от собственной смелости голова у Теризы слегка кружилась, - как, например, предложение сделать Джерадина Мастером, не потому, что считаете это правильным, а потому, что любите изумлять других. От улыбки глаза его немного прищурились: - Непоследователен, миледи? _Я_? Вы не присутствовали, когда обсуждалась роль пригодника в воплощении Воина. Вы не слышали, насколько последовательно я поддерживал и защищал его. - Он, видимо, получал особое удовольствие, беседуя с ней в таком духе. - Так почему я непоследователен? Она задумалась. Этого и следовало ожидать: наверняка он начнет гневаться на нее. Так бывало всегда, когда она пыталась привлечь к себе внимание. Но ей не хотелось испортить происходящее. Пытаясь свести риск к минимуму, она осторожно ответила: - Я была удивлена, когда вы выбрали Мастера Гилбура, чтобы он отправился с вами на эту встречу. Похоже, он не слишком симпатизирует вам. Изумление ее переросло в панику, когда Эремис разразился хохотом. Какое-то время он был даже не в состоянии говорить. Похоже, она случайно затронула предмет его наибольшего довольства собой. Громко хохоча, он снова сел рядом с ней на диван, откинулся на подушки и заложил руки за голову. Когда Мастер смог наконец успокоиться, он сел прямо, положил руки Теризе на плечи и притянул к себе для поцелуя. - О, это самая приятная пикантность, миледи, - произнес он, наслаждаясь ее непониманием, - и в тайне этой заключено много юмора. Не сомневаюсь, что и вся остальная Гильдия была изумлена. - Только блеск расчетливости в его глазах, когда он наслаждался последствиями того, что совершил,