собой скопление небольших остроконечных скал, гряда которых тянулась на запад. Сандер заставил своих спутников подняться и потащил их вперед. Пройдя мимо россыпи огромных валунов, они вошли в тень нависающей скалы. - Выступ создавал достаточно длинное и широкое укрытие, чтобы приютить трех человек. В благодатной тени пыль и камни источали покой и прохладу. Линден и Сандер усадили Кавинанта спиной к скале. Он попытался лечь, но гравелинг недовольно заворчал, а Линден, переведя дыхание, сказала: - Немедленно поднимайся. Если ты заснешь, твое тело потеряет слишком много жидкости. Он покорно кивнул. Прохлада в тени была относительной; его продолжало лихорадить от жажды. Тень не могла уберечь от жары. Но после безжалостного солнца она приносила истинное блаженство. Его спутники сидели рядом. Кавинант прикрыл глаза и позволил себе немного расслабиться. Через некоторое время в остывшую магму его ума проникли голоса. Линден и Сандер беседовали друг с другом. Судя по унылому тону, Линден с трудом удерживалась, чтобы не заснуть. Сандер отвечал сдержанно и угрюмо. Ее вопросы причиняли ему страдания, но он не смел уклоняться от них. - Скажи, - спросила она его хриплым шепотом, - что жители подкаменья будут делать без тебя? - Зачем тебе это, Линден Эвери? - Казалось, он не понял ее вопроса. - Зови меня Линден. После сегодняшних событий... Ее голос увял, и Сандер, помолчав, повторил: - Зачем тебе это, Линден? - Ты - гравелинг. Что они будут делать без своего вожака? - А-а! - Теперь он уловил суть ее вопроса. - Моя роль в жизни деревни не так уж и велика. Куда важнее потеря Солнечного Камня. Но и она не вызовет больших проблем, потому что Заповеди рассчитаны на выполнение ритуалов без предметов силы. Жители подкаменья очень бережны в отношении своего уклада. Меня заменит мой ученик. Я уверен, что на рассвете он уже пролил кровь несчастной Калины. Подкаменье Мифиль переживет потерю оркреста и позорное бегство прежнего гравелинга. В ином случае я никогда не совершил бы того, что сделал. Помолчав, она тихо спросила: - Так, значит, ты не женат? - Нет, - ответил он дрогнувшим голосом. Это объяснило многое, и Линден добавила: - Но ты был женат. - Да. - А что же случилось? Закрыв лицо руками, Сандер начал печальный рассказ: - По законам моего народа только гравелинг имеет право на выбор супруги. Наше выживание зависит от детей, и их зачатие не отдается на риск влечений или предпочтений. Тем не менее, по древнему обычаю, гравелингу предоставлена свобода - как награда за его нелегкий труд. Выбор моего сердца пал на Аймил, дочь Анест. Анест была сестрой моей матери, а мы с Аймил нравились друг другу с детства. После свадьбы у нас родился сын. Вот почему его назвали Нелибрином, что означало ?дитя из сердца?. - Его тон казался таким же безжизненным и сухим, как равнина под солнцем. - Он родился маленьким и слабым. Однако, как и все родители, мы считали своего ребенка самым красивым на свете. За двадцать лунных смен он подрос. И хотя малыш еще не крепко держался на ногах, он ходил и бегал по всему нашему дому. Потом, в злобный час моей судьбы, Аймил ушибла его тяжелым горшком. Она поворачивалась от очага, а Нелибрин стоял как раз у нее за спиной. Горшок угодил ему в грудь, и удар оказался настолько сильным, что наш мальчик заболел. Темная опухоль разрасталась в нем, пожирая искры жизни. - Гемофилия, - чуть слышно прошептала Линден. - О Боже! Бедный ребенок. - Когда его смерть стала очевидной и каждый мог увидеть ее знаки на лице малыша, мои соплеменники собрались на суд и постановили принести Нелибрина в жертву. Мне приказали пролить его кровь на благо деревни. Волна отвращения нахлынула на Кавинанта. Он взглянул на гравелинга. Сухость в горле напоминала медленное удушье. Шум в голове казался шипением. - Они приказали тебе убить собственного сына? - с возмущением спросила Линден. - И что же ты сделал? Сандер смотрел на равнину, отравленную Солнечным Ядом. Возможно, она походила на его горькую и обездоленную жизнь. - Я не мог предотвратить смерть Нелибрина. Пустынное солнце сменилось чумным. Мы попали в бедственное положение. И тогда, пролив кровь сына, я поднял воду и напоил подкаменье Мифиль. "Эх, Сандер!? - с огорчением подумал Кавинант. - А как к этому отнеслась Аймил? - сурово спросила Линден. - Смерть Нелибрина свела ее с ума. Она хотела помешать мне.., и, когда у нее ничего не получилось, разум покинул ее. Аймил во всем винила себя. В порыве отчаяния она... - Какой-то миг Сандер не мог найти подходящих слов. Хрипло застонав, он печально покачал головой. - Она попыталась покончить самоубийством и нанесла себе смертельную рану. Мне пришлось пролить кровь Аймил, чтобы ее смерть не оказалась напрасной для деревни. "И ее тоже? О огонь ада!? Кавинант вдруг понял, почему мысль об убийстве матери заставила Сандера покинуть свой дом. Сколько же можно убивать любимых людей? - Это не твоя вина, - мрачно сказала Линден. - Ты делал то, что велел тебе долг. Причиной всех ваших бед является Солнечный Яд. Удивившись страстности, которая прозвучала в ее голосе, Сандер смущенно отвернулся. - Все умирают - мужчины и женщины. Стоит ли их так жалеть... Его униженная покорность судьбе подчеркивала царившую вокруг безжизненность равнины. - Что ты еще желаешь знать обо мне? Не стесняйся, спрашивай. У меня нет от тебя секретов. Кавинанту хотелось подбодрить гравелинга, но он даже не представлял, как это сделать. В таких случаях ему обычно помогали гнев и вызывающее поведение. На всякий случай он попытался отвлечь загрустившего Сандера: - Расскажи мне о Нассисе. - Слова с трудом проходили через его распухшие губы. - Почему при его убеждениях он решил завести семью? Линден с укором взглянула на него. Очевидно, ее раздражали бестактные вопросы Кавинанта. Однако Сандер оживился. Он буквально вцепился в эту тему, стараясь уйти от скорби и напрасных сожалений. - Мой отец во всем походил на Джюса и Прассана, - устало и мечтательно ответил Сандер. - В свое время он был обычным жителем нашей деревни. Полубезумный Джюс жил в горной долине у развалин храма, и время от времени Нассис навещал своего отца, чтобы убедиться в его здравии. По воле подкаменья юного Нассиса женили на Калине. Они полюбили друг друга, и можно сказать, что их семья ничем не отличалась от других супружеских пар деревни. Но однажды Джюс заболел и начал умирать. Нассиса послали к храму, чтобы он привел старика в подкаменье и отдал его в жертву. Однако тот не вернулся. Умирая, Джюс возложил на него руки, и пророческий дар сумасшедшего отца перешел к его несчастному сыну. С тех пор Нассис стал изгоем для нашей деревни. Эта потеря опечалила мою мать. Калина страдала от того, что имела только одного сына. Сотни раз она приходила в храм, умоляя отца вернуться или дать ей свою любовь. Но мать всегда приходила домой в слезах и безутешном горе. Боюсь... - Спазм боли заставил его замолчать. - Боюсь, что Калина давно искала смерти. Вот почему она бросилась на Марида. Внимание Кавинанта постепенно перешло на окружавший ландшафт. Его взгляд тревожно следил за перемещением теней. Солнце миновало зенит, и граница света подобралась к ногам уставших путников. Вторая половина дня грозила лишить их прохладного убежища. Кавинант с раздражением подумал о новых поисках тени под гнетом солнечных лучей. С его губ сорвалось тихое проклятие. Около края соседней скалы темнел какой-то предмет. Его контуры подрагивали в волнах знойного марева, и Кавинант с трудом различал отдельные штрихи. Если это не мираж, то что? Неужели куст? Но какое растение могло выдержать ад беспощадного солнца, когда все живое выгорало дотла и превращалось в сухую пыль? Вопрос породил какие-то смутные воспоминания, но он не уловил их сути. Усталость и жажда притупили его ум. - Почему это растение не погибло? Внезапно он понял, что выражает свои мысли вслух. Его голос звучал, как песок, сыпавшийся на камень. Какой еще камень? Он заморгал, попытаясь избавиться от пелены в глазах. - Там куст. Он кивком указал на темное пятно у края скалы. Сандер пригнулся и посмотрел в указанном направлении. - Это алианта. Такие кусты можно найти где угодно, но чаще всего они растут около реки. По какой-то причине Солнечный Яд не действует на них. Но они смертельно ядовиты. Очевидно, эта тема его вообще не интересовала. - Ядовиты? - вскричал Кавинант. Боль резанула его по губам. Пересохшая кожа лопнула, и по подбородку потекла струйка крови. "Нет! Только не алианта!? - подумал он. Гравелинг протянул ладонь к его лицу, словно грязные красные капли были драгоценностью. Вспомнив о порезах Нассиса, Кавинант отвел руку Сандера в сторону. - Ты сказал, что они ядовитые? - повторил он хриплым голосом. В былые времена алианта поддерживала его в пути чаще, чем он мог вспомнить. Если эти ягоды стали ядовитыми... От ярости у него закружилась голова. Если они стали ядовитыми, то Страна обречена - она окончательно потеряла Земную Силу. Неужели Сандер говорил правду? Ему захотелось ударить гравелинга кулаком. - Откуда тебе это известно? Линден толкнула его в плечо: - Кавинант! - Так написано в Заповедях на-Морэма, - мрачно ответил Сандер. - Не забывай, я - гравелинг. Кому как не мне знать истины Заповедей? "Нет! Это просто невозможно!? - Кавинант задыхался от гнева. - А ты сам когда-нибудь ел алианту? Сандер с удивлением взглянул на него: - Нет! - А может, ты знал людей, которые пробовали эти ягоды? - Они же ядовитые! Какой глупец будет есть эту отраву? - Ад и кровь! - Цепляясь за камни, Кавинант поднялся на ноги. - Я не верю тебе! Лорд Фоул не мог разрушить Закон! Если это ему удалось, то Страна обречена на гибель! Гравелинг вскочил, схватил Кавинанта за плечи и свирепо встряхнул: - Они ядовитые! Я говорю тебе правду! - Нет! - упрямо ответил Кавинант. Сандер нахмурился и, едва сдерживая себя, одним толчком повалил Кавинанта на землю. - Не сходи с ума! - В его голосе чувствовалось злобное отчаяние. - Там, в подкаменье, вы попросили моей помощи, и ради вас я покинул отчий дом. Но ты при каждом случае отвергаешь меня и мои советы! Тебе захотелось найти Марида. Глупость и безумие! Ты отказался защищаться от Солнечного Яда, а потом запретил мне использовать кровь, хотя я мог добыть для нас воду. Все твои действия - это поступки сумасшедшего! А теперь тебе еще понадобился яд? Кавинант попытался встать, но Сандер толкнул его снова. - Довольно! Если ты приблизишься к алианте, я изобью тебя до беспамятства. Взгляд Кавинанта впился в гравелинга, но Сандер не дрогнул. Безысходность подталкивала его к противостоянию. Однако ему удалось взять под контроль свои чувства. Искоса посматривая на него, Кавинант поднялся и вплотную приблизился к Сандеру. Линден стояла позади гравелинга, но он не замечал ее присутствия. - Я не верю, что алианта ядовитая! Понимаешь? - Повернувшись, он неуклюже побрел к кусту. Из горла Сандера вырвался грозный рык. Он бросился на Кавинанта головой вперед, и они растянулись в пыли. От удара в спину из глаз Кавинанта посыпались искры. Он пополз к скале, ожидая новой атаки. Однако Сандер больше не нападал. Кавинант обернулся и увидел Линден, которая удерживала гравелинга каким-то борцовским захватом. Облегченно вздохнув, он встал и поплелся к кусту. У него закружилась голова. Кавинант упал на колени рядом с чахлым кустом, лишь отдаленно напоминающим то сочное зеленое растение, которое он когда-то знал. На тонких ветках виднелись редкие листья, а среди них, бросая вызов Солнечному Яду, висели три ягоды размером с чернику. Сорвав одну из них дрожащей рукой, он стер с нее пыль и убедился, что ягода сохранила свой вид и цвет. Сандер сбросил с себя ногу Линден и откатился в сторону. Заметив это, Кавинант набрался мужества и положил алианту в рот. - Не ешь ее! - закричал гравелинг. Мир, дико вращавшийся перед глазами, внезапно остановился. Холодный сок наполнил рот Кавинанта восхитительным привкусом радости и покоя. Волна энергии пронеслась по телу, насыщая его бодростью и силой. Рот очистился от горечи пота, а горло - от пыли. Жажда исчезла. Нервы трепетали от восторга, которого он не переживал уже десять долгих лет. Он вновь ощутил Земную Силу - дар и квинтэссенцию Страны. Сандер и Линден, поднявшись на ноги, наблюдали за ним. Из груди Кавинанта вырвалось приглушенное рыдание. Глаза затуманились слезами облегчения. - О милостивый Бог! - прошептал он дрожащим голосом. - Земная Сила еще жива! Линден подбежала к Кавинанту, помогла подняться и посмотрела ему в лицо. - Как ты себя... - прошептала она и судорожно закашлялась. - Все в порядке? Тебе стало лучше? Я уже вижу разницу. Но почему Сандер сказал, что ягоды ядовитые? Кавинант не мог сдержать радости. Ему хотелось обнять изумленную Линден, но он позволил себе лишь прикоснуться к ее щеке и убрать упавшую прядку волос. В знак благодарности за помощь он сорвал вторую ягоду и протянул Линден: - Ешь... Она осторожно взяла ее и осмотрела со всех сторон. В глазах Линден блеснули набежавшие слезы. - Это первая частичка Страны, не омраченная Злом, - прошептала она. Ее голос сорвался. - Съешь ее, - настойчиво повторил Кавинант. Она сжала зубами ягоду и зажмурилась. На ее лице появилось выражение восхищенного удивления. Линден выпрямилась и расправила плечи. Ее улыбка несла в себе свежесть прохладного рассвета. Кавинант кивнул, давая понять, что понимает ее чувства. - Выплюнь семечко. Может быть, из него вырастет еще один куст. Она сжала в пальцах маленькую темную крупинку и, благословив ее взглядом, бросила на землю. Сандер замер на месте. Он стоял, прижимая руки к груди, и в глазах его пылала обида. Он понял, что его всю жизнь обманывали - грубо и нагло. Кавинант осторожно сорвал последнюю ягоду, подошел к Сандеру и протянул ему алианту. Его сердце пело при мысли о том, что Земная Сила жива. - Сандер, - произнес он просительно, - в старину эти ягоды называли сокровищем. Земля дарила их тем, кто страдал от голода и жажды. Попробуй ее, и ты поймешь, какой была Страна. Сандер не отвечал. В его глазах сверкали слезы. - Алианта - не отрава, - мягко добавила Линден. - Это лекарство от Солнечного Яда. - Съешь ее, - повторил Кавинант. - Мы здесь для того, чтобы вернуть утраченное знание. Для того, чтобы принести людям благополучие и Земную Силу. Съешь ее! Не бойся! С мучительным усилием Сандер заставил себя говорить. Его голос стал ветром пустыни. - Я не хочу тебе верить, Кавинант! Твои слова перечеркнули всю мою жизнь. Если я узнаю, что алианту можно есть, мне придется признать и более страшные вещи. Ты примешься учить меня, что Солнечного Яда не существует! Что вот уже многие века наша борьба за выживание не имела смысла! Что, проливая кровь людей, я их попросту убивал - убивал ради прихоти на-Морэма! - Он хрипло вздохнул. - И все же у меня нет другого выбора. Я должен найти какую-то истину взамен той, что ты разрушил. Взяв ягоду, Сандер положил ее в рот. Несколько секунд его лицо было открытой книгой. Первоначальное ожидание смерти сменилось непроизвольным восхищением. Его внутренний мир менялся сам собой. Дрожащими пальцами он вытащил изо рта семечко. - О небо и земля! - Благоговейный восторг смешался с беспредельной печалью. - Кавинант! - прошептал он, выжевывая каждое слово. - Значит, та Страна действительно была? Прекрасная и добрая Страна, о которой говорил мой отец? - Да! Я видел ее! - Теперь мне ясно, что лишило его рассудка. - Плечи Сандера задрожали под тяжестью горьких воспоминаний, но он тут же натянул на себя рваные лохмотья самоконтроля. - Я должен привыкнуть к этому безумию. Отвернувшись, гравелинг пошел назад под выступ скалы, сел в тени и закрыл ладонями лицо. Чтобы дать ему побыть одному, Кавинант взял Линден под руку и повел ее к соседней скале. Лицо его спутницы оживилось и на миг потеряло привычную строгость. Сквозь грязные полосы и пыль проступила частичка ее красоты. - Спасибо тебе... - Кавинант хотел сказать, что благодарен ей за попытку спасти его от фанатиков-сатанистов. Но, не пожелав вспоминать тот удар ножом, он тихо добавил: - За то, что задержала Сандера. "Я не знал, что ты так доверяешь мне?, - говорили его глаза. - Где ты научились этим борцовским приемам? - А-а! Здорово, правда? - Она попыталась скрыть смущение за мрачной усмешкой. - Наша медицинская школа располагалась в скверном районе. Там могли изнасиловать даже днем на парадном крыльце. Поэтому мы посещали занятия по самообороне... Кавинант хотел поинтересоваться, как давно это происходило, но Линден перестала улыбаться и озабоченно посмотрела вверх. Прежде чем он успел спросить ее о смене настроения, она сказала: - Мы должны уйти в тень. Одна ягода, даже самая чудесная, не позволит нам продержаться долго в таком пекле. - Да, ты права. Алианта притупила голод, восстановила силы и уменьшила жажду. Однако она не могла защитить их от палящих лучей. Южная Пустошь дрожала в волнах зноя. Земля белела, как обглоданная кость, и острые клыки жары сдирали с нее последние живые волокна. Он вытер с подбородка засохшую кровь и направился к Сандеру. Внезапно за его спиной прозвучал окрик Линден: - Кавинант! Он повернулся. Линден смотрела мимо выступа скалы в восточном направлении. Она сложила руки козырьком, прикрывая глаза от солнца. - К нам кто-то приближается. Сандер выбежал из тени и присоединился к ним. Какое-то время они молча вглядывались в дрожащее марево. - Что за черт? - прошептал Кавинант. Сначала он видел только сверкающую пыль и волны горячего воздуха. Но потом его глаза уловили смутные очертания фигуры, которая покачивалась на границе видимости. Фигура постепенно приближалась к ним. Контуры существа прояснились, и Кавинант задрожал при виде ожившего воплощения Солнечного Яда. С виду тварь походила на человека. На ней даже болтались обрывки одежды. - Кто это? - О Боже! - застонала Линден. Существо направлялось к ним. - Марид! - закричал гравелинг. "Марид?? Неожиданная слабость подогнула колени Кавинанта. Солнечный Яд не знает пощады... Тварь действительно имела глаза Марида, наполненные ненавистью, безмолвной мольбой и страстным желанием. Он все еще тащил за собой колья, привязанные к лодыжкам. Его походка сочетала в себе шаткую поступь мертвеца и потрясающую ловкость хищного зверя. Марид превратился в чудовище. Рот и нос исчезли. Чешуя покрывала всю нижнюю половину лица. Вместо рук извивались две толстые змеи, скаля пасти с загнутыми ядовитыми клыками. Его волосатая грудь тяжело вздымалась. Змеи злобно шипели, вытягивая гибкие чешуйчатые тела. - Черт возьми! Линден с ужасом смотрела на Марида. Гримаса отвращения исказила ее лицо. Вид того, что стало с безвинно осужденным человеком, отнял у нее храбрость и парализовал движения. - О, Марид, мой друг, - жалобно шептал гравелинг. - Никто не может предсказать кары Солнечного Яда. Если твоя совесть чиста, как говорит юр-Лорд... - Он едва не плакал от горя. - Прости меня, Марид! - Однако через секунду его голос окреп. - Остановись! - закричал он чудовищу. - Не приближайся к нам! Иначе погибнешь! Взгляд Марида сверкнул, словно тот понял прозвучавшую угрозу. Но тварь продолжала приближаться, направляясь к выступу скалы. Сандер выхватил нож. - Марид, я и так виноват в твоем проклятии. Не заставляй меня убивать тебя! Человеческие глаза на морде чудовища предупреждали Сандера об опасности. В горло Кавинанта будто насыпали горсть песка. Он натужно всасывал воздух в легкие. Предчувствие неотвратимой схватки превратило пульс в барабанную дробь. В трех шагах от него стояла Линден - напуганная и окаменевшая от страха. Змеи алчно зашипели, когда Марид метнулся к ней. Он взбежал на выступ скалы и мощным прыжком взвился в воздух. Какой-то миг Кавинант ошеломленно наблюдал, как ядовитые клыки потянулись к лицу его спутницы и как она беспомощно топталась на месте. Ее оцепенение подтолкнуло Кавинанта к действию. Прыгнув на Линден, он сбил ее с ног, и они откатились в сторону по россыпи камней. Вскочив на ноги, Кавинант повернулся к твари. Марид тяжело упал на твердую землю и, подогнув ноги, несколько раз перекатился кувырком. Сандер бросился к нему, размахивая ножом. Две змеи раскрыли пасти, с шипением отгоняя нападающего врага. Марид вновь метнулся к Линден. Кавинант принял атаку на себя. Отбив одну змеиную голову правым локтем, он схватил левой рукой второе чешуйчатое тело. Первая змея качнулась назад, готовя смертельный удар. Помощь Сандера подоспела вовремя. В мгновение ока он чиркнул лезвием по горлу Марида. Змеи даже не успели отреагировать. Вязкая жидкость обрызгала одежду Кавинанта. Сандер отбросил прочь отсеченную голову. Кровь из поверженного тела лилась потоком на землю. Кавинант отступил на несколько шагов и остановился рядом с Линден, которая, стоя на коленях, давилась сухими спазмами рвоты. Она стонала и ловила ртом воздух, словно ее душил Солнечный Яд. Гравелинг не обращал внимания на своих спутников. Им овладела лихорадочная торопливость. - Кровь! - кричал он, погружая руки в растекавшуюся лужу. - Мы будем жить! У нас будет пища и вода! - Смочив ладони в красной жидкости, Сандер вымазал ею лоб и щеки. - По крайней мере, смерть Марида принесет какую-то пользу. Я принимаю ее как дар и свою вину. Кавинант ошеломленно смотрел на чудовищный торс. Он не знал, что из человеческого тела может излиться так много крови. Выхватив Солнечный Камень, Сандер склонил голову к шее Марида и наполнил рот струей, хлеставшей из раны. Потом окропил оркрест кровью, чтобы тот вобрал в себя жизнь погибшего человека. Повернувшись к солнцу, гравелинг запел тоскливую песню на незнакомом гортанном языке. Мерцание воздуха усилилось, словно жара пустыни откликнулась на его призыв. Из оркреста вырвалось сияние. Золотистый луч, прямой, как последний путь от жизни к смерти, понесся к далекому светилу. Он потрескивал и гудел, напоминая электрический разряд. Его основание вбирало в себя кровь, вылизывая ее с ладоней Сандера и из лужи на земле. Через краткий миг пятна красной жидкости исчезли. Горло Марида зияло высохшей плотью, как оскал мертвеца. Напевая речитативом какие-то слова, гравелинг положил свой камень рядом с головой Марида. Луч, связавший оркрест с солнцем, не дрогнул. Почти тут же вокруг Солнечного Камня забурлила вода. Она быстро собиралась в широкую лужу. Звенящий родник дал рождение небольшому ручью. Казалось, что чистая и прохладная вода вытекала из горной расщелины, а не из бесплодной пыли. Жар стучал в висках Кавинанта, как молот. Он потел и краснел под грозной десницей солнца. Сандер по-прежнему пел. Внезапно рядом с ручьем поднялся зеленый росток, который с потрясающей быстротой превратился в лозу. На стебле появились листья и несколько бутонов. Через минуту завязь превратилась в плоды, а еще через минуту на лозе созрели дыни. Сандер жестом велел Линден подойти к ручью. Ее удушье сменилось удивлением. Двигаясь, как во сне, она опустилась на колени и припала губами к воде. Прохлада сорвала стон счастья с ее пересохших уст. Она начала жадно пить, время от времени погружая в поток раскрасневшееся лицо. В правом предплечье Кавинанта разгорался ядовитый огонь. Его дыхание стало неровным и поверхностным. Горечь и пыль заполнили рот. Сердце колотилось в горле. Линден подняла голову и повернулась к нему. - Как здорово! - воскликнула она. - О Боже! Как здорово! Он боялся взглянуть ей в глаза. Ужас поднимался, как вода из сухой земли. Его охватила невыразимая грусть. - Иди сюда, - торопила Линден. - Попей воды. Ополосни лицо. Кавинант тупо смотрел на труп Марида. Чуть позже, не говоря ни слова, он протянул к Линден правую руку. Она взглянула на нее, испуганно вскрикнула и подбежала к нему, чтобы обследовать рану. Вопреки страху он усилием воли заставил себя проследить за направлением ее взгляда. Рука вздулась синевато-багровой опухолью. У запястья виднелись две ранки, отмеченные красными пятнами. - Эта тварь укусила меня, - прошептал он тихо и печально, словно уже умирал. Глава 8 Гниение солнца - Сандер! - закричала Линден. - Дай мне нож! Гравелинг содрогнулся, увидев следы ядовитых зубов. Ручей тут же начал мелеть. Быстро опомнившись, Сандер возобновил ритм песни. Луч Солнечного Яда дрогнул, но затем снова стабилизировался. Дыни продолжали зреть. Напевая, он протянул Линден нож. Она подошла к нему и взяла окровавленное оружие. В каждом ее движении сквозила уверенность. Пригнувшись к ногам Марида, она отрезала кусок веревки, привязанной к его лодыжке. Боль во лбу Кавинанта превратилась в кузнечный молот. Она долбила мозг, как будто хотела пробить кости черепа. Сжав локоть рукой, он пытался приостановить распространение яда по венам. Кавинант не желал умирать, так ничего и не сделав. Мысль о такой нелепой смерти была просто невыносимой. Линден вернулась и велела ему сесть. Губы ее были строго поджаты. Колени Кавинанта подогнулись сами собой, словно она управляла кнопками его воли Сев перед ним, Линден выпрямила правую руку Кавинанта, проворно наложила жгут выше локтя и затянула петлю веревки с такой силой, что он застонал от боли. - Сейчас я вскрою рану, - сказала она ровным голосом. - Нам надо удалить как можно больше яда. Он кивнул и попытался сглотнуть набежавшую слюну. Однако горло не желало подчиняться. Линден приставила лезвие к опухоли, но тут же отдернула руку. В ее голосе чувствовалась напряженность: - Черт возьми! Нож слишком грязный! Она нахмурилась, приказала Кавинанту не шевелиться и, быстро поднявшись на ноги, направилась к лучу Сандера. Гравелинг сердито зашипел, однако Линден не обратила на это внимания. Она осторожно прикоснулась к лучу ножом. Во все стороны рассыпались искры, и золотистый огонь, лизнув металл, очистил лезвие. Мрачно кивнув, Линден вернулась к Кавинанту. Она крепко сжала его запястье и занесла нож над раной. На миг их взгляды встретились. - Это будет больно, - с печальной улыбкой сказала она. - Но если я не удалю часть яда, тебе будет еще хуже. Прочистив горло, он с трудом произнес: - Валяй, доктор. Режь хорошего человека. Линден медленно и осторожно сделала надрез между двумя красными пятнами. Боль заполнила мозг Кавинанта. Ему хотелось отдернуть руку, но он, сжав зубы, не позволил себе даже содрогнуться. Линден была права. На ее месте он и сам поступил бы точно так же. Только мертвые не чувствуют боли. Остальным приходится терпеть ее как данность. Когда Линден нагнула голову и начала высасывать из надреза кровь, Кавинант закрыл глаза, прижимая левую ладонь к горячему лбу. Он чувствовал, как ее пальцы выдавливали опухоль, приумножая огонь, бушевавший в его руке. Губы Линден впивались в плоть, словно зубы. Но она спасала его, вбирая в свой рот смертоносный яд. Вкус крови разорвал ее спокойствие в клочья. Она с отвращением выплюнула соленую слюну на землю. - О Боже! - со всхлипом прошептала Линден. - За что... Она снова приникла к ране, высасывая и выплевывая кровь с каким-то яростным остервенением. Ее дрожащие пальцы выкручивали руку Кавинанта, как будто выжимали мокрое белье. "За что...? Эти два слова пульсировали в его уме, добавляя к боли смутное беспокойство. Что она хотела сказать? Линден продолжала свой нелегкий труд. Ее лицо стало бледным и напряженным, как костяшки сжатых пальцев. С непреднамеренной грубостью она отбросила от себя его руку, и пламя боли взвилось вверх до самого плеча. Вскочив на ноги, она со злостью наступила на пятно крови и растерла его ботинком в пыли. - Линден, что это? - болезненно поморщившись, прошептал Кавинант. - Яд! Везде яд! Им отравлен весь мир! Она с отвращением сплюнула слюну и поспешила к ручью Сандера, чтобы прополоскать рот. Ее плечи вздрагивали от позывов к рвоте. Чуть позже Линден вернулась к Кавинанту и, взглянув ему в глаза, мрачно сказала: - Это яд! Я даже не нахожу слов, чтобы описать его мерзость. - Она обняла себя за плечи, словно на нее повеяло ледяным холодом. - Это нечто большее, чем простая отрава... Что-то более грозное и злое. Оно, как Солнечный Яд, наполнено моральным гниением. - Она пригладила волосы, успокаивая себя, и печально вздохнула: - Ты и так едва держался на ногах... Тебя бы сейчас в госпиталь, под систему. Где же я найду противоядие в этой отравленной Стране? Кавинант, постанывая, извивался от боли. Страх подтачивал его самообладание. "Моральное гниение?? Он не понимал этой фразы, но она проясняла другие вопросы. Так вот почему Опустошитель позволил Мариду выставить себя на обозрение. Он знал, что его жертву предадут проклятию и тот под воздействием Солнечного Яда превратится в чудовище, идущее по следу Кавинанта. Но какой в этом толк? Что получил бы Лорд Фоул от такой бессмысленной смерти? И почему Марид бросился на Линден, а не на него? Может, потому, что она чувствовала Страну и видела вещи, которые Презирающий пытался скрыть от людей? Мысли путались и рвались. Зловоние крови на одежде стало невыносимо омерзительным. Ему хотелось вопить от страха и боли. Но Линден, подавив свое недомогание, пришла ему на помощь. Рывком подняв Кавинанта на ноги, она подвела его к воде и заставила напиться. Тяжелый бред уже омрачил сознание Кавинанта, однако тело само потянулось к воде, и он жадно погрузился в ручей. Через некоторое время Линден усадила его в тени скалы и устроилась рядом. Пытаясь унять боль, она положила посиневшую руку Кавинанта к себе на колени. Из раны сочилась розовая сукровица. Темная опухоль распространилась до локтя. Долгая песня Сандера закончилась. Он перестал повторять слова заклинания. Как только гравелинг замолчал, позолоченный луч мигнул и исчез, оставив после себя оркрест, похожий на дыру в земле. Тем не менее ручей продолжал журчать еще несколько минут. Сандеру хватило времени напиться и омыть вспотевшее лицо. Затем вода впиталась в бесплодную пыль. Воспользовавшись ножом, он отсек дыни от лозы, перенес их в тень и сел слева от Кавинанта. Выбрав самый сочный плод, Сандер разрезал его на несколько частей. Первым делом гравелинг собрал все семена и сложил их в карман куртки. Затем он передал ломтики дыни своим друзьям. - Это уссусимиела, - сказал он тихим и мрачным голосом. - Она поддержит нас, пока мы не найдем другой пищи. Он устало вытер пот с лица и принялся за еду. Линден попробовала кусочек дыни и, одобрительно кивнув, с жадностью набросилась на ломтики, которые дал ей Сандер. Кавинант вяло сжевал один кусок, и его тут же затошнило. Боль терзала кости правой руки. Ее огонь вытягивал из него последние силы. Он задыхался и тонул в круговороте апатии. Закусив губу, Кавинант попытался выйти из тьмы забытья. Он должен был рассказать своим спутникам о многих вещах, которые они не понимали. . Одна из проблем казалась ему самой важной. Он взглянул на гравелинга, но фигура Сандера раздвоилась и померкла в густом тумане. Чтобы не видеть миражей своего помраченного состояния, Кавинант закрыл глаза. - Сандер? - Да, юр-Лорд? Кавинант вздохнул, заранее страшась ответа гравелинга. Усилием воли он влил в голос остатки решимости: - Послушай... Мы не должны оставаться здесь. А я еще не сказал тебе, куда мы идем. - Это дело подождет, - тихо ответил Сандер. - Ты ранен и голоден. Лучше ешь и набирайся сил. Все остальные вопросы мы обсудим позже. - Послушай... Кавинант почувствовал, что в его разум проникла тьма. Дрожа от отчаяния, он попытался выразить настоятельность своей просьбы: - Отведи меня в Ревелстоун. - В Ревелстоун? - недоуменно переспросил его Сандер. - Ты просто бредишь, Томас Кавинант. Разве тебе не известно, что Ревелстоун является оплотом на-Морэма? Разве я не говорил, чего требуют Заповеди? Всадники скачут по всей Стране, призывая людей к уничтожению Берека Полурукого. Неужели ты думаешь, что Верные испугаются тебя и падут на колени при твоем появлении? - Меня это не волнует. - Кавинант покачал головой и вдруг понял, что не может остановить движений шеи. Мышцы дергались взад и вперед, как в приступе истерии. - Только там мы найдем ответы на свои вопросы. Я хочу узнать, как Страна оказалась в такой беде. - Он поднял левую руку, пытаясь жестом указать на бесплодие, окружающее их, но его глаза запорошило пылью близкого обморока. - Я хочу узнать, откуда взялся Солнечный Яд. Нам не удастся одолеть его, пока мы не выясним это. - Юр-Лорд, до Ревелстоуна триста миль... - Я знаю. Но мы должны их пройти. Я хочу узнать, что случилось со Страной. Мы должны избавить ее от Солнечного Яда. - Он возражал упрямо и капризно, как больной ребенок. - Небо и земля! - простонал гравелинг. - Что еще называть безумием, если не это! Он замолчал, выискивая в себе стойкость и мудрость, необходимые для верного решения. "Прошу тебя, Сандер! - безмолвно шептал Кавинант. - Прошу тебя! Отведи меня в Ревелстоун!" - Ладно, - резко ответил гравелинг. - У меня больше нет других обязательств, и ты не получишь отказа, Томас Кавинант! Во имя Нассиса, моего отца, и Марида, которого ты пытался спасти ценой собственной жизни, я поведу тебя, куда захочешь. А сейчас ешь. Даже великим пророкам и сумасшедшим требуются пища и покой. Кавинант кивнул. Смирившись с запахом крови, он съел еще один ломтик дыни. По вкусу и питательности она уступала алианте. Однако ее приятная свежесть ослабила спазмы боли и немного развеяла темноту перед глазами. Покончив со своей долей уссусимиелы, он решил немного отдохнуть, но тут, как назло, гравелинг начал торопить их: - Нам пора отправляться в путь. - Но он не может двигаться, - возразила Линден. - Выше по реке растет алианта. Возможно, ягоды придадут ему силы. - Возможно. Но ему нельзя много двигаться. При ходьбе яд будет распространяться по всему телу. - Послушай, Линден, - прошептал гравелинг. - Марид был моим другом. Я не могу оставаться на этом месте. Кавинант почувствовал слабое зловоние. Оно исходило либо его руки, либо от трупа Марида. Линден вздохнула и, помолчав, согласилась: - Хорошо. Дай мне нож. Я сниму жгут с его руки. Сандер передал ей нож. Она внимательно осмотрела опухоль, которая поднялась уже выше локтя. Веревка глубоко врезалась в почерневшую и набухшую плоть. Кавинант равнодушно наблюдал, как Линден разрезала жгут. Кровь хлынула из раны. Он закричал от боли. Через какое-то время темнота отхлынула от его глаз, и он понял, что они идут на запад. Сандер и Линден поддерживали Кавинанта под руки. Солнце избивало их лучами, словно они посягали на его личные владения. Воздух все больше уплотнялся от жары и отказывался пролезать в воспаленное горло. Повсюду мерцала пыль. Казалось, что они попали в метель, состоящую из ослепительных искр. Камни и почва исчезли в море огня. Боль в голове отзывалась при каждом шаге и хохотала над ним из красной мглы. Он знал, что, если Сандер и Линден не найдут какого-нибудь жаропонижающего средства, ему, скорее всего, придет конец... Его больную руку поддерживал Сандер, поскольку нетвердая походка Линден могла доставить больному дополнительные мучения. Забвение приходило и уходило. Услышав далекий шепот, Кавинант поначалу принял его за голос из сна. "А тот, кто владел кольцом дикой магии. Являлся существом не от мира сего, Ибо был он всем и ничем, Героем и глупцом, Могучим, как скала, и беспомощным, словно ребенок. Одним словом истины или предательства Он спасал или проклинал Страну, Ибо был сумасшедшим и мудрым, Холодным, как лед, и страстным, как пламя, Потерянным нами и вновь обретенным?. Как только Сандер закончил древний гимн, Линден хрипло спросила: - Что это за элегия? - Просто песня. Нассис пел мне ее в те моменты, когда я сердился на него и упрекал его за глупость. Но она до сих пор непонятна мне, хотя я уже видел белое кольцо и дикую магию, сиявшую ужасной красотой. А грозный герой Кавинант едва дышал, болтаясь между ними. - Продолжай говорить, - попросила Линден. - Так легче идти... Ты знаешь еще какие-нибудь песни? - Конечно. Что за жизнь без песен? - ответил Сандер. - У нас есть напевы для посева зерновых и сбора урожая, колыбельные для утешения детей в периоды чумного солнца, поминальные гимны для тех, чья кровь пролилась на благо подкаменья. Но я потерял право петь эти песни. - Он даже не пытался скрыть тоскливую злость. - Я спою тебе одну из баллад об а-Джероте. Таким песням нас учат Всадники Верных. Он расправил плечи, вызвав тем самым боль в руке Кавинанта. Его голос хрипел от пыли и усталости, но это лишь придавало песне неповторимое очарование. "О, приди, моя любовь, и раздели со мною ложе. Твой супруг не знает страсти. Забудь его в экстазе любви. Ради тебя я пойду на любую измену?. Так лестью и чарами соблазнял ее А-Джерот - владыка семи кругов ада. О, Диассомер Мининдерейн, Тень силы и жена Творца, Хозяйка звезд и небес, Владевшая пространством и битвами! Зачем ты поверила лживым словам А-Джерота - владыки семи кругов ада? Влекомая им, со страхом и ужасом Диассомер бежала из владений Творца. Здесь, на Земле, скрывалась она, Осыпав пеплом дрожащую голову. И все вокруг смеялись над ней с позволения А-Джерота - владыки семи кругов ада. "Прости меня! - взывала она к Творцу. И смех предателя уязвлял ее гордость. - Его лесть стала моей отравой. Но душою я обожаю только тебя. Мой милый супруг?. В ответ она слышала презрительный хохот А-Джерота - владыки семи кругов ада. Гнев Творца как огонь и ярость. Его руки щедры на милость, но полны возмездия. Он идет на врага с мечом и щитом, Истребляя Зло во всех землях. Одним ударом он разрушил чары А-Джерота - владыки семи кругов ада. К Мининдерейн он отнесся с жалостью. С тех пор не стало на небесах обмана и измены. Но ее дети остались на Земле, И предательство довело их до смерти и тлена. Вот почему наш мир стал приютом негодяя, А-Джерота - владыки семи кругов ада. Сандер тяжело вздохнул. - Дети Мининдерейн стали обитателями Земли. Говорят, что где-то в дальних странах за морями и горами живут существа, которые хранят былую веру. Но Страна превратилась в презренное место. И Творец изливает на нас свой гнев, который мы называем Солнечным Ядом. Кавинант покачал головой, возражая ему без слов. Он знал, что Верные исказили историю. Он знал, что люди Страны сражались со Злом на протяжении тысячелетий. Но он не мог понять, как такая ложь могла превратиться в основу веры. Очевидно, за этим извращением стояло не только время. Ему хотелось опровергнуть балладу Сандера. Но черная опухоль набухала и ползла к плечу. Как только он попытался найти подходящие слова, тьма набросилась на него, сминая сознание. Через какое-то время он услышал голос Линден. Она задыхалась, словно испытывала мучительную боль. - Ты все время упоминаешь Всадников Верных. А на чем они скачут? - На огромных тварях, которых они называют Рысаками, - ответил Сандер. - Это кони? - спросила она. - Какие еще кони? Я не знаю такого слова. Он не знал