ей ехала Зорька. Взгляд Вэлли замер. Он в первый раз увидел Зорьку на ярком солнечном свете. К тому же верхом на муле! Ее великолепные ноги были видны полностью, бахрома натянулась и обнажила остальные части ее чувственного тела. Ух! При одном только взгляде на нее в организме Шонсу включилась мощная программа по производству гормонов. Он знал, что Зорьки здесь быть не должно, что это ошибка, и в этом седле должен ехать кто-то другой, скорее всего, еще один воин, старше и опытнее Нанджи, еще один борец. Но Вэлли не знал, кто именно, и... О! Ну и зрелище! Стук копыт раздался ближе. Неужели их узнали? Нет, вряд ли. Скорее всего, Тарру решил лично повести самые надежные силы к пристани. Поскольку в храме ему ничего не удалось выяснить, то такая стратегия - самая лучшая: теперь его уже никто не сможет перехитрить. Найдено ли тело? Возможно. А что с Бриу? Охрана в тюрьме сменяется в полдень, и значит, уже тогда Бриу был свободен, а может быть, и раньше. Он мог сообщить о том, что светлейший Шонсу бежал. Но самым удручающим обстоятельством было то, что вместе с ними ушел и Хонакура в темной одежде и что у Нанджи теперь черные волосы. К счастью, у Ржавого на руках ребенок, и это отведет от него внимание, но Тарру непременно тщательно осмотрит всех, кто едет на мулах. Пусть его сторонники и ненадежны, но властности Тарру не занимать, и он совсем не дурак. Или может быть... Вэлли ужаснулся своей внезапной догадке. Уж слишком легко они прошли мимо часовых. Это, наверное, ловушка. Им приказали пропустить беглецов и немедленно сообщить в храм. Даже для Тарру убийство легче совершить за городом, в лесу. Тарру, один Пятый и один Четвертый... что-то они слишком быстро поднимаются по крутому спуску. В честном бою, на равных, Вэлли и Нанджи, возможно, справились бы с этими тремя. Но они верхом, Нанджи не вооружен, а там, внизу, еще восемь человек. Даже имея в руках седьмой меч Шиоксина, Вэлли сомневался, что Шонсу сможет одолеть трех вооруженных всадников. Он отошел от окна и прислушался к стуку копыт. Мулы уже миновали четыре или пять домиков, когда трое всадников приблизились к хижине, внутри которой предмет их поисков сжимала побелевшая от напряжения рука. Копыта стучали все так же ровно. Вэлли осторожно высунул голову и посмотрел им вслед. В ту же секунду он отпрянул, потому что всадники резко обернулись. Он заметил Тарру, Трасингджи и Ганири. У Вэлли мелькнула мысль, что все кончено, но стук копыт звучал так же ровно и через несколько минут затих вдали. Вытерев пот со лба, он повернулся к Джа. Они бросились в объятия друг другу. - Это Зорька! - выговорил он наконец. Она недоуменно взглянула на него. Он объяснил, и они хором расхохотались. Не переставая смеяться, Вэлли завернул меч в одеяло Виксини, и, держась за руки, счастливые влюбленные бросились догонять мулов. Зорька - вовсе не ошибка. Она одна из тех семи, кого избрали боги. Она помогла им спокойно пройти мимо часовых, хотя Вэлли не сразу это понял. Между тремя всадниками и Нанджи было расстояние, равное длине меча, но преследователи не видели ничего, кроме Зорьки. 4 Последний домик остался позади, а мулы, поднимая тучи пыли, все так же шли в гору. Внизу лежал город, посреди которого возвышался храм, а над ними, подобно часовому, вставал столб брызг, окружавший Судилище Богини, Вэлли выругался про себя: вынужденное бездействие раздражало его. Он успел бросить последний взгляд на долину и на храм, высившийся в ее сердце. Вот все исчезло. Может быть, когда-нибудь он еще вернется сюда, чтобы вернуть меч... А может и нет. Дорога, которая теперь превратилась в узкую тропинку, петляла в зарослях, которые становились все гуще и гуще и напоминали уже настоящий тропический лес - кроны деревьев заслоняли небо, а корни сплетались под ногами так, что не видно было земли. Стало темнее. До беглецов еще долетал приглушенный рокот водопада, но вскоре и он затих, и теперь слышался только ровный монотонный шаг мулов, совершенно безразличных к человеческим тревогам и волнениям. Иногда они выходили на поляны, где на красной земле росли какие-то злаки, но Вэлли не знал, что это такое; иногда их тропа разветвлялась, и маленькие дорожки уводили в глубь таинственных джунглей. По этой дороге мало кто ходил. Им попадались паломники, которые шли по двое и по трое, а некоторые, те, что побогаче, ехали верхом на мулах. Но когда день стал клониться к вечеру, им начали попадаться крестьяне. На беглецов они внимания не обращали. Разбойников пока не видно, но ведь они не будут заранее оповещать о своем прибытии, и поэтому расслабиться Вэлли не мог. Дорога, кажется, просто создана для них: она петляет, извивается, сворачивает, и на каждом таком повороте он ожидал встретить вооруженных людей. Обвязанный подушками, Вэлли обливался потом. Его все время донимали мухи. Во фляге уже ничего не осталось. Стремени в этом Мире, видимо, еще не изобрели, и седло превращалось в настоящее орудие пытки, а влажная одежда натирала на коже мозоли. Почувствовав, что угроза теплового удара вполне реальна, Вэлли решил поберечь остатки порядком израсходованных сил. Он спешился, снял с себя свой маскарадный костюм и остался в одной юбке. Чувство облегчения не поддавалось описанию. Под подушками он прятал ботинки. Вэлли надел их, засунул за пояс нож погонщика и побежал догонять мулов. Вот он поравнялся с Зорькой. Вид у нее был жалкий и несчастный. Вэлли пробовал заговорить, но она только поморгала глазами и не ответила. - Ничего, скоро приедем! - заверил он и не мог удержаться, чтобы не похлопать ее по чудному бедру. Через несколько дней Нанджи, возможно, будет предоставлена честь поделиться.. Нет. Он твердо подавил эту похотливую мысль. Вэлли подошел к Хонакуре, с беспокойством замечая, какой у старика измученный вид. - Как вы себя чувствуете, священный? Тот ответил не сразу. Хонакура взглянул на него и сказал: - Плохо. Но вы же ничего не можете сделать. - И он опять закрыл глаза. Катанджи улыбался не так широко, как его брат, но он старался изо всех сил, и поездка явно была ему по душе. Если говорить о жизни воина, то ему определенно повезло: он просто не знал, что успел испытать больше, чем обычному человеку доводится испытать за многие годы. Вэлли окликнул Нанджи, тот спешился и подошел к нему. Он сразу же заметил нож и хмуро на него покосился. Катанджи уставился на тех, кто шел сзади, и картина показалась ему довольно забавной. - Позвольте мне взять свой меч. - Безоружным Нанджи не ходил с самых ранних лет и сейчас без своего любимого клинка, должно быть, чувствовал себя ужасно неуютно. - Еще рано! - ответил Вэлли. - Я разделся только потому, что начал зажариваться. Ты же видел Тарру - я думаю, он останется на пристани. Но вдруг ему вздумается вернуться сюда? К тому же здесь могут проходить его гонцы. Поэтому для мечей еще не время. Если услышим стук копыт, я спрячусь в кустах. А теперь расскажи мне, что ты знаешь о пирсе. - Я бывал там только один раз, - ответил Нанджи, - еще когда был Первым. - Взгляд его стал отсутствующим: Нанджи искал в своем безотказном банке данных нужную информацию, и горестное выражение постепенно исчезло с его лица. Вэлли было очень жалко его. Ведь только сегодня утром мир стал таким, каким Нанджи хотел его видеть. Он сделал свой первый вызов, доказал свое мужество, выиграл свой первый бой - все это очень много для него значит. Он стал воином, получил ранг и мог сделать брата своим подопечным, мог купить эту рабыню. Как, наверное, ему хотелось показать ее в салоне! И вот опять все меняется, все становится еще хуже, чем было раньше. У его героя оказались не только глиняные ноги, но и копыта дьявола. Пробило полночь. Карета Золушки превратилась в тыкву. - Дорога выходит на открытое место, - сказал Нанджи, - это у самой воды, в длину и в ширину примерно сто шагов. Там за ограждением стоит только один дом, вахта. В длину примерно двадцать шагов. На пристань можно выйти только через вахту. С обеих сторон там большие арки. Под ними находятся стойла для лошадей, а все помещения, кухня и все такое - с другого конца. В ту пору этими постройками не особенно пользовались, все было запущено. На втором этаже - сеновал, больше ничего. Там, где стойла, окон нет, это значит... вниз по течению. - Отлично! - сказал Вэлли. - Прекрасное сообщение, мастер. Улыбка Нанджи умерла, не успев родиться. Некоторое время они шли молча, сосредоточенно отгоняя мух. - Перед самой пристанью я уйду от вас, - сказал Вэлли. - Тогда ты достанешь свой меч. - Он посмотрел на Катанджи. - Теперь слушай. Я хочу, чтобы ты, Нанджи, привел всех в Ханн. Не спорь! Это - лучшее, что ты можешь для меня сделать, ведь иначе мне самому придется обо всех беспокоиться. Как только вы отчалите, я доберусь до вашей лодки, но специально меня не ждите. Дождитесь меня в Ханне. Надо договориться, где именно. Ты знаешь там какие-нибудь гостиницы? Опять заработал банк данных. - Там есть "Семь мечей". - Нет, надо такую, где бы воины не останавливались. Нанджи удивился и опять задумался. - Есть еще "Золотой колокол", но там плохо кормят. Удивительная память! Он, наверное, это где-то случайно услышал, возможно, много лет назад. Вэлли подумал, что без Нанджи ему будет трудно. - Хорошо! Если я не доберусь до вашей лодки, то отведи старика, Джо и Викси в "Золотой колокол" и заплати там за десять дней. Если к тому времени я не дам о себе знать, значит, Джа твоя. Старику ты можешь доверять, но вряд ли он живым доберется до пристани, не говоря уже о Ханне. - Тарру меня не выпустит, - гневно сказал Нанджи. - Может быть, и выпустит, Нанджи. Я прошу тебя только об одном - позаботься о Джа. Прошу, а не приказываю. - Вэлли глубоко вздохнул. - Я хочу освободить тебя от твоих клятв. - НЕТ! - закричал Нанджи, в ужасе глядя на него поверх спины мула. - Вы не должны этого делать, мой повелитель! - Нет, я сделаю так. Надо бы приступить к этому немедленно, но я не хочу, чтобы ты доставал меч. - Но... - Нанджи, наверное, думал, что хуже быть уже не может и вот стало хуже. - Но тебе придется объявить, что я совершил преступления против чести, - сказал Вэлли, как бы заканчивая его мысль. - Ты все видел. И должен донести на меня кому-нибудь старше или сильнее. Давай! Ему это понравится. Он будет просто счастлив и отпустит тебя. - Без моего согласия нельзя отменить вторую клятву! - с победным видом заявил Нанджи. - Так я приказываю тебе согласиться! - ответил Вэлли, удивляясь столь странной логике. - Ты ведь мой вассал и должен выполнять приказ, не так ли? Несправедливо опутывать Нанджи такими парадоксами. Он ничего не ответил, но на лице было написано бесконечное отчаяние. Он разрывался между своими идеалами и долгом с одной стороны и личной привязанностью - с другой. Вэлли это тронуло, но он был неумолим. - Вы мне не доверяете! - пробормотал Нанджи. В этом есть доля истины. Его преданность несомненна, но в подсознании опять может проснуться дождевой червяк. - Я полностью полагаюсь на твою честь и мужество, Нанджи, но, похоже, настало время открытого поединка между мной и Тарру. Я хочу, чтобы кто-то позаботился о Джа - ты сделаешь это для меня? Только ради дружбы! - Но Тарру тоже нарушал законы чести, - рассерженно сказал Нанджи. - Я не могу донести ему на вас. Это, конечно, единственная защита Вэлли. - Ты сам видел? У тебя есть какие-нибудь доказательства, кроме слов рабов? Свидетельство раба не принимают, Нанджи. Нанджи сокрушенно промолчал. - Возможно, он даже не подозревает, что ты знаешь о его проступках, - сказал Вэлли. - Но все равно я снимаю с тебя твои клятвы и сейчас я ухожу. Пожалуйста, Нанджи, присмотри за Джа, Виксини и за стариком, если он выживет. Сделай это для меня. Не глядя на него, Нанджи кивнул. - Может случиться так, что Тарру задержит тебя, а всех остальных отпустит, - сказал Вэлли, подумав при этом, знает ли Тарру, что Хонакура бежал из тюрьмы. - В таком случае все, о чем я сейчас говорил, предстоит сделать тебе, начинающий. Старик теперь - Безымянный. Ни он, ни рабы не могут иметь при себе денег. Если Нанджи задержат, вся ответственность ложится на тебя. Свет померк для Катанджи. Вэлли повторил все с начала, убедился, что Катанджи все понял, и дал ему денег. Вид у обоих братьев был несчастный и встревоженный. - Ну, не вешайте нос! - сказал Вэлли. - Богиня с нами, и я уверен, Она поможет нам пройти через все. И вот еще что - если случится самое худшее, не отнимай у Джа Виксини! Счастливо. Он пошел вперед, чтобы поговорить с Джа. Рабыня встретила его улыбкой, но мысли ее были заняты Виксини, который устал и проголодался. Вэлли ничем не мог ее утешить. Потом он вернулся к своему мулу, к тому, на спине которого покоился самый дорогостоящий элемент движимости во всем Мире. Вэлли опять задумался. Им руководит отчаяние. Если каким-то чудом Тарру не окажется на пристани, то Нанджи и всех остальных пропустят без проблем. В таком случае Вэлли доплывет до их лодки или до какой-нибудь другой. Если Тарру там, то он, может быть, пропустит Нанджи - что вряд ли. Или задержит Нанджи, но отпустит остальных - тоже маловероятно. Но, во всяком случае, у Вэлли появится время что-нибудь придумать. Теперь против него будет не вся охрана, возможно, человек десять - двенадцать, и половина из них ничего не умеют. Все не так уж плохо. Но вот лес поредел, тропинка уперлась в каменный выступ, и Вэлли заметил впереди Реку. Какая же она огромная! Противоположного берега почти не видно, хотя он стоит на утесе высотой не меньше, чем стена вокруг города. Там, вдали, лучи вечернего солнца золотили крыши и шпили ханнских храмов, но больше ничто не нарушало единства синего неба и глади мерцающей воды, усеянной тут и там разноцветными лепестками парусов. Он впервые осознал, что этот мощный поток, должно быть, оказывает огромное влияние на всю культуру Народа и поэтому люди сделали его своей Богиней. Вэлли молился о том, чтобы ему удалось проплыть по этой Реке. Интересно, куда она его приведет. Тропинка петляла по лесу, выводила на поляны, и вскоре впереди открылся берег и порт. У самой воды Вэлли увидел одинокое деревянное строение и пирс из красного камня, который глубоко вдавался в бледно-голубые волны. Причалила лодка, из нее вышли люди. Река, должно быть, здесь очень мелкая, если им понадобился такой длинный пирс. Но вот за деревьями все пропало. Надо было еще решить, когда именно он уйдет. Ответ на этот вопрос Вэлли получил, когда тропинка вдруг опять свернула в самую гущу и спустилась в густо заросший овраг. Здесь было темно, как ночью, и можно было хорошо спрятаться. Вэлли подождал, пока они зайдут глубже. Мимо прошел еще обоз, проехали паломники. Спуск прекратился, впереди пробивался свет. Вэлли крикнул погонщику, чтобы тот остановился, спешился и подошел к нему. - Далеко еще? - Еще один поворот, светлейший, - взволнованно ответил похожий на крысу погонщик. - Ты все хорошо сделал, - сказал Вэлли. - Возвращайся домой и получишь награду. Мне надо кое-что сделать. Он пошел к встревоженному и испуганному Нанджи, а мулы, почуяв близость воды, замычали. - Нанджи четвертого... - Нет! Пожалуйста, мой повелитель, не надо! - Нанджи страдал. Вэлли улыбнулся и покачал головой. - Нанджи четвертого ранга, я освобождаю тебя от твоих клятв. - Он не протянул ему руки. Пожалуйста, не смотри, куда я пойду. Да пребудет с тобой Богиня. Ты был отличным вассалом! Он крикнул погонщику идти вперед, достал седьмой меч и шагнул в лес. 5 Тарру мог выставить в лесу дозоры, но если все обстояло так, как рассказал Нанджи, то ему это делать невыгодно. Тарру занимает очень хорошую тактическую позицию, и ему не имеет смысла разделять свои силы. Перед ним - открытое пространство, единственная дорога, ведущая к нему, просматривается. У него лошади. Вэлли сам придет. У Тарру сейчас больше очков. Ветви деревьев сплелись так тесно, что внизу почти ничего не росло. Вэлли долго пробирался между гигантскими стволами, через жаркую зеленую тьму, пока наконец не вышел к буйно разросшемуся кустарнику, который поднимался стеной у края открытого места. Впереди уже виднелась вахта, но Вэлли развернулся и побежал в другую сторону, направляясь к воде. Под ногами хлюпали гнилые листья. Нанджи говорил, что с одной стороны там нет окон, значит, скорее всего, выставлен дозор. У берега Вэлли остановился, тяжело вдыхая душный, горячий воздух. Его тут же обнаружили два или три миллиарда насекомых и пригласили на пиршество своих друзей. Не обращая на них внимания, Вэлли стал всматриваться сквозь листву. Перед ним открылось ровное место, квадратное, как и говорил Нанджи, поросшее травой. Берег здесь был совсем низкий. Укрыться негде, только у самой тропинки стоит какой-то полуразвалившийся сарай. Цвета такие яркие, как будто все это нарисовал ребенок - трава и деревья изумрудно-зеленые, а вода сверкает ярко-синим. Бесцветный только сам дом, весь какой-то облезлый, потрепанный непогодой, кое-где, как заплаты, прибиты новые доски. Он больше, чем предполагал Вэлли. Дом частично выдается на красные камни причала. Людей здесь видно не было, но к берегу приближалась какая-то лодка. Его друзья уже спешились и теперь неторопливо шли к зданию. Вокруг никого. Никого, кроме погонщика и команды самого Вэлли. Ловушка? Нанджи и его брат достали мечи и, с двух сторон поддерживая Хонакуру, помогали ему идти. За спиной у Джа громко плакал Виксини. Зорька, соблазнительно покачивая бедрами, шла за Нанджи. Вэлли подождал, пока они войдут внутрь. Они вполне могли его заметить и рассказать часовым, как его найти. Он посчитал, сколько на это понадобится времени. Когда последний из беглецов зайдет за дверь, ловушка захлопнется. Перед ними появится Тарру. И тут Нанджи скажет, что он больше не вассал светлейшего Шонсу... какая приятная неожиданность... Но пора идти! Пробравшись через колючие кусты, Вэлли помчался по берегу. Погонщик поставил мулов с дальней стороны здания и сейчас наливал воду в корыто. Вэлли подошел к вахте и остановился, переводя дыхание. Ничего не случилось. Никакой тревоги, криков, вызовов. Дозора не было ни в кустах, ни в здании. Он этого не ожидал. И что теперь? В сарай ведут две двери, та, что на берегу, наверняка охраняется. Вэлли осторожно ступил в воду. Тут полно водорослей, но вода не доходит даже до щиколоток, и дно твердое. Он медленно шел вдоль здания, стараясь не поднимать брызг; здесь было уже глубже. В ботинки набилась прохладная трава, и Вэлли боялся, как бы не потерять их. Когда он прошел наконец все здание, вода уже поднялась ему выше колен и намочила юбку. Она приятно холодила усталые ноги. Твердый каменный пирс под водой был весь покрыт водорослями. Его поверхность находилась на уровне плеч Вэлли. Вдоль стены здания, по обеим сторонам от входа валялся всякий мусор - сломанные колеса, прогнившие рыболовные сети, старые корзины. Зацепившись за булыжник рукой, он подтянулся и встал на колени, чтобы из ботинок вытекла вода. Какое-то время Вэлли стоял, не двигаясь. Он перехитрил охрану. Что-то очень подозрительно просто. Потом он услышал голоса, смех, бряцание мечей. На четвереньках он миновал кучу мусора, пробрался к дверям и, не поднимая головы, осторожно заглянул внутрь. В сарае находились десять человек. У самого носа Вэлли маячила тяжелая квадратная спина Трасингджи. Он загораживал проход на пристань. А у дальнего выхода трое молодых охраняли Джа, Катанджи и всех остальных. Чуть ближе к Вэлли столпились Четвертые и Пятые, все они смотрели на Нанджи и Тарру, которые уже обнажили мечи. Нанджи сделал выпад, Тарру легко его отвел, засмеялся и стал ждать следующего движения своей жертвы, играя с ней как кошка с мышью. Сегодня утром Нанджи показал, что он хороший воин. Теперь Тарру поставит его на место. Это будет кровавое убийство. Вэлли не мог этого допустить. Он встал, левой рукой выхватил из-за пояса нож и достал из ножен меч Богини. Какой-то дальний уголок мозга отметил, что сзади подошла лодка, но Вэлли не обратил на это внимания. Все окрасилось каким-то странным розоватым светом. До слуха Вэлли донесся уже знакомый зловещий шум, скрежет зубов. Он знал, что происходит, и на этот раз не стал себя сдерживать. Когда в Шонсу просыпалась жажда крови, он неистовствовал. И Шонсу взял верх. С диким криком ярости он рванулся вперед. Пробегая мимо Трасингджи, он воткнул нож ему в спину и сразу же быстро вытащил, даже не замедлив шага. Краем глаза он заметил, что его жертва рухнула, но сам он уже настиг Тарру. Он яростно ревел, глаза у него налились кровью, волосы встали дыбом. Тарру обернулся, но тут же получил удар под ребра, в такое место, где меч не застревает. Он был еще жив, но драться уже не мог. У Нанджи отвисла челюсть, его смешные черные брови взлетели вверх. На лице застыло выражение ужаса, рука с мечом замерла в воздухе. Потом Вэлли часто думал, как все повернулось бы, если бы он на этом остановился. Если бы показал всем остальным окровавленный меч Богини и сказал, что такова Ее воля - он должен унести отсюда этот меч. Очень может быть, что они согласились бы и бойня бы прекратилась. Это - путь разума, и Вэлли Смит, каким он был раньше, непременно выбрал бы его. Но такой шаг мог бы стать и самоубийством, ведь пока он побеждает только благодаря неожиданности своего нападения. Когда Шонсу овладевает жажда крови, взывать к разуму нет смысла. Жесткие меры, как и говорил бог... Четвертые и Пятые слишком поздно поняли, что им тоже грозит опасность, что Немезида отомстит и им. Они попытались достать мечи. Вэлли начал с середины. Не успел его противник вынуть клинок из ножен, как был уже пронзен седьмым мечом. Его соседу, который стоял от Шонсу слева, удалось достать меч, но нападающий машинальным движением ударил его в грудь ножом. Теперь оставались двое справа и один слева, на мгновение их жизнь продлилась благодаря упавшим на дороге телам. Шонсу выдернул нож и развернулся, чтобы скрестить мечи с тем, кто стоял справа. Сквозь красный туман он успел заметить, что это был Ганири. Размахнувшись, он опять ударил ножом, на этот раз попал по руке противника, той, в которой он держал меч. Задета кость. Ганири вскрикнул и упал, а Шонсу развернулся, как будто мог видеть затылком и отвел удар того единственного, кто стоял слева. Но он знал, что Ганири еще жив, что он за спиной и что остается еще один человек... Потом он услышал лязг мечей и понял, что в битву вступил Нанджи. Он-то и занялся этим последним. Вэлли нанес удар; опять раздался звон клинков, который как будто отсчитывал драгоценные секунды его жизни. Вот его противник открылся, и теперь он смог всадить ему в грудь свой меч, но клинок застрял между ребрами, и еще одно мгновение ушло на то, чтобы его вытащить. Он развернулся, держа наготове кинжал, которым хотел отвести неизбежный удар Ганири, но сразу понял, что слишком поздно. На мгновение перед ним мелькнуло безобразное лицо Ганири, искаженное гримасой ненависти, страха или ужаса. Высоко подняв правый локоть, подобно тореадору, он занес меч, и теперь просто не успеть... Вдруг на лице его изобразилось глубокое удивление - это Нанджи ударом меча отсек ему кисть, размахнулся еще раз и всадил клинок в живот. Кровь хлынула потоком... Все с тем же ревом Шонсу развернулся вокруг себя, успев заметить, что Нанджи усмехается, а на полу лежат пять тел. Он кинулся к младшим. Те уже бежали, бросив своих пленников. Размахивая мечом, он бросился за ними мимо Джа и визжащей Зорьки. Одного он нагнал сразу же и убил одним ударом. Двое других разделились, один побежал по дороге, а второй бросился через поле. Шонсу кинулся за ним и уже почти догнал его, когда парень вдруг развернулся и упал на колени. Меч Шонсу замер у самого его горла. Он стоял, откинув назад голову, и смотрел на Шонсу широко распахнутыми глазами, губы в ужасе искривились, руки дрожали, он ждал. Красный туман рассеялся. Рев стих. Меч опустился. Второй был в обмороке. Постепенно приходя в себя, но все еще вздрагивая и тяжело дыша, Вэлли посмотрел на него. Казалось, что все случившееся за эти несколько минут произошло очень давно. Неужели это был он? Этот ревущий смертоносный дьявол? Он опустился на траву, чтобы перевести дыхание. В горле пересохло. Все кончено! Тарру мертв, а самый последний из тех, кто был здесь, уже убегает по тропинке, как будто за ним гонится сам дьявол. Вэлли победил. Хвала Богине! У Вэлли возникло странное чувство. Ему показалось, что он - только наблюдатель, а не участник всех этих событий. Он вытер меч о траву. Второй открыл глаза и при виде его опять затрясся от ужаса. - Все хорошо, - сказал Вэлли с улыбкой. Все уже кончилось. - Он поднялся, убрал меч в ножны и помог мальчику встать. Тот дрожал как осиновый лист. - Успокойся! Тарру мертв. Ты жив, и я тоже. Это главное. Пошли. Положив руку ему на плечо, он повел его обратно к сараю, не понимая до конца, кто из них кого поддерживает. У самых дверей лежало тело того Второго, которого он все же убил. Плохо, очень плохо. Это - самое ужасное, что случилось за сегодняшний день, потому что вреда этот парень причинить не мог. Даже Джангиуки был опаснее, а этот просто спасался бегством. Он пал жертвой дикого бешенства, с которым Вэлли не сумел вовремя справиться. Ему уже казалось, что за все остальное не стоило платить такую цену. Там, внутри, еще пять тел, но Вэлли не тревожился ни о Ганири, ни о тех, кого убил Нанджи. Их смерти еще раз убедили его в том, что с Нанджи все в порядке. Дождевого червяка больше нет. А ведь Нанджи больше не вассал, он сделал это как друг Шонсу. Это хорошо. Он увидел, что старик, Джа и Зорька сидят на полу у стены, и улыбнулся им. Они не ответили. Хонакура закрыл глаза и, кажется, впал в забытье. У Зорьки на лице, как всегда, не отражалось ничего. Джа смотрела на него таким взглядом, который он понял как предупреждение. Вэлли огляделся. Его немного удивило, что вокруг столько народу, но все они стояли против света, и он не мог хорошо их рассмотреть. Вот он разглядел Нанджи. Он стоял между двумя воинами, и похоже, что его арестовали. 6 - Я Имперканни, воин седьмого ранга, я приношу Высочайшей свою благодарность за то, что могу сейчас уверить вас, что ваше счастье и процветание всегда будут предметом моих молитв. - Я Шонсу, воин седьмого ранга, я польщен вашей любезностью, примите же и от меня все те же уверения. Это был высокий широкоплечий человек, на вид ему можно было дать около пятидесяти. Его суровое лицо с квадратным подбородком за многие годы испытаний приобрело выражение высокомерия и властности. У него были кустистые брови цвета соли с перцем, но волосы - тщательно выбеленные и собранные в длинный белый хвост. Одет он был нарочито бедно - синяя старая юбка в заплатах, потертые ботинки, ремни, на которых висел меч, совсем изношены. Свободные воины всегда подчеркивали свою бедность, считая ее доказательством честности. Но меч блестел и сверкал, руки воина были иссечены шрамами, а на плечевом ремешке было не меньше десятка дырок. Вот настоящий воин, ветеран, профессионал. По сравнению с ним Тарру - пустое место. Предводитель своей маленькой армии, никому ничем не обязанный, Имперканни, руководствуясь только своей совестью и волей Богини, представлял собой могущественную силу этого Мира. Таких светлых глаз - светлее, чем у Нанджи - Вэлли еще не видел. Вот эти янтарные глаза скользнули по седьмому мечу, по сапфировому зажиму в волосах и неодобрительно сузились. Это были очень холодные, неподвластные безрассудству глаза. - Позвольте мне иметь честь представить светлейшему Шонсу моего подопечного, достопочтенного Йонингу шестого ранга. Йонингу немного моложе и стройнее своего наставника, у него кудрявые каштановые волосы, быстрый взгляд, а лицо немного несимметрично, отчего кажется, что он большой весельчак. Но эта сторона его натуры, если только она существует на самом деле, сейчас никак себя не проявляет: вид у него такой же враждебный, как и у светлейшего. Вот еще один борец, весь покрытый шрамами, как стойка, на которой рубят мясо. Вэлли ответил на его приветствие, а потом взглянул на своего бывшего вассала, который, опустив голову, стоял в стороне. Вид у него был побитый и несчастный. - Мы уже знакомы с мастером Нанджи, - сказал Имперканни ледяным голосом. Потом он повернулся к Йонингу. - Вы сделаете это, подопечный? - Да, наставник, - ответил Йонингу. Он быстро взглянул на Вэлли, затем на Нанджи, а потом сказал: - Я также объявляю, что светлейший Шонсу нарушил седьмую сутру. Значит, о преступлениях Нанджи уже объявлено. Судьей будет Имперканни, а Йонингу - прокурором. По понятиям Вэлли, такое правосудие примитивно, потому что они оба - свидетели, к тому же давние друзья. Но все же это лучше, чем ничего. Это они приплыли на лодке. Их было около десятка: двое рабов и несколько воинов от второго до седьмого ранга. Они прибыли как раз вовремя и смогли увидеть все с самого начала. Это были свободные воины, те, о которых Нанджи говорил с такой страстью и восхищением. Они охраняют мир и покой, они помогают, поддерживают, а если надо, то и мстят за воинов гарнизона и охраны. Имперканни выглянул за дверь и позвал одного из своих людей. - Канданни, смотри, чтобы мулы не ушли без нас. Третий быстро отправился к мулам. - Неплохая мысль, - сказал Вэлли. - Светлейший, будьте любезны, задержите и лодку тоже. Имперканни скептически приподнял бровь, но все-таки кивнул Второму, который тут же побежал к пристани. Возможно, доказательства вины как таковые ему и не нужны, но он хочет, чтобы все официальные формальности были соблюдены. Вэлли так устал, что у него дрожали колени, но если они не предложат сесть, то он не скажет об этом первым. На случай, если узники решат бежать, выход наружу охранялся. Им, правда, оставили мечи, но Вэлли решил, что это обыкновенная любезность. С этими справиться будет не так легко, как с воинами из охраны. Эти - борцы. Сейчас в этом залитом кровью сарае над ним начнется суд. На зал суда не похоже - грубые деревянные стены, а по полу идет узкая, вымощенная камнем дорожка. С одной стороны - конские стойла, они занимают высоту обоих этажей, вверху виден деревянный потолок. С другой - просто голая стена и несколько дверей. То и дело сюда залетали ласточки: они устремлялись вверх, к своим гнездам под потолочными балками, они громко и рассерженно кричали. Если вся эта картина хоть о чем-то напоминала Вэлли, то, скорее всего, о театральном представлении, которое смотришь из-за кулис и видишь всю подноготную сцены, а мертвые тела повсюду говорили о том, что автор пьесы, скорее всего Шекспир. Ввели погонщика и хозяина лодки, их посадили рядом с Джа и Зорькой. Словесным препирательствам воины предпочитали действие. Но препираться ни один из мирных жителей не станет. Катанджи стоял за спиной старшего брата и смотрел на Вэлли большими испуганными глазами. Низкое вечернее солнце проникало сюда со стороны Реки и освещало тело Трасингджи. В стойлах жевали лошади. - Можно начинать, достопочтенный Йонингу, - сказал судья. Прокурор подошел к телу Трасингджи. Имперканни и Вэлли последовали за ним. - Я видел, как светлейший Шонсу ударил этого человека ножом сзади. Они подошли к Тарру. Вэлли ужаснулся, увидев, что распорол его почти пополам и что камни вокруг залиты кровью. - Я видел, как светлейший Шонсу напал на этого человека сзади. Дальше лежало сразу пять тел, но Йонингу на минуту остановился, может быть, желая освежить память или удостовериться, что не забыл никаких серьезных обвинений. Лицо у него перекошено шрамом, и от этого уголок рта поднимается вверх, а чувства юмора у него, может быть, нет вовсе. Если его наставник примет решение не в пользу Шонсу, то Вэлли станет рабом этого человека? Нет, пожалуй, ему светит высшая мера. - Я видел, как светлейший Шонсу напал на них без официального вызова. Я видел, как он ударил этого человека ножом и этого тоже. - Он пожал плечами, как бы говоря, что этих обвинений пока достаточно. Имперканни повернулся к Вэлли. - Что вы можете сказать в свое оправдание? - Очень многое, светлейший, - Вэлли улыбнулся, показывая, что не считает себя виновным. Достопочтенный Йонингу кое-что забыл. - Он показал на тело Второго, которое лежало снаружи. Вот его главное и единственное преступление. Йонингу бросил на него суровый взгляд, давая понять, что Вэлли теряет время суда на не заслуживающие внимания вещи. - Этот человек спасался бегством, - сказал он. Вэлли ужаснулся, ему стало трудно дышать. Убегая, этот мальчик лишил себя права быть отмщенным. Но через некоторое время он понял, что это даже хорошо: он вспомнил его товарища, который не стал убегать, а просил пощады. Этого оказалось достаточно, чтобы вернуть Шонсу самообладание и обуздать его неистовство. Не очень хорошо, но все же... А тот был бы сейчас жив, если бы не забыл, чему его учили. Суд ждал ответа. - Могу ли я сначала выслушать обвинения против мастера Нанджи? Потом мы представим наше оправдание. Имперканни кивнул. Нанджи поднял голову от пола и горько посмотрел вокруг. Йонингу постоял некоторое время у первого убитого Нанджи, решил здесь не задерживаться и кивнул на труп Ганири. - Я видел, как мастер Нанджи напал на этого человека сзади, когда тот уже сражался с другим. Нанджи опять опустил глаза. - Ваши оправдания, светлейший, - обратился Имперканни к Вэлли. По его тону было понято, что эти оправдания должны быть очень существенными. - Я думаю, что мастер Нанджи тоже может выдвинуть против меня кое-какие обвинения, - дерзко сказал Вэлли. Это произвело ожидаемое действие, но Имперканни быстро пришел в себя. - Пожалуйста, мастер Нанджи. Нанджи еще раз поднял голову. В его глазах, обращенных к Вэлли, было столько боли и упрека, что казалось, человеку такое вынести не под силу. Он начал говорить, но его голос звучал так тихо, что пришлось все повторить. - Я видел, как светлейший Шонсу сегодня утром без предупреждения обнажил меч перед мастером Бриу. Я видел, как светлейший Шонсу переоделся рабыней. Его слова произвели еще более сильное впечатление. Вэлли с упреком взглянул на Хонакуру. Жрец седьмого ранга мог бы стать безупречным свидетелем, но старик сидел неподвижно. Глаза у него были слегка приоткрыты, из-под век блестели белки. Может быть, он мертв, может быть, умирает, но давать показаний он не в состоянии. - Мы ждем, светлейший, - грозно сказал Имперканни. - Вы слышали легенду о Шиоксине? - спросил Вэлли. - Нет, - ответил Имперканни. Черт! Вэлли заметил Второго, того, который попросил пощады. Он прятался за столбом, съежившись и все еще дрожа. - Нам нужен независимый свидетель, светлейший, - сказал Вэлли. - Мой рассказ, мягко говоря, необычен, и я бы хотел, чтобы его кто-то подтвердил. Эй, как тебя звать? Второй закатил глаза и ничего не ответил. К нему подошел один из воинов, Четвертый, и похлопал по щеке. Мальчик что-то невнятно забормотал. Черт побери! - Значит, мне придется рассказать все самому, - сказал Вэлли. Ему хотелось есть, пить и спать. - Правитель охраны храма, Хардуджу седьмого ранга, был очень нечестным человеком. Жрецы уже давно молились, чтобы Богиня послала на его место кого-нибудь другого... Этот другой, конечно же, Имперканни, но такое заявление будет воспринято как взятка или желание подольститься. Как смешно: вот он появился, человек, на помощь которого Вэлли рассчитывал, но теперь он угрожает ему местью за выигранное сражение. Все это бесконечно смешно. Маленькому богу, наверное, очень нравится представление. Дойдя до половины своего рассказа, Вэлли попросил пить Имперканни не был жестоким. Заметив, как Вэлли измучен, он разрешил сесть Его воины быстро осмотрели сарай и принесли табуретки. Суд продолжил свое заседание; он проходил прямо здесь, посреди останков этой кровавой резни, все четверо - Вэлли, Нанджи, Имперканни и Йонингу - сидели между мертвых тел. Все остальные стояли по сторонам. Они были начеку, но не принимали в происходящем участия. Наконец Вэлли рассказал все; у него сел голос, он был так измучен, что ничто уже не имело значения. - Правила чести были нарушены, - сказал он, - но первым их нарушил Тарру. Я был по сути его узником, а значит, все его дальнейшие поступки бесчестны. Имперканни помолчал, ожидая, не скажет ли Вэлли что-нибудь еще, потом глубоко вздохнул. Он вопросительно посмотрел на Йонингу, как бы говоря: "Вам слово". - Вы пытались бежать, светлейший? Вэлли признался, что нет. - Вы говорите, что гостили у достопочтенного Тарру. Но когда вы прибыли сюда, вы уже не были его гостем, не так ли? - Вообще-то мы с ним не попрощались! Йонингу не отступал. Его изуродованный рот растягивался в довольной ухмылке, но ему, должно быть, тяжело обвинять человека, который показал себя столь искусным воином, пусть даже и противозаконно. - Если гость уходит не попрощавшись, то это вовсе не значит, что он остается гостем. Тарру перестал быть хозяином, а значит, имел все права вызвать мастера Нанджи. Вы вмешались в честный поединок. Все это смехотворно. Вэлли уверен, что на такое утверждение есть свой ответ, но даже страх смерти не может заставить его мозг работать. - Нанджи, - прохрипел он, - поговори немного. Нанджи печально поднял голову. - Я признаю обвинение, - сказал он. Потом он опять поставил локти на колени, сжал свои большие руки и принялся разглядывать пол вокруг ботинок Йонингу. - Что ты говоришь! На этот раз Нанджи даже не поднял головы. - Я позволил своим личным привязанностям возобладать над законами чести. Я счастлив, что спас вам жизнь, светлейший Шонсу, но я не должен был этого делать. - Но что же, черт возьми, мне оставалось делать? - спросил Вэлли, обращаясь к Имперканни и Йонингу. - Мы - его гости, а он приготовил нам в комнате ловушку. Под угрозой смерти он заставлял воинов приносить ему третью клятву. Для этой клятвы нужны особые причины, а его единственной причиной было желание украсть мой меч, меч Богини! Они не называли его "повелитель". Все это он держал в секрете - еще одно нарушение законов чести. - Вы присутствовали при этом, светлейший? - Нет, - Вэлли вздохнул. - Обо всем этом мне рассказали рабы. Нанджи взглянул на него и закусил губу. Рабы не могут давать показания. Светлейший Шонсу сам рубит сук под собой. - Мастер Бриу признался в том, что принес третью клятву! - воскликнул Вэлли. - А нападение на мастера Нанджи... - Получается, что этот Бриу или ослушался своего повелителя, или солгал вам? Вэлли хотелось биться головой о стену. Ответа найти он не мог. Катанджи подтолкнул брата. Нанджи, не оборачиваясь, отмахнулся. - Кто первым пролил кровь? - спросил Йонингу. Вот оно - лучше смерть, чем бесчестье. Во что бы то ни стало надо оставаться честным. Если враги бесчестно его убивают, это плохо, за него надо отомстить. По их понятиям Вэлли следовало бы просто войти и дать себя зарезать или ждать, пока Тарру сам до него доберется. Виноват тот, кто бросил камень первым. Некоторые воины предпочли умереть, чем принести Тарру третью клятву... Н