вопли стихли вдали, и воцарилась мертвая тишина. Алиса замерла на стуле от изумления не в силах даже пошевелиться. - Главный? - спросил вошедший. - Кто у вас тут главный? Ревун сидел на дальнем от него конце стола, рядом с Алисой. Его полное лицо сделалось серым как пепел, но он поднял упавшую свечу и прежде, чем от нее занялся пожар, поставил ее обратно на место. - В настоящий момент обязанности председателя исполняю я, сэр Резерфорд, Бернард Резерфорд, к вашим услугам. Мы, кажется, не имели чести быть представленными друг другу? - Я Зэц, - прохрипел вошедший. Ханна Пинкни осела в обмороке. Джамбо с завидной ловкостью успел подхватить ее и как перышко опустил на стул. - Добрый вечер, ваше превосходительство, - неожиданно тихим для себя голосом произнес Ревун. - Раз уж вы здесь, не откажетесь ли от рюмки вина? - Нет. Резерфорд уселся, и остальные наконец последовали его примеру. Каким-то образом стулья оказались стоящими как положено, словно никто их и не ронял. Резерфорд откинулся на спинку стула и посмотрел на зловещую фигуру. - В таком случае прошу вас, изложите дело, которое привело вас сюда. Лицо по-прежнему едва белело под капюшоном, глаза темнели черными впадинами, и все же фигура излучала презрение. - Я пришел сказать тебе, чтобы ты отозвал своего пса или расплатился за него. Только от его поведения зависит сохранность Олимпа и каждой души в нем. - Моего пса? Я не ошибусь, если предположу, что вы имеете в виду мистера Эдварда Экзетера, известного в народе как Освободитель? Великолепно! Каким бы громким и надоедливым ни был Резерфорд в обычной обстановке, сейчас он держался молодцом. Алиса подавила идиотское желание захлопать в ладоши. - Не ошибешься! - буркнул Зэц. - Останови его как хочешь, но останови, или я оставлю от всей этой долины одни головешки. Ревун подавил зевок. - Мне ужасно жаль, ваше превосходительство, но, боюсь, вас неверно информировали. Эдвард Экзетер не из наших. Никто из нас не видел его почти два года - не сомневаюсь, ваши люди докладывали вам об этом. Он действует независимо от нас. Прошу вас, адресуйте свои протесты ему лично. - Значит, я могу убить большинство вас прямо здесь и сейчас? Ревун пожал плечами. Лицо его вновь приобретало нормальную окраску. - Не сомневаюсь, это в ваших силах, но позвольте предупредить вас, сэр, что мы находимся на узле и что каждый из нас умрет, веря, что делает это ради дела Эдварда Экзетера. Вы хотите сделать нас мучениками? Последовало молчание, словно этот вздор действительно означал какую-то угрозу. Бог смерти испустил громкий гортанный рык. - Тебя предупредили. Запомни! Он колыхнулся, словно столб черного дыма, и исчез. Алиса снова ощутила на коже леденящее прикосновение отворившегося портала. С минуту все продолжали молчать, словно не веря в чудесное избавление, потом разом заговорили. - Отменно проделано, старина, - заметил Джамбо. - Зрелище что надо, - согласился Пинкни. Он встал и поспешил к своей жене, вокруг которой уже хлопотали женщины. - Не передашь сюда капельку бренди, Ларри? - Трамлин! - взревел хозяин. Интересно, подумала Алиса, почему она сама-то не особо испугалась? Она вообще не помнила, чтобы ей было страшно, хотя сейчас ее и пробрала легкая дрожь. Может, вся эта шарада показалась ей слишком нереальной? Или это просто шок? - Хам, невоспитанный хам! - возмущался Ревун. Лицо его теперь раскраснелось. - Что вы скажете на это, Проф? Проф! Роулинсона не было видно. Вошел дворецкий - лицо белое, как его накрахмаленная ливрея, рыжая шевелюра всклокочена. В руках он держал серебряный поднос с графином и дюжиной рюмок. Рюмки негромко дребезжали, когда он ставил поднос на стол. - Молодчина, Трамлин, - воскликнул Чейз. - Капелька бодрящего - это как раз то, что не помешает нам всем. Как там, на кухне, все целы? - Несколько мелких порезов, Тайка. Ничего серьезного. - Тогда обнеси всех. И на кухне можете раздавить бутылочку, ясно? Завтра утром переговорим насчет прибавки к жалованью. В последовавшей за этим всеобщей болтовне Алиса поймала на себе вопросительный взгляд Джамбо. Глаза его хитро блестели. - Если не считать этого безобразия, миссис Пирсон, как вам нравится ваш отпуск? Она пережила Великую Войну, она не позволит каким-то бродягам, пусть даже и с маной, вывести ее из себя. - Весьма забавен, мистер Уотсон. - А разве нет? - Он потянулся к подносу, на котором Трамлин разливал бренди, и с улыбкой заговорщика передал рюмку Алисе. Алиса осторожно поставила ее на стол, надеясь, что руки ее трясутся не слишком заметно. Она подождала, пока Джамбо не возьмет себе другую, и потянулась, чтобы чокнуться. Они улыбнулись и выпили одновременно. Остальные громко разговаривали, оценивая понесенный ущерб, разбирая обломки, глотая бренди. Они с Джамбо сидели друг напротив друга, не обращая на них внимания. - Возможно, вы не заметили этого, - сказал он, - но этот маленький эпизод замечательно подтверждает правоту Профа Роулинсона. - Объясните, пожалуйста. Он криво улыбнулся. - Когда этот мерзавец вломился сюда, мы все решили, что это просто Жнец. Большинство из нас имели возможность поднакопить немного маны, как вы, наверное, уже догадались. Одни использовали портал, чтобы перенестись отсюда куда-нибудь, что не слишком сложно, находясь на узле вроде этого. Другие попытались надрать ему задницу, простите меня за мой грубый таргианский. Она сделала еще глоток бренди, ощущая, как по горлу разливается тепло. - И что? Он оглянулся. - Не могу сказать за остальных, но моя просто исчезла. Я имею в виду ману. От нее не осталось ничего. Вот тут я понял, что мы имеем дело не просто со Жнецом. Похоже, Зэц просто-напросто проглотил ее всю, как и должно было случиться по теории Профа. Забавно! - А я и не знала, что Зэц мой соотечественник. Я даже разочарована слегка. - С чего это вы взяли? - Джамбо осушил свою рюмку, ухитрившись при этом каким-то образом скептически покачать головой. - Ах да, язык? Не думайте, что он обязательно из наших. Надеюсь, что нет! Он вовсе не говорил по-английски. Это так, внушение. Для этого требуется совсем немного маны, и каждому кажется, будто он слышит свой собственный язык. Я сам проделывал это не раз. Однако что нам думать об этом занятном инциденте, миссис Пирсон? - Он вопросительно изогнул бровь. - Не верю, чтобы Служба могла капитулировать перед угрозами явного грубияна. - Ни за что! Зэц, наоборот, превращает возможных союзников во врагов, хоть сам и не понимает этого. Более того, миссис Пирсон, не кажется ли вам, что наш смертоносный приятель напуган? - Глаза его сощурились в улыбке, позволяющей предположить, что в глубине его бурлит веселье. - Мне кажется, - серьезно проговорила Алиса, - что Эдвард напугал его до усеру, если вы простите мне мое слабое знание джоалийского. На них никто не обращал внимания. Ревун разошелся вовсю, сцепившись с двумя мужчинами и этой Ольгой в яростном споре. Пинкни отправились домой, остальные разошлись искать исчезнувших партнеров. Вместо них в комнату ломились другие - мужчины в смокингах, мужчины в халатах, некоторые были вооружены мечами, и все требовали объяснить им, что, черт возьми, здесь происходит. Слуги уже навели порядок, если не считать мусора на столе между Алисой и Джамбо, который они пока трогать не осмеливались. - И что вы думаете об этом, мистер Уотсон? - Мне хотелось бы знать, что такого сделал Экзетер, что могло так встревожить его противника. Вы, несомненно, правы: в отличие от нас Зэц считает его серьезной угрозой. - Джамбо замолчал, машинально потирая свой длинный нос. Может, он думал, не ошибался ли он все это время насчет "Филобийского Завета"? Что требуется, чтобы человек сменил точку зрения, которой придерживался на протяжении тридцати лет? - Капитан Смедли считал, что у Экзетера могут быть припрятаны в рукаве два-три трюка, - пробормотал он, обращаясь скорее сам к себе, нежели к ней. - И вы собираетесь повидать Эдварда? Он поднял на нее взгляд, и в нем блеснул вызов. - Его нужно поставить в известность о том, что произошло здесь сегодня. В загоне два дракона, и луны сегодня яркие. - Только два? Джамбо встал из-за стола. - Только два. Пойду переоденусь, уложу мешок - и в путь. Никаких прощаний, никаких распоряжений, никаких споров. И никаких условий или вопросов - только вызов. Она могла бы ожидать этого от Джамбо. Если он предатель... если Эдвард верит, что Джамбо предатель, он не поверит его рассказу. Если он не предатель, бояться нечего. К удивлению Алисы, она тоже встала. Впрочем, возможно, это все бренди. - План звучит вполне убедительно. Ведите же, дорогой Уотсон. 26 Некоторое время Дош просто стоял и ждал, опершись на камень, глядя на то, как поднимается над Ниоллендом большой диск Трумба. Интересно, будет ли сегодня затмение? Он смотрел на догорающие в ночи костры паломников и думал о том, сколько спит рядом с ними хорошеньких девиц и смазливых юнцов и сколько он еще будет хранить обет целомудрия. Еще он гадал, почему ему недостает здравого смысла убраться подальше от этих патетических сборищ с проповедями, пока они не обернулись кровавой бойней. - Дош? - послышался шепот, и он подпрыгнул, как кузнечик. Он и не заметил, как тот подошел. Это был Д*вард, конечно, только теперь он снял свое монашеское облачение, оставшись лишь в набедренной повязке и сандалиях. Его тело отсвечивало в свете луны зеленым. Переодетый Д*вард означал серьезные неприятности. Может, он тоже решил сделать ноги, пока все идет гладко? - Д*ва... Освободитель? - Как твои ноги сегодня? - Красивы как всегда. Смешок. - Я не это имел в виду, распутник несчастный. Сможешь добежать до Ниола и обратно до рассвета? - Мог когда-то. Могу попробовать. - Тогда побежали! - Д*вард повернулся и устремился вниз по склону. Бежать по острым камням было нелегко, но, когда они нашли тропу, Дош смог догнать Д*варда и держаться рядом с ним. Тот с самого начала взял слишком быстрый темп - слишком быстрый для того, чтобы поддерживать его всю ночь. - Я и не знал, что ты тоже бегун. - Я могу чуть сбавить, если хочешь. Что все это значит? Дош добавил к длинному списку вопросов еще один, но, прежде чем он успел открыть рот, Д*вард заговорил сам: - Это может быть опасно. - Я подозревал, что так и будет. С кем мы будем говорить на этот раз? - С Висеком. - Великие боги! - Нет, не великие. Так они бежали примерно милю, и все время Дош обдумывал эту поразительную новость, удивляясь сам себе, почему он все еще не повернул и не бежит в противоположном направлении. Теперь-то он понимал, почему Освободитель не взял с собой телохранителей: что может поделать Сотня с Прародителем? Но "опасно" сюда не очень подходит. Это чудовищное преуменьшение. "Самоубийство" подошло бы гораздо лучше. Самое меньшее, чем мог отделаться Освободитель, - это лишиться языка за богохульство; его спутник мог рассчитывать, если повезет, на пожизненное заключение в шахтах. - Это станет поворотным моментом, - сказал Д*вард. - Или финалом! - Разумеется. И все равно интересно. Мне показалось, тебе тоже будет интересно. Я рад твоему обществу, но можешь вернуться, если хочешь. Они продолжали бежать. Дорога была пуста, по обе стороны ее темнели крестьянские домишки. Трумб заливал мир сказочным светом, от которого вода в прудах, каналах и ямах казалась зеленой. Красная луна просто висела у них за спиной. Ниолийские ночи всегда полны странных, ни на что не похожих растительных запахов. Дош обрел второе дыхание. Наконец-то он остался наедине с Д*вардом, так что может получить ответы на кое-какие вопросы. - Если верить "Завету", Освободитель должен был прийти в этот мир пять лет назад, и его выхаживал кто-то по имени Элиэль с помощью дочери Ирепит. - Так и было. - Так ты знал, что один из богов... самозванцев... на твоей стороне? Д*вард рассмеялся: - Ты становишься отличником. Нет, ты всегда был отличником. Ты прав. Когда я решил прекратить сопротивляться пророчествам и стать Освободителем, я первым делом направился в Таргвейл пообщаться с нашим старым знакомым, Прилисом, еще раз. Он помог мне определиться. Потом я пошел на север, в Ринувейл, к Ирепит. Она тоже помогла мне. Она послала меня в Джоал повидаться со своей начальницей. - Ты имеешь в виду Деву? - Конечно. Астина не особо обрадовалась нашей встрече - в настоящее время она самая слабая из всех Пятерых, так что нервничает. Однако она обещала разобраться со всеми Жнецами, которых Зэц мог наслать на меня в Джоалвейле. Это объясняло многое. Дош продолжал бег, слыша только свое тяжелое дыхание, шлепанье ног по грязи и трели далеких соловьев. На небе - ни облачка, и редкие звезды могли сравниться яркостью с полным Трумбом. - Так, значит, эти недоумки, утверждающие, что они бывшие Жнецы... - Не смейся над ними! Жалей их. Астина обезоружила их, но не забывай - они Жнецы. И у них полно жутких воспоминаний, с которыми им предстоит жить. Это, подумал Дош, их проблема, не его. - Но это в Джоалвейле. А что в Носоквейле? - Там тоже. Астина пообещала не мешать мне жить во всей Джоалийской империи. Ирепит сделала то же самое в Ринувейле. Они дали мне время спустить судно на воду. - А здесь, в Ниолвейле? - Здесь я сам по себе. Помнишь, я предупреждал тебя, что здесь мы будем играть на настоящие деньги? Увидишь движущуюся черную тень - сразу же кричи. Дош почувствовал, как пот стынет на его коже. Он чуть было не повернул назад. - С одним я, возможно, справлюсь, - выдохнул Д*вард. - Может, даже с двумя. - Никто не может остановить Жнеца! - Неправда. Сам убил одного когда-то... камнем... Невероятно! Однако после этого Д*вард берег дыхание для бега и больше на вопросы не отвечал. Самый большой храм в Вейлах находился совсем рядом, к северу от Ниола - одного из трех больших городов. Бегуны приближались к нему с юго-запада и, ступив на священную территорию, замедлили ход и пошли шагом. За всю дорогу им не встретилось ни души. Ночь была все такой же до зловещего тихой. Почти полный диск Трумба парил в небе - наверняка до рассвета предстоит затмение. Затмение зеленой луны по народному поверью развязывало руки Жнецам. - Бывал здесь? - Д*вард прихрамывал, истекал потом и задыхался, но и Дош выглядел не лучше. - Конечно. - Опиши. Между вдохами Дош попытался изложить все, что помнил про храм Висека. Бесчисленные вспомогательные здания, молельни, кельи, библиотеки, школы, трапезные, казармы, обсерватории, разбросанные по необъятному ухоженному парку, испещренному прудами и озерами. Должно быть, здесь обитали три или четыре тысячи жрецов, жриц, монахов, монахинь и прочего подобного люда. - Главное святилище вон там? - Эдвард вытянул длинную руку. - Кажется... Да, по-моему, там. Откуда ты знаешь? - Я умею чувствовать святость. На что оно похоже? - Колонны. Прямоугольник колонн, поддерживающих фриз, но крыши нет. Совсем не похоже на тот жуткий храм Карзона в Тарге! Храм Висека большой, беломраморный и потрясающе красивый. Одно из чудес света. Они трусили по широкой аллее, по обе стороны которой тянулись источавшая ночные ароматы живая изгородь. То там, то здесь виднелись высокие статуи. Дошу казалось, будто некоторые из этих таинственных изваяний очень напоминают поджидающих его Жнецов, хотя он все время пытался убедить себя в том, что Зэц не посмеет собирать свою жатву в таком священном месте. - А что за алтарь? - спросил Д*вард. - Святая святых? - Не знаю. - А где тогда бог? - Они посередине. Д*вард помолчал минуту, потом усмехнулся: - Прародитель - Отец и Мать сразу? Знаешь, удобный язык этот джоалийский! Висек - понятие абстрактное, так что его можно понимать как мужского, так и женского рода, как в единственном числе, так и во множественном. - Это верно для всех языков - суссианского, рэндорианского, нагианского, таргианского... - Я знаю несколько, где все по-другому, но ладно. Продолжай. Так где они? - Посередине. На троне, венчающем высокую лестницу. Спина к спине. Если ты входишь с этой стороны, ты видишь Отца. Если с той - Мать. - Дош показал рукой. Они свернули за поворот и увидели главный храм; размер его потрясал - раньше он почему-то казался Дошу не таким огромным... По сравнению с ним деревья выглядели крошечными кустиками. - Мммф! - восхищенно пробормотал Д*вард. - Ладно, будем иметь дело с Отцом. Или ты подождешь снаружи? - Ох нет! - Дош слишком боялся мерещившихся ему в саду черных теней. По коже бегали мурашки. Нет, уж лучше с Освободителем! Он продолжал идти молча, стараясь не отставать от Д*варда. Подойдя ближе к колоннам, он заметил за ними мерцание лампад и неясные очертания человеческих фигур внутри. Должно быть, в храме даже в этот ночной час шла служба, и уж наверняка жрецы смогут вызвать стражу. Стоит им узнать, что самый опасный еретик в Вейлах шагает сейчас по священной земле, - и его сцапают быстрее, чем жаба - неосторожного мотылька. Впрочем, Д*вард должен знать, что делает, так ведь? Ведь наверняка он все спланировал заранее, иначе он не осмелился бы явиться сюда вот так, верно? - Он знает, что ты придешь? - с трудом прошептал Дош пересохшим ртом. - Он называет себя Всеведущим, так что я не стал беспокоить его письменным извещением. Ведь у нас нет иного пути, кроме как войти с парадного входа? Почему бы нам не проскользнуть между боковыми колоннами? - Не стоит, если только ты не совсем спятил. Ничто так не привлекает внимания, как попытка спрятаться. - По этой части я всецело доверяю твоему опыту, брат Дош. - И нам необходимо сделать приношение, ты что, забыл? Почему ты не предупредил меня - я бы захватил немного денег. - Потому, что деньги собирались не для этого. - Вот псих! Нельзя без приношений, - пробормотал Дош. Он в кровь сбил ноги, да и усталые мускулы ныли. Где-то вдалеке слышалось пение. Никакого аккомпанемента, лишь одинокий голос в ночи, выводящий унылую мелодию. То ли женщина, то ли мальчик возносили хвалу величайшему из богов. Или величайшему из злых самозванцев, если верить Д*варду. Дош не стал бы настаивать на этом, особенно здесь, где святость была осязаема, как камни под ногами. Даже воздух казался древним и святым. Бок о бок поднялись они по длинным, пологим ступеням, не приспособленным под нормальный шаг - Дошу приходилось следить, куда он ставит ногу. Мрамор холодил босые ступни, ночной воздух еще сильнее холодил голую кожу и пропитанные потом волосы. Они миновали огромные колонны и ступили в черную тень. Теперь лампады были видны уже отчетливее - они освещали фигуры в тюрбанах и белых хламидах, поджидавшие их у входа. Гостей допросят или по меньшей мере попросят изложить, что привело их сюда. Что, если жрецы заподозрят что-нибудь? Что, если они устроят допрос с пристрастием или призовут стражу? Д*вард наверняка назовет вымышленное имя; тогда что, если беднягу Доша попросят подтвердить это? Ему придется выбирать, кому он верит, на чьей он стороне. "На Носокслоупе придут они к Д*варду сотнями, даже Предатель". Может, этой ночью ему предстоит узнать, что он удостоился упоминания в "Филобийском Завете". Они прошли между двумя мраморными пилонами, каждый размером больше дома и выше дерева. Жрец в белом шагнул в их сторону, прикоснувшись рукой ко лбу. Дош машинально ответил ему таким же жестом. Он не видел, повторил ли его Д*вард, но ему показалось, что движение это не отличалось особой святостью - все равно что бровь почесал. Впрочем, пожилой жрец как ни в чем не бывало протянул в их сторону свою кожаную суму, и выражение его лица оставалось милостивым... пока что. - Должно быть, велики ваши невзгоды, сыны мои, если вы ищете утешения в такой час. - Наши дневные труды заставили нас выбрать столь неурочное время, отец. - Д*вард говорил по-ниолийски, так же, как на сегодняшней вечерней проповеди. Он не замедлил шага, миновав жреца и направившись внутрь, в глубь святилища. Дош, обливаясь потом, шагал рядом, борясь с искушением оглянуться. Он ни за что не поверил бы, что все окажется так просто! - Я всего лишь позвонил в звонок, - пробормотал Д*вард по-нагиански, на его любимом диалекте. - О чем это ты? - Висек, возможно, слышал, как я прошел мимо этого старикана... Ладно, не обращай внимания. Я так, насвистываю в темноте. Он вовсе не свистел, и в храме совсем не темно! Впрочем, светлым его тоже нельзя было назвать, хотя Трумб заливал огромное пространство зеленым светом и впереди, у священной фигуры, горели большие свечи. Конечно, на таком расстоянии они казались совсем маленькими, но Дош-то знал, что они большие. Огромное каре белых колонн, на полированном полу посередине подиума - усеченная пирамида примерно в половину ширины храма и чуть выше человеческого роста. На вершине ее восседал Висек - Отец, мраморный бог на мраморном троне. Дошу доводилось видеть богов и побольше - нелепых колоссов Карзона и Зэца в храме Мужа в Тарге, например. Еще в прошлый раз он, помнится, удивился, что Висек ненамного выше человеческого роста; по крайней мере с уровня земли казалось именно так. Дош не ошибся - действительно пел мальчик, приютившийся на коленях у подножия пирамиды, в углу нижней ступеньки. Еще один мальчик выступил из тени, чтобы преклонить колени у другого угла. Первый встал, почтительно дотронулся пальцами до лба и ушел. Второй начал петь. Детям такого возраста полагалось бы давно уже лежать в постели. Поблизости никого не было видно, но наверняка где-то в тени прятались хормейстер и другие певцы, ожидающие своей очереди. Второй мальчик поначалу изрядно фальшивил. А Д*вард все шагал и шагал. Дош старался не отставать, остро сожалея о том, что не имеет ни малейшего представления, что же должно случиться. Он знал, что Освободитель вызывает у богов странную реакцию. Дош собственными глазами видел, как Ирепит появилась, чтобы протянуть ему руку помощи в Носоквейле всего несколько дней назад. В давние, кажущиеся теперь почти незапамятными времена Прилис встречал Д*варда как старого друга. Карзон, Муж собственной персоной, двинул его как-то в зубы. Впрочем, все это вовсе не означало, что Прародитель не поразит его молнией, не выжжет ему язык или не оторвет ему обе руки, что было обычным наказанием за святотатство. Отец высился над ними - величественная сидящая фигура, руки на коленях, окладистая борода. Если мрамор и раскрашивали когда-то, то краска давным-давно осыпалась, правда, черты не потеряли своей четкости, жесткие, но полные любви в теплом сиянии высоких золотых свечей. Дойдя до нижней ступени, Дош приготовился опуститься на колени... но Д*вард продолжал идти: Дош схватил его за руку и дернул назад. - Тебе нельзя подниматься! - шепнул он. - Только верховным жрецам... - Пошли! Д*вард больно стиснул руку Дошу и потащил его вверх по ступенькам. Певец сбился, пропустил пару тактов, но все-таки продолжил гимн. О боги! Это запрещено! Жрецы, должно быть, уже заметили. Они позовут стражу. Дош попробовал оглянуться и чуть не упал, когда нога не нащупала очередную ступеньку... Свечи и луна исчезли. Он находился в туннеле. Нет, не в туннеле, ибо под ногами лежал ковер. Нет, все-таки где-то в храме, на уровне земли. Но куда делся бог? Трон? Храм? - Где мы? - пискнул он. - Будь я проклят, если знаю, - безмятежно откликнулся Д*вард. - Осторожно! Дош понял, что они находятся в каком-то большом зале. Единственный свет исходил откуда-то спереди, и Д*вард ослабил свою хватку и пошел первым по узкому проходу в лабиринте разнообразных предметов, угловатых и округлых, больших и маленьких, поставленных друг на друга статуй, столов, непонятных сосудов, канделябров, стульев, котлов, музыкальных инструментов, свитков ткани, кип того, что могло быть одеждой, доспехов и тысяч других предметов, сваленных где попало, - огромные кучи выше человеческого роста. Воздух был сухим и пыльным. Это была огромная кладовая, какая-то сумасшедшая помойка. - Что это? - Будь я проклят, если знаю и это. Музей? Тайник клептомана? Скорее всего подношения. Люди ведь несут подарки, за века столько всего можно накопить... Стараясь не хныкать, бедный Дош тащился за своим провожатым. Ну почему он позволил втянуть себя в то, во что он оказался втянутым сейчас! Ему отчаянно хотелось помочиться. Из открытой двери струился свет. Д*вард вошел в нее. Дош скользнул следом, стараясь быть как можно незаметнее. Д*вард остановился. Дош заглянул через его плечо. Свет был слишком слабый, чтобы разглядеть что-нибудь, он не отбрасывал теней, и Дош не мог определить источник этого света. Помещение было большое, по крайней мере не меньше гостиной в доме Бандропса Адвоката, и почти такое же захламленное, как зала. Единственным остававшимся свободным местом был треугольник, в одной вершине которого стоял Д*вард, а в других - два массивных кресла лицом друг к другу. Все остальное пространство было завалено все той же рухлядью: мебелью, статуэтками, коробками, керамикой, птичьими клетками, хрусталем, свитками, оружием и всем остальным, что человек может выдумать или просто захотеть. Из-под слоя пыли тускло мерцало золото и самоцветы. Воздух был затхлый, пахло могилой. В креслах кто-то сидел. В одном мужчина, в другом женщина, и оба полулежали без движения, сложив на коленях руки. Волосы их ниспадали белыми волнами на плечи, "кожа лица была гладкой, как пергамент, а одежды вылиняли до неопределенного серого цвета. Борода мужчины доходила до пояса. Он опустил подбородок на грудь, глядя, казалось, на ноги женщины, в то время как она, откинув голову, смотрела поверх него. Ни мужчина, ни женщина посетителей не замечали. Молчание. Доша отчаянно трясло. Конечно, это не могли быть живые люди, это всего лишь образы Отца и Матери, это Висек. Должно быть, они лежат здесь уже много лет, собирая пыль; впрочем, каким-то образом они избежали той завесы из паутины, которая покрывала весь остальной хлам. Но какой скульптор смог изваять столь убедительные изображения и из какого материала? Волосы на его затылке встали дыбом. - Кто там? - проскрипел мужчина, не поднимая головы. Он даже не пошевелился, только усы едва заметно дрогнули. От долгого молчания его голос словно усох. Ни звука. - Пришелец, - наконец пробормотала женщина. - Полагаю, пришел искать работу. - Она продолжала слепо смотреть в пустоту. Молчание. - У нас есть вакантные места? Молчание затянулось. - Не помню. - Очень медленно она повернула голову, чтобы взглянуть на Д*варда. На лице ее не было ни морщинки, и все же на нем отражался возраст, древнее древнего. Глаза ее не были подернуты пленкой катаракты, как это бывает у стариков. Просто две безжизненные стекляшки. - Уходи... мы заняты... зайди лет через сто. - Я Д*вард Освободитель, предсказанный в "Филобийском Завете". Голова женщины опять откинулась, а глаза уставились в одну ей известную точку. Даже Д*вард казался растерянным. Когда никто так и не сказал больше ни слова, он вспыхнул, уперев руки в бедра. - Я Освободитель! Предсказано, что я принесу смерть Смерти. - Реформатор, - пробормотала женщина. - Что, еще один? Ничего не выйдет. Гони его прочь. Зубы Доша стучали. Он вцепился в челюсть обеими руками и держал рот открытым. Мочевой пузырь готов был лопнуть от ужаса. - Я Д*вард Освободитель. Вы двое и есть Висек? Как давно вы сидите здесь? - Уходи, - пробормотала женщина. - Вы же умираете от скуки! Я предлагаю для разнообразия немного развлечься. Ну же, кое-что новенькое! Я собираюсь убить Зэца. Мужчина вздохнул - усы опять едва заметно дрогнули. - Кого? - Зэца! - Д*вард даже не пытался скрыть своего раздражения. - Того, кто называет себя богом смерти. Он пьет ману из человеческих жертвоприношений. Это зло, это позор для Вейлов и вашей религии. Долгая, долгая пауза... С медлительностью ледника мужчина поднял голову; глаза его оказались такими же до смерти безразличными, как и у женщины. - Тогда ступай, и сделай это, и не тревожь нас понапрасну. - У меня пока мало силы. Мне нужно больше маны. Я перехожу с узла на узел. Вербую последователей, проповедую, но мне нужна помощь. Вы поможете мне? Вы одолжите мне ману? Новый вздох. - Нет. - Но вы хотя бы можете обещать мне покровительство на то время, пока я здесь, в Ниолвейле, чтобы миньоны Зэца не могли... - Нет. Ты лезешь не в свое дело. Играй в Игру так, как остальные, или плати. Ступай прочь. - Мужчина закрыл глаза и снова уронил голову на грудь. - Тьфу! - возмутился Д*вард. - Играть в вашу Игру? Да у Зэца больше маны, чем у вас! Возможно, у него больше сил, чем у всего Пентатеона, вместе взятого! Что, если ему захочется побыть Висеком? Он убьет вас и займет ваше место! Как вам понравится такой ход? Или вам уже все равно? Жуткая, вонючая комната поплыла у Доша перед глазами. Кровь барабанным боем пульсировала в ушах. Эти говорящие мумии не могут быть богами, значит, Д*вард все это время говорил правду и боги - всего лишь смертные фокусники, сумевшие растянуть свои жизни на несчетные столетия. Пауки, запутавшиеся в собственной паутине, умирающие от скуки! Все, во что он верил до сих пор, оказалось совершенной ложью, преступным вздором. Его живот свело судорогой. Женщина первой отреагировала на колкости Д*варда, хотя неохотно. Она посмотрела на него. - Ты богохульствуешь, оскорбляя Висека. - Но это правда! Поговорите с Карзоном, или с Эльтианой, или с Астиной! Черт, да поговорите хоть с сумасшедшим Тионом, если доверяете ему! Люди погибают каждую ночь, чтобы Зэц мог сосать ману из их смертей. Прилис говорил мне, что это Висек три тысячи лет назад запретил по всем Вейлам человеческие жертвоприношения. Так это были вы или кто-то из ваших предшественников? - Кажется, это были мы, - пробормотал мужчина, в первый раз выказав слабые признаки хоть какого-то интереса. - Не так ли, дорогая? - Значит, Зэц нарушил ваш запрет! - фыркнул Д*вард. - Он - зло, смерть и опасность для вас. Пророчество... - Мы - бог пророчества. Помимо всего прочего. - Другие тоже пророчествуют. Пророчество гласит, что я принесу смерть Смерти. Если тот, кто зовет себя Зэцем, станет Висеком, он не будет больше Смертью и окажется в безопасности, верно? - Богохульство! - взвизгнула женщина. Оба смотрели теперь на Д*варда. Оба выказывали теперь признаки злости или по меньшей мере неодобрения. - Астина может подтвердить то, что я говорю. - Надо побеседовать как-нибудь с Астиной, дорогая, - пробормотал мужчина. - Да, милый, надо. Ну да, раскачаются они, как же. Д*вард стукнул кулаками по бедрам. - Я прошу у вас только того, что обещала мне Астина: во-первых, защитить меня от Жнецов в своих владениях, во-вторых, приказать своим жрецам, чтобы те удерживали власти от... - Нет, - отрезал мужчина и снова закрыл глаза. Женщина хихикнула и проскрипела: - Если ты не можешь сам себя защитить от этого, как ты надеешься одолеть бога? - Но на это уйдет мана! Вы же понимаете, чем больше я наберу, тем быстрее я смогу набрать еще. Мне нужна помощь, чтобы построить... - Революцию? - Мужчина зевнул. - Не выйдет. Мы построили все слишком крепко. Д*вард ругнулся себе под нос незнакомыми Дошу словами. - Никому еще не удавалось проповедовать смуту больше чем в двух вейлах одновременно, так утверждает Прилис. Женщина беззвучно пошевелила губами. - Это правда. - Я иду уже по четвертому! Я продержался почти месяц. Я что-то новое, слышите? Что-то такое, чего вы еще не видели! Я предсказан цепью пророчеств, цепью, которую Зэцу не удалось порвать на протяжении тридцати лет, как бы он ни пытался. Если вы не хотите охранять меня в Ниолвейле, будете ли вы по крайней мере смотреть на мои усилия? Будете ли вы следить за тем, как далеко я зайду, где и как погибну? С медлительностью ледника мужчина поднял руку и почесал бороду ногтями, напоминавшими маленькие костяные наконечники стрел. - Это может быть и забавно, - решил он. - Мы уже тысячу лет не видели ничего нового, - пробормотала женщина. Д*вард глубоко вздохнул, словно одержал победу. - Астина обещала мне еще одну вещь. Если я смогу продержаться достаточно, чтобы сразиться с Зэцем на его узле, она одолжит мне немного маны для последнего... - Ох нет! - буркнула женщина и на этот раз действительно заерзала в своем кресле. - Как мы можем быть уверены, что ты вернешь ее? Ты говоришь, что Зэц опасен для нас, но, если ты победишь, ты будешь еще сильнее, чем он. - Даю вам свое честное слово, что... - Драконий навоз!.. - Ее прозрачные глаза перебежали с Освободителя на Доша и, казалось, ожили. - Это еще кто? - завизжала она. - Ты привел в наше святилище смертного? Мужчина распрямился в кресле, чтобы посмотреть на Доша, и его одежды рассыпались в пыль. - Уходи! - прошептал Д*вард, не оборачиваясь. - Беги! Дош повернулся и стрелой вылетел из комнаты. 27 В полнейшей панике искал он дорогу сквозь темноту, отлетая рикошетом от мебели, натыкаясь на высокие урны, кувыркаясь через сундуки, роняя вазы и кубки, огромные канделябры и боевые доспехи. За его спиной разлетались по полу осколки, и бегство его, должно быть, со стороны напоминало землетрясение. Он не имел ни малейшего представления о том, какую дверь он должен найти, где она и сможет ли он открыть ее, если все-таки найдет. Однако двери не оказалось - он вылетел на лунный свет и кувырком покатился по ступенькам. На этом злоключения его не кончились. Судя по всему, злостное вторжение каких-то проходимцев в святая святых не осталось незамеченным, и весь персонал храма в полном составе собрался молить Висека о прощении. По меньшей мере сорок жрецов и жриц в белых облачениях стояли на коленях, распевая покаянную песнь. Дош свалился на перепуганных служителей снежной лавиной, сбив с ног чуть ли не половину из них, прежде чем смог остановиться. Над его головой вращалась в небе зеленая луна в сопровождении огненных языков и звезд - столько он еще никогда не видел. Трое или четверо мужчин навалились на него сверху, хотя он и без этого не смог бы сесть, не говоря о том, чтобы бежать. Пение сменилось криками. Порядок или по крайней мере подобие его был быстро восстановлен. Дош обнаружил себя лежащим на полу с прижатыми к земле руками и ногами. Из разбитого носа шла кровь. В голове гудело. По всему телу разлилась какая-то противная слабость. Он обвел взглядом круг разъяренных лиц. Несколько человек пытались говорить разом, пока какой-то пожилой тип не взял допрос в свои руки. - Где твой помощник? - визгливым голосом спросил он. Он стоял меж раздвинутых в стороны ног Доша, и по виду его можно было предположить, что он вполне способен двинуть ногой в случае нежелательного ответа. Дош облизнул губы, залитые сочившейся из носа кровью. Левая лодыжка отчаянно болела. - Как это "где"? У святого Висека, конечно! Старик явно колебался, бить или нет. Несчастному Дошу приходилось попадать в переплет и раньше, но чтоб так - никогда. Насколько мог, он принял самоуверенный вид - что в сложившейся ситуации было не так-то просто. - Он скоро будет. Вы всегда так встречаете гостей Великого? Как ни странно, это подействовало; по крайней мере старик так и не двинул ногой, что в настоящий момент было важнее всего. Он нахмурился и отступил на пару шагов. - Поднимите его! Руки, державшие его, разжались. Его рывком поставили на пол. Голова закружилась, и острая боль пронзила лодыжку. Он пошатнулся, но его удержали, и он остался стоять на одной ноге, борясь с волнами тошноты. - Кто ты? Хороший вопрос; жаль только, удобоваримого ответа на него не находилось. "Тион" - никто не посмеет оспаривать право одного бога заглянуть поболтать к другому, однако вряд ли бог свалится с лестницы или будет бояться перенести вес на левую ногу. "Друг Освободителя" - другая возможность. Это была чистая правда, но она могла привести к совершенно нежелательным последствиям. - Я не волен отвечать, - выдавил Дош. Кто-то ударил его, и храм снова поплыл по кругу. На этот раз его вырвало, что по крайней мере заставило старшего жреца отступить и повременить с продолжением допроса. Но ненадолго. - Стража! - взвизгнул старик, почти заикаясь от ярости. Круг жрецов и жриц расступился, пропуская отряд вооруженных мужчин; лунный свет играл на клинках, броне и в их глазах рептилий. - Допросите этого преступника! - махнул рукой старший жрец. - Я хочу знать, кто он и что он делает. Выбейте из него правду! Пышно разряженный стражник неуверенно огляделся по сторонам. - Прямо здесь, ваше преподобие? - Да, здесь! Сейчас же! Жрецов, удерживавших Доша за руки, сменили солдаты, и он приготовился к худшему. Ох, бедный, бедный Дош! - Что вы делаете? - раздался знакомый голос. Перепрыгивая через ступеньки, к ним спускался Д*вард. - Отпустите этого человека! На нем не было ничего, кроме набедренной повязки крестьянина, но голос его звучал громче боевого рога. Толпа расступилась; мужчины, женщины и даже солдаты попятились от него. Дош пошатнулся, но устоял на одной ноге. Голубые глаза гипнотизировали собравшихся. - Отойдите! - Все отступили еще на шаг. - Дальше! - Свободное пространство расширилось. Д*вард повернулся к Дошу и скривился от увиденного. Он протянул руку и дотронулся до расквашенного носа. Боль стихла немедленно. Дош вытер кровь рукой. - Что с твоей ногой? Дош уже чувствовал себя лучше. Возможно, передышка была лишь временной, но каждая минута, отдалявшая допрос, уже радовала. - Сломал лодыжку. - Он надеялся, что это только растяжение, но не хотел вдаваться в подробности. - Кто ты? - Верховный Жрец с трудом пришел в себя. Д*вард повернулся и долго смотрел на него в упор. - Кто, говоришь, у вас бог пророчеств? Старик презрительно дернул губой. - Ваатун - аватара святого Висека. - А я Д*вард Освободитель, предсказанный пророчеством. - Еретик? - Визг поднялся до опасной частоты. Не удостоив его ответом, Д*вард опустился на колено и взялся руками за лодыжку Доша. Его пальцы казались холодными как лед. Он поставил ногу Доша на пол. - Попробуй. Дош перенес вес на левую ногу, и ничего не случилось. - Уже хорошо, - спокойно проговорил он. - Спасибо. - Должно быть, он ударился головой сильнее, чем думал, ибо этого, конечно, не могло быть на самом деле. С другой стороны, жрецы - все до единого - замерли разинув рот. Д*вард встал и смерил их взглядом, каким гордая хозяйка смотрит на тараканов в своей кладовке. Он был выше их всех. - Я Освободитель. У меня с Висеком дела, которые вас не касаются. Предсказано, что я принесу смерть Смерти. И написано: "Увечья, и болезни, и смерть саму уберет он от нас. О, возрадуйтесь!" Колени Верховного Жреца задрожали, однако стоявший рядом с ним человек помладше поймал его за локоть и не дал упасть. - Но Освободитель проповедует злостную ересь против святых Богов! Д*вард презрительно посмотрел на него: - Ты часто слышал проповеди Освободителя? - Я не позволю его лжи осквернять мой слух! - Так пусть дела его отворят глаза твои! "Возрадуйтесь!" - гласит пророчество. Ты видел чудо. Что еще нужно, чтобы спасти тебя от ошибок и невежества? Говорю тебе: возрадуйся! Мужчина посмотрел на нос Доша, потом на его лодыжку и рухнул на колени. Верховный Жрец, кряхтя, последовал его примеру, а за ним и все остальные. Бронзовые шлемы и белые тюрбаны уткнулись в пол. Да, вот это было зрелище! - Радуйтесь! - фыркнул Д*вард. - Радуйтесь, пока не встанет солнце, чтобы согреть ваши холодные, полные неверия сердца. - Он подтолкнул Доша и затрусил к выходу. Странное дело, но никто не пытался задержать их. Солдаты и жрецы простерлись ниц, и самый злостный еретик Вейлов гордо проследовал мимо них, а с ним и его спутник.