Оцените этот текст:


--------------------
Фредерик Пол. Век нерешительности.
Frederik Pohl.
The Age of the Pussyfoot (1969).
========================================
HarryFan SF&F Laboratory: FIDO 2:463/2.5
--------------------







     Освещение выхватывало каждого из находившихся в комнате, а возможно в
парке, перемежая пятна - сгустки теней  и  символы  -  блики  разноцветий.
Глаза девушки в невесомом одеянии на мгновение заблестели розовым, а уже в
следующий миг ее волосы окутала аура из чистого серебра. У стоявшего рядом
с Форрестером мужчины кожа  отливала  золотом,  а  на  лице  лежала  маска
полумрака. Запахи тонкими нитями тянулись  к  Форрестеру:  терпкая  полынь
сменялась чуть приторными розами. Издалека, и как-то отстраненно, долетали
обрывки хрустальных музыкальных фраз.
     - Я богат! - возопил Форрестер. - И я жив!
     Никто не обращал  на  него  внимания.  Форрестер  оторвал  от  грозди
прозрачную виноградину - ягоды порекомендовал  ему  Хара,  -  поднялся  на
ноги, похлопал-приобнял девушку в  тонкой  накидке  и  нетвердой  походкой
двинулся к круглому бассейну, в котором приглашенные плескались, плавали и
ныряли, образуя переплетение обнаженного беспорядка.
     Длительная реабилитационная индоктринация приучила  к  многочисленным
новым понятиям, но полностью не очистила сознание от мусора прошлой  жизни
- Форрестер все еще чувствовал внутреннюю тягу  к  "непристойным"  мыслям,
поэтому его влекла к себе нагота тел, извивающихся в бассейне.
     - Это Форрестер, богатый человек! - раздался крик из бассейна.
     Форрестер улыбнулся и помахал купальщикам рукой.
     - Споем ему песню! Песню! - звонко предложила какая-то девушка, и тут
же брызги полетели в сторону Форрестера вместе с пением.
     В первый момент Форрестер машинально пригнулся, но затем  расслабился
и спокойно позволил окатить себя с  головы  до  ног  теплой,  благоухающей
водой.
     -   Веселитесь!   Веселитесь!   -   крикнул    он    в    ответ,    с
умиротворенно-довольной улыбкой глядя  на  обнаженные  тела.  Бронзовые  и
цвета слоновой кости, стройно-подтянутые и мягко-округлые, все  тела  были
прекрасны.
     Форрестер знал, что отношение к нему не изменится, если он  разомкнет
снэпсы на шее и талии, скинет одежды и присоединится к купальщикам. Но еще
лучше он знал, что тело его не может идти ни в какое сравнение с  фигурами
адонисов, оно не привлечет к себе внимания полногрудых венер.
     Поэтому Форрестер лишь стоял на бортике бассейна и смотрел.
     - Пейте и будьте веселы, ведь  нам  всем  суждено  умереть  вчера!  -
провозгласил  он  и  наугад  полил  купальщиков  какой-то   жидкостью   из
инджойера. Ему было наплевать, что он не так прекрасен, как любой и каждый
из них. По крайней мере в данный момент он был по-настоящему счастлив.
     Ничто не тревожило его: ни  заботы,  ни  усталость,  ни  страх.  Даже
угрызения совести оставили Форрестера в покое. И хотя  сейчас  он  впустую
транжирил время, он имел полное право транжирить  время  сегодня  вечером.
Это именно то, что советовал ему Хара:
     - Расслабься. Не торопись. Пройди акклиматизацию.  Ты  слишком  долго
оставался мертвым.
     Форрестер с готовностью  последовал  совету  Хары.  Утром  он  заново
переосмыслит себя  в  ситуации  и  ситуацию  в  себе.  Утром  он  со  всей
серьезностью окунется в этот новый мир и найдет в нем свое место.
     С некоторой грустью он подумал, что поступит так не из-за вынужденной
необходимости, учитывая четверть миллиона, а потому, что считает  безделье
неправильным  подходом  к  жизни.  Развлекаться  следует  на  заработанные
деньги. Он намеревался стать примерным гражданином этого нового мира.
     Вспомнив уроки индоктринации, он выкрикнул  в  направлении  одной  из
девушек дружеское,  но  непристойное  предложение  (хотя  Хара  и  заверял
Форрестера, что современная устная речь лишена  непристойностей).  Девушка
ответила  обворожительным  жестом,  который  Форрестеру  очень  захотелось
счесть за неприличный. Приятель - скорее  всего  -  девушки,  лежавший  на
бортике бассейна, лениво приподнял свой  инджойер  и  обрызгал  Форрестера
какой-то  возбуждающей  жидкостью.   Форрестер   почувствовал   дрожь   от
неожиданно сильного сексуального восторга, а затем, сквозь насыщение,  его
бросило в изнеможение.
     Какой  восхитительный  стиль  жизни,  подумал  Форрестер,   вздохнул,
развернулся и медленно пошел прочь от бассейна под громкое пение.
     Купальщики по-прежнему брызгали в такт пению, но  Форрестер  уже  был
вне досягаемости. Еще несколько шагов, и он увидел... с  кем  очень  хотел
поговорить.
     Девушка. Невысокого роста,  на  целую  голову  ниже  Форрестера.  Она
пришла без приятеля и, судя по всему, совсем недавно, поэтому  была  почти
трезвой.
     Хара,  который  устроил  вечеринку,  может   представить   Форрестера
девушке. Но Хара в  данный  момент  куда-то  исчез.  Форрестер,  долго  не
раздумывая, самостоятельно подошел к девушке и осторожно коснулся ее руки:
     - Я Чарлз Д.Форрестер, - сообщил он. - Мне  пятьсот  девяносто  шесть
лет, но у меня на счету четверть миллиона  долларов.  Сегодня  мой  первый
день после слип-фризера. Я буду очень признателен,  если  вы  присядете  и
побеседуете со мной или поцелуете меня.
     - Конечно, - согласилась она и взяла его за руку. - Давай приляжем на
фиалках. Осторожней с моим инджойером. Он  заряжен  строго  индивидуальным
составом.
     Когда полчаса спустя подошел Хара, они лежали, нежно обнявшись,  щека
к щеке, и смотрели куда-то в глубину пространства.
     Форрестер сразу же заметил  Хару,  но  продолжал  мило  беседовать  с
девушкой,  которая  срывала  с  лозы  прозрачные  как  стеклянные  шарики,
ягодины. Пьянящие плоды, вечеринка в целом и ощущение общего  благополучия
слились  воедино  и  стерли  в  сознании  Форрестера  обязательства  перед
обществом. Что бы ни случилось, Хара поймет и простит любое отступление от
норм поведения.
     - Не обращай на него внимания, дорогая, - сказал Форрестер. - Значит,
ты советуешь не соглашаться на донора?
     - Да. И на приманку в охоте. Многие зеленые новички шалеют от крупных
сумм и клюют на приманку. Но ведь они  даже  не  предполагают,  что  могут
потерять в конечном счете.
     - Очень интересно, - согласился Форрестер, вздохнул, повернул  голову
и поднял глаза на Хару: - Хара, ты знаешь, что ты - зануда? - спросил он.
     - А ты - пьяница, - парировал Хара. - Привет, Тип. Кажется, ты  нашла
общий язык с моим подопечным.
     - Он мне нравится, - заявила девушка. - Само собой, Тип, ты тоже  мне
нравишься. Ну так как, подошло время шампанского?
     - Уже почти прошло. Я вас для того и ищу. Знаете, я ведь основательно
стоптался, пока нашел шампанское для вечеринки. Так  пусть,  черт  возьми,
Форрестер подымется и покажет нам, как обращаться с вином.
     - Вынуть пробку, наклонить бутылку и разлить по бокалам, -  рассказал
Форрестер.
     Хара еще внимательнее вгляделся в него, покачал головой и крепче сжал
инджойер.
     - Неужели не помнишь, что я тебе говорил? - с упреком произнес  он  и
окатил Форрестера приятно взбадривающим  ледяным  душем.  -  Не  напивайся
сегодня. Приспосабливайся к новой жизни. Не забывай, что ты был  мертв.  А
теперь покажи, как нам расправиться с шампанским.
     Форрестер, как послушный ребенок, поднялся  и,  обнимая  одной  рукой
девушку, побрел  за  Харой  к  раздаточным  столикам.  В  светлых  волосах
девушки, уложенных пышной короной, играли  огоньки,  напоминая  испуганных
светлячков.
     Если ему  предстоит  снова  встретить  свою  единственно  законную  и
потенциально  возможную  жену   Дороти,   вспомнил   Форрестер,   придется
отказаться от подобных обниманий. Но именно  в  данный  момент  бытия  это
действие было необычайно приятно. И ободряюще. Странно, но он  с  огромным
трудом мог припомнить и то, когда  в  последний  раз  обнимал  хорошенькую
девушку, и то, что всего девяносто дней назад его тело представляло  собой
криогенный кристалл, покоившийся в потоке жидкого гелия: сердце не билось,
мозг застыл, а легкие представляли из себя бесполезный  сгусток  слипшейся
ткани...
     Пай-мальчик Форрестер послушно открыл бутылку  шампанского,  произнес
тост и выпил. Этикетка на бутылке  была  незнакомой,  но  жидкость  внутри
действительно оказалась шампанским.
     По просьбе Хары он промычал срифмованного "Незаконнорожденного короля
Англии", ответил низким кивком на громкие  аплодисменты,  но  не  позволил
отрезвить  себя,  хотя   чувствовал,   что   действительно   вновь   начал
пошатываться и запинаться.
     - Декаденты-ублюдки! -  дружелюбно  заорал  он.  -  Вы  умеете  очень
многое! Но вы не умеете напиваться!
     Потом  они  танцевали,  сомкнувшись  в  единый  круг,  под  пиццикато
виолончели  и  звучание  флейты.  Их  было  более  двадцати  человек:  они
притоптывали и резко меняли направление движения,  как  в  шуточном  танце
времен Робина Гуда, немного напоминая стиль Пола Джонса.
     - Чарлз! Чарлз Форрестер! Ты лепишь из меня неистовую  аркадианку!  -
кричала девушка прямо ему в ухо.
     Он кивнул, улыбнулся и плотнее прижался, справа - к девушке, а  слева
- к огромному существу в оранжевом трико, к мужчине, который, как сообщили
Форрестеру, прибыл с Марса, поэтому и спотыкался, сражаясь  с  гравитацией
Земли. Но  марсианин  только  смеялся.  Смеялись  все.  Многие,  очевидно,
смеялись над Форрестером, наблюдая за его неуклюжими попытками  попасть  в
ритм танца. И все же громче всех смеялся Форрестер.
     После этого общего танца он практически ничего  не  помнил.  В  общем
хоре криков и советов о том, как поступить с Форрестером, прозвучало  даже
нездоровое  предложение  протрезвить  его,  но  предложение  вызвало  лишь
путаные смешливые споры. А  счастливый  Форрестер  кивал,  кивал  и  кивал
глиняной головой на растянутой пружине. Он не  помнил,  когда  закончилась
вечеринка. Осталось только смутное предсонное воспоминание - девушка  вела
его по пустынной улице с высокими, темными, как монументы, сооружениями, а
он перекликался с собственным эхом и подпевал ему.
     Но он  помнил,  что  целовал  девушку  и  неустойчивый  афродиазивный
аромат, вырвавшийся из ее инджойера, наполнил его странной смесью чувств -
страсти и страха. Но дальше... он не помнил, как вернулся в комнату и  лег
спать.
     Проснулся он утром - жизнерадостный, отдохнувший, полный сил, но... в
одиночестве.





     Форрестер проснулся  в  овальной,  упругой  и  уютно-теплой  кровати,
которая разбудила его  успокаивающе-веселым  урчащим  звуком.  Стоило  ему
зашевелиться, и звук прекратился, а поверхность под  ним  принялась  легко
массировать его  мышцы.  Зажегся  свет.  Вдали  тихо  заиграла  прекрасная
музыка, напоминавшая цыганское трио. Форрестер потянулся,  зевнул,  изучил
языком зубы и сел.
     - Доброе утро, человек Форрестер, - сказала кровать. -  Время  восемь
пятьдесят. У вас назначена встреча на девять  семьдесят  пять.  Уже  можно
передать информацию о звонивших?
     - Позже, - не задумываясь ответил Форрестер. Хара предупредил  его  о
говорящей кровати, и Форрестер не испугался; он как-то сразу осознал,  что
это не опасность,  а  очередное  преимущество,  составная  часть  комфорта
нового приветливого мира.
     Форрестер,  сгоревший  заживо  в  тридцать  семь  во  время   пожара,
по-прежнему считал, что не состарился даже на год.
     Он прикурил сигарету, тщательно, как решил с вечера,  проанализировал
ситуацию и заключил, что впервые в истории мира тридцатисемилетний человек
находится в столь удивительном положении. Он  -  участник  "чуда".  Жизнь.
Здоровье. Круг замечательных знакомых. И четверть миллиона долларов.
     Разумеется, он не был уникален, как сам себя воспринимал.  Но  только
полностью восприняв факт своей смерти и воскрешения, не думая о  миллионах
и миллионах ему подобных, он мог чувствовать свою уникальность. И  чувство
сие было прекрасным.
     - Только что получено новое сообщение, человек Форрестер,  -  сказала
кровать.
     - Притормози его, - посоветовал Форрестер. - Сначала  я  выпью  чашку
кофе.
     - Вы хотите получить чашку кофе, человек Форрестер?
     - Ты знаешь, что ты -  зануда?  Я  сам  скажу,  чего  я  хочу,  когда
действительно захочу. Понятно?
     Чего Форрестер хотел по-настоящему и  в  чем  он  не  признался  даже
самому  себе,  -  желание   растянуть   удивительный   момент   сладостной
отстраненности. Это было  сродни  освобождению  и  напоминало  его  первую
неделю службы в армии, когда он осознал, что есть  два  пути  отбарабанить
срок: легкий  и  тяжелый.  Легкий  путь  вычеркивал  принятие  собственных
решений, и личная инициатива пресекалась. Ты подчиняешься приказам, а само
пребывание  в  армии  сопоставимо  с  продолжительным  отпуском  в   плохо
оборудованном лагере для взрослых.
     Здесь обстановка  была  роскошной.  Но  принцип  поведения  оставался
армейским. Форрестеру нет нужды нагружать  себя  обязательствами.  У  него
просто нет никаких обязательств. Он не должен  тревожиться  о  том,  чтобы
дети не проспали школу, ведь у него не было больше  детей.  Он  не  должен
больше ломать голову над тем,  чтобы  у  жены  было  достаточно  денег  на
ежедневные расходы, ведь у него не было больше жены. И, имей  он  желание,
можно снова лечь, натянуть одеяло на голову и заснуть. Никто не  остановит
его; и никто не обидится. Если  надумает,  то  он  может  напиться,  может
подольститься к девушке, может сесть и  написать  стихотворение.  Все  его
долги  уплачены  или  забыты  за  прошедшие  столетия.  Все  его  обещания
исполнены, а неисполненные лежат вне пределов вероятного исполнения. Ложь,
сказанная им Дороти об уик-энде 1962 года, далее не должна беспокоить его.
Даже если правда и откроется, то она всем будет безразлична, но и сам факт
того, что правду узнают, был невероятен.
     Короче говоря, список его прегрешений чист. Можно начинать жить.
     К тому же у него на руках весьма  солидные  гарантии  продолжительной
жизни. Ой не болен. Не существует никаких угроз его жизни.  Даже  опухоль,
которую он заметил на ноге за несколько дней до смерти, не могла  и  далее
оставаться злокачественной или хоть как-то угрожать его жизни; в противном
случае доктора из Дорментория удалили бы ее. Ему  не  стоило  беспокоиться
даже о неприятной перспективе попасть  под  машину,  -  если  таковые  еще
существовали - ведь даже при наихудшем  раскладе  это  могло  означать  не
более, чем несколько столетий в ванне с жидким гелием, а затем возвращение
к жизни, которая станет еще прекрасней, чем ранее.
     У него на данный момент имелось все, что душе угодно.
     Единственный отсутствующий фактор он больше не  хотел  иметь,  потому
что некогда уже имел. Это... семья. И еще - друзья, положение в обществе.
     А в новой жизни, начавшейся в год 2527-й от Рождества Христова, Чарлз
Форрестер был полностью свободен. Но радость не затмила  осознание  факта,
что у всякой медали есть оборотная сторона. При внимательном  рассмотрении
он был никому не нужен в новом мире.
     - Человек Форрестер, - повторила кровать.  -  Я  настаиваю.  Получено
сообщение категории "срочно" и уведомление о личном визите. -  Матрац  под
Форрестером выгнулся горбом и сбросил его на пол.
     Ошеломленный, Форрестер проворчал:
     - В чем срочность?
     - Человек Форрестер, на тебя выдана охотничья лицензия.  Лицензент  -
Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор, мужского пола, дипарадзаниец  утопист,
восемьдесят шесть прохождений, шесть футов четыре  дюйма,  импорт-экспорт.
Человек  внеземного  происхождения.  Причины  не  указаны.   Страховые   и
гарантийные письма разосланы. Теперь можно подавать кофе?
     Кровать говорила и  одновременно  закатывалась  в  стену.  Когда  она
исчезла в отверстии, диафрагма затянулась, не оставив никакого следа.  Это
разочаровало, но Форрестер вспомнил  инструкции  Хары,  огляделся,  увидел
инджойер и сообщил ему:
     -  Сейчас  я  хотел  бы  получить  завтрак.  Ветчина,  яйца,   тосты,
апельсиновый сок. Потом - кофе и пачку сигарет.
     - Будет исполнено в пять минут, человек Форрестер, - сказал инджойер.
- Позволь зачитать остальные сообщения?
     - Постой. Я считал, что сообщения передавала кровать.
     -  Мы  все  одно  целое,  человек  Форрестер.  Сообщения   следующие:
Уведомление о  личном  визите  -  Тайко  Хирониби  присоединится  к  вашей
утренней   трапезе.   Доктор   Хара   прописал   эйфорик.   Принимать   по
необходимости. Лекарство доставят вместе с завтраком. Эдне Бенсен посылает
вам поцелуй. Первый Трест торговли  и  аудиторства  рассчитывает  на  ваше
покровительство. Общество Древнейших подтверждает,  что  ваша  кандидатура
одобрена для приема и оформления, как и льготы на переезд. "Циглер,  Дюран
и Колфакс, адвокаты"...
     - Рекламу можешь не зачитывать. Что значит - охотничья лицензия?
     - Человек Форрестер, на тебя выдана охотничья лицензия.  Лицензент  -
Хайнцлихен Джура де...
     - Ты уже говорил. Теперь помолчи-ка.
     Форрестер задумчиво посмотрел на инджойер,  принцип  работы  которого
предельно ясен: дистанционный терминал  ввода-вывода,  связанный  с  сетью
общих  программ.  Он  оснащен  приспособлениями,  служащими  то  карманной
флягой, то походной  аптечкой,  то  косметическим  набором.  Он  напоминал
палицу  или  скипетр  шута.  Форрестер  настойчиво   убеждал   себя,   что
разговаривать с палицей так же естественно, как говорить по  телефону.  Но
на другом конце  провода  возле  трубки  находился  человек...  или  голос
человека, записанный на пленку... В любом случае, он  не  должен  замечать
данной неестественности. Форрестер сдержанно произнес:
     - Ничего не понимаю. Я даже не знаю людей, которые звонили мне.
     - Человек  Форрестер,  привожу  список  звонивших  вам  лично.  Тайко
Хирониби: мужского пола, дендрит-конфуцианец, аркадианист, пятьдесят  одно
прохождение, шесть футов один дюйм, организатор политического бизнеса.  Он
захватит свой завтрак с собой. Энде Бенсен. Женского пола.  Универсалийка.
Триммер-аркадианист, двадцать три заявленных прохождения, пять футов  семь
дюймов, надомница со стажем, дело не указано. Поцелуй прилагается.
     Форрестер не знал, чего ожидать, но был приятно готов ко всему.
     И он на самом деле получил поцелуй, что привело его в замешательство.
Целующих губ видно не было. В воздухе затрепетал  легкий  аромат  дыхания,
затем последовало прикосновение к его губам - теплое,  мягкое,  влажное  и
сладостное.
     Удивленный, он потрогал пальцами свои губы.
     - Черт, как ты это сделал? - закричал он.
     - Сенсорная стимуляция через осязательную сету человек Форрестер.  Ты
примешь Тайко Хирониби?
     - Вообще-то, - начал Форрестер, - откровенно говоря, не знаю. О черт.
Возможно, да. Пригласи его войти... Погоди. А не следует ли мне одеться?
     - Ты хочешь получить другую одежду, человек Форрестер?
     - Не сбивай меня. Подожди, -  сказал  он  сердито  и  растерянно.  Он
поразмышлял с минуту. - Я не знаю, кто такой Хиро как его...
     -    Тайко    Хирониби,    человек    Форрестер.    Мужского    пола,
дендрит-конфуцианец...
     - Заткнись! - Форрестер тяжело дышал. Внезапно инджойер в  его  руках
зашипел и окатил его стремительно подсыхавшей жидкостью.
     Форрестер почувствовал  некоторое  расслабление.  Он  порадовался  за
быстрое действие транквилизатора, но не одобрил положение, что машина сама
прописывает и "насильно" раздает лекарство.
     - О Боже, - охнул Форрестер. - Неужели мне так важно, кто  он  такой,
этот Тайко? Вперед. Зови его. И поторопись с завтраком, понял?


     - Ты подходишь! - закричал Тайко Хирониби. - Лучше не бывает. И такой
черепной индекс! Ты выглядишь... умопомрачительно!  Я  не  могу  подыскать
слов и эпитетов. Ты, похоже, умница. Но большой повеса.
     Чарлз Форрестер серьезно, но радушно указал на стул.
     - Присаживайтесь. Не знаю, что вы  намерены  предложить,  но  тем  не
менее я готов обсудить  это.  Замечу,  что  японца  со  столь  характерной
внешностью вижу впервые в жизни.
     - Серьезно? - гость явно находился в смущении. И  он  совсем  не  был
похож на  японца:  коротко  постриженные  волосы  с  золотистым  оттенком,
голубые глаза. - Они тут здорово научились менять  внешность  клиентам,  -
извиняющим тоном произнес он. - Вполне вероятно,  что  раньше  я  выглядел
совсем иначе. Скажи, я первый, кто пришел к тебе?
     - Ты пришел до того, как я успел позавтракать.
     - Превосходно! Это действительно превосходно! Приступим  к  делу.  Мы
все загниваем, запомни это хорошенько. Люди - обычные овцы, и  они  знают,
что их экспроприируют. Но пытаются ли они что-либо  предпринять?  Нет,  да
проступи на них пот! Они  отсиживаются  и  наслаждаются  этим.  Поэтому  и
возникло Общество  Нед  Луд.  Чарли,  я  не  в  курсе  твоих  политических
убеждений...
     - Я  привык  считать  себя  сторонником  демократической  партии.  По
ключевым вопросам.
     - Забудь. Сегодня это не имеет  значения.  Разумеется,  я  официально
зарегистрированный  аркадианист,  но  многие  "граждане"  относят  себя  к
триммер-оппозиции. И возможно, - он подмигнул, -  возможно,  их  убеждения
еще радикальнее,  чем  мои.  Понимаешь?  Мы  завязли  все.  Завяз  дружно.
Обстановка влияет на всех и каждого.  Если  ты  растишь  детей  с  помощью
машин, то неизбежно из них получаются, по меньшей мере, рьяные  поклонники
машин. Поэтому...
     - Эй! - настырно рявкнул Форрестер, глядя на стену. Приблизительно  в
том же месте, где исчезла кровать, диафрагма  снова  начала  раскрываться.
Она извергла из себя накрытый  на  двоих  стол:  на  одной  стороне  стоял
завтрак Форрестера, а на второй только чистые приборы.
     - А, завтрак, - обрадовался Тайко Хирониби. Он сунул  руку  в  карман
своей шотландской юбки и вытащил небольшую закрытую  чашку  и  пластиковую
коробку, в которой лежало что-то  вроде  крекеров,  и  шар,  из  которого,
надавив, Тайко вылил  в  чашку  горячий,  зеленоватый  чай.  -  Попробуешь
маринованную сливу? - вежливо предложил он, открутив крышечку в углублении
коробки.
     Форрестер покачал головой. Около стола появились стулья, и он  быстро
сел перед яичницей с ветчиной.
     Впритык к  дымящейся  тарелке  был  придвинут  небольшой  хрустальный
поднос с капсулой и клочком золотистой бумаги, на котором было написано:

     "Я мало знаю о шампанском. Если  почувствуешь,  что  вчера  перебрал,
прими капсулу.
                                              Хара"

     Похмелья Форрестер не ощущал, но капсулу было жалко  выбрасывать.  Он
проглотил ее, запив апельсиновым соком  и  мгновенно  почувствовал  легкую
приятную расслабленность. И у него даже возникло дружеское расположение  к
белокурому  японцу,  грызущему  темный  сморщенный  плод.   К   Форрестеру
подкралась мысль и нашептала, что капсула  плюс  зелье,  которым  инджойер
обрызгал его, могут совместно вызвать совершенно непредвиденный эффект. Он
почувствовал  головокружение.  Следует  внимательно  контролировать  себя,
заключил Форрестер  и  постарался  задать  вопрос  максимально  неприятным
командным голосом:
     - Кто послал тебя ко мне?
     - Контакт был установлен через Эдне Бенсен.
     - Не знаю ее! - рявкнул Форрестер, старательно сдерживая смех.
     - Да? - ошеломленно произнес Тайко и прекратил грызть.  -  Какого  же
Пота! Она сказала, что ты...
     - Это неважно, - закричал Форрестер, а  потом  вздохнул,  прежде  чем
задать убийственный вопрос, который он держал про  запас.  -  Поясни  один
момент. Какие преимущества я получу, вступив в Общество?
     Блондин был явно рассержен.
     - Послушай, я ведь не заставляю тебя. Мы занимаемся  полезным  делом.
Хочешь вступить - вступай. Хочешь выйти - выходи...
     - Не надо меня агитировать. Просто  ответь  на  вопрос.  -  Форрестер
сумел прикурить сигарету и выпустил струйку дыма в лицо Тайко. - Например,
- продолжал он, - принесет ли это мне деньги?
     - Разумеется. Человек ведь нуждается в деньгах, не так ли? Но это  не
единственное, что...
     Форрестер ответил вежливо, но жестко, подавив в  себе  желание  глупо
захихикать.
     - Знаешь, другого ответа я и не ждал.
     Два транквилизатора вкупе с невыведенными из  организма  метаболитами
алкоголя предыдущей ночи довели его  -  как  он  отметил  -  до  состояния
приличного опьянения.  Умение,  достойное  подражания,  считал  Форрестер,
держать голову чистой, когда ты пьян в стельку.
     - Ты реагируешь так, будто бы  мы  пытаемся  сесть  тебе  на  шею,  -
недовольно произнес Тайко. - Что с  тобой?  Разве  ты  не  понимаешь,  что
машины лишают нас права естественного человеческого рождения,  права  быть
несчастными, если на то появляется личная воля, права совершать  ошибки  и
забывать. Разве ты не понимаешь, что мы, луддиты, хотим разнести вдребезги
машины и вернуть людям мир?.. Поясню:  разумеется,  оставив  исключительно
жизненно необходимые машины.
     - Понятно, - согласился Форрестер, вставая и  слегка  покачиваясь.  -
Благодарю. Вам, почтенный Хирониби, будет  лучше  уйти.  Я  поразмышляю  о
вашем предложении, возможно, через некоторое время мы вновь встретимся. Не
звоните мне, я свяжусь с вами сам.
     Форрестер   вежливо   "по-японски"   закивал   и   сумел    выдержать
приятно-невозмутимую паузу, пока Тайко не добрался до двери и не закрыл ее
за собой.
     Затем Форрестер согнулся пополам и зашелся от смеха.
     - Жулик! - выкрикнул он, немного успокоившись. - Посчитал меня легкой
добычей! Проклятие богатых - из них вечно пытаются выманить деньги!
     -  Не  понимаю,  человек  Форрестер,  -  признался  инджойер.  -   Ты
обращаешься ко мне?
     - Ни за что в жизни, - посмеиваясь, ответил устройству Форрестер. Его
переполняла растущая гордость. Пусть он походил на  провинциала,  но  этот
жулик получил от ворот поворот.
     Его интересовало - кто  эта  Эдне  Бенсен,  направившая  мошенника  и
пославшая электронный поцелуй? Если  она  целует  в  жизни,  как  и  через
сенсорную стимуляцию рецепторной сети, то эта женщина  достойна,  чтобы  с
ней познакомиться.  А  дальше  проблем  не  возникнет.  Конечно,  Тайко  -
наихудшее проявление эпохи, подумал Форрестер с удовольствием и  радостью,
зато четверть миллиона долларов остались нетронутыми!
     Двадцатью минутами позже, несмотря на протесты  инджойера,  Форрестер
самостоятельно выбрался из здания как раз на уровне улиц.
     - Человек Форрестер, - удрученно протянуло устройство, -  тебе  лучше
вызвать такси. Не стоит  идти  пешком.  Гарантии  не  действуют  в  случае
провокации или неосторожности пострадавшего, вызвавшей несчастный случай.
     - Да замолчи  хоть  на  минуту.  -  Форрестер  только  и  успел,  что
приоткрыть дверь и оглядеться вокруг.
     Город образца  2527  года  был  огромным,  быстродвижущимся  и  очень
шумным. Форрестер стоял на подобии подъездной  дороги.  Заросли  воздушных
десятиметровых  папоротников   частично   маскировали   двенадцатиполосную
скоростную автостраду,  плотно  забитую  стремительно  несущимся  в  обоих
направлениях транспортом. Время от времени машина подъезжала  ко  входу  в
здание,  останавливаясь  на  мгновение,  затем  уносилась  прочь.   Такси?
Форрестер размышлял. Попыток остановить машину он не предпринимал.
     - Человек Форрестер, - договорил инджойер. - Я вызвал аппарат реверса
смерти,  но  он  прибудет  только  через   несколько   минут.   Я   обязан
предупредить, что расходы можно оспаривать согласно положениям о бонах.
     - Да заткнись ты.
     День, похоже, выдался теплым, и, возможно, Форрестер еще  пребывал  в
некоем дурмане: искушение  прогуляться  было  непреодолимым.  Все  вопросы
можно отложить на потом. Не только можно, но и нужно отложить,  сказал  он
самому себе. Совершенно очевидна задача - сориентироваться в городе. И  он
- чем гордился - считал себя истым космополитом в  годы,  предшествовавшие
смерти, он чувствовал себя дома как в Сан-Франциско  или  Риме,  так  и  в
Нью-Йорке или Чикаго. И он всегда - где бы ни оказался -  выкраивал  время
для прогулок по городу.
     Он и сейчас побродит по городу. И пошел к черту этот инджойер,  решил
для себя Форрестер. С решительным выражением лица он прикрепил инджойер  к
поясу и быстро зашагал по узкому тротуару.
     Прохожих было немного. Но не стоит  делать  поспешных  оценок,  думал
Форрестер; вот только почему  попадавшиеся  ему  навстречу  люди  казались
изнеженными?  Возможно,  они  могли  позволить  себе  такой  образ  жизни.
Несомненно,  сам  он,  трезво  размышлял  Форрестер,  выглядит   волосатым
троглодитом, грубым, диким и каменно-топорным.
     - Человек Форрестер! - вскричал инджойер, -  Я  должен  информировать
тебя, что Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор отклонил протест,  сославшись
на положение о бонах. Аппарат реверса смерти в пути.
     Форрестер врезал по инджойеру кулаком, тот  утихомирился,  а  если  и
продолжал говорить, то его  заглушал  рев  дорожного  движения.  Выхлопных
газов не ощущалось: видимо, машины работали не на бензине.
     Форрестера окружал бесконечный несмолкаемый гул рассекаемого  воздуха
и стократно умноженное пение шин. Автострада пролегала между двух  высоких
светящихся    зданий:    одно    мягко    мерцало    оранжевым,    второе,
прозрачно-хрустальное, - отливало серо-голубой сталью.  В  моменты  редких
пробелов автодвижения сквозь стекло здания он  различал  размытые  контуры
деревьев с огромными алыми  плодами,  росших  во  внутреннем  дворике.  На
балконах дворика журчали фонтаны с ароматизированной водой.
     Инджойер вновь обратился к Форрестеру, но тот уловил лишь  непонятное
окончание фразы.
     - ...ая позиция занята, человек Форрестер.
     Тень скользнула к его ногам, и он поднял голову. Белый аэрокрафт  без
крыльев развернулся и вновь заскользил в направлении Форрестера.  На  борт
была нанесена  блестящая  рубиновая  эмблема,  напоминавшая  змеиный  жезл
Эскулапа. В застекленной рубке сидела молодая женщина в аккуратно-голубом,
лениво наблюдая  за  невидимым  Форрестеру  экраном.  Она  отвела  взгляд,
посмотрела на него, сказала что-то в микрофон, снова посмотрела на него  и
вернула взгляд на  экран.  Аэрокрафт  завис  над  его  головой  и,  стоило
Форрестеру пойти, последовал строго за ним.
     - Забавно, - громко произнес Форрестер.
     - Это забавный мир, - подхватил кто-то совсем рядом.
     Он повернулся. Четверо мужчин приязненно и открыто смотрели на  него.
Один из них казался высоким и крепкого телосложения, но на самом  деле  он
был чрезмерно толст. Опершись на трость, он настороженно, но  с  интересом
изучал Форрестера.
     Форрестер  понял,  что  фразу  произнес  именно  он,  и  одновременно
вспомнил, что знает его.
     - Ну конечно же, - сказал он. - Марсианин в оранжевом трико.
     - Превосходно, - кивнул марсианин. Оранжевого трико уже  не  было  на
нем, на смену пришла просторная белая туника и шорты цвета асфальта.
     Кто-то из мужчин взял Форрестера за руку и пожал.
     - Так ты и есть тот самый обладатель четверти  миллиона  долларов,  -
сказал он. - Заскакивай в гости,  когда  это  все  закончится.  Мне  будет
небезынтересно узнать, что думает о нашем мире такой парень, как ты.
     И он изо всей силы ударил Форрестера коленом в пах.
     Форрестер  почувствовал,  что  мир  взрывается,  а  эпицентр   взрыва
находится внутри его тела. Он заметил, что мужчина отошел немного назад  и
теперь с удовольствием и интересом  наблюдает  за  Форрестером.  Ему  было
тяжело следить за мужчиной: город пришел в движение,  начал  крениться,  а
тротуар ударил Форрестера по лбу. Он покатился по асфальту, держась руками
за пах, но вращение быстро остановилось, а взгляд уперся в небо.
     Человек с Марса непринужденно сказал:
     - Не торопитесь. Времени достаточно для каждого. - Он поднял трость и
прошел вперед. Форрестер отметил, как тяжело даются движения  непривычному
к гравитации.
     Удар  трости  пришелся  по  плечу  и  руке.  Затем  трость  методично
поднималась  и  опускалась:  медленно  и  сильно.  Трость  наверняка  была
намеренно утяжелена. Марсианин работал ею, как бейсбольной битой.
     Боль в теле Форрестера стала как сама смерть... Рука онемела.
     Но  все  же,  наблюдая  за  переходящей  из  рук  в   руки   тростью,
беспомощный, бессильный пошевелиться, он отчетливо видел парящий аппарат и
терпеливый взгляд женщины. Однако боль была куда более  терпимой,  чем  он
предполагал. Возможно,  подействовало  лекарство  от  похмелья,  посланное
Харой. Возможно, это был всего лишь шок.
     - Ты был предупрежден, человек Форрестер, - где-то  рядом  с  головой
раздался грустный голос инджойера.
     Форрестер попытался ответить, но легкие отказали.
     Он не мог потерять сознание, хотя страстно желал  этого.  Возможно  -
еще одно  действие  капсулы-эйфорика  Хары.  Затем  он  почувствовал,  что
заветная цель близка. Боль в животе тревожно нарастала и начала утихать, а
затем он не чувствовал ничего или, вернее, никаких физических страданий.
     Но боль засела в мозгу, хныкающая и причитающая. Почему? Почему я?





     Форрестера вернули в сознание раскаты приближающегося смеха.  Девушка
радостно выкрикнула:
     - Он вращает! Он вращает! Ого, кажется, я даже видела патрон!
     Форрестер открыл глаза. Он лежал непонятно в чем, что покачивалось  и
тихо напевало. Девушка в голубом платье сидела спиной к нему, вперившись в
экран, который сейчас  показывал  арену:  раскрасневшаяся  от  возбуждения
девчонка что-то громко кричала и довольно  улыбалась,  притопывая  ногами,
рядом с ней стоял мужчина с револьвером в руке, глаза его  почему-то  были
завязаны.
     Нещадно болевшие ссадины и синяки моментально напомнили Форрестеру  о
том, что с ним произошло. Он  с  удивлением  обнаружил,  что  еще  жив,  и
прокряхтел:
     - Эй!
     Девушка в голубом  повернула  голову  и  через  плечо  посмотрела  на
Форрестера:
     - Ты в полном порядке, - сообщила она. - Главное - не  переживай.  Мы
прилетим на место через минуту.
     - Куда?
     Она раздраженно вздернула плечами. Арена вместе с мужчиной и девушкой
исчезла в тот момент, когда мужчина, казалось, начал поднимать  оружие.  А
потом Форрестер видел над собой лишь небо и облака.
     - Немного приподымись, - посоветовала девушка в голубом. - И  ты  все
увидишь. Смотри вон туда.
     Форрестер попытался приподняться на локте и,  прежде  чем  рухнул  на
спину,  зрение  выхватило  деревья  и   беспорядочную   застройку   зданий
пастельных тонов.
     - Мне не приподняться! Черт, меня чуть не убили.  -  Он  ощутил,  что
лежит на носилках и что рядом находятся еще одни "обжитые" носилки.
     Неожиданный сосед был укрыт простыней. Причем с головой.
     - Кто это? - завопил Форрестер.
     - Откуда мне знать? Я занимаюсь  перевозкой,  а  не  жизнеописаниями.
Расслабься, или мне придется уснотворить тебя.
     - Тупая стерва, - отчеканил Форрестер.  -  Я  не  потерплю  подобного
обращения. Я требую... Постой! Что ты делаешь?
     Девушка обернулась, держа в руках нацеленный на него инджойер:
     - Замолчи и лежи спокойно.
     - Я предупреждаю тебя. Ты не посмеешь...
     Она вздохнула и обрызгала лицо Форрестера чем-то холодным. Он  собрал
все свои силы, чтобы высказать ей все, что он о  ней  думал,  и  в  первую
очередь - о ее возможной сексуальной жизни, о ее мире, в  котором  чинился
произвол и попрание прав состоятельных людей.  Он  не  смог  вымолвить  ни
слова. Все, что ему удалось выдавить, прозвучало как:
     - Арррр. - Он не потерял сознание, но очень ослаб.
     Девушка процедила:
     - Я вспотела от тебя, зеленый. Ты ведь зеленый новичок?  Я  определяю
на лету. Проснувшись в Дорментории, каждый из вас воображает себя Господом
Богом. Пресвятая Богоматерь! Конечно, ты жив. И ты, несомненно, торчишь от
собственной удачи. Но почему ты думаешь, что мы должны  торчать  вместе  с
тобой?
     Все это время аэрокрафт разворачивался и плавно заходил  на  посадку.
Девушка,  которую  Форрестер  первоначально  принял  было  за  пилота,  не
обращала внимание на маневры. Она была сильно рассержена чем-то и в  итоге
сказала:
     - Я свою работу знаю. Моя главная задача - сохранить твою  жизнь  или
труп до тех пор, пока профи тобой не займутся. Я не обязана  разговаривать
с кем попало. А выслушивать чей-то бред и подавно.
     - Ааррр, - повторил Форрестер.
     - Ты мне даже не нравишься, - раздраженно уточнила она. - Из-за  тебя
я пропустила любимую передачу. Спи-ка лучше.
     Стоило аппарату  коснуться  земли,  она  снова  подняла  инджойер,  и
Форрестер мгновенно заснул.
     При температуре жидкого гелия все химические и биохимические процессы
полностью прекращаются. На данном факте и на  одной  рациональной  надежде
базировалась самая крупная и прибыльная индустрия,  рожденная  на  свет  в
конце двадцатого века.
     Под  рациональной  надеждой  подразумевалось,  что   темп   прогресса
медицины за годы, последующие  после  смерти,  будет  соизмерим  с  темпом
прогресса будущего в целом, и, следовательно, вне зависимости  от  причин,
вызвавших смерть, в будущем  появятся  способы  лечения  и  восстановления
замороженного человека или, по крайней мере, новые знания  сведут  болезнь
до стадии ее незначимости  для  продолжения  нормальной  жизнедеятельности
(включая   метод    восстановления    повреждений,    вызванных    низкими
температурами).
     Абсолютный холод был призван остановить время.
     Индустрия называлась "Бессмертие Инк".
     Форрестер  проснулся  в  Шогго,  огромном  городе   с   восьмивековой
историей. Городской  тысячеакровый  парк,  разбитый  вдоль  берега  озера,
упирался  в  холм,  вокруг  которого  простиралась   равнина.   Холм   был
искусственным, в его недрах располагался Фриз-центр, обслуживавший  данный
регион Земли.
     Сто пятьдесят миллионов кубических ярдов было вынуто из чрева планеты
для сооружения хранилища людей.  После  завершения  строительства  большую
часть выбранной земли в  качестве  теплоизоляционного  материала  засыпали
поверх хранилища.
     Крайние точки температур между уровнем земли и сердцем  замороженного
холма отстояли на пятьсот градусов по Фаренгейту (или триста  с  небольшим
по Кельвину) и ограничивали рабочую шкалу Дорментория.
     Когда Форрестер осознал,  куда  доставил  его  белый  аэрокрафт,  его
мгновенно охватил невыразимый ужас. Он едва начал  пробуждаться  и  ощущал
жуткую  слабость,  как  будто  инджойер  девушки  отключил  на   девяносто
процентов контроль за мышцами (что и произошло на самом деле). Увидев  над
собой светлый равнодушный потолок, услышав стоны и щелчки  тысяч  пугающих
приспособлений, возвращающих людей к жизни,  он  вновь  застыл  от  ужаса,
уверенный,  что  будет  подвергнут  повторному  замораживанию.   Пока   им
занимались, он лежал, нечленораздельно стеная.
     Но его не замораживали.
     Его принялись лечить. Кровь смыли  с  тела.  Металлическим  предметом
обработали синяки и нанесли на них прозрачный вязкий гель, выдавливая  его
из длинной серебристой трубы,  напоминавшей  большую  губную  помаду.  Два
мерцающих  экрана  сжали  левое  бедро,  Форрестер  догадался,   что   это
рентгеновский аппарат; потом на кожу  в  области  сердца  нанесли  темный,
поблескивающий раствор.
     После этой лечебной процедуры ему стало значительно лучше. И он  даже
смог заговорить.
     - Спасибо, - тихо поблагодарил Форрестер.
     Молодой на вид краснолицый мужчина, в данный  момент  работавший  над
пациентом - Форрестером, - небрежно кивнул и  коснулся  серебряным  зондом
пупа Форрестера. Взглянув на показания прибора, он заключил:
     -  Отлично.  Пожалуй,  теперь  все.  Попробуйте   подняться.   Заодно
посмотрим, способны ли вы дойти до кабинета Хары.
     Форрестер перекинул ноги через  низкий  бортик  кровати,  на  которой
лежал, и с удивлением обнаружил, что  действительно  может  передвигаться.
Синяки не болели, вернее,  болели  не  слишком  сильно,  хотя  он  отметил
симптомы возвращающейся боли.
     Краснолицый подытожил:
     - Вы в полном порядке. Большая просьба - попытайтесь как можно дольше
держаться подальше от моего кабинета. И загляните к Харе. У вас накопились
неприятности.
     Он отвернулся, стоило Форрестеру задать ему вопрос.
     - Откуда мне знать, какие? Отправляйтесь к Харе.
     До кабинета Хары его  сопровождали  тонкие,  как  наконечники  копий,
зеленые стрелы, прыгающие по полу коридора чуть впереди идущего  человека,
однако Форрестер заключил, что без  труда  найдет  дорогу  самостоятельно.
Выйдя из блока экстренной помощи, он  очутился  в  хорошо  знакомой  части
Дорментория. Форрестер вспомнил, что именно здесь пробудился  от  ледяного
сна, длившегося пять столетий. Здесь ежедневно  на  протяжении  недели  он
принимал  теплые,  светящиеся  масляные  ванны  -  жидкость,   в   которую
погружался Форрестер, вибрировала, пощипывала и усыпляла, но он  с  каждым
днем  ощущал,  как  прибавляются  в   нем   силы.   Процедурные   кабинеты
располагались этажом ниже спортивных залов, а здание, в котором находилась
его спальня, стояли напротив клумб непривычного золотистого оттенка.
     Хотел бы он знать, как сложилась судьба у его товарищей по "выпуску".
Оттаивающих Лазарей  оживляли  обоймами.  Группа  Форрестера  состояла  из
пятидесяти человек, и хотя они  провели  вместе  совсем  немного  времени,
ситуация и переживания ускорили знакомство и сблизили людей.
     Но после выписки они разбрелись  кто  куда.  Форрестер  сожалел,  что
потерял с ними всякую связь.
     Затем он громко рассмеялся. Шедшая ему навстречу  женщина  в  голубой
куртке на ходу отдавала какие-то распоряжения устройству, прикрепленному к
запястью. Она с любопытством и легким презрением посмотрела на Форрестера.
     - Простите, - извинился он, все еще давясь от смеха. Зеленая  стрелка
скакнула за угол. Он последовал совету указателя. Форрестер не сомневался,
что выглядел в глазах этих людей странно, да он и чувствовал себя  странно
и слегка неуютно. Он был приятно удивлен,  что  скучает  по  товарищам  из
фризариума, испытывая нежную, отдаленную отрешенность; раньше он  с  таким
же чувством вспоминал своих  школьных  друзей.  А  ведь  с  тех  пор,  как
рассталась группа размороженных, прошло всего сорок восемь часов.
     Насыщенные  сорок  восемь  часов,  подумал  Форрестер,  и   несколько
тревожные. Даже богатство не смогло  послужить  предохранительным  буфером
между ним и окружающим миром. В этом он явно ошибся.
     Прыгающие зеленые стрелы-огоньки привели к двери кабинета  Хары.  Тот
ждал его у двери.
     - Чертов камикадзе, - дружелюбно  приветствовал  он.  -  Тебя  нельзя
оставить без присмотра ни на минуту.
     Форрестер не считал себя человеком экспансивным, но сейчас он схватил
руку Хары и радостно пожал.
     - Боже, как я рад видеть тебя! Я в растерянности. Просто не  понимаю,
что за дьявольщина тут у вас происходит и...
     - Старайся держаться подальше от неприятностей.  Присаживайся.  -  По
сигналу Хары из стены выкатились кресла, а  на  стол  плюхнулась  бутылка.
Хара ловко подковырнул пробку и наполнил бокал Форрестера. - Я ожидал, что
сегодня утром ты начнешь самостоятельную жизнь, а не вернешься в  аппарате
РС. Разве центр не предупредил, что на тебя охотятся?
     - Конечно нет! -  Испуг,  настороженность  и  негодование  бурлили  в
Форрестере.  -  И  как  понимать  -  на   меня   охотятся?   Я   не   имел
представления...
     Затем пришло запоздалое осознание.
     -  Хотя,  -  задумчиво  продолжал  он,  -  кажется,  инджойер  что-то
бормотал... Боны, гарантии и неизвестный тип по имени Хайнц,  откуда-то  с
Суркис-Мэджора. Кажется, это поселение на Марсе? Да?
     - Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор, - подсказал Хара, поднял  бокал
в молчаливом тосте за Форрестера  и  сделал  маленький  глоток.  Форрестер
последовал примеру Хары. В бокале оказалось шампанское. Хара  вздохнул:  -
Даже и не знаю, Чарлз, но  весьма  вероятно,  что  у  меня  вырабатывается
привычка пить такое вино.
     - К черту вино! Марсианин! Тот, в оранжевом  трико!  Ведь  он  и  его
бандиты избили меня.
     Хара озадаченно посмотрел на Форрестера и произнес:
     - Разумеется, это он.
     Форрестер резко приподнял рубиновый хрустальный бокал и допил  залпом
шампанское. Надо отметить, весьма неважнецкое.  Одному  Господу  известно,
где Хара раздобыл его, после того как Форрестер  упомянул,  что  оно  было
одним из самых приятных напитков прошлого. Но сейчас оно,  тем  не  менее,
пришлось как нельзя более кстати. Пузырьки приятно щекотали нос, а главное
- в нем присутствовал алкоголь, столь  необходимый  желудку  Форрестера  в
настоящий момент.
     - Пожалуйста, объясни, что произошло, - робко попросил он.
     - О, пресвятой Пот! С чего мне начинать, Чарлз? Ну тогда  скажи,  чем
ты насолил Хайнцу?
     - Ничем! Вернее, ничем особенным. Возможно, во время танца я наступил
ему на ногу.
     - М_а_р_с_и_а_н_и_н_у_? Ты  наступил  ему  на  _н_о_г_у_?  -  сердито
переспросил Хара.
     - Ну и что из того? Пусть даже и наступил, хотя полной уверенности  у
меня нет. Неужели ты из-за подобной мелочи начнешь психовать?
     - Марс отличается от Шогго, - терпеливо объяснял Хара. -  Кто  знает,
может, и стал бы? Все зависит от обстоятельств. Ты  прочел  ориентационную
книгу?
     Форрестер в ответ лишь вопросительно хмыкнул.
     - Книгу с информацией о годе 2527-м. Ты получил ее при выписке.
     Форрестер порылся в памяти.
     - Ага, кажется, я оставил ее там, где проходила вечеринка.
     - Показательно, - с некоторым недовольством  произнес  Хара.  -  Будь
любезен постоянно держать в мозгу следующее: во-первых, я в некотором роде
отвечаю за тебя; во-вторых, ты абсолютно не  ориентируешься  в  окружающем
мире. Я прослежу, чтобы ты получил новый экземпляр  книги.  Прочти  ее,  а
завтра мы снова встретимся здесь. Сейчас у меня много  работы.  На  выходе
загляни в кабинет выписки и забери вещи.
     Он проводил Форрестера до двери, повернулся,  но  затем  остановился,
вспомнив:
     - Кстати, Эдне Бенсен  передавала  тебе  наилучшие  пожелания.  Милая
девушка. Ты нравишься ей, - сказал он и закрыл дверь.
     Закончив процедуры и пройдя через кабинет выписки, Форрестер  получил
белую папку, на которой золотыми буквами было напечатано его имя.
     В ней  находились  четыре  документа:  медицинская  карта,  тонкая  в
бронзовом переплете книга, на которой светящимися буквами было написано:

                   "Ваш путеводитель по 26-му веку"
                   (адаптировано для 1979 - 1990 годов).

     Третий документ явно предназначался для юридических целей. По крайней
мере, прилагаемый к нему лист из  плотного  голубого  материала  напоминал
повестку в суд. Форрестер вспомнил, что во время лечения доктор упоминал о
каких-то неприятностях. Текст действительно намекал на неприятности,  хотя
слова выпадали из общего контекста или были совершенно ему непонятны.

     "Чарлз Дэлглиш Форрестер, незадействованный, незаявленный, пришедший,
тридцати семи  лет,  безработный  в  ожидании,  принимает  поздравления  и
находится под присмотром. Требование: присутствие на слушании  совпадения,
час 10.75, день 15, месяц 9..."

     Он с отвращением почуял запах  ненавистной  юридической  тарабарщины.
Весь лист из голубого материала  был  испещрен  мелким,  едва  разборчивым
угловатым почерком, сопоставимым со шрифтом на чеках, заключил  Форрестер,
а затем осознал, что самостоятельно не в силах вникнуть в суть документа.
     На документе стояла дата: по  прикидкам  Форрестера,  указанный  срок
наступал через  неделю  с  небольшим;  он  с  облегчением  отложил  его  и
приступил к изучению последнего документа в папке.
     Финансово-отчетный  документ.  К   нему   прилагалась   металлическая
пластинка с нанесенными угловатыми буквами, которую  Форрестер  определил,
как чек.
     Он любовно провел по пластинке пальцами, но цифры озадачили его.  Чек
на сумму 231.057 долларов и 56 центов был выписан на его имя.
     Форрестер попытался сложить  чек  пополам,  но  тот  разогнулся,  как
пружина, и восстановил прежний размер. Форрестер сунул чек  в  карман.  Он
был озадачен - куда  подевались  двадцать  тысяч  долларов?  В  процентном
отношении  к  общему  богатству  сумма  казалась  незначительной.   И   он
благодушно  смирился  с  собственным  объяснением,  что  данное  общество,
подобно всем обществам до него, имеет систему налогообложения. А  двадцать
тонн как некий "воздушный" вступительный взнос он мог себе позволить.
     И,  почувствовав  себя  увереннее,  Форрестер  вышел  на   солнце   и
огляделся.
     День близился к вечеру. Солнце висело справа от  Форрестера.  Голубая
полоска воды тянулась слева. Сейчас  он  смотрел  на  остроконечную  массу
городской застройки с южной стороны.
     Над головой пролетел аэрокрафт. В кабине Форрестер  заметил  какое-то
движение. Блики солнца играли, отражаясь от металла и стекла. Несмотря  на
дневной свет, город постепенно насыщался неоново-флуоресцентным свечением.
     В Шогго, как  выяснил  Форрестер,  обитало  по  меньшей  мере  десять
миллионов жителей. Здесь располагались и  театры,  и  карточные  клубы,  и
дома, где каждый мог найти себе друга или любовницу. И даже врага.  Где-то
в городе обитала и девушка, целовавшая его  прошлой  ночью,  -  Тип?  -  и
пытавшийся убыть его спятивший марсианин со своей бандой.
     Но где?
     Форрестер  не  знал,  откуда  начинать  розыск.  Живой,  здоровый,  с
четвертью миллиона долларов в кармане, он ощущал себя на обочине жизни. Он
стоял на поверхности планеты с населением в семнадцать миллиардов  активно
задействованных человек, и, по  меньшей  мере,  вдвое  большее  количество
спало в медленном холоде гелиевых ванн;  а  Форрестер  чувствовал  себя  в
полном одиночестве.
     Висящий на поясе инджойер заговорил:
     - Человек Форрестер. Вы прослушаете поступившие сообщения?
     - Да, - расстроенно согласился Форрестер. - Сейчас. Подождите.
     Он вытащил из  пачки  последнюю  сигарету,  прикурил,  потом  смял  и
выбросил пачку. Форрестер размышлял. Получив в собственность инджойер,  он
почувствовал себя обладателем кувшина с джином и трех желаний. Быстрота  и
четкость ответной реакции устройства обескураживала его.  Он  ощущал,  что
инджойер требует от  него  равноценной  уверенности  и  четкости,  к  коим
Форрестер не был готов.
     Печально улыбнувшись самому себе, он признал неловкость положения,  в
которое поставило  его  говорящее  радиоустройство,  начиненное  безликими
транзисторами и ферритовыми сердечниками.
     Через некоторое время он все же ответил:
     - Послушай. Я думаю, что мне следует танцевать от печки, вернуться  в
номер и начать весь путь сначала. Как мне лучше и быстрее добраться туда?
     - Человек Форрестер, - сообщил инджойер, - лучший способ добраться до
ранее занимаемого вами помещения - такси, которое я могу  вызвать.  Однако
трудность в том, что номер уже не ваш. Вы примете сообщения?
     - Нет. Обожди! Как понимать, что номер уже не мой?  Я  не  освобождал
его.
     - Это и  необязательно,  человек  Форрестер.  Уход  -  автоматическое
освобождение.
     Форрестер сделал паузу,  размышляя.  И,  в  конечном  итоге,  признал
несущественность факта потери гостиничного номера. Он ничего не оставил  в
номере: ни сумки, ни багажа, никаких личных вещей, даже помазка. Хотя Хара
и подсказал, что бриться не придется неделю-другую.
     Единственное,  он  оставил  в  номере  одежду,  которую  носил  вчера
вечером. Но одежда, как всплыло в его памяти, считалась  одноразовой,  так
что ее наверняка утилизовали.
     - А как же счет? - спросил Форрестер.
     - Расходы оплачены Восточным филиалом центра выписки. Они  внесены  в
ваш финансово-отчетный документ, человек  Форрестер.  Сообщения  включают:
одно срочное, два личных, одно юридическое уведомление, семь коммерческих.
     - Я не хочу их слушать. Подожди.
     Форрестер попытался сформулировать свой вопрос точнее.
     И  потерпел  неудачу.  Он   не   являлся   специалистом   в   области
компьютерного программирования, так что было бесполезно говорить на  таком
уровне. Чистый абсурд - просить устройство оценить событие, но...
     - Черт... - выругался он. - Скажи одну вещь. Как бы ты  поступил  вот
прямо сейчас на моем месте?
     Инджойер ответил без колебаний, как будто подобные вопросы задавались
ему каждый день.
     - На вашем месте, человек Форрестер, то  есть,  окажись  я  человеком
после  размораживания,  без  жилища,  без  важных  социальных   контактов,
безработным, неквалифицированным...
     - Картина обрисована точно, -  согласился  Форрестер.  -  Отвечай  на
вопрос. - Что-то зашевелилось под его ногами. Он сделал шаг в  сторону,  и
мимо прополз металлический предмет.
     - Я бы выпил чашку чая, человек Форрестер. Затем за  легким  приятным
ужином прочел бы книгу по ориентации. И, обдумав ситуацию после...
     - Достаточно.
     Металлическая штуковина засекла  выброшенную  Форрестером  сигаретную
пачку и, подсеменив к ней, заглотила. Форрестер  внимательно  наблюдал  за
сценой, а затем кивнул.
     - Порой ты выдаешь прекрасные идеи, машина, - согласился он.  -  Веди
меня пить чай!





     Инджойер вызвал Форрестеру  такси  -  вскоре  прибыл  автомобиль  без
крыльев, напоминавший аппарат реверса смерти, который утром доставил его в
клинику. Отличие заключалось  лишь  в  расцветке:  оранжево-черная  вместо
белой. Такси чем-то напомнило Форрестеру канун Дня Всех Святых и, пока  он
размышлял  над   этим,   быстро   доставило   его   в   чайный   ресторан,
рекомендованный инджойером.
     Осмотревшись, Форрестер заключил, что попал в чудное место.  Ресторан
находился во внутреннем зале  огромного,  расползшегося  как  паучьи  лапы
здания в самом центре города. Такси залетело  в  сводчатое  отверстие  под
стальным контрфорсом, которым могли пользоваться только птицы,  ангелы  да
люди в аэрокрафтах, так как оно  находилось  на  высоте  двадцати  метров.
Такси остановилось, зависнув возле балкона, с которого ниспадали  вьющиеся
ветви цветущих роз.
     Форрестеру пришлось сделать шаг  через  зияющий  промежуток  пустоты.
Ступив на балкон, он оглянулся - такси не шелохнулось, даже став легче  на
"целого" взрослого Форрестера.
     Девушка - волосы, как из прозрачного целлофана - приветствовала его:
     - Я получила ваш заказ, человек Форрестер. Будьте  любезны  следовать
за мной.
     Он пересек вымощенный кварцем  дворик,  наслаждаясь  покачиванием  ее
бедер, и не заметил,  как  оказался  в  зале  ресторана.  Его  интересовал
вопрос, что она делала со своими волосами, чтобы они приняли форму зонтика
и обрели матовый оттенок.
     Она села рядом с ним возле играющего блика бассейна, в котором лениво
плавали серебряные рыбки. Несмотря на причудливую прическу,  девушка  была
симпатичной,  с  эксцентричными  ямочками  на  щеках   и   темными,   чуть
удивленными глазами.
     - Я не очень-то знаю, что хочу заказать. Кстати, кто примет заказ?  -
спросил Форрестер.
     - Мы все единое целое,  человек  Форрестер,  -  откликнулась  она.  -
Позвольте выбрать за вас. Чай и кекс?
     Он покорно кивнул. Девушка встала,  развернулась  и  ушла.  Форрестер
наблюдал за аппетитно раскачивающимися бедрами, но уже с  совершенно  иным
интересом и иным вопросом.
     Он вздохнул: непонятный, сбивающий с толку мир.
     Из папки, выданной Восточным филиалом центра выписки, он вынул  книгу
и положил ее перед собой на стол. Обложка была проста, название конкретно:

                  "Ваш путеводитель по 26-му веку
                  (адаптировано для 1970 - 1990 годов)"

                 Куда идти
                 Как жить
                 Как распоряжаться своими деньгами
                 Законы, обычаи, национальные особенности

     На обрезе были проставлены двойные пометки:

                 Завязывание знакомств
                 Проживание в рамках бюджета
                 Как выжать все из инджойера
                 Предполагаемая работа
                 Где получить новую специальность

     ...и т.д. и т.д.
     Форрестер листал страницы, поражаясь объему и информативности книги.
     По его беглой оценке,  внимательное  изучение  книги  займет  неделю.
Очевидно, в начале ему следует решить безотлагательные вопросы.
     Со знакомством можно  обождать.  Он,  похоже,  уже  заимел  множество
друзей - и врагов! - и их количество достигло черты Насыщения.
     Жить в рамках бюджета? Он  улыбнулся,  похлопал  себя  по  карману  с
чеком.
     Как выжать максимум пользы из инджойера.
     Многообещающий, интересный раздел, подумал Форрестер, открыл книгу на
нужной странице и начал читать:

     "Компьютерный   терминал   дистанционного   управления,    называемый
инджойером,  -  наиболее  ценная  собственность  в  вашей   новой   жизни.
Вообразите   комбинацию   телефона,   кредитной   карточки,    будильника,
переносного бара, справочной библиотеки и круглосуточного секретаря, и  вы
получите представление лишь о некоторых функциях, выполняемых инджойером.
     Основная  функция  терминала  заключается  в  обеспечении   связи   с
центральным компьютером города, в котором вы проживаете, на принципе общей
базы   данных   и   самопрограммирования.   Под   общей    базой    данных
подразумевается, что около десяти миллионов инджойеров  в  Шогго  являются
общими пользователями единой информационной базы центрального  компьютера.
При переезде в другой город инджойер продолжает  обслуживать  вас,  но  он
должен быть перенастроен на новую частоту и  пульсокод.  При  переезде  на
общественном транспорте перенастройка производится автоматически.  Однако,
если вы используете иные  способы  передвижения  или  если  по  каким-либо
причинам вы проведете некоторое количество времени в  сельскохозяйственных
районах, вы должны уведомить инджойер о ваших намерениях. В свою  очередь,
он  своевременно  уведомит  о  необходимых  процедурах,   которые   должны
проделать  вы.  Самопрограммирование  означает,  что  данный   программный
продукт выполняет..."

     Самопрограммируемая девушка общего пользования, с темными  серьезными
глазами, принесла Форрестеру чай и кекс.
     - Благодарю, - кивнул  он,  пристально  вгляделся  в  нее  и  закинул
"пробный шар": - Зачтите сообщение, - попросил он.
     - Разумеется, человек Форрестер.  Если  вы  хотите.  Альфред  Гюксман
желает видеть вас по делу  политического  характера.  Эдне  Бенсен  просит
ответить на утреннее сообщение. Девятнадцатый Хроматический трест  доводит
до сведения, что от Вашего имени достигнута договоренность в использовании
банковской системы треста...
     - Достаточно, - остановил он, восхищаясь формами, в  которые  загнали
терминал общего пользования. - Остальное я заслушаю позже.
     Чай был без сахара. Но он оказался одновременно физически  горячим  и
химически холодным, как ментоловая сигарета, за  исключением,  разве  что,
неопределенного вкуса. Форрестер вернулся к чтению книги.

     "Самопрограммирование  означает,  что  данный   программный   продукт
предоставляет сервисные услуги по  транскрибированию  нормальных  вариаций
голоса,   идиом,   акцента   и   остальных    переменных    модуляций    в
ориентационно-компьютерное изложение и далее в  математические  выражения,
на которых  работает  компьютер.  Если  инджойер  находится  вне  пределов
досягаемости вашего голоса, вы можете, при желании, общаться опосредованно
через другие терминалы общего пользования. Соответствующая модуляция будет
автоматически  установлена.  Однако  не  пытайтесь  использовать  чей-либо
персональный инджойер, когда ваш находится вне досягаемости.  Соответствие
кодировки не гарантируется. В случае потери или повреждения  персонального
инджойера..."

     Форрестер вздохнул и подкрепился кексом. Он  различил  аромат  масла,
корицы, но остальные вкусовые добавки были незнакомы ему. Странный, хотя и
приятный вкус.
     Как и окружающий мир, который был ему подарен.
     - Человек Форрестер, - сказал инджойер, прикрепленный  к  поясу.  Его
голос был приглушен одеждой и скатертью. - Крайне необходимо выслушать два
сообщения. Получено уведомление о личном визите и...
     Форрестер резко оборвал.
     - Послушай, я ведь последовал твоему совету! Я изучаю книгу. Дай хоть
немного  переварить  информацию,  прежде  чем  начнешь   закидывать   меня
сообщениями. Если только, - после некоторого раздумья произнес он, -  речь
не идет о жизни и смерти.
     - Сообщений, содержащих вопросы жизни и смерти, не поступало, человек
Форрестер.
     - Тогда помолчи. - Он вдруг услышал, как вдалеке  духовой  деревянный
инструмент выводил приятную и странную мелодию. Из стенных панелей, в такт
мелодии, исходило легкое пряное  дуновение  ветра,  не  менее  приятное  и
странное.
     Форрестер, запинаясь, спросил:
     - Инджойер, ответь на вопрос. Почему этот Хайнц, забыл,  как  дальше,
избил меня?
     -  По  данному  параметру  идентификация   личности   невозможна.   В
зарегистрированном инциденте принимали  участие  четверо  лиц.  Их  имена:
Шломо Кассаветес, Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор, Эдвардино...
     - Точно, Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор. Или,  в  данном  случае,
вся команда. Почему они отделали меня?
     - Получено приоритетное сообщение относительно Хайнцлихена  Джура  де
Сыртис Майджора, человек Форрестер.  Возможно,  оно  содержит  необходимую
информацию. Зачитать?
     - О черт! Почему бы и нет?
     - Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор  опротестовывает  принудительные
гарантии и получил запрет на выплату внесенной  суммы  под  свой  бон.  Вы
уведомлены, человек Форрестер.
     Форрестер запальчиво воскликнул:
     - И это называется информация? К черту идиотские  сообщения!  Отвечай
на вопрос. Какую цель преследовало нападение?
     - Человек Форрестер, вы задали три вопроса.  Позвольте  дать  краткий
пояснительный ответ.
     - Пожалуйста, старина.
     - Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор, являющийся гостем в руматориях,
утилизуемых Элином Харой, имеет против вас жалобу, но причины жалобы  пока
не указаны. Он вызвал ассистентов:  Шломо  Кассаветеса,  Эдвардино  Рая  и
Эдвардето Рая. Они образовали временный альянс -  Клуб  единой  цели  -  и
официально подали соответствующе оформленное соглашение в отношении бон  и
гарантий. Указанное намерение убийства  лишь  первая  фаза,  импровизация.
Указанный мотив: жалоба для  де  Сыртис  Майджора,  шутка  для  остальных.
Соглашение  зарегистрировано,  а  субъект  -  им  являетесь  вы,   человек
Форрестер, - уведомлен. Вы получили исчерпывающий ответ  на  три  вопроса,
человек Форрестер?
     - А как сам считаешь? - рявкнул Форрестер. -  Возможно,  что  да.  Но
лишь в некотором роде. Ты хочешь сказать, что трое подлецов отделали  меня
до полусмерти ради _ш_у_т_к_и_?
     - Согласно заявлению - да, человек Форрестер.
     - И они разгуливают на свободе?
     - Установить  их  настоящее  местонахождение,  человек  Форрестер?  -
поинтересовался услужливый инджойер.
     - Нет. То есть, они в тюрьме или уже в колонии?
     - Нет, человек Форрестер.
     - Оставь меня в покое на какое-то время, - попросил Форрестер. - Я  с
большим удовольствием почитаю ориентационную  книгу.  Выяснилось,  что  не
слишком-то я много и знаю, хотя полагал иначе.
     Форрестер доел кекс, допил чай и погрузился в чтение.

     "Как использовать инджойер в качестве телефона.
     Вы должны знать точное имя  и  идентификационный  спектр  вызываемого
лица. Единожды сообщенная инджойеру информация  заносится  в  память.  Для
последующих  звонков  данному  лицу  вы  просто  называете  реципрокальное
(обоюдно-согласительное) имя или иную  идентификацию  лица,  заложенную  в
память инджойера. В случае входящих  звонков  инджойер  занесет  в  память
необходимое  точное  имя  и  идентификационный  спектр.  Инджойеру   будет
достаточно вашей просьбы соединить с конкретным лицом, с которым вы хотите
поговорить. Если вы захотите установить приоритетную линию - связь с любым
лицом,  то  это  лицо  должно  сообщить  о  своем  желании   персональному
инджойеру. В  противном  случае  ваши  звонки  могут  быть  поставлены  на
неопределенную задержку или полностью отменены данным лицом.
     Использование инджойера в качестве кредитной карточки.
     Вы должны знать фискальный адрес и спектр счета..."

     Запоздалая мысль всплыла в сознании Форрестера. Сообщения. Финансовые
учреждения. И одно сообщение поступило, кажется, из подобного заведения.
     Он вздохнул и оглядел зал. Большинство  столиков  пустовало,  хотя  в
просторном зале и сидело около пятидесяти человек по двое, по трое,  редко
- большими группами. Саундиционер заглушал их  голоса,  поэтому  Форрестер
слышал  отдаленный  наигрыш  флейты  и  редкие  всплески  гигантских  рыб,
доносившихся из играющих бликами бассейнов.
     Его  заинтересовало,  как  отреагируют  люди,  если  он  подойдет   и
заговорит с ними.
     Потрогав пальцами еще побаливающие синяки и ссадины на плечах и  шее,
он решил не искушать  судьбу.  Но  внутренний  вопрос  сгенерировал  идею;
Форрестер  перелистнул  листы  книги  и   нашел   раздел   "Как   завязать
знакомство".
     -  Получено  _с_р_о_ч_н_о_е_  уведомление  личного  визита,   человек
Форрестер, - проворчал инджойер.
     - Занеси в память, - ответил Форрестер, занятый чтением. Его ошарашил
длиннющий перечень способов знакомства. Кроме  того,  существовали  клубы.
Причем в столь разнообразном изобилии,  что  закрадывалось  впечатление  -
каждый из семнадцати  миллиардов  состоит  членом  по  крайней  мере  двух
клубов. Социальные клубы, гимнастические  клубы,  профессиональные  клубы,
политические   группы,   религиозные   группы,   терапевтические   группы.
Существовало Общество первых сетей на Марсе, Орден лояльности  потомков  и
поклонников Барсума. Только в  Шогго  насчитывалось  сорок  восемь  разных
групп  Любителей  наблюдения  за  птицами.  Были  и  коллекционеры  марок,
коллекционеры монет, коллекционеры налоговых жетонов и даже  коллекционеры
обменных талонов реактивных машин.
     Общество Древнейших привлекло  его  внимание.  Оно  объединяло  людей
таких же, как сам Форрестер, оживленных  из  мертвых  глубин  фризеров.  В
конце списка мелким шрифтом значились такие  любопытные  организации,  как
ВРОЕ (?) и Индустриальные рабочие мира (Мемориальная ассоциация).
     Загадка. Если организация существовала,  то  в  ней  должен  состоять
миллиард членов.
     Очевидно, в действительно все было не так, однако...
     - Человек Форрестер, - завопил инджойер. - Я должен  проинформировать
о личном визите...
     - Обожди, - сказал Форрестер, в  удивлении  оторвавшись  от  книги  и
уставившись в пустоту перед собой... Еле заметный  аромат  духов  витал  в
воздухе.
     Форрестер отложил книгу и нахмурился. Запах был знаком ему. Откуда он
возник? Очередное записанное  на  пленку  сенсорное  послание  некой  Эдне
Бенсен?
     Он почувствовал прикосновение женской ладони к плечу, а затем  нежные
руки обняли его.
     Сенсорные записи показались невероятно убедительными,  подумалось  на
мгновение, но затем Форрестер осознал, что это объятие не поддельно. Он не
только ощущал, но и вдыхал присутствие нежных рук. Краем глаза он  заметил
их и, как борец, вырывающийся из захвата, повернулся им навстречу.
     И совсем рядом с собой увидел лицо девушки с вечеринки.
     - Тип! - возбужденно воскликнул он. - О Боже! Как я рад видеть тебя!
     Положа руку на сердце и не принимая в  расчет  дружеские  поцелуи  на
вечеринке, Форрестер практически не знал девушку, но  в  этот  момент  она
была невероятно дорога ему. Это напоминало случайную встречу в  Тайване  с
человеком, который много лет назад сидел в  противоположном  конце  вагона
пригородной электрички. Не друг, даже не знакомый, но вознесенный  случаем
неожиданной встречи до статуса близкого и родного человека.  Приподнявшись
в полроста от кресла, он крепко обнял ее.  Она  засмеялась,  дыхание  чуть
задрожало, и высвободилась из объятий.
     - Дорогой Чарлз, - произнесла она, тяжело дыша. - Не так же сильно...
     - Прости.
     Она села напротив, а он упал в кресло, восхищаясь ее темными волосами
и бледной кожей, ее жизнерадостным красивым лицом и ее фигурой. Кое-кто из
присутствующих в зале оглянулись посмотреть на  них,  но  быстро  потеряли
интерес и вернулись к собственным делам. Форрестер сказал:
     - Я ужасно рад видеть тебя, Тип!
     Она насторожилась, а потом с легким упреком сказала:
     - Мое имя Эдне Бенсен, дорогой Чарлз. Называй меня просто Эдне.
     - Но прошлой ночью Хара называл тебя... О! - протянул он, вспомнив. -
Значит, ты та самая девушка, которая посылала мне сообщения?
     Она кивнула.
     - И весьма приятные сообщения, - уточнил Форрестер, - не хочешь ли ты
чаю?
     - Думаю, что нет, - ответила она. - По крайней мере, не в этом месте.
Я пришла спросить, не согласишься ли ты отужинать у меня дома?
     - ДА!
     Она засмеялась.
     - Ты человек порыва, Чарлз.  Неужели  поэтому  вас  всех  и  называют
камикадзе? Я говорю о вашем веке, конечно же.
     - Сложно судить об этом, - сказал он. - Потому  что  мне  неизвестно,
какой ярлык навесили на меня. Я пребываю в некоторой растерянности. И одна
из причин того, что  я  так  набросился  на  тебя...  Я  чертовски  сильно
нуждаюсь в собеседнике.
     Улыбаясь, она откинулась на спинку  стула  и  сказала,  что  все-таки
выпьет чаю. Его подали тут же,  не  принимая  заказа.  Очевидно,  инджойер
отслеживал разговор и сделал, как  вышколенный  официант,  соответствующие
выводы. Эдне сняла тонкую пушистую накидку,  окутывавшую  плечи  настоящим
облаком, и теперь та лежала неприметной складкой материи на спинке  стула.
Накидка, заметил Форрестер, открыла плотно облегающий  блузон  с  глубоким
вырезом, который - вырез! - с первого взгляда ошеломлял.
     Со второго взгляда он ошеломлял еще сильнее.
     - Дорогой Чарлз, - сказала она. - Почему  ты  ничего  не  заказываешь
инджойеру?
     - Да я просто не знаю, что заказывать.
     - Все, что угодно! Что ты хочешь? Ты уже подал анкету интересов?
     - Вряд ли, - пожал плечами Форрестер.
     - Непременно сделай это. Как можно быстрее. Тебе  выдадут  информацию
по работающим программам, по вечеринкам, где ты станешь желанным гостем, и
по тем, с кем ты захочешь познакомиться. Ведь это  ужасно  -  повиноваться
импульсу, Чарлз, - искренне посочувствовала  она.  -  И  да  поможет  тебе
инджойер!
     Оказалось, что его чашку снова наполнили. Он сделал маленький глоток.
     - Не понимаю, - сказал он. - Ты предлагаешь, чтобы инджойер  за  меня
выбирал варианты развлечений?
     - Разумеется. Их _т_а_к _м_н_о_г_о_. Откуда тебе знать, что  придется
по душе?
     Он покачал головой.
     На этом разговор временно оборвался. Внезапно его  инджойер  произнес
дребезжащим жестяным голосом:
     - ПРИОРИТЕТНОЕ СРОЧНОЕ СООБЩЕНИЕ! ЭТО  ТРЕНИРОВКА!  ВСЕМ  В  УКРЫТИЕ!
ВСЕМ В УКРЫТИЕ! ВСЕМ В УКРЫТИЕ!
     - О, Боже, - с гримаской недовольства произнесла Эдне. - Пойдем.
     - ВСЕМ В УКРЫТИЕ, -  громко  повторил  инджойер.  И  Форрестер  понял
причину металлического звука. Не только  его,  но  инджойер  девушки,  как
впрочем и инджойеры других людей, сидевших в зале, в унисон повторяли одно
и то же сообщение.
     - ВСЕМ В УКРЫТИЕ! НАЧИНАЕТСЯ ОТСЧЕТ ВРЕМЕНИ!  СТО  СЕКУНД.  ДЕВЯНОСТО
ДЕВЯТЬ. ДЕВЯНОСТО ВОСЕМЬ.
     - Куда ты? - спросил Форрестер, поднимаясь вслед за девушкой.
     - В убежище,  разумеется!  Поторопись,  Чарлз.  Ненавижу  попадать  в
подобные ситуации в общественных местах.
     - ДЕВЯНОСТО ОДИН. ДЕВЯНОСТО. ВОСЕМЬДЕСЯТ ДЕВЯТЬ.
     Он спросил, проглотив подкатывающий к горлу ком:
     - Воздушный налет? Война?
     Она, взяв его за руку, потащила к выходу в дальнем конце  зала,  куда
уже потянулись посетители ресторана.
     - Не совсем, милый Чарлз. Неужели ты _н_и_ч_е_г_о_ не знаешь?
     - Нет.
     - Инопланетяне. Монстры. Чудовища. Не более того. Поторопимся,  иначе
там не останется свободных мест!





     После зала - спуск на лифте, потом - короткий коридор  с  освещенными
стенами, и они оказались  в  полумраке  большого  помещения.  Минимального
освещения оказалось достаточно, чтобы  найти  свободные  места.  Помещение
быстро  заполнилось;  вскоре  Форрестер  услышал   громкий   глухой   стук
захлопнувшейся двери.
     Когда три четверти мест были заняты, человек в  черном  взобрался  на
сцену и заявил:
     -  Благодарю  всех  за  содействие  и  сотрудничество.  Мне   приятно
сообщить, что в этом здании достигнута податливость в  четыре  девятых  за
сто сорок одну секунду ровно.
     Волна интереса прокатилась по  залу.  Форрестер  вытянул  шею,  чтобы
найти расположение динамиков, звук, казалось, шел  со  всех  сторон  -  и,
когда мужчина заговорил, нашел. Динамиком оказался его инджойер, как и все
остальные инджойеры находящихся в зале  людей,  которые  повторяли  слова,
произнесенные мужчиной.
     - Данная тренировка - одна из лучших в истории, - гордо заявил он.  -
И я счастлив, что это произошло сейчас, здесь. Теперь можете идти.
     - И это все? - спросил Форрестер у девушки.
     - Да. Ты поедешь ко мне?
     - Но, - продолжал он, - если предполагается налет или если существует
некая вероятность, то... не лучше ли остаться?..
     - Зачем, дорогой Чарлз? Нет нужды  уподобляться  зарывшимся  в  землю
кротам. Это обычная проверка.
     - Да, но... - И, помедлив, он в задумчивости вышел из зала  вслед  за
девушкой.
     Он был явно сбит с толку. Никто даже не упоминал ему о войне.
     Но когда он  поведал  о  своих  сомнениях  Эдне,  она  в  ответ  лишь
рассмеялась.
     - Война? О, Чарлз! Какие вы,  камикадзе,  забавные  люди!  Мы  и  так
потеряли из-за тренировки уйму времени. Так ты отужинаешь со мной или нет?
     Он вздохнул.
     - Конечно, - сказал он как можно оптимистичней.
     В жизни своей, начавшейся  вдохом  с  момента  рождения  в  1932-м  и
завершившейся тридцать семь лет  спустя  глотком  пламени,  Форрестер  был
преуспевающим,  материально  обеспеченным  и  прочно  стоящим   на   ногах
человеком.
     Он был женат и имел  трех  сыновей.  Жену  звали  Дороти;  небольшого
роста, блондинка, чуть моложе мужа.
     Форрестер возглавлял отдел технической  информации.  А  среди  друзей
имел  репутацию  прекрасного  игрока  в  покер   и   полезного   товарища,
компаньона.
     Он не участвовал  в  боях  второй  мировой,  но  бойскаутом  принимал
участие и в акциях по сбору металлолома, и в антияпонских  маршах.  Юношей
он прошел сквозь 50-е годы, то есть -  сквозь  истерию  страха  водородной
бомбы.  В  те  дни  каждая  городская  улица,  каждый  дом  были   утыканы
указателями бомбоубежищ. Он видел достаточно фильмов и телешоу  и  понимал
значимость и подтекст тренировок учебных воздушных налетов.
     Форрестера разочаровало то, что он увидел. Он попытался выразить свое
разочарование Эдне, которая переодевалась за ширмой,  но  данная  тема  не
интересовала девушку. Учебные занятия раздражали ее, это было очевидно, но
не настолько сильно, чтобы она тратила на них нервы.
     Девушка появилась из-за ширмы. Очень тонкое и очень белое платье едва
ли подходило для приготовления ужина. Форрестер решительно  одернул  себя,
ведь он пока не  знает,  как  люди  нового  мира  готовят  ужины.  Эдне  с
горячностью подошла к нему, взяла руку, поцеловала пальцы и  тогда  только
села рядом. Но продолжения не последовало.
     - Извини, дорогой Чарлз,  -  сказала  Эдне  и  повернулась  к  своему
инджойеру, который, пока она  переодевалась,  лежал  возле  Форрестера.  -
Слушаю поступившие сообщения.
     Форрестер не слышал  рассказа  инджойера,  потому  что  Эдне  держала
устройство  возле  самого  уха,  вдобавок  уменьшив  громкость.  Форрестер
прислушался, но слова, которые Эдне произносила в ответ, не несли  никакой
смысловой нагрузки.
     - Отмена. Удержать. Три. Переслать  четыре.  Два  -  без  программных
изменений, другие два по вариации  А.  Ну,  вот  и  все,  -  сообщила  она
Форрестеру. - Чего-нибудь выпьешь?
     - С удовольствием.
     Она  достала  стаканы  из,  как  заключил  Форрестер,   столика   для
коктейлей. Он заметил,  что  она  не  сводила  глаз  со  стопки  свертков,
лежавших на низком столике в противоположном углу комнаты.
     - Извини, - сказала она,  наливая  в  стаканы  зеленоватую  жидкость,
сначала Форрестеру, потом себе. -  Пойду  загляну  в  поступления.  -  Она
сделала небольшой глоток, встала и подошла к столику.
     Напиток понравился Форрестеру. Он был приятным на вкус, хотя и слегка
переслащен. Пузырьки щекотали нос. Он встал и подошел к девушке.
     - Новые приобретения? - спросил он.
     Эдне разворачивала пакеты  и  вынимала  одежду,  небольшие  упаковки,
очевидно, с косметикой, какие-то устройства, видимо кухонную утварь.
     - Да нет же, дорогой Чарлз. Это моя работа. - Она сосредоточилась  на
изучении мягкой, пушистой зеленой вещи, задумчиво прикладывая ее к щеке.
     Мягким движением рук она набросила ее на  плечи,  и  зеленый  предмет
превратился в жабо эпохи Елизаветы.
     - Нравится, дорогой?
     - Вполне. То есть нравится.
     - Мягчайшая. Как пух. Дотронься. - Она приложила  руку  Форрестера  к
жабо. Материал был мягким, как мех, по когда он отнимал руку, то  ворсинки
мгновенно становились колючими, накрахмаленными. - Или это, - сказала она,
сняла  жабо,  заменив  его  блестящим  шелком,  который  почти   полностью
растворился на ее плечах, придав коже блеск и цвет. - Или...
     - Бесподобно красиво, - восторгался он. - Но как  понимать,  что  это
твоя работа?
     - Я реагатор,  -  гордо  сообщила  Эдне.  -  Привязана  к  пятидесяти
миллионам. Надежность: два, двадцать девять.
     - Что означает?
     - Если мне понравится вещь, то с  вероятностью  девяносто  девять  из
ста, что другим она тоже понравится.
     - Пятидесяти миллионам?
     Она кивнула, раскрасневшись, довольная собой.
     - И этим ты зарабатываешь на жизнь?
     - Я становлюсь богаче, - уточнила  она.  -  Скажи!  -  Она  задумчиво
посмотрела  на  него.  -  Знаешь,  сколько  таких,  как  ты,  выходят   из
дорменториев?  Вероятно,  ты  сможешь  получить  похожую  работу.  Я  могу
спросить...
     Он снисходительно похлопал ее по ладони:
     - Нет, спасибо, - сказал он,  старательно  сдерживая  воспоминание  о
своем огромном состоянии, хотя, по случайным вспышкам памяти, на вчерашней
вечеринке он вел себя куда менее сдержанно и  скромно.  Уж  он  насовершал
вчера ошибок! Наглядное подтверждение тому - марсианин.
     - Я еще не спрашивала, - Эдне запнулась, откладывая вещи в сторону. -
Как ты умер, Чарлз?
     Он дождался, когда она вновь села рядом, и сказал:
     - Сгорел при пожаре. И, как понимаю, я умер героем.
     - Неужели! - Заявление произвело на девушку впечатление.
     - Я был добровольцем-пожарным. И как-то в  одной  из  квартир  возник
пожар. Стоял жутко холодный январь. За  две  минуты  можно  было  намертво
вмерзнуть в лужу. В одной из квартир верхнего  этажа  остался  ребенок,  а
ближе всех к лестнице стоял я.
     Форрестер отпил из бокала, восхищаясь молочно-золотистым цветом.
     - Я забыл взять кислородный пакет, - признался он.  -  Задохнулся  от
дыма.  Или  от  совместного  действия  дыма  и  перегрева.  Да  и  выпивка
подсобила. Я возвращался с вечеринки. Хара  сказал,  что  я  дышал  огнем:
легкие были практически  сожжены.  Наверное,  сгорело  полностью  и  лицо.
Сейчас я выгляжу несколько  иначе,  чем  раньше.  Худощавей,  и  почему-то
помолодел немного. Да и цвет глаз не был таким ярко-голубым.
     Она захихикала.
     - Хара неудержим в редактуре. Но большинство  людей  и  не  возражают
против улучшений.
     Ужин, как и завтрак утром, подали через отверстие в стене. Эдне вышла
из комнаты, пока стол сервировался.
     Она  отсутствовала  несколько  минут,  а  когда  вернулась,  лицо  ее
выражало удивление.
     - Вот и все, - без объяснений сказала она. - Теперь за еду.
     Форрестер практически не смог определить происхождения ни  одного  из
поданных ему блюд,  которые  напоминали  восточную  кухню.  Смесь  жестких
хрустящих водянистых каштанов  и  вязкое  тягучее  вещество  разнообразили
сочный салат  и  клейковину  крахмала.  Вкус  пищи  был  своеобразный,  но
приятный.   За   ужином   Форрестер   рассказывал   о   себе:   о    жизни
писателя-технаря, о детях, об обстоятельствах смерти.
     -   Ты,   очевидно,   стал   одним   из   первых   замороженных,    -
прокомментировала она. - 1969-й? Замораживание началось всего  несколькими
годами раньше.
     - Первым в жилом квартале, - улыбаясь,  согласился  он.  -  Наверное,
деньги заплатила пожарная компания. А  грузовик  реверса  смерти,  подарок
местного миллионера, возжелавшего иметь его под рукой, появился  незадолго
до пожара. Но я не думал, что окажусь первым клиентом.
     Он попробовал нечто,  напоминавшее  лук  со  сметаной,  запеченный  в
тесте, потом сказал:
     - Дороти осталась не в самой выгодной ситуации...
     - Жена?
     Форрестер кивнул.
     - Интересно, можно ли  что-нибудь  разузнать  о  ней?  Как  она  жила
дальше. Что произошло с детьми. Она была молодой, когда я погиб...  Так...
Ей исполнилось тридцать  три.  Не  знаю,  имея  умершего  и  замороженного
мужа... вышла бы она вновь замуж... Надеюсь, что вышла. Я хотел сказать...
- Он осекся в раздумье, что хотел пояснить.
     - Кстати, - продолжил он, -  у  Хары  есть  архив.  Она  прожила  еще
пятьдесят лет. Умерла на девятом десятке от третьего обширного инфаркта. А
за несколько лет до смерти  ее  разбил  паралич.  -  Он  покачал  головой,
пытаясь представить  крохотную  блондинку  Дороти  старой,  прикованной  к
кровати старухой.
     - Наелся? - спросила Эдне.
     Он немного испуганно вернулся в комнату к Эдне.
     - Ужин? Да. Изысканно вкусно. - Она  что-то  нажала,  и  стол  исчез.
Хозяйка поднялась.
     - Пойдем. Ты выпьешь кофе. Я заказала его специально для тебя. Музыку
включить?
     Когда он вник в смысл ее слов и хотел сказать: "Не  стоит",  она  уже
включила какую-то музыкальную  аппаратуру.  Он  остановился,  прислушался,
приготовившись ко всему, но с вожделенной мыслью  надеялся  на  Бартона  и
musicue concrete [конкретная музыка  (фр.)].  В  итоге  музыкой  оказались
скрипки, исполнявшие отвлеченного, интроспективного Чайковского.
     Эдне прижалась к нему, источая тепло и пьянящий аромат.
     - Тебе надо подобрать квартиру, - сказала она.
     Форрестер обнял девушку.
     -  Наш  кондоминиум  заселен  практически  полностью,   -   задумчиво
произнесла она. - Но можно подыскать что-нибудь достойное. Есть пожелания?
     - Зная ничтожно мало, трудно ориентироваться.
     Девушка произнесла:
     - Как приятно. - И тем  же  тоном,  чуть  погодя.  -  Считаю  должным
предупредить. Я личность естественного течения. Сегодня минус  четыре  дня
М, и я мечтаю только о том, чтобы меня обняли. - Она зевнула  и  приложила
ладонь ко рту. - О, прости.
     Она отметила выражение его лица.
     - Ты не возражаешь? - садясь, спросила она. - Впрочем, я могу принять
таблетку. Чарлз, что с цветом твоего лица?
     - Ничего, все в порядке.
     Извиняющимся тоном она сказала:
     - Прости. Но я действительно очень мало знаю  об  обычаях  камикадзе.
Если это ритуальное табу... то тогда прости.
     - Это не табу. Недопонимание, не более. - Он взял стакан  и  протянул
его Эдне.
     - Добавка существует в доме?
     - Дорогой Чарлз, - потягиваясь, сказала она. - Этой дозы  достаточно.
У меня есть идея.
     - Выкладывай.
     - Я лично подберу тебе  квартиру!  -  воскликнула  она.  -  Оставайся
здесь. Заказывай все, что душе угодно.  -  Она  прикоснулась  к  невидимой
кнопке и добавила: - Если ты не знаешь как, то спроси детей. Они  остаются
с тобой, чтобы поддержать компанию.
     Фреска, занимавшая всю  стену,  раздвинулась  и  образовала  огромный
дверной проем. Форрестеру открылась ярко освещенная,  веселая  детская,  в
которой двое малышей гонялись друг за другом вокруг лабиринта-горки.
     -  Мы  поужинали,  Мим,  -  закричал  один  из  них,  затем,   увидев
Форрестера, толкнул второго локтем. Оба молча  и  оценивающе  смотрели  на
незнакомца.
     - Милый Чарлз, надеюсь, ты не возражаешь? - спросила Эдне. - Это одно
из проявлений особенности личности естественного течения.
     Малышей было двое; мальчик и девочка; по прикидке Форрестера - семи и
пяти лет. Они приняли его появление в доме без вопросов.
     Хотя,   грустно   улыбнулся    Форрестер,    вопросов-то    оказалось
предостаточно.
     - Чарлз! Действительно ли раньше люди _у_ж_а_с_н_о _с_м_е_р_д_е_л_и_?
     - Чарлз! Ты ездил на _а_в_т_о_м_о_б_и_л_я_х_?
     - Когда маленькие дети работали в угольных шахтах, то ели ли они хоть
что-нибудь, Чарлз?
     - А  с  чем  они  _и_г_р_а_л_и_,  Чарлз?  С  _н_е_г_о_в_о_р_я_щ_и_м_и
куклами?
     Он пытался подробно отвечать.
     - В мои дни с детским наемным трудом уже  было  покончено  или  почти
покончено. А куклы разговаривали. Но не очень разумно.
     - Когда ты _ж_и_л_, Чарлз?
     - Сгорел заживо в 1969-м...
     - За _к_о_л_д_о_в_с_т_в_о_, - пронзительно закричала девочка.
     - Нет. Ведьм перестали сжигать лет за сто до того. -  Чарлз  старался
не рассмеяться. - В те дни обычные дома имели свойство загораться.
     - Пожар в  Шогго!  -  закричал  мальчик.  -  Корова  миссис  Лиэри  и
землетрясение!
     - Что-то в этом духе. Но существовали люди, чья работа заключалась  в
тушении пожаров. И я был одним из таких людей. Только я попал  в  огненный
капкан и погиб.
     - Мим однажды утонула, - похвасталась девочка.  -  А  мы  не  умирали
никогда.
     - Но как-то ты все же заболела, - серьезно напомнил мальчик. -  И  ты
могла умереть. Я слышал разговор Мим с медоком.
     - Дети, ходите в школу? - поинтересовался Форрестер.
     Они посмотрели на Форрестера, а затем друг на друга.
     - Я хотел сказать, вам достаточно лет, чтобы приступать к занятиям?
     - Разумеется, Чарлз, - сказал мальчик. - Кстати,  Тант  должна  прямо
сейчас отправиться на урок.
     - Как и ты! Мим сказала...
     - Мы должны быть вежливы  с  гостем,  Тант.  -  Мальчик  обратился  к
Чарлзу: - Чем мы можем помочь  тебе?  Заказать  еду?  Выпивку?  Посмотришь
программу?  Секс-стим?  Хотя,  полагаю,  ты  должен  знать,  -  сказал  он
извиняющимся тоном, - что Мим как личность естественного течения...
     - Да, да, я знаю это, -  поспешно  сказал  Форрестер  и  подумал:  "О
Боже!"
     Поздно, в  чужой  монастырь  со  своим  уставом  не  ходят,  вздохнул
Форрестер, а про себя твердо решил следовать образу и  подобию  людей  две
тысячи пятьсот двадцать седьмого года. Решение он принял  чистосердечно  и
без принуждения.
     Но все это напоминало торопливые сборы на вечеринку. Вы опаздываете и
приезжаете не в восемь, а в десять,  настроение  поганое,  воротник  жмет,
накрахмаленная рубашка еще не высохла - вы в мыле, но только  потому,  что
вас облили дети, когда вы контролировали их вечернюю чистку зубов.  Хозяин
- старина Сэм - потрясающий зануда; а его жена Майра, находясь  в  обычном
запое нувориша, демонстрирует гостям  новейшую  посудомойку.  Завязывается
разговор, естественно, о политике. Сэм злобствует и злорадствует.
     Но дальше - вторая порция выпивки. Потом - третья. Лица просветляются
- приходит раскрепощение и успокоение. Вся орава дружно смеется над вашими
плоскими  шутками.  Тягомотная  музыка  сменяется   танцевальной.   И   вы
втягиваетесь в ритм вечеринки...
     Я  постараюсь,  поклялся  Форрестер,  присоединяясь  к  детям  в   их
настольной игре против инджойеров. Я поймаю настроение нового  мира,  даже
если оно будет стоить мне жизни.





     Итак, вставать рано с мыслью покорить мир.
     Квартира, выбранная Эдне, очаровала его.  Стены  раздвигались,  и  за
ними возникали шкафы и кладовые любой нужной ему конфигурации  и  размера.
Окна оказались подобием  телеэкранов,  но  Форрестер  решительно  не  стал
тратить время на исследование чудес. После беспокойного сна он  отправился
на вылазку - зондировать новый  мир  и  учиться  жить  в  нем.  Дети  были
изумительны. Он вымолил их у Эдне, и они стали экскурсоводами. Они  отвели
его в  офис  Девятнадцатого  хроматического  треста,  где  старый  толстый
Эбенезер Скрудж, тщательно изучив чек Форрестера,  дотошно  объяснил,  как
снимать  деньги   со   счета,   педантично   проконтролировал   подписание
необходимых  для  открытия  счета  документов  и   только   в   пожелании,
произнесенном на прощание, открылся:
     - Всего хорошего, человек Форрестер.
     Дети  затащили  Форрестера  перекусить   в   титанианский   ресторан:
повседневное дело для них, но для него - очередное испытание на прочность,
учитывая, что титанианцы употребляли пищу исключительно в живом  виде.  Он
едва справился с трясущимся, извивающимся и соскальзывающим с ложки мясным
заливным.
     Затем дети отвели  его  в  игрошколу,  где  три  часа  в  неделю  они
соревновались и играли со сверстниками.  Уроки  преподавались  дома  через
инджойер детской модификации. Форрестер быстро оказался  втянутым  в  игру
"Падение Лондонского моста" с четырнадцатью сорванцами и  одним  взрослым;
он символически проиграл ритуальное  убийство  и  погребение  в  основании
моста, полностью соответствовавшее детскому стишку.
     Дети завели его в кварталы бедняков  и  нервно  хихикали,  сдавленные
предписанием запрета разговора с кем-либо. Через некоторое время Форрестер
лишился  мелочи,  раздав  ее  бледным,  запинающимся  существам,  сбивчиво
рассказывающим слезливые истории об ожогах на Меркурии и о  разоривших  их
страховых фирмах.
     Затем дети отвели Форрестера в парк, показав и наземный  и  подземный
ландшафты, внизу пейзаж  был  топографически  гротескным:  журчащий  ручей
протекал сквозь подножие холма и взбирался вверх по склону.  Они  показали
уток и лягушек, и венерианскую рыбу с оперением, которая  хватала  кусочки
еды, бросаемой детьми в воду.
     Они  привели  его  в  музей,  где  анимированные  увеличенные  клетки
проходили стадию митоза и  лопались  со  звуком  вытаскиваемой  из  болота
коровьей ноги. А воссозданный Tyrannosaurus Rex кряхтел,  рявкал  и  шумно
топотал ногами, его оранжевые глаза смотрели точно на Форрестера.
     Они  показали  Форрестеру  все  свои   таинственные   сокровища,   но
старательно обходили заводы, фабрики, административные здания, магазины.
     Они таскали его за собой  по  Шогго,  пока  их  инджойеры  не  начали
выговаривать им свое "фе". А инджойер Форрестера строго сообщил:
     - Человек Форрестер! Дети должны быть возвращены для периода  сна.  А
вам следует выслушать сообщения.
     Дети растерянно и расстроенно посмотрели на взрослого.
     - Ничего страшного,  -  успокоил  Форрестер.  -  Продолжим  экскурсию
завтра. Как нам добраться до дома?
     - Такси, - нерешительно произнесла девочка. Но  мальчик  закричал:  -
Пешком! Мы дойдем пешком! Я знаю, где мы находимся.  За  десять  минут  мы
доберемся. Если не веришь спроси свой инджойер.
     - Я верю тебе, - кивнул Форрестер.
     - Тогда идем в эту сторону, Чарлз. Не отставай, Тант!
     И они пошли между двух высоких  домов  по  узкой  полосе  травы,  над
которой стремительно проносились ховеркрафты.
     -  Человек  Форрестер,  -  запричитал  инджойер.  -   Мною   получены
дихотомические указания из класса разделения  на  два  противопоставляемых
подкласса. Разрешить противоречия можете только вы.
     - О Боже, - устало и раздражительно вздохнул Форрестер. -  Ну  в  чем
опять проблема?
     - Вы проинструктировали запоминать сообщения.  Но  некоторые  из  них
идут по классу сверхприоритета и сверхсрочности.  Пожалуйста,  подтвердите
приказ удержания, указав, если  возможно,  лимит  времени  или  заслушайте
сообщение сейчас.
     Мальчик засмеялся.
     - Знаешь, что происходит, Чарлз? - спросил он. - Удержание информации
бесит их. Что-то вроде необходимости сбегать по нужде в ванную.
     - Аналогия неточна, человек Форрестер, - заявил  инджойер.  -  Однако
прошу разрешения выгрузить из памяти накопленные сообщения.
     Форрестер вздохнул и приготовился к созерцанию реальности. Но  что-то
отвлекло его внимание.
     За  равномерным  рокотом   пролетающего   ховеркрафта,   за   хоровым
песнопением, доносящимся  из  церкви,  проступал  другой  звук.  Форрестер
поднял голову.
     Слабый писк систем связи пробивался из застекленной кабины  зависшего
над головой белого аэрокрафта. Сверкающий рубиновый жезл был нарисован  на
корпусе;  за  стеклом  сидел  мужчина  в  голубом  и  мрачно  наблюдал  за
Форрестером.
     Форрестер напряженно сглотнул.
     - Инджойер! - в приказном тоне спросил  он.  -  Это  аппарат  реверса
смерти?
     - Да, человек Форрестер.
     - Означает  ли  это,  -  он  прокашлялся.  -  Означает  ли  это,  что
сумасшедший марсианин снова преследует меня?
     - Человек Форрестер, - чопорно произнес  инджойер,  -  среди  срочных
приоритетных    сообщений    находится    и    юридическое    уведомление.
Двадцатичетырехчасовой   период   удержания   истек,   и   соответствующие
уведомления и действия были зарегистрированы  и  предприняты.  Человек  по
имени Хайнцлихен Джура де...
     - Стоп! Короче - он охотится за мной?
     - Человек Форрестер, - инджойер явно не  торопился,  -  да.  Так  как
период удержания истек семнадцать минут назад, то да, он охотится за вами.
     Слава  Богу,  придурошного  марсианина  нет   поблизости,   огляделся
Форрестер.  Но  присутствие  аэрокрафта  реверса  смерти  являлось  дурным
предзнаменованием.
     - Дети, - сказал он. - У нас неприятности. За мной гонятся.
     - О, Чарлз! - задыхаясь  от  восторга,  воскликнул  мальчик,  -  Тебя
убьют!
     - Я приложу все усилия, чтобы этого не  произошло.  Послушай,  ты  не
знаешь, есть здесь секретные ходы через подвалы, чердаки?
     Мальчик и девочка переглянулись. Глаза девочки округлились.
     - Тант, - прошептала она. - Чарлз хочет спрятаться.
     - Точно, -  сказал  Форрестер.  -  Ну  так  что,  сынок?  Как  каждый
нормальный ребенок, ты должен знать лазейки.
     - Чарлз, - начал мальчик. - Конечно, знаю. Но уверен ли ты...
     - Уверен! Уверен! - отрезал Чарлз Форрестер. - Бежим. Куда?
     Мальчик сдался.
     - Следуй за мной. И ты тоже, Тант.
     Они резко нырнули в одно из зданий.
     Форрестер осмотрелся вокруг в последний раз.  Хайнцлихена  вместе  со
всеми  добавками  он  не  заметил.  Только  ховеркрафт  прошелестел  мимо,
несколько безразличных прохожих да человек в  голубом  наверху,  в  машине
реверса смерти, наблюдающий за ним удивленно и с явным недовольством.


     Когда  он  очутился  под  прикрытием  своих  апартаментов,  дети  уже
вернулись домой, чтобы дождаться возвращения матери.
     Форрестер поспешил в квартиру, закрыл дверь и запер ее.
     - Инджойер, - сказал он, - ты оказался прав. Я признаю это. Зачитывай
сообщения, но только медленно, чтобы я смог разобраться в сути.
     - Человек  Форрестер,  -  безмятежно  сказал  инджойер,  -  зачитываю
сообщения. Винченцо д'Агностура заявляет, что вы  можете  рассчитывать  на
его услуги в качестве юридического представителя,  но,  согласно  правилам
Ассоциации юристов, звонить он больше не станет. Тайко  Хирониби  считает,
что вследствие недопонимания вам следует встретиться и  обговорить  вопрос
заново. Эдне Бенсен шлет вам объятия. Пакет  с  документами  находится  на
вашем ресивном подносе. Вы готовы принять объятия прямо сейчас?
     - Нет, позже.  Приятное  оставим  напоследок.  Есть  среди  остальных
звонков важные?
     -  Человек  Форрестер,  у  меня  нет   параметров   для   адекватного
определения степени важности...
     - Да, помощник попался что надо, - с горечью  заключил  Форрестер.  -
Гони выпивку, пока я думаю.  Джин  с  тоником.  -  Он  дождался  заветного
стакана и перво-наперво изрядно глотнул.
     Его нервы перестали быть спутанной колючей проволокой.
     - Хорошо, - сказал он. - Что это за пакет?
     - На вашем  ресивном  подносе  лежит  пакет  с  документами,  человек
Форрестер. Конверт. Приблизительно девять на  двадцать  пять  сантиметров.
Меньше полусантиметра в толщину. Вес около одиннадцати  граммов.  Надпись:
Мистер Чарлз Дэлглиш Форрестер, номер социального страхования 145 10-3088.
Последний адрес при жизни: 252 Далсимер-драйв, Эванстон, Иллинойс. Умер от
ожогов 16 октября 1969 года.  Доставить  в  момент  оживления.  Содержание
неизвестно.
     - Хм-м. И это все, что написано?
     - Нет, человек  Форрестер.  Есть  машинные  отметки  по  пересылке  и
доставке. Я постараюсь  фонемизировать  их  с  максимальным  приближением.
Сигма, трифаза, ноль, точка, алеф, парафаза...
     - Достаточно! - взмолился Форрестер. - А что-нибудь по-английски  еще
написано?
     - Нет, человек Форрестер. На сгибах едва заметные следы карбонизации.
Небольшие  выцветшие  пятна,  возможно  отпечатки  человеческих   пальцев.
Некогда на бумагу пролили разбавленную антикоррозионную жидкость...
     - Инджойер, - произнес Форрестер. - У меня появилась идея. Почему  бы
мне не открыть пакет? Где, ты говоришь, он находится?
     Лежавший на подносе конверт оказался письмом жены.
     Форрестер смотрел на конверт, чувствуя, как что-то защипало в уголках
глаз. Почерк был незнаком ему. Приписка под письмом гласила:  "По-прежнему
любящая тебя Дороти..."  Но  рука,  написавшая  строчки,  была  небрежной,
трясущейся, дряхлой... Она даже не могла каллиграфически выписывать буквы,
чем в свое время гордилась. Форрестер разобрал письмо с трудом.

     Дорогой Чарлз.
     Это уже, думаю, десятый или  одиннадцатый  раз,  когда  я  пишу  тебе
письмо. И каждый раз, когда у меня вновь плохие  новости  или  известия  о
смерти,  я  берусь  за  перо,  как  будто  единственные  стоящие  новости,
посылаемые в следующий  век,  а  может  и  через  несколько  веков,  имеют
отношение к неприятностям. Не к твоим неприятностям. Уже  не  к  твоим.  В
основном это касается только меня.
     Хотя, должна признаться, что прожитая жизнь не была тяжким  бременем.
Я вспоминаю, что ты делал меня счастливой. И должна сказать, мне ужасно не
хватало тебя. Но я также должна сказать, что я пережила это.
     Первое. Ты захочешь узнать о своей  смерти,  в  этом  я  уверена.  И,
вероятно, люди, которые  оживят  тебя,  окажутся  неспособны  ответить  на
вопрос. "Я предполагаю, что тебя оживят. В тот момент я не  верила  этому,
но спустя некоторое время узнала об успешных операциях".
     Ты сгорел во время пожара дома на Кристи-стрит, 16 октября 1969 года.
Доктор Тен Айк из бригады скорой помощи констатировал смерть и убедил,  не
без труда, использовать для твоей заморозки оборудование  реверса  смерти.
Не оказалось глицерина для перфузии, но пожарные, тебе это  будет  приятно
узнать, порылись по загашникам и притащили  несколько  бутылок  бурбона...
его-то и использовали  как  буферный  раствор.  (Если  проснешься,  как  с
похмелья, поймешь, откуда оно взялось!)
     Возник вопрос, не слишком ли много прошло времени? Врачи считали, что
тело могло оказаться непригодным из-за затянувшейся дискуссии.
     Но в октябре стояла  на  удивление  холодная  погода,  и  они  решили
рискнуть. И в конце концов тебя направили  в  холодильник  с  температурой
жидкого гелия, где в настоящее время, пока я пишу, ты и лежишь и где или в
подобном дормере, как их начали называть, я вскоре окажусь сама.
     Я не заплатила  за  тебя  ни  доллара.  Страховки  пожарной  компании
оказалось  достаточно  для  покрытия  всех  расходов,  впрочем  изначально
определенная сумма и предназначалась для  этих  целей.  Если  бы  пришлось
платить из своего кармана, то вряд ли, Чарлз, я согласилась бы на это.  На
моих руках, как никак, осталось трое детей.
     Что можно рассказать о них? Им очень не хватало тебя.
     Вэнс, в частности, больше месяца прогуливал школу, подделывая записки
учителям, и подбил взрослого  -  я  подозреваю  нашу  дневную  прислугу  -
позвонить директору и объяснить  причину  его  отсутствия,  прежде  чем  я
успела обо всем узнать. Позже он  записался  в  отряд  бойскаутов  и,  как
говорится, разлил в себе иные интересы.
     Дэвид молчал. Но, как мне кажется, он  не  оправился  от  травмы.  По
крайней мере, в течение жизни. Он вступил в Корпус мира во время восстания
хуков. Его тело было найдено сильно изуродованным, и,  следовательно,  его
не удалось заморозить. Дэвида мы уже никогда не увидим.
     Вэнс  женат  и  уже  дедушка.  Это  его  второй  брак.   Первый   был
аннулирован. До  супружества  его  вторая  жена  работала  учительницей...
сейчас они очень счастливы. Большего о Вэнсе  рассказать  не  могу,  иначе
придется объяснять причины неудавшегося первого брака и почему его  вторая
жена не смогла жить в Соединенных Штатах. Полагаю, ты как-нибудь встретишь
его и сам расспросишь обо всем.
     Билли - ты будешь удивлен - стал великим человеком. Дай  вспомнить...
Когда ты умер, ему было два  года.  Сейчас  он  стал  сенатором  от  штата
Гавайи. Многие политики прочат ему  президентское  кресло.  Но  о  нем,  я
думаю, ты найдешь всю информацию а книгах по истории. Приведу только  один
факт. Платформа его первой избирательной кампании строилась на  бесплатном
замораживании для любого гражданина, оплачиваемом  из  фондов  социального
страхования, а твое имя упоминалось в каждой его речи. Он легко победил.
     А мне... уже семьдесят девять.
     Ты умер более сорока лет назад, и я помню тебя, Чарлз. Ты  догадался,
что последует в моем рассказе дальше. Да,  спустя  три  года  после  твоей
смерти я вышла замуж. Мой муж - мой второй муж - был доктором.  Кем  он  и
остался, хотя и не занимается врачебной практикой. Мы прожили счастливо. У
нас двое детей. Девочки. Вы не встречались, но он неплохой, за исключением
факта, что одно время слишком много  пил.  Но  потом  завязал.  Он  чем-то
немного похож на тебя...
     Если память не подводит, действительно похож.
     И сейчас пребывая в сомнительном здравии, я, по-видимому,  пишу  тебе
последнее письмо. Возможно, мы встретимся снова. Интересно, какой окажется
эта встреча?
                                 По-прежнему любящая тебя
                                                   Дороти

     Форрестер отложил письмо и крикнул:
     - Инджойер! Был ли человек с фамилией Форрестер президентом?
     - Президентом чего, человек Форрестер?
     - Президентом Соединенных Штатов!
     - Каких Соединенных Штатов, человек Форрестер?
     - О мой Боже! Соединенных Штатов Америки! Впрочем,  а  знаешь  ли  ты
вообще имена президентов Соединенных Штатов Америки?
     -  Да,  человек  Форрестер.  Джордж  Вашингтон.  Джон  Адамс.   Томас
Джефферсон...
     - Нет! Начиная с середины двадцатого века!
     - Да, Человек Форрестер. Трумэн, Гарри С.Эйзенхауэр, Дуайт Д.Кеннеди.
     - Дальше! В 90-х годах.
     - Да, человек Форрестер. Вильямс, Гаррисон Е.Кнопп, Леонард  Станчен,
Кэрен П.Форрестер. Уилтон Н.Чишерски, Леон...
     - О Боже, - тихо произнес Форрестер  и  сел  от  изумления;  инджойер
отбубнил  имена  до  конца  двадцать  первого  века  и  замолк.  -  Билли.
Двухлетний малыш Билл. Сенатор... и  президент.  -  Непривычная  и  тяжело
перевариваемая информация.
     - Человек Форрестер, - позвал инджойер, -  уведомление  о  физическом
визите. Эдне Бенсен желает встретиться с вами, цель не указана,  время  до
прибытия - меньше минуты.
     - О, - сказал Форрестер. - Отлично. Впусти ее. -  Он  тщетно  пытался
отрепетировать речь, точно предполагая, что генеалогия в данный момент  не
интересовала рассерженную женщину.
     - Эй, - закричала она, - какого Пота ты выделываешь подобное с  моими
детьми?
     - Не понимаю, о чем ты говоришь?
     - Пот собачий! - Дверь с треском захлопнулась. - Дрожащий камикадзе!
     Она  отшвырнула  плащ  к  стене,  тот  упал  на  стул   и   аккуратно
самосложился.
     - Извращенец! Балдеешь?  Захотел  сделать  из  детей  себе  подобных?
Захотел превратить их в трясущихся, работающих руками, потных, как собаки,
трусливых...
     Форрестер проводил ее к креслу.
     - Любимая, - сказал он, пытаясь налить ей  выпивку,  -  помолчи  хоть
минуту.
     - О Пресвятой Пот! Отдай... - Она  быстро  организовала  выпивку,  не
делая пауз в разговоре. - Мои дети! Ты захотел их погибели?  Ты  уклонился
от вызова!
     - Прости. Я не хотел подвергать их опасности...
     - Какая опасность? Пресмыкайся! Я говорю не об опасности.
     - Им не причинили вреда.
     - Пот!
     - Это не моя вина, что придурок марсианин...
     - Пот собачий!
     На  Эдне  было  натянуто  плотно  облегающее  одеяние,  сотканное  из
параллельных, идущих сверху вниз нитей и скрепленных вместе одному  только
Богу (или Поту?) известно  каким  образом.  При  каждом  движении  -  Эдне
неистово поворачивалась туда-сюда - ее грудь вздымалась  и  опускалась,  а
крохотные  сливерсы  нежной  кожи  смотрели  сквозь  решетку   нитей   как
побеспокоенные зверьки.
     - Ты ведь даже не мужчина! Что, к примеру, ты можешь знать о...
     - Я сказал, что сожалею и приношу извинения. Понятия не имею,  что  я
сделал не так, но я сам поговорю с ними.
     Она улыбнулась с легким презрением.
     - Нет, обязательно!... Я знаю. Всегда можно  определить,  чего  хотят
дети. У меня куча денег, так что...
     - Чарлз, как трогательно! Твоих денег не хватит  даже  на  то,  чтобы
накормить и вылечить больного щенка... и ты слишком мягок, чтобы воспитать
из него настоящего пса. Загнивай!
     - А теперь - послушай! Мы не женаты. И ты не смеешь разговаривать  со
мной в подобном тоне! - Он поднялся на ноги и, забыв про  стакан  в  руке,
стоял, чуть нависая над Эдне.
     Он решительно взмахнул руками, предполагая поскандалить...
     Шесть унций ледяной липкой жидкости выплеснулись Эдне в лицо...
     Она посмотрела на Форрестера и рассмеялась.
     - Ох, Чарлз! - Эдне поставила стакан и попыталась  вытереть  лицо.  -
Какой же ты все-таки идиот, - сказала она ласково.
     - Прости, - ответил он. - Трижды  прости.  За  разлитую  выпивку,  за
детей и за то, что наорал на тебя.
     Она встала и неожиданно страстно поцеловала его. Потом подняла руки -
платье раскрылось, провоцирующе обнажив тело; Эдне развернулась и  исчезла
за дверью многоцелевой ванной комнаты.
     Форрестер  посмотрел  в  стакан,  допил  непролитый  остаток,   затем
опустошил ее стакан и тщательно заказал новую выпивку из  диспенсера.  Его
лицо было сосредоточено, брови сдвинуты в напряженном раздумье.
     Когда она вернулась, он попросил:
     - Дорогая, разъясни один момент. Что ты имела в виду, говоря  о  том,
что у меня мало денег?
     Она с отсутствующим видом взбивала волосы.
     Он настойчиво повторил:
     - Разъясни. Это важно для меня. Мне казалось, что вы хорошие знакомые
с Харой. Он, наверное, рассказывал обо мне.
     - Да, конечно.
     - Тогда, выслушай. Перед смертью я был  застрахован.  В  банк  внесли
сумму под проценты на шестьсот лет. Начальный вклад был небольшим,  но  на
момент, когда меня вытащили из морозилки, на счет накапало более  четверти
миллиона долларов.
     Она взяла стакан и, промедлив немного, отпила. После  второго  глотка
сообщила:
     - Вообще-то, дорогой Чарлз, денег было гораздо больше.  Два  миллиона
семьсот тысяч, как сказал Хара. Разве ты не изучил документы?
     Форрестер уставился на нее.
     - Два миллиона се... Два милли...
     - Да, - кивнула Эдне. - Проверь сам. Вчера в ресторане я  заметила  у
тебя документы.
     - Но... но, Эдне! Кто-то, должно быть... То  есть  дети  были  рядом,
когда я открывал счет в банке. Чек был на двести с небольшим тысяч.
     - Дорогой Чарлз, просмотри документы.
     Она встала то ли в раздражении, то ли в некотором смущении.
     - Куда ты засунул папку? Мне надоела эта глупая шутка.
     Он ошеломленно  встал,  ошеломленно  нашел  папку  Западного  филиала
центра  выписки  и  отдал  ее  девушке.  Шутка?  Соль  ее  была  непонятна
Форрестеру. Юмор за пределами понимания.
     Эдне  вытащила  из  папки  листки  финансово-отчетных  документов   и
протянула ему. Первый назывался: "Криотерапия, Техобслуживание, План 1". В
нем  указывались  статьи  расходов  под  заголовками:  "Годовая   аренда",
"Биотестирование", "Клеточное восстановление" и "Детоксикация",  и  дюжина
других малопонятных заголовков - "Процедура Шлик-Толхаузе",  "Гомеолектия"
и  т.д.  На  втором  листе  были  расходы,   предположительно   касающиеся
банковских   услуг   по    инвестициям,    попечительству    и    контролю
капиталовложений. На третьем листе указывались диагностические  процедуры,
хирургические   операции,   патронаж,   использованные   фармакологические
препараты... Всего он насчитал около  тридцати  страниц,  а  общая  сумма,
выведенная в конце каждой  страницы,  впечатляла.  Но  последняя  страница
сразила Форрестера.
     На ней красовались обычные арифметические выкладки.

             Совокупный конвертируемый доход     2.706.888,72
             Совокупность графиков с 1 по 27     2.443.182,09
             Остаток, выплачиваемый по выписке   263.702,63

     Форрестер изумленно набрал воздух  в  легкие,  закашлялся,  сдавленно
закричал:
     - Два с половиной миллиона долларов за медицинское... Пресвятой Боже!
- Он сглотнул слюну и неверящим  взглядом  посмотрел  на  Эдне.  -  Небеса
святые! Кто может позволить себе тратить такие деньги?
     - Ты, например, - спокойно ответила Эдне. - Иначе лежал  бы  себе  во
фризариуме как миленький...
     - Боже! И... - мысль пришла  ему  в  голову.  -  Вот,  посмотри!  Они
продолжают обманывать меня!  Здесь  указано  двести  шестьдесят  тысяч,  а
выдано только двести тридцать.
     Энде опять начала сердиться.
     - Но, Чарлз. Как никак ты вчера оказался  в  больнице.  Возможно,  ты
сумеешь выбить из Хайнца частичную компенсацию расходов. Я не знаю...  Но,
разумеется, он опротестует иск потому, что ты нарушил процедуру.
     Форрестер непонимающе посмотрел на нее, затем вернулся к документам и
почти тут же застонал.
     - Передай  бокал,  -  попросил  он  и  серьезно  отпил.  -  Абсурдная
ситуация. Миллионы долларов на докторов. У людей не бывает таких денег.
     - У тебя же они нашлись, - заметила она.  -  Но  со  временем  деньги
восстанавливаются. При условии совокупного интереса и роста капитала.
     - Но они... эти грабители в белых халатах... Не знаю, что они со мной
делали. Следует установить контроль над ценами.
     Эдне взяла его руку и вновь притянула к  себе  на  диван.  Терпеливо,
хотя терпение было на исходе, произнесла:
     - Дорогой Чарлз. Мне так хочется, чтобы ты больше узнал о нашем мире,
прежде чем начнешь указывать на его недостатки. Знаешь, что  им  следовало
сделать с тобой?
     - Ну... Не совсем. Но мне кое-что известно  о  ценах  на  медицинские
услуги. - Он нахмурился. - По крайней мере, я помню,  сколько  это  стоило
раньше. Полагаю, все произошло из-за инфляции.
     - Не думаю. Вернее... слово подобрано неадекватно, - сказала  она.  -
Вещи стоят дороже потому, что деньги обесценивались.  Я  поняла,  кажется,
верно. Но и это отличается от  того,  что  произошло  в  действительности.
Операции стоили бы столько же, сколько и в девятнадцатом веке, но...
     - В двадцатом.
     - Какая разница. Пусть будет  двадцатый.  Если  бы  нашелся  человек,
сумевший сделать их тогда, то стоили бы они  не  меньше,  чем  сейчас.  Но
такого человека не нашлось...
     Форрестер по инерции кивнул.
     - Хорошо. Надо признать, что, оказавшись живым, грешно  набрасываться
на спасителей. Но все же...
     Девушка терпеливо  отыскала  в  папке  нужный  листок  и,  разгладив,
передала Форрестеру. Он взглянул, и ему стало  дурно.  Цвет,  размер  -  в
натуральную величину... в первый миг он подумал, что перед ним Лом Чейни в
роли Призрака оперы.
     Но это был не грим.
     Это было лицо, или то, что осталось от него.
     - Что... - осекся он.
     - Убедился, Чарлз? Ты был в неважном состоянии.
     - Я?
     - Да, дорогой. Внимательно прочти заключение. Вот здесь  -  очевидно,
ты упал лицом прямо в огонь. Помимо  наступившей  смерти,  передняя  часть
лица была полностью уничтожена. По крайней мере, мягкие ткани. Мм...  тебе
повезло, что мозг не поджарился.
     Он   ошарашенно   следил,   как   нежная,   очаровательная    девушка
беспристрастно изучала снимок, как будто она  разглядывала  не  обугленное
лицо, а баранью отбивную.
     Она продолжала:
     - Разве ты не заметил, что у тебя другой  цвет  глаз?  У  тебя  новые
глаза.
     - Убери, - проворчал Форрестер.
     От отпил глоток из бокала и немедленно  пожалел  об  этом.  Затем  он
вытащил сигарету из второй пачки и закурил.
     - Я все понял, - после долгой паузы процедил он.
     - Да, дорогой? Превосходно. Кстати, для сведения, над тобой  работало
человек четыреста-пятьсот. Готова поспорить. Специалисты  в  самых  разных
областях  и  их  многочисленные  ассистенты   использовали   дорогостоящее
оборудование.  Такой  пациент,  как  ты,   напоминает   хитрую   китайскую
головоломку,  которая  состоит  из  множества  элементов,  укладываемых  в
определенном порядке. Учти, этих элементов у них не  хватало,  поэтому  им
пришлось делать новые. Разумеется, что-то подпортилось и...
     - Прекрати!
     - Какой ты взвинченный, Чарлз.
     - Ладно, я псих, неврастеник. - Он затянулся и задал вопрос,  который
формировал минут десять, извлекая по частям из глубин подсознания.  -  При
нормальном  уровне  расходов  в  той  жизни,  которую  я   веду,   сколько
приблизительно я протяну на четверть миллиона долларов?
     Она посмотрела мимо него, постукивая коготками по губам.
     - Существует  масса  вещей,  которые  вошли  у  тебя  в  привычку,  -
задумчиво произнесла она. - Они дорого стоят. Например, сигареты,  которые
ты куришь, или эти отвратительные яйца и еще... Бр... Этот оранжевый сок!
     - Не вдавайся в подробности! На сколько?
     Она сложила губы трубочкой.
     - Это зависит от...
     - Так на сколько долго?!
     - Возможно, до конца недели.
     Он уставился на нее,  а  потом  едва  сдержал  смех,  который  больше
походил на всхлипывания.
     - До конца недели?
     Он подготовился получить неприятный ответ. Но  слова  Эдне  превзошли
все его ожидания. Он спросил совершенно убитым тоном:
     - Так что мне делать, Эдне?
     - Имей в виду, - напомнила она. -  Ты  всегда  можешь  устроиться  на
работу.
     - Конечно, - с горечью прошипел он. - У тебя припасена  вакансия?  На
миллион долларов в неделю?
     К удивлению Форрестера, она серьезно отнеслась к вопросу.
     - Чарлз! Не на такую сумму! Ты  не  квалифицированный  специалист.  Я
считаю, что двадцать, двадцать пять тысяч в день будут для тебя пределом.
     - И ты поможешь подыскать работу?
     - Сколько, интересно, предложил бы Тайко?
     - Постой. Разве Тайко предлагал работу? Я думал... Но ведь я  считал,
что речь идет об очередном клубе! Он, кажется, называл  его  Общество  Нед
Луд?
     - Да, это так. - Она кивнула. - Чарлз! Зачем,  по-твоему,  существуют
клубы?
     - В  них  объединяются  люди  с  общими  интересами  для  поддержания
общности интересов.
     - А что вы вкладывали в странное понятие компании?
     - Ну... Компания производит продукт, обладающий стоимостью.  Продукт,
который можно продавать.
     Она презрительно засопела.
     - Мы вышли за рамки подобного определения: то, что  любые  достаточно
компетентные люди по  соглашению  считают  стоящим  зарплаты  в  обмен  на
совершаемое действие.
     - Боже, - охнул Чарлз Форрестер.
     - И Тайко был здорово  удивлен  твоим  поведением.  Чарлз.  Не  знаю,
рассержен он или нет. Но я не стала бы рассчитывать на его вакансию.
     - Возможно, - мрачно согласился Форрестер, с сожалением размышляя  об
упущенной возможности.
     - Человек Форрестер!
     Голос инджойера был словно звонок будильника, пробудившего Форрестера
ото сна. Несколько мгновений потребовалось  для  осознания  голоса,  и  он
вышел из состояния раздумий. Затем сказал:
     - Одну минуту, машина. Эдне, если я понял правильно...
     Но она торопливо и смущенно прервала его.
     - Чарлз, дорогой, лучше выслушай сообщение.
     - Человек Форрестер! Приоритетное уведомление о личном визите!
     - Ага. Но, Эдне...
     - Чарлз, - сказала она, - выслушай. Или...  не  стоит.  Я  скажу  все
сама. - Она посмотрела на руки, избегая его взгляда. - Полагаю,  следовало
рассказать обо всем заранее. Скорее всего, это Хайнци.
     - Хайнци? Марсианин? Тот самый...
     Она сказала извиняющимся тоном:
     - Я вызвала его, дорогой Чарлз. Тебе лучше пригласить его войти.





     Когда Форрестер оказался  лицом  к  лицу  с  Хайнцлихеном  Джурой  де
Сыртисом Майджором, он почувствовал, что находится в состоянии "будь готов
ко всему". Что на самом деле означало, что он не был готов ни к  чему.  Он
не знал, чего ожидать. Сердце  заколотилось,  руки  задрожали.  Даже  Эдне
оживилась. Она наблюдала  за  ним  с  большим  интересом,  а  руки  что-то
вытащили из инджойера. Транквилизатор? Нет,  скорее  стимулятор,  заключил
Форрестер. Что бы это ни было, она закинула его в рот и проглотила, а  уже
затем произнесла:
     - Привет, Хайнци. Заходи. Полагаю, вы встречались ранее.
     Форрестер посмотрел на нее и сразу перевел взгляд на Хайнцлихена. Его
рука потянулась  вперед,  остановилась,  он  забалансировал  на  цыпочках,
наполовину приготовившись к рукопожатию и наполовину -  к  атакующей  позе
карате.
     - Да, мы как-то тут встречались. И не один раз, а слишком часто, черт
побери!


     Хайнцлихен  вошел  в  комнату,  дверь  автоматически  закрылась.   Он
остановился и вперился в Форрестера,  словно  в  музейный  экспонат.  Эдне
забавлялась с освещением, и красные с желтым пятнышки рассыпались по  лицу
марсианина. Они подходили его личной цветовой  гамме.  Он  был  высоким  и
толстым мужчиной с рыжими волосами;  коротко  постриженная  рыжая  бородка
закрывала почти всю поверхность лица, за исключением  носа,  губ  и  глаз.
Из-под этакой маски шимпанзе он внимательно изучал  Форрестера,  задумчиво
теребя бороду, оценивающе глядя на руки, тело, положение ног, а затем, как
бы подводя итог увиденному, кивнул. Переведя взгляд на  грудь  Форрестера,
он ткнул в нее пальцем и объявил:
     - Вот сюда я убью тебя. Сюда. В сердце!
     Форрестер резко выдохнул через нос. Что-то щипало внутри.
     Форрестер почувствовал выброс адреналина в кровь. Он открыл  рот,  но
Эдне успела вставить слово первой.
     - Хайнци, дорогой! Ты ведь обещал!
     - Обещал? Что обещал? Я обещал  поговорить,  вот  и  все.  Так  давай
говорить.
     - Но Чарлз не понимает положения вещей, Хайнци. Присядь и выпей.
     -  Конечно,  я  выпью.  Выбери  на  свой  вкус,  только  повкусней  и
побыстрей. У меня всего несколько минут. - Он обернулся  к  Форрестеру.  -
Ну? Желаешь побеседовать?
     Форрестер ответил воинственно:
     - Ты, черт возьми, прав. Я хочу побеседовать. Нет, Эдне.  Выпивку  не
надо. Вот что... - Он  запнулся  в  трудных  поисках  точной  формулировки
мысли. - Мне небезынтересно узнать, какого... дьявола  ты  собрался  убить
меня?
     Вопрос сбил марсианина с толку. Он беспомощно взглянул на Эдне, потом
посмотрел на Форрестера.
     - Какого Пота я знаю, - ответил он. - На вечеринке ты наступил мне на
ногу... Но, по большому счету, ты мне не нравишься. И  почему  ты  задаешь
подобные вопросы?
     - Почему? Речь идет о моей жизни.
     Марсианин проворчал:
     - Дорогая, мысль встретиться  действительно  оказалась  неудачной.  Я
ухожу. Чем больше я смотрю на этого парня, тем меньше он мне нравится.
     Но Эдне уже взяла его за руку.
     -  Пожалуйста,  Хайнци.  Возьми.  -  Она  подала  бокал  с  пенящимся
оранжевым напитком;  бокал  напоминал  емкость  для  бренди  с  пустотелой
ножкой. - Чарлз только что  вышел  из  замороженного  сна.  И,  боюсь,  он
медленный ученик.
     - Это его дело. А мое дело убить его.
     Марсианин хоть и сердился, но бокал взял. Девушка явно  перехватывала
инициативу.
     - Да. Но, Хайнци, дорогой, какое тебе удовольствие  в  том,  что  ему
ничего не известно?
     - Триммер! - проворчал Хайнцлихен. - Возможно, удовольствие именно  в
этом. Я убежден, что мы теряем многие несомненные ценности, когда убийство
совершается по правилам.
     - Ладно, Хайнци. Возможно, ты прав. Но  есть  и  такое  понятие,  как
честная игра. И я убеждена, что Чарлзу не известны все его права.
     Марсианин покачал головой.
     - Это тоже не мое дело. У него есть инджойер. Он  узнает  через  него
все, что захочет.
     Эдне ободряюще подмигнула Форрестеру, который не приободрился  от  ее
подмигивания. Но она уже  чувствовала  себя  увереннее  и  спокойнее.  Она
откинулась на спинку дивана, потягивая  из  бокала  выпивку,  и  вкрадчиво
подсказала:
     - Будет  более  красиво,  если  ты  поговоришь  с  Чарлзом.  Расскажи
подробнее, что ты собираешься делать.
     - Это можно. - Марсианин отставил бокал, почесал в раздумье затылок и
сказал: - Все просто. Я хочу классно  прикончить  его:  я  буду  бить  его
ногами по груди, пока не сломаю, пока ребра не проткнут  сердце.  Основное
преимущество данного способа - жуткая боль и  нетронутый  избиением  мозг.
Разумеется, - продолжал рассуждать марсианин, - придется больше заплатить.
Но за удовольствия всегда приходится платить. А  дешевка  всегда  остается
дешевкой. - Затем лицо  его  просветлело  -  или  это  показалось?  Борода
здорово скрывала мимику. - Кстати, - добавил он. - Возможно,  я  отделаюсь
от уплаты счета. Я советовался  с  адвокатом.  Он  сказал,  что  Форрестер
бездействовал в юридическом аспекте. Поэтому я  буду  оспаривать  расходы.
Но, в конечном счете, и это не имеет значения. Ведь, черт возьми,  расходы
есть расходы.
     Форрестер задумчиво кивнул и сел.
     - Пожалуй, я все-таки  выпью.  Эдне,  -  признался  он  и  неожиданно
осознал, с некоторой долей гордости, что совершенно спокоен.
     Причиной перемены настроения стало то, что во время речи  Хайнцлихена
Форрестер принял решение.
     Он решил подыграть шутке. Но, по правде говоря, марсианин  не  шутил.
По правде говоря, когда  этот  человек  рассказывал  о  желании  причинить
Форрестеру  боль  и  в  конечном  итоге  добиться  смерти  последнего,  то
рассказывал он искренне.  Но  нельзя  прожить  жизнь,  занимаясь  сплошным
взвешиванием последствий. Порой приходится притворяться, что фишки сделаны
из пластика и  за  ними  не  стоят  деньги,  иначе  в  панике,  нервничая,
проиграешь.
     Сам факт, что ставки были важны для Форрестера, явился причиной  игры
в его незначительность.
     Он взял бокал из рук Эдне и рассудительно произнес:
     - Расставим все по местам. Правильно ли я все понял? Ты советовался с
адвокатом перед тем, как попытался убить меня?
     - Нет. Когда же ты проснешься? Я только зарегистрировал документы.
     - Но ты говорил о...
     - Да выслушай же ты!  Документы  подавались  на  убийство.  Все,  как
обычно: боны, оплачивающие аппарат реверса смерти, гарантии  неповреждения
мозга и все в том же роде. Адвокат возник только вчера и подсказал  мысль,
за которую я ухватился. Может быть, я убью тебя и спасу деньги,  внесенные
под боны и гарантии.
     - Прошу прощения. Но это мне не понятно,  -  Форрестер  мило  кивнул,
напряженно размышляя. Ситуация немного прояснилась.  Важно  было  помнить,
что смерть для этих людей - не окончательное событие, а всего лишь антракт
между актами. - Как я понимаю - то  есть,  если  я  понимаю  правильно,  -
продолжал Форрестер, - юридическая  часть  дела  означает,  что  в  случае
убийства ты гарантируешь оплатить расходы по замораживанию.
     - Подчеркиваю: только своему замораживанию.
     - У меня нет комментариев. Закон позволяет убыть меня. И  деться  мне
некуда.
     - Да.
     Форрестер задумчиво прокомментировал:
     - Но, учитывая все моменты, это несколько несправедливо.
     - Несправедливо? Все справедливо! В этом и есть суть гарантий.
     - Да, конечно, при условии нормальных  обстоятельств.  Но  в  случае,
когда о реверсе смерти не может идти речи...
     - Ты спятил? - раздраженно отрезал марсианин.
     - Вроде бы, нет, - упорно продолжал Форрестер.  -  Ты  упомянул,  что
собираешься избежать оплаты  расходов.  Конечно,  тебе  виднее,  ты  лучше
осведомлен. Положим, твой план удастся? Тогда?..
     - Тогда ты заплатишь за все сам.
     Форрестер вежливо сообщил:
     - Такой вариант не подходит. У меня нет денег. Спроси у Эдне.
     Хайнцлихен Джура со взглядом, полным марсианского гнева, обернулся  к
Эдне, но она лишь подтвердила:
     - Вообще-то, Чарлз говорит правду, Хайнци. Я не  подумала  заранее  о
данном аспекте. Но его слова соответствуют истине. Я  не  проверяла  лично
его банковский счет, но... денег там должно быть немного.
     - К черту его счет! Какое мне, о Пот небесный, дело до счета!? Я горю
желанием убить его!
     - Джура, но если ты убиваешь меня...
     - Заткнись!
     - При таком раскладе, Сыртис...
     - Пот собачий! - Лицо марсианина исказила  гримаса  мохнато-бородатой
злобы. Он был классно сбит с толку, что выводило его  из  себя.  -  Что  с
тобой, Форрестер? Почему ты не найдешь работу?
     - Найду. Как только смогу, Майджор.
     - О Пот! Струсил и собрался увильнуть!
     - Я все еще недопонимаю своего финансового положения. Я не планировал
быть бедным. Прими мои извинения, Джура, но...
     - Заткнись! - рявкнул  марсианин.  -  Времени  на  разговоры  уже  не
осталось. Я спешу на спевку. Мы  репетируем  песни  Шумана,  в  которых  я
солирую. Отвечай на вопрос: ты собираешься увильнуть?
     - Ну, - проронил Форрестер, поигрывая бокалом,  и  бросая  взгляд  на
Эдне. - Да...
     - Мудозвон! Провонявший потом мудозвон!
     - Я понимаю твои чувства. Возможно, я ощущаю себя точно так же.
     - Плевать я хотел на твои чувства!  Ладно...  Ничего  не  обещаю.  Но
снова обсужу все с  адвокатом  и  проясню  ситуацию.  А  ты  тем  временем
устраивайся на работу!
     Форрестер  проводил  марсианина.  Но  по   непонятной   причине,   не
поддающейся анализу, он чувствовал себя на подъеме.
     Он постоял задумчиво у двери, тестируя ощущение человека, только  что
обнаружившего свою нищету и усилившего ненависть врага, поклявшегося убить
его. Форрестер чувствовал себя достаточно хорошо. Вероятно, это  фатальная
иллюзия, подумал он.
     Эдне, свернувшись на диване калачиком, наблюдала за  ним.  Она  вновь
поколдовала с освещением, и теперь туманно-голубой дым  окутывал  комнату.
Кожа девушки призывно мерцала сквозь кружева накидки. Возможно, она что-то
сделала и с одеждой. Казалось, тело Эдне раскрылось, стало более заметным.
Форрестер извинился, прошел в ванную и холодной водой  ополоснул  лицо.  И
только тогда осознал причину приподнятого настроения.
     Он выиграл очко.
     Он не был уверен в ценности добытого очка.
     Он даже не знал, в какой игре выиграл его.
     Но, к  лучшему  или  к  худшему,  он  добился  маленькой  победы  над
Хайнцлихеном Джурой де Сыртисом Майджором. Все прошедшие дни Форрестер был
пробкой, качающейся на волнах от проплывающих мимо судов. Теперь он  готов
отвечать ударом на удар. Улыбаясь, он вернулся в комнату и воскликнул:
     - Заказывай выпивку!
     Эдне по-прежнему лежала на диване, перешептываясь с инджойером.
     - И не забудь проверить, закрыты ли двери,  -  повторила  она.  -  Не
забудьте о профилактике и пожелай мне спокойной ночи, Мим. - Она  отложила
инджойер, взглянула на Форрестера чуть угрюмо, но с явным интересом.
     - Дети?
     Она кивнула.
     - Боже, уже так поздно? - Он напрочь забыл о времени. - Прости. А как
же их ужин?
     Угрюмость сменилась интересом, потом удивлением.
     - О, Чарлз!  Неужели  ты  считаешь,  что  я  варю  овсянку  или  чищу
картошку? Они, разумеется, уже поужинали.
     - Отлично. Думаю, теперь нам следует подумать о нашем ужине.
     - Думаешь, следует?
     Форрестер, быстро переориентировав мысли, согласился:
     - Хорошо. Тогда выпьем?
     - Я не хочу пить, глупышка. Сядь. - Она  подняла  инджойер,  сощурила
глаза и, внимательно вглядевшись в Форрестера, поцеловала в ямочку на шее,
потом прикоснулась к ней инджойером.
     Волна, по типу слабого  электрошока,  напомнив  дуновение  кислорода,
смешанного с мускусом, внезапно окатила Форрестера.
     Эдне практически изучила Форрестера, затем нагнулась ему навстречу  и
поцеловала в губы.
     Немного погодя он попросил:
     - Еще...
     Она подчинилась. Затем придвинулась, прислонившись спиной  и  положив
голову ему на плечо.
     - Дорогой Чарлз, - нежно повторила она. - Ты такой глупышка.
     Он ласкал ее, целовал волосы. Параллельные нити ткани не были грубы и
жестки, он не ощущал их вовсе.
     - Не знаю, правильно ли  ты  поступил  с  Хайнци,  -  в  задумчивости
сказала она. - Это напоминает... Выглядит трусостью. - Она  повернулась  в
его объятиях и поцеловала-прикусила  ухо.  -  Я  знаю,  что  биологические
аспекты смущают тебя. Но причина тому личность  естественного  течения.  Я
девушка естественного типа. Ты понимаешь меня?
     - Конечно, - солгал он, смутно слыша ее голос...
     - Ты можешь принять пилюли и добавить к ним  химиостимулянты,  эффект
останется таким же. Но я не использую этот путь. Хотя,  если  ты  собрался
"отправиться",  иди,  ради  Бога,  отправляйся  по  полной   программе   и
воспользуйся менинджойером.
     - Я понял,  -  начал  было  Форрестер,  но  девушка  перебила  его  и
продолжила.
     - Но все же нельзя загонять себя в жесткие рамки условностей. Иногда,
находясь  в  нижней  точке   депрессии,   ты   вдруг   испытываешь   нечто
необыкновенное и желание резко улучшить настроение. Тогда  -  если  на  то
есть желание - ты принимаешь пилюлю и все остальное... Тебе ясно?
     - О да! - воскликнул Форрестер в приятно-нетерпеливом возбуждении.  -
Интересно. Не хочешь ли ты принять таблетку сейчас?
     Она привстала, потянулась и обняла его.
     - Излишне, - сообщила  она,  прижимаясь  к  его  щеке.  -  Я  приняла
таблетку заранее, когда ты впускал Хайнци.


     Две победы в один день, подытожил  Форрестер,  пребывая  в  состоянии
приятного триумфа и усталости. Этот мир приблизился к  его  первоначальным
предполагаемым ожиданиям и надеждам. Девушка ушла, и  он,  проспав  десять
часов, проснулся с убеждением, что все образуется к  лучшему.  Он  -  отец
президента и любовник Эдне Бенсен - представлял, по крайней  мере,  в  его
собственных глазах, неоспоримый объект поклонения. Существовали  проблемы,
но он справится с ними.
     Он заказал завтрак и добавил:
     - Машина! Как мне получить работу?
     - Человек Форрестер, если вы заявите параметры, то я проинформирую  о
подходящих Вам вакансиях.
     - Ты просишь узнать о  характере  работы?  Неважно,  главное  условие
хорошая оплата, - он закашлялся, прежде чем назвать цифру. - Около  десяти
миллионов в год.
     Но инджойер в ответ не закашлялся.
     - Да, человек  Форрестер.  Пожалуйста,  проинформируйте  об  условиях
работы: надомная или внешняя; тип оплаты: наличная или комбинированная.  В
случае разрешения  комбинированной  оплаты  указать:  участие  в  прибыли,
покупке акций, резервирование заработанных премиальных или  иные  условия;
категории,  не  поддающиеся  рассмотрению;  религиозные,   моральные   или
политические возражения; не заявленные в регистре личности, которые  могут
ограничить классы рабочих мест...
     - Остановись, машина. Дай подумать.
     - Непременно, человек Форрестер. Выслушаете поступившие сообщения?
     - Нет. Вернее, - осторожно добавил он, - если в них не  идет  речь  о
жизни и смерти. Вроде того, в котором говорилось, что марсианин собирается
убить меня.
     Таких сообщений не было. И это, с  удовольствием  подумал  Форрестер,
ставило начинающийся день обособленно от других прожитых дней.
     Он поел экономично, задумчиво, принял ванну и позволил себе  выкурить
чрезвычайно дорогую сигарету, прежде чем опять заговорил с инджойером.
     - Указание следующее. Расскажи о наличии рабочих вакансий.
     -  Рассортировка  невозможна  без  ввода  ваших  параметров,  человек
Форрестер.
     - Тогда не сортируй. Зачитывай все подряд.
     - Слушаюсь, человек Форрестер. Я выдаю прямой  необработанный  список
новых вакансий, полученных на данный момент  реального  времени.  Идет  от
пометки. Внимание. Пункт. Специалист криволинейного фазоанализа, семьдесят
пять тысяч. Пункт.  Шеф-повар.  Полностью  физический  труд,  обязательное
владение методом французской  кухни,  восемнадцать  тысяч.  Пункт.  Анализ
общественного мнения и оборудование стресс-контроля.  Неквалифицированный,
шесть тысяч. Пункт. Уход за ребенком. Но, человек Форрестер, - перебил сам
себя инджойер, - на это  рабочее  место  заявлена  женщина.  Выпускать  из
списка очевидно неподходящие пункты?
     - Нет. То есть да. Можешь не продолжать. Идея понятна. - "Загадка", -
с ощущением дискомфорта подумал Форрестер. Указанные зарплаты  не  намного
превышали шкалу расценок двадцатого века.
     В  эре  радостной  экстравагантности  на  такие   деньги   невозможно
прокормить и болонку.
     - Я пойду повидаться с Эдне, - неожиданно и громко сказал он.
     - Отлично,  человек  Форрестер,  -  ответил  инджойер.  -  Но  обязан
предупредить вас о тревоге класса  гаммы.  Ваш  транзит  из  здания  будет
использован для тренировочных целей.
     - О Боже. Как при том воздушном налете?
     - Тренировка, человек Форрестер.
     - Конечно. И сколько это будет продолжаться?
     - Вероятно около пяти минут, человек Форрестер.
     - Не смертельно. Зачти сообщения, пока я жду.
     - Да, человек Форрестер. Одно личное и  девять  коммерческих.  Личное
сообщение от Эдне  Бенсен.  Оно  передается.  -  Форрестер  ощутил  легкое
прикосновение руки Эдне, и услышал ее нежный голос.
     - Дорогой Чарлз! - прошептала Эдне. - Ты, дракон, повидайся  со  мной
вновь как можно скорей! Нам следует поразмыслить об одной вещи. Мы  должны
выбрать имя.





     Он добрался до квартиры Эдне, и дети впустили его.
     - Привет, Тант, - сказал он. - Привет, Мим.
     Они с любопытством посмотрели на него, а затем  переглянулись.  Опять
прокололся, с досадой и покорностью заключил Форрестер. Наверное,  девочку
все же зовут Тант, а мальчика - Мим.  Но  он  заранее  решил  не  обращать
внимания на мелкие сбои и промахи - иначе на их исправление уйдет все  его
время, - а целенаправленно решать главные вопросы.
     - А где ваша мать? - спросил он.
     - Ушла.
     - Вы не знаете куда?
     - Ага, знаем.
     - Скажете? - терпеливо спросил Форрестер.
     Дети многозначительно переглянулись. Затем мальчик сказал:
     - Вообще-то нет, Чарлз. Мы заняты.
     Форрестер всегда считал себя  человеком,  любящим  детей.  Но  сейчас
улыбка, адресованная этим двоим, была натянутой.
     - Я вызову ее по инджойеру, - сказал он.
     Мальчик пришел в ужас.
     - С_е_й_ч_а_с_? Во время _к_р_о_у_л_и_н_г_а_?
     - Ребята, - со вздохом сказал Форрестер. - Мне необходимо обсудить  с
вашей матерью один вопрос. Как вы порекомендуете мне поступить?
     - Можешь подождать ее здесь, - неохотно ответил мальчик.
     - Если тебе так приспичило, - добавила девочка.
     -  У  меня  складывается  впечатление,  что  вы  всячески   пытаетесь
выставить меня за дверь. Так чем же вы тут занимаетесь?
     - Ну... - Мальчик взглядом заставил замолчать сестру и  сказал:  -  У
нас встреча.
     - Только не рассказывай Тайко! - закричала девочка.
     - Наш клуб ему не по душе, - досказал мальчик.
     - Клуб из двоих?
     - Пресвятой Пот! Да нет же! - засмеялся  мальчик.  -  Посчитаем.  Нас
одиннадцать.
     - Двенадцать, - ликующе  поправила  его  сестра.  -  Ты  не  сосчитал
робота.
     - Сосчитал. Проверим. Ты и я. Четверо ребят. Трое девочек.  Взрослый.
Марсианин... и робот. Да, двенадцать.
     - И с вами марсианин? Вроде как Хайнцлихен, черт, опять позабыл имя!
     - Нет, Чарлз. Хайнци, конечно, полный идиот, но он человек. А этот  -
зеленый, с четырьмя руками.
     Форрестер попытался с запозданием пошутить.
     - Как в романе Эдгара  Райса  Берроуза?  Но  я  не  ожидал,  что  они
существуют во плоти.
     Мальчик с вежливым интересом сказал:
     - Да? Ну и что?
     - И как понять "во плоти", Чарлз? - спросила девочка.


     Давно,  задолго  до  смерти,  Форрестер  преклонялся  перед   наукой.
Удивительной  и  интересной  казалась  жизнь  в  мире,  где  электричество
подавалось из розетки, а  изображение  появлялось  на  экране  телевизора.
Порой с иронией и шалостью думал он о том, как  смехотворно  некомпетентны
были некоторые великие умы прошлого. Ньютон или там Архимед не  смогли  бы
без написанных им инструкций настроить телевизор или управлять  игрушечной
железной дорогой. А сейчас я оказался в положении бушмена на  Таймс-сквер,
с отвращением подумал он. И не слишком уж это весело.
     Тщательно задавая наводящие вопросы, он частично уловил  смысл  того,
что рассказывали дети. Их товарищи по играм не были "реальными" и в то  же
время  -  гораздо  реальней,  чем,  скажем,  кукла  Барби.  Они   являлись
аналогичными, симулакрами. Дети называли  их  "анаподами".  Девочка  гордо
сообщила, что они помогают развитию межличностных отношений.
     - Все понятно, - сказал Чарлз, - или  мне  только  кажется,  что  все
понятно. Но какое отношение имеет к ним Тайко?
     - А, он!
     - Он ненавидит все, что касается развлечений.
     - Он говорит,  что  мы  теряем  волю,  необходимую  для  борьбы,  для
совпадения с...  в  общем  со  всем  тем,  о  чем  ты  говорил,  Чарлз.  С
реальностью, понимаешь?
     - Чтоб он вспотел! - не  на  шутку  рассердилась  девочка.  -  Хочешь
послушать, что он нам рассказывает?
     Она бросила взгляд на обзорную  стену,  на  которой  был  безмятежный
пейзаж лесной опушки с маленькими мохнатыми зверьками.
     - То есть по телевизору? - спросил Форрестер.
     - Не понял, Чарлз?
     - По этому...
     - Да, Чарлз.
     - Ну... - сказал Форрестер...
     И подумал, что если все сложится к худшему, то он примет  предложение
Тайко, предполагая, что вакансия не занята. Но прежде чем он  скатится  до
такого, будет небезынтересно узнать о нем.
     - Показывайте, - сказал он. - Мне нечего терять.
     Обзорная стена, покорная приказаниям девочки, смыла лесную  опушку  и
воздвигла самую настоящую сценку. По ней прыгал, громко крича,  мужчина  в
косматом парике.
     Форрестер с трудом узнал коротко подстриженного блондина, которого он
так бесцеремонно выставил за дверь. Но когда? Было ли это только  дня  два
тому назад? Тайко изображал некий церемониальный танец со степом: два шага
в одном направлении и притоп ногой, два шага в другом направлении и  опять
притоп. То, что он распевал, было полной белибердой для Форрестера.
     - Луд,  лорды,  гордо  ведут!  (Притоп!).  Пусть  Луд  ведет,  лорды!
(Притоп!).  Дабы  одинокие  покинутые  люди  не   впали   беспрепятственно
(Притоп!) в забвение! (Притоп!). - Он повернулся лицом и  раскинул  широко
руки. Камера показала крупным планом его бесстрастное измученное  лицо.  -
Детишки! Вы хотите,  чтобы  ваши  чертовы  мозги  промывали?  Хотите  быть
студенистыми медузами? Если нет, то тогда пусть Луд ведет нас.  (Притоп!).
Пусть Луд ведет нас (Притоп). Пусть Луд ведет...
     Мальчик крикнул за шумом обзорной стены.
     - Сейчас он попросит комментарии зрителей.  Тут  мы  обычно  засылаем
реплики, от которых он  бесится.  Например  -  "Возвращайся  в  морозилку,
старый  обломок  льда"  или  "Тайко  -  старый  и   грязный   утопленник!"
Разумеется, не называем наших имен.
     - Сегодня я собираюсь передать: "Если бы миром заправляли такие,  как
ты, то мы бы все еще раскачивались на хвостах, как обезьяны", -  задумчиво
сказала девочка. - Но это, вероятно, не слишком разозлит его.
     Форрестер закашлялся.
     - Вообще-то, я пока  не  стану  злить  его.  Возможно,  мне  придется
работать на него.
     Дети уныло и разочарованно посмотрели на Форрестера.  Мальчик  быстро
уничтожил изображение Тайко на стене обзора и громко закричал:
     - Пожалуйста, Чарлз, не делай этого! Мим  сказала  нам,  что  ты  уже
отказался!
     - Да, но я могу передумать. Я должен получить работу. Именно  поэтому
я и пришел сюда.
     - Отлично, - сказала девочка. - Мим подыщет тебе работу. Точно, Тант?
     - Если сможет, - неуверенно произнес  мальчик.  -  А  что  ты  умеешь
делать, Чарлз?
     - Это главная проблема. Безвыходных ситуаций не  бывает,  но  у  меня
заканчиваются деньги.
     Они не отвечали, а только смотрели на  него,  не  столько  удивленно,
сколько смущенно.
     После некоторого  молчания  маленькая  девочка  со  вздохом  серьезно
сказала:
     - Чарлз, ты так потноневежественен, что я чуть не замерзла. Я никогда
не слышала, что у людей нет денег, за исключением забытых людей. Разве  ты
не знаешь, как получить работу?
     - Смутно.
     - При помощи инджойера, - терпеливо поучал его мальчик.
     - Конечно. Я пытался...
     Мальчик оживился.
     - Ты хочешь сказать... Чарлз, ты хочешь, чтобы я помог? И  я  помогу.
Мы проходили это в прошлом году в фазе пять. Все, что тебе надо сделать...
     Внезапно выражение лица стало хитрым.
     - О Пот, Чарлз, - нарочито небрежно произнес он. -  Я  для  тебя  все
сделаю сам. Скажи, чтобы он слушал меня.
     Форрестеру  даже  не  нужно  было   видеть   ошарашенное   выражение,
отразившееся на лице девочки, пытавшейся предупредить его.
     - Нет, - твердо заверил Форрестер.  -  Я  дождусь  возвращения  вашей
матери.
     Мальчик улыбнулся, но сдался.
     - Хорошо, Чарлз. Я только хотел спросить у него насчет Мим... Знаешь,
как ты поступишь? Скажи машине, что ты хочешь протестироваться на  профиль
работогодности, а затем попросишь рекомендации.
     - Я не совсем  понимаю,  что  это  повлечет  за  собой,  -  осторожно
произнес Форрестер.
     Мальчик вздохнул.
     - Ты не обязан понимать. Делай, и все! За  каким  Потом  тогда  нужен
инджойер?


     Процедура оказалась чрезвычайно простой,  хотя  в  тесте  на  профиль
работогодности встречались странные вопросы.

     Что такое Бог?
     Какого цвета ваши экскременты?
     Если вы оказались девушкой, будете ли мечтать оказаться мужчиной?
     Предположите существование плутонианцев.
     Предположите существование  эльфов.  Если  эльфы  без  предупреждения
нападут на Плутон, то на чьей стороне будете вы?
     Почему вы лучше остальных?

     Большинство вопросов напоминали эти. Некоторые оказались еще  глупее.
Они были или абсолютно непонятны Форрестеру,  либо  затрагивали  темы,  от
которых он краснел и неловко украдкой посматривал на  детей.  Однако  дети
воспринимали процедуру как само собой разумеющееся, но очень скоро им  это
наскучило, и,  вернувшись  к  стене  обзора,  они  стали  смотреть  выпуск
новостей. Форрестер  подбирал  ответы  как  можно  старательнее,  придя  к
выводу, что машине виднее, что она делает. Ответы, разумеется, были такими
же бессмысленными, как и вопросы. Он с запозданием осознал,  что  инджойер
несомненно  проверял  его  нервную  систему   и   по   снятым   импульсам,
вспыхивающим в  мозгу,  узнавал  больше,  нежели  из  смысла  слов.  Вывод
подтвердился, когда в итоге инджойер сообщил:
     - Человек Форрестер, сейчас мы будем наблюдать за вами до возвращения
в состояние покоя. Затем я проинформирую вас о работогодности.
     Форрестер встал, потянулся  и  осмотрел  комнату.  Ощущение,  что  он
прошел сквозь испытание, не покидало его. Повторное рождение было таким же
хлопотным, как и первое.
     Дети обсуждали показываемую на стене обзора сцену разбившегося о гору
авиалайнера,  окруженного  спасательным  оборудованием.  Люди   и   машины
заливали его струями жидких химикатов, выносили раненых и мертвых  -  если
они делали это различие - на носилках и подтаскивали к  аппаратам  реверса
смерти, которые Форрестер опознал по рубиновому жезлу на борту. Над горным
склоном  завис  небольшой,  ярко  раскрашенный  прогулочный  аэрокрафт   с
зеваками. Форрестер не  сомневался  в  этом,  вспомнив  толпы  любопытных,
собравшихся  той  ночью,  когда  он  погиб  в  пожаре.  Ни  ледяные  струи
брандспойтов, ни холодный ветер, ни раздраженные полицейские,  оттесняющие
толпу назад, не могли уничтожить человеческое любопытство.
     - Старине Хэпу никогда не  победить,  -  сказал  мальчик  сестре.  Он
поднял глаза и увидел Форрестера. - Закончил?
     Форрестер кивнул. Голос, доносящийся со стены обзора, говорил:
     - ...Новая победа, со счетом на эту минуту тридцать один и  пятьдесят
пять из девяноста восьми возможных. Неплохо для Старого Мастера. А Хэп все
еще тащится за новичком Маори из Порт Моресби...
     - Что вы смотрите? - спросил он.
     - Полуфиналы, - ответил мальчик. - Как ответил на тест?
     - Результатов пока не  получил.  -  Экран  моргнул  и  показал  новую
картину: стилизованная звездная карта с зелеными и  золотыми  стрелками  и
точками. - Не слишком много просить десять миллионов? - спросил Форрестер.
     - Пот, Чарлз!  Откуда  нам  знать?  -  Мальчика,  несомненно,  больше
интересовала стена  обзора,  чем  Форрестер.  Но  он  вежливо  добавил:  -
Среднепрожиточный уровень для Тант - около двенадцати миллионов в год. Мой
- пятнадцать. Но,  разумеется,  у  нас  больше  преимуществ,  -  деликатно
отметил он.
     Форрестер сел и заставил себя терпеливо ждать результатов. Стрелки  и
круги двигались по звездной карте, голос монотонно сообщил:
     - Донесение с зонда от 61 Сигни, Проксима Центавра,  Эпсилон  Инди  и
Кордоба 31353  указывают  на  отсутствие  артефактуалъной  деятельности  и
изменений в сети системных энергоуровней.
     - Болваны, - резко сказала девочка. - Им марсианина даже в матраце не
найти!
     - Возле Грумбриджа - один, восемь, три, шесть дней назад запеленгован
неопознанный  объект.  Следов  эмиссии  не  обнаружено,  и  объект  пробно
идентифицирован как большая комета. Хотя неэклиптическая орбита  указывает
на  потенциальную  опасность  данного  крупного  и   массивного   объекта,
вторгнувшегося в этот сектор пространства. Излишне говорить,  что  ведется
постоянное слежение, а штаб обороны в Федерал-Сити заявил о фазировке двух
дополнительных мониторов с пассивных орбит.
     - О чем они говорят? - спросил Форрестер у мальчика.
     - О войне. Помолчи немного.
     - ...Получены хорошие новости сегодня вечером с 22Х Канелопарадиза! В
Бюллетене, полученном  из  штаба  сортоконтроля,  говорится,  что  сложная
процедура замены поврежденного зонда завершена! Первая замена,  вылетевшая
из БО 7899, достигла точки и вышла почти на совершенную круговую  звездную
орбиту, все системы работают нормально. Семь запасных систем замены...
     - Пот! - вздохнула  девочка.  -  Что  за  скучная  война!  Чарлз,  вы
наверняка дрались много лучше!
     - С кем? И что значит - лучше?
     Девочка недоумевала.
     - У_б_и_в_а_л_и_ больше, разумеется.
     - Если ты называешь это "лучше", то да. Вторая  мировая  война  убила
около двадцати миллионов.
     - О_г_о_! _Д_в_а_д_ц_а_т_ь _м_и_л_л_и_о_н_о_в_, - прошептала девочка.
- А сколько убитых у нас, Тант? Двадцать два?
     - Двадцать два миллиона? - спросил Форрестер.
     Мальчик с отвращением покачал головой.
     - Двадцать два индивидуальных сирианина. Отвратительно!
     Ответить Форрестер не успел. Заговорил его инджойер.
     - Человек Форрестер. Ваши тесты проинтегрированы и  проанализированы.
Можно ли вывести результаты на экран детей Эдне Бенсен?
     - Давай, - угрюмо согласился мальчик. - Скучнее этой программы они не
окажутся.
     Звездная  карта  исчезла  со   стены,   и   ее   заменили   мерцающие
синусоидальные кривые, усыпанные  цифрами,  абсолютно  бессмысленными  для
Форрестера.
     -  Вы  можете  подать  заявку  на  перетестирование  любого  элемента
профилей. Вы хотите поступить подобным образом, человек Форрестер?
     - Нет, черт возьми!
     Цифры и графики, за их полной бессмысленностью, вселяли беспокойство.
В памяти мелькнуло воспоминание далекой поры, когда он  в  поисках  работы
обратился в государственное учреждение. Это было сразу после увольнения из
армии - он отслужил уже в мирной, послевоенной  Корее,  -  и  он  встал  в
длинные очереди безработных, отчаянно мучивших скучающего клерка  из  бюро
по занятости.
     Он видел почти наяву квадраты линолеума на полу, людей,  выстаивающих
в очередях, которые, как и он сам, мечтали хоть временно получить  пособие
по безработице, в надежде, что тучи над миром рассеются и жизнь наладится.
     Инджойер продолжал:
     - Ваш профиль, человек Форрестер, показывает на относительно  высокую
работогодность  в  категориях  личного  сервиса  и  адвокатуры.  Я  выбрал
девяносто три вероятные вакансии. Зачитать список?
     - Мой Бог, нет. Выбери с твоей точки зрения лучшую работу.
     - Человек Форрестер, оптимальный выбор таков. Оклад семнадцать  тысяч
пятьсот. Это несколько меньше указанных вами требований, но расходы...
     - Погоди. Я скажу, что это гораздо меньше. Я просил десять миллионов!
     - Да, человек Форрестер. Вы указали десять миллионов в год. При норме
четырехдневной рабочей недели с  допуском  предполагаемой  переработки  на
потери по здоровью вы получите три миллиона  восемьсот  тысяч  долларов  в
год. Учтенные расходы, однако, оптимизированы на уровне пяти  миллионов  с
подразумевающейся прибавкой к зарплате.
     - Подожди секунду. - Цифры вызвали  головокружение.  Он  обернулся  к
детям. - Это почти девять миллионов в год. Проживу ли я на них?
     - Пресвятой Пот! Конечно, Чарлз, если очень постараешься!
     Форрестер глубоко вздохнул.
     - Предложение принято, - сказал он.
     Инджойер бесстрастно ответил:
     - Хорошо, человек Форрестер. Ваши обязанности таковы:
     Беседа. Брифинг. Дискуссия. Ориентация без лимита по  времени.  Таким
образом,  Ваш  статус  размороженного  не  послужит  помехой.  Вы  обязаны
отвечать на вопросы, быть  доступным  для  дискуссий,  обычно  отвлеченных
вследствие принимаемых в расчет условий  проживания.  Возможность  поездок
оговаривается заранее.
     - О Пот. - Дети Бенсен выказали некоторый  интерес.  Мальчик  сел,  а
сестра с широко раскрытыми глазами смотрела на Форрестера.
     - Дополнительная  информация,  человек  Форрестер.  Ваш  работодатель
отказался  от  автоматизированных   услуг   из   соображений   отказа   от
афиширования. Его требование и желание  -  субъективность,  даже  в  ущерб
точности  информации.  Работодатель  практически  не  знаком  с   историей
человечества, культурой и обычаями...
     - Еще бы! - закричала девочка.
     - ...И дополнит ваши услуги необходимой компьютерной информацией.
     Форрестер прервал методичный рассказ инджойера:
     - Довольно. Когда собеседование?
     - Человек Форрестер, вы уже прошли его.
     - То есть, я получил работу? Но... но что мне делать дальше?
     -  Человек  Форрестер,  я  обрисовал  в   общих   чертах   процедуру.
Пожалуйста,  отметьте  для  себя  следующий  сигнал.  -  Раздался   легкий
отчетливый перезвон. - Данный сигнал указывает на сообщение  работодателя.
По условиям  контракта  по  найму,  вы  не  можете  отказаться  от  приема
сообщений во временной промежуток с 10.00 до  14.00  по  рабочим  дням.  В
остальное время и даже по нерабочим дням вы обязаны прослушать сообщение с
задержкой, на момент приема не превышающей двенадцати часов. Благодарю  за
внимание, человек Форрестер.
     "Вот и все", - подумал Форрестер.
     Оставалось узнать, что беспокоило детей.
     - Ну, и что грызет вас?
     Они перешептывались, не отрывая глаз от Форрестера. Мальчик спросил:
     - Как понять - грызет, Чарлз?
     - Почему вы ведете себя странно? - поправился Форрестер.
     - Пустяки.
     - Н_е_с_у_щ_е_с_т_в_е_н_н_ы_е_ пустяки, - поправила его сестра.
     - Выкладывайте.
     - Просто мы впервые встретили человека,  согласившегося  работать  на
н_и_х_! - ответила девочка.
     - Ничего не понял. Работать на кого?
     - Инджойер  сказал  тебе,  Чарлз!  Ты  пропустил  все  мимо  ушей,  -
рассердился мальчик, и в разговор тут же вклинился звонкий голос девочки:
     - О Пот, Чарлз! Разве ты не понял, на кого работаешь?
     Форрестер глубоко вздохнул и пристально оглядел их. Он убеждал  себя,
что перед ним всего лишь дети, к которым он привязан, но они этим утром по
непонятной  причине  решили  разозлить  его.  Он  сел  и  взял   инджойер.
Внимательно изучив  скопление  кнопок  и  найдя  искомую  -  прозрачную  и
округлую, он повернул инджойер, направив сопло на открытый  участок  руки,
потом нашел кнопку.
     К счастью, он выбрал правильную кнопку. Он  не  знал,  что  за  туман
окутал запястье, но ожидаемый эффект был достигнут  и  напоминал  действие
супертранквилизатора: сознание прояснилось, пульс замедлился, и  Форрестер
спокойно, хотя и громко, обратился к инджойеру:
     - Машина! И какого потного черта ты выбрала мне в боссы?
     - Вывести на экран изображение работодателя, человек Форрестер?
     - Конечно, черт возьми!
     - Следите за стеной обзора, человек Форрестер.
     Форрестер,  не  отрываясь,  смотрел  на  стену,  ошеломленно   глотая
подступивший к горлу ком.
     Форрестер был вынужден признать что  не  ввел  ограничение  на  выбор
работодателя. Он был готов принять почти  любое  предложение,  но  тем  не
менее удивился.
     Он не ожидал, что у его босса будет ярко-зеленая шерсть  или  диадема
маленьких глаз, расположенных вокруг шеи  вытянутой  остроконечной  головы
или щупалец. Он не ожидал, что им окажется враг, принадлежащий к расе, чье
присутствие  в  космосе  вынудило   испуганное   человечество   заниматься
бесконечными  отработками  воздушных  налетов,   разрабатывать   программы
вооружений и космической разведки...
     Короче, боссом Форрестера стал сирианин.





     Новые служебные обязанности Форрестер мог выполнять  в  любом  месте,
где бы ни находился. Он предпочел вернуться в "родное гнездо",  где  после
сражения с инджойером  и  стеной  обзора  получил  общее  представление  о
сирианах и о том, что они делали на Земле.
     Их было всего одиннадцать, как он выяснил. И они оказались на планете
не как туристы и не как дипломаты. Они считались пленными.
     Около тридцати лет назад первые космические корабли вошли в контакт с
форпостами сирианской цивилизации, по  уровню  технологий  сопоставимую  с
человеческой,  но  разнящуюся  по  внешнему  виду   разумных   существ   и
социальному устройству. Исследовательский земной отряд,  производя  осмотр
планет  за  пределами  Солнечной  системы,  наткнулся  на   кольцеобразный
сирианский корабль, находившийся на орбите одной из планет.
     Форрестер, получив эту информацию, осознал, сколь громадны пробелы  в
его знаниях. Почему  никто  не  рассказал  о  том,  что  люди  исследовали
космические пространства за пределами Солнечной системы? Где находилась та
система? Что такое "орбитальное  кольцо"?  Форрестер  был  сбит  с  толку,
озадачен. Очевидно,  орбитальное  кольцо  не  принадлежало  сирианам,  как
впрочем и землянам. Но он поставил мысленный барьер перед  многочисленными
и бесконечными вопросами и сосредоточился на первой встрече с сирианами.
     Земной корабль был  готов  к  охоте  на  медведя.  И,  когда  медведя
обнаружили, нажали на все кнопки. Командира корабля не  проинструктировали
о дискретной вероятности контакта с инопланетянами и  действиях  в  случае
такового контакта. Командир не терял времени  на  обсчет  вариантов.  Весь
комплекс   вооружений   земного   корабля   обрушился   на    приземистый,
асимметричный сирианский корабль: лазеры, снаряды, ракеты и энергетические
ловушки для разбалансировки и выведения из строя  приборов.  У  сириан  не
было  шансов.  За  исключением  немногих,  случайно  оставшихся  живыми  в
космических резервуарах - эквивалент скафандров - весь экипаж погиб вместе
с кораблем.
     Земляне  с  максимальной  осторожностью  транспортировали   уцелевших
сириан на борт, развернули корабль и  улетели  домой.  Много  лет  спустя,
дистанционно управляемые зонды осторожно приблизились к месту "сражения" и
обнаружили, что обломки сирианского корабля исчезли: очевидно, их  забрали
неизвестные спасательные службы. После этого зонды вернули.
     Четырнадцать  сириан  уцелели  после  нападения  землян,  одиннадцать
оставались живы до настоящего момента и находились на Земле.
     Форрестер, изучая с экрана материал о сирианах,  под  бодрый  рассказ
инджойера о фактах ссылки, не мог не почувствовать легкой симпатии к  ним.
Тридцать лет заточения! Они уже состарились. Осталась ли  у  них  надежда?
Или только отчаянье? Ждут ли их жены  и  дети  в  гнезде,  в  инкубаторном
бассейне или в тоннеле?
     Инджойер умалчивал  об  этом.  Он  рассказал,  что  сириан  тщательно
изучали и обсуждали, дебатировали о них бесконечно, а затем освободили.
     Освободили под домашний арест.
     Парламент передвижений издал в  отношении  сириан  закон.  Первое.  С
момента вступления  закона  в  силу  кардинальным  условием  жизни  сириан
становилось  полное  отсутствие  контакта  с  родной  планетой.  Считалось
вероятным, что сириане, обнаружив Землю, не станут  атаковать  ее,  однако
неоспоримым фактом это могло стать только в  случае  ненападения.  Второе.
Пленные сириане никогда не вернутся домой. Третье. Человечество  готовится
к нападению из космоса с надеждой, что таковое не произойдет.
     Сириан распределили на  Земле  -  по  одному  на  крупный  город.  Их
обеспечили  большими  субсидиями,  превосходным  жильем,  всем,  что   они
пожелают, за исключением свободы выезда и общения  с  себе  подобными.  За
каждым установили неусыпную слежку, и  не  только  с  помощью  инджойеров.
Транспондеры, хирургически имплантированные в нервную систему, соединялись
с  центральной  компьютерной  сетью.  Местонахождение  каждого  из  сириан
регистрировалось  ежесекундно.  Им  запретили  появляться  в  определенных
зонах:   космодромы,   атомные   станции   и   дюжина    других    классов
энергоустановок.
     В  случае  нарушения   посылалось   предупреждение.   Если   оно   не
останавливало сирианина,  в  его  центральную  нервную  систему  засылался
сильный болевой импульс. А если и он не имел воздействия или по какой-либо
причине  транспондер  выходил  из  контакта  с  центральным   компьютером,
отдавался приказ немедленного уничтожения. Троих инопланетян уже  постигла
такая участь.
     Раздался легкий перезвон, обзорная стена замелькала  изображением,  и
Форрестер оказался лицом к лицу с боссом.
     Он видел его изображение. Возможно, это тот  же  самый  сирианин.  Но
теперь он смотрел на Форрестера дюжиной малюсеньких глазенок,  обрамляющих
шею.
     - Ваше имя Чарлз Форрестер,  -  обратился  сирианин  на  глухом,  без
акцента английском. - Вы работаете на меня и называете меня Эс-Четыре.
     Речь  напоминала  модуляции  искусственного  голоса   робота.   Голос
инджойера был на порядок выше по качеству.
     - Хорошо, Эс-Четыре, - согласился Форрестер.
     - Расскажите о себе.
     Просьба была понятной и закономерной.
     - Хорошо, Эс-Четыре. С чего начать?
     - Расскажите о  себе  все.  -  Щупальца  медленно  извивались,  глаза
беспорядочно моргали, как огоньки на компьютере. С голосом  вышла  ошибка,
подумал Форрестер. Голос напоминал дубляж иностранного фильма на последнем
сеансе - в те незапамятные времена, когда были  и  иностранные  фильмы,  и
последние сеансы.
     - Пожалуй, - задумчиво  произнес  Форрестер,  -  я  начну  со  своего
рождения.  Я  родился  девятнадцатого  марта  1931  года.  Мой  отец,   по
специальности  архитектор,  в  тот  момент  был  безработным.   Позже   он
контролировал программу для ВПА. Мать...
     - Расскажи о ВПА, - перебил сирианин.
     -  Это  государственное  учреждение,  предназначенное   для   решения
вопросов  безработицы  во  время  депрессии.  В  те   годы   периодические
циклические дисбалансы в экономике...
     -  Без  лекций,  -  прервал  сирианин.  -  Объясни  функциональную  и
терминологическую сущность аббревиатуры ВПА.
     Обескураженный, Форрестер попытался конкретно изложить цели и  задачи
программы  по   безработице.   Только   конкретные   факты   удовлетворяли
инопланетянина. Сирианина явно не интересовали  отступления  Форрестера  в
анализ экономических теорий. Возможно,  он  был  приверженцем  собственных
теорий. Но его заинтересовали - по крайней мере, он выслушал не прерывая -
несколько  шуток  об  уборке  листьев  и   о   падении   сотрудника   ВПА,
облокотившегося о швабру, по которой тут же вмазал доброжелатель. Сирианин
слушал бесстрастно, ободок глаз поблескивал, но через  полчаса,  остановив
рассказ Форрестера о выпуске из школы, он сказал:
     - Продолжишь рассказ в другой раз, - и исчез.
     Форрестер остался  доволен.  Он  никогда  раньше  не  разговаривал  с
сирианином.


     Несмотря на романтический восторг детей, Эдне, выслушав  подробности,
категорически не одобрила поступок Форрестера.
     - Дорогой Чарлз, - терпеливо, но настойчиво заявила она. -  Они  наши
враги. Люди скажут, что ты совершил дурной поступок.
     -  Если  они  настолько  опасны,  то  почему  их   не   поместили   в
концентрационный лагерь?
     - Чарлз! Ты опять ведешь себя как камикадзе!
     - Или почему нет закона, запрещающего работать на инопланетян?
     Она  вздохнула,  отломила  для  пробы  кусочек   чего-то   съестного,
напоминающего засахаренную  орхидею,  потом  посмотрела  на  Форрестера  с
нежным участием.
     - Чарлз, человеческое общество - это не только _з_а_к_о_н_ы_. Помни о
п_р_и_н_ц_и_п_е_.  Есть  определенные  стандарты  хорошего  и  плохого,  и
цивилизованные люди подчиняются им.
     - Яснее ясного, - проворчал Форрестер. -  Хорошо  -  это  когда  меня
пытаются угробить; плохо - когда я пытаюсь воспрепятствовать этому.
     - Камикадзе  Чарлз!  Я  хотела  _п_о_д_ч_е_р_к_н_у_т_ь_,  что  Тайко,
например, предложил бы по  меньшей  мере  такую  же  сумму,  какую  платит
мерзостный сирианин, но за социально значимую работу.
     - Этот потный Тайко! - закричал  Форрестер.  -  Злобное  ругательство
вызвало у Эдне смех. - Я разберусь со своими делами сам!
     Они расстались друзьями.  Эдне  сослалась  на  встречу,  связанную  с
работой; а он, плохо понимая характер ее занятости, не  задавал  вопросов.
Он не нашел возможным расспросить ее о кроулинге - "ползанье на коленях" -
и не напомнил о предложении обсудить  выбор  имени.  Она  не  вернулась  к
данной теме, и он не имел ничего против.
     К тому же он хотел побольше пообщаться с  детьми.  С  их  помощью  он
выведал о сирианине больше, чем тот мог узнать о  нем.  Дети  выплескивали
информацию.  Получить  полное  представление  оказалось  делом  несложным.
Существенных фактов было немного. Например, все заложники  на  Земле  были
одного  пола,  среди  ученых  велись  жаркие  дискуссии  по  вопросу   его
определения. Структура и устройство семьи оставалось столь же неясным.  Но
вне зависимости от характера возможных отношений  на  планете  сириан,  на
Земле пленники не испытывали видимой  депрессии,  пребывая  в  разлуке  со
своими любимыми и близкими. Форрестер с нарастающим недовольством дослушал
информацию, хотя, как ему казалось, остались недосказанные или  выпущенные
из внимания факты. Он сказал:
     - Неужели вы хотите сказать, что единственный контакт с  инопланетной
цивилизацией свелся к уничтожению их исследовательского корабля?
     - Да нет же, Чарлз!  -  мальчик  был  снисходителен  по  отношению  у
Форрестеру. - Однажды мы дистанционно сканировали их  планету.  Но  данная
методика опасна. Опасна, судя по официальным сообщениям. Исследования были
свернуты. Хотя я бы продолжил их.
     - Как и в хромосфере Мира Цети, - живо добавила девочка.
     - Где?
     Мальчик сдавленно засмеялся.
     -  Вспомнил!  Вот  весело  было!  Мы  заполучили  ее  в   классе   на
экзаменационном путешествии.
     - Пот!  -  возбужденно  закричала  девочка.  -  Будет  здорово,  если
Форрестер попутешествует с нами. Я бы с радостью повторила поездку!
     Но вслепую Форрестер обещать не хотел. Он неуверенно напомнил:
     - Конечно. Но сейчас у меня трудности со временем. Вы забыли  о  моей
работе?
     - Пот, Чарлз, - с нетерпением произнес мальчуган. -  Времени  поездка
не займет. Ты же не летишь в космос. Это же конструкт.
     - Но как в жизни, - добавила сестра.
     - И все записано на пленку, - заботливо разъяснил мальчик.
     - Включай! - возбужденно приказала девочка. - Мира Цети!  Пожалуйста!
Ну, Тант, ты _о_б_е_щ_а_л_!
     Мальчик повел плечами, задумчиво, но хитро  взглянул  на  Форрестера,
нагнулся, сказал несколько слов  детскому  инджойеру  и  нажал  кнопку  на
обучающем столе.
     Детская комната мгновенно  исчезла,  и  их  окружила  стена  горячего
серого водорода и красного каления. Изображение быстро обрело  четкость  и
яркость.
     Форрестер и  двое  детей  сидели  на  мостике  космического  корабля.
Игрушки  исчезли,  мебель  заменили  блестящие  металлические  приборы   и
механизмы, играющие огоньками и попискивающие индикаторами. Через  внешние
прозрачные панели проникала смертоносная хромосфера солнца.
     Форрестер инстинктивно отпрянул, прячась от жара звезды... но секунду
спустя понял и принял идеально сотворенную иллюзию.
     - "Да восхищен будет Сам творец!" -  воскликнул  он.  -  Но  как  это
делается?
     - Какого Пота я знаю, - с легкой  издевкой  ответил  мальчик.  -  Это
штуковина с девятой фазы. Спроси инджойер.
     - Машина! Объясни!
     Без промедления  в  ответ  прозвучал  спокойный,  невозмутимый  голос
инджойера.
     - Человек Форрестер, феномен, в настоящий момент изучаемый вами, есть
фотическая проекция вибраторной занавеси.  Эффект  интерференции  вызывает
виртуальное изображение на поверхности  оптической  сферы,  геометрическим
центром каковой являетесь вы  и  ваши  юные  спутники.  Данный  конструкт,
который вы наблюдаете, есть  отредактированная  и  упрощенная  репродукция
скансиосъемки сирианского исследовательского корабля в атмосфере звезды...
     - Достаточно, - вмешался Форрестер.  -  Ответ  детей  мне  понравился
больше.
     Но мальчик строго сказал:
     -  Внимание,  Чарлз.   Программа   началась.   Вон   там   сирианский
разведывательный высокотермальный корабль, и мы идем на перехват.
     Резкий мужской голос прохрипел:
     - Буксировочный спейскрафт "Гиммел"! У звеньевого корабля неполадки с
двигателем! Подготовьте захват, стыковку и эвакуацию экипажа!
     - Есть! - закричал мальчик. - Тант, приступай к процедуре поиска!  Ты
за вахтенного, Чарлз!
     Пальцы мальчика замелькали  над  клавиатурой,  появившейся  считанные
секунды назад. Сестра подчинялась его командам, а когда  он  энергизировал
контур, воображаемый корабль начал выполнять  маневры.  Мальчик  развернул
корабль, и под резким углом на  скорости  прошел  через  фонтаны  горящего
газа.
     Форрестер не смог сдержать восхищения  перед  совершенством  иллюзии.
Все составные компоненты, за  исключением  излучаемого  тепла  и  ощущения
движения - были выполнены безупречно. И Форрестер  почти  ощущал  дрожь  и
ускорение подъема корабля,  ведомого  легким  прикосновением  к  клавишам.
Очевидно,  "Гиммел"  являлся  боевой  единицей  эскадрона,  посланного  на
авантюрную  миссию  без  плана  и  задания.  Форрестер  не  видел  ничего,
напоминающего сириан. Ничего, кроме змеевидных клубов газа, через  которые
продирался корабль. Но он ощущал присутствие  иллюзорных  кораблей.  Через
громкоговоритель доносились приказы, позывные, переговоры между  кораблями
эскадрона. Панель высвечивала их местонахождение, высоты над горизонтом  и
траектории полета в огненном газовом океане Мира Цети. Форрестер отважился
спросить:
     - Тант, а что делать мне?
     - Смотри за происходящим!  -  прошипел  мальчик,  его  внимание  было
полностью приковано к управлению. - Не мешай!
     Но сестра неожиданно закричала:
     - Вижу! Тант, вижу! Вон там!
     - О Пот! - в отчаянье простонал он. - Когда ты научишься  докладывать
по уставу!
     Она сдержала волнение и доложила:
     -  Борт  замечен.  Вектор  семь,   кажется.   Угловое   наклонение...
незначительное.
     - Приготовиться к захвату, - скомандовал мальчуган.
     Из-за  водоворота  красного  свечения  показалось,  исчезло  и  вновь
вынырнуло жирное червеобразное тело корабля -  черное  пятно  на  слепящем
глаза  экране.  Черная  обшивка,  черные  глазницы  иллюминаторов,  черная
хвостовая часть, где сопла изрыгали черный топливный выхлоп в ослепительно
яркую атмосферу. Двигатели корабля замерли, и усталый голос  прохрипел  из
громкоговорителя.
     - Торопись, "Гиммел"! Мы держимся на пределе!
     Они  подобрались  к  отбившемуся  от   эскадрона   "кораблю".   Струи
воспламеняющегося  газа  кренили  их  спейскрафт.   Форрестер   застыл   в
изумлении. За контурами беспомощного,  брошенного  командой  судна,  через
хромосферу, затмевая  радиационные  взрывы,  надвигалось  нечто  огромное,
устрашающее...
     - Пресвятой Боже! - крикнул он. - Сириане!
     Картина задрожала и исчезла.
     Они вернулись в детскую.  На  мгновение  Форрестер  ослеп,  но  затем
усталые  оптические  центры  понемногу  восстановились.  Он  увидел  стены
обзора, обстановку, знакомые детские лица. Экспедиция завершилась.
     - Весело? - спросила девочка, подпрыгивая от радости. -  Понравилось,
Чарлз? Весело было?
     Но брат с отвращением читал распечатку.
     - Тант, - проворчал он, - кто бы говорил! Погляди на  результаты.  Мы
запоздали  со  стыковкой.  Из  экипажа  в  три  человека  двое   засчитаны
мертвыми... а мы так и не приблизились к сирианам. Провалились из-за него.
     - Прости, Тант. В следующий раз буду  внимательнее,  -  с  раскаяньем
произнесла она.
     - Дело не в тебе. - Он взглянул на Форрестера и с горечью  сказал:  -
Для миссии с тремя членами экипажа установлены нормативы. Как будто он мог
чем-либо помочь в полете.
     Задумчиво Форрестер взял жезл  инджойера,  выбрал  кнопку,  приставил
отверстие к точке за ухом и нажал. Он не был уверен, что выбрал подходящую
для оказии смесь. Он  хотел  получить  состояние  спокойствия,  счастья  и
самоуверенности. Вместо этого он принял дозу эйфорика. Ладно, подумал  он,
это тоже сгодится.
     Он робко сказал:
     - Приношу извинения за срыв операции.
     - Не по твоей вине. Надо было думать, прежде чем приглашать в полет.
     - Жаль, что не заметили сириан, - с грустью сказала девочка.
     - Кажется, я видел их. Большой,  блестящий  корабль?  Двигавшийся  на
нас?
     Мальчуган оживился.
     - Не ошибся? Возможно, наши  дела  не  так  уж  плохи.  Отвечай,  эй,
монитор! - Он выслушал сообщение обучающей машины и улыбнулся. -  Получено
пробно-условное разрешение, - счастливо сказал он. - Повтор  на  следующей
неделе, Тант. На результат.
     - Как здорово.
     Форрестер прокашлялся.
     - Не расскажете ли, чем мы, собственно, занимались? - спросил он.
     На лицо мальчика легла маска менторства.
     - Мы провели имитацию атак на сирианский  исследовательский  отряд  в
хромосфере Мира Цети. Мне казалось,  ты  знал  об  этом.  Главная  цель  -
наблюдение, но контакт между нашим и сирианскими кораблями был вариационно
изменен в направлении конфликта.
     - А-а.
     Мальчик озадаченно посмотрел на Форрестера.
     - Дело в том, Чарлз, что по результатам полета мы получаем баллы.  Но
не волнуйся, ты не подвел нас.
     -  Ясно.  -  Ростки  новой  идеи  пробились  в  сознании  Форрестера.
Несомненно, спокойствие - результат смеси из инджойера, но... -  А  нельзя
ли показать новый материал о  сирианах.  Чтобы  я  вблизи  рассмотрел  их?
Например, эпизод первого контакта.
     - Ответ негативный. - И мальчик недовольно  посмотрел  на  сестру.  -
Конечно, это вина Тант. Она заплакала, когда сириан убили.  И  мы  ожидаем
нового брифинга, но уже когда подрастем.
     Девочка склонила голову.
     - Тогда мне было очень грустно, - защищалась она, - но можно показать
другое, Чарлз. Хочешь увидеть кокосовый орех на Луне?
     - Что?
     - О Пот! Смотри. - Мальчик  задумчиво  почесал  ухо  и  отдал  приказ
детскому инджойеру. Стена обзора опять затуманилась.
     - Предположительно, это другой корабль, но похожий  на  разыскиваемый
сирианами в атмосфере Мира Цети, - сказал  он  через  плечо,  одновременно
манипулируя обучающей машиной. - О нем мало что  известно.  Сделан  он  не
сирианами и не землянами. Никто  не  знает,  откуда  они  взялись,  но  их
превеликое множество. И сирианам, как и нам, ничего  не  известно  о  них.
Корабли очень старые. Этот - ближайший к Земле.
     Стены обзора показывали обратную сторону Луны. Белые хрустальные пики
и кратеры расположились  около  линии  раздела,  за  которой  расстилалась
черная мгла лунной  ночи.  Они  увидели  неглубокую  котловину  кратера  и
двигающиеся фигуры.
     - Это пленка, - сказал мальчик. - Без эффекта участия. Можно смотреть
сколько угодно.
     В кратере виднелись купола домов; вероятно - лаборатории  или  жилища
ученых - тех, кто изучал "предмет" в центре экрана, или  тех,  кто  изучал
его ранее, и, осознав непреодолимость загадки, сдался.
     Корабль напоминал кокосовый орех. Но к нему было применительно  любое
другое определение.
     Объект был яйцеобразным и косматым. Свисавшие усики не  имели  ничего
общего с органической живой материей. Они имели фактуру  стекла,  заключил
Форрестер, наблюдая, как усики отражают  и  преломляют  солнечный  свет  в
переливчатые полоски цвета. Объект достигал размеров локомотива.
     - Корабль пуст, Чарлз, - отважилась сообщить девочка. -  Все  корабли
пусты.
     - Но кто они такие?
     Девочка засмеялась.
     - Когда узнаешь - расскажешь. И нам сразу дадут двенадцатую фазу.
     Мальчик с теплотой в голосе произнес:
     - Теперь тебе известно столько же, сколько и всем.
     - Но сириане...
     - Нет, Чарлз. Сириане пришли позже, подобно нам. А корабль  находился
на Луне не менее двух гигалет. - Он выключил экран и радостно  спросил:  -
Ну, что ты еще хочешь узнать?
     Вопросов было много. И Форрестер лишний  раз  осознал  -  чем  больше
знает человек, тем ничтожнее его знания.
     Удивительно, но до этого момента он не задумывался, как много событий
происходит с человечеством за время "спячки"  землян  в  жидком  гелии,  в
одной из ванн больницы Западного филиала.
     Как приключенческая повесть в  журнале:  переворачиваешь  страницу  и
обнаруживаешь, что прошло десятилетие. И ты  совершенно  уверен,  что  эти
годы _н_е_с_у_щ_е_с_т_в_е_н_н_ы_ в судьбе героя; в противном случае  автор
непременно бы рассказал о них.
     Но  прошло  не  десять   лет.   И   годы   эти   невозможно   назвать
несущественными и незначительными. А главное  -  нет  автора,  который  по
желанию читателей может раскрасить "белые пятна".





     На третий день работы и шестой после выхода из  фризариума  Форрестер
чувствовал себя так, будто прожил миллион дней.
     Но  он  хорошо  учился,  внушал  Форрестер  самому  себе  в   немного
поздравительном тоне, и старательно готовил  "уроки".  Вопрос  заключается
лишь в периоде времени, когда все ответы откроются и он займет  подобающее
место в свободном масонстве героев.
     Между тем, он бы соврал, если бы сказал, что  работать  на  сирианина
было неприятно. Единственным человеком, выразившим неодобрение,  оказалась
Эдне, но ее с того самого дня Форрестер  практически  не  видел.  Сирианин
разрешил Форрестеру считать его мужчиной, хотя и не отверг противоположную
посылку, не вдаваясь ни в  какие  объяснения.  Любопытство  инопланетянина
было ненасытным, но  оно  уравновешивалось  терпением.  В  случаях,  когда
некоторые вопросы ставили Форрестера в тупик, сирианин предоставлял  время
для подготовки ответов.  Их  направленность,  к  его  удивлению,  касалась
прошлого. Сирианин даже объяснил  или  сделал  попытку  объяснить  причину
подобного интереса. С его точки зрения, текущее состояние любого  феномена
есть  прямое  и  очевидное  следствие  его  предыдущего  состояния,  и  он
интересовался именно предыдущими состояниями человечества.
     В мозгу Форрестера мелькнула мысль, что, оказавшись военнопленным  на
вражеской планете, он бы попытался заполучить информацию  о  вооружении  и
стратегии обороны. Но, не являясь сирианином, он не  стал  утруждать  себя
попытками мыслить, как инопланетянин: это, очевидно, было вне  его  сил  и
способностей. Поэтому он и отвечал на вопросы о  рекламных  агентствах  на
Мэдисон-авеню, о шумихе и ажиотаже вокруг матчей серии за Мировой кубок по
футболу, и каждый день звонил в банк и удостоверялся в поступившей на счет
ежедневной зарплате.
     И  наконец,  в  сознание  Форрестера  внедрилась  мысль,  что  деньги
по-прежнему оставались деньгами. На четверть  миллиона  долларов  все  еще
можно было  купить  равное  количество  товаров  и  услуг,  но  исходя  из
жизненных стандартов двадцатого века.  Инфляции  подвергся  не  доллар,  а
уровень жизни.
     На доллар все еще можно было купить тьму вещей. Что Форрестер успешно
и старательно проделывал.
     Как он выяснил, если постараться,  можно  прожить  даже  на  четверть
миллиона, но с условием  сохранять  потребности  1969  года.  Без  роботов
прислуги. Без современного медицинского обслуживания и,  прежде  всего,  -
отказавшись от пользования установками замораживания и сопутствующими этим
установкам   банками   органов,   от   протезирования,   антиэнтропических
химических смесей и так далее. И еще он не должен питаться  дорогостоящими
натуральными  продуктами,  не  путешествовать,  не  покупать   электронные
приборы... точнее, если жить, как крестьянин  конца  двадцатого  века,  то
тогда можно протянуть на эти деньги.
     Но не в данный момент. Денег все равно уже не было. Истрачено все, за
исключением нескольких десятков тысяч, оставшихся на счете в Девятнадцатом
хроматическом плюс зарплата, которую ежедневно перечисляет сирианин. Денег
хватит только на то, чтобы оплатить двухнедельное пользование  стандартным
инджойером. Причем - не позволяя себе излишеств.
     Форрестер смирился с ситуацией. Положение дел не тревожило его. Он не
опасался банкротства. Ведь в его силах теперь зарабатывать такие деньги, о
которых он раньше и не мечтал. Но  Форрестеру  не  давало  покоя,  что  он
явился объектом шутки: слишком многие хорошо посмеялись и над ним,  и  над
его четвертью миллиона. Но больше всего задевало  то,  что  Эдне  смеялась
вместе со всеми.
     Расплывчато, как слабые предрассветные  блики  в  пустыне,  Форрестер
предвкушал время, когда Эдне займет в его жизни важное место.
     Но она уже исподволь заняла это место, иронично думал он. По  крайней
мере, потенциально, она единственный претендент. И, в который уже раз,  он
ломал голову над ее предложением о выборе имени... И о том, почему она так
и не позвонила.
     Но то, что важно и существенно для одного  человека  в  некий  момент
жизни, заключил  Форрестер,  может  оказаться  просто  несущественным  для
другого. Он временно очутился в роли ученика  у  жизни.  Ждать,  работать,
набираться опыта и не искушать удачу - вот его задачи.
     Главное достижение ученичества - Форрестер научился быть скромным.
     Но  Форрестер  еще  не  столкнулся   со   странными   и   неприятными
обстоятельствами, которые сделают его самым ВАЖНЫМ человеком на Земле.
     Что сильнее всего озадачивало Форрестера в поведении  босса-сирианина
- существо было явно чем-то озабочено. Форрестер даже задал  инджойеру  по
этому поводу прямой вопрос.
     - Не уточните ли вы суть вопроса, человек  Форрестер?  Что  именно  в
поведении Альфарда Четыре Ноль-Ноль Тримата необъяснимо для вас?
     - Называй его просто сирианин. У него странная манера речи.
     - Возможно, человек Форрестер, это мой перевод.  Сирианский  язык  не
имеет грамматических времен и относится к Квази- Буманской категории. И  я
позволил  себе  перевод  с  приближением  по  нормам   английского   языка
двадцатого века. Но если вы хотите, то  я  дам  более  дословный  пересказ
или...
     - Нет, я не о том. Что-то у него на уме.
     Пауза. Секунда, другая.
     Форрестер знал уже  достаточно  много,  чтобы  оценить  происходящее.
Задержка ответа компьютера означала неординарность поставленной задачи. Но
инджойер ничего не объяснил, наоборот, сам обратился с просьбой:
     - Можете ли вы привести примеры, человек Форрестер?
     - Затрудняюсь. Но он проделывал некоторые  странные  вещи.  Например,
имеет ли он право гипнотизировать меня?
     Новая пауза. Затем инджойер сказал:
     - Не могу ответить, человек Форрестер.  Но  советую  вам  действовать
осторожнее.
     Форрестер и без совета инджойера старался действовать осторожнее. Но,
тем не менее, он был в замешательстве.
     Сирианин  больше  не  пытался  гипнотизировать  Форрестера  -  "чтобы
вытащить   на   свет   забытый   фактологический   материал   и    стертые
психологические травмы прежней жизни", - но его по-прежнему  было  нелегко
понять.
     - Объясни основные положения института брака.
     И Форрестер  в  игривой  манере,  но  настойчиво  объяснил  сирианину
неотвратимость сексуального импульса и потребности, но не для всех,  иметь
семью, что и послужило причиной возникновения формального института  брака
для умасливания противников незаконного поведения.
     - А торговые скидки? - раздался громкий, пустотелый гм Ос.
     И Форрестер принялся как можно тщательнее объяснять запутанные нюансы
розничной торговли в супермаркетах.
     -  Вы  нарушили  или  не  нарушали   законодательные   принудительные
программы? - совершенно не к месту спросил сирианин.
     В этот день их беседа длилась как никогда  долго.  Как  Форрестер  ни
старался, но четко изложить идею личной этики - законы, не  нарушаемые  по
причине их моральной  правоты,  и  законы,  преступаемые  всеми  из-за  их
моральной неуместности, - он так и не смог.
     Он сочувствовал сирианину, что заставляло его корпеть  над  домашними
заданиями долго и усердно.
     Но Форрестер не пренебрегал и собственными  домашними  заданиями.  Он
приказал инджойеру показать записи дистанционной разведки планеты сириан.
     Он полагал, что сириане - бумажные тигры, но оказалось, что и  у  них
есть клыки. Окруженная мощными крепостями и имея в  распоряжении  быстрые,
мощные боевые корабли, жалящие, как настырные осы, система  сириан  являла
собой хорошо сбалансированную грандиозную  вооруженную  структуру.  В  нее
входило около  дюжины  планет;  две  на  орбите  Трои  вокруг  Сириуса  Б,
остальные - на спутниках большой белой звезды. Все планеты были освоены  и
заселены. И все - защищены.
     Разведывательным зондам землян повезло - или не повезло? - заснять на
пленку военные учения. Сириане относились к учениям  крайне  серьезно.  На
сокращенной, но хорошо смонтированной записи  Форрестер  увидел  и  гибель
существ, и уничтожение техники, что могло быть объяснено лишь  грандиозным
разгулом  милитаризма.  Сотни  больших  кораблей  были  повреждены,  часть
уничтожена.  Флотилии  сошлись  у  покрытого  льдом  спутника  близлежащей
планеты...  И  на  глазах  Форрестера   корабли   превратились   в   груду
расплавленных обломков.
     Пленка оборвалась. Очевидно, операторы  зондов  намеренно  прекратили
съемку. Безопасней  оставить  сириан  без  наблюдения,  но  в  покое,  чем
рисковать - привлечь их внимание к зондам.
     Форрестер больше не пытался пригласить сирианина в гости.


     На пятый день новой жизни  Форрестер  встал  под  понукания  кровати,
заказал стандартный дешевый завтрак (оказавшийся вкуснее, чем его  прежние
любимые блюда), выслушал сообщения и приступил к работе.
     Гордясь вновь приобретенными навыками, он приказал инджойеру  выбрать
и  запомнить  маршрут  в  подземное  безбрежие   Американского   архивного
института. Зеленые указательные стрелки зажигались на полу.  Он  вышел  из
комнаты,  следуя  за  стрелками,  сел   в   таксо-лифт,   который   помимо
традиционного вертикального движения был приспособлен и к горизонтальному,
и перебрался в соседнее здание.  Форрестер  пересек  фойе,  где  грохотали
машины, сортировавшие  устаревшие  библиотечные  карточки,  и  оказался  в
сводчатом зале, в котором хранились архивные документы, к которым его босс
проявил явный интерес.
     Инджойер отрывисто произнес:
     - Проинформируйте меня о термине "Космическая экспансия".
     Форрестер оторвался от просмотра микрофильма.
     - Привет,  Эс-Четыре,  -  сказал  он.  -  Сейчас  я  занят  тем,  что
просматриваю материалы об основании Общества Нед Луд, как ты просил  меня.
Весьма интересно. Одно время эти парни крушили компьютеры...
     - Ты сворачиваешь  исследование  Общества  Кед  Луд  и  излагаешь  по
пунктам мотивы, по которым два региона вашей планеты начали  соревнование:
кто первым доберется до Луны.
     - Хорошо. Дай мне несколько минут, и я закончу просмотр материала.
     Ответа  не  последовало.  Форрестер  пожал  плечами  и   вернулся   к
микрофильмоскопу. Луддиты  в  начале  своей  деятельности  были  настроены
весьма решительно: в то время  как  Тайко  становился  в  смешные  позы  и
увещевал, его предшественники вели общенациональный крестовый  поход;  они
разрубали топорами компьютеры и воинственно вопили: "Человеку - работу для
человека! Машины в бухгалтерию!"
     За чтением он позабыл о звонке босса. Затем:
     - Человек Форрестер! - прогремел инджойер.  -  Получено  два  срочных
уведомления о намерениях.
     К Форрестеру обращался главный компьютерный  центр,  а  не  глубокий,
отдаленный, нерезонирующий голос сирианина.
     Форрестер застонал:
     - Неужели опять!
     - Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор...
     - Чуяло мое сердце, - пробормотал Форрестер.
     -  ...заявляет,  что  он   реактивировал   охотничью   лицензию.   Вы
уведомлены, человек Форрестер. Действия согласно уведомлению.
     -  Уведомлен!  Уведомлен!  -  передразнил  Форрестер.   -   Зачитывай
следующее сообщение.
     - Человек Форрестер, сообщение от Альфарда Четыре Ноль-Ноль  Тримата,
- сказал инджойер; затем, чуть отбросив чопорность, - или  Эс-Четыре,  как
вы называете его. Уведомление о  прекращении  найма.  Гарантии  соблюдены,
уведомление   оплачено.   Причина:   отказ   от   приемлемого   требования
работодателя исследовать вопросы,  касающиеся  первоначальных  разногласий
между США и СССР по космическому зондированию.
     Форрестер запротестовал.
     - Остановись! Это очень смахивает на...  Что  за  бред!  Эй,  я  что,
уволен?!
     - Человек Форрестер, - заявил инджойер,  -  утверждение  истинно.  Вы
уволены.


     Первый шок прошел. Но Форрестер  не  особенно  сожалел,  несмотря  на
чувство обиды. Он не сомневался, что все служебные обязанности выполнялись
предельно четко. Учитывая характер работы. Учитывая босса.
     Надо  отметить,  у  работы  были  свои  недостатки,  включая   крайне
нелестные реплики Эдне и детей о работе "на врага".
     С легким сердцем Форрестер вычеркнул из своего сознания  сирианина  и
проинформировал инджойер о желании найти новую работу.
     Он получил ее довольно скоро: дубль-слежение за уровнем  радиации  на
подземной  атомной  станции,  расположенной  под  озером  Мичиган.  Оплата
удивительно высокая, а работа не обременительная.  Не  прошло  и  двадцати
четырех часов, как Форрестер сделал для себя открытие: премиальные выплаты
производились соответственно выбросам жесткой радиации, случавшимся  через
непредсказуемые временные интервалы. Его предшественник - а точнее все его
предшественники - покоились в морозильных подводных отсеках в форме блоков
низкотемпературного вещества в ожидании  открытия  совершенной  технологии
вывода  радиационных  отходов  из   клеток   тела.   Инджойер   откровенно
проинформировал,  что  период  вероятного  ожидания  перед  оттаиванием  и
реставрацией, который зависел от темпа прогнозирования базисных  открытий,
оценивался, по минимальному приближению, в две тысячи лет.
     Форрестер взорвался:
     - Спасибочки! - прорычал он. - Увольняюсь Да и какого  дьявола  здесь
нужен человек?
     - На случай отказа электроники, - проворно  объяснило  устройство.  -
Органический  контролер  может  сохранить  потенциал  голосовой  связи   с
центральным компьютером, предусматривая аварийное реагирование...
     - Это не более, чем риторический  вопрос.  Забудь  о  нем,  -  сказал
Форрестер и  вдавил  в  панель  кнопку  лифта,  который  поднимет  его  на
платформу на поверхности озера, а затем довезет до города. - А  почему  ты
не предупредил, что эта работа убьет меня?
     - Человек Форрестер, - серьезно сказало устройство, - подобный вопрос
не задавался вами. Прошу извинения, человек Форрестер, но вы вызвали лифт.
Окончание вашей смены через три часа. Вы не должны оставлять  станцию  без
присмотра.
     - Согласен, что не должен. Но я все равно ухожу.
     - Человек Форрестер, должно предупредить вас...
     - Если я правильно прочел табличку на поверхности, то  эта  установка
функционирует сто восемьдесят лет. Держу пари, экстренные системы контроля
ни разу не отказали. Я прав?
     - Утверждение истинно, человек Форрестер. Тем не менее...
     - Хватит кудахтать. Я ухожу. - Двери лифта раздвинулись; он вошел,  и
створки замкнулись следом за ним.
     - Человек Форрестер, вы ставите под угрозу...
     -  Заткнись.  Опасности  нет.  Худшее,   что   может   произойти,   -
кратковременная остановка. А в город пойдет энергия от других генераторов,
пока поломку не устранят. Так?
     - Да, человек Форрестер, но опасность...
     - Ты слишком много препираешься. Разговор окончен. Наверх! - приказал
Форрестер. - Да, забыл. Подыщи другую работу.


     Инджойер не выполнил приказания.
     Шло время, и никаких результатов. Устройство перестало даже  говорить
с Форрестером.
     Возвратившись в квартиру, Форрестер спросил у инджойера:
     - Ну и в чем дело? Компьютеры  не  подвержены  человеческим  эмоциям.
Если ты обиделся, так и быть - прости.
     Ответа не последовало. Инджойер молчал.
     Стены обзора не зажглись.
     Заказанный ужин подан не был.
     Комната стала мертва.
     Форрестер, поборов гордость, отправился к Эдне  Бенсен.  Дома  ее  не
оказалось, но дети пригласили его войти. Он сказал:
     - Дети, у меня проблема. Кажется, я сжег в инджойере предохранитель.
     Они в смущении  смотрели  на  Форрестера.  Спустя  мгновение  у  него
возникло подозрение, что он опять совершил промах.
     - В чем дело, Тант? Очередное собрание клуба? Да, Мим?
     Дети весело рассмеялись. Форрестер раздраженно сказал:
     - Хоть я пришел сюда не смеяться, но все-таки разъясните смысл шутки.
     - Ты назвал меня Тант, - смеялся мальчуган.  Сестра  хихикала  громче
брата.
     - И это не самое смешное, Тант. Меня он назвал Мим! Чарлз, неужели ты
совсем ничего не знаешь?
     - Я знаю, что у меня неприятности, - натянуто  сообщил  Форрестер.  -
Инджойер перестал работать.
     Детские глаза округлились, рты приоткрылись от удивления.
     - Ой, Чарлз! - очевидно, масштаб катастрофы пробил бреши в обороне. И
все их детские заботы, занимавшие  мысли  на  момент  прихода  Форрестера,
отошли на второй план. Сейчас внимание детей было  полностью  приковано  к
Форрестеру.
     Он натужно произнес:
     - Я хочу знать, что произошло.
     - Узнаем! - закричала Мим.  -  Спеши,  Тант!  Бедняга  Чарлз!  -  Она
смотрела на него, как на прокаженного: с ужасом и с состраданием.
     Мальчик знал, какие практические шаги  нужно  предпринимать  или,  по
крайней мере, он знал достаточно, чтобы вычислить ошибку Форрестера. Через
детский  инджойер  мальчик  адресовал  вопрос  в  центральный   компьютер,
выслушал, вытаращив глаза, неразборчивый ответ и повернулся к Форрестеру.
     - Чарлз! Великий Пот! Ты без разрешения покинул рабочее место!
     - Да, - согласился он, прерывая паузу. - Я поступил непродуманно,  а?
Я поторопился?
     - Поторопился?
     - Сглупил, - уточнил Форрестер. - Мне жаль.
     - Жаль?!
     -  Если  вы  повторите  все  сказанное  мной,  -  задумчиво  произнес
Форрестер, - я наверное, просто сойду с ума, так что лучше  вообще  ничего
не говорите. Согласен, я наломал дров. Полностью это признаю.
     - Да, Чарлз, - сказал мальчик. - Но тебе, должно быть,  не  известно,
что ты потерял все свое жалование.  У  тебя  ничего  больше  не  осталось.
Возможно, лишь  небольшие  суммы,  автоматически  переводимые  на  будущие
расходы по замораживанию, но ни доллара наличных. И, таким образом,  ты...
- мальчик замялся, губы с трудом выдавили слова. - Ты разорен, - прошептал
он.
     Возможно, Форрестер за свою жизнь  слышал  слова  и  похуже...  но...
оказаться  нищим  в   век   невероятного   изобилия   и   безостановочного
потребления?  Нищета  была   равнозначна   смерти.   Форрестер   обреченно
развалился в  кресле,  девочка  подбежала  к  нему  и  услужливо  заказала
выпивку. Он отпил с благодарностью, и стал ждать действия алкоголя.
     Безрезультатно. Разумеется, это была лучшая "выпивка", которую только
могла заказать у детского инджойера девочка. Жаль только, что крепость  не
превышала уровня лимонада.
     Он отставил стакан и сказал:
     - Я правильно понял: они отключили инджойер потому, что я не заплатил
по счетам?
     - Можно сформулировать и так.
     - Хорошо, - кивнул Форрестер. - Первоочередная задача -  восстановить
кредит? То есть достать кругленькую сумму денег.
     - Да, Чарлз! - закричала девочка. - Это решит все!
     - Но как мне сделать это?
     Дети беспомощно переглянулись.
     - Как мне поступить?
     - Великий Пот, Чарлз. Все просто! Найди новую работу.
     - Но инджойер отказывается искать вакансии.
     - Пот! - Мальчик упрямо посмотрел на инджойер,  взял  в  руки,  потом
потряс и положил на стол.
     - Плохи дела. Подождем Мим. Вероятно, только она поможет тебе.
     - Ты действительно думаешь, что поможет?
     - Нет. То есть, я не знаю, каким образом...
     - Так что же делать?
     Мальчик выглядел озадаченным  и  немного  напуганным.  Форрестер  был
уверен, что сам он выглядел ничуть не  лучше.  Да  и  чувствовал  он  себя
погано.
     Разумеется, убеждал он себя, Хара еще раз может помочь, опыт  у  него
имелся. Или Тайко, проявив понимание и забыв о гордости,  снова  пригласит
его работать на луддитов.
     Но он сомневался в реальности обеих возможностей.
     Девочка, не глядя на Форрестера, отошла в сторону и начала говорить с
инджойером. Наверное, продолжила прерванную его приходом игру,  с  горечью
заключил Форрестер. Но он знал, что несправедлив к ним. Они - только дети,
и у него нет права ожидать от детей разрешения проблем взрослых. Тем более
в ситуации, когда взрослый  человек  -  сам  Форрестер  -  оказался  не  в
состоянии разрешить проблему. Внезапно мальчик произнес:
     - Совсем забыл, Чарлз. Мим сказала,  что  Хайнци  вновь  охотится  на
тебя?
     - Как будто я не  знаю.  -  Данная  угроза  поблекла  в  сравнении  с
катастрофой неплатежеспособности.
     - У тебя очередная проблема, -  "порадовал"  мальчик.  -  Отсутствует
инджойер: кто предупредит тебя о появлении Хайнци?  Возможно,  ты  не  все
знаешь о процедуре реверса смерти. Если тебя убьют и нет кредита, тебя  не
заморозят. Правда, существует шанс, что тебе как-то  удастся  аннулировать
боны.  Тогда  Хайнци,  опротестовывая   выплаты,   будет   иметь   большие
неприятности. Они не захотят  оказаться  с  неплатежеспособным  трупом  на
руках.
     - Я ценю их трудности.
     - Мне показалось, что тебе будет небезынтересно узнать об этом.
     - Ты, как всегда, прав. - Взгляд Форрестера скользнул в сторону - Мим
или как тебя называть. Что ты делаешь?
     Девочка  отвела  взгляд  от  инджойера,  лицо  ее  раскраснелось   от
возбуждения.
     - Я, Чарлз?
     - Да. Я слышал, как ты упоминала мое имя.
     - Да, Чарлз. Я выдвинула твою кандидатуру на прием в наш клуб. Да  мы
же рассказывали о нем.
     - Очень мило, - с горечью сказал Форрестер. - Ресторан имеется?
     - Это совсем другой клуб, Чарлз. Ты ничего  не  понял.  Клуб  поможет
тебе. И уже поступило первое предложение.
     Он был настроен скептически.
     - Рациональное?
     - О Пот!  Конечно,  да!  Выслушай,  что  сказал  Тарс  Таркас:  пусть
спустится он на дно мертвых морей и  старинных  городов.  Пусть  придет  к
призракам старого Джесума.
     Форрестер устало пытался расшифровать значение сообщения.
     - Абсолютная бессмыслица! - сказал он.
     - Ты не прав! Все ясно, как щупальца кокоса обратной стороны Луны. Он
считает, что ты должен спрятаться у забытых людей.





     Десять минут ходьбы от дома Эдне Бенсен, и он  спустился  на  уровень
подземных площадей, переулков и тупиков, туда, где жили забытые люди.
     Форрестер шел без провожатого, без инджойера, который  бы  высвечивал
зеленые указательные треугольники. Крадучись,  он  пересек  полосу  травы,
увернулся от ревущего ховеркара - теперь  его  жизнь  была  только  в  его
собственных руках - и вышел к стоэтажной башне. Навстречу смиренно  шагнул
человек, которого Форрестер смутно припоминал.
     - Незнакомец, - сказал мужчина с мольбой в  голосе.  -  У  меня  была
ужасная жизнь. Все началось с закрытия шахт и болезни моей жены Мери.
     - Приятель, - спросил Форрестер. - А не ошибся ли ты номером!
     Мужчина отступил на шаг и внимательно оглядел Форрестера с головы  до
ног.  Был  он  высокого  роста,  худой,  с  темной  кожей   и   терпеливым
интеллигентным лицом.
     - Не тебя ли я раскрутил, когда ты приперся сюда с двумя малолетками?
- обвиняюще произнес он. - Откинул полташку, кажется.
     - У тебя прекрасная память. Но тогда я был при деньгах;  а  сейчас  я
разорен. - Форрестер оглядел негостеприимные высотные здания и сквер. -  Я
буду очень признателен, -  добавил  он,  -  если  вы  скажете,  где  можно
заночевать.
     Мужчина настороженно огляделся вокруг, подозревая  некий  подвох,  но
затем заулыбался и протянул руку.
     - Добро пожаловать в клуб, - сказал он. - Уитлоу. Джерри Уитлоу.  Что
произошло?
     - Уволили, - напрямик вывалил Форрестер и затем представился.
     - Такое с каждым бывает, - посочувствовал Джерри  Уитлоу.  -  Смотрю,
вроде без инджойера, но как-то сразу и не смекнул. Посчитал,  о  Пот,  что
очередной зеленый забыл захватить его с собой.  Но  тебе  надо  немедленно
достать штуковину.
     - Зачем?
     - О Пот! Ну, удивил! Да ты желанная дичь  для  любого  охотника.  Они
наезжают в район, замечают твое банкротство... Черт,  да  тебе  и  дня  не
продержаться. - Он отстегнул от ремня инджойер -  или  то,  что  Форрестер
принял за оный, - и гордо протянул его. - Подделка. Усек? Но как две капли
похож  на  настоящий.  Кого  хочешь  одурачит.  Держу  пари,  ты  тоже  не
разобрался.
     Форрестер действительно принял его за настоящий. Но  когда  поднес  к
глазам - подделка стала очевидна. Очень  легкий  -  видимо,  штамповка  из
пластика, но раскрашен под настоящий инджойер.
     - Конечно же, не фурычит, - улыбался Уитлоу. - Но есть  преимущество:
можно не платить за аренду! Зато никто не  привязывается.  А  без  него  -
любой извращенец, оттягивающийся на тотальной смерти, в три секунды уложит
меня.
     Он  ненавязчиво  взял  жезл   из   рук   Форрестера   и,   оценивающе
прищурившись, поглядел на него.
     - Тебе надо достать такой же.  И  тебе  чертовски  повезло,  прямо  с
первой попытки. Через два дома живет парень, делающий их  на  продажу.  Он
мой друг. Держу пари, он уступит индж за... черт!... за смехотворную сумму
в сто баксов!
     У Форрестера изумленно приоткрылся рот.
     - Восемьдесят? А семьдесят пять?
     - Уит, - честно сознался Форрестер. - У меня нет и десяти центов.
     - Пот! - с уважением воскликнул Уитлоу. Затем  пожал  плечами.  -  А,
черт! Нельзя допустить, чтобы тебя шлепнули за паршивые пятнадцать баксов.
Так и быть, подсоблю.
     - Пятнадцать?
     Уитлоу улыбнулся.
     - Мои комиссионные.  Отдашь,  когда  накопишь.  Топай  за  мной.  Без
знакомств ты здесь пропадешь.


     Забытые люди жили на задворках Великого Мира, раскинувшегося наверху,
но Форрестеру показалось, что и внизу не  бедствовали.  Джерри  Уитлоу  не
шиковал, но и не голодал. Чистая одежда  в  хорошем  состоянии,  спокойные
манеры. Вероятно, заключил Форрестер, когда  освоюсь,  такая  жизнь  может
даже нравиться.
     Уитлоу оказался первоклассным учителем, хотя  имел  один  недостаток:
рот его практически не закрывался. Он провел  Форрестера  через  подземные
лабиринты и мосты, о которых даже не подозревал Форрестер,  не  переставая
болтать. В основном - о своей жизни.
     - ...уволили с шахты. Оказался я, приятель, без работы.  Семья  висит
на шее. Кое-как перебивались. Потом заболела Мери. Пришлось  обратиться  к
чинушам. Пришел к ним один, направили на  курсы  переподготовки,  закидали
тестами, и - Боже Потный! - не поверишь, Чак, набрал я столько баллов, что
у них головы ходуном заходили. Затем опять школа и...
     Уитлоу остановился и настороженно посмотрел вверх. Они находились  на
участке,  зажатом  двумя  огромными  зданиями,  под  крошечным   квадратом
открытого неба. Он схватил Форрестера за руки  и  затащил  в  подвал,  где
инджойерных дел мастер содержал лавку.
     - Будь осторожен! - свирепо прошептал он. - Наверху караулит айер.
     Смысл слова ничего  не  сказал  Форрестеру,  зато  он  понял  все  по
интонации. Они побежали, каждый своим извилистым маршрутом, но возле лавки
индж-мастера, которая находилась в червеобразном отростке  внутри  здания,
оказались практически одновременно.
     Некогда в этом аппендиксе хранилось какое-то оборудование, потом  оно
устарело,  было  вывезено,  а  помещение  осталось  пустовать.  Коротышка,
торгующий инджойерами, занимал три комнаты на трех разных уровнях.  Каждая
комната имела выход-тоннель в полтора метра  шириной.  В  целом  помещения
составляли причудливую хитросплетенную сеть.  В  один  из  таких  тоннелей
юркнул Форрестер, следом за ним - Уитлоу.
     Было темно. Форрестер бежал по неровному полу, пригибаясь,  чтобы  не
удариться головой, до тех пор, пока наступившая кромешная тьма  и  выбоина
не остановили его и не опрокинули на жесткий каменный пол.
     Судорожно дыша, он не осознавал причину бегства,  но  Уитлоу  заразил
его своим страхом. Он пробудил в Форрестере сотню старых страхов; до этого
момента он почти не вспоминал об избиении  первого  дня...  Но  бегство  и
физические усилия акцентировали  полузабытую  боль  каждой  ссадины.  Бока
ломило, в голове шумело.
     С момента, как он стал забытым человеком, прошло ровно два часа.
     Форрестер лежал на холодном  каменном  полу,  слушая...  Тишина  была
полной, как и темнота.
     А преследователя, кого  так  опасался  Уитлоу,  рядом  не  оказалось.
Только человек-горностай способен догнать человека-кролика в этих  дебрях,
подытожил Форрестер; а в темноте  даже  у  кролика  могут  вырасти  острые
когти. Сумасшедшего марсианина хватало ему с избытком. А теперь...
     Он вздохнул и перевернулся на жестком полу. Интересно, что  произошло
с мебелью и аппаратурой, так необдуманно купленной для  квартиры,  уже  не
принадлежавшей  ему,  задумчиво   размышлял   Форрестер.   Существует   ли
компенсация, если он вернет все?
     Даже если компенсация существует, необходимого опыта для ее получения
у него нет. Форрестер с интересом подумал, а сможет ли Хара  вытащить  его
из данной передряги. Дабы получить ответ, он решил во что бы то  ни  стало
разыскать доктора.  Собственно  говоря,  в  том,  что  он  попал  в  столь
незавидное положение, есть и вина Хары...
     - Нет, - сказал Форрестер в темноту громко и отчетливо.
     Вины Хары нет и не было. Форрестер сам отвечал за свои  поступки.  За
два часа в шкуре забытого человека он осознал, что должен принять на  себя
ответственность за происшедшее. Не существует общества,  которое  охраняет
человека. Он попал в мир одиночек; он капитан своей судьбы,  хозяин  своей
души...
     И пленник собственных ошибок.
     Когда в темноте Уитлоу осторожно  произнес  его  имя,  Форрестер  уже
смирился с фактом одиночества в  этом  холодном,  жестоком  и  безработном
мире.
     Он осторожно перебрался через трубы, пересек ховертрассу, и  двинулся
к зданию, тысячи несущих конической  формы  колонн  которого  вонзались  в
газон. Свет, контролировавший рост травы, падал  из  аккуратно  спрятанных
светильников десятиакровой крыши.
     Уитлоу, к которому вернулась уверенность, довел Форрестера до колонны
с дверью, на которой красные буквы высвечивали надпись: "ЗАПАСНОЙ  ВЫХОД".
Он распахнул дверь, подтолкнув Форрестера, и закрыл ее за собой.
     - Чудненько, - жизнерадостно произнес  он.  -  Чуть  не  накрыли,  но
сейчас все в порядке. Проголодался?
     Форрестер предполагал устроить Уитлоу  допрос,  но  встречный  вопрос
проводника полностью отвлек его внимание.
     - Да! - с удивлением для самого себя выкрикнул Форрестер.
     - Засветился,  -  Уитлоу  улыбнулся.  -  И  горе  твое  не  останется
безутешным. Я крепко связан с одним субчиком, он работал  со  мной  еще  в
лабораториях  той  жизни.  Сейчас  он  программирует  диеты  и  всегда  из
продуктов для эксперимента подкидывает и на мою душу. Поглядим...
     Порывшись в шкафу,  он  вытащил  две  тарелки  в  термоупаковке.  Они
раскрылись от прикосновения, выставив напоказ ароматный ужин.
     -  Черт,  сегодня  он  в  ударе!  Это  тянет  на   копченые   устрицы
по-милански! Рубай от души, Чак. Гарантирую, такой еды даже  и  двенадцать
апостолов в глаза не видывали.
     Поглощая еду, Форрестер изучал  обстановку  комнаты,  в  которой  они
находились. Узкий коридор вел из здания в  бомбоубежище,  расположенное  в
подземном парке; его давно не активировали, так как  с  появлением  угрозы
нападения сириан на  двухсотметровой  глубине  были  построены  совершенно
новые убежища. Но забытое, полностью оснащенное  убежище  сохранилось  как
бесполезное напоминание о прошлом. Уитлоу экспроприировал его. Температура
строго контролировалась, электричество и водопровод остались  включенными,
и,  как  Форрестер  уже   заметил,   убежище   было   полностью   оснащено
оборудованием для хранения пищи. Уитлоу требовалось одно - достать  еды  и
забить ею пустующие объемы хранилищ.
     Форрестер  в  приятном  расслаблении  откинулся  на  спинку   кресла,
собираясь с силами, чтобы прикончить шоколадный мусс,  и  лишь  краем  уха
улавливал беспрерывный поток болтовни Уитлоу.
     - ...Закончил университет. Но  устроиться  по  специальности  горного
инженера не удалось. Я вернулся в университет и получил второй  диплом  по
электронике  твердых  структур.  Зазывалы  "Белл  Компани"  подкатились  с
предложением, я принял его и приступил к  работе  в  их  лаборатории.  Для
начала - за девять тысяч.  Пот!  Дела  повалили  в  гору.  Мери  временами
толстела, дети были в порядке. Но меня какое-то время мучил кашель, и...
     - Уит, - сказал Форрестер, - прервись на минуту. Один вопрос.  Почему
мы прятались от... репортера?
     Уитлоу насторожился.
     - Прости, - сказал он через минуту. - Все забываю, что  ты  зеленчик.
Значит, не в курсе об айерах, то есть репортерах?
     - Абсолютно.
     - Они хуже любой отравы. Вот самое главное, что тебе нужно знать. Они
как стервятники, которые, увидев труп, начинают кружить над  ним.  Свобода
прессы. Какой-нибудь идиот, получивший лицензию  на  убийство,  немедленно
оповещает  репортеров.  Он  расписывает  подробный  план  действий,  чтобы
репортеры подоспели к  кровопролитию.  Пресса  запечатлевает  убийство  на
пленку, а потом прокручивает через стены обзора. Особенная для них радость
- если убийца участвует в одном из турниров. Один такой на прошлой  неделе
был здесь. Он участник открытого национального чемпионата, и, потный Боже,
репортеры глазели из каждого облака.
     - Кажется, я  понял,  -  сказал  Форрестер.  -  Держась  подальше  от
репортеров, мы избегаем встречи с убийцами.
     - В этом есть логика, а?
     - Не знаю, есть или  нет,  -  скромно  ответил  Форрестер.  Он  начал
сожалеть, что так быстро последовал совету  детей,  не  желая  выслушивать
упреки Эдне. Он ощутил прилив злобы. Как посмел мир  так  пренебрежительно
отнестись к его жизни!
     Но ведь именно  этот  мир  подарил  ему  жизнь.  Много  веков  назад,
превратив в труп с сожженными легкими, его не закопали в землю, в  которой
он давным-давно растворился бы. Форрестер вздохнул, устроился поудобней  в
кресле и позволил Уитлоу убаюкать себя рассказами о его приключениях.
     - Сходил я к доктору, работавшему в компании, и  он  обрадовал  меня.
Рак. Но компания впихивала в программу  замораживания  своих  сотрудников.
Доложил я обо всем медикам. - Черт, - говорят они. - Рак  легких,  значит?
Ложись, будем замораживать твои кости...
     Расслабившись, слушая в пол-уха,  Форрестер  клевал  носом.  Странный
выдался день, подумал он, а затем заснул.


     - Чтобы жить  припеваючи,  следует  чрезвычайно  тщательно  подбирать
"клиентов", - поучал Уитлоу. - Неправильная  оценка  человека  приводит  к
печальным последствиям. Но, подыскав клиента и  правильно  обработав  его,
получаешь шанс  наткнуться  на  богатого  бездельника,  который  нацелился
совершить  экономическое  убийство,  но  который  безропотно  оплатит  все
расходы по  замораживанию  жертвы.  Однако  можно  напороться  на  убийцу,
который испытывает двойную радость от того, что жертва  останется  мертвой
навеки.
     Во  избежание  "неприятностей"  они   скрупулезно   изучали   каждого
потенциального клиента. Деловые люди, бизнесмены не совали носа на  нижний
уровень. Самые выгодные клиенты  -  разношерстные  "туристы".  Обычно  они
приходят   парами.   Один   -   "ведомый",   -   кому   показывали,   либо
свежеразмороженный новичок, либо только что вернувшийся космонавт. В любом
варианте "ведомый" для  убийства  еще  не  созрел.  Сложнее  было  оценить
компаньона - "ведущего", - того, кто показывал.
     - Поэтому я раскрутил именно тебя, Чак. А мальчик меня  не  волновал.
Хотя напороться на "детский" сюрприз можно элементарно.
     "Промысел" считался противозаконным, поэтому приходилось остерегаться
полиции.
     Полицейские не вмешивались, если только не  видели  явного  нарушения
закона или если человек не находился в  розыске.  И  уж  тогда  начинались
серьезные неприятности. Первый контакт Форрестера  с  полицией  произошел,
когда он в одиночку попытался  обработать  женщину.  Уитлоу  спрятался  за
кустом сирени и шепотом наставлял приятеля.
     - Эй, Чак! Видел? Выкинула хабарик. Десять против одного, что она  из
1980-го или того раньше. Обкатай ее, мой мальчик!
     Не успел Форрестер пройти и двух шагов, как  раздался  громкий  шепот
Уитлоу:
     - Фараон!
     Двухметровый полицейский в  голубой  форме  недвусмысленно  поигрывал
дубинкой.  Форрестера  предупредили,   что   это   инджойер,   напичканный
снотворными  или  слезоточивыми  аэрозолями  плюс   оружием.   Полицейский
вычислил Форрестера издалека и сразу же подошел к ним, покачивая  на  ходу
дубинкой; он остановился  и  уставился  на  Уитлоу,  который  прятался  за
сиреневым кустом.
     - Доброе утро, человек Уитлоу, -  вежливо  поздоровался  полицейский,
повернулся к Форрестеру и молча посмотрел ему в глаза, а затем произнес: -
Приятного вам дня, человек Форрестер, - и удалился.
     - Но как он узнал? - ошеломленно спросил Форрестер.
     - По сетчатке глаз. Не обращай  внимания.  Он  давно  бы  заграбастал
тебя, находись ты в розыске. Обожди маленько, пусть он отвалит подальше.
     Перспективный клиент удалился восвояси быстрее полицейского. Но,  как
вскоре усвоил Форрестер, не составляло труда подыскать  других  "лопухов".
Тщательно сторонясь  полицейских,  старательно  перенимая  опыт  и  навыки
Уитлоу в потенциальной оценке клиента, Форрестер забыл о времени. И нельзя
было сказать, что день прошел бездарно.  Погода  стояла  теплая  и  сухая,
зелень,  обрызганная  эрзац-ароматами,  приятно  пахла,  а  "раскрученные"
клиенты принесли нормальный  среднедневной  доход.  Форрестер  добыл  пять
долларов у девушки в зеркальном бикини; затем пятьдесят у мужчины, который
выгуливал обезьянку с серебристым мехом; Форрестер получил у  него  деньги
якобы за пользование  подземным  парком  и  сразу  отдал  Уитлоу  долг  за
поддельный индж. С деньгами в кармане и не  предвидя  особенных  трат,  он
снова ощутил себя платежеспособным гражданином.
     Орлиные глаза Уитлоу сверкнули, и он напряженно прошептал:
     - Шикарно! Глянь туда! Похоже, нам повезло.
     Около газона с высокими гладиолусами из ховеркара выбирался  мужчина.
Отпустив машину, он неспешно, как турист, стал прогуливаться по траве. Его
походка была необычна, лицо излучало радость. Он приблизился к ним.
     - Погляди на походку! - Уитлоу аж затрясся от возбуждения.
     - Гляжу. Ну и что в ней особенного?
     -  Чак,  он  после  уменьшенной  гравитации!  Мужик  вернулся   после
длительного перелета. А деньгами он, по  самым  хилым  прикидкам,  заряжен
немерено. Раскручивай болвана!
     Форрестер слепо принял диагноз Уитлоу.  Он  подошел  к  астронавту  и
напрямик сообщил:
     - Мое имя Чарлз Д.Форрестер. Вследствие моего незнания обычаев  этого
времени я потерял все деньги и лишился работы. Я буду глубоко признателен,
если вы дадите мне хоть сколько-нибудь...
     Уитлоу по мановению волшебной палочки уже стоял рядом.
     - Это касается и меня, босс, - печально сказал  он.  -  Мы  попали  в
жуткую передрягу. И если вы любезно поможете нам, то мы будем ненавязчиво,
но вечно вам признательны.
     Человек остановился, держа руки в карманах, ничуть не удивленный и не
обеспокоенный. Повернув к "нищим" лицо, он с серьезной заинтересованностью
произнес:
     - Как это  прискорбно  слышать,  джентльмены.  В  чем  причина  ваших
трудностей?
     - Моих? Наши судьбы с Форрестером удивительно схожи. Мое имя  Уитлоу,
Джерри Уитлоу. Все началось в первой жизни. Я работал на шахтах в Западной
Виргинии. А когда их закрыли...
     Астронавт оказался не только вежлив, но и  терпелив.  Он  внимательно
выслушал и длинный рассказ  Уитлоу,  и  исповедь  Форрестера,  поведавшего
отредактированную   Уитлоу    версию    своих    злоключений.    Астронавт
посочувствовал им, записал имена  и  пообещал  обязательно  разыскать  их,
вновь  оказавшись  в  этих  краях.  Он  оказался  идеальным  клиентом   на
перспективу. Он был членом сменного экипажа спутника  связи,  вращающегося
вокруг Солнца под прямым углом к эклиптике и обеспечивавшего свободную  от
помех ретрансляционную связь внутри Солнечной системы. Работа оплачивалась
превосходно, а экипажи менялись через  полугодовые  интервалы.  Астронавты
возвращались с целым состоянием в кармане  и  ненасытной  жаждой  общения.
Уитлоу и Форрестер долго общались с астронавтом, за что  получили  по  две
тысячи каждый.
     Вечером они ужинали в ресторане. Несмотря на протесты Уитлоу,  угощал
Форрестер.
     Ресторан был любимым пристанищем забытых, как мужчин, так  и  женщин,
причудливо сочетая интим  дома  и  безличие  автоматизированного  сервиса.
Клиентов обслуживал инджойер - опускаешь в специальное отверстие несколько
монет и делаешь заказ. Конечно, от цен волосы вставали дыбом, но Форрестер
решил, что никакие деньги не заменят налаженных  связей  и  приобретенного
опыта. По предложению Уитлоу, они разогрелись веселящей смесью  (пятьдесят
долларов за выхлоп), затем  последовали  коктейли  (сорок),  затем  сытный
супец (двадцать пять), следующая порция выпивки, после  которой  Форрестер
потерял деньгам счет. Кажется, им подали блюдо, напоминавшее  мясо,  но  в
оболочке из ванильного мороженого и с кровью внутри; а уж после  него  они
начали пить одну за одной.
     Они  "гуляли"  не  одни.  В  переполненном  ресторане,  где   Уитлоу,
казалось,  знал  всех,  собралась  компания  людей  с  семи   континентов,
нескольких планет и лун; всех их вытащили из заморозки за последние  шесть
веков.
     Форрестер едва  не  впал  в  шоковое  состояние,  увидев  громадного,
краснолицего мужчину, как две капли воды похожего  на  Хайнци-убийцу.  Они
познакомились. Кевин О'Рурк да Солис Ласис тоже оказался марсианином, а по
призванию -  поэтом.  Из  принципа  он  отказывался  принимать  взятки  от
государства железноголовых. Расспросив Рурка, Форрестер выяснил, что  речь
шла о государственных стипендиях, предоставляемых любому поэту, но Рурк  с
гневом отверг ее. На непродолжительное время он связался с  обществом  Нед
Луд. Но в нем было полно таких же железноголовых, как и в  государственных
учреждениях. Земля, как он считал, сплошная зона бедствия.  Пусть  сириане
захватывают ее!
     - А почему  ты  не  вернешься  на  Марс?  -  вежливо  поинтересовался
Форрестер.
     Но  марсианин  счел  вопрос  оскорбительным,  побагровел  и  ушел   в
противоположный угол зала.
     - Не обращай на Кевина внимания, -  ласково  посоветовала  миловидная
смуглая девушка, которая, прильнув к плечу Форрестера, помогала уничтожать
спиртное из его стакана. - Он вернется. Certainement [несомненно].
     Атмосфера сборища несла в себе оттенок интернационализма Объединенных
наций. Форрестер отметил, что, за исключением редких чудаков,  таких,  как
Фоэт-марсианин, забытые в основной своей массе  пришли  приблизительно  из
одного с Форрестером временного  отрезка.  Они  тяжело  вживались  в  мир,
предположил он, и с трудом зарабатывали на жизнь. Но это касалось не всех.
Миниатюрная  чешка  -  смуглая  девушка,  расстрелянная  в  1991  году  по
обвинению в шпионаже в пользу большевистского  Китая,  была  заморожена  с
величайшим риском боевиками Хрущевского подполья, потом оживлена, а  затем
еще  семь  раз  убита  самыми  разными  способами  и  при   самых   разных
обстоятельствах, но каждый раз ее воскрешали. Но  не  деньги  побудили  ее
искать прибежище среди забытых  людей.  Денег  у  нее  было  навалом,  как
прошептал Уитлоу. Она собрала коллекцию золота  и  драгоценных  камней  от
многочисленных поклонников из самых разных стран и  на  протяжении  веков,
так что капиталы ее  возрастали  в  геометрической  прогрессии.  Но  после
очередного убийства в ее мозгу  произошли  необратимые  изменения:  каждое
утро она просыпалась с твердым убеждением, что агенты Сталина  выслеживали
ее.  Она  не  боялась  их.  Ее  нежелание  умирать  напоминало  Форрестеру
посещение дантиста; повода для волнений нет, но  процедура  сама  по  себе
неприятна. Как человек, перевидавший семь веков, она притягивала  внимание
Форрестера, не говоря уже о ее красоте. Но она очень быстро  надралась,  и
воспоминания пошли путаным и бессвязным потоком.
     Форрестер поднялся и, покачиваясь, побрел за очередной выпивкой. Если
я пьян, то лишь самую малость, подумал Форрестер и,  споткнувшись,  пролил
содержимое стакана на худого лысого  старика,  который  улыбнулся,  кивнул
головой и сказал:
     -  Tenga  dura,  signore!  Eprecioso!  [Держитесь   крепче,   сеньор!
Осторожно! (итал.)]
     - Вы абсолютно правы, - сказал Форрестер, садясь на соседний стул.
     Войдя в  ресторан,  Уитлоу  первым  делом  указал  на  него.  Старик,
родившийся задолго до Форрестера,  был  некой  достопримечательностью.  Он
умер в 1988 году от эмболии в возрасте ста семи лет. С эмболией справились
бы еще и в те годы, но не с  опустошительным  действием  старости.  Прошло
шесть веков черного забытья в жидком гелии, и его капиталы приблизились  к
отметке, когда директорат морозильника решил оживить его. Денег хватило на
хирургическое омолаживание, но не на косметическую операцию.
     - Держу пари, что вы прожили интересную жизнь, - торжественно  заявил
Форрестер, допивая остатки из бокала.
     Старик степенно кивнул.
     - Signore, - сообщил он, - durante la vita mia prima del  morte,  era
un homo grande! Nel tempo del Duce - ah! Un maggiore del  eserato,  io,  e
dappartutto mon mi dispacciono le donne! [Сеньор, во времена  моей  первой
жизни была эпоха Великого человека! Эра Дуче. Я служил в чине майора и  не
раз доставлял ему депеши.]
     Уитлоу похлопал старика по плечу и увел Форрестера.
     - Травма передней доли мозга, - прошептал он.
     - Но он говорил по-итальянски.
     - Конечно, Чак. Учиться  он  не  смог,  поэтому  очутился  здесь.  Не
слишком много работы существуют для человека, который не  может  говорить,
как все мы.
     Марсианин, пошатываясь, прошел  мимо,  голова  была  повернута  в  их
сторону. Слышал ли он их разговор, Форрестер сказать не мог, но тот сказал
громко и кстати:
     - Говори, как все! Живи,  как  все!  Живи  ради  государства!  И  оно
позаботится о тебе!
     Вечеринка  набирала  обороты.  Собравшиеся  оживились,  повеселели  и
напились. Человек небольшого роста в зеленом жабо,  имитирующем  раскраску
сириан, закричал:
     - И каким же образом? Полтысячелетия назад Адольф Берль спросил: "Что
хочет корпорация?" И государство стало корпорацией.
     Балерина заикала, приоткрыв остекленелые сердитые глаза.
     - Сталинисты, - прошипела она и вновь погрузилась в сон.
     Форрестер запустил руку в карман,  нащупал  стодолларовые  бумажки  и
скормил их инджойерам, заказав выпивку на всех.
     Форрестер отдавал себе отчет, что вторая и последняя  тысяча  тает  с
устрашающей  быстротой.  Но  ему  нравилось  транжирить  деньги.  Он   был
достаточно пьян, достаточно эйфоризован,  чтобы  переложить  на  утро  все
страхи завтрашнего дня. Сомнительно, что день грядущий окажется  хуже  дня
прошедшего. Он оценил преимущества жизни забытых людей.
     Залезть в долг невозможно, ведь у тебя нет даже кредита. Мудрый  Тарс
Таркас! Прекрасные дети дали прекрасный совет!
     - Ешьте! - закричал он, не обращая внимания на предостерегающий шепот
Уитлоу. - Пейте! Веселитесь! Ведь завтра мы снова умрем!
     - Domani morire! [Умрем завтра!] - пискливо вторил  старик-итальянец,
поднимая  в  честь  Форрестера  бокал  с  неизвестно-насколько-но-безумно-
дорогой-граппой.
     Форрестер выпил и за его здоровье.
     - Чак, послушай, - тревожно сказал Уитлоу. - Сбавь-ка обороты.  Такие
клиенты, как астронавт, не каждый день на дороге валяются.
     - Заткнись, Уит. Перестань поучать, как старая бабка.
     - Что ж. Это твои деньги. Но, оказавшись завтра на бобах, не  обвиняй
меня.
     - От тебя тошнит, - с улыбкой сказал Форрестер.
     - Кто бы говорил! - вспыхнул Уитлоу. - Да если бы не  я,  где  бы  ты
был? Черт подери, я не собираюсь выслушивать подобный базар и...
     Марсианин с ирландским именем прервал их.
     - Эй, мужики! Завязали!
     Уитлоу  остыл.  Форрестер  обернулся  и  с   удивлением   разглядывал
марсианина.
     - Где ты научился так говорить? - спросил он.
     - Так - это как? Я что-нибудь неправильно сказал?
     - В некотором роде, да.
     Но лицо марсианина изменилось, он щелкнул пальцами.
     - Погоди! Твое имя, кажется, Форрестер?
     - Да. Но мы обсуждали тебя...
     - Невежливо перебивать подобным образом, - упрекнул Кевин  О'Рурк  да
Солис Ласис. - Вот что я хотел сказать. Тебя разыскивал сирианин.
     - Сирианин? Зеленый? - Форрестер попытался сконцентрироваться  сквозь
винные пары. - Эс-Четыре?
     - Откуда мне знать его номер? Он был одет в  гравитационную  накидку,
но я распознал сирианина. Их я на своем веку перевидал достаточно.
     - Возможно, он подал иск на компенсацию за нарушение контракта,  -  с
горечью сказал Форрестер. - Пусть судится сколько угодно.
     - Думаю, дело не в этом, потому что...
     - Довольно, - перебил Форрестер. - До  омерзения  противно,  как  вы,
марсиане, ловко меняете тему. Меня интересует вопрос: почему ты... так вот
говоришь? Тот,  который  собрался  прикончить  меня,  говорил  с  немецким
акцентом. У него было и немецкое имя. Ты говоришь так же, как  он.  Но  ты
ирландец.
     Кевин О'Рурк неодобрительно посмотрел на него.
     - Форрестер, ты пьян.  Что,  черт  побери,  означает  "ирландец"?  Ты
хочешь меня оскорбить, да?
     Сколько длилась гулянка? Форрестер помнил длинные разглагольствования
пьяной балерины, пытавшейся объяснить, что акцент был  марсианский,  а  не
немецкий, и что гелиево-кислородный воздух с давлением в шестьсот миллибар
делал их невосприимчивыми к некоторым частотам. Он отчетливо  помнил,  как
засунул  руку  в  карман,  обнаружил  отсутствие  денег,  и  расплывчатое,
приправленное ужасом воспоминание о неприятном инциденте.
     Но все было несколько туманно и  отдаленно  -  в  сознании  всплывали
только отрывочные воспоминания.
     На следующее утро он проснулся в тоннеле невдалеке от индж-лавки,  не
представляя, как добрался сюда. К тому же, один.
     И его мучило грандиозное похмелье.
     Форрестер смутно припоминал,  что  Уитлоу  предупреждал  и  об  этом.
Общественные инджойеры не оснащались  автономными  контурами  слежения.  А
момент "торможения" он должен был выбрать сам, индж обслуживал до тех пор,
пока в него подкладывали деньги.
     Очевидно, он долго "подкармливал" инджойер.
     Форрестер печально покачал головой. Движение вызвало водопад  боли  в
затылке.
     Произошло что-то неладное?
     Он вяло попытался вспомнить, и  в  сознании  возникала  мозаика  лиц,
охваченных массовым ужасом.
     Нечто  прервало   гулянку,   разогнало   напуганных   и   подвыпивших
посетителей ресторана. Даже  итальянец  и  балерина  очнулись  от  пьяного
забытья и дали деру.
     Но что это было?
     Форрестер не был уверен, но подозревал, что сейчас о вчерашнем  лучше
не вспоминать.
     Пошатываясь, он добрел до конца тоннеля, спустился  по  металлическим
ступенькам и открыл дверь. Он стоял и  смотрел  на  кусты,  цветы,  траву,
недовольно отворачиваясь от ласковых прикосновений теплого ветра. Был  уже
день. Исключая отдаленный шум ховеркаров, он не слышал больше ни звука.
     Нельзя делать выводы, отталкиваясь только от  двадцатичетырехчасового
опыта. Несомненно, все его беды произошли по его же вине.  А  место  среди
забытых людей - в этом Форрестер с готовностью признался - явно  оказалось
не для него. Но существует ли в этом новом мире место для него?
     Неожиданно появился Уитлоу, счастливый и довольный, как будто в  мире
не существовало похмелья. Форрестер посмотрел на него и сделал вывод,  что
пока ты жив, следует продолжать жить.
     - Все в порядке? - радостно подмигнул Уитлоу. - Ну и нагрузился же ты
вчера вечером!
     - Меня уже известили,  -  мрачно  огрызнулся  Форрестер.  -  И  любым
подробностям я поверю на слово. Уитлоу, как бы мне снова получить работу?
     - Зачем?
     - Надоели детские игры, - малодушно сказал Форрестер. - Я  никого  не
осуждаю, но сам не хочу вести такую жизнь.
     - Достань денег, - посоветовал Уитлоу. - Иначе никто и  слушать  тебя
не станет.
     - Отлично. А стартовый капитал придется зарабатывать жульничеством?
     - Точно! - закричал Уитлоу.  -  И  у  меня  приятное  известие,  Чак.
Астронавт опять ошивается поблизости. Обработаешь его еще разок, а?
     Они прошли под пилонами через газон, выискивая открытое небо.  Уитлоу
заметил,  что  астронавт  в  одноместном  флайере  бесцельно   летает   по
окрестностям. По предположению Уитлоу, астронавт собирается приземлиться и
снова погулять по району забытых людей, но сейчас  его  почему-то  уже  не
было видно.
     - Прости, - извинился Уитлоу. - Но я уверен, он где-то поблизости.
     Форрестер пожал плечами. Положа руку на сердце, он  никому  не  хотел
зла. Даже соратникам псевдореволюционера Тайко,  призывавшего  к  крушению
строя. Форрестер решил, что если выбрать работу,  найти  занятие,  которое
принесет пользу и доставит удовлетворение...
     - Что я говорил, Чак! - вскричал Уитлоу. - Видишь? Там!
     Форрестер взглянул вверх. Уитлоу оказался  прав.  Из  кабины  флайера
внимательно и прямо на них смотрел астронавт. Он поднес инджойер к губам и
отдал команду: флайер пошел на снижение в направлении посадочной площадки.
     - Он садится, - отметил этот факт Форрестер.
     Уитлоу, потирая подбородок, наблюдал за посадкой флайера.
     - Да, - оживленно произнес он. Глаза его тревожно заблестели.
     - В чем дело? - спросил Форрестер.
     - Что? - Уитлоу нахмурился и вновь посмотрел на флайер. - Да  ничего,
Чак. Дурное предчувствие, вот и все.
     - В каком смысле?
     - Ну... Ничего, Чак. У летунов порой бывают странные представления  о
развлечениях и... Чак, пожалуй, надо сматываться. - Он  резко  повернулся,
схватил Форрестера за руку и потянул за собой.
     Тревога Уитлоу передалась Форрестеру, и он  побежал  следом  за  ним.
Уитлоу струсил, анализировал на бегу Форрестер, что типично для этого века
трусости, когда надежда  на  бессмертие  инициирует  преувеличенный  страх
перед перманентной - абсолютной, необратимой - смертью.
     Но животный страх пришел и к нему, стоило ощутить над головой  мощный
поток воздуха.
     Флайер кружил над ними.
     - Это он! - закричал Форрестер. - Ты прав. Он охотится за нами.
     Форрестер припустил, как ужаленный.  Уитлоу,  увертываясь,  рванул  в
другую сторону. А флайер, то снижаясь, то набирая высоту, описывал круги.
     Странно, с запозданием осознал Форрестер, но он не заметил  в  кабине
астронавта.
     И в этот момент он услышал крик Уитлоу. Астронавта не  могло  быть  в
кабине. Он запрограммировал автопилот флайера и сейчас стоял около желтого
конусообразного здания на пути Уитлоу и держал в руках кнут.
     Уитлоу тщетно попытался  свернуть,  изменить  направление.  Астронавт
легко потряс ручку кнута,  и  тот  ожил,  взвился  в  небо  и  с  шипением
обмотался вокруг шеи Уитлоу, который судорожно  захрипел  и  повалился  на
землю.
     Форрестер развернулся и побежал.
     Впереди по ховертрассе, шумно рассекая воздух, пулями мчались машины.
     И если он попадет под колеса, то смерть придет так же неминуемо,  как
и от руки убийцы.
     Медлить было нельзя, он ринулся напролом через широкое полотно дороги
и к собственному удивлению добрался до  противоположной  стороны  целым  и
невредимым. Полицейский с любопытством следил, как Форрестер  обернулся  и
посмотрел назад.
     Астронавт с выражением восторженной радости повторно взмахнул кнутом.
За ревом ховеркаров Форрестер отчетливо расслышал крик Уитлоу.
     Уитлоу пытался вставать, но его вновь и  вновь  валили  наземь  удары
кнута, которые наносил их благодетель из космоса. После очередной  попытки
кнут оставил на лице Уитлоу кровоточащую  отметину.  Еще  одна  попытка  -
очередное падение, и Уитлоу затих.
     Форрестер отвернулся и заплакал.
     "Я имею на это полное право", - отчаянно твердил он себе.  Кто  может
равнодушно наблюдать, как друга забивают насмерть? Особенно, когда ты лишь
по счастливой случайности не оказался на месте жертвы.
     Но он еще не потерял шанс стать жертвой.
     Форрестер  побежал  и  оказался  в  крепких  металлических   объятиях
полицейского.
     - Человек Форрестер, - сказал фараон, неотрывно глядя в его глаза.  -
Доброе утро. Вам поступило сообщение.
     - Отпусти! - закричал Форрестер.
     - Зачитываю сообщение, - неумолимо продолжал полицейский.  -  Человек
Форрестер, согласны ли вы принять  повторное  предложение  по  найму?  Оно
поступило от того, кого вы называете Сирианин Четыре.
     - Да отпустите же меня, черт подери! - взмолился  Форрестер.  -  Нет.
Или да... Я не знаю! Я хочу выбраться отсюда!..
     -  Ваш  перспективный  работодатель,  человек  Форрестер,  -  сообщил
полицейский, разжав лапы, - находится неподалеку. Если  вы  пожелаете,  он
готов немедленно встретиться с вами.
     - Пусть отправляется ко всем чертям! - прорычал Форрестер, и пошел  в
единственно возможном направлении, выбранном  полицейским,  который  стоял
столбом, указывая на ховеркар сирианина. За  ховером  Форрестер  разглядел
нечто среднее между сверкающим грибом и хромовой трубочкой для мороженого.
Газовый выхлоп из  сопел  пригнул  головки  маков  в  сторону  Форрестера.
Аппарат стремительно приближался к нему. Форрестер замер как вкопанный и с
явным опозданием увидел скафандр,  а  за  стеклом  шлема  сверкало  кольцо
зеленых глаз.
     Это был его сирианин. Что-то блеснуло и ужалило Форрестера.
     Форрестер очнулся на земле и смотрел на круговые движения скафандра с
реактивной тягой.
     - Я не обещал вернуться и работать на тебя, - сказал он.
     Сирианин  молчал,  длинное  щупальце,  ужалившее   Форрестера,   вяло
извивалось сбоку.
     - Не слишком уж и нужна мне работа, - пробормотал он, пытаясь закрыть
глаза.
     Сирианин ввел в тело очень странное  вещество,  сообразил  Форрестер,
чувствуя, что не может двигаться. А сирианин начал менять облик.
     Он уже не был похож на сирианина...





     Через какое-то время он почувствовал, что снова может двигаться.
     Форрестер огляделся - он летел в флайере, хихикая без всякой  причины
над самим собой и наблюдая  за  пасторальной  фермерской  идиллией  сочных
золотистых тонов, которая распростерлась внизу, на земле.
     - Дорогой Чарлз, - раздался сзади голос. - Надеюсь,  с  тобой  все  в
порядке?
     - Безусловно, -  Форрестер  обернулся,  улыбаясь,  -  лишь  некоторые
моменты вылетели из головы.
     - Что конкретно, дорогой Чарлз?
     - Например, что произошло с сирианином? - Он рассмеялся. - Последнее,
что я помню, - он вкатил мне изрядную дозу  гипнозоля.  Потом  мы  куда-то
полетели... Но ты не поверишь, я не помню, как  мы  оказались  во  флайере
вместе с тобой. И еще. Я не понимаю, почему ты оделась в  такое  необычное
одеяние, Эдне.
     Эдне молчала, хитро поглядывая на Форрестера. Глаза ее были подведены
ослепительно зеленым.
     Форрестер больше не смеялся.
     - Все так запутано, - извинился он. - Прости, но я  в  очередной  раз
все напутал.
     Она промолчала, потому, что была занята:  всеми  своими  глазами  она
изучала приборную  панель  флайера,  экраны  высвечивали  сектора  зеленой
поверхности, а сплошная линия очерчивала маршрут их полета.
     - Дорогой Чарлз, - внезапно произнесла она. - Готов ли ты  приступить
к выполнению запрограммированных задач?
     - Каких еще запрограммированных задач?
     Вопрос явился ошибкой. Вспышка боли, взорвавшись в голове,  разлилась
по телу до  самых  кончиков  пальцев  рук  и  ног,  отразилась  от  них  и
затухающим пульсирующим эхом вернулась в головной мозг. Форрестер завопил;
он вспомнил, что зверская боль уже металась в его теле,  он  вспомнил  ее,
как вспомнил о своих запрограммированных задачах.
     - Ты - Эдне Бенсен. Ты хочешь, шутки ради, чтобы я нелегально  провел
тебя на космический корабль. Я должен доставить тебя на  борт  корабля,  а
затем подсоединить данный тобой командный блок в навигационный  контур,  а
потом хранить молчание, иначе шутка не удастся и боль вернется.
     - Дорогой Чарлз, - прогремел пустотело-резонирующий голос, - ты готов
приступить к исполнению запрограммированных задач.
     Боль стихла. Форрестер откинулся на спинку кресла, кружилась  голова,
тошнило. Он был стопроцентно ослеплен и  ошарашен.  Неужели  мозг  перешел
грань нервного срыва? Хотя это неудивительно - после всего пережитого им.
     Шутка Эдне не выглядела смешной. Но в этот момент мозг Форрестера  не
был чересчур проницательным. Возможно, дело заключалось не в шутке, а в ее
оценке.
     Форрестеру  казалось,  что  он  сходит  с  ума.  Тягучая   сонливость
переплелась с невыносимой бессонностью. Он сам  себе  напоминал  человека,
который не сомкнул глаз за долгую полярную зиму и с ненавистью смотрит  на
восходящее солнце. Глаза саднило, но стоило их закрыть, и они раскрывались
снова. Это пугало...
     Он не ориентировался во времени и в пространстве. Потом с отвращением
заметил за бортом флайера чернила ночи. Что же произошло?  Время  утекало,
но сознание не контролировало  его  течения.  Его  пугал  странный  взгляд
зеленых глаз Эдне, а мгновение спустя ему  мерещилось,  что  выражение  ее
лица как никогда нормально. Иллюзии?
     Быть может, Эдне сделала ему укол? Но что за мотив побудил ее? Но  он
помнил, что она неоднократно повторяла свое имя. Зачем? Как  будто  он  не
узнал ее! Разве не сохранилось в нем воспоминание,  как  девушка,  натянув
нелепый сирианский скафандр,  сильно  изменившись,  беспрерывно  повторяла
инструкции о том, что он  должен  сделать  в  ближайшие  часы,  подкрепляя
наставления вспышками жуткой боли?
     Он со стоном закрыл глаза.
     Они летели в пространстве над  открытой  местностью,  но  уже  не  во
флайере. Сквозь вспышки, чередующиеся дурманом головокружения  и  тошноты,
он видел себя стоящим на горячей,  высохшей,  мертвой  траве;  за  рокотом
лопастей флайера он  расслышал  металлический  лязг  открываемого  люка  и
шипение пневмозамков. Он пропихнул в люк молчаливое тело в  конусообразном
скафандре и подсоединил плоский, блестящий предмет к разъемам на приборной
панели. Он снова оказался снаружи, под звездами, снова залез во флайер.
     Но куда подевалась Эдне?
     Он в изнеможении рухнул в кресло. Голова раскалывалась от боли...
     - Будь ты проклята, - прошептал он и отключился.
     Форрестер  проснулся  внутри  ховеркара,  который  стоял  на  обочине
ховершоссе  напротив  конусообразного  желтого   шпиля.   Двигатели   были
заглушены и молчали. Он находился в том самом месте, где сирианин вколол в
него гипнозоль.
     Он с трудом вылез из кабины и глубоко вдохнул. До него  доносились  и
свист проносившихся ховеркаров, и визг  шин,  с  другой,  лежащей  чуть  в
стороне, дороги. Иных звуков не существовало. Судя по всему,  было  раннее
утро.
     - Эдне! - громко позвал он.
     Ответа не последовало. Но он и не ожидал ответа, только надеялся.
     Двадцать четыре часа были вычеркнуть  из  его  жизни,  и  он  здорово
проголодался.  Форрестер  порылся  в  карманах  в  надежде  найти  остатки
подаяний его "друга", кнутоубийцы.
     Пусто. Как он и  ожидал.  Его  финансы  показывали  абсолютный  ноль.
Деньги потрачены. Кредит уничтожен. Уитлоу,  его  ментор  в  мире  забытых
людей, мертв, необратимо мертв. Форрестер подумал и  отметил  в  сознании,
что эта эпоха стерла в людях инстинкты.
     Последняя оставшаяся надежда - Эдне. А  может  и  ее  не  существует?
Форрестер постоял, подумал, плюнул на все и пошел к Эдне.  Он  превосходно
понимал, пробираясь через подземные  дороги  и  увертываясь  от  флайеров,
сколь эфемерны его притязания на Эдне. Ее могло  не  оказаться  дома,  она
могла не пустить его на порог, она...
     Она была дома и пригласила зайти, но без особого энтузиазма.
     - Ты выглядишь ужасно, - сообщила  она,  пряча  глаза.  -  Ну  ладно,
проходи.
     Он вошел, сел, но ему было не по себе. Внимание детей было  полностью
приковано к стене обзора. Они мельком взглянули на Форрестера и  вернулись
к просмотру передачи, как, впрочем, поступила и Эдне.
     Форрестер откашлялся. Помимо голода и полного банкротства, его мучила
страстная мечта - вымыться. Он  проигрывал  варианты  словесного  гамбита,
чтобы выудить из Эдне приглашение к обеду или, на худой конец,  позволение
умыться.
     - Странный случай произошел со мной, - робко начал он.
     - Обожди, Чарлз, - через плечо недовольно сказала  она.  Эдне  чем-то
огорчена, подумал он, наблюдая, как она теребила инджойер, не отрываясь от
беспрерывно меняющегося изображения.
     - Я думал, что вчера ты была рядом со мной, - в отчаянье сказал он. -
Но наша встреча явилась то ли сном, то  ли  сумасшествием.  Я  обеспокоен.
Тебя со мной действительно не было?
     - Да погоди же, Чарлз. - Ее внимание было полностью сосредоточено  на
стене.
     Форрестер взглянул...
     И увидел знакомую сцену.
     Открытая равнина с сухой, опаленной травой.
     На земле следы, оставленные тяжелым предметом.
     Происходящее комментировал мужской голос, полный  нарочито  скорбящих
интонаций.
     -   Корабль   избежал   встречи   с   орбитальными    патрулями    и,
предположительно, уже летит, держа курс на Сириус. Радарная сеть  слежения
засекла  взлет  и  послала  соответствующие  предупреждения.   Ответа   не
проследовало.
     Форрестер проглотил подступивший к горлу ком.
     - Неужели... неужели один из сириан убежал?
     - О Пот! - раздраженно бросил мальчик. - Где ты был, Чарлз?
     Прошло столько часов!
     Форрестер всячески пытался подавить внутреннюю агонию.
     Томный голос диктора продолжал:
     -  Власти  крайне  обеспокоены  происшедшим.  Несомненно,  что  побег
осуществлялся  не  без  помощи  со  стороны  людей.  Но  ни  один  монитор
инджойеров не зарегистрировал подобных действий. Мотивация помощи пока  не
ясна. Альянс "Солнечно-Сирианской  дружбы"  добровольно  предложил  зондаж
сознания членов  своей  организации.  Восемь  нигилистических  организаций
уничтожения при расспросе об их политическом кредо заявили,  но  в  разных
формулировках, что все человечество обязано совершить акт самоуничтожения.
Но, отвлекаясь от вопроса вины, возникает обеспокоенность за  последствия.
Один факт неоспорим: сирианин держит курс к родной планете и,  несомненно,
располагает информацией,  что  Земля  повинна  в  уничтожении  сирианского
космического корабля. Эксперты по сирианской  психологии  утверждают,  что
война неизбежна. И весь мир в этот час...
     - Он повторяется, Мим, - проворчал мальчик.  -  Мы  слышали  это  уже
дважды. Выключить?
     Эдне кивнула, откинулась на спинку кресла. Лицо ее стало  напряженным
и пустым.
     На стене появился декоративный пейзаж джунглей.
     Форрестер кашлянул.
     - О Боже, - сказала Эдне. -  Совсем  забила  о  тебе.  Что  ты  хотел
спросить?
     - Об одном пустяке, но сейчас это неважно.
     - По сравнению с побегом, несомненно, - согласилась она. - Ну, а  все
же?
     - Сущая ерунда. Была ты со мной вчера или нет? Но  вопрос  отпал  сам
собой. Я знаю, с кем я провел вчерашний день...





     Однажды, много  лет  тому  назад  (несколько  веков,  учитывая  время
пребывания в замороженном  состоянии)  маленький  Чак  Форрестер  оказался
виновником аварии, в которой разбились  три  автомобиля,  а  два  человека
попали в больницу.
     Он лежал в высокой траве, неподалеку  от  своего  дома  в  Эванстоне,
постреливая из рогатки по проезжающим по шоссе машинам. Прицел был  точен,
выстрелы метки.
     Камень угодил в глаз полицейскому.
     Потеряв управление и выехав на  встречную  полосу,  полицейский  форд
вынудил съехать в кювет летящий на полной скорости бьюик, а сам врезался в
прицепной фургон.
     Никто серьезно не пострадал; полицейскому вылечили глаз, хотя врачи в
какой-то момент склонялись к тому, чтобы удалить его. Никто не  удосужился
допросить соседских мальчишек - больших  любителей  стрельбы  из  рогаток.
Официальной версией причины аварии, первоначальной и  окончательной,  стал
камень,  вылетевший  из-под  колеса  встречной  машины.  Чак  оставался  в
неведении, и на протяжении последующего года каждую ночь просыпался в поту
от страха. А дни проходили в кошмаре неминуемого ареста.
     Сейчас он испытывал похожее ощущение.
     Не оставалось сомнений, что именно он помог сирианину обойти  системы
электронной защиты,  мертвыми  узами  скрепившими  инопланетян  с  Землей.
Форрестер шаг за шагом  реконструировал  события.  Сирианин  после  долгих
поисков  нашел  достаточно  невежественного,  податливого  и   ничего   не
подозревающего человека. Вколов Форрестеру гипнозоль и внушив  образ  Эдне
Бенсен, он  заставил  перелететь  на  стартовую  площадку,  где  находился
устаревший,  но  в  рабочем  состоянии,  космический   корабль.   Сирианин
ухитрился загнать себя в бессознательное состояние, и датчики  электронных
систем слежения безмолвствовали. Он приказал Форрестеру  загрузить  его  в
корабль   и   произвести   запуск.   И   Форрестер,   окутанный    пеленой
гипнопокорности, исполнил все приказы инопланетянина.
     Все ясно как божий день. Теперь Форрестер отчетливо видел каждый свой
шаг. Как могли увидеть и все остальные, им надо было только заставить себя
подумать.  И  несомненно,  сейчас  человечество  размышляло  о   сирианах.
Обзорная стена передавала бесконечные информационные выпуски:  специальные
следственные  отряды  прочесывали  зону  запуска,   сотни   новых   зондов
отправились охранять периметр солнечной  системы.  Правительство  объявило
тревогу желтой категории, и каждый гражданин обязан был находиться  вблизи
укрытия.
     Форрестер ждал,  когда  тяжелая  рука  опустится  на  плечо  и  голос
произнесет:
     - Форрестер! Ты арестован!
     Но эти слова так и не прозвучали.
     Были и положительные стороны в  побеге  Эс-Четыре.  Эдне,  с  головой
окунувшаяся в атмосферу возбужденных эмоций, оттаяла и проявила  дружеское
участие к Форрестеру. Она накормила его, позволила вымыться, а когда  дети
вместе  со  своими  сверстниками  отправились  на  учебу,  заметила,   что
Форрестер находится в состоянии,  близком  к  коллапсу,  и  позволила  ему
выспаться в детской.
     Разбудили его голоса: Эдне и какого-то мужчины.
     - ...Только ради детей. Я не так обеспокоена за себя...
     - Несомненно, дорогая! Боже! Случилось же  такое!  На  пороге  эпохи,
когда общество созрело для сексуального раскрепощения.
     - Факт сам по себе несущественный, но наводящий на  размышления.  Как
они могли позволить животному убежать?
     - И ты спрашиваешь -  как?  -  пробрюзжал  мужской  голос.  -  Машины
выполняют работу, предназначенную  человеку!  Отдав  нашу  судьбу  в  руки
механизмов и микросхем, какого результата следует нам ожидать? Вспомни мой
прошлогодний доклад. Я сказал: "Охрана  свобод  человека  -  это  почетный
пост, и занимать его должны достойные люди".
     Форрестер сел, узнав голос луддита Тайко Хирониби.
     - Я считала, что ты подразумеваешь полицейских.
     - Безразлично! Машинам - работа для машин, а человеку  -  работа  для
человека... Что это?
     Форрестера услышали. Он встал, чувствуя себя дряхлым и измотанным, но
все равно гораздо лучше, чем перед сном. Он вышел из комнаты  раньше,  чем
Эдне ответила Тайко.
     - Это Чарлз. Выходи же, Чарлз.
     Тайко стоял перед стеной обзора с инджойером в руках.  Большой  палец
покоился на одной из кнопок, очевидно, он только что принял дозу эйфорика.
Но, тем не менее, он сердито посмотрел на Форрестера.
     - Перестань, - сказала Эдне.
     - Что? - ответил Тайко.
     - Если я способна простить его, то ты - тем более. Сделай  скидку  на
век камикадзе.
     - Как же! - запротестовал Тайко, но эйфория перевесила. Возможно,  ее
вызвал инджойер, возможно - привкус опасности, нависшей над  миром.  Тайко
пристегнул к поясу инджойер, потеребил подбородок, а затем улыбнулся: -  А
впрочем, почему бы и  нет.  Сейчас,  в  критический  момент,  люди  должны
сплотиться. Не так ли?
     Мужчины торжественно подали друг  другу  руки.  Форрестер  чувствовал
себя  по-дурацки.  Он  не  понимал,  чем  мог  обидеть  луддита,   поэтому
равнодушно отнесся к  восстановлению  дружественных  отношений.  Но  Тайко
когда-то первым предложил Форрестеру работу, напомнил он себе. Он нуждался
сейчас в работе. И хотя угроза нападения сириан стала неизбежностью бытия,
вопрос  -  требуются  ли  Обществу  Нед  Луд  рабочие  руки  -   оставался
открытым...
     Он ничего не потеряет, если  задаст  его.  И,  чтобы  не  передумать,
Форрестер быстро произнес:
     - Я много размышлял о  сказанном  тобою,  Тайко.  И  ты,  разумеется,
оказался прав.
     - В чем? - глаза Тайко широко открылись.
     - Об опасности применения машин. Я убежден, что только человек должен
выполнять работу,  предназначенную  человеку,  а  машины  делать  то,  что
уготовано им.
     - Да?
     - Можно доверять только одному компьютеру. - Форрестер постучал  себя
по голове указательным пальцем. - Находящемуся вот здесь.
     - Конечно, но...
     - Меня безумно раздражает, - резко заметил Форрестер, -  сама  мысль,
что охрана планеты  вверена  микросхемам!  Если  бы  правительство  только
прислушалось к твоему мнению!
     Он услышал, но проигнорировал сдавленный смешок Эдне.
     - И знай, - продолжал он, - что за последние дни я стал стопроцентным
сторонником Общества Нед Луд. Позволь помочь вам, Тайко! Рассчитывайте  на
меня!
     Тайко  озадаченно  посмотрел  на  девушку,  а   затем   обернулся   к
Форрестеру.
     - Я рад слышать это. И, если  что-нибудь  подвернется,  я  непременно
свяжусь с вами.
     Потребовался   полный   самоконтроль,   чтобы   Форрестер    сохранил
доброжелательное и дружеское выражение лица. Но почему  Тайко  повел  себя
так? Эдне пришла ему на помощь.
     - Тайко, а почему бы не принять Чарлза в Общество?  Он  прямо  жаждет
вступить в него.
     Тайко задумчиво нахмурился, но Форрестер наращивал инициативу:
     - Я хочу  присоединиться,  -  гордо  сообщил  он.  -  Все  мои  слова
осознанны. Рад буду принести пользу.
     Тайко повел плечами и после паузы ответил:
     - Хорошо, Форрестер. Но, к сожалению, деньги будут небольшие.
     - Неважно, - вскричал Форрестер. - Это занятие мне по душе! Сколько?
     - По базисной шкале - двадцать шесть тысяч.
     - В день?
     - Разумеется, Форрестер.
     - Не существенно, - великодушно бросил Форрестер, -  я  хочу  служить
правому делу. - И, ликуя в душе, он не отказался отметить событие,  приняв
бокал с выпивкой.
     Эдне снисходительно наблюдала за ним.
     Во время их разговора  обзорная  стена  непрерывно  показывала  сцену
повальной паники.
     Форрестер не забыл, что предал Землю. Он задвинул на второй план этот
крайне неприятный факт, празднуя свое высвобождение из мира забытых людей.
Он  пил  теплый  мятный  пенистый  напиток,  закусывая  шариками,   вкусом
напоминавшими  жареную  свинину.  После  разового  мимолетного  облака  из
инджойера Эдны вернулось кратковременное ощущение семнадцатилетней юности.
Завтра наступит время для раскаяния  в  содеянном.  Но  сегодня  он  будет
наслаждаться прекрасной едой и занимаемым положением в сотах общества.
     Но  тревога  вернулась,  стоило  Форрестеру  услышать,  как  инджойер
произнес его имя.
     - Человек Хирониби. Пожалуйста, разрешите вмешаться. Находитесь ли вы
в компании человека Форрестера Чарлза Дэлглиша?
     - Да, несомненно, - ответил  Тайко,  на  мгновение  опередив  просьбу
Форрестера не выдавать его присутствие.
     - Человек Хирониби, про просите человека Форрестера произнести  вслух
свое имя.
     - Говори, Форрестер. Это идентификация.
     Форрестер  поставил  на  стол  бокал  с  мятным  напитком  и  глубоко
вздохнул. И  как  будто  не  существовало  разового  облака  радости.  Все
прожитые  годы  и  века,  проведенные  в  заморозке,  навалились   тяжелым
бременем. В окончательной безысходности, не видя оправданий  и  отговорок,
он произнес:
     - Чарлз Дэлглиш Форрестер. Это все?
     -  Спасибо,  человек  Форрестер,  -  быстро   ответил   инджойер.   -
Акустический образец голоса подтвержден.  Выслушаете  ли  вы  сообщение  о
фискальных изменениях?
     Какая быстрота, удивился Форрестер, цепляясь за  чувство  облегчения.
Машина, всего-навсего, подтверждала принятую им работу.
     - Да, - сказал он.
     - Человек Форрестер,  -  сообщил  инджойер  Тайко,  -  ваш  последний
работодатель, в настоящее время удаленный из  экосферы,  оставил  указания
распределить свое состояние следующим образом: один миллион долларов  Лиге
Межпланетарной Дружбы. Один миллион долларов Центральной Шоггской  Гильдии
Гильберга и Салливана.  Пять  миллионов  долларов  Объединенному  братству
клубов мира. Остаточный баланс в девяносто один миллион семьсот шестьдесят
три тысячи и сто сорок два доллара, подтвержденный и зарезервированный,  -
переводится на счет  последнего  зарегистрированного  наемного  работника,
каковым вы  и  являетесь.  Сейчас  я  перевожу  указанную  сумму,  человек
Форрестер. Вы уже можете пользоваться счетом.
     Форрестер бессильно осел на подушки яркого, воздушного  дивана  Эдне.
На мгновение он лишился дара речи.
     - Благословенье Божье! - закричала Эдне. - Чарлз, ты опять богат!  Ну
и повезло же!
     - Несомненно, - эхом вторил  Тайко,  тепло  пожимая  руку.  Форрестер
только кивал в ответ.
     Но  внутренней  убежденности,  что  ему  выпала  козырная  карта,   у
Форрестера не было. Девяносто один миллион долларов! Большие  деньги  даже
для эпохи больших чисел. Они надолго обеспечат  комфортное  существование;
финансируют разнообразные развлечения, избавят от непредсказуемых капризов
Тайко и предотвратят падение  на  дно,  в  среду  забытых  людей.  Но  что
произойдет,  мучительно  размышлял  Форрестер,  когда  кто-нибудь   задаст
вопрос: кем был его работодатель? И почему перед  возвращением  на  родную
планету,  вращающуюся  вокруг  Сириуса,  он  так  щедро  наградил   Чарлза
Форрестера?
     С обзорной стены  продолжали  поступать  новости  о  все  нарастающем
потоке опасений и ажиотажа. Форрестер наблюдал за реакцией Эдне и Тайко. И
крайне сложно было определять, когда новости вызывали подлинный  страх,  а
когда напускной. Неужели они действительно ожидали, что  возмездие  сириан
уничтожит Землю? Какие меры предосторожности будут предприняты?
     Он попытался задавать вопросы, но Тайко только рассмеялся.
     - Избавимся от машин, - помпезно заявил он. - А затем  откроем  огонь
по ним, или по Земле, осьминогу, или  по  иным  тварям,  расплодившимся  в
Галактике! Но сперва мы приберемся в собственном доме.
     - Присоединяйся к нам и расслабься, - предложила Эдне.
     - Каким образом?
     - Увидишь, - сказала она.
     Испытывая угрызения совести, Форрестер не  хотел  привлекать  лишнего
внимания своим интересом к сирианам. Но он все же задал вопрос.
     - Но почему не принимается никаких ответных мер?
     - Принимаются,  -  уверил  Тайко.  -  Не  стоит  волноваться!  Сейчас
начнется  массовый  исход  струсивших  людей   в   морозильники.   Помнишь
выражение: "Пусть этим займется кто-то другой, но только не я". Затем,  по
приходе сириан, соответствующие люди займутся ими. Или нет, кто знает.
     - Кстати, у нас с Тайко сеанс кроулинга, - сообщила Эдне.  -  Идем  с
нами. Отдохнешь. Поползаешь...
     - Ползать?!
     - Обязанность каждого  -  поддерживать  форму.  Особенно  в  нынешние
времена, - убеждал Тайко.
     - Вы так добры ко мне, - с благодарностью признался Форрестер, мечтая
об одном - остаться  в  комнате  и  смотреть  обзорную  стену.  Передавали
сообщения со станции слежения, входящей в щит  обороны  Земли.  И  хотя  -
повторялось сообщение "Следов беглого сирианина не обнаружено",  Форрестер
предпочел бы не уходить из комнаты, а дождаться  обнадеживающих  вестей  и
убедиться, что  Земля  в  безопасности.  И  еще...  Первым  услышать,  как
пойманный сирианин на допросе рассказывает о сообщнике...
     - Мы ушли на кроулинг, - напомнила Эдне. - Мы  должны  уходить  прямо
сейчас.
     - Обождите, - раздраженно сказал Форрестер.  -  А  что  передавали  о
Грумбридж 1830?
     - То же, что и неделю назад, дорогой Чарлз. Это  всего  лишь  комета.
Так мы ползаем или нет?
     - Чарлз еще не пришел в себя от добычи, - насмешливо сказал Тайко.  -
Увы, старина, у остальных все-таки бывают дела.
     Форрестер оторвался от карты звездного неба,  высвечиваемой  обзорной
стеной, и посмотрел на Тайко, тот подмигнул и добавил:
     - Сейчас ты уже в команде. Пора приступать к делу.
     - Команда? - не понял Форрестер. - Дела?
     - Мне надо выступить от  имени  Общества,  -  разъяснял  Тайко.  -  С
публичным обращением, как вы называли  это  раньше.  И,  так  как  ты  уже
получаешь от нас деньги, будет неплохо, если ты посмотришь саму процедуру.
Потому что, - и он толкнул  Чарлза  в  бок,  -  совсем  скоро  ты  начнешь
заниматься этим сам.
     - Но сперва поползаем, - сказала Эдне. - Какого Пота! Пойдем же!
     Они потащили с собой  рассеянного,  бормочущего  Форрестера,  который
через  некоторое  время  понял,  что  своим   поведением   он   привлекает
нежелательное внимание.
     Возможно, размышлял Форрестер,  самое  правильное  с  его  стороны  -
сдаться властям и признаться во всех смертных грехах...
     -  Сэр,  я  совершил  дурной  поступок  и  хочу  сделать  официальное
заявление.  В  состоянии,  предположительно,  гипноза  я   помог   убежать
сирианину, таким образом навечно нарушив безопасность человеческой расы...
     Да, вероятно, в другое время так и следовало бы поступить, но  только
не сейчас.
     А пока  надо  стараться  походить  на  остальных.  И  если  опасность
вторжения сирианской  армады  и  уничтожение  Земли  вызывало  у  них  как
лихорадочное возбуждение, так и пренебрежение, то и он изберет  идентичную
манеру поведения.
     - Неплохо мы погуляли за свои денежки!  -  весело  и  беспечно  понес
Форрестер. - И неплохую планету мы создали! Но пусть победит лучшая раса!
     Эдне в недоумении перевела взгляд  на  Тайко,  тот  повел  плечами  и
сказал:
     - Полагаю, он еще не отошел от потрясения.
     Форрестер прикусил язык  и  сосредоточился  на  происходящем  вокруг.
Тайко и девушка привезли его в южную часть города, где он прежде не был  -
на берег озера, к постройкам, напоминавшим  павильоны  Всемирной  ярмарки.
Ховеркар остановился.
     Они вышли и смешались с группами и парами людей -  все  находились  в
приподнятом настроении. Здания,  окружавшие  их,  имели  странный  оттенок
веселья. Но это  касалось  не  только  зданий.  Воздух  наполнял  всеобщий
карнавал  радости  и  похотливости.  Любовное  приворотное  зелье,   щедро
испускаемое  индивидуальными  инджойерами,  плотным  туманом   повисло   в
воздухе.
     Вывески и витрины  шокировали  откровенностью,  но  после  нескольких
глотков живительного воздуха Форрестер уже наслаждался происходящим.
     - Так-то уже лучше, - улыбнулась Эдне и одобрительно похлопала его по
плечу. - Нам сюда, мимо машины радости.
     Форрестер шел следом за ними. Он  наблюдал  за  царившим  весельем  с
нарастающим удовольствием и праздничной расслабленностью.
     Королевство цветов! Цветы и травы застилали землю, по которой он шел,
росли  вдоль  тротуаров,  свисали  с  карнизов,  склонялись  над  дорогой,
тянулись лозами с изумрудными  кистями  винограда,  с  вплетенными  в  них
россыпями  ярко-красных  светящихся  ягод;  геометрически  точные  посадки
растений украшали стены домов. Даже прямо на  дороге,  посреди  счастливой
толпы,  он  заметил  медленно  и  неуклюже   передвигающиеся   кустарники,
усыпанные желтыми и оранжевыми плодами.
     - Внутрь, - позвала Эдне и взяла его за руку.
     - Быстрей! - вскричал Тайко, подталкивая Форрестера.
     Они вошли в здание, напоминающее крепость, и опустились по  наклонной
плоскости, ограниченной мерцающими огоньками. Концентрация  аэрозоля  была
раз в десять выше, чем на свежем воздухе. Форрестер начал проявлять к Эдне
повышенный интерес, даже больший,  чем  к  сирианам.  Эдне  наклонилась  и
заигрывающе прикусила ему мочку уха. Тайко довольно рассмеялся.  Они  были
не одни. Поток людей с раскрасневшимися возбужденными  лицами  нарастал  и
спереди и сзади.
     Форрестер всецело отдался празднику:
     - Ведь после всего, - крикнул он Эдне, - какое  это  имеет  значение.
Нас все равно сотрут в порошок!
     - Дорогой Чарлз, - ответила она, - помолчи и раздевайся.
     Подсказка почти не удивила Форрестера. Он отметил, что вся  процессия
принялась сбрасывать одеяния: накидки, платья, прозрачное  ажурное  нижнее
белье полетело  на  пол,  а  маленькие  металлические  машины  собирали  и
выкидывали все в урны.
     - Ну а почему  бы  и  нет?  -  засмеялся  он,  и  швырнул  ботинок  в
автомат-уборщик, который, как котенок, встал на задние колеса и поймал его
в воздухе. Толпа спускалась все ниже, с каждым шагом избавляясь от одежды.
И вот они очутились в зале с высокими сводами, где шум  разговора  и  смех
были громки, как на суде Линча.
     Дверь закрылась.  Липкий  аромат  исчез.  Потоки  резкого,  холодного
вещества обрушивались на обнаженные тела и отрезвляли людей.
     Чарлз Форрестер не прожил и четырех десятков лет фактического времени
- времени, отмеренного сердцебиением и работой легких. Первая часть жизни,
измеренная десятилетиями,  протекала  в  двадцатом  веке.  Вторая  -  дни,
дарованные чудом, -  началась  после  пяти  веков  забытья  в  морозильных
камерах.
     Но  эти  пять  столетий,  незаметно   пролетевшие   для   Форрестера,
запечатлелись реальным временем для остального человечества: каждый век  -
сто лет; каждый год - триста шестьдесят пять дней; каждый день -  двадцать
четыре часа.
     Лишь крупицу истории мог постичь  Форрестер  из  суммы  событий,  что
набежали за эти столетия.
     Загадкой оставалось даже могущество, сконцентрированное в аэрозолях.
     Экспериментируя с кнопками  инджойера  или  следуя  причудам  друзей,
Форрестер  испробовал  все  многообразие  психостимуляторов  и  эйфориков,
тонизирующих и снотворных коктейлей. Но впервые он  испробовал  смесь,  не
одурманивающую восприятие, а наоборот - обостряющую. И вот сейчас  в  зале
вместе с Тайко и Эдне, окруженный полусотней мужчин и  женщин,  он  открыл
для себя состояние полного пробуждения и впервые в жизни  ощутил  истинную
чистоту восприятия и чувства.
     Он обернулся посмотреть на Эдне. Ее лицо  было  без  грима,  а  глаза
впивались немигающим взглядом.
     - Ты гадок внутри, - змеей прошипела она.
     Слова хлестнули пощечиной, но Форрестер  воспринял  ее  как  должное.
Очищающий гнев наполнил его сознание и бросился наружу:
     - Блудница! - клеймил  он.  -  Твои  дети  незаконнорожденные!  -  Он
никогда не думал, что способен сказать ей это.
     - Заткнись и ползи! - рявкнул Тайко.
     Через плечо, небрежно и бесстрастно, Форрестер произнес:
     - Да помолчи ты, беспринципная, мягкотелая, продажная шкура.
     К удивлению, Эдне ободряюще кивнула и сказала:
     -  Камикадзе  чистой  воды.  Выросший  в   грязи   и   достойный   ее
представитель, Вульгарный  глупец.  -  Он  растерянно  молчал,  и  Эдне  с
нетерпением воскликнула: - Чего  же  ты  ждешь,  камикадзе!  Очистись!  Ты
ревновал?
     Не  спор  витал  над  залом,  а  бушующий  ураган  брани  и  жестоких
оскорблений. Форрестер едва замечал  окружающих:  все  его  внимание  было
приковано к Эдне, к женщине, которой  он  собирался  подарить  любовь,  но
сейчас все усилия он направил на то, чтобы унизить ее.
     - Держу пари, ты даже не забеременела! - изгалялся он.
     - Что? - выпад застал Эдне врасплох.
     - Какие-то дурацкие намеки на выбор имени! Захотела меня захомутать?
     Она непонимающе посмотрела на Форрестера и с отвращением воскликнула:
     - Пот! Общее реципрокальное имя! Чарлз, ты говоришь, как тупой идиот!
     - Вы, пара идиотов! А ну, ползите! - визгливо вскричал Тайко.
     Форрестер удосужился взглянуть на Тайко. Тот стоял на  коленях  прямо
на влажном полу, но тут Форрестер  понял,  что  это  не  влага,  а  грязь.
Вязкая,  мягкая,  липкая  грязь  сочилась  из  стенных  отверстий.  Многие
бросались на пол, вероятно в тысячный раз после размораживания. Форрестера
мучила дилемма: какую загадку решить? Узнать суть  происходящего  в  зале?
Или - что Эдне имела в виду, когда несла чушь про какое-то  реципрокальное
имя?
     Она настойчиво тянула Форрестера пасть ниц в кашеобразную субстанцию.
     - На пол! - кричала она. - Ты делаешь все  бестолково.  Падай  же  на
пол, ты, потный камикадзе!
     В это время воздух перезарядили на стимулятор,  открывший  Форрестеру
ворота  чувств.  Действие  напоминало   ЛСД,   заключил   Форрестер,   или
супербензедрин. Он увидел новый спектр цветов, услышал крики летучих мышей
и  рев  ультразвука,  изведал  запахи,  вкус,  доселе  неведомые  ему.  Он
отчетливо осознал, что находился в гуще организованного ритуала,  понимая,
что его назначение - выход внутреннего  напряжения  через  мерзкие  слова,
скопившиеся в подсознании  и  блокируемые  внешним  сдерживающим  центром.
Сдержать эмоции? Остановить их поток казалось невозможным.  И,  анализируя
все сказанное Эдне, он знал, что позже, когда  туман  рассеется,  нахлынет
сожаление и отвращение к самому себе. Но  он  высказал  все  до  последней
капли.
     Она кивала, отвечая соответствующим образом.
     - Ревнивец! - кричала она.  -  Типичное  проявление  манипуляционного
собственничества! Ты грязен изнутри. Мусор!
     - Почему бы и не ревновать! Ведь я любил тебя.
     - Гаремная любовь! - насмехался Тайко.
     Тайко лежал лицом в грязи. Рядом она - безмозглый  сгусток  страстей.
Но она человек, как ты осмеливаешься овладевать ею?!
     - Фальшивка! - взревел Форрестер. -  Претендент  на  звание  мужчины!
Отправляйся ломать машины! - Он был взбешен, но часть его мозга оставалась
трезвой и  аналитически  мыслящей.  И  он  крайне  удивился  произнесенным
оскорблениям в адрес Тайко и Эдне.  Это  произошло  против  его  воли.  Но
сознание Форрестера побуждает его изрыгать жестокие, ранящие оскорбления и
брань.  Оглядевшись  вокруг,  он  обратил  внимание   на   то,   что   был
единственным, кто  продолжал  стоять  на  ногах.  Остальные  извивались  и
ползали в грязи. Форрестер опустился на колени.
     - Зачем вся эта глупая возня? - спросил он.
     - Молчи и ползай, - приказал Тайко. -  Изгони  хоть  часть  животного
начала.
     - Отказываясь ползать, ты портишь жизнь  окружающим,  -  врезалась  в
разговор Эдне. - Прежде чем пойти ногами, ты должен научиться ползать.
     Форрестер нагнулся к Эдне.
     - Мне претит ползать.
     - Ты должен вывести гниль. Секреты,  как  нарывы...  Но,  безусловно,
камикадзе обожают загнивать.
     - Но я не обязан...
     Форрестер замолчал, не по добровольной прихоти, а потому что был не в
силах вслух произнести заведомую ложь. Он собирался заявить,  что  у  него
нет секретов.
     У него накопилось бесчисленное  множество  секретов,  а  один,  самый
страшный, почти срывался с языка, сдерживаемый вопящим запретом мозга.
     И задержись он хоть на одно лишнее мгновение в этом зале, он закричал
бы во всеуслышание, что  благодаря  его  сообщничеству  сирианину  удалось
убежать; а пари на любую сумму, что человечество окажется уничтоженным, он
считает почти выигранным.
     Стирая грязь, задыхаясь и бормоча себе под нос, Форрестер поднялся  и
заставил себя побежать раскачивающимся  бегом  футболиста,  увертываясь  и
перепрыгивая через безликие корчащиеся тела, и,  продравшись  сквозь  цепь
рук и недовольные выкрики ползающих, выскочил в раздевалку, где смыл грязь
душистым аэрозолем, обсох  под  теплыми  потоками  воздуха  и  окунулся  в
горячий свет. Свежие одежды  появились  перед  ним,  но  он  не  испытывал
радости. Временное затмение ушло, зато воспоминания вернулись.
     Он был тем, кто уничтожил Землю. В любой момент тайна откроется...  И
он не отваживался думать, каким окажется наказание.
     - Человек Форрестер, - раздался  голос  инджойера,  -  за  промежуток
прерванного обслуживания накопилось  некоторое  число  сообщений.  Из  них
следующие три приоритетных звонка относятся к классу срочных.
     - Обожди, - настороженно приказал  Форрестер.  Но  нет.  Порывшись  в
складках аккуратно сложенной футболки и  турецких  шальвар,  он  обнаружил
палицообразные очертания инджа.
     - А, всплыл-таки, старый знакомый?
     - Да, человек Форрестер, - согласился инджойер, - Зачитать сообщения?
     - Да, - ответил Форрестер, но затем осторожно  добавил:  -  Если  они
действительно безотлагательны.  Никто  не  собирается  в  данную  секунду,
подкравшись, разнести мне череп?
     - Подобная вероятность неочевидна, - чопорно заметил инджойер. -  Тем
не  менее,  человек  Форрестер,  часть  сообщений  проходит  по  категории
чрезвычайно важных.
     Форрестер присел на  подогреваемую  скамейку,  вздохнул  и  задумчиво
произнес:
     - Беда заключается в том, индж, что мне не удается  найти  ответа  на
вопрос. В поисках разгадки в мозгу возникают  лишь  новые  вопросы,  в  то
время как на первый ответа я так и не получил. Поступим следующим образом.
Гони чашку черного кофе и пачку сигарет.  Прямо  в  эту  милую,  теплую  и
безопасную комнату. А за кофе с  сигаретой  я  задам  несколько  вопросов.
Выполнимо ли это без риска умереть?
     - Да, человек  Форрестер.  Однако  доставка  сигарет  и  кофе  займет
несколько минут. Данные наименования не входят в ассортимент этого здания.
Они доставляются с дальних складов.
     - Понятно. Тащи. Немедленно. -  Форрестер  встал,  надел  шальвары  и
задумался. Потом кивнул сам себе.
     - Вопрос первый, - сказал он. - Я только что вышел из зала, где  Эдне
Бенсен с компанией развлекались, ползая в грязи. В чем, собственно говоря,
дело? Просьба - поспешно уточнил он, - вкратце охарактеризовать название и
мотивацию поступков.
     - Функция называется "сеанс кроулинга", человек Форрестер, или просто
"ползанье".   Функциональное   назначение   процесса   -   терапевтическое
высвобождение  напряженности   и   сдерживающих   факторов.   В   процессе
применяются два главных терапевтических курса. В первом химическая добавка
в воздух позволяет устранить все виды  факторов  сдерживания,  раскрепощая
речь и тем самым ослабляя разнообразные категории  напряжения.  Во  втором
сам факт многократного обучения с нуля -  с  действа  "ползанья"  -  несет
многочисленные выгоды. Человек Форрестер, у меня есть  доступ  к  тридцати
восьми монографиям  по  различным  аспектам  процесса  ползанья.  Зачитать
список?
     - Ни в коем случае! - отказался Форрестер. - Благодарю. Смысл  понят.
Перехожу ко второму вопросу.
     Раздался глухой звук,  и  крышка  передатчика  откинулась.  Форрестер
протянул  руку  и  достал  громадную  чашку  с  горячим   кофе,   закрытую
пластиковой крышкой. Он отковырнул крышку, нашарил рукой пачку  сигарет  и
зажигалку. Затем вынул сигарету, прикурил, отпил глоток кофе и сказал:
     - Эдне Бенсен упоминала о выборе  имени.  Я  сделал  вывод,  что  она
беременна и имя,  соответственно,  предназначено  ребенку.  Но  я  ошибся.
Реципрокальные имена. Что обозначают они?
     - Реципрокальные имена, человек Форрестер, -  наставлял  инджойер,  -
обычно выбираются двумя индивидуумами и гораздо реже - большими  группами;
цель - личная предназначенность. Подобный  институт  существовал  в  вашей
первой жизни, человек Форрестер,  имея  форму  уменьшительно-ласкательного
имени или прозвища как  средства  обращения  к  жене,  мужу,  ребенку  или
близкому другу. Однако реципрокальное имя используется лицами в  обращении
между собой.
     - Приведи пример, - перебил Форрестер.
     - Например, - покорно отвечал инджойер, - во вселенной Эдне Бенсен  и
ее двух детей реципрокальными именами являются "Тант" как форма  обращения
между детьми и "Мим", когда мисс Бенсен обращается к детям или когда  дети
обращаются к ней. Как упоминалось ранее, данная ситуация нетипична. Лучшим
примером из этой же сферы послужат отношения Эдне Бенсен с доктором Харой.
Реципрокальным именем между  ними  является  "Тип"  (курносый,  курносая).
Достаточно ли примеров, человек Форрестер?
     - Да. Неужели у Хары и Эдне есть ласкательное имя?
     - Да, человек Форрестер.
     - Но... Неважно. - Форрестер мрачно отставил в  сторону  чашку.  Даже
минимального удовольствия от вкуса кофе он не получил.
     - Путаная история, - пробормотал он.
     - Что именно, человек Форрестер?
     - Если мы выбираем общее имя, то  как  тогда...  Подожди.  Понял.  Мы
выбрали имя. И говоря его, ты имеешь в виду меня. И наоборот.
     - Совершенно  верно,  человек  Форрестер.  Как  показывает  практика,
путаницы не возникает.
     - Ладно, к черту имена. - Форрестер недовольно посмотрел на сигарету.
Она  вызывала  отвращение.  И  невозможно  было  понять   причину   потери
потребности в кофе и сигаретах. Повинно в этом было  их  низкое  качество,
или они не соответствовали настроению?
     Он утопил окурок в недопитом кофе и раздраженно сказал:
     - Вопрос третий. Я богат.  Есть  ли  способ  предотвратить  случайную
потерю денег. Давай разработаем бюджет.
     - Безусловно, человек Форрестер. Один момент. Благодарю за  ожидание.
Получена предварительная схема вложений и прогноз предполагаемых прибылей.
Вложив большую часть средств в компанию "Си оф Соуп" с побочными  вкладами
в энергетику, компьютеризацию и эйфорику, вы получите годовой доход  свыше
одиннадцати миллионов четырехсот тысяч долларов.  Он  может  выплачиваться
еженедельно или ежедневно. По  вашей  просьбе  устанавливаются  автолимиты
расходных сумм. Таким образом, будет возможно... Человек Форрестер!!!
     Форрестер насторожился.
     - Что, черт возьми, с тобой произошло?
     - Ваши инструкции, человек Форрестер! Срочно - приоритетное изменение
ответа. Заявление  о  безопасности  вашей  жизни  уже  более  не  является
истинным. Человек  Хайнцлихен  Джура  де  Сыртис  Майджор  зарегистрировал
надлежащие боны и гарантии...
     - Нет! - закричал Форрестер. - Только не этот полудурок-марсианин.
     -  Да,  человек  Форрестер!  Он  пробирается  через  зал   кроулинга,
вооруженный и одетый в броню. И он разыскивает вас...





     Форрестер затянул пояс просторных брюк и заправил футболку, обулся  в
сандалии и пристегнул к ремню инджойер.
     - Валим! - отрезал он. - В какую сторону?
     - Сюда, человек Форрестер. - Стена раздвинулась, как двери  лифта,  и
Форрестер ринулся в образовавшееся отверстие.  Зал,  наклонная  плоскость,
открытая двойная дверь - он выбежал на дорогу, в яркое разящее солнце, под
небрежные случайные взгляды праздной толпы.
     Он огляделся  вокруг:  Да!  Белые  борта  аэрокрафта  реверса  смерти
сверкали над  его  головой.  Водитель  смотрел  в  пространство,  упершись
подбородком в ладонь.
     - Где Хайнци? - закричал Форрестер.
     - Преследует. Идет по пятам, человек Форрестер. Вы намерены сражаться
здесь?
     - Черт! Нет!
     - Какое место вы тогда предпочитаете, человек Форрестер?
     - Болван! Какое к черту сражение! Я хочу смыться от него, и подальше!
     Он заметил, что привлекает внимание  людей.  Отсутствующее  выражение
лиц сменилось недоумением, а потом откровенной враждебностью.
     - Человек Форрестер,  -  неуверенно  попросил  инджойер.  -  Уточните
высказывание. Вы стремитесь  избежать  схватки  с  человеком  Хайнцлихеном
навсегда?
     - Идею ты понял, - с горечью сказал Форрестер.
     Но, как любая идея, она быстро устарела.
     Марсианин стоял в проеме дверей здания для кроулинга и затем помчался
прямо на Форрестера.
     - Черт, - констатировал Форрестер. - Легко пришло, легко ушло.
     Марсианин, тяжело дыша, врос как вкопанный перед Форрестером.
     - Привет, - кивнул он. - Прости, что заставил ждать.
     - Да мог бы особенно не спешить, - осторожно  уточнил  Форрестер.  Он
сканировал марсианина, искал оружие, но тот на вид был не вооружен.
     Джура теперь носил парик  -  короткие  белокурые  локоны  прилипли  к
черепу, ушам;  свисали  до  нижней  челюсти,  спускались  до  плеч.  Но  в
остальном внешность не изменилась с  того  дня,  когда  Форрестер  впервые
повстречал его. Сейчас марсианин был уже без трости.
     Инджойер был пристегнут к ремню, а руки свободно висели по бокам.
     - Ты оказался среди забытых людей, - сказал марсианин. - Ну а  я  был
занят. Но вот мы повстречались, так  что  давай  закончим  все  побыстрей,
о'кей?
     - Я не имею ни малейшего представления о том, что мне надо делать,  -
откровенно признался Форрестер.
     - Драться, болван! - закричал марсианин. - Черт подери, что еще?
     - Я пока не спятил, - возразил Форрестер.
     - Собачий Пот! - взревел марсианин. - Зато спятил я! Сражайся!  -  Но
руки его даже не шевельнулись.
     Форрестер  осторожно   переменил   позу,   выкроив   секунду,   чтобы
осмотреться вокруг. Заинтересованная толпа окружила  их  плотным  кольцом.
Форрестеру показалось, что зеваки делали  ставки  на  победителя.  Утешает
одно, вспомнил Форрестер, в случае смерти его  опять  заморозят,  а  позже
воскресят. И вероятно,  морозильные  камеры  на  некоторое  время  -  пока
проблема с сирианами не разрешится - окажутся не таким уж плохим местом...
     - Ты собираешься драться или нет? - домогался марсианин.
     - Один вопрос, - попросил Форрестер.
     - Какой?
     - Твоя манера говорить. На днях возникла дискуссия...
     - Чем тебе не угодила моя манера говорить?
     -  Немецкий  акцент,  как  мне  показалось.  Но  другой  марсианин  с
ирландской фамилией говорил точно так же.
     - Ирландский? Немецкий? -  недоумевал  Хайнцлихен.  -  Форрестер,  на
Марсе давление около шестисот миллибар. Понял? Теряются некоторые  высокие
частоты. А что такое "ирландский" или "немецкий", я даже не знаю.
     - Как  интересно!  -  возбужденно  произнес  Форрестер.  -  То  есть,
по-вашему, это совсем не акцент?
     - По-моему, ты растранжирил слишком много моего времени!  -  закричал
марсианин и бросился на Форрестера, нацелившись на горло. И  посреди  ярко
освещенной дороги со снующими мимо кустарниками  и  под  крики  и  веселье
толпы Форрестер вступил в сражение за свою жизнь. Марсианин был не  только
крупнее его, но чертов  скунс,  оказался  гораздо  сильнее!  На  мгновение
Форрестер вспыхнул во гневе: как посмел марсианин быть сильнее? А  как  же
предположение, что пониженная гравитация уменьшает мускульную силу? Почему
бы одним ударом не сокрушить существо меньшей гравитации?
     Но он не  смог.  Марсианин  подмял  его,  нещадно  колотя  головой  о
покрытие дороги. К счастью для Форрестера, покрытие  было  сделано  не  из
бетона, а из упругого, вроде  резины,  вещества.  Но,  тем  не  менее,  он
начинал ощущать тупую  головную  боль,  сумятицу,  смешение  и  круговорот
чувств  и  восприятия.  А  к  акту  физического   насилия   добавилось   и
оскорбление.
     - Встань и дерись! - кричал марсианин. - Это тебе не развлечение!
     Последняя  реплика  Джуры   ликвидировала   остатки   цивилизованного
самоконтроля  Форрестера.  Он  яростно  вскричал,  отбросил  марсианина  в
сторону и поднялся на ноги. Марсианин бросился бежать. Форрестер нагнал  и
повалил его на землю, придавив горло коленом. Он увидел висевший на  поясе
инджойер марсианина, схватил его и принялся, как палицей,  молотить  череп
Хайнци. Индж при каждом ударе издавал глубокий металлический звук...
     Даже в ярости Форрестер познал момент изумления.  Парик  с  короткими
белокурыми волосами оказался бронешлемом.
     - Подонок! - с утроенной яростью взревел Форрестер.
     Марсианин  подготовился  к  этой  битве!  Форрестер  нанес   короткий
встречный удар в лицо марсианина. Брызнула кровь,  сломались  зубы.  Удар,
еще удар. Марсианин тщетно пытался закричать; удар! удар! удар! удар!..
     За спиной раздался голос пилота аэрокрафта реверса смерти.
     - Достаточно. Теперь он в моем ведении.
     Форрестер отпрянул назад и, сидя  на  камнях,  жадно  глотал  воздух,
уставившись на кровавое месиво лица.
     - Он... он мертв? - задыхаясь, выдавил Форрестер.
     - Мертвее не бывает,  -  ответил  пилот.  -  Немного  отодвиньтесь  в
сторону. Благодарю. Теперь он  мой.  Обождите  полицейского.  Он  составит
протокол.
     Дальнейшее протекало в тумане. Форрестер смутно помнил, как  вернулся
в зал кроулинга; душ, чистая одежда, клубы стимулирующего газа. Но  пелена
тумана вернулась, нахлынула на улице. И не физическое  истощение  помутило
рассудок, не свербящая головная боль от ударов Хайнци, а психический шок.
     Он раздавил человеческую жизнь.
     Но не навечно,  сразу  же  оговорился  Форрестер.  Короткий  отдых  в
морозильнике, и де Сыртис выйдет как новый!
     Сей факт не укладывался в мозгу, шок не проходил. И  Форрестер  никак
не мог решить: померещилось ему или нет, что марсианин  без  сопротивления
дал себя убить?
     Эдне и Тайко поджидали  его.  Они  видели  драку  и  остались  помочь
уладить формальности. Помочь или ему, или марсианину,  с  горечью  подумал
Форрестер.  Вероятно,  это  им  безразлично.  Но,  тем  не  менее,  он   с
благодарностью принял помощь.
     Эдне отвезла  Форрестера  к  себе,  ненадолго  вышла  и  вернулась  с
новостью, что его прежняя квартира подготовлена для въезда; затем  отвезла
его туда и оставила с Тайко, который захотел поговорить.
     - Прекрасный бой, Чарлз. Несомненно, ты  получил  встряску.  Черт,  я
вспоминаю свое первое убийство. Ничего постыдного в этом нет. Но  если  ты
собираешься работать на общество, мой совет - возьми себя в руки.
     Форрестер сел и посмотрел на Тайко.
     - Какого хрена ты решил, что я помчусь гнуть спину на луддитов?
     - Не горячись, Чарлз. Выпей и успокойся. Зеленая кнопка на ручке и...
     - Выметайся-ка. Оставь меня одного.
     - О Пот! - с неподдельным раздражением  выругался  Тайко.  -  Ты  сам
вызвался помочь реализовать программу общества. Недопустимо терять  время!
Перед нами долгожданный шанс! Зациклившись на сирианах, люди во весь  опор
ринутся в морозильники, и  медперсонал  не  в  силах  будет  справиться  с
очередями. Шанс прийти к власти появится у людей с реалистическим подходом
к жизни. Мы нейтрализуем угрозу нашествия машин раз и навсегда, а потом...
     Тайко остановился и в задумчивости посмотрел на Форрестера.
     - Впрочем, пока необходимо выяснить главное: ты  с  нами  или  против
нас?
     Перед Форрестером встала проблема: как объяснить Тайко, что  Общество
Нед Луд привлекло его элементарной необходимостью зарабатывать на жизнь, а
когда  сирианин   оставил   подарок   в   девяносто   три   миллиона,   то
заинтересованность испарилась.  Но  он  не  посчитал  нужным  вдаваться  в
объяснения.
     - Считайте меня противником.
     - Чарлз, - сказал Тайко, - меня тошнит от тебя! Кто бы говорил! Ты, с
кем эпоха обошлась так жестоко. И ты  не  хочешь  попытаться  изгнать  зло
господства машин? Разве ты...
     - Знаешь, чего я хочу? - сощурился Форрестер, приподымаясь. - Я хочу,
чтобы ты убрался! Живо! Иначе надеру тебе задницу!
     - Ты не в своем уме! - выкрикнул Тайко. - Позвони,  когда  придешь  в
норму. Дозвониться будет нелегко, так как... Впрочем, неважно.  Я  оставлю
для тебя специальный канал. Я понимаю тебя, Чарлз. И я уверен, ты  решишь,
что пора положить конец эпохи трусости и вернуть человеку... Все! Я ухожу!
     Дверь закрылась за Тайко, но Форрестер  лежал  неподвижно  не  меньше
часа, уставившись в одну точку. Затем он перевернулся  на  бок  и  заснул,
сожалея только об одном: рано или поздно ему вновь предстоит проснуться.





     Форрестер не понимал: почему до сих пор его не арестовали?
     А мотивы, по которым преступники добровольно сдаются  властям,  стали
ему яснее ясного. Как невыносимо долго тянулось ожидание! Десять раз в час
он брал индж, чтобы сказать: "Я соучастник побега сирианина".
     И десять раз в час он останавливал себя.  Позже,  решал  он.  Завтра,
через час, а вероятнее всего - через  несколько  минут,  но  только  не  в
данный момент!
     Время от времени индж информировал о поступавших сообщениях  -  сорок
пять за первый день. Форрестер  отказался  выслушивать  их.  Он  не  хотел
никого видеть до тех пор... До тех пор...
     Вообще, он не хотел видеть никого. Он не мог решить, в  какой  момент
мир раскроется ему, когда в нем возникнет желание снова жить.
     Но он знал, что это время еще не подоспело.
     Пока  же  Форрестер  изучал   квартиру,   возможности   инджойера   и
собственное сознание. Он заказывал фантастические блюда  и  пил  странные,
пенящиеся напитки вкуса старого пива или топленого молока.
     Он слушал музыку и смотрел кинофильмы.
     Он  отчаянно  жаждал  колоду  карт,  но  противный  индж  не  понимал
описания, так что в пасьянсе ему было отказано.
     Желанная анестезия мозга пришла с чтением и перечитыванием того,  что
оказалось под рукой. Он выучил наизусть письмо жены; руководство по  жизни
в двадцать шестом веке изучалось им до боли в пальцах  от  переворачивания
страниц.
     Во второй день поступило  семьдесят  сообщений.  Форрестер  отказался
выслушать даже одно.
     По его  указаниям  инджойер  выбирал  и  показывал  на  стене  обзора
новости. Единственная тема, интересовавшая Форрестера, - развитие  событий
в сирианском вопросе. После информационного всплеска  первого  дня  ручеек
новостей странным образом иссяк: отрицательные сообщения патрульных зондов
повторялись  из  каждого  квадрата  пространства,  и  почти   прекратились
прогнозы и  оценки  предполагаемого  нападения  сириан.  Все  обозреватели
пришли к консенсусу: не раньше, чем через несколько недель.
     Форрестер ничего не понимал.
     Он ясно помнил, что Сириус находился на расстоянии  около  пятидесяти
световых лет, а индж подтвердил, что способ преодолевать  барьер  скорости
света пока не открыт. В конце концов Форрестер  склонился  к  мнению,  что
сириане могли посылать сообщения со скоростью, превышающей скорость света,
как это было на Земле, и даже если улетевший сирианин  не  возвратится  на
родную планету, то наверняка пошлет  сообщение.  Существовала  вероятность
того, что сирианский военный патруль курсирует в непосредственной близости
от Солнечной системы. Но патруль  так  и  не  объявился.  На  третий  день
поступило с дюжину сообщений, и Форрестер отказался заслушивать их.
     Большую часть времени он спал.
     Он владел  девяносто  тремя  миллионами  долларов  и  имел  идеальное
здоровье. А лучшего способа распорядиться своими достоинствами он не знал.
     - Инджойер! Объясни, в чем я провинился перед Эдне?
     - Разъясните  понятие  вины,  человек  Форрестер.  В  мою  память  не
вводились данные о ваших антисоциальных актах.
     - Перестань паясничать. Почему после нескольких дней знакомства я  не
понравился Эдне?
     Индж принялся объяснять категориями гормонального баланса,  рассказал
о модуляционной вариативности подкорки, о полярных  компонентах  эмоций  и
псевдоэмоций...
     Форрестер прервал его:
     - Подай пиво! - приказал он. - И отвечай по  существу.  Ты  полностью
регистрируешь происходящее?
     - Да, человек Форрестер. За исключением  случая  получения  обратного
приказа.
     - Хорошо. Я оскорбил ее. Чем?
     - Мне не под  силу  оценить  величину  оскорбления  из-за  отсутствия
калибровочных шкал. Но я укажу перечень актов, имеющих большую  значимость
в сравнительном отношении и  выражении.  Пункт.  Отказ  от  предложения  в
выборе реципрокального имени.
     - Это серьезно?
     - Исходя из социальных условий - да, человек Форрестер.
     Стакан с пивом появился рядом с диваном.  Форрестер  отпил  глоток  и
состроил мину.
     - Пойло, - диагностировал он. - Как обзывалось то  пиво  с  малиновым
привкусом?
     - Berlinerweisse, человек Форрестер.
     - Да, подай его и продолжай.
     - Пункт. В некоторых аспектах ваши действия после того,  как  человек
Хайнцлихен Джура де Сыртис Майджор зарегистрировал намерение убийства,  по
некоторым аспектам отнесены к категории недостойных.
     - Да разве она не понимает, что я не привык еще к этой жизни?
     - Она поняла все, человек Форрестер. Но,  между  тем,  она  посчитала
ваше поведение недостойным. Пункт. Вы позволили себе скатиться до  нищеты.
Пункт. Вы критиковали ее отношения с другими мужчинами.
     Рядом с Форрестером появился высокий стакан со светлым пивом и фляжка
с красным  сиропом.  Форрестер  смешал  сироп  с  пивом  и  отпил  глоток.
Омерзительно!  Но   перечень   известных   напитков   закончился,   и   он
довольствовался этим.
     - Я любил ее, вот и все, - раздраженно сообщил он.
     - Некоторые неизбежные психоделические аспекты  синдрома  "любви"  не
поддаются моделированию и определению, человек Форрестер.
     - Не удивительно! Ты - машина. Но я считал, что Эдне - женщина.
     - Анализируя ее ответы, можно сделать вывод, что она не понимала и не
принимала вашего поведения в целом, человек Форрестер..
     - Доля истины в выкладках есть, - вздохнул  Форрестер  и  отставил  в
сторону стакан с пивом. Потом встал и зашагал взад-вперед  по  комнате.  -
Что, впрочем, несущественно.
     Он  задумчиво  потер  подбородок,  затем  сделал  характерный   жест.
Появилось зеркало, и  он  принялся  внимательно  изучать  изображение.  Он
выглядел, как ярый  бродяжка:  нерасчесанные  волосы,  клочья  нарастающей
бороды...
     - О черт! - выругался он.
     Индж безмолвствовал.
     Форрестера мучил ответ на вопрос, который он не  осмеливался  задать:
"Подозревают ли меня как сообщника сирианина или  нет?"  Он  задал  другой
вопрос и получил несколько малопонятных ответов. Неужели простые с первого
взгляда вопросы так неоднозначны в жизни?
     Он спросил о друге среди  забытых  людей,  о  Джерри  Уитлоу.  Он  не
удивился сообщению о его  смерти,  ведь  Уитлоу  на  глазах  у  Форрестера
захлестали  до  смерти.  Не  удивлен  он  был,  узнав  о  проблематичности
воскрешения.  Но  ссылка  инджа  на  "возвращение  в   резерв"   оказалась
малопонятной   Форрестеру.   Подразумевалось   ли,   что    тело    Уитлоу
использовалось в качестве сырья? Вероятно, в одном из  органических  озер,
как кормящее Море супа компании "Си  оф  Соуп",  из  которого  создавались
продукты, потребляемые человечеством. Лишь из отвращения Форрестер не стал
задавать  новые  вопросы,   хотя   "проблематичность"   оживления   Уитлоу
оставалась для него загадкой.
     - Индж, сколько поступило сообщений? - праздно поинтересовался он.
     - Сегодня не зарегистрировано ни одного сообщения, человек Форрестер.
     Форрестер обернулся и удивленно  посмотрел  на  устройство.  Приятный
сюрприз, как приятны любые изменения! Но одновременно  информация  вызвала
беспокойство. Неужели все позабыли о нем?
     - Значит, сообщений нет?
     - Вы отказали всем, человек Форрестер.
     - Кто-нибудь хочет поговорить со мной?
     - По сверке с  формуляром  заносимых  сообщений,  человек  Форрестер,
только человек Хирониби изъявил желание переговорить с  вами.  Он  оставил
указания о переадресовке связи. Но это было шесть дней назад.
     - И сколько, черт  подери,  я  проваландался  здесь?  -  настороженно
спросил он.
     - Девятнадцать дней, человек Форрестер.
     Он сделал глубокий вдох.
     Девятнадцать дней! Как невнимательны оказались его псевдодрузья! -  с
самомнением думал он. Друзья бы  в  случае  необходимости  давно  высадили
дверь.
     Но так ли все  плохо?  Девятнадцать  дней!  О'кей.  Вряд  ли  столько
времени потребовалось бы для ареста по обвинению в сообщничестве. Означало
ли это, что розыск прекратили и он  может  безбоязненно  вернуться  в  мир
людей?
     Он принял решение и, опасаясь передумать, приказал:
     - Инджойер! Бритву, ванну, новую одежду. Я выхожу на люди.
     Решительность сопутствовала процедуре  туалета,  но  после  спуска  в
вестибюль здания начала потихоньку таять.
     В вестибюле было безлюдно и тихо. Но для Форрестера он был сравним  с
тропою в джунглях, где неизвестная опасность подстерегала с любой стороны.
Он заказал лифт-такси, чтобы добраться до  уровня  с  самоходной  дорогой.
Двери такси распахнулись, и он осторожно забрался внутрь, словно  опасаясь
притаившихся врагов.
     Кабина была пуста. Как и ховертрасса.
     Ни единой машины на всем протяжении полотна дороги.
     Форрестер озирался вокруг, не веря своим глазам. Отсутствие пешеходов
объяснимо и понятно: они всегда были  редкостью  на  улице.  Форрестер  не
знал, который сейчас  час.  Но  ховеркары?  Их  отсутствие  воспринималось
сложнее. В любом случае, он должен был услышать отдаленный свистящий рокот
пролетающих по городу ховеркаров.
     Отсутствие ховеркаров, отсутствие  признаков  жизни  вообще  казалось
абсурдом!
     Где все люди!
     - Вызовите таксоховер, - дрожащим голосом приказал он.
     - Время прибытия одна-две минуты, человек Форрестер.
     Машина, стандартный  ховеркар,  приземлилась  точно  через  указанное
время. На улицах по-прежнему ни души.  Он  поспешно  взобрался  в  кабину,
закрыл дверь и, не указав конкретного адреса, приказал  подняться  повыше,
чтобы осмотреться во всех направлениях.
     Никаких признаков жизни.
     - Инджик! - непроизвольно вырвалось из Форрестера. - Что стряслось?
     - Уточните, человек Форрестер, - снисходительно попросило устройство.
     - Где люди? Эдне? Дети?
     - Эдне Бенсен с детьми, человек Форрестер, в настоящее время проходят
предварительную подготовку к хранению в Девятом центре неотложной  помощи.
Однако вопрос постоянного  места  хранения  остается  открытым.  И  данное
местонахождение  впредь  до  открытия  дополнительных  комплексов   должно
считаться временно-постоянным.
     - Они мертвы?
     - Клинически мертвы, человек Форрестер.
     - А... - Форрестер задумался.  -  Марсианин?  Не  Хайнци,  а  тот,  с
ирландским именем, Кевин О'Рурк. Он мертв?
     - Да, человек Форрестер.
     - А старый макаронник и  чешская  балерина,  те,  из  ресторана,  где
собирались забытые люди?
     - Мертвы, человек Форрестер.
     - Так что, черт возьми, произошло? - заорал он.
     - Говоря объективно, человек Форрестер, - тщательно  подбирая  слова,
отвечал  инджойер,  -  произошло  непредвиденное  и  незапрограммированное
увеличение числа заявок на замораживание. В криогенные хранилища на момент
вашего  запроса  заложено  девяносто  восемь  и  одна   десятая   процента
человеческой  расы.  В  субъективной  терминологии  причины  однозначны  и
неопределенны. Но  они  сопоставимы  с  вероятностью  вторжения  внеземных
существ, предположительно сириан.
     - Люди совершали массовое самоубийство?
     - Нет,  человек  Форрестер.  Большинство  предпочло  смерть  от  руки
другого человека. Например, человек Хайнцлихен Джура  де  Сыртис  Майджор.
Он, как вы, возможно, помните, избрал вас своим палачом.
     Форрестер откинулся на спинку сидения.
     - Потные небеса, - пробормотал он.
     Мертвы.
     Практически вся человеческая раса мертва.
     Факт не укладывался в его сознании.
     Он сидел, молча глядя перед собой.
     - Человек Форрестер, - извиняющимся, любезным тоном сказал  инджойер,
- вы готовы указать направление полета?
     - Нет, подожди. Да!  Возможно.  Значит,  девяносто  восемь  процентов
человеческой расы мертвы.
     - Девяносто восемь и одна десятая, человек Форрестер.
     - Но кто-то ведь остался жить. Среди них остались мои знакомые?
     - Да, человек  Форрестер.  Большой  процент  в  определенных  группах
находится в состоянии активной жизни, вследствие специальных  запросов  на
их услуги. Например: медперсонал, обслуживающий  станции  замораживания  и
другие подобные службы. Вы знакомы с человеком Хирониби? Он  находится  не
только в состоянии активной  жизни  но,  как  вам  уже  известно,  оставил
специальные инструкции на случай ваших к нему сообщений.
     - Превосходно! - воскликнул Форрестер. - Немедленно вези к  Тайко.  Я
хочу увидеть живого человека.
     Потому что - и здесь действовал логический ограничитель - он не хотел
видеть руины, оставленные мертвыми. До тех пор пока он не убедится, что он
сам и есть тот человек, который убил человечество.





     До Тайко он так и не долетел.
     Такси,  безукоризненно  следуя  инструкциям  инджойера,  остановилось
перед зданием из рубинового стекла с надписью: "Общество Нед Луд".
     Форрестер зашел в современный эквивалент офиса: теплое, немного сырое
помещение, с декоративным фонтаном среди растений, напоминающих мох.
     Ни души.
     - Что случилось, индж? - спросил Форрестер. - Где Тайко?
     - Человек Форрестер, - сказал инджойер.  -  Отмечена  аномалия.  База
данных свидетельствует о  присутствии  человека  Хирониби,  но,  очевидно,
произошла  ошибка.  Хотя  подобная  ошибка  ввода   информации   произошла
впервые...
     - Я хочу переговорить с ним. Он ведь оставил специальные указания, не
так ли?
     - Да, человек Форрестер.
     Пауза. Затем раздался голос Тайко.
     - Это ты, Чарлз? Рад слышать тебя.  Сейчас  я  занят,  но  непременно
свяжусь с тобой при первом удобном случае. Только, ради Пота, выслушай  на
сей раз мое сообщение.
     И это было все.
     - Обожди, - закричал Форрестер. - Тайко!
     - Человек Форрестер, - прервал его инджойер. - Это была запись.
     Форрестер непечатно  выругался.  Он  побродил  по  офису,  безуспешно
пытаясь найти мало-мальскую зацепку к местонахождению Тайко.
     - Черт с ним, - сказал он. - Остались ли в живых еще знакомые?
     - Человек Форрестер, Эдвардино Рай доступен для общения. Считаете  ли
Вы его своим знакомым?
     - Сомневаюсь, впервые слышу об этом сукином сы... Обожди. Он один  из
тех, кто избил меня?
     - Да, человек Форрестер.
     - Встречаться с ним я не хочу. Забудь это имя, индж. Навсегда забудь,
- посоветовал Форрестер. - Я дождусь Тайко.
     Раза три-четыре  ему  казалось,  что  он  видел  людей.  Наконец,  он
приблизился к одному и услышал...
     - Мы не люди, человек  Форрестер.  Мы  -  подразделение  специального
назначения, переброшенное на обслуживание криогенных установок.
     Такой робот в обличье блондинки в бикини вполне мог быть  официанткой
в  каком-нибудь   ресторане,   прикинул   Форрестер.   Поэтому   не   стал
расспрашивать "машину".
     Кроме роботов, в Шогго он больше никого не повстречал.
     Он бесцельно бродил по городу, недоуменно качая головой.
     Чувство вины улетучилось за длинные дни добровольного  заточения.  Он
уже не  опасался  ареста  и  унижений.  Сирианин  воспользовался  им,  как
инструментом. И в любом случае он  бы  выбрал  вместо  Форрестера  другого
сообщника.
     Форрестера волновал окружающий мир.
     Год 2527-й разочаровал Форрестера. Реакция населения на угрозу смерти
не укладывалась ни в какие рамки. Это было тотальное сумасшествие...
     Год 2527-й, по  мнению  Чарлза  Д.Форрестера,  стал  годом  повальной
трусости.
     Форрестер набрал в легкие побольше воздуха и закричал:
     - Вы все трусы! Очистился ли мир без вашего присутствия? - Гулкое эхо
покатилось меж высоких фасадов домов.
     - Человек Форрестер, - спросил инджойер, - вы обратились ко мне?
     - Нет. Заткнись! - рявкнул Форрестер. - Нет. Отмена  команды.  Вызови
такси.
     Когда оно пришло, он приказал отвезти себя  на  широкую  ховертрассу,
где Джерри Уитлоу прятался с ним во время пребывания среди забытых  людей.
Но забытых людей, похоже, тоже не существовало.  Все  поиски  не  принесли
результата.
     - К дому Эдне Бенсен, - приказал он, и ховеркар залетел в  причальное
отверстие среднего уровня здания, в котором они жили. Но ни на улицах,  ни
в вестибюлях людей не было.
     Форрестер приказал инджойеру впустить его в квартиру Эдне.
     Он заказал еду, присел на диван в детской, чувствуя грусть и  печаль.
Он пообедал и сказал:
     - Инджойер, попытайся еще раз связаться с Тайко.
     - Да, человек Форрестер... Вы измените или дополните сообщение?
     -  Отстань.  Укажи  на  приоритетность.  Ты  обещал  закидывать  меня
подобными заставками.
     - У вас нет права  классификации  приоритетности  сообщения,  человек
Форрестер.
     - Право существует в случае намерения убийства,  -  хитро  выкрутился
Форрестер. - И тебе придется уведомить Тайко о моих намерениях.
     - Да, человек Форрестер, но после регистрации соответствующих  бон  и
гарантий. Без них ваше уведомление юридической силы не имеет.  Вы  желаете
зарегистрировать, человек Форрестер?
     - Пожалуй нет. - В сознании  всплыла  муторная  процедура  заполнения
форм и подписания документов. - Есть ли иной способ связаться с Тайко?
     -  Визуальное  сообщение  от  Тайко  перенесено  на  пленку.  Вывести
изображение на стену обзора?
     - Крути кино, - приказал Форрестер. - Да поживей.
     - Да, человек Форрестер.
     Стена обзора покорно зажглась, но  вместо  Тайко  Харониби  появилась
высокая, крупная женщина начальственного вида. Она произнесла:
     - Девочка Голдилокс и ужасные медведи.
     - Сбой системы, человек Форрестер. Выясняю причину неисправности.
     Форрестер насторожился.
     - Какого дьявола! - закричал он.
     Голос продолжал.
     - Медведи! Подумай о медведях. Громадные косматые жестокие  существа,
пропахшие потом и загниванием. Медведь может убить человека: хлоп!  голова
раздавлена! хрясь! спина сломана; зипп! кожа и ребра разъехались молнией и
сердце вырвано!
     При каждом  уточнении  женщина  наглядно  показывала  раздавливающие,
ломающие и вырывающие движения.
     - Эй! - воспротивился Форрестер. - Я не заказывал вечерних сказок.
     - Человек Форрестер, - тем же извиняющимся  тоном  произнес  индж,  -
идет анализ технических неполадок. Предлагаю разрешить показ пленки.
     - Маленькая девочка, такая же  маленькая,  как  и  вы,  -  продолжала
декламировать женщина. - Даже еще меньше. Меньше чем  ты,  когда  ты  была
маленькой.  Назовем  девочку...  какое  имя  мы  выберем?..   Назовем   ее
Голдилокс. Золотистые локоны, нет - золотые локоны. Маленькая, хорошенькая
и беззащитная девочка.
     - Да выруби ты эту хреновину! - прорычал Форрестер.
     - Человек  Форрестер,  -  признался  индж.  -  Я  не  могу.  Проявите
терпение...
     - Представь, что девочка сделала  нехороший  поступок!  -  восклицала
женщина. - Представьте, что она пошла туда, куда ей  нельзя  было  ходить,
туда,  куда  ее   мать/отец   (нужное   подчеркнуть)   запрещали   ходить.
Представьте, что она ослушалась их мудрого совета. Представили?!
     Форрестер прилег на диван и мрачно сказал:
     - Если не можешь отключить, то хотя бы подай виски.
     - Да, человек Форрестер.
     На стенке обзора показывали настоящих медведей: огромных  и  свирепых
гризли.
     Речитатив продолжался:
     - И забралась Голдилокс в логово к медведям, у которых  были  хриплые
голоса, острые зубы и заточенные ногти! Но их не было дома. Их нет дома, и
она ест их зимние припасы. Она сидит там, где сидят  они,  потом  прилегла
там, где они обычно лежат, и уснула. Она спит, а медведи вернулись домой!
     Появился стакан с выпивкой, Форрестер отпробовал  его  и  нахмурился.
Это было не виски.
     Вкус напоминал подсоленную яблочную водку.
     - Медведи вернулись домой! Медведи вернулись домой! С  пеной  у  рта!
Медведи вернулись домой, они готовы напасть; медведи входят в  логово,  их
пасти широко открыты, а глаза налиты кровью! (Она спит, ничего не  ведая.)
Когти, которые разрывают (это конец?), лапы, которые крушат (она  начинает
просыпаться), зубы, которые впиваются... - голос на секунду оборвался... -
И открыла Голдилокс глаза, громко закричала, вскочила на ноги и  бросилась
бежать.
     Женщина на  экране  печально  посмотрела  в  глаза  Форрестеру.  Поза
оратора ослабла, глаза утратили драматический блеск, и вялым  голосом  она
произнесла:
     -  Вот  видите.  Какие  ужасные  вещи  случаются   с   девочкой,   не
послушавшейся родителей. Она бежала, бежала, бежала, бежала долго-долго, а
когда вернулась  к  отцу/матери  (нужное  подчеркнуть),  пообещала  всегда
слушаться их и вести себя хорошо. Приготовьтесь  отвечать  на  вопросы  по
теме: Благоразумно  или  нет  посещать  места,  которые  не  одобряет  ваш
отец/мать? - Она улыбнулась, поклонилась и исчезла.
     -  Человек  Форрестер,  -  просипел  инджойер.  -  Благодарю  вас  за
ожидание. До настоящего времени сетевая неполадка все еще не устранена. Мы
сожалеем о допущенных неудобствах.
     - Что это показывали? Вечернюю сказку для детей Эдне?
     - Совершенно  верно,  человек  Форрестер.  Приносим  наши  извинения.
Попытаться вывести на экран пленку Тайко?
     - Кажется,  -  с  ощущением  предчувствия  сказал  Форрестер,  -  мне
становится одиноко.
     - Это не следствие неполадок с нашей стороны,  человек  Форрестер,  -
гордо отметил индж. - Причина тому...
     Молчание.
     - Что ты сказал? - спросил Форрестер.
     - Причина тому... Причина тому... - инджойер издал странно булькающий
сдавленный звук. - Причина тому побег многих во фризариумы.
     - Кажется, ты выходишь  из  строя,  машина?  -  настороженно  спросил
Форрестер.
     - Нет, человек Форрестер! Вышли из строя некоторые контуры, вызвавшие
алгоритмические сбои. Но это несложная техническая поломка.
     Машина замолчала, а затем уже другим тоном произнесла.
     - Поломка повлекла  временное  несоблюдение  исполнения  приоритетных
программ. Мои извинения, человек Форрестер.
     - За что?
     -  За  неоглашение  приоритетного  уведомления  о  вашем  немедленном
аресте.
     Форрестер остолбенел.
     - Врешь!
     - Нет, человек Форрестер. Сообщение истинно. Полицейские уже едут  за
вами.





     Дверь распахнулась, и в комнату ворвались двое полицейских.  Один  из
них  достаточно  грубо  схватил  Форрестера  и,  посмотрев  ему  в  глаза,
закричал:
     - Вы арестованы на основании вполне  достаточных  обвинений!  Вам  не
обязательно делать никаких заявлений!
     Как будто он мог, подумал  Форрестер.  Полицейские  схватили  его  за
руки, выволокли в коридор и дотащили до полицейского флайера.
     Он обратился к ним:
     - Обождите? На каком основании?
     Они не ответили, запихнули его в  кабину  и  закрыли  дверь  флайера.
"Наверняка из-за сирианина!"  -  тоскливо  решил  Форрестер,  наблюдая  за
стоящими на площадке полицейскими. Но почему сейчас?
     - Я ничего не сделал! - выкрикнул он заведомую ложь.
     -  Сие  будет  определено,  человек  Форрестер,  -  сказал  голос  из
зарешеченного громкоговорителя над его  головой.  -  А  пока,  пожалуйста,
поедемте с нами.
     Слово "пожалуйста" было абсолютно лишено  смысловой  нагрузки.  Но  у
Форрестера не имелось выбора.
     - Но что я сделал? - умолял он.
     - Человек Форрестер, вы арестованы в  приказном  порядке,  -  говорил
тихий, бесстрастный голос  центрального  компьютера.  -  Изложить  ли  вам
основные пункты обвинения?
     - А пари не хочешь! - Форрестер испуганно озирался по сторонам. Он не
обнаружил приборного щитка. Но в нем,  по-видимому,  не  было  надобности.
Флайер быстро летел по направлению к озеру.
     - Человек Форрестер, вы арестованы в приказном  порядке,  -  повторил
компьютер. - Изложить ли вам основные пункты обвинения?
     - Черт побери! Я же сказал, что да.
     Они быстро пролетали над глубокой поверхностью озера.
     Форрестер безуспешно попытался тыльной стороной ладони высадить окно.
Возможно, на свое счастье. Все равно бежать было некуда.
     - Человек Форрестер, - спокойно сказал компьютер, - вы  арестованы  в
приказном порядке. Изложить ли вам основные пункты обвинения?
     Форрестер безнадежно и яростно выругался.
     Они приближались к металлическому острову  посередине  озера.  Флайер
пошел на снижение.
     - Я хочу узнать, - настаивал Форрестер, -  что,  к  чертям  собачьим,
происходит? Индж? Разъясни ситуацию.
     Но пристегнутая к поясу палица ответила:
     - Мы одно целое, человек Форрестер. Изложить ли вам  основные  пункты
обвинения...
     К Форрестеру вернулось самообладание, когда флайер произвел  посадку.
Очевидно, неполадка затронула и центральный компьютер, но также  очевидно,
Форрестер  бессилен  в  данной  ситуации.  А   когда   двое   полицейских,
поджидающих флайер, схватили его за руки  и  вытащили  из  кабины,  он  не
сопротивлялся. Полицейская хватка  была  минутной,  они  превосходили  его
силой.
     Он не увидел ни одного человека или робота на всем  протяжении  пути.
Его, как скотину, ведомую на  бойню,  протащили  по  подземным  переходам,
толкнули в камеру и заперли дверь.
     Он оглядел камеру. Кровать, стул,  стол  и  больше  ничего,  видимого
глазу, за исключением начиненных электроникой стен. Голос не замедлил себя
ждать.
     - Человек Форрестер, сообщение, - прогнусавил динамик.
     - Вылечись, чахоточный, -  посоветовал  Форрестер.  -  Нет,  не  надо
излагать основные пункты обвинения.
     Но последовавшее  сообщение  не  было  набившим  оскомину  монотонным
повтором неисправной машины. Он услышал голос Тайко. Стена камеры зажглась
и высветила его лицо.
     - Привет, Чак, - сказал он. - Ты хотел видеть меня?
     - Хвала Господу, - резко выдохнул Форрестер. - Тайко, машины спятили,
и я в тюрьме!
     - Первое, - лицо расплылось в улыбке, - с машинами все в порядке. Так
и должно быть. Второе. Безусловно, ты в  тюрьме.  Кто,  по-твоему,  привез
тебя сюда?
     - Сюда? Ты?!
     Тайко заулыбался и кивнул головой.
     - Я в пятидесяти метрах  от  тебя,  приятель.  Учитывая  компьютерные
сбои, арест был наиболее простым  путем  доставить  тебя  сюда.  Так  я  и
поступил. Перейду к сути дела. Ты противник  или  сторонник  Общества  Нед
Луд? Наш час пробил.  Мир  трусливо  дрожит  от  страха  перед  вторжением
сириан, он в  сумятице,  и,  круто  проведя  нашу  линию,  мы  восстановим
порядок. Ты понимаешь, что я вкладываю в понятие "нашей линии"?
     - Уничтожение машин? - сделал догадку Форрестер. - То есть - я и ты -
мы сломаем центральный компьютер?
     - Не только ты да я, - триумфально сообщил Тайко.  -  К  нам  недавно
присоединились помощники. Не желаешь ли взглянуть на них?
     Тайко дотронулся до инджойера, и угол  обзора  расширился.  Форрестер
увидел довольно просторную и людную комнату.
     У  Тайко  действительно  было  много  помощников.  Около  дюжины.  Но
Форрестер не стал подсчитывать точное  количество.  Он  был  нокаутирован,
когда обнаружил, что из дюжины "помощников" только двое - люди.
     Остальные смотрели  на  Форрестера  многочисленными  глазами,  вернее
кругами зеленых блестящих точек. Это были сириане!
     - Вот видишь, старина, - непринужденно сказал Тайко. - Признаю,  наши
друзья странноваты на вид. Но они из органики, как и мы.
     Форрестер  смотрел  широко  открытыми  глазами.  Сириане,  одетые   в
конусообразные скафандры, как две капли  воды  походили  на  его  друга  и
благодетеля Эс-Четыре. И мысль о союзничестве не укладывалась в голове. Не
из-за того, что они были  потенциально  опасными  врагами,  а  потому  что
контакт с Эс-Четыре оставил его в  непоколебимом  убеждении,  что  люди  и
сириане не способны общаться на разумном уровне.
     - Впечатлен? - засмеялся Тайко. - Это был очевидный ход. Но не каждый
мог додуматься до него. Эти парни - гении в электронике. Абсолютные гении!
Они дали нам шанс воплотить на практике идеалы Общества Нед Луд... Так  ты
заинтересован или нет? Я ведь с легкостью могу отослать тебя туда,  откуда
ты пришел.
     - Заинтересован, - сказал Форрестер.
     Тайко был достаточно проницателен, чтобы уловить подтекст.
     - Заинтересован в работе с нами? Или заинтересован навредить  нам?  -
Но он не стал дожидаться  ответа.  -  По  большому  счеты,  это  не  имеет
значения, - весело сообщил он. - Что ты можешь сделать? Поднимайся наверх,
и мы все обсудим...
     Раздался  слабый  щелчок,  дверь  камеры  распахнулась   настежь,   а
вспыхнувшая линия зеленых стрелок указывала дорогу.
     Как жаль, подумал Форрестер, что нельзя поговорить с Эдне.
     Эдне лежала в жидком гелиевом сне смерти вместе с  детьми,  рядом  со
всеми, с кем Форрестер повстречался в этом  веке.  И  никто  не  мог  дать
совет, как ему поступить.
     Он следовал за указателями, появляющимися перед ним  в  четком  ритме
танца.  Способ  изменения  мира  с  помощью  существ  с   другой   планеты
представлялся  ему  неверным.  Он  нарушал  принципы  равноправия  и  прав
человека.
     С другой стороны, в поступках  Тайко  ощущался  смысл.  Правильно  ли
вверять судьбу человечества горстке компьютеров?
     Здесь Форрестер призадумался. Была ли верна изначальная  предпосылка?
Являются ли компьютеры властелинами мира? И кто принимает  фундаментальные
решения?
     Достигло  ли  общество  той  стадии,  когда  фундаментальные  решения
принимались  не  законодательным  путем,  а  совокупным  мнением   каждого
человека?
     Он покачал головой. Бесполезно в данных обстоятельствах размышлять  о
глобальных вопросах. Он находится под озером  на  глубине  нескольких  сот
метров, в мире, который  несколько  раз  отвергал  его  и  который  сейчас
рассыпался карточным домиком.
     Стрелки уперлись в дверь, открывшуюся по его приближении, и он  вошел
в комнату, знакомую по стене обзора.
     - Ты вовремя! - радостно произнес Тайко, похлопывая его по  плечу.  -
Чарлз, тебе стоило довериться мне. И если бы не мои друзья, -  он  показал
на сириан в конусообразных скафандрах, - я никогда не  узнал  бы  о  твоем
громадном вкладе в наш успех. Ха! Ты говорил, что поможешь обществу,  если
я приму тебя в его ряды. Но я и не подозревал о такой грандиозной помощи!
     - Эс-Четыре обвел меня вокруг пальца, - признался Форрестер.
     - Не скромничай! Это был благородный поступок! Даже если он слегка  и
переусердствовал, вынуждая тебя  совершить  его.  Интересно,  -  продолжал
скромняга Тайко, - почему я  не  додумался  первым?  Очевидно,  воплощение
идеалов Нед Луд лежит через повальную человеческую  трусость,  вынуждающую
совершать бегство в  морозильники  и  перекладывать  заботу  о  сохранении
цивилизации на чужие  плечи.  Но  таких  плеч  осталось  крайне  мало!  Мы
появились лишь в тотальном беспорядке!
     Один из сириан беспокойно заерзал.
     Окружность зеленых глаз переливалась блеском драгоценностей,  немного
затуманенным стеклом скафандра, который защищал существо от  корродирующей
атаки земного воздуха.
     - Они отрицательно  реагируют  на  твое  присутствие,  -  сказал  он,
указывая большим пальцем на сирианина. - Их нельзя назвать  неблагодарными
существами, ведь они уже выразили свою  благодарность.  Но  они  не  хотят
рисковать.
     - Мне следует дать обещание о невмешательстве? -  спросил  изумленный
Форрестер.
     - Нет! Кто поверит, что ты сдержишь обещание? Оно излишне. Да  и  что
ты можешь сделать?
     - Не знаю.
     - Ничего! Мы набрали рекрутов из  Главного  компьютерного  центра.  И
связи уже нет. За исключением полиции - она полностью контролируется  нами
- и аэрокрафтов реверса смерти. На этом настоял я, - отметил Тайко, - ведь
я любыми силами предотвращу вред, наносимый человеку. Пот! Я  хочу  спасти
их!
     - А как же твои друзья?
     - Забудь о них, Чарлз, - беспечно сказал Тайко. -  Не  дергайся.  Они
обыкновенные  технические  советники.  Парадом  командую  я,  а  когда  мы
уничтожим машины, они улетят домой.
     - Откуда ты знаешь? - спросил Форрестер.
     - О Пот! - вздохнул Тайко. Он задумчиво посмотрел на сириан,  покачал
головой, взял Форрестера под руку, подвел к стене обзора и показал на нее.
- Изображение нечеткое, - извинился он, - ведь  центральный  компьютер  не
следит более за контурами. Но посмотри, как выглядит сейчас мир!
     Форрестер увидел безлюдную ховертрассу  и  застывшую  поперек  дороги
машину.  Изображение  сменилось.  Нейтральный  серый   перешел   в   яркий
желто-красный цвет пламени, пожирающего центральную часть города! Кажется,
это был не Шогго.
     - Думаешь, Земля без центрального компьютера будет беспокоить сириан?
- спросил  Тайко.  -  Пот!  Конечно  нет!  Когда  установки  компьютерного
обеспечения будут нейтрализованы раз и навсегда,  они  с  радостью  улетят
домой. Земная угроза исчезнет. А они по натуре существа не воинственные.
     - Откуда ты знаешь?
     - Перестань, Чарлз! Некоторые вещи приходится принимать на веру.
     - А ты прекрасный знаток сирианского характера, -  осторожно  заметил
Форрестер. - Я ничуть не стараюсь принизить тебя. Но мне любопытно, откуда
такая уверенность?
     - Здравый смысл! - отрезал Тайко. - Чарлз, я знаю, о чем ты  думаешь.
Ты считаешь меня идиотом, клоуном, зациклившимся  на  мысли,  что  из  ста
тысяч ни один человек не воспринимал предостережение  об  опасности  того,
что человечество считало наслаждением... Но я не так уж глуп. Я действовал
быстро  и  решительно  с  твоей  помощью.  Я   проявил   расторопность   и
воспользовался  предоставившимся  шансом.  Доверься  мне.   Я   достаточно
проницателен. Сирианам не нужна Земля. Зачем завоевывать планету?  Они  не
могут жить на Земле без  скафандров.  Тысячи  других  планет  представляют
больший интерес для них, но только не Земля!
     Из  модулятора  голоса  одного  из  сириан  раздался  сигнал.   Тайко
вздрогнул, обернулся и сказал:
     - Одну минуту. - А  затем  обратился  к  Форрестеру.  -  Вот  так.  Я
сентиментальный болван. Я хотел бы видеть тебя в наших рядах, ведь ты, сам
того не ведая, оказал обществу большую услугу. Решение за  тобой.  Да  или
нет?
     - Не знаю, - честно ответил Форрестер.
     -  Подумай  на  досуге,  -  Тайко  улыбнулся.  -   Тюрьма   в   твоем
распоряжении. Но, помни, ты ничем не сможешь навредить нам. Тебе  отказано
в связи, передвижении и, естественно, в общении.
     Форрестер вышел в залитый светом пустынный коридор Шоггской подводной
тюрьмы. Никто не остановил его.
     Не было и  зеленых  указательных  стрелок.  Он  свернул  направо.  Он
размышлял.  Прав  ли  Тайко?  Исходя  из  собственного  недолгого   опыта,
Форрестер заключил, что это  странное  общество,  наполненное  неожиданной
жестокостью и трусостью. Но почему  именно  Тайко  должен  вершить  судьбы
мира?
     Впереди он увидел яркий свет и приблизился к нему. Солнце!  Солнечный
свет заливал тоннель, а вдали виднелся белый аэрокрафт реверса смерти.
     Пилот - на какое-то мгновение Форрестер принял  его  за  человека,  -
поднял голову, глядя в глаза Форрестеру, и с вызовом в голосе произнес:
     - Человек Форрестер. Вы арестованы в приказном порядке.  Изложить  ли
вам основные пункты обвинения?
     - Машина, - сказал он, - ты - заезженная пластинка! -  Затем  у  него
возникла мысль. - Уведи меня отсюда! - приказал он, садясь в аэрокрафт.
     - Человек Форрестер. Вы арестованы в приказном порядке.  Изложить  ли
вам основные пункты обвинения?
     Безусловно, глупо и безнадежно. Но он, тем  не  менее,  надеялся.  Он
сел, робот-пилот, не отрываясь, смотрел на него, а аэрокрафт оставался без
движения. Форрестер вздохнул, встал и пошел прочь.
     - А может, стоило согласиться? - вслух спросил он.
     Но он не хотел. И это  не  было  пассивным  желанием,  он  активно  и
страстно стремился  помешать  планам  Тайко.  И  как  только  неизбежность
единственного выбора стала очевидной, он возненавидел его.
     Но он ничего  не  мог  сделать.  Он  просчитал  один  за  другим  все
возможные  варианты.  Ни  один  из  них  не   был   приемлем.   Его   индж
безмолвствовал. Выбраться из тюрьмы невозможно. А РС-аэрокрафт вывезет его
только в случае смерти...
     Смерти?
     Он глубоко вздохнул и быстрым шагом вернулся к РС-аэрокрафту. Как  он
и предполагал, на борту под рубиновой эмблемой  было  написано:  "Западный
филиал".
     - Человек Форрестер! - глядя в глаза Форрестеру, затянул робот. -  Вы
арестованы в приказном порядке. Изложить ли вам основные пункты обвинения?
     - Страховка бы не помешала, - твердо сказал Форрестер, - но  придется
рискнуть и обойтись без нее. Надеюсь, ты  страдаешь  только  расстройством
речи.
     Искомый  предмет  находился  в  ховеркаре.  Форрестер  взял  аптечку,
перерыл ее. Острый четырехдюймовый скальпель лежал в  первой  же  открытой
наугад коробке. Он мрачно оглядел его  и,  поколебавшись,  нашел  ручку  и
кусок картона. Крупными печатными буквами он написал:

                        Немедленно ОЖИВИТЕ МЕНЯ!
                        Я знаю о планах сириан.

     Он аккуратно приколол записку к переду рубашки.
     Затем...
     - Машина! - вскричал он. - Исполняй свой долг!
     И резким быстрым движением он перерезал себе горло.
     Неистовство боли длилось мгновение... А затем отголоски и образы мира
стихли и ускользнули из сознания.





     - Мне приснился сон, - бормотал Форрестер в теплой, уютной темноте, -
что я совершил самоубийство. Перерезал горло. Но я ведь так хотел жить.
     - Ты будешь жить, Чак, - произнес знакомый голос.
     Форрестер открыл глаза и увидел перед собой Хару.
     Форрестер резко привстал.
     - Тайко! - вскричал он. - Сириане! Я должен рассказать о том, что они
делают!
     Хара силой уложил его обратно на кровать.
     - Ты все рассказал, Чак. О них уже позаботились. Разве ты не помнишь?
     - Помню? - Но воспоминание вернулось.
     Он вспомнил пробуждение, кошмарную боль в горле и попытки объясниться
жестами, до тех пор пока кто-то не догадался принести бумагу и ручку. И он
написал все.
     Он громко рассмеялся:
     - Забавно. Никогда не думал, что так тяжело говорить  с  перерезанным
горлом.
     - Ты говорил,  Чарлз.  Сириане  находятся  под  персональной  охраной
людей. Каждый из них лишен права передвижения и связи. Тайко с  чудовищной
скоростью дает показания компьютерной группе, чтобы  они  могли  устранить
все его поломки. Основные системы  уже  полностью  восстановлены.  -  Хара
поднялся, пошарил в карманах и с гордостью вытащил пачку сигарет. - Прошу,
- сказал он. - Посмотрим, как отреагирует твое новое тело.
     Форрестер с благодарностью прикурил. Он с блаженством затянулся,  все
было в порядке. Он ощупал пальцами горло  и  обнаружил,  что  оно  покрыто
пластиковой пленкой.
     - Повязку снимем сегодня, -  пообещал  Хара.  -  Ты  полностью  готов
вернуться  к  людям.  Мы   оживили   двадцать   пять   процентов   недавно
замороженных. Они будут заинтересованы в тебе.
     - О? - угнетенно сказал Форрестер.  -  Полагаю,  что  это  неизбежно.
Какое наказание полагается за сообщничество в побеге сирианина?
     - Равное награде за информацию о Тайко, - весело сказал Хара. - Пусть
это не тревожит тебя.
     - Ну, а если меня все-таки беспокоят дальнейшие действия сириан?
     - Тогда я бессилен, - сказал доктор, небрежно махнув рукой. -  Только
учти, что во время  вывода  Центрального  компьютера  из  строя  маленькие
друзья Тайко были на подъеме, но сейчас их ожидает длительный спад. И я не
думаю, что Земля окажется легкой добычей.
     Он направился к двери.
     - Выписывайся, - приказал он. - А затем нам надо поговорить.
     - О горле?
     - О твоей девушке, - сказал Хара.


     Спустя несколько часов Форрестер уже стоял у входа в Западный  филиал
Центра выписки. Отдавая дань прошлому, он отшвырнул окурок и наблюдал, как
блестящий металлом робот-уборщик схватил его.
     Очевидно, центральный компьютер восстановил свои функции.
     Он обернулся к подошедшему Харе.
     - Что ты говорил о моей девушке? - спросил он.
     - Ну... - Хара замялся. - Тяжело и непросто  разговаривать  с  людьми
эпохи камикадзе, - сказал он. -  Вы  чувствительны  к  странным  понятиям.
Например, Эдне говорила, что, как ей показалось, тебе неприятен факт,  что
я отец одного из ее детей.
     - Одного!? - закричал Форрестер,  испытывая  на  прочность  голосовые
связки. - Пресвятая Богоматерь! Я считал, что у них один отец!
     - Почему, Чак?
     - Почему? Как понять почему? Да она проститутка!
     - Что такое проститутка? - Форрестер замешкался  с  ответом,  и  Хара
продолжил: - В  твое  время  данное  понятие  имело  дурное  нарицательное
значение. Скорее всего, так и было, хоть я и  не  специалист  по  античной
истории. Но ты живешь в другой эпохе, Чак.
     Форрестер внимательно всмотрелся в усталое, терпеливое лицо Хары.  Но
разум отказывался принимать сказанное доктором.
     - Мне безразлично, - злобно выпалил он. - Как тут  не  согласиться  с
Тайко! Человеческая раса где-то совершила ошибочный поворот!
     - Чак, - начал Хара, - собственно об этом я и  хотел  поговорить.  Не
существует  понятия  ошибочного  поворота.   Нельзя   переписать   историю
человечества. Она уже произошла. Ее результат - вокруг тебя.  Но  если  он
тебе не по душе, то почему бы не попытаться убедить  мир,  что  необходимо
изменить его. На что-то новое, отличное от этого! На то, что ты  захочешь!
Но вернуться в прошлое невозможно!
     Он похлопал Форрестера по плечу.
     - Размышляй, - посоветовал он.  -  Пусть  твой  мозг  решает  вопросы
правоты, а не подчиняется остаточным вбитым с детства догмам. Они мертвы в
моем мире... Да. Еще одна  вещь,  -  вспомнил  Хара.  -  Я  ознакомился  с
расписанием... Процесс оживления проходит  интенсивно.  И  через  два  дня
придет очередь Эдне.
     Хара ушел.
     Форрестер долго  смотрел  ему  вслед.  "Будет  невыносимо  тяжело,  -
размышлял он. - Но есть ли у меня иной выбор?"
     Форрестер  вызвал  флайер  и  приказал  доставить  его  в  подходящую
квартиру в Шогго. Он был готов ко  всем  тяготам  будущего.  И  он  принял
верное решение. У него были блестящие перспективы. Ему предстояло жить  не
дни и годы, а с помощью фризариумов - многие тысячелетия. И  в  каждом  он
будет здоровым, активным, обеспеченным.
     И прожил он долго и счастливо. Как и все человечество.

+========================================================================+
I          Этот текст сделан Harry Fantasyst SF&F OCR Laboratory         I
I         в рамках некоммерческого проекта "Сам-себе Гутенберг-2"        I
Г------------------------------------------------------------------------╤
I        Если вы обнаружите ошибку в тексте, пришлите его фрагмент       I
I    (указав номер строки) netmail'ом: Fido 2:463/2.5 Igor Zagumennov    I
+========================================================================+

Last-modified: Fri, 14 Aug 1998 05:06:18 GMT

Оцените этот текст: