, сэр. Толпа прекратила топать коллективными ногами и замерла в угрожающем "вам лучше бы не лажаться" молчании. Грохт шагнул вперед с безумной ослепительно сияющей улыбкой на лице. - Да, но в любую минуту они могут разорваться пополам и нашим глазам предстанут отвратительные твари, - с надеждой заявил Ридкулли. Грохт качнул грифом и взял аккорд. - Бог мой! - воскликнул Ридкулли. - Сэр? - Звук в точности как от кота, который пытатется справить нужду с заклееной задницей! Прудер смотрел на него, охваченный ужасом. - Сэр, вы никогда не говорили, что вы когда-либо- - Нет, нет, но это очень похоже на то, как кот орал бы. В точности вот так. Толпа замерла в нерешительности, вызванной неожиданным развитием событий. - Привет, Анк-Морпорк! - крикнул Грохт и кивнул Подонку, который уже со второй попытки попал по барабанам. Так "Паддерживающие Банды" начали свой первый и, как оказалось, последний номер. То есть, строго говоря, три последних номера, поскольку Грохт заиграл "Анархию в Анк-Морпорке", Джимбо совершенно окостенел, потому что не видел себя в зеркало и мог играть единственную страницу из самоучителя Блерта, которую помнил, а именно оглавление, а Простак запутался пальцами в струнах. Что же касается Подонка, то ноты его вообще не касались, он сконцентрировался на ритме. Многие люди на это не способны. Однако, как мог заметить Ридкулли, для Подонка простой хлопок в ладоши являлся подвигом концентрации. Поэтому он совершенно замкнулся в своем мирке и даже не видел, как публика вскипела будто суп и обрушилась на сцену. Сержант Колон и капрал Шноббс несли стражу у Деосиловых Ворот, по- товарищески деля на двоих сигарету и прислушиваюсь к далекому реву Фестиваля. - По звуку - значительная ночь, - заметил сержант Колон. - Довольно точно, сержант - По звуку у них какие-то проблемы. - Хорошая у нас сегодня работа - подальше от всего этого. На улице показалась лошадь с седоком, который прилагал все усилия, чтобы не свалиться наземь. Когда они приблизились, стражники узнали перекошенного С.Р.Б.Н. Достабля, скакавшего с непринужденностью мешка картошки. - Проезжала ли здесь повозка? - вопросил он. - Которая из, Себя Режу? - уточнил сержант Колон. - Что ты имеешь в виду - которая из? - Ну, из вообще было две, - объяснил сержант. - Одна с двумя троллями, вторая с мистером Клитом сразу вслед за первой. Ну, ты знаешь, из Гильдии Музыкан- - О, нет! Достабль пришпорил коня и упрыгал во тьму. - Что все это значит? - спросил Шнобби. - Кто-то, должно быть, задолжал ему пенни, - предположил сержант Колон, разглядывая пику. Вновь раздался приближающийся перестук копыт. Стражники едва успели припасть к стене, как лошадь пронеслась мимо. Она была огромной и белоснежной. Черный плащ всадника развевался по ветру, так же как и волосы. Они пролетеле мимо, как порыв урагана и растаяли на равнинах. Шнобби уставился им вслед. - Это была она, - сказал он. - Сьюзан Смерть. Свет в магическом кристалле сжался в точку и погас. - Таких трех дней, стоящих магии, я больше не увижу, - пожаловался Главный Диспутатор. - Стоящих каждого чарума, - добавил Профессор Неопределенных Исследований. - Но не так круто, как смотреть их живьем, - сказал Преподаватель Современного Руносложения. - Что-то здесь не то с тем, как именно потеешь. - Я думаю, все это закончится так же хорошо, как и начиналось, - сказал Профессор. - Я думаю- Рев, разнесшийся по данию, заставил волшебников окаменеть. В нем было что-то животное, но одновременно с тем и минеральное, металлическое и с краями, как у пилы. Чуть погодя Профессор проговорил: - Естественно, тот факт, что мы только что слышали ужасающий, кошмарный вопль, от которого кровь стынет в жилах, а костный мозг - в костях, не означает, будто что-то пошло не так. Волшебники выглянули в коридор. - Он донесся вон оттуда, снизу, - сообщил Профессор Неопределенных Исследований, направляясь к лестнице. - Почему же ты пошел наверх? - Потому что я не идиот! - Но ведь это, может быть, какое-то ужасное вторжение! - Ну вот, сам же говоришь, - заметил Профессор, прибавляя ходу. - Да ради богов, иди куда хочешь. Прямо над нами студенческий этаж. - А. Экхм- Профессор медленно спустился, бросая вверх настороженные взгляды. - Смотрите, ничего страшного не происходит, - заявил Главный Диспутатор. - Это место защищено могущественными чарами. - Это точно, - согласился Преподаватель Современного Руносложения. - И я уверен, что мы должны периодически усиливать их - это наш долг, - добавил Диспутатор. - Эээ. Да. Да. Безусловно, - сказал Преподаватель. Звук накатил вновь. Теперь в нем можно было различить легкую пульсацию. - Это в Библиотеке, мне кажется, - сказал Главный Диспутатор. - Кто-нибудь видел в последнее время Библиотекаря? - Он постоянно что-то тащил, когда я его видел. Вам не кажется, что в этом есть что-то оккультное? - Это же магический университет. - Ну да, но я имею в виду нечто еще более оккультное. - Будем держаться вместе, да? - Я держусь. - Потому что когда мы едины, кто способен нас одолеть? - Ну, во-первых, огромное мощное- - Заткнись! Декан приоткрыл дверь в библиотеку. За ней царила жаркая, бархатная тишина. Только время от времени какая-нибудь книга шуршала страницами или тревожно позвякивала цепью. Серебряный свет лился на лестницу из подвала. Оттуда же иногда доносилось "уук". - Если судить по звуку, он не очень расстроен, - заметил казначей. Волшебники прокрались к двери, ориентируясь на поток света. Волшебники спустились в подвал. У них перехватило дыхание. На высоком помосте в центре комнаты, окруженном свечами- - находилась Музыка Рока. Высокая темная фигура выскользнула из-за угла на площадь Сатор, поспешно пересекла ее и проскочила в ворота Незримого Универститета. Видел это только гном Модо, садовник, который катил тачку с компостом, совершенно довольный жизнью. Прекрасный был день. Как и большинство дней на памяти Модо. Он ничего не слышал о Фестивале. Он ничего не слышал и о Музыке Рока. Модо ничего не слышал об огромном количестве разных вещей просто потому, что и не слушал. Больше всего он любил компост, потом розы, поскольку розы были чем-то, что выходит из компоста и в него же и возвращается. Он был от природы всем довольным гномом, коротенькими шажками преодолевающим все сложности садоводства в условиях высокого магического напряжения, такие как тля, белокрылка и твари с щупальцами. Простое поддержание порядка на лужайках становится проблемой, когда по ним то и дело ползают порождения иных измерений. Кто-то тяжело протопал по лужайке и скрылся в дверях библиотеки. Модо взглянул на следы и проговорил: - О, боги... Волшебники снова обрели способность дышать. - Вот это да, - сказал Профессор Современного Руносложения. - Охренеть- - подтвердил Главный Диспутатор. - Вот она, Музыка Рока, - выдохнул Декан. Он шагнул вперед с восторженным выражением нищего, угодившего в сокровищницу. Сияние свечей дробилось на черных и серебрянных поверхностях. И того, и другого было очень много. - Вот это да, - повторил Профессор Современного Руносложения. Это становилось похоже на некое заклинание. - Позвольте, но это же мое зеркальце для выщипывания волос из носа, - сообщил Казначей, разрушая очарование момента. - Это точно мое зеркальце, я совершенно уверен- Черное было действительно черным. Однако серебро на самом деле серебром не являлось. Это было скопище зеркал, кусочков отполированной жести, блесток и проволоки, которые Библиотекарю удалось где-то стащить. -- у него как раз такой серебрянный ободок. Что оно делает на этой двухколесной тележке? Одно колесо позади другого. Нелепость какая-то! Эта штука обязательно сразу свалиться. И куда впрягать лошадь, позвольте спросить? Главный Диспутатор легонько похлопал его по плечу. - Можно пару слов, старина? Как волшебник волшебнику. - Да? Что такое? - Я думаю, если ты не прекратишь трепаться сию же минуту, Декан тебя убьет. Это была повозка на двух колесах, расположенных друг за другом. Между ними крепилось седло. Перед седлом имелась труба, выгнутая странным двойным изгибом, так что сидя в седле можно было за нее ухватиться. Все остальное было грудой хлама. Кости, ветки, воронья коллекция безделушек. Переднее колесо прикрывал лошадиный череп, а перья и бисер увешивали повозку сверху донизу. Это была груда хлама, но в мерцающем сиянии она приобретала темное, животное очарование чего-то динамичного, волнующего, будоражащего и исполненного мощи, которое вызывало у Декана слабость в коленях. Она излучала что-то такое, из-за чего казалось что просто существуя и выглядя вот так, она нарушает по крайней мере девять законов и двадцать три постановления. - Он что, влюбился? - спросил Казначей. - Заставим ее двигаться! - воскликнул Декан. - Она создана для движения! Она подразумевает движение! - Да, но что это такое? - спросил Профессор Неопределенных Исследований. - Это шедевр! - заявил Декан. - Это триумф! - Уук? - Может быть, тебе просто толкать ее вперед? - прошептал Главный Диспутатор. Декан озабоченно покачал головой. - Мы волшебники, разве нет? - сказал он. - Я полагаю, мы сможем заставить ее двигаться. Он обошел помост вокруг. Пламя свечей трепетало под порывами ветра, поднятого полами его клепаного пальто, и тени метались по стенам. Главный Диспутатор ущипнул себя за губу. - Не уверен в этом, - заметил он. - Она выглядит так, как будто в ней и так предостаточно магии. Она- она действительно дышит или мне кажется? Главный Диспутатор развернулся кругом и наставил палец на Библиотекаря. - Ты построил ее? - рявкнул он. Орангутан потряс головой. - Уук. - Что он сказал? - Он сказал, что не строил ее, а просто собрал ее в одно целое, - перевел Декан, не поворачивая головы. - Уук. - Я собираюсь сесть на нее, - сказал Декан. Остальные волшебники почувствовали, как что-то вдруг вытекло из их душ, а на освободившееся место неожиданно плюхнулась неуверенность. - На твоем месте я бы этого не делал, старина, - сказал Главный Диспутатор. - Ты же не знаешь, куда она может тебя увезти. - Не волнуйся, - ответил Декан. Он не отрываясь смотрел на сооружение. - Я хочу сказать, что она не от мира сего, - пояснил Главный Диспутатор. - Я был от мира сего больше семидесяти лет, - сказал Декан. - И мне он страшно надоел. Он шагнул в круг и положил руку на седло. Повозка задрожала. - ПРОШУ ПРОЩЕНИЯ. Высокая темная фигура неожиданно возникла в дверном проеме и в нескольк шагов достигла середины круга. Костяная рука опустилась Декану на плечо и мягко, но непреклонно отпихнула его в сторону. - БЛАГОДАРЮ. Фигура вскочила в седло и нащупала рукоятки. Она посмотрела на штуковину, которую оседлала. В некоторых ситуациях необходимо выглядеть на все сто.. Палец указал на Декана. - МНЕ НУЖНА ТВОЯ ОДЕЖДА. Декан отступил назад. - Чего? - ДАЙ МНЕ СВОЙ ПАЛЬТО. Декан с крайней неохотой стянул мантию и протянул ее вперед. Смерть облачился в нее. Так-то лучше- - НУ, А ТЕПЕРЬ ПОСМОТРИМ- Голубое сияние вырвалось у него из-под пальцев и распалось на зубчатые голубые линии, образовавшие корону вокруг каждого пера и каждой бусинки. - Мы же в подвале, - подал голос Декан. - Или это неважно? Смерть окинул его взглядом. - НЕТ. Модо выпрямился и задержался на секунду, чтобы полюбоваться зрелищем розовой клумбы, на которой было и несколько черных роз, которые он и не мечатл когда-либо вывести. Плотное магическое окружение имеет кое-какие плюсы. Их аромат плыл в вечернем воздухе, как ободряющая дружеская беседа. Клумба взорвалась. Он успел заметить хвост пламени, по дуге ушедший в небо, прежде чем его засыпало дождем бусинок, перьев и нежных черных лепестков. Он потряс головой и побрел прочь в поисках лопаты. -Сержант? - Да, Шнобби? - Понимаешь, твои зубы- - Какие зубы? - Зубы, которые у тебя во рту. - А, точно. И что с моими зубами? - Обрати внимание, как они подогнаны друг к другу. Настала тишина, пока сержант Колон исследовал языком тайники своей ротовой полости. - Эт у а- - начал он, но тут же поправился. - Интересное наблюдение, Шнобби. Шнобби закончил скручивать сигарету. - Как думаешь, может, нам уже стоит закрыть ворота, сержант? - Вполне может быть. Прилагая так мало усилий, как только возможно, они свели створки ворот вместе. Они не служили ничем, кроме как предупреждением. Ключ потерялся боги знают когда. Даже вывеска, на которой значилось: "Спосибо Что Ни Вторглись в Наш Горот" уже почти не читалась. - Я полагаю, мы могли бы-- начал Колон и осескся, уставившись куда-то вдоль улицы. - Что это за свет? - спросил он. - И что производит этот шум? Голубые отблески замелькали на стенах домов на том конце длинной улицы. - По звуку напоминает какое-то дикое животное, - заметил капрал Шноббс. Свет собрался в две острейшие пики. Колон прищурился. - А с виду... с виду вроде лошадь или что-то типа того. Оно направляется прямо к воротам! Исполненный муки вой метался меж домами. - Шнобби, я не думаю, что оно собирается остановиться! Капрал Шноббс распластался по стене. Колон, в несколько большей степени отмеченный чувством долга, неуверенно замахал руками в сторону приближающегося света. - Не делай этого! Не делай этого! А затем резким рывком выдернул себя из грязи. Розовые лепестки, перья и блестки мягко сыпались на землю вокруг него. Прямо перед ним в воротах красовалась дыра и голубоватые огоньки плясали у нее по краям. - Вот тебе и старый дуб, - невнятно высказался он. - Я только надеюсь, что нас не заставят платить за это из собственных карманов. Ты заметил, кто это был, Шнобби? Шнобби? Шнобби осторожно высунулся из-за стены. - У него была роза в зубах, сержант, - сообщил он. - Да, да, но узнаешь ли ты его, если еще раз увидишь? Шнобби сглотнул. - Если не узнаю, сержант, - проговорил он. - Это будет величайшее достижение в деле опознания. - Мне это не нравится, мистер Глод! Мне это не нравится! - Заткнись и правь! - Но эта дорога не из тех, что расчитаны на быструю езду! - Все в порядке! Все равно не видно, куда едем. Телега на двух колесах прошла поворот. Пошел снег, редкий и мокрый, таявший, едва коснувшись земли. - Но мы же углубляемся в холмы! Здесь кругом обрывы! Мы же перевернемся! - Хочешь, чтобы тебя поймал Хризопраз? - Нно-о-о, мертвые! Бадди и Клифф сидели, намертво вцепившись в борта мотающейся во тьме телеги. - Они все еще позади нас? - проорал Глод. - Ничего не видно! - крикнул в ответ Клифф. - Может, расслышим что- нибудь, если остановимся! - Да, но вполне возможно, что расслышим это слишком близко! - Нно-о-о, па-а-ашли, мертвые! - Ну хорошо, а если мы просто выкинем деньги на дорогу? - ПЯТЬ ТЫСЯЧ ДОЛЛАРОВ? Бадди бросил взгляд через задний борт телеги. Во тьме, наводящей на мысли о глубочайшем ущелье, невозможно было что-либо разглядеть уже за несколько шагов. Гитара тихонько позвякивала в унисон с толчками и ударами. Бадди поднял ее одной рукой. Странно - она никогда не молчала. Этого не удавалось добиться, даже с силой прижав струны обеими руками - он пробовал. Рядом лежала арфа; ее струны не издавали ни звука. - Псих ненормальный! - заорал Глод. - А ну-ка, помедленней! Ты чуть не перевернул нас! Асфальт натянул поводья. Телега постепенно сбавила ход. - Так-то лу... Гитара завизжала. Звук был таким высоким, что вонзался в уши, как игла. Лошади в испуге задергались в упряжи и опять рванули вперед. - Останови их! - А я что делаю?! Глод повернулся назад, ухватившись за облучок. - Вышвырни это хрень! Бадди, схватив гитару, вскочил на ноги и отвел руку назад, собираясь зашвырнуть гитару в ущелье. И застыл в сомнении. - Бросай ее! Клифф тоже поднялся и попытался выхватить у него гитару. - Нет! Он крутанул ее над головой и врезал троллю в челюсть, свалив его с ног. - Глод, тормози!.. И тут с ними поравнялся кто-то на белой лошади. Фигура в капюшоне наклонилась вперед и перехватила поводья. Телега ударилась о камень и взмыла в воздух, чтобы через секунду обрушиться обратно на дорогу. Асфальты услышал, как затрещали столбы, когда телега врезалась в ограду, увидел, как лопнули постромки, почувствовал, как телега закрутилась вокруг своей оси... И остановилась. Вслед за этим произошло так много всего, что Глод впоследствии никому не описывал свое ощущение, что хотя телега буквально раскололась о край подвернувшегося валуна, она продолжала нестись, кувыркаясь, прямо на скалы... Глод открыл глаза. Картина, качающаяся перд ним, была будто из дурного сна. Его швырнуло через весь кузов, когда телегу закрутило, и теперь он лежал на ее заднем борту и смотрел прямо в глубину ущелья. Дерево под ним потрескивало. Кто-то схватил его за ногу. - Кто это? - прошептал он, поскольку говори он нормальным голосом, телега непременно сорвалась бы в пропасть. - Это я, Асфальт. А кто держит меня за ногу? - Я, - сказал Клифф. - За что ты там ухватился, Глод? - Просто... что-то, за что-то случайно ухватилась моя рука, - сказал Глод. Телега затрещала опять. - Это ведь у тебя золото, так? - сказал Асфальт. - Признавайся. Ты вцепился в мешок с золотом? - Идиотский гном! - заорал Клифф. - Отпусти его, или мы все погибнем! - Отпустить пять тысяч долларов - это все равно что погибнуть, - возразил Глод. - Придурок! Ты же не сможешь их вытянуть! Асфальт завозился в поисках точки опоры. Телега слегка сползла. - Зато где-то через минуту они вытянут нас, - пробормотал он. - Так кто же, - вопросил Клифф когда телега уступила еще один дюйм, - держит Бадди? Некоторое время все трое в молчании пересчитывали свои конечности и пытались определить, к чему они крепятся. - Я думаю...эээ...что он улетел вниз, - проговорил Глод. Четыре аккорда прозвенели в воздухе. Бадди висел на заднем колесе, прямо над пропастью и раскачивался в такт восьмитоновому риффу, звучащему у него в душе. Не старится. Не умирать. Вечно существовать в том раскаленном добела мгновении, когда визжит толпа и когда каждая нота - удар сердца. Языком пламени возносится в небеса. Ты никогда не станешь старше. Они никогда не скажут, что ты мертв. Дело сделано. Ты будешь величайшим музыкантом мира. Живи быстро. Умри молодым. Музыка сотрясала все его существо. Ноги Бадди медленно качнулись вперед и нащупали выступы на поверхности утеса. Он подтянулся, зажмурившись, и с усилием вскарабкался на колесо. Чья-то рука тронула его за плечо. - Нет! Его глаза раскрылись. Он повернул голову и посмотрел прямо в лицо Сьюзан, а затем вверх на телегу. - Что...- начал он невнятным от потрясения голосом. Он высвободил одну руку, неловко нащупал гитарный ремень и стянул его через голову. Струны взвыли, когда он схватил гитару за гриф и швырнул ее во тьму. Другая его рука соскользнула с обледеневшего колеса и он рухнул в ущелье. Белый росчерк в воздухе - и он тяжело приземлился на что-то бархатное и пахнущее конским потом. Сьюзан придержала его свободной рукой, направив Бинки вверх сквозь мокрый снег. Лошадь опустилась на дорогу и Бадди сполз в грязь. Чуть погодя он смог приподняться на локтях. - Ты? - Я, - ответила Сьюзан. Она обнажила косу. Блеснуло лезвие; снежинки, падающие на него, распадались напополам, не замедляя полета. - Ну что ж, надо бы разобраться с твоими друзьями. В воздухе возникло трение, как будто внимание мира наконец сфокусировалось. Смерть пригляделся к будущему. - О, ПРОКЛЯТЬЕ! Барахло начало разваливаться. Библиотекарь скрепил его на совесть, но трухлявое дерево и хрупкие кости не могли долго выдерживать такое напряжение. Перья и бусинки разлетались во все стороны и, дымя, опускались на дорогу. Колесо, соскочив со своей оси, покинуло компанию и поскакало по дороге, теряя спицы, когда агрегат почти на боку вписался в поворот. Однако это не играло никакой роли - что-то, похожее на душу, мерцало там, где отвалились составные части. Как если бы вы взяли блестящую машины и направили на нее свет так, что вся она засияла и пошла бликами, а затем убрали машину, оставив свет... Остались только лошадиный череп и заднее колесо, которое крутилось в вилке, сработанной из чистого света, и тлело. Хреновина с ревом обошла Достабля, отчего его лошадь сбросила седока в канаву и унеслась прочь. Смерть привык ездить с ветерком. Теоретически он и так был повсюду, поджидая каждого. Самый быстрый способ передвижения - сразу пребывать в пункте назначения. Он бы никогда не добился этого, двигаясь медленно. Окружающий пейзаж, как правило, виделся ему размытым; но никогда до сих пор он не оказывался в четырех дюймах от его колена на поворотах. Телега сползла еще немного; теперь уже и Клифф смотрел прямо во тьму. Что-то коснулось его плеча. - ХВАТАЙСЯ ЗА НЕЕ. НО НЕ ПРИКАСАЙСЯ К ЛЕЗВИЮ. Бадди наклонился вперед. - Глод, если ты бросишь сумку, я... - Даже и не думай об этом. - Глод, в саване нет карманов. - Значит, ты выбрал плохого портного. Наконец Бадди ухитрился ухватить его за свободную ногу и потянул. Один за другим, цепляясь друг за друга, Банда извлекла себя из пропасти на дорогу. И повернулась лицом к Сьюзан. - Белая лошадь, - сказал Асфальт. - Черный плащ. Коса. Хмм... - Ты тоже можешь видеть ее? - спросил Бадди. - Я надеюсь, мы не будем об этом жалеть, - заметил Клифф. Сьюзан извлекла жизнеизмеритель и критически осмотрела его. - Я полагаю, мы уже не успеем расторгнуть кое-какую сделку? - спросил Глод. - Я просто выясняю, мертв ты уже или нет, - объяснила Сьюзан. - Я думаю, жив, - сказал Глод. - Держись за эту мысль. Скрежет заставил их обернуться. Телега съехала вперед и рухнула в ущелье. Сперва она с грохотом налетела на скалу, торчащую на полпути вниз, а затем, с гораздо более удаленным треском, обрушилась на каменистое дно. Оранжевые языки пламени со звуком "уумпф" взметнулись вверх, когда вспыхнуло масло в фонарях. Колесо, оставляя горящий след, покатилось прочь от груды обломков. - Мы должны были быть там, - сказал Клифф. - А тебе не кажется, что нам лучше теперь свалить? - спросил Глод. - Угу, - ответил Клифф. - Раз уж мы не погибли под горящими обломками. - Ну да, но она выглядит черезчур... потусторонне... - По мне так прекрасно. В любой день возьму потустороннее в хорошо прожаренном виде. За их спиной Бадди повернулся к Сьюзан. - Я... разобралась с этим, - сказала она. - Музыка раскачивала историю, мне кажется. Она чужая в нашей истории. Можешь припомнить, где ты ее нашел? Бадди вытаращился на нее. Будучи только-только спасенным от смерти привлекательной девушкой на белой лошади, вы не слишком готовы к расспросам о покупках. - В лавке в Анк-Морпорке, - сказал Клифф. - В таинственной древней лавке? - Таинственной, как все прочие. Там... - Вы возвращались туда? Нашли ее на том же месте? - Да, ответил Клифф. - Нет, - ответил Глод. - Куча любопытных товаров, которые хочется заполучить, чтобы хорошенько разобраться в них? - Да! - ответили Клифф и Глод хором. - А, - сказала Сьюзан. - Лавка этого сорта. - Я знал, что ее там не было, - заявил Глод. - Разве я не говорил, что ее там не было? Я сказал: ее там не было. Я сказал, что она сверхестественная. - Я думал, это значит - длинная, - заметил Асфальт. Клифф раскрыл ладонь. - Снег перестал, - сообщил он. - Я выкинул эту штуковину в ущелье, - сказал Бадди. - Я... мне она больше не нужна. Она, должно быть, разлетелась в щепки. - Нет, - сказала Сьюзан. - Это не то, что можно... - Облака... они стали какие-то сверхестественные, - сказал Глод, глядя вверх. - Что, длинные? - спросил Асфальт. Они все почувствовали это... ощущение, как будто стена, окружающая мир, исчезла. Воздух загудел. - А теперь что это такое? - спросил Асфальт, когда они инстинктивно сбились вместе. - Ты должен знать, - заметил Глод. - Ну, ты же везде побывал, все повидал. Сверкнула белая вспышка. А затем сам воздух стал светом - белым, как лунный и ярким, как солнечный. Возник звук, подобный реву миллионов голосов. И сказал: Дайте мне показать вам, кто я. Я - музыка. Сумкоротый зажег каретные фонари. - Пошевеливайся, парень! - заорал мистер Клит. - Мы же хотели поймать их, ты забыл? Хат.Хат. Хат. - Не понимаю, какой в этом смысл теперь, когда они сбежали, - проворчал Сумкоротый, заскакивая в экипаж, когда мистер Клит хлестнул лошадей. - Я хочу сказать - они ведь удрали отсюда. А нам больше ничего от них надо и не надо, разве не так? - Нет! Ты же видел их. Они - это... это душа всех этих безобразий, - сказал Клит. - Мы не можем допустить, чтобы подобное повторилось. Сумкоротый смотрел в сторону. Уже не первый раз он думал о том, что мистер Клит никогда не играл в составе оркестра и что вдобавок он из тех, кто выстраивает свое персональное пылающее безумие из сумасшедших и горячих частей. Сумкоротый не имел ничего против фокстрота на пальцах или черепномозгового фанданго, но он никого не убивал, по крайней мере специально. Сумкоротый предполагал, что и у него есть душа, возможно, с прорехами и слегка обтрепанная по краям, и лелеял надежду, что в свое время бог Рег подыщет ему местечко в небесном оркестре. Если вы убийца, на хороший hmqrpslemr расчитывать не приходиться. Скорее всего, вам достанется какой- нибудь альт. - Как насчет того, чтобы бросить это дело? - спросил он. - В смысле, они все равно не вернутся... - Заткнись! - Но в этом же нет никакого смысла... Лошади шарахнулись в сторону. Карета содрогнулась. Нечто размытое пронеслось мимо, оставив за собой полосу голубых огоньков, которые еще некоторое время тлели, а потом погасли. Смерть предполагал, что в какой-то момент ему придется остановиться. Однако его глодало неприятное подозрение, что в той темной энциклопедии, в которой говориться о призрачных машинах, слово "тормозить" встречается не чаще понятия "безопасная езда". Совсем не в их природе останавливаться каким- то образом, кроме как при трагических обстоятельствах в конце третьего куплета. В этом была главная сложность с Музыкой Рока - она норовила переделать все на свой собственный особый манер. Очень медленно, продолжая вращаться, переднее колесо оторвалось от земли. Абсолютная тьма заполняла вселенную. И голос рёк: - Это ты, Клифф? - Угу. - Хорошо. Это я - Глод? - Угу. По голосу похоже на тебя. - Асфальт? - Тут. - Бадди? - Глод? - И...эээ...леди в черном? - Да? - Вы знаете, где мы, мисс? Тверди под ними не было. Однако у Сьюзан не возникало ощущения полета. Она просто стояла. Тот факт, что она стояла ни на чем, не имел особого значения. Она никуда не падала потому, что здесь падать было некуда - или неоткуда. Она никогда не интересовалась географией, но у нее было сильное подозрение, что это место не найти ни в одном атласе. - Я не знаю, где находяться наши тела, - осторожно высказалась она. - О, хорошо, - сказал голос Глода. - Правда? Я здесь, но мы не знаем, где мое тело. А как насчет моих денег? Из тьмы донесся легкий звук шагов. Они приближались осторожно и не спеша. И остановились. Голос произнес: - Раз. Раз. Раз, два. Раз, два. И опять раздались шаги, теперь удаляющиеся. Чуть погодя раздался другой голос: - Раз два три четыре - И стала вселенная. Было бы неправильно назвать это Большим Взрывом. Это был просто какой- то шум, и этот шум порождал еще больший шум и целый космос, полный случайных частиц. Материя была порождена взрывом, может быть, и хаотически, но звучащим, безусловно, как аккорд. Аккорд предельной мощи. Все сущее устремилось вовне в ослепительной вспышке, в которой, будто ископаемые наоборот, содержались зерна всех вещей, которым предстоит возникнуть и существовать. И, крутясь в разбегающихся облаках, явилась первая дикая живая музыка. Она имела форму. Импульс. Ритм. Бит. Вы могли бы танцевать под нее. Все, что угодно. Голос прямо в голове Сьюзан произнес: Я никогда не умру. Сьюзан спросила вслух: - Ты присутствуешь понемногу во всем живущем? Да. Я сердечный ритм. Потаенный ритм. Она все еще не видела остальных. Свет струился мимо нее. - Но он выбросил гитару. Я хотела, чтобы он жил для меня. - Ты хотела, чтобы он погиб для тебя! В горящей повозке! А в чем разница? Ему все равно умирать. Но умереть в музыке... Люди будут вечно помнить песни, которые ему без меня было не спеть. И это величайшие песни из когда-либо звучавших. Жить моментом. А потом жить вечно. Не угасая. - Верни нас назад! Ты никуда и не исчезала. Она сморгнула. Она все так же стояла на дороге. Воздух мерцал и потрескивал и был полон мокрого снега. Она оглянулась и посмотрела прямо в искаженное ужасом лицо Бадди. - Нам нужно убираться отсюда... Он поднял руку. Она была прозрачна. Клифф почти растворился. Глод пытался ухватить ручку сумки, но его пальцы проходили сквозь нее. На его лице отпечатался ужас смерти или, может быть, нищеты. Сьюзан закричала: - Он вышвырнул тебя прочь! Так не честно! Пронзительно-голубой свет мчался по дороге. Ни одна повозка не могла двигаться так быстро. Разносящийся окрест рев был подобен воплям верблюда, только что узревшего два кирпича. Свет достиг поворота, его занесло, шмякнуло о валун и вышвырнуло в ущелье. Времени хватило ровно на то, чтобы глухой голос произнес: - А, Б... ...прежде чем он врезался в дальнюю стену в одном огромном, разлетевшемся во все стороны кольце огня. Кости, крутясь, полетели вниз, в речное русло, где и упокоились. Сьюзан, держа косу наготове, поворачивалась из стороны в сторону. Но музыка была разлита в воздухе, у нее не было души, которую можно поразить. Ты, конечно, можешь сказать вселенной: это не честно. А вселенная ответит: Да? Извиняюсь. Ты можешь спасать людей. Ты можешь шнырять по трещинам во времени. Но рано или поздно что-то щелкает пальцами и говорит: нет, вот это должно идти вот таким путем. Позволь показать тебе, каким. Вот так развиваются легенды. Она потянулась к Бадди и попыталась взять его за руку. Она еще могла чувствовать ее, но только как холод. - Ты слышишь меня?! - крикнула она, пытаясь заглушить торжествующие аккорды. Он кивнул. - Это как легенда! И она продолжается! Я не могу остановить ее! Как мне убить музыку? Она подбежала к краю пропасти. Пламя ключом било из повозки. Они не могли покинуть ее. Они должны быть там. - Я не смогла остановить это! Так не честно! Она воздела сжатые кулаки. - Дедушка!!! Голубые огоньки прерывисто затрепетали на камнях сухого речного русла. Маленькая фаланга пальца покатилась по гальке и достигла другой кости, чуть большей по размеру. Третья кость перепрыгнула через камень и присоединилась к ним. Между камней поднялась суета и пригоршня маленьких белых штучек прыгала и скакала до тех пор, пока рука с выставленным указательным пальцем не поднялась вверх. За этим последовала серия более глубоких, гулких стуков, с которыми штуковины побольше соединялись во мраке одна с другой. - Я хотела как лучше! - кричала Сьюзан. - Чего хорошего быть Смертью, если ты все время должна следовать идиотским правилам? - ВЕРНИ ИХ НАЗАД. Когда Сьюзан развернулась, кость стопы выскочила откуда-то из грязи и шмыгнула под плащ Смерти. Он потянулся к Сьюзан выхватил у нее косу и, в одно движение, крутанул косу над головой и обрушил ее на камень. Лезвие разлетелось вдребезги. Он наклонился и поднял один из осколков. Тот замерцал в его пальцах, как крохотная звездочка из голубого льда. - ЭТО НЕ БЫЛО ПРОСЬБОЙ. Когда музыка ответила, снежинки заплясали в воздухе. Ты не можешь убить меня. Смерть сунул руку под плащ и извлек гитару.Она развалилась на части, но это было неважно - ее форма мерцала в воздухе. Струны сияли. Он принял стойку, за которую Грохт отдал бы жизнь, и воздел руку. Осколок сверкнул в его пальцах. Если бы свет издавал звуки, он бы ослепительно зазвенел. Он хотел стать величайшим музыкантом в мире. Все свершилось по закону. Судьбу не изменить. Впервые Смерть не казался улыбающимся. Он обрушил руку на струны. Не раздалось ни звука. Это было прекращение звука, конец шума, который, как осознала теперь Сьюзан, она слышала постоянно. Все время. Всю ее жизнь. Звук из тех, которые вы не замечаете, пока они не смолкнут... Струны были неподвижны. Бывают миллионы аккордов. Бывают миллионы чисел. Но все позабыли об одной - о нуле. Но числа без нуля - это не более чем арифметика. Без пустого аккорда музыка - это просто шум. Смерть сыграл пустой аккорд. Бит замедлился. И начал ослабевать. Вселенная - каждый ее атом - завертелась. Но скоро вращение закончится и танцорам придется оглядеться вокруг и задумать - что делать дальше? Не время для ЭТОГО!!! Играй еще! - Я НЕ УМЕЮ. Он кивнул на Бадди. - ЗАТО УМЕЕТ ОН. Он кинул гитару Бадди. Она пролетела прямо сквозь него. Сьюзан бросилась к ней, подхватила и подняла вверх. - Ты должен взять ее! Должен играть! Должен начать музыку снова! Она с жаром ударила по струнам. Бадди содрогнулся. - Ну пожалуйста, - крикнула она. - Не исчезай! Он попытался схатить гитару, но остался стоять, глядя на нее так, как будто никогда раньше не видел. - Что произойдет, если он не станет играть? - спросил Глод. - Вы все погибнете в ущелье! - И ТОГДА, - сказал Смерть. - МУЗЫКА УМРЕТ. И ТАНЕЦ ЗАКОНЧИТСЯ. ТАНЕЦ ВООБЩЕ. Призрачный гном кашлянул. - Но нам заплатят за этот номер, верно? - спросил он. - ТЫ ПОЛУЧИШЬ ВСЕЛЕННУЮ. - Пиво бесплатно? Бадди прижал гитару к себе. Его глаза нашли глаза Сьюзан. Он поднял руку и заиграл. Один-единственный аккорд прозвенел над ущельем и отразился от дальней стены странными отзвуками. - СПАСИБО, - сказал Смерть. Он шагнул вперед и забрал гитару. Неожиданно развернувшись, он хрястнул ею о камень. Струны лопнули и что- то со страшной скоростью умчалось вверх, к снегу и звездам. Смерть рассматривал обломки с некоторым удовлетворением. - ТАКОВА ТЕПЕРЬ МУЗЫКА РОКА. И щелкнул пальцами. Над Анк-Морпорком взошла луна. Парк был пуст. Серебристый свет озарял руины сцены, грязь и полусъеденные сосиски, которые отмечали места скопления публики. Там и сям он высвечивал разбитые звуколовки. Через некоторое время некий участок грязи уселся, роняя грязь. - Грохт? Джимбо? Подонок? - позвал он. - Это ты, Простак? - отозвалась печальная фигура, свисающая с одной из уцелевших балок сцены. Грязь выковырнула немного грязи из ушей. - Отлично. А где Подонок? - По-моему, они закинули его в озеро. - Грохт жив? Тяжкий вздох донесся из-под груды обломков. - Какая жалость, - произнес Простак с чувством. Смутный силуэт, хлюпая, выдвинулся из мрака. Грохт наполовину выполз, наполовину вывалился из развалин. - Но фы долфны прифнать, - зашепелявил он, поскольку на какой-то стадии представления гитара угодила ему в зубы. - Фто эфо была Муфыка Вока... - Ну ладно, - заявил Джимбо, съезжая со своего столба. - Но а следующий раз, благодарю покорно - я лучше займусь сексом и наркотой. - Папа сказал, что убьет меня, если поймает на наркотиках, - проговорил Простак. - Это твои мозги под наркотой... - сказал Джимбо. - Нет, это твои мозги, Подонок, вот под этой грудой. - О, отлично! Спасибо! - Прямо сейчас в самый раз пришлось бы болеутоляющее. Чуть ближе к озеру груда мешковины вдруг расползлась по сторонам. - Аркканцлер? - Да, мистер Стиббонс? - Кто-то растоптал мою шляпу. - Ну и что? - Но она все еще у меня на голове. Ридкулли уселся, преодолевая ломоту в костях. - Пошли отсюда, парень, - сказал он. - Пошли домой. Не думаю, что меня еще хоть как-то интересует музыка. Это мир герца. Карета тряслась по продуваемой ветрами горной дороге. Мистер Клит, стоя на ящике, нахлестывал лошадей. Сумкоротый нетвердо держался на ногах. Край утеса был так близок, что он мог бы заглянуть прямо во тьму ущелья. - Я сыт по горло всем этим! - заорал он и попытался схватится за вожжи. - Прекрати! Так мы их никогда не догоним! - крикнул Клит. - Ну и что? Мне нравится их музыка! Клит обернулся. Его лицо страшно исказилось. - Предатель! Рукоятка кнута угодила Сумкоротого в область желудка. Тот отшатнулся назад, зацепился ногой за борт повозки и полетел вниз. Его отчаянно загребающая воздух рука вдруг наткнулась в темноте на что, напоминающее тонкую ветку и вцепилась в нее. Он раскачивался над бездной пока не нащупал ногой зацепку на утесе, а другой рукой - обломок столба от ограды. Он успел заметить, что телега несется по прямой, в то время как дорога круто поворачивала. Он зажмурился и не открывал глаз до тех пор, пока последний вопль, треск и грохот не растаяли внизу. Он открыл как раз чтобы успеть разглядеть горящее колесо, скачущее по дну каньона. - Чтоб мне провалиться! - заметил он. - Как удачно, что здесь оказалась эта... эта... штуковина... Он взглянул вверх. И еще выше. - ДЕЙСТВИТЕЛЬНО УДАЧНО, РАЗВЕ НЕТ? Мистер Клит сел среди обломков кареты. Они были объяты яростным огнем. Да он просто счастливчик, сказал он себе, если он ухитрился здесь выжить. Темный силуэт в плаще приближалась сквозь пламя. Мистер Клит уставился на нее. Он никогда не верил в такие вещи. Он вообще никогда ни во что не верил. Но уж если этого не избежать, он предпочел бы поверить в кого- нибудь... побольше. Он глянул вниз, на то, что он считал своим телом и обнаружил, что видит сквозь него и что оно постепенно истаивает. - О боги, - проговорил он. - Хат. Хат. Хат. Темная фигура ухмыльнулась и взмахнула крохотной косой. - СНИХ, СНИХ, СНИХ. Много позже люди спустились на дно каньона и отсортировали останки мистера Клита от всех остальных останков. Получилось не очень много. Были высказаны предположения, что это какой-то музыкант... какой-то музыкант, удравший из города или вроде того. Так или иначе, теперь он был мертв, разве нет? Никто не обратил никакого внимания на кое-что еще. В сухом речном русле скопился всякий хлам. Тут был и лошадиный череп, и какие-то перья, и бусины. И несколько обломков гитары, расколотой как яичная скорлупа. В любом случае, нельзя было понять, что из этой скорлупы выпорхнуло. Сьюзан открыла глаза. Ее лицо овевал ветер. Она сидела в кольце рук, держащих поводья белой лошади. Она посмотрела вперед. Облака клубились далеко внизу. - Ну хорошо, - сказала она. - И что же произошло? Смерть чуть помолчал. - ИСТОРИЯ СТРЕМИТСЯ РАСКРУТИТЬСЯ В ПЕРВОНАЧАЛЬНОЕ СОСТОЯНИЕ. ОНИ КАК ВСЕГДА ЗАЛАТАЮТ ЕЕ НА СКОРУЮ РУКУ. ОСТАНЕТСЯ НЕСКОЛЬКО ПОТЕРЯННЫХ НИТЕЙ... ПОЛАГАЮ, У НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ ОСТАНУТСЯ СМУЩАЮЩИЕ ВОСПОМИНАНИЯ О КАКОМ-ТО КОНЦЕРТЕ В ПАР