тосердечным обернулась полным провалом. Мир привык к лицемерным уловкам и словесной мишуре, и когда предлагаемый товар существенно отличается от привычного, его начинают обуревать подозрения. Искренность и честность не ценятся на рынке политиканства. Открыто выступать перед толпой и обратившись непосредственно к ней, Уолтон возбудил подозрения в том, что он, наверное, что-то скрывает от посторонних глаз. Когда в третьем за этот день выпуске "Ситизена" появился открытый призыв воевать с Дирной, Уолтон окончательно уразумел, что пришло то время, когда просто бессмысленно вести игру честно. С этой минуты он решил тщательно планировать все свои действия и любой ценой осуществлять задуманное. Вырвав листик из записной книжки, Рой начертал короткий, но такой емкий девиз: "Цель оправдывает средства!" Взяв этот девиз на вооружение, он ощутил себя готовым приступить к дальнейшей работе. 14 Мартинес, руководитель службы безопасности всего округа Аппалачи, был невысоким, хрупкого телосложения мужчиной с вечно растрепанными волосами и пронизывающим насквозь взглядом глубоко посаженных глаз. Спокойно смотря Уолтону прямо в глаза, он произнес безапелляционным тоном: - Селлорс работает в службе безопасности двадцать лет. Просто нелепо подозревать его в предательстве. - Он совершил очень много ошибок, - заметил Уолтон. - Я всего-навсего предположил, что он либо совершенно несостоятелен как работник службы безопасности, либо его мнимая некомпетентность хорошо оплачивается кем-то со стороны. - И вы, директор Уолтон, хотите, чтобы мы сломали судьбу человека на основании ваших голословных обвинений? - Мартинес нервно затряс головой. - Боюсь, что не смогу понять этого. Разумеется, если вы прибегнете к стандартной процедуре, то можете поставить вопрос о кадровых перестановках в этом округе. Но я не представляю себе, как еще... - Селлорсу придется расстаться со своей должностью, - сказал Уолтон. - За последнее время он как-то сразу допустил чересчур много проколов. Нам нужен новый человек, и притом срочно, а вот вам лично я поручаю тщательнейшим образом проверить его деятельность на посту главы службы безопасности. Мартинес поднялся с места. Ноздри его угрожающе раздувались. - Категорически отказываюсь. Безопасность выше чьих-либо капризов или прихотей. Если я смещу Селлорса, это подорвет уверенность в себе у сотрудников службы безопасности на всей территории страны. - Ладно, - тяжело вздохнул Уолтон. - Селлорс останется. Хотя я все равно оформлю запрос на его перевод. - А я положу его под сукно. Я могу лично поручиться за Селлорса, - отрывисто бросил Мартинес. - ВЫНАС в надежных руках, мистер Уолтон. Нисколько в этом не сомневайтесь. Пожалуйста. Мартинес вышел из кабинета. Не в силах больше сдерживать накопившийся гнев, Уолтон бросил ему вслед откровенно злобный взгляд, хотя и понимал, что Мартинес - человек честный. Однако региональный глава безопасности был еще и крайне упрямым человеком, который скорее позволит слабаку занимать жизненно важный пост, чем признается в том, что структура службы безопасности, которую он сам когда-то создал буквально на пустом месте, несовершенна. "Что ж, эту слепоту, присущую Мартинесу, необходимо компенсировать чем-то другим, - решил Уолтон. - Так или иначе придется избавиться от Селлорса и заменить его сотрудником, которому можно доверять". Быстро черканув несколько слов на первой же подвернувшейся под руку бумажке, Уолтон бросил записку в лоток пневмопочты, соединяющий его кабинет с кабинетом Ли Перси. Как он и рассчитывал, ответственный за связи с общественностью позвонил через несколько минут. - Рой, вы в самом деле настаиваете, чтобы я выступил с таким нелепым разоблачением? Фантастика, да и только! Селлорс - шпион? Откуда? Как? Он еще даже не арестован. Я сам только что видел его в этом здании. Уолтон самодовольно ухмыльнулся. - С каких это пор у вас в таком большом почете стала правдивость сообщаемой информации? - язвительно спросил он. - Выпускайте спецбюллетень, и посмотрим, что будет дальше. Впервые новость передали в выпуске новостей, начавшемся в 11.40. С угрюмым лицом Уолтон слушал сообщение о том, что глава службы безопасности ВЫНАСа арестован по обвинению в шпионаже. Как стало известно из хорошо информированных источников, говорилось в сообщении, Селлорс сейчас находится под стражей и согласился раскрыть тайный заговор, участники которого прибегли к его услугам за весьма высокую плату. Следующее сообщение прозвучало в 12.10: глава службы безопасности Селлорс временно освобожден из-под стражи. Наконец, в выпуске последних известий в 12.30 сообщалось, что глава службы безопасности Селлорс убит неизвестно кем за пределами Каллин-Билдинга. Уолтон выслушал все это равнодушно. Он предвидел ход событий: запаниковавшие хозяева Селлорса на всякий случай заставили его замолчать навсегда. "Цель оправдывает средства", - еще раз напомнил себе Уолтон. У него не было причин жалеть Селлорса: тот оказался шпионом и поплатился за это жизнью. А умер он от ядовитого газа в особой камере федеральной тюрьмы или в результате искусного манипулирования средствами массовой информации, это уже не имеет значения. Мартинес позвонил почти сразу же после того, как об убийстве Селлорса сообщили в выпуске новостей. Лицо его было мертвенно-бледным. - Я обязан принести вам свои извинения, - сказал он. - Сегодня утром я вел себя как самый настоящий идиот. - Вам не в чем себя упрекать, - ответил Уолтон. - С вашей стороны было совершенно естественным доверять Селлорсу - вы ведь очень давно его знали. Вот только время теперь такое, что никому нельзя доверять, Мартинес. Даже самому себе. - Я вынужден уйти в отставку, - заявил ветеран службы безопасности. - Ни в коем случае. Вы совершенно ни в чем не виноваты. Селлорс был шпионом и никудышным работником и получил по заслугам. Его убрали свои же люди, когда просочился слух, что он собирается расколоться. Вот только пришлите мне нового начальника, как я уже просил вас, и уж извольте позаботиться, чтобы он был хорошим работником! Килер, новый старший офицер-контрразведчик, прикрепленный к Бюро, оказался подтянутым, с виду решительным мужчиной лет тридцати двух - тридцати трех. Едва он переступил порог Каллин-Билдинга, как тотчас же отправился доложить о себе непосредственно директору Уолтону. - Значит, это вас направили на место Селлорса? Рад познакомиться, Килер. - Уолтон разглядывал нового главу службы безопасности Бюро. Тот производил впечатление человека жесткого, сурового, и, самое главное, совершенно неподкупного. - У меня припасено несколько совершенно безотлагательных дел, к которым вам придется приступить, так сказать, с места в карьер. Во-первых, Селлорс разыскивал некоего Ламарра. Позвольте ввести вас в курс дела и... - В этом нет необходимости, - перебил его Килер. - Именно мне Селлорс поручил заниматься поимкой Ламарра. О нем нет ни слуху ни духу. Наши агенты буквально перерыли всю планету, но безуспешно. Уолтона явно огорчило услышанное. В нем все еще теплилась надежда, что Селлорс все-таки нашел Ламарра, но просто утаил это. Но если розыском руководил Килер, то теперь надежда просто растаяла, как утренняя дымка. - Пусть так, все равно, продолжайте охоту на Ламарра, - распорядился Уолтон. - Но сначала вам придется произвести генеральную проверку всего этого здания. Трудно даже представить, сколько всяких жучков наставил здесь Селлорс. Тщательно обыщите каждый закуток, от подвала до крыши и доложите мне, когда закончите. Следующим в расписании Уолтона стоял вызов из узла связи. - Радиограмма с борта корабля, отправленного на Венеру, - не мешкая, доложил ему один из техников-связистов. - Хотите послушать, сэр? - Разумеется! - Вот что в ней говорится: "Прибыли на Венеру вечером пятнадцатого июня. Пока никаких признаков пребывания Лэнга на планете. Продолжаем поиски. О результатах будем докладывать ежедневно. Спенсер". - Благодарю вас, - сказал Уолтон. - Как только поступит еще какое-нибудь сообщение от Спенсера, немедленно дайте мне знать. Судьбу экспедиции Лэнга, подумав, решил Уолтон, нельзя считать делом первостепенной важности. Однако ему очень хотелось знать, что же все-таки случилось с первым десантом переустроителей. Он надеялся, что у Спенсера и его спасательной миссии к завтрашнему дню появится что-нибудь более конкретное и ситуация прояснится. Раздался мелодичный голос секретарши: - На связи доктор Фредерик Уолтон, сэр. Он утверждает, что это очень срочно. - О'кей, - бросил в микрофон интеркома Рой и стал дожидаться, пока на видеоэкране не появится лицо брата. Охватившее его нетерпение было столь велико, что он даже почувствовал, как от нервного возбуждения запульсировали жилки на висках. - Ну, Фред, что там у тебя? - в конце концов спросил он. - Ты крайне занятая трудяга-пчелка, верно, Рой? Насколько я понял, теперь за тобой будет надзирать новый шеф службы безопасности. - У меня нет времени на пустопорожние разговоры, - сердитой скороговоркой выпалил Уолтон. - У меня тоже. Ты крепко нас надул с этой фальшивкой насчет Селлорса и вынудил преждевременно уничтожить очень полезного агента. - Не такого уж полезного, - сказал Уолтон. - Я раскусил его. Если бы вы его не убили, мне бы пришлось самому позаботиться об этом. Вы просто избавили меня от лишних хлопот. - Вот это да! Какие мы теперь беспощадные! - Когда того требуют обстоятельства, - сухо заметил Уолтон. - Что ж, достаточно честно. Мы начнем играть по таким же правилам. - Фред прищурился. - Ты помнишь наш разговор в Бронзовой Палате, Рой? - Каждое слово. - Так вот, я звоню, чтобы узнать, принял ли ты решение. Все равно какое, лишь бы знать, оно решение принято. Эти слова застали Роя врасплох. - Но ведь ты тогда сказал, что даешь мне неделю! - Этот срок сокращен ровно наполовину, - ответил Фред. - Нам приходится торопить события. - Скажи, чего вы от меня хотите. Тогда и получите ответ. - Все очень просто. Ты отказываешься от своей должности и добиваешься, чтобы меня назначили на пост директора Бюро. Если эти условия не будут выполнены завтра к полуночи, мы обнародуем сведения о сыворотке Ламарра. Таковы наши окончательные условия, и даже не пытайся со мной торговаться. Уолтон на какое-то время задумался, не отрывая глаз от видеоэкрана. Лицо его брата продолжало оставаться все таким же угрюмым и чужим. - Чтобы выполнить поставленные вами условия, нужно куда больше времени, чем вы предоставляете мне, - в конце концов сказал Рой Уолтон. - Я просто не могу взять и уйти в отставку всего за одни сутки. - А вот Фиц-Моэму это удалось. - О да, если это вы называете отставкой. Но если вы не хотите унаследовать такой же хаос, какой достался после него мне, лучше бы дайте время на подготовку к смене руководства. В глазах Фреда вспыхнули радостные огоньки. - Значит, ты все-таки решил уступить? Ты откажешься от своей должности в мою пользу? - Нет никакой уверенности, что ООН утвердит твою кандидатуру, - предостерег брата Рой. - Даже с учетом того, что я буду рекомендовать именно тебя, невозможно гарантировать успех этой затеи на все сто процентов. - Нам ничего не остается другого, как рискнуть, - сказал Фред. - Важнейший этап этой комбинации - твой уход с директорского поста. Когда я смогу получить подтверждение? Уолтон пристально посмотрел на брата. - Заходи сюда, в кабинет, завтра в это же время. Я успею привести в порядок все текущие дела и покажу тебе, как работает сложный механизм разветвленного аппарата ВЫНАСа. Это весьма существенное преимущество, которым ты будешь располагать по сравнению со мной. Фиц-Моэм держал добрую половину деятельности Бюро у себя в голове. Лицо Фреда исказилось злорадной ухмылкой. - Значит, Рой, встретимся завтра. - Он хохотнул, а затем добавил: - Я знал, что вся твоя жесткость всего лишь видимость. Ты никогда не отличался твердостью характера, Рой. Уолтон глянул на часы, как только с экрана исчезло лицо Фреда. Всего 11.00. Сегодняшнее утро выдалось жарким. Ситуация, однако, мало-помалу начала проясняться. Теперь он уже знал, например, что Селлорсу платила та же организация, которая поддерживала Фреда, а значит, по всей видимости, Фиц-Моэма убила эта же шайка. Только вот зачем они это сделали? Безусловно, это не было убийством ради убийства. Если бы они просто жаждали его смерти, то могли бы умертвить Фиц-Моэма когда угодно, стоило лишь сильно захотеть. И теперь он наконец совершенно четко уяснил, что убийство было приурочено к строго определенному времени. Когда заговорщики поняли, стало ясно, что именно Уолтон станет наиболее вероятным преемником старика, Фред уже входил в их группу. Они теперь могли подступиться к Рою и влиять на него. У них появилась возможность вышибить его из директорского кресла так же быстро, как он в нем очутился, и на его место посадить свою марионетку, Фреда. Что ж, вот здесь-то их и будет ждать сюрприз, твердо решил Рой Уолтон. Фред должен объявиться в кабинете Уолтона в 11.00 семнадцатого числа и принять бразды правления Бюро. К этому времени Уолтон рассчитывал уже полностью подготовиться к тому, чтобы дать решительный отпор своим противникам. Главным препятствием, мешавшим выполнить его планы, была неясность с сывороткой Ламарра. Уолтон отчаянно нуждался в этом невзрачном с виду ученом и формуле его чудодейственного препарата. Фред, безусловно, сделал уже по меньшей мере одну копию документов Ламарра, и угроза со стороны заговорщиков останется вполне реальной независимо от того, удастся или нет ВЫНАСу вернуть оригиналы записей ученого. На все про все Уолтону оставалось двадцать четыре часа. Начал он со звонка Сью Ллевелин, главному ревизору Бюро. - Сью, как там выглядит наш бюджет? - У вас на уме что-то конкретное, Рой? - Множество самых различных замыслов. Я хочу знать, располагаю ли я возможностью израсходовать... ну, скажем, один миллиард долларов до полуночи? - Миллиард? Вы, наверное, шутите, Рой? - Едва ли, - печально произнес Уолтон. - Я еще надеюсь, правда, что мне понадобится не вся сумма. Но, видите ли, подвернулось одно очень крупное приобретение, которое я хотел бы сделать... в качестве капиталовложения. Вы в состоянии набрать такую сумму? И не имеет ровно никакого значения, с каких счетов вы их снимете. Если мы не наскребем этих денег до полуночи, то послезавтра ВЫНАС, по всей вероятности, прекратит свое существование. - О чем вы говорите, Рой? - Не тяните. Скажите: да или нет. И если ответ будет не таким, какой мне хочется услышать, боюсь, вам, Сью, придется подыскивать себе новое место. Сью слегка вскрикнула от изумления. Затем сказала: - Ладно, Рой. Подыграю вам, пусть это даже грозит нам банкротством. Берите в полное распоряжение миллиард, хотя только самому Господу Богу известно, из каких средств мне придется выплачивать зарплату на следующей неделе. - Вы получите его назад, - пообещал Уолтон. - С немалыми процентами. Следующим, кому он позвонил, был некто Ноэль Харви, продувной малый, промышлявший различными махинациями со страховыми бумагами и официально числившийся брокером на фондовой бирже. С ним Уолтону уже приходилось однажды иметь дело в бытность секретарем у Фиц-Моэма. Харви, худощавый и невысокий, производил впечатление совершенно задерганного мелкого спекулянта-неудачника, и только спокойные, немигающие глаза резко контрастировали с его явно крысиным обликом. - Что у вас стряслось, Рой? - Я хочу, чтобы вы без какого бы то ни было промедления произвели для меня крупные закупки на фондовой бирже. Харви тут же отрицательно покачал головой: - Прошу прощения, Рой, но пока ничем не могу помочь. Связан по рукам и ногам одной крупной сделкой в сфере монорельсового транспорта. И освобожусь не раньше среды или четверга. Вот тогда, может быть... - И какой навар рассчитываете получить от этой крупной сделки лично вы, Ноэль? - О, это коммерческая тайна! А я вас знаю как очень порядочного человека, который ни за что не полезет в душу к своему ближнему по столь деликатному поводу... - Пять миллионов вас бы устроили, Ноэль? - Пять миллионов?! Вы что, шутить изволите? - Никогда не был более серьезным, - проникновенным тоном произнес Уолтон. - Мне нужно, чтобы вы немедленно начали работать на меня. Вы слышали мою цену. Харви расплылся в дружеской улыбке. - Ну что ж, дружище, выкладывайте, что там у вас. Считайте, что наняли меня. Осталось столь же быстро решить еще несколько вопросов. Пара минут ушла на разговор с одним из техников-связистов, затем Уолтон затребовал себе несколько книг: "Теоретические основы воздействия на подсознание", "Калейдоскопическая видеотехника" и еще кое-какие монографии по этой тематике. Послал Ли Перси записку с просьбой заглянуть в кабинет директора ровно через час и велел секретарше в течение следующего часа не тревожить его по каким бы то ни было причинам. Час пролетел очень быстро. К концу его голова у Уолтона слегка кружилась от обилия бегло прочитанного материала, зато душа прямо-таки радостно пела. Рой предвкушал, чего может достичь с помощью открывшихся перед ним новых возможностей, понимал, какой богатый урожай можно снять, используя потенциал современных средств связи. Вот он, ключ, открывающий сердца и души людей! Это как раз то, что ему необходимо! Уолтон нажал на клавишу интеркома. - Мистер Перси уже здесь? - Нет, сэр. Вызвать его к вам? - Он должен появиться с минуты на минуту. Меня за это время кто-нибудь спрашивал? - Еще сколько! Я отсылала их всех, как вы велели к мистеру Эглину. - Умница, - похвалил секретаршу Уолтон. - О, вот и мистер Перси. И еще вас вызывает узел связи. Уолтон нахмурился. - Попросите Перси подождать минуту-другую. Соедините меня с узлом связи. На экране появилось радостно улыбающееся и одновременно взволнованное лицо дежурного по космической связи. - Только что пришла в ваш адрес гиперрадиограмма, сэр. - С Венеры? - Нет, сэр. От полковника Мак-Леода. - Я слушаю. - "Уолтону от Мак-Леода, - прочел дежурный. - По каналу гиперпространственной связи. Путешествие в систему Проциона успешно завершено. Возвращаемся с посланником Дирны на борту. До скорой встречи. Искренне желаю удачи - она вам необходима". - Благодарю вас. Это все? - Все, сэр. - О'кей. Держите меня в курсе всех дел. - Он дал отбой и повернулся к микрофону интеркома. Голос его дрожал. - Можете теперь пропустить ко мне мистера Перси. 15 Уолтон поглядел внимательно на помощника по налаживанию связей с общественностью и спросил: - Что вам известно о калейдоскопическом цветовидении, Ли? - Не очень-то многое. Сам я никогда не смотрю цветоверть. Она вредна для зрения. Уолтон улыбнулся. - Это делает вас нонконформистом, можно сказать даже, диссидентом. Верно? Согласно статистическим данным, которыми я располагаю, ежевечерние программы калейдоскопической цветоверти постоянно занимают самые высшие места в рейтинговых таблицах. - Может быть, - осторожно заметил Перси. - Но мне все равно не очень нравятся эти программы. Почему они вдруг вас так заинтересовали, Рой? - На то есть одна весьма серьезная причина, - сказал Уолтон, после чего принял более непринужденную позу, откинувшись на спинку кресла, и как бы невзначай добавил: - Мне кажется, их вполне можно использовать в пропагандистских целях. На эту мысль меня натолкнула неожиданная реакция на них со стороны моего брата несколько дней назад, когда мы беседовали в Бронзовой Палате. Весь прошедший час я внимательно изучал калейдоскопическое цветовидение в свете теории информации. Вам известно, что можно передавать различные сообщения параллельно с игрой орнаментов и цветов? - Разумеется, - взволнованно произнес Перси. - Только вот Комитет по делам связи не допустит этого! - К тому времени, когда Комитет по делам связи обнаружит, что творится на каналах, транслирующих цветоверть, - спокойно произнес Уолтон, - мы больше не будем этим заниматься. Нас ни в чем не смогут уличить. - Глядя Перси прямо в глаза, он с нескрываемым сарказмом спросил: - Не кажется ли вам, что после стольких лет оболванивания ваша болезненная щепетильность выглядит странно? - Ну... давайте-ка лучше обсудим поподробнее ваши предложения. - Все достаточно просто, - сказал Уолтон. - Мы вклинимся в цветоверть с текстовой заставкой, чем-нибудь вроде "Да здравствует ВЫНАС!" или "Я не хочу воевать с Дирной". Мы сделаем так, чтобы заставка мелькнула на экране на какую-то микросекунду, а затем на нем снова вспыхнет изображение цветового орнамента. Подождем пару минут, затем снова дадим в эфир заставку. За беспрестанной игрой узоров и цветов этот текст никто не воспримет как нечто перебивающее нормальное течение цветоверти, однако содержание его дойдет до сознания зрителей, если заставку давать в эфир достаточно часто. - И проникает она в самые глубины, - подхватил Перси. - В подсознание. Телезрители даже не догадаются, что их мозги подверглись тщательной промывке, только вдруг почувствуют, что у них возникло совсем другое отношение к ВЫНАСу и к Дирне! - Он вдруг так и затрясся всем телом. - Рой, мне даже страшно подумать о том, что может случиться, если кто-нибудь еще додумается до этого и устроит собственное цветомузыкальное шоу. - Я предусмотрел это. После того как утрясется кризис в отношениях с Дирной, после того как мы достигнем своих целей, внушив миллионам людей свою точку зрения на происходящие события, - я намерен предпринять несколько шагов, чтобы кто бы то ни было не мог использовать такое идеологическое оружие в будущем. Я постараюсь подбить кого-нибудь на то, чтобы он воспользовался цветомузыкальным калейдоскопом в пропагандистских целях, а затем поймать его на горячем. Этого будет вполне достаточно, чтобы научить уму-разуму Комитет по делам связи. - Другими словами, - сказал Перси, - вы готовы прибегнуть к такому внушению сейчас. Но поскольку вы категорически против того, чтобы кто-нибудь еще мог воспользоваться подобной техникой, вы добровольно откажетесь от нее, как только наладятся взаимоотношения с Дирной. - Точно. - Уолтон подтолкнул целую кипу учебников и справочников к своему помощнику по пропаганде. - Сперва почитайте-ка вот это. Ознакомьтесь с основными принципами техники сублимированного внушения. Затем закупите час калейдоскопической круговерти и велите своим инженерам сделать необходимые нам текстовые вставки в магнитные видеоленты, на которых записана предназначенная для эфирной трансляции калейдограмма. Договорились? - Грязное дельце, но мне нравится ваш подход к решению стоящих перед нами задач. Когда, по-вашему, можно пустить в эфир первую из таких калейдоскопических программ? - Завтра. А еще лучше - сегодня вечером. Если вы успеете должным образом ее подготовить. И организуйте что-то вроде опроса общественного мнения, чтобы можно было регулярно следить за действенностью транслируемых спецпрограмм. Я хочу, чтобы зрителям попеременно вдалбливались две мысли: одна - поддерживайте ВЫНАС, другая - требуйте мирного разрешения противоречий, которые могут возникнуть во взаимоотношениях с инопланетянами. Пусть ваши информаторы постоянно держат руку на пульсе общественного мнения. О любых изменениях немедленно докладывайте лично мне. - Понятно. - И вот еще что. Придется вам, Ли, завтра пополнить список ответственных поручений еще одним мероприятием. - Я слушаю. - Ваш отдел получит в свое распоряжение новый орган массовой информации. Я покупаю "Ситизен" и намерен превратить его в дружественное нам издание. Перси от изумления широко разинул рот. Затем овладел собой и рассмеялся. - Вы просто чудо, Рой. Самое настоящее чудо. Через несколько секунд после ухода Перси позвонил Ноэль Харви. - Как у вас обстоят дела? - справился Уолтон. Харви выглядел крайне озадаченным. - За прошедшие полчаса мне удалось с немалой для себя выгодой потратить несколько сот миллионов ваших денежек, Рой. Вы теперь крупнейший держатель акций "Ситизена". - Сколько же именно? - Сто пятьдесят две тысячи акций, примерно тридцать пять процентов от их общего числа. - Тридцать пять процентов! А где же еще недостающие до контрольного пакета шестнадцать? - Терпение, дружок, терпение. Я свое дело знаю. Я не погнушался вытряхнуть все дочиста из фондов мелких держателей, причем сделал это втихаря. Хотя переоформление стольких фондовых поручений обошлось мне в весьма круглую сумму. - Почему вы начали именно с мелких держателей? - спросил Уолтон. - Потому что подобные дела нужно обтяпывать как можно более осмотрительно. Вам известен расклад держателей акций "Ситизена"? - Нет. - Так вот, послушайте: двадцать шесть процентов принадлежат компании "Телефакс Амалгамейтед", а двадцать пять - Хорэйсу Мерлину. Поскольку Мерлин владеет и "Телефаксом", под его контролем находится пятьдесят один процент от общего числа акций, хотя не все они зарегистрированы непосредственно на его имя. Мерлин считает, что на оставшиеся сорок девять процентов можно не обращать внимания. Поэтому я занялся тем, что буквально выскребаю изо всех углов, куда только могу добраться, эти самые сорок девять процентов, используя в качестве прикрытия добрый десяток подконтрольных брокеров. Сомневаюсь, что мне удастся выскрести все без остатка, однако думаю набрать процентов сорок пять. Затем я подкачусь к Мерлину с посулами крупного навара и попробую выклянчить у него недостающие шесть процентов акций "Ситизена". Он, разумеется, проверит сложившийся к тому времени расклад, удостоверится, что остальные акции распределены по мелким фондодержателям, и, скорее всего, клюнет на подбрасываемую мною наживку, считая, что он и в этом случае оставляет "Ситизен" под полным своим контролем. - А если он не согласится? - спросил Уолтон. Ну уж об этом-то не беспокойтесь, - самоуверенно заявил Харви. - Еще как клюнет. Разве не для такого случая в мое распоряжение предоставлен миллиард долларов? Я преподнесу ему эту сделку под таким роскошным соусом, что он не устоит перед искушением. Ведь для того чтобы урвать тот жирный кусок, который я подсовываю, ему потребуется отстегнуть совсем чуть-чуть от пухлой пачки акций "Ситизена". И в ту секунду, когда он это сделает, я переведу все разрозненные ломтики на ваше имя. Имея в своем распоряжении пятьдесят один процент акций, вы просто вышвырнете Мерлина из совета директоров и станете управлять "Ситизеном" так, как вам заблагорассудится! Просто и ясно, не правда ли? - Великолепно, - сказал Уолтон. - Действуйте и дальше в том же духе. И поддерживайте связь со мной. Отключившись от Харви, Рой подошел к окну. Улица была буквально запружена толпами людей, снующих по всех направлениях, словно ползающие по земле наугад бесчисленные муравьи. Многие из этих людей держали в руках листы факсимильных бюллетеней, и среди них самым популярным был "Ситизен". И очень многие из них, как только наступит вечер, разинув рты, уставятся на телеэкраны, предвкушая те радости, что несут им любимые калейдограммы. Уолтон вдруг сжал пальцы в кулак. Как раз вот так, подумалось ему, ужесточает свою хватку над умами миллионов людей и ВЫНАС, захватывая контроль над средствами массовой информации. Если излишнее самомнение не подведет Харви, то уже завтра ВЫНАСу будет принадлежать его заклятый враг - телефаксимильное агентство "Ситизен", главный рупор антивынасовской пропаганды. Действуя тонко и изобретательно, можно буквально в считанные дни самым коренным образом изменить ориентацию выпускаемых им бюллетеней и превратить агентство в горячего поборника политики Бюро. И сделать это можно настолько незаметно, что большинству читателей "Ситизена" будет казаться, что никакой иной ориентации у него никогда и не было. Что же касается цветомузыки - это, сам Уолтон не мог не признать, было ударом ниже пояса. Но он уже решил, что для предотвращения кризисных ситуаций все способы хороши. А для раскаяния в безнравственных поступках сколько угодно будет времени после того, как удастся предотвратить межзвездное побоище. Примерно в 14.30, воспользовавшись некоторой передышкой в жестком ритме рабочего дня, Уолтон решил устроить себе запоздалый ленч в Бронзовой Палате. Он чувствовал острую необходимость хоть на какое-то время покинуть свой кабинет, который уже понемногу начинал действовать ему на нервы. Сегодня в Бронзовой Палате преобладала светло-вишневая гамма. Уолтон выбрал отдельный кабинет, слегка перекусил бифштексом из хлореллы, запивая его хорошо очищенным ромом, и, расположившись на диване, установил на таймере двадцать минут сна. Когда через заданный промежуток времени особые колебания подушек мягко пробудили его, он радостно потянулся, чувствуя, что освободился от напряжения, железной хваткой душившего его всю первую половину дня. Чтобы еще больше прояснить сознание, Рой включил электролюминесцентный калейдоскоп и стал любоваться игрой узоров на огромном экране. Этот калейдоскоп в основе своей имел те же принципы, что закладывались и в цветомузыкальные программы, транслирующиеся по телевидению. Единственное отличие заключалось в том, что администрация Бронзовой Палаты передавала по автономной закрытой сети свою особую версию, в которой преобладали доставляющие гораздо большее эстетическое наслаждение светло-зеленые и бледно-розовые тона, в то время как для общего пользования телестудии пускали по видеоканалам откровенно мелодраматичные, рассчитанные на низменные вкусы зрительской аудитории кричащие красные и темно-лиловые цвета и перемежающиеся в рваных ритмах узоры. Однако сейчас Уолтон глядел на сменяющиеся цветные орнаменты совсем иначе. Теперь, осознав, каким опасным оружием могут стать ритмично вспыхивающие узоры, он уже не был уверен, что владельцы Бронзовой Палаты не внедряют в его подсознание угодные им мотивы и стереотипы поведения, периодически вставляя текстовые сигналы. Резко выбросив руку, он выключил калейдоскоп. Цель оправдывает средства. Чудная поговорка, позволяющая ему делать почти все, что угодно. Тут ему припомнилось логическое заключение, сделанное еще Иваном Карамазовым: если Бога нет, тогда все дозволено. Но и Бог, и Достоевский давно уже устарели, напомнил он себе. Современный Бог - это худощавый молодой человек в кабинете на двадцать девятом этаже Каллин-Билдинга. Что же касается Достоевского, то он просто писал книги, и поэтому тем более с ним можно не считаться. Рой вдруг почувствовал какую-то неуверенность в себе. Наверное, не очень-то умно с его стороны выпускать на свободу калейдоскопическую пропаганду. Стоит хоть раз спустить с цепи такого опасного зверя, и будет очень нелегко снова загнать его в клетку. Он понимал, что как только завершится пропагандистская кампания, придется срочно организовывать предварительную проверку всех калейдограмм, транслируемых как по телевидению, так и по закрытым кабельным каналам. Самым ужасным в подобных пропагандистских методах, насколько он понимал, было то, что с их помощью можно внушить почти любую мысль, не вызывая каких-либо подозрений со стороны зрителей. И если даже рассказать об этом после внушения, зритель не поверит, так как будет убежден, что навязанная ему мысль зародилась в сознании без постороннего вмешательства. Уолтон заказал еще порцию рома, и когда подносил стакан к губам, рука его слегка подрагивала. - Пока вас не было, звонил мистер Ладвиг из Организации Объединенных Наций, - поспешила уведомить его секретарша, как только Рой показался в приемной. - Он просил связаться с ним, когда вы вернетесь. - Очень хорошо. Соедините меня, пожалуйста, с ним. На видеоэкране появилось лицо Ладвига, и Уолтон произнес: - Очень сожалею, что пропустил ваш звонок. Что случилось? - Только что завершилось экстренное заседание Совета Безопасности. Единогласно принятая резолюция передана на рассмотрение Ассамблеи. В самом скором времени намечается специальное слушание, на котором будет назначен новый постоянный глава ВЫНАСа. Уолтон поджал губы. Затем, выждав немного, спросил: - К чему такая спешка? - Все дело в намечающемся кризисе во взаимоотношениях с дирнианами. Все чаще слышатся утверждения, что нельзя поручать ведение столь ответственных переговоров всего лишь временно исполняющему обязанности директора Бюро. Представитель Земли для ведения переговоров с инопланетянами должен получить благословение самой Организации Объединенных Наций. - Надо ли это понимать так, что пост достанется мне без каких-либо особых шагов, который я должен предпринять? - Стопроцентной гарантии я, разумеется, дать никак не могу, - ответил Ладвиг. - Однако большинство высказывается за ваше назначение. Советую посетить слушание лично и представить подробную программу вашей деятельности. В противном случае Ассамблея может поставить на ваше место какого-нибудь политикана, который соблазнит ее елейными речами. Начало слушания намечено на послезавтра в 11.00. То есть на восемнадцатое. - Обязательно буду, - кивнул Уолтон. - Спасибо за добрый совет. Какое-то время он задумчиво покусывал кончик шариковой ручки, затем поспешно сделал пометку в настольном календаре. Но он прекрасно понимал, что не стоит слишком беспокоиться о событиях, которые намечаются на послезавтра. Куда большую тревогу вызывало у него завтрашнее утро, когда грозился открыть свои карты братец Фред. Утро следующего дня выдалось не менее напряженным, чем предыдущее. Первым Уолтону позвонил Харви. - Считайте, что "Ситизен" у вас в кармане, Рой! Вчера вечером я отобедал с Мерлином и выманил у него четыре процента акций "Ситизена" в обмен на сулящий фантастические прибыли проект строительства монорельсовой дороги через всю Неваду. Он был к концу обеда доволен, как слон, но бьюсь об заклад, что сегодня утром он, скорее, напоминает взбесившегося тигра. - Трансферта акций оформлена надлежащим образом? - поинтересовался Уолтон. - Естественно. К семи утра я уже был в полной боевой форме и сосредоточил все акции в одних руках - в ваших. Сорок семь процентов от общего числа акций я распределил по полутора десяткам различных подставных компаний. Мне не удалось выгрести всего лишь два процента, принадлежащие богатым вдовам, которые категорически против какой-либо их продажи. Я сбросил эти сорок семь процентов в общую кучу на ваше имя, затем присовокупил к ним те четыре, которые удалось вырвать у Мерлина, тоже, естественно, на ваше имя. Телефаксимильное агентство "Ситизен" отныне стало собственностью ВЫНАСа, Рой! - Прекрасная работа. И во сколько она обошлась? - Четыреста восемьдесят три с чем-то миллиона долларов. Плюс, разумеется, мои обычные пять процентов комиссионных, которые в данном случае составят почти два с четвертью миллиона. - Но я ведь предложил вам пять миллионов, - сказал Уолтон. - Это предложение все еще остается в силе. - Вы что, хотите, чтобы я потерял свою лицензию? Я много лет давал взятки, чтобы заполучить лицензию брокера на бирже, а теперь вы требуете, чтобы я рисковал ею за лишних пару миллионов? Ха-ха-ха! Меня вполне устраивают два с четвертью, и я считаю это чертовски неплохим наваром за день работы. Уолтон ухмыльнулся: - Ваша взяла. Да и Сью будет очень довольна, узнав, что не пришлось потратить целый миллиард на то, чтобы прибрать к своим рукам "Ситизен". Вы когда примерно разделаетесь со всеми бумагами? - Часам к десяти, - ответил брокер. - Первым делом нужно оформить как следует документы, относящиеся к мерлиновскому монорельсу. Жаль мне его - так опростоволоситься! Увидимся через час. - Идет. Уолтон тотчас же сделал соответствующую пометку на календаре. Как только в его руках окажутся все документы на право владения контрольным пактом акций "Ситизена", он сразу же поставит в известность Мерлина о внеочередном собрании акционеров, а после собрания отстранит его от руководства агентством, уволит нынешний состав редакции и укомплектует персонал "Ситизена" людьми, лояльными по отношению к ВЫНАСу. Фред должен прийти в 11.00. Уолтон позвонил Килеру, новому шефу безопасности: - Килер, у меня на одиннадцать назначено свидание с одним весьма неприятным типом. Поставьте троих охранников у дверей в мой кабинет и тщательно обыщите его, чтобы он не мог пронести оружия. - Мы бы все равно это сделали. Теперь это стандартная процедура в нашем учреждении. - О'кей. Но я хочу, чтобы одним из этих троих были вы лично. Остальные двое должны уметь держать язык за зубами. Мне не нужно, чтобы хотя бы слово о том, что здесь у нас происходит, просочилось наружу. - Правильно, сэр. - О'кей. Заступайте на пост у дверей моего кабинета примерно в 10.50. Около 11.15 я разблокирую дверь своего кабинета. Вы со своими людьми ворветесь туда, арестуете моего посетителя и запрете в самой надежной тюремной камере, какая только есть в распоряжении службы безопасности. И оставите его там. Если Мартинесу захочется узнать, что происходит, скажите ему, что всю ответственность я беру на себя. Килер был несколько ошарашен услышанным, однако, пока Уолтон давал такие неожиданные распоряжения, только кивал, подтверждая, что понимает свою задачу. - Значит, мы сначала обыскиваем этого субъекта, затем позволяем ему пятнадцать минут разговаривать с вами, после чего по вашему сигналу - щелчку блокировки замка двери в кабинет - врываемся к вам и уводим посетителя. Все ясно. - Этот субъект - опаснейший заговорщик-антивынасовец. Я не хочу, чтобы его задержание сопровождалось ненужным шумом. В это время по интеркому раздался голос секретарши: - Мистер Уолтон, у дежурного по связи есть для вас сообщение. Уолтон тотчас же переключился с Килера на узел связи и бросил в микрофон: - Выкладывайте, что у вас там. - Радиограмма от Мак-Леода, мистер Уолтон. Мы только-только ее приняли. В ней говорится: "Прибываем в Найроби восемнадцатого, будем вместе с дирнианином у вас на следующее утро, если он будет прилично себя чувствовать после такого далекого путешествия. В противном случае вам придется лететь в Найроби. Не возражаете?" - Передайте ему, что не возражаю, если возникнет необходимость, сказал Уолтон и глянул на часы. 09.17. В нем все больше росла уверенность, что весь день пройдет в точно такой же бешеной гонке. Да еще Фред придет ровно в 11.00. 16 В 10.03 появился улыбающийся во весь рот Харви. Развернув толстую пачку документов, он стал размахивать ими перед Уолтоном. - Вот здесь, у меня в руке - самое влиятельное факсимильное агентство из всех существующих на земном шаре! - С этими словами Харви небрежно швырнул документы на письменный стол Уолтона и рассмеялся. - Теперь это все ваше. Пятьдесят один процент от общего числа акций, тютелька в тютельку. Я объяснил это Мерлину, уходя от него сегодня утром. Он аж позеленел от злости. - Он что-нибудь сказал при этом? - А что вообще он мог сказать? Я спросил как бы невзначай, известно ли ему, в чьих руках находится большая часть акций знаменитого на весь мир "Ситизена", и он ответил, что да, известно, у мн