менты. Аплодисменты относились к поэту, который как раз закончил чтение. На смену ему вышел другой, похожий на предыдущего как две капли воды. Новый гений откашлялся с оглушающим микрофонным грохотом и запел: О чем скорбишь, о рыцарь бледный, Зачем ты мешкаешь в тиши? Надо было не рассуждать, пустят ее в "Джеттатуру" или нет, а немедленно дать Крысобою отпор. Надо было заявить, что никогда больше она не будет для него воровать. Что ей плевать, что бы там ни было у него в конверте, ей это никак повредить не может. Что она его не боится, не боится! Так много она могла ему сказать, но не сказала! *** Громадный Старорегентский зал был отведен под книжные магазины. Туда мог прийти кто угодно, но поскольку в Сенодене размещался университет, большинство магазинов специализировалось на подержанных учебниках, научных монографиях и прочем, что нужно студентам. В высоту эти магазины тянулись на два-три этажа, площадь же каждый из них занимал столь малую, что уже двум покупателям было нелегко разойтись. Много лет назад, при реконструкции зала, все трубы подняли под его сводчатый синий с золотыми звездами потолок. Из сочленений горячих труб постоянно, шипя, выбивался пар, на поверхности холодных конденсировалась вода. Поэтому в зале все время не прекращался дождь, и выложенный плитками пол, и зеленые крыши магазинов всегда были мокрые. - Зачем тебе книга про орхидеи? Или без нее уже и имени придумать не можешь? - Сирии выбрала со стойки у двери зонтик и раскрыла. Джейн взяла другой. - Могу, наверно. Но вообще-то все это не так просто. Дело все-таки важное и очень личное. А то поспешишь и останешься на всю жизнь с имечком вроде Мадам Фатима. Подняв зонтики, Джейн и Сирии пошли под ручку. В проходах между магазинами было полно прохожих. - Дженни Синезубка назвала свою Садик-у-речки. - Больно красиво. И у Элинор тоже не лучше. - А у нее как? - Командирша. - Ужас! Так можно корову назвать. А знаешь мавку, в твоем коридоре живет? Она клянется, что выбрала имя Погибельная Осада. - Это неплохо! - Но вряд ли очень притягательно. - Сирии засмеялась. - А Чернавка говорит, что свою назовет Пещера Отчаяния. - Ну это она в грустях, ее парень бросил. А что Наина придумала, слышала? - Что? - Передряга. - Обе засмеялись. - Ну а ты на чем остановилась? - Мясорубка. - Да что ты! Серьезно? - Да нет, шучу, конечно! Я ее назову Отважная. По-моему, это... - Скорее! - Джейн схватила подругу за руку и втащила в ближайший магазин. Судя по золоченой надписи на дверном стекле, фамилия владельца была Инглсут. Сирии с удивлением выглянула из двери наружу. - Джейн! Что на тебя нашло? Мимо магазина прошел Робин Эльшир. Он шел под дождем без зонта, с непокрытой головой, был мрачен, по сторонам не глядел. Вот он скрылся среди вздымающихся зонтиков. Сирии раздраженно вздохнула. - Ах вот что! Ну знаешь, эта твоя история с Робином - ни в какие ворота не лезет. У Джейн екнуло в сердце. - Какая история? Он что-нибудь говорил обо мне? - Ничего он не говорил и говорить не мог. Ты же его избегаешь, не замечаешь, видеть не желаешь. Нельзя говорить о том, чего нет. Джейн начала перебирать лежащие на прилавке сонники, травники, сборники кроссвордов. - На нем печать смерти. Сразу видно, что он не переживет Тейнда. - Ну так тем лучше! Это должно взывать к твоим худшим чувствам. - В глазах Сирии заплясали злые искры. - Подумай, Джейн, это идеальный вариант. Ты можешь делать с ним все, что захочешь, и он не притащится с упреками и воспоминаниями на следующий семестр. Да любая нормальная девушка зуб отдаст за такую возможность! - Нет, спасибо, я это уже проходила. Больше не хочу. Сирии топнула ногой: - Благовест и святая вода! Ты просто невозможна! Как я тебя терплю, не знаю! - Да ведь... - Хватит! Никогда, никогда я больше ничего для тебя не сделаю! И с побелевшим от злости лицом Сирии выскочила, хлопнув дверью, из магазина и исчезла в толпе. Джейн осталась в полном недоумении. Что, собственно, произошло? Только что Сирии смеялась и вдруг так разъярилась. Веселое настроение вмиг исчезло, словно туча нашла на солнце. То, что сказала Джейн, никак не могло вызвать такую бурю. Джейн со вздохом повернулась к полкам, и ее рука сразу легла на ту самую книгу, которую она искала. Это был тоненький томик, переплетенный в тисненую кожу и озаглавленный "Имя орхидеи". Джейн пролистала книжечку. Там были дюжина раскрашенных от руки иллюстраций и словарик из нескольких сот имен с их значениями, этимологией и объяснением достоинств и недостатков каждого имени. Невозможно было взять эту книжку в руки и не влюбиться в нее. Джейн обвела глазами магазин. В нем никого не было. Она поглядела наверх. Полки, казалось, уходили, сужаясь, в бесконечность. Узкая лестница поднималась мимо свисающих лампочек, туда, где бесчисленные ряды полок терялись в высоте. - Эй! - крикнула Джейн. - Есть тут кто-нибудь? Господин... - Какое имя написано на двери? - ...Инглсут! Никто не ответил. Джейн пожала плечами и шагнула к двери. Лестница сердито задрожала. Небольшой человечек спускался по ней, карабкаясь вниз головой. Добравшись до восьмой ступеньки, он спрыгнул, перевернулся в воздухе и шумно приземлился у ног Джейн. - Не продается! - Он вырвал книгу у нее из рук. - Что? - Она отступила на шаг. - Не продается, не продается! Плохо понимаете? Не продается - это значит, что вам ее не купить. Господин Инглсут росточком был ей по пояс. На черном личике, заросшем седой бородой, ярко блестели очки в золотой оправе. - Убирайтесь отсюда! Ничего тут для вас нет! - Но... Это ведь книжный магазин? - Ну и что из этого? - Обычно в книжных магазинах торгуют книгами. - Нечего мне тут логику разводить! - Инглсут переложил книгу из одной руки в другую, спрятал за спину и не глядя поставил на нижнюю полку. Намеренно или нет, но он загораживал выход, иначе Джейн сразу бы ушла. - Знаю я, что вам надо. Обокрасть меня хотите! Это мои книги, понятно вам? Мои! Я буду их защищать, не щадя жизни! И не думайте, что это пустые слова! Джейн вся дрожала. - Ненормальный какой-то магазин! - Ах, ненормальный? - Он негодующе подскочил к ней, тряся пальцем перед самым ее носом. - Знаю я таких, как вы, знаю, как вы мыслите. Да уж, кто-кто, а я-то знаю! Вы думаете, что собрание книг - то же, что голова какого-нибудь вашего академика - все разложено по полочкам, все рубрики представлены, все есть. На каждое мнение есть контрмнение, все факты легко доступны. А если есть какие недостатки, то только те, что содержатся в самой природе познания. И коли в коллективном всезнании обнаруживается пробел, орда прислужников тут же кидается и заваливает его грудой отменнейших томов. Каждый взвешен и опробован на вкус, так что информация получается горячая, острая и жирная. И все это детские забавы, и ученый ваш - лжеученый, а вы думаете, что это очень хорошо. Ну, не молчите, скажите что-нибудь! - Если вы чуть-чуть подвинетесь, я уйду. - Вы презираете мой магазин, потому что он больше напоминает вашу голову, такую, как она есть на самом деле, - напичканную случайными фактами, наскоро, что под руку попалось. Все ненадежно, и одно другому противоречит. Книга, которая вам нужна, где-то лежит, но не на месте и к тому же устарела. Сокровища и хлам навалены вперемешку и отличить одно от другого вы не можете. - Он наудачу взял с полки книгу и прочел название: - "Скрибблдехоб". Что это? Трактат о каминах? Похождения юного демона? Бессмысленная стряпня слабоумного графомана? Кто может сказать? - Он взял другую книгу. - "Острозуб и Миловзор". Ну это ясно что - веселые проказы двух обаятельных проходимцев. А вот рядом справочник "Преступные и непристойные культы". А кто эти книги собирал, хранил, покупал? Один я! - Да, да, все правильно. Мне ничего не нужно. Пустите. - А вы думайте! Шевелите мозгами, хоть изредка. Мы ведь ценим в других не похожесть на всех, а именно своеобычность. Только различия делают нас личностями. Попадись вам ваш хваленый ученый в этом самом коридоре, благообразный такой, с гладкой речью - сами скажете, что он зануда невозможный, ходячая копилка цитат и больше ничего. И сравните с этим остроумие и разнообразие, постоянные сюрпризы моей милой, моей возлюбленной! - С бесконечной любовью он гладил книжные переплеты старой веснушчатой рукой. - А вы хотите ее изуродовать, лоботомировать, расчленить ее труп! О подлость, беспримерная подлость! - Я хотела всего одну книгу! - Извините! - В дверь заглядывала женщина-ящерица с добрым лицом. - Я провожу барышню. Она зашла по ошибке, ей надо было ко мне. А ты посиди, дедушка, отдохни. - А? Что? - Инглсут вздрогнул и растерянно повернулся к двери. Колени его подогнулись, он опустился на пол, рядом с картонной коробкой, наполненной картами, брошюрами и рекламными проспектами. - Все, все погибло! - простонал он, закрыв руками лицо. Джейн воспользовалась моментом. Взяв протянутую ящерицей руку, она осторожно перешагнула через хозяина, который этого даже и не заметил. Путь был свободен. Раскрыв зонтик, она тихонько спросила: - Что с ним? - Это у нас профессиональный риск! - Ящерица пожала плечами. Она была плотного сложения, апатичная, с замедленными движениями. - Начинаем с чтения книг, а кончаем тем, что их любим. - Но эти безумные разговоры! О смерти, увечьях, лоботомии! - Три дня назад нам всем прислали извещения. - Она достала желтую бумажку из кармана передника, развернула, посмотрела на нее и снова сложила и спрятала. - Городские власти конфискуют десятую часть нашего товара для костров в честь Тейнда. Инглсут до этого был вполне нормален. Но, когда он начал было отбирать лишние книги, оказалось, что это ему не по силам. Мы тут кое-кто пришли с коробками, помочь ему. Стали туда складывать дубликаты, книжки похуже, которые никогда не продать. Он ходил за нами по пятам, стонал и выхватывал все из рук. К концу дня в коробке остался один дамский роман без начала и конца, и то он сказал, что еще насчет его подумает. Так что мы сдались. - Что же с ним будет? - Заберут все книги, ясное дело, и его самого в придачу. - Но это ужасно! Уговорите его! - Деточка, какой прок от продавца книг, который не хочет продавать? Звучит жестоко, но как раз от таких неудачников Тейнд и должен нас избавить. Без него будет лучше. - Ящерица грустно улыбнулась и зашла в соседний магазин. Джейн постояла на дожде, колеблясь. Потом вернулась. - Господин Инглсут! Не поднимая глаз, он спросил: - Кто это? - Неважно кто! Ваш друг. Послушайте меня! Городу нужна только десятая часть ваших книг. Подумайте, сколько их у вас - тысячи, вы всех никогда не прочтете. Инглсут поднял глаза, и она увидела в его взгляде несокрушимое упрямство фанатика, которого можно убить, но нельзя переубедить. - Так лучше. Лучше нам сгореть вместе, чем мне пережить мою любимую, остаться с ее трупом и жить, вспоминая о ее былой красоте. - Ваша библиотека - не женщина! Это только метафора, абстракция. Вы умрете напрасно, ради принципа, которого никто даже не поймет! Уговаривая старика, Джейн осознала, что сама она никогда не захочет умереть ради принципа. Пусть ей будет стыдно, но она готова улыбаться, лгать, уступать, притворяться, лишь бы выжить. Понимать это было печально, но в то же время она чувствовала себя взрослой. - Умирают не ради принципов. - Инглсут прижал какой-то альманах двумя руками к груди. Он потерял всякий интерес в Джейн и говорил еле слышно. - Ради книг. *** В "Джеттатуру" входили как в сон наяву. Вместо вкрадчивой, тихо-назойливой музыки, играющей в большинстве магазинов, здесь стояла густая, бархатная тишина. Джейн прошла мимо высоких, как деревья, стоек с пальто, и ее щеку нежно погладила царственно мягкая викунья. Чуть посверкивала медь, изредка тоненько звенел ручной колокольчик. Все, что было здесь, дружно сговорилось ласкать чувства. Но воздух был насыщен напряжением, как бывает, когда в комнату вот-вот должен войти важный эльф. Понаблюдав заранее за посетителями, Джейн старательно поработала над своим внешним видом. Она разодрала свои лучшие джинсы на коленях и еще в трех местах и обдергала нитки, чтобы они вызывающе торчали. Поверх кружевного черного лифчика надела прозрачную шелковую блузку и нитку жемчуга в такой аляповатой оправе, которая могла быть только у очень старинной вещи. Кроме того, она одолжила у Чернавки вышитую накидку, которую той удалось купить за бесценок во время экспедиции в горы Лионии. И наконец, немного косметики. Глядя в зеркало на то, что у нее получилось, Джейн решила, что она выглядит как тегианка с деньгами, которая хочет выглядеть как эльфа со вкусом. Перчатки лежали у самого входа. Джейн прошла мимо них, не глядя. Это был ее обычный прием. Она постояла у тонкого, как паутинка, белья, которое льнуло к пальцам, когда его трогали. Прошлась по длинному загибающемуся отсеку с шалями и кожаными сумочками благородного коричневого оттенка сухих дубовых листьев. Здесь она спугнула белочку. Зверек, мелькнув хвостом, скрылся среди шерстяных юбок. И всюду Джейн чувствовала на себе сверлящий, пристальный взгляд. Но стоило ей обернуться, как продавцы отступали в тень, деликатно отворачивались, делались невидимками. Их выучка была безупречна. Да, незаметно тут не украдешь. Придется хватать и бежать. "Джеттатура" выходила на мощенный булыжником крытый дворик, заканчивающийся тупиком, занятым разными конторами. Она могла проскочить через помещение страхового общества, выскочить в заднюю дверь, обогнуть угол и мгновенно вбежать в дамский туалет. Войти в кабинку, подтянуться и вылезти в люк на крыше. А там выбор пути большой. Она изучила путь отступления и все проверила. Все, что требовалось, - это хладнокровие и хорошая скорость. Она глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. - Барышня! - Худощавый мужчина в безупречном, но не бросающемся в глаза костюме почтительно прикоснулся к ее руке. - На два слова! - Я не понимаю... - Джейн стала отворачиваться, но чуть не закричала от боли, когда его рука сжала ее запястье. Он приятно улыбался, но глаза глядели холодно. - Сюда, пожалуйста. В тени сине-зеленой мраморной колонны стояли два серых плюшевых кресла. Мужчина выпустил руку Джейн, она села. Потом он сел сам, слегка поддернув на коленях брюки, чтобы они не мялись. Подвинул кресло так, что они оказались вполоборота друг к другу. Со стороны можно было подумать, что старые друзья сели в сторонке, чтобы спокойно поговорить с глазу на глаз. - Моя фамилия Видок. Я сотрудник отдела безопасности магазина. Я не мог не заметить, что вы замышляете украсть какой-нибудь из наших товаров. Джейн почти искренне возмутилась: - Вы не можете это утверждать! - Могу, могу. Каждый из нас выдает своим поведением гораздо больше, чем ему кажется. Давайте посмотрим, что можно разглядеть в вас. И не трудитесь ничего отрицать, это всего лишь упражнение. Несколько секунд он пристально всматривался в нее. Потом закрыл глаза очень белыми веками. - Вы - человек. Вас похитили еще ребенком. Вы учитесь в университете, не гуманитарий, скорее по части магии. Это бросается в глаза. Украсть вы хотели не для себя. - Он поцокал языком, выражая сожаление. - Кому-то нравится принуждать вас к этому. Печально, но встречается чаще, чем вы можете думать. Но вы довольно необычны. У вас за плечами тень. К вам пристал запах холодного железа. Где-то есть завод, который хотел бы заполучить вас обратно. Джейн начала подниматься. Но Видок прикосновением к колену остановил ее. - Я попросил бы вас! Нашим посетителям нужна спокойная и приятная обстановка. Только попробуйте поднять шум! Вы будете вести себя спокойно? Она села. Видок вопросительно поднял брови, и она покорно кивнула: - Да. Буду. - Хорошо. Напоминаю вам, что мы просто приятно беседуем, больше ничего. Он вынул из внутреннего кармана серебряную коробочку, вытряхнул мятную лепешку. Ей не предложил. Темно-серому нетопырю надоело сидеть на стенде с итальянскими шарфами, он снялся и улетел. - Вы очень одиноки, дитя мое. Скажите мне, вы знаете, какому наказанию подвергаются магазинные воры? Джейн отрицательно покачала головой. Видок поджал губы: - Так я вам скажу. За кражу пары перчаток - я имею в виду перчатки высшего качества, которыми мы торгуем, - наказание плетьми, позорный столб и, возможно, отсечение руки. Джейн затошнило. Видок, видимо, понял это по ее лицу и ласково ей напомнил: - Но вы же пока ничего не украли! Но позвольте мне развить мою мысль немного дальше. Предположим, вы задумали ограбление. Вы проникаете в чужой дом, вооруженная, скажем, ножом. Предположим далее, что дом вы выбрали хорошо. Вы рассчитываете унести золотые слитки, драгоценности, возможно, также предметы искусства. Как минимум, охапку серебряных столовых приборов. Кража со взломом требует не намного больше умения, чем магазинная, верно? А приобрести можно неизмеримо больше, чем пару перчаток из девичьей кожи. И, как вы думаете, какая кара положена за это преступление? Наказание плетьми, позорный столб и, возможно, отсечение руки. Джейн ждала, что будет дальше, но Видок замолчал. Она не знала, как понимать его слова. Они напоминали предсказание, которое можно получить от оракула в именины: очень глубокомысленно и сформулировано с такой безупречно гладкой завершенностью, что смысл и значение полностью ускользают. Видок встал и предложил ей руку. - Я прошу вас хорошенько обдумать то, что я сказал. - Я подумаю, - обещала Джейн. - Прекрасно! Он проводил ее к выходу из магазина. У двери он выпустил ее руку и с вежливым поклоном сказал: - Очень приятно было побеседовать. И позвольте вам напомнить, что, если ваши финансовые обстоятельства изменятся, "Джеттатура" к вашим услугам. *** - Я тебя искал, - сказал Робин Эльшир. Джейн обернулась. Она оставила свой велосипед на общественной стоянке двумя этажами ниже "Джеттатуры" и как раз собралась его забрать, когда Робин внезапно тронул ее за плечо. Он сунул в карман джинсов что-то, что сжимал до этого в кулаке. - Слушай, - сказал он. - Я слышал, тебя достает новый Мартышкин дружок. - Тебя это что, очень сильно волнует? Робин помолчал, опустив голову и держась за пояс. Мимо проезжали велосипеды, он мешал, владельцы сердито трезвонили, но Робин их словно не замечал. - У меня есть друзья на улице. Если хочешь, они поговорят с Крысобоем. Они умеют разговаривать очень убедительно. Джейн сняла велосипед с крюка и поставила задней шиной на землю. - Обойдусь без твоей помощи. - Послушай, - сказал Робин. - Я знаю таких, как он. Считают себя крутыми, но на самом деле они просто подлые. Такой сбросит тебя в шахту лифта, просто так, для развлечения, если будет думать, что это ему сойдет с рук. Но стоит им прищемить пальчик, - он поднял вверх мизинец, - и все, сломались. Ты никогда его больше не увидишь, ручаюсь. Сжав губы и стараясь на него не смотреть, Джейн покачала головой. - Тебе и не надо знать подробностей, только скажи мне в принципе, что не возражаешь. Она надела на голову шлем, застегнула под подбородком. - Ничего я тебе не собираюсь говорить. Может, мне это нравится! Может, мне нравится Крысобой. Может быть, не он, а ты мне мешаешь. Ты об этом подумал? - Она наклонилась и прикрепила брючные зажимы. Выпрямившись, вцепилась в руль так, что побелели пальцы. - Так что уйди от меня, ладно? Вообще, уйди из моей жизни! Держись подальше! Робин, кажется, ей не поверил. Глаза его гневно сверкнули. Тихо, с трудом, он проговорил: - Не забудь, что я сказал. Джейн села на велосипед, нажала на педали и уехала. Но с ней остались его глаза, его голос, забота о ней и недоумение, которые в нем звучали. Запах его кожаной куртки. Он понимал ее как никто. И Джейн знала, даже не по тому, что он говорил, но по звуку, по интонации, что она Робину не безразлична. Живое впечатление его взгляда и голоса медленно увядали в памяти. Но запах кожи остался с ней на весь день и большую часть ночи. Глава 16 Чернавка предлагала собраться небольшой компанией и устроить оргию в честь нарекания имени. Джейн ничего не имела против оргий, но по такому случаю ей хотелось чего-то более интимного и торжественного. Поэтому в последний день перед началом зимних каникул она встретилась после занятий с Джимми-прыгунком. Джимми был парень приятный, хотя несколько флегматичный. Он умудрился незаметно провести ее в свое общежитие. День был холодный, и в углы окна набилось мокрого снега. Джимми опустил шторы и старательно постелил постель. Они немножко пообнимались, потом раздели друг друга. - Где этот листок? - спросил Джимми. Джейн протянула ему листок-шпаргалку и села в ногах постели, широко раздвинув колени. Он зажег курительную палочку и низко склонился у ее ног. - Маленькая красавица, цветок жизни! - начал он. Сам Джимми был уже готов. По близорукости он оставил на носу очки. Держа на отлете шпаргалку, он торжественно возглашал хвалу всем качествам новонарекаемой: ее цвету, текстуре, форме и запаху. Джейн боролась с собой, чтобы не расхохотаться. - Да воздадут тебе дань уважения все входящие! - Он капнул красным елеем из пузырька на живот. Масло, щекоча, потекло ниже. В комнате было прохладно. У Джейн выступила гусиная кожа на руках и затвердели соски. - Да минуют тебя нужда и лишения! - Он откупорил бутылку с золотым елеем. С каждым новым возгласом он наклонялся ниже. Джейн чувствовала на бедрах его теплое дыхание, оно шевелило волоски, мягко грело между ног. Его слова начали возбуждать ее, смеяться уже не хотелось. Но он все еще не прикасался к ней. Ее охватило желание. Но надо было завершить обряд. Наконец Джимми выпрямился и отложил шпаргалку. - Какое имя ты выбрала для нее? - Маленькая Джейн. - Да будет так! Джимми-прыгунок капнул прозрачным елеем. Потом снял очки и, смешав все масла, воздал Маленькой Джейн поклонение руками. После этого ртом. И наконец, когда Джейн, схватив его за волосы, прижала его губы к своим, он воздал ей хвалу всем, что у него было. На этом, собственно говоря, церемония завершилась. Но то, что последовало, тоже было важно. Целью обряда было сделать Маленькую Джейн другом и союзником на всю жизнь. Ее будущее поведение сильно зависело от того, будет ли ей хорошо в ее первом после нарекания имени выступлении. Некоторое время Джейн сосредоточенно старалась, чтобы ей было хорошо, но вскоре отвлеклась. Время шло. Джимми раскраснелся и стал испускать звуки перегревшегося парового двигателя. Джейн охватила его ногами и плотно прижала к себе. И тут она кончила, и комната наполнилась порхающими бабочками. Джимми в полном недоумении поднял голову и расхохотался. По всей комнате мелькали яркие крылья. Красные, оранжевые, голубые и синие пятна то появлялись, то исчезали, собираясь в узоры, мгновенно сменяющиеся новыми. Комната стала напоминать внутренность калейдоскопа. Джимми нечаянно вдохнул маленького мотылька и чуть не задохнулся. Джейн заколотила его по спине. Они оба обессллели от смеха. Быстро одевшись, они полотенцами выгнали большую часть насекомых в коридор. Смотритель этажа появился как раз, когда они захлопнули дверь, и с рычанием забегал, ища виновных. Джейн пришлось лечь на живот и заткнуть рот подушкой, чтобы заглушить смех. У нее бока заболели. Был момент, когда смотритель подошел к самой двери и замер, прислушиваясь. Они чуть не попались. Словом, начало получилось многообещающее. *** Следующий день выдался не по сезону теплым. Джейн, надев легкую курточку, поднялась на колокольню. Колокола на памяти Джейн никогда не звонили - может быть, у Города просто денег для этого не хватало. Но в хороший день там было хорошо посидеть с подругами, позагорать, покурить травку. Порывистый ветерок шевелил ее волосы. Она сунула руки в карманы брюк и подставила ветру лицо. С вершины Тинтагеля она видела три других университетских здания, а за ними широкую панораму небоскребов и более скромных строений, составляющих Большой Серый Город. Это была каменная армия, марширующая куда-то за горизонт, где шло сражение. Дома казались серотуманными на фоне белого, как чистый лист бумаги, неба. Не дожидаясь Сирии, Джейн сделала самокрутку с травкой. Чтобы ее зажечь на ветру, понадобилось три спички. Джейн затянулась, закрыла глаза, медленно выдохнула. Опираясь спиной о выступ стены, она смотрела на большие бронзовые колокола, закапанные белым гусиным пометом. Ее охватило какое-то суровое воодушевление. Она как-нибудь выживет, добудет деньги, чтобы завершить образование, найдет свое место в мире. Зрелище громадного каменного города убеждало в этом. Не может же быть, чтобы в этом громадном скоплении домов не нашлось приюта для такого малого, такого незначительного создания, как она. - Обалденный вид, точно? Она обернулась. Говорящий сидел на краю невысокого каменного ограждения. Обезьяний лоб, раскосые глаза, отвисающие губы, вздернутый нос. Никакого подбородка. Крылья нетопыря, большой живот, козлиные рога, горб на спине. А в целом он был прелестен. И в его узких глазках горел разбойничий огонек. Горгулья! - Да, - ответила Джейн, - вид замечательный. - Вы эту штуку так весь день будете держать? Джейн посмотрела на свои пальцы, сжимающие самокрутку, потом на горгулью. Порылась в рюкзаке, ища что-нибудь тяжелое, положила самокрутку на парапет, придавила пудреницей. - Хочешь затянуться? - Не откажусь. Горгулья придвинулась чуть поближе, вытянула длинную, как у гиббона, руку. Каменные пальцы сомкнулись вокруг сигареты. Сделав глубокую затяжку, Горгулья протянула сигарету обратно. Джейн надо было только поднять руку. Но она отрицательно покачала головой. Ей было кое-что известно об охотничьих хитростях горгулий. - Как вас зовут? - спросила химера. - Джейн. Каменное создание отвесило комически-неуклюжий поклон. - Сордидо ди Оргулос, к вашим услугам. Поднялись сюда помедитировать? - Нет, я жду кое-кого. - Джейн надеялась встретиться с Сирин, и Чернавка тоже говорила ей, что любит бывать здесь в это время. - И я тоже. Джейн все любовалась видом Города - такой простор, такое разнообразие! И такой покой. Не сразу и скорее из вежливости, а не потому, что ей было интересно, она спросила: - Другую горгулью? Сордидо грубо хохотнул. - Как бы не так! Мы, каменный народ, охраняем свою территорию. Мне, например, принадлежит южная сторона, верхние пятнадцать этажей. С севера наверху хозяин Лордо ди Брансток, пониже - Соджо ди Тинтагель. И пусть только кто из них сунется на мой участок! Живо научатся прыжкам с высоты. Нет, у меня своя клиентура. Они специально приходят со мной поговорить. Я хороший слушатель. Это потому, что у нас обмен веществ замедленный. Мне не надоедает их слушать. - И о чем они с тобой разговаривают? - Вы не поверите. Всю душу раскрывают, лучшим друзьям того не скажут, что мне. Большинство просто заигрывает с опасностью. У других серьезная тяга к самоубийству. Они говорят. Я слушаю. Они просят совета. Я советую. И время от времени мне удается подбить кого-нибудь сигануть с высоты. Ну, значит, мне обед готов. В девяти случаях из десяти они этого и добивались с самого начала. Я большие надежды возлагаю на ту, что приходит сюда в это время. Темное подозрение зашевелилось у Джейн. - А ты не знаешь, как ее зовут? - Не интересовался. - Высокая, длинноволосая, с красивыми ногами? - Не обижайтесь, барышня, но по мне так вы все одинаковые. Я вас с трудом различаю. - Понятно! - Джейн умолкла. Какое-то время они любовались видом молча. - Ну а как насчет Тейнда? - внезапно спросил Сордидо. - Ждете не дождетесь? Джейн повернулась к нему: - В общем-то, можно сказать и так. Конечно, он унесет кого-то из знакомых, может быть, многих. Так что я не очень хочу, чтобы он наступил. Но, с другой стороны, пусть уж он поскорей пройдет. Можно будет жить дальше. - Она помолчала. - А почему вас интересует Тейнд? Вам ведь ничего не грозит. - Это единственное время, когда мы едим досыта. - Ах вот что! - Она отвернулась. - Ах вот что! - передразнил он. - Ах, что за манеры, как вульгарно! - Откинувшись на пятки, он медленно развернул широкие, тяжелые крылья. - Посмотрите на меня! Как вы думаете, сколько мне нужно энергии, чтобы я, с моим весом, поднялся в воздух? - Ну, я... - Я вам скажу. Много, вот сколько! И еще одного, кажется, вы о нас не знаете. Мы спариваемся в воздухе. И вот раз в десять лет ваши улицы оказываются забиты падалью. Мы карабкаемся по стенам вниз и наедаемся до отвала. Не больно-то это красиво, я согласен, но кто виноват? А? Мы наедаемся, а потом снова карабкаемся, теперь уже вверх, по стене ближайшего здания. Лезть приходится долго. Нам тяжело. На кормежку ушел весь день, так что дело, понятно, к вечеру. Заходит солнце. Этот ваш пресловутый кровавый закат сияет, как врата ада. Облака фиолетовые, как хороший синяк. А мы все лезем. Темнеет, загораются звезды. К тому времени, как мы долезем доверху, наступает ночь. Вы, может, заметили, что женщин у каменного народа мало. Так что, когда наши дамы не заняты, на их милости претендентов хватает. Вот восходит луна. Мы ждем. И одна из них начинает петь. - По каменному телу прошла дрожь. - Нехбет! Вы не представляете себе, как они поют. Так сладко, что хочется упасть с крыши. Дверь из Тинтагеля негромко открылась и закрылась. На колокольню вышла Сирин. Увидев Джейн, она, кажется, удивилась. Но после мгновенного колебания присела рядом. Они стали вместе слушать горгулью. - И вот постепенно, по одному, к пению присоединяются мужские голоса. Низко так, глубоко. Может, у нас звучит не так красиво, но глубоко. Как раскаты грома после песни жаворонка. Даже не знаю, сколько это продолжается. Тут обычно вроде как теряешь чувство времени. Себя не помнишь. Она расправляет крылья. Взлетает. Она парит высоко в небе и все поет, все поет. Тут уж мы полностью теряем рассудок. Мы переваливаемся через парапет, и дальше нами управляет инстинкт. Нас, может, двадцать или тридцать, а то и сорок. Мы летим всей стаей туда, где она. Мы возбуждены, мы смеемся, шутим. А ей ведь нужен только один. Так что мы начинаем вести себя грубо. Видите, у меня нога хромая. И два когтя вырвано. - Он распустил когти, показал, потом опять втянул. - Дама летит далеко впереди. Понимаете, им же приходится растить детенышей, выкармливать. Выгонять из гнезда, когда они подрастают и начинают убивать друг друга. Так что, естественно, она сильнее нас. Только лучшие из нас могут за ней угнаться. Постепенно, один за другим, большинство отстает. Ну и, конечно, есть способы убедить соперника, что пора бы ему домой. И в конце концов остаешься с ней один на один. Она еще впереди, но не очень старается оторваться. Может, даже слегка замедляет полет. Может, она оглядывается, как бы вроде игриво: интересно, мол, посмотреть, кто это там летит. Она расправляет крылья. На боках ее сияют лунные отблески. Ах! Какое у нее длинное, стройное рыжее тело! Как у львицы! Ее когти как кинжалы из гематита. Груди ее как два черепа, и в глазах желание. Она поднимается вверх, по спирали, и вы летите за ней. Город далеко внизу. Воздух холодный и ясный. Каждый мускул в вашем теле горит огнем, но вы приближаетесь. Ее крылья загораживают все небо. Она протягивает навстречу вам свои длинные красивые руки. Она прекрасна и нежна, как сама Смерть. От нее одуряюще пахнет мускусом. Она хочет вас и не может этого скрыть, она хочет вас так же, как вы хотите ее. Сирин была взволнована. - Как это прекрасно! - прошептала она. - Вот и наши дамы говорят, что это прекрасно. - Сордидо глубоко вздохнул. - Но, с другой стороны, что им еще говорить? Мужик-то уж никогда своего мнения на этот счет не выскажет. - Что?! - А вы как думаете? Дама летала всю ночь, а ведь ей вынашивать детенышей, а их, быть может, двенадцать штук! Ей же энергия нужна! Поесть-то ей надо или нет? - Какой ужас! - воскликнула Джейн. Сирин промолчала. - Ну, может, с вашей точки зрения это и ужас. Но только дамы в этом не виноваты. Так уж мы устроены, ничего не поделаешь. - Сордидо мрачно замолчал. Потом с видимым усилием выпрямился, расправил плечи. - Ладно, я не хотел вас огорчать. Просто уж сам предмет такой... Понимаете? - Понимаю. - Так что никаких обид? - Он протянул руку. - Никаких... - Джейн! Сирин обхватила Джейн за плечи и оттащила назад, когда та уже протянула горгулье руку. Каменные пальцы сомкнулись в пустоте. Сордидо усмехнулся: - Не вышло! Сирин помогла Джейн спуститься с колокольни. Они шли через гранитные коридоры и мраморные залы Тинтагеля с их неподвижным, застоявшимся воздухом. Джейн, пережив испуг, чувствовала ужасную слабость и с трудом передвигала ноги. Однако она не благодарила Сирин за то, что та ей спасла жизнь. Она чувствовала, что, пока ее благодарность не высказана, напряжение между ними не исчезает и Сирин от нее не уйдет. А Джейн хотела ей кое-что сказать. Потолок в коридоре нависал так низко, что приходилось наклонять голову, проходя под воздуховодом. Электрические кабели связками шли по стенам, нависали над дверьми бывших аудиторий, превращенных в склады. У дверей валялись картонные коробки, с устаревшими программами курсов и забытыми конспектами. Коридор уперся в лестницу. Они присели на верхнюю ступеньку. Снизу доносились голоса и топот спешащих ног. Пыльное чучело крокодила висело над ними, медленно поворачиваясь в воздухе. Из лопнувших швов торчала серая вата. - Сирин, чего ради ты встречаешься с этим созданием? Сирин, не поднимая глаз, покачала головой. Джейн взяла ее руки в свои. Они были холодны как лед. Сирин похудела за последнее время, черты лица стали резче, в глазах появился холодный блеск. Она была по-прежнему красива, но казалась обреченной. - Я знаю, что это не мое дело. Но ты пропускаешь занятия. Я слышала, девочки говорили, что, если ты не исправишь оценки, тебе грозит автоматическое исключение. - Подумаешь... - Вот именно, об этом твоем настроении я и говорю! Сирин, послушай, у меня полно своих проблем. Мне нельзя чересчур вовлекаться в твои. Понимаешь? Если я возьмусь тебе помогать, это для обеих нас плохо кончится. Но я твой друг. Я должна хотя бы предупредить тебя о том, что все видят, кроме тебя. Сирин сидела неподвижно, как каменная, с белым, как мел, лицом. - Я отмечена, - сказала она, - для Тейнда. "Ты не можешь этого знать", - хотела возразить Джейн. - Но, взглянув на Сирин, поняла: она знает. - Как ты узнала? - Я гадала. Три раза. Раз на девственном зеркале, раз на чернилах. И на собственной крови. - Ну, это еще ничего не значит! Предсказание ведь, в конце концов, не точная наука. - Три раза? Нет уж, это точно. И тут Джейн расплакалась. Она ничего не могла с собой поделать. - Сирин, как ты могла! Ты же знаешь не хуже меня, как опасно гадать о будущем! Сплошь и рядом несчастье происходит только потому, что о нем знаешь заранее. Она выпустила руки Сирин. Ей хотелось обнять подругу, утешить. Но от волнения вместо этого Джейн ударила ее изо всех сил в плечо. - Почему, черт тебя возьми? Почему? Сирин сказала без всякого выражения: - У меня нет никаких причин. И все, что я в жизни делала, было без причин. Может быть, у других людей это не так. Но, когда я заглядываю в себя, там, где должно что-то быть, я вижу лишь одну пустоту. Почему? Я не знаю. Только почему бы и нет? Крокодил скалил зубы, глядя на них сверху. Ироническая искорка мерцала в одном из его тусклых стеклянных глаз, и молчаливый смешок заставлял его так широко разевать пасть, что он рисковал потерять всю вату. Овладев собой, Джейн вытерла глаза рукавом. - Надо что-то сделать, чтобы отвратить опасность! - Я уже сделала все, что могла. Я даже дошла до того, что думала, не купить ли освобождение. - А разве... - Но я не хочу этого, так что все бессмысленно. Внезапно Сирин засмеялась, тряхнув головой: - Ладно, хватит об этом. Пойдем лучше в клубную гостиную. Выпьем содовой, сыграем в карты, поболтаем. Развлечемся немного. Мне так мало осталось, я не желаю терять время на разговоры, бесконечные разговоры об одном и том же. Джейн кивнула, кусая губы. Они спустились по лестнице. Крокодил снова стал неживым. Джейн видела, как его презрительный взгляд сжался в точку и погас. - Сирин! Ты говоришь, освобождение? Что же, можно, значит, освободиться от Тейнда? - Считай, что я ничего не говорила. Все равно у тебя таких денег нет. *** Оказалось, что освобождение от Тейнда действительно стоит бешеных денег - она специально навела справки в кабинете Немезиды. И хотя Джейн не верила, что может добыть такую сумму, но брошюрку с условиями все-таки взяла и носила с собой в сумочке. Крысобой пришел узнать насчет перчаток. Джейн только что вышла из анатомички. Металлическая дверь бесшумно захлопнулась. За ней остались трупы на хромированных столах. Эти холодные помещения располагались в конце дальнего тупика, и к вечеру здесь никого не было. Вокруг стояла тишина. Из-за поворота в коридор въехала на велосипеде Мартышка, загородив проход. Крысобой шагал рядом. Джейн остановилась. Оставив Мартышку позади, Крысобой подошел к Джейн. Она молча ждала, готовая выслушать все, что он скажет. - Слыхала? - спросил он. - Сирин села на белую смерть. - Что? Не верю! - Но она встревожилась. Это было похоже на правду. - Не может быть! Только не Сирин! Он пожал плечами: - Думай как хочешь. Мартышка стояла неподалеку, опершись на свой велосипед. Глаза ее злобно блестели. - Нам надо обсудить наши дела. - Я для тебя воровать не буду! Ни сейчас, ни потом. Никогда! - Но ты должна рассчитаться. - Я тебе ничего не должна! - Неужели? - Крысобой поднял брови. Его ладонь протянулась к Джейн. - Дай мне перчатки девичьей кожи, и мы в расчете. Я уйду из твоей жизни, и ты меня больше не увидишь. Джейн ничего не ответила. Ей было нечего сказать. Крысобой оглянулся через плечо, чтобы убедиться, что поблизости, кроме них, никого нет. Потом медленно - и как ему, должно быть, казалось, источая соблазн - расстегнул брюки и вытащил свой предмет. Джейн охватило отвращение. Она и вообще-то не находила в пенисах большой красоты, а у Крысобоя он оказался слишком уж безобразный да вдобавок еще и с прозеленью - видимо, школьный друг по неряшеству развел у себя какой-то грибок. С противной улыбочкой он наблюдал за ней. Пенис постепенно поднимался, мелкими рывками, как резиновая игрушка, которую надувают ручным насосом. - Лучше убери, пока мухи не налетели, - сказала Джейн. Его лицо перекосилось от злости. - Лицемерка! Он тебе понравился, я видел! Тебе очень хотелось за него взяться! - Но все-таки он его убрал. - Говоришь, понравился? А я как раз пожалела, что никогда под рукой нет секатора, когда надо. Ей показалось, что сейчас он на нее бросится. Но вместо этого он схватил обеими руками ее руку и поцеловал пальцы. - Туше, красавица! Но наша дуэль не кончена, и я не побежден. Мы еще встретимся на поле битвы, дражайшая врагиня! И он с гордостью удалился, даже не посмотрев, идет ли за ним Мартышка. *** Джейн зашла в ближайший туалет вымыть руки. Стены туалета были выложены плиткой и з