- Но, сэр, войдите в мое положение...
   - Ни во что я не могу входить. Профессор  в  этом  колледже  -  машина.
"Правила" запрещают нам даже давать рекомендации студентам, поступающим на
службу. Я машина, и вы привели меня в действие. Я должен...
   - Это очень жестоко, сэр...
   - Может быть.
   - Если будет считаться, что я провалился по  вашему  предмету,  то  мне
лучше сразу же отправиться домой.
   - Это уж как вы сочтете нужным. - Голос Биндона несколько смягчился. Он
понимал, что неправ, и был не прочь уступить - в той мере, в какой это  не
противоречило прежним его словам. - Как частное лицо, - добавил  он,  -  я
считаю, что ваше признание значительно уменьшает вашу вину. Но вы  пустили
машину в ход, и остановить ее невозможно. Я... я  очень  сожалею  о  вашей
опрометчивости.
   Хилл был так потрясен, что ничего не  ответил.  Внезапно  и  совершенно
отчетливо он увидел перед собой грубое лицо своего старика отца, сапожника
из Лендпорта.
   - Боже правый! Какого дурака я свалял! - вырвалось у него.
   - Надеюсь, - сказал Биндон, - что эта ошибка послужит вам уроком.
   Любопытно, что они при этом думали и сожалели о различных ошибках.
   Наступило молчание.
   - Я хотел бы денек подумать, сэр, а потом я сообщу вам... Я  говорю  об
уходе из колледжа, - сказал Хилл, направляясь к дверям.
   На следующий день место Хилла пустовало. Девушка в очках,  как  всегда,
первая принесла новость. Она подошла к Уэддерберну и мисс Хейсмея, которые
обсуждали представление "Мейстерзингеров".
   - Слыхали? - спросила она.
   - О чем?
   - О жульничестве на экзаменах?
   - Жульничество? - воскликнул Уэддерберн,  вдруг  заливаясь  краской.  -
Как?
   - Этот препарат...
   - Сдвинут? Не может быть!
   - Но это так. Срез, который запрещено сдвигать...
   - Чепуха! - сказал Уэддерберн. - Вот еще. С чего они взяли? А кого  они
обвиняют?
   - Мистера Хилла.
   - Хилла?
   - Мистера Хилла.
   - Как, неужто Хилла-праведника? - сказал Уэддерберн, воспрянув духом.
   - Я этому не верю, - сказала мисс Хейсмен. - Откуда вы знаете?
   - И я не верила, - сказала девушка в очках. - Но тем не менее это  так.
Мистер Хилл сам признался профессору Биндону.
   - Вот так штука! - сказал Уэддерберн. - Неужели Хилл? Впрочем, я всегда
не слишком доверял этим благодетелям рода человеческого...
   - Вы совершенно уверены? - прерывающимся голосом спросила мисс Хейсмен.
   - Совершенно. Ужас ведь, правда? А с другой стороны,  чего  вы  хотите?
Сын сапожника.
   Но тут мисс Хейсмен удивила девушку в очках.
   - Все равно не поверю, - сказала она, и густой румянец  заиграл  на  ее
матово-смуглом лице. - Не поверю до тех пор, пока он сам  мне  не  скажет.
Прямо в лицо. Да и тогда навряд ли поверю. - И, резко повернувшись  спиной
к девушке в очках, она пошла на свое место.
   - И  все-таки  это  правда,  -  сказала  девушка  в  очках,  с  улыбкой
поглядывая на Уэддерберна.
   Но Уэддерберн не отвечал. Видимо, она принадлежала к числу  тех  людей,
которым суждено не получать ответа на свои замечания.