ыл вложен труд множества рудокопов и ремесленников. С их потерей иссякал огромный запас кровяного металла. Они были незаменимы. - Готовьте людей к походу, - приказал Радж Ахтен. - Мы опустошим сокровищницу Сильварреста, а пищу добудем в селениях, мимо которых будем проходить. Выступаем через час. - Милорд, а как же кони? - спросил Фейкаалд. - У нас их почти не осталось. - Разве у наших воинов мало даров? Большинство из них прекрасно обойдутся без коней, - ответил Радж Ахтен. - Они просто добегут до Лонгмота. А те, кому кони необходимы, пусть обшарят конюшни Сильварреста. Сто шестьдесят миль пути. Д журим понимал, что сам Радж Ахтен в состоянии покрыть это расстояние за несколько часов, но среди его лучников мало кто имел хотя бы один дар метаболизма. Даже бегом, его воины потратят на дорогу до Лонгмота не меньше дня. Нелюдей придется оставить здесь, так будет быстрее. Но не великанов и боевых псов - им это вполне по силам. - А что будет с вашими Посвященными здесь? - продолжал настаивать Фейкаалд. - В Башне их около двух тысяч. У нас не хватит коней, чтобы везти столько человек с собой, и людей, чтобы надежно защитить их, - поняв, что возражать бесполезно, он переключил свое внимание на обсуждение технических моментов похода. - Нам вообще не нужны воины для охраны Башни Посвященных, - сухо ответил Радж Ахтен. - Что? - воскликнул Фейкаалд. - Это же все равно что напрашиваться на атаку Ордина! Он убьет всех ваших Посвященных. - Конечно, - сказал Радж Ахтен. - Но, по крайней мере, их смерть послужит более высокой цели. - Высокой цели? Какой высокой цели может послужить их смерть? - в волнении ломая руки, озадаченно спросил Фейкаалд. И в то же мгновение Д журима озарило. Он понял суть этого замысла, всю его жестокость и великолепие. - Их смерть породит раскол, - уверенно заявил он. - На протяжении долгих лет народы севера объединялись против нас. Однако, если Ордин убьет Посвященных Сильварреста, как того требует его долг, и среди них своего самого старого и дорогого друга, что это ему даст? Да, нас он ослабит на несколько дней, а вот себя - навсегда. Даже если Ордину удастся сбежать, прихватив форсибли, лорды Севера станут опасаться его. Здесь, в Гередоне, найдется немало таких, кто возненавидит его и даже, может быть, станет искать возможности отомстить. И вся эта ситуация в целом будет работать против Дома Ордин, а сокрушить его влияние - это и есть ключ к завоеванию севера. - Ты мудрец из мудрецов, - тоном благоговейного ужаса произнес Фейкаалд, бросив быстрый взгляд сначала на Радж Ахтена, потом на Д журима. Однако самому Джуриму внезапно стало очень не по себе. Какое расточительство! В этом мире существует множество ничтожных людей, которые проживают свою жизнь, не делая ничего и будучи, по существу, ничем. Забрать у таких людей дары, чтобы с толком использовать их, - да, это было мудро. Но расходовать жизнь Посвященных таким способом! Нет, это величайший грех. Джурим и Фейкаалд выкрикнули несколько отрывистых приказов, и, спустя несколько мгновений, стены замка ожили. Воины, готовясь выступить в поход, стремительно забегали туда и обратно. Радж Ахтен, стремясь остаться наедине со своими мыслями, зашагал дальше по узким, мощеным булыжником улицам, направляясь в сторону королевских конюшен. Это были прекрасные новые деревянные строения в два этажа высотой. Наверху хранились сено и зерно, внизу размещались кони. Его люди носились повсюду, выводили лошадей, отдавали распоряжения конюхам. Проходя мимо конюшен, Радж Ахтен заглядывал в распахнутые двери. В стойлах содержались и Посвященные кони, многие были подвешены на ремнях. Ласточки, живущие в конюшнях, с тревожным писком то влетали, то вылетали из дверей. Конюшни были битком забиты. Тут находились не только кони, принадлежащие Сильварреста, но и некоторые самые лучшие животные Радж Ахтена, которых привели сюда еще прошлой ночью собственные конюхи Лорда Волка. Хватит отличных боевых коней для славного кавалерийского отряда. Радж Ахтен вошел в последнюю конюшню и тут же в нос ему ударил запах навоза и конского пота. Эта вонь раздражала Радж Ахтена, обладавшего повышенной чувствительностью к .запахам. Чтобы уменьшить ее воздействие, личный конюх Лорда Волка дважды в день мыл коней своего господина водой с настоем лаванды и петрушки. В передней части конюшни у стойла стоял парнишка с темными волосами. Он чистил прекрасного - судя по большому количеству рун на его теле - коня, готовя его под седло. Тут же дожидались своей очереди еще несколько коней, не хуже первого. Парень, слишком бледный лицом, явно не принадлежал к собственным конюхам Радж Ахтена; скорее всего, он достался в наследство от Сильварреста. Услышав шаги РАДЖ Ахтена, юноша нервно оглянулся через плечо. - Вон отсюда! - приказал Радж Ахтен мальчишке. - Отведи коней к воротам и проследи, чтобы лучшие из них были оставлены для советника Фейкаалда и канцлера Джурима... Вон они, видишь? - Радж Ахтен указал на Джурима, который стоял, заглядывая в конюшню сквозь распахнутую дверь. Джурим коротко кивнул парню. - Смотри, ни для кого другого. Ты меня понял? Юноша закивал, забросил маленькое охотничье седло на спину коня и торопливо прошел мимо Радж Ахтена и его советников, тараща на них испуганные глаза. Радж Ахтен улыбнулся - он нередко вызывал у людей такую реакцию. Со спины в фигуре мальчишки ему почудилось что-то знакомое. Он напряженно вглядывался в него, пытаясь вспомнить. И, в конце концов, это ему удалось - да, он несомненно видел этого парня на улице, чуть раньше, сегодняшним утром. Нет, нет, не так, продолжал вспоминать он. Это был не мальчишка, а просто статуя, похожая на него. Юноша, между тем, вывел коня из конюшни, начал прилаживать седло и седельные вьюки, подтягивать подпругу. Сейчас он находился на таком расстоянии, что не сможет услышать их разговор. Оказавшись в конюшне наедине со своим Хроно, Радж Ахтен неожиданно резко повернулся и схватил Хроно за горло. Тот сопровождал его, отстав на два шага дальше, чем обычно. Возможно, это было признаком вины, возможно - страха. - Что тебе известно о нападении на Лонгмот? - спросил Радж Ахтен, приподняв Хроно над землей: - Кто предал меня? - Не... кха-а-а... я! - прохрипел Хроно. Борясь за свою жизнь, он обеими руками вцепился в запястье Радж Ахтена. Страх исказил его лицо, на лбу выступил пот. - Я не верю тебе, - прошипел Радж Ахтен. - Только ты мог предать меня... Ты и твой поганый род. - Нет! - задыхаясь, запротестовал Хроно. - Мы... кха-а-а... не вмешиваемся в дела государств. Это... ваше дело! Радж Ахтен взглянул ему в лицо. Хроно выглядел предельно испуганным. Сжимая его горло сильной рукой - мышцы словно сталь северян - Радж Ахтен обдумывал, не сломать ли Хроно шею. Может быть, этот человек и не солгал, но от того он был не менее опасен. Радж Ахтен страстно желал прикончить его, освободиться от этого паразита. Но поступи он так, и против него объединятся Хроно всего мира, а его секреты станут известны врагам, - сколько у него армий, где и как он прячет своих Посвященных. Опустив Хроно на землю, Радж Ахтен проворчал: - Я не спущу с тебя глаз. - Так же, как и я с вас, - ответил Хроно, потирая шею. Радж Ахтен повернулся и вышел из конюшни. Капитан охраны говорил, что где-то здесь неподалеку принц Вал Ордин убил одного из следопытов, который обнаружил принца по запаху. Радж Ахтен обладал нюхом тысячи людей. Большинство его следопытов получили дар нюха от собак, и поэтому их отпугивал кендырь - или собачья отрава, как еще называли эту траву, - который носил принц. - Милорд, куда вы? - спросил Джурим. - На охоту за принцем Ордином, - под влиянием импульса решил Радж Ахтен. Когда еще его люди будут готовы выступить! Со своими дарами метаболизма он мог многое успеть сделать за это время. - Может быть, он еще в городе. Есть вещи, которые лучше делать самому. 20. ПРИНЦ ОБНАРУЖЕН - Ох, порядок есть порядок! Его лордство приказал посадить короля и его дочь на коней, даже если для этого придется привязать их к седлу! Дорога неблизкая, и на повозке пришлось бы тащиться долго, - сказал Габорн, стараясь говорить с флидским акцентом. Сейчас принц изображал кавалериста из Флидса, доверенного конюха Радж Ахтена. Габорн сидел на жеребце, сверху вниз глядя на капитана Башни Посвященных. Стражники подняли опускную решетку и теперь деятельно заполняли большую крытую повозку Посвященными из замка Сильварреста. Теми, кто служил для Радж Ахтена вектором. Среди них был и король Сильварреста. - Он ничего не говорил мне об этом! - воскликнул капитан с ярко выраженным тайфанским акцентом. Его люди бросили свои посты и теперь рыскали по городу в поисках провизии. Некоторые офицеры грабили сокровищницу Сильварреста, другие били окна магазинов на Рыночной улице. Каждое мгновение, потраченное на разговоры с Габорном, означало, что у капитана останется меньше времени для того, чтобы набить собственные карманы. - Ну, вам, конечно, виднее, - сказал Габорн. Делая вид, что собирается отъехать, он начал разворачиваться и потянул за собой четырех коней, которых вел в поводу. Это был исключительно важный момент. Конь Габорна закапризничал, прижал уши, выкатил глаза. Как раз в это время мимо прошмыгнули, в сторону Башни Посвященных, несколько солдат, торопясь принять участие в грабеже сокровищницы. Жеребец Габорна шарахался от каждого из них и, в конце концов, даже слегка ударил одного. Один из привязанных жеребцов среагировал на это неожиданное движение, встав на дыбы. Габорн принялся шепотом успокаивать животных, опасаясь, как бы они не разбежались. Внезапно улицы ожили - их наводнили люди Радж Ахтена, которые спешили захватить припасы, оружие, коней; и лавочники, бегающие туда и обратно, в тщетных попытках защитить свое добро от грабителей. - Стой! - крикнул капитан, прежде чем Габорн успел развернуться. - Я посажу короля на коня. Который из них предназначен для него? Габорн выкатил глаза, точно ответ подразумевался сам собой. Если бы он в самом деле был конюхом, то, конечно, знал бы, какой из коней самый спокойный, какой не даст впавшему в идиотизм королю свалиться на землю. Но, поскольку дело обстояло совсем не так, Габорн больше всего опасался, как бы вся пятерка в любую минуту не разбежалась. Его собственный конь, жеребец, на котором он всего день назад въехал в город, был обучен распознавать солдат Лорда Волка по их щитам и бросаться на них, используя копыта и зубы. Оказавшись в окружении сразу стольких врагов, жеребец Габорна замотал головой из стороны в сторону, беспокойно перебирая копытами. Бедняга, он не знал, как быть! Его настроение передавалось остальным жеребцам, нервируя их. - Ох, сегодня такой день, ни за что ручаться нельзя! - сказал Габорн. - По-моему, будет гроза. Они все немного капризничают, - он перевел взгляд на коней. Среди них были двое, на которых, казалось, суматоха не производила особого впечатления. - Сажайте короля на Рассвета, и будем надеяться, что король не свалится, - Габорн указал на чалого, на ходу придумав коню имя. - А принцесса... Она пусть садится на его сестру. Кару. Для их Хроно сгодятся и более резвые кони, пусть и поклажу туда грузят. Ох, и проследите, чтобы подтянули подпругу на королевском седле, она слишком болтается. Ох, а вон тот, Похоронный Звон, пусть идет последним. Он брыкается. Габорн вручил поводья всех четырех коней капитану и повернулся, как бы собираясь отъехать. - Постой! - окликнул его капитан, как и рассчитывал Габорн. Принц вытянул шею, придав лицу недовольное выражение. - Ты получать короля на конь! Все - на конь. Я хочу, ты сам вывозишь их за ворота. - У меня дел полно! - запротестовал Габорн. Иногда легче всего добиться, чтобы тебе поручили какое-то дело, притворившись, что не хочешь выполнять его. - Я хочу посмотреть, как будут уходить солдаты. - Давай-давай! - закричал капитан. Габорн пожал плечами, под опускной решеткой ввел коней во двор Башни Посвященных и остановился рядом с большой повозкой. Коней, которым предстояло тащить се, никто пока не удосужился привести, поэтому повозка просто стояла, а ее колесная ось лежала на земле. Габорн заглянул в повозку, стараясь не смотреть слишком явно на Иом. Утерев рукавом пот со лба, он спешился и помог Иом взобраться на ее лошадь. Не зная, умеет ли она скакать верхом, он почувствовал облегчение, увидев, с какой легкостью она уселась на спину своей кобылы, как уверенно держит вожжи. Совсем другое дело, однако - король, пускающий слюни. Как только Габорн усадил его в седло, тот, испуганно вытаращив глаза, вскрикнул, обеими руками обхватил коня за шею, а потом попытался соскользнуть с него. Прежде он был прекрасным наездником, но догадаться об этом сейчас не представлялось возможным. Габорну стало ясно, что ему и в самом деле придется просто привязать короля к передней луке. Использовав одну из веревок, которыми были привязаны лошади, Габорн дважды обернул се вокруг талии короля и привязал спереди к передней луке, а сзади - к выступу седла, предназначенному для седельных вьюков. У Габорна заколотилось сердце. Он, конечно, шел просто на безумный риск: Иом сможет ехать верхом, это ясно, но с королем определенно могут возникнуть серьезные проблемы. План у него был такой: вывезти короля и Иом за городские ворота и поскакать к лесу, где воины Ордина могли защитить их. Габорн надеялся, что никто из вражеских лучников не осмелится выстрелить в короля - человека, который, став вектором, представлял для Радж Ахтена очень большую ценность. Больше всего он опасался, что люди Радж Ахтена бросятся за ними в погоню. По счастью, возгласы и шалости короля скорее заинтриговали, чем испугали его коня. После того, как Габорн привязал короля, тот оставил попытки сползти с коня, вместо этого то похлопывая, то целуя его в шею. Склонившись над залитой кровью землей в березовой роще, Радж Ахтен принюхивался к оставленному Габорном запаху. Освещенные полуденным солнцем, на скале чуть повыше стояли его советники и два охранника. Здесь, под сенью деревьев, Радж Ахтен вел поиски в одиночку - так, как это мог только он. - Вот это место! - позвал один из его капитанов. Однако земля там хранила лишь запах плесени, перегноя и высохших листьев. Пепел, усыпавший землю, когда горел сад чародея, мешал почувствовать нужный запах. Но острее всего, конечно, был запах крови убитого солдата. Принц прошел через сад целителя, и теперь на его естественный запах наложились ароматы розмарина, жасмина, спаржи и других пышно цветущих растений. К тому же этой ночью и люди самого Радж Ахтена во множестве бродили здесь, еще больше сбивая его со следа. Чем дольше он принюхивался к воздуху, тем более неуловимым казался запах. И все же ни один из охотничьих псов Радж Ахтена не мог сравниться с ним самим. Опустившись на колени, Лорд Волк ползал по плодородной земле под деревьями, чутко принюхиваясь и стараясь не обращать внимания на посторонние запахи, отделить от них лишь тот, который принадлежал Габорну. Проходя здесь, юноша мог задеть виноградную лозу или дотронуться до ствола ольхи. Если это произошло, его запах непременно должен был сохраниться в таком месте. Рядом с пятном крови Радж Ахтен не обнаружил нужного запаха, но зато нашел кое-что, заинтересовавшее его: резкий мускусный запах молодой женщины, служанки, которая работала на кухне. Странно, что никто из его следопытов не упомянул о ней. Может быть, это не означает ничего, а может быть, свидетельствует о том, что принц шел не один, а вместе с какой-то молодой женщиной. Внезапно Радж Ахтен поражение замер. С ближайшего дерева взлетела стайка зябликов, Радж Ахтен вслушивался в мягкий шелест их крыльев. Он узнал запах этой девушки! Это был тот же самый запах... Сегодняшнее утро. Он прошел мимо нес на Рыночной улице, что тянется сразу же за стенами Королевской Башни. Радж Ахтен владел дарами мудрости, отобранными более чем у тысячи человек. Он помнил каждый удар своего сердца, каждое слово, когда-либо обращенное к нему. И тут же вызвал в памяти образ этой женщины, по крайней мере, сзади, как он ее видел. Хорошо сложенная, в плаще с капюшоном. Длинные, очень темные волосы. Она стояла рядом со статуей из серого камня. И снова его пронзило странное ощущение, возникла необычная сумятица в мыслях. Но... Нет, осознал он внезапно! То была не статуя! Эта... вещь двигалась. И все же, когда он проходил мимо, у него возникло ощущение, что это камень. Он попытался вспомнить лицо статуи, попытался представить себе, что перед ним живая плоть. Ничего не получалось. Он был не в состоянии мысленно увидеть, визуализировать ее. Просто статуя молодого человека - безликого, простоватого парня в грязной мантии. Они стояли на одной из улиц неподалеку от того места, где был убит его Пламяплет. Но кое-что ему удалось вспомнить совершенно точно. Их запах. Он удержал его в сознании. И тот же самый запах здесь, под деревьями. Да, и еще там, в конюшне. Парень, которого Радж Ахтен видел в конюшне всего несколько минут назад. Радж Ахтен мог припомнить все, что видел на протяжении многих лет. Сейчас он попытался вызвать в памяти лицо этого мальчишки - таким, каким видел его в конюшне. Но вместо этого в сознании возник образ дерева, огромного дерева в самом сердце сумеречного леса, раскинувшего свои ветви так широко и высоко, что, казалось, в них запутались звезды. Находиться под этим деревом, видеть его - это порождало такое ощущение мира и покоя, что Радж Ахтен поднял руки и почувствовал, как мягкое тепло звездного света касается их, проникает все глубже, глубже... Возникло страстное желание стать этим деревом, покачивающимся на ветру. Бесстрастным, равнодушным. Только ствол и корни, уходящие глубоко в землю, в их разветвлениях возникает ощущение щекотки от прикосновения бесчисленных червей. Глубокое, спокойное дыхание. Птицы летают среди его ветвей, вьют в их изгибах гнезда, склевывают гусениц и клещей, которые прячутся в складках коры. Почти перестав дышать, Радж Ахтен стоял среди деревьев, глядел на своих меньших братьев, которые копошились внизу,, чувствовал вкус ветра, медленно текущего над ним и сквозь него. Все заботы отступили. Все надежды и желания угасли. Дерево, такое мирное, такое спокойное... Ах, стоять вот так вечно! Внезапно его ствол охватил огонь. Радж Ахтен открыл глаза. Один из Пламяплетов стоял, изумленно глядя и тыча в него жарким пальцем. - Милорд, что с вами? Вы стоите здесь уже пять минут! Радж Ахтен глубоко вздохнул, удивленно оглядываясь на деревья и испытывая внезапно возникшее ощущение тревоги. - Я... Габорн все еще в городе, - сказал он. Радж Ахтен по-прежнему не смог бы описать того парня, не мог даже представить себе его лицо. Он сконцентрировался и увидел быстро мелькнувшие в памяти "изображения" этой статуи. И... все. Продвинуться дальше что-то мешало. Почему я не могу увидеть его лицо, недоумевал Радж Ахтен? Потом он бросил взгляд на деревья, под которыми стоял, и все понял. Это была небольшая рощица, протянувшаяся вдоль реки. Всего лишь одно из щупалец Даннвуда. Но могущественное, тем не менее. - Сожги эти деревья, - приказал Радж Ахтен Пламяплету. И помчался к городским воротам, надеясь, что не опоздал. Пот струился по лицу Габорна, когда он вел коней по двору замка, сквозь толчею, создаваемую снующими по всем направлениям солдатами. За городской стеной уже собрались пятьсот рыцарей. Их кони красовались в блестящих вороненых доспехах - лучших из тех, которые были выкованы кузнецами Сильварреста. Еще тысяча лучников стояли наготове, вооруженные мощными луками - на случай нападения со стороны леса. Но, хотя так много людей уже находились за воротами, в замке все еще творилось настоящее столпотворение. Армию всегда сопровождает множество обслуживающих ее людей. Улицы были наводнены оруженосцами, поварами, портными, оружейниками, носильщиками, проститутками, прачками и прочим людом. Легион Радж Ахтена состоял из семи тысяч солдат, но фактически людей в нем было на тысячу больше. Тут же, во дворе, оружейники снаряжали коней. Под ногами шмыгали дети. Две коровы забрели в Масляный ряд и теперь с трудом пробивались сквозь толпу. В этой суматохе Габорн, пытаясь выбраться из замка, скакал в сопровождении Иом, ее отца и двух Хроно, с трудом удерживая своего коня от того, чтобы ударить или укусить любого солдата с изображением красных волков Радж Ахтена на щите. Внезапно какой-то смуглолицый сержант вцепился в поводья его коня и закричал: - Эй, парень, отдай мне одного коня! Вот этого хотя бы. - Радж Ахтен велел оставить его для Джурима, - сказал Габорн. Сержант отдернул руку, точно эти слова обожгли его, но по-прежнему глядел на коня с вожделением. Габорн продолжал продираться между снующими людьми, туда, где за воротами замка Сильварреста на почерневшей траве толпились солдаты. Натянув покрепче веревку, за которую был привязан конь короля, он оглянулся. Безумный король, растянув рот до ушей, улыбался и махал рукой каждому встречному. Конь Габорна, благодаря своему сердитому нраву, с успехом прокладывал путь для себя и следовавших за ним собратьев. Замыкали маленькую кавалькаду Иом и Сильварреста. Самым узким местом был подъемный мост сразу за почерневшими воротами. С одной стороны он был сильно поврежден огнем элементали, но наскоро починен. - Дорогу королевским коням! - закричал Габорн. Проезжая сквозь ворота, он поднял взгляд на городскую стену. Лучники по-прежнему охраняли замок, но большинство стоявших у его подножья солдат покинули свои посты. И вот он уже оказался по ту сторону городских ворот. Полуразрушенный мост не внушал ему особого доверия - через зияющую в нем дыру было переброшено несколько досок довольно хлипкого вида. Поэтому он спешился и Иом тоже. Оставив короля в седле, Габорн осторожно перевел через мост сначала его коня, а потом и своего. Солдаты Радж Ахтена, все как один, смотрели в сторону холмов, беспокоясь по поводу опасностей, которые могут поджидать их на пути. Они старались держаться вместе, как обычно поступают люди, когда ими владеет страх. Все они меньше часа назад слышали трубные звуки охотничьих рогов короля Ордина и это не улучшило их настроения. Вслед за Габорном по мосту прошла Иом, принц помог ей снова забраться в седло и повел ее коня по грунтовой дороге, ведя своего в поводу, точно и в самом деле был всего лишь конюхом. Внезапно позади возникла суматоха. Сильный голос воскликнул: - Ты принц Ордин! Габорн вскочил в седло, ударами пяток пришпорил коня и закричал: - Пошел! Конь рванул с места так резко, что Габорн едва не вывалился из седла. Позаимствовав своих коней в охотничьих конюшнях Сильварреста, он не сомневался, что они обучены гоняться за дичью. Услышав его команду, кони понеслись, точно ветер. Это были прекрасные животные, выращенные специально для охоты в лесу, с сильными ногами и мощной грудью. Какой-то смышленый солдат прыжком преградил Габорну путь, успев наполовину вытащить свой боевой топор. - Рази! - закричал Габорн. Конь прыгнул и раскроил солдату голову, обрушив на него мощный удар подкованных железом копыт. Радж Ахтен, который уже стоял на стене замка, закричал: - Остановите их! Задержите их! Не дайте им добраться до леса! Его голос загремел, эхом отразившись от ближайших холмов. Вскоре Габорн уже скакал по полям, Иом - рядом с ним, крепко сжимая поводья коня, несущего ее отца. Хроно, однако, повезло гораздо меньше. Один из солдат схватил Хроно короля за край мантии и стащил на землю. Конь встал на дыбы, но на него тут же кинулись еще трое солдат. Хроно Иом, худощавая женщина с поджатыми в ниточку губами, сначала загарцевала вокруг образовавшейся свалки, а потом снова пустила коня вдогонку за остальными. Вслед за Габорном уже неслись дюжина рыцарей на тяжелых боевых конях, обученных специально для сражений. Габорн, однако, не опасался, что его догонят. И на конях, и на всадниках было нацеплено столько железа, что это ему не грозило. Правда, кони были не совсем обычные. Они обладали сверхъестественной силой и выносливостью. Оглянувшись, Габорн крикнул Иом, чтобы она поторопилась. Если дело дойдет до схватки, ему даже нечем будет обороняться, кроме одного-единственного короткого меча. У лучников на городских стенах были мощные стальные луки, способные стрелять на расстояние пятьсот ярдов. Некоторые из них выпустили стрелы. Конечно, прицелиться точно на таком расстоянии было достаточно сложно, но погибнуть от случайного выстрела можно точно так же, как и от очень умелого. Конь Габорна не скакал, а летел, точно сотканный из ветра, только звенел в воздухе цокот копыт. Подняв уши и хвост, он радовался быстрому движению, тому, что вырвался, наконец, из конюшни и может, как вихрь, лететь над землей. Лес стремительно приближался. Мимо шеи Габорна пронеслась стрела, слегка задев ухо коня. За его спиной мучительно вскрикнул от боли конь. Оглянувшись, Габорн увидел, как он зашатался, стрела угодила ему прямо в шею. Тонкогубый рот Хроно Иом удивленно округлился, она перекувырнулась через голову коня и упала на обугленную землю, из ее спины торчала черная стрела. Лучники продолжали стрелять, стрелы по длинной дуге летели в сторону Габорна. - Сворачиваем направо! - закричал он. Уцелевшие кони, все как один, сменили направление, увертываясь от летящих вдогонку стрел. - Прекратить огонь! - в ярости закричал Радж Ахтен. Этим глупцам ничего не стоило убить его Посвященных. Рыцари галопом скакали по почерневшим полям, усыпанным мертвыми нелюдьми и великанами, туда, где обгоревшие деревья вздымали к небу свои изогнутые ветви. Если принца не схватят прежде, чем он доберется до леса, там, под защитой воинов короля Ордина, он окажется в безопасности. Или, хуже того, сам лес вступит в борьбу за жизнь мальчишки. И точно подтверждая опасения Радж Ахтена, в лесу затрубил одинокий рог - высокий звук, отчетливо разнесшийся над полями. Сигнал, призывающий воинов Ордина готовиться к атаке. Кто знает, сколько рыцарей там прячется? Рядом с Радж Ахтеном на стене беспокойно подпрыгивали два его Пламяплета, их тела источали жар и ярость. Радж Ахтен поднял руку указующим жестом. Странно, он по-прежнему не мог вспомнить лица молодого человека. Более того, даже когда Габорн повернулся, что-то помешало Радж Ахтену сфокусировать взгляд на его лице. Но он узнал спину, узнал фигуру. - Раджим, видишь того юношу, который отстал, собираясь вступить в бой? Сожги его! В темных глазах Пламяплета вспыхнул свет удовлетворения. Раджим сделал мощный выдох, из его ноздрей повалил дым. - Да, о Великий. Раджим пальцем нарисовал в воздухе руну, вложив в нее всю свою яростную мощь, воздел руку к сияющему в вышине солнцу и на мгновение сжал се. Небо потемнело, когда он собирал солнечный свет в волокна, в нити, похожие на сияющий золотой шелк, скручивал их в жгут энергии - до тех пор, пока его ладонь не наполнилась расплавленным светом. Краткую долю секунды Раджим удерживал его в руке - ровно столько, чтобы собрать всю энергию в фокус - а потом со всей силой швырнул его. Габорн наклонился вперед, когда сильный порыв ветра и энергии ударил его в спину. Что это, стрела, подумал он? Но тут же почувствовал, что его обожгло, а плащ на нем запылал. Один из рыцарей Радж Ахтена пронесся мимо Иом, норовя схватить поводья ее коня. Габорн сорвал с себя грязный, вонючий плащ, отшвырнул его в воздух и в то же мгновение увидел, как он исчез во вспышке пламени. Подумать только! Не сделай он этого полсекунды назад и сгорел бы сам. Клочья ткани упали на морду коня того воина, который преследовал Иом, лишив его возможности видеть. Это выглядело почти как волшебный трюк. Конь от ужаса жалобно заржал, зашатался и сбросил своего всадника. Габорн быстро оглянулся. Он был уже на расстоянии ста ярдов от Пламяплета - за пределами досягаемости его наиболее опасных заклинаний. Потерпев неудачу во время первой атаки, Пламяплет, без сомнения, постарается вложить в последующую всю свою ярость. Впереди на вершине холма снова затрубил горн, призывая людей короля Ордина к атаке. Эта мысль ужаснула Габорна. Если король Ордин нападет, Радж Ахтен поймет, как мало у отца Габорна на самом деле солдат. Небеса потемнели во второй раз, но теперь мгла держалась дольше. Габорн повернулся и увидел Пламяплета, стоявшего с поднятыми руками. Огненный шар, похожий на осколок солнца, возник у него между пальцами. Габорн почти вжался в шею коня, чувствуя острый запах его пота и гривы. Дорога впереди изгибалась сначала на восток, а потом уходила к югу. Это была широкая дорога, разбитая в пыль копытами тысяч проскакавших по ней коней. Она проходила мимо группы почерневших деревьев, за которыми начинался уже сам лес. Именно оттуда доносился звук рога. Однако, оставив дорогу и поскакав напрямик, Габорн добрался бы до леса быстрее. Только лес укроет его от взгляда Пламяплета, только там он сможет спастись. - Эй, направо! - закричал он, уводя коней с дороги. Конь Иом, опережающий его, послушался команды, вслед за ним свернул и королевский. При этом внезапном повороте король Сильварреста взвыл от страха и вцепился в шею своего жеребца. Конь Габорна, точно заяц, перепрыгнул невысокую насыпь и понесся над почерневшими камнями. Огненный шар со свистом пронесся слева от Габорна - расширяясь во время полета, сейчас он достиг размеров небольшой повозки, хотя и утратил некоторую часть своей мощи. Волна жара и света врезалась в почерневшую землю, вспыхнул взрыв. Черный пепел и огонь вознеслись в воздух. Потом Габорн мчался среди черных стволов, бросаясь то вправо, то влево, чтобы укрыться за деревьями. Даже мертвые, они служили хоть какой-то защитой. Люди Радж Ахтена, с перекошенными от ярости физиономиями бросились вдогонку, выкрикивая проклятия на языке южан. Только тот факт; что у него теперь не было плаща, что ничто не защищало его, кроме собственной кожи, заставил Габорна вспомнить о мешочке с травами, который Биннесман повесил ему на шею. Рута. Он схватил мешочек, сорвал его с шеи и замахал им в воздухе. Измельченные в порошок листья поплыли в воздухе, точно облака. Эффект был потрясающий. Как только солдаты попадали в облака руты, кони начинали жалобно ржать от боли, спотыкаться и падать. Люди закричали, послышалось клацанье металла. Габорн оглянулся. Человек десять рыцарей лежали на земле, натужно кашляя. Остальные, все как один, свернули в сторону и теперь скакали прочь от своих неожиданно рухнувших товарищей. Они сочли, что разумнее держаться подальше от боевого рога, -который продолжал трубить, и сейчас во весь опор неслись обратно к замку Сильварреста. Немного привстав в седле, Габорн разглядел грунтовую дорогу, которая тянулась от замка через узкую долину. Среди почерневших деревьев почти на самой вершине холма на серой кобыле, на которой не было никаких доспехов, сидел одинокий воин с круглым щитом на левой руке, совсем небольшим, размером с тарелку. Это был Боринсон и он ждал. Белые зубы сверкнули в ослепительной улыбке над рыжей бородой, когда он улыбнулся, приветствуя своего принца. Габорну никогда даже не снилось, что он будет так счастлив, увидев зеленый герб Дома Ордин на щите. Боринсон снова поднес к губам рог, протрубил и поскакал к Габорну. Перепрыгнув через труп Фрот великана, его жеребец понесся вниз по склону холма. - Лучники, вперед! - закричал он. Без сомнения, чтобы обмануть врага. За его спиной в долине не было ничего, кроме почерневших деревьев и камней. Вытащив из ножен боевой топор на длинной рукоятке, Боринсон замахал им над головой и пронесся мимо Габорна, чтобы прикрыть отступление своего принца. Из всех воинов Радж Ахтена только один решился перевалить через хребет и теперь мчался вниз. Огромный человек на черном жеребце, со светлым боевым копьем, сверкающим, точно луч света. Всего за мгновение до того, как Габорн натянул вожжи, собираясь развернуть коня, принц оглянулся. Под золотистым плащом на груди рыцаря висела черная цепь с эмблемой в виде красных волков Радж Ахтена. Его копье, цвета слоновой кости, было обагрено кровью. На высоком шлеме рыцаря были нарисованы белые перья - знак того, что он не простой солдат, а капитан личной охраны Радж Ахтена из числа "неодолимых", обладающий, по крайней мере, пятьюдесятью дарами. Боринсон ему был не соперник. И все же Боринсон не отступил - его жеребец мчался, как стрела, расшвыривая копытами черную землю. И тут до Габорна дошло: воинов отца тут нет, никто не придет ему на помощь. Боринсон должен убить этого рыцаря или умереть, пытаясь сделать это, чтобы Радж Ахтен не узнал правду. Габорн вытащил из-за пояса свой короткий меч. "Неодолимый" мчался вниз по склону холма, выставив копье, и казался непоколебимым, как солнце на небе. Боринсон высоко поднял боевой топор. Теперь нужно было точно рассчитать время для замаха, с тем, чтобы опередить удар копья, который мог проткнуть его кольчугу. За мгновение до того, как казалось, что вот-вот он нанесет удар, Боринсон крикнул: - Вперед! Конь прыгнул и нанес удар. "Неодолимый" вонзил копье в шею коня. Только тут Габорн разглядел, что это было так называемое "прикрепленное копье", которое крепилось к латной рукавице воина специальным металлическим зажимом. Такое копье помогало в сражении с облаченным в доспехи противни ком, поскольку обеспечивало, что рыцарь не выронит его после удара о металлическую поверхность. К несчастью, освободиться от копья было невозможно, не сдвинув прочный стальной зажим, с помощью которого оно крепилось к латной рукавице. Когда копье ушло глубоко в плоть и кости коня, под давлением его тяжести руку рыцаря сначала вывернуло вверх и назад, а потом просто сломало. Кости "неодолимого" хрустнули, а сам он взвыл от ярости и боли. Его правая рука - вернее, то, во что она превратилась - оказалась пришпилена к бесполезному копью. Он схватил левой рукой булаву, но тут Боринсон бросил коня вперед и нанес "неодолимому" такой мощный удар, что его грозный боевой топор проткнул кольчугу, прошел сквозь подкольчужник и вонзился в горло рыцаря. Боринсон навалился на копье всей своей тяжестью. И он, и рыцарь перекатились через коня "неодолимого" и рухнули на землю. Такие сокрушительные удары убили бы нормального человека, но кровожадный "неодолимый" Радж Ахтена издал боевой клич- и отпихнул Боринсона, так что тот пролетел несколько ярдов по склону холма. Рыцарь вскочил на ноги и вытащил булаву. Он и в самом деле казался "неодолимым". Некоторые из них имели свыше двадцати даров жизнестойкости и могли оправиться практически от любого удара. "Неодолимый" бросился вперед так стремительно, что на мгновение превратился в размытое пятно. Боринсон, лежа на спине, оправленным в металл сапогом нанес ему удар по ноге. Кость хрустнула, точно сломанная ось. "Неодолимый" взмахнул булавой. Боринсон попытался заблокировать удар щитом. Щит выдержал, но нижний его край врезался в живот Боринсона. Боринсон застонал. Габорн, который все это время скакал вверх по склону холма, уже почти добрался до места сражения и спрыгнул на землю. Огромный "неодолимый" повернулся к нему и снова взмахнул булавой, готовясь обрушить на Габорна всю мощь своего оружия, снабженного острыми -железными шипами. Шлем "неодолимого", прикрывающий всю голову, затруднял ему периферийный обзор, и, поворачиваясь, рыцарь не мог видеть Габорна. Пока это происходило, принц нацелился мечом в щель для глаз, расположенную в верхней части забрала. Лезвие вошло с отвратительным чавкающим звуком. Габорн навалился на него и опрокинул рыцаря на спину, стремясь пронзить ему череп. Упав на поверженного рыцаря, он некоторое время лежал, с трудом переводя дыхание. Взглянул "неодолимому" в лицо, желая убедиться, что тот мертв. Острое лезвие прошло сквозь глазную щель, проткнуло череп и вышло с задней стороны шлема. Даже "неодолимый" не смог бы выжить, получив такую смертельную рану. Рыцарь распластался под Габорном, став мягким и безвольным, точно медуза. Габорн поднял голову в состоянии шока - только сейчас до него в полной мере дошло, как близко к смерти он находился. Он быстро осмотрел себя, проверил, нет ли ран, и глянул вверх по склону холма, опасаясь увидеть там еще одного рыцаря. Попытался вытащить меч из шлема "неодолимого", но безуспешно. Потом поднялся, тяжело дыша и опираясь на руки и колени, посмотрел на Боринсона. Тот перекатился на живот и его вырвало на обуглившуюся землю. - Приятно видеть тебя, друг мой, - сказал Габорн с улыбкой. У него было ощущение, словно он улыбался впервые за несколько недель, хотя они с Боринсоном расстались всего два дня назад. Боринсон сплюнул на землю и тоже улыбнулся Габорну. - Думаю, вам нужно уносить свою задницу отсюда, пока Радж Ахтен тут не объявился, - Я тоже рад тебя видеть, - сказал Габорн. - Я именно это и имел в виду, - проворчал Боринсон. - Он вас так легко не отпустит. Думаете, зачем он проделал весь этот долгий путь? Чтобы сокрушить Дом Ордин. 21. ПРОЩАНИЕ В Башне Посвященных Шемуаз, кряхтя, помогла отцу подняться со своей постели из соломы и высушенной лаванды и вывела его на зеленую траву дворика, чтобы усадить в повозку. Это было нелегко - практически тащить на себе такого крупного мужчину. Но главные трудности возникали не из-за того, что он был так тяжел. Все дело было в том, с какой силой он цеплялся за нее, наваливаясь на плечи, - сведенные судорогой ноги не держали его, и сильные пальцы впивались в кожу девушки, точно когти. Она испытывала чувство вины перед ним за то, что ему пришлось пережить в прошедшие годы, - потому что допустила, что он отправился на юг сражаться с Радж Ахтеном. Все это время она боялась, что больше никогда не увидит его, что он погиб. Гнала от себя эти страхи, надеясь, что они всего лишь порождение обычных детских тревог. Но сейчас, после всех лет, которые он провел в плену, Шемуаз казалось, что у нее было предчувствие, почти уверенность - может быть, ей внушили это чувство далекие предки, которым с того света все видно? Вот почему, теперь она страдала не столько из-за того, что ей приходилось таскать его обрюзгшее тело, сколько от ощущения, что он был обделен се вниманием все эти годы. Вдобавок ощущение вины каким-то образом переплелось с тягостным чувством, не покидавшим се с тех пор, как она узнала о своей беременности. Она, Дева Чести принцессы! Западный Пиршественный Зал Башни Посвященных представлял собой огромное помещение высотой в три этажа, где пять тысяч человек проводили каждую из подаренных им судьбой ночей. Пол был выстлан гладко оструганным ореховым деревом, в стенах установлены огромные камины, чтобы в помещении всю зиму сохранялось приятное тепло. В восточном Пиршественном Зале, на дальней стороне дворика, обитали женщины, которых было втрое меньше. - Куда...? - спросил отец Шемуаз, когда она тащила его между рядами соломенных тюфяков, на которых лежали Посвященные. - Думаю, на юг, в Лонгмот, - ответила Шемуаз. - Радж Ахтен велел, чтобы тебя тоже отвезли туда. - На юг, - обеспокоенно прошептал отец. Шемуаз постаралась побыстрее протащить отца мимо человека, который испачкал свою постель. Будь у нее время, она позаботилась бы о несчастном. Но повозка могла отправиться в любой момент, и риск оказаться снова разлученной с отцом подгонял девушку. - Ты... поедешь? - спросил отец. - Конечно, - ответила Шемуаз. В действ