Джин Вулф. Песнь преследования ----------------------------------------------------------------------- Gene Wolfe. Tracking Song (1975). Spellcheck by HarryFan ----------------------------------------------------------------------- Семь лет уж миновало, как пала Троя, А мы все плывем под чужими звездами, Всматриваясь в исчезающие перед нами берега Италии... Вергилий Я обнаружил, что это маленькое приспособление может запоминать мои слова, а затем, благодаря механизму, устройство которого я не понимаю, повторяет их. Недавно я установил, сколько оно может запомнить. Я говорил много часов и оно все повторило, слово в слово. А сейчас я стер все это, используя для этого специальную кнопку и начал еще раз. Я хочу оставить информацию о том, что со мной приключилось. Поэтому всякий, кто когда-нибудь сюда придет и, обнаружив меня мертвым, все равно все поймет. Я чувствую, что кто-то обязательно придет, хотя и сам не знаю зачем. Я хочу, чтобы он знал... Не помню, как меня зовут. Люди, среди которых я нахожусь и которые до сей поры были добры ко мне, называют меня Подрезанное Горло. Это из-за того, что у меня от уха до уха тянется красная полоса через горло. Каждый день будет у меня пронумерован. ДЕНЬ ПЕРВЫЙ Те люди - они выше меня; мужчинам я едва ли достаю до плеча. Они говорят, что нашли меня в снегу спустя час после прихода Больших Саней, но что это такое "Большие Сани", я узнать не смог. Сначала я думал, что это какое-то явление природы, как например, снежная буря, но они говорили, что видели такое первый раз в жизни и спрятались от страха. Они принесли меня в свой лагерь. Когда я немного поправился, то понял, что немного, совсем мало, понимаю их речь. Они одевались в меха, их дома были сделаны из натянутых на молодые деревца звериных шкур, а потом засыпанных снегом. На дворе ветер завывает все сильнее, наметая вокруг домов огромные кучи снега. Я лежу на меховой подстилке и тусклый свет льется с потолка, испускаемый подвешенными на кожаных ремнях фосфоресцирующими грибами. ДЕНЬ ВТОРОЙ Меня разбудила одна из женщин, которая принесла каменную миску с чем-то вроде супа, что одновременно играло роль и лекарства. Я спросил ее об этом и она ответила мне, что это приготовлено из молодых побегов какого-то дерева. "Суп" был жидким и довольно остро приправленным на мой вкус, но после того, как я проглотил его, сразу же почувствовал себя лучше. Я встал и вышел наружу. Женщина, шедшая за мной, показала мне небольшой, закрытый закуток в ста метрах от лагеря - там мужчины справляли нужду. Когда я вернулся - мужчин в лагере уже не было. Они отправились на охоту - так объяснила мне женщина. Я сказал, что тоже хотел бы пойти, так как не желаю стать нахлебником и могу добыть больше мяса, чем съем. Женщины засмеялись, услышав это, и сказали, что я еще слишком молод и мал, чтобы охотиться с мужчинами. Говорили они это очень деликатно и мягко, стараясь не причинить мне боль и обиду; просто они констатировали факт и от этого уже через мгновение я почувствовал, будто нахожусь на каком-то приеме (хотя какого-нибудь другого приема, кроме последней ночи я не могу вспомнить). Дул ветер, сыпал снег и было очень холодно. Они очень любезно смеялись также над моим комбинезоном, который так отличался от их меховых одежд. Потом они сказали, что идут собирать еду, и я ответил, что помогу им. Это опять очень развеселило их и они запели что-то вроде песни, в которой говорилось, что я буду отыскивать разные съедобные растения, и еще задолго до полудня не смогу разогнуть спину. Однако, когда они довольно навеселились, Красная Клиу, которая, как мне кажется, была матерью вождя и потому самой важной в племени, вошла в одну из хижин и через мгновение вышла из нее, держа в руке оружие. Она сказала мне, что должен буду охранять их от нападения каких-то зверей, каких я не понял. Это оружие у меня до сих пор. Оно состоит из деревянной рамы, трех плоских пружинистых кусочков кости (а может быть, рога) и ременной тетивы. Этим оружием можно было метать камни или куски льда, но специальным снарядом была выгнутая особым образом, утолщенная с двух сторон палка из тяжелой древесины, иногда утыканная кусочками кости или обломками скал. Мы прошли около трех километров, все время бредя по снегу, который кое-где достигал по высоте колен. Мы шли один за другим, сменяя первого, протаптывающего дорогу. Женщины обмотали, с помощью ремешков из кожи, ступни шкурами, а у меня были теплые влагонепроницаемые ботинки из черной кожи. Несколько раз мы проходили мимо деревьев, поскольку Красная Клиу старалась, когда была возможность, выбрать дорогу менее засыпанную снегом. Могу ли я утверждать, что деревья для меня оказались полной неожиданностью? Перед тем, как я увидел их, ничто не было в состоянии удивить меня, поскольку я никак не мог прийти в себя и постоянно ловил себя на мысли, что думаю о своем прошлом и о том, как оказался среди этих людей. Хотя я ничего не могу вспомнить, но мне кажется, что где-то в подсознании у меня находится закодированное туманное понятие, касающееся того, что я пользовался когда-то какими-то предметами и знал некоторые вещи, которые невозможно было бы узнать в этом мире. Я не знаю, как должны выглядеть деревья и мне трудно точно описать, что мне не понравилось в них. Они были зелеными или бронзово-зелеными и обычно имели двойные или даже тройные стволы, соединяющиеся вверху в один. Вверху же находились ветки, кривые и изогнутые в зависимости от вида. Иногда (чем толще ветвь, тем дальше она простирается) они связываются снова, чтобы опять разделиться и выпустить новые зеленые побеги. Некоторые деревья покрыты здесь растущими поодиночке или группами листьями, но на некоторых листьев совсем не было. Все деревья гибкие, гнущиеся под весом снега, а потом, когда сбрасывается непосильная тяжесть, они вдруг распрямляются и застывают, стоя без малейшей дрожи. Наконец, мы добрались до цели своего путешествия - ровному, наклоненному к югу склону, с разбросанными тут и там большими камнями. Снег здесь достигал едва ли нескольких сантиметров высоты. Женщины рассеялись по склону, разгребая снег и срывая небольшие, свободно растущие растеньица, для которых эти сложные условия существования были вполне естественны. Вначале я старался им помочь, но не имел понятия, какие растения годятся в пищу и, кроме того, у меня не было сумки. Они все время смеялись надо мной и в конце концов я бросил это дело и занялся упражнениями в стрельбе. Это было очень интересное оружие, не требующее особого умения (я успел в этом убедиться), так как хорошо натянутая тетива и пружинистые зажимы метали палку не только в цель, находящуюся на линии полета, но и далеко в стороне. Красная Клиу показала мне, как нужно положить камень на тетиву, и я стал тренироваться. Потом я вспомнил, что кроме этого грозного оружия у меня в кармане лежит складной нож (вместе с зажигалкой и некоторыми другими вещами), поэтому я выстругал из дерева палку. Мне жаль было красивых, украшенных резьбой и покрытых таинственными значками снарядов, лежавших в моем колчане. Ничего интересного не произошло до того момента, когда солнце оказалось почти за нашими спинами. Тогда и раздались первые отчаянные крики, доносящиеся из-за растущих деревьев у подножия склона. Женщины в один миг прервали сбор и замерли словно они - деревья. Они не отрывали взгляда от той стороны, откуда доносились эти звуки. Так случилось, что мое оружие было заряжено и готово к пробному выстрелу. Я замер, выставив этот самострел прямо перед собой. Крики все усиливались и, наконец, из-за рядов деревьев появилась какая-то фигура. Сначала я подумал, что это девушка. Потом, когда фигура побежала в нашу сторону, пользуясь как задними, так и передними конечностями, я понял, что это зверь. Когда же услышал совсем невдалеке высокий жуткий вой и заметил длинную шею с острой, вытянутой вперед мордой, то подумал, что это птица. Женщины стояли как вкопанные до того момента, когда необычайное существо заметило их, остановилось и бросилось бежать обратно к лесу. Только тогда они ожили и, крича, бросились следом, бросая камни. Я был очень удивлен тем, как они быстро бегут, даже самая старая из них. Красная Клиу закричала, чтобы я стрелял и мгновение поколебавшись (фигура очень сильно напоминала мне человека), я выстрелил. К сожалению, снаряд был выструган мною и оказался очень легким. Беглец, пораженный в область поясницы споткнулся, но не упал. Как можно быстрее, я вытащил из колчана тяжелый, круглый снаряд и побежал за ними. Я сказал, что побежал, хотя по правде говоря, нужно было сказать, что я запрыгал длинными прыжками. Я конечно хотел бежать, но каждый мой шаг превращался в прыжок пятиметровой длины и за время, не превышающее нескольких ударов сердца, преодолел четырехсотметровую дистанцию. Одновременно я заметил одну странную вещь: как женщины, так и преследуемая ими жертва бежали, не проваливаясь в снег даже там, где толщина покрова была больше полуметра. Когда я оказался достаточно близко, то приостановился возле большого камня и выстрелил тяжелым снарядом. Я целился в голову, но плохо рассчитал траекторию и палка попала в колени, ломая обе ноги. Теперь я уже не сомневался в том, что это женщина. Едва ее тело коснулось снега, как перед ней уже была Красная Клиу, а через мгновение и все остальные. Я видел, как умирая, она повернула к солнцу лицо, дивное и прекрасное, хотя и несколько странное, после чего ее глаза потеряли свой блеск. Красная Клиу перерезала шейную артерию этому существу и вместе с кровью у него вытекла и жизнь. - Кто это? - спросил я. - Ленизе. Лана Ленизе. Она еще молода. Одна из женщин, Блестящая Аа, коснулась ног убитой. - Мужчины наверняка не принесут ничего хорошего. А мясо у нее такое нежное, что сразу же сходит с костей. - Вы хотите съесть ее? - После того, как ты выберешь себе какую-нибудь часть, - ответила она, удивившись моему удивлению. - Да, - подтвердила Красная Клиу. - Это Подрезанное Горло убил ее. - Мы охотники! - закричала одна из женщин. Красная Клиу дотронулась до подбородка. Этот жест, как я уже начал понимать, означал "да". В этот момент оттуда, откуда выбежала Ленизе, раздался мощный рык. На краю леса стояла женщина, такая высокая и такого мощного телосложения, что ее легко можно было посчитать великаншей. Она что-то пронзительно кричала. Женщины тотчас же ответили, размахивая руками. Великанша нервно забегала по опушке, не переставая кричать голосом более резким и сильным, чем мне когда-нибудь приходилось слышать даже у мужчин. У нее были необычайно буйные, достигающие пояса волосы, похожие на льняную паклю и квадратное сильное лицо, достаточно аристократическое и грубое одновременно, словно его обладательница была предводительницей шайки разбойников. Я попытался разузнать у женщин, кто она, но они создавали столько шума, что я не мог перекричать их, поэтому занялся поисками большой и кривой ветки, на тот случай, если бы великанша надумала приблизиться к нам. Но она не покидала опушки леса. Спустя какое-то время после непрестанных криков она повернулась и исчезла среди деревьев, позволяя женщинам восторжествовать и отнести добычу в лагерь. На обратном пути я все же добился от Красной Клиу ответа на интересующий меня вопрос. - Кетинха, - ответила она. - Но кто она? - Просто Кетинха. Нам повезло, что с ней не было ее мужа. - Где они живут? - В лесу, возле малого водопада. Ты знаешь, где это? Я признался, что нет, и спросил, большое ли у них племя. - Это не племя, - рассмеялась Красная Клиу. - Здесь у нас очень мало мяса, но тебе все же нужно было посмотреть на Кетина. У них еще был сын, но он куда-то ушел отсюда. Мне сделалось плохо от мысли, что я должен есть мясо девушки, хотя она и мало напоминала человека. Однако, когда вернулись мужчины (так уж получилось, что с почти пустыми руками) оказалось, что отказавшись принять свою долю еды, я вызвал бы общественное недовольство. Мне не оставалось ничего другого, как взять большой кусок мяса и сжевать его с такой приятной миной, на какую я только был способен. В конце концов, я был страшно голоден, а мясо было таким мягким (как и предполагала Блестящая Аа), что прямо таяло во рту, хотя и было лишено всякого вкуса, возможно от того, что эти люди не знали и не употребляли соли или каких-либо других приправ. На завтрак, кроме Ланы, был подан зверек, пойманный охотниками (мясо у него было жесткое, но с более приятным вкусом), а также какая-то трава и корни, которые собрали женщины. Когда мы вот так сидели у костра, я заметил, что мужчины как-то странно присматриваются ко мне, но только спустя какое-то время я понял в чем дело. У меня начала отрастать щетина, а у моих спасителей, если не считать редкого пушка над верхней губой, вообще не было на теле никаких волос. Когда я понял, что к чему, то извинился и тут же отправился в "туалет". Среди предметов, которые я нашел в карманах, была и бритва, ею я и воспользовался. Когда мое лицо стало достаточно гладким, я позволил себе вернуться к огню. Некоторые из присутствующих были удивлены изменением в моем внешнем виде, но видимо быстро пришли к мысли, что то, что они видели раньше было просто игрой теней на моем лице. Во всяком случае я надеялся на это. ДЕНЬ ТРЕТИЙ Я не знаю, должен ли сначала рассказать о самом главном или просто пересказать события в том порядке, в каком они происходили? Я подумал и решил, что надо начать с того, что на мой взгляд является наиважнейшим. Попытался и попал в ловушку бесконечных объяснений, перемежающихся с информацией о случаях, которые со мной происходили. Сегодня я пошел на охоту с мужчинами. Красная Клиу рассказала им, как я быстро бегаю и без особого напряжения натягиваю тетиву оружия, поэтому они отнеслись ко мне сначала настороженно, даже враждебно. Однако через некоторое время они успокоились... Способ, каким они охотились, не требует большого умения. В течение половины дня или больше, мы продирались сквозь лес, не встречая на пути ничего хорошего, кроме нескольких маленьких зверюшек (одного из них они принесли вчера с охоты). У зверьков был пушистый хвост, а своей ловкостью они напоминали обезьян. Их было несколько видов, по крайней мере, я так считал, судя по их облику и поведению. Мужчины стреляли в них при первой возможности, используя толстые палки. Убитых зверьков закапывали в снег, чтобы забрать на обратном пути, а место отмечали сплетенными ветками Через четыре или пять часов такого хождения по лесу, мы вышли на тропу, которая была проложена человеком большого роста, если судить по его шагам. Я вспомнил, что Красная Клиу говорила о Кетине, муже Кетинхи, и у меня возникло нехорошее предчувствие. Не хотелось встречать кого-нибудь из них в этом засыпанном снегом лесу. Мужчины, однако, имели другое мнение на этот счет, поскольку сразу же затянули какую-то песню и быстро двинулись по тропе. После нескольких попыток, когда бегом, когда шагом, то быстрее, то медленнее, мне все же удалось совладать с этой новой для меня способностью. (Из-за моего маленького роста мне было легче сделать это, чем им). Вождь племени, сын Красной Клиу, которого звали Длинным Ножом, заметив, что я испытываю затруднения, сказал, что обычно они бегут значительно легче, но сегодня снег исключительно неприятный. Я спросил, это потому что он глубже, чем обычно? - Нет, - ответил вождь. - Бывает еще глубже. Но если он полежит так несколько дней, и не выпадет новый, то поверхность снежного поля становится похожей на замерзшее озеро. По нему охотиться намного легче. А иногда, когда выпадет слишком много снега, ходить вообще нельзя. Мы сидим в лагере и ждем пока он смерзнется. Ветер набрал силу и начал наметать новые сугробы. Я спросил, не помешает ли это нашему пути. - Нет, - последовал ответ. - Снег сегодня не такой рассыпчатый. Хуже ветер, плохо будет стрелять. - Значит, с обезьянами все? Он засмеялся. - Мы выследили нашвонка! Это хорошо, что он такой большой. Мы подойдем близко и будем стрелять по ветру. И не промахнемся! Ветер был таким холодным, что с каждым вздохом мне казалось, что легкие замерзают. Я бежал рядом с Длинным Ножом еще два или три километра (другие немного отстали), а потом он спросил: - В своих краях ты никогда не бегал по снегу? Я ответил, что не помню откуда я. - Кто-то напустил на тебя чары. Ты должен пользоваться этим. - Почему? - Тебя нельзя убить. Когда погибает заколдованный зверь, чары ищут нового хозяина и переносятся на его убийцу. - Но я не зверь! Он засмеялся, не сбиваясь с ритма бега. - Все звери так говорят. Нашвонк тоже. - Он не сможет нас услышать? Вы ведь так громко поете.. - Мы хотим, чтобы он нас услышал. Он боится нас и будет убегать. Когда мы его догоним, он будет очень усталым, чтобы хорошо защищаться. Он очень большой, чтобы бегать по снегу. - Кетин тоже очень большой? По выражению лица Длинного Ножа я понял, что лучше было бы не упоминать этого имени. - У Кетина очень легкий шаг, - наконец ответил вождь и увеличил темп так, что сразу обогнал меня метров на десять. Это было настолько детское поведение, что стыдно и вспоминать. Я тоже прибавил и оказалось, как впрочем я и ожидал, что могу бежать гораздо быстрее его. Я догнал Длинного Ножа и какое-то время мы бежали плечом к плечу, затем, двигаясь большими прыжками я опередил его, затем легонько оставил позади. Чтобы подчеркнуть свое превосходство, я, не снижая темпа, бежал так чуть ли не десять минут. Лес становился все гуще и вскоре я вынужден был остановиться, устав петлять между стволами и перепрыгивать через поваленные деревья. Внезапно, прорвавшись через особенно густые заросли, я оказался на открытом пространстве. Ветер тем временем сменился снежной бурей, но несмотря на пургу я смог увидеть перед собой теряющийся вдали широкий, частично засыпанный снегом след. Он шел по широкому склону небольшого возвышения, словно невероятная сила толкала впереди себя какую-то многотонную тяжесть. Я мгновенно вспомнил о нашвонке, по следу которого я шел и двинулся вперед, решив исследовать немного столь таинственное явление. Всю картину мне заслонял небольшой холмик и когда я взобрался на его вершину, то увидел нечто, сразу заставившее меня отбросить всякую мысль о дальнейшем изучении следа. В самой середине этого широко утрамбованного тракта, на массивном кресле, сделанном из черного дерева сидел человек намного больший, чем можно было представить себе в самых фантастических допущениях. Его лицо было повернуто в мою сторону. Словно он ожидал увидеть именно меня, хотя что-то в грубых чертах его лица говорило о том, что не так быстро. - Ты один из них? - спросил он, легко кивнув головой, показывая, что имеет ввиду членов племени, чья песня, приглушенная расстоянием и падающим снегом, как раз донеслась до моего слуха. - Нет, - покачал головой я. - Я их гость. - Но охотишься с ними, - улыбнулся великан. Он встал и довольно неуклюже обошел свое кресло, чтобы встать за его спинкой. Хотя он и был крепко скроен, массивен и очень высок, тем не менее, ноги его казались непропорционально короткими. - Я не охочусь на тебя, - сказал я. - Это мудро с твоей стороны. - Почему? Я не боюсь тебя! (Это было ложью и, думаю, что так она и прозвучала) - Тогда почему ты здесь? - Я не охочусь на людей. Я думал, что они ловят какого-то зверя. (Очередная ложь, я ведь видел его след. Однако, о человеке подумал лишь тогда, когда начал говорить с ним.) - Ты нашвонк? - Меня зовут убийцей людей! Вот так-то! Видишь? - он как пушинку поднял кресло и направил в мою сторону. Концы ножек кресла были заострены и имели более темный цвет, чем остальные части. Похоже, что они были металлическими... Нашвонк пальцем, который имел толщину моего предплечья, постучал о перекладину, стягивающую спинку кресла. - Сухожилия, которыми это связано, я вытащил из человеческих ног. А твоих приятелей я прибил уже около двух дюжин. Сейчас они хотят достать меня на глубоком снегу, по которому они двигаются как мухи, но здесь на пути Больших Саней, снег превратился в лед и я сомневаюсь, чтобы они оказались быстрее меня. Я убью их всех. А потом и тебя. Кто их вождь? Длинный Нож? Спроси его, что случилось с его отцом? - Он уже здесь, - сказал я. - Ты можешь сам спросить его об этом. Несколькими мощными движениями Длинный Нож оказался рядом со мной. - Вижу, что ты нашел его. - Он тяжело дышал. - Я так и думал, что он будет ожидать нас здесь. Иногда он утрамбовывает снег, чтобы облегчить себе дорогу. Но мы поймаем его и так. - Раз вам не удалось это раньше, то почему ты считаешь, что сейчас будет по-другому? Нашвонк уставился на Длинного Ножа своими косыми глазами и молчал. Потом, не на секунду не выпуская из рук своего кресла, медленно двинулся вдоль дороги. Длинный Нож и я, держась все время на краю глубокого снега, последовали за ним. Песня охотников становилась все слышнее. - Не бойся, мы убьем его, - сказал вождь. - Сегодня будет много мяса. Мы уже убивали таких. - Их много здесь? - Не знаю. Нас это не интересует. Главное то, что в них много мяса. Ветер дул прямо в лицо, осыпая нас снегом. Длинный Нож пошел быстрее и выбежал на утрамбованную дорогу метрах в пятидесяти впереди нашвонка. Оружие было приготовлено к выстрелу и я понял, что он хочет использовать силу ветра и попасть великану в голову. Однако, нашвонк моментально согнулся и, заслонившись креслом бросился на врага. Выстрел пропал бы даром, поэтому Длинный Нож рванулся назад, в глубокий снег. В это время подошли остальные охотники. - А ты что? - закричал Длинный Нож, уставившись на меня. - Разве ты не будешь есть мясо, а? Я сказал, что не буду. - Все равно поможешь нам. Иди на другую сторону, мы окружим его и выстрелим все одновременно. Выполняя приказание, я подошел к нашвонку слишком близко. Огромный, словно столетнее дерево, великан двинулся с креслом в мою сторону так быстро, что я едва успел избежать острой ножки. Он взмахнул креслом и острый край прошел мимо моей головы в паре сантиметров. Длинный Нож выстрелил, попав великану в руку, но палка не причинила ему видимого вреда. Нашвонк побежал за мной. Его короткие ноги были больше меня самого, поэтому на утрамбованном снегу он мог развить большую скорость. Однако, к моему удивлению, я превышал его не только в ловкости, что было очевидно с первого взгляда, но и в скорости. Я знал, что могу убежать от него, если только не упаду и не поскользнусь. Не нужно было напрягать фантазию, чтобы догадаться, что произойдет со мной потом. Вслед за нами побежали и остальные и через несколько минут нашвонк был окружен. Удар заостренной палки рассек ему кожу на лбу, но из-за густых бровей, кровь не заливала глаза. Кроме этого, насколько я смог сориентироваться, никакого вреда ему не причинили. Через какое-то время стало ясно, что нужно изменить тактику. Те палки, которые после выстрелов падали на утрамбованную землю и находились вдалеке от великана, можно было еще раз пустить в дело. Но, однако, очень многие из них, пролетая мимо цели, попадали в сугробы и терялись в снегу. По мере того, как метательные палки кончались и усиливалась усталость великана, круг становился все уже и уже. Те охотники, которые уже не имели метательных снарядов, повесили оружие через плечо и вытащили из-за пояса широкие ножи с рукоятками из кожи. Когда нашвонк повернулся к ним спиной, они подбежали к нему и стали перерезать сухожилия на ногах. Один из нападающих немного помедлил и огромное кресло ударило его по голове. Охотник пролетел несколько метров, а когда упал на землю, нашвонк был уже рядом, замахиваясь креслом и намереваясь пригвоздить его на месте. Несчастный попробовал откатиться в сторону и уже почти ускользнул от разъяренного гиганта, когда одна из ножек кресла вонзилась в бедро охотника, пробила его и вошла глубоко в снег. Нашвонк вновь поднял кресло вверх, намереваясь сделать второй, завершающий удар, но в этот момент Длинный Нож одним прыжком взлетел на плечи великану и вонзил нож в горло. Вылетела струя крови, пульсируя в такт биению сердца. Великан отпустил кресло и протянул к Длинному Ножу свои ручищи, но тот, изловчившись, ударил его ножом по пальцам. Одновременно с этим другие охотники перерезали на ногах сухожилия и великан, словно огромное дерево, рухнул на землю, заставив ее содрогнуться. Когда мы вытащили из его объятий едва дышащего Длинного Ножа, гигант был уже мертв. Часть охотников занялась раненым товарищем, а другая часть взялась освежевать тело. Огромную голову, с диким выражением глаз, руки, ступни и внутренности оставили на снегу. Сердце и печень забрали, предварительно заморозив. Они были предназначены для вождя. По его приказу почти половина охотников пошла к лесу, чтобы приготовить сани для транспортировки мяса. Они вернулись относительно быстро, даже разделка туловища не была еще закончена. Они притащили за собой сани, изготовленные из небольших стволов деревьев. Концы двух длинных стволов были загнуты кверху и служили полозьями. Из-под своей меховой одежды Длинный Нож вытащил треугольное полотно, сделанное из множества сшитых между собой, очень тщательно выделанных шкурок каких-то маленьких зверьков. Тщательно отесанная жердь служила мачтой, а две другие были реями. Я сказал вождю, что думал, придется тащить такую гору мяса на самодельных санях. - Мы будем тащить только на самых тяжелых участках, - ответил он. - Этот парус сделает все остальное. Ветер сильный, прямо в спину. мы поедем прямо по следу Больших Саней и немного в сторону, когда приблизимся к лагерю. - Если бы ветер был другой, мы не шли бы в эту сторону, - объяснил мне другой охотник. - Хороший охотник всегда охотится под ветер или поперек его, потому что тогда легко вернуться, даже если есть много мяса. А кроме того, зверь не чувствует запаха приближающегося охотника. - Да, - кивнул Длинный Нож, - но если мы попадем на след нашвонка, то идем туда, куда идет и он. Когда сани были загружены, мы уложили раненого на кучу замерзшего мяса, а потом взгромоздились сами, кто где смог найти себе место. Длинный Нож стоял сзади на санях, крепко упершись подошвами унтов в то, что осталось от ног нашвонка, и управлял парусом и длинным румпелем. В первый раз мне пришла в голову мысль спросить, как выглядели Большие Сани. Я спросил об этом прижавшегося ко мне охотника. - Ты не знаешь? - удивился он. - Ведь ты пришел с них. - Ты в этом уверен? - Ты одет также, как они, а нашли тебя вскоре после того, как Большие Сани прошли возле нашего лагеря. - Я ничего не помню. Они оставили такой широкий след... Эти Сани длинные? - Очень. - На них есть люди. - Мужчины и женщины, все одеты как ты. Те сани не были такими плоскими, как эти. На них был большой шалаш, а на том шалаше много маленьких. На Санях были паруса и их никто не тянул, когда они трогались в путь. Словно равнина наклонялась специально для них и они запросто ехали под гору. - Понимаю, - кивнул я, хотя совершенно ничего не понимал. Несмотря на это, я задал следующий вопрос: - А с какой скоростью они двигались? Мой сосед пожал плечами: - Не быстрее охотника. Мы шли за ними долгое время, но сидящие на них не позвали нас взобраться наверх и мы вернулись назад. Тогда и нашли тебя. Вечером, возле огня я продолжал думать о Больших Санях и убийстве нашвонка. Думаю, что члены племени уже считали меня своим - я все-таки умел прыгать и бегать лучше кого-либо из них, сам убил Лани Ленизе и перерезал одно из сухожилий нашвонка, когда тот готовился задушить вождя. Однако, когда все уже спали, ко мне пришел Длинный Нож и сказал, что для меня будет лучше покинуть лагерь. - Если ты не сделаешь этого, - сказал он, - то в какой-нибудь из дней, когда не хватит еды, кто-то, скорее всего одна из женщин, убьет тебя, невзирая на то, что ты околдован. - Не думаю, что они готовы так поступить, - возразил я. - Ты знаешь Кривую Ногу? Того, кого ранил нашвонк? - Да, но я считал, что его зовут Огненный Петух. - Когда раны его заживут. он будет назван Кривая Нога. Было бы хорошо, если бы его убили и съели? - Не знаю, не могу сказать. - Это было бы нехорошо. Люди с Больших Саней считают иначе, но согласно нашим извечным законам, можно есть любое мясо, за исключением человеческого. Однако, если Кривая Нога не выздоровеет до следующей полосы голода, его наверняка убьют. Голод - наивысшее право! Кто его не преодолевает, тот гибнет. Если нарушается какой-то другой закон, можно наказать болезнью или отстранить от охоты. Иногда вину можно простить, иногда прощение можно купить, но... - Понимаю, - перебил его я. - Ты не человек. На лице у тебя растут волосы и ты вынужден брить их, я видел, как ты это делал, не отрицай! Я думаю, что у тебя с Кетином одна кровь. - Я никогда его не видел. - Ты ничего не помнишь, почему же ты должен помнить свое происхождение! Он тоже умеет далеко прыгать, хотя он такой большой, а ты маленький... У него тоже растут волосы на лице. - Что я должен делать? - Уходи рано утром. Часть мяса нашвонка принадлежит тебе. Я отдаю тебе ее. Можешь также взять сани, которые мы смастерили. Они тебе пригодятся. - А парус? Длинный Нож покачал головой. - Нет, он слишком ценен. - Я отдам за него свою порцию мяса. Он рассмеялся. - Тогда тебе не понадобятся сани, чтобы везти мясо. - Я сам добуду его. Значит так, ты даешь мне парус, а я свою долю мяса нашвонка. - Согласен. Он сунул руку за пазуху и вытащил сложенный парус. - Его нужно привязать ремнями так, как это делал я. Когда он отошел, я засомневался, сколько правды было в его словах. Я даже собирался спать с ножом в руке, но потом решил, что сейчас у племени очень много мяса и непосредственная опасность мне не угрожает. ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ Рано утром на краю лагеря я нашел обещанные сани. Я пришел к шалашу Длинного Ножа, где он и Красная Клиу готовили ранний завтрак. Я отдал ему оружие, которое дала мне его мать в первый день пребывания у них. Я надеялся, что они великодушно оставят мне его. Однако, этого не произошло, но меня все же пригласили к завтраку. Потом я навестил лежавшего в своей хижине Кривую Ногу и пожелал ему скорейшего выздоровления. Во время нашего разговора я не выпускал из рук ножа, так как допускал, что все сказанное Длинным Ножом было правдой. Мне бы пригодилось оружие раненного, но он не мог отдать его. Когда мы попрощались, дел у меня уже не осталось. Я вернулся к саням, прикрепил парус и натянул шкот. Ветер немного ослабел, но все также дул с запада и это означало, что без больших хлопот я могу добраться до следа, оставленного Большими Санями, хотя после этого мне пришлось бы тащить их за собой. С таким маленьким грузом сани отлично двигались даже по мягкому снегу и только два раза я толкал их, когда дорога становилась уж очень крутой. Скольжение по льду оказалось очень интересным делом и, когда я освоился с управлением паруса, то смог хорошо разогнать сани. Меня начала беспокоить мысль о еде, но не было смысла задерживаться. Даже если бы мне удалось выследить снежных обезьянок, убить их все равно было нечем. Моим шансом было как можно быстрее догнать Большие Сани, поскольку добыть пищу другим путем было невозможно. Из того, что мне удалось узнать, вытекало, что Большие Сани опередили меня на какие-то шестьдесят часов. Однако, они двигались медленно и большую часть дня проводили в каком-нибудь племени, как было и с племенем Длинного Ножа. Поэтому я был уверен, что если мне удастся сохранить такую же скорость, то я смогу их догнать уже сегодня, а завтра - обязательно. Достигнув дороги, я вытащил сани на вершину холма, того самого, который служил мне наблюдательным пунктом во время встречи с нашвонком. С немалым удовольствием заняв в них место, я помчался вниз. Оказалось, что это также приятно, как и скольжение под парусом. Несмотря на встречный ветер, мне удалось, двигаясь галсами по всей ширине дороги, взобраться на следующий холм без всяких усилий и значительно быстрее, чем если бы я толкал сани впереди себя. Через час мне пришла в голову мысль, что сбросив часть бревен, составляющих основание для транспортировки массивной туши нашвонка и теперь абсолютно бесполезной, я могу значительно уменьшить массу моего транспорта. Я тут же отвязал их, получив таким образом дополнительные ремни для лучшего крепления паруса, стянув мачту с выгнутыми кверху полозьями. Скорость передвижения конечно же сразу возросла и, когда спустя некоторое время к моей великой радости ветер изменил направление на северный, я летел с такой скоростью, что вершины каждого холма, на который взлетали мои сани, я уже начал всматриваться вдаль в поисках предмета - цели моего путешествия. Начало темнеть, однако я продолжал мчаться вперед. Стало холоднее, я начал замерзать, но это не заставило меня прервать путешествие после захода солнца. В моем распоряжении был свет двух, а потом только одной луны. Когда, однако, и эта закаталась за горизонт, я перестал видеть дорогу. И мог легко повернуть не в ту сторону и ничего об этом не знать, потеряв таким образом все, что наверстал за сегодня. Около полуночи я остановился и оттащил сани на полкилометра в сторону, а может быть, немного ближе, так как очень устал. Оказавшись возле небольшой рощицы деревьев, я вырыл себе яму и заполз в нее. ДЕНЬ ПЯТЫЙ Когда ранним утром я проснулся, оставалось уже совсем немного, чтобы я навеки не открыл глаза. Ноги у меня так замерзли, что я не чувствовал их. И вынужден был долго растирать их снегом, пока не почувствовал, как к ним возвращается способность двигаться. Лицо я массировал еще дольше. Могу сказать, что я остался жить только благодаря удивительным свойствам моего комбинезона. Кроме того, я лег спать очень поздно и до рассвета прошло совсем немного времени. Теперь я знал, что нужно иметь огонь, какое-нибудь убежище и нельзя ложиться спать прямо на снег. Когда я вернул чувствительность своим полуотмороженным конечностям, то начал задумываться над тем, где раздобыть немного еды, хотя, странное дело, я совсем не чувствовал голода. Возможно от Больших Саней меня отделяло всего несколько километров, возможно... Однако, если это было не так, то без пищи я скоро ослабну настолько, что не увижу следующего утра. Поэтому я разжег костер; вспомнив, как женщины собирали съедобные растения, взялся за поиски. Вначале я искал среди деревьев, но ничего не нашел, потом припомнил, что женщины выбирали открытый склон. Я обнаружил похожее место и вскоре нашел несколько кустиков, которые показались мне похожими на те, что я ел в лагере Длинного Ножа. С охапкой веток и корней я вернулся к огню. Красная Клиу и другие женщины готовили еду, опуская раскаленные камни в кожаный мешок с водой. У меня не было такого мешка, но после некоторых попыток я убедился, что смогу обойтись и без него, выдолбив в замерзшей земле ямку. Завтрак, который я приготовил себе, был невкусный, но сытный. Конечно, мне хотелось мяса, но выбирать не приходилось. Я закончил есть и уже приготовился двинуться в путь, когда услышал голоса, доносящиеся с того места, где я собирал растения. Я осторожно выглянул из-за кустов, укрывавших меня, и увидел на склоне больше дюжины людей - мужчин, женщин и детей. Часть из них изучала мои следы, а часть искала еду. Меня поразил их низкий рост и крепкое сложение тела, а также то, что бегающие между взрослыми дети были разного возраста. Красная Клиу объясняла мне, что дети рождаются только в одно и то же время года, когда существует возможность добыть для них пищу, пока они не достигнут поры взросления и только после этого рождается новое поколение. Северный ветер подул в полную силу и мне нужно было трогаться в дорогу, но незаметно воспользоваться санями, спрятанными в зарослях поблизости от этого места было невозможно. В такой момент равномерно дующий ветер сменился случайными порывами, делающими из падающего снега подвижные, напоминающие призраков, колонны. Я подумал, что они выглядели бы красиво в лучах солнца. Однако хмурое небо становилось еще темнее, поэтому я страстно надеялся под покровом темноты проскользнуть к саням незамеченным. Однако, я слишком долго выжидал. Когда я уже почти решился, вся группа людей внезапно неподвижно застыла, повернувшись в мою сторону, а затем четверо мужчин, помахивая тяжелыми палками с короткими острыми зубьями на конце, двинулись к моему укрытию. Убежден, что вполне мог бы убежать от них, но тогда я должен был бы бросить сани. Низкие, плотные мужчины двигались довольно быстро и не было никаких шансов на то, чтобы успеть поднять парус и отъехать. Тем более, что снег был сыпучий, а ветер порывистый, меняющий свое направление. Самым лучшим выходом из создавшегося положения было показать свои мирные намерения. Я вышел из-за кустов и вытянул вперед пустые руки, приготовившись, однако, мгновенно убежать, если они решаться напасть на меня. Подействовало. Все четверо остановились в метрах пяти передо мной и, хотя все время они сжимали наготове свои страшные палки, казались скорее удивленными, нежели воинственными. Вид у них был отталкивающий. Лица круглые, словно очерченные циркулем, маленькие глазки, упрятанные под нависшими надбровьями, нос маленький и настолько курносый, что ноздри казались колечками. - Я вам друг, - сказал я. - Я не хочу воевать с вами. - И мы тоже, - ответил самый старший (волосы у него были седые) и самый высокий из них. - Позвольте мне уехать. - Нет. Мы хотим, чтобы ты научил нас своей мудрости. Он подошел ко мне, подав рукояткой вперед свое оружие. Я взял его, пытаясь понять, что означает этот жест, и, видя, что он продолжает стоять с протянутой рукой, отдал его обратно. - Ты научишь нас своей мудрости? Я вдруг понял, что ветер стих. Снег сыпал все сильнее. - Сейчас не время трогаться в путь, - произнес вождь. Я удивился, а не читают ли они мои мысли. - Похоже, что так... - Тогда пойдем к нашим шалашам. Мы дадим тебе еду и ты сможешь отдохнуть. Когда снег перестанет падать, ты двинешься в путь. Я немного поколебался, но затем весьма отчетливо вспомнил ощущение жуткого холода, который я пережил во время ночевки под открытым небом. Я кивнул головой, соглашаясь, и все четверо заулыбались (лица их стали не такими отталкивающими) и явно успокоились. Минутой спустя, когда под падающим снегом мы подошли к ожидающим на склоне женщинам и детям, все окружили меня, удивляясь моей необычной одежде. Одеты они были гораздо хуже, чем люди Длинного Ножа. Они ходили босиком по снегу, у многих руки были оголены до локтя. Дети, все без исключения, были обнажены, их тело полностью было покрыто пушистыми волосиками, которые по мере вырастания превращались в густую плотную шерсть. Самый старший и самый высокий в племени отзывался на имя Искатель Гнезд. Он был почти на полголовы ниже меня. Однако, большие бугры мышц выдавали недюжинную силу этих людей. Искатель Гнезд и еще один мужчина возглавляли колонну, в середине шли женщины, дети и я, замыкали шествие два мужчины. Таким образом мы дошли до их стойбища, где я сейчас и нахожусь. Немного волнуюсь о санях, тем более что не снял парус, но мне думается, что вряд ли у кого возникнет желание бродить в такую метель, которая разбушевалась снаружи. А кроме того, снег уже должно быть давно засыпал сани. Шалаш был построен из веток, изу