ца, для того, чтобы я его отправил в Саламанку и нашел ему общество, которое делало бы ему честь и способствовало его образованию. Но, сказать вам правду, он глуповат и имеет некоторые странности. Кроме того, есть у него еще недостаток, о котором и говорить нехорошо, а уж тем более иметь его, - он иногда придерживается вина, но так, что совсем теряет рассудок; оно его очень волнует. Когда он выпивши и, как говорится, когда у него душа нараспашку, у него является удивительная веселость и щедрость: он раздает все, что имеет, всякому, кто просит и кто не просит. Я желал бы, пока все его состояние не полетит к чорту, кой-чем от него попользоваться, и для этого я не нахожу лучшего средства, как привести его к вам: он очень любезен с дамами, очень любит дам, и здесь мы втихомолку оберем его, как липку. Вот для начала я принес вам цепь в этом мешочке, она стоит сто два дать золотых скуди; вы ее возьмите и дайте мне теперь десять скуди, которые мне нужны на некоторые безделицы, а остальные двадцать заплатите ужином сегодня вечером; придет и наш дурак, или буйвол, я его притащу за нос, как говорится. После двух моих визитов к вам вы будете иметь цепь, потому что я за нее, кроме десяти скуди, которые получу теперь, ничего не желаю... Цепь превосходная, из лучшего золота и дорогой работы. Вот она, возьмите ее! Кристина. Целую ваши ручки за то, что вы доставляете мне такой выгодный случай; но я буду говорить откровенно то, что чувствую: такая щедрость меня конфузит и несколько подозрительна для меня. Солорсано. Какое же и в чем подозрение, сеньора? Кристина. А в том, что эта цепь, может быть, произведение алхимии; недаром говорится пословица: не все то золото, что блестит. Солорсано. Вы рассуждаете чрезвычайно умно, и недаром про вас идет молва, что вы самая умная дама в столице; и мне очень приятно видеть, как вы без жеманства и околичностей прямо открываете то, что у вас на сердце. Но, кроме смерти, на все есть средство: надевайте манто или пошлите кого-нибудь, кому вы верите, к золотых дел мастеру и узнайте пробу и вес этой цепи, и если она чистого золота и имеет те достоинства, о которых я говорил, тогда вы мне дадите десять скуди, сделаете угощение этому дураку и останетесь с цепью. Кристина. Здесь рядом живет золотых дел мастер, мой знакомый; он легко рассеет мои сомнения. Солорсано. Только этого я и желаю, я люблю и уважаю такое поведение; сам бог благословляет дела, если они ведутся начистоту. Кристина. Если вы решитесь доверить мне эту цепь, пока я приценюсь, то погодя немного вы можете притти, и я отдам вам десять золотых скуди. Солорсано. Вот хорошо! Да я доверю вам даже честь свою, а еще бы я не доверил цепи! Вы можете пробовать и перепробовать; я теперь отправлюсь и ворочусь через полчаса. Кристина. И даже можете раньше, если только мой сосед дома. Солорсано уходит. Брихида. Ну, милая Кристина, какое счастье тебе привалило! А я уж такая несчастная, никто мне ведра воды даром не дает, и то мне трудов стоит. Вот разве только встретила я недавно на улице поэта, так он мне весьма охотно и очень учтиво предложил сонет о Пираме и Тизбе и обещал написать в честь мою еще. Кристина. Лучше бы было тебе встретиться с каким-нибудь генуэзцем, тот предложил бы тебе триста реалов. Брихида. Уж, конечно, генуэзцы этим отличаются и еще тем, что в руки даются легко, точно прикормленные ястреба; все они меланхолики и скучны, точно по указу. Кристина. Я желала бы, Брихида, чтобы ты убедилась, что половина генуэзца стоит больше, чем четыре целых поэта. Ах, смотри-ка, наше дело на всех парусах летит! Вот он сам, золотых дел мастер! Входит золотых дел мастер. Что вам угодно, милый сосед? Вы меня освобождаете от манто, которое я хотела накинуть на плечи, чтобы итти к вам. Золотых дел мастер. Сеньора донья Кристина, вы мне сделаете одолжение, если употребите все ваше старание, чтобы увести завтра мою жену в комедию, потому что мне нужно, и очень нужно, завтра пекле обеда быть свободным от надзора и преследования. Кристина. Я это сделаю с большим удовольствием. И даже, если сеньор сосед желает, мой дом и все, что в нем есть, к его услугам, - он его найдет пустым и прибранным, потому что я хорошо знаю, что за жена у него. Золотых дел мастер. Нет, сеньора, уведите только жену, с меня и довольно. Но что же вам угодно от меня, зачем вы хотели итти ко мне? Кристина. А вот зачем: скажите мне, сеньор сосед, сколько весу в этой цепи и чистого ли она золота и какой пробы? Золотых дел мастер. Эту цепь я имел в руках много раз и знаю, что на вес она стоит полтораста скуди и двадцать пятой пробы, и если вы ее покупаете на вес, не считая работы, то в убытке не останетесь. Кристина. Работа тоже будет стоить кой-чего, но немного. Золотых дел мастер. Покупайте, сеньора соседка; если вам она не нужна, я дам десять дукатов только за работу. Кристина. Я, если можно, постараюсь купить ее дешевле. Но смотрите, сеньор сосед, не ошибитесь насчет чистоты золота и количества веса. Золотых дел мастер. Хорош бы я был, если б ошибался в своем деле! Говорю вам, сеньора, я два раза перепробовал ее по колечку и вешал ее, и знаю как свои пять пальцев. Брихида. Этого с нас довольно. Золотых дел мастер. И вот вам еще доказательство: я помню, что приносил ее вешать и пробовать один благородный молодой человек, по имени Солорсано. Кристина. Довольно, сеньор сосед. Отправляйтесь с богом, я сделаю то, что вы просили, я возьму ее и удержу два часа и более, если бы было нужно: потому что я знаю, что лишний час вам не может повредить. Золотых дел мастер. С вами жить и умереть! Все-то вы знаете. Прощайте, сеньора моя! (Уходит.) Брихида. Нельзя ли подделаться к этому милому Солорсано, чтобы он вытянул для меня у этого пьяницы-бискайца что-нибудь ценное? Кристина. Мы еще успеем. Но смотри-ка, он возвращается. Он идет проворно и смело, десять скуди его подгоняют и пришпоривают. Входит Солорсано. Солорсано. Сеньора донья Кристина, вы сделали все, что нужно? Вы убедились в достоинстве моей цепи? Кристина. Сделайте одолжение, скажите, как вас зовут? Солорсано. Дон Эстебан де Солорсано. Но зачем вы меня спрашиваете? Кристина. Чтобы приложить печать к вашей правдивости и учтивости. Поговорите немного с сеньорой Брихидой, пока я схожу за деньгами. (Уходит.) Брихида. Сеньор дон Солорсано, нет ли у вас хоть какой-нибудь зубочистки и для меня? Уж не такая же я заброшенная, - и у себя дома я принимаю таких же хороших людей, как и сеньора донья Кристина. Если бы я не боялась, что нас услышат, я рассказала бы сеньору Солорсано про ее недостатки. Знайте, что груди у нее, как два пустых мешочка, и дыхание у нее не лучше, потому что она очень красится. И при всем том ее ищут, посещают и любят. Я готова исцарапать себе лицо, скорей от бешенства, чем от зависти; нет человека, который бы подал мне руку, а оттолкнуть меня готовы многие. Да, безобразным счастье. Солорсано. Не отчаивайтесь; только бы я был жив, а то другой петух запоет в вашем курятнике. Входит Кристина. Кристина. Вот, сеньор дон Эстебан, десять скуди; а вечером для вас будет готов ужин княжеский. Солорсано. Дурак-то наш стоит на улице у дверей ваших; так я пойду за ним. Вы его приласкайте, хотя, конечно, это будет для вас не слаще пилюль. (Уходит.) Брихида. Я его просила, милая, чтоб он нашел для меня какого-нибудь щедрого человека; он сказал, что сделает это со временем. Кристина. Со временем! Со временем-то на нас никто и не взглянет: немного лет - так много барыша, много лет - много убытку. Брихида. Я сказала тоже, как ты хороша, мила, грациозна и что вся ты амбра, мускус и цибет. Кристина. Уж я знаю, милая, что ты за глаза про людей всегда хорошо говоришь. Брихида (про себя). Вот, изволите видеть, кому любовники-то достаются! У меня подошвы у ботинок лучше и дороже, чем у нее брыжи на шее. Опять-таки скажу: счастье безобразным. Входят Киньонес и Солорсано. Киньонес. Бискаец ручки целуется. Вашей милости приказывать. Солорсано. Сеньор бискаец говорит, что он целует ваши ручки и ждет ваших приказаний. Брихида. Ах, какой милый язык! Я его плохо понимаю, но он мне очень нравится. Кристина. Я целую руки моего сеньора бискайца, и прежде, чем он. Киньонес. На вид хороша, прекрасна; ну и вечером ужинаем; цепь остается; ночевать никогда; отдал и довольно. Солорсано. Мой товарищ говорит, что вы ему нравитесь, что вы красавица; чтобы ужин был готов, что он дарит вам цепь, хотя ночевать не останется, - что он уж отдал цепь и довольно. Брихида. Есть ли еще такой Александр в мире? Счастье, счастье и сто раз счастье! Солорсано. Если есть у вас немножко конфект и небольшой глоток вина для бискайца - так, я знаю, он поплатится за это сторицею. Кристина. Как не быть! Я сейчас схожу за этим, и у вас будет закуска лучше, чем у Попа-Ивана Индейского. (Уходит.) Киньонес. Дама остамши так же хороша, как ушомши. Брихида. Что он сказал, сеньор Солорсано? Солорсано. Что дама, которая осталась, то есть вы, так же хороша, как и та, которая вышла. Брихида. Сеньор бискаец совершенно прав; и, по правде сказать, в этом деле он не дурак. Киньонес. Чорт - дурак; бискаец ума хочешь, когда надо. Брихида. Я понимаю, он говорит: глуп дьявол; а бискайцы, когда хотят быть умными, так умны. Солорсано. Так точно, без малейшей ошибки. Входят Кристина и слуга, или служанка, которые вносят коробку конфект, графин вина, салфетку и пр. Кристина. Извольте кушать, сеньор бискаец; не побрезгайте: все, что есть в этом доме, есть квинтэссенция чистоты. Киньонес. Сладкое со мной, вино и вода называй хорошо. Святое подано, это я пью, да и в другой. Брихида. О боже! С каким остроумием говорит этот милый сеньор, хотя я и не понимаю. Солорсано. Он говорит, что с сладким он пьет вино так же, как и воду, и что это вино святого Мартина, и что он его еще выпьет. Кристина. Сколько угодно, душа мера. Солорсано. Не давайте ему больше, это ему нехорошо, вы сейчас увидите. Я говорил сеньору Аскараю, чтобы он не пил вина ни под каким видом, да это не помогает. Киньонес. Пойдем! А то вино и вниз и вверх, язык кандалы и ноги колодки. Вечером прихожу, сеньора. Помилуй тебя господи! Солорсано. Ну, вот он как разговаривает; вы видите, что я говорил правду. Кристина. Что же он сказал, сеньор Солорсано? Солорсано. Что вино кандалы для его языка и колодки для ног, что он придет вечером и чтобы вы оставались с богом. Брихида. Ах, грех какой! Как у него глаза помутились и язык путается! Боже! У него ноги заплетаются! Он, должно быть, много выпил. Никого в жизни мне так жалко не было, как его; так молод и такой пьяница. Солорсано. Он уж из дому пришел готовый. Вы, сеньора Кристина, приготовьте нам ужин; я его заставлю проспаться, и будем мы у вас сегодня вечером как раз в свое время. Кристина. Все будет как следует; идите в добрый час. Уходят Киньонес и Солорсано. Брихида. Кристина, милая, покажи мне цепь, дай мне досыта налюбоваться на нее. Ай, какая красивая, новая, блестящая, и как дешево! Ну, Кристина, уж нечего толковать. Так или иначе, а богатство так и льется на тебя, счастье так и валит прямо в двери без хлопот с твоей стороны. В самом деле, ты счастливая из счастливых. Но, конечно, ты этого заслуживаешь своей бойкостью, красотой и великолепным умом. Этих прелестей достаточно, чтобы покорить самых беззаботных и необузданных людей; да, ты не то, что я, - я неспособна и кота привязать к себе. Возьми цепь, милая, а то я надорвусь от слез; и не от того, чтобы я тебе завидовала, а себя-то уж очень жаль. Входит Солорсано. Солорсано. Нас постигло величайшее несчастие в мире! Брихида. Боже! Несчастие! Что такое, сеньор Солорсано? Солорсано. Когда мы шли домой, то на повороте этой улицы встретили слугу отца нашего бискайца с письмами и печальной новостью, что отец его при смерти и что велел ему сию же минуту ехать, если хочет застать его живого. Он привез и денег на дорогу, и без всякого разговора надо отправляться сейчас же. Я принес десять скуди для вас, вот они, и вот еще десять, которые я взял у вас давеча: отдайте мне цепь. Коли отец его жив, он возвратится и привезет вам цепь назад, - или не будь я дон Эстебан де Солорсано. Кристина. Признаюсь, мне жаль; я не об интересе говорю, а о молодом человеке, потому что уж я его полюбила. Брихида. Хороши и десять скуди, ведь они пришли даром; бери их, милая, и отдай цепь сеньору Солорсано. Кристина. Вот, извольте, пожалуйте деньги. Правду сказать, я думала истратить на ужин больше тридцати скуди. Солорсано (подменяя мешочек с цепью.). Сеньора Кристина, старого воробья на мякине не обманешь; такие штуки можно делать только с простофилями; не на того напали, ищите другого, поглупей. Кристина. К чему столько пословиц, сеньор Солорсано? Солорсано. Для того, чтобы вы поняли, что жадность прорвала мешочек. Неужели в такое короткое время я мог показаться вам человеком, с которым можно поступать без всякой церемонии. Сеньора Кристина, кто за большим погонится, тот и малое потеряет, да и сам попадется. Вы взяли от меня цепь золотую, а возвращаете мне фальшивую; я не желаю, чтоб так быстро совершались со мной Овидиевы превращения. Ах, канальство, как ловко ее подменили и как скоро! Кристина. Что вы говорите, сеньор мой? Я этого не понимаю. Солорсано. Я говорю, что это не та цепь, которую я вам дал, хотя и похожа. Эта поддельная, а та золотая, двадцать второй пробы. Брихида. Да, да, клянусь вам, то же говорил и сосед, золотых дел мастер. Кристина. Да хоть бы сам чорт говорил! Солорсано. Чорт или чертовка! Отдайте цепь и увольте нас от крику; не нужно ни клятв, ни ругательств. Кристина. Пусть сам чорт меня возьмет, или кто там хочет, если это не та цепь, которую вы мне дали; да у меня никакой другой и в руках не было. Боже правосудный, до какого обвинения я дожила! Солорсано. Кричать незачем; на то есть коррехидор, чтобы каждого рассудить по справедливости. Кристина. Если это дело попадет в руки коррехидора, так я останусь виновата: он имеет обо мне такое дурное мнение, что мою правду примет за ложь и мою невинность за вину. Сеньор мой, если, кроме этой, была какая-нибудь другая цепь в моих руках, то пусть они отсохнут. Входит альгвасил. Альгвасил. Что за шум, что за крики, что за слезы и что за брань? Солорсано. Вы, сеньор альгвасил, пришли как раз кстати. Этой даме, высокого севильского полета, я час тому назад оставил цепь за десять дукатов, для известной цели. Возвращаюсь теперь, чтоб выручить ее, и вместо той, которую я дал и которая весила полтораста золотых дукатов двадцатой пробы, мне отдает она эту поддельную, которая не стоит и двух дукатов. И, вместо надлежащего удовлетворения, хочет провести меня на бобах слезами и криками, тогда как сама знает, что свидетелем справедливости моих слов была эта самая дама, перед которой все происходило. Брихида. И происходило, и даже произошло. Клянусь богом и моей душой, я должна сказать, что этот сеньор совершенно прав. Однако я не могу себе представить, как мог произойти подмен, потому что цепь не выходила из этой залы. Солорсано. Сеньор альгвасил, сделайте для меня такую милость, доставьте эту сеньору к коррехидору, там мы разберемся. Кристина. Я опять-таки говорю, что если меня поставят перед коррехидором, я буду обвинена. Брихида. Да, она с ним не в ладах. Кристина. Ну, уж теперь я бешусь, теперь я в отчаянии, теперь меня грызут ведьмы! Солорсано. Ну, хорошо, я кой-что сделаю для вас, сеньора Кристина, собственно для того, чтобы вас не грызли ведьмы или по крайней мере чтобы вы не бесились. Эта цепь очень похожа на ту настоящую, которая была у бискайца, он сумасшедший и немножко пьяница; я соглашаюсь взять ее у вас и уверить его, что это его цепь. А вы удовлетворите сеньора альгвасила и приготовьте ужин сегодня вечером; и успокойтесь духом, убыток для вас небольшой. Кристина. Небо вам заплатит за это. Сеньору альгвасилу я дам полдюжины дукатов и на ужин употреблю один и останусь навсегда рабой сеньора Солорсано. Брихида. Я переломлюсь, танцуя на сегодняшнем вечере. Альгвасил. Вы поступили, как благородный и добрый кавалер, который считает своей обязанностью служить женщинам. Солорсано. Пожалуйте десять скуди, которые я вам дал лишку. Кристина. Вот они, а вот шесть сеньору альгвасилу. Входят два музыканта и Киньонес - бискаец. Музыканты. Мы все слышали, и вот мы здесь. Киньонес. Теперь и я могу сказать моей сеньоре Кристине, что и она на манку идет. Брихида. Да где же это видано, чтоб бискаец так чисто говорил по-испански? Киньонес. Я только тогда говорю нечисто, когда захочу. Кристина. Я позволю убить себя, если не они, не эти мошенники устроили со мной эту штуку. Киньонес. Сеньоры музыканты, исполните романс, который я вам дал! Вы знаете, к чему он клонит? Музыканты (поют) Женщины с умом бывают, Но, не менее того, Все же очень мало знают Или вовсе ничего. Те, которые умеют В оживленном разговоре Подбирать на диво фразы, Те, что наизусть читают И Лофраса и Диану, Или кавалера Феба И Лауру Оливанте, Те, что каждую неделю Кавалера Дон Кихота Знаменитого читают, Все ж, не менее того, Очень, очень мало знают Или вовсе ничего. Те, что верят слепо в ум свой, Полный замыслов лукавых, Похотливых и корыстных, Те, которые нередко Забывают осторожность И бросаются на шею Первым встречным без разбора, Те, которые гордятся Деликатным обхожденьем И себя за совершенство В обращении считают, Все ж, не менее того, Очень, очень мало знают Или вовсе ничего. Кристина. Ну, хорошо, я признаюсь, я обманута, и все-таки я приглашаю вас сегодня на вечер. Киньонес. Принимаем приглашение, и пойдет у нас пир горой. ИЗБРАНИЕ АЛЬКАЛЬДОВ В ДАГАНСО (La eleccion de los alcaldes de Daganzo) ЛИЦА: Баккалавр Пессунья. Педро Эсторнудо, письмоводитель. Пандуро | } Рехидоры {*}. Альгарроба | Хуан Беррокаль | Франсиско де Умильос | земледельцы, Мигуэль Харете } кандитаты в Педро де ля Рана | алькальды {**}. Слуга. Подсакристан. Цыгане и цыганки. {* Рехидоры - члены муниципального управления, советники. (А. Н. О.) ** Алькальды - судьи в деревнях или местечках. (А. Н. О.)} Комната. Входят баккалавр Пессунья, письмоводитель Педро Эсторнудо, рехидор Пандуро и рехидор Алонсо Альгарроба. Пандуро Рассядемтесь, и все пойдет в порядке, Коли благим угодно небесам. Альгарроба Столкуемся, а то не будет толку. В согласии мы без труда покончим Свои дела, коль то угодно небу, А там, угодно или нет, не знаю. Пандуро Альгарроба, у вас язык фальшивит. Поосторожней надо говорить. Приятно ль слушать эти ваши речи? "Угодно небу или нет". Ну, право! Уж если вы да умничать начнете, Так все у вас навыворот выходит. Альгарроба А все же я хороший христианин И верю в бога крепко. Баккалавр И прекрасно; Чего же лучше? Альгарроба Если же проврусь, Так признаюсь, что гусь я деревенский. Не всяко слово в счет... Письмоводитель Довольно спорить! Бог грешникам погибели не хочет; А пусть живут да каются. Альгарроба Ну, что же! И я живу и каюсь, и уверен, Что небо может все, чего захочет; Никто ему препятствовать не смеет, Особенно, коль дождик... Пандуро С облаков ведь, Альгарроба, дожди-то, а не с неба. Альгарроба О, чорт возьми! За тем ли мы собрались, Чтоб брань да перекоры заводить? Альгарроба и рта не смей разинуть, Сказать ему ни слова не дают. Баккалавр Redeamus ax rem {Вернемся к делу,}, сеньор Пандуро И сеньор Альгарроба, тратить время Не будем на пустые перебранки. Да разве мы для скучных препирательств Сошлися здесь? Куда как хорошо: Как только лишь Пандуро с Альгарробой Сойдутся вместе, тотчас между ними Поднимутся и бури и волненья Из тысячи пустых противоречий. Письмоводитель Сеньор Пессунья говорить изволит До чрезвычайности правдиво. Обратимся К занятиям, к избранию алькальдов На следующий год; и надо нам Таких избрать, чтоб не могли в Толедо Забраковать, а только утвердили. Вот для чего мы здесь и собрались. Пандуро У нас теперь четыре претендента: Хуан Берро,каль, Франсиско д'Умильос, Мигуэль Харете, Педро де ля Рана, Солидные, значительные люди, И управлять сумеют не в Дагансо, А даже в самом Риме. Альгарроба У романцев. Письмоводитель У вас своя программа? Так, ей-богу, Я дело брошу. Альгарроба Наш письмоводитель, Мне кажется, зовется Эсторнудо {*}; {* Эсторнудо значит чихун - человек, который часто чихает. (А. Н. О.).} А он возносится и подымает нос. Но успокойтесь, больше я ни слова. Пандуро Найдется ли во всей земной округе... Альгарроба В какой "округе"? В "круге" бы сказали, Премудрый наш Пандуро, - было б лучше. Пандуро Во всей вселенной, я хотел сказать, Нельзя найти таких людей премудрых, Как наши претенденты. Альгарроба Да, я знаю, Что Беррокаль имеет превосходный Инстинкт. Письмоводитель Да в чем инстинкт? Альгарроба Он очень ловок Расценивать и пробовать вино. В моем дому он пробовал однажды Вино в бочонке и сказал, что пахнет Вино и деревом, и кожей, и железом. Когда бочонок кончили, нашли На дне его лучинку, и кусочек Какой-то кожи, и железный ключик {*}. {* Такой же рассказ о знатоке вина и в тех же самых выражениях приводится Сервантесом и в "Дон Кихоте", (А. Н. О.)} Письмоводитель О, редкое искусство! Редкий ум! Кто знает столько, может управляться В любом из всех испанских городов. Альгарроба Мигуэль Харете, вот орел! Баккалавр А в чем? Альгарроба Стрелять из арбалета. Баккалавр Меток он? Альгарроба Да так-то меток, что не будь левша он, Так не было б в окрестности житья И воробьям. Баккалавр Ну, это для алькальда Почти необходимое искусство. Альгарроба Что вам сказать о Франсиско д'Умильос? Он вычинит ботинки, как портной. А Педро де ля Рана... ну, уж память! Сравниться с ним нельзя; он помнит песню О славной в древности собаке Альвы Всю слово в слово, без одной ошибки. Пандуро Мой голос за него. Письмоводитель И мой. Альгарроба А я За Беррокаля. Баккалавр Я ни за кого, Пока не убедимся в их уме И знании законов... Альгарроба Это можно. И средство есть: велите их покликать, И баккалавр сеньор Пессунья может Задать экзамен им, он дело знает. Сообразясь с их знаньем, мы увидим, Кого из них на должность посадить. Письмоводитель Ей-богу, вот прекраснейший совет! Пандуро Такой совет, что даже для столицы Годится. Потро-медики в столице, Так пусть у нас потро-алькальды будут. Альгарроба "Прото", сеньор Пандуро, а не потро. Пандуро Вы, Альгарроба, самый злой фрискал. Альгарроба Фискал, а не фрискал. Письмоводитель Ах, боже правый! Какой несносный этот Альгарроба! Альгарроба Экзаменуют же и брадобреев, И кузнецов, портных, и есть экзамен Подлекарям и прочей разной дряни; Тем более для звания алькальдов Экзамены необходимы. Кто же Окажется на эту должность годным, Тому давать бумагу; пригодится Она вперед ему: с такой бумагой, Да в белой рамке, бедный человек Между народом будет уважаться, Как золото. У нас такой повальный Неурожай на умных-то алькальдов, Особенно в местечках небольших. Баккалавр Отлично сказано и очень дельно Задумано. Зовите Беррокаля, Посмотрим мы, далеко ли хватают Лучи ума его. Входят Беррокаль, Умильос, Харете, де ля Рана. Альгарроба Четыре претендента: Умильос, Рана, Серрокаль, Харете Явилися пред нами; вот они. Баккалавр Добро пожаловать, покорно просим! Беррокаль Почтенье вашим милостям от нас! Пандуро Пожалуйте, садитесь; места много. Умильос Я сяду и подумаю. Харете Да все Мы, слава богу, думать-то умеем. Рана О чем, Умильос, думать? Умильос Вот о том, Что выбор наш так долго затянулся. Не нужно ли принесть вам индюков, И мусту виноградного в кувшинах, И старого вина в больших бочонках, С бурдюк величиной? Скажите только, Уж мы свое усердие приложим. Баккалавр Не нужно взяток здесь! У нас решенье Единогласное: кто больше годен Окажется в алькальды, тот и будет В алькальды избран и провозглашен. Рана Согласен. Беррокаль Тоже. Баккалавр Вот и в добрый час! Умильос И я согласен тоже. Xарете Равномерно. Баккалавр Итак, экзамен! Умильос Ну, пускай экзамен! Баккалавр Читать умеете, Умильос? Умильос Нет; И не найдется в целом нашем роде Ни одного такого вертопраха, Чтоб он учиться стал химерам этим, Которые мужчин до угольков, А женщин до дурных домов доводят. Читать не знаю; но зато другого, Получше чтенья, знаю очень много. Баккалавр А именно? Умильос Четыре службы знаю Церковные напамять и читаю Четыре раза или пять в неделю. Рана И с этим проситесь в алькальды? Умильос С этим И с тем еще, что добрый христианин, Сенатором могу быть римским даже. Баккалавр Прекрасно! Ну, а вы, сеньор Харете, Что знаете? Харете Читать, сеньор Пессунья, Умею я, но только что немного: Вот на складах сижу четвертый месяц, А через пять дойду и до конца. Помимо этой грамотной науки, Умею плугом управлять отлично И подковать умею в три часа Быков четыре пары самых бойких. Здоров во всех суставах; я не глух, Не слеп, и нет ни насморку, ни кашлю. Хороший христианин, как и все, И из лука стреляю, точно Туллий. Альгарроба Способности большие, для алькальда Необходимые. Баккалавр Какие знанья У Беррокаля? Беррокаль Я на языке И в горле содержу свое искусство; Отведывать и смаковать на свете Искусника другого нет: имею Во рту своем поболее полсотни Оттенков вкусовых по винной части. Альгарроба И с этим вы хотите быть алькальдом? Беррокаль Хочу, и очень. Стоит мне набраться От Бахуса - сейчас мои все чувства Настроятся, и, кажется, Ликурга Могу учить писать его законы И с Бартуло пересыпать. Пандуро Потише! В совете мы. Беррокаль Ну, что ж, я не притворщик И не свинья, а только говорю, Что не уважить прав моих попробуй, Так выкину я ваш кабак в окошко. Баккалавр Угрозы нам? Клянусь моею жизнью, Они не страшны, сеньор Беррокаль. Какие знания у Педро Рана? Рана Я Рана {*} и пою довольно плохо; {* Rana по-испански значит лягушка. (А. Н. О.)} Но все-таки я объяснить желаю Характер свой, не ум конечно. Если Алькальдом буду я, сеньоры, палку Побольше приберу, а не простую: Дубовая иль буковая будет, В два пальца толщины, чтоб не ломилась Под тяжестью приятной кошельков С дукатами и прочих разных взяток, Иль просьб, иль обещаний, или ласки, Тяжелых, как свинец, и незаметно Отягощающих, пока не сдавят Как плечи, так и душу. Я прибавлю, Что буду обходителен и ласков, Порой суров, но грозен никогда. Не оскорблю бездельника-бродягу, Которого поставят предо мною Его поступки. Более обидны Судейские презрительные речи, Чем мягкие, хотя бы заключался В них более жестокий приговор. Не должен властный забывать учтивость, Не должен пред склоненной головой Судья являться гордым и надменным. Альгарроба Ей-богу, песенка лягушки нашей Получше будет песни лебединой. Пандуро В ней сотни мыслей самых цензориных. Альгарроба Катона цензорина; справедливо, Сеньор Пандуро. Пандуро Вот опять привязка. Альгарроба Покуда нет, а будет, коль придется. Письмоводитель Не будет никогда. Что за привычка Ужасная к раздорам, Альгарроба! Альгарроба Не очень громко вы, сеньор писака! Письмоводитель Какой писака, фарисей! Баккалавр Клянуся Святым Петром, безмерный беспорядок! Альгарроба Да я шутил. Письмоводитель И я шучу. Баккалавр Довольно, Не нужно больше шуток, чорт возьми! Альгарроба Кто лжет, тот лжет. Письмоводитель Кто правду говорит, Тот правду. Альгарроба Правду. Письмоводитель Ну, на том и кончим. Умильос Наобещал-то много Рана, только Далеко это. Коль получит вару, Так должен стать иным он человеком, Нем был доселе. Баккалавр Это очень верно Сказал Умильос. Умильос Я еще скажу, Что если вару мне дадут, увидят, Что я не изменюсь, не подменюсь. Баккалавр Так вот вам вара, и предположите, Что вы алькальд. Альгарроба Вот славно! Палку дали, Да только левую. Умильос Да как же так? Альгарроба Не правда, что ль? Хоть за версту, так видно Что левая; глухой, немой увидят. Умильос Даете палку левую, так как же Хотите, чтоб судил я право? Письмоводитель Дьявол Вселился в Альгарробу. Где видали И слыхано ль когда о палках левых? Входит сторож. Сторож Сеньоры, здесь у двери ждут цыгане, Цыганочки хорошенькие с ними. Ска