Дэн Браун. Ангелы и демоны --------------------------------------------------------------- Файл в плохом состоянии: не вычитан, перепутаны фрагменты Разыскиваю корректную версию. --------------------------------------------------------------- События, описанные в этой книге, являются художественным вымыслом. Упоминаемые в ней имена и названия -- плод авторско- го воображения. Все совпадения с реальными географическими на- званиями и именами людей, ныне здравствующих или покойных, случайны. Блайз посвящается... Крупнейшему международному научно-исследова- тельскому учреждению -- Европейскому центру ядерных исследований (ЦЕРН)* -- недавно удалось получить первые образцы антивещества. Антивеще- ство идентично обычному веществу, за исключением того, что его частицы имеют электрические заряды, противоположные зарядам знакомой нам материи. Антивещество представляет собой самый мощный из извест- ных человечеству источников энергии. Оно высвобождает ее со 100-процентной эффективностью (коэффициент полезного дей- ствия ядерной цепной реакции составляет 1,5 процента). При этом не происходит ни загрязнения окружающей среды, ни за- ражения ее радиоактивным излучением. Крошечная капля ан- тивещества могла бы в течение целого дня обеспечивать энер- гией такой город, как Нью-Йорк. Здесь есть, однако, одно обстоятельство... Антивещество крайне нестабильно. Оно высвобождает энер гию при любом малейшем контакте... даже с воздухом. Один грамм антивещества заключает в себе энергию 20-килотонной атомной бомбы -- такой, какая была сброшена на Хиросиму. До недавнего времени антивещество получали лишь в мизер- ных количествах (несколько атомов за один раз). Однако сейчас ЦЕРН запустил свой новый замедлитель антипротонов -- усо * Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire (фр.). -- Здесь и да. лее примеч. пер. вершенствованное устройство для производства антивещества, которое позволит значительно увеличить получаемые объемы. Остается один вопрос. Спасет ли эта крайне неустойчивая и капризная, но взрывоопасная субстанция мир или она будет использована для создания самого смертоносного оружия, ко- торое когда-либо попадало в руки человека? ОТ АВТОРА В книге упоминаются реальные гробницы, склепы, подземные ходы, произведения искусства и архитектурные па- мятники Рима, местоположение которых точно соответствует действительному. Их и сегодня можно видеть в этом древнем городе. Братство "Иллюмината" также существует по сию пору. ПРОЛОГ Физик Леонардо Ветра почувствовал смрадный за- пах горелого мяса и понял, что это прижигают его собственную плоть. Он в ужасе вскинул глаза на нависшую над ним темную фигуру. -- Что вам от меня нужно? -- La chiave, -- проскрипел в ответ резкий злой голос. -- Пароль. -- Но... Я не... Мучитель склонился ниже, раскаленное добела железо еще глубже проникло в грудь Леонардо Ветра. Зашипела лопающая- ся от жара кожа. -- Нет никакого пароля! -- вскрикнул от нестерпимой боли ученый, чувствуя, что начинает проваливаться в беспамятство. -- Ne avero paura, -- проскрежетал его истязатель. -- Этого я и боялся. Леонардо Ветра изо всех сил старался не потерять созна- ние, но непроглядный мрак стремительно надвигался на него со всех сторон. Единственным утешением ему служила мысль, что безжалостному палачу никогда не получить того, чего он так добивался. Однако через мгновение в руке у того появился кинжал, и остро отточенный металл блеснул у самого лица Вет- ра. Лезвие опускалось медленно и неотвратимо, с хирургиче- ской точностью и расчетливостью. -- О Господи! --- взмолился Ветра. -- Ради всего святого... Слишком поздно. ГЛАВА 1 Молодая женщина на самом верху лестницы, веду- щей к пирамидам Гизы*, звонко расхохоталась. -- Пошевеливайся, Роберт! -- крикнула она с кокетливой улыбкой. -- Так и знала, что мне следовало искать мужа помо- ложе! Он заторопился, но его ноги будто налились свинцом. -- Подожди меня, -- окликнул он ее. -- Прошу, пожалуйста... Он из последних сил одолевал ступеньку за ступенькой, пе- ред глазами у него плыли кровавые круги, а в ушах звучал за- унывный звон. "Я должен до нее добраться!" Однако когда он вновь поднял глаза, женщина уже исчезла. На ее месте стоял старик, смотревший на него сверху вниз с кривой ухмылкой, обнажавшей редкие гнилые зубы. Из груди потерявшего жену страдальца вырвался вопль муки и отчаяния, эхом прокатив- шийся по бескрайней пустыне. Роберт Лэнгдон вздрогнул и вынырнул из ночного кошма- ра. У его кровати пронзительно звонил телефон. Еще не стрях- нув остатки сна, он поднял трубку. -- Алло! -- Мне нужен Роберт Лэнгдон, -- ответил мужской голос. Лэнгдон, пытаясь привести в порядок разбегающиеся мыс- ли, спустил ноги с кровати и скосил глаза на дисплей элект- ронных часов. 5:18 утра. * Пригород Каира, где расположен ансамбль пирамид фараонов Хеопса, Хефрена и Микерина (3-е тысячелетие до н.э.). -- Слушаю. -- Я должен немедленно с вами встретиться. -- Кто говорит? -- Максимилиан Колер -- физик, изучающий элементар- ные частицы. -- Кто? -- изумился Лэнгдон. -- А вы уверены, что вам ну- жен именно я? -- Уверен. Вы профессор Гарвардского университета, спе- циализируетесь в области религиозной символики. Написали три книги и... -- А вы знаете, который час? -- возмущенно перебил его Лэнгдон. -- Прошу меня извинить. Мне необходимо вам кое-что по- казать. По телефону объяснить не могу. Из груди Лэнгдона вырвался стон. Еще один... Такое уже бывало не раз. Неизбежное зло -- звонки от свихнувшихся фа- натиков, требующих, чтобы он толковал знамения, которые явил им сам Господь. Только в прошлом месяце какая-то стрипти- зерша из Оклахомы обещала Лэнгдону секс, которого он в жиз- ни еще не имел, за то, чтобы он прилетел к ней в гости и под- твердил подлинность отпечатка креста, чудесным образом по- явившегося на ее простынях. Плащаница из Талсы, посмеялся тогда Лэнгдон. -- Как вы узнали номер моего телефона? -- Несмотря на ранний час, Лэнгдон пытался говорить вежливо. -- Во Всемирной паутине. На сайте о ваших книгах. Лэнгдон недоуменно сдвинул брови. Он был абсолютно уве- рен, что на этом сайте не указан номер его домашнего телефо- на. Его собеседник явно лжет. -- Мне необходимо вас видеть, -- настаивал тот. -- Я вам хорошо заплачу. Вот теперь Лэнгдон разозлился по-настоящему. -- Простите, однако я действительно... -- Если не станете тратить время на пререкания, то сможете быть у меня к... -- И с места не тронусь! Пять часов утра! -- Лэнгдон бросил трубку и, рухнув в постель, закрыл глаза и попытался заснуть. Бесполезно. Память все подсовывала увиденную в кошмар- ном сне картину. Поворочавшись на сбитых простынях, он не- хотя влез в халат и спустился вниз. Роберт Лэнгдон босиком бродил по своему пустому виктори- анскому дому в Массачусетсе, бережно сжимая в ладонях дымя- щуюся кружку с неизменным снадобьем от бессонницы -- вол- шебным напитком "Нестле". Апрельская луна лила через окна призрачный свет, который затейливыми пятнами играл на вос- точных коврах. Коллеги Лэнгдона постоянно подтрунивали над тем, что его жилище больше смахивает на антропологический музей, нежели на домашний очаг. Полки в комнатах заставлены занятными вещицами со всего мира. Жутковатая маска из Ганы, золотой крест из Испании, фигурка облаченного в тунику боже- ства из Эгеи, символ неувядаемой силы юного воина с Борнео. Лэнгдон, присев на окованный медью сундук из Бомбея, наслаждался живительным теплом ароматного шоколада. Бо- ковым зрением он видел в оконном стекле свое отражение. Ис- кореженное, бледное... настоящее привидение. К тому же ста- реющее привидение, подумал он, -- беспощадное напоминание о том, что его по-прежнему молодая душа заключена в бренную оболочку. Хотя сорокапятилетний Лэнгдон и не был красив в класси- ческом понимании этого слова, у него, как выражались его со- трудницы, была внешность "эрудита": седые пряди в густых каш- тановых волосах, пытливые проницательные голубые глаза, об- ворожительно сочный низкий голос, уверенная беззаботная улыбка спортсмена из университетской команды. Занимавший- ся прыжками в воду в школе и колледже, Лэнгдон сохранил телосложение пловца -- шесть футов тренированных мышц. Он тщательно поддерживал физическую форму, ежедневно по пять- десят раз покрывая дорожку в университетском бассейне. Друзья Лэнгдона всегда считали его некой загадкой, чело- веком, заблудившимся где-то между столетиями. В выходные его можно было увидеть в окружении студентов, когда он, при- мостившись в вытертых джинсах прямо на каком-нибудь кам- не, обсуждал с ними головоломные вопросы компьютерной гра- фики или не менее сложные проблемы истории религии. Одна- ко он выглядел столь же естественно, когда в твидовом пиджа- ке от Харриса читал лекцию на открытии какой-нибудь музейной выставки, где его весьма охотно фотографировали для элитар- ных иллюстрированных журналов. Хотя как преподаватель Лэнгдон и был приверженцем стро- гих правил и жесткой дисциплины, он первым среди профессу- ры ввел в практику то, что сам называл "забытым искусством доброй невинной забавы". Он с заразительным фанатизмом ис- поведовал и проповедовал внедрение в учебный процесс необ- ходимых для восстановления способности к умственной дея- тельности развлечений, чем заслужил братское отношение со стороны студентов. Они прозвали его Дельфином, имея в виду и его легкий дружелюбный характер, и легендарную способ- ность во время игры в водное поло внезапно глубоко нырнуть и с помощью хитрых маневров чуть ли не у самого дна бассейна оставить в дураках всю команду противника. Лэнгдон одиноко сидел в пустом доме, уставившись в тем- ноту невидящим взглядом. Вдруг тишину вновь разорвал зво- нок, на этот раз факса. Разозлиться как следует сил у него не хватило, и он лишь хохотнул, устало и совсем не весело. "Ох уж эти мне Божьи твари! -- подумал он. -- Вот уже две тысячи лет ждут своего мессию и все никак не уймутся". Он отнес пустую кружку на кухню и неторопливо прошле- пал босыми ступнями в обшитый дубовыми панелями кабинет. На поддоне факса лежал лист бумаги. С горестным вздохом он взял его в руки, и в тот же миг на него стремительно накатил приступ тошноты. Ученый не мог оторвать взгляда от изображения трупа. Шея у совершенно обнаженного человека была свернута так, что ви- ден был только затылок. На груди чернел страшный ожог. Кто- то заклеймил свою жертву... выжег одно-единственное слово. Слово, которое Лэнгдон знал. Знал наизусть. Не веря своим глазам, он всматривался в витиеватую вязь букв. -- Иллюминати... -- запинаясь произнес он вслух, чувствуя, как сердце гулко забилось о ребра. Не может быть... Медленным-медленным движением, уже заранее зная, что он увидит, Лэнгдон перевернул текст факса вверх ногами. И, беззвучно шевеля губами, прочитал напечатанное там слово. Противясь очевидному, не веря своим глазам, он вновь и вновь вертел в руках лист бумаги... -- Иллюминати, -- почему-то прошептал он наконец. Совершенно ошеломленный, Лэнгдон упал в кресло. Поси- дел некоторое время, приходя в себя и пытаясь собраться с мыс- лями. И только потом заметил мигающий красный индикатор факса. Тот, кто отправил ему факс, все еще оставался на ли- нии... хотел, видимо, с ним поговорить. Лэнгдон в нерешитель- ности долго смотрел на дразняще подмигивающий огонек. Затем, дрожа словно в ознобе, поднял трубку. ГЛАВА 2 -- Надеюсь, теперь вы уделите мне немного вни- мания? -- услышал он мужской голос. -- Да, сэр, не сомневайтесь. Может быть, вы все же объяс- ните, что происходит? -- Я уже пытался это сделать. -- Голос звучал механически, без всяких интонаций. -- Я физик, руковожу исследователь- ским центром. У нас произошло убийство. Труп вы видели сами. -- Как вы меня нашли? -- Перед глазами у Лэнгдона стояла полученная по факсу фотография, он никак не мог сосредото- читься и задал первый пришедший в голову вопрос. -- Я уже говорил. Через Всемирную паутину. На сайте о вашей книге "Искусство иллюминатов". Лэнгдон попытался привести мысли в порядок. Его книга была абсолютно неизвестна в широких литературных кругах, однако получила множество откликов в Интернете. Тем не ме- нее заявление его собеседника звучало совершенно неправдо- подобно. -- На той странице не указаны мои контактные телефоны, -- твердо сказал он. -- Я в этом совершенно уверен. -- У меня в лаборатории есть умельцы, которые способны получить любую информацию о пользователях Интернета. -- Похоже, ваша лаборатория неплохо ориентируется в Сети, -- все еще недоверчиво протянул Лэнгдон. -- А как же иначе, ведь это мы ее изобрели! Что-то в голосе собеседника убедило Лэнгдона в том, что он не шутит. -- Мне необходимо с вами встретиться, -- настойчиво про- должал тот. -- По телефону такие вещи не обсуждают. Из Бос- тона до моей лаборатории всего час лета. Лэнгдон стоял в густом полумраке кабинета, рассматривая факс, который он все еще судорожно сжимал подрагивающими пальцами. Он не мог отвести взгляд от изображения, возможно, представлявшего собой эпиграфическую* находку века, один- единственный символ, вобравший в себя десять лет кропотли- вого труда. -- Дело не терпит отлагательства, -- настаивал его собеседник. Лэнгдон впился глазами в надпись. "Иллюминати", -- чи- тал и перечитывал он. Его работа была связана с древними до- кументами и преданиями, своего рода эквивалентами ископае- мых останков, но эта символика относилась и к сегодняшнему дню. К настоящему времени. Он чувствовал себя палеонтоло- гом, который нос к носу столкнулся с живым динозавром. -- Я взял на себя смелость послать за вами самолет, -- сооб- щил ему собеседник. -- Он будет в Бостоне через двадцать минут. В горле у Лэнгдона пересохло. Всего час лета... То есть относящуюся к надписям. -- Простите мне самонадеянность, но вы мне крайне нуж- ны здесь, -- произнес голос. Лэнгдон вновь взглянул на факс, на отпечатанное на нем подтверждение древнего мифа. Его пугали возможные послед- ствия произошедшего. Он рассеянно посмотрел в окно. Сквозь кроны берез на заднем дворе робко пробивались первые лучи солнца, но этим утром давно ставшая привычной картина вы- глядела как-то по-другому. Лэнгдона охватило странное сме- шанное чувство безоглядного восторга и гнетущего ужаса, и он понял, что выбора у него нет. -- Ваша взяла, -- сдался он. -- Объясните, как мне найти ваш самолет. ГЛАВА 3 В двух тысячах миль от дома Лэнгдона происходи- ла другая беседа. Говорившие сидели в полутемной каморе с каменными стенами и потолком, как в мрачное Средневековье. -- Тебе все удалось, Бенвенуто? -- властным тоном поинте- ресовался один из собеседников, почти невидимый в густой тени. -- Si, perfettamente*, -- отозвался другой. -- И ни у кого не возникнет сомнений в том, кто именно несет ответственность за происшедшее? -- Никаких. -- Превосходно. Ты принес то, что я просил? Темные, как мазут, глаза убийцы сверкнули. Он поставил на стол тяжелый электронный прибор. -- Молодец, -- довольным голосом произнес первый. -- Служить братству для меня высокая честь, -- ответил убийца. -- Скоро начнется второй этап. Тебе нужно немного отдох- нуть. Сегодня вечером мы изменим этот мир. Да, полностью (ит.). ГЛАВА 4 "Сааб" Роберта Лэнгдона вырвался из тоннеля Кал- лахэн и оказался в восточной части Бостонского порта непода- леку от въезда в аэропорт Логана. Следуя полученным указани- ям, Лэнгдон отыскал Авиэйшн-роуд и за старым зданием ком- пании "Истерн эйрлайнс" свернул налево. В трехстах ярдах от дороги он разглядел едва заметные в темноте очертания ангара, на стене которого была выведена гигантская цифра "4". Лэнг- дон зарулил на стоянку и выбрался из автомобиля. Из-за ангара появился круглолицый субъект в голубом ком- бинезоне. -- Роберт Лэнгдон? -- приветливо окликнул он его с незна- комым акцентом. -- Он самый, --- отозвался Лэнгдон, запирая машину. -- А вы чертовски пунктуальны. Я только что приземлился. Прошу за мной, пожалуйста. Идя вокруг ангара, Лэнгдон вдруг ощутил, как напряжены его нервы. Ученый не привык к таинственным телефонным звонкам и секретным встречам с незнакомцами. Не зная, что его ждет, он выбрал одежду, которую обычно надевал на занятия, -- прочные хлопчатобумажные брюки, свитер и пиджак из мягкого твида. Лэнгдон вспомнил о лежащем во внутреннем кармане пиджака факсе. Он все еще не мог заставить себя до конца поверить в реальность того, что на нем было изображено. Пилот, похоже, уловил владевшее Лэнгдоном напряженное беспокойство и спросил: -- А как вы переносите перелеты, сэр? Без проблем, надеюсь? -- Нормально, -- ответил он и подумал: "Перелет я как- нибудь переживу, а вот клейменые трупы для меня действи- тельно проблема". Они прошли вдоль длиннющей стены ангара и очутились на взлетной полосе. Лэнгдон застыл как вкопанный, уставившись на приник- ший к бетону самолет. -- Мы что, полетим вот на этой штуке? -- Нравится? -- расплылся в широкой улыбке пилот. -- А что это вообще такое? Перед ними громоздился самолет гигантских, чудовищных размеров, отдаленно напоминавший космический "челнок", за исключением того, что верхняя часть его фюзеляжа была абсо- лютно плоской. Создавалось впечатление, что сверху она среза- на. Более всего летательный аппарат походил на клин колос- сальных размеров. Лэнгдону на мгновение даже показалось, что он видит сон. С виду диковинная машина была столь же при- годна для полетов, как гусеничный трактор. Крылья практи- чески отсутствовали. Вместо них из задней части фюзеляжа тор- чали какие-то коротенькие обрубки. Над обрубками возвыша- лись два киля. Все остальное -- сплошной фюзеляж. Длиной около 200 футов и без единого иллюминатора. -- Двести пятьдесят тысяч килограммов с полной заправ- кой! -- хвастливо проинформировал Лэнгдона пилот -- так мо- лодой папаша горделиво сообщает данные о весе своего пер- венца. -- Работает на жидком водороде. Корпус из титана, ар- мированного кремниево-карбидным волокном. Соотношение тяги к весу -- двадцать к одному, а у большинства реактивных самолетов оно не превышает семи к одному. Нашему директо- ру, видно, и вправду не терпится с вами повидаться. Обычно он этого великана за своими гостями не высылает. -- И эта... этот... оно летает? -- не без сарказма вскинул брови Лэнгдон. -- Еще как! -- снисходительно усмехнулся пилот. -- Выгля- дит, конечно, немного необычно, может, даже страшновато, но советую привыкать. Уже через пять лет в воздухе ничего, кроме этих милашек, не останется. Высокоскоростное гражданское средство передвижения. Наша лаборатория одна из первых при- обрела такой самолет. "Да, ничего себе лаборатория, не из бедных", -- мелькнуло в голове у Лэнгдона. -- Перед вами прототип "Боинга Х-33", -- продолжал пи- лот. -- Однако уже сегодня существуют десятки других моде- лей. У американцев, русских, британцев. Будущее за ними, нужно только некоторое время, чтобы внедрить их в сферу обществен- ного транспорта. Так что можете прощаться с обычными реак- тивными самолетами. -- Лично я предпочел бы обычный, -- искренне признался Лэнгдон, с опаской поглядывая на титанового монстра. Пилот подвел его к трапу. -- Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон. Смотрите не спо- ткнитесь. Через несколько минут Лэнгдон уже сидел в пустом салоне. Пилот усадил его в первом ряду, заботливо застегнул на нем ремень безопасности и скрылся в носовой части самолета. К его удивлению, салон напоминал те, к которым уже привыкли пассажиры широкофюзеляжных лайнеров. Единственное отли- чие состояло в том, что здесь не было ни одного иллюминато- ра. Лэнгдону это обстоятельство пришлось не по душе. Всю жизнь его преследовала умеренной тяжести клаустрофобия -- следствие одного инцидента в раннем детстве, избавиться от которой до конца он так и не сумел. Эта боязнь замкнутого пространства никоим образом не ска- зывалась на здоровье Лэнгдона, но причиняла ему массу не- удобств и потому всегда его раздражала. Проявляла она себя в скрытой форме. Он, например, избегал спортивных игр в за- крытых помещениях, таких как ракетбол и сквош. Он охотно, даже с радостью выложил круглую сумму за свой просторный викторианский дом с высоченными потолками, хотя универси- тет был готов предоставить ему куда более дешевое жилье. Лэнг- дона частенько навещали подозрения, что вспыхнувшая в нем в юности тяга к миру искусства была порождена любовью к ог- ромным музейным залам. Где-то под ногами ожили двигатели, корпус самолета ото- звался мелкой дрожью. Лэнгдон судорожно сглотнул и замер в ожидании. Он почувствовал, как самолет вырулил на взлетную полосу. Над его головой негромко зазвучала музыка "кантри". Дважды пискнул висящий на стене телефон. Лэнгдон снял трубку. -- Алло! -- Как самочувствие, мистер Лэнгдон? -- Не очень. -- Расслабьтесь. Через час будем на месте. -- Где именно, нельзя ли поточнее? -- Только сейчас до него дошло, что он так и не знает, куда они направляются. -- В Женеве, -- ответил пилот, и двигатели взревели. -- Наша лаборатория находится в Женеве. -- Ага, значит, Женева, -- повторил Лэнгдон. -- На севере штата Нью-Йорк. Кстати, моя семья живет там, неподалеку от озера Сенека. А я и не знал, что в Женеве есть физическая лаборатория. -- Не та Женева, что в штате Нью-Йорк, мистер Лэнгдон, -- рассмеялся пилот. -- А та, что в Швейцарии! Потребовалось некоторое время, чтобы до Лэнгдона дошел весь смысл услышанного. -- Ах вот как? В Швейцарии? -- Пульс у Лэнгдона лихора- дочно зачастил. -- Но мне показалось, вы говорили, что нам лететь не больше часа... -- Так оно и есть, мистер Лэнгдон! -- коротко хохотнул пилот. -- Эта малышка развивает скорость пятнадцать махов*. ГЛАВА 5 Убийца ловко лавировал в толпе, заполнившей шумную улицу большого европейского города. Смуглый, по- движный, могучего телосложения и все еще взбудораженный после недавней встречи. Все прошло хорошо, убеждал он себя. Хотя его работода- тель никогда не показывал ему своего лица, само общение с * Один мах примерно равняется скорости звука (340 м/с). Назван по имени Эрнста Маха (1838--1916) -- австрийского физика и фило- софа. ним было большой честью. Неужели после их первого контакта прошло всего лишь пятнадцать дней? Убийца помнил каждое слово из того телефонного разговора. -- Меня зовут Янус, -- представился его собеседник. -- Нас с вами связывают почти кровные узы. У нас общий враг. Гово- рят, вы предлагаете желающим свои услуги? -- Все зависит от того, кого вы представляете, -- уклончиво ответил убийца. Собеседник сказал ему и это. -- Вы шутите? -- Так, значит, вы о нас слышали? -- Конечно. О братстве ходят легенды. -- Ну вот, а вы сомневаетесь. -- Так ведь все знают, что братья давно превратились в прах. -- Всего лишь блестящая тактическая уловка с нашей сто- роны. Согласитесь, самый опасный противник тот, кого все пе- рестали опасаться. -- Значит, если я вас правильно понял, братство выжило? -- по-прежнему недоверчиво произнес убийца. -- Именно так, только оно ушло в еще более глубокое под- полье. Мы проникаем повсюду... даже в святая святых нашего самого заклятого врага. -- Но это же невозможно. Эти враги неприступны и неуяз- вимы. -- У нас очень длинные руки. -- Но не настолько же! -- Очень скоро вы в этом сами убедитесь. Уже получено неопровержимое доказательство всемогущества братства. Один- единственный акт измены -- и... -- И как вы поступили? Собеседник посвятил его в подробности. -- Невероятно. Просто немыслимо! -- воскликнул убийца. На следующий день газеты разнесли эту сенсацию пс всему миру. Убийца обрел веру. И вот сейчас, пятнадцать дней спустя, он уже настолько укрепился в этой своей вере, что не испытывал более ни тени сомнений. Братство живет, ликовал он. Сегодня они явятся бе- лому свету, чтобы показать всем свою неодолимую силу. Убийца пробирался хитросплетениями улиц, его темные глаза зловеще и в то же время радостно мерцали от предвкушения предстоящих событий. Его призвало служить себе одно из са- мых тайных и самых страшных сообществ среди тех, которые когда-либо существовали на этой земле. Они сделали правиль- ный выбор, подумал он. Его умение хранить секреты уступало только его умению убивать. Он служил братству верой и правдой. Расправился с указан- ной жертвой и доставил требуемый Янусу предмет. Теперь Яну- су предстоит применить все свои силы и влияние, чтобы пере- править предмет в намеченное место. Интересно, размышлял убийца, как Янусу удастся справиться с подобной, практически невыполнимой задачей? У него туда явно внедрены свои люди. Власть братства, похоже, действи- тельно безгранична. Янус, Янус... Несомненно, псевдоним, подпольная кличка, решил убийца. Только вот что здесь имеется в виду -- двуликое божество Древнего Рима... или спутник Сатурна? Хотя какая разница! Янус обладает непостижимой и неизмеримой властью. Он доказал это наглядно и убедительно. Убийца представил себе, как одобрительно улыбнулись бы ему его предки. Сегодня он продолжает их благородное дело, бьется с тем же врагом, против которого они сражались столе- тиями, с одиннадцатого века... с того черного дня, когда полчи- ща крестоносцев впервые хлынули на его землю, оскверняя свя- щенные для нее реликвии и храмы, грабя, насилуя и убивая его сородичей, которых объявляли нечестивцами. Для отпора захватчикам его предки собрали небольшую, но грозную армию, и очень скоро ее бойцы получили славное имя "защитников". Эти искусные и бесстрашные воины скрытно передвигались по всей стране и беспощадно уничтожали любо- го попавшегося на глаза врага. Они завоевали известность не только благодаря жестоким казням, но и тому, что каждую по- беду отмечали обильным приемом наркотиков. Излюбленным у них стало весьма сильнодействующее средство, которое они на- зывали гашишем. По мере того как росла их слава, за этими сеющими вокруг себя смерть мстителями закрепилось прозвище "гашишин", что в буквальном переводе означает "приверженный гашишу". Почти в каждый язык мира это слово вошло синонимом смерти. Оно упот- ребляется и в современном английском... однако, подобно самому искусству убивать, претерпело некоторые изменения. Теперь оно произносится "ассасин"*. ГЛАВА 6 Через шестьдесят четыре минуты Роберт Лэнгдон, которого все-таки слегка укачало во время полета, сошел с тра- па самолета на залитую солнцем посадочную полосу, недовер- чиво и подозрительно глядя по сторонам. Прохладный ветерок шаловливо играл лацканами его пиджака. От представшего пе- ред его глазами зрелища на душе у Лэнгдона сразу полегчало. Прищурившись, он с наслаждением рассматривал покрытые рос- кошной зеленью склоны долины, взмывающие к увенчанным белоснежными шапками вершинам. Чудесный сон, подумал он про себя. Жаль будет просы- паться. -- Добро пожаловать в Швейцарию! ∙-- улыбнулся ему пи- лот, стараясь перекричать рев все еще работающих двигателей "Х-33". Лэнгдон взглянул на часы. Семь минут восьмого утра. -- Вы пересекли шесть часовых поясов, -- сообщил ему пи- лот. -- Здесь уже начало второго. Лэнгдон перевел часы. -- Как самочувствие? Лэнгдон, поморщившись, потер живот. -- Как будто пенопласта наелся. * Наемный убийца, совершающий убийство политического или видного общественного деятеля (от английского assassin). -- Высотная болезнь, -- понимающе кивнул пилот, -- Шестьдесят тысяч футов как-никак. На такой высоте вы весите на треть меньше. Вам еще повезло с коротким подскоком. Вот если бы мы летели в Токио, мне пришлось бы поднять мою детку куда выше -- на сотни и сотни миль. Ну уж тогда бы у вас кишки и поплясали! Лэнгдон кивнул и вымученно улыбнулся, согласившись счи- тать себя счастливчиком. Вообще говоря, с учетом всех обстоя- тельств полет оказался вполне заурядным. Если не считать зу- бодробительного эффекта от ускорения во время взлета, осталь- ные ощущения были весьма обычными: время от времени не- значительная болтанка, изменение давления по мере набора высоты... И больше ничего, что позволило бы предположить, что они несутся в пространстве с не поддающейся воображе- нию скоростью 11 000 миль в час. "Х-33" со всех сторон обле- пили техники наземного обслуживания. Пилот повел Лэнгдона к черному "пежо" на стоянке возле диспетчерской вышки. Че- рез несколько секунд они уже мчались по гладкому асфальту дороги, тянущейся по дну долины. В отдалении, прямо у них на глазах, вырастала кучка прилепившихся друг к другу зданий. Лэнгдон в смятении заметил, как стрелка спидометра мет- нулась к отметке 170 километров в час. Это лее больше 100 миль, вдруг осознал он. Господи, да этот парень просто помешан на скорости, мелькнуло у него в голове. -- До лаборатории пять километров, -- обронил пилот. -- Доедем за две минуты. "Давай доедем за три, но живыми", -- мысленно взмолился Лэнгдон, тщетно пытаясь нащупать ремень безопасности. -- Любите Рибу? -- спросил пилот, придерживая руль одним пальцем левой руки, а правой вставляя кассету в магнитолу. "Как страшно остаться одной..." -- печально запел женский голос. Да чего там страшного, рассеянно возразил про себя Лэнг- дон. Его сотрудницы частенько упрекали его в том, что собран- ная им коллекция диковинных вещей, достойная любого музея, есть не что иное, как откровенная попытка заполнить унылую пустоту, царящую в его доме. В доме, который только выиграет от присутствия женщины. Лэнгдон же всегда отшучивался, на- поминая им, что в его жизни уже есть три предмета самозаб- венной любви -- наука о символах, водное поло и холостяцкое существование. Последнее означало свободу, которая позволя- ла по утрам валяться в постели, сколько душа пожелает, а вече- ра проводить в блаженном уюте за бокалом бренди и умной книгой. -- Вообще-то у нас не просто лаборатория, -- отвлек пило? Лэнгдона от его размышлений, -- а целый городок. Есть супер- маркет, больница и даже своя собственная киношка. Лэнгдон безучастно кивнул и посмотрел на стремительно надвигающиеся на них здания. -- К тому же у нас самая большая в мире Машина, -- доба- вил пилот. -- Вот как? -- Лэнгдон осмотрел окрестности. -- Так вам ее не увидеть, сэр, -- усмехнулся пилот. -- Она спрятана под землей на глубине шести этажей. Времени на то, чтобы выяснить подробности, у Лэнгдона не оказалось. Без всяких предупреждений пилот ударил по тор- мозам, и автомобиль под протестующий визг покрышек замер у будки контрольно-пропускного пункта. Лэнгдон в панике принялся шарить по карманам. -- О Господи! Я же не взял паспорт! -- А на кой он вам? -- небрежно бросил пилот. -- У нас есть постоянная договоренность с правительством Швейцарии. Ошеломленный Лэнгдон в полном недоумении наблюдал, как пилот протянул охраннику свое удостоверение личности. Тот вставил пластиковую карточку в щель электронного иден- тификатора, и тут же мигнул зеленый огонек. -- Имя вашего пассажира? . -- Роберт Лэнгдон, -- ответил пилот. -- К кому? ∙-- К директору. Охранник приподнял брови. Отвернулся к компьютеру, не- сколько секунд вглядывался в экран монитора. Затем вновь вы- сунулся в окошко. -- Желаю вам всего наилучшего, мистер Лэнгдон, -- почти ласково проговорил он. Машина вновь рванулась вперед, набирая сумасшедшую ско- рость на 200-ярдовой дорожке, круто сворачивающей к главно- му входу лаборатории. Перед ними возвышалось прямоуголь- ное ультрасовременное сооружение из стекла и стали. Дизайн, придававший такой громаде поразительную легкость и прозрач- ность, привел Лэнгдона в восхищение. Он всегда питал сла- бость к архитектуре. -- Стеклянный собор, -- пояснил пилот. -- Церковь? -- решил уточнить Лэнгдон. -- Отнюдь. Вот как раз церкви у нас нет. Единственная ре- лигия здесь -- это физика. Так что можете сколько угодно по- минать имя Божье всуе, но если вы обидите какой-нибудь кварк* или мезон**, тогда вам уж точно несдобровать. Лэнгдон в полном смятении заерзал на пассажирском сиде- нье, когда автомобиль, завершив, как ему показалось, вираж на двух колесах, остановился перед стеклянным зданием. Кварки и мезоны? Никакого пограничного контроля? Самолет, разви- вающий скорость 15 махов? Да кто же они такие, черт побери, эти ребята? Полированная гранитная плита, установленная у входа, дала ему ответ на этот вопрос. Conseil Europeen pour la Recherche Nucleaire -- Ядерных исследований? -- на всякий случай переспро- сил Лэнгдон, абсолютно уверенный в правильности своего пе- ревода названия с французского. Водитель не ответил: склонившись чуть ли не до пола, он увлеченно крутил ручки автомагнитолы. -- Вот мы и приехали, -- покряхтывая, распрямил он спи- ну. -- Здесь вас должен встречать директор. Лэнгдон увидел, как из дверей здания выкатывается инва- лидное кресло-коляска. Сидящему в ней человеку на вид мож- * Гипотетическая элементарная частица. ** Нестабильная элементарная частица. но было дать лет шестьдесят. Костлявый, ни единого волоска на поблескивающем черепе, вызывающе выпяченный подборо- док. Человек был одет в белый халат, а на подножке кресла неподвижно покоились ноги в сверкающих лаком вечерних туф- лях. Даже на расстоянии его глаза казались совершенно без- жизненными -- точь-в-точь два тускло-серых камешка. -- Это он? -- спросил Лэнгдон. Пилот вскинул голову. -- Ох, чтоб тебя... -- Он с мрачной ухмылкой обернулся к Лэнгдону. -- Легок на помине! Не имея никакого представления о том, что его ждет, Лэнг- дон нерешительно вылез из автомобиля. Приблизившись, человек в кресле-коляске протянул ему хо- лодную влажную ладонь. -- Мистер Лэнгдон? Мы с вами говорили по телефону. Я Максимилиан Колер. ГЛАВА 7 Генерального директора ЦЕРНа Максимилиана Колера за глаза называли кайзером. Титул этот ему присвоили больше из благоговейного ужаса, который он внушал, нежели из почтения к владыке, правившему своей вотчиной с трона на колесиках. Хотя мало кто в центре знал его лично, там расска- зывали множество ужасных историй о том, как он стал кале- кой. Некоторые недолюбливали его за черствость и язвитель- ность, однако не признавать его безграничную преданность чистой науке не мог никто. Пробыв в компании Колера всего несколько минут, Лэнг- дон успел ощутить, что директор -- человек, застегнутый на все пуговицы и никого близко к себе не подпускающий. Чтобы ус- петь за инвалидным креслом с электромотором, быстро катив- шимся к главному входу, ему приходилось то и дело переходить на трусцу. Такого кресла Лэнгдон еще никогда в жизни не ви- дел -- оно было буквально напичкано электронными устрой- ствами, включая многоканальный телефон, пейджинговую сис- тему, компьютер и даже миниатюрную съемную видеокамеру. Этакий мобильный командный пункт кайзера Колера. Вслед за креслом Лэнгдон через автоматически открываю- щиеся двери вошел в просторный вестибюль центра. Стеклянный собор, хмыкнул про себя американец, подни- мая глаза к потолку и увидев вместо него небо. Над его головой голубовато отсвечивала стеклянная кры- ша, сквозь которую послеполуденное солнце щедро лило свои лучи, разбрасывая по облицованным белой плиткой стенам и мраморному полу геометрически правильные узоры и прида- вая интерьеру вестибюля вид пышного великолепия. Воздух здесь был настолько чист, что у Лэнгдона с непривычки даже защекотало в носу. Гулкое эхо разносило звук шагов редких ученых, с озабоченным видом направлявшихся через вести- бюль по своим делам. -- Сюда, пожалуйста, мистер Лэнгдон. Голос Колера звучал механически, словно прошел обработ- ку в компьютере. Дикция точная и жесткая, под стать резким чертам его лица. Колер закашлялся, вытер губы белоснежным платком и бросил на Лэнгдона пронзительный взгляд своих мерт- венно-серых глаз. -- Вас не затруднит поторопиться? Кресло рванулось по мраморному полу. Лэнгдон поспешил за ним мимо бесчисленных коридоров, в каждом из которых кипела бурная деятельность. При их появ- лении ученые с изумлением и бесцеремонным любопытством разглядывали Лэнгдона, стараясь угадать, кто он такой, чтобы заслужить честь находиться в обществе их директора. -- К своему стыду, должен признаться, что никогда не слы- шал о вашем центре, -- предпринял Лэнгдон попытку завязать беседу. -- Ничего удивительного, -- с нескрываемой холодностью ответил Колер. -- Большинство американцев отказываются при- знавать мировое лидерство Европы в научных исследованиях и считают ее большой лавкой... Весьма странное суждение, если вспомнить национальную принадлежность таких личностей, как Эйнштейн, Галилей и Ньютон. Лэнгдон растерялся, не зная, как ему реагировать. Он выта- щил из кармана пиджака факс. -- А этот человек на фотографии, не могли бы вы... -- Не здесь, пожалуйста! -- гневным взмахом руки остано- вил его Колер. -- Дайте-ка это мне. Лэнгдон безропотно протянул ему факс и молча пошел ря- дом с креслом-коляской. Колер свернул влево, и они оказались в широком коридоре, стены которого были увешаны почетными грамотами и дипло- мами. Среди них сразу бросалась в глаза бронзовая доска не- обычайно больших размеров. Лэнгдон замедлил шаг и прочи- тал выгравированную на металле надпись: ПРЕМИЯ АРС ЭЛЕКТРОНИКИ "За инновации в сфере культуры в эру цифровой техники" присуждена Тиму Бернерсу-Ли и Европейскому центру ядерных исследований за изобретение Всемирной паутины "Черт побери, -- подумал Лэнгдон, -- а ведь этот парень меня не обманывал". Сам он был убежден, что Паутину изобрели аме- риканцы. С другой стороны, его познания в данной области ог- раничивались нечастыми интернет-сеансами за видавшим виды "Макинтошем", когда он заходил на сайт собственной книги либо осматривал экспозиции Лувра или музея Прадо. -- Всемирная паутина родилась здесь как локальная сеть... -- Колер вновь закашлялся и приложил к губам платок. -- Она дава- ла возможность ученым из разных отделов обмениваться друг с другом результатами своей повседневной работы. Ну а весь мир, как водится, воспринимает Интернет как очередное величайшее изобретение Соединенных Штатов. -- Так почему же вы не восстановите справедливость? -- поинтересовался Лэнгдон. -- Стоит ли беспокоиться из-за пустячного заблуждения по столь мелкому поводу? -- равнодушно пожал плечами Колер. -- ЦЕРН -- это куда больше, нежели какая-то глобальная компью- терная сеть. Наши ученые чуть ли не каждый день творят здесь настоящие чудеса. -- Чудеса? -- Лэнгдон с сомнением взглянул на Колера. Слово "чудо" определенно не входило в словарный запас ученых Гарварда. Чудеса они оставляли ребятам с факультета богословия. -- Вижу, вы настроены весьма скептически, -- заметил Ко- лер. -- Я полагал, что вы занимаетесь религиозной символикой. И вы не верите в чудеса? -- У меня пока нет сложившегося мнения по поводу чудес, -- ответил Лэнгдон. -- Особенно по поводу тех, что происходят в научных лабораториях. -- Возможно, я употребил не совсем подходящее слово. Про- сто старался говорить на понятном вам языке. -- Ах вот как! -- Лэнгдон вдруг почувствовал себя уязвлен- ным. -- Боюсь разочаровать вас, сэр, однако я исследую рели- гиозную символику, так что я, к вашему сведению, ученый, а не священник. -- Разумеется. Как же я не подумал! -- Колер резко притор- мозил, взгляд его несколько смягчился. -- Действительно, ведь чтобы изучать симптомы рака, совсем не обязательно самому им болеть. Лэнгдону в своей научной практике еще не доводилось стал- киваться с подобным тезисом. Колер одобрительно кивнул. -- Подозреваю, что мы с вами прекрасно поймем друг дру- га, -- с удовлетворением в голосе констатировал он. Лэнгдон же в этом почему-то сильно сомневался. По мере того как они продвигались по коридору все даль- ше, Лэнгдон начал скорее ощущать, чем слышать непонятный низкий гул. Однако с каждым шагом он становился все сильнее и сильнее, создавалось впечатление, что вибрируют даже сте- ны. Гул, похоже, доносился из того конца коридора, куда они направлялись. -- Что это за шум? -- не выдержал наконец Лэнгдон, вы- нужденный повысить голос чуть ли не до крика. Ему казалось, что они приближаются к действующему вулкану. -- Ствол свободного падения, -- не вдаваясь ни в какие под- робности, коротко ответил Колер; его сухой безжизненный голос каким-то невероятным образом перекрыл басовитое гудение. Лэнгдон же ничего уточнять не стал. Его одолевала уста- лость, а Максимилиан Колер, судя по всему, на призы, премии и награды за радушие и гостеприимство не рассчитывал. Лэнг- дон приказал себе держаться, напомнив, с какой целью он сюда прибыл. "Иллюминати". Где-то в этом гигантском здании на- ходился труп... труп с выжженным на груди клеймом, и чтобы увидеть этот символ собственными глазами, Лэнгдон только что пролетел три тысячи миль. В конце коридора гул превратился в громоподобный рев. Лэнгдон в буквальном смысле ощутил, как вибрация через по- дошвы пронизывает все его тело и раздирает барабанные пере- понки. Они завернули за угол, и перед ними открылась смотро- вая площадк