реж- дения были стыдливо прикрыты алебастровыми фиговыми ли- стками. Лэнгдона всегда занимал вопрос, не стоит ли где-ни- будь в Ватикане громадный, заполненный мраморными пени- сами сундук?.. --- Сюда, -- провозгласил проводник. Они уже спустились с лестницы и теперь стояли перед тя- желыми стальными дверями. Швейцарец набрал цифровой код, и дверь бесшумно скользнула в стену. В помещении за порогом было настоящее столпотворение. ГЛАВА 36 Штаб швейцарской гвардии. Лэнгдон стоял в дверях и смотрел на смешение разных эпох, открывшееся перед его глазами. Встреча времен, думал он. По- мещение являло собой великолепно декорированную библио- теку эпохи Ренессанса. Книжные полки, роскошные восточные ковры и яркие гобелены... и в то же время блоки новейших компьютеров и факсов, электронные карты Ватикана и телеви- зоры, настроенные на прием Си-эн-эн. Мужчины в живопис- ных панталонах и футуристического вида наушниках яростно стучали по клавишам, внимательно вглядываясь в экраны мо- ниторов. -- Подождите здесь, -- сказал их провожатый и направился через весь зал к необычайно высокому жилистому человеку, облаченному в темно-синий мундир. Человек разговаривал по сотовому телефону и держался так прямо, что создавалось впечатление, будто он даже прогибался назад. Швейцарец что-то ему сказал, человек в синем бросил быстрый взгляд в сторону Лэнгдона и Виттории, кивнул и вер- нулся к телефонной беседе. * Донато Браманте (1444--1514) -- архитектор и скульптор Высо- кого Возрождения. -- Коммандер Оливетти примет вас через минуту, -- сказал гвардеец, вернувшись. --- Благодарю. Гвардеец кивнул и направился назад, к лестнице. Лэнгдон внимательно посмотрел на коммандера Оливетти, понимая, что перед ним Верховный главнокомандующий арми- ей суверенной державы. Виттория и Лэнгдон ждали, наблюдая за происходящим. Гвардейцы в ярких униформах проявляли по- истине бурную деятельность. Со всех сторон доносились команды на итальянском языке. -- Continua cercando! -- кричал в микрофон один из них. -- Probasti il museo!* -- вторил ему другой. Лэнгдону не надо было хорошо знать итальянский язык, чтобы понять -- служба безопасности Ватикана ведет интен- сивные поиски. Это, безусловно, была хорошая новость. Пло- хая же новость заключалась в том, что антивещество они пока не обнаружили. -- С вами все в порядке? -- спросил он Витторию. Девушка в ответ лишь устало улыбнулась и пожала плечами. Коммандер тем временем закончил разговор, решительным движением захлопнул мобильник и направился к ним. С каждым шагом офицер, казалось, становился все выше и выше. Лэнгдон и сам был достаточно высок, и ему'редко доводилось смотреть на кого-нибудь снизу вверх, но в данном случае избежать этого было просто невозможно. Весь вид коммандера требовал подчинения, и Лэнгдон сразу понял, что этот человек прошел через многое. Его моложавое не по возрасту лицо было словно выковано из закаленной стали. Темные волосы были острижены коротким ежи- ком на военный манер, а глаза исполнены той непреклонной ре- шимости, которая достигается лишь годами упорной муштры. Он надвигался на них неумолимо, как танк. За ухом у него был кро- шечный наушник, и это делало его похожим на агента американ- ской секретной службы из плохого фильма. -- Продолжайте поиск! -- Проверьте музей! (ит.) Офицер обратился к ним на английском языке с довольно сильным итальянским акцентом. Его голос для столь внуши- тельной фигуры оказался на редкость тихим, но, несмотря на это, звучал по-военному уверенно и напористо. -- Добрый день, -- сказал он. -- Я -- коммандер Оливетти, главнокомандующий швейцарской гвардией, и это я звонил ва- шему директору. -- Примите нашу благодарность, сэр, за то, что согласились нас принять, -- подняла на него глаза Виттория. Коммандер, ничего не ответив, жестом пригласил их следо- вать за ним. Лавируя в лабиринте электронных приборов, они добрались до двери в боковой стене зала. -- Входите, -- пригласил офицер, придерживая дверь. Переступив через порог, Лэнгдон и Виттория оказались в затемненной комнате, одна из стен которой светилась экрана- ми множества мониторов. На этих экранах, сменяя друг друга, лениво двигались изображения различных уголков Ватикана. За картинками внимательно следил молодой гвардеец. -- Fuori*, -- сказал Оливетти. Солдат поднялся со стула и вышел из комнаты. Оливетти подошел к одному из мониторов и произнес, ука- зывая на экран: -- Это изображение идет с одной из камер дистанционного контроля, спрятанной где-то в недрах Ватикана. Не могли бы вы объяснить, что это такое? Лэнгдон и Виттория бросили взгляд на дисплей и не удер- жались от вздоха. Места для сомнений не осталось. Это была ловушка антиматерии, доставленная сюда из ЦЕРНа. Внутри прозрачной сферы мерцала парившая в воздухе металлическая капля. Единственным источником света в том месте, где нахо- дился сосуд, служил дисплей электронного секундомера с рит- мично меняющимися на нем цифрами. Вокруг ловушки царила полная темнота, словно ее поместили куда-то под землю или в полностью закрытое помещение. В верхнем левом углу монито- * Выйди (и/и.). pa виднелась надпись: "Прямая передача -- камера наблюдения No 86". Виттория взглянула на меняющиеся цифры электронного счетчика времени и прошептала Лэнгдону: -- Менее шести часов... -- Итак, мы располагаем временем до... -- произнес Лэнг- дон, поднося к глазам руку с часами. Закончить фразу ему по- мешал сильный спазм где-то в районе желудка. -- ...до полуночи, -- с безнадежным видом сказала вместо него Виттория. Полночь, подумал Лэнгдон. Очередное проявление театраль- ности. Тот, кто прошлой ночью похитил ловушку, очевидно, точно рассчитал время. Мощнейший, грозящий катастрофой заряд уже был установлен на месте будущего взрыва, или в "точке зеро", как говорят специалисты. -- Вы подтверждаете, что данный объект принадлежит ва- шему учреждению? -- Шепот Оливетти теперь больше походил на шипение. -- Да, сэр, -- кивнула Виттория. -- Этот сосуд был похищен из нашей лаборатории, и он содержит чрезвычайно взрыво- опасную субстанцию, называемую антивеществом. Слова Виттории ничуть не встревожили Оливетти. -- Я очень хорошо знаком со взрывным делом, мисс Ветра, но о взрывчатке, именуемой "антивещество", ничего не слышал. -- Это продукт новых технологий. Сосуд надо найти немед- ленно. В противном случае придется эвакуировать весь Ватикан. Оливетти закрыл глаза, а затем медленно открыл их, словно надеясь на то, что это способно изменить смысл слов, произне- сенных девушкой. -- Эвакуировать? -- переспросил он. -- Вам, надеюсь, изве- стно, что в данный момент происходит в Ватикане? -- Да, сэр. И жизнь ваших кардиналов находится в опасно- сти. В нашем распоряжении примерно шесть часов. Вам уда- лось хоть сколько-нибудь продвинуться в поисках ловушки? -- Так вы называете эту штуку "ловушкой"? -- спросил он и, величественно наклонив голову, добавил: -- Мы даже и не приступали к ее поискам. -- Что? -- спросила, едва не задохнувшись от изумления, Виттория. -- Но мы своими ушами слышали, как ваши подчи- ненные говорили о поисках... -- Поисках, да... -- сказал Оливетти. -- Но мы ищем вовсе не эту игрушку. Мои люди заняты поисками, которые не имеют никакого отношения к вашему делу. ∙-- Следовательно, вы не начали искать ловушку? -- срыва- ющимся от волнения голосом повторила Виттория, -- Я вас правильно поняла? Зрачки Оливетти сузились так сильно, что создавалось впе- чатление, будто они просто втянулись в глазные яблоки, и это сделало его похожим на насекомого. -- Послушайте, как вас там? Мисс Ветра, кажется? -- спро- сил он с бесстрастностью все того же насекомого. -- Позвольте мне высказаться откровенно. Директор вашего заведения отка- зался поделиться со мной подробностями относительно харак- тера объекта, заявив лишь, что я должен немедленно его найти. В данный момент мы чрезвычайно заняты, и я не могу позво- лить себе роскоши задействовать людские ресурсы, пока мне не станут известны все обстоятельства. -- В данный момент, сэр, лишь одно обстоятельство имеет значение, -- жестким тоном произнесла Виттория. -- Если вы не найдете прибора, то не позже чем через шесть часов ваш Ватикан взлетит на воздух. Или испарится, если вас это больше устраивает. На лице Оливетти не дрогнул ни один мускул. -- Мисс Ветра, -- начал он, и теперь в его голосе можно было уловить снисходительные нотки. -- Несмотря на несколь- ко архаичный внешний вид Ватикана, каждая его дверь, как служебная, так и предназначенная для публики, снабжена но- вейшими, самыми чувствительными приборами защиты из всех известных человечеству. Если кто-то вдруг пожелает проник- нуть к нам с взрывчатым веществом, оно немедленно будет об- наружено. В нашем распоряжении имеются сканеры радиоак- тивных изотопов, приборы, которые по тончайшему запаху мо- гут мгновенно расшифровывать химический состав любых ве- ществ, включая токсины. Повсюду установлены новейши" ме- таллодетекторы и рентгеновские аппараты... -- Весьма впечатляюще, -- прервала его речь Виттория. Слова девушки звучали столь же холодно, как и слова коммандера. -- К моему величайшему сожалению, антивещество не обладает радиоактивностью. Оно не имеет запаха, а по своему химиче- скому составу является чистейшим водородом. Сам сосуд изго- товлен из нейтрального пластика. Боюсь, что все ваши новей- шие приборы окажутся в данном случае бессильны. -- Но ваша ловушка имеет источник питания, -- сказал Оливетти, показывая на мелькающие цифры хронометра. -- Даже малейший след никель-кадмиевого... -- Аккумулятор тоже изготовлен из пластика. -- Пластмассовый аккумулятор?! -- Судя по тону, каким был задан этот вопрос, терпение Оливетти подходило к концу. -- Да. Электролит из полимерного геля и тефлона. Оливетти наклонился вперед, словно подчеркивая свое пре- восходство в росте, и раздельно произнес: -- Синьорина, в Ватикан каждый месяц поступают десятки сообщений с угрозой взрыва. Я персонально инструктирую свой персонал по всем новейшим проблемам взрывной техники. Й мне прекрасно известно, что в мире не существует взрывчатого вещества, способного, по вашим словам, уничтожить Ватикан. Если вы, конечно, не имеете в виду ядерное устройство. Если вы все-таки говорите о ядерном оружий, то оно должно иметь боеголовку размером не менее бейсбольного мяча. -- Природа таит в себе массу пока еще не раскрытых тайн, -- ответила Виттория, испепеляя офицера взглядом. -- Могу я поинтересоваться, -- сказал Оливетти, наклоня- ясь еще ниже, -- какой пост вы занимаете в ЦЕРНе? -- Я старший исследователь, и на период данного кризиса мне поручено осуществлять связь между моей организацией и Ватиканом. -- Прошу прощения за грубость, но если мы действительно имеем дело с кризисом, почему я имею дело с вами, а не с вашим директором? И почему вы позволяете себе проявлять неуважение к Ватикану, являясь в это святое место в шортах? Лэнгдон издал тихий стон. Ученый не мог поверить, что в подобных обстоятельствах Верховный главнокомандующий бу- дет думать о стиле одежды. Однако он вспомнил о каменных пенисах, которые, по мнению здешнего начальства, могли про- будить похоть у подчиненных, и решил, что появление девицы в обтягивающих шортах вполне способно произвести в Ватика- не сексуальную революцию. Так что поведение коммандера было отчасти оправданно. Виттория Ветра являла собой угрозу безо- пасности Ватикана. -- Коммандер Оливетти, -- сказал Лэнгдон, выступая впе- ред (ему не хотелось, чтобы на его глазах взорвалась еще одна бомба), -- позвольте представиться. Меня зовут Роберт Лэнг- дон. Я преподаю историю религии в Гарвардском университете и к ЦЕРНу не имею ни малейшего отношения. Я видел, на что способно антивещество, и целиком разделяю точку зрения мисс Ветра о его чрезвычайной опасности. У нас есть все основания полагать, что антивещество доставлено в ваш комплекс члена- ми антирелигиозного сообщества с целью сорвать конклав. -- Итак, -- начал офицер, сверля глазами Лэнгдона, -- те- перь, помимо женщины в шортах, уверяющей, что капля како- го-то таинственного антивещества способна взорвать Ватикан, я имею американского профессора, заявляющего, что нам уг- рожает некое антирелигиозное сообщество. Чего же именно вы от меня хотите? -- Найдите ловушку, -- сказала Виттория. -- И немедленно. -- Это невозможно. Прибор может находиться где угодно. Ватикан достаточно велик. -- Неужели ваши камеры слежения не снабжены сигнали- заторами, указывающими их местонахождение? -- Как правило, их у нас не воруют. Чтобы найти пропав- шую камеру, потребуется несколько дней. -- О днях не может быть и речи, -- с вызовом бросила Вит- тория. -- В нашем распоряжении лишь шесть часов. -- Шесть часов до чего, мисс Ветра? -- спросил Оливетти, и голос его на сей раз прозвучал неожиданно громко. Махнув рукой в сторону экрана, коммандер продолжил: -- До тех пор, пока эта штука не закончит счет? До тех пор, пока не испарится Ватикан? Поверьте, я терпеть не могу людей, которые наносят ущерб моей системе безопасности, воруя камеры. Точно так же я не люблю и механических приспособлений, которые таин- ственным образом появляются в стенах города. Моя работа тре- бует постоянной подозрительности, но то, что говорите вы, мисс Ветра, лежит за пределами возможного. -- Вам когда-нибудь приходилось слышать о братстве "Ил- люминати"? -- вдруг выпалил Лэнгдон. Ледяная маска вдруг дала трещину. Глаза коммандера побе- лели, как у готовящейся напасть акулы, и он прогремел: -- Я вас предупреждал, что у меня нет времени выслуши- вать всякие глупости! -- Следовательно, о сообществе "Иллюминати" вы слышали? -- Я дал клятву охранять католическую церковь, -- ответил Оливетти; теперь его взгляд стал походить на острие штыка. -- И об этом сообществе, естественно, слышал. Мне также извест- но, что это, с позволения сказать, братство не существует вот уже несколько десятков лет. Лэнгдон запустил руку в карман, извлек листок с изображени- ем заклейменного тела Леонардо Ветра и вручил его Оливетти. -- Я давно занимаюсь изучением истории братства "Иллю- минати", и признать его существование в наши дни мне труд- нее, чем вам. Однако появление клейма и понимание того, что это сообщество давно предъявило счет Ватикану, вынудили меня изменить свою точку зрения. -- Компьютерная фальшивка, -- небрежно бросил Оливет- ти, возвращая факс Лэнгдону. Лэнгдон не верил своим ушам. -- Фальшивка?! Да вы только взгляните на симметрию! Из всех людей вы первый должны понять, что это аутентичное... -- Если на то пошло, то именно вам в первую очередь не хватает аутентичного понимания характера событий. Мисс Вет- ра, видимо, не удосужилась проинформировать вас о том, что ученые ЦЕРНа в течение нескольких десятилетий жестоко кри- тикуют Ватикан, Они регулярно клеймят нас за возрождение идей креационизма, требуют формальных извинений за Гали- лея и Коперника, настаивают на том, чтобы мы прекратили осуж- дение аморальных или опасных исследований. Какой из двух сценариев для вас более приемлем, мистер Лэнгдон? Неужели вы предпочтете вариант, согласно которому из небытия вдруг возникнет вооруженный ядерной бомбой орден сатанистов с многовековой историей, чтобы уничтожить Ватикан? Если так, то для меня более приемлем второй. По моему мнению, какой- то идиот-шутник из ЦЕРНа решил сорвать важное для Ватика- на событие с помощью тонко задуманной и отлично исполнен- ной фальшивки. -- На этом снимке изображен мой отец, -- сказала Виттория, и в ее голосе можно было услышать клокот кипящей лавы, -- Он был убит. Неужели вы хотите сказать, что я способна на подобные шутки? -- Не знаю, мисс Ветра. Но до тех пор, пока я не получу от вас ответов, в которых будет хоть какой-то смысл, тревоги я поднимать не стану. Моя служба требует как бдительности, так и сдержанности... для того чтобы все духовные отправления вер- шились в Ватикане при просветленном сознании их участни- ков. И в первую очередь сегодня. -- Но тогда по крайней мере отложите мероприятие, -- ска- зал Лэнгдон. -- Отложить?! -- опешил от столь еретической идеи Оливет- ти. -- Какая наглость! Конклав, к вашему сведению, -- это не бейсбольный матч в Америке, начало которого переносится из-за дождя. Это священнодействие со строгими правилами и процеду- рой. Вам, конечно, безразлично, что миллиард католиков по все- му земному шару, затаив дыхание, ждут избрания своего нового лидера. Вам плевать на многочисленных представителей прессы, собравшихся у стен Ватикана. Протокол, согласно которому про- ходят выборы папы, священен. Начиная с 1179 года конклавы проводились, невзирая на землетрясения, голод и даже эпидемии чумы. И он не будет отменен из-за убийства какого-то ученого и появления одной капли бог знает какого вещества. -- Отведите меня к вашему главному начальнику, -- потре- бовала Виттория. -- Он перед вами! -- свеокнул глазами Оливетти. -- Нет. Мне нужен кто-нибудь из клира. От возмущения на лбу офицера вздулись жилы, но, сумев сдержаться, он ответил почти спокойно: -- Все лица, имеющие отношение к клиру, ушли. Во всем Ватикане остались лишь швейцарские гвардейцы и члены колле- гии кардиналов. Кардиналы собрались в Сикстинской капелле. -- А как насчет камерария? -- небрежно бросил Лэнгдон. -- Кого? -- Камерария покойного папы, -- повторил Лэнгдон, наде- ясь на то, что память его не подвела. Он припомнил, что читал где-то об одном довольно забав- ном обычае Ватикана, связанном с передачей власти после кон- чины папы. Если память его не обманывает, то на период меж- ду смертью прежнего святого отца и выборами нового понти- фика вся власть временно переходила в руки личного помощ- ника покойного папы -- так называемого камерария. Именно он должен был заниматься организацией и проведением кон- клава вплоть до того момента, как кардиналы назовут имя но- вого хозяина Святого престола. -- Насколько я понимаю, в данный момент всеми делами Ватикана заправляет камерарий, -- закончил американец. -- II camerlengo? -- недовольно скривившись, переспросил Оливетти. -- Но наш камерарий -- простой священнослужи- тель. Он не был рукоположен в кардиналы. Всего лишь личный слуга папы. -- Тем не менее он здесь. И вы подчиняетесь ему. -- Мистер Лэнгдон, -- произнес Оливетти, скрестив на гру- ди руки, -- да, это так. Согласно существующим правилам, ка- мерарий на время проведения конклава является высшей ис- полнительной властью Ватикана. Но это сделано только пото- му, что камерарий, сам не имея права стать папой, может обес- печить независимость выборов. Это примерно то же самое, как если бы один из помощников вашего президента временно за- нял Овальный кабинет после смерти своего босса. Камерарий молод, и его понимание проблем безопасности, так же как и иных важных вопросов, весьма ограниченно. И по существу, в данный момент я являюсь первым лицом Ватикана. -- Отведите нас к нему, -- сказала Виттория. -- Это невозможно. Конклав открывается через сорок ми- нут. Камерарий готовится к этому событию в кабинете папы, и я не намерен беспокоить его проблемами, связанными с безо- пасностью. Все эти вопросы входят в сферу моей компетенции. Виттория приготовилась дать достойный ответ, но в этот момент раздался стук в дверь, и на пороге возник швейцарский гвардеец при всех регалиях. -- Е Гога, comandante*, -- произнес он, постукивая пальцем по циферблату наручных часов. Оливетти взглянул на свои часы и кивнул. Затем он посмот- рел на Лэнгдона и Витторию с видом судьи, определяющего их судьбу. -- Следуйте за мной, -- сказал он и, выйдя из комнаты на- блюдения, направился к крошечному кабинетику со стеклян- ными стенами в дальнем конце зала. -- Мой кабинет, -- сказал Оливетти, приглашая их войти. Помещение было обставлено более чем скромно. Стол, беспо- рядочно заваленный бумагами, складные стулья, несколько кан- целярских шкафов и прибор для охлаждения воды. Ничего лиш- него. -- Я вернусь через десять минут, -- сказал хозяин кабине- та. -- А вы пока подумайте о том, как нам быть дальше. -- Вы не можете просто взять и уйти! -- взвилась Виттория. -- Ловушка... -- У меня нет времени на пустые разговоры! ∙-- ощетинился Оливетти. -- Видимо, мне придется задержать вас до завершения конклава, после чего, как я полагаю* время у меня появится. -- Синьор, -- сказал гвардеец, снова показывая на часы, -- Spazzare di Capella**. Оливетти кивнул и направился к двери. -- Spazzare di Capella? -- переспросила Виттория. -^Неуже- ли вы намерены заняться уборкой Сикстинской капеллы? Оливетти обернулся и, сверля девушку взглядом, ответил: * Здесь: Время, начальник (ит.). ** Подметать капеллу (ит.). -- Мы намерены провести поиск разного рода электронных "жучков", мисс Ветра, дабы нескромные уши не прослушивали ход дебатов. Впрочем, вопросы скромности вам, по-видимому, чужды, -- закончил он, взглянув на обнаженные ноги девушки. С этими словами коммандер захлопнул дверь с такой си- лой, что толстое стекло панели задребезжало. Затем одним не- уловимым движением он извлек из кармана ключ, вставил его в замочную скважину и повернул. Тяжелая щеколда со стуком встала на место. -- Idiota! -- завопила Виттория. --∙ Ты не имеешь права нас здесь задерживать! Через стекло Лэнгдон увидел, как Оливетти что-то сказал одному из гвардейцев. Швейцарец понимающе кивнул. Главно- командующий армией города-государства Ватикан направился к выходу, а подчиненный, с которым он только что говорил, развернулся и, скрестив руки на груди, стал за стеклом прямо напротив пленников. У его бедра висел довольно больших раз- меров револьвер. Замечательно, подумал Лэнгдон. Лучше, дьявол бы их по- брал, просто быть не может. ГЛАВА 37 Виттория испепеляла взглядом стоящего за стек- лом двери стража. Тот отвечал ей тем же. Живописное одеяние часового совершенно не соответствовало его зловещему виду. "Полный провал, -- думала Виттория. -- Никогда не пред- полагала, что могу оказаться пленницей клоуна в пижаме". Лэнгдон молчал, и Виттория надеялась, что он напрягает свои гарвардские мозги в поисках выхода из этой нелепой ситу- ации. Однако, глядя на его лицо, она чувствовала, что профес- сор скорее пребывает не в раздумьях, а в шоке. Вначале Виттория хотела достать сотовый телефон я позво- нить Колеру, но сразу отказалась от этой глупой идеи. Во-пер- вых, страж мог войти в кабинет и отнять аппарат, а во-вторых, и это было самое главное, директор к этому времени вряд ли опра- вился от приступа. Впрочем, и это не имело значения... Оливет- ти был явно не в настроении вообще кого-нибудь слушать. "Вспомни! -- сказала она себе. -- Вспомни, как решается эта задача!" Идея воспоминания была одним из методов философии буд- дизма. Согласно ему,, человек, вместо того чтобы искать в уме пути решения сложной проблемы, должен был заставить свой мозг просто вспомнить его. Допущение того, что это решение уже было когда-то принято, заставляет разум настроиться на то, что оно действительно должно существовать... и подрываю- щее волю чувство безнадежности исчезает. Виттория часто ис- пользовала этот метод, когда во время своих научных изыска- ний попадала в, казалось бы, безвыходную ситуацию. Однако на сей раз фокус с "воспоминанием" дал осечку, и ей пришлось пуститься в размышления о том, что необходимо сделать и как этого добиться. Конечно, следовало кого-то пре- дупредить. Человека, который мог бы со всей серьезностью вос- принять ее слова. Но кто этот человек? Видимо, все-таки каме- рарий... Но как до него добраться? Ведь они находятся в стек- лянном, не имеющем выхода ящике. Надо найти средство, внушала она себе. Средства для дос- тижения цели всегда имеются. Их надо только увидеть в том, что тебя окружает. Она инстинктивно опустила плечи, закрыла глаза и сделала три глубоких вдоха. Сердце сразу стало биться медленнее, а все мышцы расслабились. Паническое настроение исчезло, и хао- тический круговорот мыслей стих. "О'кей, -- думала она. -- Надо раскрепостить разум и думать позитивно. Что в данной ситуации может пойти мне на пользу?" Аналитический ум Виттории Ветра в тех случаях, когда она использовала его в спокойном состоянии, был могуществен- ным оружием. Буквально через несколько секунд она осознала, что именно их заточение в кабинете Оливетти как раз и откры- вает путь к спасению. -- Надо позвонить по телефону, -- неожиданно сказала де- вушка. -- Я как раз хотел предложить вам позвонить Колеру, но... -- Нет, не Колеру, а кое-кому еще. -- Кому же? -- Камерарию. -- Вы хотите позвонить камерарию? -- недоуменно пере- спросил Лэнгдон. -- Но каким образом? -- Оливетти сказал, что этот человек находится в личном кабинете папы. -- Пусть так. Но вы же не знаете номера телефона! -- Не знаю, -- согласилась Виттория. -- Но я и не собира- юсь звонить по своему сотовому. -- Она показала на наисовре- меннейший, утыканный кнопками быстрого набора аппарат свя- зи на столе Оливетти. -- Я позвоню отсюда. Глава службы безо- пасности наверняка имеет прямой выход на кабинет папы. -- Не знаю, имеет ли он выход на папу, но тяжеловеса с большим револьвером у дверей главнокомандующий поместить не забыл. -- Но мы заперты. -- Как ни странно, я об этом уже догадался. -- Это означает, что часовой заперт снаружи! Этот кабинет принадлежит Оливетти. Сомневаюсь, чтобы ключи были еще у кого-нибудь. Лэнгдон с сомнением взглянул на стража и сказал: -- Стекло очень тонкое, а револьвер, напротив, очень большой. -- Неужели вы думаете, что он будет стрелять в меня за то, что я говорю по телефону? -- Кто, дьявол их побери, знает?! Все это заведение произ- водит довольно странное впечатление, а если судить по тому, как развиваются события... -- Или мы звоним, -- заявила Виттория, -- или нам не оста- нется ничего иного, кроме как провести пять часов сорок во- семь минут в застенках Ватикана. В последнем случае утешает только то, что мы окажемся в первых рядах зрителей, наблюда- ющих за концом света. -- Но страж известит Оливетти, как только вы прикосне- тесь к трубке, -- слегка побледнев, возразил Лэнгдон. -- Кроме того, я вижу там по меньшей мере два десятка кнопок. И на них нет никаких обозначений. Неужели вы хотите наудачу поты- кать во все? -- Нет, -- ответила она, решительно направляясь к телефо- ну. -- Я нажму лишь одну. -- С этими словами Виттория сняла трубку и надавила на кнопку. -- Это будет кнопка номер один. Готова поставить хранящийся в вашем кармане доллар с симво- лами иллюминатов на то, что попаду прямо к папе. Какой дру- гой абонент может быть более важным на телефонной подстан- ции командира швейцарской гвардии? Времени на ответ у Лэнгдона не было. Часовой принялся стучать в стекло рукояткой револьвера, одновременно жестом требуя вернуть трубку на место. Виттория игриво ему подмигнула, и страж едва не задымил- ся от ярости. Лэнгдон отошел от двери и, повернувшись спиной к девуш- ке, произнес: -- Надеюсь, вы правы. Парень за стеклом, похоже, не очень доволен. -- Проклятие! -- бросила Виттория, прислушиваясь к голо- су в трубке. -- Запись... -- Запись? -- в очередной раз изумился Лэнгдон. -- Неуже- ли папа обзавелся автоответчиком? -- Это был вовсе не кабинет папы, -- ответила девушка, кладя трубку. -- Мне только что сообщили полное недельное меню обедов достойнейшего командира швейцарской гвардии. Лэнгдон послал слабую улыбку часовому, который, сердито глядя на пленников, что-то тараторил в микрофон портативной рации. ГЛАВА 38 Телефонный узел Ватикана расположен в Бюро ди коммуникационе, прямо за почтой. В сравнительно небольшом помещении стоит коммутатор "Корелко-14Ь, и телефонисту приходится иметь дело примерно с двумя тысячами вызовов в 6 Д. Браун день. Большая часть звонков автоматически направляется для записи в информационную систему. Единственный оставшийся на службе оператор лениво по- тягивал крепкий чай. Он был страшно горд тем, что из всех служащих лишь ему одному доверили сегодня остаться в Вати- кане. Его радость несколько омрачало присутствие расхажива- ющего за дверями швейцарского гвардейца* Для эскорта в туа- лет, думал телефонист. На какие только унижения не прихо- дится идти ради Святого конклава! Звонков в этот вечер, по счастью, было очень мало. А мо- жет быть, наоборот, к несчастью. Похоже, за последние годы интерес к Ватикану в мире сошел на нет. Поток звонков от прессы превратился в тоненький ручеек, и даже психи стали звонить не так часто, как раньше. Пресс-офис Ватикана наде- ялся на то, что сегодняшнее событие вызовет гораздо больше радостной шумихи. Печально, что на площадь Святого Петра прибыли в основном самые заурядные представители итальян- ских и европейских средств массовой информации. Из множе- ства стоящих на площади телевизионных автобусов лишь малая горстка принадлежала глобальным сетям... да и те, видимо, на- правили сюда не самых лучших своих журналистов. Оператор, держа кружку в обеих руках, думал, как долго продлится конклав. Скорее всего до полуночи. Большинство близких к Ватикану наблюдателей еще до начала великого со- бытия знали, кто лидирует в гонке за Святой престол. Так что собрание, видимо, сведется к трех-четырехчасовому ритуалу. Нельзя, конечно, исключать и того, что возникшие в послед- ний момент разногласия затянут церемонию до рассвета... а может быть, даже и более того. В 1831 году конклав продолжал- ся пятьдесят четыре дня. Сегодня подобного не случится, ска- зал себе телефонист. Ходили слухи, что это собрание сведется всего-навсего к наблюдению за дымом. Размышления телефониста прервал сигнал на внутренней линии связи. Он взглянул на мигающий красный огонек и по- скреб в затылке. Странно, подумал телефонист. Нулевая линия. Кто мог обращаться к дежурному телефонисту за информаци- ей? Более того, кто вообще мог находиться сейчас в стенах Ва- тикана? -- Citta del Vaticana? Prego?* -- сказал он, подняв трубку. Человек на другом конце провода говорил по-итальянски очень быстро, но с легким акцентом. Телефонисту этот акцент был знаком -- с таким налетом швейцарского французского говорили по-итальянски гвардейцы из службы охраны. Но зво- нил совершенно определенно не гвардеец... Услышав женский голос, телефонист вскочил со стула, рас- плескав свой чай. Он бросил взгляд на красный огонек комму- татора и убедился, что не ошибся. Внутренняя связь. Звонив- шая была в Ватикане. Нет, это, видимо, какая-то ошибка, поду- мал он. Женщина в этих стенах? Да еще в такой вечер? Дама говорила быстро и напористо. Телефонист достаточно много лет провел за пультом, чтобы сразу распознать pazzo**. Нет, эта женщина не была сумасшедшей. Она была взволнова- на, но говорила вполне логично. -- И camerlengo?*** -- изумленно переспросил телефонист, ли- хорадочно размышляя о том, откуда, черт побери, мог поступить этот странный звонок. -- Боюсь, что я не могу вас с ним со- единить... Да, я знаю, что он в кабинете папы... Вас не затруд- нит назвать себя еще раз? И вы хотите предупредить его о том, что... -- Он выслушал пояснение и повторил услышанное: -- Мы все в опасности? Каким образом? Откуда вы звоните? Может быть, мне стоит связаться со службой... Что? -- снова изумился телефонист. -- Не может быть! Вы утверждаете, что звоните из... Выслушав ответ, он принял решение. -- Не вешайте трубку, -- сказал оператор и перевел женщи- ну в режим ожидания, прежде чем та успела сказать что-то еще. Затем он позвонил по прямому номеру коммандера Оливет- ти. Но может быть, эта женщина оказалась... Ответ последовал мгновенно. * Это Ватикан? Ответьте, пожалуйста (ит.) ∙* Сумасшедший (ит.). *** Камерарий? (ит.) -- Per Гатоге di Dio!* -- прозвучал уже знакомый женский голос. -- Вы меня соедините наконец, дьявол вас побери, или нет?! Дверь в помещение штаба швейцарской гвардии с шипени- ем уползла в стену, и гвардейцы поспешно расступились, осво- бождая путь мчащемуся словно ракета Оливетти. Свернув за угол к своему кабинету, он убедился в том, что часовой его не обманул. Виттория Ветра стояла у его стола и что-то говорила по его личному телефону. "Che coglione che ha questa! -- подумал он. -- Чтоб ты сдох- ла, паршивая дрянь!" Коммандер подбежал к двери и сунул ключ в замочную сква- жину. Едва распахнув дверь, он крикнул: -- Что вы делаете? -- Да, -- продолжала Виттория в трубку, не обращая внима- ния на Оливетти. -- Должна предупредить, что... Коммандер вырвал трубку из рук девушки и поднес к уху. -- Кто, дьявол вас побери, на проводе? Через мгновение прямая как столб фигура офицера как-то обмякла, а голос зазвучал по-иному. -- Да, камерарий... -- сказал он. -- Совершенно верно, синьор... Требования безопасности... конечно, нет... Да, я ее задержал здесь, но... Нет, нет... -- повторил он и добавил: -- Я немедленно доставлю их к вам. ГЛАВА 39 Апостольский дворец является не чем иным, как конгломератом зданий, расположенных в северо-восточном углу Ватикана рядом с Сикстинской капеллой. Окна дворца выходят на площадь Святого Петра, и во дворце находятся как личные покои папы, так и его рабочий кабинет. Лэнгдон и Виттория молча следовали за коммандером по длинному коридору в стиле рококо. Вены на шее командира * Ради Бога! (ит.) швейцарской гвардии вздулись и пульсировали от ярости. Под- нявшись по лестнице на три пролета, они оказались в простор- ном, слабо освещенном зале. Лэнгдон не мог поверить своим глазам. Украшающие поме- щение предметы искусства -- картины, скульптуры, гобелены и золотое шитье (все в прекрасном состоянии) -- стоили, види- мо, сотни тысяч долларов. Чуть ближе к дальней стене зала в фонтане из белого мрамора журчала вода. Оливетти свернул налево, в глубокую нишу, и подошел к одной из расположен- ных там дверей. Такой гигантской двери Лэнгдону видеть еще не доводилось. -- Ufficio di Papa, -- объявил Оливетти, сердито покосив- шись на Витторию. На девушку взгляд коммандера не произвел ни малейшего впечатления. Она подошла к двери и решительно постучала. Папский кабинету подумал Лэнгдон. Он с трудом мог пове- рить, что стоит у входа в одну из самых священных комнат всего католического мира. -- Avanti, -- донеслось из-за дверей. Когда дверь открылась, Лэнгдону пришлось прикрыть глаза рукой, настолько слепящим оказался солнечный свет. Прежде чем он снова смог увидеть окружающий мир, прошло довольно много времени. Кабинет папы напоминал бальный зал, а вовсе не деловой офис. Полы в помещении были из красного мрамора, на стенах красовались яркие фрески. С высокого потолка свисала колос- сальных размеров люстра, а из окон открывалась потрясающая панорама залитой солнечным светом площади Святого Петра. Великий Боже, подумал Лэнгдон. Вот это действительно то, что в объявлениях называется "прекрасная комната с велико- лепным видом из окон". В дальнем конце зала за огромным резным столом сидел человек и что-то быстро писал. -- Avanti, -- повторил он, отложил в сторону перо и знаком пригласил их подойти ближе. Первым, чуть ли не строевым шагом, двинулся Оливетти. -- Signore, -- произнес он извиняющимся тоном. -- No ho potuto...* Человек, жестом оборвав шефа гвардейцев, поднялся из-за стола и внимательно посмотрел на посетителей. Камерарий совершенно не походил на одного из хрупких, слегка блаженного вида старичков, которые, как всегда каза- лось Лэнгдону, населяли Ватикан. В руках он не держал молит- венных четок, и на груди у него не было ни креста, ни панагии. Облачен камерарий был не в тяжелое одеяние, как можно было ожидать, а в простую сутану, которая подчеркивала атлетизм его фигуры. На вид ему было под сорок -- возраст по стандар- там Ватикана почти юношеский. У камерария было на удивле- ние привлекательное лицо, голову украшала копна каштановых волос, а зеленые глаза лучились внутренним светом. Создавалось впечатление, что в их бездонной глубине горит огонь какого-то таинственного знания. Однако, приблизившись к камерарию, Лэнгдон увидел в его глазах и безмерную уста- лость. Видимо, за последние пятнадцать дней душе этого чело- века пришлось страдать больше, чем за всю предшествующую жизнь. -- Меня зовут Карло Вентреска, -- сказал он на прекрасном английском языке.'-- Я -- камерарий покойного папы. Камерарий говорил негромко и без всякого пафоса, а в его произношении лишь с большим трудом можно было уловить легкий итальянский акцент. -- Виттория Ветра, -- сказала девушка, протянула руку и добавила: -- Благодарим вас за то, что согласились нас при- нять. Оливетти недовольно скривился, видя, как камерарий по- жимает руку девице в шортах. -- А это -- Роберт Лэнгдон. Он преподает историю религии в Гарвардском университете. -- Padre, -- сказал Лэнгдон, пытаясь придать благозвучие своему итальянскому языку, а затем, низко склонив голову, про- тянул руку. * Я не могу... (ит.) -- Нет, нет! -- рассмеялся камерарий, предлагая американ- цу выпрямиться. -- Пребывание в кабинете Святого отца меня святым не делает. Я простой священник, оказывавший, в слу- чае необходимости, посильную помощь покойному папе. Лэнгдон выпрямился. -- Прошу вас, садитесь, -- сказал камерарий и сам придви- нул три стула к своему столу. Лэнгдон и Виттория сели, Оливетти остался стоять. Камерарий занял свое место за столом и, скрестив руки в а груди, вопросительно взглянул на визитеров. -- Синьор, -- сказал Оливетти, -- это я виноват в том, что женщина явилась к вам в подобном наряде... -- Ее одежда меня нисколько не беспокоит, -- ответил ка- мерарий устало. -- Меня тревожит то, что за полчаса до того, как я должен открыть конклав, мне звонит дежурный телефо- нист и сообщает, что в вашем кабинете находится женщина, желающая предупредить меня о серьезной угрозе. С лужба безо- пасности не удосужилась мне ничего сообщить, и это действи- тельно меня обеспокоило. Оливетти вытянулся по стойке "смирно", как солдат на по- верке. Камерарий всем своим видом оказывал на Лэнгдона какое- то гипнотическое воздействие/Этот человек, видимо, обладал незаурядной харизмой и, несмотря на молодость и очевидную усталость, излучал властность. -- Синьор, -- сказал Оливетти извиняющимся и в то же время непреклонным тоном, -- вам не следует тратить свое время на проблемы безопасности, на вас и без того возложена огром- ная ответственность. -- Мне прекрасно известно о моей ответственности, и мне известно также, что в качестве direttore intermediario я отвечаю за безопасность и благополучие всех участников конклава. Итак, что же происходит? ∙ ∙-- Я держу ситуацию под контролем. -- Видимо, это не совсем так. -- Взгляните, отче, вот на это, -- сказал Лэнгдон, достал из кармана помятый факс и вручил листок камерарию. Коммандер Оливетти предпринял очередную попытку взять дело в свои руки. -- Отче, -- сказал он, сделав шаг вперед, -- прошу вас, не утруждайте себя мыслями о... Камерарий, не обращая никакого внимания на Оливетти, взял факс. Бросив взгляд на тело убитого Леонардо Ветра, он судорожно вздохнул и спросил: -- Что это? -- Это -- мой отец, -- ответила дрожащим голосом Витто- рия. -- Он был священником и в то же время ученым. Его уби- ли прошлой ночью. На лице камерария появилось выражение неподдельного участия, и он мягко произнес: -- Бедное дитя. Примите мои соболезнования. -- Священ- ник осенил себя крестом, с отвращением взглянул на листок и спросил: -- Кто мог... и откуда этот ожог на его... -- Он умолк, внимательно вглядываясь в изображение. -- Там выжжено слово "Иллюмината", и вам оно, без со- мнения, знакомо, -- сказал Лэнгдон. -- Я слышал это слово, -- с каким-то странным выражени- ем на лице ответил камерарий. -- Но... -- Иллюминаты убили Леонардо Ветра, чтобы похитить новый... -- Синьор, --- вмешался Оливетти, -- но это же полный аб- сурд. О каком сообществе "Иллюмината" может идти речь?! Братство давно прекратило свое существование, и мы сейчас имеем дело с какой-то весьма сложной фальсификацией. На камерария слова коммандера, видимо, произвели впе- чатление. Он надолго задумался, а потом взглянул на Лэнгдона так, что у того невольно захватило дух. -- Мистер Лэнгдон, -- наконец сказал священнослужитель, -- всю свою жизнь я провел в лоне католической церкви и хорошо знаком как с легендой об иллюминатах, так и с мифами о... клей- мении. Однако должен вас предупредить, что я принадлежу со- временности. У христианства достаточно подлинных недругов, и мы не можем тратить силы на борьбу с восставшими из небытия призраками -- Символ абсолютно аутентичен! -- ответил Лэнгдон, как ему самому показалось, чересчур вызывающе. Он протянул руку и, взяв у камерария факс, развернул его на сто восемьдесят градусов. Заметив необычайную симметрию, священник замолчал. -- Самые современные компьютеры оказались неспособны- ми создать столь симметричную амбиграмму этого слова, -* про- должил Лэнгдон. Камерарий сложил руки на груди и долго хранил молчание. --∙∙ Братство "Иллюминати" мертво, -- наконец произнес он.