который вернулся из Рено, и он срывается в бар на своем джипстере, управляя машиной на свой чудесный манер: разговаривает всю дорогу и никогда при этом не лажает, пожалуй, он водит так же хорошо, как Коди, хотя я и не могу себе представить, чтобы кто-нибудь мог быть так хорош за рулем, надо будет поинтересоваться завтра у Коди - Впрочем старые завистливые водилы вечно выискивают у него огрехи и ноют:" Ах ну этот ваш Дейв Вейн даже повернуть не может правильно, он так мчится, что иногда приходится даже немного прижимать тормоз, вместо того, чтобы постепенно набирать скорость на повороте; парень, тебе нужно еще ПОРАБОТАТЬ над поворотами" - Очевидно, сейчас, кстати и между прочим, нужно многое сказать о последующих судьбоносных трех неделях, не знаю только с чего начать. Вот так и сама жизнь - И как все это сложно! - "А что случилось с малюткой стариной Джорджем Басо, парень?" - "Малютка старина Джордж Басо, судя по всему, умирает тот туберкулеза в госпитале неподалеку от Туларе" - "Ого, Дейв, мы должны навестить его" - "Дассэр, давай завтра" - У Дейва, как всегда, нет денег, но меня это совсем не беспокоит, у меня-то их достаточно, на следующий день я иду и получаю еще пятьсот долларов по путевому чеку, так что мы с Дейвом можем классно оттянуться - Дейв любит хорошо поесть и выпить, и я тоже - А еще он привез из Рено этого мальчишку Рона Блейка, этот симпатичный светловолосый подросток мечтает стать новым сенсационным певцом вроде Чета Бейкера и щеголяет скучающей походкой хипстера, которая была естественной лет пять-десять, да даже двадцать пять лет назад, а теперь, в 1960-м, превратилась просто в позу, на самом же деле, как я понял, он просто хитрюга и дурит Дейва (правда непонятно тогда, чего ради) - Но в Дейве Вейне, этом тощем стройном рыжеволосом валлийце с этой его склонность смотаться на "Вилли" порыбачить на Раг-ривер повыше Орегона, где он знает заброшенный горный лагерь, или потрястись по дорогам пустынь и нежданно-негаданно объявиться на пьянке в городе, в этом удивительном поэте было что-то такое, что малолетние хипстерята пытались, вероятно, имитировать - Поскольку он был еще и одним из самых лучших в мире и самых занятных собеседников - Еще убедитесь - Именно они с Джорджем Басо рыдали над фантастически простым открытием, что все в Америке разгуливают с грязными задницами, ну просто все, поскольку древний ритуал омовения после туалета не прижился при всем современном "антисептицизме" - Дейв говорит:" Американцы таскают с собой в дорогу, как ты сказал, целые полки отутюженной одежды, с ног до головы обливаются одеколоном, носят под мышками прокладки, или как там это называется, приходят в ужас при виде пятнышка на рубашке или платье, меняют носки и белье, наверное, дважды в день, ходят все раздутые и нагло думают, что они самые чистюли на земле, а сами разгуливают с грязной жопой - Ну не чудесно ли? Дай-ка мне глотнуть", говорит он, протягивая руку к моей выпивке, и я заказываю еще две порции, я был так поглощен беседой, что Дейв мог заказывать выпивки сколько угодно: "Президент Соединенных Штатов, правители штатов, епископы и ебископы, все шишки, и вплоть до последнего работяги с его болезненной гордостью, кинозвезды, управляющие, инженеры, директоры юридических и рекламных агенств, щеголяющие шелковыми рубашками, галстуками и роскошными кейсами, в которых они держат дорогие, из Англии вывезенные расчески, бритвенные приборы, помады и духи, все они ходят с грязными жопами! А всего-то надо подмыться водой с мылом! В Америке же никто этого не делает! Это одна из самых прикольных вещей, которые я когда-либо слышал! Как ты думаешь, ну не замечательно ли, что мы, кого называют отвратительными грязными битниками, единственные ходим с чистыми задницами?" - Вся эта телега о задницах быстро распространилась, и все, кого мы с Дейвом знали от побережья до побережья, пустились в этот великий крестовый поход и, должен заметить, дело того стоило - В Биг Сюре я даже учредил за домом Монсанто полку, где лежало мыло, и каждый должен был всякий раз приносить туда банку с водой - Монсанто еще не был в курсе:" Ты понимаешь, что пока мы не расскажем бедняге Лоренцо Монсанто, знаменитому писателю, что он разгуливает с грязной задницей, он так и будет продолжать?" - "Так пойдем скорее скажем ему!" - "Ну конечно, если мы еще минуту протянем... и знаешь, что это ДЕЛАЕТ с людьми, разгуливать-то с грязной жопой? это ведь причина великого и необъяснимого тоскливого чувства вины, которое мучает их весь день, утром они идут на работу все напомаженные, в рейсовом автобусе так и пахнет от них свежевыстиранной одеждой и одеколоном, но их все равно что-то грызет, что-то не в порядке, они чувствуют: что-то не так; но не знают что!" - И мы срываемся в лавку Монсанто на углу. К этому времени мы уже хороши - Фаган оставил нас, сказав как всегда: " О'кей, парни, продолжайте напиваться, а я иду домой и проведу тихий вечер в ванне с книжкой"; "дом" это где живут еще Дейв Вейн и Рон Блейк - Это старое четырехэтажное здание на границе с негритянским районом Сан-Франциско, где Дейв, Бен, Джонси, художник Лани Мидоус, безумный франко-канадский алкоголик Паскаль и негр Джонсон снимают комнаты среди хаоса рюкзаков, матрацев, книг и аппаратуры; раз в неделю они по очереди дежурят: нужно купить продуктов и приготовить на кухне отличный коммунальный обед - Все они, их десять или двадцать, платят ренту и включая эти обеды комфортабельно живут, устраивая попойки со случайными девушками, народ приносит выпивку, и, говорят, все это обходится в минимальные семь долларов в неделю - Местечко замечательно, хотя и несколько сумасшедшее, на самом деле даже очень сумасшедшее, поскольку художник Ланни Мидоус любит музыку и выставил свой "хай-фай" динамик прямо на кухню, а пластинки ставит в комнате, так что повар может сконцентрироваться на маллигановском бифштексе, а этажом выше в это время вдруг начнут обедать все "стравинские" динозавры - По ночам же попойки с битьем бутылок, ими обычно заведует безумный Паскаль, парень милый, но дикий, когда выпьет - В общем вечный дурдом, вполне соответствующий тому образу, который всегда рисуют журналисты, говоря о "поколении битников", однако, если приглядеться, это лишь проявление безобидного и милого согласия молодых холостяков и в общем неплохая идея - Потому что можно ворваться в любую комнату и найти там знатока, ну скажем, в комнату Бена можно ворваться с вопросом:" Эй, что сказал Бодхидхарма Второму Патриарху?" - "Он сказал:" Иди на..., сотвори из разума стену, не хнычь после внешней работы и не парь меня своими личными планами"" - "И тут парень идет и делает стойку на голове прямо в снегу?" - "Да нет, он же был Затраханный" - Или вбегаешь к Дейву Вейну, а он там сидит по-турецки и читает Джейн Остин на матрасе, который лежит прямо на полу, спросишь его: " Как лучше приготовить бефстроганов?" - "Бефстроганов это просто, берешь хорошо приготовленную говядину тушеную с луком, которую нужно потом охладить, крошишь туда грибы и побольше сметаны, я спущусь и покажу, только дочитаю главу этого чудесного романа, очень хочется узнать, что там дальше случится" - Или идешь в комнату негра и спрашиваешь, нельзя ли одолжить его магнитофон, поскольку сейчас на кухне Дулуоз, МакЛиар и Монсанто очень забавно разговаривают с каким-то газетчиком - Поскольку кухня это еще и главная гостиная, там собственно и ведутся все беседы среди хаоса тарелок и пепельниц, туда приходят и разные посетители - Например год назад туда явилась прекрасная шестнадцатилетняя японка проинтервьюировать меня, однако в сопровождении китайца-художника - Планомерно звонил телефон - Приходили с выпивкой даже стиляги негры, те что тусовались на углу (Эдвард Кул и другие) - Тут были дзен, джаз, пьянки, анаша и все дела, но ( в качестве некой генерирующей идеи) все это как-то уходило в сторону при одном только виде битника, аккуратно расписывающего стену в своей комнате, чисто белую с красной каемкой вокруг двери и окон - Или если посмотреть, как кто-то моет пол в гостиной. Бродяги вроде меня или Рона Блейка всегда получали здесь по матрасу. 12 Но Дейв волнуется да и я тоже, возможность повидаться с Коди всегда занимала видное место среди причин, которые побуждали меня отправиться на западное побережье, так что мы звоним ему в Лос-Гатос, что в пятидесяти милях отсюда, в долине Санта-Клара, и я слышу его дорогой грустный голос:" Старики, я ждал вас, давайте выезжайте, но в полночь мне на работу, так что поторапливайтесь и заходите ко мне туда, часа в два шеф отваливает, и я вам покажу, как тружусь в шиномонтаже, и хорошо бы, если бы вы привезли немножко чего-нибудь, ну вроде девушек или чего-нибудь там, шучу, ну давайте, парни" - И вот старый "Вилли" ждет нас на улице, как обычно, припаркованный напротив маленькой симпатичной лавочки японских ликеров, я, согласно нашему ритуалу, бегу за "Перно" или шотландским виски или еще чем-нибудь приятным, в то время как Дейв колесит вокруг, чтобы подобрать меня на выходе, и я сажусь на переднее сиденье справа от него и пребываю там все время, подобно старому благородному Сэмюэлю Джонсону, а все остальные, кто хочет ехать, вынуждены забраться на задний матрас (целый матрас, сидений вообще нет) и сидеть там или лечь и, кроме того, обычно помалкивать, поскольку когда Дейв берется за баранку, а я - за бутылку, и мы двигаем, все разговоры идут с передних сидений - "Господи", орет Дейв, снова радуясь," да ты, похоже, все тот же Джек, старина "Вилли" скучал по тебе, так и ждал, когда ты вернешься - И сейчас я продемонстрирую тебе, что старикашка "Вилли" стал даже лучше с годами. Месяц назад его отремонтировали в Рено, и вот он теперь каков, "Ты готов, "Вилли"?",- мы трогаем, и особая красота этого лета в том, что переднее сиденье сломано и раскачивается взад-вперед от каждого движения Дейва - Как будто сидишь в кресле-качалке на крыльце, только это сразу крыльцо-качалка и крыльцо-говорильня - И с крыльца этого вместо стариковских смоленых подков видна прекрасная чисто белая линия посреди дороги, а мы, как птицы, летим над Харрисонским яром, Дейв никогда не парится на предмет сбежать из Фриско на огромной скорости и ненавидит всякое уличное движение - Скоро все мы вытягиваем шеи и поворачиваем головы в сторону прекрасного четырехполосного прибрежного шоссе, что ведет нас к чудесной долине Санта-Клара - Но я поражен, черт возьми, тем, что исчезли лиловые луга и безбрежные свекольные поля в Лоренсе, где я служил кондуктором на "Саус Пасифик", и даже после, лишь ряд домов, протянувшийся на пятьдесят миль до Сан-Хосе, как будто южнее Фриско начал расти огромный чудовищный Лос-Анжелес. Поначалу клево просто глядеть, как эта белая линия наматывается на морду "Вилли", но когда я выглядываю в окно, виден лишь нескончаемый ряд домов, и повсюду новенькие голубые фабрики - Дейв говорит:" Да, это так, переселение народов скоро заполнит каждую пядь американской земли, на самом деле им придется однажды громоздить эти чертовы дома друг на друга, вроде как "городГородГОРОД", пока они не заполнят сотни миль неба по всем направлениям карты, и тогда жители других планет, глядя в телескоп, увидят болтающийся в космосе колючий шарик - Настоящий ужас, если задуматься, даже нам с нашими причудливыми разговорами, черт, слушай, нам трудно вообразить миллионы этих карабкающихся со всем добром людей, мы, как сдуревшие бабуины, будем лезть друг другу на головы, потом еще выше, или как ты думаешь - Сотни миллионов дурных глоток, ревущих, чтобы еще, и еще, и еще - И самое печальное то, что мир не способен произвести, скажем, писателя, чья судьба могла бы реально, на самом деле соприкоснуться со всей этой жизнью во всех ее деталях, как ты всегда говоришь, таких писателей, которые вылечили бы тебя, заставив рыдать над описанием ебаной люльки луны, так чтоб увидеть все, вплоть до последней окровавленной детали какой-нибудь мрачной кражи сердца на рассвете, когда всем наплевать, как поет Синатра ("Когда всем наплевать", поет он низким баритоном и продолжает):"Какого-нибудь сурового уборщика, который очистит все это. Я имею в виду ту невероятную беспомощность, Джек, которую я ощутил, когда Селин закончил свое "Путешествие на край ночи", писая в реку Син на рассвете, ведь я думаю, о Господи, ведь наверное кто-то прямо сейчас писает в Трентон, Дунай, в Ганг, в морозную Обь, в Хуан-Хэ, в Паранью, Вильямет, Меримак, в Миссури тоже, в саму Миссури , в Юму, в Амазонку, Темзу, По и т. д. и т. д., и этому, блядь, конца не видно, как будто повсюду нескончаемые поэмы, а достойный старый Будда никому неизвестен, ты знаешь, где он говорит:" Таинственные вселенские вечности мельчайших звезд, еще более неисчислимые, чем песчинки во всех галактиках, помноженные на миллионы световых лет, на самом деле, если бы мне пришлось продолжать, вы бы испугались, и перестали бы понимать, и так отчаялись бы, что упали бы замертво", вот что он говорит в какой-то из сутр - Макрокосмы, микрокосмы, холодокосмы и микробы, в конце концов, у тебя ведь есть еще все эти чудесные книги, которые прочесть человеку и жизни не хватит, что делать в этом и без того запутанном мире, если приходится думать над "Книгой песен", Фолкнером, Цезарем Биротто, Шекспиром, "Сатириконом", Данте, да еще над долгими историями, которые рассказывают парни в барах, да еще над самими сутрами, сэром Филипом Сидни, Стерном, Ибн Аль Араби, плодовитым Лопе де Вегой и неплодовитым чертовым Сервантесом, фу-у-х, потом есть ведь еще все эти Катуллы, Давиды, и любители радио, и трущобные мудрецы, с которыми надо соперничать, ведь у них всех тоже есть миллионы историй, и у тебя самого тоже; Рон Блейк на заднем сиденьи, заткнись! И всего этого так много, что ничего уже даже не нужно, а?" ( безусловно, он выражает именно то, что я сам чувствую). И чтобы подтвердить всю эту слишком-много-сть мира, на заднем сиденье - Стенли Попович, нью-йоркский Стенли Попович приехал вдруг в Сан-Франциско со своей прекрасной итальянкой Джеми, но собирается бросить ее через пару дней и устроиться в цирк, здоровенный крепкий югослав-подросток, работавший в нью-йоркской галерее "Семь искусств", где собирались на чтения большие бородатые битники, и вот теперь будет цирк и вся его собственная эпопея "на дороге" - Это слишком, ведь уже в настоящую минуту он начинает парить нас рассказами о цирке - И вершина всего - сам Коди ждет нас, с ЕГО тысячей историй - Мы все соглашаемся, что за этим уже не угнаться, что мы взяты в окружение жизнью, что нам никогда не понять, поэтому мы сосредоточиваемся посредством отхлебывания виски из горла, и когда бутылка пустеет, я выбегаю из машины за следующей, точка. 13 Но по дороге к Коди мое безумие уже начало странным образом обнаруживаться, позже я отметил еще один знак беды: мне показалось, что в небе над Лос-Гатосом я вижу летающую тарелку - В пяти милях - Я посмотрел и увидел, как летит эта штука, и сказал об этом Дейву, он глянул туда и ответил:" А, это просто вершина радиомачты" - Это напомнило мне случай, когда я съел таблетку мескалина и принял за летающую тарелку самолет в небе (это странная история, и надо быть сумасшедшим, чтобы писать об этом). А вот и старина Коди, сидит на подоконнике в гостиной своего замечательного ранчо-дома, размышляя над какой-то проблемой, рядом с огнем камина, который разожгла его жена, зная, что я обожаю камины - Она тоже мой хороший друг - Дети спят в глубине дома, время около одиннадцати, и милый старина Коди вновь пожимает мою руку - Я не видел его несколько лет, поскольку два года он провел в тюрьме Сан-Квентин по идиотскому обвинению в хранении марихуаны - Однажды он добирался на работу на железную дорогу, уже опаздывал, а его водительские права были аннулированы за превышение скорости, и вдруг он видит: стоит тачка с двумя бородатыми битниками в голубой джинсе, попросил их подбросить до железнодорожной станции за пару косяков, они согласились и арестовали его - Оказались переодетыми полицейскими - И за это великое преступление он два года провел в Сан-Квентине, в одной камере с убийцей - Его работой было драить полы на хлопкопрядильной фабрике - Поэтому я ожидал увидеть его ожесточенным и безумным, но странным и изумительным образом он стал тише, лучезарнее, терпимее, мужественней и даже дружелюбней - И несмотря на то, что миновали дни наших с ним "дорожных" безумств, его лицо оставалось таким же строгим и страстным, а мускулы гибкими, словно он готов в путь в любую минуту - Но на самом деле мне нравится его дом (которым расплатилось страховое общество железной дороги, когда он сломал себе ногу, спасая от крушения товарный вагон), нравится даже его жена, хотя порой они дерутся, нравятся его дети, особенно младший Тимми Джон, отчасти названный и в мою честь - Бедный старый, милый старый Коди сидит за шахматной доской, мечтая немедленно вызвать кого-нибудь на турнир, но у нас есть только час, чтобы поговорить, прежде чем он отправится зарабатывать на пропитание для семьи, мча своего "Гуляку Нэша" по тихим пригородам Лос-Гатоса, подпрыгивая, заводя мотор и жалуясь только на то, что "Нэш" без пинка не заводится - И никаких горьких упреков обществу не услышишь от этого великого, идеального человека, который любит меня больше, чем я того заслуживаю, а я взрываюсь объяснить ему все, не столько даже Биг Сюр, сколько последние несколько лет, но среди всеобщего трепа нет ни малейшего шанса - И я вижу по глазам Коди, что он читает в моих глазах наше общее чувство сожаления о том, что в последнее время у нас не было возможности поговорить, как бывало разговаривали, колеся по Америке в старинные "дорожные" времена, слишком многие хотят теперь поговорить с нами и рассказать свои истории, нас окружили и силы не равны - Замкнулся круг на старых героях ночи - А он говорит:" Однако парни, давайте-ка подваливайте где-нибудь около часа, когда шеф свалит, посмoтрите, как я работаю, составите мне компанию, прежде чем ехать в Город" - Я вижу, что Дейв Вейн сразу в него влюбился, да и Стенли Попович, отправившийся в это путешествие только ради того, чтобы повидать легендарного "Дина Мориарти" - Так я назвал Коди в "На дороге" - Но о, мне больно видеть, что он потерял свою любимую работу на железной дороге после того, как там накопился стаж с 1948, и теперь он обречен на шиномонтаж и тоскливые проверочные визиты - И это все из-за двух косяков дикой травы, которая спокойненько произрастает в Техасе по воле Господа Бога - А над книжной полкой фото, где мы стоим с ним, взявшись за руки, давным-давно, на солнечной улице. Я спешу объяснить Коди, что произошло год назад, когда тюремный уполномоченный по делам религии пригласил меня прочитать в Сан-Квентине лекции на религиозную тему - Дейв Вейн должен был отвезти меня и ждать снаружи, пока я войду, наверное, пряча под пальто бодрящую с похмелья бутылку, здоровенные охранники проведут меня в учебную комнату тюрьмы, где будет сидеть не меньше сотни зеков, и, очевидно, Коди в первом ряду - А я начну с того, что сам однажды сидел и не имею права читать им тут лекции о религии - Но все они одинокие заключенные и им наплевать, о чем я говорю - Все уже было продумано, все мелочи, но вместо этого в то знаменательное утро я проснулся на полу мертвецки пьяный, уже полдень и слишком поздно, вот и Дейв Вейн тут же, "Вилли" ждет нас на улице, чтобы везти на лекцию, но поздно - Правда сейчас Коди говорит:" Да все в порядке, приятель, я же понимаю" - Хотя вместо меня это сделал наш друг Ирвинг, прочитал лекцию, но он более" общественник", чем я, и может все это делать, может пойти туда и читать свои безумные стихи, заставить тюремный двор гудеть от волнения, и все-таки, я думаю, ему не стоило делать этого после всего, что случилось, ведь как я уже сказал, выпендриваться по любому поводу кроме посещения тюрьмы, это О ЧЕМ-ТО ГОВОРИТ - И я сообщаю об этом Коди, который, решая шахматную задачу, отвечает:" Снова пьем, эй?" (если он что-нибудь и ненавидит, так это видеть меня пьяным). Мы помогаем ему протащить "Нэша" по улице, потом выпиваем и болтаем с Эвелин, красавицей блондинкой, которую хочет юный Рон Блейк, и даже Дейв Вейн ее хочет, но она думает совсем о другом и беспокоится о детях, которым утром в школу и танцкласс, и не может слова сказать, т. к. мы треплемся и орем, как придурки, чтобы произвести на нее впечатление, а все, что она хочет, это остаться со мной наедине и поговорить о Коди, о теперешнем его состоянии души. Которое включает и Билли Дабни, его женщину, которая грозилась отобрать его у Эвелин, о чем я еще расскажу. И вот мы направляемся по шоссе Сан-Хосе посмотреть, как работает Коди - Вот он, нацепив очки, словно Вулкан в кузнице, с огромной силой перебрасывает шины, годные на столб, "эту похуже" поверх той, трах, бабах, и все время читает длиннющую фантастическую лекцию по шиномонтажу, от которой в изумлении тает Дейв Вейн - ("Господи, он может делать все это да еще объяснять, что он делает") - И в связи с этим я должен заметить, что Дейв теперь понимает, за что я всегда любил Коди - Ожидая увидеть желчного экс-зека, вместо этого он находит мученика "Американской ночи" в темных очках, который в два часа ночи своими забавными объяснениями заставляет приятелей смеяться от радости в мрачной шиномонтажной лавке, при этом в совершенстве выполняя работу, за которую ему платят - Бежит, срывает шины с колес, с грохотом бросает их на машины, включает шумные пары, но, перекрикивая их, продолжает лекцию, мчится стрелой, изгибается, бросается, летит, пока Дейв Вейн не сообщает, что сейчас умрет от смеха или расплачется тут же на месте. И вот мы возвращаемся в город, сразу отправляемся выпить в какую-то дикую меблирашку, и в финале я, как обычно, валяюсь пьяный на полу, а утром просыпаюсь, стеная вдали от чистой койки в Биг Сюре - Сойки теперь не будят меня, не журчит ручей, я вновь в беспокойном городе, я в западне. 14 Вместо этого звенят бутылки в гостиной, где заходится криком бедный Лекс Паскаль, это напоминает мне случай год назад, когда будущая жена Джерри Вагнера разозлилась на Лекса и запустила полной полугаллоновой бутылкой "Токая" через всю комнату, и попала ему прямо в глаз, а затем пароходом отправилась в Японию, чтоб пройти вместе с Джерри большую дзенскую свадебную церемонию, о которой писали все газеты, а старина Лекс остается с раной, которую я пытаюсь перевязать в ванной наверху, приговаривая: "Эй, кровь уже не течет, все будет в порядке, Лекс" - "Я тоже франко-канадского происхождения", заявляет он с гордостью, и когда мы с Дейвом и Джорджем Басо готовимся в обратный путь в Нью-Йорк, он в качестве прощального подарка награждает меня медалью Св. Христофора - Лекс это парень, которому не прозябать бы в этом сумасшедшем доме битников, а спрятаться бы где-нибудь на ранчо, сильный, красивый, полный безумной жажды женщин и вина и никогда не удовлетворяющийся ни тем, ни другим - А я под звон бутылок и "Торжественную мессу" Бетховена проваливаюсь в сон прямо на полу. Просыпаюсь на следующее утро, конечно стеная, но все-таки это замечательный день, ведь мы собираемся навестить бедного Джорджа Басо в туберкулезной лечебнице в долине - Дейв подбадривает меня, принося кофе или, дополнительно, вино - Я на полу у Бена Фагана, по-видимому разглагольствовал с ним до утра о буддизме - тоже буддист нашелся. Успеваю уже запутаться, как вдруг появляется Джой Розенберг, странный паренек из Орегона со здоровенной бородой и волосами, растущими от самой шеи, как у Рауля Кастро, однажды он стал чемпионом по прыжкам в высоту в спортивном лагере Калифорнийского университета, совершив несмотря на свои пять футов шесть дюймов роста невероятный скачок над перекладиной, установленной на высоте шесть футов девять дюймов; появляется и демонстрирует свою способность к прыжкам, пританцовывая на легких ножках - Странный атлет, решивший вместо этого вдруг стать неким битническим Иисусом, и на самом деле юные голубые глаза его излучают совершенную чистоту и искренность - Они так чисты, что не замечаешь уже ни сумасшедшего хайра, ни бороды, а еще он всегда носит потрепанную но странным образом элегантную одежду ("Один из первых битников-денди", сказал мне чуть позже МакЛиар," слышал о таких? Это новые странные подпольные битники, или как их там назвать, которые одеваются изящно, как денди, даже если это всего лишь джинсовый пиджак и яркие штаны, у них всегда странная красивейшая обувь, рубашки, или для промывки мозгов они могут надеть фантастические неглаженные штаны и драные кеды") - Джой одет в какую-то мягкую коричневую хламиду, типа туники или чего-то еще в этом же роде, а шуз напоминает спортивные туфли в стиле "Лас-Вегас" - В тот момент, когда он видит мои маленькие мятые голубые кеды, которые я надел в Биг Сюре, когда стер ноги, карабкаясь по скалам, он мечтает заполучить их, готов даже обменять свои стильные лас-вегасские спортивные туфли (светлая кожа, необработанная) на мои глупые маленькие тесноватые, но все же отличные кеды, которые я ношу, поскольку волдыри монтерейской трассы все еще дают о себе знать - И мы меняемся - Я спрашиваю о нем Дейва Вейна: Дейв говорит:" Он один из тех по-настоящему странных и милейших парней, которых я когда-либо знал, говорят, я слышал, он появился неделю назад, его спрашивали, чем он собирается заниматься, он не ответил, только улыбался - Он из тех, кто хочет докопаться до истины и просто смотреть и радоваться и не рассуждать об этом - Если кто-нибудь скажет ему: "Покатили в Нью-Йорк", он просто запрыгнет в кабину, не говоря ни слова - Что же касается странствий, видишь ли, со всей этой молодежью, нам, старой ебани, у него еще учиться и учиться, и вере тоже, а вера у него есть, по глазам вижу, он верит в каждую дорогу, по которой может отправиться с кем-либо, как и Исус, я думаю". Странно, но позднее в мечтах я воображал, что бреду в полях Арканзаса в поисках странной компании пилигримов, а Дейв Вейн сидит там и шепчет: "Ш-ш-ш, Он спит", "Он" имеется в виду Джой, и все его апостолы следуют за ним в походе на Нью-Йорк, после которого надеются перейти по воде на другой берег - Но конечно (даже в мечтах) я посмеиваюсь и не верю в это (это мои обычные дневные грезы), но утром, глядя в глаза Джоя Розенберга, я вдруг понимаю, ЭТО ОН, Исус, потому как каждый (согласно моим видениям), кто посмотрит в его глаза, уже убежден и обращен - И видение вырастает в долгий натянутый рассказ, где в конце концов разумная IBM машина пытается разрушить это "второе пришествие" и т. д. (но кроме того, уже в реальности, несколько месяцев спустя будучи уже дома, я выбросил его шуз в урну, чувствуя, что он приносит мне несчастье и жалея, что не сохранил свои голубые кеды с маленькими дырочками в районе большого пальца!). Итак, в любом случае мы берем с собой Джоя и Рона Блейка, который всегда следует за Дейвом, и отправляемся в лавку Монсанто, это наш обычный ритуал, а затем к "Майку" на углу, где в десять утра начинаем день с завтрака, выпивки и нескольких партий в бильярд на столах, стоящих вдоль бара - Джой выигрывает, этот странный, не виданный ранее игрок в бильярд с длинными библейскими волосами изгибается, чтобы проскользнуть кием сквозь чрезвычайно профессионально и компетентно сложенные пальцы и разбивает "дом" долгими прямыми атаками - В это же время три эти бедные изголодавшиеся подростка уминают и лопают все, что на столе! - Далеко не каждый день встречается пьяный романист, готовый с понтом промотать сотни долларов, они заказывают все подряд, спагетти, следом гигантские гамбургеры "Джумбо", следом мороженое, пирог и пудинги, у Дейва Вейна аппетит и так хорош, а он еще придвигает к тарелке "Манхеттен" и "Мартини" - Я же причитаю над моим старым фатальным двойным "Бурбоном" и имбирным пивом и через пару дней буду жалеть об этом. Все пьяницы знают, как развивается процесс: в первый день ты пьешь, и все нормально, на следующий день голова уже тяжелая, но это еще легко поправить, опохмелившись и закусив как следует, но ежели ты отказываешься от еды и движешься прямо к очередной вечерней пьянке и просыпаешься лишь для того, чтобы продолжить кутеж и продолжаешь то же самое на четвертые сутки, настанет день, когда алкоголь перестанет действовать, поскольку ты уже химически перегружен, и тебе надо проспаться, но спать ты уже не можешь, поскольку именно алкоголь усыплял тебя пять последних ночей, так и приходит абстиненция - Бессонница, потливость, дрожь, все возрастающее ощущение слабости, когда твои руки онемелы и бесполезны, кошмары (кошмары о смерти)... ну а позже все это еще усилится. Около полудня, превратившегося для меня к тому моменту в вершину золотого туманного нового дня, мы подбираем подружку Дейва, Роману Шварц, этакого большого румынского монстра красоты (я имею в виду ее огромные лиловые глаза и высокий рост, обширность, похожую на обширность спасательной летной куртки), Дейв шепчет мне на ухо :" Ты бы видел, как она разгуливает по "Восточному Дзенскому дому" в этих своих пурпурных штанах в качестве единственной одежды, там есть один женатый парень, который сходит с ума всякий раз, как она спускается в холл, но я его не виню, а ты? Она не пытается соблазнить его или еще кого, просто нудистка, она верит в нудизм и ей-богу намерена практиковать его! ("Восточный Дзенский дом" это меблированные комнаты, там живут разные супружеские пары, одиночки и какие-то богемные семейства изучают субуд или что-то там такое, я там не был) - При всем том, что эта крупная красивая брюнетка по впечатлению может напомнить некую рабыню любви, она умна, начитана, пишет стихи, учится дзену, знает все на свете и на самом деле просто большая румынская еврейка, которая мечтает выйти замуж за хорошего трудягу парня и жить на ферме в долине, вот так - Туберкулезная больница в двух часах езды в направлении Трейси и долины Св. Хоакина, Дейв ведет прекрасно, Романа уселась между нами, и я вновь держу в руках бутылку, светит яркое прекрасное солнце Калифорнии, и сливовые сады проносятся мимо - Это так всегда весело ехать прекрасным солнечным днем в какое-нибудь интересное местечко с отличным водителем, и с бутылкой, и в черных очках, и с отличной беседой, как я уже сказал - Рон и Джой сидят по-турецки на заднем матрасе, как сидел бедняга Джордж Басо во время последней поездки из Фриско в Нью-Йорк. Но больше всего мне сразу полюбилось в этом японском парнишке то, что он рассказал мне в первую же ночь, когда я познакомился с ним на той сумасшедшей кухне дома на улице Буканан: с полуночи до шести утра медленно и методично он излагал мне свою версию жизни Будды начиная с детства и до самого конца - Теория Джорджа (у него было много теорий, и еще он проводил обучающие медитации с колоколами, действительно серьезный юный светский служитель японского буддизма, когда дело со словами не расходится) заключалась в том, что Будда не отказывался от любовных сношений с женой и наложницами гарема из-за отсутствия, дескать, интереса к сексу, напротив, он изучил высшие ступени искусства любви и эротики, очевидно в Индии того времени, где тогда создавались великие книги Кама-Сутры, книги, которые дают руководство к каждому действию, аспекту, подходу, мгновению, приему, поцелую, объятию, пылкому движению и причмокиванию любовного акта с другим человеческим существом "мужского или женского пола", утверждал Джордж:" Он знал все, что только можно знать о сексе, так что когда покинул мир удовольствий и стал лесным аскетом, все, конечно, знали, что ему на это совсем не наплевать - Это заставляло людей того времени относиться с огромным уважением к каждому его слову - И ведь он не был просто Казановой с парой фригидных связей за несколько лет, парень, он прошел весь путь, у него были министры, и особые евнухи, и особые женщины, учившие его любви, к нему приводили специальных девственниц, ему были знакомы все нюансы порочности и не-порочности и, как вы знаете, он же был еще отличным стрелком, наездником, он был в совершенстве обучен всем искусствам жизни по приказу отца, ведь его отец хотел быть уверен, что он НИКОГДА не покинет дворец - Они использовали все книжные уловки, чтобы вовлечь его в жизнь ради удовольствия и, как ты знаешь даже заставили его счастливо вступить в брак с прекрасной девушкой по имени Рахула, и еще у него был гарем, включавший юных танцовщиков и все, что описано в книгах", затем Джордж погружался в мельчайшие детали своего знания, типа:" Он знал, что фаллос берется рукой и вращательным движением вводится в вагину, но это был лишь один из нескольких вариантов, среди которых есть также возможность опустить девичьи бедра так, что видно, как вытягивается вульва, и фаллос вводится одним острым движением, словно жалит оса, или вульва обнажается поднятием бедер высоко вверх, так чтобы член вошел внезапным толчком прямо до основания, затем он мог, дразня, извлечь его, или сконцентрироваться на правой или левой стороне - А потом он знал все жесты, слова, выражения, что делать с цветком, чего не делать с цветком, как "пить" губы во всех вариантах поцелуя, или как пылко поцеловать, или нежно поцеловать, парень, он с самого начала был гениален"... и так далее, Джордж излагает мне все это до шести утра, когда я становлюсь уже одной из самых фантастических "Будда-чарит" о которых когда-либо слышал, включая собственно джорджевскую совершенную формулировку "Двенадцати нирдан", где Будда просто логически разъяснил все творение и ясно изложил, что есть что, под деревом Бо, цепь иллюзий - И во время путешествия в Нью-Йорк, где мы с Дейвом на передних сидениях говорили всю дорогу, бедняга Джордж просто сидел там на матрасе, большей частью молча, и только сказал нам, что отправился в эту поездку, чтобы выяснить, ОН путешествует в Нью-Йорк, или это МАШИНА ("Вилли-джип") путешествует в Нью-Йорк, или это просто катят КОЛЕСА, или шины или что вообще - Дзенская задача своего рода - Так что когда я увидел элеваторы на оклахомской равнине, Джордж тихо сказал:" Ну, мне кажется, что элеватор ждет, чтобы дорога приблизилась к нему", или заявляет вдруг:" Пока вы тут парни трепались о том, как приготовить хороший "Перно Мартини", я видел белую лошадь, стоявшую в брошенном амбаре" - В Лас-Вегасе мы взяли комнату в хорошем мотеле и отправились сыграть в рулетку, в Сен-луисе мы ходили смотреть великие "танцующие животы" восточносентлуисских притонов, где три удивительнейшие девушки демонстрировали танец живота, улыбаясь именно нам, словно знали все о Джордже и его теориях насчет эрогенного Будды (там сидел еще некий монарх, глазеющий на "тнцуюшыхдэвушк", и все словно знали о Дейве Вейне, который когда бы ни увидел красавицу, говорил, облизываясь:" Юм-юм..."). А теперь вот Джордж с туберкулезом, и говорят даже, он может умереть - И это присовокупляется к мраку моего сознания, нагромождаются вдруг все эти штуки о СМЕРТИ - Но я не могу поверить, чтобы старый мастер дзена позволил своему телу умереть именно сейчас, хотя это и становится похожим на истину, когда мы, миновав лужайку, входим в палату с койками и видим, как он уныло сидит на краю постели, волосы свисают на брови, а раньше они были зачесаны назад - Он в больничной пижаме и смотрит на нас почти с неудовольствием ( но в больнице всем неприятны неожиданные визиты друзей или родственников) - Никто не хочет сюрпризов на больничной койке - Он вздыхает и выходит с нами на теплую лужайку, а выражение его лица говорит:" Ну, ах, вот вы приехали навестить меня, потому что я болен, но чего вы хотите от меня на самом деле?", как будто былой прошлогодний кураж юмора уступил теперь место глубокому, как бездна, японскому скептицизму, вроде того, какой у самурая в припадке суицидальной депрессии (удивляет меня своей жалкой унылой перепуганной смурью). 15 Я имею в виду, это было похоже на первое испуганное понимание, каково на самом деле быть японцем - Быть японцем и не верить больше в жизнь и быть унылым, как Бетховен, но и в унынии оставаться японцем, за всем этим уныние Басе, великий грозный взгляд Иссы или Шики, стоять на морозе, преклонив голову, словно главо-преклоненное-забытье всех старых лошадей японских долгих сумерек. Он сидит там на скамеечке, понуря голову, и когда Дейв спрашивает его:" Ну, ты скоро поправишься, Джордж", он просто отвечает "Не знаю" - На самом деле он имеет в виду:" Мне все равно" - И всегда такой теплый и обходительный в общении со мной, он теперь едва уделяет мне внимание - Он немного нервничает из-за остальных пациентов, военного образца ветеранов, увидят еще, что его навещает компания оборванных битников включая Джоя Розенберга, который скачет по лужайке, разглядывая цветы с радостной и искренней улыбкой - А маленький аккуратный Джордж, всего пять футов и пять дюймов роста, и сверх того всего несколько фунтов веса, и такой чистый, с нежными пушистыми волосами, как у ребенка, с нежными руками, он просто смотрит в землю - Его ответы похожи на стариковские (ему всего лишь тридцать) - "Я подозреваю, вся дхарма говорит о том, что все есть ничто, есть только слабость в моих костях", уступает он, и это заставляет меня лишь пожать плечами - (По дороге Дейв предупреждал нас подготовиться к тому, что Джордж так переменился) - Но я пытаюсь вернуться к прежнему ходу вещей:" Помнишь тех танцовщиц в Сен-Луисе?" - "Да, милая была шлюшка" (он отсылает к надушенному хлопчатобумажному лоскутку, который бросила нам в танце одна из девушек, мы позже повесили его на придорожном кресте, на месте несчастного случая, который мы вырвали из земли в один кроваво-красный закатный час в Аризоне, привязали этот надушенный прекрасный лоскут там, где находилась голова Христа, так чтоб заставить всех нюхать его, когда привезем в Нью-Йорк, а Джордж указал на то, как это красиво мы сделали подсознательно, поскольку чистый результат этого действия состоял в том, что все пижоны из Гринвич-виллидж, приходившие к нам, поднимали крест и склонялись к нему головами (носами)) - Но Джорджу уже все равно - И в любом случае пора отъезжать. Но ах, когда мы отчаливаем и машем ему на прощание, а он разворачивается, чтобы удалиться в больницу, я вытягиваюсь позади остальных и поворачиваюсь махнуть ему еще несколько раз - В конце концов я превращаю это в шутку, кивая из-за угла и высовываясь, чтобы помахать еще раз - Он кивает из-за куста и машет - Я мчусь к кусту и выглядываю - И вдруг мы превращаемся в двух безумных мудрецов, валяющих дурака на лужайке - В финале мы удаляемся все дальше и дальше, а он все ближе к двери, и мы делаем изысканные жесты вплоть до тех мелочей, когда, например, он ступает за дверь, а я жду, пока он высунет из-за нее палец - Тогда из-за своего угла я высовываю ботинок - Потом в щели появляется его глаз - А я ничего не показываю и кричу: "У-у" - Тогда он тоже ничего не показывает и ничего не говорит - И я прячусь за углом и ничего не делаю - И вдруг я выскакиваю, и ОН выскакивает, и мы принимаемся вновь махать и киваем на наши прятки - Потом я пускаюсь на хитрость, просто быстрым шагом ухожу, но вдруг разворачиваюсь и снова машу рукой - Он пятится и тоже машет - Чем дальше я удаляюсь, тоже задом наперед, тем активнее размахиваю - В конце концов мы уже так далеко друг от друга, за сотню ярдов, что игру продолжать невозможно, но мы все равно продолжаем - В конце концов я вижу печальное маленькое дзенское помахивание ручкой - Я высоко подпрыгиваю и вращаю обеими руками - Он делает то