о гири, повисли на ногах у Могидин. Сущий пустяк по сравнению с тысячами, уже отягощавшими ее совесть. Но гибель этих четверых имела отношение лично к ней, Найнив, поскольку она в какой-то степени стала ее причиной. Ладно, сейчас не до Могидин. Поднявшись на ноги, она оглядела платье, пытаясь сообразить, нельзя ли привести его в порядок. - Лан, ты велишь лодочникам повернуть? И добавь, чтобы гребли изо всех сил. - Судя по всему, ей не вернуться во дворец раньше полуночи. - И спроси, нет ли у них гребешка. - Не может же она встретиться с Нестой в таком виде! Лан взял куртку, меч и поклонился: - Как прикажешь, Айз Седай. Поджав губы, Найнив смотрела, как за ним закрывается дверь. Смеется он над ней, что ли? Она готова поспорить, что на "Бегущем по ветру" кто-нибудь сможет поженить их. И Лану Мандрагорану придется выполнить все обещания, которые он при этом даст. Посмотрим, кто посмеется последним. Лодка слегка накренилась, разворачиваясь, и опять закачалась на волнах. Желудок Найнив тут же напомнил о себе. - Ох, Свет! - простонала она, опускаясь на скамью. Почему это не пропало вместе с тем блоком, который мешал ей направлять? Найнив обратилась к саидар, но лишь острее ощутила прикосновение воздуха к коже. Отпустив саидар, она тоже не почувствовала облегчения. Нельзя расклеиваться. Надо сделать так, чтобы Лан принадлежал ей раз и навсегда. Это будет замечательный день. Только бы пропало это ужасное ощущение надвигающейся грозы... Солнце в пылающем небе уже опустилось на крыши домов, когда Илэйн легонько постучала в дверь костяшками пальцев. На улице позади нее плясали и скакали гуляки, слышались смех, песни, в воздухе витали всевозможные ароматы. У Илэйн лениво промелькнула мысль, что она не может получить удовольствие от праздника. Забавно было бы нарядиться, как Бергитте. Или даже так, как леди Риселле, одна из приближенных Тайлин, - она видела ее сегодня утром. Наряд весьма недурен, главное не забыть маску. Илэйн постучала снова, сильнее. Седая служанка с квадратной челюстью открыла дверь, и ярость вспыхнула на ее лице, когда Илэйн опустила свою зеленую маску. - Ты! Что тебе здесь?.. - Ярость сменилась мертвенной бледностью, когда Мерилилль тоже опустила маску, и Аделис, и все остальные. С каждым вновь открываемым безвозрастным лицом женщина вздрагивала - даже когда маску опустила Сарейта. Наверное, к этому моменту она уже догадалась, что увидит. Вскрикнув, служанка попыталась захлопнуть дверь, но Бергитте опередила Илэйн, толкнула дверь плечом и снова распахнула ее. Служанка, пошатываясь, отступила на несколько шагов, потом постаралась взять себя в руки, но что бы она ни задумала - закричать или убежать, - Бергитте помешала ей, схватив за руку чуть пониже плеча. - Потише, - решительно сказала Бергитте. - Нам не нужны ни суматоха, ни крики, понятно? Все выглядело так, будто она просто держала женщину за руку, даже поддерживала ее, но служанка замерла, не издав ни звука. Глядя большими глазами на маску Бергитте с хохолком из перьев, она лишь медленно покачала головой. - Как тебя зовут? - спросила Илэйн, когда все столпились в прихожей позади нее. Дверь закрыли, шум снаружи стал едва слышен. Взгляд служанки перебегал с одного лица на другое, будто она была не в силах долго смотреть на какое-то из них. - К-к-кедора. - Отведи нас к Реанне, Кедора. Кедора кивнула; вид у нее был такой, точно она вот-вот заплачет. Двигаясь как истукан, она повела их вверх по лестнице, Бергитте по-прежнему держала ее за руку. У Илэйн мелькнула мысль отпустить служанку, но меньше всего ей хотелось, чтобы в доме подняли тревогу и все разбежались кто куда. Именно чтобы этого не произошло, Илэйн не стала направлять, предоставив Бергитте возможность использовать физическую силу. Никакого вреда Кедоре не будет, все ограничится испугом. И не только ей этим вечером пришлось или еще только предстоит пережить подобное чувство. - Вот з-здесь, - сказала Кедора, кивнув на красную дверь. Дверь в ту самую комнату, где совсем недавно так нелюбезно обошлись с Илэйн и Найнив. Илэйн распахнула ее и вошла. Реанне сидела перед очагом, украшенным резными изображениями Тринадцати Грехов, и вместе с ней еще двенадцать женщин, которых Илэйн прежде не видела. Они занимали все кресла, стоящие вдоль бледно-зеленых стен, истекая потом за плотно закрытыми окнами и задернутыми занавесками. Большинство были в платьях, типичных для жительниц Эбу Дар, хотя только у одной оказалась оливково-смуглая кожа; у многих время оставило свои следы и на лице, и в волосах. И все до единой могли направлять - в той или иной степени. У семерых были красные пояса. Илэйн вздохнула. Найнив оказалась права и несомненно будет напоминать об этом, пока Илэйн не взвоет. Реанне вскочила с тем же яростным возмущением, которое вначале возникло на физиономии Кедоры. И даже ее первые слова были почти теми же самыми: - Ты! Как ты посмела показаться на глаза?.. И возмущение, и слова тут же иссякли - по той же самой причине, что и у Кедоры, - когда вслед за Илэйн вошли Мерилилль и остальные. Светловолосая женщина с красным поясом и глубоким вырезом на платье слабо пискнула, глаза у нее закатились, и она, точно мягкая тряпичная кукла, соскользнула с кресла на пол. Никто не двинулся с места, что бы помочь ей. Никто даже не взглянул на Бергитте, когда та прошла вместе с Кедорой в угол комнаты. Никто, казалось, даже не дышал. У Илэйн возникло огромное желание припугнуть их, крикнув: "У-у-у!" - или даже свистнуть, просто чтобы посмотреть, что произойдет. Реанне побледнела и покачнулась, но тут же попыталась взять себя в руки, правда, почти безуспешно. Ей понадобилось ровно мгновение, чтобы обежать взглядом спокойные лица пяти Айз Седай, выстроившихся в ряд перед дверью, и понять, кто из них главная. Она неверной походкой приблизилась по выложенному плитками полу к Мерилилль, опустилась на колени и склонила голову. - Простите нас, Айз Седай. - В голосе Реанне слышалось обожание, он дрожал, как и она сама. Она почти лепетала. - Мы - всего лишь близкие подруги. Мы не делаем ничего, абсолютно ничего такого, что может бросить тень на Айз Седай. Клянусь, что бы вам ни наговорила эта девчонка. Мы хотели рассказать вам о ней, но побоялись. Мы лишь иногда встречаемся, чтобы поболтать. У нее есть подруга, Айз Седай. Вы и ее поймали? Я могу описать ее вам, Айз Седай. Все, что пожелаете, мы все сделаем. Клянусь, мы... Мерилилль громко откашлялась: - Тебя зовут Реанне Корли, не так ли? - Реанне вздрогнула и прошептала: "Да, это так", все еще глядя на ноги Серой сестры. - Боюсь, тебе надо обращаться к Илэйн Седай, Реанне. Реанне вскинула голову. Она посмотрела на Мерилилль, потом очень медленно перевела взгляд на Илэйн. Облизнула губы. Сделала глубокий, долгий вдох. Повернулась всем телом, продолжая оставаться на коленях, и, оказавшись лицом к лицу с Илэйн, снова наклонила голову. - Умоляю простить меня, Айз Седай, - с трудом произнесла Реанне. - Я не знала. Я не могла... - Еще один долгий, безнадежный вздох. - Какое бы наказание вы нам ни назначили, мы все примем со смирением, но, пожалуйста, молю вас, поверьте, что... - Ох, встань, - нетерпеливо перебила ее Илэйн. Она хотела, чтобы эта женщина, как Мирелле и все остальные, признала в ней полноправную Айз Седай, но унижение вызывало у нее отвращение. - Я серьезно говорю. Поднимись. - Она подождала, пока Реанне подчинится, обошла ее и уселась в ее кресло. Не для того, чтобы внушить раболепный страх, а просто чтобы не осталось никаких сомнений, кто тут главный. - Ты по-прежнему будешь утверждать, что ничего не знаешь о Чаше Ветров, Реанне? Реанне развела руками. - Айз Седай, - простодушно сказала она, - никто из нас никогда не пользовался тер'ангриалами, а уж тем более ангриалами или са'ангриалами.- Простодушие и настороженность - точно такое выражение бывает на морде лисы, нечаянно забежавшей в город. - Уверяю вас, мы не претендуем ни на что, имеющее хоть какое-то отношение к Айз Седай. Как видите, мы лишь подруги, связанные общими воспоминаниями о том, что когда-то нам позволили посетить Белую Башню. Только и всего. - Просто подруги, - сухо сказала Илэйн, сложив пальцы домиком. - И Гарения, конечно. И Беровин, и Дерис, и Алис. - Да, - с явной неохотой согласилась Реанне. - И они. Илэйн очень медленно покачала головой: - Реанне, Белая Башня знает о Родне. Всегда знала. Смуглянка, похожая на тайренку, в шелковой бело-голубой жилетке с эмблемой гильдии ювелиров, придушенно вскрикнула и прижала пухлые ладони ко рту. Тощая седовласая салдэйка с красным поясом, вздохнув, сползла со своего кресла и упала рядом со светловолосой женщиной, по-прежнему бездыханно лежащей на полу; еще у двоих был такой вид, будто и они недалеки от этого Реанне поглядела на выстроившихся перед дверью Айз Седай, чтобы удостовериться, что Илэйн сказала правду, и, по-видимому, прочла на их лицах подтверждение. Лицо Мерилилль было холоднее осеннего неба, губы Сарейты скривились, она не сумела сдержаться. Вандене и Кареане стояли с плотно сжатыми губами, и даже Аделис внесла свою лепту, поворачивая голову и внимательно разглядывая сидящих вдоль стен женщин с таким выражением, будто это насекомые, которых она впервые видит. Конечно, то, что видела Реанне, и то, что на самом деле происходило в их душах, вовсе не одно и то же. Все они в конце концов согласились с решением Илэйн, но никакой поток этих "Да, Илэйн..." не мог внезапно привести их в восторг от необходимости действовать именно таким образом. Они были бы здесь уже два часа назад, не задержи их множество всяческих "Но, Илэйн...". Увы, иногда руководить означает подгонять палкой, точно пастух стадо. Реанне не вздрогнула, но на ее лице явственно проступил страх, и она, словно защищаясь, подняла руки. - Вы хотите уничтожить Родню? Почему только теперь, спустя столько лет? Что мы именно сейчас сделали такого, что с нами должно быть покончено? - Никто не собирается вас уничтожать, - ответила Илэйн. - Кареане, поскольку никому не приходит в голову помочь этим двоим, может, ты это сделаешь? Все сидящие вздрогнули и зарделись от смущения, и, прежде чем Кареане сдвинулась с места, над лежащими в обмороке склонились подруги, подняли их и поднесли ароматические соли к носу. - Престол Амерлин желает привлечь к Башне всех женщин, способных направлять, - продолжала Илэйн. - Это предложение относится и к любой женщине из Родни, которая захочет его принять. Даже оплетя каждую потоком Воздуха, она не смогла бы заморозить их более основательно. И если бы она крепко сжала их этим потоком, и то вряд ли глаза у них выкатились бы сильнее. Одна из женщин, лежавших в обмороке, неожиданно тяжело задышала и закашлялась, оттолкнув крошечный пузырек с ароматической солью. Это маленькое происшествие разрушило всеобщее оцепенение, и тут же раздались взволнованные голоса. - Мы что, сможем стать Айз Седай? - возбужденно спросила тайренка в жилетке ювелиров. Круглолицая женщина с красным поясом буквально взорвалась криком: - Нам позволят учиться? Нас снова станут учить? Со всех сторон хлынул поток голосов, в которых смешались боль и страстное желание: - Мы на самом деле сможем?.. Нам позволят?.. Реанне тут же яростно накинулась на них: - Ивара, Сумеко, все вы! Прекратите! Не забывайтесь! Вы разговариваете с Айз Седай! Вы... разговариваете... с Айз Седай! Она прикрыла лицо дрожащей рукой. Все в смущении замолчали, опустили глаза и покраснели еще сильнее. Несмотря на седые или почти седые волосы, все они, со своими вытянувшимися физиономиями, напомнили Илэйн послушниц, дерущихся подушками после того, как отзвонил вечерний колокол, и внезапно застигнутых на месте преступления Наставницей. Реанне сквозь пальцы нерешительно взглянула на Илэйн. - Нам в самом деле позволят вернуться в Башню? - пробормотала она, продолжая прикрываться ладонью. Илэйн кивнула: - Те, кто способен учиться, чтобы стать Айз Седай, получат такую возможность, но это относится не только к вам. К любой женщине, которая может направлять Силу. Невыплаканные слезы засияли в глазах Реанне. Илэйн не была уверена, но ей послышалось, что женщина прошептала что-то вроде: - Я смогу стать Зеленой. Как трудно было тут же не вскочить и не обнять ее! Никто из Айз Седай по-прежнему не проявлял никаких эмоций, а Мерилилль выглядела суровее всех. - Можно мне задать вопрос, Илэйн? - спросила она. - Реанне, сколько из... вас захотят присоединиться к нам? - Без сомнения, эта пауза включала в себя что-то вроде "сколько дичков и женщин, которые прежде не прошли испытания". Если Реанне и заподозрила в словах Мерилилль скрытый смысл, она не придала этому значения. - Я даже мысли не допускаю, что кто-то откажется от такого предложения, - сказала она, почти задыхаясь. - Потребуется время, чтобы известить всех. Мы стараемся не собираться все в одном месте, поэтому... - она засмеялась, почти на грани истерики или слез, - ...поэтому Айз Седай и не замечают нас. Сейчас в наших списках числится тысяча семьсот восемьдесят три имени. Большинство Айз Седай владели искусством скрывать потрясение за показным спокойствием, и лишь Сарейта широко распахнула глаза. Ее губы беззвучно зашевелились, но Илэйн знала ее достаточно хорошо, чтобы прочесть по ним сказанное: "Две тысячи дичков! Помоги нам Свет!" Илэйн с преувеличенной тщательностью расправила юбки, изо всех сил стараясь сохранить спокойное выражение лица. Помощь Света и впрямь не помешает. Реанне неправильно поняла затянувшееся молчание: - Вы рассчитывали на большее? Каждый год происходят несчастные случаи, или кто-то умирает своей смертью, как и прочие люди, и нас становится все меньше. Боюсь, Родня ненамного увеличилась за последнюю тысячу лет. Возможно, привлекая женщин, покидающих Белую Башню, мы действовали излишне осторожно, но мы всегда опасались, что кто-то из них проговорится, и тогда... тогда... - Мы вовсе не разочарованы тем, что вас... не так уж много, - заверила ее Илэйн, сделав успокаивающий жест. Разочарованы? Да она готова была нервно захихикать. Женщин, входящих в Родню, оказалось почти вдвое больше, чем самих Айз Седай! Эгвейн никогда не просила разыскивать женщин, способных направлять. Но если Родня отказывала некоторым дичкам... Но надо держаться ближе к делу; привличение Родни в Башню - не главная задача - Реанне, - мягко сказала Илэйн, - может быть, теперь ты постараешься вспомнить что-нибудь о Чаше Ветров? Реанне залилась краской, точно небо на рассвете. - - Мы никогда даже не дотрагивались до них, Илэйн Седай. Понятия не имею, кто и зачем их вообще собрал. Никогда не слышала об этой Чаше Ветров, но у нас есть подходящая под ваше описание кладовая... Этажом ниже какая-то женщина коротко направила Силу. Послышался крик ужаса. Илэйн, как и остальные, мгновенно оказалась на ногах. Бергитте выхватила из складок своего платья кинжал. - Это, наверно, Дерис, - сказала Реан, - Здесь только ее нет. Реанпе шагнула к двери, но Илэйн опередила и схватила за руку. - Ты еще не Зеленая сестра, - пробормотала она. И была вознаграждена за эти слова ямочками на щеках и прекрасной улыбкой, удивленной, благодарной и Свет знает какой еще. - Мы сами справимся с этим, Реанне. Мерилилль и остальные были уже наготове, но Бергитте оказалась у двери раньше всех и с усмешкой дотронулась до щеколды. Илэйн проглотила ком в горле, но не сказала ни слова. Таково право Стражей, поэтому их и называют Гайдинами - первыми входят, последними уходят. Но все же она призвала саидар, готовая сокрушить все, что угрожает ее Стражу. Дверь распахнулась прежде, чем ее толкнула Бергитте. Ленивой походкой вошел Мэт, толкая перед собой стройную служанку, которая запомнилась Илэйн по прошлому посещению. - Я подумал, что вы, наверно, здесь, когда увидел такую уйму Стражей, выпивающих в той таверне, от которой меня уже просто тошнит. - Мэт нахально усмехнулся, не обращая внимания на сердитый взгляд Дерис. - Я только что вернулся из Рахада, куда отправился вслед за вышедшей отсюда женщиной. Точнее, она была на верхнем этаже дома, в котором никто не живет. Я забрался туда после того, как она ушла, но там такая пылища, что я сразу понял, в какую комнату она заходила. На двери висит огромный ржавый замок, но ставлю тысячу крон против пинка в зад, что ваша Чаша именно там. - Дерис явно собралась лягнуть его, но Мэт отпихнул ее и вытащил из-за пояса маленький нож. - Может, хоть кто-то из вас объяснит этой дикой кошке, на чьей я стороне? За последние дни мне смертельно надоели женщины с ножами. - Нам уже все известно, Мэт, - сказала Илэйн. Ну, по правде говоря, не совсем все. Мэт был просто ошеломлен и... так выглядит человек, который понял, что трудился зря. Благодаря своим узам Илэйн ощутила внезапный всплеск чувств, исходящих от Бергитте. Лицо ее Стража почти не изменило выражения, но в глубине сознания Илэйн вспыхнули неожиданные эмоции, больше всего похожие на неодобрение. Авиенде, наверно, не понадобилось бы столько времени, чтобы сообразить, что к чему. Открыть рот сейчас было одним из самых трудных поступков, которые Илэйн когда-либо совершала в своей жизни. - И все же я очень благодарна тебе, Мэт, - промолвила она. - Это целиком твоя заслуга - мы нашли то, что искали. Мэт открыл рот; его явное изумление поразило Илэйн даже сильнее, чем прежнее разочарование. Мэт быстро захлопнул рот, но тут же открыл его снова и заявил: - Тогда давай наймем лодку и заберем эту проклятую Чашу. Если повезет, мы покинем Эбу Дар уже ночью. - Это нелепо, Мэт. И не изображай дело так, будто я унижаю тебя. Мы не станем ползать по Рахаду в темноте и не покинем Эбу Дар, пока не пустим в ход Чашу. Он, конечно, принялся спорить, но тут Дерис снова попыталась лягнуть его. Мэт увернулся, и спрятался за Бергитте и завопил, чтобы кто-нибудь наконец помог ему, а Дерис кинулась за ним. - Это ваш Страж, Илэйн? - с сомнением в голосе спросила Реанне. - О Свет, нет! Бергитте мой Страж. - У Реанне отвалилась челюсть. Язык Илэйн жег вопрос, который она не решилась бы задать ни одной сестре. - Реанне, если можно, скажи мне, сколько тебе лет? Женщина заколебалась, глядя на Мэта, но он все еще увертывался от Дерис, прячась за ухмыляющейся Бергитте. - В следующий день рождения, - ответила Реанне таким тоном, будто речь шла о самой заурядной вещи на свете, - мне исполнится четыреста двадцать лет. Услышав это, Мерилилль упала в обморок. ГЛАВА 32. Запечатано Пламенем Элайда до Аврини а'Роихан по-королевски восседала на Престоле Амерлин, высоком кресле, покрытом резьбой в виде вьющихся виноградных лоз; теперь на его спинке было только шесть цветных полос вместо семи, как и на палантине у нее на плечах. Она обежала взглядом Собрание Башни. В зале под огромным куполом тянулся по кругу помост, на который вели ступени, и окрашенные в разные цвета кресла Восседающих теперь тоже стояли по-новому. Расстояния между ними увеличились, ведь теперь здесь восседали представительницы только шести Айя вместо семи, как прежде, а восемнадцать сестер покорно и испуганно сгрудились перед помостом. Молодой ал Тор стоял на коленях рядом с Престолом Амерлин; он не имел права говорить без разрешения, а сегодня он его не получит. Сегодня он был просто еще одним символом ее власти, и двенадцать самых доверенных Восседающих, окруженных сиянием саидар, поддерживали соединение, которым она управляла саа - цтобы обезопасить себя от него. - Большое согласие достигнуто. Мать, - кротко проговорила Алвиарин за спиной Элайды и смиренно склонилась, опираясь на посох с навершием в виде Пламени. На полу, ниже помоста, дико завопила Шириам, и Гвардейцу Башни пришлось удержать ее. Красная сестра, создавшая вокруг нее ограждающий барьер, презрительно усмехнулась. Романда и Лилейн сохраняли холодное достоинство, но большинство остальных, окруженных караулом, неудержимо рыдали. Может быть, от облегчения, потому что только четверых из них приговорили к самому суровому наказанию, а может быть, от страха перед тем, что их ожидало. Лица у тех троих, которые осмелились восседать в Собрании мятежниц от ныне распущенной Голубой Айя, побелели как мел. Все мятежницы были изгнаны из своих Айя до тех пор, пока Элайда не смилостивится над ними, но бывших Голубых ожидали долгие годы тяжелой работы, прежде чем они добьются ее милости и им будет позволено вступить в какую бы то ни было Айя. А до тех пор они у нее будут ходить по струнке. Элайда поднялась - Единая Сила, хлынувшая к ней со всех сторон из круга Восседающих, стала еще одним доказательством ее власти. - Собрание согласно с волей Престола Амерлин. Первой подвергнут наказанию розгами Романду. - Голова Романды дернулась; посмотрим, удастся ли ей сохранить достоинство при усмирении. Элайда резко взмахнула рукой: - Уведите пленниц, и введите первую из тех несчастных обманутых сестер, которые присоединились к ним. Я приму их покаяние. Среди пленниц кто-то громко вскрикнул, и одна из них вырвалась из рук удерживающего ее Гвардейца. Эгвейн ал'Вир бросилась к ногам Элайды, протягивая к ней руки, по щекам ее потоком струились слезы. - Простите меня. Мать! - зарыдала девушка. - Я виновата! Я хочу покаяться, я каюсь! Пожалуйста, не усмиряйте меня! - Она рухнула вниз лицом, содрогаясь от рыданий. - Смилуйтесь, Мать! Я раскаиваюсь! Я сожалею! - Престолу Амерлин не чуждо милосердие. - В голосе Элайды звучали ликующие нотки. Башне придется потерять Лилейн, Романду и Шириам - чтоб другим неповадно было, - но сила этой девушки еще пригодится Белой Башне. Вернее, ей самой, что одно и то же. - Эгвейн ал'Вир, ты восстала против своей Амерлин, но я готова проявить милосердие. Ты снова наденешь белое платье послушницы и будешь носить его до тех пор, пока я сама не решу, что ты готова подняться на новую ступень. Но в тот самый день ты принесешь на Клятвенном Жезле Четвертую Клятву - верности и преданности Престолу Амерлин. Другие пленницы тоже попадали на колени, моля, чтобы и им позволили дать эту клятву, доказать, что они искренне раскаиваются. Лилейн рухнула на колени одной из первых, Романда и Шириам не слишком отставали от нее. Эгвейн проползла несколько шагов и поцеловала подол платья Элайды. - Вверяю себя вашей воле. Мать, - сквозь слезы пробормотала она. - Благодарю вас. О, благодарю вас! Алвиарин схватила Элайду за плечо и встряхнула. - Проснись же, глупая женщина! - прорычала она. Элайда открыла глаза в тусклом свете лампы, которую держала Алвиарин, наклонившись над постелью и касаясь рукой ее плеча. Еще не совсем проснувшись, Элайда пробормотала: - Что ты сказала? - Я сказала: "Пожалуйста, проснитесь, Мать", - невозмутимо ответила Алвиарин. - Коварла Балдене вернулась из Кайриэна. Элайда тряхнула головой, прогоняя остатки сна. - Так быстро? Я ожидала, что они будут здесь не раньше чем через неделю. Коварла, говоришь? А где Галина? - Глупый вопрос. Алвиарин не могла знать, что за ним стояло. Но Алвиарин все тем же холодным хрустальным голосом ответила: - Коварла считает, что Галина захвачена в плен или погибла. Боюсь, новости не слишком... хороши. Из головы Элайды тут же выскочили все мысли о том, что Алвиарин следовало знать, а что нет. - Рассказывай, - потребовала она, отбрасывая шелковую простыню. Однако то, что она услышала, пока поднималась и накидывала поверх ночной рубашки шелковый халат, не позволило ей составить полную картину случившегося. Сражение. Орды айилок, способных направлять. Бегство ал'Тора. Полное поражение. Расстроенная всем этим, она все же заметила, что Алвиарин полностью одета - в белом платье с серебряной вышивкой, с накидкой Хранительницы Летописей на плечах. Вместо того чтобы сразу кинуться сюда и рассказать ей обо всем, эта женщина потратила время на одевание! Напольные часы в кабинете мягко пробили второй час ночи, когда Элайда вошла в гостиную. До утра еще далеко - худшее время для получения дурных вестей. Коварла поспешно вскочила с кресла с красной подушкой, ее обычно жесткое, неумолимое лицо казалось странно обвисшим от усталости и тревоги. Опустившись на колени, она поцеловала кольцо Элайды. Темное платье для верховой езды запылилось и измялось после долгого путешествия, светлые волосы явно нуждались в расческе, но на плечи накинута шаль - Коварла носила ее столько, сколько Элайда жила на свете. Элайда едва дождалась, пока губы этой женщины прикоснутся к кольцу Великого Змея, и тут же отдернула руку. - Почему послали тебя? - отрывисто спросила она. Схватив вязание, брошенное в кресле, Элайда уселась и замелькала длинными костяными спицами. Вязание способствовало тому же, чему и поглаживание резных миниатюрных безделушек из поделочной кости, а ей сейчас несомненно требовалось успокоиться. Еще вязание помогало думать. Она должна осмыслить случившееся. - Где Кэтрин? Если Галина погибла, бразды правления должна была взять в свои руки Кэтрин, а не Кайрен. Элайда внесла в этот вопрос полную ясность: как только ал'Тора захватят, руководство переходит к Красной Айя. Коварла медленно, будто сомневаясь, стоит ли это делать, поднялась с колен, плотно прижав к бокам накинутую на плечи шаль с красной бахромой. - Кэтрин тоже пропала. Мать. Среди уцелевших не оказалось никого выше меня... - Слова замерли у нее на устах, когда пальцы Элайды застыли, не вытащив очередную петлю, а сама она устремила на Коварлу пристальный взгляд. Та сглотнула и переступила с ноги на ногу. - Сколько, дочь моя? - наконец спросила Элайда, удивляясь, что ее голос звучит так спокойно. - Я не знаю, скольким еще удалось бежать, Мать, - нерешительно ответила Коварла. - Мы побоялись задерживаться, чтобы обыскать все, и... - Сколько? - закричала Элайда. Вздрогнув, она заставила себя сосредоточиться на вязании. Не следовало кричать, давать волю гневу - это проявление слабости. Просунуть спицу в петлю, подцепить пряжу и вытащить очередную петлю. Успокаивающе монотонные движения. - Я... Со мной пришли еще одиннадцать сестер. Мать. - Тяжело дыша, Коварла сделала паузу, но потом продолжила, когда Элайда не промолвила ни слова. - Остальные, возможно, добираются сами, Мать. Гавин отказался ждать дольше, а мы не решились остаться без него и его Отроков, когда вокруг так много айильцев и... Элайда ничего больше не слышала. Двенадцать. Если бы еще кому-нибудь удалось уцелеть, они тут же направились бы в Тар Валон и появились здесь раньше Коварлы. Даже будь одна или двое из них ранены, что замедлило бы передвижение... Двенадцать. Башня не несла таких огромных потерь даже во время Троллоковых Войн. - Этих айильских дикарок придется проучить, - сказала Элайда, не вслушиваясь в слова Коварлы, которая продолжала что-то бубнить. Галина думала, что ей удастся настроить одних Айил против других; ну и глупая же была женщина! - Мы освободим сестер, которых они захватили в плен, и покажем им, что значит бросать вызов Айз Седай! И снова приберем к рукам ал'Тора. - Она не позволит ему ускользнуть, нет, даже если придется поднять всю Белую Башню, чтобы захватить его, и лично возглавить этот поход! Предсказание не вызывало сомнений. Она победит! Бросив смущенный взгляд на Алвиарин, Коварла снова начала переминаться с ноги на ногу: - Мать, эти мужчины... Я думаю... - Нечего тебе думать! - рявкнула Элайда. Ее пальцы конвульсивно сжали спицы, и она подалась вперед так резко, что Коварла вскинула руки, точно пытаясь защититься. Элайда и думать забыла о том, что здесь Алвиарин. Как бы то ни было, эта женщина узнала то, что узнала, с ней еще будет время разобраться. - Надеюсь, Коварла, ты приняла все меры предосторожности, чтобы тайна была сохранена? Не считая того, что Хранительница в курсе? - О да. Мать, - поспешно заверила Элайду Коварла. Она энергично закивала, радуясь, что хоть что-то ей удалось сделать правильно. - Я вошла в город одна и все время закрывала лицо, пока не добралась до Алвиарин. Гавин порывался отправиться вместе со мной, но стражники на мосту отказались пропустить Отроков. - Забудь о Гавине Траканде, - сердито приказала Элайда. Похоже, этот молодой человек остался в живых, чтобы мешать выполнению ее планов. Если бы Галина уцелела, ей пришлось бы заплатить за все, а больше всего за то, что позволила ал'Тору сбежать. - Ты покинешь город с теми же предосторожностями, с какими вошла в него, дочь моя, и укроешься вместе с остальными в одной из деревень, подальше от предмостных городков, до тех пор, пока я не пошлю за вами. Дорлан будет в самый раз. - Им придется спать в сарае, в крошечной деревушке, в которой нет гостиницы; ладно, они заслужили такое обращение. - Ступай. И молись, чтобы в ближайшее время объявился кто-нибудь рангом повыше тебя. Собрание призовет к ответу виновников этой беспримерной катастрофы, а в данный момент, судя по твоим словам, ты среди них старшая. Иди! Коварла побелела как мел. Приседая перед уходом, она пошатнулась, Элайде даже показалось, что она вот-вот упадет. Жалкая недотепа! Ее окружают глупцы, изменники и недотепы! Как только дверь захлопнулась, Элайда отшвырнула вязание, вскочила с места и накинулась на Алвиарин: - Почему я только сейчас узнала обо всем? Если ал'Тор сбежал... как ты сказала? Семь дней назад? Если он сбежал семь дней назад, хоть чьи-то "глаза и уши" должны были узнать об этом. Почему мне ничего не сообщили? - Я лишь передаю то, о чем мне докладывают Айя, Мать. - Алвиарин без всякой нужды поправила накидку. - Вы в самом деле собираетесь ради восстановления репутации попытаться спасти пленниц и тем самым добиться еще одного, третьего поражения? Элайда презрительно фыркнула: - А ты что, на самом деле считаешь, будто дикарки способны справиться с Айз Седай? Галина позволила застать себя врасплох, должно быть, это и есть причина ее провала. - Она нахмурилась. - Что ты имеешь в виду, говоря о третьем поражении? - Вы не слишком внимательно слушали, Мать. - Подумать только, Алвиарин уселась, не спросив разрешения, положила ногу на ногу и безмятежно расправила юбки. - Коварла считает, что они могли справиться с дикарками - хотя я полагаю, что она не столько верит в это, сколько изображает уверенность, - но эти мужчины - совсем другое дело. Их несколько сот, все в черном, и все направляют. Она не сомневается, что это так, и остальные, по-видимому, тоже. Живое оружие, так она их назвала. Мне показалось, что при одном воспоминании о них ее трясет. Элайду точно топором ударили. Несколько сот? - Невозможно. Их не может быть больше чем... - Она подошла к столу, который казался целиком сделанным из золота и резной кости, и налила себе бокал винного пунша. Хрустальный кувшин задребезжал, ударившись о хрустальный бокал, и почти столько же пунша, сколько попало в бокал, пролилось на золоченый поднос. - Раз ал'Тор умеет Перемещаться, - резко сказала Алвиарин, - логично предположить, что по крайней мере некоторые из них тоже способны на это. Коварла совершенно уверена, что именно так они и прибыли на место сражения. По-видимому, с ним не очень хорошо обращались, и это вывело его из себя. Коварла лепетала что-то невразумительное, но все же намекнула, что некоторые сестры были с ним суровы. Он наверняка пожелает отплатить за свои мучения. Не очень-то приятно будет, если все эти мужчины появятся в Башне откуда ни возьмись, не правда ли? Элайда чуть не поперхнулась пуншем. Галине были даны указания начать обработку ал'Тора, чтобы сделать его податливей. Если он собирается мстить... Если там на самом деле сотни мужчин, способных направлять силу, или хотя бы одна сотня... Ей надо было подумать! - Конечно, если бы они могли появиться здесь, это наверняка уже произошло бы, - продолжала Алвиарин. - Они не упустили бы возможности напасть неожиданно. Возможно даже, что встреча лицом к лицу со всей Башней пугает ал'Тора. Полагаю, все они вернулись в Кэймлин, в свою Черную Башню. И боюсь, это означает, что Тувин ожидает весьма неприятный сюрприз. - Отправь ей приказ немедленно вернуться, - хрипло сказала Элайда. Пунш, казалось, ничуть не помог. Она повернулась и вздрогнула, обнаружив, что Алвиарин стоит прямо перед ней. Может, их даже меньше сотни. Даже меньше сотни? Еще на закате мысль о том, что их может быть всего десять, показалась бы Элайде безумной, и все же она не могла отбросить такую возможность. - Напиши сама, Алвиарин. Сейчас, прямо сейчас. - И каким образом это послание попадет к ней? - Алвиарин наклонила голову, глядя на Элайду с холодным любопытством. Более того, неизвестно почему на лице ее играла улыбка. - Никто из нас не умеет Перемещаться. Тувин и те, кто с ней, вот-вот высадятся на берег в Андоре, если это уже не произошло. Им велено разделиться на небольшие группки и избегать деревень, чтобы не попадаться на глаза. Нет, Элайда, боюсь, Тувин вновь соберет все свои силы под Кэймлином и нанесет Черной Башне удар прежде, чем наше сообщение доберется до нее. Элайда от изумления открыла рот. Назвать ее просто по имени! Но прежде чем она успела, брызгая слюной, возмущенно обрушиться на Алвиарин, произошло кое-что похуже - Я думаю, ты в большой беде, Элайда. - Холодные глаза смотрели прямо в душу Элайды, холодные слова без задержки соскальзывали с улыбающихся губ. - Рано или поздно Собранию станет известно о неудаче с ал'Тором. Галина, может, и сумела бы заговорить Собранию зубы, но вряд ли это удастся Коварле. И они захотят, чтобы за все ответил... кто-нибудь поважнее. Рано или поздно всем станет известно и о судьбе Тувин. Тогда тебе будет нелегко удержать на своих плечах это. - Она как бы ненароком поправила палантин Престола Амерлин на плечах Элайды. - Точнее, это будет просто невозможно, если им все станет известно достаточно быстро. Тебя усмирят - для примера, чтобы другим неповадно было, точно так же, как вы поступили с Суан Санчей. Но еще не все потеряно, если ты послушаешься свою Хранительницу Летописей. Я могу дать хороший совет. Язык Элайды точно прилип к гортани. В словах Алвиарин содержалась угроза, которую нельзя было высказать яснее. - То, что ты слышала сегодня ночью, запечатано Пламенем и не подлежит разглашению, - хрипло промолвила Элайда, но, еще произнося последние слова, поняла, что они бесполезны. - Если вы намерены пренебречь моим советом... - Алвиарин сделала паузу и начала подниматься, явно намереваясь уйти. - Подожди! - Элайда уронила руки, которые протянула, не осознавая этого. С нее сорвут палантин. Ее усмирят. Но и этим дело не ограничится. - Какой... - Ей пришлось остановиться, чтобы проглотить ком в горле. - Какой совет предлагает моя Хранительница? Вздохнув, Алвиарин подошла ближе. Гораздо ближе, чем прежде. Так близко обычно никто не стоял рядом с Амерлин - юбки женщин почти соприкасались. - Во-первых, вы должны предоставить Тувин ее судьбе, по крайней мере сейчас. То же относится к Галине и остальным пленницам, неважно, кто их захватил, айильцы или Аша'маны. Любая попытка спасти их, предпринятая сейчас, приведет к тому, что все откроется. Элайда медленно кивнула. - Да. Понимаю. - Она не могла отвести полный ужаса взгляд от глаз Алвиарин, требовательно устремленных на нее. Должен быть способ! Нельзя допустить, чтобы все это произошло! - И по-моему, нужно пересмотреть ваше решение относительно Гвардии Башни. Вам не кажется, что после всего случившегося Гвардию следует значительно увеличить? - Я... найду способ. - О Свет, она должна все обдумать! - Отлично, - пробормотала Алвиарин, и Элайду затопил бессильный гнев. - Завтра вы сами, лично, обыщете комнаты Джосейн и Аделорны. - Зачем, Света ради?.. Алвиарин снова подергала ее полосатую накидку, на этот раз довольно грубо, будто собиралась сорвать ее и вцепиться Элайде в горло: - Насколько мне известно, Джосейн нашла несколько лет назад ангриал, но не сдала его. Боюсь, что Аделорна поступила еще хуже. Она без разрешения взяла ангриал из хранилища. Как только вы обнаружите пропажу, немедленно объявите о наказании. Весьма суровом. И при этом подчеркните, что Дорайзе, Кийоши и Фареллейн, напротив, могут служить образцом верного служения закону. Каждой из них вы сделаете подарок, отличного нового коня. Элайде показалось, что глаза у нее сейчас выскочат из орбит. - Зачем? - Время от времени любая сестра в нарушение закона хранила у себя какой-нибудь ангриал, но наказанием обычно служил нагоняй. Все сестры не раз испытывали подобное искушение. И что подумают остальные? Ответ очевиден. Все решат, что Дорайзе, Кийоши и Фареллейн просто подставили двух других. Джосейн и Аделорна были Зеленые, остальные - Коричневая, Серая и Желтая соответственно. Зеленая Айя придет в ярость. Они попытаются возместить нанесенный их престижу урон. Вытащат на всеобщее обозрение проступки остальных, которые, разумеется, всегда найдутся, подстрекая тем самым другие Айя к... - Зачем тебе это, Алвиарин? - Элайда, для вас должно быть достаточно того, что я это советую. - В насмешливых холодных, но все же до этого мягких интонациях голоса Алвиарин неожиданно появились стальные нотки. - Теперь я хочу услышать, как вы собственными устами подтвердите, что сделаете то, что я сказала. Иначе я не стану прикладывать никаких усилий для того, чтобы помочь вам сохранить на плечах палантин. Говорите! - Я... - Элайда попыталась отвести взгляд. О Свет, ей нужно подумать! Внутри у нее все сжалось. - Я... сделаю... то, что... мне... сказано. Алвиарин улыбнулась своей неприятной холодной улыбкой. - Увидишь, от этого не будет большого вреда. - Неожиданно, шагнув назад, она растопырила юбки в легком реверансе. - С вашего позволения, я удаляюсь, чтобы дать вам возможность поспать остаток ночи. С утра у вас будет много дел - распоряжения для Верховного Капитана Чубейна, обыск комнат... Нам также необходимо решить, когда сообщить Башне об Аша'манах. - Тон Алвиарин не оставлял сомнений в том, что решать будет она. - И наверно, нужно начать планировать наши дальнейшие действия, направленные против ал'Тора. Не пора ли Башне открыто призвать его к повиновению? Подумайте хорошенько. Доброй ночи, Элайда. Ошеломленная, как в тумане, Элайда проводила Алвиарин взглядом. Открыто призвать его к повиновению? Это означало бы навлечь на себя нападение этих... как она их назвала? Аша'манов. Всего этого не должно было случиться с ней. Только не с ней! Не соображая, что делает, Элайда швырнула бокал через всю комнату, и он вдребезги разбился о стену, на которой висел гобелен с цветочным орнаментом. Схватив обеими руками кувшин, она с воплем ярости подняла его над головой и тоже бросила, расплескав пунш. Предсказание не вызывало никаких сомнений! Она будет!.. Внезапно Элайда замерла, хмуро глядя на крошечные осколки хрусталя, прилипшие к гобелену, и более крупные, рассыпанные по полу. Предсказание. Оно совершенно недвусмысленно обещало ей триумф. Ей! Алвиарин, может, и одержала маленькую победу, но будущее принадлежит Элайде. Тогда можно будет и отделаться от Алвиарин. Только потихоньку и таким способом, чтобы Собрание не захотело поднимать шум. Как-нибудь так, чтобы никто не догадался, что тут замешана Элайда, и чтобы Алвиарин ни о чем не пронюхала, пока не станет слишком поздно. Внезапно на Элайду словно снизошло озарение - она поняла, как именно нужно действовать. Алвиарин не поверила бы, если бы ей рассказали. Никто