денег и власти сколько преступлений! Он встал из-за стола, пошатнулся, тут же рухнул на диван во весь рост, потянулся до хруста суставов. -- Тем более, -- сказал он с зевком, -- у кого деньги и власть, у того и современные женщины! Она огрызнулась: -- Как будто так было не всегда! Он покачал головой: -- Ты же сама сказала, были и романтичные времена. А что сейчас такая странная война... В мире как раз ост-рый недостаток идей, а не денег или власти! Раньше был один фараон, остальные -- рабы, а сейчас много вершин: финансовых, спортивных, поп-звездных... Есть такое сло-во?.. Когда можно огрести кучу денег, а с ними и власть. Так что власть есть... но нет людей, способных создать нечто новое, захватившее умы и сердца, подобно христианству или исламу... Она фыркнула: -- Это в самом деле так трудно? А где все эти акаде-мики, доктора наук? Если даже сын плотника смог... Он слабо удивился: -- Какой это сын плотника?.. О ком ты?.. А, совсем голова не работает, прости. Ночь была нелегкой... да и день не легче. Дети, как же вы все понимаете буквально! Она вскинула брови: -- А что не так? -- Сын плотника, -- пробормотал он. -- Рационалис-ты!.. Если плотник, то, выходит, дерево тесал? -- Ну не камень же, -- оскорбилась она. -- Тех назы-вают дикарщиками, я знаю! У него был такой вид, что вот-вот скажет: "Как сей-час помню, не был ни плотником, ни сыном плотника", но лишь потянулся еще слаще, зевнул с завыванием. Про-бормотал совсем сонным голосом: -- Даже сейчас говорят про одних, что неотесанные, а про иных, пообтесались, мол. Или их пообтесал кто-то. А кому-то хоть кол на голове теши... На востоке Творца обычно называли гончаром. И человека вылепил из глины, и весь мир. Гончар -- первый из творцов. Ка-менщик -- это уже ступень повыше, он из обожженной глины строит тюрьмы и храмы, а также -- новые обще-ства. Их до сих пор зовут масонами... Ну а плотник -- это ступенька еще выше.. Не хочешь думать о чем-то очень высоком, тогда... ну, если очень приземленно, то что-то на уровне полковника иезуитов, епископа хрис-тиан, тайного советника Третьего отделения, доктора наук по философии... гм, трудно подобрать точное со-ответствие, но, во всяком случае, отец Иисуса... ха-ха!.. никогда не строгал доски рубанком. Если бы ему сунуть в руки рубанок, уронил бы на ноги. -- Но как же... Все легенды, предания, тексты Еванге-лия... Он вяло отмахнулся: -- Мир был поэтичнее. Все пушки прошлых веков в единорогах, орлах... А какие барельефы, где бьются рим-ляне со скифами, заглядение!.. В учебниках географии на рисунках толстенькие такие ветры дуют с небес, гоняя тучи... Народ понимал мир не так грубо, как сейчас. Вез-де была разлита поэзия, двусмысленность... Черт, нет даже слов, чтобы объяснить. В каждой строке Корана семь смыслов, но так было почти в каждом древнем рас-сказе... Но нет такого слова, как "семисмысленность". И когда все понимается буквально, мне просто неловко за таких идиотов... Правда, такая же участь ожидает че-рез пару тысяч лет современные анекдоты, построенные на игре слов, на иносказании, намеках... Он зевнул снова, веки медленно смыкались. -- Кол на головах тесал, -- пробормотал он. -- Плот-ник... Мудрецы... Он заснул на полуслове. Она села рядом, провела кончиками пальцев по его груди. Широкие пластины мускулов вздымались медленно, неспешно, раздвигались, затем с такой же астрономической неторопливос-тью слегка опускались. Лицо расслабилось, суровость ушла, губы перестали казаться каменными. Длинные рыжие ресницы оказались с по-девичьи загнутыми кон-чиками. Она вздохнула, положила голову ему на плечо. Он не проснулся, но его рука сонно нащупала ее тело, подгреб-ла, как щенка, ближе. Юлия забросила на его живот ногу, затихла, чувствуя себя уютно и защищенно. Спать не хо-телось, но лежать было так сладко, что лежала как в теп-лом гнездышке. Олег проснулся через полчаса, мгновенно охватывая всеми пробудившимися чувствами мир, в котором нахо-дился, свое измотанное тело, а также женскую голову с волнистыми кудрями на своей груди и тонкую руку, об-хватившую его за шею. Юлия дышала легко и ровно, ее губы покраснели от прилива крови, на щеке играл здоро-вый румянец. Но за шею она держалась как за спасатель-ный круг. Валун в правом боку за ночь разросся, ощутимо давил на внутренние органы. Едва Олег шелохнулся, тупая боль переросла в острую, он чувствовал, как там заработали тупые пилы. Только бы не приступ, подумал тоскливо. Не то страшное ощущение тяжести и слабости, когда в гла-зах темнеет, а ноги подкашиваются, и он готов упасть в любом месте... Пальцы на ее плече дрогнули, она ощутила, как от ла-дони пошел странный жар. Над головой прогудел сильный голос: -- Это кто здесь гнездо свил? -- Я, -- пояснила она, уже зная, что не у всех шпи-онов с юмором в порядке, этому надо отвечать как по писаному. -- А что? Если здесь будем сидеть до ядер-ной войны... -- А когда начнется зима, сразу выйдем? -- спросил он. -- Хорошая логика. Брысь с меня! Надо поискать, как пробраться к одному человеку... Он сел за стол, Юлия, как быстрая лисичка, тут же оказалась рядом, сказала пугливо: -- Только не говори, что пойдем к тому, который при-слал за тобой этих! -- Почему? -- Тебе мало? Он пожал плечами: -- Если не хочешь прыгать через балкон... -- Не хочу! -- Тогда не будем, -- снова согласился он. -- А в ос-тальном все то же самое. Жена... или кто там у него, ухо-дит в ванную, а я захожу в его комнату. Посмотрим, так ли он меня встретит. Она вспомнила свою брошенную квартиру, трупы, черный столб дыма, если он все-таки поставил кофе на огонь представила, как сейчас там все заливают водой, по-слоновьи крушат остатки мебели, на которую она от-кладывала два года. Сказала неожиданно для себя: -- А где ты оставишь меня?.. Впрочем, я в любом слу-чае пойду с тобой. Он не подпрыгнул, на что втайне надеялась, -- неуже-ли у него всегда были такие же отважные и верные спут-ницы? -- только пожал плечами: -- Не будешь падать в обморок на каждом шагу? -- Ты плохо знаешь женщин. -- Плохо, -- согласился он. -- Это хорошо, -- сказала она неожиданно. Их взгляды встретились, скупая улыбка тронула его губы. -- А ты знаешь, как придется к нему идти? Она слушала его обомлев. Привыкшая ездить в метро, знающая все станции, она, оказывается, и не подозревала, что тайное метро, которое глубже обычного, по размерам не меньше явного и что вообще под Москвой настоящий подземный город. Ветки метро протянуты как к прави-тельственным особнякам за чертой города, так и к их да-чам, к Шереметьеву, Внукову, даже к аэродромам, которые вообще засекречены и вроде бы не существуют вовсе. Но даже в привычном для всех Шереметьеве есть секретные полосы, откуда можно выйти из-под земли прямо к само-лету. Да, она слышала, что такая вот секретная линия метро вела на дачу Сталина в Кунцеве, но когда Сталин умер, то линию рассекретили, пустили по ней обычные поезда. Потому и работают так нелепо две параллельные линии, изумляя всех новичков. Но чтобы таких веток были десят-ки!.. Чтобы под землей ходили тайно поезда, подвозили людей к тайным бункерам, складам, прямо к эстакадам, к Окружной дороге, чтобы существовали тайные выходы в лесных массивах Сокольников, Битцевского парка, возле узловых точек главной кольцевой дороги! Глава 9 Клавиши мягко щелкали, на экране появлялись мут-ные черно-белые картинки, мертвые, статичные, словно снятые скрытой камерой. Юлия некоторое время следи-ла за экраном, спросила нерешительно: -- А что... компы тогда были? Или какие-нибудь сек-ретные разработки? Ей показалось, что он заколебался, не соврать ли, но улыбнулся и ответил честно: -- Какие к черту... Это все я натащил. -- Компьютер? -- И комп, и периферию. И кое-что еще. Он двигал курсором по крохотным пиктограммам, на экране появлялись циклопические сооружения, мрачные туннели, заброшенные штреки, огромные вентиляцион-ные трубы... На одном изображении мелькнуло что-то живое. Пальцы Олега тут же отстучали дробь команд, кур-сор прыгнул на картинку с лупой. Изображение начало расти, одновременно шорохи складывались в связную речь. Очень смутно, как сквозь густой дым, виднелись двигающиеся силуэты. Звучала речь, а когда Олег усилил громкость, Юлия услышала разговор трех или четырех человек. Говорили, к ее удив-лению, на чужом языке. Она беспомощно подняла взгляд на Олега: -- Английский знаю, французский или немецкий от-личу... Это кто? Лицо Олега медленно серело. За ночь он исхудал еще больше, глаза ввалились, скулы натянули кожу до болез-ненного блеска. Сейчас тревога в глазах росла, Юлии по-казалось даже, что на руках поднимаются мелкие рыжие волосы, а по коже вздуваются пупырышки. -- Латышские стрелки, -- ответил он сдавленным го-лосом. -- Неужто снова, как и девяносто лет назад... -- О чем они говорят? -- Да все о том же, все о том же... -- О чем? -- настаивала она. Он дернул щекой: -- О бабах, пьянке, наркотиках... и о том, как надерут этим тупым русским свиньям задницы. Погоди, я поищу более понятное... На экране сменилось несколько картинок. Олегу, судя по всему, удалось подобрать фильтр, изображение стало четким, насыщенным, хотя оставалось черно-белым. На этот раз пошли помещения, где люди в пятнистых комбинезонах либо чистили оружие, либо обедали, кое-где шли учебные схватки, в одном месте мылись, и Олег быстро пролистнул изображение дальше, словно она никогда в жизни не видела голых мужчин и теперь от стыда бросит-ся в ближайшую трубу вниз головой с криком: "Я не могу жить обесчещенной!" В одном суровом помещении, явно казарме, коммандос, так она назвала для себя этих людей, забивали "коз-ла". За их спинами толпились зеваки, ожидающие очере-ди, здесь явно играли "на высадку". За соседним столом несколько человек играли в карты. Судя по раскладке, шла бескомпромиссная игра во что-то посложнее "два-дцати одного". Хотя знаков различия нет, но даже ей вид-но по их посадке, по авторитарности движений, по уве-ренным голосам, что это кадровые офицеры... -- Три карты, -- произнес один на английском, в ко-тором не было и следа чужого акцента. -- Я ставлю сто долларов, -- ответил второй тоже на английском. Третий сказал "пас", и снова Юлия не уловила и на-мека на русский акцент. Четвертый подумал, сказал ре-шительно: -- Удваиваю! -- Ого, -- проговорил первый, -- если ты будешь та-ким же решительным, когда выберемся отсюда, то... -- То что? -- спросил четвертый подозрительно. -- Договаривай! Меня уже достали твои полунамеки и обо-рванные фразы. -- Я сказал, что сказал... -- Ты не то сказал! Второй, явно постарше других, хлопнул ладонью по столу: -- Тихо, парни!.. На нас смотрит вся эта гниль, держи-тесь. Я знаю, все мы звереем от ожидания, но я скажу точно: на этой неделе все решится. Осталось немного. Юлия слышала, как оборвалось дыхание Олега. Гла-за сузились, он ловил каждое слово, сказанное в дале-ком... или, что страшнее, недалеком бункере. На экране было видно, как игроки положили карты на стол, квер-ху рубашками, все смотрели на старшего. Первый спро-сил жадно: -- Откуда известно? -- Прямого приказа не было, -- улыбнулся старший, -- но кто прослужил столько, сколько я, поймет, почему вдруг подали новые цистерны с дизельным топливом, по-чему перестало в запасники поступать свежее мясо, зато вчера опустился грузовой лифт с сухим рационом на двое суток... Олег увеличил изображение до предела, Юлия видела просиявшие лица игроков, один вскинул кверху кулак, показывая, как он засадит этим русским свиньям. Она оглянулась на суровое лицо Олега: -- Олег? Что это за люди?.. Почему здесь американцы, латыши?.. Это же регулярные части! Верно? Регулярные? Он покачал головой: -- Малышка, ты не представляешь, какими могут быть частные армии. Но даже частные надо кормить, снабжать оружием... а здесь только элитное оружие, как и люди все на подбор, на подбор... Не представляю, кто все это за-теял! И зачем? С какой целью? Ладно, собирайся... Надо идти. Голос его посуровел, лицо стало каменным. Зеленые глаза смотрели мимо экрана. Она видела, как он весь переменился за эти полчаса. До этого явно считал, что все подземелье, все тайное метро в его полном распоряжении и что здесь ни души. А если сюда спустится одинокий обходчик из секретных структур, то легко засечет его эти-ми следящими приборами и обойдет стороной. Но под-земелье кишит войсками... которых вообще не может быть! Это что, миротворцы? Особые части ООН, когда все страны выделяют элитные войска для особо важных операций? Но если такое случается, то газеты задолго до начала начинают захлебываться от восторга, освещают в прессе каждый шаг, с умилением показывают, кто как пукнет, а здесь... страшная тишина! Олег предоставил ей складывать в рюкзачок плитки шоколада, консервы и аптечку, сам все еще колдовал с компьютером и следящими устройствами. Юлия напряг-лась, когда он внезапно исчез, но минут через десять по-слышался равномерный стук, приблизился, из темноты туннеля вынырнула крохотная платформа. -- Опять? -- Нам вагоны пока не поданы, -- буркнул он. -- Жаль, -- сказала она. -- Лопай, что дают, -- ответил он. -- Хотя, если не нравится, можешь бежать следом. Бег трусцой полезен. Она покосилась с недоверием, неужели это он со-стрил? Нет, наверняка сказанул вполне серьезно. Стран-ные люди эти интернациональные шпионы... Есть, ока-зывается, и такие. Непрошибаемые. Мотор зарычал негромко, а когда Олег тронул рычаг, тележка покатилась в темноту с нарастающей скоростью. От стен тянуло привычным уже могильным холодом. Сверху равномерно срывались тяжелые, как гранаты, кап-ли ледяной воды. Их несло в темноте не долго, вскоре пошли мелькать пятна света. Олег ускорил бег тележки, минут через пять уже ломились через плотную стену воз-духа, словно летели на самолете. Юлия пряталась за Оле-гом, как за выступом бетонной глыбы. Тележка мерно постукивала на стыках, Юлия терпела долго, наконец, прошипела: -- Да сколько же это будет тянуться? Мы так до Вла-дивостока доберемся! Ветер срывал с губ слова и уносил, но Олег услышал, утешил мирно: -- Уже скоро. С полчасика, не больше... --Я слышала, что Сталин велел прокопать туннель на Сахалин! -- Из Лондона в Бомбей тоже копали... Туннель дважды легонько поворачивал, Юлия чувство-вала, как ее отжимает в сторону. Колеса начали постуки-вать реже, появилась надежда, что вот-вот остановятся, но Олег добавил скорости, мелькающие на стенах пятна света слились в сплошные полосы, там мчались еще не-сколько долгих минут, как вдруг под колесами пронзи-тельно вжикнуло. Через несколько секунд еще и еще, уже пронзительнее. Юлия испуганно вскрикнула, Олег прокричал сквозь ветер: -- Это требование сбросить скорость! -- Там люди? -- Автоматы были еще в Древнем Египте". -- Чего от нас хотят? -- Предупреждение, чтоб не мчались сломя голову. Встречный ветер стал не таким свирепым. Полоса све-та разбилась на мелькающие огни. Олег все сбрасывал ско-рость, наконец, тележка подкатила к глухой стене. Юлия похолодела, но, присмотревшись, увидела, что это не ка-мень, а покрытый каменной пылью металл. Олег вылез, долго возился, шарил по стене в поисках пульта управления. Юлия сжалась в комок, испуганная и несчастная, вспоминала роскошные апартаменты. -- Какие мы, женщины, доверчивые, -- вздохнула она ему в спину. Он не обернулся, открыл железный кожух, возился с переключателями, буркнул через плечо: -- Что не так? -- Да тебе все так, -- обвинила она горько. -- Ты все-го наелся от пуза! А я только краем глаза увидела "Националь"... Размечталась, дура: казино, рулетка, насто-ящее шампанское вместо дешевой шипучки... Ты играешь в покер... или во что там режутся шпионы?.. гребешь миллионы, а я в красивом платье стою за тво-ей спиной, на меня все смотрят, у меня бриллиантовое колье... Олег огрызнулся, не оборачиваясь: -- Так что же тебе не так? -- На мне полтонны паутины, -- взвизгнула она в его рыжий затылок, -- вместо колье! И пауки, огромные, как мыши! -- Пауки? -- переспросил он. -- Хорошо! -- Хорошо? -- К деньгам, -- объявил он. -- Значит, еще поиграем в казино "Рояль". Слабо скрипнуло. В стене появилась щель, раздвину-лась. По ту сторону тоже рельсы, только вели они совсем недалеко, затем снова упирались в стену. В новом отсеке пусто, как в гробнице Агамемнона после рейда энтузиа-ста-самоучки Шлимана. Олег помахал рукой: -- Все! Дальше пешочком. Юлия слезла неохотно, тележка стала уже родным, об-житым местом в этом пугающем подземном мире. Даже нагрелась под ее задом, почти очеловечилась. Едва вошли в новое помещение, Олег повернул рычаг. Толстые бронированные створки сошлись. Чавкнуло, со сту-ком замкнулись невидимые запоры. Олег стоял молча, ждал. В помещении, куда можно бы загнать грузовой трейлер, абсолютно пусто. Откуда-то ударили тугие струи воздуха, -- Терпи, -- предупредил Олег. -- Уже скоро. -- А что сейчас? -- Нас чистят, -- отмахнулся он. -- Наверное, от ра-диоактивных осадков. Хорошо, хоть анализы не берут... Из стерильно чистого шлюза их выпустили в огром-ный зал. Потолок терялся во мгле, Юлии даже почуди-лось, что они вышли на поверхность в душную осеннюю ночь. Но по сторонам холодно блестел металл. По спине прокатился недобрый холодок, чутье говорило, что эти листы металла толще, чем броня авианосца. Двумя ровными рядами стояли машины. Военные гру-зовики, все под зелеными пятнистыми тентами. Олег провел через этот ангар, который Юлия упор-но называла залом, на противоположной стене видне-лось с десяток дверей. Пальцы снова набрали код, мигнули огоньки, он потянул за ручку, дверь нехотя отъ-ехала в сторону. Юлия ожидала, что откроется новый туннель, но это была лишь комната, хотя просторная, очень просторная. Олег спокойно прошел к другой стене, ждал. Едва слыш-но жужжали скрытые механизмы. Юлия почувствовала, что дышать легче, а когда опустила глаза на одежду, смут-но удивилась ее чистоте. Дверь открылась, теперь там действительно был тун-нель. Черный зев пугающе уходил в темноту. -- А нельзя ли снова на дрезине? -- спросила она. -- Здесь нет дрезин, -- ответил он. -- А... на чем-нибудь? -- Только на поезде. Или тяжелом грузовике. Но сто-ит ли привлекать внимание? Холодок пробежал по ее спине уже яснее. Горло стискивали невидимые пальцы, не скоро ей удалось выдавить: -- А что... тут кто-то есть еще? -- Могут быть, -- ответил он. Почувствовал ее напря-жение, успокоил: -- Так, мелочи... Какой-нибудь обход-чик из секретных служб, что раз в год проверяет здесь аппаратуру, механизмы... Следующим был зал силовых агрегатов. Так его на-звал Олег, но Юлия чувствовала, что попала в чрево космического звездолета инопланетян. Из бетонного пола вырастали металлические трубы, внутри которых мог бы двигаться многоместный лифт, уходили высоко в темноту, а через каждые шесть труб располагался ме-таллический батискаф, где каждая заклепка была разме-ром с крышку канализационного люка. Воздух подраги-вал, насыщенный исполинскими энергиями. Гранитный пол гасил дрожь, Юлия умом понимала, что это всего лишь крохотная воздушная полость в неимоверно тол-стом массиве гранита, но животный страх твердил, что вот-вот это все рухнет, отвалится под непомерной тя-жестью земной коры, что сверху, а внизу только рас-плавленная лава вулканов, жар уже плавит подошвы туфель... Олег остановился так резко, что она ткнулась ему в спину. Не поворачиваясь, он прошептал: -- Тихо! Постоим посмотрим. Глава 10 Сначала она видела впереди только тьму, потом почу-дились искорки. Олег наконец сдвинулся с места, но шел теперь очень осторожно, иногда останавливался, вслуши-вался, дважды даже велел присесть на корточки. Теперь казалось, что в темноте на огромной елке горят бенгальские огни. Синеватые искры сыпались мелким се-ребристым дождиком. Юлия как можно тише продвига-лась следом, разглядела наконец крохотные фигурки свар-щиков, что как комары облепили огромные металлические балки, стропила, железные лесенки и мостики. То ли слегка сместились пласты, то ли сами конструк-ции обветшали и начали ломаться под собственной тяже-стью, но ремонт шел по всем конструкциям огромного ангара. Юлия видела со спины, что Олег хмурится, сер-дито посапывает. -- Что тебе опять не так? -- прошептала она. -- Ре-монт -- это хорошо. -- Эти балки в таком виде уже три года, -- шепнул он в ответ. -- Почему взялись только сейчас? -- Лучше поздно... -- Да? А ты знаешь, что по этим направляющим запус-кают? Если бы узнала, то предпочла бы, чтобы все рухну-ло и всех передавило. А то и сама бы всех перебила голыми руками! Несмотря на их семьи и малых детушек. Она вздрогнула, зябко повела плечами: -- Ни за что! Я никогда не смогла бы убить человека. Вообще убивать -- нехорошо. Он кивнул: ---- Нехорошо. Особенно здоровых и биологически ак-тивных. Но если это единственный аргумент? Она что-то возражала, он не слушал щебетание, его гла-за оглядывали солдат, помещение. Маскировочные комбинезоны на всех странные: не привычные зеленые с пятна-ми, а серые, кое-где с бесцветными полосами, похожими на потеки грязи. Ясно, это должно сделать их практичес-ки неразличимыми на фоне... на фоне московских улиц с их грязными неопрятными домами, заплеванными лестни-цами, полутемными арками... Вместо привычных сапог все в ботинках, к тому же даже они такого же неопрятного цвета, как и шлемы. Отсюда хорошо можно рассмотреть бронежилеты восьмого класса. Если учесть, что сами ребята -- буйволы, каждый из них поборолся бы с Геркулесом, то в бронежилетах они выгля-дят вовсе пугающе, настоящие боевые машины, киборги, нечеловеки. На специальных крючьях на груди и боках закрепле-ны боеприпасы, Олег с уверенностью мог сказать, что у каждого по пять осколочных гранат и одной ослепляю-щей, а также по коробке с патронами. Судя по всему, группы по четверо-пятеро должны на джипах обеспечивать порядок в городе. На каждом по крупнокалиберному пулемету на турели, "миниганы", броня из кевлара защищает все, кроме колес. Эти десант-ники нацелены быстро и жестоко подавить народные волнения и стихийно возникающие митинги на улицах и площадях, пока другие на бронетранспортерах будут захватывать Кремль и правительственные здания. -- Теперь на цыпочках, -- велел он. -- Мы должны прокрасться вдоль стены по туннелю... Там выход наверх. -- Хорошо, -- ответила она дрожащим шепотом. -- Выход -- это всегда хорошо. А куда? -- Из канализационного люка, -- ответил он, -- пря-мо посреди Садового кольца. Она зябко передернула плечами, представив, как при-поднимает крышку люка прямо перед лавиной бешено мчащихся грузовиков. -- Хоть на разделительной полосе? Он прижал палец к губам. По станции с металличес-ким лязгом раскатывал пугающего вида автоподъемник, желтый и полосатый, как оса, но толстый, как майский жук. Явно не цивильный, слишком уж много железа, словно шофер, кроме своих рычагов, управляет и спа-ренными пулеметами, а то и ракетами "земля -- воздух". Юлия на цыпочках кралась следом, здесь тень, они же тихие и незаметные как мышки, как две серые бе-зобидные мышки, на них не надо обращать внимания, это ниже своего достоинства -- обращать внимание на мышей... Внезапно вспыхнул свет. Нечеловеческий голос проре-вел из динамика: -- Тревога!.. В секторе -- нарушители!.. Тревога! Свет ударил с такой силой, что Юлию отбросило к стене. Белое пламя выжигало глаза, под веками вспых-нула острая резь, она закрылась руками. Рядом послы-шался яростный голос Олега, его ругань. -- Пригнись! -- закричал он. -- Пригнись! Она пыталась сползти по стене, но его ладонь с та-кой силой вдавила ей голову в плечи, что уши расцара-пало о ключицы. Сверху с треском разломилась стена, посыпалась цементная крошка. Его рука тащила ее где волоком, где Юлия вскакивала на ноги, рядом гулко и страшно стрелял пистолет: Олег нажимал на спуск, по-чти не целясь. Сзади кричали, автоматы грохотали час-то, словно крупный дождь колотил по жестяной крыше. Олег сдвинул тяжелую панель, Юлия шмыгнула вов-нутрь нового отсека. Олег влетел вслед за ней кувырком, сверху простучали пули: сперва сухо, а затем -- звонко, когда панель задвинулась и закрыла их металлическим боком. -- Сюда! -- крикнул Олег торопливо. Он поднялся, лицо настолько бледное, что Юлии почудилось, будто он изрешечен пулями и уже истек кровью. -- Нам толь-ко бы миновать этот сектор... Отрезок туннеля был такой же полусферой, что всякий раз напоминало ей кооперативный парник для помидоров, только вместо сверкающей пленки был толстый ме-талл. Идеально ровный бетонный пол обрывался такой же металлической стеной. Юлия ощутила, что спасение именно за той дверью, устремилась к ней, как частичка металла к мощному магниту. Дверь распахнулась навстречу. Оттуда пятнистые фи-гуры появились с такой скоростью, словно просочились сквозь железную стену. За спиной Юлии прострочил, как ей показалось, автомат, хотя она знала, что Олег захва-тил с собой только пистолет. Она рухнула ничком. Пули рвали ей волосы, а пят-нистые коммандос падали, словно под ударами невиди-мого молота. А затем она ощутила, как Олег перемахнул через нее, послышался удар, хриплые вскрики, стоны, треск, лязг, она сразу ощутила волну жара от крепких мужских тел, сильный запах пота, сверху обрушилось тяжелое бревно, внутри которого громыхали и перека-тывались кости и гранаты... Кто-то больно наступил ей на руку. Она вскрикнула, неумело откатилась в сторону. Над ней и дальше все ки-пело, бурлило, все коммандос кого-то били, сверкали ножи, но из схватки время от времени выпадал кто-нибудь из этих крепких парней, растягивался поверх тех, кто упал, пораженный пулями из пистолета, а схватка кипела... За четыре отсека от машинного отделения распола-гался зал оперативного управления. За большим мони-тором сидел, откинувшись на спинку дорогого кресла, дородный мужчина со знаками различия полковника. Сзади вскрикивал от возбуждения его помощник, май-ор воздушно-десантных войск, еще молодой, но уже от-личившийся в ряде операций на других континентах. Это они по сигналу тревоги успели бросить наперех-ват группу всегда готового к бою спецназа. Нарушителей успели перехватить почти посреди отсека. Но дальше слу-чилось невероятное: рыжеволосый нарушитель выстрелил из пистолета первым. Он выпустил шесть пуль с такой скоростью, словно строчил из пулемета, и шесть натре-нированных парней рухнули на бегу, пораженные кто в глаз, кто в лоб, что никак не закроешь ни бронедоспехами, ни даже простейшим бронежилетом. Уцелевшие не успели открыть огонь, чтобы не стре-лять в спины своим же, а нарушитель уже обрушился на них как лавина. Десантники дрались чуть ли не вслепую, ошалелые, совсем непохожие на тех крутых парней, что умело сражались в Афгане, Анголе, Камеруне или в Бос-нии. И падали будто недозрелые подростки под ударами озверелого борца за веру Аллаха. На экране было отчетливо видно, что, когда из десант-ников осталось только трое, да и то сбитые наземь как ураганом, этот нарушитель прыгнул, одолев с места сра-зу метра три, опустился всей массой на ближайшего, каб-луками в грудь, там сразу треснуло, как молодой лед, грудная клетка провалилась, осколки ребер пробили сердце и печень, а он уже ударил с разворота в голову дру-гого, череп лопнул, как спелый орех, третий вскочил на четвереньки и бросился к двери... Он умер от удара но-гой в позвонок, что скреплял череп со спинным хребтом. Майор вскрикнул с ревнивым восхищением: -- Что делает эта сволочь! Что делает! У меня там ско-ро людей не останется! -- Профессионал, -- согласился полковник. -- Клас-са "Красной бригады". Ни одного лишнего движения!.. Хотя, конечно, если посмотреть в замедлении, я все за-писал, увидим и нечеткие приемы... Я вон сейчас вижу, но все-таки наши олухи совсем уж как коровы на бой-не... Такого еще не было. Позор нашим орденам. Видно было, как нарушитель поманил рукой женщи-ну. Та подхватилась, перебежала к нему, боязливо пе-репрыгивая через трупы. Где на полу растеклась лужа крови, женщина огибала ее пугливо, стараясь не смот-реть на темное пятно. -- Если это профессионалка, -- заметил полковник с удивлением, -- то совсем в другой области. Не пони-маю... -- Зачем женщина? --Да. -- Тогда и он не профессионал? -- предположил майор. -- Или прошел школу где-нибудь в Никарагуа, -- пред-положил полковник, -- а то и в частном лагере наркобаронов, моджахедов и всяких там талибов. У них могут быть и недоучки... -- Хорош недоучка! -- Только касаемо этой обузы. Он коснулся кончиком пальца одной из "горячих кла-виш", произнес негромко: -- Седьмой... объект движется к вам. Майор не слышал, что ответили, но, судя по непод-вижному лицу полковника, ему отрапортовали стандарт-но: есть, шеф, встретим как положено. Впрочем, если бы этот седьмой сообщил в ответ, что высадились марсиане в батискафах, лицо полковника вряд ли изменилось бы. Его руки быстро коснулись клавиш, на экране картин-ка машинного зала сменилась изображением огромного ангара. Фигурки в пятнистых комбинезонах быстро рас-хватывали короткоствольные автоматы. Видно было, как командир отделения быстрыми взмахами послал тройку в одну сторону, вторую тройку -- в другую, а сам с двумя охранниками помчался по прямой к дверям. -- Как думаете, -- спросил майор, -- он сразу попадет им в руки или?.. -- Сразу, -- кивнул полковник. -- Другого пути нет. -- Совсем? -- Есть, но совсем дурацкие. Можно пробраться через сектор "Б", однако еще надо найти в него вход, а он за-маскирован. Можно попробовать проскочить вверху по натянутому тросу... Но ты можешь себе это представить? Майор поежился: . -- Таких людей нет. На экранах было видно, как жертва с женщиной по-зади спешит, как полковник и предсказал, прямо в лапы охране. Те притаились за дверью, бедняг можно взять живыми. Мужчина бежал впереди. Полковник переклю-чил на другую камеру, сменил ракурс, стало хорошо вид-но потное лицо, загнанные взгляды. Нарушитель дышал все чаще, с хрипами, спотыкался. Видно было, что бежит из последних сил. Оглянулся на свою спутницу, его нога подвернулась... он с хриплым криком обрушился всем немалым телом в стену. Там треснуло, прямо в стальной трубе пробежали белые трещинки, словно он ударился в молодой лед. Полковник яростно выругался. Этот недотепа спотк-нулся как раз в том месте, где находилась замаскирован-ная дверь в сектор "Б"! Майор смотрел округлившимися глазами: -- Это что... что там? -- Дверь в сектор "Б", -- процедил полковник. -- Май-ор, вы теперь переводитесь в группу тридцать четвертую... раз уж теперь знаете о местонахождении этой двери. Майор пробормотал: -- Спасибо... за доверие. Я уж ожидал скорее ликви-дацию. Полковник зло усмехнулся. Майор шутит, но на са-мом деле недалек от истины. Он вправе принимать и такое решение, у сектора "Б" высшая степень секретно-сти. Молча смотрели, как мужчина разбил раскрашен-ную под металл пластмассу, втолкнул женщину, за ней в черном отверстии исчез сам. Майор спросил осторожно: -- А нельзя ли туда послать ту группу? -- Можно, -- ответил полковник странным голосом. -- Но тогда придется ликвидировать их всех... У них нет до-пуска!.. А потом, возможно, ликвидируют и нас. Он вскочил, его руки молниеносно набросили пояс с "магнумом", подхватил снайперскую винтовку. Май-ор молча взял автомат, смотрел вопросительно. Перевод в тридцать четвертую группу означает и скорое повыше-ние по службе, выше жалованье, больше власти в слож-ной иерархии системы. -- Все, пошли! -- Мы его возьмем. За десять минут, во время которых они преодолели три отсека и четыре лестницы, оба даже не запыхались, хотя знали, насколько уступают своим тренированным коммандос. У последней двери оба изготовились к стрельбе, майор влетел первым в кувырке, автомат готов к бою... Отсек был пуст. Полковник метнулся к компьютеру, включил, все время повторяя злобно: -- Да скорее же!.. Да включайся же!.. Наконец экран пошел бледно-серыми тенями. Высветился соседний отсек, полковник быстро набирал коман-ды, в то время как майор торопливо проверил все двери, поднялся по лесенке и осмотрел вентиляционную шахту. По экрану побежали картинки. Полковник рычал в ярости и бил кулаком по столу. Все отсеки, куда мог помчаться нарушитель, оказались пустыми. Все отсеки, куда попасть было трудно, тоже пусты. Отсеки, куда по-пасть просто невозможно... Он побелел, волосы встали дыбом. На самом крайнем почудилось движение. Мелькнули две фигурки, при уве-личении он рассмотрел прежнего нарушителя. Тот держал за руку женщину, но другой рукой зажимал бок. Изобра-жение удалось увеличить еще, на боку ни следа крови, так что ему явно в схватке сломали ребра... -- Как он туда попал? -- проговорил он потрясение. -- Как? Майор спрыгнул с верхнего мостика, на его лице изум-ление было куда больше. -- Что за черт? -- спросил тон. -- Я не знал, что за "Н-23" есть еще сектора! -- Есть, -- сказал полковник с яростью. -- Есть. В сек-тор "А", где он сейчас находится, не имеет права заходить ни один человек без высшей степени допуска. Туда даже наши генералы заходят в сопровождении и после провер-ки. Черт... Я не понимаю, как он туда прошел!.. -- Он еле на ногах держится, -- сказал майор почти сочувствующе. -- Тащит себя на остатках воли. Да, нам бы такого! Полковник отмахнулся: -- Такого уже не завербовать. -- Почему? -- Никто не смеет знать о существовании этого сектора. -- Что будем делать? -- Погоди. Надо понять... в какую он сторону... Так, понятно! Поднимаем по тревоге отряды быстрого реагиро-вания по секторам "Ф-12" и "Ф-13"... Нет, еще и в "Ф-14". Чтоб уж наверняка. Глава 11 Туннель тянулся мрачный и страшный. По мокрым стенам кое-где струилась вода, а под ногами хлюпали лужи. Олег на бегу щупал бетонную стену, но Юлии все чаще казалось, что его попросту шатает от изнеможения и он хватается за стену, чтобы не упасть. Дыхание его вырывалось с такими хрипами, что заглушало топот. Ее череп тоже раскалился, дыхание стало горячим, обжи-гало горло. Ноги налились горячей тяжестью, но, к сво-ему удивлению, она чувствовала, что в состоянии обо-гнать своего героя. Внезапно Олег остановился, его ладони лихорадочно шарили по бетону. Юлия привалилась спиной, ее грудь ходила ходуном, всякий раз эротично оттопыривала ткань. Заскрипело, целый блок сдвинулся с места. Исцарапанные пальцы ухватились за край, показалась длинная труба, в конце которой сиял неяркий свет. Не дожидаясь приказа, все ясно, Юлия скользнула го-ловой вперед, полезла на четвереньках, чувствуя под лок-тями и коленями мокрую липкую грязь. Сзади скрипнула плита, это Олег отгородился от погони, вскоре она услы-шала надсадное дыхание. С ним что-то неладное, не ра-нен, а слабеет как от потери крови... Она на миг задержалась у выхода: под ногами узкий металлический мостик, а внизу... На миг закружилась голова от высоты. Мостик расположен под металличе-ским небом, а внизу -- гигантский ангар, забитый вы-крашенными в маскировочный цвет джипами, бронет-ранспортерами, открытыми ящиками, в которых она рассмотрела продолговатые трубы гранатометов и руч-ных ракет. -- Торопись! -- крикнул Олег сзади. Он толкнул ее в зад, она вывалилась на мостик, который, как ей показалось, сразу заходил ходуном. Олег вы-катился следом, Юлия услышала надсадный хрип, мельк-нуло его измученное лицо. -- Здесь нет спуска! -- вскрикнула она. -- Вниз дорога есть всегда, -- ответил он. Стальной шест, на подобных пожарные соскальзывают из своих апартаментов прямо в гараж к машине, без зацепок и петель, только кольцо с двумя ручками. Она послушно ухватилась, перенесла ноги через низкий бор-тик. Ветер засвистел в ушах, но она не успела закрыть глаза от ужаса, как подошвы больно стукнулись о твер-дый пол. Она успела увидеть, как Олег там, наверху, ухватился за шест голыми руками. Его понесло вниз еще быстрее, чем ее. Ей почудилось, что от ладоней пошел дымок, тут же его пальцы разжались. Тяжелое тело пролетело несколько мет-ров и гулко ударилось о бетонный пол. Ее сердце остановилось. Несколько мгновений смот-рела отчаянными глазами, потом ее как гигантской рукой швырнуло к его телу. Олег зашевелился, поднялся, трях-нул головой. Правая рука зажимала бок, словно там была открытая рана, а лицо перекашивалось от страдания. -- Олег!.. -- вскричала она. -- Не поднимайся!.. У тебя что-нибудь да сломано! -- А ты уже вызвала "скорую"? -- поинтересовался он. -- Н-нет... -- Тогда надо идти. Сейчас здесь будет как муравьев. -- Но ты... сможешь идти? Он удивился: -- Конечно. А что не так?.. Высота?.. Так это ж мяг-кий бетон. -- Мягкий? -- не поняла она. -- Ну да. А что, у тебя может быть мягкое дерево, а бетон не может?.. Если бы тут бетон... твердых сортов, то убился бы точно. Или хотя бы ногу вывихнул. Остекленевшими глазами она смотрела, как он метнулся к ближайшему грузовику, исчез в темноте. Юлия услышала только скрип дверцы. Когда добежала и взоб-ралась на непомерно высокую подножку, Олег уже заво-дил мотор. -- А бензин? -- спросила она шепотом. -- Все заправлено, -- шепнул он. -- Пыль не стряхну-ли, но бензобак полон... Эти машины готовы к броску хоть на Берлин, хоть на Пермь! Мотор рыкнул, Юлию бросило плечом, в жесткую дверцу. Она инстинктивно поискала привязной ремень. Олег чертыхался: машину ему, видите ли, дали с непри-вычным управлением, затем грузовик подал задом, раз-вернулся и съехал по широкому пандусу на серое осно-вание туннеля. Холодно и недобро блестели утопленные в бетон рельсы. Но когда колеса пошли набирать оборо-ты, Юлия не ощутила толчков, шины почти не замечали полос блестящего металла. Слева по трубе туннеля мелькали тусклые огоньки. Машина неслась с диким ревом. И хотя Юлия понима-ла, что на открытом пространстве этот рев казался бы намного тише, но сейчас вжималась в сиденье, чувствуя себя крохотной и беспомощной в этом мире огромных тяжелых машин, чудовищных конструкций из железа и хромированной стали. -- Сейчас будет отсек! -- прокричал Олег. Смер-тельно бледный, он вцепился в руль, глаза пронизы-вали впереди быстро расступающийся полумрак. -- Там слева лесенка!.. Выскочишь -- и сразу наверх, по-няла? -- А ты? -- Я следом за тобой! -- Как скажешь... -- То и говорю! Что смущает? Бородавки? Зато ноги красивые... Машина вылетела в залитый светом просторный бун-кер. Далеко впереди, почти в самом его конце, Юлия увидела лесенку, ведущую к потолку, но сердце замер-ло, затем оборвалось в бездну. С той стороны распахи-вались двери, выскакивали люди с автоматами на изго-товку. Почему-то у всех головы черные, удлиненные, с длинными, как у слонов, хоботами. Загораживая дорогу к лесенке, встала группа людей с автоматами, у одного на короткой привязи озлобленно лаял огромный черный поджарый пес. -- Не люблю доберманов, -- процедил Олег. Он резко крутанул руль направо. Юлия крепче ухва-тилась за поручни. Бронированная машина ударила в разбегающи