ерез толщу армированного бетона. На этот раз в самом министерстве понятия не имели, что в их подземном убежище расположился штаб оперативной бригады по реализации плана "Башня-два". Юлию в сам штаб не привезли, было бы чересчур, но поместили в тщательно охраняемый отсек. Она была на-пугана, все тело леденело от ужаса, вспоминая недавний плен, но врагам страха показывать нельзя, и она все вре-мя презрительно щурилась и морщила нос. Ее усадили в кресло, накрепко привязали к спинке. Руки зверски приковали наручниками к подлокотникам, а ноги к ножкам кресла. Ленты были широкие, в тело не врезались, но она чувствовала, что разорвать их может разве что тяжелый танк, да и то, если сперва разбежится. -- А брови почему не закрепили? -- спросила она яз-вительно. -- Я еще могу ими шевелить!.. Вот возьму и прибью кого-нибудь! Командир отряда, высокий атлет с лицом кулачного бойца и знаками различия майора, буркнул неприязненно: -- Язык тебе надо бы закрепить. Юлия умолкла, испугавшись, что эти перепуганные идиоты в самом деле заткнут рот какой-нибудь воню-чей портянкой. Она напряглась, делая вид, что прове-ряет крепость ее пут. Пусть думают, что в самом деле крутая и опасная, суперпрофессионал или что-нибудь такое же страшное и убивательное. Один из десантников, суровый и опасный с виду офи-цер, нашивки ей незнакомы, сказал с отвращением в го-лосе: -- Не понимаю! Если он профессионал, то не при-дет за этой женщиной. Это только в кино для идиотиков еще большие идиоты приходят за своими бабами, кладут пистолеты по первому же требованию и подни-мают руки. А профессионалы... -- Откуда знаешь, что это профессионал? Офицер огрызнулся: -- Да ты посмотри, как приготовились! Там у наших ловушка на ловушке. И сейчас все еще минируют, ставят огнеметы... Я уверен, сюда прет отряд таких суперкоммандос, что я даже не знаю... даже не знаю, с какой тех-никой надо явиться, чтобы здесь пройти хоть шаг. Третий десантник, тоже крепкий, среднего возраста парень с рябым до безобразия лицом, проговорил осто-рожно: -- Майор... -- Что? -- Странные слухи... Кто-то сказанул, что это не про-сто коммандос. -- А кто? Десантник понизил голос, оглянулся по сторонам, ска-зал совсем тихо: -- Кто-то из высшего состава. Может быть, даже один из Тайных. Юлия замерла, глаза ее вылезали из орбит. Это они об Олеге?.. Да, она тоже надеялась, что он не простой ис-полнитель, но даже не мечтала, что спала, закинув ногу на одного из владык мира! Майор захохотал: -- Один из Семерых?.. Там такие замшелые пни, что их нельзя даже на свежий воздух выводить -- рассыплются! Они ж все, говорят, к аппаратуре подключены, у них там принудительная вентиляция легких, глюкозка капа-ет, чтоб жизнь не оборвалась!.. Потому они и Тайные, понял? Они в каком-то подземном центре по поддержа-нию их жизней!.. А это какой-то крутой. Но вы должны показать, что вы -- круче. Если у него бронежилет... или даже бронедоспехи выдерживают "гюрзу", то вряд ли вы-держат пулю из крупнокалиберного! Наверху довольно засмеялись. Там за двумя крупно-калиберными пулеметами на турелях в свободных позах сидели двое десантников. Все в отряде, как успела заметить Юлия, примерно одного возраста, так в районе тридцати, все одинаково накачанные, с цепкими взглядами. Вряд ли кто-то из них, судя по их виду, встречал себе достойных против-ников... Рябой вздохнул, словно выныривая из страшного сна: -- Вообще-то я из своей игрушки пробиваю лобовую броню танка. Вряд ли на свете существуют такие дос-пехи... Юлия с ужасом и отвращением смотрела на странно-го вида гранатомет или ракетомет, что висел у него на ремне. Сбоку под локтем на пульте управления мигают цифры, по экранчику бегут кривые. Настоящий компью-тер, сросшийся воедино со страшным оружием! Глава 54 На пульте прозвучал зуммер. Обзорные камеры по-казали троих офицеров, один из них с черным как сажа лицом. После короткой процедуры опознания личностей дверь открылась. Сухопарый офицер вошел, козырнул, протянул майо-ру сотовый телефон. -- Майор Гельман, -- произнес, он с сильнейшим ан-глийским акцентом. -- В вашем распоряжении со сво-ими людьми -- лейтенантами Боббинсом и Хафманом. Командующий операцией "Башня-два" отбыл на встре-чу с Тайными. Это его телефон, здесь прямая связь с тем суперменом, что ломится за этой женщиной. -- А он в самом деле ломится? -- По сведениям, -- сказал Гельман, английский ак-цент стал сильнее, -- он уже прошел половину пути. Майор схватил сотовый с неприличной для военного суетливостью. -- Эй! -- крикнул он, когда палец нажал кнопку вы-зова. -- Эй, ты слышишь меня? Из мембраны послышался хриплый задыхающийся голос: -- Говори. -- Твоя женщина здесь, -- прокричал майор так, слов-но намеревался докричаться до противника без этой по-дозрительной техники. -- Бросай оружие! Без паузы через мелкую решетку долетел ответ: -- А еще что? Снять штаны и нагнуться? -- Не бросишь оружие -- мы убьем ее! После короткой паузы донесся злой жестокий смех, от которого мороз пошел по коже. Майор ощутил себя снова в ночных джунглях, когда, голодный и обессилен-ный, потеряв оружие, брел через болото, где кишели ядовитые змеи, крокодилы, а на берегу полно ядовитых пауков, хищных зверей... -- Не пермское училище клоунов заканчивал?.. Убье-те--у меня свобода действий. Понял? А сейчас держи ее там и надейся, что я такой романтичный дурак и приду именно туда. Щелкнуло, связь оборвалась. Майор стиснул челюсти. Он и не надеялся, что этот профессионал бросит оружие и явится, просто надо такое сказать, вот и сказал. Но неужели тот в самом деле такой идиот, что прет прямо в расставленные сети? Да не просто сети! Здесь ждут, слов-но явится не один человек, а танковая дивизия. Пальцы уже побелели на спусковых крючках, глаза лезут на лоб. Только бы никто не чихнул, а то он знает, как сдают не-рвы и начинается беспорядочная пальба даже у сверхза-каленных коммандос. Но что это с его стороны -- редчайшая глупость... или у него что-то в рукаве? -- Изготовиться, -- велел он сдавленным голосом. -- Он идет прямо сюда. Стрелять на поражение! Гельман спросил: -- А если поднимет руки? -- Уловка, -- отрезал майор. -- Убить на месте! Гельман повернулся в сторону связанной Юлии: -- А что с женщиной? Юлия сказала громко: -- Маловато вас, сопляки!.. Он таких жрет пучками. Да косточки не выплевывает. -- Заткнись, -- велел майор. -- Орать будешь позже. -- И не надейся, -- отрезала Юлия, но кожа пошла пупырышками, как только подумала, что ее могут пы-тать или мучить. -- А вот вы орать будете... как зайцы при виде льва! Рука майора потянулась к рукояти пистолета, ни один мужчина не может терпеть, чтобы женщина оскорбляла его так долго и безнаказанно, но в последний момент опом-нился, бросил: -- Убьете, едва он мелькнет в прицелах. Юлия повела носом, сморщилась: -- Я вижу, насколько этот юсовец храбр... Штаны бы сменил! Или положи памперсы побольше. Гельман покраснел, рука его дернулась к рукояти пи-столета. -- Майор, можно я эту бич... как говорят по-русски, биксу... все-таки пристрелю? -- Еще рано, -- ответил тот сухо. -- Она нас оскорбляет! -- Оскорбляет, -- согласился майор. -- Единствен-ное, что может, чтобы вывести нас из равновесия, что-бы дрожали руки... от злости или обиды, чтобы больше смотрели в ее сторону, чем на дверь... Она настоящий профессионал, так что возьмите себя в руки и не под-давайтесь! "Это я-то профессионал, -- подумала Юлия. -- Знал бы, идиот, как у меня все трясется внутри". Но вслух ска-зала громко и насмешливо: -- А если ему не хочется брать в руки такую гадость? Бывает же, что сам себе противен... -- Не обращайте внимания, -- повторил майор. -- Правильно, не обращай, придурок, -- сказала Юлия. -- И не думай о белом медведе. О русском бе-лом медведе. Майор оглянулся на нее, кивнул Гельману: -- Сюда только один путь. Время еще есть, а мне нуж-но всего пять минут, чтобы поставить на его дорожке одну штуку. Если вы поможете, то и вовсе за две минуты. Гельман взглянул оценивающе: -- Если одну из тех, что вы ставили на пути моего отряда... когда мы шли по тропам Анд, то можете на меня рассчитывать! Тогда от моего отряда уцелело мень-ше трети. Они переглянулись, как два волка, что теперь совмес-тно задрали оленя, заулыбались. Майор ткнул Гельмана кулаком в плечо. За ними вышли десантники. В помещении остались только снайперы под потолком да те трое, что пришли с Гельманом. Юлия не поняла, из каких они стран: гово-рили на странном языке, явно неевропейском. Да и сам Гельман вряд ли чистый юсовец, акцент как у пермяка, учившего английский по самоучителю. Негр после ухода старших офицеров тут же повернул-ся к Юлии. Глаза навыкате разом сорвали с нее одежду, Юлия видела по его потному жирному лицу все, что он с ней мысленно проделал в считанные мгновения, задохну-лась от ярости. -- Майкл, -- обратился он к одному на английском, -- я не верю, что за ней кто-то явится... Но в любом случае разве это мешает нам использовать ее? Белобрысый десантник взглянул в ее сторону, как по-казалось Юлии, с немалым испугом. -- Был приказ охранять ее, -- сказал он нехотя. -- Вот и все. Негр отмахнулся. Глаза его жадно шарили по ее фигу-ре, она чувствовала, как он лапает потными ладонями, хватает, причиняет боль... Сволочь, толстая грязная ско-тина, ублюдок! -- В инструкции по выживанию сказано, -- заявил он, -- что мы должны использовать все, что может поднять наши силы и наш дух. В настоящее время... гор-мональное давление... сам понимаешь! Почему не ис-пользовать этот объект для половых нужд армии? Юлия прошипела: -- Издохни, ублюдок. -- Что-то я тебе не нравлюсь, -- сказал он с хохо-том. -- Ничего, понравлюсь! Многие в моей стране бе-лые тварючки бегают от своих мужей к нам, черным!.. Ха-ха!.. И тебе понравится. А если и нет, то черт с то-бой. Все равно тебя прикончим сегодня. Белобрысый сказал нервно: -- Приказ -- дожидаться. -- Сегодня все будет кончено, -- ответил негр автори-тетно. -- Придет ли кто ее спасать или нет -- все равно сегодня все закончится! Наши силы уже поднимаются к поверхности, накапливаются у выходов. Там мы погуля-ем... Сейчас потешимся над этой, а вечером будет трахать этих русских свиней... Белобрысый сказал предостерегающе: -- Что будем делать в Москве, знаем. Но эту пока не трогай. -- Почему? -- Был приказ. -- Не трогать? -- Охранять! Негр сказал: -- Не от меня же?.. Придержи ее за плечи, а я пока развяжу ей ноги. Я их люблю драть, когда у них ноги раз-двинуты... ха-ха! Белобрысый смотрел с неуверенностью. Негр накло-нился к Юлии, она с ненавистью плюнула в его жир-ную потную харю. Он отшатнулся, потом с такой зло-бой ударил ее по лицу, что голова едва не оторвалась. Юлия ударилась затылком, в черепе зашумело, перед глазами некоторое, время плыло, а черных рож стало четыре. -- Ах ты ж, русская стерва, -- прошипел негр. -- Ты будешь умолять, чтобы я тебя прикончил... Я с тобой та-кое проделаю... И в течение трех минут он излагал, что он с нею проде-лает, как ее использует и какая она после этого останется. Белобрысые посмеивались, но их глаза не отрывались от двери, пальцы на спусковых крючках. Один встал прямо напротив двери, другие присели за агрегатами, чьи литые кожухи служили хорошим укрытием. Офицеры вернулись в самом деле минут через пять, десантники сопровождения не отходили от них ни на шаг. Гельман вытирал ладони носовым платком, майор довольно скалил зубы. Юлия заявила ядовито: -- Вы так боитесь меня, что приковали обе руки?.. Освободите хотя бы одну! -- Зачем? -- спросил майор. -- Да хотя бы пот смахну со лба, а то глаза щиплет!.. А вы, если боитесь даже одной руки, можете близко не подходить. Негры, понятно, трусы, но вы же белый! Майор смерил ее презрительным взором, Юлия чув-ствовала, что профессионала не проведешь, знает, какие мышцы накачаны боевыми приемами, а какие -- пустя-ковым шейпингом. -- Расистка? -- бросил он с осуждением. -- Ничего, скоро мир будет единым. И без границ. Избавишься от этой дури. Но все же через мгновение правая рука была свобод-на, левую по-прежнему зажимал стальной захват, а май-ор отошел к двери. Оператор сказал возбужденно: -- Только что доложили... Он прошел седьмой сектор! Майор покачал головой: -- Они там офигели? Там же целый батальон крепких ребят! Несколько минут прошло в ошеломленном молчании, затем оператор сказал упавшим голосом: -- Пройден шестой сектор! Десантники переглядывались, майор прорычал: -- А где была охрана?.. Где были эти сволочи? -- Господин майор, -- сказал оператор с упреком, -- нехорошо так о павших. Ни один не отступил... Молчание становилось все тяжелее, воздух сгустился. Взгляды скрестились на операторе. Он поежился, произ-нес упавшим голосом: -- Объект прошел пятый сектор! Гельман нарушил молчание: -- Полчаса тому я там проверил все. Охрана там была усиленная. -- Сэр, -- сказал оператор, Юлии почудилась насмеш-ка, -- она там и осталась. Некоторое время все прислушивались, наконец, майор не выдержал: -- Ну, что там? Оператор ответил с нервным смешком: -- То, что вы и ожидали, сэр. Он в четвертом секторе . -- Охрана? -- Они дали бой. Было море огня. Все стены потрес-кались от пуль. -- Но... -- Он прошел, сэр. -- Проклятие! Юлия затаила дыхание. В помещении воздух был уже давно пропитан страхом, а теперь даже стены, казалось, начали исходить потом от страха. Нет, от черного ужаса. Оператор сказал совсем тихо, но чувствовалось, как дрожит его голос, а все тело бьет крупная дрожь: -- Третий сектор... Майор сказал быстрым нервным голосом школьного учителя: -- Там потолок с турельными пулеметами, автонаведение... -- Сэр, автоматика не сработала. Рекомендую во втором секторе переключить на ручное. -- Рекомендация... принята. Все пятеро напряженно вслушивались. Юлия боялась кашлянуть, в ответ могла получить очереди из десятка автоматов плюс из двух крупнокалиберных пулеметов из-под потолка. Майор, Гельман и его оба лейтенанта с автоматами на изготовку встали наискось от двери. У Юлии замер-ло дыхание: у Олега не будет ни единого шанса, авто-матные очереди прошьют его вдоль и поперек, изорвут его прекрасное сильное тело... Негр, в нашивках которого она так и не разобралась, сказал по-английски: -- Он уже вошел во второй сектор?.. -- Войдет и в этот, -- ответил майор с неожиданной враждебностью. -- Но... Что-то словно коснулось мозга Юлии и подсказало зажмуриться как можно плотнее, наклонить голову, а если сможет, то еще и закрыть глаза ладонями. Внезапно раздался страшный, разламывающий че-реп грохот. Вспыхнул дикий, режущий глаза немысли-мо яркий свет. Даже под плотно сжатыми веками при-крытые ладонями глаза словно взорвались изнутри. Пронизывающий плазменный свет выжег мозг, она за-дохнулась, в груди начался кашель, она ухватилась за грудь... В помещении была угольная чернота. Через мгнове-ние сильные руки сорвали зажимы с левой руки. Юлия усиленно хлопала веками, нагоняя слезу. Из тьмы на-чали выступать смутные очертания стен, труб, расплас-танных стонущих тел. Прозвучала короткая автоматная очередь, потом еще три одиночных выстрела. Голос Олега успокаивающе про-гудел в ухо: -- Это я, я... Они ослепли... минут на пять, но сдуру могут и на голос. -- Правильно, -- одобрила она сиплым, как у пропой-цы, голосом. -- Никаких шансов ворогу! Смутные силуэты наливались жизнью и красками. Разорвавшаяся граната, как ей показалось, ослепила не только людей, но даже приборы и выжгла краску на сте-нах. Или это в глазах все же потемнело. Он ухватил ее за руку: -- Надо уходить. У нас почти нет времени. Из угла донесся стон. Негр катался по полу, выл от ужаса, весь покрытый крупными каплями мутного воню-чего пота. Толстые безобразные губы тряслись, черные кулаки усиленно терли глаза. Юлия видела, как он уста-вился на Олега, умоляюще выставил толстые ладони. -- Господин!.. Господин!.. Не убивайте... Мы только исполняли приказы! Олег холодно взглянул на него, шагнул мимо. Юлия уперлась: -- Ты что же... даже не убьешь этого мерзавца? -- Зачем? -- отмахнулся Олег. -- Он только исполни-тель. К тому же уходим. Юлия взвилась от негодования: -- Исполнитель? Чересчур старательный! Мог бы взяться за работу инженера... А если мозгами слабоват, то хотя бы грузчиком на стройке!.. Убей его. Олег потащил к пролому на месте двери: -- Уходим. Я никогда не убиваю без необходимости. -- Он сволочь! -- Это не мое дело, -- ответил Олег. Она с такой силой рванулась, что выдернула руку из его пальцев. Олег глазом не успел моргнуть, как она под-хватила с пола толстый стальной прут, развернулась и с силой обрушила его на негра. Тот в страхе закрыл ладо-нями лицо, но Юлия изменила направление удара, и ко-нец стального прута ударил по причинному месту. Негр взвыл, скрючился, ухватился обеими руками за покалеченное место, из глаз побежали слезы. -- Ну, -- спросила Юлия с угрозой, -- повтори, что ты обещал! Она замахнулась снова. В глазах негра был такой ужас, ушибленное место -- самое драгоценное -- от нового уда-ра закрывал не только ладонями, но и локтями, плечами, всем телом. Но тяжелый прут просвистел и обрушился на менее драгоценное -- голову. Раздался треск, будто рас-колотили кафельную плитку. Олег выждал, пока Юлия, остервенев, ударила еще дважды, ухватил ее за руку и поволок прочь. -- Слушай, -- сказал он, -- а ты сильная! Ее все еще трясло, но, когда он на бегу прислушал-ся, в ее теле бушевал не страх, не ужас за содеянное, а неутоленная жажда мести. Эта милая женщина была не прочь еще и попинать убитого ею негра ногами. -- Сволочь... Он сволочь! -- Все мужчины гады, -- поддакнул он. -- Брось эту железку. Возьми лучше вот эту. Он умело застегнул на ней пояс с кожаной кобурой, откуда выглядывала рифленая рукоять пистолета. "Госпо-ди, -- подумала Юлия потрясенно, -- это у меня на по-ясе такое... такое вот! Я все больше влезаю в эти шпион-ские страсти!" Глава 55 Они пробежали через помещение не к распахнутой двери, где дорога наверняка, как уже догадывалась Юлия, выстлана трупами, а к толстому люку, похожему на батискафный. Рядом с дверью блестела широкая сенсорная пласти-на, чуть выше -- коробочка с множеством аккуратных кнопочек. Юлия ожидала, что Олег начнет подбирать код, однако он попросту ударился всем телом, дверь влетела с грохотом вовнутрь. Из-за стола вскочило не-что растерянное, трясущееся, с венчиком седых волос вокруг блестящей, как яйцо страуса, лысины. -- Кто?.. Как вошли?.. Олег метнулся к столу, глаза впились в экран. Юлия видела, как он побледнел, а мешки под глазами стали еще тяжелее. -- Что с восьмым туннелем? Почему взорван? Человек сунул руку в ящик стола. Олег двинул коленом, кисть оказалась зажатой, Юлия услышала едва слышный треск косточек. Человек взвыл, Олег спросил люто: -- Как отсюда быстрее к Малому Куполу? Человек попытался выдернуть руку, но Олег не убрал колено. Человек закричал: -- Как ты... как ты смеешь!.. Да ты знаешь, кто я? Я -- один из Семи Тайных! Рука Олега как выстрелила, он ухватил его за горло, глаза стали бешеными. -- Даже так?.. А сколько тебе лет? -- Две... тысячи... -- прохрипел оператор. Олег стиснул пальцы сильнее: -- Врешь. Но скажи лучше сам, иначе я проникну в твой мозг... а это гадко. И узнаю все твои грешки. -- Две тысячи, -- прохрипел человек упрямо. Олег стиснул пальцы. Лицо схваченного посинело, гла-за закатились. Ноги вздрогнули, по лицу прошла судоро-га. Из полураскрытого рта вывалился распухший язык. Олег безучастно отшвырнул тело в угол, но лицо было печальным. Юлия спросила неверяще: -- Ты... убил его? -- Он был слишком упрям, -- ответил Олег нехотя. -- Да перестань, их на Земле шесть миллиардов. -- Нас ! -- Вас... то есть нас, -- поправился он. -- Он врал, понимаешь? Пойти на убийство мог только молодой. Молодость всегда агрессивна. Но человек, проживший две тысячи лет, никогда не станет убивать... за идею. Он знает, что идеи обезвреживаются только идеями. А как же Яфет, хотела спросить она, но Олег уже вы-прыгнул в полумрак туннеля. Стиснув челюсти, она по-неслась следом, почти ударилась о его широкую каменную спину. Дыхание со всхлипом вылетело из груди. -- Не успеваем! -- вскрикнул он в муке. -- Осталось всего двенадцать минут! Она успела подумать, что у него за часы в мозгах, на запястье ни разу не взглянул. -- Я могу бежать быстрее... -- Нет, -- сказал он горько, -- все равно не успеваем. До Купола еще полчаса! А ракеты выпорхнут через одиннад-цать минут сорок секунд... Черт! Где же я так... Идиот, везде не успеваю, везде дурак... Вот что. Юля! Жди меняздесь. Когда вернусь... пойдем к Малому Куполу. Если же не появлюсь через двадцать минут... нет, жди полчаса... иди вот по этим рельсам, они кружным путем выведут куда надо. Там уже наверняка ждет Мрак. Она не успела рта раскрыть, как возле ее ног звякнул брошенный им автомат, на его месте взвилась каменная пыль, а сам он растворился в темноте. Но даже подняв тяжелый автомат, она ощутила себя настолько беспомощной мошкой, что слезы сами брыз-нули, как под давлением, побежали горячими струйками по щекам. Ноги подкосились, в копчик больно стукнул покатый камень, и, опустив к ногам автомат, она зареве-ла во весь голос. В Малом Куполе бесшумно работали кондиционеры, воздух был прохладный, свежий, насыщенный озоном. Стену занимали экраны, но в самом зале был только один рабочий стол и один пульт, а семь кресел стояло в цент-ре зала по кругу. Семь кресел, простых, с высокими спинками. Обыч-ные, деловые. Владыки мира не нуждаются в подчерки-вании атрибутов их владычества, то радости рабов, до-рвавшихся до власти или богатства. Если кто из них когда-то и купался в роскоши, теперь об этом стыдливо помалкивает. Яфет за последние недели исхудал едва ли не больше, чем в то время, когда его впервые отыскал Олег. Внутрен-ний жар вытопил последние капли жира, иссушил плоть, теперь из его синих как небо глаз смотрела исстрадавша-яся душа, жаждущая, неистовая. Лязгнула дверь, на пороге показался грузный корена-стый человек. За его спиной виднелись крепкие ребята в униформе десантников, но они остались за дверью. Тол-стяк вытер красное мясистое лицо большим клетчатым платком, прищуренные глаза пытливо окинули Яфета с головы до ног. -- Приветствую... Что-то ты исхудал, однако. -- Приветствую, мудрый Аттила, -- ответил Яфет живо. -- Дух силен, плоть немощна. -- Да? -- удивился Аттила. -- А я вот на плоть не жа-луюсь. Он захохотал, обнял Яфета. Головой доставал разве что до груди, но Яфет чувствовал непомерную мощь этого толстячка, что не жалуется на плоть, но и причуды его духа доставляют немало головной боли аналитикам мне-ний народов. Яфет под руку отвел Аттилу и усадил в одно из семи кресел. От двери послышался возглас: -- Ни разу мне не удалось опередить Аттилу! Россоха, румяный и улыбающийся, шел, раскинув руки. Яфет порывисто шагнул навстречу человеку, который был в Первом Совете, и единственный, не считая его самого и Олега, кто еще застал мир другим. -- Какие новости об Олеге? -- спросил Яфет. -- У тебя должны быть очень весомые доводы, -- ска-зал Россоха. -- Оч-ч-чень. Глаза Яфета блеснули мрачно и свирепо. -- Я заготовил весомые доводы. Которые остановят кого угодно. Россоха ответить не успел, прозвучал сигнал, дверь рас-пахнулась. Через порог степенно переступил Ганзард. Вы-пуклые и круглые, как у орла, глаза зорко сфотографиро-вали все в помещении, а тонкие губы изобразили улыбку. -- Приветствую, доблестный Яфет! И тебя, потрясатель Вселенной, а теперь... мальчишка. Аттила вскинул кустистые брови: -- Это где ж я тебе дорогу перешел? -- Это твои длинные уши торчат за программой праз-днования двух тысяч лет Христу уже в этом, двухты-сячном? -- Нет, -- ответил Аттила бодро. -- Я за программой протестов! Каких? Да всяких: друидов, волхвов, шама-нов -- за их гонения и попрание национальных куль-тур! Я ж Бич Божий, забыл?.. А заодно посмеемся, что весь мир считать не умеет. Ганзард смотрел подозрительно, Аттила вполне мог стоять за обеими сторонами, но вздохнул, повернулся к Яфету: -- Мой голос с тобой, Яфет. Хотя что-то очень тревож-но мне... -- Мне тоже, -- признался Яфет. -- Но так всегда, когда расширяется горизонт, когда выходишь за преде-лы малого привычного мирка... -- Да нет, предчувствие. Ты уверен, неожиданностей не будет? -- От Олега? Конечно будут. На то он и... Но на этот раз мы его переиграем. -- Уверен? -- Уже переиграли, -- сообщил Яфет. Прозвучал новый сигнал. Целенгук и Акша пересту-пили порог вместе. Они, как все знали, поддерживали плотный контакт на протяжении последних двух сотен лет, усиленно добиваясь если не слияния разумов, то хотя бы умения при желании видеть глазами друг дру-га, а также складывать накопленную информацию в общую копилку мозга. А последней целью их был кол-лективный разум, что позволил бы всем людям приоб-щиться к бессмертию... -- Остался только Олег Богоборец! -- воскликнул Яфет. -- Я надеюсь, что не опоздает. Если же кто опоз-дает или не придет, то... все предупреждены, мы начина-ем заседание Совета без них. Наши встречи и так слиш-ком редки, чтобы их переносить из-за чьей-то неявки... Аттила и Ганзард переглянулись. Обычно Яфет назы-вал Олега Вещим, ревниво напоминая о его невысоком статусе мелкого князька в забытом славянском племени, хотя Олег побывал не только князьком... однако сейчас почему-то назвал богоборцем. А Яфет, как известно, ни-когда ничего ни говорит и не делает случайного... Впро-чем, понятно. Ведь "Башня-два" -- вызов Богу, вызов его основной заповеди. Прозвучал сигнал, Аттила возбужденно потер руки: -- Олег... Чую, будет драка! Яфет загадочно смолчал. Двери, настроенные на авто-матическое распознавание, раздвинулись. По ту сторону стоял высокий подтянутый человек в пятнистой унифор-ме десантника. Яфет сказал торопливо: -- Хочу представить высокому вниманию Совета чело-века, моего помощника. Он руководит всей технической частью операции. Генерал Кропоткин ждет от вас указа-ния начать строительство "Башни-два"! Аттила поморщился, слишком много полномочий Яфет отдает своим помощникам, Целенгук и Акша мол-чали, неподвижные как статуи, а Россоха попятился и почти незаметно выскользнул за дверь. Кропоткин переступил порог. Щека слегка дернулась, когда Россоха прошел мимо, не удостоив его вниманием, но глаза смотрели прямо, а в Куполе коротко поклонил-ся и застыл в недвижимости. На него посматривали искоса, оценивающе. У каждо-го сотни помощников с разной степенью доверия, одна-ко Тайный открывается другим только в случае крайней необходимости. А Яфет доверяет своему помощнику на-столько, что открывает ему даже остальных... Ганзард сказал возбужденно: -- Если этот экран не врет... сюда приближается чело-век. Голова как факел, осанка, разворот плеч... глаза зеленые... Яфет потер руки: -- Отлично!.. Значит, все в сборе. А Кропоткин дернулся, из него вырвалось: -- Что?.. Это тот десантник, который... правая рука Олега Вещего?.. Он... кто? Тайные переглядывались, улыбались. Яфет объяснил снисходительно: -- Это сам Олег. В его духе. Я бы назвал это театраль-ными фокусами, если бы это не шло как раз от его не-приятия любой пышности... Он никогда не появляется как Тайный, а всегда лишь как помощник, телохрани-тель, курьер... Кропоткина даже отбросило к стене, как волной взры-ва. Рука его метнулась к поясу с пистолетом. На лице сме-нялась целая гамма чувств, наконец, скрипнул зубами: -- Но как он... миновал внешнюю охрану? Яфет сказал с кривой усмешкой: -- Это тоже в духе Олега. Он не любит, когда встреча-ют с оркестром. Дверь распахнулась. В проеме появился этот враг, зеле-ные глаза цепко ухватили всю картину в Куполе. Пятнис-тый костюм десантника сидел как на нем подогнанный, на поясе висела пустая кобура. Кропоткин всмотрелся, но рукоять из кобуры не торчит, точно. Олег перешагнул порог, глаза сразу же начали искать кого-то взглядом. Кропоткин крикнул торопливо: -- Закрыть дверь!.. Немедленно закрыть дверь! Олег с недоумением оглянулся. По ту сторону двери начала медленно опускаться толстая стальная плита. На долгий страшный миг Кропоткину показалось, что вот сейчас этот опасный враг метнется обратно, в прыжке распластается по полу и успеет проскользнуть под массивной плитой, которую не пробить никаким снарядом... Но супердесантник, он же самый таинственный из Семи Тайных, все еще стоял, явно растерянный, как, впрочем, и все остальные. Кропоткин сделал пару коротких вдохов-выдохов, очищая мозг от страхов. Он победил, а этот кошмар, за которым он охотился последнюю неделю, сам явился ему в руки. -- Дорогие учителя! -- выкрикнул он привычным сильным командирским голосом. -- Я... я поздравляю вас! Спешу объявить, что с этой торжественной мину-ты свершилось то, о чем мы все мечтали так страстно!.. Все кончилось... История Руси... или России, кончи-лась. Отныне ее история будет частью мировой истории. И она, Россия, вместе с другими народами будет опре-делять, лепить облик нового народа... Дорогой Учитель, дорогие Аттила, Ганзард!.. Я вижу на ваших светлых че-лах недоумение? Коренастый толстяк со смуглым мясистым лицом по-качал головой: -- Да, есть некоторое. -- Сегодня, -- сказал Кропоткин страстно, -- Россия с победой дошла к финишу! А сколько стран и народов не дошли? Половцы, печенеги, гунны, готы, ассирийцы, персы, ацтеки -- их не счесть, как не счесть павших царств и стран. Мы -- дошли. Как дошли немцы, фин-ны, курды, юсовцы, норвежцы... Но теперь будет толь-ко единое человечество! С едиными ресурсами... Чей-то насмешливый голос сказал четко: -- Главное -- с единым правительством. Не так ли? Кропоткин все время поглядывал на Олега, но голос раздался с другой стороны. Кропоткин быстро обернул-ся. Его взгляд скрестился с прямым, как лазерный луч, взглядом Ганзарда. -- Да, -- ответил Кропоткин с вызовом. -- Но если ду-маете, что это я собираюсь стать диктатором, то ошибае-тесь! Править миром будете по-прежнему вы. Я только дал последний толчок... чуть ускорил прогресс! Я по-прежне-му буду обеспечивать вашу безопасность, я буду следить за разоружением, я буду делать всю грязную работу, которой вы побрезгаете... как и делал всегда. Яфет поднялся, огромный и костлявый, простер руку к двери: -- Мне не нравятся твои слова, но еще больше не нравится вот это! Что это значит? По ту сторону седь-мой член Совета -- Россоха! Кропоткин выпрямился, лицо напряглось: -- Сейчас все силы, что в нашем распоряжении, полу-чили приказ действовать. Но среди нас есть один чело-век, который грозился наложить вето на решение Совета! Сейчас он это сделать не в состоянии... Яфет смотрел пристально, но промолчал. Аттила заво-рочался в кресле, проговорил с усмешкой: -- Почему?.. Он здесь. Давайте спросим у него са-мого! Взгляды обратились в сторону Олега. Тот застыл в странной напряженной позе, словно начал делать шаг и забыл о нем. Лицо его было застывшее, он словно при-слушивался к чему-то. Глаза невидяще смотрели в одну точку. Ганзард проговорил: -- Олег, мне не совсем нравится, что происходит. Я на-чинаю думать, что твое вето... на некоторое время, конеч-но, было бы более приемлемо. Кропоткин прервал резко: -- Бесполезно! Что бы он ни сказал, это ничего не из-менит. Из сорока портов вышли военные корабли. Двес-ти подлодок с атомными зарядами вышли на точку удара. Десантные самолеты поднимаются в воздух. Через час-два высадятся в ключевых точках сопротивления. Правитель-ства особо упорных стран нашими действиями скомпро-метированы перед собственным народом, им помощь не окажет даже армия. А наши десантные группы не только захватят кабинеты в плен, но и сразу же обратятся к на-родам с обращением, заранее составленным нашим муд-рым Яфетом, главой Совета Тайных... а отныне Главой правительства планеты... Глава 56 Яфет побледнел, Аттила демонстративно отодвинул-ся от него вместе с креслом. Ганзард, Олег, Целенгук и Акша хранили молчание. -- Да как ты посмел, -- выдохнул Яфет. -- Переворот... от моего имени? -- Учитель, -- ответил Кропоткин гордо. -- Я сделал все, что хотел сделать ты. К чему ты стремился, чего жаж-дал. Я только довел до конца. "Башня-два" строится! На огромных экранах видно было, как с аэродромов поднимаются тяжелые транспортные самолеты, в море корабли разворачиваются и ложатся на другой курс, а элитные части коммандос в широких лифтах поднима-ются из подземелий. Яфет прокричал яростно: -- Ты с ума сошел! Немедленно отмени приказ!.. Это недопустимо! -- Учитель, -- ответил Кропоткин резко. -- Ставка слишком высока: быть человечеству единым или не быть. Прости, но приказ будет выполнен. И ты станешь Главой правительства всей Земли. -- Да ни за что! Кропоткин вздохнул, в серых глазах зажглась ярость, погасла, а лицо сразу постарело. Холодным металличес-ким голосом, в котором чувствовалась боль, он прого-ворил: -- Я этого боялся. Но все же надеялся, что ты возьмешь всю власть и поведешь объединенное человече-ство... Обо мне никто бы не узнал. Даже то, что я был, существовал... Что ж, как ни горько, но я возьму всю от-ветственность на себя! Моя диктатура продлится чуть дольше... пока ты не поймешь, что я поступил единствен-но верно! Ты снова примешь власть в свои руки, ибо ты мудр, ты поведешь народы к счастью, а я... я просто ис-чезну. Уйду, как Сулла, на покой. Доживать на загород-ной вилле. Яфет с отвращением посмотрел на свои ладони, быст-ро вытер о бедра. За бронированными стенами Центра управления с тре-вогой прислушивались к глухим взрывам, грохоту. Не-сколько раз пол ощутимо дрогнул, словно вблизи сдви-гались горные пласты. За прочность купола никто не страшился, выдержит падение всей поверхности, но взрывы и грохот не должны быть так близко... Дверь вспучило. На пол посыпались скобы, болты, полоски металла. На пороге возник пошатывающийся человек. Когда он поднял голову, операторы узнали Кропоткина. Лицо его было искажено страхом и отчая-нием. Комбинезон порван, на плече расплывалось пят-но крови. -- Ракеты... -- прохрипел он. -- Ракеты... Все по местам! Единственный, кто приподнялся с кресла, полковник Уваров, поспешно плюхнулся обратно, положил руки на стол, кончики пальцев зависли над клавиатурой. Кро-поткин шагнул в помещение, обвел диким взглядом экраны. На каждом перемешались светящиеся точки, сближались с целями, обозначенными зелеными круж-ками. -- Взорвать! -- велел он. -- Немедленно! Голос был страшный, свирепый, гипнотизирующий. Руки операторов как бабочки запорхали над клавишами. После каждой команды слышался короткий щелчок под-тверждения. На экранах светящиеся точки просто гасли, но каждый из находившихся в помещении представлял себе это страшное зрелище взрыва. Если не над пустын-ной местностью, то даже в яркий солнечный день мно-гие увидят высоко в небе яркую вспышку... -- Десантные группы! -- раздался неумолимый голос Кропоткина. -- Немедленно вернуть на исходные пози-ции!.. Вернуть корабли. Вернуть транспортные самолеты. Снова пальцы запорхали над клавишами, только Ува-ров взмолился: -- Но... Эдуард Иванович, что стряслось? Это же не-мыслимо! -- Олег... -- раздался хриплый от ненависти голос Кро-поткина. -- Он узнал... и устроил засады!.. Все наши люди идут на верную смерть... Словно холодный ветер пронесся через прогретый машинным теплом зал. Операторы невольно пригнули головы, а между лопатками у каждого словно приложи-ли лезвие десантного ножа. Никто не знал о самом выс-шем эшелоне власти, только ходили слухи, смутные и противоречивые, и никто не знал, что из них правда, а что выдумки. Но самой зловещей была фигура некоего Олега. Он многие события предугадывал в точности, сам умело плел заговоры, расстраивал чужие, не брезговал вступать в схватку лично. О нем шептались со сладким ужасом, словно за ним маячила тень самого Дьявола. Никто, кроме самих Тайных, не видел этого Олега в лицо, но, как чувствовали работники высшего звена, даже среди Тайных больше всего побаиваются именно Олега. Кровавое пятно на плече Кропоткина расползалось все шире. Второе пятно крови Уваров заметил на боку. Кропоткин все еще держался, уже бледный как сама смерть. Уваров вскочил со словами: -- Вам нужна перевязка! Хотя бы остановить кровь! -- Сперва -- дело, -- отрезал Кропоткин. Он обвел взглядом экраны, распределительные щиты, силовые кабели, вытащил из нагрудного кармана коро-бочку. Уваров узнал пульт дистанционного управления. Не выпуская пульт из ладони, Кропоткин повернулся и пошел обратно к развороченной двери. По тому, как дер-нулся его локоть, Уваров понял, что его начальник нажал красную кнопку. Грохота взрыва не было, но в помещении внезапно погас свет, тут же вспыхнули слабые красноватые огни аварийного освещения. Экраны мониторов разом погас-ли. Погас даже огромный монитор на стене, который сам освещал половину помещения. Уваров остановившимися глазами смотрел вслед уходя-щему Кропоткину. Кровь стекала по комбинезону на пол, кровавые следы в красном свете казались черными, как дизельное топливо. В проеме двери пошатнулся, очерта-ния фигуры на миг расплылись. Уваров похолодел, а затем, повинуясь не столько уму, сколько натренированным реф-лексам офицера службы безопасности, закричал: -- Стоять!.. Это и есть сам... оборотень! Человек развернулся с такой скоростью, какую Уваров вообще считал немыслимой. Он увидел бешеные глаза, оскаленный рот, звериную гримасу, в тот же миг в грудь ударило как раскаленным молотом. Горячий металл ра-зорвал ему грудь, лишь тогда услышал грохот крупно-калиберного пулемета, который этот человек держал в руках. Он завалился спиной на стол. Вместо фигуры Кропот-кина, который внезапно превратился в Олега, мелькнул потолок, и угасающим сознанием Уваров скорее догадал-ся, чем понял, что страшный человек сейчас исчезает за пределами Центра... Последней горькой мыслью было то, что если даже его растерянные технари и попытаются организовать погоню, то лев, даже смертельно раненный... все-таки лев. Ноги налились чугуном, все тело стало тяжелым. Олег бежал, как ему казалось, стрелой, но на самом деле едва двигался по туннелю. Его раскачивало из стороны в сто-рону, в голове грохотали молоты. Во рту было сухо, в гор-ле першило. Однако, когда закашлялся, изо рта вылетели темные сгустки, похожие на клочья собственных легких. Кольнула, прорываясь сквозь блокаду, острая боль. На бегу провел распухшим языком по жестким, как жесть, губам. Солоно, мертво, дыхание идет с хрипами, клекотом. Внутри булькает, простреленное сердце тре-пещется, не качает кровь, а разбрызгивает, сил нет даже на то, чтобы пережать перебитые вены, кровь все еще вытекает, от слабости едва отрывает подошвы от бетона... В спину больно ударило. Не удержавшись, он сд