ас и зубов-то столько нет. -- Хан придумает, что выдрать еще... Томас грозно бросил ладонь на рукоять меча. Голос был подобен реву боевого рога, зовущего правоверных христиан на штурм сарацинской крепости: -- С мечом да на таких конях? Да мы их, их же шапками закидаем! Даже не вынимая из них головы. Посланец все не мог закрыть дверь: -- Умоляю, не надо драк! Вы должны уехать тихонько! Когда за посланцем закрылась дверь, Олег сказал восхищенно: -- Томас, ты просто чудо!.. Такие кони!.. Я даже не думал, что ты и здесь сумеешь то да се... что-то где-то успеть. Правда, после пира ты что-то чересчур долго ходил до ветру... Правда, Яра?.. Но я ж не думал, что ты успеешь побывать в княжеской спальне... Томас метнул на Яру мимолетный взгляд -- еще подумает плохое о рыцарях Британии, -- сказал с достоинством: -- Сэр калика... Я не знаю, на что ты намекаешь, но, клянусь, ничего такого не было! Яра издала странный носовой звук, а калика громко удивился: -- Да я что? Разве я спорю? Правда, коней же дали... Да еще всем троим! Это ж как надо расстараться... Не задурно ж. Быль молодцу не в упрек. Но все равно не спорю. Не было так не было. Лишь бы кони были добрые. Правда, Яра? Лиловые глаза молодой женщины стали зелеными. Она натужно улыбнулась, но Томас увидел только острые клыки. -- И для тебя старался, -- рассуждал калика. -- Тоже коня зарабатывал. Чтоб помнила его заботу... Томас чувствовал себя, как уж на горячей сковородке. Яра, судя по виду, предпочитала идти пешком. А калика все подбрасывал дровишки в огонь. -- А кони добрые... Да такому молодцу любая девка что хошь отдаст!.. Поди, даже уговаривать не довелось. Верно, Томас? Рыцарь прорычал люто: -- Сэр ка-ли-ка... Клянусь, я даже не видывал здешнюю княжну. И княгиню. И княженят! Даже княжью собаку не видел! -- Ну, за собаку я ничо не говорю... Хотя... гм... Впрочем, ты ж из холодной и туманной Британии, а не Греции, где под жарким солнцем едят слишком много жареного мяса с перцем и аджикой... Лучше пойдемте посмотрим коней. Не порченые ли? Медлить не стали, ибо люди хана могли поторопить князя, а тому наскучит дожидаться у городских ворот. Выехали сразу же, благо кони были свежие, отдохнувшие, сила била ключом. Томас ехал впереди, не мог видеть холодного лица Яры и намекающей ухмылки калики. Народу на улицах было мало: сейчас все либо на базаре, либо на рынке, даже ремесленники повезли свой товар на торг, а знатные да именитые спешат к княжескому двору показаться на глаза, выказать рвение. Дорога неожиданно вывела на главную улицу, а за три боярских терема виднелись княжеские хоромы. Калика с интересом взглянул на Томаса, тот заерзал в седле, чувствуя на спине две пары вопрошающих глаз. Сказать, что совершенно случайно выехал к терему князя, не поверят, да и оправдываться как-то недостойно рыцаря. -- Никого, -- заметил калика равнодушно. -- А кого ты ждал? -- спросил Томас. -- Я? -- удивился калика. Окна терема были открыты навстречу теплому солнечному дню, но хотя бы одно женское лицо появилось! Конь Томаса звонко бил подковами, наконец в окошко кто-то выглянул. Томас тут же поднял коня на дыбы. Тот картинно забил передними копытами по воздуху, грозно заржал, красиво выгибая шею. Мышцы перекатывались под лоснящейся кожей, играли, вздувались, как у сэра калики, когда тот дрался полуголый. В окнах вслед за женскими лицами появились мужские. Яра вовсе остановилась в десятке шагов сзади, не желая участвовать в постыдном зрелище, когда взрослый мужчина, как глупый петух, пытается вызвать внимание нарумяненной толстой девки. А калика, перестав скалить зубы, сказал с жалостью: -- Томас, опомнись!.. Да где это видано, чтобы на Руси бабы дарили мужикам коней?.. Даже если они княгини? Томас опустил коня, насторожился. -- На что ты намекаешь? -- Томас, я слышал, как гуляка в корчме орал, что здешний князь вдов, а два сына воюют в дружине киевского князя. Так что не мечтай о княжне и даже княгине. Двери терема распахнулись. Томас с седла видел, как через двор к воротами побежали с десяток стражей, у каждого в руках было либо копье, либо меч, некоторые бежали уже с натянутыми луками. В окнах княжеской палаты лиц как ветром выдуло, взамен трое увидели суровое лицо князя, так непохожее на прежнее, сонно-ленивое, каким его видели на пиру. Высунувшись по пояс из окна, он крикнул бешено: -- Только коней беречь! Олег свистнул по-скифски, пустил коня вскачь вдоль улицы. Томас без всякой охоты последовал за ним, а за спиной звонко стучали подковы коня Яры. Она вихрем обогнала рыцаря, не поведя и бровью, и они понеслись с каликой плечо в плечо. Улица изгибалась, сворачивала, наконец вывела на крупный базар. Народ продавал прямо с телег, а мелкие торговцы сновали в толпе с лотками, навязывали товар. Гвалт стоял такой, что даже грохот копыт сразу потонул в море человеческих голосов. Отары овец и свиные туши продавали рядом с шелковыми тканями, мешки с яблоками стояли среди столов с глиняными свистульками. Дорогу загородила длинная телега с глиняными горшками. Олег заорал: -- Чьи горшки? Из-под телеги вылез старик в холщовой рубашке, загородился ладонью от солнца. -- А? -- Сколько просишь за горшки? -- Ну... ежели возьмешь много... -- Все беру! Ну, быстро!.. А то у другого возьму. Старик взмолился: -- Мои лучшие в городе!.. Ежели возьмешь все, то три серебряных... аль половинку золотого... Олег швырнул ему монету. -- Бери целую! Он спрыгнул с коня, рывком перевернул телегу, тут же звериным прыжком оказался в седле. -- Поехали! Сзади был грохот, треск, а затем вопли и крики стражников, которые попали под лавину горшков. Воз, торча вверх колесами, закупорил узкую улицу. Погоня долго возилась, оттаскивая воз, больше мешали друг другу, чем помогали, а трое унеслись с базара, выметнулись на тихую улицу. Навстречу брели нищие. Томас, стремясь тоже сделать что-то полезное, заорал: -- Эй, с сумками!.. Где дорога на Лондон? Нищие остановились, смотрели тупо. Один спросил дребезжащим голосом: -- Эт какой-такой Лондон?.. Который за болотом возле Колупаевки аль что аж за речкой... аль вовсе тот, что на Оловянных Островах? -- Тот! -- заорал Томас. -- Который на Оловянных! -- Прямо по этой улочке так в него и упретесь, -- ответил нищий. -- Ну, там еще болота будут, лес, море соленое, а затем и Лондон средь болот... Глава 8 Кони понеслись таким бешеным скоком, словно Лондон лежал прямо за городскими воротами. Томас держал ладонь близко к рукояти меча, раскрытые ворота приближались, но, странное дело, там не было видно даже обычных стражей. -- Стой! -- донесся сзади крик. Томас узнал голос калики, остановил жеребца. Калика и Яра подъехали настороженные, Олег сразу сказал зло: -- Это же и есть северные ворота! -- А мне и надо на север, -- ответил Томас надменно. Подумал, сказал неуверенно: -- Ну, возможно, на северо-запад. -- Нас предупреждали, чтобы ехали через южные! -- А потом снова вокруг всего города? -- Потратишь час, сохранишь день. Томас обозленно озирался по сторонам. В воздухе чувствовалась тревога, опасность. -- За воротами -- Британия! -- сказал он. -- Что говорят тебе обереги? Он пустил коня в галоп. Олег последовал на корпус сзади, Яра держалась рядом. Обереги предупреждали об опасности, называли ее сетью, указывали на близость... Но разве они не шли каждый день через опасность? Конь Томаса проскакивал ворота, когда впереди обрушилась железная решетка из толстых брусьев. Конь с размаху ударился, едва успев выворотить морду, ногу Томаса прищемило о железо. Он начал поворачивать коня, когда сзади загремело. Томас повернул голову и увидел такую же стену из железной решетки. Калика и женщина тоже оказались в ловушке, куда он затащил их по дурости, решетка упала так близко, что едва не обрубила хвосты их коням. Ворота были двойные -- такие Томас уже встречал в южных странах, но не думал, что ворота прибегут сюда раньше него. Стены были, правда, не из камня, а из толстых бревен, но наверху появились лучники и копейщики. Скалили зубы, тыкали пальцами в пленников. Томас заорал зло и надменно: -- Кто смеет задерживать меня, сэра Томаса Мальтона, рыцаря крестоносного войска?! Со стены лениво ответили: -- А чо? Мы смеем. -- Трусы! Слезьте и сражайтесь! Со стены загоготали: -- Мы чо, дурни? Вы уже как мыши в клетке. Слезай, железная башка. Князь вас возжелал видеть. -- Мы уже были у князя. -- Значит, понравились... ха-ха!.. Олег подъехал вплотную, шепнул: -- Брось поводья. Скрестишь руки, я наступлю, ты брось меня повыше... -- Понял, -- шепнул Томас, а громко спросил заинтересованным голосом: -- Неужто князь решил одарить нас на дорогу? Со стены ответили: -- Наш князь такой!.. Даст, догонит и еще даст! Олег с крупа своего коня прыгнул на сцепленные ладони Томаса. Двойной толчок слился в один, калика взвился в воздух. На стене не успели глазом повести, как бедно одетый человек, которого принимали за слугу, ухватился за край стены, мигом оказался на ней. Опять не успели броситься на неожиданно возникшего противника, как он сам прыгнул на них, столкнул двух со стены, у третьего выхватил топор, ударил по голове, столкнул, а через пару мгновений у него в руках было по топору. Один бросил Томасу. -- Руби засов!.. А то все жалеешь меч! -- Не жалею, -- крикнул Томас обидчиво, -- а рыцарским мечом дрова не рубят! Яра оказалась возле деревянного засова размером с бревно раньше рыцаря. Он с изумлением увидел, как она спешно рубит, только щепки летят -- калика швырнул ей топор еще раньше, или же подобрала, -- обвешанные оружием стражи сыпятся со стен, как груши в октябре. Несколько стрел ударили по доспехам Томаса. Потом сверху обрушилось, едва не выбив из седла, грузное тело стража. Томас крикнул рассерженно: -- Смотри, куда кидаешь! -- Не стой под... стрелами, -- огрызнулся калика. Он сбил еще одного, затем второго -- Томас едва успел увернуться. Нарочно он, что ли, подумал сердито. Любит выставить в смешном свете. Все ему хаханьки, несерьезный какой-то местами. Когда мудрый, как пророк, а когда чище шута балуется... В два топора перерубили брус. Томас бил мощнее, но топор Яры падал чаще, они рубили один брус в двух местах. Томас злился от такой глупой траты сил, но и с ужасом думал, что если она перерубит раньше, ему от такого позора хоть на меч бросайся! В конце она видимо устала, рубила медленно, все время косясь на него, и Томас последним мощным ударом перебил толстое дерево, сильно пнул в створки ворот. -- Готово! Сверху обрушился грузный страж, едва не вывихнул шею. Томас от неожиданности даже упал на колени, едва не клюнул носом землю. Сердясь, что в такой нелепой позе его увидела Яра, заорал: -- Хватит бросаться! Слезай! Олег как рыжий вихрь двигался по стене, стражи падали то в одну сторону, то в другую. Услышав рыцаря, он прыгнул с разбега прямо в седло. Конь присел от внезапно обрушившейся тяжести, всхрапнул и заспешил вслед за двумя сотоварищами. Обернувшись, Томас увидел, как сбитые со стен стражи пытаются встать, ползают по двору, цепляются за стены. Удивленно покачал головой, прокричал в бешеной скачке: -- Своих жалеешь? -- Все свои... -- донесся ответ. -- Кто? -- Все люди на белом свете... -- Но это ж твои русичи! -- Твой пророк изрек, что нет ни эллина, ни иудея, ни урюпинца... Даже англы и то, как погляжу, почти люди. Они вырвались за ворота... успели вдохнуть свежий воздух... как вдруг из-под конских копыт вверх ударили, разбрасывая пыль, тугие струи жгучего черного дыма. Кони поднялись на дыбы. Томас закашлялся: черный дым проник в легкие, раздирал грудь, на глазах закипели злые слезы. Он ощутил, что пальцы выпускают повод, а седло ускользает, как мокрая рыба. Удара оземь почти не ощутил, кашель сотрясал тело. Сквозь слезы в глазах видел, как из дыма возникли темные фигуры с замотанными тряпками лицами. Грубые руки схватили, связали и потащили обратно в город. Больше он ничего не помнил. Выныривал из черного дыма Томас мучительно. Голова раскалывалась, словно угорел, хотя черный дым был не простым дымом: так просто не свалил бы с ног. До сих пор во рту жгло, словно наглотался черного перца. Но перец ради его пленения даже Семеро Тайных жечь не станут, дорого. Олег и Яра уже сидели, туго связанные, прислонившись спинами к каменной стене. Слабый свет падал из узкого окошка под потолком, пахло прелой соломой, мочой и гнилью. Олег сказал сочувствующе: -- Очнулся? Ты противился дольше всех... потому и наглотался больше. Томас приподнялся, скривился от боли: тугие веревки врезались в руки, скрученные за спиной. -- Перегрызи мне веревку, -- попросил он Олега. -- Когда придут за нами, мы должны быть готовы. -- Идет. А ты пока грызи Яру. Томас ощутил, как сзади его руки дергают, сам лег на бок. Тугие веревки так врезались в ее нежную кожу, что та посинела, а под веревками были ссадины. Он ощутил приступ такой слепой ярости, что попадись ему сейчас тот, кто сделал такое, даже со связанными руками размазал бы мерзавца по стенам. -- Потерпи, -- сказал он негромко, -- я сейчас... Он наклонился, но со скрученными за спиной руками двигался неуклюже, ткнулся лицом ей в спину, сполз к веревке. Случайно, так он себе объяснил, коснулся щекой ее пальцев. К щеке сразу прилила кровь, он ощутил, как боль в голове исчезает, уходит бесследно. Ведьма, подумал он. Только ведьмы могут исцелять одним прикосновением. Гореть ему в аду вечно... Он заставил себя оторвать щеку, ее пальцы покраснели и распухли еще больше, начал грызть веревку. Губы его несколько раз касались ее нежной кожи, он чувствовал ее нежный аромат: от тонкой кожи пахло травой, лесными цветами и чем-то неуловимым, от чего его сердце захлебывалось в странной сладкой тоске. Яра не двигалась, он чувствовал, как она застыла, даже будто перестала дышать. Видимо, терпела, старалась не мешать. Внезапно он ощутил, что ему стало легче держаться, непроизвольно уперся руками о пол, услышал сзади хриплый голос: -- Тьфу... Где они такие вонючие веревки нашли... Томас стряхнул остатки веревок на пол, занемевшими пальцами бережно взял ее скрученные руки. -- Потерпи еще чуть, -- прошептал он. -- Да я ничего... Мы все в одной яме, -- прошелестел ее ответ, странно невраждебный. -- То мы. А ты не должна... Он с яростью грыз веревку, наконец бережно вынул ее посиневшие кисти, осторожно разминал, корчась от мысли, что сейчас ее руки колют тысячи невидимых иголок, когда кровь возвращается в онемевшие пальцы. Послышался сильный хлопок. Калика встал, с отвращением стряхнул обрывки веревки. На кистях были кровавые ссадины. Похоже, не дождавшись, пока гордый рыцарь перегрызет и ему, попросту разорвал путы. Единственная дверь была на высоте в два человеческих роста. Можно бы, встав Томасу на плечи, дотянуться, но чтобы выбить ее, надо упереться, а противоположная стена далековато. Стены из толстых глыб, Олег даже простукивать не стал, чутье подсказало, что подземного хода или тайного лаза нет. -- Обереги ж предупреждали, -- пробормотал он. -- Что? -- Каменный гроб предрекли... Томас, все еще разминая ее распухшие кисти, сказал: -- Похоже, скифы сильны задним умом. -- Похоже, -- согласился Олег. -- Наверное, от них это стало национальной чертой и русичей. Томас не слушал, он видел, как закусила губу Яра, а синева на вздутых кистях, таких нежных и тонких, переходит в багровость. Сейчас ей больно, а помочь он не в состоянии, не знает, как взять эту боль на себя, ибо он, Томас Мальтон Гислендский, обязан заботиться о своем отряде и особенно -- о конях, стариках, детях и женщинах... -- Где твой мешок с чашкой теперь? -- подумал Олег вслух. Томас против обыкновения не дернулся, дул на вспухшие пальцы женщины, держа их на весу бережно, как корону Римской империи, едва не лизал, дышал, будто его дыхание было целебным. Яра против обыкновения не вырывалось, явно сил не было. Сидит, закрыв глаза, откинулась на стену, плечи обвисли, даже рот приоткрылся. Не так, конечно, чтобы ворона влетела, но все же, все же... Только что слюни не пустила. -- Святой Грааль, -- напомнил Олег. Томас ухом не повел, видно, черным дымом память отшибло или как-то на мозги подействовало. Олег прошелся вдоль стен, напряг и распустил мышцы. Вверху дверь чуть скрипнула, отворилась. Негромкий голос произнес: -- Тихо. Я друг. Вниз опустилась деревянная лестница. Олег сразу же полез наверх, Томас пропустил вперед Яру, выждал, пока они поднялись, иначе лестница рухнет под их объединенным весом. Когда он поднялся, Олег тихо беседовал с незнакомцем. Это был тот самый посланец, который привел коней и принес деньги. Томасу, несмотря на сумрак, показалось, что их спаситель держится совсем не так застенчиво, как в прошлый раз. Хотя сейчас рисковал больше, чем в тогда. -- Эх, -- сказал он Томасу с укоризной, -- не послушались... Думаете, просто было вернуть все? -- Все? -- не поверил Томас. -- Все, даже твои доспехи, сэр рыцарь. Кони ждут на заднем дворе. Но теперь вас уже и я не спасу, ничто не спасет, если задержитесь или попадетесь. К князю прибыл сам хан, а чуть позже еще какие-то люди, явно могущественные, которым нужны вы... и ваши вещи. -- Кто они? -- спросил Олег. -- Больше ничего сказать не могу, -- непреклонно ответил посланец, отступил и скрылся в тени. Томас сказал неверяще: -- Неужто... неужто на этой проклятой земле нашелся хоть кто-то... хоть одна живая душа, кто помогает нам? Олег буркнул: -- Все равно на помощь других пасть не разевай. Когда не вредят, и то хорошо. Где, он сказал, стоят кони? Это было странное бегство. Страж в полутемном коридоре спал стоя. Томас толкнул -- тот не удержался, упал плашмя, но даже не шелохнулся. Еще двое стражей стояли с открытыми невидящими глазами. Томас выдернул у одного на ходу меч. Массивная дверь в конце коридора приближалась. Томас изготовился с разбега выбить плечом, но Олег опередил, толкнул -- дверь распахнулась бесшумно. На косяке блестели темные капли масла: кто-то заранее смазал, чтоб не скрипели. Они выскочили на задний двор. Томас огляделся. Стены с трех сторон, окон нет, а на крыше в такой ранний час никого. Трое черных, как ночь, коней лениво подбирали с земли остатки крупного овса. На них были мешки с поклажей, из одного высовывался длинный меч в ножнах, а железные доспехи с беспорядке лежали на земле. Томас бросился к мешкам, ощупал. Олег видел, как угрюмое лицо озарилось радостью. Значит, чаша на месте. Странно все это. Неспроста. Вдвоем с Ярой помогли нацепить и закрепить железо на рыцаре, затянули ремни. Томас одел шлем, жизнь возвращалась к нему. Олег подумал с сочувствием, как много значит для человека защитная скорлупа. Привыкнув к ней, начинает без нее чувствовать себя слабым, беспомощным, вовсе не человеком. Город был темен и тих. Огонь в домах по наказу князя гасили рано: князь опасался пожаров. В прошлый раз полгорода выгорело. Томас влез в седло, удивился, что конь переступил совсем бесшумно. -- Копыта перевязали тряпками! -- поразился он. -- Ну все предусмотрено! Олег вскочил на коня молча. Яра уже сидела в седле, ждала. Томас указал направление, и они послали коней под самыми домами: там земля мягче, а по бревенчатой мостовой копыта простучат даже под тряпками. Хоть и не так звучно. Выехали на площадку, ведущую к воротам. Томас похлопал по рукояти меча. -- Будем прорываться? -- Опять за рыбу гроши... -- А как иначе? Олег пробормотал сквозь зубы: -- Боюсь, что посланец и это предусмотрел. Томас не успел спросить, чего же бояться, если все идет хорошо, с их пути убирают препятствия одно за другим, как кони повернули за угол, и они оказались в десятке шагов от ворот. Полыхал костер, стражи азартно резались в кости. Второй костер, побольше, был разведен перед воротами. Ночь обещала быть холодной, а стражей, даже по меркам неподозрительного Томаса, было слишком много для обычной охраны. Похоже, теперь здесь их тоже ждали. Он покосился на калику. -- Все-таки будем прорываться? -- Кто из нас попугай? -- спросил калика. Он тронул коня и неспешно выехал на свет. Стражи подхватились, в руках сразу блеснуло оружие. Томас уже собирался с боевым кличем ринуться в бой, когда из тьмы выступил высокий человек в богатой шубе. Голос его был властным, привыкшим повелевать: -- По приказу князя! Он взял коня Олега под уздцы и повел к воротам. По его знаку сняли засов, поспешно распахнули створки. Человек вывел Олега, посторонился, пропуская коней Томаса и Яры. -- Желаю успешного пути! -- Благодарствуем, сэр, -- поклонился Томас. Он наконец узнал того согнутого застенчивого незнакомца, который привел коней. Теперь тот не был ни согнутым, ни застенчивым. -- Мы в долгу перед вами. -- На том свете угольками сочтемся, -- ответил незнакомец неопределенно, отступил в тень и растворился в ней. Томас пустил коня в галоп, спеша уйти от опасного града. Когда Олег догнал, рыцарь предположил: -- Княжна, не иначе... Или сама княгиня. -- Откуда взял? -- Знатный человек в услужении. Яра бросила на скаку через плечо: -- Размечтался!.. У князя жены нет, а сыны далеко. -- Жаль, -- сказал Томас искренне. -- А так было все красиво! Княгиня старается спровадить нас поскорее, иначе кто бы не вышел победителем в поединке с князем, ей проливать слезы... У вас все еще жен сжигают живьем на похоронах мужа? -- Сжигают, -- ответила за калику Яра. -- Так что тебе, чтобы ее спасти, пришлось бы погибнуть самому. -- Размечталась, -- огрызнулся Томас. Глава 9 Дорога полого шла с горки, кони бежали резво. Небо было безоблачно, в синеве блистало по-осеннему ласковое солнце. Все выглядело настолько безмятежно, что даже беззаботный Томас снял с седельного крюка шлем, нахлобучил на голову. Забрало пока не опускал, но, судя по всему, был готов к любой неожиданности. Яра сказала ядовито: -- Добрый нос за версту кулак чует? -- Думаю, -- ответил Томас хмуро, а Яра иронически вскинула брови: ах, он еще и думает, надо же! -- Думаю, что пакость встретим раньше чем за версту. -- Почему? -- Спроси у сэра калики. Яра обратила ясные очи на калику. Олег буркнул: -- Давно неприятностей не было. А здесь все слишком хорошо... чтобы не напортить. -- Давно не было неприятностей? -- удивилась она. -- А в городе? -- Ах да, -- согласился Томас, -- в городе... В самом деле, сэр калика, с той поры как встретили эту женщину, у нас дня не проходит без неприятностей. Знаю одного кормчего, который женщин не пускает даже на причал. А уж женщина на корабле -- точно к беде! Я думаю, женщина в квесте еще хуже. Впереди приближалась стена густого кустарника. Дорога рассекала их, как мечом, ветви сближались, явно будут цепляться за стремена. Томас и калика, не сговариваясь, свернули по широкой дуге к пустоши. Пусть каменистая, зато внезапно никто не выпрыгнет. Яра приподнималась в стременах, зорко всматривалась. На лице было недоумение, смешанное с легким презрением к пугливым мужчинам. Она уже раскрыла рот, явно собираясь сказать что-то ехидное, но вдруг осеклась. Кусты раздвинулись сразу в пяти местах. Мужчины выскочили с обнаженными мечами и кривыми саблями. Трое были в полных доспехах, остальные с непокрытыми головами, но в кольчугах. Томас успел подумать, что Русь -- странная страна: ходят порой в лыковых лаптях, но кольчужные рубашки из булатных колец у каждого третьего воина! А кольчугу, как известно, сделать труднее, чем полный рыцарский доспех, и стоит она намного дороже. Их было двенадцать. Видя, что засаду пытаются обойти, они бегом с двух сторон понеслись к дороге. Загородили в два ряда. Томас со стуком опустил забрало. Рука в железной перчатке упала на рукоять меча. Синие, как небо, глаза смотрели через узкую щель на противников без страха. -- Кто такие? -- Сборщики налогов, -- ответил один, самый рослый, одетый богаче других. -- Мы уплатили все налоги в городе, -- ответил Томас холодно. Калика и Яра держались позади, но коней поставили так, чтобы рыцарь не мешал им метать стрелы без помех. Калика вроде бы дремал в седле, унылый и сгорбленный. Он как всегда старался не привлекать к себе внимания. Воин расхохотался: -- Там вы могли не платить, нам без разницы. Но здесь уплатить придется. -- Почему? -- Потому что нашего хозяина очень интересует... кое-что из того, что вы везете. Томас ощутил, как его обдало холодом. Cборщики налогов стояли, загораживая дорогу. Томас оглянулся. Сзади на дорогу вышли еще несколько человек. Над кустами поднялись шапки, видны были дуги луков. -- Многовато, -- донесся голос калики. -- А у них кроме луков еще четыре арбалета. -- Шесть, -- поправил старший. -- Четыре, -- сказал калика. Подумал, сказал равнодушно: -- Хотя, может быть, и шесть. Теперь на него обратили внимание. Старший раскрыл рот, закрыл, а когда заговорил, на калику смотрел уважительно, на женщину -- подозрительно и обращался уже ко всем троим: -- Там еще в овраге с арбалетами... Мы знаем, кто вы. Томас вытащил меч. Голос рыцаря стал мощным, в нем зазвучала ярость: -- Мы прошли через многие страны. Мы пройдем и здесь. Сзади щелкнуло, но Томас уже знал этот звук. Конь под ним послушно двинулся на ограждение из копий, мечей и щитов. Старший требовательно оглянулся на кусты, дважды махнул мечом, указывал на рыцаря. Тот надвигался, как блистающая скала из железа и ярости. Наконец старший отпрыгнул с дороги. Томас остановился, помахал мечом. -- Сэр калика, пусть свободен! Олег сожалеюще смотрел на кусты, лук еще был в руках. -- Да, но стрел почти не осталось... -- Куда ты их дел? -- удивился Томас. -- Ты ж слышал, четыре, а то и шесть арбалетчиков было... Да и лучники нам ни к чему. Это ты -- железный чурбан, а мы с Ярой просто люди. -- Ты их всех побил? -- спросил Томас. Он не переставал удивляться калике. -- Какое всех... Ты ж слышал, еще в овраге... А нам той дороги не миновать. Справа гора, слева овраг. -- Не проскочим? -- Здесь эти вороны думали, что их не заметим. А там такое не пройдет. Томас мрачно смотрел на сужающиеся стены. В щелях да за камнями можно схорониться так, что будь калика даже богом лучников, он не достанет засевших. А их будут бить прицельно. Дорога же крутая, каменистая, вскачь не пронесешься. Люди, назвавшиеся сборщиками налогов, отбежали и схоронились за камнями. По тому, как быстро и слаженно все сделали, Томас заподозрил, что либо они были опытными воинами, либо это было просто пробой сил, а отошли на заранее заготовленные места. Или то и другое, что вернее всего. -- Магия? -- спросил он. -- Не чую, -- ответил Олег. -- Не Тайные? -- Тайным нужно просто собраться... А здесь пока действуют по их указке местные. Они ехали медленно, приближались к засевшим. Когда сзади раздался грохот, кони затряслись, присели. Земля подпрыгнула, всадников нагнала и ударила в спины волна пыли и тугого воздуха. Путь назад был отрезан завалом из огромных глыб. Мелкие камешки еще катились со стуком, а на вершине подпрыгивали и размахивали топорами люди. -- В западне! -- сказал Томас гневно. -- Значит, путь наш лежит только вперед! Он красиво и величественно указал вперед мечом. Закатное солнце играло на кончике, казалось, что с острого, как бритва, лезвия уже капает кровь. Томас поймал взгляд Яры, выпрямился в седле. Она должна видеть настоящего рыцаря! Вдали показались скачущие всадники. За ними поднималось облако пыли. Томас насторожился, что-то в переднем показалось знакомым. Олег досадливо крякнул, положил перед собой на камень стрелы. Яра пробурчала что-то, без нужды потрогала туго натянутую тетиву. Жила грозно загудела, как рассерженный шмель. Всадники остановились в двух десятках шагов. Передний, это был Шахрай, приветственно помахал рукой. -- Вы именно такие, как о вас говорят! -- Ты еще не все о нас знаешь, -- сообщил Томас грозным голосом. Шахрай улыбнулся. -- Но кое-что уже знаю. Шестерых вы уложили, а на вас ни одной царапины! -- Ты потеряешь больше, -- пообещал Томас. Шахрай отмахнулся. -- Это люди моего соседа. Я им пообещал ба-а-а-альшие деньги, если вас приведут в цепях. Дурни позарились... А своих я укрыл надежнее. Да и ловчих ям велел нарыть, капканы и самострелы поставил. Вам не пройти. Это точно. -- Что ты хочешь? Шахрай засмеялся. -- Что нам играть в прятки? Ты сам знаешь. Томас оглянулся на калику и Яру. У них были хмурые лица, руки на мече и сабле. -- Приди и возьми, -- пригласил Томас. Шахрай вздохнул. -- Красивая речь... Что значит с башни Давида падать! Это не с печи, как у нас... Он махнул рукой. Из укрытия выскочили воины. Их движения были неожиданны, стремительны. Но загудела тетива, воины мгновенно нырнули за камни, двое запнулись и упали недвижимо. Шахрай покачал головой, в глазах было беспокойство. -- Я ж их предупредил... Но твой слуга чересчур быстр! О таком даже не слыхивали. Из щели впереди выдвинулись огромные щиты из толстых жердей, их несли по двое-трое, скрываясь сзади. Олег ударил кулаком по земле. Такое не пробить стрелами. А когда подберутся чересчур близко, их будет двадцать на одного. Окружат, а от удара в спину не убережется и самый умелый. Томас в бессилии смотрел, как надвигаются щиты. Когда преодолели половину расстояния, Шахрай крикнул миролюбиво: -- Не передумали? -- Пошел ты... -- А еще в Святой Земле воевал, -- уязвил Шахрай. -- Это нам можно, мы простые, доморощенные... Убейте их! Щиты поползли, царапая землю, быстрее. Томас взял меч обеими руками, поднялся на одно колено. Калика перебирал стрелы, щупал, наконец наложил на тетиву, посмотрел на один из щитов, на верхушки травы, что чуть-чуть шевелились под ветром. На его лице было сомнение. Затем быстро выстрелил почти отвесно вверх, наложил мгновенно другую, выпустил ее вслед в голое небо, затем еще и еще... Томас непонимающе смотрел, как драгоценные стрелы уходят веером в небо, испугался за калику: не рехнулся ли снова, Тайные могли подгадать и такой момент, -- но в это время оперенные стрелы с тяжелыми железными наконечниками повернули клювы вниз и с нарастающей скоростью понеслись к земле. Из-за щита раздался сильнейший крик боли и страха. Затем еще. Щит остановился, потом повалился. За ним корчились, пробитые упавшими с неба стрелами люди Шахрая. Томас вскрикнул в восторге. Олег оскалил зубы. -- Преимущество простого лука перед арбалетом!...Так я лет пять тому выиграл состязание с лучшим арбалетчиком германцев. Он стрелял и стрелял в небо, а за щитами вскрикивали, щиты падали. За уцелевшими остановились, попятились, хотя Шахрай орал и понукал двигаться вперед. Томас тоже орал, в восторге бил кулаком по железному боку. Даже забрало поднял, открыв смеющийся рот. Оглянулся, встретил счастливые глаза Яры. Отвернулся с неудовольствием: с этой злобной женщиной не хотел даже разделять радость. -- Ну как? -- крикнул он Шахраю. -- Давай не губить людей! Сойдемся в рыцарском бою, решим сразу! Шахрай метался среди своих, пинал ногами, отдавал приказы злым сорванным голосом. На призыв Томаса потряс кулаком. -- Думаешь, победил? Напрасно надеешься. Тебе меня не побить и в единоборстве. Но я был бы плохим военачальником, если бы все брался решать сам! Надо сперва проверить на что годны мои люди. Томас увидел, как калика кивнул понимающе. Шахрай прав, говорили его глаза. А с умным воевать труднее, чем с просто рыцарски отважным. Шахрай может оказаться очень трудным орешком. Солнце уже село, длинные черные тени слились, на землю опустились сумерки. В расположении противника, как наблюдал Томас, наступило затишье. Что-то готовилось: Шахрай не из тех, кто отступится так просто. И его хозяева не дадут отступить. Тайные могут бросить в топку целые народы, если им это понадобится. Калика разжег огонь в яме. Хвороста мало, на всю ночь не хватит. Томас беспокоился за коней, с ними осталась Яра, но еще дальше на камнях, перегородивших дорогу, уже появились люди Шахрая. Громоздили камни, строили укрепления. Собираются воевать здесь до зимы? Томас сказал с беспокойством: -- Похоже, они обожглись серьезно... Это его люди, а своих он терять не любит. -- А что ему? Сиди и жди. -- Мы может пойти сами! -- Нас встретят арбалеты. Против них твои доспехи что лист лопуха. Наступает время новых технологий! Голос Олега был бодрым, словно он радовался такому времени. Томас недовольно всхрапнул, бессильно похлопал ладонью по рукояти меча. Утро застало их, усталых, невыспавшихся и едва не околевших от ночного холода, все в той же каменной щели. В слабом рассвете видно было, как на кострах готовили еду, варили в котлах похлебку. Подошли еще люди. Спереди и сзади расположились целые укрепленные лагери. Томас, стуча зубами, просипел со злым торжеством: -- Похоже, эти ценят нас всерьез. -- Шахрай не любит проигрывать. -- О меньших подвигах менестрели слагали песни! Олег пробурчал: -- Лучше быть живым псом, чем дохлым львом... -- Сэр калика! -- А чо? Я ж не рыцарь. -- Я не знаю, кто ты, может, ты -- сам черный ангел, одно не пойму, зачем прячешь свое благородное происхождение? -- Считай это обетом. Лицо рыцаря стало торжественным и понимающим. Больше вопросов не задавал. Обеты давали самые разные, причудливые, порой совсем дикие, и по самым разным поводам. Давать обеты было делом благородным, к давшим обеты относились с почтением, рассказывали о них, а менестрели слагали песни. Яра подала голос: -- Если будете есть, осталось немного мяса. Воды нет. Томас покосился на ее побледневшее за ночь лицо. Глаза ее были серьезными, но страха в них не было. Ему показалось, что она украдкой взглянула на него, словно бы даже с надеждой, но Томас в этом не был уверен. Все же плечи сами расправились, а сердце застучало чаще. Он, с трудом разминая застывшие за ночь мышцы, кое-как нахлобучил шлем, повернулся к сэру калике спиной. Если уж дал обет скрывать свое благородное происхождение, то он, сэр Томас Мальтон Гислендский, просто обязан помочь другу в его выполнении. -- Сэр калика, -- пригласил он, -- затяни мне ремни панциря. Да на одну дырку дальше, я что-то похудел за эту ночь. -- Ты спал подле Яры? -- предположил Олег. Томас оскорбился. -- Еще что! Она бы стаскивала одеяло и лягалась во сне. А то и храпит... Яра взглядом расплющила его вместе с панцирем. Калика всматривался в шевеление во вражеском лагере. Прибавилось не только конников, но и -- что хуже -- арбалетчиков. Половина уже сидит за камнями, укрылись надежно от его стрел, сверху либо навес из жердей, либо выглядывают из нор в самой скале. Другие неспешно хлебают горячую похлебку, греются. -- Холодные здесь ночи, -- сказал Томас и зябко передернул плечами. -- Сегодня надо что-то делать. Если они захотят взять нас измором... Он покосился на Яру. Олег хмуро закончил: -- ...то возьмут. Ближе к полудню были две атаки. Как полагал Томас, пробные, Шахрай не желал в рубке потерять много людей. Но и после пробных они едва держались на ногах, их шатало от усталости, холода и голода. Оружие выскальзывало из ослабевших пальцев. Шахрай закричал сильным голосом: -- Эй! Сдаетесь? Томас подумал, крикнул: -- А на каких условиях? Шахрай обрадованно закричал: -- Да все на тех же! Вы едете дальше, вам будет оставлена поклажа, кони, оружие и все, чем владеете. Брови Томаса полезли вверх. Он посмотрел на калику, снова на Шахрая. Заорал подозрительно: -- Не понял. Вы пропускаете нас со всеми вещами? Шахрай помахал рукой. -- Со всеми. Мы не собираемся проверять ваши мешки. Мы понимаем... ха-ха... что в Святых землях вы могли прихватить кое-какие безделушки. Томас набычился. -- Это точно? Вы даже не заглянете в мешок? -- Это нас не интересует, -- ответил Шахрай. -- У кого владения, при виде которых короли зеленеют от зависти, тому не нужны мешки... странствующих рыцарей. Калика шепнул: -- Он говорит искренне. Это я чувствую. -- Я тоже, -- огрызнулся Томас. -- Но тогда я вообще ничего не понимаю... Доблестный Шахрай, так из-за чего же вся эта война? Шахрай помахал рукой. -- У вас сокровище, которое не должно принадлежать таким... гм... не хочу оскорбить вас, но все же вы не короли. И у вас нет с собой войска. И та жемчужина, которую везете, достойна более пышной и надежной охраны! Томас смотрел выпученными глазами. Наконец проследил за его взглядом, медленно обернулся. Волосы зашевелились на затылке. Яра стояла с луком на пригорке. Золотые волосы были перехвачены на лбу обручем, падали на спину. Лиловые глаза смотрели поверх голов. Глава 10 Ноги Томаса подкосились, наверное, от усталости, он с размаху сел на задницу. Сердце заколотилось. Рыцарь чувствовал себя так, будто бревном ударили по голове. А потом еще поплевали и вытерли ноги. Услышал довольный голос калики: -- Вот повезло!.. Одним камнем двух собак разогнать. Сэр Томас, это как раз то, чего ты желал всем своим рыцарским сердцем! Томас поднял голову. Калика улыбался во весь рот. Томас ощутил неслыханное облегчение: кончится его нелепый затянувшийся спор с этой неукротимой женщиной. Шахраю нужно еще и доплатить, что забирает этого зверя в женском платье. Да где там в женском! Вряд ли она умеет вообще носить платье. Томас помахал рукой. -- Сэр Шахрай! Мы согласны. Соблаговолите выйти вперед для переговоров. Шахрай, оставив меч, пошел по дороге. Двое воинов пытались идти следом, он движением руки отправил обратно. Томас тоже без меча пошел навстречу. Они встретились посреди дороги. Томас смотрел в довольное лицо владетельного князя, чувствовал странное чувство, где наряду с облегчением странно смешивались досада, горечь и уязвленное самолюбие. -- Мы согласны, -- повторил он. -- Когда вы уберете своих арбалетчиков? -- Сразу, -- сказал Шахрай, -- как только получим женщину. Томас ответил без колебаний: -- Берите. Двое воинов по знаку Шахрая заспешили к ним. Томас насторожился, но у воинов вместо мечей в руках была дорогая длиннополая шуба. Шахрай принял у них шубу, с Томасом вернулись к их костру, где Шахрай почтительно набросил шубу на плечи Яры. Она метнула на калику и рыцаря взгляд, что не задел Олега, но как кнутом стегнул Томаса по лицу. Он ощутил ожог, щека запылала. Шахрай преклонил колено. Яра как будто знала, что и зачем, легко вскочила на него, едва коснувшись сапожком из тонкой кожи, оказалась в седле. Воины Шахрая крепко держали коня под уздцы. В седле, гордо выпрямленная и с распущенными по спине волосами, она показалась Томасу невыносимо красивой. Возможно, потому что больше не будет их ссор. Таких в язычестве приносили в жертву их поганским богам, а ныне, в благословенные христианские времена, их уносили, уводили и воровали драконы и злые колдуны, в которых превратились древние боги. Воины увели коня с прекрасной всадницей прочь. Шахрай пр