сь мениском -- края сосуда смазаны жиром или жидкость потеряла вязкость? -- Великий Вождь, -- сказал Полищук. Э-э... будущий Великий Вождь, позволь угостить тебя напитком богов и героев. Полч, два кубка! Полч метнулся к столу, а Влад торопливо напряг мышцы живота, стараясь сделать как можно незаметнее -- догадывался, почему Полищук поглядывает поверх его головы. Он еще стягивал мышцы желудка, закрывая поры пищевода, когда полч вернулся, Влад смотрел как зачарованный на странную жидкость, ничего подобного не видел. -- Я пью, -- сказал Полищук с кривой усмешкой, -- когда считаю себя достойным. Сейчас же должен завершить дневной подвиг. Вместо меня выпьет полч. Убедишься, что не отравлено. Влад, поколебавшись, протянул руку к левому, а когда полч уже готовился разжать пальцы, внезапно взял правый. Полч рыкнул, но уступил, а свой кубок поднес к ужасной пасти. Влад наблюдал, как жидкость хлынула в красный туннель, именно хлынула, а не повисла на краю кубка крупной каплей. Горло полча внезапно покраснело, словно раскалилось в огне. Он судорожно глотнул, по всей толстой шее страшно вздулись жилы: вот-вот порвутся -- напиток богов шел трудно. Влад медленно поднес кубок к губам. В ноздри ударило острым запахом смерти. Он скосил глаза на полча, молча сделал большой глоток. Огненный ком прокатился по горлу, провалился в желудок. Влад сделал другой глоток, чувствуя изучающий взгляд Полищука, затем выпучил глаза, выронил кубок. Полищук оказался рядом, поймал, словно заранее просчитал каждое движение. Заглянул в кубок, кивнул удовлетворенно -- половину варвар выпил прежде, чем сообразил, что пьет! Влад ухватился за горло, прохрипел: -- Отравлен... умираю... Полищук поспешно отступил, огромный полч встал между хозяином и варваром. Полч пошатывался, в горле хрипело. Полищук сказал громко: -- Вождь, ты герой, а герои от напитка богов становятся еще крепче. Завтра ты проснешься полным сил! Влад вытянул руки, пытаясь ухватить его за горло, тут же рухнул. Полищук пнул неподвижное тело, сказал с брезгливостью: -- Дети природы!.. Как шарахнуло... Мы все же крепче. Полч, отнеси к женщине. Смотри, не сожри по дороге... Впрочем, я прослежу сам, а то ты сам уже... Дверь распахнулась как всегда неожиданно. Кася подпрыгнула. В коридоре стояли Полищук и громадное чудище, на руках бессильно обвисал Влад. Кася метнулась с криком: -- Что с ним? Полч молча пронес варвара, бросил на пол, а Полищук сказал с виноватой улыбкой: -- Несчастный случай. Ваш спутник хлебнул спиритус вини, так сказать эквивалентный, местный... Огненную воду, как называли его собратья в Старом Свете. Я предложил только понюхать... гм... а он глотнул. Дети природы любознательные! Мужество так доказывают. Все обойдется, вы уж простите. Влад от удара о пол очнулся, прохрипел: -- Обойдется?.. Мне дали зачарованную воду! У меня сгорели внутренности. Я умираю... Кася кричала, Влад не слышал ее из-за своих же хриплых стонов. Полищук говорил торопливым успокаивающим голосом. Влад перестал стонать, лишь стиснул челюсти и напряг шею, пусть все видят как мужественно переносит нечеловеческую боль -- разве что дернется лицо или опустятся веки, когда муки становятся совсем уж непереносимыми. Полищук спешно объяснил как произошло, его версия сильно отличалась от настоящей. Кася выслушала в грозовом молчании, лицо побелело, кулачки сжимались, глаза метали электрические разряды. Влад даже подумал, что девушка бросится на Полищука, однако победила себя, произнесла мертвенно спокойным голосом: -- Спасибо, что хоть не бросили. -- Ну, как мы могли... гм... Поспешно ушли, даже полчу словно бы передалась неловкость Полишука. Полищук предложил утром позавтракать вместе, обсудить ряд идей, из чего Кася поняла, что завтра Владу не встать, даже не шевельнуть пальцем. Она села рядом с ним на пол, у Влада лицо было бледное, сразу похудевшее, напряженное. Кася положила ладонь на его широкий лоб, потрогала виски, коснулась губ, задержала ладонь на щеке, где под твердой кожей сразу застыли как камень мышцы. Варвар медленно поднял руки, привлек ее к себе. Кася счастливо замерла, сердце заколотилось часто-часто. Кровь бросилась в лицо, уши запылали. Он прижал ее к твердой груди, щеки соприкоснулись. От нее пахло нежно и волнующе, словно от редкой бабочки. Сердце Каси колотилось часто-часто, она медленно расслаблялась под его ладонями. Он приблизил губы к ее розовому ушку, шепнул: -- Взгляни, они в самом деле ушли? Она непонимающе вскинула огромные глаза, смотрела ему в лицо. Влад прошептал настойчивее: -- Могли остаться возле двери, подслушивать. Кася вздрогнула, словно ее грубо разбудили. Глаза сузились, брызнула голубыми искрами электроразряда, покачнулась на почему-то нетвердых ногах, неверными шагами приблизилась к двери. Приложила ухо, вслушалась. Щеки обрели прежний цвет, а пылающие уши погасли. Когда она повернулась, голос был ровный, бесцветный: -- Ушли. -- Погаси свет. Не глядя на него, она прошла к другой половинке двери, разъединила проводки. Мертвенный свет под потолком погас, в комнате разом потемнело. Она чувствовала как варвар приподнялся, напрягся, изо рта вылетела длинная струя, от удара о воздух превратилась в каплю, затем в лепешку, упала в дальний угол. Распространился сильный запах спирта. -- Что с тобой? -- спросила она глухо. Хриплая нежность уже исчезла из голоса. Влад помотал головой: -- Проверяю, жив ли. -- Но... ты же сказал, что сгорели внутренности! -- Не ликуй напрасно. У нас, варваров, здоровье варварское. Она спросила холодно, в голосе звучал гнев: -- Это именно по-варварски, обманывать и меня вместе с врагами? Влад скривился, внутренности жгло, часть алкоголя все же просочилась в ткани: -- Женщина, а как надо? С порога заорать, что я только играю в жука-притворяшку? Ее лицо оставалось каменным, словно это она родилась в Мегамире. Влад кое-как поднялся, голова пульсировала от боли, а в ногах чувствовалась непривычная слабость. Руки подрагивали, желудок жгло. -- Я выскользну ночью, -- предупредил он. -- Ты иногда разговаривай со мной вслух. Если полч подойдет к двери, пусть слышит, что мы на месте. В больших глазах мелькнул страх, но смолчала гордо, лишь вскинула носик. Влад лежал долго, вслушивался в звуки. Большая лужа алкоголя испарилась, а запах рассыпался, раздробился на другие, нейтральные. Звуки почти не достигали из-под двери, но где-то работали крупные машины, из другого конца подземного жилища катили волны жара. Топот ног джамперов, хозяев и полча различал за сотню шагов, а дальше -- неизвестность, помехи, многоэтажное хо... Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся, ожидая страшного удара по голове, но к счастью коридор оказался пуст. Полищук знает, что пленник на пару суток обречен лежать, пленница боится выйти из угла, а их полч сам на последнем издыхании. Шорохи стихли лишь наполовину, но спешат отчаянно, работа не прекращается ни на миг, выжидать нельзя. Влад выскользнул, плотно притворил створку. Еще в прошлый раз тщательно осмотрел на предмет выявления проводков клея, сигнальных волосков. Ничего нет, пленников взяли впервые, а для себя хитрая сигнализация не нужна. Наверх ведет единственный туннель, на выходе -- один укрылся за прозрачным щитом, любому два десятка шагов идти под прицелом смертельного оружия. Он пошел крадучись по коридору, кончиками пальцев щупал стену. Замазаны все щели, наплывы клея фосфорецируют, освещают мертвый туннель неживым светом. Впереди дважды слышались шаги, но Влад улавливал по вибрации почвы, запрыгивал в ниши. Однажды мимо протащилась группа джамперов -- измученные, худые. У Влада появилось подозрение на их счет, но проверять некогда, есть дела важнее. Жизни трех пленников висят на куда более тонкой нити, чем он признавался Касе. Когда добрался до первой пещеры, в которую не позволил заглянуть полч, ноги дрожали, а мысли путались. Влад присел на корточки, сделал глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось болезненное состояние, словно едва заметный глазу первак тайком грызет кожу, внедряется в плоть, начинает бешено размножаться. Дважды случалось, теперь даже если приснится -- просыпается в страхе... Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк, в голове зашумело от жара. Внизу хлопнуло, полоска застывшего клея раздвоилась. Влад едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за косяк. Это спасло: в двух шагах из пола высовывался край утопленного в земле широкого чана. Борт выступал едва ли на полметра. В маслянистой жидкости смутно белели комья размером с кулачок Каси. Притворив за собой дверь, он осторожно приблизился, отшатнулся. С детства учили -- что зачатие и рождение -- таинство, скрытое от людских глаз. Здесь же в двух чанах, в теплой жидкости, явно заменяющей материнские воды, плавают... человеческие зародыши! Даже не личинки -- люди, разве что головы велики, а ручки и ножки коротковаты. При слабом свете рассмотрел сгорбленные спины, зачатки костяного гребня. Кутикула уже плотная. Такой человек... такое существо должно проходить через линьки как богомол или таракан. Вместо челюстей -- мандибулы. Правда, мозг велик, даже крупнее, чем у нормального ребенка... Он отпрянул. Ближайшее существо уставилось крупными немигающими глазами, закрытыми прозрачной пленкой. Взгляд был осмысленный, но нечеловечески холодный и прицельный. Влад чувствовал напряжение всех мышц, словно тело независимо от его воли готовилось прыгнуть прочь. -- Вот ты какой, -- прошептал он в страхе. -- Грядущий властелин Мегамира! Существо подплыло к краю. Их взгляды сомкнулись. Влад ощутил, что воля слабеет -- крохотный зверек обладал странной мощью. Плеснуло, с разных сторон начали стягиваться зародыши. Ручками шевелили медленно, Влад в ужасе увидел острые коготки. Первое существо раскрыло рот. Влад ожидал увидеть красные мягкие десна, но блеснули зубы -- редкие, но длинные и острые как иглы, концами загнутые вовнутрь. Из воды уже высовывались десятки голов. На Влада смотрели холодные осмысленные глаза. Существа подплывали ближе, толкая друг друга, раскрывали рты, показывая зубы хищников. Влад услышал тонкое шипение, во рту подплывшего первым мелко-мелко дрожал крохотный раздвоенный язычок. Влад невольно отступил, чувствуя себя потрясенным. С ним пытаются говорить? Или хотят подчинить, используя звуки и движения, доступные в его племени лишь посвященным? Внезапно ощутил резкое движение. Не успел обернуться, как из тьмы выметнулось огромное, ударило жестким. Мощные жвалы как стальной капкан сдавили грудь. Влад задохнулся от боли -- мандибулы крушили ребра, едва не терял сознание -- острые зубья коснулись нервов. Он отчаянно ударил локтем, надеясь поразить мембрану, но рука пронзила воздух. Упал, покатился вместе с незнакомцем, изо всех сил держа запертым дыхание: мандибулы раздавят слабую грудную клетку. Обеими руками пытался отодрать жвалы, те впились еще глубже. Едва не теряя сознание от резкой боли, бил неизвестного зверя о стены, с ужасом ждал, что зверь исхитрится перехватить жвалами за голову. Кровь выступила из порезов горячими шариками. Он задыхался, перед глазами поплыли желтые круги. От потери крови и нехватки кислорода ослабел быстро, а острые зазубрины неотвратимо погружались, рвали мышцы. Катаясь по полу, приблизился до стола Полищука. В последнем страшном рывке цапнул со стола блестящий предмет -- металлическую пластину с острыми краями. Ночной зверь вскинул его в воздух, тряс, жвалы впивались глубже, грудь сминалась, стискивая сердце и легкие. Влад взмахнул рукой, но зверь как раз в этот момент ударил жертвой о стену. Пластина-нож ударилась о твердое, выскользнула из слабеющих пальцев. Круги перед глазами расплылись, шум крови в ушах превратился в рев водопада. Задыхаясь от боли, Влад толкнулся ногами от стены, упал вместе с чудовищем. Даже если зверь перехватит мощными жвалами за череп, раздавит как гнилой орех, то все равно... Растопыренные пальцы упали на металл. Он сжал железку, ударил изо всех сил. Ударил снова, сквозь грохот в ушах услышал треск раздираемой кутикулы. Воздух с шумом ворвался в легкие, грудь жадно раздулась, схлопнулась и снова раздулась, преодолевая острую боль от чужих жвал. Он ударил еще трижды, уже чувствуя уязвимое место. Зверь не разжимал жвал, что позволяло втыкать острый край железа -- не отбрасывало. Чувствуя треск кутикулы, распорол мембрану, рассек ганглий -- по запаху видел зверя уже так же отчетливо, как если бы смотрел глазами, затем отбросил железо, ухватился за скобы страшных жвал. Напрягся, раздвинул зазубренные дуги, из глубоких проколов и порезов кровь выбрызнула, зашипела, пузырясь темными шариками. Отпихнув зверя, он упал вниз лицом -- грудь бурно вздымалась, он чувствовал, что израсходовал все силы, отпущенные на год вперед. Сердце едва не разламывалось изнутри, в голове грохотали камни, дыхание вырывалось всхлипами. Чувствительность, в которой превосходил бледношкурых, обернулась другой стороной: от боли едва не кричал. Над краем чана поднимались белесые бугорки, донеслось шипение в несколько голосов. Влад поднялся на колени, сократил мышцы, чтобы остановить вытекающую кровь, снова дернулся от боли. Зверь лежал вблизи -- закованный в толстый хитин, крупноголовый, с короткими толстыми сяжками, больше похожими на рога, глаза фасеточные. Судя по жвалам -- хищник, надкрылья слились со спиной, образовав мощный панцирь. Из сегмента, соединяющего головогрудь с брюхом, сочилась мутная жижа, застывала бугристыми каплями. Инструмент Полищука поразил в мембранное соединение, единственное уязвимое место. Влад подумал хмуро, что даже Семен, великий боец, не сумел бы ударить так точно: не видит запахи. Лапы зверя были как из железа -- прочные, изначально мертвые, в острых шипах и заусеницах. Зародыши стянулись к краю, шипели, разевали пасти. Влад с трудом перевалил зверя через борт -- голова кружилась, а ноги тряслись. Зверь упал на маслянистую жидкость, застыл, но снизу крохотные когтистые лапки прорвали пэпээнку, тело пошло вниз. Зародыши без звука исчезали. Влад смутно увидел белесые тени, что опустились в темноту. Всхлипывая, он вывалился из кабинета Полищука в коридор. Смутно помнил, что вроде бы вытер железку и пол, но в голове так шумело, что проверять не стал, поволокся обратно по длинному мертвому коридору. Раненое тело терзала такая боль, что если схватят и убьют, то и богомол с ними -- только ощутит облегчение. Глава 31 Кася спала, когда он протиснулся в их комнату. С трудом почистился, кое-как обмыл раны, дополз до угла. Как дополз, не помнил. Будь у него столько же грудных сегментов, как у сороконожки, и каждая болела бы также как его бока, все равно не сумел бы удержаться от сна-обморока. Очнулся от слабых прикосновений. Грудь болела, ныло плечо, организм спешно затягивает раны. Не открывая глаз, ощупал себя, пальцы наткнулись на плотную ткань. Кася осторожно накладывала эластичные бинты, вытягивая из фляги с клеем. Глаза были встревоженными, она побледнела и похудела. -- Выглядишь ужасно, -- сказала она виновато. -- Я была неправа. Этот спирт повредил тебе сильно. -- Даже очень, -- ответил он сипло. Вздрогнул, как наяву ощутил жвалы ночного зверя. -- Что-нибудь случилось? -- Ничего особенного. Заходил Полищук. Влад встревоженно приподнялся на локте: -- Он видел меня... без бинтов? -- Нет, я перевязала тебя сразу, ночью. Как ты ухитрился пораниться? Когда хлебнул, потерял сознание, да? Мог бы сказать сразу. Правда я вела себя глупо. Прости. Полищук увидел тебя в бинтах, ничего не сказал. Только и заметил, что тебе нужен покой на пару суток. будто сами не знаем! -- Покой нам только снится, -- пробормотал Влад. Глаза девушки чуть расширились, он усмехнулся, продолжил старое стихотворение, слышанное от деда: -- Сквозь пыль и дым летит-летит степная джамперица и мнет ковыль... Ковыль -- это такой тонкий мох. -- Догадываюсь, -- ответила она, глядя на него во все глаза -- большие, удивленные. -- Полищук был с полчем? -- Один. Полч с утра обыскивает Станцию. -- Случилось что-то? -- Пропал Рябко. Я не видела, но говорят, любимец Полищука. Без него обедать не садился. Тот всегда крутился возле его пещеры, спал в кабинете. Влад пошевелил руками, чувствуя тупую, но уже терпимую боль. Эластичная пленка обезболивала, подстегивала метаболизм. -- Тревожится? -- Да, он привязан к нему. -- Не сомневаюсь, -- выдавил Влад. -- Он и ко мне привязывался. Еле отвязался. Судя по отражению в отполированной поверхности двери, Рябко изжевал его и выплюнул. Глазные яблоки налились кровью, лицо вытянулось. Организм спешно сращивает разорванные мышцы, наращивает хрящи, восстанавливает онемевшие нервные пучки, регенерирует нужное, из-за чего он чувствует терзающий внутренности голод. Она заботливо вытерла пот: -- Сейчас выглядишь лучше. Влад снова бросил взгляд на слабое отражение: -- Лучше придумать трудно. Дай-ка мясо! Жевал он лежа, даже челюстями двигал с трудом. С каждым куском мяса в тело возвращалась сила. но словно бы не находила себе место сразу, тыкалась всюду, причиняя боль. Вдруг он насторожился, отбросил мясо и закрыл глаза. Кася положила ладонь ему на лоб. Дверь распахнулась, Кася успела подумать с ревнивой завистью, что варвар всякий раз издали слышит приближение -- на пороге стоял Полищук. За ним возвышалась гигантская фигура полча. Полищук вошел, оставив полча, сочувствующе покачал головой: -- Угораздило! Но организм крепкий, через пару дней будет прыгать как молодой джампик. Кася ответила сухо: -- Надеюсь. Иначе вам придется отвечать еще и за убийство. Полищук усмехнулся, бегло оглядел комнату: -- Не забегал мой зверек? Темненький, с крапинками на спине. Ростом с теленка, если вы помните, что сие значит. Кася надменно промолчала, а Влад ответил нехотя, едва шевеля губами: -- Сплю крепко. -- Хорошее здоровье, -- повторил Полищук благожелательно. -- Куда же делся? Джамперы перетрясли весь городок. Впрочем, могут нарочито затягивать время, отлинивают. Влад пожал плечами: -- Неожиданности бывают везде. -- Здесь не бывает, -- возразил Полищук. -- Мы на глубине в два мегаметра! Влад насмешливо хмыкнул: -- Монстры живут на любой глубине. Прут напролом, пожирая все, даже корни мегадеревьев. Не думаю, что мудро было зарыться. Наверху врага видишь, чуешь. Опасных зверей вообще знаем! А подземные -- загадка. -- Мы защищены, -- сказал Полищук. В запавших глазах блеснули искорки, он смотрел на варвара с интересом. -- Подземные монстры могут быть любых размеров! -- сказал Влад насмешливо. -- Например, с этот город. Что тогда? Полищук откровенно расхохотался, в глазах блистало победоносное веселье. Повернулся к дверям, уже с порога сказал доброжелательно: -- Ценю твой боевой дух, вождь. Так настойчиво выясняешь прочность наших стен, что я в восторге. Все же уверяю, что ничто не проломит стены нашего убежища. Ни черви, ни личинки, даже кротам и землеройкам не по зубам! Влад не знал, что такое кроты и землеройки, смолчал. Дверь за Полищуком захлопнулась. Вечером Кася снова говорила с Соколовым. Соколов, по ее словам, явно на грани важного открытия: выглядел возбужденным, отвлекался, разговаривал с кем-то еще, мелькали и пропадали лица сотрудников. Касю Соколов слушал в полуха, поблагодарил и спешно закончил связь. Влад до ночи пребывал в молчании, копил силы, размышлял. Когда активность на Станции упала, поднялся: -- Не спи! Разговаривай со мной. Придумай, чтобы я мог не отвечать. Рассказывай свое детство, учебу, увлечения... -- Тебе это интересно? -- спросила она с жалобной надеждой. Он тяжело вздохнул, повторил: -- Главное, говори! Особенно, когда почуешь, что за дверью кто-то есть. Она вздохнула тоже, сказала дрожащим голоском, пытаясь быть бравой: -- Иди, герой! Смотри под ноги. Он кивнул, пошел к выходу. У двери Кася внезапно догнала, прижалась, крепко обхватила обеими руками. Влад погладил по золотым волосам, поцеловал, с усилием отстранился и вышел, все еще чувствуя на губах ее запах. На этот раз шел медленно, обессиленный раной, зато ориентировался, быстро спустился на этаж, где хранились чаны с подрастающими повелителями Мегамира. Право на титул уже начали доказывать, сожрав чудовищного Рябко. Несколько раз шмыгал в норы, ниши, однажды едва успел подпрыгнуть и притиснуться к потолку: внизу шли джамперы. Влад задержал дыхание, с ужасом слышал запах эластичного бинта, засохшей крови. Джамперы протащились, вяло переговариваясь, измученные непривычной работой. Их можно было бы привлечь, разве что шарахнув палкой между ушей. На самом нижнем поверхе туннель шел ровный, широкий. Влад прислушался к вибрации: слой клея под ногами в десять раз толще! Оболочка внешней стены -- не облицовка внутренних перегородок. Полищук не врал, говоря о крепости стен. Запах привел к большой норе, перекрытой толстой дверью с неряшливыми потеками клея. Снизу просачивался запах, знакомый еще со Станции компьютерников. Комната не заперта: прятаться или прятать не от кого... Пещера оказалась лабораторией, мастерской и даже жилищем. Стол выглядел копией тех, какие Влад видел на Станции. Он пробежал вдоль стены к ящикам, потянул -- не заперты. Полищук явно не ожидал, что сын вождя ночью будет шарить в его столе. Обнаружив видеодиски, аппаратуру неясного назначения, бурдючки с жидкостями, лаками, клеями, кислотами. В самом нижнем ящике нашел батареи, достаточно мощные, чтобы с их помощью разговаривать с Марсом или со всей галактикой, если, разумеется, нашел бы радиопередатчик. Рацию он отыскал в другом углу пещеры. Мощную, новенькую, батареи на месте, израсходованы, судя по зеленому огоньку, едва ли на треть. Влад одел наушники, повернул верньер, как делала Кася, повел красную полоску вдоль значков на прозрачном, подсвеченном изнутри стекле. Загорелся желтый огонек, послышались шорохи, слабые голоса. Влад неуклонно вел красную полоску дальше, не сомневаясь в успехе. Что получалось у слабой женщины, еще лучше получится у него, отважного и умного воина. Шел обратно, когда услышал частую вибрацию. Оглянулся, в конце туннеля мелькнула темная фигура -- неслась за ним со всех ног! Влад с ужасом узнал полча. Волна бешеной ярости ударила Влада с мощью падающей глыбы, он даже пошатнулся, а мышцы застыли в страхе. В руке у него был ком смолы, а на поясе висело длинное зазубренное жало -- то и другое спер в кабинете, но с таким оружием не сражаются с полчем: надо по меньшей мере ракетную установку! С огромным трудом побежал, не оглядываясь, чувствуя настигающего зверя. Полч в ярости скрежетал мандибулами, прочными как стальные шипцы, но тревогу не поднимал: добычу можно схватить, сожрать, не делясь! Влад несся по прямому как стрела коридору, рана разошлась, выступила кровь. Он уже видел, где полч настигнет. За пять шагов резко повернулся и швырнул, почти не глядя, комок смолы. Страшный скрежет оборвался: комок влетел в пасть и склеил жвалы. Влад остро пожалел, что не взял побольше, попади в глотку -- монстр мог бы задохнуться! Полч с тихим воем пытался выдрать острые мандибулы, ухватился крючками пальцев, выдирал клейкую массу. Влад, сорвав с пояса украденное жало, отшатнулся для упора, с силой нанес удар. Острие лишь слегка проткнуло кутикулу, но отшвырнуло массивное тело. Влад уперся спиной в свою стену, нажал изо всех сил, услышал треск. Полч уже выдрал липкий ком, тот прилип к пальцам, ухватился в агонии за погружающееся в его живот жало. Влад отшатнулся, но полч внезапно застыл, глядя лютыми глазами. Колени дрогнули, стоял упершись в стену. Влад судорожно перевел дыхание, все-таки достал нервный ганглий! -- Пойдем, -- прошептал он, -- кое-что покажу... Показывал ли тебе хозяин? Вряд ли... Я добрее, ты увидишь все. Он взвалил парализованного монстра на плечо, тот оказался еще тяжелее, чем выглядел, словно преступные генетики вывели породу с очень плотными костями. Чтобы не сдувало ветром? Зародыши за ночь стали крупнее, двигались резкими толчками. Когда Влад открыл дверь, белесые тельца потянулись к краю чана. -- Привет владыкам Мегамира, -- прошептал Влад. -- Похоже, я первый, кто начал приносить жертвы.. Помните! Он бросил им полча, так и не отодрав для себя смолу -- чудовище всадило пальцы с такой силой, что оставил усилия с первой попытки. Жалом тоже пришлось пожертвовать -- засело в плотном панцире. Зародыши поплыли к плавающей посредине чана парализованной добыче. Крохотные когтистые лапки ухватились, глаза чудовища налились кровью, в ярости все еще следил за противником, пожирал взглядом. Влад оглянулся от двери. В твердый панцирь вцепились не только крохотные лапки, но и острейшие зубы! Утром Полищук заглянул к пленникам мимоходом, окинул небрежным взглядом распростертого Влада: -- Выздоравливаешь! Завтра-послезавтра сможешь прогуливаться всюду, где хочешь. -- Благодарю, -- буркнул Влад. -- Что-то не хочется. Полищук скупо улыбнулся, показал редкие сточенные зубы: -- Мы будем осторожны. Да и ты не все потащишь в рот. Если жаждешь навестить своего раненого друга, после обеда -- милости просим! Влад вспомнил Семена, его мягкий юмор, покладистый характер, немногословие умного человека, а скромности химик был вовсе удивительной: смолчал, что был великим воином! Впрочем, якобы пришел из страшного жестокого мира, где все такие, где слабые просто не выживают... Перед обедом неожиданно снова заявился Полищук. На этот раз с ним были два огромных полча, что сразу зарычали и вздыбили гребни на загривках, едва увидели Влада. Оба от Полищука не отходили, загораживали от беспомощно лежащего варвара. Впрочем, Полищук теперь сам не приближался, а страшный взгляд, который бросил на Влада, послал дрожь по коже. Втроем осмотрели комнату, заглядывая во все углы. Кася презрительно морщила носик, а сердце Влада в страхе сжималось. Искали так, словно ждали обнаружить зазубренное жало или липкий комок смолы! -- Потери участились, -- сказал Полищук задумчиво. -- Довольно важные. Принципиально! Впрочем, будем надеяться, что отыщутся. Хотя ума не приложу... Он ушел, полчи рычали и оглядывались на варвара, загривки стояли дыбом, а когти с треском скребли по костяным пластинам ладоней. Кася, бледная как стена, в страхе смотрела на Влада. Он пожал плечами, отметил, что мышцы стянулись, но боль не затихла, а изменилась -- что-то ноет внутри, дергает. -- Не будем умирать раньше времени. Поговорим с Семеном. Вдруг да знает больше? В комнату трижды заглядывали джамперы, наконец дверь оставили открытой. В коридоре расположились двое огромных полчей, ростом еще выше собрата, что пошел на корм владыкам Мегамира. Оба не сводили горящих глаз с пленников. Влад для проверки ушел в дальний угол, который не просматривался, одно чудовище тут же встало на пороге, следя за Владом крохотными подозрительными глазками. Пленники были на виду, ворчание стало глуше, но слюна, она же желудочный сок, пузырились на жвалах крупными каплями. Кася жалобно посматривала на Влада. Он обнял ее, гладил по голове как испуганного ребенка. Рычание полчей стало громче. Влад трогал уши девушки, шелестом волос заглушая рычание злобных тварей. Ладонью прикрыл ей глаза, она благодарно пощекотала ресницами, покорно затихла. Полищук явился в сопровождении еще двух полчей, один другого свирепее, сухо велел издали: -- Вверх по коридору. Там покажут. Их вытащили в коридор и, понукая рыком и толчками, почти бегом довели до широкой двери, похожей на ворота склада. Полч пинком отворил дверь, Влад мгновенно окинул взглядом, спеша успеть ухватить как можно больше деталей. Впервые видел так много настоящих хозяев убежища. Пятеро, даже шестеро, считая и Полищука. Аппаратура, странные машины, непривычные запахи, мощный привкус озона... Угнетающе невидимые стрелы, отец называет их магнитным полем... Под дальней стеной на столе виднелась человеческая фигура, сплошь залепленная комками клея. На человеке сидел нахохлившийся Хоша. Человек поднял руку, слабо помахал, правая была приклеена к туловищу: -- Кася, Влад!.. Хоша с жутким визгом подпрыгнул, сделал гигантский прыжок через всю комнату, обрушился на Влада, едва не сбив с ног. Влад обхватил зверька, успокаивая, медленно пошел к Семену, чувствуя себя на перекрестье прожигающих взглядов полчей. На него посматривали и хозяева, но без вражды -- нейтрально, как смотрели бы на дерево. Семен исхудал, кожа стала желтой, но глаза блестели, а губы растянул в улыбке: -- Представляешь, меня в самом деле подлечили!.. Видать, калек не жрут, сперва откармливают, как Ганса и Гретхен! -- Гретель, -- поправил Влад машинально. -- Когда встанешь! Семен указал взглядом на двух генетиков, что поглядывали с вялым интересом, в то время как их руки лихорадочно соединяли растворы, смешивали, раскладывали цветные капельки на широких прозрачных пленках. -- Они знают? -- спросил Влад многозначительно. -- Они знают все, -- ответил Семен подчеркнуто. -- Забывают только, что за их работу, запрещенную законом, грозит пожизненное отстранение от научных исследований, а за кражу оборудования -- тюрьма. Полищук зашел с другой стороны стола. Полчи теснились вокруг хозяина живым кольцом, привлекая озадаченные взгляды. Он вдруг заговорил громко, привлекая внимание: -- Семен, вы строите героя, но не стоите мизинца этого варвара! Прикинувшись простачком, он сумел ночью выследить и убить моего самого верного стража. Да-да, бетнуара! Теперь не сомневаюсь, что убил он, ибо куда тот делся? Затем, не довольствуясь содеянным, тайком убил самого чуткого из полчей, который стерег мой кабинет. Каково? Ума не приложу, куда спрятал трупы. Среди генетиков рос удивленный ропот. Влад физически ощущал взгляды, в которых по-прежнему было меньше враждебности, чем простого любопытства. На него смотрели, как смотрели бы на внезапно заговорившего богомола. Кася ахнула, отшатнулась. Полищук бросил на нее острый взгляд, улыбка генетика была кривой: -- Даже вас одурачил? Вы правы, он опасен. -- Но как он... -- начала Кася негодующе, Семен прервал слабым голосом: -- Полищук, вы отвечаете и за него! Он наш сотрудник. Среди генетиков прокатился сдержанный смешок. Полищук растянул губы в злой усмешке: -- Это не все! Пока вы распинались в благородном негодовании, грозили международным судом, этот варвар сумел проникнуть в мой кабинет. Нет, не в поисках каменного топора! Он настроил радиостанцию, послал сигнал. Просил помощи! На Станцию, куда же еще. Глава 32 Кася ахнула, глаза стали круглыми как у муравья. Семен повернул голову, смотрел на Влада неверяще. Мол, знаю за тобой многое, но такое... Влад ощутил как обрушился потолок, обдало смертельным холодом. Мысли провалились в пустоту, сердце едва барахталось в тине. Генетики задвигались, кто-то вскрикнул. Другой выронил водяной шар, тот распластался по шероховатому полу, помещение заполнил неприятный запах. Полищук оглядел бледные замершие лица, все напряженно ловили каждое слово, покачал головой: -- Недооценивал... Суметь вызвать Станцию, а? К тому же не с походной рации, ты мог видеть как обращаться, а с нашей стационарной! Будто чуял, что антенна выведена наверх!.. К счастью, на Станции не поверили, решили переспросить. А ты, Великий Вождь, как раз удалился восвояси. Я пришел, когда телетайп отпечатывал запрос. Мне ничего не оставалось, как объяснить, что, мол, ложная тревога, то да се. Послышался слабый вздох облегчения, лица светлели. Кто-то поспешно скреб пленку с пола. Кася и Семен смотрели непонимающе, а Влад сгорбился, словно внезапно перебросили из жаркого полдня в холодную ночь. Разом заныли раны, в голове зашумело. Он собрался с силами, призвал в помощь Создателя, сказал Полищуку ровным надменным голосом, каким вождь говорит с рабами из других племен: -- У вас есть шаманы?.. Я хотел бы, чтобы кто-то из лучших осмотрел мои царапинки. Полищук несколько мгновений смотрел в бледное изнуренное лицо. Генетики застыли, Влад видел в их глазах почтение. Полищук вздохнул: -- Жалею, что ты не с нами. Ты умен и очень опасен. Влад надменно вскинул подбородок: -- Это еще что! Меня любят боги Мегамира. Я еще увижу как твой труп разнесут бакты. Полищук сгорбился, нехотя кивнул одному из коллег: -- Взгляни. Генетик, угрюмый пожилой мужчина, умело содрал бинты, присвистнул. Еще двое подошли, ахнули, рассматривая цепочку кратеров, откуда медленно сочилась зеленовато-розовая жижа. По знаку угрюмого генетика, его звали Петром, принесли щипцы, растворы, клещи. В четыре руки раздвинули ранки, хватаясь за края омертвевшей кожи -- вспрыснули обезболивающее. Влада корчило, трясло, глаза обезумели -- безжалостно выскоблили зеленоватые комочки, покрытые загустевшими сгустками крови. Петр покачал головой уважительно: -- Терпел... У Рябка на жвалах была плесень, внедрилась в кровь! -- Но не переломила? -- удивился Полищук. -- Сам не верю. В крови варвара явно антитела, что побивают, даже если не сразу, всякую заразу. Нужно бы на опыты! Полищук повернулся к Владу: -- Слышал? Влад, бледный, с закушенной губой, едва держался на ногах -- генетики поддерживали под руки, прошептал ненавидяще: -- Увижу, как твой пепел разнесет ветер... Из черноты выступали лица, пропадали. Звуки уходили. Видимо, потерял сознание, ибо обнаружил себя уже за столом. Руки лежали на массивной крышке, толстая липкая лента прижимала оба запястья. Напротив сидели Полищук и Петр, беседовали приглушенными голосами. Рядом с Владом сидела Кася. По ее дыханию Влад ощутил, что девушка смертельно напугана, но держится гордо, вызывающе. Сердце сжалось от жалости. -- Чувствуешь себя лучше? -- поинтересовался Полищук. Мышцы и внутренности Влада горели как в огне. Лекарства буквально выжгли остатки плесени, а с ней и пораженные ткани. От боли лицо Полищука вытягивалось, перекашивалось, исчезало вовсе. -- Замечательно, -- прохрипел Влад. -- Если у вас существует ад, то надеюсь, ваш любимец Рябко и полч чувствуют себя точно так же. Полищук переглянулся с Петром, тот буркнул: -- Мне кажется, это не простой варвар. Влад сказал через силу, с подобающим негодованием: -- Конечно же, я не простой! -- Кто ты? -- быстро спросил Петр. -- Я великий воин и походный вождь! Полищук криво улыбнулся, кивнул Петру: -- Коллега. Походный, это когда власть переходит в военные руки. Мол, в походе нужны смелые люди. -- Бонапартик, -- понял Петр. -- Из какого племени? -- Из великого племени Симона Петлюры! Их лица оставались бесстрастными. Полищук перевел холодный взгляд на Касю: -- Где повстречали? -- Я ничего не скажу, -- ответила она гордо. Полищук посмотрел на Петра, тот нехотя вылез, а на столе, где лежал Семен, взял широкие клещи. Кася вскрикнула в ужасе и негодовании: стальные захваты сомкнулись на горле раненого. Ее как ветром выдуло из-за стола, но ближайший полч перехватил, она отчаянно забилась в страшных звериных лапах. Петр чуть свел рукояти, лицо Семена начало синеть. Генетики поспешно отвернулись, кто-то выбежал, громко бацнув дверью. Еще двое сгорбились, руки дрожали, из пальцев сыпались инструменты. Кася кричала, Хоша на плечах Влада подпрыгивал, верещал. -- Мы встретили его в квадрате НГ-67, -- сказала она поспешно, затем лишь наткнулась на предостерегающий взгляд Влада. Полищук повернулся к Петру, сказал неверяще: -- Там пустые земли... судя по нашим данным. Или где-то в соседних районах исчезали люди? Петр оставил Семена, с облегчением швырнул клещи в угол и, не глядя на Семена, прошел мимо к панели управления составным компьютером. Семен вывернул голову, смотрел в спину генетика так, словно выбирал место для удара копьем. На экране замелькали цифры, графики, чертежи, вспыхнула и застыла таблица. Полищук сказал с хмурым одобрением: -- У тебя все под рукой! -- Группа Журавлева, -- прочел Петр напряженным голосом. -- Неужто того самого... первопроходца? Легендарный выход за Полигон, новый путь развития... Но Журавлев погиб со всей группой, это записано во всех учебниках! -- Погибли все? -- Так подтвердили эксперты, -- отрезал Петр, он уже не смотрел на экран. -- Аварийная группа обнаружила глубокую воронку, лохмотья от комбинезонов, остатки разрушенной аппаратуры... Они работали и на военное ведомство, вспомните в какое время! -- экспериментировали с разными... гм... взрывчаткой. Ими командовал некий Ногтев, не то военный генерал, не то генерал из ГРУ... Полищук покосился на варвара: -- Даю голову на отрез, погибли не все. Генетики все чаще оставляли работу, прислушивались, на сумрачных лицах появлялся живейший интерес. Петр изумленно покрутил головой: -- Если спаслась хоть одна пара, то это... самое первое племя аборигенов! Они пробыли в Мегамире дольше всех. -- Могло не уцелеть и пары, -- перебил Полищук, он внимательно рассматривал Влада, в запавших глазах мелькнуло нечто похожее на сочувствие. -- Достаточно было спастись Журавлевой, в девичестве -- Александры Фетисовой, отважной десантницы. Она была на четвертом месяце, помню из школьного учебника... Представляю, на что пришлось пойти, чтобы сохранить род... Промискуитет, инцестофилия, браки с родителями... Удивительно, как сохранили язык! -- У них должна быть отличная память, -- буркнул Петр. -- Хорошо бы прогнать по тестам. Полищук не сводил с Влада внимательного взгляда: -- Потом. Важнее его сотрудничество. Добровольное или нет. Петр с неудовольствием взял щипцы снова. Влад надменно изрек: -- Можешь убить меня или его, раб. Кто родился, все равно умрет. Петр в затруднении оглянулся на Полищука. Голос варвара звучал с обрекающей убежденностью. Он имел в виду, что говорил. Полищук поерзал, взгляд упал на Касю. Глаза вспыхнули, он оскалил зубы, кивнул на нее Петру. Кася отшатнулась, кровь отхлынула от лица. Петр, перекосив лицо в лютой гримасе, сомкнул зубья на нежной шее девушки. Она гордо выпрямилась, прямо взглянула в глаза Полищука. Тот поморщился, быстро сказал Владу, отведя от нее глаза: -- Ты смелый и отважный воин. Готов на смерть, готов отправить на гибель друга. Семена, например. Даже раненого. Но женщина -- не воин. Ее доверили тебе. Она слабая, беспомощная, тени своей боится. Ты отвечаешь за нее! Все, что с нею случится, лежит на тебе. -- Зря тратишь слова, -- бросил Влад холодно, хотя сердце трепетало в страхе: Полищук готов пытать, не в пример Петру, тот лишь корчит страшное лицо. -- Женщина не из моего племени. Я за нее не отвечаю. -- Но ты отвечаешь за поход! Если ты мужчина, то отвечаешь за все. -Зря тратишь слова. Петр пытался сжать клещи, но руки ему не повиновались. Покраснел, глаза бегали по лицам сумрачных коллег, ища помощи. Кто-то