Хоть и хуже, чем живут эти свиньи умирающего мира, но все же лучше... наверное, чем у вас там в Ираке! Так что садись, возьми пивка. У вас там такого нет. Дмитрий посмотрел на банки с пивом, перевел взгляд на Шогана, стараясь одновременно держать взглядом и остальных: - Есть новость, ребята. Шоган сказал живо: - Говори! Что за новость? - Не знаю, понравится ли она вам, - сказал он все так же медленно, следя за их реакцией. - Все-таки несколько она, того... - Да говори же, - потребовал Шоган. Остальные, оставив пиво, смотрели во все глаза. Даже Эрнест, самый заторможенный из всех, оставив красотку на экране, повернулся в его сторону. - Нашим ребятам удалось пробраться в Хоунстоун, - сказал Дмитрий. - И даже освободить большую часть заключенных. По крайней мере, из числа "Знамени пророка". В глазах Шогана мелькнуло изумление. Второй негр, его имени Дмитрий не помнил, даже дернулся, словно получил удар в подбородок. Эрнест присвистнул, а Шоган сказал громко, с подъемом: - Молодцы! Я в этом нисколько не сомневался! - Да? Гм... Главное, как я уже сказал, удалось освободить наших страдающих братьев. Кто-то присвистнул громче, но снова он не заметил явных признаков тревоги или даже беспокойства. На него смотрели жадно и внимательно. - Как это удалось? - спросил наконец Шоган. - Я слышал, тюрьма Хоунстоин - самая неприступная крепость. Особенно этот чертов четвертый корпус. Дмитрий кивнул: - Да, пришлось повозиться... Но откуда ты знал, что их перевезли именно в четвертый? Они переглянулись, только теперь он ощутил некоторые признаки тревоги. Воздух словно бы потяжелел, в нем запахло страхом и близкой кровью. Шоган пожал плечами: - А куда же еще? Мы - крепкие парни, нас простая тюрьма не удержит. Вон даже эта не удержала... Ладно, как удалось освободиться? Дмитрий развел руками: - Наших пошло четверо. Нас повел Рамирес. Увы, он погиб первым. Они переглянулись, стараясь делать это незаметно, ни у одного не дрогнуло лицо, но Дмитрий вслушивался в атмосферу и четко уловил запах сильнейшего недоумения. Все четверо из мусульманского братства почему-то были уверены, что Рамирес погибнуть никак не мог. Первым очнулся Шоган. Со злостью обрушил тяжелый кулак на столешницу. Банки пива подпрыгнули и посыпались на пол. Глаза его налились кровь, он прорычал люто: - Они нам заплатят! Эти сволочи за все заплатят... Ярость его была неподдельной, Дмитрий чувствовал страх и ярость, но на кого она направлена, кого называет сволочами? Эрнест как почувствовал, с усилием выдавил нужные слова: - Эти империалистические свиньи нам за все заплатят! Дмитрий покачал головой: - Его убили не они. - А кто же? Он поглядел всем в глаза: - На кого он работал: на полицию, ФБР или ЦРУ - теперь уже не угадать. Так что до тюрьмы добрались только наши. Шоган прорычал: - Я не могу поверить! Он был яростным борцом за правое дело... - Вы с ним вместе ходили на акции? - спросил Дмитрий. Шоган заколебался, чуя ловушку, развел руками: - У нас достаточная конспирация, из-за чего проклятые копы нас пока не могут обнаружить. Так что я не знаю, с кем он ходит. Но я знаю... я чувствую, что он опытный боец и настоящий борец за правое дело ислама! - Настоящий? - спросил Дмитрий горько. - Впрочем, теперь это неважно. Важно то, что хотя двое моих друзей ранены, я сам получил две пули... но нашего брата спасли. А вместе с ним доставили... некоторые сведения. Снова на их лицах ничего, кроме восхищения и заинтересованности, только в воздухе все яснее запах приближающейся схватки. Да еще незнакомый негр оставил копм и перебрался к их столу, подсев вплотную к Дмитрию слева. Справа вроде невзначай придвинулся вместе со стулом Шоган. - Ого! Какие же?.. Если не секрет, конечно. - Не секрет, - ответил Дмитрий. - Для вас - не секрет. Теперь и Эрнест, что сидел по ту сторону широкого стола, встал и, разминаясь, начал приближаться к ним. Мышцы Дмитрия на миг окаменели, потом распустились, став похожими на кремнийорганику. Сердце бухало все сильнее. Если сейчас не выплеснется в яростном движении, то с ним случится либо инсульт, либо инфаркт. - Ну так скажи, - потребовал Шоган. - Вы все трое, - сказал Дмитрий, - агенты ФБР. Хотя не могу понять, зачем так много? Шоган широко улыбнулся, развел руками: - Ну, что за чушь... Все трое бросились разом, слаженно. Дмитрий развернулся как тугая пружина, удары кулаками, ребрами ладоней, локтями, он слышал хруст ломаемых суставов и костей. Парни хорошо держали удары, действовали так слажено, словно тоже тренировались вместе, он получил два удара по голове, в ушах зазвенело, но один уже лежал на полу с перебитой шеей и сломанной рукой, оставались только двое, да и то Шоган шатался и хватался за плечо, и когда их глаза встретились, он выругался и бросил руку к кобуре. Дмитрий достал его носком в голень, слышал как хрустнула кость. Шоган взвыл от дикой боли, ноги подкосились и он рухнул вниз лицом, но Дмитрий видел как в руке фэбээровца блеснул пистолет. Отшатнувшись, он выхватил нож, матовое лезвие исчезло из его пальцев, а в глазу Шогана возникла торчащая рукоять. И тут лишь шестое чувство бросило на пол, волосы больно дернуло, оглушающе громко грянул выстрел. Перекатившись, он выдернул второй нож, метнул, два выстрела ударили рядом, третий задел рубашку на плече, а четвертый угодил в потолок. Подхватываясь уже с пистолетом в руке, Дмитрий увидел лежащего на спине Эрнеста. Нож в горле, из рассеченной артерии брызжет тугая как из шланга струя крови, а белеющие пальцы стараются нажать курок. Грянул выстрел. С потолка посыпались крошки цемента. Эрнест застыл с пистолетом в руке, палец больше не двигался. Через час, когда Дмитрий снова опускался по металлическим ступенькам, кожа вздулась мелкими бугорками. Он знал это страшное ощущение опасности, которое возникает лишь когда зажат в угол, а к нему приближатся вооруженные враги. Сейчас кожа похолодела, ледяные струи проникли и вовнутрь, пробираясь между ребрами к сердцу. В бомбоубежище стояла тишина, но это тишина взведенной мины с быстро тикающим механизмом. Пока он шел на середину, ощущал колючие взгляды Грязного Гарри, Вилли, Джекобса, молодых членов организации. Под стенами неспокойно переступали с ноги на ногу рядовые члены общины, от них веяло лютой враждой. Грязный Гарри сказал жестко: - Рустам, вам придется рассказать, где были ваши люди последние три часа. И что они делали. Молодые сопели и бросали яростные взгляды. Вилли передергивал затвор и люто вращал глазами. Ермаков сказал холодно: - Я помог вам очиститься от предателей. Или - хуже того, агентов спецслужб. Снова яростная возня, затворы защелкали чаща, кто-то выкрикнул: "Они сами фэбээровцы!", Грязный Гарри повысил голос: - Тихо! Идет суд. Если чужаки виновны, никто из них не выйдет отсюда живым. Итак, на чем основывается такое утверждение? Ермаков вскинул руку: - Да перестаньте галдеть как бабы на базаре!.. Еще когда мы уходили из Колумбии, за нами была погоня, и вот этот парень... Ахмед, шаг вперед!.. слышал как они переговаривались. Знали не только кто мы и сколько нас, но и то, что один только что отделился и пробирается в одиночку! Из вашей группы с нами был только Рамирес. Грязный Гарри покачал головой: - Не убедительно. Рамирес вас встретил в лесу, и тут же мог бы выдать властям. Или цээрушникам, раз уж вы ухитрились напороться на него так прямо... - Нет, - возразил Ермаков. - Нет. ФВР, ЦРУ, все ваши силовые организации кровно заинтересованы в уничтожении наркобаронов, но руки коротки! А тут подвернулся случай использовать для этого арабских боевиков! Как здорово: дать им уничтожить это гнездо, а затем перебить их самих. Потому нас и ждала большая группа "дельта" в сторонке. А в сторонке потому, что если прямо там в гасиенде, то возникнут новые вопросы... Что эти дельтовцы делали: то ли готовились сами напасть, то ли охраняли? Кстати, у Рамиреса неплохая подготовка, явно не ваша подвальная, однако он ни одного из наркодельцов пальцем не тронул, даже в охрану не выстрелил. Чистеньким оставался на всякий случай!.. Нет, я не виню его в сговоре с наркодельцами, но не хотел писать отчеты и оправдания своему руководству... Ну ладно, он был убит не за это. Он перевел дух, Грязный Гарри потребовал: - Рассказывай. Все подробно рассказывай. Ермаков оглядел их исподлобья: - Кто, кроме руководства, знал, что мы собираемся напасть на тюрьму? В молчании все переглядывались, он ощутил как в воздухе к напряжение добавилось и чувство неловкости, неудобства. Всякий напряженно вспоминал, не сболтнул ли где. Наконец Ермаков махнул рукой: - Ладно, это не так важно. Они знали. И когда мы поехали в тюрьме, нас там ждала засада. Но мы решили проверить подозрения, сменили маршрут. Как этот Рамирес завертелся словно уж на сковородке!.. Ладно, мы дали себе сесть на хвост. Сказали, что попытаемся взобраться с западной стороны, там меньше народу, а стена выглядит не такой неприступной. Поездили еще чуть, а когда приблизились к западной, нас именно там уже ждала массированная засада... Как он сумет передать где именно нас ждать, тоже неважно. Но он передал! Никто этого сделать не мог. Нас ждали именно в этом месте. Грязный Гарри сказал непреклонно: - Надо выдвинуть обвинения здесь! По возвращении. Мы бы судили их нещадным судом шариата... Ермаков развел руками: - Успели ли? Даже Грязный Гарри явно ощутил, что ляпнул, не подумав. Спецназ "Дельта" накрыл бы их всех раньше, чем они набросили бы веревку на шею их человека. Вилли, все еще не спуская ненавидящего взгляда с Ермакова, сказал неожиданно: - Не знаю, кто прав... но вообще-то они держались всегда вместе. Спали тоже все четверо в отдельной комнате. Конечно, они пришли вместе из разгромленной "Черной пантеры", но все-таки чем-то от нас отличались... - Все мы отличаемся друг от друга! - сказал Грязный Гарри жестко. - Хотя и тренировались вместе. А они вовсе из другого штата. Я уверен, что это были наши преданные борцы за святое дело ислама. А этим, явившимся неизвестно откуда, я не верю!.. К тому же, если на то пошло, ФБР заслало бы к нам одного информатора, этого достаточно. Зачем четверых? Ермаков поинтересовался: - А вы не собирались основывать ячейки на местах? В других штатах? Члены комитета переглянулись. Дмитрий ощутил заминку, понял. Неожиданно послышался могучий голос Джекобса: - Гарри, чуть остынь, а? Мне кажется, что эти ребята... хоть они мне и не нравятся... говорят дело. Пусть Шоган или Донателло горячи, как ты считаешь, но Эрнест не должен был хвататься за пистолет. Он не мальчик. У них всегда была возможность оправдаться перед нами. - Как? - Да очень просто, - пожал плечами Джекобс. - Эта страна не так велика, как наша благословенная прародительница Африка. Они могли бы назвать людей, которые знают их с пеленок. И доказать, что и близко не подходили к ни к стенам ФБР, ни ЦРУ, ни к полиции. По лицу Грязного Гарри Дмитрий видел, что глава черного мусульманства засомневался, а Ермаков взглянул на часы, сказал досадливо: - Ребята, мы теряем время. Пора действовать. Нам нужно срочно убираться отсюда. Грязный Гарри вдохнул с явным облегчением: - Чем-то можем помочь? - Да, - ответил Ермаков. Он повел глазами по сторонам. - Но будет ли это интересно всей группе? Грязный Гарри властно взмахнул дланью. Молодежь как гуси потянулась во все выходы. Когда от "Знамени пророка" остались только трое членов комитета: Идрис, Джекобс и Вилли, Ермаков сказал негромко: - Мы планируем захватить самолет и убраться отсюда. Грязный Гарри невольно отшатнулся, а Джекобс покрутил головой: - Дурость. Вас перебьют как индюшек еще на взлетном поле. А Вилли воскликнул с блестящими глазами: - Здорово! Захватить самолет - это круто. Но если с заложниками... - На черта нам заложники? -сказал Ермаков брезгливо. - Нам нужен небольшой, но быстрый. Приспособленный для малых высот. Или скоростной вертолет. Если вы поможете отвлечь охрану, то мы прорвемся на поле... а там уже управимся. Джекобс проворчал: - Знаю, я не нравлюсь тут некоторым своим занудством... но мне все равно не по душе этот план. Охрана аэропорта покруче, чем в тюрьме. Там больше полагались на электронику да толстые стены, а в аэропорту полно переодетых агентов ФБР. Они не только откроют стрельбу при малейшем подозрении, но и поднимут тревогу. А это значит, что сразу будут перекрыты все входы и выходы! Ребята, теперь я вижу, что вы из самой глухой Бедуинии, где не имеют представления о системах охраны аэропортов. У вас нет шансов. К тому же зачем вам малый самолет, а то и вовсе вертолет? Если хотите обратно в свою Бедуинию, то надо захватывать лайнер!.. Только какая страна вас решится принять? Ермаков покачал головой: - Нет. Мы еще не улетаем обратно. - Что-то еще? - спросил Грязный Гарри настороженно. - Да, - ответил Ермаков. - У нас есть координаты спрятанного на территории страны ядерного чемоданчика. В подвальном помещении мгновенно повеяло стужей, словно наступила морозная русская зима. Глава 47 Фред полулежал в инвалидном кресле, удобном и нашпигованном чипами от подголовника до втулок колес. Они следили за его самочувствием и то и дело подавали сигналы, что надо сделать болеутоляющий укол или добавить в кровь раствора. Вообще-то он считал, что отделался лишь легким сотрясением мозга да парой ссадин, но врачи настаивали на реабилитации. Они находились в кабинете Джонсона, тот манипулировал с экраном, рассматривая разрушения после рейда мусульманских боевиков... так их называли даже между собой, хотя уровень, блестящее исполнение и особая безжалостность указывали на русский спецназ. Трупы уже убрали, если не считать оставшихся под обломками или догорающих в пламени, но кровь все еще сочилась из-под камней. Фред старался не думать о десятках людей под завалом, это их все же раздавливают опускающиеся под собственным весом глыбы. Те, кто уцелел каким-то чудом, сейчас тщетно бьются в каменных щелях, а тяжелые глыбы, трещат и опускаются все ниже, прижимают, и вот уже нельзя вздохнуть, и тяжесть ломает кости, раздавливает руки, грудь... Он вздрогнул, в тот же миг автомат кольнул под лопатку. Несколько капель успокаивающего раствора пошли в кровь, Фред ощутил как сознание начинает обволакивать вялое спокойствие. - Сволочи, - сказал Джонсон. - Как они сумели таким малым количеством взрывчатки взорвать целый комплекс?.. Я ведь был спецом по взрывчатке... Черт, не успеваешь следить за этими новинками. Фред напомнил, боясь нежеланием подремать или хотя бы расслабиться и не шевелить даже губами: - Теперь они явно хотят убраться из страны. Надо перекрыть все дороги. - Да-да, - отозвался Джонсон безучастно. - Вы полагаете, что сумеете перехватить их до того, как кого-то убьют? - Мы должны, - сказал Джонсон. Он повернулся к Фреду, тот увидел насколько осунулось лицо полковника. - Вы правы, надо было хватать их еще там, на их подпольной базе. А сейчас, когда они убили наших информаторов... Фред заметил осторожно: - Я полагал, что все были агентами ФБР. - Они были, - скривился Джонсон. - Точнее, фэбээровцам тоже перепадали какие-то крохи. И потому числились по их ведомству. Это были лучшие ребята... Никто в отделе, даже мои руководители отделов ничего не знали. Когда один сам начал догадываться, я намекнул, что кое-где у нас имеется информатор. Просто информатор! .. Черт, я даже не знаю, смогу ли захватить этих зверей силами своего отдела. Одно дело эти фанатики, что больше играют в революцию, чем ею занимаются, другое - эти чудовища! Конечно, теперь нам пора прекращать слежку. Без моих людей в их руководстве, я уже не знаю, куда они направятся и что затеяли на самом деле. Надо брать всех. При малейшем намеке на сопротивление - уничтожать. - Где думаете расставить своих людей? - Надо бы по всех дорогам... Но теперь видим как эти парни действуют нагло и решительно. Они попытаются захватить самолет! Конечно, в Россию не полетят, но трудно ли высадиться где-нибудь в горах Чечни, где их не отыщет ни одна спецслужба мира? А там до Москвы рукой подать. Заодно и на Чечню тень бросить, дескать, это работа этих горных дикарей... Фред одобрительно кивал, Его правая рука кое-чему научился, рассуждает верно и самостоятельно, во всем чувствуется уверенная хватка профессионала. - На подходе к аэропорту? - Да, людей у меня маловато. Придется рискнуть, сосредоточить все силы у входа, а снайперов расположить по крышам соседних зданий. - А люди? Джексон улыбнулся: - Опыт есть. Заранее направим людской поток в сторону, чтобы не было жертв. Или - к минимуму. Фред с усилием поднялся из кресла: - Хватит, а то залечат до смерти. Я распоряжусь, чтобы вас выделили дополнительные силы. Все отряды СВИТ в вашем распоряжении. Джексон долго и старательно строил оборону вокруг аэродрома, распорядился, где поставить автомобили заграждения, где разместить снайперов, группы захвата и группы бойцов рукопашного боя. К полудню все было готово к встрече русского сцецназа. Джексон потирал руки: теперь ни один не уйдет живым. Только бы сами русские не передумали, только бы шли так же нагло и уверенно, как идут... Им подали уже по шестой чашке кофе, оба сняли галстуки, когда на столе Джексона замигало световое табло. Он недовольно ткнул пальцем, но промахнулся, зато накрыл выпуклую кнопку всей огромной лапищей. На экране возникло взволнованное лицо Юллирда, молодого офицера: - Сэр, здесь только что прошел человек из Управления Национальной Безопасности... - Черт, - ругнулся Джонсон. Фред ощутил как его сонную одурь смело словно клочья гнилого тумана. Если простой народ знает только копов и национальную гвардию, слышал о ФБР и смотрел красочные боевики о подвигах ЦРУ, то о самой страшной и могущественной организации знают немногие. Управление Национальной Безопасности сочетает в себе безжалостность сцецслужб и грубость гестапо, а ее щупальца раскинуты по всей стране. Штат УНБ насчитывает в двенадцать раз больше персонала, чем в ФРБ и ЦРУ вместе взятых, на них работают лучшие специалисты, у них свои засекреченные институты и заводы, их мощь позволяет вести слежку одновременно за всеми жителями страны, и, вполне возможно, они так и делают. В молчании они ждали, прислушивались к шагах. Наконец сенсоры показали, что по коридору идет человек, а на десяти экранах появилось десять уверенно вышагивающих людей. Фред почти ждал, что откроется дверь, и войдут эти десять, однако через порог переступил один достаточно рослый мужчина в безукоризненном костюме, очень дорогом, пахнуло дорогими мужскими духами. - Майор Арнольдсон, - представился он. - А вы, как я понимаю, Фред Хольт и Влен Джонсон? Фред кивнул: - Да, я вице-директор ЦРУ Фред Хольт, а это мой заместитель полковник Джонсон. Можем ли мы быть полезны... - Можете, - разрешил майор. Голос его был властный, богатый оттенками. - Вы сейчас строите планы, как перехватить террористов... Так вот, оставить там несколько полицеских, остальных убрать. Фред замер, а Джонсон ахнул: - Но тогда террористы прорвутся наверняка! И захватят самолет. А Фред проговорил с трудом: - Если им дать прорваться... они устранят заслон! Майор оглянулся с явным неудовольствием. Фред с холодком по всему телу вспомнил жуткие слухи, что УНБ вовсе не сковано законами, а также проверками, которые нагоняют страх на полицейских и фэбээровцев. И что у них совсем другое отношение к жизни. По крайней мере, к чужим жизням. Джонсон сказал дрогнувшим голосом: - Но часть моих людей погибнет! Или убрать их всех? Майор взглянул на него в упор, и у Фреда, который находился в сторонке, побежали мурашки по коже. Так его однажды рассматривала гигантская кобра в зоопарке, и хотя их разделяла сетка и толстое бронестекло, Фред почувствовал себя беспомощным мышонком. - Вы оспариваете? - Нет-нет, - поспешно сказал Джонсон. - Я понимаю, что если убрать всех, то террористы заподозрят неладное. Но тогда выяснится, что я допустил преступную халатность, не обеспечив достаточную охрану... Майор кивнул: - Я понимаю ваши опасения. Об этом можете не беспокоиться. Если кто-то вздумает начать расследование, оно тут же и закончится. Фред замер, старался даже не дышать. Прямо на его глазах грубо нарушались законы. Не просто нарушались, а заявляли об этом громко и с пренебрежением. Джонсон переступил с ноги на ногу, он чувствовал себя между двух огней: с одной стороны, посметь перечить офицеру из УНБ - это поставить крест на карьере, а то и незаметно исчезнуть из жизни, с другой - нарушить закон, зато получить покровительство всемогущей организации... если, конечно, о нем не забудут тотчас же. А письменного распоряжения нарушить закон этот майор не даст. - Хорошо, - выдохнул Джонсон. - Я... я уберу свитовцев. Но террористы раскрыли моих агентов в организации "Черного мусульманства"!.. Теперь я не могу получать информацию... И я не могу сказать, куда они направятся! Майор кивнул, направился к двери. Фред и Джонсон непонимающе смотрели вслед. Уже в дверях майор обернулся: подтянутый, надменный, холодный как клинок дорогого меча. В скупой улыбке блеснули безукоризненные зубы: - Не беспокойтесь о такой мелочи. В коридоре уже затихло эхо его шагов, а Джонсон все еще вздрагивал, суетливо вытирал потные ладони, наконец выхватил носовой платок и промакнул взмокший лоб. Его расширенные глаза поворачивались в орбитах как выпуклые глаза хамелеона. Фред мощно вздохнул и только сейчас понял, что уже давно задерживает дыхание. Их взгляды встретились, Джонсон спросил хриплым голосом: - Сэр, вы думаете то же самое, что и я? Фред кивнул, поморщился от короткой как удар тока боли в шее: - Похоже, среди черных мусульман есть кто-то и от них. - И не простой террорист, - прошептал Джонсон. - Не простой... Дмитрий с завистью смотрел на стол Грязного Гарри. У руководителя черных мусульман это был настоящий пульт управления, словно он отсюда руководил запусками ракет с ядерными зарядами. С десяток экранов, отовсюду рвутся наружу сигналы, сообщения, новости Наблюдатели сообщили, что к аэропорту подтянулись дополнительные силы. Отряды антитеррора заняли позиции, служащие аэропорта под предлогом ремонта ограничили движение пассажиров, изолировав их от самых опасных участков. Снайперы заняли позиции, специалисты выставили ловушки, были задействован весь набор полицейских западней, кое-какие новинки от ФБР. Внезапно голос наблюдатели изменился: - Ого!... Ничего не понимаю. - Что видишь? - Они уходят. Сперва сняли снайперов, затем вся их группа "S.W.A.T" погрузилась в фургоны и ушла по направлению к центру города. Если надо, могу проследить до конца... Грязный Гарри открыл рот, чтобы распорядиться о слежении, чересчур все необычно, но Ермаков удержал его руку: - Погоди. Они в самом деле уходят. Грязный Гарри вскинул брови: - Но почему? - Очевидно, - сказал Ермаков задумчиво, - они все же решили дать нам возможность захватить самолет. - Что у них в рукаве? Ермаков покачал головой: - Скорее всего, им позарез хочется узнать, что в рукаве у нас. На пульте блеснул огонек, а когда Грязный Гарри включил связь, раздался торопливый голос: - Готовит семнадцатый. Только что стало известно, что с окрестных аэродромов подняты в воздух как ряд истребителей, так и боевых и транспортных вертолетов. Но все остаются в воздухе! Ермаков кивнул понимающе: - Понятно. Со спутника можно проследить за нами, но они важно накрыть нас раньше, чем выкопаем чемоданчик. Дмитрий насторожился: - Его надо откапывать? Ермаков пожал плечами: - А ты думал, он так все двадцать лет под дождиком? Понятно, в фундаменте какого-нибудь банка, либо в основании статуи Свободы, либо еще где... но достаточно надежно. И вряд ли его удастся извлечь за пять секунд. Джекобс добавил хмуро: - А там есть специалисты, что могут перебить всех вас за три секунды, а потом уже без спешки выковырять и обезвредить ту штуку. Им только надо, чтобы вы указали, где она. Ермаков ответил мирно: - Ну, за три секунды у них вряд ли получится. А за пять мы и сами что-то успеем. В тесном кузове воздух был жарким от дыхания семи здоровых крепких мужчин. На каждом был бронекостюм, На этот раз даже черные мусульмане снарядились так, будто собрались брать штурмом Пентагон. Машина неслась как крылатая ракета, их подбрасывало, потряхивало. Дмитрий с удивлением и некоторым злорадством подумал, что слава имперских дорог все-таки завышена. На большой скорости трясет как в Люберцах на проселочной. На поворотах его прижимало то к Тарасу, тот сидел нахмуренный, сосредоточенный, но без тревоги в глазах, то к Максу, этот дышал часто, черные глаза блестели, он часто проводил кончиком языка по пересохшим губам. Дмитрий чувствовал, что у него самого пересохли не только губы, но и глотка как кора засыхающего дерева, язык уже царапается о небо. Впереди вырастали ворота аэропорта, которые для грозового транспорта и персонала, машина замедлила ход, затем послышалась команда, крики. Машину тряхнуло, проскрежетало железо, по борту прогремело так, словно ударили железнодорожным рельсом. Несколько мгновений они неслись словно по люду, затем машина начала останавливаться, голос Ермакова прокричал: - На выход! Дмитрий выпрыгнул первым в ярко освещенный мир, готовый принять на себя град пуль. Подошвы ударились о ровный бетон взлетной полосы, вдали ровными шеренгами выстроились остроклювые самолеты, с короткими хищными крыльями. Между ними метались нелепые полицейские фигурки и люди в сером: охрана аэропорта, все суматошно стреляли из карабинов и пистолетов. Потом грохот, шипящие струи огня и дыма, огненные струи протянулись в сторону полицейских машин. Снова грохот, автомобили как петарды взлетели в воздух. Ермаков взмахами направлял боевиков и каскадовцев, Дмитрий по его команде помчался вслед за Валентином в сторону остроклювых самолетов, На ходу выстрелил, затем еще и еще, один из полицейских упал, остальные спрятались за машинами, пугливо и неприцельно вели непрерывный огонь. Дмитрий увидел свирепое лицо Джекобса, озаренное дикой радостью, ликованием, а сам как не пытался разжечь в себе ярость, при которой силы удваиваются, но в теле оставалось рыбье спокойствие. Этих неповоротливых полицейских отдали им на растерзание. Ишь, палят из своих игрушечных пистолетиков, пригодных только для стрельбы в тесном лифте! Двое-трое красиво передергивают помповые ружья, с каждым выстрелом красиво взлетают пластиковые гильзы, но Дмитрий стрелял прицельно, и там за машинами взмахивали руками, падали, истошно и совсем некрасиво вопили. Когда он пробежал мимо, за машинами уже виднелись распластанные тела. Кто мертв, кто лишь притворяется, он проверять не стал, вряд ли выстрелят в спину, от ближайшего вертолета уже нетерпеливо махал рукой Тарас. - Садимся! Да побыстрее, черепахи! Дмитрий вскарабкался как белка по дереву. В кабине уже действовал Валентин. Быстро и красиво запрыгнул Джекобс, подал руку Вилли, а месте помогли взобравться Грязному Гарри. Пол начал подрагивать, мощное гудение растеклось по салону. Внезапно в открытом люке полыхнуло огнем, Дмитрий ощутил волну горячего воздуха, в ноздри ударил запах гари. - Что там? - вскрикнул он. Ствол автомата в его руках дергался, искал жертву. Тарас крикнул, не оборачиваясь: - Это Макс поджег автомобили... А что тебе буржуйское добро? Автомобили горели как стога сена, к тому же баки взрывались и взрывались, словно солоны были забиты полными канистрами. - Да черт с ним, - согласился Дмитрий нервно, - пусть хоть все здесь сгорит. Что ты возишься? Пол задрожал, Дмитрий ухватился за край люка. Вертолет медленно разворачивался. Огненная полоса сместилась вправо, багровый огонь стоял стеной, а в самом конце полосы взметнулся целый факел, ярко-красный, весь в багровых наростах, а вверху образовалась зловещая шляпка, словно после ядерного взрыва. Со стороны разбитых ворот на поле ворвались машины. Дмитрий поднял к плечу гранатомет, палец в тот же миг нажал курок, едва крестик прицела сместился с лобовым стеклом передней машины. Отдача отшвырнула в глубину салона, а чьи-то руки захлопнули люк. Последнее, что успел увидеть в проеме: это дымный след ракеты, что устремилась к полицейскому автомобилю. Вертолет пошел к небо как взлетающая ракета. Всех прижало к полу. Где-то застучал крупнокалиберный пулемет. В салоне пахло потом и порохом. Тарас прокричал с веселым изумлением: - Как же точно они дали нам время! - Еще бы чуть, - согласился Макс. Черные мусульмане смотрели на всех вытаращенными глазами. Вилли сказал бодрясь, но неуверенно: - Отбились бы! Рядом Джекобс хмыкнул, руки его дергались, он то хватался за автомат, то засовывал их в карманы: - Да? Если бы попали в бензобаки... - Не попали же! - Просто повезло. Пол тряхнуло, Дмитрий ощутил как тяжесть растет и растет. Вертолет набирал высоту стремительно, а когда сумел повернуться и посмотреть в окошко, земля удалялась так быстро, словно падала в пропасть. Несколько минут вертолет несся в режиме ракетного самолета. Валентин выжимал из турбин все, что мог, а Дмитрий кожей чувствовал как на отдаленных аэродромах сейчас по тревоге бегут к самолетам пилоты в тугих облегающих костюмах. Скоро в воздух поднимутся как скоростные истребители, так и транспортные, битком набитые спецназом... Валентин сказал, не отрывая глаз от приборов: - Пора. Дмитрий, давай координаты чемоданчика. Дмитрий медленно поднялся. Его трясло, губы прыгали, он старался взять себя в руки, но в теле чувствовалось неприятное напряжение. - Погоди минуту, - попросил он сдавленно. Он ощутил себя на перекрестье взглядов. Ладонь его опустилась на кобуру пистолета медленно, но выхватил молниеносно. Черное дуло взглянуло Ермакову прямо в лицо. Глава 50 Тот вскинул брови, начал подниматься, но Тарас, взглянув внимательно в лицо Дмитрию, предостерегающе опустил ладонь на плечо полковника. - Что случилось? - спросил Тарас. - Случилось, - ответил Дмитрий. - Я не знаю, в самом ли деле те четверо "черных мусульман" были информаторами, но что сам Ермаков работает на Империю - теперь это видно невооруженным глазом. Тарас и Джекобс смотрели неверяще. Джекобс сказал предостерегающе: - Парень, опомнись!.. Это же твой командир! - Заткнись, - велел Дмитрий. - Пусть он ответит, каким образом нам удалось разгромить наркобарона, всю его армию и выйти целыми? Да еще и пройти невредимыми сквозь лагерь морпехов, как нож сквозь гнилую сеть? Ермаков разглядывал его исподлобья. Кулаки сжимались. Он процедил: - Мальчишка! Это моя выучка!.. Мы профессионалы. - Брехня, - отрезал Дмитрий. - Просто тебе надо было завоевать расположение и дотянуться до главной цели: ядерного чемоданчика! Для этого ты готов был угробить и несколько своих сограждан, только бы найти и обезвредить атомную бомбу! Еще бы!.. Стоит миру узнать, что на улицах имперских городов валяются русские бомбы, тут такое начнется!.. Японцев с их деньгами выметет как метлой, они боятся радиации... Тарас напомнил: - Но именно он вытащил из тюрьмы человека, который знал координаты бомбы. Дмитрий непреклонно покачал головой, пистолет его покрыл их всех, время от времени поглядывая каждому в лицо по отдельности: - Напоминаю, я стреляю очень быстро. Он вытащил, но этот человек давно уже отказался от России. Он отказался и пойти с нами... но, в благодарность за вызволение... или еще почему-то, но он сказал координаты... только мне! И потому мы все оставались живы до этого дня, этой минуты! Потому нам дали захватить самолет. Джекобс прав, нам никогда бы не захватить самолет, но нам позволили это сделать, только бы мы вывели их на след, указали бомбу! Вы что, не понимаете, что как только я назову координаты бомбы, туда высадятся дельтовцы раньше нас, а мы... мы все будет уже не нужны? Ермаков вскипел: - Мальчишка!.. Щенок!.. Да как ты... Движение его было молниеносным, он прямо из кресла прыгнул на Дмитрия, что казалось невозможным, пролетел через кабину... Пистолет в руке Дмитрия полыхнул огнем. Ермаков с протянутыми руками, словно уже хватал его за горло, тяжело упал посреди салона под ноги потрясенных десантников и мусульман. Тарас дернул ладонь к кобуре, Дмитрий повел пистолетом в его сторону. Тарас нехотя убрал пальцы, но во взгляде, который бросил на стажера, было обещание скорой смерти. Валентин вобрал голову в плечи, обе его ладони лежали так, чтобы Дмитрий их видел, но пальцами он продолжал регулировать высоту, подачу топлива. Ермаков лежал вниз лицом, из-под него потекла красная лужица. Тарас медленно поднялся, показал пустые ладони, подошел к полковнику, перевернул на спину. В груди полковника зияла кровавая дыра, кровь все еще вытекала слабой струйкой, словно изнутри закупорило лохмотьями легких. Пальцы Тараса пощупали пульс, затем он медленно провел ладонью по лицу командира. Веки опустились, но на лице все еще оставалось выражение крайнего напряжения. - Ну и что теперь? - Теперь, - ответил Дмитрий, - пусть Валентин возьмет наконец-то настоящий курс. Уже не опасаясь, что Тарас или Джекобс схватят, он опустил веки, вспоминая координаты, начал диктовать медленно и монотонно, стараясь не пропустить ни цифры, ни одной запятой. Наконец выдохнул с облегчением, повернулся к Валентину. Тот кивнул, его пальцы неуловимо быстро порхали над пультом, задавая новый курс. Стены салона чуть наклонились, пол встал под углом: вертолет разворачивался на новый курс. Тарас поглядывал на неподвижного полковника, лицо его было мрачное и суровое, а взгляды, которые он бросал на Дмитрия, не обещали в будущем ничего хорошего. Валентин сказал, не поворачиваясь от пульта: - Через сорок минут будем на месте. - Прекрасно, - кивнул Дмитрий. Внезапно прозвучал другой голос, сильный и уверенный, голос человека, который держит все под контролем: - Через сорок минут мы все будем совсем в другом месте. Джекобс стоял во весь рост, автомат в его руках был нацелен в голову Дмитрия, но покрывал и остальных каскадеров. В салоне наступила страшная тишина, даже гул турбин словно бы оборвался. Грязный Гарри прошептал потрясенно: - Что?.. Что?.. Джекобс... - Ахмед, - сказал Джордж непривычно жестким для него голосом, - Или как там тебя на самом деле, Иван?.. разворачивай самолет. Посадка на том же месте. И не будьте героями! Валентин проговорил глухим голосом, совершенно отупевшим от резкой смены событий, где все делалось вопреки смыслу и устоявшимся представлениям: - А если я откажусь? - А что это даст? - отпарировал Джекобс. Он говорил жестко, в глазах появился блеск, которого раньше никто не замечал, а в голосе звучали нотки человека, который больше привык отдавать приказы, чем их получать. - Координаты заряда теперь я знаю. Так что для вас война кончилось, ребята. Там через пять-семь минут будет кишеть как муравьями: ребята из "Дельты"... и всякие другие. Свободной рукой он вытащил из нагрудного кармана коробочку, громко и внятно повторил все координаты, которые назвал Дмитрий. Слышно было, как там пискнуло: "принято". Дмитрий видел как опустились плечи у каскадеров и черных мусульман. Только у Грязного Гарри глаза пылали ненавистью, грудь бурно вздымалась, а к лицу так страшно прилила кровь, что было страшно смотреть на набрякшие веки и вздувшиеся жилы. - Сволочь, - прохрипел он, - какая сволочь... Как жаль, что Дмитрий тогда убил тех четверых... Я бы сумел из них вырвать твое имя! Джекобс холодно усмехнулся: - Каким образом? - А таким!.. Я бы их... Джекобс покачал головой: - Я знал кто они, верно. Но они обо мне не знали. Я не из ЦРУ или ФБР. Грязный Гарри ахнул и умолк, а Вилли вскрикнул тонким голосом, с котором страх боролся с ненавистью: - Ты работаешь на УНБ! - Верно, - кивнул Джекобс. - Так мне начинать расстреливать вас, чтобы этот русский повернул самолет на посадку? Я предпочитаю вообще-то привезти вас живыми... У меня на одну нашивку будет больше. А то и на медаль можно рассчитывать. С другой стороны, одному перебить весь русский спецназ... Ведь русский же, верно? Ваш арабский акцент меня не обманет. Да и наш человек в вашем штабе передал все ваши фотографии... Приветствую, Макс, Тарас, Валентайн и Димитр!.. Хорошо, что наши ценности проникли и в ваш железобетонный мир, а генерал Васильев ценит доллары... Все видели как напряглось его лицо, а руки повели стволом вдоль неподвижных спецназовцев, как бывает перед стрельбой из автомата. В глазах злое торжество, но вдруг брови взлетели вверх. Он медленно обернулся, теперь в глазах было непомерное изумление. Ноги начали подламываться. За мгновение до того, как рухнул на пол, все увидели торчащую из шеи рукоять тяжелого десантного ножа. Лезвие перебило позвонки в том месте, где череп соединяется с хребтом, там самые тонкие позвонки, самый уязвимый позвонок, который называется "атлас", так как именно на нем держится череп, и тяжелая сталь раздробила именно этот позвонок и разделила нервный ствол. Джекобс рухнул, все с вытаращенными глазами смотрели на Ермакова. Тот поднялся, буркнул: - Валентин, теперь правильный курс... Пока "S.W.A.T" в полном составе долбит основание Статуи Свободы, нам надо торопиться. Пока они еще не разобрались, что их агент... Кстати, Гарри и Вилли, прощу прощения! Я не знал кто из вас работает на УНБ. Кровавая рана на груди уже не кровоточила. Грязный Гарри зябко передернул плечами. Морщась, Ермаков расстегнул рубашку, вытащил то, что выглядело как широкий окровавленный кусок мяса, но кого теперь обманешь куском мяса, а специальным имитатором... брезгливо швырнул в сторону. Грязный Гарри наконец рассмотрел запачканный кровью бронежилет, снова зябко передернул плечами: - Он же стрелял... если бы промахнулся? - Мой стажер? - удивился Ермаков. - Мой лучший стрелок? - Я имею в виду... попал бы чуть выше? В горло или в зубы... - У меня горло луженое, - отмахнулся Ермаков. - А зубы и так вставные. Турбины надсадно ревели. Дмитрию показалось, что самолет начинает терять высоту. Ермаков взглянул на часы: - Ого! У нас совсем немного времени. Ребята, прыгать с малой высоты. Тарас сказал: - Вот как-то прыгнули Василий Иванович и Петька с самолета... Или я уже рассказывал? Вертолет шел в режиме ракетного самолета, лишь на подлете к заданной точке руки Валентина заметались на пульте управления как подброшенные вихрем. Замигали огоньки, салон тут же затрясло, надсадный визг турбин оборвался как вопль поросенка под ножом мясника. Тряхнуло сильнее, Дмитрий ощутил как выдвигается винт, раскладываются лопасти, загрохотала другая турбина, салон затрясло сильнее. Ермаков распахнул дверь. Внизу с бешеной скоростью проносилась ядовито рыжая земля, похожая на выветрившиеся сгустки запекшейся крови. Сильно пахло пылью, сухими травами. - Дмитрий, - сказал Ермаков. Лицо полковника было мрачное. - Ты прекрасно справился в первый раз. Но сейчас они знают, что мы ище