ома. Тяжелые камни с грохотом выкатывались, падали в общую кучу, их оттаскивали далеко в стороны. -- Убийцы,-- проговорил Таргитай зло.-- Такой дворец! Как песня. Хоть бесполезный, но красивый... -- Котел будут затаскивать,-- объяснил Олег буднично.-- Непонятно... Раньше церемонии шли под открытым небом. Неужто перерождаются в другой народ? Они пообедали в доме-конюшне, строили планы, когда громадная толпа вступила на край площади. Народу стало еще больше, а крики -- громче. Бревна громко трещали, разламываясь между железным днищем Котла и велетскими плитами. За Котлом тянулась широкая полоса размолотой щепы. Дыра в стене дворца зияла окровавленными краями. Рабы спешно убирали мелкие камни, крупные глыбы вколачивали в землю возле стены. За два десятка шагов начали укладывать валуны, наложили бревна, скрепили ремнями и железными скобами. Помост поднимался теперь от каменных плит площади до пролома в стене. Примчались рабы, полили пахучим маслом бревна. В доме-конюшне возле окон стоял, глазея, народ. Караванщики удивительных лошадок с заячьими ушами, рослые светловолосые гипербореи, прибывшие на огромных тяжелых конях, низкорослые желтолицые люди в звериных шкурах, волосы такие, что лица не видать, из-за плеч выглядывают колчаны со стрелами с костяными наконечниками. Вечером Олег, преодолев страх, ушел в город. Мрак и Таргитай плотно поужинали, благо теперь гости кагана, кормят от пуза, хотя только мясом с кашей. Впрочем, сами киммеры жрут то же самое. Олег вернулся вместе с первыми звездами на небе. Тяжело рухнул на сено между Мраком и Таргитаем: -- Набегался... Громадный город! Киммеры, оказывается, совершали длинные походы в южные и восточные страны, награбили от пуза. Многие диковины, что привезли, не понимают сами. Ну, из капищ, храмов. Священные, волховские... Мрак спросил настороженно: -- Хочешь добраться? -- Кто не хочет? Но комнату с этими покоями сторожат надежней, чем Меч. Надежнее, чем комнату самого кагана. Я трижды обежал вокруг дворца, говорил со стражами, шутами, гостями... Вообще-то есть одна маленькая лазейка... Он бросил взгляд на Таргитая. Тот ощутил холодок, напрягся, изготовившись защищаться. -- Ну-ну,-- поторопил Мрак. -- От главного входа нужно пройти через пять рядов стражи, одолеть запертые двери. Зато если через боковой ход -- там есть полупотайная дверь. Тоже охраняется, но не так строго. Никто в своем уме туда не полезет. Сразу попадешь в покои старшей дочери кагана! А это такой зверь, такой зверь... Ее самые храбрые боятся. Вторая дверь из ее покоев ведет прямо в сокровищницу. Мрак подумал, сказал недоумевающе: -- Я все равно не вижу пути... Если дочь кагана в покоях -- мы не проберемся. Если уходит, наверняка запирает на сто запоров. Да и стража от дверей не отходит. Олег снова бросил на Таргитая странный взгляд, сказал нерешительно: -- Вообще-то я кое-что придумал... В полночь над Таргитаем наклонилась короткая тень в остроконечной скуфье. Одна рука тряхнула за плечо, другая зажала рот. Таргитай очумело хлопал глазами. Незнакомец наклонился к его уху, шепнул: -- Следуй за мной, червь. Когда выскользнули из помещения, Таргитай в свете луны заметил высовывающиеся из-под простого плаща дорогие ножны, а сапоги на киммере были из тонкой выделанной кожи. В молчании прошли через площадь, дальше проводник, грузный низкорослый толстяк, замедлил шаги, прислушался к голосам охранников. Таргитай шел за ним на цыпочках. Возле знакомой двери стояли два стражника. Проводник выступил из темноты, сделал знак Таргитаю идти следом. -- Пропустите. Нам велено явиться. Стражи отступили. Таргитай уловил на широкой роже одного понимающую ухмылку. Двери распахнулись бесшумно, широкие петли блестели, смазанные так обильно, что под ними натекла лужица. Прошли по коридору, проводник постучал в одну из дверей, услышал голос и поспешно сделал шаг назад. За дверью раздались тяжелые шаги. Таргитай судорожно сглотнул, пощупал свой оберег -- сопилку. Дверь открылась, в проеме стояла Зейнаб. Смерив Таргитая оценивающим взглядом, коротко бросила толстяку: -- Сегодня стражу возле моей двери не ставь. Утром поставишь, понял? Толстячок поклонился, неслышно ушел, словно растушевался по стене. Таргитай так и не увидел его лица под низко надвинутым на лоб капюшоном. Зейнаб вдернула Таргитая в комнату. Дочь кагана была в доспехах из буйволиной кожи, бронзовые бляшки блестели красным в свете единственного факела. На толстом поясе висел акинак. Глаза ее были красивые, Таргитай поспешно напомнил себе, что нужно все время смотреть в ее конские глаза и постараться избежать конских зубов. Зейнаб улыбнулась, все-таки показав зубы. По спине Таргитая пробежал озноб. Только бы не кусалась, подумал в страхе. Такими зубами разгрызет, как желудь. -- Люблю сильных мужчин! -- сказала она одобрительно.-- Ты на голову выше Зуля, а он богатырь. Плечи твои широки, а на груди у тебя можно ковать мечи! Иди ко мне. Я хочу наконец-то понять, что чувствует женщина, когда мужчина сильнее. Пальцы у нее были как из металла, привыкшие держать меч и смирять коней. Ее глаза надвинулись, последняя мысль Таргитая была, что надо избежать ее зубов. И когтей тоже. Мрак и Олег прижались к земле. Факел горел у входа во дворец, стражи сидели у самой двери. Копья мирно лежали на коленях. Ночь была тихая, лишь у дома-конюшни страшно кричала маленькая лошадка с длинными заячьими ушами. Внезапно слева от двери что-то шевельнулось. Стражи насторожились, вытянули головы. Шорох повторился, один поднялся, шагнул на границу с темнотой. Копье в его руке смотрело острием в сторону шороха. Мелькнули когти, послышался писк. В круг света вступил тощий черный кот. В зубах у него трепыхалась крупная мышь. Страж с облегчением засмеялся, вернулся. Кот бесшумными прыжками пересек освещенное место и нырнул в темноту. Мрак и Олег уже бежали по коридору. Мрак сказал на ходу: -- Молодец, с котом хорошо придумал! -- Вот эта дверь...-- шепнул Олег. Впереди слышались шаги, звякнуло железо. Мрак потихоньку толкнул дверь, чувствуя, как отчаянно колотится сердце. Могли ошибиться дверью -- на Тарха полагаться трудно, могут застукать стражи в коридоре, да и вообще дверь может оказаться запертой надежнее, чем полагал Олег. В комнате горел только один светильник. Пахло сыромятной кожей, жареным мясом. Олег сунул стебель разрыв-травы в скважину замка, потряс. Шаги в коридоре слышались громче. Олег потряс сильнее, дужка внезапно вылетела из петли, Мрак едва успел подхватить пудовый замок. Из щели пахнуло жареным мясом, сыромятными кожами. Слышались вздохи, стоны. Мрак поспешно скользнул в комнату, пропустил Олега и бесшумно закрыл дверь. Горел светильник, а посреди комнаты, почти перегораживая ее, стояло широкое ложе. В противоположной стене виднелась обитая железом дверь. На ней висел труп летучей мыши, пучки травы и ветка омелы. Они поползли через спальню, прижимаясь к полу. В одном месте пришлось протискиваться между стеной и ложем. Олег замирал в страхе, а Мрак приподнимался, смотрел на белеющие в полумраке длинные мускулистые ноги, что шевелились, дрыгались в воздухе, почти касаясь низкого потолка. В глазах оборотня был жгучий интерес и жажда знаний. Уже у самой заветной двери Олег запнулся о ковер, звучно хрястнулся лбом о голый каменный пол. Мрак бросил ладонь на рукоять ножа, что выменял у караванщика смешных лошадок, замер. Олег лежал, задница торчала выше головы. Ложе страшно скрипело, раскачивалось, словно на нем дрались. Волхв наконец трясущимися пальцами вставил в замочную скважину стебель, потряс. Дверь не шелохнулась. Он вставил другой стебель, потряс. Дверь осталась недвижимой, а с ложа донесся страшный рык. Олег застыл, по спине потекла холодная струйка. Мрак поднес к его носу огромный кулак, указал на скважину ниже. С ложа донесся новый стон, словно два смока выдирали друг у друга внутренности. Дверь начала отодвигаться. Мрак пинком зашвырнул Олега, прыгнул следом и захлопнул. Железо звякнуло, он замер в страхе. В спальне было тихо, потом донесся неразборчивый голос. Мрак вслушивался, слов не разобрал. За его спиной Олег ползал на коленях, что-то трогал, перебирал. Мрак сжал ему шею мощными пальцами, прошипел: -- На цыпочках! Ишь, разошелся... Еще лучше -- замри вовсе. Я скажу, когда оттуда уйдут. Олег не двигался, стиснутый железной хваткой, но глаза его уже жадно обшаривали комнату с сокровищами. Когда Таргитай покинул комнату, Олег было кинулся к сокровищам, но Мрак сделал страшные глаза, показал кулак. Мучительно долго ждали, пока уберется Зейнаб. Царская дочь почему-то долго не покидала ложе, лежала как труп, лишь к полудню медленно оделась, велела подать коня. У Олега расширились глаза: коня ввели прямо в комнату. Потом топот удалился, щелкнули замки, заскрипели тяжелые железные запоры. -- Теперь ищи,-- буркнул Мрак.-- Я постою у двери. Угораздило же с вами связаться! Олег как зачарованный пошел шарить по всем сундукам, кулям, тюкам. Стен не было видно под грудами богато украшенных сабель, мечей, акинаков, секир, дротиков, щитов, ножей... Колчаны со стрелами сверкали крупными драгоценными камнями, луки были странные, причудливые, склепанные из роговых пластин. Отдельно висел длинный широкий меч, зачем-то прикованный к стене толстой железной цепью, под ним стояли огромные покрытые пылью сапоги, рядом колыхалась вода в сосудах: черном и белом, грудами лежали потертые конские попоны, старые сумки, мешки, деревянные палицы... Олег чуял магию, от ее присутствия шевелились волосы на затылке, но как ею овладеть, как высвободить -- хоть бейся о стену! Мрак сказал вполголоса: -- Перестань метаться, как дед Тарас, что хотел собрать всю малину... Ты мог бы и это предусмотреть, вон даже мешок с едой захватил, обжора. -- Нам сидеть долго,-- ответил Олег нервно. -- А если Тарх не придет второй раз? -- спросил Мрак.-- Если эта воительница не изволит взять в свою постель еще разок?.. Рисковые вы с Тархом, оказывается, парни! Сорвиголовы. Это я человек простой и бесхитростный, перед вами вовсе овечка. Ты развязывай мешок, не жмись. Он заставил себя есть, хотя еще не хотелось, но чтобы делать что-то привычное, обыденное. Волхв вовсе потерял голову, даже не прикоснулся к еде, шарит по сундукам, едва с головой не влезает. А штуки страшноватые, Мрак не отходил от двери еще и потому, что не хотел притрагиваться к волховским штукам. Воины и оборотни не имеют дел с нечестными штуками. К вечеру Мрак начал прикладывать то одно ухо, то другое к двери: -- Тихо... А вдруг не явятся? Наши косточки здесь истлеют. Олег досадливо дернул плечом. Ему бы Таргитай не являлся еще с неделю: столько диковинок, никогда бы не подумал, что белый свет так широк, что много таких разных народов топчут землю! Внезапно Мрак отпрянул от двери. Волосы на его загривке встали дыбом. -- Киммеры...-- прошептал он.-- Идут сюда! Он напрягся, сжал кулаки. Олег подбежал, с силой развернул его лицом к себе: -- Успеешь! А вдруг сюда не зайдут? Он оттащил Мрака к задней стене. Оборотень рычал, глаза налились кровью, он шарил по широкому поясу, где болталась только баклажка. Голоса стали громче, дверь дрогнула, кто-то ругнулся. -- В скрыню! -- велел Олег. Мрак залез, согнувшись в три погибели. Олег опустил крышку, но петли не сходились, он запрыгнул с ногами, в сундуке сдавленно охнуло. Петли захлопнулись, Олег поспешно всунул дужку висячего замка, прижал, замок щелкнул, волхв одним прыжком очутился за длинным плащом с капюшоном, что свисал с крюка на стене. Дверь распахнулась во всю ширь. В светлом проеме стоял коренастый человек, лицо его оставалось в тени. Он качнулся на коротких кривых ногах, бросил резко: -- Остап! Здесь уже трудно размещать сокровища. Ты отбери кувшины с золотыми монетами, проверь скрыни. Надо заплатить гипербореям -- обещали прислать вспомогательное войско. И борисфенитам придется заплатить, чтобы не чинили вреда на переправах... Следом за ним в комнату вдвинулся такой громадный человек, что Олег, выглядывая в щелочку между рукавом и полой, в первое мгновение принял его за Мрака. -- Великий каган,-- сказал гигант густым голосом, в котором не слышалось почтения,-- гипербореи все равно не пришлют людей, зря гроши потратим. А борисфениты разбегутся, только пошли отряд Фагимасада. Они его боятся как огня. Каган пробурчал, как рассерженный лев: -- Любые доводы найдешь, только бы ничего не трогать в этом свинарнике! -- Чтобы не тратить твои деньги,-- возразил Остап. Они прошлись по комнате, каган споткнулся о кувшин, который Олег выставил на самую середину прохода, выругался. Кувшин упал, из горлышка покатились золотые монеты. -- Много пьешь,-- сказал каган обвиняюще.-- В свинарнике больше порядка! Пересчитай, сложи в сундуки. Что у тебя в этом? Что в нем сейчас? Он пнул сундук, в котором затаился Мрак. Остап подошел ближе, посмотрел в великой задумчивости. Он почти касался плечом плаща, за которым съежился Олег. Сильный запах хмельного меда шибанул волхву в нос, он задержал дыхание, но в носу щекотало все сильнее. Он напрягся, конвульсия сотрясала все тело. Плащ шевельнулся, зашелестел. На пол упали комочки засохшей грязи. Каган мгновенно выхватил короткий меч: -- У тебя здесь крысы! Он нацелился острием в плащ. Остап поспешно ухватил кагана за кисть, сжимавшую оружие: -- Великий каган! Это плащ самого Булгака! Пока он цел, наше царство в безопасности. Остерегись прорезать в нем дыру! Каган нехотя вложил клинок в ножны: -- Все у тебя ценное, важное... А крысам все равно: простой плащ или Булгака! Изгрызут, с тебя первого голову сниму. Остап звучно икнул, пробасил: -- Крысам плащ не по зубам. Он заговоренный. А крыс выведем, вчера такого кота видел возле дворца... Каган снова ударил носком сапога в сундук: -- Ты мне зубы не заговаривай! Что здесь? Открой. Если не полон, высыпем сюда монеты из кувшинов. Остап нагнулся, потрогал замок. В его руке появилась связка ключей. Покряхтывая, начал подбирать, Олег потихоньку пошел выдвигаться из-за плаща. Грузный Остап кряхтел, сопел, наконец с трудом разогнулся: -- Великий каган! Что-то замок больно мудреный. Видать, что-то необычное запрятано. Я завтра принесу кота... нет, двух котов, заодно все сундуки проверю. Каган плюнул, резко повернулся и вышел. Остап двинулся следом, на широкой роже таилась хитрая ухмылка. Последний ключ он держал зажатым между пальцами, не показывая кагану. Когда шаги утихли, Олег тихонько выскользнул из схованки: -- Мрак! Они ушли... Сейчас я тебя выпущу. Он потряс замок, вдруг в страхе сообразил, что тот защелкивается сам, а чтобы открыть, нужен ключ! -- Погоди, Мрак! Что-то придумаю... В скрыне глухо заворчало, вдруг стенки с треском развалились. Мрак поднялся во весь огромный рост. Крышка качалась на голове, глаза оборотня горели кроваво-красным огнем: -- Я там чуть не задохся! Ни щелочки для воздуха... Олег молча трясся, представив, что каган с могучим казначеем задержались бы еще на пару минут. Мрак тяжело дышал, лицо его было темно-синее, как у утопленника, но быстро розовело. Могучие кулаки медленно разжались. -- Скорее бы ночь! Рехнешься от ожидания. -- А ты займись чем-нибудь,-- услужливо сказал Олег.-- Пересмотри обереги, их целые кучи... Мрак плюнул, угодив на плевок кагана. Олег долго вертел каждую вещь, нюхал, щупал, почти лизал, пытаясь понять, а Мрак пристроился у двери. Там было пугающе тихо. Замок щелкнул, и раздались шаги уже поздно вечером. Мрак чуть не вскрикнул, сердце его застучало быстрее. Олег все еще рылся в награбленных диковинках, Мрак посматривал на волхва другими глазами. Скрипнуло ложе, глухо стукнул сброшенный сапог. Мрак затаил дыхание, но дальше было тихо. Молчание за дверью было таким невыносимым, что он едва не ворвался к дочери кагана с воплем: "Да бросай же наконец второй сапог, не тяни!", однако в это время снова хлопнула дверь, послышались неразборчивые голоса, затем дверь хлопнула снова. Послышались шаги, еще более тяжелые, чем у дочери кагана. Знакомый голос проговорил: -- Зейнаб, ты сегодня еще красивее, чем вчера!.. Как это тебе удается? Олег шепнул, не оборачиваясь: -- Он всем говорит одно и то же. Дуры, верят. -- Поторопись,-- прошипел Мрак, как рассерженный смок.-- Как только они... так мы сразу... Олег торопливо шарил по всем сокровищам, руки дрожали, глаза разбегались. Оружия не возьмешь -- тут же обнаружат, а плащи да сапоги -- кто знает, в чем их сила? -- Она его не съест? -- спросил он через плечо. -- Надеюсь,-- буркнул Мрак.-- Но шрамы останутся. -- Ну, шрамы украшают мужчин. Потом соврет, что получил в бою. -- Это тоже бои,-- ответил Мрак сурово.-- Такими шрамами мужчины гордятся еще больше... Все, уходим! Олег тоже услышал скрип ложа, что проник даже через железную дверь. Мрак изготовился, лег на пол. Олег сунул стебель разрыв-травы, пошевелил. Дверь не открывалась, и он с сожалением вытащил свежий стебель. Жаль, что дважды нельзя использовать один и тот же. Ключи надежнее, теми можно отпирать тыщи раз, пока не сломаешь... Дверь отворилась без скрипа. Они выползли, Олег лягнул ногой, дверь бесшумно захлопнулась. С ложа свисали шкуры зверей, в прошлый раз их не было. Они уже ползли мимо ложа, когда в коридоре за дверью послышались шаги. Судя по топоту, двигались пятеро, на них позванивали подвешенные к поясам мечи, а заброшенные за спину щиты стучали металлом, когда их задевали боевые рукавицы с бронзовыми бляшками. Кто-то громко постучал в дверь: -- Зейнаб! Царственная Зейнаб! Невры замерли. В дверь постучали громче, возня на ложе начала стихать. Олег схватил Мрака за руку, потащил прямо под ложе. Мрак втиснулся между полом и ложем, тут же послышался недовольный вздох, заскрипели доски. На каменный пол рядом с лицом Мрака опустились белые ступни. Ногти были накрашены, а лодыжку обвивала вытатуированная змея. Хвост ее уходил далеко вверх, но дальше Мрак не видел, хотя вовсю косил глаза, а с другого бока Олег настойчиво дергал, заставляя заползти под ложе глубже. Мрак нехотя подвинулся, очень уж кортело увидеть хвост змеи. Доски скрипнули. Шлепая босыми ногами, Зейнаб прошла к двери: -- Что нужно? За дверью послышался мужской голос: -- Царственная Зейнаб, ваша сестра уезжает. Не хотите ли повидаться? Мрак, остолбенев, рассматривал ее во все глаза. Без доспехов она вовсе не казалась свирепой и крутой бабой. Даже крупной выглядит лишь среди кривоногих степняков, а так со спины не отличил бы от обычной бабы из своей деревни, что вылезла из речки. Он уже видел такое, когда подглядывал подростком... Вдруг он сообразил, что свирепая дочь кагана неизбежно увидит его, когда повернется обратно к ложу. Если он видит ее, то и она... Он высвободил руку, нащупал на ложе шкуру, потащил ее вниз, свесив край почти до пола. Только перевел дыхание, как ложе заскрипело, шкура поползла вверх -- дурак, который лежал наверху, заботливо поправил, дубина стоеросовая! -- Тарх,-- прошептал он сквозь стиснутые зубы,-- это мы... Отпусти! Некоторое время они тянули шкуру в разные стороны, наконец Таргитай сообразил, выпустил шкуру, а Зейнаб повернулась от двери. В коридоре прозвучали удаляющиеся шаги -- Зебо уедет без прощания. И так увозят ночью, тайком от Зуля и Рустана -- вождей воинственных племен бодрян и когутов, которые уже давно мечтают взять ее в жены. -- Я велела нам не мешать,-- сказала Зейнаб, опускаясь на ложе.-- Ты чем-то озабочен, гиперборей? Разве нам не хорошо? -- Хорошо, да не всем,-- отозвался Таргитай дрожащим голосом. -- Всем не бывает... Кто-то наверху, кто-то внизу... Позволь, я угощу тебя дарами Степи... -- Не надо! -- вскрикнул Таргитай, но опоздал. Зейнаб легко соскочила с постели, прошлепала босыми ступнями к столику на другом конце комнаты. Мрак увидел ее белую спину, зажмурился и пониже опустил край шкуры. Зейнаб вернулась с подносом, где лежали рябчики, политые жиром, а по краям были фрукты и зелень. -- Поешь,-- велела она.-- Мужчины должны хорошо есть. А ты мужчина, настоящий мужчина! Под ложем Олег в страхе зажал Мраку рот, тот хмыкал, даже набрал было воздуха в грудь, словно собирался возразить или сказать что-то ехидное. Доски под ним заскрипели, голос Таргитая произнес: -- Как трещат... -- Никто не слышит,-- заверила Зейнаб.-- Я убрала из коридора стражу. Придут на рассвете, когда отец просыпается... Ешь, не беспокойся! Тебе срубят голову только завтра или послезавтра, но ведь гибель -- вечный спутник воина, верно? Слышалось чавканье, громко хрустели птичьи косточки. Мрак шепотом выругался, у него текли слюни, ароматные запахи опускались на пол и затекали под ложе -- Олег примиряюще бормотал, что чавкает степнячка, Таргитай ест прилично. Мрак возразил, что дурак нарочно дразнит. Вот когда выберется... если выберется... После обильной ночной трапезы -- Мрак от злости истер пузо о холодный каменный пол -- сытый Таргитай заиграл на своей дуде. Мрак взвыл, бессильно уронил голову. Олег сочувствующе сопел, дышал над ухом, объяснял, что это дочь кагана велела дудеть, Тарху сейчас не до дуды, у него другое на уме... Мрак засопел еще яростнее. Зейнаб была в восторге, Таргитай вынужденно играл песню за песней. Мрак тихо скулил, с трудом удерживаясь от желания завыть во весь голос по-волчьи. Наконец наверху раздался женский смех, на ложе обрушилось тяжелое. Доски затрещали, внезапно одна -- самая широкая -- с треском лопнула, больно ударив Мрака по затылку. Сверху донесся раздраженный голос: -- Табити забери это ложе! Для кукол делали?.. Мужской голос торопливо пробубнил: -- Нас двое, а мы -- настоящие... Не обращай внимания. -- Но мы проваливаемся! Сейчас я кликну плотника. Не бойся! Он починит, и я велю его сразу обезглавить. Не веришь стражам? Тогда я сама срублю ему голову. Или даже ты, тебе будет приятно. Ну, милый варвар, я хочу доставить тебе маленькую радость! Олег толкнул Мрака локтем. Волхв уже лежал на спине, руки упирались в переломанную доску. Мрак поспешно извернулся, выставил широкие ладони. Доска выровнялась, послышался торопливый голос Таргитая: -- Да она держится, держится! Только затрещала и прогнулась, а теперь выпрямилась! Женский голос раздраженно ответил: -- Ну да, теперь только и думай, чтобы не провалиться! -- Не провалимся,-- ответил Таргитай убежденно.-- Вот увидишь, удержимся! -- Ах ты, змей,-- прошептал Мрак,-- вот возьму и отпущу... Олег толкнул его локтем, ладони волхва были прижаты к лопнувшей доске. Мрак ощутил возросшую тяжесть, доска снова начала поскрипывать, удерживать обе половинки вместе стало трудно. Если бы там наверху лежали спокойно, а так попробуй удержи, распрыгались, остановиться не могут. Эта дочь кагана похожа на степных коней, что могут скакать с утра до ночи. То ли дело горячие кони Баджеда -- летят, обгоняя стрелы, но быстро выдыхаются... А эта степнячка даже не степной конь, а скорее гиперборейский, те вообще бегать не умеют, зато могут тащить доверху нагруженные телеги сутками, спят на ходу... Правда, эта наверху не спит, еще как не спит! По лицу Мрака ползала огромная муха, лезла в глаза, уши, норовила забраться в ноздри. Он зверски кривил рожу, сдувал, но проклятая упорно лезла в нос, шелестела крыльями, пещера ей понравилась, зараза, обустраивать начинает... Пока эти наверху угомонятся, успеет яйца отложить, червяков вывести и новых мух выплодить, мерзость крылатая! Мрак попробовал осторожно отнять ладонь, но доска начала угрожающе прогибаться. Наверху послышался смех, веселятся, бестолочи! Нет, такие приключения не для него... Он силен в Лесу, даже в Степи, как выяснилось, неплох, в горах не ударил мордой о камни, но в городе... Здесь Олег на своей тропе, даже не трусит, разбирается, будто век здесь жил, со стражами пил, к степнячкам за пазухи лазил. Даже Таргитай не трусит! Ну, этот от дурости, слишком глуп, чтобы даже пугаться, для этого мозги нужны... Муха совсем забодала, в носу зудело так, что слезы выступили, лицо истоптала, ходит как конь. Вдобавок что-то забралось под штанину, ползет все выше и выше... Расплодили нечисти, проклятые! Как она спит, если в комнате жуки ползают размером с ежей? А еще царская дочь! Не иначе в детстве подменили... Наверху раздался протяжный стон, словно Зейнаб везла воз сена, затем вздох, который слышно было даже в Лесу. Олег пихнул Мрака, быстро убрал руки и пополз из-под ложа. Мрак осторожно отнял ладони, доска страшно взвизгнула и начала опускаться. Он замер, хотел было снова приподнять, но волхв яростно зашипел: -- Всю ночь будешь держать? Самый момент смыться, чуть позже -- каюк. Через комнату проползли на животах, Мрак сжимался в страхе, ожидая услышать над головой грозный голос дочери кагана: "Стой! Ты куда?", но на ложе было непривычно тихо. Олег уже встал на колени, торопливо совал в щель стебельки, прятал, совал другие -- все пытался обмануть запоры старым ключом. Мрак извелся, без оружия совсем голый... Они выползли в коридор. Олег вскочил на ноги, быстро огляделся. В окна проникал бледный свет утра, со стороны площади доносились сонные голоса ночной стражи. -- Быстрее! -- велел Олег. Мрак побежал молча, волхву виднее, что делать в этом сумасшедшем городе -- сам сумасшедший. Глава 9 Таргитай явился, как чуял, что Олег принес большой горшок с похлебкой. -- Народу много прибыло,-- объяснил Олег виновато.-- Всю посуду разобрали... Будем есть из общего котла. Ложки я захватил на всех. На Тарха -- самую большую! -- Именинник,-- проворчал Мрак. Таргитай тяжело опустился на сено. Он был бледный, под глазами темнели круги. Мрак заботливо подвинул горшок поближе, Олег подал ломоть хлеба. Таргитай ел вяло, избегал взглядов, наконец сказал сердито: -- Она хорошая! Это боги виноваты, что ее нежное сердце и гордую душу вложили в... в крупноватое тело. Но ты сам говорил, что рыбы без костей не бывает. -- Нежное сердце? -- не понял Олег. Мрак хлопнул его по спине: -- Не спорь. У Таргитая нет злых и страшных баб. Нет даже некрасивых. Хотя он прав: не выросла еще та яблоня, чтобы ее черви не точили. Лучше покажи, что ты цапнул. Я тогда не разглядел. Олег растопырил пальцы. На указательном тускло блестело колечко. Не золото, не серебро. Даже не медь или железо, а что-то странное, непонятное. По ободку выцарапаны буквы, знаки, даже фигурки людей и зверей. Стащив колечко, Олег показал внутреннюю сторону, где тоже шли буквы и знаки. Таргитай спросил почему-то шепотом: -- Волховское? -- Да... если бы у меня была книга Вед, я бы враз узнал про магические кольца. Там про них целый раздел! Мрак отодвинулся, голос его был сердитым: -- Из-за этого все наши муки? Все, что я перетерпел?.. Колечко взял, ровно девка глупая... Вон борода уже растет! Правда, патлы все же как у девки... Эх, Тарх, чего там только не было! Зря мы с тобой мучились. Таргитай смолчал, наклонился над горшком с похлебкой. Когда он наконец отвалился и заснул, не выпуская ложки, Мрак с состраданием смотрел в изможденное желтое лицо дударя. -- Что с ним? -- Ел, что попадя. И пил. Малость отравился... Но я ему дал настой пронеси-травы... Его вычистит сверху донизу, весь яд выбросит.. -- Добро,-- кивнул Мрак. Начал укладываться рядом с Таргитаем, задумался: -- Это ж он все ночь будет просыпаться, через меня переступать? -- Зачем? -- удивился Олег. -- Ну, в кусты бегать... -- А.-- понял Олег, он махнул небрежно. Вид у волхва был гордый.-- не волнуйся. Я ведь волхв вещий, когда-нибудь меня назовут Вещим Олегом. Я предвидел, что он будет постоянно срываться с места, бегать в кусты... или за каменные углы, возвращаться, снова бегать... Я все предусмотрел! -- Что ты предусмотрел? -- проворчал Мрак раздраженно. Хвастовство волхва раздражало, что-то чересчур доволен. А глупости делают как раз довольные. -- Я волхв-лекарь, помнишь? Не копыхнется! Доспит до утра как убитый. Я дал ему еще и отвар сон-травы. Мрак было лег, но брови двигались, морщинка на лбу то разглаживалась, то собиралась. Наконец-то что-то сообразил, прорычал нечто на волчьем языке и, собрав мешок, поспешно удалился из пещеры вовсе под открытое небо.. К восходу солнца Котел затащили на край помоста. Канаты исчезали в проломе, из дворца тянули, сзади подталкивали рычагами, подбивали клинья. Огромный Котел полз с трудом даже по мокрым от жира доскам, часто застревал. На глазах невров просели сырые бревна, из-под каменной плиты брызнула гнилая вода. Котел угрожающе наклонился. Десятник, спасая святыню, схватил огромный булыжник и кинулся под сползающий Котел. Котел скрежетнул днищем, там лопнуло, как налитый кровью бычий пузырь, но рабы уже вбили клинья, из пролома заорали, потянули сильнее. Еще раз едва не опрокинулся, когда с треском лопнули два каната. Двое из воинов, что подталкивали Котел рычагами, с готовностью бросились под сползающее днище. Засвистели плети надсмотрщиков, под Котел всадили заструганные концы бревен. Котел остановился, канаты заменили, и снова возобновилось медленное движение вверх по наклонному помосту. Его дотащили до пролома. Половина Котла оказалась в зале, половина осталась снаружи. Невры ждали, что киммеры передохнут, затащат вовнутрь, но канаты убрали, а затем разобрали и сам помост. Котел остался торчать краем из пролома. На площадь со всех концов въезжали телеги. Степняки сваливали вязанки дров, складывали в огромные кучи сухие стволы. Явились плотники, Котел приподняли на веревках, под днище вбили сухие бревна. Вскоре Котел уже высился на уложенных крест-накрест бревнах, а по бокам обложили вязанками крупных поленьев. Олег хлопнул себя ладонью по лбу: -- Во дурень! Теперь понятно... Во дворце изволит пировать каган со знатью, а простые степняки будут зреть Котел отседова. Площадь вместит всех. А не вместит -- дальше бескрайняя Степь. Гуляй, робята! -- А если дождь влупит? -- спросил Таргитай. -- Крыша во дворце еще цела. А простые киммеры должны переносить и дождь, и ветер, и снег... если снег бывает в этих жарких краях. -- Снег везде бывает,-- бросил Мрак.-- Не может быть таких стран и земель, чтобы снега не бывало! Но мы тоже простой люд, даже очень простой и бесхитростный. Однако нужно быть во Дворце. Каган там. -- Там и Меч,-- добавил Таргитай. Мрак сказал с могильным спокойствием: -- Тарх во дворце будет точно... Он уже и так повадился. Скоро кагана тестем назовет!.. Петь перед ним будет. Вы дрыхли этой ночью, а я слушал ихнее завывание... Такое родное, такое знакомое! Аж сердце екнуло, будто в Лесу очутился. Тебе бы так запеть, Тарх. Упыри бы тебя сразу болотным каганом выбрали! Таргитай подавленно огляделся по сторонам: -- Чем ближе к кагану, тем страшнее. Сложим головы -- ладно, и так чудом уцелели... но если не отплатим? -- Надо, Тарх,-- сказал Мрак твердо.-- Вспомни полян! Зарину... Ночью по всей площади горели костры. В доме-конюшне пахло дымом. Кони тревожно ржали, бились в стойлах. Таргитай во сне бежал через огонь, мимо мчались на конях враги, свистели в ночном воздухе зажженные стрелы... Он проснулся, но в ушах еще звенели крики. Донеслась заунывная песня, распеваемая сотнями голосов. Рядом зашуршало сено, сонный голос произнес: -- Завыли... Видать, у них и жизнь как песня. Таргитай через оконный проем увидел в небе огонек. Свет горел в единственном окошке черной башни. Медленно отворилась дверь, на узенькой площадке появилась сгорбленная фигура в остроконечном колпаке. В ярком свете луны Таргитай рассмотрел странную трубу, похожую на древко лопаты. Мардух безучастно посмотрел на запруженную людьми и скотом площадь, затем поднес трубу к глазу и стал смотреть на звездное небо. Он смотрел так долго, что Таргитай устал наблюдать за ним, отвернулся и заснул. С рассветом обнаружили на площади толпу пленных. Грязные, оборванные, они спали прямо на каменных плитах. Все были скованы одной железной цепью. Стражи дремали у костра. Таргитай слышал, как один из охранников предложил было покормить пригнанных, другой лениво возразил, что свирепой Табити что худые, что толстые. Страж подумал, ответил, что тощую свинью есть не так сладко, а Табити все же не свинья -- богиня. На толстых больше жиру, горят с треском! Другой возразил, что ежели тот берется откормить жертвы до начала праздника, то он сам принесет им еду. Первый сразу замолчал. -- Значит, сегодня или завтра,-- предположил Олег. -- Тебе виднее,-- ответил Мрак хмуро.-- Жертвы -- дело волхвов. Да и вообще здесь одни сумасшедшие. Я тоже с ума схожу потихоньку. Вспомню, как добывали твое дурацкое колечко, до сих пор в пот бросает! -- Хитрости не для тебя, честный Мрак,-- сказал Олег сожалеюще.-- Но ты сам говорил, если волчья шкура не помогает -- надевай лисью! День обещал быть жарким, Таргитай заставил себя выстирать волчью душегрейку, набросил на плечи -- высохнет. Опрятный Олег постирал и портки, лишь Мрак отмахнулся: запах пота -- хороший запах. К полудню раздался пронзительный рев труб. Через площадь двигались странно одетые люди. Лица размалеваны цветной глиной, одежда в лентах, бронзовых бляшках и с каменными оберегами. На плечах держали широкий помост из грубо сколоченных толстых жердей. В центре помоста ослепительно блистал, рассыпая оранжевые искры... Меч! У Таргитая закололо сердце. Меч бога войны и воинской славы плыл над головами победно и хищно. Оранжевый, ликующий, он озарял обращенные к нему лица чистым солнечным светом, словно через дыру в крыше дворца падали яркие лучи солнца. Вокруг жрецов шагали стражи, остриями копий теснили восторженно орущих степняков. Самых упорных били по головам ножнами. Оглушительно ревели трубы. За процессией жрецов спешили барабанщики, воздух дрожал от гулких бухающих ударов. Впереди шел сотник, орал, дико вращая глазами: -- С дороги!.. Не касаться священных жрецов Меча, иначе -- смерть! Жрецы вплотную подошли к ступеням. Помост колыхнулся, толпа медленно потекла к воротам дворца. Таргитай пристроился в хвосте стражи. Когда процессия втягивалась в ворота, он торопливо крикнул стражам: -- Мы от дрягвы! Каган велел быть, зреть чудо-юдо Меч... Страж заколебался, острия копий смотрели прямо в лицо Таргитаю. Невесть откуда появился Олег, назвал стража сотником, тот смягчился, но копье не опустил. Среди стражей появился толстый киммер в длинном плаще с надвинутым на глаза капюшоном, что-то шепнул. Стражи смерили Таргитая долгими взглядами, нехотя расступились. Таргитай, еще не веря себе, поспешил вслед за процессией. Мрак и Олег скользнули за ним, указав охранникам на свои такие же волчьи шкуры. Мрак шепнул потрясенно: -- В самом деле отличают! Того гляди тестем назовет, в зятья метит! -- Есть в нем серой шерсти клок,-- согласился Олег. Мрак зыркнул настороженно. Жрецы уже шли через огромный зал, расписанный цветами от пола до потолка. В дальнем конце зала стоял богатый стул с высокой спинкой и резными подлокотниками. Стул был старый, грязный, но везде были натыканы драгоценные камни -- от горошин до размером с кулак. На этом странном стуле сидел каган -- Мрак и Олег узнали его сразу. Каган встал навстречу Мечу сильнейшего из богов. Вокруг кагана толпилась знать, они склонили головы. Жрецы пронесли помост через зал к сложенным крест-накрест бревнам. Пахло живицей, капала смола -- либо бревна не успели ошкурить, либо киммеры нарочито плевали на великолепие. Строителей дворца не переплюнешь: степняки въезжали в это великолепие верхом, гадили на мозаичный пол, вколачивали в расписные стены царских покоев грубые железные крюки, куда небрежно бросали поводья... Передний жрец воздел руки, затем опустил, и носилки с Мечом опустились поверх помоста. Тотчас же вокруг появились тяжеловооруженные киммеры огромного роста, грубо отпихнули жрецов, выставили копья. Помост был невелик, стража выстроилась в три ряда плечом к плечу. Еще один ряд поднялся на нижний ряд бревен. Их глаза хищно шарили поверх голов стражей с копьями, в руках блестели острые мечи. Крепкие пальцы сдавили руку Таргитая. Он услышал шепот: -- Нагляделся? Теперь топай обратно. Стража провожала их злыми глазами. Таргитай чувствовал тяжелые взгляды на затылке, пока втроем не вышли за ворота. Мрак сказал негромко: -- Олег, с дураком все в порядке? Он так пялился на Меч, словно хотел схватить! -- Он хоть и дурак, но головой о стену не хрястнется... Таргитай сказал торопливо: -- Что-то тянуло. Временами совсем не соображал... Мрак похлопал по плечу, толкнул к дому-конюшне: -- Ишь, зверюга! Воинственный, вот уж не думал. Хотя все мы здесь меняемся. Олег, ты поколдуй с травами. Вдруг от Меча запах злой идет, слабых морочит? Завари одолень-траву, я сам горшков натаскаю. Все одно не получится, но все-таки перед богами чисты -- старались, не сидели, хлопая ушами. Олег шел молча, ответил невпопад: -- Баджеда видел... Как бы не помешал. Надо бы как-то решить... -- Порешить? Это просто,-- сказал Мрак.-- Чик по горлу, всего-то делов! -- Нет, решить проще... Капюшон надвинуть на глаза, одеться иначе? -- Глупости,-- сказал Мрак сердито.-- Чик по горлу -- и все! Ты лучше про отвары думай. А то Тарх вон свихнулся на Мече. Никогда бы не подумал! Он же только по бабам... Тарх, ты слышал, только бог может ухватиться за рукоять? А в боги ты рылом не вышел. Олег печально развел руками: -- Травы есть, а книги, по которой готовить отвар, нет... Боромир с травами не знался. Если не получится, не бейте, ладно? -- Не успеем,-- сказал Мрак сожалеюще.-- Разве что у Ящера? Караваны прибывали, в доме-конюшне стало тесно от послов и купцов. Мрак отгородил для Олега стойло, завесил шкурами. Тот развел малый костер, варил в трех малых котлах травы, процеживал, выпаривал, снова кипятил. Мрак предлагал наловить летучих мышей или выкопать руку мертвяка, но Олег упорно отказывался, настаивал, чтобы каждый занимался своим делом. У Мрака и Таргитая дел не было, они все-таки притащили целый мешок огромных летучих мышей -- Мрак нашел, где они спят днем, а Таргитай вдобавок принес пучок веток омелы. Олег поблагодарил, а когда друзья ушли, их дары вышвырнул. К счастью, Мрак с Таргитаем в это время расхаживали с другой стороны их дома. По всей площади скрипели тяжело груженные телеги. Нагнали скота, у южной стены дворца устроили бойню. Запах крови растекался по улицам, скот тревожно ревел, колотился в наскоро сколоченных загонах. Таргитай обратил внимание, что из черной башни вышел сгорбленный старик в остроконечном колпаке -- Мардух, как его звал каган. Шаркая, Мардух медленно побрел от дворца. Из заплечного мешка высовывалась труба, через которую ночью смотрел на звезды. Из ворот дворца вышел десятник, заорал: -- Эй, маг!.. Как тебя... Мардух! Хорошо, что сам выполз, не надо лезть на твою дурацкую башню. Топай сюда, каган зовет. Старик остановился, повертел головой. Глаза у него были растерянные, будто грубо разбудили и он соображал, где вдруг очутился. -- А?.. Что?.. Каган? -- Каган! -- заорал десятник громче. Он побагровел, раздул грудь как петух.-- Оглох, старый