вда в этом мире находится не в Поконе и законах, а в ножнах, а то и вовсе на острие мечей, копий, кинжалов. И надо быть сильным, надо быть осторожным, надо иметь коня быстрого и неутомимого! Когда он уже повернул усмиренного коня в сторону Города, за рощей услышал неясный шум, Земля дрогнула, донесся раздраженный рев. Затем почва дрогнула еще дважды, все затихло. Заинтересованный, Мрак пустил коня шагом, ноздри задергались, выбирая и стараясь понять незнакомые запахи. Когда миновал стену деревьев, сам всхрапнул, как конь. Впереди лежал брюхом кверху толстый зверь, похожий на огромную зеленую ящерицу. Короткие как обрубки бревен лапы беспомощно торчали в стороны. Пасть как ворота, на голове шипы. Весь зверь впятеро крупнее жеребца, на котором Мрак сидел. Мрак начал осторожно объезжать чудовище по широкой дуге. Жеребец храпел и пугался, бил копытам оземь. Искры летели багровые, пахло горелым железом. -- Чего трусишь, волчья сыть, -- прорычал Мрак. -- Волкам скормлю... Впрочем, сам и сожру. По чешуйчатой коже зверя пробежала дрожь. Лапы дернулись и вытянулись. Мрак покачал уважительно головой. Свалить такого зверя, это же какую силу надо! Он услышал стон. Впереди из-под бока торчали ноги человека. Мрак соскочил, чувствуя что-то странное в облике героя, подбежал, только сейчас понял, что ноги принадлежат ребенку. -- Эй! -- закричал он. -- Ты живой? Ноги слабо дернулись. Мрак попробовал дернуть, не удалось, рукоятью секиры поддел чешуйку, обломилась, с ладонь размером. Ноги задергались, послышался приглушенный детский голос: -- Подко... подкопай... Я зацепился... Секира откалывала целые глыбы, земля была как спрессованная глина. Стараясь не задеть ребенка, Мрак подрыл сбоку, страшился, что грузное чудовище придавит еще больше. Прорыл узкую канавку, ноги задергались свободнее. Осторожно потянул, задыхающийся голосок сказал с нетерпением: -- Да тяни .же! Заснул? Из-под чудовища выскользнул перепачканный мальчишка в изорванной одежде. На щеке пламенела длинная царапина, на лбу вздувалась шишка. Он шмыгнул носом, посмотрел на Мрака, потом на его коня. -- Здорово!.. Где поймал? Мрак покачал головой. -- Ну, герой... Такого зверя завалил, а теперь и моему коню подковы считаешь?.. Кто ты и что ты? В самом деле цел? Такой бугай мог и быка задавить. Мальчишка махнул рукой. -- Я успел под гребень. Он не должен был упасть направо! Дракон всегда валится налево. А этот урод какой-то... Эй-эй, это мое мясо! Мрак был ошарашен. -- Так ты что... уже дрался с такими? Герой шмыгнул носом. -- А чо?.. Пусть таскает коров? Все знают, как их: мешок перца обернуть свежим мясом и подбросить этому дураку. Жабы, гадюки и драконы не выносят перца, который мы едим каждый день. Этот хапнул, проглотил и сдох через два шага. Правда, мясо дракона поганое, но свиньи едят, если голодные... Да и в корчму можно продать, там приезжие варвары все пожрут... Слушай, давай сменяемся. Бери дракона, смотри, какой огромный, а я, так и быть, возьму твою коняку. Мрак скалил зубы, мальчишка нравился. Если бы довелось пожить, такого бы ему сына! -- Садись на второго коня, -- предложил он, -- Отвезу в Город. Быстрее продашь, быстрее проиграешь деньги. Мальчишка кинулся к коню. Прихрамывал, но не жаловался, что Мраку снова понравилось. Растет мужчиной. Наверняка без отца, иначе не вырос бы таким умелым и отважным. -- Как тебя зовут? -- Караж. -- Что значит твое имя? Мальчишка выглядел посрамленным. Но спасший его варвар ждал ответа, и он ответил недовольно: -- Утенок. Мрак расхохотался: -- Здорово! Лучше твоего имени не придумать. Правда. Назови громко и сразу отличишь среди тех, кто слышит, умного от дурака. Да, хотел бы я иметь такое имя... Когда подъехали к роще, из чаши послышалось приглушенное ворчание. К дереву был привязан... нет, не пес, а что-то лохматое и огромное, с быка ростом. Только зубы были, как ножи, а красная пасть размером с печь. Караж крикнул: -- Тихо! Цыц! Это свой. -- Еще бы, -- сказал Мрак поспешно. -- Ясли бы не был им, то сейчас бы охотно стал! Что это за зверь? -- Пес, -- А почему здоровый как верблюд? -- Хорошо ест. -- Что? Стадо коров на обед? -- Не знаю, -- Караж отвязал пса. Тот неотрывно смотрел на Мрака, рычал предостерегающе. Шерсть стояла дыбом, чего-то боялся. Мрак ухмыльнулся: никакой пес не устоит против волка-оборотня. -- Может быть, тех, кто много спрашивает. Он уходит в лес, а возвращается сытым. А чью кровь слизывает с шерсти, человечью или зверячью, угадать не могу. А ты? -- У нас у всех одна кровь. Почему не взял с собой на дракона? -- Слишком храбрый. -- Ну и что? -- Он мне еще нужен. Мрак с сомнением покачал головой. -- Все-таки зря ты пса не взял... Ум хорошо, а два лучше. -- Да нет, он дурной. Утром прошу принести сапоги, а он мчится на кухню и спешно варит мне молочную кашу! Мать ему велела заботиться, видите ли... Хорошо, хоть нос не пробует утирать. Горного коня ухайдакал, но и сам едва держался в седле. Потому, едва миновав городские ворота, в Вечном Городе сразу свернул к ближайшей корчме. Черт с нею, что убогая, мужчине перебирать зазорно. Было жарко и пыльно. Старый пес лежал посреди дороги, высунув язык. Увидев двух всадников, лениво двинул хвостом из стороны в сторону, мол, не трогай меня. -- Лежи, -- сказал Мрак псу, -- если бы и люди так же... Он бросил поводья на крюк коновязи, подождал, пока слезет прихрамывающий юный герой. Тот заботливо проследил, чтобы коням кинули овса и налили чистой воды. На крыльце сидел огромный грузный мужик. Брюхо вывалилось через ремень Он тяжело дышал, отдувался. Мрак поинтересовался: -- Эй, мужик! На коне скакать любишь? Мужик посмотрел мутным взором, покачал головой. Мрак кивнул: -- Ты прав. Это по-детски. А просто ездить умеешь? Мужик с трудом разлепил губы. Видно было, что и это движением давалось ему с трудом. -- Не-а... -- Вот и хорошо. Присмотри за моими конями. Я заплачу. Он ухмыльнулся, отряхнул пыль и переступил порог. Огромный мужик в лохмотьях, обожженный солнцем и ветрами, сидел, развалившись, за пустым столом. Обе ноги в рваных сапогах забросил на крышку стола. Хозяйка смотрела сердито, но в лице была беспомощность. Мужик раскачивался на лавке, лицо в шрамах расплывалось в ехидной усмешке. Еще двое сидели за столом в углу, держались по-хозяйски. -- Нас только трое, девка. Всем подашь поесть, попить... да не воды. А если нам твои услуги понравятся, то... так и быть, не перебьем всю посуду. Женщина вскрикнула испуганно и рассерженно: -- Вы все равно перебьете! В прошлый раз не заплатили, а посуду всю разбили... Его дружки громко расхохотались. Мужик толкнул ногой посудный шкаф, с грохотом посыпались глиняные тарелки, миски, чашки. Женщина вскрикнула, расплакалась. Мрак вошел неслышно, но разбойники оглянулись на грохот сапог Каража. Тот был оборван еще больше, чем их вожак, а лицо было в свежих ссадинах и кровоподтеках. В глазах была злость и жажда подраться. Мужик вспикнуть не успел, когда могучая рука подняла его за шиворот. Мрак ударил его лицом о стену. -- Это тебе за чашки! Караж сказал зло: -- А за тарелки? Вдруг больше не осталось? -- Верно, -- согласился Мрак. -- Правда, я могу из тазика, но все же... Он с силой ударил снова. Мужик рухнул на лавку, соскользнул. Кровь из разбитого носа и расквашенных губ заливала лицо и рубашку. Со стонами ворочался на полу, похожий на черепаху с перебитыми ногами. Все произошло так молниеносно, что два друга не успели даже сжать кулаки. Они смотрели растерянно, один наконец опустил ладонь на рукоять ножа. Караж сделал приглашающий жест. -- Эй, вашего друга бьют!.. Ну же! Чего сидите? Помочь надо. Или вы не мужчины? Те переглянулись, краска медленно отливала от лиц. Мрак улыбался, но в нем ясно проступало волчье. Зубы были хищные, заостренные, с выступающими клыками. Глаза загорелись желтым лесным огнем. Эти двое тоже были свирепы, знали, что свирепы, но это была свирепость людей. А сейчас видели зверя. Человек страшится даже рассерженной кошки, а этот гигант с грудами мышц не был кошкой. Разве что двигался так же молниеносно и бесшумно. -- Вы, двое, -- велел он, -- заплатите за побитую посуду. -- Мы... -- пролепетал один, -- мы не били... Караж укорил: -- А где же суровая мужская дружба?.. Сразу в кусты. Не видите, этот никому сегодня не заплатит. Обыщите его карманы. Отыскались три серебряных монеты. Мрак покачал головой. -- Мало. Выворачивайте и свои. Нету? Снимайте пояса, ножи... -- Сапоги, -- подсказал Караж. -- Мои истоптались. Мрак посмотрел на его ноги критически. -- У тебя такие же лапы? -- Я наверну портянок -- ответил Караж вызывающе. -- Зачем-то у него на голове эти тряпки? -- Для тебя принес -- согласился Мрак. -- Эй, и сапоги сымаи теперь сложите посуду на место... Что, треснутая? Будем считать побитой, из таких у нас только скот ест. Придется и штаны оставить... Когда двое вынесли под руки вожака, Мрак сел за тот же стол, а Караж провозгласил: -- Всего и побольше для двух голодных мужчин. Кстати, я продаю мясо дракона. Он за рощей. Где на той неделе завалили его старшего брата. А Мрак сказал просто: -- Хозяюшка, проголодался и хочу что-нибудь засунуть за пояс. И так чтобы пояс распустить на две дырки. Она смотрела на огромного варвара влажными благодарными глазами. -- На две? -- Могу даже на три. Она посмотрел критически. -- С твоим-то пузом? На четыре, иначе никто на кухне не шелохнется. Мрак похлопал ладонью по животу, тот в самом деле прилип к хребту, пряжку можно пощупать со спины. -- Идет. Неси. Хозяйка торопливо принесла в клубах пара и вкусного запаха, еще издали улыбаясь Мраку, крупного гуся, истекающего соком, с розовой хрустящей корочкой. С удовольствием смотрела, как он ест. На здорового мужчину, да еще проголодавшегося, всегда приятно смотреть за столом. Особенно хозяйке, что своими руками готовила. Не надо и спрашивать, вкусно ли, вон как за ушами трещит. Только бы миску не сгрыз, надо успевать поставить еще, а потом добавить... Мрак распустил пояс на одну дырку, поймал ее смеющийся взгляд. Она поинтересовалась: -- Здоровые мужчины в вашем племени... Сколько в тебе весу будет? Мрак подумал. -- Ну... пудов восемь без малого. Она смерила его испытующим взглядом. Голос стал заговорщицким: -- А с малым-то сколько? Харчевня постепенно наполнялась народом. К их столу подсели крепкие рабочие, потребовали каши с мясом. Мрак скалил зубы: везде люд одинаков. А где поедят, так и выпьют. А что за выпивка без доброй драки? На всякий случай расспросил о мудрецах и магах, не больно надеясь услышать что-то дельное. Мужики переглянулись, один с ходу рассказал такое про магов, что Мрак от хохота едва с лавки не свалился. Другие, видя, как варвар реагирует даже на бородатые анекдоты, наперебой начали рассказывать еще и еще. У Мрака каша полезла через нос, кашлял так, что едва не удавился, а Караж отбил кулаки, пока лупил по твердой как скала спине. -- А ручки, -- повторял Мрак с хохотом, -- а ручки-то вон они!.. Ха-ха!.. Надо запомнить... Есть у меня один волхв, расскажу... Он еще посидел с ними, выпил, вскоре все уже чувствовали себя старыми друзьями. Поговорили о дальних дорогах, чудесах, колдунах и отважных воинах, о призрачных замках и, конечно же, женщинах, которых можно найти в этом Городе для утех. Последнее всегда всех сближает, а после того, как обсудишь, какая лучше -- рыжая или черненькая, то сближаешься особенно, будто разделяешь общий грешок или вину. О своем поиске больше не упоминал. Чтобы у них вообще не возникали вопросы, кто он и зачем, вовсе свернул разговор на девок, добавил подробности, услышанные от Таргитая и других странников, рассказал, как он с волхвом держал постель, когда Тарх резвился в ней... Этот рассказ понравился особенно, ржали так, что на них оглядывалась в испуге вся харчевня, а кое-кто и поспешно ушел: с такими парнями даже сидеть близко опасно. Когда Мрак поднялся, то ощутил, как будто бы поднял с собой всю корчму. Увидел довольную улыбку хозяйки. Проследил за ее взглядом. Пояс уже был застегнут на последнюю дырку. Она сказала тихонько, потупив глазки: -- Скоро муж вернется с работы... Мрак вообще не понял, к чему сказала, смотрел тупо, а когда сообразил или решил, что сообразил, двинул плечами. -- Так я ж... ничо и не делаю! Ее голос был сладенький: -- Вот-вот... А время-то идет. Глава 14 Пришел вечер, настала ночь, но изгои не появлялись. Только не случилось бы чего с недотепами. Правда, уговаривались ждать трое суток, но все же тревожно. Не рано ли отпустил, их еще надо на веревке, да на короткой... С наступлением темноты ворота Города заперли. Мрак поднялся в свою комнату, разулся, рухнул на ложе. Усталое тело сладко ныло. чувствуя, что засыпает, он заставил себя подняться, запереть двери и окно. А дверь вообще хотел подпереть поленом, да не нашел подходящего. Мало ли кто сумеет подобрать ключ или пролезть как. Таргитай считал его подозрительным, но ничто в его волчьей натуре не позволяло полагаться на счастье. На удачу. Он часто ссылался на "авось", но сам же избегал его всюду, где мог. Удача приходит к тем, кто работает до седьмого пота и предусматривает все. Правда, тогда удача уже называется успехом, но он не спорил, когда дурни желали ему удачи, тем самым оскорбляя его. Прости, боги, дураков, они ж не виноваты, что дурни. А дурни не различают успех и удачу. К тому же их всегда больше. Попробуй всех перебить -- земля обезлюдеет. Он проснулся внезапно. Что-то подсказало, что в комнате кто-то есть. Сквозь приспущенные веки взглянул на дверь, та заперта на засов. Но от окна чувствовалось легкое движение воздуха, оно и разбудило. Он мог спать под грохот лавины, но, даже несмотря на страшное изнурение, попрежнему просыпался от малейшего подозрительного шороха. Мрак заставил себя лежать недвижимо. Чуть слышно скрипнуло, кто-то был уже возле постели. Ему показалось, что в темноте обрисовалась темная фигура. Слабый лунный свет блеснул на лезвии ножа. Кровь ударила в голову и мгновенно вздула все мышцы. Движимый страхом, он метнул себя навстречу незнакомцу, пальцы сами устремились к руке с ножом. Другой рукой ухватил чужака за пояс. Сжимая кисть одной рукой, другой поднял нападающего на уровень груди, с размаха швырнул в окно. Раздался грохот, в полной тишине ночи оглушительный, будто палица бога крушила лес, треск, а затем дикий протяжный крик, который длился дольше, чем понадобилось снова лечь и укрыться одеялом. Далеко внизу был удар, будто баба бросила кучу мокрого белья на камни. Слышно было, как хлопали ставни, донесся топот ног, возбужденные голоса. Чуть позже загремели тяжелые шаги по лестнице. Кто-то громко и настойчиво постучал в дверь. Мрак ответил злым сонным голосом: -- Я заплатил за ночь! Пошли к Чернобогу! За дверью орали, дергали дверь, что-то требовали. Он сказал громче: -- Если я еще раз вылезу из-под одеяла, довольно вшивого, надо сказать, все выпорхнете в окно вслед за первым! В коридоре стихло. Шаги удалились, Мрак снова заснул. Снилось ему на удивление мирное, словно был Таргитаем или даже Олегом: бабы... овцы... книги... Утром, когда вымылся и оделся, на улице перед постоялым двором собралась, как ему показалось, половина Города. Все смотрели только на него. На каменных плитах двора было чисто. Только в щелях земля потемнела, впитав воду, да приняла коричневый оттенок замытой крови. Хозяин постоялого двора подошел угрюмый и злой. -- У меня не часто разбивают окна. Придется заплатить еще и за ремонт. -- Мне? -- удивился Мрак, -- Я к твоему окну и пальцем не притронулся! -- А как же... -- Какой-то дурак прошел через мою комнату и вылез в окно. Которому ты дал ключ от моей комнаты. А что за обычай на твоем постоялом дворе давать ключи от чужих комнат? Он говорил громко, видел заинтересованные лица. Хозяин съежился, сказал торопливо: -- Да-да, это была ошибка... Я сам все исправлю. А Мрак повернулся к толпе и сказал громко: -- Кто-нибудь знает, где я могу найти вора, которой побывал у меня в комнате и спер пояс? Все исчезли с такой скоростью, словно были призраками. Только что стояли, щелкали хлебалами, глаза блестят, на рожах интерес такой, что хоть карманы всем повыверни, но едва произнес эти слова, как вся улица опустела. Нахмурившись, он пошел прямо посредине, высматривая, вслушиваясь. Видя его высокую фигуру в одежде из звериной шкуры, даже всадники, что сами неслись посреди улицы и хлестали плетьми всех, кто не успевал шарахнуться с дороги, поспешно прижимали коней к стенам, проезжали, обдирая камень стременами, но и потом их глаза оставались встревоженными. У чужака лицо было спокойным, но из темных как вода в лесных озерах глаз смотрела смерть. Он увидел то, что высматривал. Молодой парень вынырнул из толпы, остановился, глядя на Мрака. И стоял ровно столько, чтобы тупой варвар заметил и узнал свой пояс. Первое движение Мрака было даже не орать: "Держи, лови, хватай", -- народ здесь себе не поможет, в соплях путается, три пальца не сочтет, -- а обернуться волком и в три прыжка догнать и сомкнуть челюсти на тонкой хрупкой шее. Парень медленно пошел по другой стороне улицы, держа глаз на варваре. Мрак двинулся к нему, но как только ускорил шаг, вор прибавил ходу. Все понятно, куда-то заманивает. Для того и пояс украден... Хотя того, кто украл, сейчас уже закапывают, если здесь закапывают, а не распинают на столбах но тот, второй, который подобрал пояс из руки убитого, жаждет увидеть его не на улице... -- Давно не слышал о тебе, Агимас, -- пробормотал Мрак. Он чувствовал холодок между лопаток, словно острие ножа уже коснулось кожи. Одноглазый враг следует за ними по пятам. Чудом удается избегать его когтей, чудом побеждают, но тот лишь с каждым разом становится сильнее. И опытнее. А ловушки расставляет все смертоноснее. Мрак впервые ощутил, что ему не хватает друзей. До этого он тащил их и спасал но сейчас как нельзя больше пригодилась бы магическая мощь Олега и победоносный Меч Таргитая! Переходя из переулка в переулок, он вышел на площадь. Парень оглянулся в последний раз, Мраку показалось, что вор оскалил зубы. В доме напротив раскрылись двери, вор шагнул через порог и пропал. Над дверью красовался щит с цветным изображением окорока. Харчевни везде одинаковы, как и корчмы. И в любом городе, при любом правители, в любом племени их больше, чем храмов. Мрак, набычившись, чувствуя, как тяжелая кровь раздувает мышцы, пошел к этой двери. Где явно ждет ловушка. Но все-таки мы не избегаем встречи с тобой, Агимас! Перед ним возник словно из воздуха и загородил дорогу молодой парень. Полуголый, как многие в Городе, но со странно белой кожей, белым лицом и белыми волосами. Даже глаза были серо-голубыми, как вода в северных морях. Его взгляд был оценивающим, как и взгляд Мрака. -- Тебе надо держаться от них подальше, -- сказал он негромко. Мраку померещилось доброжелательство, но он не позволил природной подозрительности не то что взять волю, даже высунуть кончик носа. -- Я пришел за своим поясом. -- ответил Мрак. -- Там две Дюжины воинов. Тебя убьют прежде, чем ты скажешь "мама". -- Не трать времени, -- сказал Мрак. -- Лучше пусть вынесут пояс сами. Я могу что-то сломать. Я бываю очень неловким, даже дюже неловким. Парень сожалеюще покачал головой. -- Ты безумен! Там собрались сильнейшие. Я еще не видел, чтобы в одном месте собиралось столько головорезов. Мрак пожал плечами. -- Ты с ними? Что ж, тебя похоронят вместе, в достойной компании. -- Ты что, совсем дурак? Как ты думаешь уцелеть? В темных глазах оборотня играло грозное веселье. -- Не знаю. Если не сумею, то яму для меня придется рыть очень большую. Я возьму с собой не меньше половины этих сильнейших и храбрейших. Он пошел прямо, не отводя взора. Парень невольно посторонился, Мрак прошел, задев его плечом. Спина напряглась, уши ловили каждый шорох, но тот стоял недвижимо. Затем тот же негромкий голос, который стал совсем грустным: -- Меня зовут Аварис. Мы могли бы подружиться... если бы... было время. Мрак медленно поднимался по расшатанным ступенькам. Что ж, впереди его ждет смерть. Хуже того, могут изувечить. Он будет ползать с перебитыми ногами, сколько видел на улицах с протянутыми руками, бывших отважных воинов, ветеранов битв? Холодок по спине, лапа страха на сердце. Если бы увидеть другую дорогу!.. Но пока только эта. Он вошел в корчму. Там ели и пили завсегдатаи, каких он встречал во всех городах и весях. Однако спина одного показалась знакомой. Мрак замедлил шаг, страх уже не касался сердца, а сдавил с такой силой, что стало трудно дышать. С каждым шагом сильнее ощущал запах гари. К нему примешался и поглотил все запах горелого мяса, человечьего мяса! Незнакомец обернулся, словно услышал шаги или же предупредили взгляды его людей. Сердце Мрака остановилось вовсе. Он жестоко ошибся насчет противника. Смертельно ошибся. Не Агимас... На него смотрел... Мардух! У колдуна вместо лица была черная обгорелая маска. В щелях, где когда-то были глаза, полыхал адский огонь. Выходец из преисподней и сейчас был накален с него сыпались чешуйки горелой плоти. -- Давно не виделись... -- Мало били? -- удивился Мрак. -- Ладно, вздуем еще. Он придвинул лавку и сел. Мардух сидел по ту сторону, справа и слева мгновенно очистились места. Они оказались за столом одни. Все головы в корчме были повернуты к ним, но кое-кто из случайно затесавшихся в недоброе время поспешил выскочить. -- Пора вернуть долг,-- Прохрипел Мардух. Он словно сдерживал крик жгучей боли. Его отпустили на время из адского пламени, но раскаленные угли сжигали изнутри. И не затухали. -- Для меня прошла вечность... Я все еще в том огне... Темные глаза Мрака смотрели без тени сочувствия. -- Ты пошел за шерстью, вернулся стриженым. Так бывает. Забыл, что нам уготовил? И почти... да, почти прикончил нас. -- Так то я! -- Гм... да, конечно, тебе можно. -- Еще не вечер, -- напомнил Мардух. -- У Ящера, -- согласился Мрак, -- но здесь для тебя ночь. Я не знаю, как тебя отпустили в мир живых... Черная головешка вместо головы дернулась. -- Ящер дал мне шанс... Если я принесу твою голову... и головы еще двоих зверей, то огонь в моей яме погаснет... может быть. -- Пояс у тебя? Мардух кивнул. -- Да. Разве варвар может стерпеть такое оскорбление? -- Ты великий колдун, -- признал Мрак. -- Правда, равных тебе нет. Я еще не слыхивал, чтобы мертвые вот так появлялись среди живых... Об этом будут долго рассказывать... Он не ошибся: Мардух себя любил, обожал, любил слушать о себе хвалебное, любил, когда часто упоминали его имя. Сейчас, несмотря на муки и сжигающие внутренности раскаленные угли, все-таки слушал. Обгорелые кости, что когда-то были пальцами, дергались, сухо постукивали по крышке стола. Перед ним было пусто, хотя перед другими, о которых говорил бледный юноша Аварис, громоздились груды костей, словно каждый в одиночку съел кабана. А может, и съели, кто знает, откуда привел эту мразь колдун. Горячая струйка пота побежала по спине. Уже не мог смотреть в жуткие глазницы, где бушевало адское пламя. Страх расползался по всему телу. Он всегда недолюбливал мертвых, так говорил, на самом же деле страшился до темноты в глазах. А этого мертвеца, худшего из всех, не хотел бы увидеть ни за какие пряники. Люди за столами уже опустили ладони на рукояти мечей и ножей. Иные сели так, чтобы в любой момент быстро выхватить оружие. Их было не меньше двух дюжин. А отборными бойцами выглядели в самом деле. -- Ладно, -- сказал Мрак, -- я не пойму, с чего я сегодня добрый... Наверное, к дождю. Здесь дожди бывают? Ты можешь отдать пояс и убраться обратно... целым. Кроваво-красные впадины глаз Мардуха загорелись так, что все черное лицо пошло багровыми пятнами, будто раскаленные угли начали прожигать кожу. -- Уверенная речь, -- процедил он сквозь остатки зубов. -- Ты не заметил, сколько вокруг тебя народу? Мрак сделал вид, что только сейчас заметил. -- Они... тоже мертвяки? -- Зачем? У смерти среди живых немало помощников, Вольных и невольных. Ты удивишься, узнав, сколько их. -- Гм... Тогда, как я уже говорил, могилу придется рыть большую. И глубокую. Мардух сказал медленно, с расстановкой: -- Ты хотел пояс? Что ж, бери. Вот он. Он наклонился, обдав Мрака тошнотворным запахом жареного мяса. Тот не шелохнулся, и Мардух, не отпуская глаз, вытащил из-под стола плетеную корзину. Под чистой тряпкой блеснули булатные бляхи на его широком и сшитом в три слоя ремне. На обгорелом лице появилась широкая трещина, оттуда пахнуло жаром, на стол выпали гаснущие на лету искорки. Несмотря на дикую боль, колдун усмехался -- настолько был счастлив расквитаться с врагами! -- Ну что же ты?.. Жалеешь, что меня убить невозможно? На этот раз -- даже магией? Мрак медленно протянул руку, в голове метались, как зайцы, и сталкивались лбами глупые мысли. А умных у него отродясь не бывало. Убьет Мардух его сейчас или велит убить другим? Или жаждет как-то потешиться? Одно ясно: живым из этой комнаты не выпустит. Он уже выпустил однажды. Мрак, все так же не отрывая взгляда от колдуна, туго опоясался ремнем, защелкнул булатную пряжку размером с небольшой щит, застегнул ремень. Ощутил надежность толстой кожи, укрепленную железными пластинами, каждая со щит молодой черепахи. Внезапно глаза Мардуха сузились. Мышцы вздулись, а кожа лопнула, обнажив окровавленную плоть. За столами начали подниматься, ожидая сигнала. Мечи поползли из ножен, глаза каждого были на Мардухе. До двери было шагов десять. Пройти их не смог бы даже. Таргитай с его всеистребляющим Мечом, не смог бы Олег с волшебным Жезлом... Сейчас Мардух велит схватить, чтобы самому вырвать глаза... Мардух начал приподниматься со словами: -- Убейте... Мрак ударил кулаком в лицо, перевернул стол и прыгнул в окно, выставив перед собой корзину. Рама треснула и разлетелась в щепки. Жуткий страх охватил, когда вылетел в пустоту, сердце замерло в смертельной тоске... Он всегда боялся высоты, потому лететь на Змее было не радостью, как дурному Таргитаю, а мукой, и сейчас похолодел так, что на землю рухнул глыбой льда. Он ударился о твердое, быстро откатился. Из дверей выскочили один за другим вооруженные, сопящие, с озверелыми лицами. Мрак подхватился на ноги и встретил их молча и расчетливо. Теперь он был на родной земле, она вся родная, стоял твердо, а кто попытается... что ж, Таргитай тоже любит намечтать себе золотые горы... Четверо остались распластанные, как жабы на дороге, ступеньки забрызгало красным. Остальные, похоже, наконец-то поняли, что немногословный может оказаться не слаще ревущего в ярости. Там, в глубине коридора, были крики, звон оружия, но теснились бледными лицами, не выходили. Мрак бросил секиру и выдернул из-за плеча лук. В пустом проеме окна появился Мардух, как раз в момент, когда Мрак натягивал тетиву. Звонко щелкнуло по пальцам. Колдун не успел понять, что ударило и смогло проломить грудную кость, его, бессмертного и неуязвимого в мире живых! -- но в защищенной магией груди полыхнул настоящий огонь. Он выкрикнул страшно: -- Ты увидел... увидел меня... -- Ну-ну, -- поощрил Мрак. -- Так пусть же так же ясно увидишь и свою смерть! Черная кровь хлынула изо рта. Мардух ухватился за косяк, удерживая себя на ногах, прохрипел, выплевывая кровь: -- И пусть это... будет... часто! Он начал опускаться, но еще до того как исчез из поля зрения, черная кровь превратилась в черный дым. Тот брызнул изо рта, ушей, глаз. Колдун исчез, обратившись в дым. Лицо Мрака осталось таким же угрюмым. Повезло, что Мардух встретил первым его, оборотня. Не помог бы ни Меч, ибо пьет кровь только живых, ни магия Олега -- она только для белого света и его существ... Но он, человек-волк, знает единственное уязвимое место себе подобных -- оборотней, вурдалаков, нежити, выходцев из преисподней. И в колчане среди боевых стрел всегда хранится одна с серебряным наконечником! Может быть, пригодится для себя. Когда возвращался к постоялому двору, повстречал Каража. Похоже, мальчишка просто ждал его, но не желал показывать, что привязался к варвару. Навстречу двигались группа всадников в дорогих плащах и блистающих доспехах. Ехали по-хозяйски, народ шарахался к стенам. Мальчишка что-то кричал сзади, но Мрак был слишком погружен в тягостные думы, а волчье чутье, остерегающее об опасности, молчало. Он очнулся, увидев занесенную плеть. Другой всадник перехватил первого за кисть. Брось! Ты забыл, что случилось с Гараном? Всадник оскалил зубы. -- Пусти! Я видел, как тот варвар повредил Гарана... потому... Он с такой силой выдернул руку, что второй всадник едва не слетел с коня. Но Мрак уже разогнулся, выходя из размышлений, расправил плечи. Глаза всадника, расширились, а другие ахнули и задержали дыхание. Варвар словно сошел с портика княжеского дворца, где была статуя легендарного основателя Вечного Города, истребителя чудовищ, Первочеловека. -- Ты носишь меч, -- указал Мрак. -- А кто берет его в руки, тот должен уметь пользоваться. Всадник сказал свирепо: -- А умеешь ли пользоваться секирой ты? -- Проверь, -- предложил Мрак. Всадник с радостной усмешкой потащил из ножен меч. Мрак неспешно, не отрывая глаз от противника, вытащил из ременной петли секиру. Опять среди всадников был такой вздох изумления, словно ахнули и кони. Но все-таки на варвара смотрели уже как на обреченного к закланию быка. -- Вот это хорошо, -- сказал всадник. Он победно оглянулся на друзей. -- Виделись Эти медведи чего-то стоят с их лесной силой, но когда дело коснется благородного оружия... Сзади мальчишечий голосок заорал истошно: -- Мрак! Ты одурел? Они с детства учатся владеть мечами. А этот у них -- сильнейший! Мрак развел плечи, стараясь проделать это помедленнее, чтобы в самом деле походить на неуклюжего медведя. -- Эт ничо... Главное -- богатырский удар. -- Но ты не умеешь! -- заверещал Караж. -- Умение -- для слабых. Сильному умение не надобно. Он повернулся к противнику. Усмешку едва сдерживал: слишком у всех на виду кто что думает. Мальчонка в отчаянии, те дурни в блестящих доспехах уже делят его шкуру, толпа безмолвствует. Похоже, ему сочувствуют больше. Не потому, что симпатичнее, народ в любом краю сочувствует слабейшему... Когда берешь в руки меч, должен быть готов, что встретишь человека с таким же мечом. Или даже острее. И ты должен уметь владеть своим, иначе не стоит цеплять через плечо перевязь с оружием. Воин в красивом плаще и блестящем панцире ожидал неуклюжего варвара, он и встретил его. Боромир говаривал: не бойтесь врага, чьи доспехи блестят. Мрак слышал это часто, но слова пролетали мимо ушей. Кто в Лесу слыхивал о доспехах вообще? Сейчас Мрак держал секиру обеими руками как дубину. Зубы оскалил, перекосил рожу в страшной гримасе. Все так, как народ ждет от него. Но это не значит, что это и получит. Щеголь с мечом, длинным и разукрашенным, надменно улыбался. Вокруг уже собралась толпа, его подбадривали криками: все-таки свой. Щеголь сделал выпад, Мрак отбил, но сделал так неуклюже и в последний момент, что в толпе заорали, а улыбка щеголя стала шире. Теперь Мрак замахнулся сам. Щеголь без труда мог бы отбить, но он сделал еще эффектнее: отшатнулся -- и варвар едва не свалился вслед за своей тяжелой как бревно секирой. Он взревел в звериной злобе, начал широко рубить воздух, каждый раз едва не падая от своих же богатырских замахов. Щеголь умело управлял конем, отступал, уворачивался. Наконец его меч рассек воздух слишком близко, Мрак отшатнулся запоздало, кончик чиркнул по груди, оставив узкую полоску крови. Толпа взорвалась приветственными криками, симпатии перешли на сторону ловкости. Щеголь раскланялся, его глаза время от времени прыгали к друзьям, а движения становились все грациознее и эффектнее. Мрак видел, как мальчонка сжимает ладошки, его встревоженное лицо. Н1о уже и лицо щеголя начало меняться, явно готовится к завершающему удару. Он поиграл с варваром, показал свое умение, оставалось только закончить так же красиво... Его меч внезапно замелькал, как молния. Мрак, чувствуя, как жизнь повисла на волоске, перехватил секиру одной рукой, увидел изумление в глазах врага, резко отбил удар и бросил лезвие вниз. Звякнуло, толпа ахнула, как один, и замерла. Щеголь был быстр, успел дернуться в сторону, но -- недостаточно быстро. Правое плечо с рукой, еще сжимающей меч, отлетело на три шага, ударилось тяжело о землю, брызнув во все стороны красным. Срубленные начисто белые кости, быстро заполнившиеся кровью, торчали на том месте, где было плечо. Это длилось лишь мгновение, но тут же у коня подломились ноги, он рухнул с жалобным ржанием. Он был разрублен почти пополам. Из страшной раны торчали ребра, внутренности полезли наружу, сизые, начали на глазах раздуваться. Срубленная по бедро нога, в щегольском сапоге дергалась в пыли, быстро подтекала кровью. Щеголь лежал на спине. Кровь хлестала из плеча и обрубка ноги. Страшно было смотреть на еще живого полчеловека. -- Ты... -- прохрипел он, -- ты... Это запрещенный удар! -- Да? -- удивился Мрак, -- Кем? -- У нас... не знают... -- Будут знать, -- пообещал Мрак. Он легко нагнулся, сорвал с шеи убитого цветной платок, вытер лезвие секиры. Толпа стояла, окаменев. Все смотрели то на труп, то на чудовищное оружие в огромной волосатой руке. Теперь варвар держал его умело, и по тому как двигался, видно было, что умеет обращаться, И видно было, кто с кем играл на самом деле. Мрак сказал медленно: -- Даже у такого болвана... могут найтись друзья... Если они считают, что он был прав, обижая бедного странника -- это я о себе, -- то я готов обсудить это с этой же секирой в руке. Круг стал шире, мужские лица начали исчезать. Всадники слезали с коней, подходили осторожно, еще не веря в случившееся. Мрак посоветовал: -- Можете принести его в жертву своим богам. -- Зачем? -- спросил один тупо. -- Может быть, в другой раз поможет. -- Нам боги и так помогают, -- ответил всадник глухо. -- Да? Караж визжал и прыгал. Глаза были огромные, как у большой рыбы. О таком даже не слышал! Остались немногие, кто смотрел с интересом или даже подбадривающе. Внезапно один грузный мужчина выдвинулся, шагнул к Мраку, запустив руку за пазуху. Мрак насторожился, сжал секиру крепче. Мужик остановился в двух шагах. -- Эй! Я выиграл на тебе сто монет. Когда будешь драться еще где, только свистни! Хороший трюк, я рад, что разгадал его вовремя. -- Хорошо, что не он, -- пробормотал Мрак. Мужик показал в усмешке зубы. -- Для меня тоже. Держи свою долю. Мрак принял пригоршню монет, смутно удивляясь этим горожанам. Что за люди? Подошла вторая ночь, а изгои не появлялись. Мрак, чернее грозовой тучи, спать не ложился. Когда крики гуляк чуть стихли, Мрак разделся донага, открыл окно. Притаившись во тьме, выждал, когда улица хоть на миг опустеет, полез через подоконник. Уши подергивались, ноздри раздувались. В темноте справа по улице он видел по шорохам и запаху троих мужиков с веселой девкой, справа -- старца и немолодую женщину. Между ними было двадцать шагов, луна ушла за тучку, и он рискнул. Ударившись оземь, поднялся уже волком. Не отряхнувшись, тут же неслышными скачками понесся в тени вдоль стены. Луна не показывалась, но зачем она? Теперь мир стал иным, миром запахов и звуков. Если днем мудреца отыскать не удается, возможно, получится ночью?  * ЧАСТЬ ВТОРАЯ *  Глава 1 Им просто везет, -- горячился высокий худой человек в черной одежде. Низко опущенный на глаза капюшон скрывал его глаза. -- Тут идешь по улице, а тебе на голову падает горшок с цветами. Все -- ты мертв!.. Воладр ехал по своему лесу, на сто полетов стрелы ни одной собаки, что не трепетала бы перед его именем... зато его накрыло подгнившим деревом. А эти трое прошли полмира, все перевернули и переломали. И -- без единой царапинки. -- Ну, насчет царапинки ты загнул, Хробак. Однако в главном прав. Все, что делалось раньше, их не остановило. Они, трое магов, находились на вершине башни. Двое расположились в креслах, а третий, Хробак, нервно ходил взад-вперед. Иногда подходил так близко к краю, что ступня наполовину зависала над пропастью. Вокруг только небо, а холмы зеленеют так далеко внизу, что кажутся кочками на болоте. Воздух резок, как ножи северных варваров, и чист, как вершины далеких гор... Второй маг, такой же худой, но одетый ярко, с остроконечным колпаком на голове, щелкнул пальцами -- вокруг разлилось нежное благоухание. Хробак поморщился, но смолчал. Маг прибыл с Востока, там вся магия держится на запахах. Зовут его Кажан, он обычно нелюдим, неразговорчив. Сейчас же прибыл немедленно, а разговаривает, как голодный попугай, не остановишь. Третий маг сидел, погруженный в тягостные думы, вокруг него потрескивал воздух, сгорали незримые пылинки. Он единственный, кто уже встречался о этими тремя. Единственный, кто знал их мощь. Это был Фагим. -- Их надо остановить, -- сказал Хробак резко. -- Нельзя, чтобы с такой мощью по миру шли непосвященные. -- Как? -- спросил Кажан. -- Они смели даже Мардуха с его учениками. А это были, сам знаешь, сильнейшие из магов. -- Но сейчас, как я понял, они магией не пользуются? -- Ты прав, Хробак. Но какой вывод делаешь ты? -- Я бы решил, что мощь была дадена на короткое время. Теперь это просто трое диких варваров. -- Может быть, так, может, нет. Я не рискну проверять. А ты? Хробак перестал бегать. Дернулся так резко, что едва не сорвался с края. -- Я? Мы все рождены для схватки. Как и тупые меднолобые. Как и все люди, знатные или простолюдины. Только мы бьемся не мечами. Оба повернулись к Фагиму. Тот не слушал, смотрел на дальние голубые вершины. Лицо его было спокойное, но оба мага уловили ауру сильнейшего смятения. Морщинки вокруг глаз стали резкими, словно их высекли в камне. -- Фагим! Что скажешь ты? Глаза Фагима пробежали по одному, другому с головы до ног. Хробак вздрогнул: что-то с Фагимом случилось странное. Он знал его раньше другим. И знал его ауру, запахи, знал признаки мощи. -- Я рад, -- проговорил Фагим негромко, но в голосе звучала та новая мощь, что насторожила Хробака, -- рад, что наши взгляды совпадают. Мы должны остановить их. Хоть из-за того, что нельзя дикарям позволить выйти в мир с такой силой... Это все равно, что дать сумасшедшему горящий факел и послать в сарай с сухим сеном... или же потому, что мы ревнивы и не позволяем кому-то еще привести корову на поляну с зеленой травой, которую нашли первыми. Хробак поморщился: Фагим слишком откровенен, магам надлежит скрывать низменные желания. Хотя бы потому, что маги хоть и черпают мощь от богов, но в остальном зависят от людей. И теми, и другими двигают низменные желания, но народ должен верить в чистые помыслы магов. -- Скажи, что ты знаешь о них? Лицо Фагима было неподвижным. -- Трое лесных варваров... И выглядят как варвары. П