т, ахнет полковая,
                      Запоет над головой.

                      А с позиций отдаленных,
                      Сразу будто бы не в лад,
                      Ухнет вдруг дивизионной
                      Доброй матушки снаряд.

                      И пойдет, пойдет на славу,
                      Как из горна, жаром дуть,
                      С воем, с визгом шепелявым
                      Расчищать пехоте путь,

                      Бить, ломать и жечь в окружку.
                      Деревушка? - Деревушку.
                      Дом - так дом. Блиндаж - блиндаж.
                      Врешь, не высидишь - отдашь!

                      А еще остался кто там,
                      Запорошенный песком?
                      Погоди, встает пехота,
                      Дай достать тебя штыком.

                      Вслед за ротою стрелковой
                      Теркин дальше тянет провод.
                      Взвод - за валом огневым,
                      Теркин с ходу - вслед за взводом,
                      Топит провод, точно в воду,
                      Жив-здоров и невредим.

                      Вдруг из кустиков корявых,
                      Взрытых, вспаханных кругом, -
                      Чох! - снаряд за вспышкой ржавой.
                      Теркин тотчас в снег - ничком.

                      Вдался вглубь, лежит - не дышит,
                      Сам не знает: жив, убит?

                      Всей спиной, всей кожей слышит,
                      Как снаряд в снегу шипит...

                      Хвост овечий - сердце бьется.
                      Расстается с телом дух.
                      "Что ж он, черт, лежит - не рвется,
                      Ждать мне больше недосуг".

                      Приподнялся - глянул косо.
                      Он почти у самых ног -
                      Гладкий, круглый, тупоносый,
                      И над ним - сырой дымок.

                      Сколько б душ рванул на выброс
                      Вот такой дурак слепой
                      Неизвестного калибра -
                      С поросенка на убой.

                      Оглянулся воровато,
                      Подивился - смех и грех:
                      Все кругом лежат ребята,
                      Закопавшись носом в снег.

                      Теркин встал, такой ли ухарь,
                      Отряхнулся, принял вид:
                      - Хватит, хлопцы, землю нюхать,
                      Не годится, - говорит.

                      Сам стоит с воронкой рядом
                      И у хлопцев на виду,
                      Обратясь к тому снаряду,
                      Справил малую нужду...

                      Видит Теркин погребушку -
                      Не оттуда ль пушка бьет?
                      Передал бойцам катушку:
                      - Вы - вперед. А я - в обход.

                      С ходу двинул в дверь гранатой.
                      Спрыгнул вниз, пропал в дыму.
                      - Офицеры и солдаты,
                      Выходи по одному!..

                      Тишина. Полоска света.
                      Что там дальше - поглядим.
                      Никого, похоже, нету.
                      Никого. И я один.

                      Гул разрывов, словно в бочке,
                      Отдается в глубине.
                      Дело дрянь: другие точки
                      Бьют по занятой. По мне.

                      Бьют неплохо, спору нету,
                      Добрым словом помяни
                      Хоть за то, что погреб этот
                      Прочно сделали они.

                      Прочно сделали, надежно -
                      Тут не то что воевать,
                      Тут, ребята, чай пить можно,
                      Стенгазету выпускать.

                      Осмотрелся, точно в хате:
                      Печка теплая в углу,
                      Вдоль стены идут полати,
                      Банки, склянки на полу.

                      Непривычный, непохожий
                      Дух обжитого жилья:
                      Табаку, одежи, кожи
                      И солдатского белья.

                      Снова сунутся? Ну что же,
                      В обороне нынче - я-.
                      На прицеле вход и выход,
                      Две гранаты под рукой.

                      Смолк огонь. И стало тихо.
                      И идут - один, другой...

                      Теркин, стой. Дыши ровнее.
                      Теркин, ближе подпусти.
                      Теркин, целься. Бей вернее,
                      Теркин. Сердце, не части.

                      Рассказать бы вам, ребята,
                      Хоть не верь глазам своим,
                      Как немецкого солдата
                      В двух шагах видал живым.

                      Подходил он в чем-то белом,
                      Наклонившись от огня,
                      И как будто дело делал:
                      Шел ко мне - убить меня.

                      В этот ровик, точно с печки,
                      Стал спускаться на заду...

                      Теркин, друг, не дай осечки.
                      Пропадешь, - имей в виду.

                      За секунду до разрыва,
                      Знать, хотел подать пример;

                      Прямо в ровик спрыгнул живо
                      В полушубке офицер.

                      И поднялся незадетый,
                      Цельный. Ждем за косяком.,
                      Офицер - из пистолета,
                      Теркин - в мягкое - штыком.

                      Сам присел, присел тихонько.
                      Повело его легонько.
                      Тронул правое плечо.
                      Ранен. Мокро. Горячо.

                      И рукой коснулся пола;
                      Кровь, - чужая иль своя?,

                      Тут как даст вблизи тяжелый,
                      Аж подвинулась земля!

                      Вслед за ним другой ударил,
                      И темнее стало вдруг.

                      "Это - наши, - понял парень, -
                      Наши бьют, - теперь каюк".

                      Оглушенный тяжким гулом,
                      Теркин никнет головой.
                      Тула, Тула, что ж ты, Тула,
                      Тут же свой боец живой.

                      Он сидит за стенкой дзота,
                      Кровь течет, рукав набряк.
                      Тула, Тула, неохота
                      Помирать ему вот так.

                      На полу в холодной яме
                      Неохота нипочем
                      Гибнуть с мокрыми ногами,
                      Со своим больным плечом.

                      Жалко жизни той, приманки,
                      Малость хочется пожить,
                      Хоть погреться на лежанке,
                      Хоть портянки просушить...

                      Теркин сник. Тоска согнула.
                      Тула, Тула... Что ж ты, Тула?
                      Тула, Тула. Это ж я...
                      Тула... Родина моя!..

        x x x

                      А тем часом издалека,
                      Глухо, как из-под земли,
                      Ровный, дружный, тяжкий рокот
                      Надвигался, рос. С востока
                      Танки шли.

                      Низкогрудый, плоскодонный,
                      Отягченный сам собой,
                      С пушкой, в душу наведенной,
                      Стращен танк, идущий в бой.

                      А за грохотом и громом,
                      За броней стальной сидят,
                      По местам сидят, как дома,
                      Трое-четверо знакомых
                      Наших стриженых ребят.

                      И пускай в бою впервые,
                      Но ребята - свет пройди,
                      Ловят в щели смотровые
                      Кромку поля впереди.

                      Видят - вздыбился разбитый,
                      Развороченный накат.
                      Крепко бито. Цель накрыта.
                      Ну, а вдруг как там сидят!

                      Может быть, притих до срока
                      У орудия расчет?
                      Развернись машина боком -
                      Бронебойным припечет.

                      Или немец с автоматом,
                      Лезть наружу не дурак,
                      Там следит за нашим братом,
                      Выжидает. Как не так.

                      Двое вслед за командиром
                      Вниз - с гранатой - вдоль стены.
                      Тишина.- Углы темны...

                      - Хлопцы, занята квартира, -
                      Слышат вдруг из глубины.

                      Не обман, не вражьи шутки,
                      Голос вправдашный, родной:
                      - Пособите. Вот уж сутки
                      Точка данная за мной...

                      В темноте, в углу каморки,
                      На полу боец в крови.
                      Кто такой? Но смолкнул Теркин,
                      Как там хочешь, так зови.

                      Он лежит с лицом землистым,
                      Не моргнет, хоть глаз коли.
                      В самый срок его танкисты
                      Подобрали, повезли.

                      Шла машина в снежной дымке,
                      Ехал Теркин без дорог.
                      И держал его в обнимку
                      Хлопец - башенный стрелок.

                      Укрывал своей одежей,
                      Грел дыханьем. Не беда,
                      Что в глаза его, быть может,
                      Не увидит никогда...

                      Свет пройди, - нигде не сыщешь,
                      Не случалось видеть мне
                      Дружбы той святей и чище,
                      Что бывает на войне.

        О  НАГРАДЕ

                      - Нет, ребята, я не гордый.
                      Не загадывая вдаль,
                      Так скажу: зачем мне орден?
                      Я согласен на медаль.

                      На медаль. И то не к спеху.
                      Вот закончили б войну,
                      Вот бы в отпуск я приехал
                      На родную сторону.

                      Буду ль жив еще? - Едва ли.
                      Тут воюй, а не гадай.
                      Но скажу насчет медали:
                      Мне ее тогда подай.

                      Обеспечь, раз я достоин.
                      И понять вы все должны:

                      Дело самое простое -
                      Человек пришел с войны.

                      Вот пришел я с полустанка
                      В свой родимый сельсовет.
                      Я пришел, а тут гулянка.
                      Нет гулянки? Ладно, нет.

                      Я в другой колхоз и в третий -
                      Вся округа на виду.
                      Где-нибудь я в сельсовете
                      На гулянку попаду.

                      И, явившись на вечерку,
                      Хоть не гордый человек,
                      Я б не стал курить махорку,
                      А достал бы я "Казбек".

                      И сидел бы я, ребята,
                      Там как раз, друзья мои,
                      Где мальцом под лавку прятал
                      Ноги босые свои.

                      И дымил бы папиросой,
                      Угощал бы всех вокруг.
                      И на всякие вопросы
                      Отвечал бы я не вдруг.

                      - Как, мол, что? - Бывало всяко.
                      - Трудно все же? - Как когда.
                      - Много раз ходил в атаку?
                      - Да, случалось иногда.

                      И девчонки на вечерке
                      Позабыли б всех ребят,
                      Только слушали б девчонки,
                      Как ремни на мне скрипят.

                      И шутил бы я со всеми,
                      И была б меж них одна...
                      И медаль на это время
                      Мне, друзья, вот так нужна!

                      Ждет девчонка, хоть не мучай,
                      Слова, взгляда твоего...

                      - Но, позволь, на этот случай
                      Орден тоже ничего?
                      Вот сидишь ты на вечерке,
                      И девчонка - самый цвет.

                      - Нет, -сказал Василий Теркин
                      И вздохнул. И снова: - Нет.
                      Нет, ребята. Что там орден.
                      Не загадывая вдаль,
                      Я ж сказал, что я не гордый,
                      Я согласен на медаль.

        x x x

                      Теркин, Теркин, добрый малый,
                      Что тут смех, а что печаль.
                      Загадал ты, друг, немало,
                      Загадал далеко вдаль.

                      Были листья, стали почки,
                      Почки стали вновь листвой.
                      А не носит писем почта
                      В край родной смоленский твой.

                      Где девчонки, где вечерки?
                      Где родимый сельсовет?
                      Знаешь сам, Василий Теркин,
                      Что туда дороги нет.

                      Нет дороги, нету права
                      Побывать в родном селе.

                      Страшный бой идет, кровавый,
                      Смертный бой не ради славы,
                      Ради жизни на земле.

        ГАРМОНЬ

                      По дороге прифронтовой,
                      Запоясан, как в строю,
                      Шел боец в шинели новой,
                      Догонял свой полк стрелковый,
                      Роту первую свою.

                      Шел легко и даже браво
                      По причине по такой,
                      Что махал своею правой,
                      Как и левою рукой.

                      Отлежался. Да к тому же
                      Щелкал по лесу мороз,
                      Защемлял в пути все туже,
                      Подгонял, под мышки нес.

                      Вдруг - сигнал за поворотом,
                      Дверцу выбросил шофер,
                      Тормозит:
                               - Садись, пехота,
                      Щеки снегом бы натер.

                      Далеко ль?
                      - На фронт обратно.
                      Руку вылечил.
                      - Понятно.
                      Не герой?
                      - Покамест нет.
                      - Доставай тогда кисет.

                      Курят, едут. Гроб - дорога.
                      Меж сугробами - туннель.
                      Чуть ли что, свернешь немного,
                      Как свернул - снимай шинель.

                      - Хорошо - как есть лопата.
                      - Хорошо, а то беда.
                      - Хорошо - свои ребята.
                      - Хорошо, да как когда.

                      Грузовик гремит трехтонный,
                      Вдруг колонна впереди.
                      Будь ты пеший или конный,
                      А с машиной - стой и жди.

                      С толком пользуйся стоянкой.
                      Разговор - не разговор.
                      Наклонился над баранкой, -
                      Смолк шофер,
                      Заснул шофер.

                      Сколько суток полусонных,
                      Сколько верст в пурге слепой
                      На дорогах занесенных
                      Он оставил за гобой...

                      От глухой лесной опушки
                      До невидимой реки -
                      Встали танки, кухни, пушки,
                      Тягачи, грузовики,
                      Легковые - криво, косо,
                      В ряд, не вряд, вперед-назад,
                      Гусеницы и колеса
                      На снегу еще визжат.

                      На просторе ветер резок,
                      Зол мороз вблизи железа,
                      Дует в душу, входит в грудь -
                      Не дотронься как-нибудь.

                      - Вот беда: во всей колонне
                      Завалящей нет гармони,
                      А мороз - ни стать, ни сесть...

                      Снял перчатки, трет ладони,
                      Слышит вдруг:
                      - Гармонь-то есть.

                      Уминая снег зернистый,
                      Впеременку - пляс не пляс -
                      Возле танка два танкиста
                      Греют ноги про запас.

                      - У кого гармонь, ребята?
                      - Да она-то здесь, браток...-
                      Оглянулся виновато
                      На водителя стрелок.

                      - Так сыграть бы на дорожку?
                      - Да сыграть - оно не вред.
                      - В чем же дело? Чья гармошка?
                      - Чья была, того, брат, нет...

                      И сказал уже водитель
                      Вместо друга своего:
                      - Командир наш был любитель...
                      Схоронили мы его.

                      - Так...- С неловкою улыбкой
                      Поглядел боец вокруг,
                      Словно он кого ошибкой,
                      Нехотя обидел вдруг.

                      Поясняет осторожно,
                      Чтоб на том покончить речь:
                      - Я считал, сыграть-то можно,
                      Думал, что ж ее беречь.

                      А стрелок:
                      - Вот в этой башне
                      Он сидел в бою вчерашнем...
                      Трое - были мы друзья.

                      - Да нельзя так уж нельзя.
                      Я ведь сам понять умею,
                      Я вторую, брат, войну...
                      И ранение имею,
                      И контузию одну.
                      И опять же - посудите -
                      Может, завтра - с места в бой...
                      - Знаешь что, - сказал водитель, -
                      Ну, сыграй ты, шут с тобой.

                      Только взял боец трехрядку,
                      Сразу видно - гармонист.
                      Для началу, для порядку
                      Кинул пальцы сверху вниз.

                      Позабытый деревенский
                      Вдруг завел, глаза закрыв,
                      Стороны родной смоленской
                      Грустный памятный мотив,

                      И от той гармошки старой,
                      Что осталась сиротой,
                      Как-то вдруг теплее стало
                      На дороге фронтовой.

                      От машин заиндевелых
                      Шел народ, как на огонь.
                      И кому какое дело,
                      Кто играет, чья гармонь.

                      Только двое тех танкистов,
                      Тот водитель и стрелок,
                      Все глядят на гармониста -
                      Словно что-то невдомек.

                      Что-то чудится ребятам,
                      В снежной крутится пыли.
                      Будто виделись когда-то,
                      Словно где-то подвезли...

                      И, сменивши пальцы быстро,
                      Он, как будто на заказ,
                      Здесь повел о трех танкистах,
                      Трех товарищах рассказ.

                      Не про них ли слово в слово,
                      Не о том ли песня вся.
                      И потупились сурово
                      В шлемах кожаных друзья.

                      А боец зовет куда-то,
                      Далеко, легко ведет.
                      - Ах, какой вы все, ребята,
                      Молодой еще народ.

                      Я не то еще сказал бы, -
                      Про себя поберегу.
                      Я не так еще сыграл бы, -
                      Жаль, что лучше не могу.

                      Я забылся на минутку,
                      Заигрался на ходу,
                      И давайте я на шутку
                      Это все переведу.

                      Обогреться, потолкаться
                      К гармонисту все идут.
                      Обступают.
                                - Стойте, братцы,
                      Дайте на руки подуть.

                      - Отморозил парень пальцы, -
                      Надо помощь скорую.

                      - Знаешь, брось ты эти вальсы,
                      Дай-ка ту, которую...

                      И опять долой перчатку,
                      Оглянулся молодцом
                      И как будто ту трехрядку
                      Повернул другим концом.

                      И забыто - не забыто,
                      Да не время вспоминать,
                      Где и кто лежит убитый
                      И кому еще лежать.

                      И кому траву живому
                      На земле топтать потом,
                      До жены прийти, до дому, -
                      Где жена и где тот дом?

                      Плясуны на пару пара
                      С места кинулися вдруг.
                      Задышал морозным паром,
                      Разогрелся тесный круг.

                      - Веселей кружитесь, дамы!
                      На носки не наступать!

                      И бежит шофер тот самый,
                      Опасаясь опоздать.

                      Чей кормилец, чей поилец,
                      Где пришелся ко двору?
                      Крикнул так, что расступились:

                      - Дайте мне, а то помру!..

                      И пошел, пошел работать,
                      Наступая и грозя,
                      Да как выдумает что-то,
                      Что и высказать нельзя.

                      Словно в праздник на вечерке
                      Половицы гнет в избе,
                      Прибаутки, поговорки
                      Сыплет под ноги себе.

                      Подает за штукой штуку:
                      - Эх, жаль, что нету стуку,
                      Эх, друг,
                      Кабы стук,
                      Кабы вдруг -
                      Мощеный круг!
                      Кабы валенки отбросить,
                      Подковаться на каблук,
                      Припечатать так, чтоб сразу
                      Каблуку тому - каюк!

                      А гармонь зовет куда-то,
                      Далеко, легко ведет...

                      Нет, какой вы все, ребята,
                      Удивительный народ.

                      Хоть бы что ребятам этим,
                      С места - в воду и в огонь.
                      Все, что может быть на свете,
                      Хоть бы что - гудит гармонь.
                      Выговаривает чисто,
                      До души доносит звук.
                      И сказали два танкиста
                      Гармонисту:
                      - Знаешь, друг...
                      Не знакомы ль мы с тобою?
                      Не тебя ли это, брат,
                      Что-то помнится, из боя
                      Доставляли мы в санбат?,
                      Вся в крови была одежа,
                      И просил ты пить да пить...

                      Приглушил гармонь:
                      - Ну что же,
                      Очень даже может быть.

                      - Нам теперь стоять в ремонте.
                      У тебя маршрут иной.
                      - Это точно...
                      - А гармонь-то,
                      Знаешь что, - бери с собой.

                      Забирай, играй в охоту,
                      В этом деле ты мастак,
                      Весели свою пехоту.
                      - Что вы, хлопцы, как же так?..

                      - Ничего, -сказал водитель, -
                      Так и будет. Ничего.
                      Командир наш был любитель,
                      Это - память про него...

                      И с опушки отдаленной
                      Из-за тысячи колес
                      Из конца в конец колонны:
                      "По машинам!" - донеслось.

                      И опять увалы, взгорки,
                      Снег да елки с двух сторон...
                      Едет дальше Вася Теркин, -
                      Это был, конечно, он.

        ДВА  СОЛДАТА

                      В поле вьюга-завируха,
                      В трех верстах гудит война.
                      На печи в избе старуха,
                      Дед-хозяин у окна.

                      Рвутся мины. Звук знакомый
                      Отзывается в спине.
                      Это значит - Теркин дома,
                      Теркин снова на войне.

                      А старик как будто ухом
                      По привычке не ведет.
                      - Перелет! Лежи, старуха. -
                      Или скажет:
                      - Недолет...

                      На печи, забившись в угол,
                      Та следит исподтишка
                      С уважительным испугом
                      За повадкой старика,

                      С кем жила - не уважала,
                      С кем бранилась на печи,
                      От кого вдали держала
                      По хозяйству все ключи.

                      А старик, одевшись в шубу
                      И в очках подсев к столу,
                      Как от клюквы, кривит губы -
                      Точит старую пилу.

                      - Вот не режет, точишь, точишь,
                      Не берет, ну что ты хочешь!.. -
                      Теркин встал:
                      - А может, дед,
                      У нее развода нет?

                      Сам пилу берет:
                      - А ну-ка...-
                      И в руках его пила,
                      Точно поднятая щука,
                      Острой спинкой повела.

                      Повела, повисла кротко.
                      Теркин щурится:
                      - Ну, вот.
                      Поищи-ка, дед, разводку,
                      Мы ей сделаем развод.

                      Посмотреть - и то отрадно:
                      Завалящая пила
                      Так-то ладно, так-то складно
                      У него в руках прошла.

                      Обернулась - и готово.
                      - На-ко, дед, бери, смотри.
                      Будет резать лучше новой,
                      Зря инстрУмент не кори.

                      И хозяин виновато
                      У бойца берет пилу.
                      - Вот что значит мы, солдаты, -
                      Ставит бережно в углу.

                      А старуха:
                      - Слаб глазами.
                      Стар годами мой солдат.
                      Поглядел бы, что с часами,
                      С той войны еще стоят...,

                      Снял часы, глядит: машина,
                      Точно мельница, в пыли.
                      Паутинами пружины
                      Пауки обволокли.

                      Их повесил в хате новой
                      Дед-солдат давным-давно:
                      На стене простой сосновой
                      Так и светится пятно.

                      Осмотрев часы детально, -
                      Все ж часы, а не пила, -
                      Мастер тихо и печально
                      Посвистел:
                      - Плохи дела...

                      Но куда-то шильцем сунул,
                      Что-то высмотрел в пыли,
                      Внутрь куда-то дунул, плюнул, -
                      Что ты думаешь, - пошли!

                      Крутит стрелку, ставит пятый,
                      Час - другой, вперед - назад.
                      - Вот что значит мы, солдаты.
                      Прослезился дед-солдат.

                      Дед растроган, а старуха,
                      Отслонив ладонью ухо,
                      С печки слушает:
                      - Идут!
                      - Ну и парень, ну и шут...

                      Удивляется. А парень
                      Услужить еще не прочь.
                      - Может, сало надо жарить?
                      Так опять могу помочь.

                      Тут старуха застонала:
                      - Сало, сало! Где там сало...

                      Теркин:
                      - Бабка, сало здесь.
                      Не был немец - значит, есть!

                      И добавил, выжидая,
                      Глядя под ноги себе:
                      - Хочешь, бабка, угадаю,
                      Где лежит оно в избе?

                      Бабка охнула тревожно,
                      Завозилась на печи.
                      - Бог с тобою, разве можно...
                      Помолчи уж, помолчи.

                      А хозяин плутовато
                      Гостя под локоть тишком:
                      - Вот что значит мы, солдаты,
                      А ведь сало под замком.

                      Ключ старуха долго шарит,
                      Лезет с печки, сало жарит
                      И, страдая до конца,
                      Разбивает два яйца.

                      Эх, яичница! Закуски
                      Нет полезней и прочней.
                      Полагается по-русски
                      Выпить чарку перед ней.

                      - Ну, хозяин, понемножку,
                      По одной, как на войне.
                      Это доктор на дорожку
                      Для здоровья выдал мне.

                      Отвинтил у фляги крышку:
                      - Пей, отец, не будет лишку.

                      Поперхнулся дед-солдат.
                      Подтянулся:
                      - Виноват!..

                      Крошку хлебушка понюхал.
                      Пожевал - и сразу сыт.

                      А боец, тряхнув над ухом
                      Тою флягой, говорит:
                      - Рассуждая так ли, сяк ли,
                      Все равно такою каплей
                      Не согреть бойца в бою.
                      Будьте живы!
                      - Пейте.
                      - Пью...

                      И сидят они по-братски
                      За столом, плечо в плечо.
                      Разговор ведут солдатский,
                      Дружно спорят, горячо.

                      Дед кипит:
                      - Позволь, товарищ.
                      Что ты валенки мне хвалишь?
                      Разреши-ка доложить.
                      Хороши? А где сушить?

                      Не просушишь их в землянке,
                      Нет, ты дай-ка мне сапог,
                      Да суконные портянки
                      Дай ты мне - тогда я бог!

                      Снова где-то на задворках
                      Мерзлый грунт боднул снаряд.
                      Как ни в чем - Василий Теркин,
                      Как ни в чем - старик солдат.

                      - Эти штуки в жизни нашей, -
                      Дед расхвастался, - пустяк!
                      Нам осколки даже в каше
                      Попадались. Точно так.
                      Попадет, откинешь ложкой,
                      А в тебя - так и мертвец.
                      - Но не знали вы бомбежки,
                      Я скажу тебе, отец.

                      - Это верно, тут наука,
                      Тут напротив не попрешь.
                      А скажи, простая штука
                      Есть у вас?
                      - Какая?
                      - Вошь.

                      И, макая в сало коркой,
                      Продолжая ровно есть,
                      Улыбнулся вроде Теркин
                      И сказал
                      - Частично есть...

                      - Значит, есть? Тогда ты - воин,
                      Рассуждать со мной достоин.
                      Ты - солдат, хотя и млад,
                      А солдат солдату - брат.

                      И скажи мне откровенно,
                      Да не в шутку, а всерьез.
                      С точки зрения военной
                      Отвечай на мой вопрос.
                      Отвечай: побьем мы немца
                      Или, может, не побьем?

                      - Погоди, отец, наемся,
                      Закушу, скажу потом.

                      Ел он много, но не жадно,
                      Отдавал закуске честь,
                      Так-то ладно, так-то складно,
                      Поглядишь - захочешь есть.

                      Всю зачистил сковородку,
                      Встал, как будто вдруг подрос,
                      И платочек к подбородку,
                      Ровно сложенный, поднес.
                      Отряхнул опрятно руки
                      И, как долг велит в дому,
                      Поклонился и старухе
                      И солдату самому.
                      Молча в путь запоясался,
                      Осмотрелся - все ли тут?
                      Честь по чести распрощался,
                      На часы взглянул: идут!
                      Все припомнил, все проверил,
                      Подогнал и под конец
                      Он вздохнул у самой двери
                      И сказал:
                      - Побьем, отец...

                      В поле вьюга-завируха,
                      В трех верстах гремит война.
                      На печи в избе - старуха.
                      Дед-хозяин у окна.

                      В глубине родной России,
                      Против ветра, грудь вперед,
                      По снегам идет Василий
                      Теркин. Немца бить идет.

        О  ПОТЕРЕ

                      Потерял боец кисет,
                      Заискался, - нет и нет.

                      Говорит боец:
                      - Досадно.
                      Столько вдруг свалилось бед:
                      Потерял семью. Ну, ладно.
                      Нет, так нА тебе - кисет!

                      Запропастился куда-то,
                      Хвать-похвать, пропал и след.
                      Потерял и двор и хату.
                      Хорошо. И вот - кисет.


                      Кабы годы молодые,
                      А не целых сорок лет...
                      Потерял края родные,
                      Все на свете и кисет.

                      Посмотрел с тоской вокруг:
                      - Без кисета, как без рук.
                      В неприютном школьном доме
                      Мужики, не детвора.
                      Не за партой - на соломе,
                      Перетертой, как кострА.

                      Спят бойцы, кому досуг.
                      Бородач горюет вслух:

                      - Без кисета у махорки
                      Вкус не тот уже. Слаба!
                      Вот судьба, товарищ Теркин.-
                      Теркин:
                      - Что там за судьба!

                      Так случиться может с каждым, -
                      Возразил бородачу, -
                      Не такой со мной однажды
                      Случай был. И то молчу.

                      И молчит, сопит сурово.
                      Кое-где привстал народ.
                      Из мешка из вещевого
                      Теркин шапку достает.

                      Просто шапку меховую,
                      Той подругу боевую,
                      Что сидит на голове.
                      Есть одна. Откуда две?

                      - Привезли меня на танке, -
                      Начал Теркин, - сдали с рук.
                      Только нет моей ушанки,
                      Непорядок чую вдруг.

                      И не то чтоб очень зябкий, -
                      Просто гордость у меня.
                      Потому, боец без шапки -.
                      Не боец. Как без ремня.

                      А девчонка перевязку
                      Нежно делает, с опаской,
                      И, видать, сама она
                      В этом деле зелена.

                      - Шапку, шапку мне, иначе
                      Не поеду! - Вот дела.
                      Так кричу, почти что плачу,
                      Рана трудная была.

                      А она, девчонка эта,
                      Словно "баюшки-баю":
                      - Шапки вашей, - молвит, -нету,
                      Я вам шапку дам свою.

                      Наклонилась и надела.
                      - Не волнуйтесь, - говорит
                      И своей ручонкой белой
                      Обкололась: был небрит.

                      Сколько в жизни всяких шапок
                      Я носил уже - не счесть,
                      Но у этой даже запах
                      Не такой какой-то есть...

                      - Ишь ты, выдумал примету.
                      - Слышал звон издалека.
                      - А зачем ты шапку эту
                      Сохраняешь?
                      - Дорога.

                      Дорога бойцу, как память.
                      А еще сказать могу
                      По секрету, между нами, -
                      Шапку с целью берегу.

                      И в один прекрасный вечер
                      Вдруг случится разговор:
                      "Разрешите вам при встрече
                      Головной вручить убор..."

                      Сам привстал Василий с места
                      И под смех бойцов густой,
                      Как на сцене, с важным жестом
                      Обратился будто к той,
                      Что пять слов ему сказала,
                      Что таких ребят, как он,
                      За войну перевязала,
                      Может, целый батальон.

                      - Ишь, какие знает речи,
                      Из каких политбесед:
                      "Разрешите вам при встрече..."
                      Вон тут что. А ты - кисет.

                      - Что ж, понятно, холостому
                      Много лучше на войне:
                      Нет тоски такой по дому,
                      По детишкам, по жене.

                      - Холостому? Это точно.
                      Это ты как угадал.
                      Но поверь, что я нарочно
                      Не женился. Я, брат, знал!

                      - Что ты знал! Кому другому
                      Знать бы лучше наперед,
                      Что уйдет солдат из дому,
                      А война домой придет.

                      Что пройдет она потопом
                      По лицу земли живой
                      И заставит рыть окопы
                      Перед самою Москвой.
                      Что ты знал!..
                      - А ты постой-ка,
                      Не гляди, что с виду мал,
                      Я не столько,
                      Не полстолько, -
                      Четверть столько! -
                      Только знал.

                      - Ничего, что я в колхозе,
                      Не в столице курс прошел.
                      Жаль, гармонь моя в обозе,
                      Я бы лекцию прочел.

                      Разреши одно отметить,
                      Мой товарищ и сосед:
                      Сколько лет живем на свете?
                      Двадцать пять! А ты -
 кисет.

                      Бородач под смех и гомон
                      Роет вновь труху-солому,
                      Перещупал все вокруг:
                      - Без кисета, как без рук...

                      - Без кисета, несомненно,
                      Ты боец уже не тот.
                      Раз кисет - предмет военный,
                      На-ко мой, не подойдет?

                      Принимай, я - добрый парень.
                      Мне не жаль. Не пропаду.
                      Мне еще пять штук подарят
                      В наступающем году,

                      Тот берет кисет потертый,,
                      Как дитя, обновке рад...

                      И тогда Василий Теркин
                      Словно вспомнил:
                      - Слушай, брат,

                      Потерять семью не стыдно -
                      Не твоя была вина.
                      Потерять башку - обидно,
                      Только что ж, на то война.

                      Потерять кисет с махоркой,
                      Если некому пошить, -
                      Я не спорю, - тоже горько,
                      Тяжело, но можно жить,
                      Пережить беду-проруху,
                      В кулаке держать табак,
                      Но Россию, мать-старуху,