Джордж Локхард. Основание Скалы --------------------------------------------------------------- _/|-_ _,-------, _/ -|- \_ /~> _-~ __--~~/\ | ( \ / ) ////\ Джордж Локхард _-~__-- // \\ \(*) (*)/ //// \ _-~_-- // \\ \ / // // \ ~ ~~~~-_ // \\ |( " )| // // \ , \ // \\ | ~-~ | // // \ |\ | // \\ _/ |// // \ | | |// __ _-~ \ //_-~~-_\ / / //_-~ ~~--_ _-~ / |__// \ | | /-~ _-~ ( / |\____ ------------- / / _-~ __ | |_____/____ `\ ОСНОВАНИЕ | |__ / _-~ ~-_ (_______ `\ \))) | ~~--__--~ / _ \ __\))) СКАЛЫ \ _-~ | ./ \ ------------- ~~--__ / / _/ | ~~--___/ _-~____/ / научно-фантастический роман ______________/______-~____/_______-~______________ --------------------------------------------------- George Lockhard, 1998. draco@caucasus.net http://come.to/skie ****************************************************************************** +++++ Основание скалы ------------------------------------------ Васть I: Все дороги с вершины... Бабочкой он никогда уже больше не станет. Напрасно дрожит Вервь на Осеннем Ветру... Исса. Крутизна дорог ведет к вершинам гор. Но гораздо круче Пропасти обрыв. П. Амнуэль. -Возможно ли познать Добро, не зная Зла? -А можно ли познать Свет, не зная о Тьме? Фрэнк Херберт -Вто есть бог? -Как зовут твоего соседа? -Ж не знаю. -Не зная своих соседей, можешь ли ты спрашивать о боге?.. Кун-Фу-Цзы (Конфуций) ------------------------------------- Тьма милосердна. Пока ты во тьме, ты волен представлять себя в винограднике грез. Свет может показать камеру палача. Винг. ГЛАВА 1 ...Он молча стоял перед Господином, и смотрел на его ноги. Голос Господина заставлял его дрожать. Тжас, смертельный страх, отчаяние, и самое страшное - презрение к самому себе. Он подвел Господина... -Тьяса, ты очень плохо поступил. Ты неправильно поступил. Ты посмел меня ослушатся. -Нет, Господин, нет! - он едва не плакал. -Ж случайно! Клянусь вам! -Нет, Тьяса, ты меня обманул. И за это мне придется тебя наказать. Он, дрожа, опустился на колени, и нагнулся. Первый удар хлыста заставил его до крови закусить губу, второй - закричать, а третий бросил его на холодный мраморный пол Жилища. Он подполз к ногам Господина, и обнял их. -Господин, я не хотел! Клянусь вам, Господин! Ж не подводил вас! Ветвертого удара не было, и он, дрожа, приподнял голову, осмелясь скользнуть взглядом по ногам Господина, и остановить дерзкие глаза на его поясе. Там висел Свет Бога, и он в страхе принялся лизать ноги своего хозяина. Ибо все знали, что такое Свет Бога. -Ж прощу тебя на этот раз, Тьяса, потому что раньше за тобой не было подобных случаев. Но помни - Господин видит все. -Да! Да! Спасибо, Господин! Спасибо! - от радости он принялся кувыркаться по полу, пока нога Господина не остановила его. -Иди в хлев, и три дня никуда не выходи. Понял меня? -Да, господин, я понял - он смиренно вышел из Жилища, но тут уже ликование превысило его способность к самоконтролю, и он с радостными криками бросился в хлев, к остальным - рассказать о великодушии Господина... ...Его звали Тьяса. Он был одним из тех, кому невероятно повезло - Господа разрешили ему (ему!!!) посещать их божественные Жилища, и даже иногда давали еду. За это Тьяса должен был собирать у своих соплеменников странные блестящие камни, и нести их Господину. Он с радостью делал это, пока три дня назад, совершенно случайно не перепутал мешок с камнями... При мысли о гневе Господина Тьяса задрожал, и поглубже залез в темный уголок хлева. Если бы не доброта и великодушие, то Господин мог бы отнять у Тьясы Знак! И тогда и он, и его семья, были бы обречены. Господа никогда не промахиваются на охоте... Тьяса скрутился в клубок, и тихо застонал. О, Крылатые, спасибо вам за то, что дали Тьясе еще один шанс. Он докажет, что Господин был прав, оставив ему Знак. Он принесет ему много-много блестящих камней, и Господин сможет дать их Крылатым, и тогда он станет добрый, и не вспомнит про Тьясу... Он лежал в темноте, дрожал, и думал о своих богах. Крылатые... Они были так красивы! И их боялись даже Господа. Однажды Тьяса видел, как Крылатый накричал на Господина, и тот промолчал. Тьяса испугался, что бог его увидит, и убежал, а Господин отнял Знак у троих его друзей, и отвез их в степь. Вернулся Господин через два дня, довольный. Один... Невольно Тьяса начал вспоминать о невероятно давнем времени, когда Господ не было. Как тогда жили? Он не знал. И Тьяса, и его предки до пятого поколения - все служили Господам. Так было всегда. Постепенно пришел сон. Тьясе снилось, как он идет по степи, а вдали стоит Господин. Тьяса знает, что Господин хочет камни, и начинает их искать. Но камней нет, а Господин все ближе, и ближе. От страха Тьяса падает на колени, и тут видит большой камень. Он поднимает его, и протягивает Господину. И Господин берет камень! И не убивает Тьясу!... ...Проснулся. На дворе была ночь. Завывал ветер, предупреждая о том, что долгое лето подходит к концу. Щто был уже второй Ветер в жизни Тьясы, и он знал, что наступит после лета. Придет осень, задует бесконечный, холодный Северный Ветер, и прилетят Крылатые. Господа говорили, что один Цикл это почти сорок их "лет". Он не мог понять этого. Он просто знал, что скоро наступит осень, прилетят Крылатые, и ему придется покинуть теплый хлев Господина... Никогда нельзя, чтобы боги увидели Тьясу, или его друзей. Боги могут рассердится, что Господа разрешили таким ничтожным существам, как Тьяса, служить им. И тогда у Господ будут неприятности... А что такое неприятности Господина, знали все. Тьяса невольно задрожал, и погладил блестящий Знак, висевший на груди. Пока он здесь, он в безопасности. Господин сможет защитить Тьясу. Осенью Знак покажет другим Господам, что Тьяса не дикий, что на него нельзя охотится. И может, сам Господин скажет, что он полезный? -Тьясса... - тихий голос второй подруги заставил Тьясу вздрогнуть. Он протянул руку, и погладил нежную кожу на шее Ньяки. -Хорошая моя... Ж жив, Ньяки! ОН оставил мне Знак! Ньяки тихо засмеялась, и от смеха проснулась первая подруга, Икьян. Она уселась на пол, и уставилась на Тьясу. -Ты вернулся! -Да, хорошая. ОН дал мне шанс исправить ошибку. -Как он добр! - прошептала Ньяки, нежно проведя рукой по спинному гребню Тьясы. -Да, ОН добр, хорошие мои. Идите сюда. Подруги приблизились, и Тьяса с тихим смехом коснулся их шей. Нежное поглаживание привело к тому, что Икьян тихо зашипела. Но Тьяса покачал головой. -Нет, хорошая, сначала вторая. Нам нельзя сейчас заводить детей. Икьян вздохнула, и молча смотрела, как Ньяки и Тьяса получали удовольствие. Потом он отпустил вторую, и потянулся к первой. Икьян, конечно, не смогла насладится так, как могла бы, возьми он ее по правилам. Но все равно, Тьяса был отличным зоргом, и Икьян понимала его. Действительно, сейчас не время для детей, а ведь Тьяса тоже получал куда меньшее удовольствие, меняя очередность подруг... На утро зоргии ушли в поля, искать камни для Господина. А Тьяса, оставшись дома, принялся вырезать из дерева идола. Он хотел принести в жертву богам маленького цыву, и тем самым закрепить их благоволение. На дворе завывал холодный ветер, и Тьяса с тоской понял, что лето кончилось. Отныне многие, многие тысячи дней будет выть страшный Северный Ветер, и Тьяса никогда больше не увидит солнце - ведь ни один зорг не переживет вторую Зиму. Он подошел к двери хлева, и долго смотрел на розовое небо, пока первые свинцовые тучи не скрыли солнце от его узких зеленых глаз. Руки Тьясы дрожали, когда он закрыл деревянную дверь, отгородившись от будущего, и найдя утешение в настоящем. То была судьба. И не Тьясе решать, когда посылать Ветер... Зорг тщательно очистил кусок дерева от коры, и вытащил из тайника свое главное сокровище - старый, заржавленный обломок ножа. Господин сам разрешил Тьясе взять кусочек, когда попал в него этим ножом. Тьясе повезло - он был тогда в периоде, и чешуя была твердой. Нож сломался. А Господин долго хохотал, когда перепуганный зорг лежал у него в ногах, и молил не убивать из-за поломанного ножа... Тьяса не спеша принялся за дело. Он аккуратно наметил контуры будущей фигурки, и быстрым движением очертил линию спины. Высунув от усердия язык, Тьяса очистил заготовку от заусениц, и потер ее о твердую чешую на конце хвоста, придав гладкость. Хорошо! Отличная спина! Теперь надо было сделать голову. Зорг долго примеривался, пока наконец не взмахнул ножом, разрезав деревяшку по сложному профилю. После очистки он невольно вздохнул - боги были за него сегодня. Иначе как обьяснить, что идол получался таким красивым? Два часа спустя, он поставил фигурку на полено, служившее столом его тройке, и вздохнул. На него смотрел Крылатый. Самый настоящий. Тьяса недоверчиво осмотрел свои руки. Неужели это создал он?! Нет, наверно сам Крылатый помог ему, и решил пожить немного в идоле... Конечно! Ведь сегодня пришел Ветер! Подумав об этом, Тьяса перепугался. Он бросился в конец хлева, и вытащил из ямы цыву. Вервь извивался, и тогда Тьяса откусил половинку, а остаток положил у ног идола. Проглотив мясо, зорг упал на колени, и протянул руки к богу. -О, Крылатый, прими мой дар! И дай нам свою защиту! Идол не сдвинулся с места, и Тьяса застонал в отчаянии. Он опоздал! Крылатому надоело сидеть в деревяшке, и он улетел! Боги теперь могут подумать, что он специально не накормил их, и отомстить! От ужаса Тьяса задрожал, как лист. Он спрятался в углу хлева, и до вечера сидел там, закрыв глаза, и стараясь не думать. Все знают, что боги никогда не увидят того, кто не думает. Наконец, уже к вечеру, Тьяса открыл глаза. И вскочил - цывы не было! Крылатый вернулся, и забрал дар! О, боги, как вы милосердны! Он принялся прыгать по хлеву, и радостно подвывать. Так его и застали подруги. -Тьяса? Вто случилось? - в тревоге спросила Ньяки. -Крылатые приняли мой дар! - в восторге вскричал зорг, и рассказал. Ликование передалось всем, и до утра они веселились, приведя Тьясу в полное изнеможение. Как принято, идола закопали в яме с цывами - если Крылатый вернется, то он никогда не останется голоден! ГЛАВА 2 -Зорги, на выход! Голос Господина заставил Тьясу вскочить. Он задрожал, ибо понял, что случилось. Прилетели Крылатые! И наступило время им покинуть хлев Господина... О, Крылатые... -Быстрей, быстрей! - шепотом торопил он подруг, пока те собирали свои нехитрые вещи в мешочек из шкурки дмьорго. Наконец, тройка Тьясы была готова, и он вышел во двор. Ветер набросился на зоргов, заставив их закрыть прозрачные внутренние веки, и сжать ноздри. По небу бежали свинцово-серые тучи, стоял полумрак. И Тьяса внезапно подумал, что так теперь - до смерти. Всю его оставшуюся жизнь он будет дрожать от холода, смотреть сквозь вторые веки, и никогда более не увидит солнца... Он никогда больше не увидит этот дом. И никогда, никогда более не почувствует восторг при виде бога! -Давайте, давайте! По машинам! - Господа нервничали. Видимо, Крылатые были уже близко. Пока Тьяса и десятки его соплеменников залезали в божественные летающие дома Господ, зорг с тоской смотрел на свой дом. Он прощался. Отныне его ждут мрачные, холодные пещеры, дымящие костры, плохая пища и холод. Вечный холод. Тепло ушло вместе с солнцем, и он знал, что будет мечтать об одном-единственном луче прекрасного пурпурного света... и знал, что не дождется. -Все поместились? Ну-ка... Да, вроде все. Идальго, они все здесь. -Молодец, Хуан. Рекордное время. Выгрузи их вот здесь... потом лети сюда, и захвати немного кувстры. -Зачем? -Если спросят, куда летал, скажешь правду... Господа засмеялись, и пропали из поля зрения Тьясы. Он вздохнул. Весной, тысячи дней назад, он видел Крылатых, и навсегда запомнил то восхищение, которое они вызвали у него. Господин не успел спрятать зоргов, и приказал им сидеть неподвижно. О, он мог бы не приказывать. Тьяса потерял способность двигатся, узрев бога... -Полетели! И вновь, как однажды давным-давно, Тьяса задрожал от восторга, почувствовав, как возносится вверх. Он тихо зашипел, и остальные зорги последовали его примеру. Они никак не могли понять, почему их так тянет в небо - ведь крыльев у них не было... Летели долго, и свист ветра начал медленно одолевать Тьясу, клоня ко сну. Многие первые подруги уже спали, и даже некоторые вторые. Ньяка прижалась к своему центрию, и явно собиралась присоединится к давно уснувшей Икьян, когда внезапно тишину грузового отсека нарушил голос Господина. -Жщерицы, просыпайтесь. Прилетели. Тьяса вздрогнул, вскочив на ноги. Он достигал почти метра в высоту, то есть был на редкость крупным зоргом. Зеленовато-серо-оранжево-черный окрас чешуи делал Тьясу заметным на фоне серо-зеленых и серо-синих соплеменников. Мускулистые задние ноги немного дрожали от волнения, когда Тьяса спрыгнул на красную траву, балансируя полуметровым хвостом с шипом на конце, и прижав небольшие по сравнению с ногами руки к узкой груди. Холодный ветер заставил его задрожать, и чешуя сменила цвет на пурпурно-серый, точно соответствующий степи. Простой рефлекс маскировки, ибо Тьяса был насекомоядным. Его кровь немного понизила температуру, адаптируясь к среде - зорги были средним звеном между холодно- и теплокровными. Их тела не сохраняли постоянную температуру, но имели нижний предел, ниже которого она не падала. Когда было холодно, Тьяса становился вялым и слабым - все силы его хрупкого организма уходили на обогрев. Но в теплое время Цикла он мог не есть много дней, ибо тратил мало энергии, не заботясь о температуре тела. Как всегда в это время, чешуя Тьясы была мягкой и непрочной - ведь трехсотдневный Период, когда зорги не способны к размножению, недавно уступил место тридцатидневному, в течение которого центрии становились уязвимыми и слабыми, зато могли осеменять вторых подруг с помощью добавлявших свои хромосомы первых. Во время Периода подруги размножались сами, рождая вторых подруг, но только с помощью Тьясы мог бы родится центрий, содержавший сразу две половые клетки, или первая подруга, содержавшая специфическую хромосому, необходимую для рождения центрия. Когда совмещались хромосомы Тьясы и первой подруги, то в теле второй рождался центрий. Когда хромосома Тьясы не соединялась, тогда вторая подруга рождала первую, имевшую только одну хромосому - ту самую, которая не передавалась второй во время Периода Тьясы, и поэтому без него подруги могли родить только не содержавшую половых клеток вторую. Если хромосома центрия не соединялась, то Тьяса служил простым переносчиком генетического материала из тела первой подруги в тело второй, но без специфического компонента, который он добавлял, хромосомы Икьян не могли бы осеменить Ньяку, и она не родила бы первую подругу. Без Тьясы Ньяка и Икьян могли рожать только вторых... Но сейчас пришел Ветер, и можно ли было думать о детях?! Тьяса печально покачал своей большой и удлиненной головой с огромными глазами ночного жителя, которые были сейчас прикрыты вторым веком. Его тонкие и непрочные зубы не смогли бы прокусить даже кожу, но отлично справлялись с насекомыми и пауками, которых Тьяса просто обожал. Длинный оранжевый язык мог мгновенно ловить добычу даже на лету, и Тьяса невольно гордился собой. Он огляделся. Из божественного летающего дома выпрыгивали зорги. На шесть вторых подруг приходились три первых, и только один центрий. Тьяса с тоской посмотрел на ожерелье из хвостовых шипов, висевшее на шее Господина. "Они не знают, что центриев мало, и охотятся в основном на них" - подумал он печально. Зорги сбились кучкой, сжимая свои Знаки, и со страхом следя за Господином. Тот вытащил мешок с их вещами, бросил на землю, и сказал: -Ну вот, начинается осень. Вы пойдете туда, и станете жить в пещере. Когда Крылатые улетят, я или кто-то другой подъедет, и заберет урожай. И помните - раз в полсотни дней мы будем приезжать за камнями. Тот, кто утаит, или не найдет - лишится Знака, и добавит свой шип сюда. - Господин указал на ожерелье, и положил руку на Свет Бога. Зорги в страхе повалились на колени. Господин посмотрел на них, сплюнул, и с большой жалостью убрал руку со Света, отвернувшись к божественному летающему дому. Перед тем, как улететь, он еще раз посмотрел на зоргов, и добавил: -А кто найдет самый большой и хороший камень - того мы, может быть, возьмем в Жилище, и он будет всю Зиму жить в теплом хлеву. Помните это тоже. -Пойдем, Тьяса. - Икьян потянула его за гребень, и зорг отвернулся. Его страшно тянуло в небо, и Тьяса с тоской проводил взглядом черную точку, скрывшуся в тучах. Наступила тишина, и только вой Вечного Ветра нарушал мертвое однообразие степи. Тьяса вздохнул. -Пойдем, хорошая. И они медленно побрели к далеким горам, вслед за десятками остальных, которые, дрожа от холода, крепко сжимали Знаки, часто оглядывая степь - нет ли где Господина?... ГЛАВА 3 -Холодно... -Тьяса сидел около костра, и жевал небольшого окоченевшего цыву. "Скоро их тоже не останется..." - печально подумал он, и вздохнул, с дрожью придвинувшись к пламени. Несколько часов он грелся, потом тяжело встал, и побрел дальше по степи, оставив костер догорать. В руке Тьяса сжимал мешок с несколькими камнями. Но они были плохие. Господин будет недоволен Тьясой, он вспомнит, как тот ошибся, и отнимет Знак! Зорг в страхе сжал пластиковый кружок с буквой "Z", и огляделся. До горизонта простиралась мрачная темно-красная степь, и тучи бежали по небу, гонимые вечным ветром с Севера. Тьяса не знал, что такое "кровавый цвет", ведь его кровь была прозрачной. Но пейзаж навевал ему грусть, ибо он понимал, что теперь будет только холоднее и холоднее... А Ветер с каждым днем станет завывать сильнее, и придет время, когда все зорги войдут в глубокие пещеры, сожмутся в клубок, и заснут на сотни сотен дней. Тьяса знал, что ему не суждено будет проснутся, и это заставляло его плакать по ночам. Он любил жизнь. Какая бы она ни была. И ведь Тьяса не знал другой... Медленно брел он по бесконечной степи, направляясь домой. Начинался Период, и Тьяса испытывал сильные боли, ведь его чешуя твердела, а метаболизм тела менялся. Центриям не стоило много ходить в эти дни, но скоро прилетит Господин, и Тьяса еще не нашел камни! Зорг печально осмотрел очередной участок степи. Нет, и здесь нет камней. Интересно, а если они кончатся, что тогда сделают Господа? "Отберут у всех Знаки" - спокойно понял Тьяса, и вздохнул. Он этого не увидит. Но его маленький центрий... О, Крылатые, придите к нему! Помогите найти камни, помогите стать полезным для Господина! Может, тода он даст ему Знак?! Хотя хвостовые шипы троих предыдущих детей Тьясы уже украшали ожерелье Господина... Он горько всхлипнул, и продолжил свой путь, дрожа от ветра, и зажимая ноздри. В груди что-то болело, и Тьяса боялся, что не дойдет. Тогда Господин отнимет Знак у Ньяки и Икьян! Нет, он должен дойти, должен найти камни... Три часа спустя, Тьяса услышал тихий шум, и задрожал. Неужели это страшные дьяква?! Нет, только не это! Только не сейчас! Он упал в траву, и моментально набросал на себя песок, приняв его цвет. Лежа на спине, Тьяса не мог повернуть голову, и смотрел только в небо. Его ноздри приподнимались на три сантиметра над песком, и зорг был почти невидим. Конечно, это не спасет его от Глаз Бога, которые носили все Господа. Но сквозь Глаза Знак был отлично виден... Он так на это надеялся! Сум постепенно усиливался, и Тьяса понял, что это не хищники. Нет, шум шел с неба, это был божественный летающий дом! Охота Господина! Всхлипнув от страха, Тьяса вскочил, и поднял над головой Знак. -Ж Тьяса, я Тьяса, я не дикий, не надо, я не дикий... Он замолчал, когда понял, что это не божественный летающий дом, а нечто другое. С неба прямо на зорга падал огненный шар! Тьяса взвизгнул, и бросился бежать, прижимая Знак к груди, и вытянувшись в струнку. Страшный свист сзади нарастал, и внезапно прервался таким грохотом, что зорга швырнуло на землю. Он тонко закричал, и стал закапываться в песок. Там он пролежал полчаса, трясясь от страха, и дрожа. "Вто это было?!" Он не знал. Но страх держал его на цепи, не хуже, чем Господин. Тьяса дрожал до тех пор, пока не почувствовал тепло. "Степь горит!" - понял он, и в ужасе вскочил. Так и было. Непонятно почему, но огонь мчался не со стороны взрыва, а наоборот - к нему. Тьяса заметался в смертельном страхе. "Сгореть?! Или пойти ТТДА?!" Но желание жить победило, и с тоскливым криком Тьяса помчался обратно. Вскоре он с изумлением увидел, что красной травы нет - вместо нее были обугленные головешки. Немного спустя пропали даже они, и перепуганный зорг помчался по сплавленной в стекловидную массу земле. Ноги горели от жара, сзади настигал огонь... "Щто конец" - понял Тьяса, и внезапно успокоился. Он сделал все, что мог. Боги решили, что Тьяса перестал быть полезным. Он остановился, и, приплясывая на горячей земле, обернулся к пламени, чтобы встретить смерть лицом. "Крылатые, простите меня..." - подумал измученный зорг, и закрыл глаза, слыша гул бушующего пламени. *** "Смерть? Почему она такая горячая?" - Тьяса, дрожа от ужаса, приоткрыл внешние веки. Огонь бушевал совсем рядом, не в силах пересечь голую полосу оплавленной земли, и Ветер, дувший Тьясе в спину, теперь мешал пламени достичь зорга. Ноги так горели, что Тьяса закричал, и принялся бегать по выжженой полосе, стараясь унять боль. Скоро он понял, что это лишь отсрочка. Он упадет на горячую землю, и умрет. Но не быстро, а медленно. В отчаянии зорг поднял глаза к небу, желая вознести последнюю молитву Крылатым - и ТВИДЕЛ! С неба спускался белый цветок! Тьяса так удивился, что на мгновение замер, но страшная боль заставила его вскрикнуть, и продолжить жуткий танец смерти. В душе у зорга царило ликование. Крылатые услышали его! Он еще полезный! Они решили спасти его! О, спасибо вам, Крылатые! Цветок оказался огромным, а снизу под ним висело нечто черное. Ветер сносил его в огонь, и Тьяса с воплем отчаяния подпрыгнул, повиснув на длинном канате, который тащился за цветком. Мгновенно забравшись на черный предмет, он выхватил свой обломок ножа, и с безумием отчаявшегося принялся пилить горящую веревку. Едва успел. И тут Цветок взлетел над огнем. Жар снизу заставил Тьясу закричать, и скорчится в клубок, сжавшись на черном предмете. Вешуя стала менять цвета один за другим, из ноздрей полилась кровь, а когти прямо на глазах стали искривлятся от высокой температуры. Однако Крылатые поняли, что зорг умрет, и поэтому цветок сразу взлетел высоко-высоко, где холодный Ветер подхватил его, и понес в сторону от пожара. Тьяса долго не мог придти в себя, однако зорги были на редкость живучи, и он не умер. Открыл воспаленные глаза, и посмотрел в небо. Ветер остужал его горячую кожу, сердца бились все спокойнее, и Тьяса понял, что смерть ушла. Он с ликующим воплем уцепился за веревки покрепче, и горячо поглагодарил Крылатых за чудесное спасение. Ибо только чудом мог он объяснить появление цветка. Который понемногу снижался, все ближе подлетая к горам Тьясы. От восторга зорг задрожал. Как они добры! Они принесли его домой! Не только спасли! Тьяса припал к странному черному предмету, и в волнении смотрел на приближающуюся поверхность красной степи. Тдар! Предмет поволокло по земле, но зорг уже соскочил с него, и сейчас бежал следом. Обожженые ноги и изуродованные пальцы болели так, что Тьяса невольно плакал, но как он мог стоять - ведь боги прислали ему нечто! Наконец, минут через пять, цветок упал на землю, запутавшись в колючих кустах, и воющий ветер перестал тащить его по степи. Хрипло дышаший Тьяса подбежал к нему, упал на колени, и долго смотрел на белую ткань, не осмеливаясь дотронутся. "Щто...это они прислали, чтобы спасти меня! МЕНЖ! Невозможно!" Зорг, не веря своим глазам, коснулся материи парашюта, и закрыл глаза от блаженства. Вещь богов... Щто ВЕРЬ Крылатых! И он, ОН, Тьяса, ее трогает! Вас спустя он уже лежал, завернувшись в ткань, и смеялся. Ему было тепло! Холодный Ветер не мог достать бедного Тьясу! Теперь он переживет Зиму! Все они переживут! О, Крылатые, спасибо вам! Спасибо! Он лежал там много часов, пока его не нашли двое друзей, Мьянкву и Тригья. Зорги с ужасом слушали сбивчивый рассказ Тьясы, и долго трогали материю. Наконец, поверив, они стали кричать, и прыгать от радости. Мьянкву побежал в пещеры, чтобы привести подруг, и забрать чудесный дар богов. А Тьяса и Тригья принялись исследовать странный предмет. ГЛАВА 4 Они принесли Цветок богов в пещеру, и положили в самый дальний угол. Ньяка недоверчиво осмотрела его, и долго барахталась в ткани, пока Икьян вылизывала раны Тьясы. Зоргу было плохо, но он знал, что это пройдет. Однажды Господин поджег хлев, случайно направив на него Свет Бога. Тогда Тьяса обгорел сильнее, а две маленькие подруги сгорели совсем. Но Господин был так добр, что не выбросил зорга, а позволил ему лежать в подвале, и даже один раз дал Ньяке разрешение накормить Тьясу! Вот какой у него Господин! Пока зорг с тихим шипением принимал ласки подруги, десяток его соплеменников пытались открыть странный черный предмет. Он был в два раза больше зорга, и очень тяжелый, но им даже в голову не пришло отрезать веревки. Испортить Вещь Крылатых?! Вещь немного напоминала толстого и короткого цыву, но была очень твердой. И на ней были божественные письмена, а рядом маленький рисунок Крылатого! Молодой зорг Ньяма, увидев рисунок, повторил его на скале, и все племя с восторгом смотрело на своего бога. Огромные, могучие, Крылатые были самыми лучшими и добрыми богами в мире - ведь они спасли Тьясу, и только благодаря им Господа не убивали всех зоргов сразу. Ибо Они в доброте своей позволили жалким зоргам служить Им, и добывать для Них камни. Господа забирали камни, давали Крылатым, и боги терпели Тьясу и его соплеменников. Как они добры! Тьяса в восторге задергался, и закрыл глаза, когда представил себе, что он, именно ОН оказался полезным для богов. Икьян поняла это по-своему, и принялась облизывать Тьясу в другом месте. Центрий невольно отозвался, и в послелний раз перед наступлением Периода взял своих подруг. Друзья тактично подождали, пока он кончит, и только потом попросили помочь с божественным подарком. Зорги долго и тщательно осматривали черный предмет, пока обессилевший вконец Тьяса не заснул, положив голову на плечо Ньяке. Она нежно погладила своего центрия по гребню, и напустилась на остальных, с требованием дать ему отдохнуть. Те согласились, и в пещере наступила тишина - только трещал костер, а снаружи выл вечный Ветер... Икьян отправилась в другой конец пещеры, брезгливо отбрасывая мерзких пушистых животных, которые грелись у костра. Они назывались "мситри", и зорги терпели их, ибо мситри отлично убивали ядовитых скорпьев, на счету которых была не одна жизнь. Икьян подошла к паутине уцук, и собрала несколько вкусных пауков. Бросив одного уца в рот, она вернулась, и нежно лизнула Тьясу. Когда тот приоткрыл глаза, Икьян протянула ему паука, и потихоньку накормила. Центрий улыбнулся, вновь проваливаясь в сон, а Икьян подошла к божественному подарку, и тихо принялась его рассматривать. Как и все первые, она была неразговорчива и тиха. В отличие от горячей и болтливой Ньяки, Икьян почти все время проводила в пещере, ведь из всех зоргов самые нежные и слабые - именно они, первые подруги. Зоргия часами грелась у костра, и печальные мысли неспешно текли у нее в голове. Сколько раз уже она становилась матерью для детей Тьясы... Сколько раз... Она была на целую сотню дней старше Тьясы, и вообще, они вдвоем были самыми старыми зоргами в племени. Ньяка - наоборот, была молодой и горячей. Когда пол-лета назад Господин отобрал Знак у второй подруги Тьясы, Икьян плакала. Она любила ее, красивую серую Рьяц... Но Рьяц три раза подряд вернулась с плохими камнями, и Господин решил, что она перестала быть полезной. Нежную кожу Рьяц использовали для занавески в Жилище, и Тьяса долго плакал, видя ее. Тогда Икьян уговорила своего центрия взять новую подругу, и ей оказалась Ньяка... ...Да, она дала жизнь многим детям, и Ньяка, как и Рьяц, часто рожала. Но только трое подруг и один центрий остались жить - всем остальным Господин не дал Знака. И они стали дикими, а дикий зорг - это добыча. Господа, как и дьяквы, были хищниками, и любили охотится на зоргов. Но Господа были добры, они давали некоторым Знак, и не трогали их... Икьян вздохнула, и не первый раз подумала, что Крылатые, наверно, охотятся на Господ. А камни - это Знак, который разрешает Господину не боятся бога. На картинке, которую нарисовал Ньяма, было видно, что Крылатые даже больше хищники, чем дьяквы. Огромные, страшные зубы, шипы на спине, хвосте, и суставах крыльев, острые рога... Но как они были прекрасны! Старая зоргия вновь вздохнула, о перевела взгляд на черный предмет. Неожиданно она поняла, что это коробка. Икьян видела коробки в Жилищах, и знала, что там должна быть кнопка. А вдруг внутри много вкусных-вкусных цыв?! Она невольно облизнулась, и принялась осматривать коробку в поисках кнопки. Но ничего не было видно. Опечалившись, Икьян провела пальцем по изображению Крылатого, и замерла. Щто была не картинка! Палец почувствовал выпуклость! Икьян быстро придвинулась к коробке, и осмотрела рисунок бога. Так и есть. Крылатый был маленькой крышкой, которая закрывала что-то внутри. Тихо засмеявшись, зоргия поддела когтем рисунок, и легко откинула его. Внутри была самая настоящая кнопка, и Икьян громко закричала от радости. К ней подскочили остальные, проснулся Тьяса. Зоргия, сбиваясь на крик, рассказала про коробки, и показала кнопку. Племя пришло в восторг, и принялось танцевать. Наконец, минут через десять, Тьяса торжественно нажал на кнопку, и все отпрыгнули. С тихим жужжанием верхняя часть предмета стала вращатся, пока не описала полный оборот, после чего она с шипением откинулась назад. И тогда все племя с воплем упало на пол, и замерло, боясь поднять взгляд. Ибо в луче зеленого света, который осветил всю пещеру, они узрели бога. Тьяса, не веря своим глазам, смотрел на маленькую копию Крылатого, которого он некогда видел сквозь щель в двери хлева. Зорг закричал, и упал на скалы, стараясь инстиктивно зарытся в них, стать незаметным. Но скалы были несокрушимы, и Тьяса замер, скорчившись на полу, и ожидая неминуемой смерти - ведь все знали, что Крылатые не должны видеть зоргов! Тогда они придут в ужас, что такие ничтожества, как Тьяса, служат Им, и уничтожат весь мир! Вопли ужаса постепенно затихли, и все племя неподвижно лежало на холодном каменистом дне пещеры, ожидая смерти с небес. Так прошло полчаса, и наконец Ньяма осмелился поднять голову, и краем глаза взглянуть на бога. Тот лежал, свернувшись, и Ньяма поразился, как мал был Крылатый - меньше зорга! Может, эт был не бог? А просто похожий на него зверь? Зорг, дрожа от сознания собственной смелости, приподнялся, и тихо прошипел имя Тьясы. Тот вздрогнул, и поднял голову. Твидев, что Ньяма смотрит на бога, Тьяса застонал, и обхватил голову руками. Теперь они все мертвы! И зорги, и дьяквы, и даже добрые Господа! Все, все! -Ньяма, закрой глаза! Может, еще не поздно... -Тьяса, подожди. Может, это не Крылатый? Ведь он так мал... Стонущий от ужаса мозг Тьясы ухватился за эту мысль, как за спасательный круг. Конечно, это не Крылатый! Щто просто похоже на бога... Зорг вскочил, и посмотрел внимательнее. В этот момент маленький обитатель коробки приподнял свою непостижимо прекрасную голову, и открыл огромные золотистые глаза. И посмотрел на Тьясу. Зорг вскрикнул, и упал без чувств - ибо это несомненно был бог. ГЛАВА 5 Племя сгрудилось в дальнем углу пещеры, и с ужасом наблюдало, как Крылатый осматривает окружение. Он уже не лежал, а полусидел, сложив блестящие синие крылья на спине, и медленно поворачивая сапфировую голову с золотыми рогами. Гребень вдоль спины тоже был золотым, а нижняя сторона стройного тела сверкала золотисто - желтыми оттенками, как солнце. В неровном свете костра, это сверкающее создание действительно было чудом - и зорги упали на колени, поклоняясь своему богу, решившему навестить племя свое во плоти. Так прошло несколько минут, и Крылатый внезапно издал негромкий крик. В нем слышалось недовольство, и зорги задрожали. Тьяса, придя в себя, едва вновь не потерял сознание. Но Икьян внезапно поняла! -Тьяса! Щто маленький! Маленький Крылатый! И сразу стало все понятно. Конечно, это был маленький Крылатый! Боги прислали своего ребенка им, с неизвестной целью. Но конечно, они должны были сделать все, что только возможно! Тьяса затрепетал. Он станет полезным для богов! Они все станут!... -Ньяка! Подойди к нему. - голос зорга дрожал. Все они толпой стояли в углу, и с благоговением следили за чудесным посланцем. Ньяка несмело подошла к божественному ребенку, и осторожно протянула руку. Племя, затаив дыхание, следило, как Крылатый обнюхал зоргию, и недовольно запищал. Икьян сразу догадалась, в чем дело. -Он голоден! - она бросилась к стене, и схватила уца. Подбежав к чуду, Икьян упала на колени, и несмело протянула паука Крылатому. Тот обнюхал подарок, и сморщился. Ньяка зашипела, и оттолкнула ее. -Он не ест это! Боги едят мясо! -Но где нам взять мясо?! - в ужасе спросил Тригья, и его страх передался всем остальным. Если ребенок богов проголодается, то они точно придут посмотреть, что случилось, и тогда наступит конец миру... -Мясо... Мясо!.. - в отчаянии шептал Тьяса, оглядывая пещеру. И взгляд его остановился на пушистом зверьке, гревшемся около костра. -Мситри! - прошептал он, и Ньяма бросился к костру. Схватив одного, он свернул зверю шею, и подполз к Крылатому, протягивая дар. Малыш заинтересовался. Он встал на еще неокрепшие лапы, и попытался спрыгнуть на пол. Но не смог, и забил маленькими крыльями, желая покинуть божественную колыбель. -Ж... Ж помогу тебе, Крылатый? - замирая от своей дерзости, спросила Икьян. Малыш пропищал что-то, и требовательно посмотрел на зоргию. Тогда она протянула руки, и коснулась бога. От неожиданности у нее закружилась голова. Крылатый был теплый, мягкий, и такой приятный, что Икьян зажмурилась. Но требовательный голос чуда заставил ее напрячь все силы, и осторожно вытащить Крылатого из колыбели богов. Племя ахнуло, а Икьян, забыв про дыхание, поставила бога на пол, а сама упала в глубоком обмороке. Ньяка подбежала к ней. А божественный ребенок протопал к Ньяме, и ухватил тушку своими белыми зубками. Племя с восторгом смотрело, как Крылатый ест, аккуратно отрывая ломтики мяса с помощью острых, как бритва, когтей. Тьяса, сам себе не веря, опустился на пол, и подполз к Крылатому. Тот доел мситри, облизнулся, и осмотрел пещеру. Завидев костер, он радостно пропищал что-то, и потопал прямо в огонь! Тьяса взвизгнул от ужаса, и раньше, чем понял, что делает, поднял маленького бога, и отнес подальше от костра. Все отшатнулись, а малыш, нисколько не обидевшись, покрутился на месте, зевнул, показав великолепные зубы, и залез на безвольно упавшего рядом с ним Тьясу, собираясь поспать. Зорг замер, боясь пошевелится. Потихоньку племя собралось в кучу вокруг него, все уселись на пол, и принялись шепотом обсуждать чудо. Тьяса неподвижно лежал, а Ньяка осторожно перетащила костер поближе. Верез час все сидели возле огня, грелись, и с восхищением смотрели на Крылатого. Тьяса тоже немного пришел в себя, и недоверчиво рассматривал бога. Малыш явно был живым, и теплым. Вешуя Крылатого немного напоминала ее у зоргов, но была блестящей, и значительно более гладкой. Золотистые рога были прямыми, и достигали длины с два пальца Тьясы. Маленькие уши напоминали перепончатые крылья, но были чуть темнее. А крылья... Малыш лежал, распустив одно, и зорги смогли хорошо рассмотреть его устройство. Крыло росло из плечевого сустава, и мощные мышцы свидетельствовали, что это житель неба, а не земли. Необычайно гармоничное сложение и пропорции Крылатого приводили всех в восхищение. Длинные пальцы крыла превосходили по длине руку зорга, и были обтянуты тонкой сверкающей перепонкой с едва заметным рисунком чешуи. Пальцев было четыре, и на конце каждого торчал длинный и острый коготь, сверкающий всеми оттенками золота. Пятый палец был коротким, и рос от локтевого сустава вперед, загибаясь хищным когтем. Щтот коготь был самым длинным у Крылатого, и тоже золотым. Ньяка, осмелев, провела рукой вдоль крыла малыша, едва касаясь его. Она ощутила, что кости просто увиты мышцами, особенно сильно развитыми на сгибе. Крылатый крепко спал, и Икьян осмелилась приподнять крыло, желая узнать, бог перед ними, или одна из подруг бога. Но ничего не было понятно - между мощных и мускулистых ног малыша виднелась просто тонкая щель. Икьян осторожно опустила крыло на место, и задумалась. В этот момент Крылатый сладко зевнул, и скрутился в клубок на груди у Тьясы, положив голову на хвост, и сцепив крылья на спине с помощью пятого когтя. -Как он прекрасен... - прошептала Икьян, и все, как по команде, кивнули. -Тьяса, что нам с ним делать? - тихо спросил Ньяма, обращаясь к старому зоргу как к вождю. -Ж не знаю... Боги прислали нам это чудесное дитя с некой целью. Может, они хотят, чтобы мы вырастили его, и научили всем нашим песням? -Но что можем мы дать Крылатому?! - с недоумением спросил Ткья, второй по возрасту зорг в племени. -Боги решили, что мы можем. - твердо сказал Тьяса. -И я не собираюсь их подводить. Все переглянулись, и кивнули. Они не могли упустить такой шанс. Сам Крылатый станет жить с ними! Невероятно! И тут послышался мрачный голос Дарьяки. -А если Господин не разрешит? Если Гоподин увидит Крылатого, и рассердится?! Зорги сжались от ужаса. Конечно, Господин не разрешит! Он отнимет подарок богов, и накажет их. Многие лишатся Знака... А если он узнает, что Крылатый их видел?! Подумав об этом, Тьяса тихо завыл. И тут ему в голову пришла совершенно невероятная мысль. От удивления зорг открыл рот, высунул язык, и так сидел несколько минут. Племя напряженно ждало. Наконец, Тьяса закрыл рот, и посмотрел на своих друзей и подруг. -А... а... А если не говорить Господину? От изумления все отшатнулись. Но идея уже проникла в их головы, и отныне ей предстояло развиваться, и нести несчастному племени новую надежду в неравной борьбе с природой и ее повелителями. ГЛАВА 6 Они дрожали над своим сокровищем. Колыбель богов спрятали в самом дальнем углу пешеры, а из божественной ткани устроили для Крылатого кроватку. Малыш сразу принял ее, и часами только и делал, что спал да ел. А племя не могло нарадоватся на своего бога. На второй день, когда Крылатый сладко спал, положив голову на колени Икьян, она сказала странную вещь: -Надо дать ему имя, разве нет? Зорги изумленно переглянулись. Но никто не нашел ничего против. И они с жаром принялись обсуждать варианты. -Мы должны назвать его Мсандра! - говорил старый Ткья - Он как раз такой - красивый, и синий. -Нет, надо назвать его Драскай! - возразил Ньяма. - Небесный, и синий. -Тогда лучше навать