етей, чтобы те увидели меня. Но многие молчали, когда я проезжал, отворачивали головы или смотрели на меня искоса, и в их взгляде виднелись ненависть и страх. Дару, солдата со смелым взглядом, которая предупредила меня о Тибуре, и Нарал, нарядную девушку, давшую мне свой ящичек, я взял к себе и сделал офицерами свой личной стражи. Они были преданы мне и забавны. Только сегодня утром я говорил с Дарой, расспрашивая ее о тех, кто смотрит на меня искоса. - Тебе нужен прямой ответ, господин? - Как всегда, Дара. Она ответила прямо: - Это те, кто ждал Освободителя. Того, кто разорвет цепи. Откроет двери. Принесет свободу. Они говорят, что Двайану всего лишь другой мясник Калкру. Не хуже, может быть. Но, несомненно, не лучше. Я вспомнил выражение странной надежды, которое видел в глазах жертв. Они тоже надеялись на меня как на Освободителя, а вместо этого... - А что ты думаешь, Дара? - То же, что и ты, господин, - ответила она. - Но - мое сердце не разобьется, если золотые цепи будут разорваны. Я думал об этом во время поездки; рядом ехала Люр, и ее сокол смотрел на меня немигающим ненавидящим взглядом. Что такое - Калкру? Очень часто, давным-давно я задумывался над этим. Может ли безграничность приходить по вызову носящего кольцо? Моя империя широко раскинулась под солнцем, луной и звездами. Однако она всего лишь пылинка в солнечном луче сравнительно с империей Духа Пустоты. Неужели такое гигантское содержимое может уменьшиться до размеров пылинки? Ай! Но ведь нет сомнений, что Враг Жизни существует! Но он ли - Враг Жизни - приходит по вызову обладателя кольца? А если не он, стоит ли темное поклонение его цены? Завыл волк. Ведьма откинула назад голову и ответила. Сокол расправил крылья с криком. Мы выехали из леса на открытую поляну, покрытую мхом. Люр остановилась и снова издала волчий вой. Неожиданно нас окружило кольцо волков. Белые волки, чьи зеленые глаза были устремлены на Люр. Красные языки высунуты, сверкают клыки. Топот лап, и так же неожиданно кольцо удвоилось. и еще волки продолжали выскальзывать из чащи, образуя третье, четвертое кольцо, пока нас не окружил широкий белый пояс, испещренный красными искрами волчьих языков и зелеными изумрудами волчьих глаз... Моя лошадь задрожала, я ощутил запах ее пота. Люр сжала коленями бока своей лошади и проехала вперед. Медленно объехала она изнутри белый волчий круг. Подняла руку, что-то сказала. Встал большой волк и подошел к ней. Как собака, он положил морду ей на седло. Она нагнулась схватила его челюсть. Что-то зашептала ему. Волк, казалось, слушал. Потом скользнул обратно в круг и сел, глядя на нее. Я рассмеялся. - Ты женщина или волчица, Люр? Она ответила: - У меня тоже есть последователи, Двайану. Этих тебе не удастся перетянуть на свою сторону. Что-то в ее тоне заставило меня пристальнее взглянуть на нее. Впервые за все время она проявила возмущение или по крайней мере досаду из-за моей популярности. Она не смотрела на меня. Большой волк поднял голову и завыл. Круг разорвался. Волки разбежались, мягко запрыгали перед нами, рассеялись, как разведчики. И растаяли в зеленых тенях. Лес поредел. Высокие папоротники заняли место деревьев. Я услышал странное шипение. Постоянно становилось теплее, воздух заполнился влагой, над папоротниками повисли клочья тумана. Я не видел никаких следов, но Люр ехала уверенно, будто по хорошо обозначенной дороге. Наконец мы въехали в густую заросль папоротников. Тут Люр спрыгнула с лошади. - Отсюда мы пойдем пешком, Двайану. Осталось немного. Я последовал за ней. Наши солдаты выстроились, но не спешились. Мы с ведьмой прошли в зарослях два десятка шагов. Впереди крался большой волк. Люр раздвинула листья. Передо мной лежал Сирк. Справа возвышалась перпендикулярно скала, влажно блестевшая. На ней почти не было зелени, только кое-где небольшие папоротники цеплялись за ненадежную опору. Слева, примерно на расстоянии в четыре полета стрелы, аналогичная скала, расплывавшаяся в дымке. Между ними ровная площадка черного камня. Ее гладкое ровное основание обрывалось в ров, шириной в два сильных броска копья. Площадка изгибалась наружу, и от одной скалы до другой тянулась непрерывная крепостная стена. Ай! Что за ров! Из правой скалы извергался поток. Он свистел и пузырился, а пар из него покрывал всю поверхность скалы, как зеленая вуаль, и падал на нас теплыми брызгами. Он стремительно проносился у основания крепостной стены, и струи пара вздымались с его поверхности, и огромные пузыри образовывались и лопались, разбрасывая обжигающие брызги. Сама крепость невысока. Приземиста и прочно построена. Стена прерывается лишь узкими бойницами ближе к верху. Вдоль верха стены идет парапет. За ним виднелись блестящие острия копий и головы стражников. Только в одном месте находилось нечто похожее на башни. Они располагались ближе к центру, где кипящий ров суживался. На противоположном краю рва виднелся пирс подъемного моста. Сам мост узким языком высовывался между башнями. За крепостью вверх вздымались утесы. Но не от самой крепости. Между ними и ею была щель, примерно в треть длины передней площадки. Перед нами, по нашей стороне кипящего рва, склон был расчищен и от деревьев, и от папоротников. Укрыться негде. Они хорошо выбрали место, эти преступники из Сирка. Осаждающие не смогут преодолеть ров с его кипящей водой и пузырями, вздымающимися из расположенных на дне гейзеров. Ни камни, ни деревья не перегородят его, чтобы образовать мост. С этой стороны Сирк не взять. Это ясно. Но ведь не только отсюда можно подойти к Сирку. Люр, следя за моим взглядом, прочла мои мысли. - Сам Сирк находится за этими воротами, - она указала на проход между скалами. - Там долина, в которой расположен город, поля, стада. Но пройти туда можно только через эти ворота. Я кивнул с отсутствующим видом. Я рассматривал скалу за крепостью. И видел, что ее поверхность, в отличие от утесов, в чьих объятиях лежала площадка, не такая ровная. На ней виднелись осыпи, падавшие обломки образовали грубые террасы. Если попытаться незаметно добраться до этих террас... - Можно ли подобраться ближе к скале, из которой исходит поток, Люр? Она схватила меня за руку, глаза ее сверкнули. - Что ты увидел, Двайану? - Еще не знаю, ведьма. Может, ничего. Можно подойти ближе? - Идем. Мы скользнули сквозь папоротники, обогнули их, рядом скользил, насторожив уши, волк. Воздух становился теплее, от пара стало трудно дышать. Свист громче. Мы пробирались сквозь папоротники, насквозь мокрые. Еще один шаг, и прямо подо мной кипящий поток. Теперь я видел, что он исходит не из самой скалы. Он вырывался из площадки перед ней, от его жара и испарений кружилась голова. Я оторвал кусок рубашки и обернул рот и нос. Фут за футом изучал скалу над потоком. Долго изучал ее, наконец обернулся. - Можно возвращаться, Люр. Она снова спросила: - Что ты увидел, Двайану? То, что я увидел, могло означать конец Сирка, но я не сказал Люр об этом. Мысль еще не сформировалась полностью. Не в моих обычаях говорить о наполовину составленных планах. Это слишком опасно. Почка нежнее цветка, нужно дать ей распуститься, уберечь от нетерпеливых рук и предательского или даже сделанного с лучшими намерениями вмешательства. Продумайте план до конца, испытайте его, тогда вы сможете сознательно обдумывать любые изменения. К тому же я никогда не любил советов: слишком много булыжников, брошенных в источник, замутняют его. Именно поэтому я был - Двайану. Я сказал Люр: - Не знаю. У меня появилась мысль. Но я должен обдумать ее. Она гневно ответила: - Я не глупа. Я знаю войну - как знаю любовь. Я могла бы помочь тебе. Я нетерпеливо отозвался: - Пока не нужно. Когда план будет готов, я тебе сообщу. Она молчала, пока мы не добрались до ожидавших женщин. Потом повернулась ко мне. Голос ее звучал тихо, очень сладко. - Ты мне не скажешь? Разве мы не ровни, Двайану? - Нет, - ответил я и оставил ее решать, был ли это ответ на второй вопрос или сразу на оба. Она села верхом, и мы поехали назад через лес. Я думал, обдумывал увиденное и что оно может означать, когда снова послышался волчий вой. Это был непрерывный звук. Призыв. Ведьма подняла голову, прислушалась, бросила лошадь вперед. Я поскакал за ней. Белый сокол забил крыльями и с криком взмыл в небо. Мы вылетели из леса на покрытый цветами луг. На нем стоял маленький человек. Волки кольцом окружили его. Увидев Люр, они замолчали, сели. Люр сдержала лошадь и медленно подъехала к ним. Я посмотрел ей в лицо, оно было жестко и неподвижно. Я взглянул на маленького человека. Действительно маленький, едва мне по колено, но превосходно сложенный. Маленький золотистый человек с волосами, падающими до ног. Один из рррллия - я рассматривал изображения их на коврах, но живого видел в первый раз. А может, нет? У меня было смутное впечатление, что я раньше был знаком с ними теснее, чем по вышивке на ковре. Белый сокол кружил над его головой, падал вниз, рвал его когтями и клювом. Маленький человек одной рукой защищал глаза, другой пытался отогнать птицу. Ведьма резко крикнула. Сокол подлетел к ней, и маленький человек опустил руки. Его взгляд упал на меня. Он что-то крикнул мне, протянул ко мне руки, как ребенок. В его крике и жесте была мольба. Надежда и какая-то уверенность. Как будто испуганный ребенок увидел взрослого, которого знает и которому верит. В его глазах я увидел ту же надежду, которая на моих глазах умирала в жертвах Калкру. Что ж, я не стану смотреть, как она умрет в глазах этого маленького человека. Я бросил свою лошадь вперед, мимо Люр, и перескочил через волчье кольцо. Наклонившись в седле, я подхватил маленького человека на руки. Он прижался ко мне, издавая странные звуки. Я оглянулся на Люр. Она остановила лошадь за пределами волчьего кольца. Крикнула: "Принеси его мне!" Маленький человек вцепился в меня и разразился потоком певучих звуков. Очевидно, он понимал слова Люр, и также очевидно, просил меня не отдавать его ведьме. Я рассмеялся и покачал головой. В глазах Люр сверкнула быстрая, несдерживаемая ярость. Пусть сердится! Маленький человек не пострадает! Я сжал бока лошади и перескочил через противоположную сторону волчьего кольца. Увидел невдалеке блеск реки и направил коня туда. Ведьма испустила короткий резкий крик. Над моей головой забили крылья, я ощутил движение воздуха. Поднял руку. Она ударила сокола, и он закричал от боли и гнева. Маленький человек прижался ко мне еще теснее. Мелькнуло белое тело вцепилось в луку седла, на меня смотрели зеленые глаза, из красного рта капала слюна. Я быстро оглянулся. За мной устремилась вся стая, а за ней Люр. Волк снова прыгнул. Но к этому времени я уже извлек меч. И перерезал им волчье горло. Прыгнул второй, оторвал кусок одежды. Я одной рукой высоко поднял маленького человека, другой ударил. Теперь река была совсем близко. Я уже на ее берегу. Я высоко поднял маленького человека обеими руками и бросил его далеко в воду. Повернулся, держа в обеих руках мечи, чтобы встретить нападение волчьей стаи. Услышал еще один крик Люр. Волки остановились на бегу так неожиданно, что передний заскользил и перевернулся. Я посмотрел на реку. Далеко виднелась голова маленького человека, длинные волосы плыли за ним; он направлялся к противоположному берегу. Люр подъехала ко мне. Лицо у нее было бледно, глаза жестки, как два голубых камня. Сдавленным голосом она спросила: - Почему ты спас его? Я серьезно задумался. Потом ответил: - Потому что не хочу видеть дважды, как умирает надежда в глазах надеявшихся на меня. Она смотрела на меня; гнев ее не ослабевал. - Ты сломал крыло моего сокола, Двайану. - А что ты больше любишь, ведьма, его крыло или мои глаза? - Ты убил двух моих волков. - Два волка - или мое горло, Люр? Она не ответила. Медленно отъехала к своим женщинам. Но я заметил в ее глазах слезы, прежде чем она отвернулась. Может быть, это слезы гнева, а может, и нет. Но в первый раз я увидел слезы Люр. Мы доехали до Карака, не обменявшись больше ни словом. Она гладила раненого сокола, а я обдумывал увиденное в Сирке. Мы не остались в Караке. Я соскучился по тишине и красоте озера Призраков. Сказал об этом Люр. Она равнодушно согласилась, и мы отправились прямо туда и прибыли в сумерках. Вместе с женщинами поужинали в большом зале. Люр отбросила свое дурное настроение. Если она по-прежнему сердилась на меня, то хорошо это скрывала. Мы веселились, я много выпил. Чем больше я пил, тем яснее становился план взятия Сирка. Хороший план. Немного погодя вместе с Люр я направился в ее башню и смотрел оттуда на водопад и манящие туманные призраки. Тут план окончательно оформился. Затем мой мозг вернулся к Калкру. Я долго раздумывал. Поднял голову и увидел, что Люр внимательно смотрит на меня. - О чем ты думаешь, Двайану? - Я думаю о том, что никогда больше не стану вызывать Калкру. Она медленно и недоверчиво ответила: - Ты это серьезно? - Серьезно. Лицо ее побелело. Она сказала: - Если Калкру не будет получать жертвы, он уничтожит здесь жизнь. Все станет пустыней, как на родине, когда прекратились жертвоприношения. Я ответил: - Неужели? Я больше в это не верю. Да и ты, мне кажется, не веришь, Люр. В старину было много земель, которые не признавали Калкру, там ему не приносили жертвы, но эти земли не превращались в пустыни. И я знаю - хотя и не понимаю, откуда, - что есть и сейчас множество земель, где не признают Калкру, но там процветает жизнь. Даже здесь - рррллия - малый народ - не признает его. Он ненавидит Калкру, ты сама мне об этом говорила, однако земля на том берегу Нанбу не менее плодородна, чем на этом. Она сказала: - Так шептали на нашей родине давно-давно. Потом этот шепот стал громче - и родина превратилась в пустыню. - Но у этого могли быть иные причины, кроме гнева Калкру, Люр. - Какие? - Не знаю. Но ты никогда не видела солнце, луну и звезды. А я видел. И мудрый старик однажды говорил мне, что, кроме солнца и луны, есть и другие солнца, вокруг которых кружатся другие земли, и на них - жизнь. Дух Пустоты, в которой горят эти солнца, должен сильно съеживаться, чтобы в маленьком храме в ничтожном уголке земли проявлять себя перед нами. Она ответила: - Калкру - повсюду Калкру. Он в увядшем дереве, в высохшем ручье. Все сердца открыты ему. Он касается их - и наступает усталость от жизни, ненависть к жизни, желание вечной смерти. Он касается земли, и на месте цветущего луга появляется безжизненная пустыня. Калкру существует. Я обдумал это и решил, что она говорит истину. Но в ее рассуждениях был недостаток. - Я этого не отрицаю, Люр, - ответил я. - Враг Жизни существует. Но то, что является на вызов кольца, - на самом деле Калкру? - А кто же еще? Так нас учили с древности. - Не знаю, кто еще. Многому учили с древности, что не выдержало проверки. Но я не верю, что тот, кто приходит, - Калкру, Дух Пустоты, Тот-К-Кому-Возвращается-Все-Живое и все прочие его титулы. Не верю и в то, что если прекратятся жертвоприношеия, кончится и жизнь здесь. Она ответила очень тихо: - Послушай меня, Двайану. Для меня неважно, что будет с жертвами и жертвоприношениями и вообще все остальное. Для меня важно лишь одно: я не хочу покидать эту землю и не хочу, чтобы она изменялась. Здесь я была счастлива. Я видела солнце, луну и звезды, видела другую жизнь вон в том моем водопаде. Я не пойду туда. Где я найду такое прекрасное место, как мое озеро Призраков? Если прекратятся жертвоприношения, те, кого удерживает только страх, уйдут. За ними последует все больше и больше. Прежняя жизнь, которую я так люблю, кончится вместе с жертвоприношениями, - это несомненно. Если придет опустошение, мы вынуждены будем уйти. А если оно не придет, люди поймут, что все, чему их учили, ложь, и захотят посмотреть, не лучше ли, не счастливее ли жизнь снаружи. Так всегда случалось. Говорю тебе, Двайану, - здесь так не случится! Она ждала ответа. Я молчал. - Если ты не хочешь вызывать Калкру, почему бы не избрать другого вместо тебя? Я пристально посмотрел на нее. Так далеко я еще не готов заходить. Отдать кольцо, а вместе с ним и всю власть! - Есть и другая причина, помимо тех, о которых ты говорил, Двайану. Что это за причина? Я резко ответил: - Многие считают, что я просто кормлю Калкру. Убываю ради него. Мне это не нравится. И я не хочу видеть - то, что видел в глазах женщин, которых я скормил ему. - Вот оно что, - презрительно сказала она. - Сон размягчил тебя, Двайану! Лучше поделись своим планом взятия Сирка, и я его осуществлю. Мне кажется, ты стал слишком мягкосердечен для войны! Это меня укололо, отбросило угрызения совести. Я вскочил, оттолкнув кресло, поднял руку, собираясь ударить ее. Она смело смотрела на меня, в глазах ни следа страха. Я опустил руку. - Не настолько мягок, чтобы поддаваться твоей воле, ведьма, - сказал я. - И я не отступаю от договоров. Я дал тебе Йодина. И дам Сирк и все остальное, что пообещал. До того времени - отложим вопрос о жертвоприношениях. А когда ты хочешь получить Тибура? Она положила руки мне на плечи и улыбнулась, глядя мне в глаза. Обняла меня за шею и поцеловала мягкими красными губами. - Вот теперь, - прошептала она, - ты Двайану! Тот, кого я люблю. Ах, Двайану, если бы ты любил меня так же, как я тебя! Ну, что касается этого, то я любил ее так, как был способен любить женщину... Подобной ей не было. Я повернул ее и крепко прижал, и прежняя беззаботность, прежняя любовь к жизни проснулись во мне. - Ты получишь Сирк. И Тибура, когда захочешь. Она, казалось, задумалась. - Пока еще нет, - ответила наконец. - Он силен и имеет много приспешников. Он будет полезен при взятии Сирка, Двайану. Не раньше этого... - Именно так я и думал, - ответил я. - По крайней мере в одном мы согласны. - Скрепим вином наш мир, - сказала она и позвала служанок. - Есть еще одно, в чем мы согласны. - Она странно взглянула на меня. - Что же это? - Ты сам сказал это, - ответила она, и больше я ничего не смог добиться. Слишком поздно я понял, что она имела в виду, слишком поздно... Вино было хорошее. Я выпил больше, чем следовало. Но план взятия Сирка становился все отчетливее. На следующее утро я проснулся поздно. Люр не было. Я спал, как одурманенный. Смутно помнилось происшедшее накануне вечером, о чем-то мы с Люр поспорили. Я совсем не думал о Калкру. Спросил Овадру, где Люр. Та ответила, что рано утром пришло сообщение: сбежали две женщины, предназначенные для очередного жертвоприношения. Люр подумала, что они будут пробираться в Сирк. И теперь охотится за ними с волками. Я почувствовал раздражение, оттого что она не разбудила меня и не взяла с собой. Мне хотелось увидеть в действии этих белых зверей. Они похожи на больших собак, с помощью которых мы в земле айжиров отыскивали таких же беглецов. Я не поехал в Карак. Весь день занимался фехтованием, борьбой, плавал в озере Призраков - после того как перестала болеть голова. К ночи вернулась Люр. - Поймали их? - спросил я. - Нет, - ответила она. - Они благополучно добрались до Сирка. Мы успели увидеть, как они прошли по мосту. Мне показалось, что она слишком равнодушно отнеслась к своей неудаче, но больше я об этом не думал. Ночью она была весела - и очень нежна со мной. Иногда мне казалось, что, кроме нежности, в ее поцелуях есть и другое чувство. Мне казалось, что это чувство - сожаление. Но и над этим я не задумался. 19. ВЗЯТИЕ СИРКА Снова я ехал по лесу к Сирку, слева от меня Люр, рядом с ней Тибур. За моей спиной два моих офицера - Дара и Нарал. Вслед за нами Овадра и двенадцать стройных сильных девушек; их прекрасные тела раскрашены зелеными и черными полосами, они обнажены, только на поясе узкая перевязь. Еще дальше восемьдесят дворян, во главе их друг Тибура Рашча. А еще дальше тысяча лучших солдат-женщин Карака. Мы ехали ночью. Очень важно было добраться до края леса до наступления рассвета. Копыта лошадей завернули в тряпки, чтобы никто не услышал их топот, солдаты продвигались свободным строем, бесшумно. Пять дней прошло с тех пор, как я смотрел на эту крепость. Пять дней скрытных тщательных приготовлений. Только ведьма и Кузнец знали, что я задумал. К тому же мы распространили слух, что готовимся к вылазке против рррллия. До начала выступления даже Рашча, как я считал, не знал, что мы направляемся к Сирку. Все было сделано, чтобы сигнал опасности не достиг Сирка: я хорошо знал, что те, против кого мы выступаем, имеют множество друзей в Караке; они есть, вероятно, даже в рядах идущих за нами. Сутью моего плана была внезапность. Отсюда приглушенный топот лошадей. Отсюда ночной марш. Отсюда тишина, когда мы вышли из леса. Тут мы услышали вой волков Люр. Ведьма соскользнула с лошади и исчезла в зеленой тьме. Мы остановились, ожидая ее возвращения. Все молчали; вой стих; Люр вернулась и села верхом. Как хорошо обученные собаки, волки разбежались перед нами, принюхиваясь к земле, по которой нам предстояло проехать, безжалостные разведчики, которые не пропустят ни одного шпиона, ни одного беглеца из Сирка или в Сирк. Я хотел ударить раньше, негодовал из-за задержек, не хотел делиться планом с Тибуром. Но Люр сказала, что если мы хотим, чтобы Тибур был нам полезен при взятии Сирка, ему следует довериться, и что он будет менее опасен, чем если его оставить в неведении и подозрительности. Что ж, это справедливо. И Тибур первоклассный боец, у которого много сильных друзей. Поэтому я рассказал ему, что увидел, когда стоял вместе с Люр у кипящего рва Сирка, - кусты папоротника, тянувшиеся почти сплошной линией по поверхности скалы от леса на нашей стороне над кипящими гейзерами и до самого парапета. Я считал, что они растут в трещине или осыпи, которая образует карниз. По этому карнизу могут пробраться хладнокровные опытные скалолазы, при этом их не будет видно из крепости, - и тогда они смогут сделать то, что я задумал. Глаза Тибура сверкнули, он рассмеялся, как не смеялся с моей встречи с Калкру. Он сделал только одно замечание: - Первое звено в твоей цепи самое слабое, Двайану. - Верно. Но оно же выковано там, где цепь защиты Сирка слабее всего. - Тем не менее - не хотел бы я быть этим первым звеном. Несмотря на все недоверие, я испытал к нему теплое чувство за такую откровенность. - Благодари богов за свой вес, Ударяющий по наковальне, - сказал я ему. - Не могу представить себе, как ты пробираешься по скале в поисках опоры. Придется выбрать других. Я взглянул на чертеж, который сделал, чтобы прояснить план. - Мы должны ударить быстро. Сколько потребуется на подготовку, Люр? Я вовремя поднял голову, чтобы увидеть быстрый взгляд, которым они обменялись. Но хоть и почувствовал подозрение, оно быстро развеялось. Люр тут же ответила: - Что касается солдат, то мы могли бы выступить сегодня же. Но я не знаю, сколько потребуется, чтобы найти скалолазов. Их придется испытать. На это потребуется время. - Сколько, Люр? Мы должны действовать быстро. - Три дня, пять - я, как смогу, потороплюсь. Больше я не могу обещать. Пришлось согласиться. И вот, пять ночей спустя, мы двигались к Сирку. В лесу было не темно и не светло: странная полутьма, в которой мы сами превратились в теней. Над нами летали светящиеся мотыльки, их свечение освещало нам дорогу. Повсюду дышала жизнь. Но мы несли с собой смерть. Оружие солдаты укрыли, так чтобы не выдать себя блеском, острия копий затемнили; нигде у нас не было сверкания металла. На одежде солдат колесо Люки, чтобы не смешивались друзья и враги после того, как мы ворвемся в Сирк. Люр хотела, чтобы был изображен черный Кракен. Я не разрешил. Мы достигли места, где нужно было оставить лошадей. Здесь наши силы молча разделились. Часть под предводительством Тибура и Рашчи направилась через лес и заросли папоротника на противоположный от подъемного моста край площадки. С нами осталось несколько десятков дворян, Овадра с обнаженными девушками и сотня солдат. У каждого лук и стрелы в хорошо привязанном на спину колчане. У всех короткие боевые топоры, длинные мечи и кинжалы. У всех длинные веревочные лестницы, которые я приказал изготовить; такие же лестницы я использовал давно, когда приходилось брать города. Были и другие лестницы, длинные и гибкие, но деревянные. Я был вооружен только боевым топором и длинным мечом, Люр и дворяне - метательными молотами и мечами. Мы крались к водопаду, чей свист с каждым шагом становился все громче. Неожиданно я остановился, привлек к себе Люр. - Ведьма, можно ли доверять твоим волкам? - Можно, Двайану. - Я думаю, что было бы неплохо отвлечь внимание тех, кто стоит на парапете. Если твои волки повоют, попрыгают и подерутся для отвлечения стражи, это могло бы нам помочь. Она испустила негромкий зов. похожий на вой волчицы. Почти немедленно рядом показалась голова большого волка, того самого, который приветствовал ее во время нашей первой поездки. Его шерсть встала дыбом, когда он посмотрел на меня. Но он не издал ни звука. Ведьма опустилась рядом с ним на колени, взяла в руки его голову, зашептала. Казалось, они перешептываются. Затем, так же неожиданно, как появился, волк исчез. Люр встала, в ее глазах было волчье выражение. - Стража получит развлечение. По спине у меня пробежали мурашки: она все-таки настоящая ведьма. Но я ничего не сказал, и мы двинулись дальше. Подошли к тому месту, с которого я изучал скалу. Раздвинули папоротники и посмотрели в сторону крепости. Вот что мы увидели. Справа от нас, в двадцати шагах, возвышалась крутая стена утеса, которая, продолжаясь над кипящим потоком, образовывала ближний бастион. Укрытие, в котором мы находились, не продолжалось до самой стены. Между нами и рвом находилось пространство примерно в двенадцать шагов; здесь горячие брызги уничтожили всю растительность. Отсюда стена крепости на расстоянии хорошего броска копья. Стена и парапет касались утеса, но они не были видны сквозь густую завесу пара. Именно это я имел в виду, когда сказал, что наше слабое звено будет сковано там, где наиболее слаба защита Сирка. В этом углу не было ни одного часового. В этом не было необходимости - они считали, что могут положиться на жару и горячие испарения. Можно ли пересечь поток здесь, в самом горячем месте? Можно ли взобраться по гладкой мокрой скале? Во всей крепости это самое неприступное место, необходимости в страже нет - так считали защитники Сирка. Поэтому это идеальное место для нападения. Я рассматривал его. На протяжении двухсот шагов ни одного часового. Откуда-то из-за стены виднелся отблеск костра. Он отбрасывал движущиеся тени на каменную насыпь у скальных бастионов; это хорошо, потому что если мы доберемся до этого убежища, мы сами станем похожи на движущиеся тени. Я поманил Овадру и показал на два скальных выступа, которые должны стать целью обнаженных девушек. Выступы располагались вблизи того места, где утес изгибался под парапетом внутрь, и находились примерно на высоте двадцати ростов человека от того места, где я стоял. Овадра подозвала девушек и объяснила им задачу. Они кивнули, глаза их устремились к котлу рва, затем к блестящей вертикальной стене. Я увидел, как некоторые из них вздрогнули. Что ж, нельзя их в этом винить, нет! Мы отползли обратно и отыскали основание утеса. Здесь было достаточно расселин для закрепления лестниц. Мы размотали веревочные лестницы. Деревянные прислонили к скале. Я показал на карниз, который мог бы стать ключом к Сирку, как мог, посоветовал скалолазам, как лучше действовать. Я знал, что карниз не шире ладони. Но выше и ниже его виднелись небольшие расселины, углубления, там можно зацепиться пальцами рук и ног, потому что там росли папоротники. Хай! Они храбры, эти стройные девушки! Мы прикрепили к их поясам прочные веревки и будем держать их, когда они полезут вверх. Они взглянули на перемазанные лица и тела друг друга и рассмеялись. Первая взобралась по лестнице, как белка, нашла опору для рук и ног и поползла по стене. Через мгновение она исчезла, черные и зеленые полосы на ее теле смещались с тусклой зеленью и чернотой утеса. Медленно, медленно первая веревка заскользила в моих пальцах. За ней последовала вторая, потом третья... Я держал в руках шесть веревок. Поднимались другие и вступали на опасную тропу, их веревки держала в своих сильных руках женщина-ведьма. Хай! Какая странная рыбная ловля! Всей своей волей я старался удержать этих девушек-рыб подальше от воды. Медленно - боги, как медленно! - веревки ползли сквозь мои пальцы. И сквозь пальцы ведьмы... медленно... медленно... но все время вперед. Теперь первая стройная девушка уже над котлом... Я представил себе как она прижимается к скользкой скале, ее закрывает поднимающийся из котла пар... Одна из линий ослабла, потом понеслась стремительно, так, что разрезала кожу ладони... снова ослабла... как будто ушла большая рыба... я почувствовал, как веревка оборвалась... Девушка упала! И теперь ее тело растворяется в котле! Вторая веревка ослабла, натянулась и лопнула... потом третья... Три погибли! Я прошептал Люр: - Погибли три! - И две! - ответила она. Я увидел, что глаза ее закрыты, но руки, державшие веревки, не дрожали. Пять стройных девушек! Осталось семь! Люка, поверни свое колесо! Оставшиеся веревки медленно, со многими остановками, продолжали скользить вперед. Четвертая девушка, должно быть, уже миновала ров... она уже перебралась через парапет... она уже укрылась в скалах... сердце билось в горле, я задыхался... Боги - шестая упала! - Еще одна! - простонал я, обращаясь к Люр. - И еще одна! - прошептала она и отбросила одну веревку. Осталось пять... только пять... Люка, храм тебе в Караке - все тебе, милостивая богиня! Что это? Рывок веревки, дважды повторенный. Сигнал! Одна пересекла пропасть! Честь и богатство тебе, стройная девушка!.. - Погибли все, кроме одной, Двайану! - прошептала ведьма. Я снова застонал и посмотрел на нее... Снова двойной рывок - моя пятая веревка! Еще одна в безопасности! - Моя последняя добралась! - шепот Люр. Три в безопасности! Три прячутся среди скал. Рыбная ловля закончилась. Сирк украл три четверти моих приманок. Но теперь Сирк на крючке! Слабость, подобной которой я не знал, расплавила мои кости и мышцы. Лицо Люк белее мела, под глазами черные пятна. Теперь наша очередь. У упавших стройных девушек скоро может появиться компания. Я взял веревку у Люр. Дернул. Почувствовал ответный сигнал. Мы привязали к тонким веревкам более прочные. Когда их потянули, мы к их концам привязали еще более прочные. Они поползли прочь от нас... прочь... прочь... А теперь лестницы - наш мост. Легкие, но прочные лестницы. Такими их научились сплетать много-много лет назад. На их концах когти; зацепившись за что-нибудь, они отцепляются с большим трудом. Мы прикрепили к веревкам концы лестниц. Лестницы поползли от нас через папоротники... в горячее дыхание котла... через него... Невидимые в этом испарении... невидимые в зеленом сумраке... они позли все вперед и вперед... Они в руках трех девушек! Те закрепляют их концы. Под моими руками лестницы натянулись и застыли. Мы закрепили свой конец. Дорога на Сирк открыта! Я обернулся к ведьме. Она стояла, глядя куда-то вдаль. В глазах ее горел зеленый волчий огонь. И неожиданно, сквозь шипение водопада, я расслышал вой ее волков - где-то далеко - далеко. Она расслабилась, опустила голову, улыбнулась мне... - Да, я умею разговаривать с волками, Двайану! Я подошел к лестнице, потянул. Держится прочно. - Я первый, Люр. Пусть ждут, пока я не доберусь. Затем вы, Дара и Нарал, подниметесь, чтобы защищать мне спину. Глаза Люр сверкнули. - Вслед за тобой пойду я. Твои офицеры вслед за мной. Я обдумал ее слова. Ладно, пусть будет так. - Как хочешь, Люр. Но не двигайся, пока я не переберусь. Потом пусть Овадра посылает солдат. Овадра, не более десяти одновременно могут находиться на лестнице. Повяжите им тканью рты и носы. Считайте до тридцати - медленно, вот так, - прежде чем выпустить следующую. Прикрепи мне на спину топор и меч, Люр. Пусть все так же закрепят оружие. Смотрите, как я пользуюсь руками и ногами. Я вцепился в лестницу, широко расставив руки и ноги. Начал подниматься. Как паук. Медленно, чтобы они научились. Лестница раскачивалась, но слегка; угол подъема удобен для меня. Вот я над папоротниками. Вот уже на краю потока. Над потоком. Пар завивался вокруг меня. Скрыл меня. Горячее дыхание гейзера высушило пар. Я ничего не видел, кроме перекладины лестницы непосредственно перед собой... Слава Люке за это! Если все вокруг меня скрыто, значит сам я скрыт от окружающих. Я перебрался через поток. Миновал утес. Теперь я над парапетом. Я спрыгнул с лестницы меж скал - незамеченным. Дернул лестницу. Почувствовал ответный рывок. Лестница отяжелела... еще больше... еще... Я отвязал топор и меч... - Двайану... Я обернулся. Это три девушки. Я начал восхвалять их... сдерживая смех. Черная и зеленая краска из-за пара растеклась и образовала чудовищные узоры. - Дворянство вам, девушки! С этого момента! Зеленый и черный - цвета вашего герба! То, что вы сделали этой ночью, станет легендой в Караке. Я посмотрел в сторону укреплений. Между ими и нами находилась ровная скальная площадка, покрытая песком, не шире половины полета стрелы. Там у костра стояли два десятка солдат. Большая группа виднелась у парапета в сторону моста. Еще солдаты в дальнем конце парапета; все они смотрят на волков. Башни подъемного моста спускаются прямо к площадке. Правая башня - глухая стена. В левой большие ворота. Они открыты и не охраняются. Возможно, их охрана - солдаты у костра. Между башнями спускается широкая рампа, подход к началу моста. Кто-то коснулся моей руки. Рядом со мной стояла Люр. Вслед за ней появились два моих офицера. Затем один за другим - солдаты. Я попросил их подготовить луки, наложить стрелы. Один за другим они растворялись в зеленой тьме. Укрывались в тени скал. Десять человек... двадцать... тридцать... как стрела, шипение потока разорвал крик! Лестница задрожала. Она изогнулась. Снова отчаянный крик... лестница провисла... - Двайану, лестница оборвалась... ай, Овадра... - Тише, Люр. Они могли услышать крик. Лестница не может оборваться... - Вытащи ее, Двайану... вытащи ее! Вместе мы вытащили лестницу. Мы тащили ее как сеть, и быстро. Неожиданно она совсем полегчала... пробежала в наших руках... Концы ее были обрезаны ножом или ударом топора. - Предательство! - сказал я. - Как это возможно... там Овадра... Я продвинулся в тени скал. - Дара, расставь солдат. Пусть Нарал расставит их на дальнем конце. Пусть по сигналу начинают стрелять. По три залпа. Первый по тем, у костра. Второй и третий - по тем у парапета, ближе к башне. Затем за мной. Поняла? - Поняла, господин. Приказ передали по линии; я слышал, как натягиваются тетивы. - Нас меньше, чем мне хотелось бы, Люр, но ничего не поделаешь, придется действовать. Нам теперь не выбраться из Сирка, только с помощью мечей. - Я знаю. Но я думаю о Овадре... - голос ее задрожал. - Она в безопасности. Если бы предателей было много, мы услышали бы звуки боя. Больше не нужно разговаривать, Люр. Мы должны действовать быстро. После третьего залпа ударим по воротам. Я дал сигнал. Лучники встали. Стрелы полетели в стоявших у огня. Мало кто их них остался в живых. Немедленно второй шквал стрел обрушился на стоявших у башни. Хай! Прекрасно стреляют! Как падают те! Еще раз... Свист оперенных стрел! Песня луков! Боги - как хорошо жить снова! Я выскочил из-за скалы, Люр рядом. За нами побежали женщины-солдаты. Мы устремились к воротам башни. Мы были уже на полпути, когда крепость проснулась. Послышались крики. Заревели трубы, воздух заполнился звоном бронзовых гонгов, поднимавших по тревоге спящий Сирк. Мы бежали дальше. Рядом падали копья, свистели стрелы. Из других ворот в стене выбегали солдаты, бежали нам наперерез. Мы уже у двери башни подъемного моста... мы уже в башне! Но не все. Треть упала под ударами копий и стрел. Мы закрыли прочную дверь. Опустили массивные засовы. И вовремя. В дверь застучали молоты обманутой стражи. Помещение каменное, большое и пустое. Кроме двери, через которую мы вошли, выходов нет. Я понял причину этого: никто в Сирке не думал о возможности нападения изнутри. Высоко бойницы смотрят на ров, под ними платформы для лучников. У одной стены рычаги, приводящие в движение подъемный мост. Все это я увидел одним быстрым взглядом. Прыгнул к рычагам и начал поворачивать их. Завертелись колеса. Мост начал опускаться. Ведьма поднялась на платформу для лучников, выглянула наружу; поднесла к губам рог; послала через прорезь в стене призыв - сигнал Тибуру и его войску. Стук в дверь прекратился. Начались сильные ритмичные удары. Удары тарана. Крепкое дерево дрожало от них, засовы скрипели. Люр крикнула мне: - Мост опущен, Двайану! По нему поднимается Тибур Становится светлее. Начинается рассвет. Ведут лошадей. Я выругался. - Люка, пошли ему разум не топать по мосту на лошади! - Он делает это! Только он, и Рашча, и еще с полдюжины других... остальные спешились... Хай! в них стреляют из бойниц... среди них падают копья... Сирк берет свою дань... Послышался громовой удар в дверь. Дерево раскололось... Громовой рев. Крики, вопли боя. Удары меча о меч, свист стрел. И над всем этим хохот Тибура. Таран больше не бил в дверь. Я отбросил засовы, приготовил топор приоткрыл дверь и выглянул. По рампе от моста бежали солдаты Карака. Я открыл дверь шире. У основания башни и начала моста лежали мертвые защитники крепости. Я вышел. Солдаты увидели меня. - Двайану! - прозвенел их крик. Из крепости слышались удары большого гонга - предупреждение Сирку. Сирк больше не спал! 20. "ТСАНТАВУ, ПРОЩАЙ!" В Сирке слышался шум, похожий на гудение огромного потревоженного улья. Гремели трубы, били барабаны. Удары множества гонгов отвечали тому единственному, который продолжал бить где-то в сердце захваченной крепости. Теперь через мост устремились женщины - солдаты Карака, пока вся площадь не заполнилась ими. Кузнец повернул свою лошадь, оказался лицом ко мне. - Боги, Тибур! Хорошо сделано! - Не было бы сделано, если бы не ты, Двайану! Ты увидел, ты понял, ты сделал. Мы лишь младшие участники. Что ж, это правда. Но в этот момент Тибур мне почти нравился. Жизнь моей крови! Не игрушка - повести войска по мосту! Кузнец - солдат! Лишь бы был верен мне - и к Калкру ведьму! - Очисть крепость, Ударяющий по наковальне! Нам не нужны стрелы в спину. - Будет сделано, Двайану. Метлой меча и молота, копья и стрелы крепость была очищена. Гром гонга замер на половине удара. В плечо мне уперся носом мой жеребец, он мягко подул мне в ухо. - Ты не забыл мою лошадь! Руку, Тибур! - Веди нас, Двайану! Я прыгнул в седло. Высоко поднял боевой топор, развернул жеребца и поскакал к городу. Я летел, как стрела. Тибур слева от меня, женщина-ведьма справа, солдаты за нами. Через скаль