этот массивный исторический маятник очень трудно сбить с его ритма. Я думаю, что стоит только смениться веку, как преобразования пойдут намного легче; точнее, они все уже и совершены, осталось только воспользоваться их плодами. По-видимому, нас ждет и мощный культурный взлет в начале следующего столетия; не знаю только, сравняется ли он с золотым и серебряным веком нашей культуры. Шпенглер, автор знаменитой книги "Закат Европы", уже давно предсказывал, что в XX веке Россия, занятая своим коммунистическим экспериментом, выпадет из общемирового развития; но в XXI столетии она возродится и, вполне возможно, снова, как это бывало уже не раз, станет его авангардом, культурным и политическим. Что ж, поживем - увидим. 18 января 2000 года Билл Клинтон купил белый дом Страшный энергетический кризис, разразившийся на Украине, погрузил большую часть этой страны во тьму. Некоторые районы там обесточиваются уже больше, чем на двенадцать часов в сутки (так что можно говорить, что отключения света на Украине прекратились; там теперь производятся "включения"). Для экономии электроэнергии в Киеве изобрели самое легкое и изящное решение: после простого поворота рубильника гаснут не только лампы в квартирах и уличные фонари, но даже и светофоры на перекрестках. Энергетический кризис не перекинулся за пределы Украины (в отличие от кризиса бензинового, который привел к таким очередям на приграничных российских заправках, что их можно было занимать сразу же после прохождения таможни; помню, с каким увлечением летом прошлого года показывало киевское телевидение эти очереди). Все эти кризисы, дестабилизации, инфляции, бушующие на территории одного государства и таинственным образом замирающие на его границах, напоминают мне булгаковский куриный мор, который поразил всю советскую Россию, но удивительным образом задержался "как раз на польской и румынской границах". Впрочем, тут нет ничего удивительного: это лишнее свидетельство того, что разруха происходит не в государствах, а в головах. Многие толковые киевские головы занимались энергетическим вопросом; но чем больше они им занимались, тем запутаннее становилось дело. Павел Лазаренко, в бытность свою премьер-министром Украины, никогда не забывал о своей энергетической вотчине. Но его карьера окончилась печально: наверное, это общая судьба всех электриков от Валенсы до Чубайса (которым уже так запугали население России, что впору стало в офисах и на заводах развешивать таблички "Уходя, гасите свет! Не отдавайте ваши деньги Чубайсу!"). Впрочем, определенных успехов Лазаренко на своем поприще все-таки достиг. Помнится, Петр I однажды, уезжая из Петербурга по своим делам, поручил светлейшему князю Меншикову благоустроить Васильевский остров: осушить болота, прорыть каналы - короче, создать новую Венецию. Вернувшись, он обнаружил, что выделенные деньги благополучно истрачены, а из всей программы благоустройства выполнен только один пункт, да и то незапланированный. На берегу Невы красовался великолепный каменный дворец, принадлежавший губернатору Меншикову. Павел Лазаренко поступил примерно так же. То имение, которое он приобрел в Соединенных Штатах, может служить великолепным пособием для наглядного сравнения преимуществ нашего и американского образа жизни. Дело в том, что примерно в то же время на окраине городка Чаппакуа президент Клинтон приобрел двухэтажный особняк белого цвета. Он обошелся ему в $1,7 млн., и сопоставление этих двух крупных покупок совершенно неопровержимо свидетельствует о том, что наша, постсоветская демократия добилась куда больших успехов в деле повышения благосостояния нации. Судите сами: ныне действующий президент США за семь лет своей работы на этом трудном и ответственном посту заработал на один только дом, пусть и двухэтажный, да еще на участок площадью 0,4 га. Бывший же премьер-министр Украины, некогда продержавшийся в своей должности никак не больше года, с легкостью покупает целое имение площадью 18 акров! Причем если г-н Клинтон вынужден для своей покупки еще и занимать $1,35 млн., пан Лазаренко, не моргнув глазом, выкладывает за свое имение $6,75 млн. наличными. Нужны ли еще какие-то комментарии здесь, или картина полностью ясна? Цифры, столь любимые американцами, на этот раз свидетельствуют не в их пользу. Давайте сравним: в то время, как г-н Клинтон с семейством будет вынужден тесниться в 11 комнатах, проклиная свою страну, не сумевшую обеспечить ему достойную старость, пан Лазаренко удобно разместится в 41 комнате (преимущество почти в четыре раза!). Да, у Клинтона не одна спальня в доме, а целых пять, но куда ему равняться с Лазаренко, у которого в имении пять одних только псарен! Да, у Клинтона гараж на две машины, но ведь у Лазаренко две вертолетных площадки! У Клинтона дом обшит деревом, но ведь, как сообщает "Нью-Йорк Таймс", у Лазаренко позолочены дверные ручки! Последнее обстоятельство, впрочем, наводит на мысль, что в явной симметричности этих двух приобретений есть что-то роковое. Не знаю, учитывало ли солидное печатное издание в своей публикации, смакуя подробности интерьера пана Лазаренко, что существует еще один смысл у выражения "позолотить ручку". Во всяком случае, Билл Клинтон по-прежнему живет в Белом доме и не собирается пока перебираться в свой белый особняк; Павел же Лазаренко сидит в калифорнийской тюрьме, обвиняемый в коррупции и растрате государственных средств. 27 января 2000 года Доллар на тропе войны Смута в Эквадоре началась с того, что президент страны неосторожно заявил об отмене национальной валюты и переходе на американский доллар. Потомки инков, составляющие около трети населения Эквадора, возмутились этим решением, и многотысячными толпами двинулись на столицу страны, где устроили впечатляющие уличные беспорядки. В прошлую пятницу начался штурм здания конгресса Эквадора и президентского дворца. Полк охраны немедленно перешел на сторону восставших индейцев. Президент страны бежал в карете "скорой помощи" и укрылся на военной базе. После этого смена власти в Эквадоре стала происходить просто с калейдоскопической быстротой. Сначала удобным случаем воспользовался командир полка охраны полковник Лусио Гутеррес, провозгласивший приход к власти некой "Хунты национального спасения" - во главе с самим собой, разумеется. Он, однако, почти сразу же вынужден был уступить власть в стране индейскому вождю Варгасу, возглавлявшему штурм президентского дворца. Но тут уже нахмурились США, которым очень не понравилась вся эта мышиная возня у себя под боком. В результате к власти пришел вице-президент Эквадора, первым делом арестовавший незадачливого полковника. Вождь краснокожих пока остается на свободе и делает громкие заявления для прессы, обещая гражданскую войну в Эквадоре и призывая всевозможные кары на голову нового правительства. Дело в том, что новый президент начал свое правление с торжественного обещания, что доллар в обращение будет все-таки введен. Главный комизм этой ситуации заключается в том, что в Эквадоре никто даже не поинтересовался мнением Соединенных Штатов по поводу такого оригинального использования их национальной валюты. Доллар, похоже, окончательно перестал быть денежной единицей - то есть, в сущности, долговой распиской США - и превратился в некий миф, символ государственной мощи и экономического процветания. Такого не было даже с золотом. Америка вполне сознательно внушала всем народам мира этот миф, и всячески содействовала тому, чтобы он прочно укоренился - но, похоже, все-таки немного с этим переусердствовала. Может быть, даже жаль, что первый эксперимент такого рода прошел не совсем удачно. Этот прецедент мог бы иметь поразительные последствия. Эквадору при всем желании не удалось бы стать одним из американских штатов - но почему бы не начать движение в этом направлении прямо с введения доллара? Почему Эстонии, привязавшей курс своей валюты к немецкой марке, не перейти прямо на марку, то есть уже на евро? Что мешает сделать это Турции, которую упорно не принимают в объединенную Европу? Если так пойдет дело, то очень скоро в мире останется только три валюты: евро, доллар и йена (или даже скорее китайский юань). Развивающихся и отсталых стран больше не будет, и в мире наконец наступит эпоха всеобщего благоденствия. Впрочем, России ввести у себя евро или доллар не позволит национальная гордость, так что у МВФ все-таки останется, хоть и небольшое, но достойное поле для деятельности. 2 февраля 2000 года Грозный и свободная Европа Вчера в западных средствах массовой информации распространились сообщения о том, что осажденный Грозный покинуло несколько тысяч боевиков. Чеченский Информационный Центр в Тбилиси подтвердил эту информацию, но уточнил при этом, что вооруженные силы Ичкерии вышли из чеченской столицы "с целью плановой передислокации". Меня восхищает, какие быстрые успехи делают теперь горцы по пути цивилизации. В России война всегда была двигателем прогресса. Первая кавказская война в XIX веке вывела чеченцев из первобытнообщинного строя. Сталинская высылка закрепила у них феодализм. Теперь чеченцы, похоже, на глазах переходят к буржуазной демократии, со всеми ее впечатляющими завоеваниями: выборностью на всех уровнях (каждая группировка выбирает себе полевого командира), разделением властей (Масхадову - президентский дворец, каждому командиру - по аулу), и свободной прессой. СМИ независимой Ичкерии достигли в своем деле, надо сказать, поразительной виртуозности. Когда чеченские укрепленные города падали один за другим, и вокруг Грозного сжималось кольцо, они отнюдь не отрицали это; но из их сообщений каждый раз с неумолимой логикой вытекало, что эти русские победы - на самом деле поражения. Чеченцы не просто отступают; они следуют при этом своему таинственному плану, настолько тонкому и изощренному, что русскому командованию его ни за что не разгадать. И вот теперь происходит "плановая передислокация" чеченских войск из Грозного в горные районы. Интересно, что в следующем пункте этого плана? Грузия, Турция, США? Но виртуозность виртуозностью, а вот настоящей гибкости чеченские информационные агентства еще не достигли. Западная пресса еще в прошлом веке могла дать им здесь сто очков вперед. Классический пример этой гибкости - это публикации парижских газет весной 1815 года. Когда Наполеон покинул свой остров Эльбу, высадился во Франции и двинулся на Париж, то было очень любопытно взглянуть на то, как отзывалась на эти события французская правительственная пресса. Как свидетельствует академик Тарле, в одних и тех же газетах, на протяжении всего нескольких дней, тон публикаций менялся четко и последовательно: "Корсиканское чудовище высадилось в бухте Жуан"; немного позднее: "Людоед идет к Грассу"; еще позднее: "Узурпатор вошел в Гренобль"; "Бонапарт занял Лион"; далее "Наполеон приближается к Фонтенебло"; и наконец "его императорское величество вступает в верный ему Париж". Чеченцам стоило бы поучиться настоящей демократии у своих старших товарищей по европейской цивилизации. 4 Февраля 2000 года Око за око, зуб за зуб На днях российские информационные агентства почти одновременно сообщили о двух событиях, которые как-то странно друг с другом перекликнулись. По первому из этих сообщений, Шамилю Басаеву оторвало ногу; по второму - Земфира оглохла на одно ухо. Похоже, русский бог решил наконец смилостивиться над своей многострадальной вотчиной и перестать изводить ее героическими подвигами первого и самоотверженным пением второй. Конечно, можно предположить, что Басаев повоюет еще и на одной ноге, не говоря уже о Земфире, которая вполне может петь и без второго уха; но так как человеку всегда свойственно надеяться на лучшее, то будем считать, что эти благие перемены - только начало, за которым последует и дальнейшее продолжение в том же духе. Если это так, и действительно расположение небес к России наконец меняется на более благосклонное, то неплохо было бы как-то отметить эти знаменательные события. Что касается оторванной ноги Басаева, то по отношению к ней следовало бы проявить гуманность, как это еще заживо было сделано с тезкой и предшественником Басаева - легендарным Шамилем, предводителем горцев. Как известно, сей последний, будучи взят в плен на Кавказе, был доставлен в Петербург, осыпан там почестями, и затем мирно окончил свои дни богатейшим помещиком в Рязанской, кажется, губернии. Ноге Басаева тоже можно было бы торжественно объявить амнистию, хотя бы и посмертную; может быть, это обратит на путь истинный и остальные части его тела. Прецедент к этому уже есть, хотя и чисто литературный. Один из героев Достоевского вполне серьезно утверждал, что когда на войне 1812 года французы отстрелили ему ногу, он бережно поднял ее и отнес домой, после чего и похоронил на Ваганьковском кладбище, поставив там памятник, на котором было написано с одной стороны: "здесь погребена нога коллежского секретаря Лебедева", а с другой: "покойся, милый прах, до радостного утра". Он уверял даже, что ездит каждый год туда на кладбище отслужить по своей ноге панихиду. В случае с Басаевым эту панихиду можно было бы сделать пышной и праздничной; эта церемония, надо полагать, заставит прослезиться не одного чеченского полевого командира, перешедшего на нашу сторону. В отношении же Земфиры проявить гуманность, к сожалению, уже не так просто. Оба эти выдающиеся деятели современности получили по заслугам, в буквальном смысле этого выражения. Русский бог явно подражает еврейскому и строго следует ветхозаветному принципу "око за око, зуб за зуб". Разрываешь на части мирных жителей своими взрывами - оторвем тебе конечность для острастки. Терзаешь им слух своими песнями - лишайся уха. Говорят, были какие-то и новые веяния по части справедливого воздаяния за грехи, но до России они, видимо, еще не дошли. 8 Февраля 2000 года Путин - это наше все Недавно Владимир Путин на очередных смотринах, устроенных ему Западом (на этот раз его инспектировал французский министр иностранных дел), высказал новый, усовершенствованный вариант чеченской концепции Москвы. Как пишет "Коммерсантъ", по этой доктрине Россия должна отныне рассматриваться Западом как заслон на пути мирового терроризма - по аналогии с тем, как когда-то Русь остановила монголо-татарское нашествие. Ничего не скажешь, это сильный ход Кремля. В последние годы в России усиленно искали национальную идею, но как-то все безуспешно. Наконец за дело взялся новый президент, и идея родилась почти мгновенно. Путин, видимо , опирался на известный текст Пушкина по этому поводу - кажется, он первый высказал оригинальную идею, что Россия воевала с монголами не из-за своих узко национальных и эгоистических интересов, а во имя спасения хрупкой западноевропейской цивилизации. Обратимся же к первоисточнику и посмотрим, чем может закончиться для нас борьба с мировым терроризмом в Чечне, если русская история снова повторится. "Это Россия, это ее необъятные пространства поглотили монгольское нашествие" (Пушкин - Чаадаеву, 19 октября 1836 г.). Да, этот чисто русский способ воевать уже давно известен. У него были и яркие взлеты, как знаменитое отступление Кутузова к Москве (русские поэты тогда писали о французах так: "необозримое пространство и тысячи пустынных верст смирили их порыв и чванство"), и печальные поражения, как в русско-японскую войну. Тогда русское командование, видимо, подражая Кутузову, решило отходить из Китая хоть до самой Москвы; но японские войска наступали ровно столько, сколько русские отступали, и упорно не выражали желания сдаваться даже после очень значительного продвижения по нашей территории. Наши просторы помогли нам и во вторую мировую войну: немцы, дойдя до Волги, явно потеряли всякую внутреннюю уверенность в необходимости таких обширных завоеваний; привыкнув веками возделывать свои крошечные садики и клумбы у игрушечных домиков, они никак не могли взять в толк, как они смогут окультурить все эти необозримые равнины, даже если и удастся их отобрать у русских. Более того, обширность нашей Родины поспособствовала нам и в последнюю, холодную войну с Соединенными Штатами. Еще Данилевский писал о том, что существует своеобразное "ландкартное давление" России. "Взгляните на карту", говорит один иностранец в его книге, "разве мы можем не чувствовать, что Россия давит на нас своею массою, как нависшая туча, как какой-то грозный кошмар?". В годы холодной войны этот кошмар стал самой настоящей реальностью; когда Европа чувствовала себя беззащитным, маленьким экзотическим пляжем на оконечности массивной коммунистической Евразии, когда в Вашингтоне политики, сойдя с ума, выбрасывались из окон небоскребов с криком "русские идут" - все это порождалось не столько нашими танками и ракетами, сколько обычной школьной политической картой мира, на которой советское чудище раскинулось столь вольготно, что страшно было даже в Австралии. Что же касается Чечни, то она, конечно, начала действовать по старому сценарию, вторгшись в Дагестан, но на этот раз наши военные почему-то не применили обычную тактику. Как раз во время этого вторжения я был в Москве и общался там со знакомыми ребятами-политологами. "Да ведь если их сейчас не остановить, они же, чего доброго, дойдут до Краснодара!", воскликнул я тогда по этому поводу. Ответом мне было множество ухмылок. "Что ж там, до Краснодара", сказал Гигант Мысли (старое прозвище, еще с ЛГУ), "до Хельсинки!". "Нет, до Хельсинки точно не дойдут", ответил я. "Со дня основания Петербурга ни один вражеский солдат не ступал на его территорию. До Москвы - другое дело". Пушкин развивал свою точку зрения по этому вопросу не только в письмах к Чаадаеву, но и в публицистике. В одной более ранней статье он писал об этом подробнее: "России определено было свое высокое предназначение. Ее необозримые равнины поглотили силу монголов и остановили их нашествие на самом краю Европы; варвары не осмелились оставить у себя в тылу порабощенную Русь и возвратились на степи своего востока. Образующееся просвещение было спасено растерзанной и издыхающей Россией (а не Польшею, как еще недавно утверждали европейские журналы; но Европа в отношении к России всегда была столь же невежественна, как и неблагодарна)". Чеканная формулировка! Невежественная и неблагодарная Европа и сейчас нам вечно докучает своими вздорными и неуместными назиданиями о "правах человека". Стоило бы хоть раз нам отойти от своей возвышенной роли прикрытия европейской цивилизации от варваров и дать им, этим варварам, дойти до Берлина и Парижа! Владимир Соловьев возлагал эти надежды на китайцев, но они что-то никак пока не проявляют таких намерений. Может, чеченцы возьмут на себя эту благородную миссию и покажут наконец Западу давно обещанную ему кузькину мать? Может быть, тогда он поймет, во что обходится нам вечная борьба с этими дикими, неистовыми нашествиями? Блок писал по этому поводу еще в 1918 году: Но сами мы - отныне вам не щит, Отныне в бой не вступим сами, Мы поглядим, как смертный бой кипит, Своими узкими глазами. Не сдвинемся, когда свирепый гунн В карманах трупов будет шарить, Жечь города, и в церковь гнать табун, И мясо белых братьев жарить! В последний раз - опомнись, старый мир! На братский пир труда и мира, В последний раз на светлый братский пир Сзывает варварская лира! 19 Февраля 2000 года Ставки сделаны Сегодня утром, принимая электронную почту, я получил послание от Шамиля Басаева. "Во имя Аллаха, милостивого и милосердного Творца и Господа миров" я призывался привести в исполнение, и непременно своими руками, смертный приговор "преступнику Путину". Имам Басаев весьма добросовестно подошел к делу и обосновал свои призывы несколькими развернутыми цитатами из Корана. Я никогда не мог понять, как это мусульмане умудряются столько извлечь из этой книги, которую Шопенгауэр назвал собранием "грубых басен" и "нелепых сказок". Впрочем, сам же этот философ говорит, что этой "плохой книги было достаточно, чтобы основать мировую религию, 1200 лет удовлетворять метафизическую потребность бесчисленных миллионов людей, сделаться основой их морали и глубокого презрения к смерти, а также вдохновить их на кровопролитные войны и громадные завоевания. В этой книге мы находим самую грустную и жалкую форму теизма. Правда, многое, быть может, утрачено в переводе, но я не смог найти в ней ни одной ценной мысли". В отличие от Шопенгауэра, Басаеву удалось найти ценные мысли в Коране. Вот одна из них: "И когда закончатся запретные месяца, то убивайте многобожников, где их найдете, захватывайте их, осаждайте и ведите против них разведывательные маневры. И если покаются они, начнут совершать молитву и давать очищение, то освободите их дорогу. Ведь Господь - прощающий, милосердный". На основании этого распоряжения прощающего и милосердного Господа имам Басаев выносит Путину смертный приговор и сообщает: "Настоящим да будет известно всем правоверным мусульманам, что наша исламская организация объявляет о выплате вознаграждения в размере 2500000 долларов тому, кто своими руками исполнит данную фатву. Желающие более подробно узнать процедуру выплаты могут обратиться к нам по факсу или электронной почте (факс и почтовый адрес приводятся - Т. Б.) на арабском, английском или русском языке. Желаю благословения тем, кто следует праведным путем. Да вознаградит Вас Аллах добром в этом и ином мирах!". Таким образом, мы наблюдаем здесь своеобразный аукцион. Недавно российские власти объявили награду в один миллион долларов за голову Шамиля Басаева. Теперь Басаев предлагает уже два с половиной миллиона за голову Путина. Что будет дальше? Помнится, когда князь Мышкин и купец Рогожин из романа "Идиот" торговались за расположение Настасьи Филипповны, ставки доходили до ста тысяч. Благосклонность России измеряется явно большими суммами; только надо не забывать, чем закончилась та невеселая история, поведанная Достоевским. Демоническая женщина так и не досталась ни тому, ни другому; соперники примирились только над ее хладным трупом. 23 Февраля 2000 года Парижская достоевщина Как сообщил российский информационный сервер http://www.polit.ru/, сегодня, в годовщину сталинской депортации чеченского народа, в Париже на площади перед Центром Жоржа Помпиду должен состояться митинг, организованный так называемым "Чеченским Комитетом" (le Comite Tchetchenie). Это инициатива нескольких европейских деятелей культуры, которые вчера опубликовали в газете "Le Monde" воззвание, пышно озаглавленное "Преступление без наказания в Чечне" ("Crime sans chatiment en Tchetchenie"). Оно начинается следующими эффектными сопоставлениями: "Февраль 1944 года: депортация чеченцев. Февраль 2000 года: истребление чеченцев (massacre des Tchetchenes). Владимир Путин продолжает дело Сталина. Как патриот, он приказывает стереть с лица земли Грозный. Как гуманист, он уничтожает деревни зажигательными бомбами. Как демократ, он затыкает рот прессе и заставляет своих подручных из ФСБ убрать одного из самых информированных российских журналистов Андрея Бабицкого. Как эффективный администратор, он организует "фильтрационные лагеря", где всех чеченцев избивают до смерти, насилуют (sodomises) и, при возможности, требуют за них выкуп". Господа европейские интеллектуалы здесь явно опирались не только на романы Ф. М. Достоевского, но и на известное сатирическое стихотворение Владимира Соловьева, обращенное к Победоносцеву: На разных поприщах прославился ты много: Как евнух ты невинностью сиял, Как пиетист позорил имя Бога И как юрист старушку обобрал. Давно уже известно, что вконец истощенную западную культуру если что-то и способно оживить, то только ее обращение к культуре славянской, юной и полной сил, как в первый день творения. Мы могли бы и сами влить свежую кровь в угасающую европейскую цивилизацию, да Запад все что-то этому противится. Европейские деятели культуры, похоже, предпочитают высасывать эту кровь из нас по каплям и самостоятельно. Наши же "информированные российские журналисты" здесь им охотно способствуют. Тот же Андрей Бабицкий, в частности, писал в одном из своих репортажей: "Надо сказать, что чеченцы перерезают горло солдатам не потому, что они садисты. Просто таким образом они пытаются сделать войну более выпуклой, зримой, яркой, достучаться до общественного мнения". Не знаю, как чеченцам, а Бабицкому до этого мнения достучаться удалось: под воззванием, опубликованным в "Le Monde", подписалось более двухсот общественных деятелей. Жаль только, что многоуважаемый "Чеченский Комитет" не изыскал в свое время средств на поддержание более тесных французско-чеченских связей: его представители вполне могли бы организовать в Грозном банкет в честь независимой Ичкерии. Сразу же по его окончании свободолюбивые чеченцы живо и доходчиво объяснили бы господам европейцам, что такое права человека в Чечне. 7 Марта 2000 года Москва и Петербург В свежем номере журнала "Эксперт" вышла обширная статья Сергея Мостовщикова "К вопросу о криминальной столице России", снабженная следующим броским подзаголовком: "В городе Санкт-Петербурге убивали, убивают и будут убивать друг друга до тех пор, пока не научатся как следует ненавидеть Москву". Статья эта написана пленительно хамским слогом "Московского Комсомольца", излюбленным стилем той части московской журналистики, которая ориентируется на столичную аудиторию. Вот как начинается опус г-на Мостовщикова: "Довольно некрасивая получилась история с Санкт-Петербургом, северной нашей, как говорится, Пальмирой. Бывшая имперская столица, матерь всех революций, колыбель культуры, призма свободомыслия, родина сомнений и творческих обмороков заработала себе репутацию самого братоубийственного населенного пункта страны. От атлантов, железных коней, роскошных фасадов, стылых набережных, темных парадных, каналов и рек следовало б, конечно, ждать чего-нибудь поизящнее. Это мы тут, истомленные московским барством, ленивые и скаредные, давно уж не смотрим в небеса. А там, в кислых парах портвейна, сигаретном дыму и интеллектуальном пожаре, вызываемом галлюциногенным грибом-поганкой, казалось, вызревает настоящее русское сумасбродство, национальная амбиция, каприз. Вызрело ж пока одно только убийство. Петербург стал считаться криминальной столицей России". Совершив это блестящее наблюдение, С. Мостовщиков затем на протяжении двух или трех страниц делает к нему различные оговорки, после чего обрывает себя: "нужно признаться, что окончательное решение вопроса о том, вправду ли Питер - самый криминальный город Земли или это глупая столичная выдумка, задача совершенно неинтересная. Гораздо интересней и печальней задуматься о том, отчего бывшая имперская столица, образец русской роскоши и сумасбродства, являет собой теперь такое тоскливое и провинциальное зрелище. Питер даже внешне производит запущенное впечатление, и это абсолютный факт, а не интеллигентские выдумки. Чтобы это увидеть и понять, не нужно быть губернатором. Достаточно просто увидеть этот темный, неухоженный город, создающий ощущение нелюдимости и тревоги. Или же, если вы не верите глазам своим, поинтересоваться, например, статистикой посещений Питера иностранцами. Их туда ездит столько же, сколько и в Москву. Это абсолютно невероятно, поскольку Питер, конечно, город приграничный и иностранный. Так и задумывался, так и был построен. Не прут чужестранцы туда валом только потому, что боязно им там сейчас. И скучно". Итак, поражением Петербурга объявляется уже то, что иностранных туристов приезжает в этот город не больше, чем в Москву! Таким образом, Москва заранее отказывается ото всех попыток составить какую-либо конкуренцию Северной столице по туристической привлекательности! Впрочем, на самом деле в Петербурге, по данным газеты "Коммерсантъ", в год бывает около 2 миллионов туристов - примерно в четыре раза больше, чем в Москве. Г-н Мостовщиков просто не в курсе. По данным ЮНЕСКО, Петербург по популярности среди туристов стоит на восьмом месте в мире, в то время как Москва занимает лишь трехсотое место. Как бы ни гордилась столица своими снегоуборочными, дорожными, канализационными и прочими мероприятиями, пока это ей не сильно помогло в туристическом отношении. Вот если бы в Москве снесли мрачные бетонные новостройки советских времен (то есть все, что расположено вне стен Кремля, но внутри кольцевой автодороги) - тогда другое дело. Облик столицы сразу же бы преобразился. Но С. Мостовщиков не ограничивается наблюдениями над одним только городским ландшафтом и обращается к философии. "При всех своих нынешних проблемах", пишет он, "Санкт-Петербург имеет колоссальное преимущество перед любым другим местом Российской Федерации. Питер - единственный город в стране, граждане которого объединены одной общей сверхидеей, одной всепоглощающей страстью, одним безусловным убеждением, способным сплотить все население в едином нравственном порыве. Эта сверхидея - ненависть к Москве". Правда, он тут же оговаривается: "В этой нелюбви к столице нет ничего предосудительного и глупого. Вся страна не любит Москвы". Это действительно так. Я подолгу жил на Волге и на Урале, бывал во многих российских городах от Хабаровска до Смоленска, от Мурманска до Новороссийска, и не раз слышал высказывания типа: "если на Москву сбросить одну большую бомбу, России от этого только полегчало бы". Я, конечно, не разделяю эту крайнюю позицию. Я, впрочем, не стал бы и утверждать, что Петербург только тем и занят, что лелеет мысль о возвращении себе столичного статуса. Никто не оспаривает этот статус у Москвы; странно, однако, что москвичам все время почему-то приходится его отстаивать - да еще так яростно, как будто от этого зависят судьбы мировой цивилизации. Соперничество двух столиц - вещь не новая для послепетровской России. В прошлом веке этот спор принимал и более резкие формы, в полемике западников и славянофилов, в статьях и письмах Пушкина, Достоевского, Владимира Соловьева. Петербург и Москва здесь всегда были только символами: на самом деле спор шел об историческом пути России, европейском или азиатском. Тогда разногласия по этому поводу принимали несравненно большую остроту, чем теперь, потому что столица находилась в Петербурге, городе искусственном по своему происхождению и назначению. Теперь столица снова в Москве, грандиозный эксперимент, затеянный Петром, можно считать неудавшимся, и, казалось бы, накал этого старого спора должен был бы сильно уменьшиться. Но нет, из Москвы по-прежнему раздаются задиристые голоса, поддразнивающие Петербург и глумящиеся над его столичными амбициями. В принципе, это неудивительно: Москва стала столицей России всего 82 года назад, срок по историческим меркам ничтожный, и все никак не может натешиться этой нечаянно свалившейся на нее радостью. Удивительно, однако, то рвение, с которым гг. московские журналисты, С. Мостовщиков или Е. Киселев, пытаются поставить Петербург на место. По-видимому, это постоянное желание унизить Петербург обусловлено неким московским комплексом неполноценности. Непонятно только, откуда берется эта неистребимая ревность. Москва - это подлинная и неоспоримая столица нашей Родины, ее административный, финансовый и промышленный центр. Давно уже ушла в прошлое культурная неполноценность старой Москвы и ее робость перед блестящим Петербургом. Но, как видно, культурные комплексы так просто не преодолеваются. Что же касается теперешних амбиций Петербурга, то в Москве сильно ошибаются, когда считают, что самой заветной мечтой этого города является идея вернуть себе статус российской столицы. На самом деле петербургские амбиции гораздо шире и значительнее. Петербург - это имперский город, и он может быть столицей только Российской Империи, колоссального государственного образования, простирающегося от Стокгольма до Аляски. Но эту Империю теперь уже никогда не вернуть - может быть, к счастью. Все-таки главным преимуществом народов является преимущество культурное, и именно в этом отношении Петербург сейчас реализует свои амбиции. Для того, чтобы стать столицей мира, объединяющей Восток и Запад, совсем необязательно быть политическим центром своей страны: ведь удается же сейчас удерживать статус мировой культурной столицы Нью-Йорку. 17 марта 2000 года Восток и Запад Несколько дней назад власти Зимбабве сообщили о принятии крутых мер против одной из газет, выходящих в этой африканской стране. Негодование правительства вызвала "порнографическая фотография", опубликованная в газете. На снимке были изображены голые люди, прорывающиеся в универмаг; дело происходило в Австрии. Этот булгаковский мотив, как выяснилось, возник в связи с весьма оригинальной рекламной кампанией, проводимой в Альпийской республике: в ряде австрийских универмагов было объявлено, что все покупатели, которые рискнут прийти туда совершенно голыми, смогут одеться бесплатно. Устроители этой акции, по-видимому, даже и не подозревали, какой ажиотаж вызовет эта идея среди раскованных австрийцев. Рекламная акция имела необыкновенный успех; все остались довольны, и пострадала только злосчастная африканская газета, попавшая под горячую руку. В конце прошлого века Редьярд Киплинг, певец британского империализма, написал следующие известные строки: О, Запад есть Запад, Восток есть Восток, и с мест они не сойдут, Пока не предстанет Небо с Землей на Страшный Господень Суд. До Страшного суда вроде бы пока еще дело не дошло, но Восток и Запад, похоже, окончательно сдвинулись со своих мест. В культурной Австрии люди разгуливают по улицам нагишом, даже без набедренных повязок; в то же время в дикой Африке запрещают газету за одну слишком вольную, с точки зрения властей, фотографию. Интересно, а как они там, в Зимбабве, ходят по улицам? Неужто все во фраках? С точки зрения экономической тоже все перевернулось. Колониальный Гонконг давно обогнал по количеству роллс-ройсов Британские острова. Индийская чайная компания уже может позволить себе купить английскую развесочную фабрику. Западная цивилизация выдыхается на глазах. Еще немного, и мы увидим в Европе одни только орды дикарей, охотящихся на каких-нибудь бизонов среди заброшенных соборов и дворцов. Современное западное искусство подтверждает это научное предвидение. Первобытная наскальная живопись, пожалуй, требовала большей технической изощренности от художника, чем нынешние изобразительные творения. Западная музыка почти вернулась к своим истокам: мерным ударам тамтама, у костра, под хорошую травку или грибочки. Осталось совсем немного - сжечь старые книги, которые все равно уже никому не понятны, и предаться вольной жизни под открытым небом. 9 Апреля 2000 года A la guerre comme а la guerre Парламентская ассамблея Совета Европы, проходившая на этой неделе в Страсбурге, после долгого и горячего обсуждения приняла нелегкое решение - лишить Россию права голоса в Совете Европы. России пригрозили и полным исключением из Совета Европы, если она не начнет "соблюдать права человека в Чечне". Из российской делегации только два человека проголосовали за санкции против России: правозащитник Сергей Ковалев "потому что так велит ему его совесть" и Владимир Жириновский "потому что России нечего делать в такой Европе". Я люблю по злободневным поводам цитировать классические тексты; в данном случае мне, однако, ничего не приходит в голову, кроме старинной мудрости: "и Вселенной есть пределы, но нет пределов глупости человеческой". По свежим данным, обнародованным в сенате США, холодная война одной только Америке обошлась в 4,5 триллиона долларов. Противостояние с Россией потребовало от Запада неисчислимых человеческих, экономических и военных ресурсов. Неужели им все еще мало? Я понимаю, у американцев нет исторической памяти, но как могла Европа, поседевшая в сражениях, забыть о том, как это было три последних века? Начиная с Полтавской битвы, все военные столкновения России с Западом оканчивались для последнего весьма плачевно. Соседство с Россией держало Запад в постоянном напряжении, заставляло его объединяться, строить коалиции, возводить оборонительные линии, военные и психологические. Чувства европейцев по этому поводу хорошо выразил Мицкевич, сказавший о России, что она "словно приготовившись к походу на Европу, с оружием в руках, грозным взором озирает Восток и Запад". Наконец нервы у Запада не выдерживали, и он бросался на Россию, по-видимому, полагая, что тот затаенный ужас, который вызывала у него эта страна, как-нибудь рассеется, если удастся ее завоевать и приобщить к основным европейским ценностям. Чем это заканчивалось, хорошо известно. Но исторических уроков никто не извлекал; по прошествии некоторого времени все начиналось сызнова. И вот теперь, чуть ли не впервые за всю свою тысячелетнюю историю, Россия решила повернуться к лесу задом, а к Европе передом (перефразирую здесь известное изречение Петра Великого: "Европа нам нужна на несколько десятков лет, а потом мы к ней повернемся..." - здесь Петр выразился даже несколько грубее). Последние десять или пятнадцать лет мы так трогательно умоляем Запад принять нас в семью цивилизованных народов, что будущего историка, наверное, не раз прошибет горячая слеза умиления по этому поводу. Старушка Европа долго кокетничает и наконец соглашается ввести русского медведя в свои ветхие святилища. Но ничего хорошего из этого так и не выходит: неуклюжее животное, как ни старалось, но так и не научилось вести себя прилично в хрупком мире западных демократий. Теперь, по-видимому, уже и не научится. То, что делал Запад все эти долгие пятнадцать лет - это не то что страшная его ошибка, а просто одна историческая глупость. Когда Россия, обескураженная грандиозным крушением своего последнего всемирного эксперимента, кинулась к нему объятия на одно историческое мгновение - Запад брезгливо оттолкнул ее, видимо, полагая, что теперь все решено и говорить тут больше не о чем. Никому не пришло в голову, что Россия сама преодолела коммунизм, это мрачное наваждение, стоившее такой крови народам Востока и Запада. Никто не помог России выбраться из-под обломков ее империи, простиравшейся от Берлина до Шанхая и до полусмерти напугавшей мирные, изнеженные нации свободного западного мира. Когда Россия прилагала неимоверные усилия, чтобы выкарабкаться из