о обращали внимание на недопустимость положения, при котором термоядерный синтез все еще остается неуправляемым. Редакция рада сообщить, что положение коренным образом изменилось в связи с созданием УПРАВЛЕНИЯ ТЕРМОЯДЕРНЫМ СИНТЕЗОМ в составе управляющего, его заместителей, освобожденной секретаря-машинистки и шофера. Сбылась вековая мечта человечества! ( Из газеты " За Советскую Физику ") Начало 70х. Премия Ленинского Комсомола Весной 1972 года на доске объявлений появилось объявление, приглашавшее "молодых научных сотрудников" ( до 33 лет ) подавать работы на премию Ленинского Комсомола. Еще через 2 недели на месте этой бумажки появилась другая. В ней говорилось, что через 3 дня истекает срок подачи документов на премию, а между тем ни одна работа в Совет не представлена. В тот же вечер мне позвонил близкий друг и соавтор и настойчиво предложил "подать". Произошла дискуссия. Я апеллировал к мудрости Ветхого Завета, твердя: " Блажен муж, иже не иде на совет нечестивых". Друг мой упирал на мудрость Завета Нового: " Стучите и отверзнется..." В конце-концов, поле боя осталось за ним, тем более, что никаких особых хлопот не предвиделось: день побегать с бумажками. Уже на следующий день, однако, мы натолкнулись на барьер, высоту которого сегодня трудно осознать. Нам нужны были 3 копии всех опубликованных работ. А, между тем, никаких ксероксов тогда не было и в помине, а множительная техника представлена была знаменитой "Эрой". Медленная, громоздкая, пахнувшая ацетоном машина располагалась за двойными железными дверями. Пропуском за двери служила заявка, подписанная людьми облеченными доверием. А срок исполнения колебался от 5 дней до месяца. Явившись с оформленной по всем правилам бумажкой, мы робко просочились через двойную дверь и предстали перед Начальником. Представ, проблеяли, что нам срочно ( "всем срочно" ), что Премия Ленинского Комсомола, ( "у меня - все работы срочные") и.т.д. Потомив, Начальник уже видимым образом начал умягчаться сердцем. И тут друг мой допустил ошибку, чуть было не ставшую роковой. В ответ на очередное (и уже довольно вялое) возражение: "у меня работать некому - девочки болеют", друг мой в невинности сердца предложил: " Давайте мы сами в обеденный перерыв или после работы сделаем " Лицо Начальника перекосилось. Он покраснел, желваки вздулись на скулах. Не поднимая на нас глаз, чтобы не сорваться, он, разделяя слова на слоги, выдавил: " Вы, что же, думаете, что я доверю вам процесс получения скрытого электростатического изображения? " Мы молчали, униженные и раздавленные. Тяжелое молчание длилось... и разрешилось неожиданным образом. " Завтра зайдите ", - будничным тоном сказал Начальник. Я вспомнил эту сцену через 10 лет, году, приблизительно, в 83, когда вернувшийся из США сотрудник делился ( чуть ли не на Общеинститутском Семинаре ) впечатлениями о поездке. " У них там на каждом этаже - ксерокс. Просто стоит включенный. И каждый сотрудник подходит и копирует, что хочет!", - захлебывался докладчик. " Если бы у нас так!!". Голос из зала дополнил: " Ага, и при каждой машине посадить по сотруднику первого отдела ". Еще через 10 лет мечта стала явью...Что там, бишь сказано в записных книжках Ильфа? "В 19ом веке считалось, что главное - изобрести радио. При сем предполагалось счастье человечества. Но вот, - радио есть, а счастья нет." Возвращаясь к премии, скажу, что не препятствие даже, а так, легкая заминка, возникла в самом конце беготни с бумагами. Все одобренное, пописанное и заверенное мы разложили, как предписано было в инструкции, по трем папкам и понесли в отдел Ученого Секретаря. Папки были куплены по 16 коп. ближайшем к Физтеху канцелярском магазине. Секретарь Ученого Секретаря, женщина опытная и благожелательная, папки не одобрила. " Вот, посмотрите, в каких симпатичных папках сдал нам работу С, " -сказала она. Я начал, было, рассусоливать, что не в папках дело, что содержание работы... Но мой стремительный соавтор уже несся к двери, увлекая меня за собой. В том же магазине были куплены три красные папки по 51 коп., - в точности такие же, как у С,... и бумаги поехали в Москву. Осенью, не найдя своей фамилии в списке лауреатов, я решил, что дело кончено. Однако, когда через месяц по делам я собрался ехать в Москву, мой энергичный друг стал уговаривать меня зайти в ЦК комсомола и забрать драгоценные папки с оттисками работ. " Пригодятся, " - твердил он с неискоренимым оптимизмом. "Да кто там их хранит? ", -начал канючить я, но друг показал мне на последнюю строчку в объявлении о конкурсе, где мелким шрифтом напечатано было, что авторы, участвовавшие в конкурсе, в течение года могут свои работы забрать, обратившись по адресу...Был указан адрес ЦК ВЛКСМ и приведен телефон. Подумав, что это - первая и почти наверняка последняя возможность побывать в логове Дракона, я согласился. По указанному телефону женский голос нежно спросил , когда мне удобно зайти, и уведомил, что приходить нужно с паспортом, и что пропуск будет ждать меня внизу. Спортивного вида молодой человек внимательно рассмотрел паспорт, потом меня, потом снова паспорт, потом надолго зафиксировал меня взглядом, и наконец, вложив в паспорт бумажку, протянул его мне. " На седьмой этаж на лифте поднимайтесь в 722 комнату ", - напутствовал он, -" И пропуск не забудьте отметить ". Я послушно сел в лифт, вышел на третьем этаже и, положив сердце своем не уходить, пока не утолю законного любопытства, отправился бродить по этажам. Потолки были высокими, пол - паркетным, стены выглядели свежеоштукатуренными. Никаких других следов пошлой роскоши я не заметил. Двери, ведущие из коридора в кабинеты, покрыты были дешевой фанеровкой характерного "школьного" цвета. Некоторые двери были открыты. В каждой комнате стояли столы, также смахивающие на школьные. За столами, а иногда и на столах сидели молодые люди и орали в телефоны: " Я спрашиваю, - прошел эшелон с бойцами у вас или нет ?!". " Где, черт побери у вас инструктор ?!. Я ему третий день не могу дозвониться!" Все это походило на плохой спектакль о комсомольской жизни, поставленный провинциальным театром. Сходство усугублялось тем, что по коридорам никто не ходил, - все летали. Походка - стремительная и слегка подпрыгивающая. Взгляд- пронизывающий и энергичный. Фразы - отрывистые. Жесты- рубленые. Через 15 минут я почувствовал, что любопытство мое полностью утолено. Осталось только посетить туалет. О туалетах ЦК ходили легенды, в которых эти заведения представлялись волшебной страной, текущей молоком и медом. Фантазеры уверяли, что там в каждой кабинке висит рулон туалетной бумаги, а рядом на полочке стоят запасные рулоны разных цветов. Чтобы дать понять, какие эмоции в те времена вызывали такие рассказы, напомню, что в 1972 году молодя кокетливая женщина, которой досталась туалетная бумага, просила продавца продеть внутрь рулонов веревочку, превращала покупку в ожерелье, вешала его себе на шею и гордо шла по улице, вызывая жгучее вожделение мужчин и наслаждаясь завистливым шипением менее удачливых дам. В туалете было довольно чисто. В некоторых кабинках, действительно, рулончики висели, в других - сиротливо белели картонные цилиндрики. Полотенце для рук могло бы быть и посвежее. Словом, я пришел к выводу, что никакие особенные сюрпризы здесь меня не подстерегают. И ошибся. Атлетического сложения мужчина энергично распахнул дверь и стремительно влетел в заведение. Так же энергично дверь закрыл. Окинул помещение орлиным взглядом и...потух. Впечатление было такое, что у меня на глазах шилом проткнули пузырь. Лицо мужчины посерело и сморщилось, колени подогнулись. Он ссутулился и зашаркал к писсуару. Подойдя, оперся левой рукой о стену, а правой стал мучительно, рывками расстегивать молнию. При этом он все время тихо поскуливал. Потом он неловко молнию застегивал, по стариковски глядя вниз и не переставая глухо стенать. Шаркая, направился к двери. Я, обомлев, смотрел на все это, готовясь подхватить падающее тело и позвать на помощь. Мужчина взялся за ручку двери и простонал в последний раз. Затем произошло второе чудо. Спина распрямилась. Плечи расправились. На лице вспыхнул здоровый румянец. Рывком он распахнул дверь и стремительно выскочил.. Я выглянул наружу. Мужчина упруго летел по коридору навстречу такому же красавцу. " Выступил, выступил он на слете. Сам приехал и выступил ! ", - победоносно кричал он... " Чертово местечко ", - заключил я и, не мешкая, поднялся на седьмой этаж. Постучав и получив приглашение войти, я оказался в громадной комнате, уставленной металлическими стеллажами. На стеллажах тесно, переплет к переплету стояли сотни папок. И каких! Каждая могла украсить любую Прибалтийскую выставку художественных произведений из кожи. Сидевший у окна молодой человек завладел моим пропуском и, сверившись с записями журнале предложил мне найти свои папки самому. Наши красные Золушки по 51 коп. были видны издалека и производили впечатление бомжей на дипломатическом приеме. Однако я сделал вид, что внимательно разглядываю переплеты и пошел вдоль стеллажей. Наудачу вытянул одну из папок. По благороднейшему мышиного оттенка сафьяну сверху червонным золотом было вытеснено: " Наши знания - тебе, родной Комсомол ! ". Ниже, золотой нитью двух разных оттенков был Бог знает в какой технике изображен комсомольский значок. Еще ниже, уже серебром - название какого-то московского института. Затем- фамилии авторов. И, наконец, название работы: " О роли горчичных масел при киле у крестоцветных ". Мне стало тошно, я взял своих сироток, расписался и вышел вон. Вернувшись в Питер я в красках по горячим следам описал все увиденное своему другу. " Говорил я тебе, что по шестнадцать ли копеек, по пятьдесят ли одной - все едино ", - заключил я свой рассказ. "Да, правильно тебя раскусили, -парировал он, - и впрямь нельзя тебе доверять процесс получения скрытого электростатического изображения? "  * Конец 70х. *  Табель о рангах Помимо научных и философских семинаров, существовали еще и семинары общественно-политические ( за точность названия в данном случае не могу поручиться ). На них, как правило, разъяснялись решения Партии и Правительства. Нужно признать, что в большинстве лабораторий начальство не проявляло излишнего энтузиазма, полагая, что квалификация сотрудников позволяет им самим прочесть газету и сделать необходимые выводы. Понятно, однако, что решения судьбоносные и, в особенности касающиеся науки, оставлять на усмотрение самих сотрудников, было невозможно. Где-то в конце 70х вышло очередное постановление о сближении науки с производством, и в теоротделе был созван этот самый общественно-политический семинар. Добросовестно пересказав содержание постановления, докладчик, парторг теоротдела, объяснил, что в свете настоящего постановления каждый первоклассный теоретик должен работать с экспериментаторами, если нет возможности (что было бы лучше всего), работать прямо с людьми на производстве. И спросил: "Вопросы будут?". Вообще-то по умолчанию вопросы не предполагалось, но... вопрос был. "Правильно ли я понимаю, что в свете настоящего постановления NN должен считаться первоклассным теоретиком , Планк - теоретиком второго класса, а Эйнштейн - третьего?" В качестве эталона (NN) был выбран вполне почтенный профессионал, много и очень плодотворно сотрудничавший с экспериментаторами. В такой аудитории, однако, вопрос прозвучал так, как если бы кто-нибудь спросил: "Правильно ли я понимаю, что в свете настоящего постановления полевая мышь должна считаться самым крупным млекопитающим, буйвол - млекопитающим поменьше, а самым мелким животным назначается, в свете настоящего постановления, слон?" Докладчик оказался в трудном положении, и нельзя не отдать должного мужеству и находчивости, с которым он из него вышел. " Правильно", - ответил он. Опыт общественно-политической дефлорации Чтобы получить престижную научную премию, неплохо сделать работу, которую цитируют, на которую ссылаются, о которой говорят, что она создала основы нового научного направления и.т.д. Но, в сущности, не это главное. Циники без труда укажут вам десятки первоклассных работ, не удостоенных никакой премии, и десятки работ вполне дюжинных и скоро забытых, однако же увенчанных самыми престижными научными наградами. На самом деле, главное - иметь в коллективе человека, который хорошо знает московскую "кухню", на которой пекутся эти пироги, вхож в эту кухню с черного хода, и близко знаком с поварами. Человека, готового составить и перелопатить жуткую кучу бумаг, потратить время, силы, нервы на обхаживание Бог знает кого, на плетение интриг, контр-интриг и контр-контр-интриг. И вот, долго ли, коротко ли, однажды, планеты расположились благоприятно. И работа хорошая была сделана, и человек нужный нашелся - дело закипело. Закоперщик кампании по получению премии не только был вхож в кухню, - он и сам был одним из поваров. А, стало - быть, не только искусным тактиком, но и тонким стратегом. Пока по указанию его в Физтехе писались рутинные бумаги, составлялись и подписывались представления, характеристики, направления etc., - сам он уже начал предпринимать в столице шаги, требовавшие глубокого знания жизни, тайных пружин и подводных течений. Уже нанесены были самые необходимые визиты, вовлечены в игру люди влиятельные, подарены редкие марки, пущены порочащие соперников слухи...И что же? Вся громадная и сложная машина интриги застопорилась вдруг на ровном месте. Одному из участников работы, молодому тогда теоретику С, партком ФТИ не подписал характеристику. То-есть, произошла очевидная и обидная глупость. Кто эти характеристики читает? Кому они нужны? Кто не знает, что пишет их сам подопытный, а затем Облеченные Доверием, не читая, подписывают? И вот, - на тебе!. Не подписывают ! И даже настойчивые просьбы влиятельного Закоперщика не помогают. А почему? Как всякий знает, в каждой характеристике должна быть сакральная фраза: " Активно занимается общественной работой..." А дальше - по обстоятельствам. Хорошо, если раскрывая образ, можно написать: " Является членом Парткома Института". Неплохо, если- членом Профкома. Сойдет и членство в добровольной народной дружине. Много есть формулировок. В самой отчаянной ситуации выручает, как известно: " Выполняет отдельные поручения...". Однако, в рассматриваемом случае, не покривив душой, ни одну из этих формулировок использовать было невозможно. Кандидат на премию был невинен абсолютно. Ни в какие игры он не играл, и никаких поручений, ниже отдельных, не выполнял. Не то, чтобы товарищи его по искомой премии ( за редким исключением ), горели на общественной работе. Но...хоть что-то можно было написать. Этот же участник был невинен вызывающе. Девственность его была столь ослепительной, что вызывала естественное раздражение не только у записных шлюх, но и у любого хоть сколько-нибудь Приближенного к Столу. А потому - фиг тебе! Нужно сказать, что сам подвергнутый остракизму особенно не переживал, справедливо полагая что деньги небольшие, честь - не в том состоит, а научная репутация и вовсе с премиями никак не связана. Но чувствовал себя, тем не менее, неловко. Некоторые его коллеги хотели этой премии страстно, а подводить товарищей он не привык. Как-то вечером, зайдя к нему на огонек в заплеванную и прокуренную теоретическую нору, я застал С сидящим в компании знакомого экспериментатора Л, имевшего репутацию человека светского и знающего "весь Физтех". Приятели выпивали и жаловались друг другу на жизнь. Когда история с парткомом была рассказана и надлежащее количество ругательств произнесено, Л сказал: " Послушай, на днях секретарь парткома уезжает. Подпиши у его заместителя. Я его знаю, - он человек нормальный, и не будет из-за этакой глупости ставить палки в колеса. В конце-концов, Физтех заинтересован в получении премии не меньше вашей компании...". С мрачно усмехнулся: " Умен ты, а не умней Закоперщика. Тот уже ходил к заместителю и щупал почву. Не подпишет! " - А хочешь, я к нему схожу? - - Только время потеряешь. Я твою светскость ценю, хотя иногда она раздражает меня безмерно. Но, - не обижайся, - по сравнению с Закоперщиком ты - сявка. Сам подумай, что ты можешь придумать такого, до чего он не догадается? - Через неделю С махал у меня перед носом подписанной характеристикой. Я отправился к Л за объяснениями. И услышал следующую историю: - Я Заместителя знаю 15 лет, а потому спросил в лоб, что вся эта глупость означает. И, представь себе, в ответе его прозвучало искреннее чувство. " Я понимаю, - сказал он, - С - блестящий теоретик, и все такое прочее, Но скажи, - какого черта я должен тратить половину своего времени на общественную работу, а он не только пальцем о палец не ударит, но и при всяком удобном случае отзывается об этой работе, о ЛЮБОЙ общественной работе с подчеркнутой гадливостью!. Ну, ладно, - его дело. Но подписывать ему характеристику, где сказано, что он активно занимается общественной работой, - я не буду!!". Да, понимаю, - сказал я, Но, знаешь, - тебе на должности твоей, согласись, и не на такие компромиссы приходится идти. Хочешь, я скажу тебе, почему у тебя эта простая и совершенно пустяковая ситуация вызывает такие сильные эмоции? " Да я же тебе объяснил! ". Нет, брат, - это оболочка. На самом же деле и ты, и секретарь при взгляде на С испытываете то же чувство, которое всякий мужчина испытывает по отношению к девственнице. С одной стороны, ее девственность вызывает чувства возвышенные и желание любоваться, преклонив колена. С другой, - настойчивое желание немедленно ее оной девственности лишить. Желательно - в извращенной форме. То же самое и с С : в глубине души ты его общественной невинностью восхищаешься; с другой же стороны тебя подмывает немедленно его обесчестить. Согласен? - - Ну, и как он реагировал? - - Расхохотался и велел нести характеристику на подпись.. Но... если я поручусь, что С возьмет на себя какое-нибудь общественное поручение. - - И...? - С согласился отвечать в теоротделе за ГРОБ*. -Так лишили, стало-быть?! - - Не без того. - ---------------------------------------------------------------- * ГРОБ - Гражданская Оборона Песню выкинем В 1976 году эмигрировал в Израиль мой близкий друг и соавтор по многим работам. Через месяц после его отъезда я пошел в известный отдел получать подпись на акте экспертизы: приготовил статью для отправки в журнал. В статье были ссылки на наши совместные работы, и люди знающие заранее предупредили меня, что следует приготовиться к неприятностям. Сотрудники известного отдела по праву славятся добросовестностью и вниманием к деталям. Статья была в моем присутствии неторопливо просмотрена " от корки до корки ". Дойдя до списка литературы, мой первый читатель молча поднял на меня глаза. "Видите - ли , - проворковал я, ни на что, впрочем не надеясь, - без ссылок на эти статьи я публиковать работу не могу: Вы же знаете, - в науке свои правила". Читатель молчал и продолжал фиксировать меня взглядом. " Наука - дело медленное, - продолжал я лепетать, - сразу ничего не бывает. Время должно пройти..." И вдруг, совершенно неожиданно и необъяснимо лицо читателя просветлело. " Правильно!, - воскликнул он прямо-таки с юношеским энтузиазмом, - Время должно пройти. Именно! Именно!! Должно пройти! Должно!! ". Произнося эти непостижимые заклинания, он подписал экспертный акт, вернул мне статью, и ( неслыханное дело ) встал и пошел провожать меня к выходу из кабинета. " А то тут пришел один до Вас, - продолжал читатель, - и тоже...Я его спрашиваю " Как же так ?! ". А он мне в ответ: " Из песни слова не выкинешь. " Так мы песню! Песню выкинем!!" Слон и картошка В одной из лабораторий хозлаборантом работал пенсионер, всю жизнь прослуживший в известном отделе. Будучи человеком немолодым, он не пожелал применяться к новым обстоятельствам, и сохранил на новой должности прежнюю непринужденность манер. Завидев в конце коридора нужного человека, он обычно кричал: " Стой! ", так, что двумя этажами выше и ниже лаборантки роняли образцы. Один из научных сотрудников, услышав однажды громовое Стой! , повернулся спиной к кричавшему, поднял руки над головой и, расставив ноги, прилип к стене. Лаборант на миг опешил. Подойдя к сотруднику, он начал "отколупывать" того от стенки, бормоча: " Не надо. Этого не надо пока...". Но ни бодрости, ни непринужденности нимало не утратил. Помимо других многотрудных обязанностей, лаборант отвечал и за график поездок сотрудников на овощебазу. В один прекрасный день, усмотрев в коридоре сотрудника Ф, лаборант привычно гаркнул: " Стой! В среду поедешь на картошку! ". Чтобы понять то, что за этим воспоследовало, следует знать, что буквально накануне Ф произведен был в СТАРШИЕ НАУЧНЫЕ СОТРУДНИКИ. Мир лежал у его ног. И тут - на тебе: "В среду поедешь на картошку! ". " А.И., - обратился Ф к лаборанту, - хотите, слона покажу? " С этими словами Ф вывернул карманы и начал расстегивать ширинку. " Что ?! Какой слон ? Не надо слона !! ". " Ну, не надо, так не надо ", - миролюбиво согласился Ф и продолжил путь.  * Конец 80х. *  Танк и клоп Прошло всего 10 лет со времени событий, описанных в предыдущем разделе, и волна Перестройки захлестнула Физтех. Тщетно люди почтенные твердили второй псалом Давида: Зачем мятутся народы, и племена замышляют тщетное ? Глаза у молодежи блестели. Особенно вызывающе блестели они у одного молодого теоретика Л, недавно закончившего аспирантуру. Закончил он ее с блеском и стал незаменимым человеком в отделе, руководил которым влиятельный академик А. Академик хотел оставить Л работать у себя, но сразу не сумел: Л был евреем. Как говорится в известном еврейском анекдоте: " Вы будете долго смеяться, но Саррочка тоже умерла ". Хотя , наверное, каждый четвертый работник института был евреем, поступление на работу каждого нового клейменного стоило немалых трудов тому, кто этого добивался. К этому времени перестройка расшатала многие столбы, но этот - стоял прочно. Каждый раз требовались какие-то телодвижения в районном ( а м.б. и в областном ? ) комитете нашей партии, долгие изнурительные хождения и.т.д. Пока суть да дело, А определил Л на работу в один из Ленинградских ВУЗов. А В этом ВУЗе Л проводил один процент времени, десять процентов - в теоротделе Фзтеха, остальное - на стогнах Ст. Петербурга, где принимал самое деятельное участие в разного рода демократических ристалищах. Такое расписание никакого восторга у А не вызывало. Совершенно случайно я стал свидетелем того, как один из Возлежащих на Персях у А обратился к Л : " Послушай, А просил тебе передать, что если ты будешь продолжать в том же духе, с твоим переводом в Физтех возникнут трудности. " Л на несколько секунд задумался. Потом тряхнул головой. " А, - танком клопа не раздавишь", - произнес он фразу, тут же ставшую исторической. В августе 91ого он дежурил на баррикадах у Ленсовета. В 94ом протестовал против войны в Чечне. Позднее стало ясно, что троих детей ему здесь, - не прокормить. Он уехал. Сначала в Германию. Потом - в США. Физическое общество Сегодня, через 15 почти лет, прошедших с начала Перестройки, трудно вспомнить, а вспомнив - поверить, на какую высоту взмыл этот самый неуловимый ДУХ ФИЗТЕХА и какая эйфория овладела умными и в обычное время вполне хладнокровными и уравновешенными людьми. Одним из проявлений общего подъема стало учреждение ФизТехе таинственной структуры под названием "Диалог". "Диалог" проводил опросы общественного мнения по самым различным вопросам и результаты в виде дадзыбао невозбранно вывешивал на стендах. Другим проявлением стало образование в ФТИ Физического Общества. Насколько я знаю, это общество благополучно существует и по сей день и, следовательно, нашло для себя надлежащую экологическую нишу. Однако в момент основания мотивировки его создания выглядели довольно бледно. В учредительном манифесте что-то говорилось о нравственном совершенствовании, примере молодым и прочих бестелесных предметах. Это обстоятельство, видимо, и послужило причиной появления фельетона, вывешенного анонимным автором рядом с манифестом об основании Общества. Текст этого фельетона, трудолюбиво переписанный мной много лет назад, представляет, как мне кажется, интерес и сегодня Физическое общество в Физико-Техническом институте. Древней греческой старухе, если бы она домогалась моей любви... Известие о создании в нашем институте Физического Общества произвело на меня сильное впечатление. Судя по разговорам с коллегами - не только на меня. Две недели я ждал, не обратится ли ко мне "Диалог" с вопросом, что я об этом обществе думаю. И не дождался. Тогда я решился представить себе, что произошло бы, если бы диалог ко мне обратился. "Диалог" : Знаете ли Вы о создании у нас в Институте Физического Общества ? Что Вы думаете об этой инициативе ? Я: Знаю. Всегда трудно ответить на вопрос, чего можно ожидать от новорожденного. Однако, мне кажется, что у родителей есть веские основания беспокоиться о судьбе младенца. Д: Почему ? Я: Прежде всего, тревожит почтенный возраст родителей. Как известно, если родители старше 45, резко возрастает серьезных генетических поражений плода. По моим прикидкам средний возраст Отцов Основателей - сильно за 50. По моему разумению, умный человек в этом возрасте должен более думать о своей душе, приуготовляясь к встрече с Тем, Кто Послал тебя в этот мир. Попытки морализировать и, в особенности, наставлять молодых, в этом возрасте чаще всего свидетельствуют о склочности. Кроме того, человек в таком возрасте очень уязвим со стороны "парадокса Мопассана". Д: Что Вы имеете в виду ? Я: Мопассан написал как-то, что "наиболее строгие нравственные принципы чаще всего исповедуют старые шлюхи, которым возраст и болезни не оставляют возможности грешить. Кроме того, меня беспокоит очень неровный состав основателей Ордена. Среди них есть люди с безупречной нравственной и научной репутацией. С другой стороны, некоторые фамилии отцов-основателей часто упоминаются, когда речь заходит о хамстве и лакейской психологии, увы, не миновавших Физтеха. Д: То-есть ? Я: Я имею в виду получившее широкое распространение "тыканье" подчиненным, в то время, как к начальникам обращаются на "Вы". А кто не знаком с холуйской манерой некоторых завлабов не отвечать на приветствия подчиненных или отвечать микроскопическим наклоном головы ? Манерой, так удачно сочетающейся с радостным выражением лица и глубокими поклонами в сторону директора ? Кто не любовался живописным контрастом между манерой еле цедить слова, обращаясь к подчиненным, поднимать брови и брезгливо барабанить пальцами по столу и замечательной артикуляцией при разговоре с директором ? Какие этические нормы собираются утверждать эти холуи ? Кроме того, среди отцов-основателей есть несколько так называемых "акул", т.е. научных начальников, установивших в своих подразделениях такой нравственный климат, что подчиненные не могут не включить начальника в список соавторов любой понравившейся тому работы. Независимо от того, имел к ней начальник какое-нибудь отношение или нет. В некоторых лабораториях эта мерзость стала до того обыденной, что никому и в голову не приходит, что может быть иначе. Какую этику собираются утверждать эти воры и растлители добрых нравов ? Д: Вы выдвигаете очень серьезные обвинения. Может быть Вы назовете какие-нибудь конкретные фамилии ? Я: Нет, не назову. Во-первых, боюсь - эти ревнители научной этики сживали со света за гораздо более безобидные высказывания. Во-вторых, такие обвинения, даже строго доказанные, но выдвинутые и обосновываемые одним человеком, всегда имеют субъективный оттенок. Мне кажется, что Диалог сделал бы доброе дело, распространив по лабораториям очень простую анкету, содержащую всего три вопроса: Ваш пол и возраст. 2. Как Вы обращаетесь к зав. лабораторией, на "ты" или на "Вы" ? 3. Как к Вам обращается зав. лабораторией, на "ты" или на "Вы" ? Обнародование результатов, я полагаю, принесло бы больше пользы укреплению этических принципов, чем все гипотетические акции Физического общества. Д: Но Вы выдвигаете и более серьезные обвинения... Я: Понуждение к сожительству - вещь не так уж редко встречающаяся в жизни, но очень редко - в суде. Доказать трудно, а формы принуждения так разнообразны, особенно в интеллектуально развитой среде. Я думаю, что с этим вопросом в одиночку Диалогу не сладить. С другой стороны, в нашем случае эта форма насилия касается сотен людей. Так что для профессионала-социолога доказать существование "права первой ночи" и назвать имена "акул" не будет слишком трудной. Конечно, обращение к профессионалам может потребовать средств. Но если Диалог призовет народ к добровольным пожертвованиям на проведение такого рода социологического обследования, я уверен, что и собранная сумма, и число жертвователей ясно покажут, насколько эта тема актуальна для института. Если результаты квалифицированного и независимого исследования будут обнародованы, а имена "акул" названы, - в решение благородной задачи улучшения нравов, поставленной Физическим обществом, будет сделан важный вклад. Д: Вы исчерпали свои претензии к Обществу ? Я: Пожалуй. Впрочем, еще одно мелкое замечание у меня есть. Я имею в виду пункт устава, предусматривающий, что членом общества может стать только тот, кто внес заметный вклад в науку. Это требование, свидетельствующее о скромности и хорошем вкусе отцов-основателей, очень забавно. Чей вклад в науку следует считать заметным ? А. Эйнштейна ? Б. Царенкова ? По-моему, это даже не снобизм, а чистой воды дурь, еще раз возвращающая меня к мысли, что подлинный путь борьбы за научную этику для человека в годах состоит в нелегкой борьбе со слабеющей памятью и крепнущим самодовольством. Д: Можно ли заключить из Ваших замечаний, что Вы против создания Физического общества ? Я: Ни в коем случае. Всякое добровольное общество, не преследующее человеконенавистнические идеи, имеет право на существование. Педиатрия в наши дни творит чудеса. В особенности для тех, кто может их оплатить. Бог даст, ребеночек выправится. Кто знает, м.б. мы действительно дожили до времени, когда дети не отвечают за родителей. Д: Спасибо за содержательное интервью. Я: Спасибо за внимание. Конец 90х. Последний приказ по комнате 000 Казаки! Дошло до Нас, что в ближайшие дни исполняется 70 годков Атаману отдельного оптоэлектрического эскадрона В. И. П.! Сердечно поздравляю тебя, Наш любезный брат и товарищ по Оружию! В связи с означенным ПРИКАЗЫВАЮ: &1. Разрешить В.И.П. и впредь приходить на рабочее место и трудится на благо Нашей Отчизны. &2. Наградить В.И.П. большим алмазным православным крестом (макет КПАБ-34) с заменой бриллиантов эквивалентным количеством жевательной резинки Stimorol. &3. Утвердить В.И.П. в качестве почетного гражданина вверенной Нам области с сообщением ему секретного кода гигиенических учреждений на прилегающих территориях*). Первому отделу ФТИ обеспечить ускоренное прохождение соответствующей документации. &4. Исходя из пп. 2, 3 настоящего Приказа выдвинуть В.И.П. кандидатом в дворянское собрание ФТИ по квоте для инородцев. &5. Ввиду проводимого в настоящее время упорядочения финансирования и пересмотра заработной платы руководящих кадров с 30.11.1992, с учетом пени и недоимки, В.И.П. внести в кассу ФТИ в срок до 01.09.98 сумму 837 руб. 04 коп. &6. В виде исключения разрешить атаману П.использовать казаков (до есаула включительно) как рабсилу на строительстве сооружений на выделенном ему участке в станице Пешковская Рощинской волости. Расходы на строительство отнести на счет экологической комиссии. &7. Пользуясь случаем, Мы напоминаем всем казакам, что а) по заветам св. Кирилла и Мефодия, при начертании формул следует использовать лишь РУССКИЕ буквы. В виде исключения допускаются ГРЕЧЕСКИЕ буквы, как знаки духовно близкого народа. б) неправильные формулы не облагаются НДС. Любо, казаки!!! Ответственный за комнату подпись Дано в Санкт-Петербурге августа 20 дня, года 1998 от РХ -------------------------------------------------------------- *) См. в разделе : Иностранцы в ФТИ статью "Отступление:: Дух Физтеха" Заключение Много лет назад ко мне в гости приехал друг с четырехлетней дочкой. Мы усадили девочку на коврик, засыпали ее игрушками, цветными карандашами, бумагой, поставили маленький столик, усадили не нем кукол...И со спокойной душой сели трундеть " за науку и жизнь ". Девочка была (тогда) послушная, тихая. Она кротко возилась с мишкой и куклами, что-то им напевала. Потом рисовала, потом укладывала кукол спать. Потом мы втроем попили чаю, и гости уехали. Я стал убирать игрушки и на коврике нашел листок бумаги. Вот, что было на нем написано: ЕСЛЬИ СОВЕТ НЕ СОБЕРЕЦА В 11 ЧАСОВ ТО ЗАЛ ЗАКРЫВАЕЦА. ЕСЛЬИ СОВЕТ НЕ УЙДЕТ В 2 ЧАСА ТО ЗАЛ ЗАКРЫВАЕЦА. Я тут же позвонил папе и спросил, часто ли он читает дочке повесть о матросе Железняке и разгоне Учредительного Собрания. Папа поклялся, что он - ни сном, ни духом. Были с пристрастием допрошены мама, папа, бабушка, дедушка. Все с негодованием отметали... Я сохранил этот листок, и теперь смотрю на него так, как, наверное, Вальтазар смотрел на огненные письмена на стене. " Ты взвешен и найден очень легким ". Устами младенца ( теперь уже - аспирантки ) истина была глаголена четверть века назад. Зал закрывается. Независимо оттого, придут ли члены Совета вовремя, уложатся они в отведенный им срок или нет, двери закрываются. Мы сопротивляемся изо всех сил, удерживаем створки плечами, руками, коленями. Пишем заявки, получаем гранты, ездим на заработки заграницу. Но двери медленно закрываются. Ветшает оборудование, уезжают самые сильные, руки опускаются у оставшихся... Двери потихоньку закрываются. Суждено ли им открыться снова? Для нашего поколения - вряд-ли. Будем надеяться, что они откроются для следующего: " Бывает нечто, о чем говорят: " Смотри, вот это новое"; но это было уже в веках, бывших прежде нас." (Экклезиаст 1.10)