г у моего порога. Снова ложная тревога. Но не ложью будет то что Новый скоро будет шаг. -------- <24> В книге -- читай -- гостиничной: -- Не обокравши -- выбыл. Жулик -- по жизни -- нынешней Гость -- и на том спасибо. 1919 -- 1920 -------- x x x Между воскресеньем и субботой Я повисла, птица вербная. На одно крыло -- серебряная, На другое -- золотая. Меж Забавой и Заботой Пополам расколота, -- Серебро мое -- суббота! Воскресенье -- золото! Коли грусть пошла по жилушкам, Не по нраву -- корочка, -- Знать, из правого я крылушка Обронила перышко. А коль кровь опять проснулася, Подступила к щеченькам, -- Значит, к миру обернулася Я бочком золотеньким. Наслаждайтесь! -- Скоро -- скоро Канет в страны дальние -- Ваша птица разноперая -- Вербная -- сусальная. 29 декабря 1919 -------- x x x В синем небе -- розан пламенный: Сердце вышито на знамени. Впереди -- без роду -- племени Знаменосец молодой. В синем поле -- цвет садовый: Вот и дом ему, -- другого Нет у знаменосца дома. Волоса его как лен. Знаменосец, знаменосец! Ты зачем врагу выносишь В синем поле -- красный цвет? А как грудь ему проткнули -- Тут же в знамя завернули. Сердце на -- сердце пришлось. Вот и дом ему. -- Другого Нет у знаменосца дома. 29 декабря 1919 -------- x x x Простите Любви -- она нищая! У ней башмаки нечищены, -- И вовсе без башмаков! Стояла вчерась на паперти, Молилася Божьей Матери, -- Ей в дар башмачок сняла. Другой -- на углу, у булочной, Сняла ребятишкам уличным: Где милый -- узнать -- прошел. Босая теперь -- как ангелы! Не знает, что ей сафьянные В раю башмачки стоят. 30 декабря 1919, Кунцево -- Госпиталь -------- x x x Звезда над люлькой -- и звезда над гробом! А посредине -- голубым сугробом -- Большая жизнь. -- Хоть я тебе и мать, Мне больше нечего тебе сказать, Звезда моя!.. 4 января 1920. Кунцево -- Госпиталь -------- x x x Дитя разгула и разлуки, Ко всем протягиваю руки. Тяну, ресницами плеща, Всех юношей за край плаща. Но голос: -- Мариула, в путь! И всех отталкиваю в грудь, Январь 1920 -------- x x x Править тройкой и гитарой Это значит: каждой бабой Править, это значит: старой Брагой по башкам кружить' Раскрасавчик! Полукровка! Кем крещен? В какой купели? Все цыганские метели Оттопырили поддевку Вашу, бравый гитарист! Эх, боюсь -- уложат влежку Ваши струны да ухабы! Бог с тобой, ямщик Сережка! Мы с Россией -- тоже бабы! (Начало января 1920) -------- x x x У первой бабки -- четыре сына, Четыре сына -- одна лучина, Кожух овчинный, мешок пеньки, -- Четыре сына -- да две руки! Как ни навалишь им чашку -- чисто! Чай, не барчата! -- Семинаристы' А у другой -- по иному трахту! -- У той тоскует в ногах вся шляхта. И вот -- смеется у камелька: "Сто богомольцев -- одна рука!" И зацелованными руками Чудит над клавишами, щелками... ========= Обеим бабкам я вышла -- внучка: Чернорабочий -- и белоручка! Январь 1920 -------- x x x Я эту книгу поручаю ветру И встречным журавлям. Давным -- давно -- перекричать разлуку -- Я голос сорвала. Я эту книгу, как бутылку в волны, Кидаю в вихрь войн. Пусть странствует она -- свечой под праздник -- Вот так: из длани в длань. О ветер, ветер, верный мой свидетель, До милых донеси, Что еженощно я во сне свершаю Путь -- с Севера на Юг. Москва, февраль 1920 -------- x x x Доброй ночи чужестранцу в новой келье! Пусть привидится ему на новоселье Старый мир гербов и эполет. Вольное, высокое веселье Нас -- что были, нас -- которых нет! Камердинер расстилает плед. Пунш пылает. -- В памяти балет Розовой взметается метелью. Сколько лепестков в ней -- столько лет Роскоши, разгула и безделья Вам желаю, чужестранец и сосед! Начало марта 1920 -------- ПСИХЕЯ Пунш и полночь. Пунш -- и Пушкин, Пунш -- и пенковая трубка Пышущая. Пунш -- и лепет Бальных башмачков по хриплым Половицам. И -- как призрак -- В полукруге арки -- птицей -- Бабочкой ночной -- Психея! Шепот: "Вы еще не спите? Я -- проститься..." Взор потуплен. (Может быть, прощенья просит За грядущие проказы Этой ночи?) Каждый пальчик Ручек, павших Вам на плечи, Каждый перл на шейке плавной По сто раз перецелован. И на цыпочках -- как пери! -- Пируэтом -- привиденьем -- Выпорхнула. Пунш -- и полночь. Вновь впорхнула: "Что за память! Позабыла опахало! Опоздаю... В первой паре Полонеза..." Плащ накинув На одно плечо -- покорно -- Под руку поэт -- Психею По трепещущим ступенькам Провожает. Лапки в плед ей Сам укутал, волчью полость Сам запахивает... -- "С Богом!" А Психея, К спутнице припав -- слепому Пугалу в чепце -- трепещет: Не прожег ли ей перчатку Пылкий поцелуй арапа... ========== Пунш и полночь. Пунш и пепла Ниспаденье на персидский Палевый халат -- и платья Бального пустая пена В пыльном зеркале... Начало марта 1920 -------- x x x Малиновый и бирюзовый Халат -- и перстень талисманный На пальце -- и такой туманный В веках теряющийся взгляд, Влачащийся за каждым валом Из розовой хрустальной трубки. А рядом -- распластавши юбки, Как роза распускает цвет -- Под полами его халата, Припав к плечам его, как змеи, Две -- с ожерельями на шее -- Над шахматами клонят лоб. Одна -- малиновой полою Прикрылась, эта -- бирюзовой. Глаза опущены. -- Ни слова. -- Ресницами ведется спор. И только челночков узорных Носок -- порой, как хвост змеиный, Шевелится из -- под павлиньей Широкой юбки игроков. А тот -- игры упорной ставка -- Дымит себе с улыбкой детской. И месяц, как кинжал турецкий, Коварствует в окно дворца. 19 марта 1920 -------- x x x Она подкрадeтся неслышно -- Как полночь в дремучем лесу. Я знаю: в передничке пышном Я голубя Вам принесу. Так: встану в дверях -- и ни с места! Свинцовыми гирями -- стыд. Но птице в переднике -- тесно, И птица -- сама полетит! 19 марта 1920 -------- СТАРИННОЕ БЛАГОГОВЕНЬЕ Двух нежных рук оттолкновенье -- В ответ на ангельские плутни. У нежных ног отдохновенье, Перебирая струны лютни. Где звонкий говорок бассейна, В цветочной чаше откровенье, Где перед робостью весенней Старинное благоговенье? Окно, светящееся долго, И гаснущий фонарь дорожный... Вздох торжествующего долга Где непреложное: "не можно"... В последний раз -- из мглы осенней -- Любезной ручки мановенье... Где перед крепостью кисейной Старинное благоговенье? Он пишет кратко -- и не часто... Она, Психеи бестелесней, Читает стих Экклезиаста И не читает Песни Песней. А песнь все та же, без сомненья, Но, -- в Боге все мое именье -- Где перед Библией семейной Старинное благоговенье? Между 19 марта и 2 апреля 1920 -------- x x x Та ж молодость, и те же дыры, И те же ночи у костра... Моя божественная лира С твоей гитарою -- сестра. Нам дар один на долю выпал: Кружить по душам, как метель. -- Грабительница душ! -- Сей титул И мне опущен в колыбель! В тоске заламывая руки, Знай: не одна в тумане дней Цыганским варевом разлуки Дурманишь молодых князей. Знай: не одна на ножик вострый Глядишь с томлением в крови, -- Знай, что еще одна. .. -- Что сестры В великой низости любви. (Март 1920) -------- x x x Люблю ли вас? Задумалась. Глаза большие сделались. В лесах -- река, В кудрях -- рука -- Упрямая -- запуталась. Любовь. -- Старо. Грызу перо. Темно, -- а свечку лень зажечь. Быть -- повести! На то ведь и Поэтом -- в мир рождаешься! На час дала, Назад взяла. (Уже перо летит в потемках!) Так. Справимся. Знак равенства Между любовь -- и Бог с тобой. Что страсть? -- Старо. Вот страсть! -- Перо! -- Вдруг -- розовая роща -- в дом! Есть запахи -- Как заповедь... Лоб уронила на руки. Вербное воскресенье 22 марта 1920 -------- x x x От семи и до семи Мы справляли новоселье. Высоко было веселье -- От семи и до семи! Между юными людьми -- С глазу на глаз -- в темной келье Что бывает? ( -- Не томи! Лучше душу отними!) Нет! -- Подобного бесчинства Не творили мы (не поздно -- Сотворить!) -- В сердцах -- единство, Ну а руки были розно! Двух голов над колыбелью Избежал -- убереглась! -- Только хлебом -- не постелью В полночь дружную делясь. Еженощная повинность, Бог с тобою, рай условный! Нет -- да здравствует невинность Ночи -- все равно любовной! В той же келье новоселье -- От семи и до семи Без "......" и "обними", -- Благонравное веселье От семи и до семи! Март 1920 -------- x x x "Я страшно нищ, Вы так бедны, Так одинок и так один. Так оба проданы за грош. Так хороши -- и так хорош... Но нету у меня жезла..." -- Запиской печку разожгла... Вербное воскресенье 1920 -------- x x x На царевича похож он. -- Чем? -- Да чересчур хорош он: На простого не похож. Семилетняя сболтнула, А большая -- вслед вздохнула. Дуры обе. -- Да и где ж Ждать ума от светлоглазых? Обе начитались сказок, -- Ночь от дня не отличат. А царевичу в поддевке Вот совет наш: по головке Семилетнюю погладь. Раз за дочку, раз за мать. . . . . . . . . . Впрочем, можно и однажды. Март 1920 -------- x x x Буду жалеть, умирая, цыганские песни, Буду жалеть, умирая ...............перстни, Дым папиросный -- бессонницу -- легкую стаю Строк под рукой. Бедных писаний своих Вавилонскую башню, Писем -- своих и чужих -- огнедышащий холмик. Дым папиросный -- бессонницу -- легкую смуту Лбов под рукой. 3-й день Пасхи 1920 -------- БАЛЛАДА О ПРОХОДИМКЕ Когда малюткою была -- Шальной девчонкой полуголой -- Не липла -- Господу хвала! -- Я к материнскому подолу. Нет, -- через пни и частоколы -- Сады ломать! -- Коней ковать! -- А по ночам -- в чужие села: -- "Пустите переночевать!" Расту -- прямая как стрела. Однажды -- день клонился долу -- Под дубом -- черный, как смола -- Бродячий музыкант с виолой. Спят ....... спят цветы и пчелы... Ну словом -- как сие назвать? Я женский стыд переборола: -- "Пустите переночевать!" Мои бессонные дела! Кто не спрягал со мной глаголу: ......? кого-то не звала В опустошительную школу? Ах, чуть закутаешься в полы Плаща -- прощайте, рвань и знать! Как по лбу -- молотом тяжелым: -- "Пустите переночевать!" Посылка: Вы, Ангелы вокруг Престола, И ты, младенческая Мать! Я так устала быть веселой, -- Пустите переночевать! 2 апреля 1920 -------- ПАМЯТИ Г. ГЕЙНЕ Хочешь не хочешь -- дам тебе знак! Спор наш не кончен -- а только начат! В нынешней жизни -- выпало так: Мальчик поет, а девчонка плачет. В будущей жизни -- любо глядеть! -- Ты будешь плакать, я буду -- петь! Бубен в руке! Дьявол в крови! -- Красная юбка В черных сердцах! Красною юбкой -- в небо пылю! Честь молодую -- ковром подстелешь. Как с мотыльками тебя делю -- Так с моряками меня поделишь! Красная юбка? -- Как бы не так! Огненный парус! -- Красный маяк! Бубен в руке! Дьявол в крови! Красная юбка В черных сердцах! Слушай приметы: бела как мел, И не смеюсь, а губами движу. А чтобы -- как увидал -- сгорел! -- Не позабудь, что приду я -- рыжей. Рыжей, как этот кленовый лист, Рыжей, как тот, что в лесах повис. Бубен в руке! Дьявол в крови! Красная юбка В черных сердцах! (Начало апреля 1920) -------- x x x А следующий раз -- глухонемая Приду на свет, где всем свой стих дарю, свой слух дарю. Ведь все равно -- что говорят -- не понимаю. Ведь все равно -- кто разберет? -- что говорю. Бог упаси меня -- опять Коринной В сей край придти, где люди тверже льдов, а льдины -- скал. Глухонемою -- и с такою длинной -- -- Вот -- до полу -- косой, чтоб не узнал! 7 апреля 1920 -------- x x x Две руки, легко опущенные На младенческую голову! Были -- по одной на каждую -- Две головки мне дарованы. Но обеими -- зажатыми -- Яростными -- как могла! -- Старшую у тьмы выхватывая -- Младшей не уберегла. Две руки -- ласкать -- разглаживать Нежные головки пышные. Две руки -- и вот одна из них За ночь оказалась лишняя. Светлая -- на шейке тоненькой -- Одуванчик на стебле! Мной еще совсем непонято, Что дитя мое в земле. Пасхальная неделя 1920 -------- СЫН Так, левою рукой упершись в талью, И ногу выставив вперед, Стоишь. Глаза блистают сталью, Не улыбается твой рот. Краснее губы и чернее брови Встречаются, но эта масть! Светлее солнца! Час не пробил Руну -- под ножницами пасть. Все женщины тебе целуют руки И забывают сыновей. Весь -- как струна! Славянской скуки Ни тени -- в красоте твоей. Остолбеневши от такого света, Я знаю: мой последний час! И как не умереть поэту, Когда поэма удалась! Так, выступив из черноты бессонной Кремлевских башенных вершин, Предстал мне в предрассветном сонме Тот, кто еще придет -- мой сын. Пасхальная неделя 1920 -------- ВЯЧЕСЛАВУ ИВАНОВУ -------- 1 Ты пишешь перстом на песке, А я подошла и читаю. Уже седина на виске. Моя голова -- золотая. Как будто в песчаный сугроб Глаза мне зарыли живые. Так дети сияющий лоб Над Библией клонят впервые. Уж лучше мне камень толочь! Нет, горлинкой к воронам в стаю! Над каждой песчинкою -- ночь. А я все стою и читаю. -------- 2 Ты пишешь перстом на песке, А я твоя горлинка, Равви! Я первенец твой на листке Твоих поминаний и здравий. Звеню побрякушками бус, Чтоб ты оглянулся -- не слышишь! О Равви, о Равви, боюсь -- Читаю не то, что ты пишешь! А сумрак крадется, как тать, Как черная рать роковая. Ты знаешь -- чтоб лучше читать -- О Равви -- глаза закрываю... Ты пишешь перстом на песке... Москва, Пасха 1920 -------- 3 Не любовницей -- любимицей Я пришла на землю нежную. От рыданий не подымется Грудь мальчишая моя. Оттого -- то так и нежно мне -- Не вздыхаючи, не млеючи -- На малиновой скамеечке У подножья твоего. Если я к руке опущенной Ртом прильну -- не вздумай хмуриться! Любованье -- хлеб насущный мой: Я молитву говорю. Всех кудрей златых -- дороже мне Нежный иней индевеющий Над малиновой скамеечкой У подножья твоего. Головой в колени добрые Утыкаючись -- все думаю: Все ли -- до последней -- собраны Розы для тебя в саду? Но в одном клянусь: обобраны Все -- до одного! -- царевичи -- На малиновой скамеечке У подножья твоего. А покамест песни пела я, Ты уснул -- и вот блаженствую: Самое святое дело мне -- Сонные глаза стеречь! -- Если б знал ты, как божественно Мне дышать -- дохнуть не смеючи -- На малиновой скамеечке У подножья твоего! 1-е Воскресенье после Пасхи 1920 -------- (Н. Н. В.) "Не позволяй страстям своим переступать порог воли твоей. -- Но Аллах мудрее..." (Тысяча и одна ночь) -------- 1 Большими тихими дорогами, Большими тихими шагами... Душа, как камень, в воду брошенный Всe расширяющимися кругами... Та глубока -- вода, и та темна -- вода... Душа на все века -- схоронена в груди. И так достать ее оттуда надо мне, И так сказать я ей хочу: в мою иди! 27 апреля 1920 -------- 2 Целому морю -- нужно все небо, Целому сердцу -- нужен весь Бог. 27 апреля 1920 -------- 3 "То -- вопреки всему -- Англия..." Пахнуло Англией -- и морем -- И доблестью. -- Суров и статен. -- Так, связываясь с новым горем, Смеюсь, как юнга на канате Смеется в час великой бури, Наедине с господним гневом. В блаженной, обезьяньей дури Пляша над пенящимся зевом. Упорны эти руки, -- прочен Канат, -- привык к морской метели! И сердце доблестно, -- а впрочем, Не всем же умирать в постели! И вот, весь холод тьмы беззвездной Вдохнув -- на самой мачте -- с краю -- Над разверзающейся бездной -- Смеясь! -- ресницы опускаю... 27 апреля 1920 -------- 4 Времени у нас часок. Дальше -- вечность друг без друга! А в песочнице -- песок -- Утечет! Что меня к тебе влечет -- Вовсе не троя заслуга! Просто страх, что роза щек -- Отцветет. Ты на солнечных часах Монастырских -- вызнал время? На небесных на весах -- Взвесил -- час? Для созвездий и для нас -- Тот же час -- один -- над всеми. Не хочу, чтобы зачах -- Этот час! Только маленький часок Я у Вечности украла. Только час -- на Всю любовь. Мой весь грех, моя -- вся кара. И обоих нас -- укроет -- Песок. -------- 5 "я в темноте ничего не чувствую: что рука -- что доска". Да, друг невиданный, неслыханный С тобой. -- Фонарик потуши! Я знаю все ходы и выходы В тюремной крепости души. Вся стража -- розами увенчана: Слепая, шалая толпа! -- Всех ослепила -- ибо женщина, Всe вижу -- ибо я слепа. Закрой глаза и не оспаривай Руки в руке. -- Упал засов. -- Нет -- то не туча и не зарево! То конь мой, ждущий седоков! Мужайся: я твой щит и мужество! Я -- страсть твоя, как в оны дни! А если голова закружится, На небо звездное взгляни! -------- 6 -- "А впрочем. Вы ведь никогда не ходите мимо моего дому..." Мой путь не лежит мимо дому -- твоего. Мой путь не лежит мимо дому -- ничьего. А всe же с пути сбиваюсь, (Особо весной!) А всe же по людям маюсь, Как пес под луной. Желанная всюду гостья! Всем спать не даю! Я с дедом играю в кости, А с внуком -- пою. Ко мне не ревнуют жены: Я -- голос и взгляд. И мне не один влюбленный Не вывел палат. Смешно от щедрот незваных Мне ваших, купцы! Сама воздвигаю за ночь -- Мосты и дворцы. (А что говорю, не слушай! Всe мелет -- бабье!) Сама поутру разрушу Творенье свое. Хоромы -- как сноп соломы -- ничего! Мой путь не лежит мимо дому -- твоего. 27 апреля 1920 -------- 7 Глаза участливой соседки И ровные шаги старушьи. В руках, свисающих как ветки -- Божественное равнодушье. А юноша греметь с трибуны Устал. -- Все молнии иссякли. -- Лишь изредка на лоб мой юный Слова -- тяжелые, как капли. Луна как рубище льняное Вдоль членов, кажущихся дымом. -- Как хорошо мне под луною -- С нелюбящим и нелюбимым. 29 апреля 1920 -------- 8 "День -- для работы, вечер -- для беседы, а ночью нужно спать." Нет, легче жизнь отдать, чем час Сего блаженного тумана! Ты мне велишь -- единственный приказ! -- И засыпать и просыпаться -- рано. Пожалуй, что и снов нельзя Мне видеть, как глаза закрою. Не проще ли тогда -- глаза Закрыть мне собственной рукою? Но я боюсь, что все ж не будут спать Глаза в гробу -- мертвецким сном законным. Оставь меня. И отпусти опять: Совенка -- в ночь, бессонную -- к бессонным. 14 мая 1920 -------- 9 В мешок и в воду -- подвиг доблестный! Любить немножко -- грех большой. Ты, ласковый с малейшим волосом, Неласковый с моей душой. Червонным куполом прельщаются И вороны, и голубки. Кудрям -- все прихоти прощаются, Как гиацинту -- завитки. Грех над церковкой златоглавою Кружить -- и не молиться в ней. Под этой шапкою кудрявою Не хочешь ты души моей! Вникая в прядки золотистые, Не слышишь жалобы смешной: О, если б ты -- вот так же истово Клонился над моей душой! 14 мая 1929 -------- 10 На бренность бедную мою Взираешь, слов не расточая. Ты -- каменный, а я пою, Ты -- памятник, а я летаю. Я знаю, что нежнейший май Пред оком Вечности -- ничтожен. Но птица я -- и не пеняй, Что легкий мне закон положен. 16 мая 1920 -------- 11 Когда отталкивают в грудь, Ты на ноги надейся -- встанут! Стучись опять к кому-нибудь, Чтоб снова вечер был обманут. ............. с канатной вышины Швыряй им жемчуга и розы. ...... друзьям твоим нужны -- Стихи, а не простые слезы. 16 мая 1920 -------- 12 Сказавший всем страстям: Прости -- Прости и ты. Обиды наглоталась всласть. Как хлещущий библейский стих, Читаю я в глазах твоих: "Дурная страсть!" В руках, тебе несущих есть, Читаешь -- лесть. И смех мой -- ревность всех сердец! -- Как прокаженных бубенец -- Гремит тебе. И по тому, как в руки вдруг Кирку берешь -- чтоб рук Не взять (не те же ли цветы?), Так ясно мне -- до тьмы в очах! -- Что не было в твоих стадах Черней -- овцы. Есть остров -- благостью Отца, -- Где мне не надо бубенца, Где черный пух -- Вдоль каждой изгороди. -- Да. -- Есть в мире -- черные стада. Другой пастух. 17 мая 1920 -------- 13 Да, вздохов обо мне -- край непочатый! А может быть -- мне легче быть проклятой! А может быть -- цыганские заплаты -- Смиренные -- мои Не меньше, чем несмешанное злато, Чем белизной пылающие латы Пред ликом судии. Долг плясуна -- не дрогнуть вдоль каната, Долг плясуна -- забыть, что знал когда -- то Иное вещество, Чем воздух -- под ногой своей крылатой! Оставь его. Он -- как и ты -- глашатай Господа своего. 17 мая 1920 -------- 14 Суда поспешно не чини: Непрочен суд земной! И голубиной -- не черни Галчонка -- белизной. А впрочем -- что ж, коли не лень! Но всех перелюбя, Быть может, я в тот черный день Очнусь -- белей тебя! 17 мая 1920 -------- 15 "Я не хочу -- не могу -- и не умею Вас обидеть." Так из дому, гонимая тоской, -- Тобой! -- всей женской памятью, всей жаждой, Всей страстью -- позабыть! -- Как вал морской, Ношусь вдоль всех штыков, мешков и граждан. О вспененный высокий вал морской Вдоль каменной советской Поварской! Над дремлющей борзой склонюсь -- и вдруг -- Твои глаза! -- Все руки по иконам -- Твои! -- О, если бы ты был без глаз, без рук, Чтоб мне не помнить их, не помнить их, не помнить! И, приступом, как резвая волна, Беру головоломные дома. Всех перецеловала чередом. Вишу в окне. -- Москва в кругу просторном. Ведь любит вся Москва меня! -- А вот твой дом... Смеюсь, смеюсь, смеюсь с зажатым горлом. И пятилетний, прожевав пшено: -- "Без Вас нам скучно, а с тобой смешно"... Так, оплетенная венком детей, Сквозь сон -- слова: "Боюсь, под корень рубит -- Поляк... Ну что? -- Ну как? -- Нет новостей?" -- "Нет, -- впрочем, есть: что он меня не любит!" И, репликою мужа изумив, Иду к жене -- внимать, как друг ревнив. Стихи -- цветы -- (И кто их не дает Мне за стихи?) В руках -- целая вьюга! Тень на домах ползет. -- Вперед! Вперед! Чтоб по людскому цирковому кругу Дурную память загонять в конец, -- Чтоб только не очнуться, наконец! Так от тебя, как от самой Чумы, Вдоль всей Москвы -- ....... длинноногой Кружить, кружить, кружить до самой тьмы -- Чтоб, наконец, у своего порога Остановиться, дух переводя... -- И в дом войти, чтоб вновь найти -- тебя! 17 -- 19 мая 1920 -------- 16 Восхищенной и восхищeнной, Сны видящей средь бела дня, Все спящей видели меня, Никто меня не видел сонной. И оттого, что целый день Сны проплывают пред глазами, Уж ночью мне ложиться -- лень. И вот, тоскующая тень, Стою над спящими друзьями. 17 -- 19 мая 1920 -------- 17 Пригвождена к позорному столбу Славянской совести старинной, С змеею в сердце и с клеймом на лбу, Я утверждаю, что -- невинна. Я утверждаю, что во мне покой Причастницы перед причастьем. Что не моя вина, что я с рукой По площадям стою -- за счастьем. Пересмотрите всe мое добро, Скажите -- или я ослепла? Где золото мое? Где серебро? В моей руке -- лишь горстка пепла! И это всe, что лестью и мольбой Я выпросила у счастливых. И это всe, что я возьму с собой В край целований молчаливых. -------- 18 Пригвождена к позорному столбу, Я все ж скажу, что я тебя люблю. Что ни одна до самых недр -- мать Так на ребенка своего не взглянет. Что за тебя, который делом занят, Не умереть хочу, а умирать. Ты не поймешь, -- малы мои слова! -- Как мало мне позорного столба! Что если б знамя мне доверил полк, И вдруг бы ты предстал перед глазами С другим в руке -- окаменев как столб, Моя рука бы выпустила знамя... И эту честь последнюю поправ, Прениже ног твоих, прениже трав. Твоей рукой к позорному столбу Пригвождена -- березкой на лугу Сей столб встает мне, и не рокот толп -- То голуби воркуют утром рано... И всe уже отдав, сей черный столб Я не отдам -- за красный нимб Руана! -------- 19 Ты этого хотел. -- Так. -- Аллилуйя. Я руку, бьющую меня, целую. В грудь оттолкнувшую -- к груди тяну, Чтоб, удивясь, прослушал -- тишину. И чтоб потом, с улыбкой равнодушной: -- Мое дитя становится послушным! Не первый день, а многие века Уже тяну тебя к груди, рука Монашеская -- хладная до жара! -- Рука -- о Элоиза! -- Абеляра. В гром кафедральный -- дабы насмерть бит Ты, белой молнией взлетевший бич! 19 мая 1920, Канун Вознесения -------- 20 Сей рукой, о коей мореходы Протрубили на сто солнц окрест, Сей рукой, в ночах ковавшей -- оды, Как неграмотная ставлю -- крест. Если ж мало, -- наперед согласна! Обе их на плаху, чтоб в ночи Хлынувщим -- веселым валом красным Затопить чернильные ручьи! 20 мая 1920 -------- 21 И не спасут ни стансы, ни созвездья. А это называется -- возмездье За то, что каждый раз, Стан разгибая над строкой упорной, Искала я над лбом своим просторным Звезд только, а не глаз. Что самодержцем Вас признав на веру, -- Ах, ни единый миг, прекрасный Эрос, Без Вас мне не был пуст! Что по ночам, в торжественных туманах, Искала я у нежных уст румяных -- Рифм только, а не уст. Возмездие за то, что злейшим судьям Была -- как снег, что здесь, под левой грудью Вечный апофеоз! Что с глазу на глаз с молодым Востоком Искала я на лбу своем высоком Зорь только, а не роз! 20 мая 1920 -------- 22 Не так уж подло и не так уж просто, Как хочется тебе, чтоб крепче спать. Теперь иди. С высокого помоста Кивну тебе опять. И, удивленно подымая брови, Увидишь ты, что зря меня чернил: Что я писала -- чернотою крови, Не пурпуром чернил. -------- 23 Кто создан из камня, кто создан из глины, А я серебрюсь и сверкаю! Мне дело -- измена, мне имя -- Марина, Я -- бренная пена морская. Кто создан из глины, кто создан из плоти -- Тем гроб и надгробные плиты... -- В купели морской крещена -- и в полете Своем -- непрестанно разбита! Сквозь каждое сердце, сквозь каждые сети Пробьется мое своеволье. Меня -- видишь кудри беспутные эти? -- Земною не сделаешь солью. Дробясь о гранитные ваши колена, Я с каждой волной -- воскресаю! Да здравствует пена -- веселая пена -- Высокая пена морская! 23 мая 1920 -------- 24 Возьмите всe, мне ничего не надо. И вывезите в.................................. Как за решетку розового сада Когда -- то Бог -- своей рукою -- ту. Возьмите все, чего не покупала: Вот .................. и....... и тетрадь. Я все равно -- с такой горы упала, Что никогда мне жизни не собрать! Да, в этот час мне жаль, что так бесславно Я прожила, в таком глубоком сне, -- Щенком слепым! -- Столкнув меня в канаву, Благое дело сотворите мне. И вместо той -- как ...................... Как рокот площадных вселенских волн -- Вам маленькая слава будет -- эта: Что из -- за Вас ...... -- новый холм. 23 мая 1920 -------- 25 СМЕРТЬ ТАНЦОВЩИЦЫ Вижу комнату парадную, Белизну и блеск шелков. Через всe -- тропу громадную -- Черную -- к тебе, альков. В головах -- доспехи бранные Вижу: веер и канат. -- И глаза твои стеклянные, Отражавшие закат. 24 мая 1920 -------- 26 Я не танцую, -- без моей вины Пошло волнами розовое платье. Но вот обеими руками вдруг Перехитрeн, накрыт и пойман -- ветер. Молчит, хитрец. -- Лишь там, внизу колен, Чуть -- чуть в краях подрагивает. -- Пойман! О, если б Прихоть я сдержать могла, Как разволнованное ветром платье! 24 мая 1920 -------- 27 Глазами ведьмы зачарованной Гляжу на Божие дитя запретное. С тех пор как мне душа дарована, Я стала тихая и безответная. Забыла, как речною чайкою Всю ночь стонала под людскими окнами. Я в белом чепчике теперь -- хозяйкою Хожу степенною, голубоокою. И даже кольца стали тусклые, Рука на солнце -- как мертвец спеленутый. Так солон хлеб мой, что нейдет, во рту стоит, А в солонице соль лежит нетронута... 25 мая 1920 -------- x x x О, скромный мой кров! Нищий дым! Ничто не сравнится с родным! С окошком, где вместе горюем, С вечерним, простым поцелуем Куда -- то в щеку, мимо губ... День кончен, заложен засов. О, ночь без любви и без снов! -- Ночь всех натрудившихся жниц, -- Чтоб завтра до света, до птиц В упорстве души и костей Работать во имя детей. О, знать, что и в пору снегов Не будет мой холм без цветов... 14 мая 1920 -------- x x x С.Э. Сижу без света, и без хлеба, И без воды. Затем и насылает беды Бог, что живой меня на небо Взять замышляет за труды. Сижу, -- с утра ни корки черствой -- Мечту такую полюбя, Что -- может -- всем своим покорством -- Мой Воин! -- выкуплю тебя. 16 мая 1920 -------- x x x С.Э. Писала я на аспидной доске, И на листочках вееров поблeклых, И на речном, и на морском песке, Коньками по льду и кольцом на стеклах, -- И на стволах, которым сотни зим, И, наконец -- чтоб было всем известно! -- Что ты любим! любим! любим! -- любим! Расписывалась -- радугой небесной. Как я хотела, чтобы каждый цвел В веках со мной! под пальцами моими! И как потом, склонивши лоб на стол, Крест -- накрест перечеркивала -- имя... Но ты, в руке продажного писца Зажатое! ты, что мне сердце жалишь! Непроданное мной! внутри кольца! Ты -- уцелеешь на скрижалях. 18 мая 1920 -------- x x x Тень достигла половины дома, Где никто не знает про меня. Не сравню с любовною истомой Благородство трудового дня. Этою короной коронован Будет Царь. .. -- Пот на державном лбу! Мне ж от Бога будет сон дарован В безымянном, но честном гробу. 21 мая 1920 -------- x x x Все братья в жалости моей! Мне жалко нищих и царей, Мне жалко сына и отца... За будущую тень лица, За тень грядущего венца, За тень сквозного деревца... -- Впалость плечей... 21 мая 1920 -------- x x x Кричали женщины ура И в воздух чепчики бросали. Руку на сердце положа: Я не знатная госпожа! Я -- мятежница лбом и чревом. Каждый встречный, вся площадь, -- все! -- Подтвердят, что в дурном родстве Я с своим родословным древом. Кремль! Черна чернотой твоей! Но не скрою, что всех мощней Преценнее мне -- пепел Гришки! Если ж чепчик кидаю вверх, -- Ах! не -- так же ль кричат на всех Мировых площадях -- мальчишки?! Да, ура! -- За царя! -- Ура! Восхитительные утра Всех, с начала вселенной, въездов! Выше башен летит чепец! Но -- минуя литой венец На челе истукана -- к звездам! 21 мая 1920 -------- x x x Одна половинка окна растворилась. Одна половинка души показалась. Давай-ка откроем -- и ту половинку, И ту половинку окна! 25 мая 1920 -------- ПЕСЕНКИ ИЗ ПЬЕСЫ "УЧЕНИК" -------- 1 В час прибоя Голубое Море станет серым. В час любови Молодое Сердце станет верным. Бог, храни в часы прибоя Лодку, бедный дом мой! Охрани от злой любови Сердце, где я дома! -------- 2 Сказать: верна, Прибавить: очень, А завтра: ты мне не танцор, -- Нет, чем таким цвести цветочком, -- Уж лучше шею под топор! Пускай лесник в рубахе красной Отделит купол от ствола -- Чтоб мать не мучилась напрасно, Что не одна в ту ночь спала. Не снился мне сей дивный ужас: Венчаться перед королем! Мне женихом -- топор послужит, Помост мне будет -- алтарем! -------- 3 Я пришел к тебе за хлебом За святым насущным. Точно в самое я небо -- Не под кровлю впущен! Только Бог на звездном троне Так накормит вдоволь! Бог, храни в своей ладони Пастыря благого! Не забуду я хлеб -- соли, Как поставлю парус! Есть на свете три неволи: Голод -- страсть -- и старость... От одной меня избавил, До другой -- далeко! Ничего я не оставил У голубоокой! Мы, певцы, что мореходы: Покидаем вскоре! Есть на свете три свободы: Песня -- хлеб -- и море... -------- 4 Там, на тугом канате, Между картонных скал, Ты ль это как лунатик Приступом небо брал? Новых земель вельможа, Сын неземных широт -- Точно содрали кожу -- Так улыбался рот. Грохнули барабаны. Ринулась голь и знать Эту живую рану Бешеным ртом зажать. Помню сухой и жуткий Смех -- из последних жил! Только тогда -- как будто Юбочку ты носил... -------- 5 (МОРЯКИ И ПЕВЕЦ) Среди диких моряков -- простых рыбаков Для шутов и для певцов Стол всегда готов. Само море нам -- хлеб, Само море нам -- соль, Само море нам -- стакан, Само море нам -- вино. Мореходы и певцы -- одной материи птенцы, Никому -- не сыны, Никому -- не отцы. Мы -- веселая артель! Само море -- нам купель! Само море нам -- качель! Само море -- карусель! А девчонка у нас -- заведется в добрый час, Лишь одна у нас опаска: Чтоб по швам не разошлась! Бела пена нам -- полог, Бела пена нам -- перинка, Бела пена нам -- подушка, Бела пена -- пуховик. -------- 6 (ПЕВЕЦ -- ДЕВУШКАМ) Вам, веселые девицы, -- Не упомнил всех имен -- Вам, веселые девицы, От певца -- земной поклон. Блудного -- примите -- сына В круг отверженных овец: Перед Господом едино: Что блудница -- что певец. Все мы за крещенский крендель Отдали людской почет: Ибо: кто себя за деньги, Кто за душу -- продает. В пышущую печь Геенны, Дьявол, не жалей дровец! И взойдет в нее смиренно За блудницею -- певец. Что ж что честь с нас пооблезла, Что ж что совесть в нас смугла, -- Разом побелят железом, Раскаленным добела! Не в харчевне -- в зале тронном Мы -- и нынче Бог-Отец -- Я, коленопреклоненный Пред блудницею -- певец! -------- 7 -- Хоровод, хоровод, Чего ножки бьешь? -- Мореход, мореход, Чего вдаль плывешь? Пляшу, -- пол горячий! Боюсь, обожгусь! -- Отчего я не плачу? Оттого что смеюсь! Наш моряк, моряк -- Морячок морской! А тоска -- червяк, Червячок простой. Поплыл за удачей, Привез -- нитку бус. -- Отчего я не плачу? Оттого что смеюсь! Глубоки моря! Ворочайся вспять! Зачем рыбам -- зря Красоту швырять? Бог дал, -- я растрачу! Крест медный -- весь груз. -- Отчего я не плачу? Оттого что смеюсь! Между 25 мая и 13 июля 1920 -------- <8> И что тому костер остылый, Кому разлука -- ремесло! Одной волною накатило, Другой волною унесло. Ужели в раболепном гневе За милым поползу ползком -- Я, выношенная во чреве Не материнском, а морском! Кусай себе, дружочек родный, Как яблоко -- весь шар земной! Беседуя с пучиной водной, Ты всe ж беседуешь со мной. Подобно земнородной деве, Не скрестит две руки крестом -- Дщерь, выношенная во чреве Не материнском, а морском! Нет, наши девушки не плачут, Не пишут и не ждут вестей! Нет, снова я пущусь рыбачить Без невода и без сетей! Какая власть в моем напеве, -- Одна не ведаю о том, -- Я, выношенная во чреве Не материнском, а морском. Такое уж мое именье: Весь век дарю -- не издарю! Зато прибрежные каменья Дробя, -- свою же грудь дроблю! Подобно пленной королеве, Что молвлю на суду простом -- Я, выношенная во чреве Не материнском, а морском. 13 июня 1920 -------- <9> Вчера еще в глаза глядел, А нынче -- всe косится в сторону! Вчера еще до птиц сидел, -- Все жаворонки нынче -- вороны! Я глупая, а ты умен, Живой, а я остолбенелая. О вопль женщин всех времен: "Мой милый, что тебе я сделала?!" И слезы ей -- вода, и кровь -- Вода, -- в крови, в слезах умылася! Не мать, а мачеха -- Любовь: Не ждите ни суда, ни милости. Увозят милых корабли, Уводит их дорога белая... И стон стоит вдоль всей земли: "Мой милый, что тебе я сделала?"