n_3_9>9 Постатейные материалы к статье 12-й Уголовного Кодекса РСФСР, Уголовный Кодекс РСФСР, Госиздат Юридической литературу Москва,, 1852, стр. 82. 10 Уголовный Кодекс РСФСР, Госиздат Юридической литературы, Москва, 1950, стр. 164. 11 Там же, стр 30. статья 48-я. 12 Там же, стр. 105, статья 162-я пункт "а". 13 Примечание к статье 162-й Уголовного Кодекса РСФСР, Москва, 1932, стр. 61. 14 Эстрин А. М. Начала советского уголовного права. Издательство 1-го Московского Государственного Университета, Москва, 1930. 15 Ведомости Верховного Совета СССР, No. 17, 1947. 16 Там же. No. 3, 1950. 17 "Правда", No. 127, 7. V. 1954. 18 Ленин В. И. Соч., 3-е издание, том XXII, Партиздат ЦК ВКП(б), Москва, 1937, стр. 120 -- 126, 19 Параграф 22-й главы VII "Положения о революционных трибуналах", Собрание узаконений, 1919 г., No. 13, стр. 132. 20 Бражнев А. Школа опричников, "Посев", No. 31, 5. VIII. 1951. 21 Семенов Н. Советский суд и карательная политика, издание Института по изучению истории и культуры СССР, Мюнхен, 1953, стр. 131. 3. Суды Советского Союза * Таблица. -- С. В. Название суда Когда действовал Подсудность Где действовал 1 Местные народные суды 1918-1922 гг. Простые уголовные преступления В уездах и мелких городах 2 Революционные трибуналы 1918-1922 гг. Контрреволюционные преступления и особо важные уголовные дела В губерниях и крупных городах 3 Революционные военные трибуналы 1919-1922 гг. Военные преступления 4 Революционные военные железнодорожные трибуналы 1920-1922 гг. Дела железнодорожного и водного транспорта При управлениях железных дорог 5 Верховный суд СССР: а) Гражданская коллегия 1922-1954 гг. Высший кассационный суд для республиканских судов и особо важных дел б) Уголовная коллегия 1922-1954 гг. Высший кассационный суд для республиканских судов и особо важных дел легия ный суд для республиканских судов и особо важных дел в) Железнодорожная коллегия 1923-1954 гг. Кассационный суд для железнодорожных судов дорог г) Водно-транспортная коллегия 1922-1954 гг. Кассационный суд для водно-транспортных судов бассейна д) Военная коллегия 1922-1954 гг. Кассационный суд для военных трибуналов, военных округов, военных флотов В каждой союзной республике 6 Верховный суд союзной республики: а) Гражданская коллегия 1922-1954 гг. Кассационный суд для краевых и областных судов и разбора особо важных дел б) Уголовная коллегия 1922-1954 гг Кассационный суд для краевых и областных судов и разбора особо важных дел 7 Краевые и областные суды: в каждом крае и области а) Гражданская коллегия 1922-1954 гг. Кассационный суд для народных судов и для особо важных дел, как первый суд б) Уголовная коллегия 1922-1954 гг. Кассационный суд для народных судов и первая инстанция для дел, где может быть вынесен смертный приговор, и для контрреволюционных дел 8 Народные суды 1922-1954 гг. Уголовные дела по всем статьям, где не может быть вынесен смертный приговор, кроме контрреволюционных и гражданских дел В каждом районе один или по нескольку, если район большой 9 Военные трибуналы военных округов 1922-1954 гг. Кассационный суд для военных номерных тибуналов и суд первой инстанции для ст. 58, пп. 1-а, 1-б, 1-в, 6, 8 и 9 Уголовного Кодекса В каждом военном округе 10 Номерные военные трибуналы 1922-1954 гг. Дела военных преступлений и дела военнослужащих вообще (в мирное время только те, где не выносится смертный приговор) В военных частях (обычно в дивизиях) 11 Военные трибуналы войск Министерства Внутренних Дел при военных округах 1922-1954 гг. Кассационный суд для военных трибуналов Министерства Внутренних Дел по отделам военных округов и первая инстанция по ст. 58, пп. 1-а, 1-б, 1-в, 6, 8 и 9 Уголовного Кодекса для работников МВД В каждом военном округе 12 Военные трибуналы войск Министерства Внутренних Дел по отдельным военным округам 1934-1954 гг. Важные и другие преступления, совершенные военнослужащими Министерства Внутренних Дел (в т. ч. пожарной охраны и мест заключения) В каждой области на территории данного военного округа 13 Военные трибуналы военно-морских флотов 1922-1954 гг. Кассационный суд для военных трибуналов, отделов трибунала флота и первая инстанция по ст. 58, пп. 1-а, 1-б, 1-в, 6, 8 и 9 Уголовного Кодекса По нескольку при каждом военном трибунале данного военно-морского флота 14 Военные трибуналы отделов военных трибуналов военного флота 1922-1954 гг. Важные и другие преступления военнослужащих военно-морского флота По нескольку при каждомвоенном трибунале данного военно-морского флота 15 Железнодорожные суды 1922-1954 гг. Должностные преступления персонала железных дорог При каждом управлении отделения железной дороги 16 Водно-транспортные суды 1922-1954 гг. Должностные преступления персонала речного и морского транспорта При каждом управлении отдельного водного бассейна 17 Специальные коллегии железнодорожных и водно-транспортных коллегий Верховного Суда СССР, верховных судов республик и краевых областных судов 1934-1938 гг. Разбор всех дел, следствие по которым велось в органах НКВД, главным образом, по контрреволюционным преступлениям -------- Глава вторая. Краткое описание возникновения и развития лагерей в СССР 1. Период создания и последующего расширения лагерной системы (1918 -- 1927 гг.) 15 апреля 1919 года Всероссийский Центральный Исполнительный Комитет за подписью председателя М. И. Калинина издал декрет "О лагерях принудительных работ"22. Этот декрет узаконил два положения, которые сопутствовали 18-месячному существованию Советской республики, а именно: а) утверждение лагерной системы и б) утверждение принудительного труда. Насколько широко внедрялись эти положения, видно из того, что декрет предусматривал организацию лагерей принудительных работ "при Отделениях Управления Губернских Исполнительных Комитетов"23, т. е. этим все губернские комитеты обязывались создать лагери. Организация и заведывание лагерями возлагались на Губчека (Губернские Чрезвычайные Комиссии); лагери в уездах открывались с разрешения Народного Комиссариата Внутренних Дел24. Уже в этом первом постановлении о лагерях предусматривается, что побег из них "подлежит самым суровым наказаниям"25. Но текст декрета от 15 апреля 1919 года, повидимому, оказался недостаточным, и 17 мая 1919 года за подписью председателя ВЦИК В. Аванесова был опубликован новый расширенный декрет "О лагерях принудительного труда"26. Декрет разработан очень подробно и имеет следующие разделы: а) организация лагерей, б) управление лагерями, в) караульная команда, г) санитарный и медицинский надзор, д) о заключенных, е) помещение. Необходимо отметить, что за побег в первый раз устанавливалось увеличение срока заключения в десять раз, а за вторичный Революционный Трибунал имел право применить расстрел27. Этим декретом были заложены все основные положения принудительного труда, ставшего неотъемлемым элементом государственной жизни Советского Союза и постепенно трансформировавшегося в ныне существующую систему рабского труда. 1919 год был не только годом узаконения системы принудительного труда в лагерях, он был также годом выявления и учета значительной группы населения СССР, первая часть которой была заключена в лагери немедленно, вторая часть физически уничтожалась все последующие годы и третья часть перманентно заполняла и заполняет еще и сейчас концентрационные лагери Советского Союза. Мы имеем в виду "Постановление Народного Комиссариата Внутренних Дел о порядке регистрации бывших помещиков, капиталистов и лиц, занимавших ответственные должности в царском буржуазном строе (инструкция)", изданное 26 сентября 1919 года28. Итак, тексты первого и второго декретов утверждали в 1919 году в каждой губернии (а иногда и в уезде) лагери принудительного труда, а специальная инструкция НКВД определила ту категорию населения, которая начала заполнять эти лагери. В России было 97 губерний и областей29. Так как в 1919 году еще никаких административно-географических реформ произведено не было, надо считать, что и количество лагерей (не включая уездных) в этом году было 97. Одним из первых лагерей для политических заключенных был лагерь на Соловецких островах. Немедленно после его создания начали комплектоваться вспомогательные лагери: Вагиракша в Кеми и Попов остров на Белом море (последний являлся пересыльным пунктом на Соловки). Система этих лагерей называлась УСЛОН (Управление Соловецких Лагерей Особого Назначения). При создании первых лагерей советское руководство приходит к мысли об использовании заключенных в лагерях как рабочей силы для разработки лесных массивов в Карелии, Сибири, районе Печоры и полезных ископаемых на Ухте, Печоре, острове Вайгач, сибирских приисках и т. д. Начинается постепенное расширение лагерной сети. В необжитые отстоящие иногда на сотни километров от административных центров районы, в тайгу, тундру, на острова привозятся заключенные, первой задачей которых является построить помещение для администрации и охраны, а себе шалаши, землянки, бараки, огородить лагерь проволокой, а потом начать изнурительную физическую работу в лесу, штольнях, на сплаве и т. д., которая для лагерников в подавляющем большинстве заканчивалась смертью. Состав заключенных в период 1918 -- 1927 гг. состоял в основном из: 1) представителей русской аристократии и государственного аппарата дореволюционной России, не успевших эмигрировать за границу; 2) захваченных и не уничтоженных участников Белой армии; 3) представителей белого и черного духовенства, отказавшегося от снятия сана, а также большого количества монахинь; 4) лиц, принадлежащих к различным сектам; 5) обвиненных в серьезных политических преступлениях, но не расстрелянных. Эта категория включала в себя в основном представителей старой интеллигенции; 6) "нэпманов", т. е. лиц, организовавших во время нэпа (1921 -- 1928 гг.) частные предприятия (главным образом -- торговые); 7) крупных уголовников-рецидивистов, обвиненных в тяжелых уголовных и повторных преступлениях; 8) бандитов. Эта категория проявила себя особенно ярко в послевоенные годы и годы нэпа. Она состояла не из профессионалов преступного мира, а из молодежи, выбитой из колеи нормальной жизни, не имевшей возможности поступить в высшие учебные заведения и избравшей путь погони за легкой наживой. Эта категория на языке лагерного начальства носила название "уголовно-бандитствующий элемент" и вместе с остальными семью вышеприведенными категориями составляла контингент заключенных, находившихся в наиболее тяжелых лагерных условиях; 9) категория, называвшаяся официально на языке лагерного начальства "соцблизкими" (политически и социально близкий большевикам элемент). Эта категория состояла из приговоренных по бытовым статьям (растрата, насилие над несовершеннолетними, первая кража и т. д.) и выполняла в лагерях обязанности внутрилагерной администрации: нарядчики, бригадиры, воспитатели, заведующие пищевыми и вещевыми складами, внутрилагерные коменданты. К этой категории причислялись также и обвиненные по 35-й статье Уголовного Кодекса (см. текст статьи в приложении); 10) советских военных и чекистов, обвиненных не в политических преступлениях, а за превышение власти, бытовое разложение и т. д. Из этой категории формировалась лагерная охрана, военизированная охрана (ВОХР), внутрилагерная следственная и контрразведывательная часть. Общая направленность внутрилагерной политики в отношении заключенных сводилась в этот период к созданию "декорума приличия" -- осознания существования советской власти в действительности30. Заключенным воспрещались антисоветские разговоры, однако политически-перевоспитательная работа с ними не проводилась. В среде интеллигентской элиты, создавшейся во всех крупных лагерях, в узких кругах проводились беседы, разговоры и дискуссии политического характера, проходившие на высоком интеллектуальном уровне. Контрразведывательная часть лагеря постоянно пыталась вербовать доносчиков из среды этой интеллигенции. Но завербованные (главным образом, путем шантажа и угроз) рано или поздно распознавались путем открытого разговора о том, что такой-то сделался "стукачом", что приводило к быстрому переводу расшифрованного в другой лагерь. 2. Период создания лагерей заключения, обеспечивающих новые крупные строительства (1928 -- 1934 гг.) Период 1928 -- 1934 гг. характерен тем, что к лагерям, занимающимся разработкой природных богатств страны, прибавляются многочисленные лагери для обеспечения крупных государственных строек, осуществляющихся при помощи эксплуатации физического и умственного труда заключенных. Так были созданы системы и управления строительств Беломорского канала в Карелии, Свирьстроя в Ленинградской области, Нивостроя на реке Ниве близ Кандалакши, Туломской заполярной ГЭС около Мурманска, прокладки железнодорожной линии Котлас -- Ухта в Коми АССР, Байкало-Амурской железнодорожной магистрали (БАМ) и т. д. К концу этого периода начинаются крупные строительства (также с эксплуатацией труда заключенных) в центральных областях России, но на эти строительства посылаются заключенные бытовых статей или политические наиболее легких пунктов (например, 10-й пункт 56 статья Уголовного Кодекса, т. е. агитация против советской власти). Наиболее "опасный" для советского руководства элемент концентрируется в этот период на Соловках, Ухто-Печоре и в Беломорско-Балтийском комбинате; средний, с меньшими сроками наказания, -- на БАМлаге и в Сибири вообще и, наконец, легкий -- на крупных стройках в центральных областях страны. Состав заключенных в лагерях в этот период пополняется следующими новыми политическими категориями: 1) раскулачиваемое крестьянство; 2) крупные специалисты и деятели науки, осужденные в результате процесса "вредителей" Промпартии, сахарников, нефтяников, чисток Академии наук и других научных учреждений. (Интересна одна деталь обвинений во вредительстве этой категории: до 1933 года от подсудимых требовалось признание во вредительской деятельности в пользу Франции, а с 1933 года -- в пользу Германии); 3) представители национальных партий и создавшихся конспиративных национальных организаций: русские, бывшие члены социалистических партий, кондратьевцы, азербайджанцы-мусаватисты, украинцы из Спiлки Визволення Украiны (СВУ), грузинские социал-демократы, еврейские сионисты и т. д.; 4) иностранные коммунисты, приехавшие в Советский Союз на коминтерновскую работу и разочаровавшиеся в коммунистической советской действительности; 5) советские коммунисты различных партийных уклонов: троцкисты, бухаринцы и т. д.; 6) молодежь, обвиненная в подготовке террористических актов против советских вождей и, в первую очередь, против Сталина. Эта очень крупная по своему количественному составу категория включала в основном молодежь 16 -- 20-летнего возраста; 7) большая количественно категория заключенных по закону от 7 августа 1932 года за расхищение государственной собственности; 8) пограничное население, обвинявшееся в политических преступлениях: шпионаже, подготовке диверсий, переводе через границу и т. д.; 9) деятели искусства; 10) советские граждане, обвинявшиеся в связях с иностранцами. Административное внутрилагерное построение сводилось в этот период к следующему. Начальником лагеря был обыкновенно служащий войск ОГПУ -- НКВД (в очень редких случаях -- военный или чекист, заключенный по бытовой статье). Внешняя охрана лагеря осуществлялась ВОХРом, а в лагерях особо важного значения -- военнослужащими войск НКВД. Проживала она всегда вне лагеря и проводила его внешнюю охрану -- сопровождение заключенных на место и с места работы и наблюдение за ними во время нее; внутри лагеря наблюдение за заключенными осуществлялось комендантской частью, состоявшей из коменданта и его помощников -- заключенных из "соцблизких". К началу описываемого периода в большинстве лагерей издевательства и избиение заключенных лагерным начальством, -- которое состояло обычно из бывших чекистов, военных и заключенных большого стажа, завоевавших симпатии вышестоящего начальства, -- достигли своего предела. Заключенных жестоко избивали, ставили зимой раздетыми на пеньки в лесу или летом "на комара" и т. д., причем все это было массовым явлением. Известен случай, когда приехавшая из Москвы комиссия произвела расследование в системе Соловецких лагерей. Ряд особо "отличившихся" начальников был расстрелян; произвол низшего начальства этим был на несколько лет прекращен и режим заключенных несколько улучшился. В последующие годы для заключенных были введены "зачеты" за ударную работу, уменьшающие срок заключения. Заключенный, ударно выполняющий свою работу, мог сократить свой срок наказания за квартал на 18, 30 и 45 дней. Эта разница зачетов сначала определялась степенью активности заключенных в работе и их участием в культурно-воспитательной деятельности лагеря. Однако в скором времени зачет в 45 дней стал присуждаться только "соцблизким" бытовикам; зачет в 30 дней стал даваться политическим с легким пунктом обвинения, а на долю политических, обвиненных в шпионаже, диверсии и терроре, остался зачет в 18 дней за квартал. В этот период существования лагерей допускалась работа политических заключенных по специальностям (бухгалтеры, инженеры, научные работники, художники, артисты, библиотекари и т. д.), но только после того, как они проработали соответствующее время на тяжелых физических работах. Однако это было возможно только при крупных управлениях лагерей. В лагерях, отдаленных от центральных пунктов управления, положение заключенных оставалось по-прежнему исключительно тяжелым. На лесосплаве, лесопогрузке, лесоповалке, земляных работах и т. д. каждый заключенный должен был ежедневно выполнять чрезвычайно тяжелую норму, выработать которую способен только физически сильный человек, всю жизнь занимавшийся физическим трудом и имеющий сноровку в том или ином его виде. Процент выполнения нормы отзывался пропорционально и на получении продуктового пайка. Выполнивший 70 или 50 процентов нормы получал 70 или 50 процентов пайка. При выполнении 30 процентов нормы или при отказе от работы выдавался минимум, состоявший из 300 гр. хлеба и чашки "баланды" -- супа. Постоянное невыполнение нормы влекло за собой постоянное уменьшение рациона, полное обессиливание, заболевание и, как правило, смерть. К этому необходимо добавить, что работа не прерывалась летом в самый сильный дождь, зимой в самые сильные морозы. Рабочий день достигал летом 12 часов, а зимой для работников леса несколько сокращался из-за ранней темноты и боязни побегов заключенных во время работы. Нередко от лагеря до места работы было расстояние в 10 -- 15 км, которое заключенные проходили пешком. Если в отдельные периоды начальство и охрана и не прибегали к побоям заключенных, то само душевное состояние последних от духовной депрессии, тяжести работы и постоянного недоедания было настолько подавленным, что многие в крайнем отчаянии нарочно ранили себя во время работы в лесу -- отрубали себе пальцы на руках и на ногах и даже самые кисти рук, а зимой сознательно раздевались и обмораживали ноги. Это явление приняло массовые размеры и называлось на языке лагерного начальства "саморубством". С саморубами началась серьезная борьба. Им, как правило, увеличивался срок заключения за так называемый "лагерный саботаж": к сроку в 10 лет прибавлялось еще 5, к срокам в 8 и 5 лет прибавлялось 3 года. Однако явления саморубства и самообмораживания окончательно искоренены не были, только заключенные впредь делали увечья так, будто бы это случилось не по их вине, а вследствие несчастного случая (при падении деревьев, обрубке сучьев и т. д.). Отказавшихся от выхода на работу запирали во внутрилагерный изолятор; зимой он не отапливался и заключенных, сажая в него, раздевали до нижнего белья. В некоторых изоляторах вместо нар были набиты тонкие брусья, сидеть на которых было мучительно; называлось это отправкой "на жердочки". Умирали в лагерях, главным образом, старики и молодежь. Молодежь от того, что в ней ярче и активнее проявлялся дух противоречия и сопротивления. Она чаще наотрез отказывалась от работы, сидела во внутренних изоляторах, простуживалась и массами умирала от туберкулеза, воспаления легких и других болезней. Освобождение от работы по болезни санчастью производилось только при повышенной температуре; при болезнях, вызывавших ослабление и падение температуры, освобождения не полагалось, да и разобрать болезненное состояние заключенных санитарная часть могла не всегда, т. к. заведующих на отдаленных командировках, имеющих настоящее медицинское образование, было очень мало. Заведующие санитарными частями были обыкновенно санитары. Иногда, после особо тяжелого зимнего сезона, в лагерях организовывались "слабосильные команды", использовавшиеся на более легких работах при неуменьшенном пайке. Обычно в лагерях, как правило, к 70 -- 80 процентам политических заключенных примешивалось 20 -- 30 процентов уголовников-рецидивистов. Делалось это из особых соображений. Внешняя охрана и лагерное начальство во внутреннюю жизнь лагеря не вмешивалось, и внутри лагеря царил полный произвол. Сравнительно небольший процент рецидивистов постоянно терроризировал политических, беспощадно их обкрадывая и избивая, поэтому политические неохотно оставались в лагере в рабочее время, если к этому даже представлялась возможность; большинство же уголовников, без существенных последствий для себя, на работу не выходило. Таким образом произвол и избиение политических заключенных со стороны начальства и охраны фактически были передоверены уголовникам. Особенно тяжелым в лагере было положение женщин, заключенных по политическим статьям. Тем из них, которые имели детей, было особенно тяжело, так как их дети отправлялись в детские дома или беспризорничали. Женщины, осужденные по политическим статьям, принуждены были жить в лагерях вместе с женщинами уголовницами, проститутками и воровками. Ночью женские бараки обыкновенно превращались в публичные дома, так как "соцблизкие", представлявшие лагерную администрацию и откормленные на краденом лагерном пайке, использовали женские бараки как места своих любовных развлечений. Положение политической женщины становилось еще более невыносимым, если она обладала красивой внешностью: отказ от любовных притязаний обыкновенно означал перевод в условия совершенно невыносимой работы. Необходимо отметить необыкновенную осведомленность заключенных о происходящем в других лагерях и о судьбе других заключенных. Основана она была на том, что заключенные, сидевшие уже по много лет, постоянно перебрасывались из одного лагеря в другой. 3. Период ухудшения положения политических заключенных, закончившийся жестокими репрессиями (1934 -- 1938 гг.) Этот период характерен следующими пополнениями состава заключенных: 1) чрезвычайно многочисленным и разнообразным контингентом, от профессуры до рядовых рабочих и колхозников, явившимся результатом чистки 1936 -- 1938 гг.; 2) категорией крупных работников коммунистической партии и государственного аппарата и членами их семей, посаженных в период чистки и обвиняемых в государственной измене; 3) пополнением категории "террористов"; 4) категорией осужденных по политической статье чекистов в связи с убийством Кирова и снятием и уничтожением Ягоды и Ежова; 5) военными, попавшими в заключение в связи с чисткой и процессами в Красной армии; 6) молодежью в возрасте от 12 до 16 лет, брошенной в лагери по постановлениям о привлечении за преступления несовершеннолетних; 7) бывшими рабочими и служащими Китайско-Восточной железной дороги, приехавшими в СССР из Маньчжурии после продажи этой дороги Китаю. Ухудшение положения политических заключенных началось с убийства Кирова. Заключенные по обвинению в террористической деятельности и работавшие по специальности были целиком переведены на общие физические работы в отдаленные участки. На многих были заведены новые дела, многие получили добавочные сроки заключения. В 1936 -- 37 годах все политические заключенные, за редким исключением для пунктов 10-го и 11-го 58-й статьи Уголовного Кодекса при небольших сроках, были сняты с работ по специальности и переведены на общие работы. В конце лета 1937 года начался самый страшный период для политических. За процессом Тухачевского в лагерях последовала волна; репрессий. В каждый лагерь приезжала комиссия 3-го отдела ГУЛАГа, разбиравшая на месте с лагерным начальством и руководителями местной 3-й части дела политических заключенных. Производилась быстрая сортировка. В первую очередь отсортировывались заключенные, подлежащие, по мнению комиссии, расстрелу. Их группами сажали в изоляторы, затем увозили или уводили на расстрел, происходивший обыкновенно вблизи лагерей. Если эту группу и увозили далеко от лагеря, все равно судьба вывезенных для остальных лагерников была совершенно ясна, так как уводимые из лагеря уходили без вещей, и их имущество оставалось в лагерной вещевой каптерке. Одним из самых больших массовых уничтожений был расстрел огромного этапа политических, вывезенных в лагерь "Попов остров" осенью 1937 года. На Поповом острове были оставлены все вещи заключенных, и после никого из уведенных в лагерях уже не видели. После отсортировки и расстрела первой группы комиссия начала отбирать вторую группу, которую (уже с вещами) отправляли на самые тяжелые, находившиеся в большом отдалении от мест поселения и путей сообщения участки. Из третьей группы политических признанных в процессе проверки лояльными, формировались лагери общих работ, находившиеся вблизи центров отделений, управлений и лагери, обслуживающие различные строительства. Заключенные, находившиеся в лагерях в этот период, определяют, что по некоторым лагерям было расстреляно 25 процентов политических, 35 процентов было отправлено в отдаленные лагери со строгим режимом и около 40 процентов перекомплектовано. Но официальная "норма", данная ГУЛАГом для этой кампании, была установлена в 10 процентов от общего количества заключенных. Принцип распределения заключенных по этим трем группам был следующий. Распределение производилось комиссией, руководившейся, повидимому, данными о заключенных, полученными от местных работников 3-й части. В расчет принимались пункт 58-й статьи и лагерная характеристика. Зачастую срок не играл решающей роли: были случаи, когда в одном лагере сидели заключенные по одному делу, и часто оказывалось, что расстреливали не основных обвиненных по процессу, имевших большие сроки, а обвиненных, имевших меньшие сроки, но проявивших себя антисоветски или по какой-либо другой причине вызвавших неприязнь лагерного начальства. В основном были расстреляны и отправлены в штрафные далекие командировки заключенные, имевшие обвинения в вооруженном восстании, шпионаже, терроре и диверсии, т. е. по пунктам 2, 6, 8 и 9 58-й статьи Уголовного Кодекса. Заключенные второй группы, отправленные в отдаленные лагери, по окончании срока из лагерей не освобождались. Зачеты за ударную работу были полностью аннулированы; одновременно в самих лагерях без судебной процедуры значительной части заключенных стали добавлять сроки наказания; многих переводили в начавшие тогда организовываться закрытые изоляторы. В этот период времени заключенные потеряли всякую надежду быть освобожденными. В конце 1938 года, в связи с арестом Ежова и назначением Берия, некоторые заключенные, пересидевшие сроки, были освобождены особым приказом из Москвы. Декабрь 1938 года был месяцем наибольшего освобождения старых заключенных. Но в этом же году в лагери начали прибывать заключенные по новым срокам, приговоренные на 15, 20 и 25 лет заключения31. 22 Собрание Узаконений 1919 г., No. 12, стр. 124. Опубликовано в Известиях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов. 15. IV. 1919, No. 81. 23 1-й пункт декрета "О лагерях принудительных работ", 15. IV. 1919. 24 1-е и 2-е примечания к пункту первому декрета "О лагерях принудительных работ". 15. IV. 1919. 25 4-й пункт декрета "О лагерях принудительных работ", 15.IV.1919. 26 Собрание Узаконений 1919 г., No. 20, стр. 235. Опубликовано в Известиях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов, 17. V. 1919., No. 105. 27 37-й и 38-й пункты декрета, 17. V. 1919. 28 Собрание Узаконений 1919 г., No. 47, стр. 459. Опубликовано в Известиях Всероссийского Центрального Исполнительного Комитета Советов, 26. IX. 1919. 29 Менделеев Д. К познанию России, Буэнос-Айрес, 1952, стр. 136 -- 138. 30 Бернер Н. Внутренняя эмиграция и интеллигенция на Соловках, Рукопись, архив Института по изучению истории и культуры СССР, Мюнхен. 31 Постановление ЦИК и СНК СССР, 2. X. 1937, опубликовано в Собрании Законов СССР, No. 66, стр. 297. 4. Предвоенные годы в лагерях заключения (1939 -- 1940 гг.) Этот период ознаменовался новым притоком заключенных, арестованных еще во времена ежовщины, но задержанных в подследственных тюрьмах. О созданных в эти годы закрытых изоляторах имеются разноречивые сведения. Повидимому, никому из сидевших в них не удалось достигнуть свободного мира. Созданы эти изоляторы в различных отдаленных местах Советского Союза. Заключенные в них, по ряду сообщений, не принуждались к тяжелому труду и при вступлении становились "номерниками", теряя свои установочные данные. В этот период лагери заключения пополнились следующими контингентами: 1) польским офицерством, избежавшим Катынского уничтожения; 2) военнопленными, освобожденными из финского плена; 3) депортированными из Польши, Литвы, Латвии и Эстонии. В 1940 году в лагерях были произведены массовые расстрелы по норме указанной ГУЛАГом -- 5 процентов от общего числа заключенных. 5. Лагери заключения в период второй мировой войны (1941 -- 1945 гг.) С началом войны в Советском Союзе вновь началась волна репрессий, распространившаяся на бывших заключенных и на ту категорию, которая по "профилактическим" соображениям должна была быть изъята в военный период. Однако, благодаря огромной неразберихе, имевшей место особенно в областях, к которым приближалась линия фронта, многим бывшим заключенным удалось избежать ее тем или иным способом (переменой места жительства, ускоренным добровольным зачислением в армию через чужие военкоматы и т. д.). Ужасна была судьба политических заключенных, сидевших под следствием в городах, к которым подходили немецкие войска. Большую часть политических подследственных вывезти не успели и их массами уничтожали в оставляемых Красной армией городах. Остались сведения о массовом расстреле в тюрьмах Днепропетровска, Киева, Гомеля, Минска, Винницы и др. В Киеве были сожжены два вагона политических подследственных, вывезти которых не представлялось возможным. Для этого периода характерно освобождение из лагерей уголовников и бытовиков с зачислением их в армию для "защиты родины". Много военных, включая и крупные чины, сидевших по политическим обвинениям, в период войны было также отправлено в действующую армию в порядке "искупления своей вины перед родиной". Во время войны лагери заключения пополнились за счет: 1) немцев-колонистов, проживавших на территории СССР; 2) "окруженцев" (солдаты и офицеры, вышедшие из окружения немецкой армией и бежавшие из немецкого плена); 3) жителей освобожденных от немцев областей, подозревавшихся в связях с немцами или хотя бы в лояльном отношении к ним; 4) представителей некоторых национальностей, которые в той или иной степени сотрудничали с немцами во время оккупации (калмыки, крымские татары, карачаевцы, чеченцы, ингуши, балкарцы и т. д.); 5) пленных немцев. В 1941 году в лагерях были произведены массовые расстрелы по норме, указанной ГУЛАГом. Режим заключенных в лагерях ухудшился до предела. 6. Лагери заключения в послевоенный период (1945 -- 1954 гг.) Контингент заключенных в послевоенные годы сильно увеличился. К прежнему составу прибавились: 1) бывшие участники армии генерала Власова; 2) участники национальных военных соединений, находившихся на немецкой стороне; 3) рабочие "остовцы", возвращенные из Германии; 4) "освобожденные" союзными войсками и Красной армией советские военнопленные; 5) враждебные коммунизму элементы из Польши, Чехословакии, Восточной Германии, Румынии, Болгарии, Венгрии, Литвы, Латвии, Эстонии; 6) немецкие и японские военнопленные; 7) возвратившиеся на родину "советские патриоты". В послевоенные годы положение в лагерях было очень тяжелым,. особенно в отношении питания. Заключенные вследствие недостатка рабочих рук после войны должны были обслуживать не только стройки и разработку природных богатств, но и вновь создаваемые и перегруппированные промышленные центры. Сведения о том, что в 1946 -- 1948 гг. средняя выработка заключенных не превышала 40 процентов, объясняются предельным отчаянием заключенных, большой процент которых прошел тяжелые годы плена, остовских лагерей, войны и долгих голодовок. Но самое главное заключалось в том, что после победной войны над гитлеровской Германией у заключенных на долгие годы была потеряна всякая надежда на освобождение. Большинство населения СССР, и тем самым заключенные, полагало, что освобождение от большевизма возможно только с помощью свободного мира. Причем абсолютное большинство думало, что эта помощь будет бескорыстна, т. е. свободный мир придет на помощь населению СССР и заключенным как рыцарь, поборник добра, возмущенный злом, которое сопутствует коммунизму, и что никаких материальных целей свободный мир при этом преследовать не будет. Вот эта надежда после войны у заключенных и была потеряна. Осталась полная бесперспективность. В лагерях средняя норма выработки заключенных на физической работе обычно составляла 60 -- 70 процентов установленной нормы. Естественно, что пониженная выработка в послевоенные годы (40 процентов) несла за собой ухудшение и без того скудного питания и приводила к очень высокой смертности. Отношение в послевоенный период в лагере к заключенным было очень плохое. В период 1948 -- 1950 гг. положение в лагерях несколько улучшилось: при выработке известного процента нормы начали выдавать 800 граммов хлеба вместо прежних 300 граммов. Начали также выплачивать заработную плату в размере 10 -- 20 рублей, в некоторых случаях и 40 рублей в месяц. В этот период были открыты ларьки, где заключенные могли покупать за деньги хлеб, повидло, маргарин и табак. С 1950 г. начались новые улучшения режима заключенных. Средний рацион питания заключенного в день принимает следующий вид: 0,800 кг хлеба, 0,020 " жира, 0,120 " крупы или мучных изделий, 0,030 " мяса или 0,075 рыбы (или морского зверя), 0,027 " сахара. Хлеб выдается на руки, из остальных продуктов готовится горячая пища, состоящая из супа один или два раза в день и 200 граммов каши. С 1952 года в лагерях перестал остро чувствоваться недостаток хлеба: в закрытых изоляторах хлебный паек с 300 граммов вырос до 500 -- 600 граммов в день. На физических работах заключенные, перевыполняющие норму, стали получать 1000 -- 1200 граммов хлеба в день и добавочное премиальное блюдо, но, как и раньше, стимулирование производительности труда производилось здесь величиной рациона питания: невыполняющие нормы получают уменьшенный рацион. Во многих лагерях в эти годы был расширен ассортимент товаров в ларьках. Появились пряники, сахар, папиросы и даже некоторые предметы одежды. В некоторых более благоустроенных лагерях были организованы так называемые "народные кухни", в которых готовилась и продавалась заключенным горячая пища. Слабосильных от голода и работы в лагерях стало значительно меньше, и их сразу же отправляют в особые слабосильные команды или на инвалидные лагпункты. Заключенные, выполняющие нормы на физических работах, и заключенные, работающие по специальности, получают денежное вознаграждение. Сумма заработка в 1953 -- 1954 гг. в некоторых случаях была довольно высокой. Система выдачи денег следующая: из заработной платы заключенных вычитается стоимость затрат на его содержание, питание, обмундирование и др. расходы. Этот вычет по различным лагерям неодинаков и колеблется от 450 до 500 рублей в месяц. Часть оставшегося заработка зачисляется на личный счет заключенного, а часть выдается ему на руки в виде суммы, достигающей иногда от 40 до 200 рублей в месяц. В ряде лагерей заключенным, производящим работы по обслуживанию лагеря, или инвалидам выплачивается до 20 рублей в месяц. По ряду сведений, в лагерях улучшилось медицинское обслуживание. Во многих местах увеличился штат вольнонаемных врачей и фельдшеров. Увеличилась норма для освобождения больных заключенных от работы. Вблизи лагерных управлений отстроены госпитали, которые имеют неплохое обслуживание, до рентгеновских кабинетов включительно, и даже располагают такими медикаментами, как пенициллин. Отношение вольнонаемных врачей к заключенным неплохое. Режим за последние годы если и остался строгим, то по сравнению с военными и послевоенными годами значительно улучшился. По ряду сведений, произвол криминального элемента прекратился; с 1952 года (повидимому, на основании распоряжений ГУЛАГа) в ряде лагерей приняты жесткие меры в отношении уголовных, терроризирующих политических заключенных. С конца 1953 года во многих лагерях уголовников стали отделять от политических и бытовых. Необходимо отметить, что вообще в послевоенные годы количество советских граждан, отправляемых в лагери, по сравнению с предвоенными годами сильно уменьшилось в основном за счет политического контингента. Среди заключенных лагерей и тюрем находится довольно большое число старых эмигрантов, добровольно вернувшихся на родину. Торжественно встреченные, они через некоторое время были арестованы